«Поля Елисейские» В.С. Яновского как феномен русской мемуарной прозы XX века: художественная специфика хронотопа памяти

Актуальность темы

диссертационного исследования «Поля Елисейские» В. С. Яновского как феномен русской мемуарной прозы XX века: художественная специфика хронотопа памяти" определяется отсутствием масштабных работ академического жанра, посвященных наследию писателя. Между тем, без подробного освещения и системного осмысления творчества Яновского литературная карта русского зарубежья остается неполной. Актуальность предпринятого исследования обнаруживается как в теоретическом, общеэстетическом, так и в историко-литературном аспекте. Творчество В. С. Яновского, одного из авторов русского зарубежья, представителя литературы первой волны эмиграции, лишь в последнее время начинает привлекать внимание отечественных исследователей. Еще в тридцатые годы прошлого века, с появлением первых публикаций, проза Яновского вызвала разнообразные отклики литературной критики русского зарубежья. Г. Адамович, Вл. Ходасевич, Ю. Фельзен, Л. Кельберин, Н. А. Оцуп, Г. Волошин, М. Осоргин и др. отмечали несомненную одаренность начинающего автора, психологическую глубину его повестей. Ф. Степун в рецензии на роман «Портативное бессмертие» высоко оценил метод «письма посредством памяти» и даже сравнил произведение Яновского с творениями М.Пруста. Вместе с тем оценка творчества писателя критиками не была однозначной. Его критиковали за чрезмерную насыщенность повествования метафизическими рассуждениями, философскими диалогами. В кратком, но весьма резком отзыве В. Набоков [оба писателя принадлежали к одному литературному поколению] критиковал стиль прозы Яновского, по его мнению, художественно несовершенной.

Более благосклонной к автору была англоязычная критика [Р.Говард, С. Конноли, Д. Дейл, К. Уиленд]. С 1940 года Яновский живет в Америке, где, как и Набоков, становится «двуязычным» писателем. На английском языке им написаны романы «По ту сторону времени», «Of light and sounding brass», «The great transfer», книга по философии науки «Medicine, science and life» и другие. Предисловие к роману «По ту сторону времени» написал известный американский поэт и критик У. Оден, который высоко оценил и художественные достоинства, и содержание романа. Завершением творческого пути В. Яновского явилась мемуарная книга «Поля Елисейские» [1983год]. Написанная на русском языке, она была переведена на английский и вызвала живой интерес критики и за рубежом, и в России.

В 1980; 90-х годах о Яновском писали С. Довлатов,.

A.Либерман, Н.Мельников. В 2005. году А. А. Кузнецовой защищена кандидатская диссертация «Идейное и художественное своеобразие мемуарной прозы второстепенных писателей русской литературной эмиграции [Н.Берберова, И. Одоевцева,.

B.Яновский]". В настоящее время подробно представлен литературный путь Яновского, предложена периодизация творчества [Н.Мельников]- но в целом, как в отечественном, так и в американском литературоведении еще только намечены подходы к серьезному анализу наследия писателя. Недостаточно осмыслено своеобразие итоговой книги «Поля Елисейские». Много критических копий скрещивалось вокруг нее, но она не рассматривалась в связи с мемуарно-художественной прозой русского зарубежья [за исключением работы А. Кузнецовой, которая анализирует книгу Яновского как мемуарное произведение второстепенного автора русского зарубежья], вообще не уделялось необходимое внимание ее эстетической природе, скорее, она рассматривалась как документальное повествование. Упреки некоторых критиков, обвинения в субъективности оценок, предвзятости суждений, в том, что мемуарист не справился с обилием материала и не сумел завершить своего повествования, связаны с непониманием сложной художественной природы его произведения. Таким образом, наследие писателя нуждается в дальнейшем изучении и более глубоком научном осмыслении.

Материалом исследования в диссертации является итоговая мемуарная книга В. С. Яновского «Поля Елисейские», которая рассматривается в связи с другими произведениями писателя. Проводятся необходимые эвристические параллели с творчеством его современников — М. Пруста, В. Набокова, И.Бунина. Аспект анализа предполагает обращение к философскому контекстуработам русских и европейских мыслителей первой половины XX века [ А. Бергсона, Г. Башляра, Н. Бердяева, М. Бахтина и др.].

Объектом исследования становится художественная специфика книги Яновского «Поля Елисейские», ее эстетическое своеобразие, которое выявляется в контексте литературного наследия писателя, с учетом особенностей развития отечественной мемуарной прозы.

Предметом исследования являются важнейшие аспекты поэтики итоговой книги Яновского: феноменологичность мемуарного повествования, синтетическая жанровая природа книги, фрагментарно-ассоциативная композиция, субъектная организация текстаструктурные семантические характеристики хронотопа, авторская память как творческий метод и категория философско-эстетического содержания.

Цель работы — осмыслить «Поля Елисейские» как феномен мемуарной прозы, природа которого определяется спецификой хронотопа памяти, его семантикой и структурой.

В соответствии с этим определяются задачи исследования:

— представить целостное осмысление литературного пути писателя;

— выявить своеобразие творческого метода мемуариста, его мнемотической поэтики;

— рассмотреть связь между спецификой мемуарной прозы и проблемой времени в философии и искусстве XX векаисследовать содержательные и формальные аспекты хронотопа памяти в произведенииохарактеризовать структуру, семантику и художественные функции основных топосов книги ["Поля Елисейские", «эмиграция"];

— проанализировать фрагментарно-ассоциативную композицию произведения и его субъектную организацию.

Методологическую базу диссертации составляют труды зарубежных и отечественных философов и теоретиков литературы [М.М.Бахтин, А. Ф. Лосев, Л. Я. Гинзбург, Ю. Мальцев, Б. Аверин, Э. Гуссерль, Дж. Фрэнк, Т. Адорно, Г. Башляр и др.]. В основу исследования положены методологические принципы феноменологического литературоведения: от структурно-дискриптивного анализа к осмыслению онтологического статуса художественного произведения.

Малая известность наследия Яновского определила необходимость очерка его творческого пути, обращение к методике историко-литературного анализа. Особенности авторского осмысления истории, путей искусства, антропологизм мышления Яновского потребовали философского комментария, обращения к материалу «не классической» философии первой половины XX века. Существенное место в работе отводится анализу поэтики мемуарно-художественной прозы, вывлению жанрово-композиционного своеобразия книги Яновского.

Научная новизна диссертационной работы заключается в том, что она представляет собой первое монографическое исследование, посвященное литературному наследию Яновского, его итоговой мемуарной книге «Поля Елисейские». Впервые предпринята попытка целостного осмысления творческой биографии писателя и осуществлен подробный анализ поэтики этого оригинального произведения. Книга «Поля Елисейские», документальная в своей основе, впервые рассматривается как эстетический феномен, оригинальный образец русской мемуарно-художественной прозы XX века. В этом качестве она может быть поставлена в один ряд с «Другими берегами» В. Набокова, «Китайскими тенями» и «Петербургскими зимами» Г. Иванова.В диссертации впервые решается вопрос о художественном методе Яновского-мемуариста, который формируется под влиянием феноменологической прозы первой половины XX века: от М. Пруста до И. Бунина и В.Набокова. В результате проведенного исследования сформулированы выводы об укорененности наследия Яновского в глубинных пластах русской и европейской культуры.

Теоретическая значимость работы обусловлена тем, что в ней уточняется и конкретизируется ряд теоретических понятий общеэстетического и философского плана: феноменологическая проза, мемуарно-художественный жанр, категория памяти, антропологическое время-пространство, диалог в его историко-культурном и онтологическом осмыслении.

Практическая значимость диссертации заключается в возможности использования ее положений при чтении общих и специальных курсов по истории отечественной литературы XX века, при изучении литературного процесса русского зарубежья. Отдельные концепты работы могут быть использованы в спецкурсах по теории мемуарных жанров. Диссертация является определенным этапом на пути к созданию полного научного описания литературного пути Яновского.

Положения, выносимые на защиту:

— Яновский относится к тем прозаикам XX века, в творчестве которых автобиографизм, личный опыт осмысливается предельно широко, сквозь призму метафизических категорий [время, бытие, личность, память, отчуждение диалог];

— итоговая книга писателя «Поля Елисейские» представляет собой оригинальный образец феноменологической прозы с ее отличительными признаками, такими, как пассеизм, транссубъективность, экспериментирование с временем, новые формы выражения трансгредиентности автора;

— в литературе и эстетической мысли XX века категория приобретает широкое философско-художественное содержаниепамять становится равной творческому методу;

— творческая интенция памяти избегает четких жанровых форм, поэтому жанровые границы мемуарной литературы отличаются особой подвижностью;

— для хронотопа памяти «Полей Елисейских» характерны спонтанность, ассоциативная логика воспоминания, фрагментарность, особый «пуантилизм» как метод письма памяти;

— под пером Яновского «мемуары» превращаются в «мемуар»: «книга памяти» перестает быть жизнеописанием, изображением странствий человека на путях историиистория превращается в экзистенциальное событие, становится пространством «сознания» и «присутствия».

Результаты исследования апробированы на международных и всероссийских научных конференциях в Омском государственном педагогическом университете: «Творческая индивидуальность писателя и литературный процесс» [1994, 1996], «Национальный гений и пути русской культуры» [1999], «Русская филология: Язык.

Литература

Культура" [2001, 2006]. Материалы диссертации отражены в 8 публикациях.

Структура диссертации. Исследование состоит из введения, двух глав и заключения.

Список литературы

содержит 186 наименований.

Заключение

.

В.С.Яновский относится, по нашему мнению, к тем прозаикам XX века, в творчестве которых автобиографизм, личный опыт осмысливается предельно широко, сквозь призму метафизических категорий. Время, пространство, история, бытие, личность, самость, «я» и «другой», «память», «понимание», «отчуждение», «диалог» — эти и прочие понятия европейской и русской философии, актуальные для самых разных ее направлений, в прозе таких авторов, как Яновский, оказываются феноменами человеческого бытия и сознания [в их нераздельности]. В результате художественная реальность приобретает особый характер, свидетельствующий о синтетической природе творческого метода. Мемуарность, философичность, насыщенность концептуальной сферы и достоверность «документализма», «зрительные достоверности» [по выражению Б. Пастернака] и выявление коллизий бытия, их непосредственное проживание, осмысление — можно и далее перечислять признаки этой своеобразной прозы, в которой автор находит уникальные формы воссоздания реальности.

Все они связаны с мемуарными жанрами, спектр которых в XX веке разнообразен, а границы весьма проницаемы. Особенности художественного сознания, — пассеизм, транссубъективность, экспериментирование со временем, новое понимание соотношения реальности и вымысла и отсюда новые принципы и способы трансгредиентности автора — находят воплощение в оригинальной феноменологической ткани «Полей Елисейских». Важнейшей формально-содержательной категорией, определяющей специфическую природу целого, становится память, понимаемая как феномен человеческого бытия и сознания.

Память оказывается здесь творческим методом, способом конструирования художественной реальности.

В.С.Яновский, как и часто упоминаемый им А. И. Герцен, принадлежит к особому роду создателей художественно-мемуарной прозы, которые в своем творчестве сознательно видят продолжение и разрешение индивидуально-личностных исканий и гносеологических проблем. Такие художники обязательно приходят к созданию итоговых книг. Действительность их существования в восприятии читателей, критиков, потомков оказывается нераздельной с созданной ими художественной реальностью. Биография оценивается сквозь призму книги в большей степени, чем книга сквозь призму биографии.

Общий рисунок человеческой судьбы и литературного пути Яновского проступает особенно отчетливо тогда, когда мы рассматриваем его с учетом параметров, заданных концептами его мемуара. Реализация творческого потенциала воспринимается как основная жизненная задача молодого литератора-эмигранта. Особенности исполнения призвания у Яновского определяются его положением «эмигранта», «выходца" — эти понятия в контексте судьбы художника наполняются культурфилософским содержанием. Для молодых писателей первой волны эмиграции [в одинаковой степени для гиганта В. Набокова и для более скромного по масштабам своего дарования В. Яновского] одинаково проблемным и актуальным становится вопрос отношения к отечественной культурной традиции. Они не чувствовали и не могли чувствовать себя продолжателями и наследниками «великой русской литературы» в такой степени и с такой же органичностью, как «мэтры», представители старшего поколения. Вместе с тем «эмигрантство» Яновского предполагало неразрывную связь с Россией, которую он носил в сердце и воспринимал прежде всего как ментальное пространство. Для него Россия — это и русская культура в прошлом, и настоящее русского Парижа, т. е. удивительный сплав русского менталитета и «воздуха» Парижа, европейской культуры.

Яновский — человек диалога, над ним два неба одновременно, его согревали два солнца. История позаботилась о том, чтобы он стал дважды «выходцем», не только русским, но и англоязычным писателем [и в этом его судьба сходна с набоковской]. Ему, как и его поколению художников-эмигрантов, приходилось доказывать свою творческую состоятельность в полемическом диалоге с ровесниками и «старшими», в контакте культурного наследия прошлой России и художественных веяний современной Европы. Таким образом, Яновский пребывал в культурном пространстве, определяемом двумя координатами, вертикалью и горизонталью. С другой стороны, на его духовный опыт накладывалось влияние естественных наук, которые воспитывают системность мышления и вместе с тем предохраняют от чрезмерного абстрагирования, воспитывают уважение к жизни, даже ее «физиологии». Это влияние развивало острую наблюдательность, трезвость ума, не склонного трепетать перед авторитетами, но способного доверять собственным открытиям и делать самостоятельные выводы. Вместе с тем, глубокое погружение в гуманитарную традицию, русскую и европейскую, способствовало воспитанию художественной и философской интуиции, интересу к вечным проблемам бытия и духовно-личностного становления. Так, между двумя полюсами: тяготением к конкретике текущей действительности, проживанием в реальности субъективного времени и устремлением к вечности, к выявлению общего и непреходящего — выстраивалась творческая интенция художника.

Представим жанровую типологию прозы Яновского как отражение его творческой эволюции. Повести — «Колесо» [1930], «Любовь вторая» [1935] - представляют ранний период творческого становления и обобщение жизненного опыта молодого художника. История человеческой души [важно, что герои обоих произведений — молодые люди], столкнувшейся с разрушительным и враждебным воздействием окружающего мира как с объективной данностью, признавшей эту данность, но сохранившей себя, не подчинившейся ее давлению, — это история существования человеческого духа в двух измерениях, в точке пересечения исторической «горизонтали» и «вертикали» вечности.

Романы Яновского, и те, которые были приняты благосклонно, и те, что подверглись критике, представляют другой полюс авторского мира. В них подвергается метафизическому осмыслению, философскому обобщению исторический опыт человечества и основные феномены человеческого бытия: смерть, любовь, бессмертие, время. Философский подтекст и символика, игра с временем и иронические парадоксы присутствуют в этих романах, для уточнения художественной природы которых хочется ввести дополнительные характеристики: диспут, трактат, антиутопия, фантазия и пр. В синкретическом повествовании не всегда достигается гармония составляющих, чувствуются «швы», что вызывало упреки критиков. И это не случайно. Сложный внутренний опыт, многомерность жизненного пространства и феноменологический склад философствующего ума требовали свободной формы повествования, в котором можно было бы запечатлеть сразу все: и судьбу человека, «случайно попавшегося на перекрестке истории», как говорил Герцен, и восприятие, проживание, осмысление этой истории, и ее воссоздание в избирательном отражении памяти. К этому синтезу Яновский и приходит в своей итоговой книге «Поля Елисейские».

Произведение Яновского стало частью новой художественной традиции — мемуарной прозы XX века, бурное развитие которой в литературе изгнания имело прочную историческую и духовно-культурную обусловленность. Этот синтетический жанр сосредоточил в себе художественную и историческую память о России. Благодаря тому, что творческая интенция памяти Яновского избегает четких жанровых форм, мемуарная проза предоставляет возможность философско-художественного синтеза, предполагает создание особого рода документальности, в которой очертания исторической эпохи проступают сквозь непосредственно изображенную реальность субъективного [в бергсоновском смысле]. времени. Реальность факта, события обосновывается благодаря реальности субъективного: наблюдения, переживания, осмысления. Предметом повествования становится преображенная в человеческое бытие история.

Новая мемуарная проза XX века была вызвана к жизни «феноменологическим переворотом», происходившим в области гуманитарной мысли и художественной практики. Не принимая чисто рационалистического, позитивистского объяснения исторического закона, гуманитарная мысль XX века стремится к его антропологическому осмыслению. Через историческое событие, через свое «присутствие» [в хайдегеровском смысле] в истории человек открывает собственную сущность. Познавая себя, он обнаруживает в историческом — вечное. В антропологии всегда центральной была проблема познания. Вместо «классического» -«отстраненного», «отчужденного» — понимания истории она предлагает свое, в соответствии с которым историческое пространство уже никогда не будет «пустым», неслиянным с человеческим сознанием, волей, духом. В соответствии с этим, художественно-исторические смыслы у Яновского обнаруживаются не в последовательности событий, связанных по закону детерминизма, по закону «исторического разума», а проявляются в свободном самовыражении личности, познающей себя и свое время как часть вечного. В результате социально-историческая сфера в «Полях Елисейских» перестает быть безличной, имперсональной.

С точки зрения антропологической философии вечность есть существование «сразу во всем». Эта феноменологическая ситуация в высшей степени характерна для «книги памяти» Яновского. Она и образует эмоционально-интеллектуалное пространство героя мемуара, формирует его внутреннее целое и специфические формы «о-внешнения». Воспринимаемое им историческое событие становится событием сознания и обретает собственные темпоральные характеристики. По определению Г. Башляра, «художник движется прямо, вертикально, во времени формы и личности», т. е. именно так, как свойственно это автору «Полей Елисейских». Для хронотопа памяти героя Яновского характерны спонтанность, ассоциативная «логика» воспоминания, фрагментарность. Особый «пуантилизм» как метод письма памяти позволяет сочетать в мемуарном повествовании яркость детали, эпизода, отдельного образа с «текучестью», свободой, подвижностью рамок всего изображения. Детальность и обобщенность парадоксальным образом синтезируются в живой ткани воспоминания. Таким образом, память в художественном пространстве мемуара выступает как концепт, феномен и художественный метод одновременно. Она изменяет структурные принципы, определяющие художественную онтологию мемуара Яновского. «Книга памяти» перестает быть жизнеописанием, изображеним странствий человека на путях истории. Она становится изображением того, как «Мнемозина ведет по личной обочине общей истории» [В.Набоков].

Феноменологическая направленность мемуарной прозы Яновского превращает историю в экзистенциальное событие. Безличное вочеловечивается, все сущее оказывается увековеченным, а несбывшееся — воплощенным [если вспомнить блоковскую формулу феноменологического восприятия времени]. Таково миромоделирование в мемуарной книге Яновского, где в самом повествовании воплощены принципы антропологического хронотопа.

Художественное пространство в произведении, будучи одновременно пространством бытия и сознания, обретает темпоральные характеристики. Они заданы уже заглавием книги, в котором соотнесены временные и вневременные параметры, история и миф. Заглавие корреспондирует с инверсией как общим принципом организации художественного мира, как будто утверждающего слова Гете: «Повсюду вечность шевелится, / Причастный бытию блажен».

Поля Елисейские" - это и блаженная страна, в которой царит вечная весна творчества, и царство мертвых, которые воскресают, благодаря творческому усилию памяти. Путешествие повествователя во времени — не горизонталь, а вертикаль, нисхождение в глубины прошедшего, но не переставшего быть, восхождение к вечности. Так происходит опространствление времени.

При этом особую значимость приобретает топос эмиграции. Как и прочие топосы [дом, дорога и т. д.], он получает онтологическую определенность, высвечивает предназначение, смысл существования автора и его персонажей, целых поколений русского Парижа. Эмигрантская судьба, лишенная национального приоритета, устремляется к общечеловеческому и вечному. «Экзистенциальное беспокойство» незамеченного поколения изобличает в его представителях новую поросль русской интеллигенции, новый тип русского «всемирного боления за всех», о котором писал Ф. М. Достоевский. Персонажи Яновского прорастают в общечеловеческую культуру всем смыслом своего существования.

Хронотоп в его структурообразующей функции определяет особенности предметно-изобразительных характеристик художественного мира книги. Фрагментарно-ассоциативный принцип структурирования пространства коррелятивен специфическому образно-стилевому строю повествования, который мы называем, по аналогии с живописью, пуантилизмом. Яркость, выделенность детали, четкость, проявленность единичного, мгновенного — все эти свойства в континуальном пространстве памяти преобразуются, точки сливаются в линии, создавая единый повествовательный поток с подвижными, расширяющимися, подвижными границами.

Память в книге Яновского может быть осмыслена не только в аспекте поэтики, художественной онтологии, в общеэстетическом плане, но и в плане художественной гносеологии, как способ познания, осмысления и оценки действительности. Этот способ проявляется прежде всего в системе автор — повествовательперсонаж, проявляется как специфический принцип воссоздания «целого героя», если воспользоваться формулой М. М. Бахтина. Яновский создает не портрет, а духовный лик героя, высвеченный памятью. Внимание Яновского привлекает всякий очаг смыслачеловек, позиция, идея, артефакт и пр. Писатель часто выступает в своей книге и в качестве литературного критика, но последний.

144.. превращается в медиума, способного проникать в эстетику чужого стиля, воскрешать, восстанавливать в своем сознании целостность личности и судьбы персонажа. Художественность и философичность не вступают в противоречие, а стремятся к синтезу. В итоге возникает диалогическое повествование, которое не поддается четким жанровым определениям, представляя собой сплав родственных форм: мемуаров, эссе, романа.

От критических суждений о литературе Яновский органично переходит к размышлениям об истории, причем и те, и другие как бы сопутствуют рассказу о человеке, событии, сопутствуют наблюдениям, переживаниям повествователя. В антропологическом осмыслении автора история оказывается целостной. В сознании Яновского, глобальные антагонизмы, даже самые страшные, такие, как мировая война, не только разрушают единство, но и способствуют собиранию человечества в единый духовно-целостный организм [в этом суждении, безусловно, сказывается влияние Толстого, которого Яновский глубоко чтил]. С точки зрения эмигранта война теряла свой национальный облик и получала статус общемировой катастрофы. Но именно в этой ситуации ощущалась глобальная целостность человеческого бытия.

Проведенный анализ итоговой книги В. С. Яновского «Поля Елисейские» помогает осмыслить его творчество в целом, увидеть его в единой перспективе. Однако движение к «диалогическому» прочтению наследия писателя только начинается. Обозначим некоторые перспективные направления исследования: сопоставление художественной прозы Яновского с его публицистикой, эссеистикойустановление ряда типологических историко-литературных параллелей [Яновский — Л. Толстой, Яновский — Достоевский, Яновский — Герцен, Яновский — М. Пруст и др.]. Недостаточно исследована поэтика прозы Яновского, не осмыслены религиозные аспекты его мировоззрения и т. д. Однако монографический анализ «Полей Елисейских» является, на наш взгляд, необходимой первой ступенью к постижению феномена мемуарной прозы писателя. Она являет собой оригинальный образец мнемотической поэтики, утвердившейся в литературе русского зарубежья и представленной в ней с исключительной полнотой и разнообразием, в творчестве многих писателей, независимо от масштаба их дарования и особенностей творческой индивидуальности [чему есть причины и объяснения, культурно-исторические и литературно-философские].