Диплом, курсовая, контрольная работа
Помощь в написании студенческих работ

Детство. 
Юность. 
Своеобразие лирики Гете

РефератПомощь в написанииУзнать стоимостьмоей работы

Бунтовщиком Гете проявляет себя и в наброске «Магомет». Спинозистское понимание вселенной, пантеистическое растворение личности в природе, в космосе, получило здесь свое образное оформление в «Песне Магомета». Как переливается здесь свое образное оформление в «Песне Магомета». Как переливается здесь рост и становление потока, рожденного «над облаками», по «равнинам» и «пустырям» жизни… Читать ещё >

Детство. Юность. Своеобразие лирики Гете (реферат, курсовая, диплом, контрольная)

Гете родился в семье имперского советника и дочери франкфуртского старейшины. Узкий семейный круг и домашнее воспитание — отец сам занимался образованием Иоганна и eго сестры — позволяли поэту сосредоточиться на самом себе.

Гете рано проявил склонность к поэтическому творчеству, но господствовавшие в доме отца взгляды исключали для него возможность профессионального занятия искусством. В возрасте шестнадцати лет Гете переезжает в Лейпциг, где изучает право в университете, вскоре из-за болезни вынужден возвратиться во Франкфурт. Он увлекается оккультной философией, астрологией, изучает средневековые алхимические трактаты. В 1769 выходит его первый печатный сборник стихов Гете «Новые песни».

В начале 1770 начинающий поэт отправляется в Страсбург, чтобы продолжить свои занятия юриспруденцией; кроме того, Гете посещает лекции по химии, медицине, филологии. В Страсбурге происходит знакомство Гете с Фридерикой Брийон. дочерью пастора в Зазенгейме. Письма в стихах, т.н. «Зазенгеймские песни», адресованные возлюбленной были опубликованы в 1775. Центральной темой Песен (впервые в немецкой литературе) являются юношеские переживания, что составляло резкий контраст предшествующей литературной традиции.

В сентябре 1770 в Страсбург приезжает философ и критик И.Г. фон Гердер, который пробуждает в Гете интерес к готической архитектуре и к народной поэзии. Гете читает Гомера, Оссиана, кельтский эпос. У философа начинающий поэт перенимает критическое отношение к господствовавшему в то время на немецкой сцене французскому театру.

В качестве противовеса «разумному» театру французского классицизма, Гердер указывает Гете на театр Шекспира, который приносит классицистические принципы построения драматического произведения в жертву естественному, эмоциональному выражению. Во многом опираясь на шекспировскую драматическую традицию, по возвращении из Страсбурга во Франкфурт в ноябре 1771 Гете создает свою первую значительную пьесу «Гец фон Берлихинген» (поставлена в 1774 г.).

Гец фон Берлихинген — реальный исторический персонаж, которым Гете заинтересовался во время работы над своей диссертацией по вопросам истории государственного права 15 и 16 веков. Берлихинген, воевавший на стороне крестьян во время Великой крестьянской войны (1524−1526), воплощает собой идеальный тип «благородного немца», героя-патриота, мудрого, искреннего, мужественного, одержимого жаждой свободы. Гец, каким его изобразил поэт, был воспринят современниками как образец для подражания, а сама пьеса стала своего рода манифестом «бури и натиска», политически ангажированного движения молодых литераторов, сформировавшегося вокруг Гердера и И. Г. Мерка. Совместно с другими участниками движения, Гете принимает участие в написании памфлета «О немецком духе и искусстве» (1773), программном документе движения.

В длительном процессе возвышения «третьего сословия» в XVIII веке, получившем свое идеологическое завершение в Германии в философии Гегеля и в художественном творчестве Гете, весьма важное место занимают Лессинг и Гердер. Вследствие слабости бюргерства в период просвещенного абсолютизма Лессинг не дошел до материализма, а, как выражается Меринг, «достиг границы, отделяющей идеализм от материализма; переступить через нее в конечном итоге ему не позволяло бедственное положение, в котором находилась Германия». Этим же противоречием — между отсталостью тогдашней Германии, с одной стороны, и революционным движением буржуазии в наиболее развитых странах (Англия, Франция, Соединенные Штаты), с другой, объясняется переплетение регрессивных и прогрессивных элементов в мировоззрении авангарда немецкого «третьего сословия», как это мировоззрение представлено в движении «бури и натиска». И не случайно, что в то время, когда в наиболее передовых капиталистических странах выработали уже философию материализма (механистическо), а в революционной практике выдвигали политические и социальные требования, идеологи слабого немецкого «третьего сословия» в своем бунте в «буре и натиске» выступали еще под религиозной оболочкой и исходили от спинозизма. Как Лессинг, так и Гердер и Гете были спинозистами и в отношении теории государства последователями защитников естественного права (Монтескье, Руссо).

Представители «бури и натиска» предают анафеме всех писателей, которые в своем творчестве руководятся только «холодным рассудком», а не увлечены «демоном» поэзии. Единственным верным авторитетом признается лишь чувство и сердце.

Юный Гете в «Страданиях молодого Вертера» выдвигает своего чувствительного героя «с душой», склонной к волнениям и излияниям в противовес Альберту, человеку хладнокровному, обладающему только здравым смыслом. Этот же контраст кладется в основу ряда произведений и Ленца и Клингера. Слезы, меланхолия, пессимизм становятся источником наслаждения и упоения. А строгим правилам «ложноклассицизма» эти поэты противопоставляют оригинальность, права гения, под которым понимается человек необыкновенный, уверенный в своих силах и презирающий других: гений не нуждается в принципах, ему достаточно энтузиазма.

Математически точный механизм, в который просветители думали включить мир, не годился для класса, одержимого лихорадкой тревоги, бьющегося в тисках гнета феодализма. На место рационализма просветителей — они выдвинули иррационализм: чувство, страсть, и фантазия должны были буйным натиском завоевать то, что, как трезвая действительность, отказывалось подчиняться рассудку: отныне внутреннее и внешнее построение произведения дается лишь творческим субъектом, «гением».

В этом бунте немецкого «третьего сословия» против феодализма, бунте, в котором литература и философия являлись превосходным орудием борьбы выступающего юного бюргерского класса с феодально-абсолютистским строем в целом, борьбы против раздробленности Германии на мелкие государства, против наглого хозяйничанья чиновников и попов, против дворянства и высших слоев одворянившейся буржуазии — руководящую роль играли Гете и Шиллер. Но тут необходимо немедленно же дифференцировать раннее творчество этих двух писателей: в то время, как Шиллер выражал идеологию крайнего левого крыла «третьего сословия», наиболее эксплуатируемой феодализмом угнетенной части мелкой буржуазии, — Гете был идеологом средней городской буржуазии (крупной еще не существовало).

Гете родился в Германии тогда в семье зажиточного франкфуртского патриция, старого республиканца и врага князей, и поэт впоследствии любил подчеркивать, что они, франкфурские патриции, не считали себя ниже всех этих князьков. Этот молодой бюргер начал свою литературную деятельность сборником стихов, в котором он еще подражал рококо с его взглядом на любовь, как на чувственную забаву, на природу, как на декорацию и т. д. После этих, несамостоятельных еще шагов, в творчестве Гете наступает перелом — в Страсбурге, куда его посылают учиться — после встречи с Гердером. Не то, чтобы старший писатель «обратил» его в «штюрмера» — нет, для этого поворота у молодого франкфурского патриция были и без того налицо все данные, — но общение с Гердером дало ему новые импульсы, и особенно работы об Оссиане, Шекспире и народной поэзии оказали на него сильное влияние.

Спинозист по своему мировоззрению, Гердер был не только одним из блестящих представителей плеяды великих революционных бюргерских идеологов: своими трудами он указал путь в литературе молодому бюргерскому движению. В своей книге о Шекспире он старается истолковать творчество великого драматурга, исходя из «духа» его народа и эпохи, его «среды», он пытается об’яснить его «дикую» драматическую композицию, противопоставляя его классической драме, и этим он не мало способствовал пониманию Шекспира молодежью.

Гете переключается прежде всего тематически: вместо образа пастушки первого сборника стихов он выводит образы ткачихи, охотника, мельника или девушки, защищающей своего «незаконнорожденного» ребенка перед должностными лицами церкви и государства. Его отношение к «существующему», к феодально-бюрократическому строю выявляется, как резко отрицательное. Первое действительно гениальное произведение, в котором Гете ставит вопрос об историческом конфликте двух «лагерей» в обществе, — это драма «Гец фон Берлихинген» (1773).

Маркс в одном письме к Лассалю говорит о Геце, что «в названном жалком субъекте трагическая оппозиция рыцарства против императора и князей дана в своей адекватной форме и поэтому Гете справедливо сделал его своим героем». Маркс, — как впрочем и Гегель, — считал Геца представителем погибающей эпохи и очень высоко ценил поэтическое чутье Гете именно за то, что он выбрал своей темой типичный всемирно-исторический конфликт.

Гете, в прозаической форме, на подобие исторических хроник Шекспира, выводит в Геце образ бунтовщика против императора и его рыцарско-придворных прислужников — князей и городов. Хотя Гец и чинит самовластную расправу, грабит купцов, ведет войны, становится во главе восставших против феодалов крестьян — он это делает во имя «справедливости» и защиты угнетенных — он сильный и своевольный гений; но когда возглавляемое им крестьянское движение принимает заостренные классовые формы — он отходит от него.

Бунтарь слабого, умирающего рыцарства не в состоянии понять истинного смысла крестьянского восстания, не может объединиться с городами против императорской власти — революция крестьянства, вовлечение широких народных масс в это движение — для него только стихийный хаос, он покидает все и, разочаровавшись в «своеволии» славного гения, ищет спасения в смерти, в слиянии с матерью-природой.

В истории Геца Гете привлекал именно этот момент всемирно-исторического конфликта и бунт «сильной личности», в котором штюрмеры, руководители без армии, видели выход из своего положения в борьбе с феодализмом.

В драме «Гец» с большой яркостью воплощены спинозистские и руссоистские идеи Гете: с одной стороны он чрезвычайно любовно обрисовывает деятельность и окружение Геца и его родных, — в них сильна связь с природой, и отсюда проистекает прямодушие, цельность, незнающая сомнений энергия, здоровье; с другой же стороны дается яркое изображение чрезмерной утонченности изнеживающей цивилизации, неразборчивой в средствах хитрости, неуверенности в себе — Вейслинген и его сообщники в цитадели приверженцев императора — в епископском замке. Этот контраст двух миров проводится вплоть до мельчайших подробностей.

Молодой Гете-штюрмер создал много образов-бунтарей. Опять-таки не случайно, что подобный протест против феодального общества у этого идеолога бюргерства проявляется в религии. Немецкое бюргерство, находилось на более отсталой ступени развития, чем, например, французская буржуазия, которая к этому времени уже приступала к политическому, активному действию.

В 1772 г. Гете отходит от позитивного христианства и становится спинозистом. Его бунт против феодального общества принимает отныне форму протестантства, восстающего против тирана-бога. В наброске к эпосу «Вечный жид» Гете задумал странствие со своим героем Агасфером через все века, намереваясь сатирически высмеять христианство в важнейшие исторические моменты его развития, издеваясь над религиозным ханжеством, попами, догматами. Наибольший интерес в этом отношении представляет набросок «Прометей». Этот образ непоколебимого борца за свободу человечества, тирана, бросающего гордый вызов земным и небесным вседержителям — как нельзя лучше соответствовал настроениям бунтаря — Гете.

Прометей, образ древне-греческой мифологии, созданный в античной литературе Эсхилом, обращается к посланнику Зевса, нагло захватившего творческую силу вселенной, со словами: «Никогда, поверь мне, не соглашусь я променять мой несчастный жребий на твое рабство. Лучше быть прикованным к этой скале, чем быть холопом на побегушках у Зевса». Он — низвергнутый титан, ибо род богов, во главе с Зевсом, захватил власть, низвергнув титанов, тех самых титанов, от которых происходит Прометей. Но он спускается на землю и создает из глины, с помощью Минервы, богини мудрости, людей, равных ему самому, которые так же, как и он, не должны почитать узурпатора Зевса:

Взгляни сюда, Юпитер, На мир мой: он живет!

По своему я образу их создал, Род, равный мне, Чтобы страдать и плакать, И ликовать, и наслаждаться, И на тебя не обращать внимания Как я!

Прометей-бунтарь, которого Маркс еще в своей докторской диссертации называл «благороднейшим святым и мучеником в философском календаре», выражает протест штюрмеров против феодальной тирании и ее идеологической надстройки — христианства, говоря Зевсу:

Мне чтить, тебя? За что?

Бывало ль, чтобы скорбь ты утолил Обремененного?

Когда ты слезы осушал У угнетенного?

Иль мужа из меня сковали Не время всемогущее, Не вечная судьба, Мои владыки и твои!

Бунтовщиком Гете проявляет себя и в наброске «Магомет». Спинозистское понимание вселенной, пантеистическое растворение личности в природе, в космосе, получило здесь свое образное оформление в «Песне Магомета». Как переливается здесь свое образное оформление в «Песне Магомета». Как переливается здесь рост и становление потока, рожденного «над облаками», по «равнинам» и «пустырям» жизни в бесконечном возврате к старому «отцу, к вечному океану». Образ бунтаря против сковывающих человеческий разум и чувства сил церкви, государства и традиций Гете создал также и в знаменитом «Прафаусте»: этот протестант, еще сильно отличающийся от «Фауста» позднейшей обработки, выступает против церкви и религии, ибо они своим учением о добре и зле только отделяют человека от познания истинных причин и источников действительности.

Божество для Гете-Прафауста — сама жизнь, сама действительность, воплощенная в образе земного духа, а его помощник Мефистофель, сила земли, — проклятый в качестве таковой церковью, идеологией враждебного бюргерству феодализма. Но и в «Прафаусте» также отчетливо выступает двойственность в мировоззрении молодого Гете, вытекающая из слабости бюргерства того времени: Гец погибает, потому что он, бунтарь против императорской власти, принадлежит к вымирающему рыцарству и не понимает революционного движения широких народных масс; восставший против Зевса Прометей создает существа, которые против его воли становятся рабами Олимпа; «Прафауст» не обладает монолитным, целеустремленным мировоззрением, его губит эта двойственность: он не может отделить поступка от вытекающих из него последствий, страстное желание от разочаровывающего наслаждения, они терзают его раскаянием, из которого он не видит выхода. Герой в «Прафаусте», думавший отыскать высшую свободу в радостях любви и взамен этого безжалостно раздавивший мещаночку Гретхен, впадает в отчаяние, и его путь, насколько можно судить по сохранившимся фрагментам, теряется в глубоком мраке.

В этой двойственности, отразившейся в произведениях молодого Гете, видна вся противоречивость, терзавшая идеологов авангарда немецкого бюргерства конца XVIII века. Вечные стремления Гете к растворению в космосе через смерть, — что фактически означало разочарование в попытках активной, действенной борьбы с феодальным строем, — привели его творчество к крайним формам иррационализма, сентиментализма, а временами и к пессимизму.

гете лирика творческий литература.

Показать весь текст
Заполнить форму текущей работой