Художественно-содержательное своеобразие сновидений в творчестве Ф.М. Достоевского

Али есть такой закон природы, который не знаем мы и который кричит в нас. Сон".

Ф.М. Достоевский.

Пожалуй, во всей европейской литературе нет писателя, в творчестве которого сны играли бы такую большую роль, как у Достоевского. В результате проявления скрытого стимула или чувства, — проявления, наступившего под влиянием сна, герои его романов делают главные шаги или важнейшие открытия: Ипполит решается на самоубийство, Раскольников идет к Соне, Мышкин «прозревает» страдания Настасьи Филипповны и так далее.

Такое внимание писателя к снам не случайно. Сны для Достоевского это прежде всего возможность познания и провидения, потому что они, по замечанию A.M. Ремизова, «<.> не только сегодняшнее — обрывки дневных впечатлений, недосказанное, недодуманноев снах и вчерашнеезасевшие неизгладимо события жизни <.>- в снах и завтрашнее — что в непрерывном изначальном потоке жизни отмечается как будущее <.>» .

Следует заметить, что сновидения являются важнейшим элементом художественного мира не только Ф. М. Достоевского, но и всей русской литературы, особенно в послепушкинский период. Обращение Достоевского к изображению подобных состояний, к художественному воссозданию снов — явление вполне закономерное в его творческой системе. Оно вытекает из стремления писателя к психологической правдивости повествования.

1 Достоевский Ф. М. Преступление и наказание. — М., 1970. — С. 530. (Серия «Литературные памятники».).

2 Ремизов А. М. Огонь вещей. Сны и предсонья: Гоголь, Пушкин, Лермонтов, Тургенев, Достоевский. — Париж, 1954.-С. 128.

Использование сновидения в качестве художественного приема насчитывает не одно тысячелетие. Интерес к этому явлению, до сих пор во многом загадочному, запечатлен в древнейших образцах мировой литературы. При всем том, однако, всерьез опереться в этом отношении на предшествующую поэтическую традицию Ф. М. Достоевский мог только в одном единственном случае, а именно на традицию пушкинскую. Все, что принадлежало допушкинской литературе, да и многое возникшее в этом плане после А. С. Пушкина, не соответствовало в должной мере основной установке писателя на психологическую истинность изображаемого.

Конечно, в русской литературе до Пушкина уже существовала традиция использования сна в качестве художественного приема, но функциональность этого использования была довольно узкой: сновидения, как правило, выступали в качестве предупреждений и предвещаний, ниспосланных свыше. Таковы «смутный сон» Святослава («Слово о полку Игореве»), «библейские видения» протопопа Аввакума («Житие протопопа Аввакума, им самим написанное»). Романтики возродили сюжетное сновидение с его ориентацией на внутреннее, субъективное в противовес внешнему, объективному. Сон стал играть роль своеобразного моста между душевным микрокосмом и макрокосмом идеального, трансцедентного бытия. Но вместе с тем романтиков интересовала не столько психологическая достоверность описания сновидения, сколько степень воздействия его на читателя главным образом путем совпадения сновидческих и реальных событий. Это порождало атмосферу таинственного, наводило на мысль о фатальности судьбы.

Интерес к психологии сновидения, стремление к ее правдивому воспроизведению средствами художественного слова возникает вместе с формированием реализма как творческого метода. Честь открытия этой сферы психической деятельности человека как объекта художественного изображения в литературе — по крайней мере в русской литературепринадлежит А. С. Пушкину. Как отмечал A.M. Ремизов, «редкое произведение русской литературы обходится без сна"3. К приему сновидения прибегали почти все крупные русские писатели: А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, М. Ю. Лермонтов, И. С. Тургенев, А. И. Гончаров, Н. С. Лесков, Л. Н. Толстой и другие литераторы. Но, пожалуй, лишь в творчестве Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого сновидения достигли наивысшей внутренней целостности, скрепленные единой эмоциональной тональностью, и наивысшей внешней целостности, являясь узлами сюжета и предопределяя судьбы героев. И у того, и у другого, как отмечает М.И. Воропанова4, находят воплощение сюжетные сновидения, корни которых можно обнаружить в творчестве А. С. Пушкина.

В частности, как считает эта исследовательница, у Пушкина можно встретить три сюжетных сновидения, от которых расходятся три линии разработки и использования этих мотивов в последующей русской литературе. Это сон Татьяны из романа «Евгений Онегин», сон Германна из повести «Пиковая дама» и сон Гринева из повести «Капитанская дочка». Для последнего более, чем для других перечисленных снов характерна психологическая достоверность, проявляющаяся, в том числе в краткости, смешении яви и фантазии в момент засыпания, резкая смена картин и образов, облегчение в момент пробуждения. Все эти психологические особенности можно обнаружить и в сновидениях литературных героев Ф. М. Достоевского.

В художественных произведениях Ф. М: Достоевского можно обнаружить большое количество снов, которые выполняют различные художественные задачи. В романах писателя встречаются сны-предчувствия, сны-воспоминания, сны-разоблачения и «философские» сны. Попытки классификации этих сновидений немногочисленны. Особенно четко они выражены у двух исследователей. Первая.

3 Ремизов A.M. Указ. соч. — С. 129.

4 Воропанова М. И. Идейно-художественная структура и функция сюжетных сновидений в реалистическом романе эпопейного типа // Типология и взаимосвязи в русской и зарубежной литературе. — Красноярск, 1979. — Вып 4. — С. 89−110. классификация встречается у Г. К. Щенникова в работе «Художественное мышление Ф.М. Достоевского"5. В частности, исследователь говорит о том, что у писателя можно выделить два варианта картины сна: «первый вариант: общая картина сна «чудовищная», но сами образы и их детали поражают исключительным правдоподобием. Второй вариант: во сне происходят сказочные превращения образов, всевозможные нелепости, сон хаотичен, но в общем хаосе ощущается какая-то мысль действительная, реальная, принадлежащая к «настоящей жизни"6. Вместе с тем Г. К. Щенников замечает, что в произведениях Достоевского преобладают сновидения, представляющие собой цельную и ясную картину (хотя и «чудовищную»).

Классификацию с точки зрения функциональности сновидений можно найти на страницах исследования Р. Г. Назирова «Творческие принципы Ф.М. Достоевского». Автор этой работы выделяет две разновидности снов в произведениях Достоевского:

1) иллюстративно-психологические, которые содержат характеристику души человека;

2) сюжетные, которые содержат эту характеристику, но она «не является главной целью картины"8. Такие сны напоминают вставные новеллы и отличаются повествовательным характером и обилием массовых сцен. Они движут сюжеты Достоевского и раскрывают внутреннюю драму героев. Эти сны «не предсказывают события сюжета, а сами являются событиями, либо тормозя действие, ибо стремительно толкая его"9.

Кроме этого, Р. Г. Назиров выделяет следующие функции сновидений:

1) введение прошлого и будущего в актуальный момент;

2) сюжетообразующая функция («кризисная вариация сна»);

5 Щенников Г. К Художественное мышление Ф. М. Достоевского. — Свердловск, 1978.

6 Там же. — С. 129.

7 Назиров Р. Г. Творческие принципы Ф. М. Достоевского. — М., 1982.

1 Там же. — С. 145.

9 Там же. — С. 146.

3) раскрытие подсознательных сторон психики (самопознание героя)10.

Приведенные классификации группируют сновидения в художественных произведениях Ф. М. Достоевского, учитывая прежде всего их психологические задачи. Если же классифицировать сновидения героев с функционально-тематической точки зрения, то классификация может выглядеть следующим образом.

1) Воплощение «кризисной вариации сна"11: а) тема «прозрения»:

— сон г-на Голядкина-старшего («Двойник»),.

— сон Раскольникова на каторге («Преступление и наказание»),.

— сон Вельчанинова («Вечный муж»),.

— сон Алеши Карамазова о Кане Галилейской («Братья Карамазовы») — б) тема «золотого века»:

— сон Раскольникова на каторге («Преступление и наказание»),.

— сон Ставрогина о «золотом веке» («Бесы»),.

— сон Версилова («Подросток»),.

— сон «смешного человека» («Сон смешного человека»);

12 в) тематические «триады» :

— «триада» снов Раскольникова («Преступление и наказание»),.

— «триада» снов Свидригайлова («Преступление и наказание»),.

— «триада» снов Ипполита Терентьева («Идиот»).

2) «Философские» сны: а) собственно «философские» сны:

— сны Ипполита Терентьева о безжалостной природе («Идиот»),.

— сон Ивана Карамазова о черте («Братья Карамазовы») — б) космогонические сны:

10Там же.-С. 115.

11 По большому счету почти все сны у Достоевского можно отнести к этой категории, так как сны в произведениях писателя по преимуществу приводят героя к перерождению и прозрению.

12 Термин Л. П. Гроссмана. Подробнее см.: Гроссман Л. П. Достоевский — художник // Творчество Достоевского. — М., 1959. — С. 350.

— сон Ордынова («Хозяйка»),.

— сон Алеши Карамазова о Кане Галилейской («Братья Карамазовы»).

3) Пророческие сны:

— сны Мышкина («Идиот»),.

— сон Нефедевича («Слабое сердце»),.

— сны Лебядкиной («Бесы»),.

— сны Шатова («Бесы»),.

— сны Степана Трофимовича Верховенского («Бесы»).

4) Сны-ретроспекции:

— сон Ордынова («Хозяйка»),.

— сон г-на Прохарчина («Господин Прохарчин»),.

— сон Раскольникова о лошади («Преступление и наказание»),.

— первый сон Подростка («Подросток»).

У Ф. М. Достоевского никогда не бывает снов ради снов, они всегда опосредованы сюжетом или психологической необходимостью. Причины сновидений для писателя важны не меньше, чем сами сновидения. В них он ищет путь к самопознанию личности. «Сны, — отмечал Достоевский в рассказе «Сон смешного человека», — как известно, чрезвычайно странная вещь: одно предстает с ужасающей ясностью, с ювелирски-мелочною отделкой подробностей, а через другое перескакиваешь как бы не замечая вовсе, например, через пространство и время. Сны, кажется, стремит не рассудок, а желание, не голова, а сердце, а между тем,* какие хитрейшие вещи проделывает иногда мой рассудок во сне! Между тем с ним.

11 происходят во сне вещи совсем непостижимые" (25- 108). Здесь «желание» и «сердце», как отметил Р. Г. Назиров, — синонимы подсознания, то есть подавленных или намеренно забытых разумом мыслей, чувств и стремлений этического характера, ибо у Достоевского «подсознание — это,.

13 Здесь и далее цитаты приводятся по изданию: Достоевский Ф. М. Поли. собр. соч.: В 30 т. — Л., 1972;1990. Первой цифрой обозначается номер тома, второй — номер страницы. как правило, тюрьма для угрызений совести. В сновидениях его героев из этой тюрьмы вызывают совесть и страх"14.

Сны у Достоевского зачастую отличаются сложной и многозначной символикой. Эта сложность оттого, что они выражают не только состояние героя, но и авторскую тенденцию. Писатель часто торопится подчеркнуть в картине сна такую мысль, которую сам герой еще не осознал. В целом же сновидения у героев Достоевского служат не тому, чтобы затемнить, скрыть, представить в безобидной форме тайные желания человека, а скорее, наоборот, проявлению скрытого. Основная функция символики снов в произведениях романиста — познание.

Прежде чем непосредственно приступить к теме, объявленной в заголовке данной работы, хотелось бы уточнить термины, без которых невозможно будет обойтись в дальнейшем. Основными терминами исследования являются «сон» и «сновидение». В обиходном употреблении два этих слова часто смешиваются, между ними не проводится четкой грани. Часто понятием «сон» мы подменяем термин «сновидение». Но с научной точки зрения такое замещение недопустимо. Сон — это «наступающее через определенные промежутки физиологическое состояние покоя и отдыха"15, тогда как сновидение — это «образы, возникающие во время сна"16. Таким образом, главным составляющим в определении понятия «сон» является процесс, а в понятии «сновидение» -образ.

Во времена Ф. М. Достоевского еще не было разведения понятий «сон» и «сновидение». Смешение их существовало вплоть до 1915 года, до выхода в свет книги М. И. Сизова «Сон» в популярной серии «Знание для всех"17. Автор этой книги вслед за исследователями, современными.

14 Назиров Р. Г. Творческие принципы Ф. М. Достоевского. — М., 1982. — С. 150.

15 Большой энциклопедический словарь / Главн. ред. А. М. Прохоров. — М., 1997. — С. 1234.

16 Там же.-С. 1223.

17 Сизов М. И. Сон // Знание для всех. — 1915. — № 10.

I g.

Ф.М. Достоевскому, такими как И. М. Сеченов, К. Д. Кавелин, А. Мори и другие, дает определение сна через противопоставление его бодрствованию. А бодрствование в свою очередь характеризует как «такое состояние животного или растения, когда оно находится во взаимодействии с окружающей средой"19. Поэтому «во сне происходит та же смена представлений и образов, как и в бодрствующем состоянии, но их чередование носит калейдоскопический и беспорядочный характер"20. Но М. И. Сизов в своей работе идет дальше исследователей, ранее затрагивавших данный вопрос, в частности К. Д. Кавелина и А. Мори, и разграничивает понятия «сон» и «сновидение», определяя сновидения как «явления, сопутствующие сну, и, кроме того, в отличие от сна, носящие.

У 1 определенный психический, но не чисто биологический характер". И.

У’У далее: «Сновидения — чисто психические явления сна.» .

Во времена же Ф. М. Достоевского большинство исследователей считало необходимым рассматривать сон и сновидения вместе, даже присоединяя к ним еще и сноподобные явления, например, галлюцинации, видения, грезы и т. п23.

Сам Ф. М. Достоевский ни в жизни, ни на страницах своих произведений не проводит разграничения между сном и сновидением. Вспомним хотя бы его «Петербургские сновидения в стихах и прозе», где, вынося в заголовок фельетона слово «сновидения», писатель далее пользуется исключительно словом «видение», тем самым смежая эти понятия: «И вот с тех пор, с того самого видения (я называю мое ощущение на Неве видением) <.>» (19- 69). В другом произведении находим следующие строки: «Мечта скверная, мечта ужасная, и — слава.

18 См.: Сеченов И. Рефлексы головного мозга // Медицинский вестник. — 1863. -№ 47- № 48. — С. 493- 512- Кавелин К. Д. Задачи психологии // Вестник Европы. — 1872. — Кн. 2 (Февраль). — С. 480−560- Мори А. Сон и сновидения: Психологические исследования и наблюдения / Пер. A.M. Пальховского. -М., 1867.

19 Сизов М. И. Указ. соч. — С. 4.

20 Там же.-С. И.

21 Там же. — С. 4.

22 Там же.-С. 11.

23 См.: Кавелин КД. Указ. соч. богу, что это только лишь сон!" (21- 95). Здесь ярко прослеживается такая особенность повествования, как неразличение материального, в данном случае сна как физиологического процесса, и идеального (видения, мечты). Это неразличение вытекает из смешения сна и бодрствования самим писателем в реальной жизни, о чем будет сказано ниже.

Неразграничение Ф. М. Достоевским в своих произведениях сна и яви вполне согласуется с научной концепцией того времени, а мы знаем, что писатель всегда старался обосновать поступки своих героев психологическим правдоподобием24. В исследовании К. Д. Кавелина есть следующее определение сна: «Сон — явление на рубеже психического и материального элементов, в котором эти элементы непосредственно между собой соприкасаются"25. Как видно из этого определения, психическое (идеальное) и физиологическое (материальное) здесь не разграничиваются.

Охарактеризовав сон и сновидение с точки зрения различной природы происхождения (физиологической и психологической), не следует, тем не менее, проводить принципиального разграничения между ними. Тем более, что сам Ф. М. Достоевский не делал этого разграничения. Ведь невозможно, цитируя писателя, заменять слово «сон», употребленное им в значении «сновидение», на другое, что было бы необходимо сделать с точки зрения научного подхода.

Хотя почти все сны, введенные Ф. М. Достоевским в структуру своих произведений, неоднократно комментированы в их* конкретной единичности как в связи с характером и судьбой персонажей, которым они принадлежат, так и с точки зрения выполняемой ими идейной функции, единой обобщающей типологизирующей работы, посвященной этой проблеме, до сих пор нет.

24 См.: Чиж В. Ч. Достоевский как психопатолог. — М., 1885.

25 Кавелин К. Д. Указ. соч. — С. 499.

В своей диссертации, анализируя сновидения в произведениях Ф. М. Достоевского, Ж. И. Степаньянц делит исследования, в той или инои мере затрагивающие сновидения, на две группы: к первой группе она относит психоаналитические интерпретации сна, ко второй — такие исследования сновидений, в которых они анализируются через призму поэтики, «как один из приемов реализации идейно-художественной заданности произведений». Степаньянц очень подробно останавливается на обзоре работ, созданных в рамках двух этих направлений. Такой подход к анализу критической литературы о Достоевском является не совсем полным, так как в нем не нашлось места, например, исследовательским работам дореволюционных авторов. Наиболее корректным представляется повременной анализ работ, потому что он вскрывает основные тенденции в рассмотрении сновидений в конкретное время. Ведь рассматривая группу исследовательских работ с психоаналитической интерпретацией сновидений, Степаньянц останавливается главным образом на статьях 20-х годов XX века, когда фрейдистское направление было наиболее сильно в литературной критике. Тем самым она все равно возвращаясь к повременному анализу.

С точки зрения основных научных тенденций разных исторических эпох можно выделить несколько направлений исследований творчества Ф. М. Достоевского, в той или иной мере затрагивающих проблему сновидения.

Критика, современная Ф. М. Достоевскому, почти совсем не уделяла внимания сновидениям как художественному приему в произведениях писателя. Это и понятно: романы Достоевского волновали критиков прежде всего с точки зрения злободневности, основное внимание исследователи обращали на анализ полемичности изображения.

26 Степаньянц Ж. И. О роли сновидений в романах Ф. М. Достоевского: Дис. канд. филол. наук. — Самарканд, 1990. — С. 10.

27 Там же. современной им действительности, а вместе с тем на идейность произведений.

Первую попытку рассмотреть сновидения как сюжетообразующие факторы произведений Достоевского предпринял современник и друг писателя О. Ф. Миллер в замечательной книге «Русские писатели после Гоголя. И. С. Тургенев. Ф.М. Достоевский"28. Заметный след в популяризации творчества романиста оставил также четырехтомный сборник В. Зелинского «Критический комментарий к сочинениям.

МА.

Ф.М. Достоевского", в котором был представлен ряд статей авторов, уделивших некоторое внимание разбору сновидений. В частности, в этом on сборнике была напечатана статья A.JI. Волынского, видного литературного критика символистского направления, «Царство Карамазовых"31, в которой анализировался сон Ивана Карамазова о черте. Хотя Волынский не делает попытки рассмотреть сны в романе «Братья Карамазовы» в их последовательности, анализ сновидения Ивана Карамазова затрагивает механизм происхождения сна. Кроме статьи Волынского следует обратить внимание на статью Н. Ахшарумова «Преступление и наказание» и материалы, подготовленные на основе чтений в Обществе любителей духовного просвещения, в которых также затрагивается проблема сна, хотя анализ снов героев не является самоцелью, а служит лишь фоном для рассуждений о природе русской веры и безверия.

28 Миллер О. Ф. Русские писатели после Гоголя. И. С. Тургенев. Ф. М. Достоевский. — Т. 1. — СПб., б. г.

29 Наибольший интерес представляет 4-ый том данного издания, в котором собраны критические работы о романе «Братья Карамазовы». См.: Зелинский В. Критический комментарий к сочинениям Ф. М. Достоевского. — 4.4 («Братья Карамазовы»), — М., 1914.

30 См. другие работы А. Л. Волынского о Ф. М. Достоевском: Книга великого гнева. — СПб., 1905; Достоевский. — СПб., 1909.

31 Волынский А. Царство Карамазовых // Зелинский В. Критический комментарий к сочинениям Ф. М. Достоевского. — Ч. 4 («Братья Карамазовы»), — M. 1914. — С. 353- 367.

32 См.: Ахшарумов Н. «Преступление и наказание» // Зелинский В. Критический комментарий к сочинениям Ф. М. Достоевского. — 4. 2. — М., 1907. — С. 250−272- Чтения в Обществе любителей духовного просвещения. — Янв., 1883 // Зелинский В. Критический комментарий к сочинениям Ф. М. Достоевского. — 4.4 («Братья Карамазовы»), — M., 1914. — С. 246−254.

20-е годы XX века ознаменованы повышенным интересом к психологии художественного творчества, что связано с распространением учения 3. Фрейда о бессознательном. В России виднейшими литературными критиками становятся люди с медицинским образованием. Наибольшее число работ этого времени посвящено личностям и творчеству Л. Н. Толстого и Ф. М. Достоевского. Интерес исследователей-психиатров к недугу Ф. М. Достоевского, к болезням его героев с точки зрения эвропатологии становится огромным33. Вместе с анализом болезненных процессов, обрисованных в произведениях писателя, исследователей привлекает и сон как состояние, в котором в первозданной форме отражается деятельность «памяти и воображения, свободных от участия других способностей и чувств"34.

Впервые творчество Ф. М. Достоевского с психиатрической точки зрения рассмотрел В. Ч. Чиж в работе «Достоевский как психопатолог"35. Он отметил поразительную точность Достоевского, вплоть до мельчайших подробностей, при описании такого сноподобного явления, как галлюцинация: «галлюцинация в виде лица, высказывающего мысли больного, нередко наблюдается преимущественно у людей развитых. Такие больные, так же, как Иван Карамазов, жалуются на то, что у них похищают.

33 См.: Белоус В. М. Вопросы психотерапии в произведениях Ф. М. Достоевского // Современная психоневрология.— 1925. — № 5. — С. 80−88^ Галант И. Б. Эвро-эндокринология великих русских писателей и поэтов // Клинический архив гениальности и одаренности (эвропатологии). — 1927. — Т. 3. -Вып. 3. — С. 203−242- Попов П. С. «Я» и «Оно» в творчестве Достоевского. — М., 1928; Розенталь Т. К. Страдание и творчество Достоевского (Психогенетическое исследование) // Вопросы изучения и воспитания личности. — Пг., 1919. — И. — С. 88−107- Сегалин Г. В. Патогенез и биогенез великих людей // Клинический архив гениальности и одаренности (эвропатологии). — 1925. — № 1. Вып. 1. — С. 24−90- Сегалин Г. В. Эвропатология гениальных эпилептиков. Форма и характер эпилепсии у великих людей // Клинический архив гениальности и одаренности (эвропатологии). — 1926. — Т. 2. — Вып. 3. — С. 143−188- Сегалов Т. Е. Болезнь Достоевского // Научное слово. — 1929. — № 4. — С. 91−98- Скворцов К. А. Симптом «иллюзия уже виденного» — как творческий симптом // Клинический архив гениальности и одаренности (эвропатологии). — 1925. — Т. 1. — С. 111−151- Страхов И. В. Психология и литературоведение // Литература и марксизм. — 1926. — № 6. — С. 3−26- Юрман Н. А. Болезнь Достоевского // Клинический архив гениальности и одаренности (эвропатологии). — 1928.-Вып. l.-T. IV.-С. 61−85.

34 Сон и сновидения: Научно обоснованное толкование снов, составленное знаменитым медиумом Мисс Хассэ. С передовой статьей о сне и сновидениях X. Шиллер-Школьника. — Варшава, 1912.

35 Чиж В. Ч. Достоевский как психопатолог. — М., 1885. Отрывок из той работы, посвященный «Братьям Карамазовым», см. также: Чиж Вл. Достоевский как психопатолог // Зелинский В. Критический комментарий к сочинениям Ф. М. Достоевского. — Ч. 4 («Братья Карамазовы»), — М. 1914. — С. 257−259. их собственные мысли". Чиж замечает, что «стоит прочесть, как автор рисует галлюцинации Ивана Карамазова, чтобы понять, что значит талант. Целая глава занята описанием галлюцинаций, и ни одного слова выдуманного, фальшивого, малоестественногои, несмотря на всю живописность такой главы, она вполне точный список с действительности, между тем как все авторы, писавшие на эту тему, даже в нескольких строках всегда прибавляли что-нибудь фантастическое, исключительное, не более как вероятное. Психиатр может читать эту главу как часть истории болезни, составленной умелой рукой» .

Вслед за В. Ч. Чижом рассматривал героев Ф. М. Достоевского с точки зрения их клинических диагнозов Д. А. Аменицкий. В работе «Психопатология Раскольникова как одержимого навязчивым состоянием о.

Преступление и наказание" Достоевского)" он определяет тип Раскольникова как психостенический. Исходя из этого, Аменицкий считает, что перерождение Раскольникова в финале романа не является нарушением жизненности типа: «основной склад характера, психостеническая конституция, конечно, должны остаться по существу неизменными. Но, считаясь с тем фактом, насколько вообще сильно отражаются патогенные влияния на самочувствии и настроении психостеника, можно допустить и в данном случае, что благотворное влияние зародившейся эмоции любви и привязанности к Соне содействовало стойкому улучшению психического состояния Раскольникова и продолжительному освобождению его от состояния навязчивости"39.

36 Чиж Вл. Достоевский как психопатолог // Зелинский В. Критический комментарий к сочинениям Ф. М. Достоевского. — Ч. 4 («Братья Карамазовы»). — М., 1914. — С. 258.

37 Там же. — С. 257−258.

38 Аменицкий Д. А. Психопатология Раскольникова как одержимого навязчивым состоянием («Преступление и наказание» Достоевского) // Современная психиатрия. — 1915. — № 9 (Сентябрь-октябрь). — С. 378−389.

39 Там же. — С. 388.

В другой статье «Эпилепсия в творческом освещении Ф.М. Достоевского"40 Аменицкий делит героев произведений писателя на эпилептиков и эпилептоидов, характеризуя последних как лиц, не затронутых полностью тем, что «принято понимать под настоящим эпилептическим процессом», но все же близко стоящих к эпилептикам и имеющих с ними «какое-то генетическое родство"41. К ярко выраженным эпилептикам Аменицкий относит Нелли («Униженные и оскорбленные»), князя Мышкина («Идиот»), Кириллова и Лебядкину («Бесы»), Смердякова («Братья Карамазовы»). Как эпилептоидов он характеризует Рогожина и Настасью Филипповну («Идиот»), Раскольникова («Преступление и наказание»), говоря о последнем, что он «дошел до импульсивно-жестокого преступления в результате навязчиво-сверхценного образования"42.

Вряд ли сейчас стоит оспаривать значение психоаналитического подхода в литературе. Фрейд впервые указал на огромное значение детского периода жизни человека для всего душевного строя взрослого. Он ввел такие широко используемые понятия, как «инфантилизм», «менеценность» или «ущемленность», «эдипов комплекс», «скрытые комплексы». В работах, написанных в духе фрейдистского направления, много верных и ценных наблюдений, открытий. Это прежде всего глубокое проникновение в душевный мир человека (понятие подсознательного), а также открытие нескольких общих, законов,., связанных, спроявлением душевной жизни. Но все же к таким работам надо относиться во многом критически.

Довольно часто мы находим на их страницах замечания, что подоплекой тех или иных поступков героев писателя является скрытый сексуальный стимул либо какой-нибудь комплекс. Многие такие.

40 Аменицкий Д. А. Эпилепсия в творческом освещении Ф. М. Достоевского // Памяти Петра Борисовича Ганнушкина: Сб. ст. — М.-Л., 1934. — С. 417−431.

41 Там же. — С. 429.

42Там же.-С. 429−430. утверждения выглядят натянутыми, если не абсурдными. Даже такой видный исследователь творчества Ф. М. Достоевского, как A. J1. Бем, не избежал влияния психоанализа в самом вульгарном его проявлении. Иначе как можно объяснить высказывание Бема о том, что «инфантильный характер <.> видений Ордынова (отразил. — Б.Ч.) с несомненностью глубоко запавшие в душу детские переживания самого Достоевского"43, и такое замечание: „“ Хозяйка» явилась отражением двойного ряда психологических переживаний Достоевского. Верхний слой отразил его ущемленную любовь к Панаевой, а более глубокий, может быть, и самим им не осознанный, его любовь к матери и нерасположение к отцу"44.

Не совсем правомерно рассматривать произведения писателя, а вместе с тем и сновидения его героев, в свете методологии Фрейда, так как между взглядами Достоевского и Фрейда на природу сновидений наблюдаются серьезные различия.

43 Бем A.JI. Драматизация бреда («Хозяйка» Достоевского) // Бем A.JI. Исследования. Письма о литературе. — М., 2001. — С. 304.

44 Там же.-С. 304.

Фрейд Достоевский.

Отношение к снам.

Фрейд утверждал, что с помощью снов нельзя предсказать будущее, это ознакомление с прошлым. Достоевский сам верил в пророчества вообще и в пророческие сны в частности, тем самым допуская возможность предсказания будущего во сне.

Трактовка бессознательного (das Bewuptsein).

Основная движущая сила бессознательного — половое влечение (либидо), инстинкт смерти и агрессии. В бессознательное вытесняются вредные, аморальные импульсы. Преступен разум, в бессознательном состоянии таится все самое лучшее. Вспомним сон Раскольникова об источнике или «детские» сны Раскольникова и Подростка.

Здесь следует обратить внимание на невозможность употребления термина «бессознательное» применительно к воссозданию Ф. М. Достоевским сложных путей работы человеческой психики, так как сведение бессознательного к подсознательному — одна из ошибок фрейдизма. Понятие бессознательного шире понятия подсознательного, потому что включает в себя также интуитивную деятельность высшей психической сферы, сознания. Применительно к Достоевскому следует говорить только о подсознательном или, точнее, неосознанном психическом его героев, в частности о воспроизведении психологии человека, находящегося в состоянии сна.

Всякое заключение, ведомое от психологии автора к произведению, равно как и обратно — от произведения к психологии автора без учета «деформирующей силы», чем так грешит психоанализ в литературоведении, — ошибочно. Это подчеркивал и A.JI. Бем: «В конкретно данном произведении психический мир автора предстоит не в чистом виде, а в уже переработанном, согласно законам творчества виде"45.

Само использование методологии фрейдизма при изучении творчества Ф. М. Достоевского является псевдонаучным. Неправильно рассматривать предшествующее явление через призму последующего, допуская тем самым, что писатель интуитивно творил по законам бессознательного. Подобным подходом грешат и многие современные исследователи творчества Достоевского, и нередко можно встретить замечания такого характера: «Внешне сны Ефимова (в романе «Неточка Незванова». — Б.Ч.) напоминают процесс «вытеснения», описанный Фрейдом, то есть процесс изгнания из сознания неприятных для сознательного «я» переживаний, эмоций, воспоминаний и т. п."46. Но, кажется, невозможно искать объяснения поступкам героев Ф. М. Достоевского посредством учения Фрейда и находить отражение законов бессознательного в душевном строе самого писателя, так как психоанализ как научный метод развился позднее, и Федор Михайлович как человек и художник, естественно, не мог быть знаком с этим учением.

В 1920;50-е годы появляются работы ряда видных литературных критиков русского зарубежья, затрагивающие в той или иной мере сновидения в творчестве Ф. М. Достоевского. Среди них особенно выделяются труды A.JI. Бема и К. В. Мочульского, в которых уделяется внимание и снам. Например, в. статье A. JL Бема. «Первые шаги Достоевского"47 впервые в литературоведении рассматривается так называемое «видение на Неве», имеющее, несомненно, большое значение хотя бы потому, что Ф. М. Достоевский обращался к нему три раза: в повести «Слабое сердце», в фельетоне «Петербургские сновидения в.

45 Бем A.JI. Достоевский. Психоаналитические этюды. Психоанализ в литературе. (Вместо предисловия) // Бем АЛ. Исследования. Письма о литературе. — М., 2001. — С. 251.

46 Подчиненов А. В. Жанровая форма сна в творчестве Ф. М. Достоевского 1840-х годов // Проблемы стиля и жанра в русской литературе XIX — начала XX века. — Свердловск, 1989. — С. 81.

47 Бем A.JI. Первые шаги Достоевского // Бем A.JI. Исследования. Письма о литературе. — М., 2001.-С. 58−94. стихах и прозе" и в романе «Подросток». Именно это «видение на Неве» Бем связывает с рождением в творчестве Достоевского нового героя, «который в размышлении о судьбе «слабых сердцем», «униженных и оскорбленных» затоскует по силе, попытается утвердить свое место в жизни даже через преступление"48. Если Бем «осторожно увлечен психоанализом и возможностями его включения в литературоведческий анализ в интересах его обновления и углубления"49, то К. В. Мочульского можно назвать «чистым» критиком. В своей работе «Гоголь. Соловьев. Достоевский» он трактует сны в романе Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» как «духовное перерождение» героев50.

Впервые сновидения в качестве одного из существенных компонентов художественной системы Ф. М. Достоевского рассматриваются в трудах замечательного отечественного литературоведа А. С. Долинина. Его работа о значении мотива «золотого века» в значительной мере затрагивает вопросы психологии сновидений, характеризуя вместе с тем психологию творчества и личности писателя в целом51.

Несомненно огромный вклад в изучение творчества Ф. М. Достоевского внес исследователь М. М. Бахтин. Значение его работы «Проблемы поэтики Достоевского"52 трудно переоценить. Именно М. М. Бахтин особым образом определил взаимоотношения времени и пространства, — введя в, литературоведение, термин «хронотоп». Исследователь раскрывает значение этого понятия в частности на примере рассказа «Сон смешного человека», называя его «энциклопедией ведущих тем творчества Достоевского"53. Большое внимание Бахтин уделяет характеристике сна как «возможности совсем другой жизни,.

48 Бем A.JI. Драматургия бреда («Хозяйка» Ф.М. Достоевского) // О Достоевском. — Т. 1. — Прага, 1929.-С. 77.

49 Бочаров С. Г., Сурат ИЗ. Альфред Людвигович Бем // Бем А. Л. Исследования. Письма о литературе. — M., 2001. — С. 21.

50 Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. — М., 1995. — С. 538.

31 Долинин А. С. Золотой век Н Долинин А. С. Достоевский и другие. — Л., 1989.-С. 270−288.

52 Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского. — M., 1979. организованной по другим законам, чем обычная"54, а также отмечает вариацию «кризисных снов, приводящих человека к перерождению и к обновлению"55. К данной вариации автор относит и «Сон смешного человека».

В 50−60 годы XX века уделяли снам некоторое внимание и такие литературоведы, как Л. П. Гроссман и Г. М. Фридлендер. Но непосредственного анализа сновидений героев Достоевского в их работах найти нельзя, так как главным, на что обращала внимание критика того времени, является «изображение социальных противоречий классового общества"56, а не психологическая мотивация тех или иных поступков героев.

В 60−80-е годы XX века на сновидения в той или иной мере обращали внимание почти все исследователи, писавшие о Ф. М. Достоевском. Но работ, которые посвящены анализу сновидений как таковых, совсем немного. Среди них выделяются статьи Г. К. Щенникова «Функции снов в романах Достоевского"57, Р. Г. Назирова «Поэтика fQ сновидений», А. В. Подчиненова «Жанровая форма сна в творчестве Ф. М. Достоевского 1840-х годов"59.

Кроме того, сновидения рассматривались и в работах, посвященных одному конкретному произведению. Сон г-на Голядкина-старшего («Двойник») достаточно подробно анализируется в статьях Ф. И. Евнина «Об одной историко-литературной легенде, (повесть Достоевского «Двойник»)"60 и А. Ковача «О смысле и художественной структуре.

33 Там же.-С. 174.

54Там же.-С. 171.

55 Там же.-С. 172.

56 Строчков Я. М. Современное советское литературоведение о Достоевском // Творчество Достоевского. — М., 1959. — С. 540.

57 Щенников Г. К Функции снов в романах Достоевского // Учен. зап. Уральского университета. -Вып. 16. — Свердловск, 1970. — С. 40−73.

58 Назиров Р. Г. Поэтика сновидений // Назиров Р. Г. Творческие принципы Достоевского. -Саратов, 1982.-С. 136−150.

59 Подчиненов А. В. Жанровая форма сна в творчестве Ф. М. Достоевского 1840-х годов // Проблемы стиля и жанра в русской литературе XIXначала XX века. — Свердловск, 1989. — С. 79−88.

60 Евнин Ф. И. Об одной историко-литературной легенде (повесть Достоевского «Двойник») // Русская литература. — 1965. — № 3. — С. 3−26. повести Достоевского «Двойник"61. Сон Ордынова („Хозяйка“) — в статьях Г. Ф. Ануфриева „“ Хозяйка» Достоевского и «Страшное гадание» Марлинского"62, П. Ф. Маркина «Повесть Ф. М. Достоевского «Хозяйка» «63 и Е. П. Порошенкова «Традиции М. Ю. Лермонтова в творчестве Ф. М. Достоевского (повести «Штосс» и «Хозяйка»)"64. Сны Раскольникова и Свидригайлова — в статье В. В. Кожинова «» Преступление и наказание» Достоевского"65 и книге С. В. Белова «Роман Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание». Комментарий"66. Сны героев романа «Братья Карамазовы» рассматриваются в книгах В. Е. Ветловской «Поэтика романа «Братья Карамазовы» «67 и В. К. Кантора «» Братья Карамазовы» Достоевского"68. Существует еще множество исследований, в которых также есть элементы анализа сновидений литературных героев писателя69.

Единственной исследовательской работой, полностью посвященной анализу сновидений как компоненту, составляющему целостность художественной системы Ф. М. Достоевского, можно считать диссертацию Ж. И. Степаньянц «О роли сновидений в романах Ф.М. Достоевского"70, которая характеризует сновидения как «важнейший элемент художества не только Достоевского, но и всей русской литературы» и указывает их место в мировой культуре. Как положительные стороны работы исследовательницы можно отметить анализ сна с точки зрения.

61 Ковач А. О смысле и художественной структуре повести Достоевского «Двойник» // Достоевский. Материалы и исследования. — Т. 2. — Л., 1976. — С. 57−65.

62 Ануфриев Г. В. «Хозяйка» Достоевского и «Страшное гадание» Марлинского // Жанровое новаторство русской литературы конца XVIII—XIX вв. — Л., 1974. — С. 58−67.

63 Маркин П. Ф. Повесть Ф. М, Достоевского «Хозяйка» // Жанр и композиция литературного произведения. — Петрозаводск, 1983. — С. 50−62.

64 Порошенков Е. П. Традиции М.Ю. Лермонтова в творчестве Ф. М. Достоевского (повести «Штосс» и «Хозяйка») // М. Ю. Лермонтов. Вопросы традиций и новаторства. — Рязань, 1983. — С. 78−86.

65 Кожинов В. В. «Преступление и наказание» Достоевского // Три шедевра русской классики. -М., 1971.-С. 107−186.

66 Белое С. В. Роман Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание». Комментарий. — Л., 1979.

67 Ветловская В. Е. Поэтика романа «Братья Карамазовы». — Л., 1977.

68 Кантор В. «Братья Карамазовы» Ф. Достоевского. — М., 1983.

69 Основные подобные работы включены в список использованной литературы, приведенный в конце данной диссертации.

70 Степаньянц Ж. И. О роли сновидений в романах Ф. М. Достоевского: Дис. канд. филол. наук. -Самарканд, 1990. содержания, включение его в сюжетно-композиционную организацию произведений Ф. М. Достоевского. Большое внимание уделено здесь рассмотрению символизации сновидений, затронута проблема отражения мотива «жизнь — сон» на страницах произведений писателя. Но в то же время в работе слабо прослеживаются общие закономерности построения сновидений, влияние их на организацию художественного пространства многих произведений писателя.

На страницах исследования встречается упоминание о том, что Ф. М. Достоевский придавал снам в своей собственной жизни большое значения, но это замечание не получает дальнейшего обоснования: нет обращения к эпистолярному наследию. Кроме того, Ж. И. Степаньянц просто вычленяет сны из произведений и анализирует их в хронологическом порядке. Последовательно автор диссертации рассматривает сны героев в «Двойнике», «Господине Прохарчине», «Слабом сердце», «Хозяйке», «Преступлении и наказании», «Идиоте», «Бесах», «Подростке» и «Братьях Карамазовых». Следует еще заметить, что, вынося в название исследовательской работы слово «романы», Ж. И. Степаньянц тем не менее анализирует также малые и средние жанры: рассказ («Господин Прохарчин») и повести («Двойник», «Слабое сердце», «Хозяйка»).

Современные литературоведческие тенденции довольно разнообразны, что определяет многообразиеподходов при анализе сновидений. В первую очередь следует отметить ряд работ, использующих при анализе произведений Ф. М. Достоевского метод мифореставрации, заключающийся в обнаружении, вычленении и анализе мифосюжетов и мифологем. Исследователь С. М. Телегин, пишущий в рамках этого направления, определяет реализм Достоевского как «мифологический»,.

71 Там же. — С. 2.

72 См.: Телегин С. М. Жизнь мифа в художественном мире Ф. М. Достоевского и Н. С. Лескова. -М., 1995; Телегин С. М. Миф и литература // Миф — Литература — Мифореставрация: Сб. ст. — М.-Рязань, 2000. — С. 3−15- Телегин С. М. Основной миф Достоевского // Литература в школе. — 1998. — № 4. — С. 3344. говоря, что «писатель конкретизировал свой мир путем художественного развития новой логики, мифологики, которая извлекается им из архаических форм сознания, из бессознательного, из подсознания, из „подпольного“ мира, человеческой души». Основателем же этого направления по праву можно считать В. Н. Топорова, который рассматривает поэтику Ф. М. Достоевского через призму мифореставрации74. При этом существенное отличие В. Н. Топорова от того же С. М. Телегина состоит в том, что он анализирует понятие мифа через понятие символа, в то время как С. М. Телегин говорит, что «в определении «миф есть символ» нарушена всякая логика, так как нельзя объяснять один термин через другой"75. Оба исследователя, утверждая, что мифы и сны в равной мере организованы мифосознанием, тем самым остаются верны учению К. Г. Юнга, который говорил, что «многие сны представляют образы и ассоциации, аналогичные первобытным идеям, мифам и ритуалам». Отождествление сна и мифа находим и в диссертационной работе Н. Ю. Тяпугиной «Поэтика символа и ее мифологические истоки в творчестве Ф.М. Достоевского». Исследовательница замечает, что «все, появляющееся на поверхности человеческого сознания, появляется в соответствии с извечными законами бытия. А там, где к сознанию присоединяется бессознательное или даже оно вытесняет первое, будь то сон, любая форма фантазии, где ведущую роль играет воображение, -непременно можно различить «архаические остатки» (Фрейд) и.

77 ментальные формы, первобытные образы" (Юнг)". Таким образом, литературоведы использующие при анализе творчества Ф. М. Достоевского.

73 Телегин С. М. Жизнь мифа в художественном мире Ф. М. Достоевского и Н. С. Лескова: Дис. д-ра филол. наук. — М., 1996. — С. 162.

74 См.: Топоров В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического. -M., 1995; Топоров В. Н. Поэтика Достоевского и архаические схемы мифологического мышления («Преступление и наказание») // Проблемы поэтики и истории литературы. — Саранск, 1973. — С. 91−110.

75 Телегин С. М. Жизнь мифа в художественном мире Ф. М. Достоевского и Н. С. Лескова: Дис. д-ра филол. наук. — М., 1996. — С. 9.

76 Юнг К. Г. Архетип и символ. — М., 1991. — С. 45.

77 Тяпугина Н. Ю. Поэтика символа и его мифологические истоки в творчестве Ф. М. Достоевского: Дис. д-ра филол. наук. — Саратов, 1997. — С. 37. метод мифореставрации, рассматривают сновидения в качестве архетипической основы произведений Ф. М. Достоевского.

В последнее время количество работ, посвященных вопросам жизни и творчества Ф. М. Достоевского, постоянно растет. Углубляется и расширяется проблематика этих работ. В настоящее время творчество Достоевского изучается в системе широких связей с различными творческими методами, жанрами, художественным опытом и стилевыми исканиями всей предшествовавшей писателю и позднейшей русской и мировой литературы. Перечислим здесь лишь основные направления изучения творчества Достоевского, а в них те исследования, в которых уделено внимание анализу сновидений. Прежде всего, это многочисленные работы, отражающие влияние на Ф. М. Достоевского мирового литературного процесса, начиная с древней русской литературы и фольклора78. Традиционным также стало рассмотрение сна как.

70 символического обобщения или с точки зрения пространственно-временных перспектив, отраженных в нем80.

Сновидения в современном литературоведении связывают с теми или иными особенностями повествования Ф. М. Достоевского. Но ни в одной работе нельзя найти серьезного исследования сновидений как самоценного элемента художественной системы писателя. А между тем изучение сновидений как самостоятельного художественного приема в его творчестве востребовано наукой.

78 Борисова В. В. Роман Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» в его связях с народнопоэтическим мышлением: Дисканд. филол. наук. — Воронеж, 1980; Власкин А. П. Творчество.

Достоевского и народная религиозная культура. — Магнитогорск, 1994; Голова С. В. Проблемы культуры, цивилизации и язычества в художественном мире Ф. М. Достоевского: Дис.. канд. филол. наук. — М., 1999; Дилакторская О. Г. Петербургская пвесть Достоевского. — СПб., 1999; Дилакторская О. Г. Формулы сказки в «Хозяйке» Ф. М. Достоевского // Русская речь. — 1996. — № 5. — С. 96−102- Иванов В. В. Достоевский и народная культура (Юродство, скоморошество, балаган): Дис.. канд. филол. наук. — Л., 1989; Шишкина Е. В. Мотивы древнерусской литературы в творчестве Ф. М. Достоевского: Дис.. канд. филол. наук. — Уфа, 1998.

79 Савельева В. В. Идейно-художественная функция символики в реалистической системе романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы»: Дис.. канд. филол. наук. — Л., 1980; Шмараков Р. Л. Символический подтекст романа Достоевского «Бесы»: Дис. канд. филол. наук. — М., 1999.

80 Ахундова И. Р. Проблема художественного пространства в творчестве Ф. М. Достоевского (контекст литературы и фольклора): Дис.. канд. филол. наук. — М., 1998; Смит У. Ф. Семиотическая.

В диссертационной работе показано огромное значение снов в личной, а уже затем в профессиональной деятельности писателя. Впервые в связи с изучением сновидений в данной исследовательской работе предпринят анализ эпистолярного наследия Ф. М. Достоевского, так как собственные сны писателя — один из путей познания его личности и творческих принципов.

Представляется важным рассмотреть издательскую деятельность Достоевского в непосредственной связи с художественным приемом сновидения и указать на то значение, которое придавал писатель этому приему не только в собственных творениях, но и в произведениях других литераторов.

Возникает потребность рассмотреть сны героев Достоевского в научном, религиозном и народнопоэтическом контекстах, что даст возможность выявить целый комплекс смыслов, не обнаруживаемых при вычленении отдельных мотивов в том или ином сновидении.

В исследовании анализируется один из главных принципов изобразительности Ф. М. Достоевского — двоемирие художественного пространства и его одновременный синкретизм, проявляющийся в неразличении идеального и материального, сна и яви, что воплощается на страницах произведений писателя в мотивах «жизни — сна» и «снасмерти».

По-новому представляется и. вопрос о концепции времени в творчестве писателя. Если в ряде работ традиционным стало рассмотрение времени как циклического, то в данном исследовании учитывается, что Ф. М. Достоевский был глубоко верующим человеком, а согласно Библии, время имеет векторную направленность. Векторность времени, причем не от прошлого к будущему, а наоборот, обосновывается в качестве одного из принципов построения художественного произведения писателя на система пространства в романе «Преступление и наказание» // Достоевский: Сб. научных и научно-методических статей. — Калининград, 1995. — С. 37−42. примере темы «золотого века», проявляющейся в снах Раскольникова, Ставрогина, Версилова и «смешного человека».

Цель диссертационной работы — постижение внутренних законов литературного творчества, в соответствии с которыми формируется своеобразие художественного мира Ф. М. Достоевского.

Цель определяет задачи исследования:

1) обозначить и раскрыть ту роль, которую играли личные сновидения Ф. М. Достоевского в воплощении творческих принципов изображения художественной действительности в литературных произведениях писателя;

2) рассмотреть сновидения, встречающиеся на страницах произведений Ф. М. Достоевского, в контексте современного ему исторического периода, в частности в контексте психологических идей второй половины XIX века, православных традиций и народных верований;

3) определить природу сновидения как художественного приема, а вместе с тем и влияние ее на творческий метод писателя;

4) выявить влияние сновидческих законов на композиционно-смысловую организацию произведений Ф. М. Достоевского в целом;

5) исследовать в этом контексте один из главных принципов художественной изобразительности Ф. М. Достоевского, а именно двоемирие романного пространства и его реализацию в ряде мотивов творчества писателя.

При раскрытии роли, которую играли сновидения не только в художественном творчестве, но и в личной и в издательской деятельности Ф. М. Достоевского, важно привлечь фактический материал из публицистического и в первую очередь из эпистолярного наследия писателя, определить место, которое занимали сновидения в его жизни и, главное, как они влияли на формирование его творческого самосознания и особенности воплощения этого самосознания на страницах художественных произведений.

В больших и малых литературных жанрах Ф. М. Достоевский, как и любой крупный писатель, прикасается к вечным, порой неразрешимым проблемам бытия, но вместе с тем, как и его самого, так и его творчество невозможно отделить от той исторической эпохи, в которой он жил и творил. Подчас именно рассмотрение того или иного аспекта или мотива творчества писателя в контексте современной романисту исторической эпохи позволяет глубже понять целый комплекс смыслов, не обнаруживаемых при подходе, который не учитывает специфику историзма его системы воззрений. Поэтому при анализе художественно-содержательных особенностей сновидений, встречающихся на страницах произведений Ф. М. Достоевского, будет уделено особое внимание именно историческому контексту, в частности рассмотрению отражения и преломления психологических идей второй половины XIX века, православных традиций и народных верований в сновидениях литературных героев писателя.

Принципиально существенно обосновать тезис о реалистической природе сновидений героев Ф. М. Достоевского в противовес устоявшейся точке зрения, согласно которой сон рассматривается как элемент фантастического в эстетике писателя. Высказывания Достоевского о природе фантастического доказывают, что фантастическое в его понимании суть реальной жизни, часто построенной по законам сновидческой логики.

К сожалению, в работах, в которых сновидения рассматриваются в качестве части какого-либо аспекта художественного творчества писателя, нельзя найти анализа аспектов, вычлененных из самих сновидений. Поэтому необходимо рассмотреть, каким образом реализуются универсальные мотивы в материи самих сновидений, в частности понятия жизнь — сон" и «сон — смерть», пространственно-временные мотивы и мотив двойничества.

Все это свидетельствует о том, что художественно-содержательное своеобразие сновидений в творчестве Ф. М. Достоевского требует тщательного и многостороннего рассмотрения и представляет собой актуальную проблему в современном литературоведении, занимающемся научным изучением жизни и творчества великого классика русской литературы XIX века.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Ф.М. Достоевский — писатель во многом автобиографический, поэтому при изучении особенностей сновидений его героев необходимо учитывать то, какое большое влияние оказали собственные сновидения писателя на его профессиональную деятельность. Многие особенности личного сновидческого мира писателя отразились в его художественных произведениях, что показал анализ эпистолярного наследия и литературного материала первого номера журнала «Время».

Значение сновидения как художественного приема в творчестве Ф. М. Достоевского велико, так как исходным пунктом в творчестве для писателя были жизненные противоречия, прошедшие через сердца людей. Поэтому сны привлекали писателя прежде всего возможностью ярко показать скрытое, плохо осознанное чувство. Следует сказать, что научные работы психологического и психиатрического направлений оказали влияние на Ф. М. Достоевского и многие современные ему идеи в этой области нашли отражение на страницах его произведений. Собственные сны и то, как Ф. М. Достоевский к ним относился, наложили большой отпечаток не только на личную жизнь самого писателя, но и на его профессиональную деятельность. Особенно интересна была для писателя природа возникновения сновидений, что проявилось и в художественном, и в публицистическом, и в эпистолярном наследии. Многие особенности сновидческого мира Ф. М. Достоевского, проявившиеся в личных сновидениях, отразились в его художественных произведениях, что показал анализ писем и литературный материал первого номера журнала «Время», издававшегося М.М. и Ф. М. Достоевскими в 1861—1863 годах.

Основываясь на естественнонаучной базе второй половины XIX века, писатель многие таинственные предчувствия и пророчества, открывающиеся во сне, объясняет вполне рационалистически. Например, это проявляется в использовании приема ассоциативной трансформации во сне реальных впечатлений героя.

Вместе с тем, в творчестве Ф. М. Достоевского есть все разновидности сновидений, выделяемые христианской традицией. Это так называемые простые сны, имеющие дьявольскую природу происхождения. Они снятся большинству героев. Другой вид сновидений — «зрения», посылаемые Богом и служащие духовному очищению персонажей. Сюда можно отнести видения Раскольникова об источнике и на каторге, Мити Карамазова о ребенке и некоторые другие. И, наконец, наивысшее проявление воли Господней — «откровение» Алеши Карамазову о Кане Галилейской, в котором заложена мысль об исконной красоте и непорочности мира божьего и об ответственности всех людей за то, что они делают этот мир дурным.

Кроме влияния христианства можно выделить и некоторые народные традиции в изображении сновидений в произведениях Достоевского. Это говорит о том, что писатель, несомненно, знал не только фольклорные верования в этой области, но часто опирался при создании того или иного типа сновидения на восприятие его в народном сознании.

Ф.М. Достоевский определил свой художественный метод как «фантастический реализм». Проанализировав то, какое значение вкладывал писатель в понятия «фантастический» и «фантазия», можно увидеть, что реализм Достоевского — явление особого рода, так как он заставляет читателя забыть о существующей и окружающей его действительности и дает возможность полностью погрузиться в мир писателя и его произведения.

Характерной чертой «фантастического реализма» Ф. М. Достоевского становится частое неразличение идеального и материального, своеобразное двоемирие, существование которого выражается в одухотворении любого явления материального мира и материализации любой идеи, мечты, фантазии. В силу этого особым состоянием, воплощающим в себе двоемирие, становится сон, именно в силу того, что он часто воспринимается писателем как отражение некой незримой параллельной жизни.

Неразличение сна и яви, материального и идеального ведет за собой тождество жизни и сна. В наиболее яркой форме оно проявляется в мотиве «жизнь — сон». В то же время обратной стороной воплощения этого мотива становится восприятие героями Достоевского сна как временной смерти и смерти как вечного сна. Мотив «сон — смерть» проявляется в творчестве писателя в нескольких универсальных образах, в частности, в образах собаки, мухи, мотиве осмеяния.

Другой, не менее существенный мотив, связанный с принципом двоемирия, во многом определяется тем, что Достоевский прежде всего является художником-психологом. Главная особенность гениального психологического анализа писателя заключается в умении раскрыть противоречия и борьбу чувств и мыслей в одном персонаже, раздвоение героя.

Двойничество Достоевский воспринимает как свойство, извечно присущее человеку. Он писал об этом одной корреспондентке в 1880 году: «Что вы пишете о Вашей двойственности? Но это самая обычная черта у людей <.> не совсем впрочем обыкновенная. Черта, свойственная человеческой природе вообще, но далеко-далеко не во всякой природе человеческой встречающаяся в такой силе, как у Вас. Вот и поэтому Вы мне родная, потому что это раздвоение в Вас точь-в-точь, как и во мне, и всю жизнь во мне было» (30, кн. 1- 215).

Из противоречия внутри одного героя писатель как бы делает двух людей, тем самым, драматизируя и углубляя это противоречие. Иными словами, в центре каждой интриги стоит лишь один герой. Остальные действующие лица являются как бы его двойниками, олицетворением его раздвоенного сознания, тем не менее оставаясь реальными людьми.

Мотив двойничества в творчестве Ф. М. Достоевского тесно связан с мотивом сна — бодрствования. Как действие в произведениях писателя часто протекает на грани сна и яви, так и двойники часто являются персонажами, одинаково принадлежащими двум мирам, реальному и ирреальному. Таковы г-н Голядкин-младший, Свидригайлов, черт Ивана Карамазова.

Принцип двоемирия наложил отпечаток и на особенности пространства и времени в произведениях Достоевского. К проявлениям сновидческих законов можно отнести прерывность пространства и относительность времени, ведь в момент сновидения человек может «прожить» гораздо более длительный период времени, чем собственно длится сон. Поэтому время является у Достоевского во многом категорией человеческого сознания.

На концепцию времени Достоевского наложили отпечаток и его религиозные воззрения. В силу этого время понимается писателем как векторное, причем течение времени направлено от будущего к прошлому. Это подтверждается убеждением Достоевского в том, что «золотой век» находится не в прошлом, а в будущем человечества.

Сны для писателя — это потенция к освещению и преломлению бесконечного ряда явлений макрокосма — вселенной и микрокосма — человека. Как отмечал Ю. Ф. Карякин, «сон у него (Достоевского. — Б.Ч.) — незаменимый способ художественного познания, основанный на законах самой человеческой натуры. Через сон он тоже проникает во все глубины души человеческой». Достоевский посредством сна проникает не только в глубины души всего человечества, но и в свою собственную.

Таким образом, анализ своеобразия сновидений в творчестве Ф. М. Достоевского показывает, что они явились одним из существенных элементов поэтической системы писателя и оказали значительное влияние на организацию его произведений в целом.

206 Корякин Ю. Ф. Достоевский и канун XXI века. — М., 1989. — С. 154.