Памятники раннего железного века типа чундо на Корейском полуострове

Появление и начало использования железа на Корейском полуострове, а также пути развития и трансформации вовлеченных в этот процесс археологических культур — одна из наиболее острых дискуссионных проблем корейской археологии, и этому вопросу посвящено немало работ. Господствует мнение, что культуры раннего железного века Кореи складываются под действием внешнего импульса: железные изделия попадают на Корейский полуостров, главным образом, из китайского царства Янь (IV-III вв. до н.э.) и ханьского округа Лолан (конец II—I вв. до н.э.) [см., например, Юн Донсок, 1985, с. 182−187].

Основная проблема такого подхода к этому вопросу заключается в том, что в его рамках абсолютизируется значимость этих центров в формировании культур раннего железного века в Восточной Азии в целом. Несомненно, что влияние с их стороны сыграло заметную роль в этот период, в том числе и на Корейском полуострове, но оно не могло быть доминирующим, всеобъемлющим и равнозначным для всех районов Кореи. В связи с этим возникает вопрос о локальной специфике культур раннего железного века Корейского полуострова, а также о существовании на этой территории отдельных центров их формирования, демонстрирующих иной, связанный не только с царством Янь и округом Лолан, характер культурогенеза. Кроме того, этот подход оставляет открытым вопрос о том, какие процессы протекали на Корейском полуострове в период между падением Янь и образованием ханьских округов (III—II вв. до н.э.).

Северо-западная Корея рассматривается корейскими и отечественными исследователями как самый ранний и крупный металлургический центр на Корейском полуострове [см., например, Юн Донсок, 1985, с. 193- Бутин, 1982, с. 229, 243]. Ранние изделия из железа в этом районе аналогичны предметам культуры царства Янь. Поэтому мнение северокорейских археологов, датирующих появление железных изделий в этом регионе VII в. до н.э., или V—IV вв. до н.э. [Восточная Азия, 1986, с. 331- Ли Бёнсон, 1967, с. 12−17- f'.

Чосон когохак., 1995, с. 135], не имеет под собой твердых оснований. Таким образом, северо-западный металлургический центр складывается под влиянием царства Янь периода Чжанъго не ранее IV в. до н.э. или даже во II в. до н. э. [Ли Нампо, 2002, с. 51].

Появление железа в центральных и южных районах Корейского полуострова южнокорейские ученые связывают с распространением на этой территории влияния ханьского округа Лолан во II—I вв. до н.э. Дата формирования центральнои южнокорейского металлургического центров относится южнокорейскими археологами ко времени не ранее I в. до н.э. [Ли Намгю, 1982, с. 58].

Проблема появления железа в северо-восточной Корее остается до сих пор, в силу отсутствия данных, малоизученной. По материалам памятника Помый Кусок, северокорейские ученые относят начало железного века в этом районе к VII—V вв. до н.э. [Хван Гидок, 1963, с. 10- 1975, с. 218−226- Бутин, 1982, с. 227−229]. Однако по причине отсутствия массовых находок железных изделий в надежно датированных комплексах на этой территории, следует признать, что достаточных оснований для такой ранней датировки начала железного века в северо-восточной Корее пока нет.

Таким образом, мы можем констатировать, что начало железного века в различных частях Корейского полуострова происходило на фоне взаимодействия с разными культурами сопредельных регионов. Культуры этого периода в тех или иных районах Кореи обладают локальной спецификой и исследованы не равномерно. Наиболее изученным регионом Корейского полуострова является его северо-западная часть. Как показывают археологические материалы, сложение культуры раннего железного века на этой территории было тесно связано с китайским царством Янь. Что касается северо-восточной и центральной Кореи, то эти районы пока еще исследованы не достаточно. Вопрос о культуре раннего железного века этой территории до сих пор остается совершенно не разработанным как в корейской, так и в отечественной науке. Нет обобщающего анализа археологических источников, поэтому все выводы о культуре населения данной территории в раннем железном веке в работах, изданных до 2000 г., сделаны только на основании летописных свидетельств [см., например, Хангукса, 1997;6, с. 252−258, Бутин, 1984, с. 96]. Однако в настоящее время накоплено большое количество археологических материалов, позволяющих связать появление железа в этом районе с памятниками археологической культуры чундо.

Таким образом, актуальность работы определяется возможностью дополнить наше представление о начале железного века в недостаточно изученных на данный момент районах Корейского полуострова — северовосточном и центральном. Впервые вводится в научный оборот широкий круг источников по раннему железному веку Кореи, который позволит отечественным исследователям познакомиться с материалами этой территории, находящими аналогии в культурах как северо-восточного Китая, так и российского Приморья. Исследование раннего железного века северовосточной и центральной Кореи по археологическим источникам в дальнейшем поможет в изучении этнокультурных процессов в Восточной Азии в целом.

Целью работы является обобщающая характеристика археологической культуры чундо северо-восточного и центрального районов Корейского полуострова и определение ее места среди синхронных культур сопредельных регионов.

Для достижения поставленной цели были определены следующие задачи:

1) всесторонне проанализировать археологические комплексы с керамикой типа чундо (определить специфические черты найденных жилищ и инвентаря, выделить основные характеризующие культуру компоненты и ее локально-хронологические варианты);

2) уточнить хронологические рамки периода существования памятников;

3) сравнить материалы с территории северо-восточной и центральной Кореи с материалами культур российского Дальнего Востока, в частности, кроуновской культуры Приморья (культуры туаньцзе в северо-восточном Китае).

Территориальные рамки работы определяются ареалом памятников типа чундо и сложившимся еще с эпохи неолита делением Корейского полуострова на археологические микрорайоны (северо-восточный, северозападный, центральный, юго-западный и юго-восточный) [Шоков, 1962, с. 44]. Они включают северо-восточную (пров. Хамгён-пукто КНДР) и центральную (пров. Канвондо Республики Корея) часть Корейского полуострова (рис. 1).

Большая часть Корейского полуострова (исключение составляет только его южная оконечность и о. Чеджудо) расположена в зоне умеренного климата. Пров. Хамгён-пукто (Северная Хамгён) находится на крайнем северо-востоке Корейского полуострова. На севере она граничит с Приморским краем России и пров. Цзилинь КНР, на западе — с пров. Янгандо КНДР, на юге — с пров. Хамгён-намдо (Южная Хамгён) КНДР, а с восточной стороны примыкает к Японскому морю. Большая часть пров. Хамгён-пукто находится в зоне высотной поясности. Здесь расположен крупный горный, массив — Северо-Корейские горы, состоящий из ряда хребтов (Хамгён, Пуджоллён, Нанни и др.) и обширных плоскогорий (Кэма и др.). В этом районе находятся самые высокие на Корейском полуострове горные массивы: их высота достигает 2744 м (вулкан Пэктусан). Гидросистема провинции представлена р. Туманган с притоками и реками, берущими начало в отрогах Северо-Корейских гор и впадающими в Японское море. Река Туманган — единственная крупная водная артерия бассейна Японского моря, по ней проходит граница между КНДР, КНР и Российской Федерацией. На ее берегах (в у. Хверён, Онсон, Хённюн) образовались небольшие равнины, а в низовьях — обширная дельта. Берега р. Туманган с древности представляли благоприятный для проживания населения район. Здесь образовались плодородные аллювиальные почвы, широко используемые в полеводстве. Таким образом, на территории пров. Хамгён-пукто представлены три ландшафтные зоны: высокогорье, речные долины и морское побережье [Зайчиков, Кропоткин, 1973, с. 155].

Пров. Канвондо занимает центральную часть Корейского полуострова и относится к территории обоих государств: КНДР и Республики Корея. С северной стороны она ограничена пров. Хамгён-намдо КНДР, с западнойпров. Хванхэ-намдо и Хванхэ-пукто (Северная и Южная Хванхэ), Кёнгидо, с южной — пров. Чхунчхон-пукто (Северная Чхунчхон) и Кёнсан-пукто (Северная Кёнсан) Республики Корея, с востока — Японским морем. Большая часть территории провинции гористая. Здесь поднимаются Восточно-Корейские горы, представляющие собой систему параллельных хребтов (Тхэбэк, Кёнсан и др.), протянувшихся с севера на юг. Гидросистема района представлена реками Пукханган и Намханган (Северная и Южная Ханган) с притоками. Реки Пукханган и Намханган берут свое начало в отрогах Восточно-Корейских гор, текут на запад, где, сливаясь в местности Янсури («Двуречье») пров. Кёнгидо, образуют реку Ханган. Р. Ханган течет в западном направлении и впадает в Желтое море. Так же как и в северовосточной Корее, в низовьях рек и на их берегах образовались небольшие равнинные участки с аллювиальными почвами, благоприятные для жизни и хозяйственной деятельности. На морском побережье сформировались песчаные дюны и террасы (территория г. Каннын), к которым, зачастую, и приурочены археологические памятники [Зайчиков, Кропоткин, 1973, с. 155].

Таким образом, территория северо-восточной и центральной Кореи представляет собой уникальный в географическом отношении регион. Протянувшиеся с севера на юг горные хребты Хамгён, Нанним и Тхэбэк, средняя высота которых составляет 1000−1500 м над уровнем моря, образуют естественную границу, разделяющую эту часть Корейского полуострова по линии север-юг на достаточно изолированные друг от друга районывосточный и западный. Северо-восточная Корея на севере граничит с российским Приморским краем и пров. Цзилинь КНР. Данные обстоятельства не могли не повлиять на формирование и развитие археологических культур этой территории, в том числе и культуры раннего железного века. Они предполагают наличие связей между культурами северо-восточной и центральной Кореи с одной стороны, и российского.

Приморья и пограничных районов северо-восточного Китая (Маньчжурии), с другой.

Хронологические рамки исследования определяются в соответствии с датировкой раннего железного века северо-восточного и центрального районов Корейского полуострова в Северной и Южной Корее. Согласно периодизации археологии северо-восточной Кореи, северокорейские археологи относят начало этого периода к VII—IV вв. до н.э. [Восточная Азия, 1986, с. 331- Хван Гидок, 1963, с. 9- 1975, с. 218−226]. Однако археологических материалов, подтверждающих эту датировку, нет, поэтому в последнее время она подвергнута критике [Ли Намгю, 2002, с. 36, 37]. По-видимому, начало железного века на территории Северной Кореи в целом можно датировать не ранее IV в. до н.э. Именно в это время железо получает широкое распространение в соседней Маньчжурии [Восточная Азия, 1986, с. 313, 314]. Как раз в этот период в Восточной Азии появляется литое железо (чугун), что знаменует собой новый этап в технологии железоделательного процесса [Воробьев, 1994, с. 91]. На территории центрального Китая, Приамурья и Приморья первые предметы из железа появились намного раньше (в XII—VIII вв. до н.э.) [Восточная Азия, 1986, с. 314- Деревянко, 1973, с. 266, 270- Андреева, 1977, с. 115−117]. Однако это явление, затронувшее центральный Китай и российский Дальний Восток, практически никак не сказалось на культурах Корейского полуострова, где в то время господствовали культуры неолита и бронзового века.

Датировка первого этапа раннего железного века в южнокорейской археологии определяется в рамках III в. до н.э. — рубеж эр. В этот период на памятниках южной части Корейского полуострова появляются первые железные изделия [Ким Вольлён, 1986, с. 101−103]. Однако археологические комплексы с керамикой типа чундо в южной части Корейского полуострова фиксируются и в более поздний период, в «эпоху прото-троецарствия» (на втором этапе раннего железного века), который датируется рубежом эр — III в. н.э. [Ким Вольлён, 1986, с. 128- Когохак саджонКурбанов, 2002, с. 43−44- Ли Гибэк, 2000, с. 58, 66- Тихонов, 2003, с. 102−104].

Таким образом, хронологические рамки данной работы в целом охватывают период IV в. до н.э. — III в. н.э. Однако поскольку одна из задач данной работы состоит в определении хронологии памятников раннего железного века северо-восточной и центральной Кореи, и для этого имеется большой объем материала в виде абсолютных дат, мы предварительно обозначим ее хронологические рамки периодом второй половины I тыс. до н.э. — первой половины I тыс. н.э.

В период раннего железного века в северо-восточной и центральной частях Корейского полуострова формируется самобытная культура. Она не находит полных аналогов в синхронных культурах Кореи, но демонстрирует ряд сходных черт с культурами северных территорий — с кроуновской культурой российского Приморья, известной в северо-восточном Китае под названием культура туаньцзе. Памятники культуры туаньцзе получили распространение, главным образом, в приграничных районах китайских провинций Цзилинь и Хэйлунцзян. Они концентрируются, преимущественно, в окрестностях городов Яньцзи и Муданьцзян — ближайших соседей российского Приморья (рис. 1, 17−32). Вблизи г. Яньцзи (пров. Цзилинь) известно 7 поселений культуры туаньцзе (рис. 1, 24−30): Синаньлю [Ю Ынсик, 2004;а, с. 12−14], Аньтянь [Ю Ынсик, 2004;а, с. 13, 14], Сяцзя (рис. 2) [Сун Юйбинь, Ван Хунфэн, Тан Инь, 2001], Чжуаньвачан (рис. 3) [Хоу Лимин, 1985; Яньцзиши., 1986, с. 16−22], Исунтин [Ю Ынсик, 2004;а, с. 13, 15], Чжэньнэй [Ю Ынсик, 2004;а, с. 13, 15, 16] и Синьгуан (рис.4) [Яньцзиши., 1986, с. 31- Сун Юйбинь, Пу Жуньу, Ма Чэнцзи, 1992]. В окрестностях г. Муданьцзян исследовано также 7 поселений этой культуры (рис. 1, 17−23), самыми известными из которых являются Туаньцзе (рис. 5) [Линь Юнь, 1985; Тань Инцзе, Сунь Сюжэнь, Чжао Хунгуан и др., 1991, с. 51, 52- Ван Хуэй, Е Цисяо, Чжао Чжэфу, 2001, с. 181, 182- Ли Чхонгю, 2007, с. 113] и Дачэнцзы (рис. 6) [Чжан Тайсян, 1979; Ван Хуэй, Е Цисяо, Чжао Чжэфу, 2001, с. 179, 180]. Кроме них введены в научный оборот материалы таких местонахождений этого района, как Сяодиъин [Ю Ынсик, 2004;а, с. 19], Чжэньсин. горизонт III (рис. 7, 1−6) [Чжао Хунгуан, Ли Ипин, 1997; Ван Хуэй,.

Е Цисяо, Чжао Чжэфу, 2001, с. 165], Дунсин (рис. 8−10) [Чэнь Гоцин, Ли Яньте, 1996; Чэнь Гоцин, Чжан Вэй, Ли Яньте, 1996; Чжао Юнцзюнь, Ван Цзин, 1996; Ван Хуэй, Е Цисяо, Чжао Чжэфу, 2001, с. 166−169- Деревянко, 1998], Дуйкоу, горизонт I (рис. 7, 7−11) [Чжао Юнцзюнь, Чжао Хунгуан, 1997; Ван Хуэй, Е Цисяо, Чжао Чжэфу, 2001, с. 170−172] и Хэкоу, ранний горизонт (рис. 11) [Ли Чэньци, Чэнь Гоцин, 1996; Ван Пэйсинь, Ли Чэньци, Чэнь Гоцин, 1996; Ван Хуэй, Е Цисяо, Чжао Чжэфу, 2001, с. 173, 174]. Памятники культуры туаньцзе фиксируются также значительно западнее их основного ареала, в районе г. Харбин (рис. 1, 33, 34): поселения Цинхуа (рис. 12, 1−31) [Цзинь Тайшунь, Чжао Хунгуан, 1988; Ван Хуэй, Е Цисяо, Чжао Чжэфу, 2001, с. 131−134] и Туаньшань (рис. 12, 32−34) [Лю Янь, Чжэнь Пэйсю, 1992; Ван Хуэй, Е Цисяо, Чжао Чжэфу, 2001, с. 136].

Основная часть памятников культуры туаньцзе, как и в случае с кроуновской культурой, представлена поселениями. Могильников пока известно не много (рис. 1, 31, 32, 23): коллективное погребение в грунтовой яме № 21 на мог. Ваньфабоцзы в р-не г. Тунхуа пров. Цзилинь (рис. 13−16) [Цзинь Сюйдун, Чжао Дянькунь, Дун Фэн, 2003], погребения в каменных ящиках мог. Сяоинцзы (рис. 17, 1−8) [Яньцзиши., 1986, с. 66−72] и разрушенные каменные конструкции мог. Наньси (рис. 17, 6−16) пров. Хэйлунцзян [Яньцзиши., 1986, с. 75, 76]. Их можно отнести к культуре туаньцзе на основании наличия среди сопровождающего инвентаря гладкостенной керамической посуды с ручками, чаш типа доу и сосудов с решетчатым дном.

Тождественность материалов кроуновской культуры и культуры туаньцзе привело к появлению в литературе названия «кроуновская-туаньцзе культура» [Линь Юнь, 1985, с. 19- Тань Инцзе, Сунь Сюжэнь, Чжао Хунгуан и др., 1991, с. 53- Vostretsov, 1996, р. 60- Усуки Исао, 2004, с. 51- Ли Чхонгю, 2007, с. 113]. В настоящее время в нашем распоряжении имеется большой объем фактического материала, позволяющий всесторонне изучить и охарактеризовать культуру Корейского полуострова, синхронную кроуновской (туаньцзе) культуре.

Характерной чертой культуры раннего железного века северо-восточной и центральной Кореи является преобладание в керамическом комплексе неорнаментированной керамики, отличной от керамики без орнамента предшествующих периодов. В данную группу выделяются гладкостенные сосуды с бурым цветом поверхности и более плотным, по сравнению с керамикой эпохи бронзы, черепком. Благодаря этим свойствам такие сосуды получили в южнокорейской археологической литературе название кёнджшъ мумун тхоги — «плотная неорнаментированная керамика». Форма сосудов этой группы отличается разнообразием, но в основном преобладают горшковидные и баночные изделия. Кроме того, одной из наиболее ярких черт этого керамического комплекса является наличие сосудов с коническими и цилиндрическими ручками (так называемыми ручками-деньками") [Окладников, 1959;а, с. 154]. Такая керамика известна также как «керамика типа чундо». Этот термин вошел в южнокорейскую археологию после раскопок поселения О. Чундо (г. Чхунчхон в пров. Канвондо), где такая керамика были найдена в большом количестве [Когохак саджон]. Соответственно, комплексы с этой керамикой выделяются в отдельную группу и одноименную культуру [Ли Гонму, Ли Гансын, Хан Ёнхи и др., 1986, с. 39- Хангукса, 1997;а, с. 462]. В данном исследовании мы будем использовать термины «памятники типа чундо», «комплекс типа чундо» и «культура чундо».

Основную часть источников данного исследования составляют опубликованные корейскими археологами полевые отчеты, обобщающие статьи, монографии и каталоги музейных коллекций, содержащие информацию о памятниках типа чундо северо-восточной и центральной Кореи. Необходимо отметить, что таких памятников пока выявлено немного, и большая часть их находится в центральной Корее. Это связано с тем, что в археологическом отношении северо-восточная часть Корейского полуострова обследована достаточно слабо. В настоящее время в пров. Хамгён-пукто известно всего около 30 памятников, преимущественно, бронзового века, меньше — палеолита, неолита, раннего железного века и культуры государства Бохай [Пукхан мунхваюдждок., 1999, с. 443−506]. На севере пров. Канвондо открыто не более 10 памятников, большая часть которых относится к раннему и развитому средневековью (к культуре государств Силла и Корё) [Пукхан мунхваюдждок., 1999, с. 509−527]. Южная часть этой провинции изучена лучше, хотя наблюдается определенный дисбаланс между хорошо обследованной территорией морского побережья и хуже изученными внутренними районами провинции. На территории побережья в настоящее время открыто порядка 30 памятников неолита, бронзового и раннего железного века, эпохи раннего (государств Когурё, Силла) и развитого (династии Чосон) средневековья [см., например, Каннын тэхаккё., 2000].

В работе используются материалы 23 памятников, которые, в соответствии с их приуроченностью к определенным гидрологическим объектам, дифференцируются на пять локальных групп (табл. 1):

1) бассейн р. Туманган (нижнее течение) — 4 памятника: О. Чходо, Одон, Помый Кусок (Хогогдон) и Кананни-1 (рис. 1, 43−46);

2) бассейн р. Имджинган (верхнее течение р. Хантханган) — J памятник: Васури (рис. 1, 47);

3) бассейн р. Пукханган (среднее течение) — 3 памятника: О. Чундо, Синмэри и Синмэри-54/4 (рис. 1, 48−50);

4) бассейн р. Намханган (среднее течение) — 3 памятника: Туннэ, Хваджонни и Чунгымни (рис. 1, 51−53);

5) побережье Японского (Восточного) моря — 12 памятников: Капхённи, Чигённи, Йонхори-127, Анинни, Тондонни, Кёханни, Канмундон, Канмундон I-V, Канмундон-болото, Чходандон-57/2, Пёнсандон, Сонджондон (рис. 1, 54−65).

На этих памятниках выявлено 232 объекта культуры чундо, 197 из нихжилища. Количество находок составляет более 2900 экз.

Отдельные находки неорнаментированной керамики, сходной с керамикой типа чундо, отмечены и в других частях Корейского полуострова. Это территория юго-западной Кореи (пров. Чхолла-намдо) — раковинная куча.

Кунгонни в у. Хэнам, памятник Синчхандон в г. Кванджу и Седжонни в у. Намвонюго-восточная Кореи (пров. Кёнсан-намдо) — раковинной кучи Чодо, памятника Хвехённи в г. Кимхэ, Сонсан в г. Чханвон и О. Ныгдо в окрестностях г. Самчхонпхокрайнего юга Кореи (о. Чеджудо) — раковинной кучи Квагджи и т. д. [Когохак саджон]. И хотя керамический комплекс этих памятников во многом сходен с керамикой типа чундо, и многие исследователи даже причисляют его к керамике типа чундо, их комплекс инвентаря в целом во многом отличается от памятников более северных районов Корейского полуострова. Поэтому в данном исследовании памятники южных районов Корейского полуострова специально не рассматриваются. Кроме того, пров. Кёнгидо по своему географическому положению также относится к центральному району Корейского полуострова и на многих памятниках этой территории найдена керамика типа чундо. Это в частности такие поселения, как Маджанни и Игонни в у. Капхён (рис. 1, 41, 42), Баранни, расположенный в г. Хвасон, Мисари (Мисадон), находящийся в черте г. Ханам, городище с земляным валом Пхуннап (Пхуинмни), выявленное на востоке Сеула (рис. 1, 39) и т. д. Однако в данной работе эти материалы мы будем использовать лишь частично, для уточнения некоторых положений. Дело в том, что данные комплексы, расположенные на стыке культур западной и восточной Кореи, обладают рядом уникальных особенностей, поэтому сами по себе нуждаются в детальном изучении.

Отчеты о раскопках таких памятников, как Чходандон, Анинни, Чигёнпи, Канмундон-болото, Пёнсандон и Соджондон, не опубликованы. Некоторые из опубликованных отчетов, например, отчет о раскопках поселения на О. Чходо, недостаточно информативен. В связи с этим при описании тех или иных особенностей комплексов типа чундо материалы некоторых из этих памятников могут не использоваться или использоваться лишь частично, если в опубликованных работах подробная информация по данному аспекту проблемы не содержится.

При написании частей работы, посвященных хронологии комплексов типа чундо и сопоставлению их материалов с синхронными культурами соседних территорий, использовались публикации отчетного характера и специальные работы на русском, китайском, английском, японском языках. Обращает внимание на неудовлетворительное качество представления материала в старых северокорейских и китайских изданиях: незначительное количество иллюстраций, на которых часто отсутствует не только масштаб, но и какие-либо указания на реальные размеры находок и конструкций.

Для сравнения керамических комплексов культуры чундо и кроуновской культуры использовалась выборка из 44 сосудов, которые хранятся в фондах Музея ДВГУ (пос. Оленийт1, Яконовка-. Кроуновка-1), Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН (пос. Кроуновка-1, Фальшивый, Шеломаев Ключ-1, Дворянка-3, Анучино-1) и Института археологии и этнографии СО РАН (пос. Кроуновка-1, Падь Семипятнова, Сенькина Шапка, Сопка Булочка). Сосуды были обмерены и, по большей части, зарисованы автором при работе с археологическими материалами в фондах соответствующих учреждений и при подготовке отчета о раскопках на пос. Сопка Булочка. В отчетах и публикациях содержатся использованные в работе данные по 42 жилищам, 1 погребению и другим материалам кроуновской культуры.

Ценный корпус источников для установления хронологии культуры чундо представляют абсолютные даты. По материалам анализируемых памятников было получено 25 абсолютных дат: 24 по образцам угля методом радиоуглеродного датирования (в том числе и с помощью AMS установки), 1 по керамике, термолюминесцентным методом. Важным источником для изучения хозяйства населения культуры чундо являются палеозоологические и палеоботанические находки. На исследованных поселениях выявлены разнообразные экофакты: семена растений, кости животных и раковины моллюсков. Для экофактов с пос. Васури, Капхённи и Канмундон-болото были сделаны видовые определения. Благодаря этому появляется возможность для изучения хозяйственной деятельности населения северовосточной и центральной Кореи в раннем железном веке.

Для уточнения этнокультурной ситуации на Корейском полуострове и сопредельных территориях в раннем железном веке привлекались также материалы средневековых письменных источников «Самгук саги» и «Саньгочжи», переведенные на русский язык М. Н. Паком и содержащие его комментарии [Ким Буски, 1995; Пак, 2001].

Поскольку цель данной работы состоит в комплексном изучении памятников типа чундо, для определения методики исследования мы исходили из базового понятия отечественной археологии — термина «археологическая культура».

Согласно понятию археологической культуры, им обозначается «ограниченная во времени и пространстве группа памятников (т. е. приблизительно одновременная и занимающая ограниченную территорию), объединенных общими характерными чертами, выражающимися в общности типов жилищ, форм орудий, украшений, керамики и в общности погребального обряда» [Авдусин, 1977, с 12].

С процедурой выделения и изучения археологических культур связано представление о культурно-значимых признаках или категориях [см., например, Клейн, 1991, 143, 144, 236, 237], которые являются непосредственным критерием культурной идентификации археологических памятников [Яншина, 2004, с. 6].

Основным средством культурной идентификации в данной работе выступают керамические коллекции. Это связано с тем, что другие категории находок (каменные орудия, изделия из металлов, украшения) в северовосточной и центральной Корее в период раннего железного века достаточно редки. Весь керамический материал происходит с поселений: могильники с керамикой типа чундо на территории Кореи пока не выявлены.

Керамика — наиболее массовая, по сравнению с другими, категория находок на поселениях вообще, и на памятниках культуры чундо в частности. По мнению некоторых исследователей, керамика представляет собой «своеобразный культурный и этнический индикатор» [Молодин, 1990, с. 16], изучение массового керамического материала является основой для систематизации и периодизации древних культур [Жущиховская, 2004, с. 11]. Мы, как и большинство исследователей, рассматриваем керамику как приоритетный культуро-диагностирующий материал. Общей тенденцией для работ, посвященных культурной идентификации археологических комплексов, является обращение в первую очередь к морфологии и орнаментации керамических сосудов [Жущиховская, 2004, с. 10—11]. Однако в связи с тем, что в керамике типа чундо орнаментированные сосуды составляют не более 1%, в качестве культурно-значимого признака мы взяли только детали морфологии сосудов. Аналогичный подход был применен исследователями при выделении памятников кроуновской культуры, керамика которой в основном не имеет орнамента. Кроуновская культура является наиболее близкой к комплексам типа чундо в пространственном отношении и по характеру материала [см., например, Окладников, 1959;а, с. 154- Эдаков, 1970, с. 97−100- Бродянский, Дьяков, 1984, с. 5- Окладников, Бродянский, 1984, с. 100- Жущиховская, 1984, с. 73- и т. д.].

Таким образом, принятие в качестве культурного индикатора специфических деталей морфологии керамических сосудов (например, наличие сосудов с ручками-«пеньками» и т. д.), определило структуру исследования и комплекс использованных для его реализации методов. В частности, в работе сначала выделена группа памятников со сходным керамическим материалом. Далее был проведен анализ комплексов находок с этих памятников. Характеристика памятников проводилась по следующим параметрам: поселения и найденные на них конструкции (жилища), керамический комплекс, металлические изделия, другие категории вещей, палеоботанические и палеозоологические материалы.

При анализе археологических источников в работе применялся набор методов, характерных для большинства археологических исследований: картографический, типологический с элементами статистического анализа, стратиграфический, планиграфический, метод датировки по аналогиям, методы абсолютного и относительного датирования.

Для передачи корейских имен собственных и терминов на русский язык использовалась русская система транскрипции корейских слов, разработанная JI.P. Концевичем [2001].

Научную новизну данного исследования определяют следующие моменты. Впервые были выделены общие черты памятников типа чундо, установлена их территориальная и хронологическая близость, а также сходство особенностей хозяйственной жизни населения изучаемой территории в раннем железном векевпервые введен в оборот отечественной науки большой объем материала, связанный с культурой раннего железного века той части Корейского полуострова, которая непосредственно примыкает к территории российского Приморья, но до сих пор остается не достаточно полно представленной в обобщающих работах как корейских, так и отечественных ученыхпроведено сравнение комплекса материальной культуры чундо с ближайшим комплексом аналогичных памятников, кроуновской культурой Приморья, и сделаны выводы о характере их взаимосвязей и этнокультурной ситуации на территории российского и зарубежного Дальнего Востока в раннем железном веке. Тем самым, удалось достаточно полно показать роль населения культуры чундо в переходе к железному веку и становлении производства железа на территории Кореи в целом.

По материалам диссертационного исследования было опубликовано 7 работ: 5 статей, 1 коллективная монография-отчет [Древние памятники., 2006] и 1 авторская монография. 4 работы написано на русском языке, монография и статья — на корейском языке и монография-отчет — на русском и корейском языках.

Основные положения диссертации были представлены в виде докладов на Годовой сессии Института археологии и этнографии СО РАН в 2005 и 2006 гг. [Субботина, 2005, с. 460−465- 2006, с. 477−482], а также на первой региональной конференции студентов и молодых ученых «История и культура Кореи», проходившей в апреле 2007 г. в Новосибирском государственном университете.

В статье, опубликованной в Корее в сборнике «Культуры бронзы СевероВосточной Азии», была кратко рассмотрена центральная проблема данного диссертационного исследования — вопрос о взаимодействии культур Корейского полуострова и российского Приморья в период финальной бронзы — первого этапа раннего железного века [Субботина, 2004].

В работу вошел раздел по керамическому комплексу культуры чундо, часть которого была опубликованный в Корее в виде монографии [Субботина, 2005].

Автор участвовал в работе по написанию отчета об археологических раскопках на поселении железного века Сопка Булочка. В ходе работы над отчётом-публикацией автором были выполнены описания керамического комплекса кроуновской культуры этого поселения. Часть опубликованных в отчете материалов также легла в основу данной работы.

Раздел, посвященный жилищам культуры чундо, был опубликован в виде статьи в журнале «Вестник НГУ» в 2007 г. [Субботина, 2007, с. 161−173].

Исследованию роли культуры чундо в формировании культур раннего средневековья Кореи посвящена статья, вошедшая в 5-й выпуск Альманаха «Российское корееведение» [Субботина, 2007, с. 109—125].

Работа состоит из введения, трех глав, заключения, приложения и альбома иллюстраций. Во введении определяется актуальность темы, цели и задачи исследования, территориальные и хронологические рамки, комплекс используемых источников, научная новизна и апробация работы. В первой главе рассматривается история и проблематика исследований культуры чундо. Во второй главе приводятся характеристика памятников, объектов и вещественного материала. В третьей главе рассматривается место и роль культуры чундо среди культур раннего железного века российского и зарубежного Дальнего Востока. Для этого приводятся аналогии материалам культуры чундо на сопредельных территориях, рассматривается вопрос о хронологии культуры чундо. В заключении представлены основные выводы, полученные в ходе исследования.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В данной работе была всесторонне охарактеризована культура чундо раннего железного века Корейского полуострова. Ее памятники получили распространение в северо-восточной и центральной Корее в IV в. до н.э.-III в. н.э. и продолжали существовать на южной периферии центральной части Корейского полуострова вплоть до IV—V вв. н.э. Все памятники культуры чундо представляют собой поселения, на которых выявлены жилища с котлованом 4 типов: подквадратные, подпрямоугольные, подквадратные с входом и двухкамерные: К другим категориям поселенческих объектов относятся открытые очаги, ямы и ровики. Могильники культуры чундо в настоящий момент не известны. На пос. Помый Кусок северо-восточной Кореи было найдено погребение в каменном ящике, но культурно-хронологическая атрибуция его затруднительна. На городище с земляным валом Пхуннап в ходе раскопок 2003 г. было выявлено погребение в сосудах культуры чундо. Данные находки позволяют предположить, что для этой культуры могли быть характерны погребения в каменных ящиках и гробах-урнах.

К специфической черте предметного комплекса относится в первую очередь гладкостенная керамика. Традиция производства неорнаментированных сосудов зарождается в Корее еще в бронзовом веке. Однако по сравнению с керамикой без орнамента эпохи бронзы, керамика культуры чундо отличается более плотным черепком. Данное обстоятельство позволяет предположить не местное происхождение данной керамической традиции раннего железного века. Среди сосудов преобладают закрытые банки и горшки с широким и низким воронковидным горлом. В наборе керамической посуды типа чундо широко представлены сосуды с ручками-«пеньками" — сосуды с решетчатым дном, у которых выделяется центральное отверстие, вокруг которого сосредоточены еще несколько других отверстийсосуды с единичным отверстием в днищечаши на поддоне типа доу с полым усеченно-коническим поддоном. Найдены чаши на трёх — четырёх ножках.

Для керамического комплекса этой культуры характерно преобладание среди баночных сосудов закрытых форм, среди горшков — изделий с удлиненными пропорциями тулова.

Бронзовые вещи не многочисленны, и представлены единичными находками монет и украшений. В наборе железных изделий преобладают наконечники стрел, ножи, кельты, серпы. Каменный инвентарь характеризуется большим количеством шлифованных наконечников стрел, точил, топоров и тесел, кинжалов, полулунных ножей, пряслиц. Костяной инвентарь представлен в основном на памятниках северо-восточной Кореи. В данной категории выделяются такие оригинальные находки, как лопатки животных с отверстиями, известные в иньское время в Китае как ритуально-магические предметы (так наз. «гадательные кости»). Предметы из глины включают преимущественно дисковидные пряслица, диски (заготовки пряслиц, изготовленные из фрагментов сосудов) и трубки — сопла металлургических горнов. К категории деревянных изделий относятся пряслица и остатки поворотных кругов для обработки внешней поверхности сосудов. Экофакты с поселений культуры чундо включают карбонизированные зерна растений (в основном, фасоли красной, сои, ячменя, проса, пшеницы), кости животных (главным образом, свиньи) и раковины морских моллюсков.

Исследование особенностей поселений и жилищ, а также набора найденных на них артефактов и экофактов, позволяет высказать предположение, что культура населения северо-восточной и центральной Кореи в раннем железном веке относится к хозяйственно-культурному типу ручных земледельцев лесной зоны умеренного климатического пояса. Основным занятием жителей этих районов было земледелие, а подсобными видами хозяйственной деятельности — животноводство, охота, рыболовство и морское собирательство.

В ходе исследования было установлено, что культура чундо в различных районах корейского полуострова не однородна. В ней выделяются несколько локальных вариантов, для которых характерна различная степень взаимного сходства. В целом, можно отметить, что культура чундо в бассейне р. Намханган, самом южном районе ее распространения, характеризуется максимальной степенью отличий от культуры чундо в других регионах Корейского полуострова.

Локальные варианты культуры чундо в целом совпадают с двумя этапами ее периодизации. Памятники первого этапа локализуются преимущественно в бассейнах рек Туманган, Пукханган и Имджинган, памятники второго этапа — в бассейне р. Намханган. На побережье Японского моря отмечены комплексы обоих этапов культуры. По-видимому, этот регион представлял собой промежуточную территорию, связывающую северный и южный ареалы культуры чундо.

Памятники и вещественные материалы культуры чундо находят аналоги в кроуновской (туаньцзе), отчасти — в польцевской культуре российского Дальнего Востока и в культуре ханьского округа Лолан. Наибольшее сходство с кроуновским (туаньцзе) комплексом характерно для памятников типа чундо в северо-восточной Корее, несколько меньшее — в северных районах центральной Кореи (бассейнов рек Пукханган, Хантханган и побережья Японского моря). В материалах культуры чундо бассейна р. Намханган сходства с кроуновской (туаньцзе) культурой прослеживаются слабо. С кроуновской культурой и ее практически полной аналогией, культурой туаньцзе, комплекс типа чундо связывают особенности конструкций жилищ, морфологии керамики, железных изделий, характер хозяйственной жизни населения. В этих культурах представлены жилища с котлованами с входом коридорного типа, двухкамерные жилища. Жилища имеют деревянный каркас, который обмазывался глиной. В жилищах ранних этапов культуры чундо и кроуновской культуры часть столбов в жилищах расположена в средней части котлованов. Преобладают простые формы отопительных сооружений — костры, слегка углубленные в грунт ямы без дополнительных конструкций, очаги-«каменные ящики» и т. д. Для сооружения очагов широко применяется камень и глина. Во всех трех культурах отмечены сходные типы керамики, металлических изделий. У населения культуры чундо и кроуновской (туаньцзе) культуры, сложился, по-видимому, один и тот же хозяйственно-культурный тип.

К кроуновской культуре и к культуре туаньцзе исследователи относят погребения в каменных ящиках (Сопка Известковая, Сяоинцзы). В настоящий момент культурная атрибуция каменного ящика с памятника культуры чундо Помый Кусок вызывает сомнения, но дальнейшее накопления источников по данному вопросу, как с территории Кореи, так и с соседних районов Приморья и Маньчжурии, может пролить свет на характер погребального обряда культуры чундо.

По-видимому, в настоящее время можно говорить даже об этническом сходстве населения кроуновской (туаньцзе) культуры и культуры чундо. Отождествление кроуновского населения и населения культуры туаньцзе с известными по письменным источникам племенами воцзюй (окчо) уже давно является общепризнанным в китайской историографии и с этим выводом согласны многие отечественные исследователи [см., например, Линь Юнь, 1985, с. 8- Бродянский, 1996, с. 137, 141]. Население культуры чундо можно считать упоминающимся в письменных источниках народом е («Саньго чжи») или мальгаль («Самгук саги»), поскольку время и территория описываемых этими историческими сочинениями событий совпадают с датировкой и ареалом этой культуры. По мнению некоторых историков, народ воцзюй {окчо) в этническом отношении представляет собой восточную ветвь племен е [Бутин, 1984, с. 102]. О родстве этих племен могут свидетельствовать некоторые археологические находки, в частности, треножники вали из письменных источников, которые по сообщениям китайских историографов принадлежат к культуре народа воцзюй. Мы находим их аналогии на поселениях культуры чундо (культуре народа е). Это чаши на трёх — четырёх ножках.

Предметы ханьского типа, распространявшиеся на территории Корейского полуострова через округ Лолан, а также предметы польцевского типа (чугунные кельты) присутствуют на памятниках культуры чундо в бассейнах рек Туманган, Пукханган и Имджинган. О наличии контактов между населением культуры чундо и округом Лолан говорят также и письменные источники [см., например, Ким Бусик, 1995, с. 135]. Что касается аналогий с польцевской культурой, то кроме кельтов, других предметов польцевского типа на территории Корейского полуострова не обнаружено. Существует точка зрения, согласно которой чугунные кельты польцевского облика были предметом импорта и имели довольно широкий ареал бытования [Краминцев, 1996, с. 28]. Находки таких предметов в культуре чундо подтверждает эту гипотезу.

На основании связей культуры чундо с культурами сопредельных территорий и полученных в последнее время абсолютных дат, удалось построить относительную и абсолютную хронологию памятников культуры чундо. Комплексы в бассейне р. Туманган, для которых абсолютные даты отсутствуют, можно датировать только методом аналогий, поскольку большая часть материалов этих памятников сходна с материалами кроуновской культуры российского Приморья. В работах Ю. Е. Вострецова детально разбирается концепция трансформации кроуновской культуры на территории российского Приморья. Согласно ей, в IV—III вв. до н.э. происходит миграция части кроуновского населения на юг и юго-восток, волны которой в южном направлении доходят по крайней мере до бассейны р. Туманган. Данная позиция представляется нам вполне обоснованной, т.к. между кроуновскими памятниками и памятниками культуры чундо Корейского полуострова прослеживается глубокое сходство, иногда доходящее до тождества. Несомненно, миграции с территории Приморья на северо-восток, а оттуда и в центральные районы Корейского полуострова существовали, хотя точную причину продвижения приморских племен в раннем железном веке на Корейский полуостров установить пока не представляется возможным. Нижняя граница датировки кроуновской культуры на территории южного и юго-восточного Приморья по абсолютным датам соответствует концу V—IV вв. до н.э. Таким образом, памятники культуры чундо в северо-восточной Корее можно отнести примерно к тому же времени. Верхняя граница существования памятников кроуновской культуры в этом районе Приморья также определяется по абсолютным датам — начало I в. н.э. Выяснив примерную дату возникновения отношений населения культуры чундо с ханьским округом Лолан, верхнюю границу датировки памятников бассейна р. Туманаган мы определили по находке монеты ушу на пос. Помый Кусок — конец I в. до н.э.

На территории центральной Кореи самые ранние памятники культуры чундо выявлены в бассейнах рек Пукханган и Имджинган. Мы можем их датировать IV—III вв. до н.э. -1 в. На территории южных районов центральной Кореи (в бассейне р. Намханган), и отчасти в бассейне р. Пукханган и на побережье Японского моря, отмечены поздние комплексы культуры чундо, часть материалов которых можно относить уже к переходному к раннему средневековью периоду. Они датируются I—III вв. и даже более поздним временем.

Результаты проведенного исследования позволяют сделать некоторые выводы о происхождении, путях распространения и особенностях трансформации культуры чундо на Корейском полуострове. Представляется вероятной следующая картина. Культура чундо ведет свое происхождение от кроуновский (туаньцзе) культуры Приморья и северо-восточного Китая. По каким-то причинам, которыми могло быть похолодание климата, население кроуновской культуры начинает перемещаться на территорию Кореи. Первоначально они пришли в бассейн р. Туманган, затем, в бассейны рек Имджингаен и Пукханган и далее, по побережью Японского моря — в бассейн р. Намханган.

По всей вероятности, на территории северо-восточной Кореи, которая находится в непосредственной близости к российскому Приморью, культура чундо сохраняет свои связи с кроуновской культурой и существует достаточно изолированно от других культур Корейского полуострова. С продвижением населения культуры чундо в центральную Корею, в бассейн р. Ханган, которая представляет собой путь, связывающий достаточно изолированные в географическом отношении западную и восточную части Кореи, ее связи с кроуновской культурой ослабевают. По археологическим материалам аналогии памятников этого района с кроуновской культурой прослеживаются, в основном, только по керамическим материалам. Хотя и в керамическом комплексе памятников южной окраины центральной Кореи уже много черт, отличающих ее от кроуновской (туаньцзе) культуры: практически исчезают баночные сосуды, сосуды с ручками, сосуды типа доу с полым коническим поддоном. К тому же, происходили контакты населения культуры чундо с местным населением Корейского полуострова. О наличии таких контактов свидетельствует присутствие в комплексе культуры чундо во все периоды ее существования традиционных форм шлифованных каменных изделий (наконечников стрел с плоским или выемчатым основанием, полулунных ножей, кинжалов и др.), техника изготовления которых возникает в этом регионе в бронзовом веке.

В бассейне р. Ханган население культуры чундо, начинает активно контактировать с культурой ханьского округа Лолан (вероятно, начиная с конца I в. до н.э.) и с культурой раннего Пэкче. Археологические и письменные источники дают основания предполагать, что контакты населения культуры чундо с населением раннего Пэкче протекали в форме военных столкновений. По-видимому, это сыграло свою роль в становлении Пэкче как государства. Можно также допустить, что какая-то часть населения культуры чундо вошла в состав Пэкче.

Переход к железному веку в северо-восточной и центральной Корее демонстрирует принципиальные отличия от начального этапа железного века северо-западной Кореи. В северо-западной Корее находки самых ранних предметов из железа (памятники Седжунни и Йонъёндон) представлены в комплексе с ножевидными монетами миндао. Их появление в этом районе связано с влиянием на эту часть Кореи со стороны царства Янь (323—222 гг. до н.э.) периода Чжаньго. Напротив, в северо-восточной и центральной Корее комплексы, подобные Седжунни и Йонъёндон, не выявлены. Самые ранние находки железных изделий на этой территории относятся к культуре чундо, внешние связи которой тяготеют к территории российского Дальнего Востока и прилегающей к нему территории Маньчжурии, и только отчасти — к ханьскому округу Лолан, созданному в 108 г. до н.э., уже после падения царства Янь.

Исследованный материал позволил наметить пути к решению ряда спорных и мало изученных вопросов не только корейской, но и дальневосточной археологии. В частности, нам удалось отчасти прояснить одно из направлений распространения и трансформации кроуновской культуры. Тем самым появилась возможность дополнить и расширить наши знания о раннем железном веке территории Азиатско-тихоокеанского региона в целом.

В данной работе были рассмотрены практически все основные компоненты культуры чундо. Однако из-за отсутствия материала осталась не разработанной такая важная часть культуры, как погребальный обряд. Исследование погребений культуры чундо в перспективе поможет не только дополнить ее характеристику, но и прояснить ряд вопросов, связанных с духовной жизнью населения северо-восточной и центральной Кореи в раннем железном веке. Кроме того, не получили достаточного освещения в данной работе вопросы, связанные с хозяйственной жизнью населения культуры чундо, технологией производства гладкостенной керамики типа чундо, трансформацией культуры туаньцзе и происхождении кроуновской культуры. Решение означенных проблем также требует расширения круга археологических источников, и не только путем поиска и исследования новых памятников, но также и посредством взаимодействия представителей археологических школ КНДР, КНР, России и Республики Корея.