Древнейшие русские сказания о чудесах Николая Мирликийского: Конец XI — начало XII века

Николай Мирликийский — один из наиболее почитаемых на Руси христианских святых. Самые ранние свидетельства его почитания мы находим в Киеве. Как повествует предание ПВЛ, древнейший храм святителя был поставлен в Киеве на могиле убитого князя Аскольда1 еще за 100 лет до л принятия христианства. В тексте Жития Феодосия Печерского упоминается Никольский женский монастырь, в который еще при жизни Феодосия (то есть до 1074 года) была пострижена его мать. Этот монастырь, построенный, как указывают некоторые исследователи, в XI веке (1036 год), позднее был перестроен кн. Мстиславом Владимировичем и преобразован в мужской.4 Один из приделов Киевской Софии, сооруженной в том же 1036 году, был посвящен св. Николаю.

По-видимому, в XI веке уже существовали и иконы с изображением св. Николая. Однако, как отмечает Т. С. Еремина, киевских икон домонгольского периода не сохранилось, остались лишь предания и сказания, свидетельствующие об их существовании. Сохранилось предание об иконе св. Николая, еще до XIX века находившейся в Николаевском Пустынном монастыре, которая чудесным образом помогла князю д Мстиславу Владимировичу выбраться из дикого леса.5 Икона Николы.

Мокрого, до второй Мировой войны находившаяся в Киевском Софийском соборе, 6 получила свое название от киевского сказания об одном из чудес св.

1 Аскольд получил при крещении в Византии имя Николай. См., напр.: Еремина Т. С. Предания о русских иконах. М., 1994. С. 126.

2 «.на той. могшгЬ постави Олма церковь святаго Николу.». См.: ПСРЛ. М., 1997. Т. 1.Стлб. 23.

3 БЛДР. СПб., 1997. Т. 1: XIXII века. С. 369.

4 См., напр.: Еремина Т. С. Мир русских икон и монастырей. История, предания. СПб., 1998. С. 373.

5 Там же. С. 371.

6 Н. В. Верещагина, ссылаясь на «Малую энциклопедию киевской старины» (Киев, 2003), [ф отмечает, что икона Николы Мокрого не пропала во времена немецко-фашистской оккупации Киева 1941;43 годов, а была вывезена сначала в Варшаву, а затем — в Америку. Сейчас она хранится в новообретенном храме Пресвятой Троицы в Бруклине (Нью-Йорк). См.: Верещагина Н. В. Чудотворный образ Николы в восточнославянской культурной.

Николая, по-видимому, XI века — Чуда о детище, повествующего о спасении святым из Днепра утонувшего младенца.

Вслед за Киевом почитание св. Николая распространяется в Новгороде. Самой известной из новгородских построек этого времени. является каменный собор св. Николая на Ярославом дворище, построенный в 1113 году, в котором находилась древняя чудотворная икона с его образом круглой формы, написанная, скорее всего, греческими мастерами, жившими в это время в Киеве.7.

К ранним постройкам храмов святителю в Новгороде относятся также: церковь св. Николая на Яковлевой улице (1135 год) — церковь св. Николая на Городище, близ Новгорода (1165 год) — Николаевский Острожский монастырь с каменной церковью св. Николая (1197 год).

Отметим также, что с конца XI века известны два русских князя (черниговских), носивших имя святого — Никола-Святоша (сын Давыда Святославича, внука Ярослава Мудрогородился в 1080 годув 1106 году стал монахом Киево-Печерского монастыря) и Святослав (Николай) Ольгович (сын Олега Святославичародился между 1090 и 1100 годами).

К концу XI века на Руси существуют уже два праздника, связанные с именем св. Николая: 6(19) декабря — день преставления, принятый из Греческой церкви, и 9(22) мая — день перенесения мощей из Мир Ликийских в Бари, установленный на Руси вслед за Западной церковью (Византия этого праздника не отмечала, поскольку «в глазах византийцев перемещение мощей о в Бари в 1087 г. выглядело похищением»). Свидетельства о существовании традиции // Правило веры и образ кротости. Образ святителя Николая, архиепископа Мирликийского, в византийской и славянской агиографии, гимнографии и иконографии. М., 2004. С. 409.

7 С храмом связано, появившееся в кон. XVIнач. XVII в. этиологическое «Сказание о чуде святого Николая над новгородским князем Мстиславом», объясняющее постройку Николо-Дворищенского собора и обретение круглой иконы. См. напр.: Еремина Т. С. Мир русских икон и монастырей. С. 372.

Назаренко А. В. Древняя Русь на международных путях. Междисциплинарные очерки культурных, торговых, политических связей IX—XII вв.еков. М., 2001. С. 557. майского праздника мы находим в Евангелии 1141 годаизвестно также, что в Николо-Дворищенском соборе этот праздник был престольным.

Помимо строительства церквей, написания икон, установления праздников святому, развитие почитания св. Николая на Руси связано и с появлением многочисленных письменных памятников, как переводных, так и оригинальных: Жития, посмертных чудес, служб и похвальных слов. Из них наиболее изученным на сегодняшний день является Житие св. Николая, представленное в рукописях большим многообразием его списков.9.

Попытки классифицировать древнерусские тексты Жития святого были предприняты еще в XIX веке. Исследователями архим. Антонином, А. В. Горским, П. О. Потаповым, архим. Леонидом, В. О. Ключевским, Н. К. Никольским и др.10 были выделены, по меньшей мере, два вида Жития св. Николая, встречающиеся в русских рукописях: Метафрастово житие и так называемое «Иное» житие.11.

Метафрастово житие было написано в X веке Симеоном Метафрастом на основе греческих и латинских источников (в том числе и на основе «Иного» жития12), но славянский перевод его текста, согласно анализу Д. Кенанова, был сделан значительно позднее: в Болгарии в 40-е годы XIV века.13 В русских рукописях это Житие встречается, начиная с XV века.

9 Отметим, что в настоящее время Т. П. Карташевой, В. И. Легких и С. Черкасовой ведется работа по изучению гимнографических текстов, посвященных св. Николаю. 0 Антонин [Капустин], архим.: 1) Св. Николай, епископ пинарский и архимандрит сионский // Труды КДА. Киев, 1869. Т. 2. № 6. С. 445−497- 2) Еще раз о Святителе Николе Мирликийском // Труды КДА. Киев, 1873. Т. 4. № 12. С. 241−288- [А. Г.] Некоторые памятники славянской письменности домонгольского периода. С. 140−142- Потапов П. О. К литературной истории рукописных сказаний о святом Николае Чудотворце // Учен. зап. высш. шк. г. Одессы. Одесса, 1922. Т. 2. С. 121−129- Леонид [Кавелин], архим. Житие и чудеса святого Николая Мирликийского и похвала емуКлючевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1871. С. 217−220, 453—459- Никольский Н. К. Материалы для повременного списка русских писателей и их сочинений. С. 302−395.

11 Подробно об этом см. в третьей главе настоящего исследования.

12 Крутова М. С. Святитель Николай Чудотворец в древнерусской письменности. С. 120.

13 Кенанов Д Метафрастика. Симеон Метафраст и православната славянска агиография. Велико Търново, 1997. С. 136.

Иное" житие, по мнению итальянского ученого XVIII века Н.-К. Фалькония, нашедшего его греческий источник, было создано в VI веке, 14 и, согласно предположению архим. Леонида, именно оно было известно на Руси уже с XI века, 15 хотя самый ранний его список датируется концом XIV-началом XV века. С точки зрения архим. Леонида, посмертные чудеса (комплекс из 15 сказаний: Чудо о Симеоне, Чудо об Агрике, Чудо о юноше, Чудо о Христофоре попе, Чудо о Петре, Чудо о ковре, Чудо о Епифании, Чудо о трех друзьях, Чудо о Дмитрии, Чудо о монастыре, Чудо о трех девицах, Чудо о сарацине, Чудо о детище, Чудо о половчине, Чудо о трех иконах16) изначально были связаны с «Иным» житием, сопровождая его в рукописях.

В нескольких посмертных чудесах события происходят в Киеве (Чудо о детище, Чудо о половчине) или в Константинополе (Чудо о ковре и Чудо о Епифании) во второй половине XI века или чуть позднее, но никак не в VI или в X веках, к которым относится время создания «Иного» и Метафрастова житий и основного, греческого, корпуса сказаний о посмертных чудесах святого. Это позволило исследователям середины XIX— начала XX века предположить, что некоторые из этих текстов были созданы на Руси в конце XI— начале XII века (время происходящих событий в Чуде о трех иконах, которое исследователи также причисляют к русским, относится к VIII веку). Кроме того, их тексты не имеют греческих соответствий, что могло бы стать самым весомым аргументом в пользу их русского происхождения, если бы подобная история не наблюдалась и в отношении двух других посмертных.

14 Falconius N. С. Sancti Nikolai confessoris pontificis et celeberrimi thaumaturgi Nicolai Acta Primigenia. Neapoli, 1751. P. 30.

15 Леонид [Кавелин], архим. Житие и чудеса святого Николая Мирликийского и похвала ему: Исследование двух памятников древней русской письменности XI века СПб., 1881. (на обложке 1882). (ПДПИ, № 34). С. 9.

16 Перечень посмертных чудес дан нами по изданию архим. Леонида. См.: Леонид.

Кавелин], архим. Посмертные чудеса святителя Николая архиепископа Мир-Ликийского Чудотворца: Памятник древней русской письменности XI века. (Труд Ефрема, еп. Переяславского) по пергамен, рукоп. исхода XIV в. б-ки Троице-Сергиевой лавры, № 9. СПб., 1888. (ПДПИ, № 72). С. 1−61. чудес, где действие происходит в Константинополе: Чуда о трех друзьях и.

Чуда о монастыре, известных также только в русских версиях.17.

Исследователями прошлых веков были сформулированы и поставлены следующие задачи изучения «русских» посмертных чудес св. Николая как памятников ранней русской литературы XI — XII веков: необходимо определить, какие из них относятся к русским сочинениям, действительно созданным в Киевской Руси, атрибутировать и датировать время их создания.

Однако вплоть до настоящего времени вопросы эти остаются открытыми, все попытки их решения носят предположительный характер, что связано со сложностью проблемы.

Так, в 1845 году в журнале «Москвитянин» выходит небольшая заметка за подписью А. Г., в которой впервые было высказано предположение о том, что некоторые из сказаний о посмертных чудесах св.

1 A.

Николая были созданы на Руси. К «русским» сказаниям автором заметки были отнесены три чуда (Чудо о ковре, Чудо о Епифании, Чудо о детище):

Из сих последних глав 33 (Чудо о ковре — О. У.) и 34 (Чудо о Епифании — О.

У.) представляются русским сочинением XI века. 40 глава (Чудо о детище —.

О. У.), очевидно, написана в России (sic!) — и также вероятно в домонгольский период"}9 Те же три чуда, как тексты несомненно русского происхождения, выделял еп. Макарий.20.

К этому ряду сказаний Н. И. Костомаровым, Е. Е. Голубинским и А. В.

Багрием было добавлено еще одно сказание — Чудо о половчине.

1 7.

Г. Анрих в своем исследовании греческих текстов о св. Николае отмечал пять сказаний (Чудо о трех друзьях, Чудо о монастыре, Чудо о Епифании, Чудо о ковре и Чудо о трех иконах), тексты которых известны только по русским спискам. См.: Anrieh G. Der heilige Nikolaos in der griechischen Kirche: Texte und Untersuchungen. LeipzigBerlin, 1917. Bd. II. S. 99,419,422,426,432.

А. Г.] Некоторые памятники славянской письменности домонгольского периода // Москвитянин. 1845. Ч. 6/12. С. 140−142.

19 Там же. С. 140.

20 Макарий [Булгаков], еп. История Русской церкви. СПб., 1995. Т. 2. Кн. 2. С. 211 (Репринт с изд.: СПб., 1857).

21 Текст Чуда о половчине был издан Н. И. Костомаровым по списку ОСРК, F.I.293 перв. пол. XVI в. См.: Сказание о пленном половчине // Памятники старинной русской литературы, издаваемые графом Григорием Кушелевым-Безбородко. СПб., 1860. Вып. 1.

Наличие тех же «трех-четырех» «русских» сказаний в числе переводных отмечал и архим. Леонид в ранней своей работе 1881 года: «Вторая же половина этой статьи (Жития — О. У.) состоит из ряда посмертных чудес того же самого святителя, заимствованных из греческой же литературы, преимущественно из сочинений о св. Николае св. Мефодия (IX в.) и блаженного Метафраста (X в.) и из отдельных греческих записей чудес его, с присоединением трех чудес, записанных самим русским составителем свода сказаний.»?2.

Н. К. Никольский называл еще одно, пятое, сказание — Чудо о трех иконах.23.

В 1888 году архим. Леонид, пересмотрев свои взгляды, пришел к выводу, что не 3−4, а все 15 текстов сказаний о посмертных чудесах, изданные им отдельно по списку XIV века из собр. Троице-Сергиевой Лавры, № 924, — русское произведение второй половины XI века: «Вторая часть онаго (Жития — О. У.): посмертные чудеса св. Николая, в целом своем объеме (а не по записи трех-четырех чудес только, как доселе полагали) есть русское оригинальное произведение второй половины XI в.».

О существовании «русских» сказаний писали также В. О. Ключевский и А. И. Соболевский, при этом В. О. Ключевский не указывал, какие тексты л/сказаний о посмертных чудесах он относит к русским, а А. И. Соболевский упоминал только Чудо о ковре и Чудо о Епифании.

С. 71−73- Голубинский Е. Е. История русской церкви. М., 1901. Т. 1. С. 775- Багрий А. В. Киевский список чуда св. Николая об утопшем детище // ИОРЯС АН. СПб., 1914. Т. 19. Кн. 2. С. 266.

Леонид [Кавелин], архим. Жития и чудеса святого Николая Мирликийского и похвала ему. С. 9−10.

Никольский Н. К. Материалы для повременного списка русских писателей и их сочинений (Х-XI вв.). СПб., 1906. С. 355.

24 Два сказания — Чудо о половчине и Чудо о трех иконах, которых не достает в Троицком списке, изданы архим. Леонидом по сп. XV в. из собр. Уварова, № 192. Современный шифр рукописи установить не удалось.

25 Леонид [Кавелин], архим. Посмертные чудеса Святителя Николая, архиепископа Мирликийского чудотворца. С. III.

26 Юпочевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1871. С. 217.

27 Соболевский А. И. О древнерусских переводах в домонгольский период. М., 1897. С. 6.

В предисловии к изданию декабрьских Великих Миней Четий, выполненном Археографической комиссией по Успенскому списку ВМЧ (ГИМ, собр. Синода, № 989), отмечается наличие пяти «русских» сказаний, из которых, однако, вместо Чуда о Епифании составителями указывается (снова без какой-либо аргументации) Чудо о трех девицах.28 Сразу же отметим, что это сказание имеет соответствие в греческих текстах, 29 и, кроме того, является прижизненным, а не посмертным чудом св. Николая, хотя чаще всего встречается в цикле посмертных чудес.

Из современных исследователей, в той или иной степени касавшихся изучения сказаний о чудесах св. Николая, следует назвать Б. А. Успенского, рассмотревшего Чудо о половчине как русское произведение-30 О. В. Творогова, разделившего точку зрения Н. К. Никольского на данный вопрос: «Однако допустимо, что на Руси были составлены некоторые из этих чудес: чудо «о ковре», «о человеце, егоже избави от желез» (или «о Епифании»), «о некоем детище», «о половчине» и быть может — «о трех иконах» «-31 Г. Подскальского, отнесшего к русским шесть произведений (названные выше пять и Чудо о трех друзьях). Однако при этом исследователь предупреждал, что, несмотря на то, что данные чудеса сохранились только в славянских списках, «не исключено, что для тех из них, местом которых является Византия, еще отыщется греческий оригинал»?1 Е. Б. Рогачевская, изучая цикл памятников о св. Николае, распространенных на Руси, считает, вслед за архим. Леонидом, русскими все 15 сказаний о посмертных чудесах святого: «Нас же будут интересовать,.

ЛО.

Великие Минеи Четьи, собр. Всероссийским митрополитом Макарием: Декабрь, дни: 617 // Памятники славяно-русской письменности. М., 1904. Вып. 11. С. 3.

29 См. напр.: Anrieh G. Der heilige Nikolaos in der griechischen Kirche: Texte und Untersuchungen. Bd. 1. LeipzigBerlin, 1913. S. 118−123.

30 Успенский Б. А. Филологические разыскания в области славянских древностей: (Реликты язычества в восточнославянском культе Николая Мирликийского). М., 1982. С. 120.

31 Творогов О. В. Житие Николая Мирликийского // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 1: (XI-перв. пол. XIV века). Л., 1987. С. 169−170.

32 Подскальски Г. Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988−1237). СПб., 1996. Т. 1.С. 223. прежде всего, оригинальные древние памятники, входящие в цикл произведений, связанных с памятью о Николае Мирликийском, в которых, так или иначе, угадывается древнерусское восприятие Запада. Поэтому предметом нашего анализа будут следующие тексты: <.> Посмертные чудеса Николая Мирликийского". 33.

Д. Г. Хрусталев рассматривает все пять сказаний (в связи с вопросом об атрибуции этих текстов Ефрему Переяславскому) как русские.34.

Помимо вопроса о том, какие и сколько сказаний были созданы на Руси, исследователей интересовали вопросы их датировки и, конечно, атрибуции.

Время составления Чуда о ковре и Чуда о Епифании исследователи относили к 50−60-м годам XI века, так как их тексты содержат реалии, связанные с этим временем: имена патриарха Михаила (Чудо о ковре) г5 и императора Константина (Чудо о Епифании).36 Так, автор заметки в журнале «Москвитянин» считал, что «время перваго определяется указанием на Патриарха Михаилавремя последнего —указанием на имп. Константина, но не св. Константина, а позднейшаго: ибо упоминается о торговле „русских купцов“ невольниками в Константинополе», — далее он поясняет свою мысль, — «Михаил Керулларий (1043−1059), Константин или Мономах (1042—.

33 РогачёЕкая Е. Б. Цикл памятников о Николае Мирликийском // Древнерусская литература: Восприятие Запада в XI — XIV веках. М., 1996. С. 35.

34 Хрусталев Д. Г. Разыскания о Ефреме Переяславском. СПб., 2002. С. 133−170.

35 Краткое содержание Чуда о ковре: некий старик, живший в Константинополе при патриархе Михаиле, поддавшись уговорам жены, продает единственный в их доме ковер, чтобы на вырученные деньги справить праздник св. Николая. Ковер у старика покупает сам св. Николай, а затем под благовидным предлогом отдает ковер его жене. Рассказ о чуде предваряется небольшим вступлением, в котором автор просит у Бога и Его святых помощи в изложении событий.

36 Краткое содержание Чуда о Епифании, события которого приходятся на период с 3 по 6 декабря: некий купец по имени Епифаний отправляется на рынок, чтобы купить себе слуг, но возвращается домой ни с чем. Неистраченные деньги Епифаний прячет, но забывает куда, и обвиняет в пропаже ни в чем неповинного слугу, которого по приказу купца заключают в темницу. Накануне праздника св. Николая слуга молится тому и получает избавление: вняв молитве юноши, св. Николай является во сне Епифанию, указывает, где спрятаны его деньги, и заставляет выпустить слугу на волю. В заключении автор просит прощения у братии за неумелое изложение этих событий, о которых он знает понаслышкезвучит молитва к св. Николаю.

1055), илиДука (1059—1067). После Константина Дуки других Константинов во времена эти не было". Подобным образом рассуждали и другие исследователи.

Д. Г. Хрусталев вслед за арх. Филаретом рассмотрел Чудо о ковре и Чудо о Епифании с точки зрения принадлежности их одному автору и предположил, что это единое «Сказание двух чудес» было создано не ранее чем через 10—15 лет «после излагаемых событий и лишь после тщательной сверки имеющихся сочинений о чудотворениях Николая на предмет то упоминания известных ему событий» и до учреждения на Руси праздника Перенесения мощей св. Николая, поскольку в тексте Чуда о Епифания события приходятся на зимнюю память св. Николаю (6/19 декабря). При этом он отмечает, что складывание «Сказания двух чудес» происходило стадиально: сначала был создан текст Чуда о ковре, и лишь спустя несколько лет, к нему был дописан текст второго чуда.

Время создания Чуда о половчине исследователи относили к XI веку, а Чуда о детище — к концу XIначалу XII века. Однако их попытки аргументировать свои предположения более или менее конкретно касаются только последнего текста (исключение представляет работа Д. Г. Хрусталева, которая содержит аргументы, существенные для определения времени создания Чуда о половчине). Подробно рассмотрим эти вопросы далее, в соответствующих главах.

Что касается Чуда о трех иконах, то, кроме того, что оно, возможно, является русским, других замечаний об этом тексте в работах исследователей практически нет (исключение составляет работа Д. Г. Хрусталева). Скорее всего, время создания Чуда о трех иконах по аналогии с другими «русскими» чудесами относилось исследователями к концу XI— началу XII векаего текст, в отличие от текстов других «русских» сказаний, не содержит прямых примет этого отрезка времени. События Чуда о трех иконах происходят при.

А. Г.]. Некоторые памятники славянской письменности домонгольского периода. С. 142. ло.

Хрусталев Д. Г. Разыскания о Ефреме Переяславском. С. 139−140. до царе Леонтии и при патриархе Афанасии. Имя Афанасий, как считал архим. Леонид, — это видоизмененное русским книжником (?) имя патриарха Анастасия — иконоборца (730−754), а Леонтий — это никто иной, как Лев III Исаврянин (717−741) — император, с правления которого развернулась борьба с иконопочитанием.40.

Д. Г. Хрусталев отмечает, что «и сам сюжет чуда напрямую связан с периодом иконоборчества», 41 не раскрывая при этом, что именно он под этим имеет в виду.42 Исходя из того, что «чудо, несмотря на значительную вероятность составления на Руси, изобилует такими подробностями в изложении событий (практически каждый герой, житель Константинополя, имеет личное имя), что невольно вызывает сомнения в достоверностиа>, 43 исследователь высказывает две версии происхождения этого сказания: либо греческий аналог ему еще не найден, 44 либо это текст более позднего происхождения, созданный на Руси в XIII веке.45.

ДО.

Краткое содержание Чуда о трех иконах: одному благочестивому старцу по имени Феофан во сне является св. Николай с указанием иконописцу Аггею написать три иконы: Спаса, Богородицы и св. Николая. По окончании работы Аггея над иконами Феофан призывает патриарха Афанасия освятить их. Патриарх отказывается освящать икону св. Николая, посчитав святого «смердовичем», который не достоин стоять в одном ряду со Спасом и Богородицей. За что св. Николай его наказывает: во время путешествия по морю корабль патриарха стал тонуть. Избавление происходит после того, как, осознав свою вину перед св. Николаем, Афанасий просит у него прощения. По возвращении в Константинополь патриарх закладывает монастырь, посвященный святому.

40 Леонид [Кавелин], архим. Посмертные чудеса святителя Николая архиепископа Мир-Ликийского чудотворца. С. 55.

41 Хрусталев Д. Г. Разыскания о Ефреме Переяславском. С. 168.

42 С периодом иконоборчества Чудо о трех иконах связывает лишь встречающееся в нем имя императора-иконоборца. В его тексте, полагаем, нашла отражение модель «русского Деисуса», в которой вместо Иоанна Предтечи изображается св. Николай, выражая тем самым идею предстательства за род христианский. (См.: Устинова О. А. К вопросу о русском происхождении древнейших русских сказаний о чудесах св. Николая Мирликийского // Образ св. Николая Чудотворца в культуре древней Руси: Материалы научной конференции, 22 мая 2000 года. СПб., 2001. С. 18.

43 Хрусталев Д. Г. Разыскания о Ефреме Переяславском. С. 168.

44 Здесь Д. Г. Хрусталев противоречит сам себе: рассуждая о возможности в будущем найти греческий аналог сказанию, он, тем не менее, относит его к единственному тексту «вероятного русского происхождения. события которого происходят в Константинополе и автор не является очевидием» (С. 169).

45 Почему Д. Г. Хрусталев ведет речь именно о XIII веке, а не, скажем, о XIV или XV, не совсем понятно.

И, наконец, перейдем к последнему, третьему, вопросу — проблеме атрибуции «русских» сказаний.

Так, архим. Леонид, считал, что «писатель, скрывший свое имя по чувству смирения — есть не кто иной, как св. Ефрем, инок Киево-Печерского монастыря, один из первых постриженников пр. Антония, удалившийся по обстоятельствам из Киева в Царьград.». 46.

С его мнением не согласился Е. Е. Голубинский: «Ни время жизни Ефрема в Константинополе, ни русское происхождение памятников, о которых идет речь, ни вероятность догадки о литературной деятельности Ефрема не является установленными с достаточной определенностью. Возможно, прежде всего, что памятники, сближаемые с именем Ефрема, окажутся возникшими не на русской почве"41.

Н. К. Никольский вообще отрицал попытку приписать русскому автору написание посмертных чудес св. Николая, поскольку утверждал, что подобная попытка «могла бы иметь свое значение лишь в том случае, если бы можно было утверждать, что в греческой письменности не существует текстов, соответствующих славянским сказаниям, но этого нельзя утверждать из виду того, что не все греческие сказания о св. Николае приведены». 4*.

С. А. Бугославский поддержал точку зрения о том, что все тексты (за исключением Чуда о трех иконах) могли быть написаны русским автором, поскольку они «по стилю примыкают к умеренно риторической, последовательной манере изложения летописных агиографических сказаний, местами даэюе текстуально сближаясь с анонимным Сказанием об убиении Бориса и Глеба и сказанием об их чудеса». 49 Он даже не исключает того, что.

46 Леонид [Кавелин], архим. Посмертные чудеса святителя Николая архиепископа Мир-Ликийского чудотворца. С. XI.

47 Голубинский Е. Е. История русской церкви. С. 776.

48 Никольский Н. К. Материалы для повременного списка русских писателей и их сочинений. С. 354−355.

49 Бугославский С. А. Русская литература XI — начала XIII в.- Жития. // История русской литературы в 10-ти т.: Т. 1. М.- Л., 1945. С. 321. На стилистическую близость текстов «русских» сказаний с другими древнерусскими произведениями XI — XII веков обратил.

Сказание чудес" свв. Бориса и Глеба повлияли на сказания о чудесах св. Николая.50 К сожалению, краткий объем Академической истории литературы не позволил исследователю подробно раскрыть свой последний тезис.

А. В. Багрий считал, что: «Чудеса русской записи, как показывает одинаковость стилистических приемов, применяемых в них, могли быть написаны или одним автором или лицами, принадлежавшими к одной литературной школе». 51 Он также отмечал, что «автор русских чудес мог быть и переводчиком чудес с греческого, о чем говорит упоминание. о переводных чудесах в словах отца в чуде о детище, но такие же точные знания чудес св. Николая мог иметь и автор не переводчик, в виду су распространенности на Руси сказаний о св. Николае».

И, наконец, Д. Г. Хрусталев, специально занимавшийся этим вопросом, пришел к следующим выводам:

1) Все попытки приписать авторство Чуда о ковре и Чуда о Епифании Ефрему Переяславскому труднодоказуемы, поскольку наука не располагает образцами его литературного творчества. Автором этих двух сказаний, считает исследователь, мог быть Иоанн И, поскольку, будучи греком по происхождению, он вполне мог жить в Константинополе в 1050-х годов, так как на киевскую кафедру был поставлен из Византии никак не ранее 1077 года. В качестве аргумента Д. Г. Хрусталев приводит отрывок из ответного послания Иоанна II антипапе Клименту III (1080−1099) с прилагаемым внимание еще А. В. Багрий, выделив в Житии Феодосия Печерского, Житии Бориса и Глеба и чудесах св. Николая общие для их текстов места, житийные формулы: 1) упоминание о пророке, 2) о тайне из уст царевых, 3) о дьяволе, 4) о прославлении Бога. Кроме того, исследователь отметил использование в чудесах св. Николая византийско-русского приема авторского самоуничижения и авторской скромности и наличие житийного сентиментализма в постоянных разговорах, молитвах со слезами и плачах. Фрагмент из текста Чуда о детище: «Понеже Русь новый град бысть, аще бо новый виноград, но ветхаго плодовитее.» А. В. Багрий поставил «в связь с известными параллелями Илариопа». См.: Багрий А. В. Киевский список чуда св. Николая об утопшем детище. С. 269−272.

50 См.

введение

в первой главе, в котором мы обращаем внимание на то, что «Сказание чудес» свв. Бориса и Глеба было создано позже, по крайней мере, одного из «русских» сказаний — Чуда о детище.

51 Багрий А. В. Киевский список чуда св. Николая об утопшем детище. С. 271−272.

52 Там же. С. 272. трактатом об опресноках и заблуждениях латинян, по стилю, манере письма и пристрастием к определенным словосочетаниям схожий со «Сказанием о двух чудесах». В качестве примера схожих словосочетаний исследователем приводится только одно слово — «худость», являющееся, на наш взгляд, единственным, что объединяет ответное послание Иоанна II и то только с одним из двух текстов — Чудом о Епифании, в котором это слово как раз и встречается.

Тем не менее, гипотеза Д. Г. Хрусталева имеет свои основания (русские летописи отмечают, что Иоанн II был человеком мудрым и ученым: «Был же тот Иоанн сведущ в книгах и в учении, милостив к убогим и вдовицам, ласков ко всякому, богатому и нищему, смиренен же умом и кроток, молчалив,.

53 речист же, когда от святых книг утешал печальных"), хотя и требует более весомых доказательств.

2) Составление Чуда о детище или его редактирование Д. Г. Хрусталев связывает с именем кн. Мстислава Владимировича, игравшего важную роль в становлении особого почитания св. Николая на севере Руси.

3) Автором Чуда о половчине, считает исследователь, был житель юга Руси, священнослужитель, книжник, для которого текст Чуда о детище был образцом для подражания, и именно ему он следует в манере изложения. Однако Д. Г. Хрусталев не подкрепляет свои рассуждения конкретными примерами, что снижает ценность его наблюдений.

4) Относительно Чуда о трех иконах у Д. Г. Хрусталева нет сложившегося мнения о его происхождении, поэтому авторство Ефрема или иного русского автора в этом случае остается проблематичным.

Из сказанного становится очевидным, что практически все вопросы, касающиеся изучения «русских» сказаний, до сих пор остаются открытыми. Это связано с тем, что в решении проблем исследователи большей частью опирались на отдельные, «случайные», списки.54 Таким образом, актуальной.

53 БЛДР. СПб., 1997. Т. 1: XI—XII вв.ека. С. 245. задачей на сегодняшний день является исследование рукописной традиции этих сказаний, два из которых (Чудо о детище и Чудо о половчинё) станут предметом изучения в нашей диссертации.

В последние годы чудесами св. Николая, переведенными с греческого языка, занимается И. И. Макеева, опубликовавшая два древнейших списка 10-ти его чудес по рукописям XII и XIII веков.55 Рассматривая происходящие в последующей рукописной традиции (XIV — XVII веков) изменения в составе этого цикла чудес, который И. И. Макеева считает «отдельным произведением древнерусской письменности», 56 она упоминает о присоединении к этому циклу и двух исследуемых нами сказаний — Чудо о детище и Чудо о половчинё, которые характеризует однако, как «поздние» чудеса. В своих статьях — как опубликованных, так и еще неизданных — И.

54 Так, были известны следующие списки: текст Чуда о половчинё, изданный Н. И Костомаровым по списку перв. пол. XVI в. РНБ, ОСРК, F.I.293- Житие Николая Чудотворца / Изд. по рукоп. XVI в., принадлеж. Моск. Публ. и Румянцев, музею (Folio, № 15) СПб., 1882. (ПДП, № 40) — издание Леонида (1888 г.), в котором 13 посмертных чудес опубликованы по рукописи Троице-Сергиевой лавры, № 9 (кон. XTV в.), а оставшиеся 2: Чудо о половчинё и Чудо о трех иконах по списку XV в. из собр. Уварова, № 192- Великие Минеи Четии: Декабрь, дни 6—17 // Памятники славяно-русской письменности, изд. Имп. Apxeoip. Ком. М., 1904. Вып. 11. Стлб. 551−728- текст Чуда о детище, опубликованный Е. И Калужняцким по списку из собр. Львовского университета, 1.15.F (Калужняцкий Е. И. Обзор славяно-русских памятников языка и письма, находящихся в библиотеках и архивах Львовских // Труды Ш Археологического съезда. Т. 2. Киев, 1978. С. 229−230) и др.

55 1) список XII в.: РНБ, F. п. I, 46 (См.: Месяца декамбря въ 6 дьнь. Чюдеса святаго архииергЬя Христовы Николы // БЛДР. СПб., 1999. Т. 2. С. 216−243) — 2) список кон. ХШ в.: Гим, Хлудовское собр., № 215 (См.: «Сказание чудес Николая Мирликийского» // Лингвистическое источниковедение и история русского языка (2002—2003). М., 2003. С. 248−310).

56 И. И. Макеева рассматривает эти чудеса как «отдельное произведение древнерусской письменности» (Макеева И. И. «Сказание чудес Николая Мирликийского» // Лингвистическое источниковедение. С. 235), названное ею вслед за рукописью XIII в. «Сказанием чудес Николая Мирликийского».

57 И. И. Макеева делит чудеса на «ранние» и «поздние» в зависимости от датировки рукописей, их содержащих. Современные текстологические исследования утверждают возможность хорошего сохранения древних текстов в рукописях более позднего времени (1. «Слово о законе и благодати» Илариона было издано А. М. Молдованом по сп. втор, пол. XV в., наиболее близко отражающего оригинальный текст XI в. (См.: Молдован А. М. «Слово о законе и благодати» Илариона". Киев, 1984) — 2. переводной памятник XI — XII вв. — «Девгениево деяние» известен в поздних списках рубежа XV — XVI в., сохраняющих черты домоногольского перевода (См.: Кузьмина В. Д. Девгениево деяние. М., 1962) и.

И. Макеева не касается ни самой проблемы русского происхождения ряда чудес, ни проблемы изменения самих текстов «русских» сказаний на протяжении столетий, сосредотачиваясь на других аспектах исследования, и, > прежде всего, — на проблеме изменения состава цикла в различных рукописях.

Целью нашей работы является другой аспект исследования — введение в сложившийся круг оригинальных литературных памятников XI — XII веков двух сказаний о посмертных чудесах св. Николая: Чуда о детище и Чуда о половчине, вопрос о русском происхождении которых ставился еще в XIX веке.

Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи: на основе уже известных и вновь обнаруженных списков Чуда о детище и Чуда о половчине проследить рукописную традицию этих памятниковопределить важнейшие этапы в ее развитии и принципы литературной трансформации текстовустановить источники сказаний, литературные особенности и время создания каждого из этих текстовсоотнести выявленные тексты этих двух сказаний с новейшими работами, характеризующими разновидности Жития св. Николая, — с классификациями М. С. Круговой и Н. В. Пак.

Эти задачи решаются на материале 185 рукописей из собраний Москвы (РГБ) и Санкт-Петербурга (БАН, ИРЛИ, РГИА, РНБ), из них автором настоящего исследования самостоятельно было обнаружено 26 др.). Вопрос о «поздних» — и «ранних» видах текста выясняется в результате текстологического анализа и соответствующих аргументов.

58 Благодарим И. И. Макееву и М. С. Крутову за предоставленную нам возможность в процессе работы над настоящим диссертационным исследованием ознакомиться с неопубликованной еще работой И. И. Макеевой: «Цикл ранних чудес святого Николая Мирликийского в русской письменности ХУ-ХУН веков». кодексов в БАН, РГБ и РНБ.59 Также нами были уточнены датировки многих, уже известных по другим работам, рукописей60.

Исследование проводится методом комплексного изучения памятников древней письменности, сочетающим приемы текстологического, источниковедческого, историко-литературного анализа.

Научная новизна диссертации состоит в том, что к исследованию привлекаются новые списки Чуда о детище и Чуда о половчине, которые позволяют выявить все многообразие их текстов, представленных в русских рукописях, установить взаимоотношения между ними, а также пересмотреть взгляд предшествующих исследователей на историю создания Чуда о детище и датировку Чуда о половчине. В научный оборот впервые вводится классификация редакций и вариантов текста Чуда о детище (Первоначальная редакция, Распространенная редакция и два ее варианта, Киевская редакция, Сокращенная редакция, Особая редакция, Сводная редакция, Краткая редакция А, Краткая редакция Б) и текста Чуда о половчине (Основная редакция и ее поздний вариант, редакция А, редакция Б, редакция В, редакция Г, Сводная редакция) — установлены источники и вскрыты причины создания каждого из нихпроделана работа по датировке исследуемых памятников и установлению их связей с русской литературной традицией (Кроме параллелей, указанных А. В. Багрием и С. А. Бугославским со «Словом о законе благодати» Илариона, «Сказанием о Борисе и Глебе» и «Сказанием чудес», дополнительно отмечены соответствия с кругом идей «Слова о законе и благодати» и Киево-Печерскго патерика). Соотнесение выделенных нами разновидностей текстов обоих сказаний с разновидностями «Иного» жития св. Николая (согласно классификации Н. В. Пак), позволяет уточнить взаимоотношения видов и разновидностей Жития между собой и их временную последовательность.

59 См.: Список использованной литературы и источников.

60 См.: Приложение.

Структура диссертации. Работа состоит из двух частей, тесно связанных между собой: I. Исследование, II. Тексты памятников. Первая часть представлена тремя главами и заключением, вторая часть исследования содержит подготовленные к публикации все известные на сегодняшний день редакции и варианты текстов двух исследуемых древнерусских сказанийЧуда о детище и Чуда о половчине, выявленные в процессе изучения рукописей, что позволяет судить об истории движения текстов и изменениях их литературной формы. Исследование дополнено списком использованной литературы и источников, списком условных сокращений и Приложением, включающим археографический обзор списков русских сказаний.

Первая глава ЧУДО О ДЕТИЩЕ.

Текст Чуда о детище представляет собой рассказ о первом чуде св. Николая в Киевской земле. В день памяти первых русских святых Бориса и Глеба семья киевлян, состоящая из трех человек (мужа, жены и их младенца), отправляется по Днепру в Вышгород на поклонение мощам святых страстотерпцевна обратном пути задремавшая мать роняет ребенка в воду, и тот тонет. Плача и стеная, родители возвращаются в Киев, а ночью св. Николай являет чудо: утонувший ребенок живой и невредимый оказывается в Киевской церкви св. Софии перед иконою святого.

Вторым текстом, действие которого также происходит в Киеве, является другое сказание св. Николая — Чудо о половчине (о нем речь пойдет во второй главе). К этим двум киевским чудесам св. Николая украинские исследователи А. В. Александров и Н. В. Верещагина отнесли еще и посмертное чудо свв. Бориса и Глеба — Чудо о сухорукой жене, посчитав, что в его тексте «главным действующим лицом выступает скорее святитель, чем киевские страстотерпцы"/ с чем нельзя согласиться.

В обоих сказаниях (Чуде о детище и Чуде о сухорукой жене), действительно, встречаются имена всех трех святых, но при этом, упоминание имен свв. Бориса и Глеба в первом тексте, а св. Николая во втором служит отправной точкой для разворачивания дальнейших событий. Так, в Чуде о детище беда настигает родителей в день памяти свв. Бориса и Глебаа в Чуде о сухорукой жене внезапная болезнь приключается с женщиной в день памяти св. Николая: свв. Борис и Глеб наказывают ее за то, что она вместо того, чтобы пойти на службу, идет работатьчерез год они же.

1 Александров А. В. Киевские чудеса святителя Николая в ближайшем агиографическом контексте // Правило веры и образ кротости. С. 222. См. также: Верещагина Н. В. Чудотворный образ Николы Мокрого. С. 404. избавляют ее от недуга. Вот в следующем за Чудом о сухорукой жене тексте — Чуде о слепом свв. Бориса, и Глеба, и Георгия, — все три святые действительно являются действующими лицами: к церкви св. Георгия каждый день приходит слепой человек, моля святого о прозрениисмилостивившись над ним, св. Георгий является ему во сне и сообщает, что помочь ему могут только Борис и Глеб из русской землипоследовав совету св. Георгия, слепой приходит к церкви святых страстотерпцев и получает исцеление.3.

Следует особо отметить, что порядок следования имен трех святых в Чуде о детище и Чуде о сухорукой жене, а также доля участия святых в чудесных действиях свидетельствуют в пользу более раннего происхождения первого текста. Если в Чуде о детище греческий святой только вводится в круг собственно русских святых, то в Чуде о сухорукой жене он уже занимает подобающее себе место в сознании русских людей. Это подтверждается как самой датировкой «Сказания чудес» Бориса и Глеба, так и процессом развития на Руси почитания св. Николая.

Напомним, что «Сказание о Борисе и Глебе» в соединении со «Сказанием их чудес» впервые встречается в Успенском сборнике (XII — XIII века). Поскольку в дальнейшем оба памятника переписывались вместе, то мнения ученых относительно их происхождения разделились: одни считали, что оба литературных памятника были созданы единовременнодругие полагали, что «Сказание чудес» было составлено позже и независимо от текста «Сказания о Борисе и Глебе». 4 Как бы то ни было, время написания.

2 «Въ градгЬ Дорогобужи нгЬкая жена, раба сущи, д*Ьлаше въ вежи повел’книемь госпожа своея в день святаго Николы. И вънезапу явиста ей святая страстотрьпца, претяща и глаголюща ей: „Почто тако твориши въ день святаго Николы? Се ти сътворив’к казнь“. И се рекъша, разметаста храмину ту, жену же ту, акы мрьтву сътвориста.» (л. 21 г). См.: Успенский сборник XII — XIII вв. / Под. Ред. С. И. Коткова. М. 1971. С. 64−65.

3 Там же. С. 65.

4 См., напр.: Воронин Н. Н. Анонимное сказание о Борисе и Глебе, его время, стиль и автор // ТОДРЛ. М.- Л., 1957. Т. 13. С. 11−56- Еремин И. П. Сказание о Борисе и Глебе // Еремин И. П.

Литература

Древней Руси (Этюды и характеристика). М.- Л., 1966. С. 18−27- Дмитриев Л. А. Сказание о Борисе и Глебе // Словарь книжников и книжности Древней Руси Л., 1987. Вып. 1. (XIперв. половина XIV в.). С. 398−408 и др. самого «Сказания» большинство исследователей относят к началу XII века. К этому же времени и почитание св. Николая после введения в русскую церковь на рубеже XI — XII веков праздника Перенесения мощей святого, с которым большинство исследователей связывало появление Чуда о детище, достигает на Руси своего расцвета.

Выводы.

Итак, русские чудеса сопровождают практически все виды и разновидности текста Жития св. Николая. Причем, несмотря на свою вариативность, некая закономерность в том, какой текст чудес и для какого текста Жития, все же прослеживается, что особенно заметно в тех текстах, которые известны более, чем в одном или двух списках.

Рассмотрев взаимоотношения текстов русских чудес с текстами «Иного» жития, мы пришли к выводу, что для его Основной редакции характерны, за редким случаем, ранние версии русских сказаний. При этом, наличие в текстах вида, А и вида со Сказанием о «литовских» чудесах Распространенной редакции Чуда о детище и Основной редакции Чуда о половчине позволяет нам объединить оба эти вида в один, тем более, что цикл посмертных чудес в виде со Сказанием о «литовских» чудесах открывается Чудом о Дмитрии. Исходя из датировки ранних редакций русских чудес, мы можем предположить, что создание вида, А относится к XII веку. Появление.

В Тр. 805 представлено два списка Распространенной редакции Чуда о детище. же в нем «литовских» чудес свидетельствует о том, что на рубеже XV — XVI веков его текст получает новое развитие.

Для вида В характерны тексты Сокращенной редакции Чуда о детище и поздние редакции Чуда о половчине (редакции А, Б и Г) — при этом мы отметили, что на позднем этапе развития вида В к его тексту дописывается, отсутствующий ранее в нем текст Чуда о половчине. Следовательно, литературную историю вида В Основной редакции «Иного» жития можно представить следующим образом: его текст создается в конце XIV века, в XV веке к нему добавляется Чудо о половчине в редакции, А или Б, а в XVI веке редакции Чуда о половчине XV века заменяются на редакцию Г.

Для раннего вида Г характерно Чудо о детище в Первоначальной редакции, а также наличие Чуда о половчине в Основной редакции, которое на более позднем этапе развития вида Г исключается из текста.

Для другой редакции «Иного» жития — Распространенной — характерны тексты поздних распространенных версий обоих чудес (вариант Б — Чуда о детище, редакция В — Чуда о половчине), что может свидетельствовать о специальном создании их текстов именно для Распространенной редакции.

Текстологической приметой Краткого жития является текст Первоначальной редакции Чуда о детище, что может свидетельствовать о раннем времени появления перевода его текста.

Наличие текстов Особой редакции Чуда о детище и позднего варианта Основной редакции Чуда о детище в Компилятивном житие может свидетельствовать о связи создания данных текстов с Житием, предназначенным для печатного издания.