Малый город Поволжья в позднем средневековье
Нами была предпринята попытка, рассмотреть сходство памятников по процентному соотношению шести наиболее распространенных типов керамической посуды, функционировавших в XV—XVII вв. на памятниках. В результате были выявлены некоторые особенности. Значительным своеобразием обладает керамический инвентарь Чебоксар и Наровчата. При значительном сходстве в типах керамики, бросаются в глаза некоторые… Читать ещё >
Содержание
- Сведения письменных источников о малых городах Верхнего и Среднего Поволжья в Позднем Средневековье
- История археологического изучения малых городов Верхнего и Среднего Поволжья
- Историография вопроса
- I. Градостроительство
- 1. Причины возникновения малых городов Поволжья в позднем средневековье § 2. Топография, планировка и оборонительные сооружения малых городов
- II. Материальная и духовная культура населения малых городов Поволжья в позднем средневековье § 1. Признаки малого города
- 2. Материальная культура (домостроительство, ремесло, торговля, быт, сельское хозяйство)
- 3. Характеристика керамической посуды малых городов Верхнего и Среднего
- Поволжья в ХУТ-ХУШ вв. § 4. Духовная культура населения малых городов Поволжья по археологическим источникам (предметы христианского культа, пережитки язычества, грамотность)
- III. Этнический состав населения малого позднесредневекового города Поволжья
- Заключение
- Список источников Библиография
- Список сокращений
Позднее средневековье — сложный период в истории Русского государства. В это время. завершив объединение своих земель, оно начинает военно-административное продвижение на восток и, постепенно превращается в многонациональную державу. Первым шагом к захвату и подчинению крупных территорий с многочисленными населяющими их инородцами явилось завоевание Казанского ханства и подчиненных ему земель.
Отечественной исторической наукой проделан огромный объем работ, в ходе которых рассматривались самые разнообразные аспекты истории взаимоотношений Русского государства и Казанского ханства, истории народов Поволжья. Отдельными работами представлены также вопросы истории материальной культуры, религиозных верований, этнических контактов на пограничных территориях в рассматриваемый период.
В то же время, на сегодняшний день в общей массе исследований существуют определенные пробелы. Одним из таких пробелов является слабая археологическая изученность малых городов Верхнего и Среднего Поволжья конца ХУ-ХУ11 вв. Между тем, их значение для изучения истории борьбы между Русским государством и Казанским ханством и последующего закрепления в бывших казанских владениях трудно переоценить. Являясь центрами административного управления и играя роль опорных пунктов, с течением времени они становились центрами ремесла и торговли. Данная проблематика неоднократно рассматривалась в историко-краеведческой литературе на основании письменных источников. Однако археологическое изучение дает возможность наполнить конкретным содержанием сведения письменных источников, позволяет зримо воссоздать историю материальной культуры. Огромный интерес представляет также выяснение возможностей археологии в определении социально-экономического облика населенных пунктов указанного типа.
При выборе городов, которые могли бы быть объектами исследования, нами было принято во внимание несколько обстоятельств.
В первую очередь для изучения привлекались те города, в которых проводились археологические исследования. Преимущественно это города, в которых работы проводились Центром археолого-этнологических исследований Марийского государственного университета (далее — ЦАЭИ МарГУ). Были использованы также материалы раскопок в Чебоксарах 1969−1972 и 1979−1980 гг., опубликованные в работах Ю. А. Краснова, В. Ф. Каховского и 4
Б.В. Каховского [89- 90- 91- 92- 93- 99]. При характеристике материалов Царевококшайска привлекались публикации B.C. Патрушева, в которых получили отражение результаты археологических исследований 1984 г. [117- 118]. Были также использованы отчеты B.C. Патрушева о работах в городе Йошкар-Ола за 1984, 1996, 1997, 1998 гг. [29- 30- 31: 33], находящиеся на хранении в архиве Научно-производственного центра по охране и использованию памятников истории и культуры республики Марий Эл (далее — НПЦ по охране и использованию памятников истории и культуры). При статистической обработке керамического материала Наровчатского городища были привлечены данные из отчетов А. Е. Алиховой. A.B. Расторопова. В. В. Ставицкого [6- 7- 41- 46].
Всего нами было рассмотрено 19 городов. Десять из них расположено на территории современной Костромской области (Галич Мерский. Унжа, Солигалич, Чухлома, Суди-славль. Кологрив, Парфеиьев, Буй, Кадый, Судай). Три — на территории Республики Марий Эл (Царевококшайск, Козьмодемьянск, Кокшайск) 3 — на территории Кировской области (Царевос-анчурек, Уржум. Яранск). 1 — на территории Пензенской области. 1 — на территории Нижегородской области, 1 — на территории Республики Чувашия.
Данный
список включает в себя города как в порубежных русских землях (до подчинения Казанского ханства), так и на территории, присоединенной после подчинения Казанского ханства. Разведочный характер обследования части из них в какой-то мере компенсируется имеющимися сведениями по истории планировки и застройки этих городов.
В географическом и историческом отношениях Костромская область является частью Верхнего Поволжья, которое связано разветвленными водными системами с обширными сопредельными территориями, объединёнными процессом многовекового исторического развития. Общие и частные вопросы этого процесса решались и решаются в монографических историко-археологических исследованиях.
В своих историко-географических границах Костромское Поволжье охватывает бассейны крупных волжских левобережных притоков р. Костромы и Унжи. и бассейны более мелких правых притоков в том же 'течении Волги [51. С. 7] (рис. 58−65). Но современному административному делению означенная территория соответствует Костромской области и. отчасти, приволжским районам Ивановской области. Костромская область расположена в центральной зоне Русской равнины. Протяженность области по прямой с севера на юг составляет около 260 км, с запада на восток — немногим более 400 км. Площадь превышает 5
60 ООО кв. км. Кроме рек Костромы, Унжи, Немды. область отчасти захватывает реку Ветлу-гу в ее среднем течении. В западной, части области находятся многочисленные озера. Галич-ское и Чухломское озёра соединяются с рекой Костромой реками Вексой Галичской и Век-сой Чухломской [Там же. С. 7−8]. Леса покрывают свыше 60% территории области, а на востоке — до 70%. Юго-западную часть области занимает долина р. Волга. Крупными левыми притоками, речная сеть которых в значительной степени определяет современный ландшафт Заволжья, являются реки Кострома и Унжа.
Под термином «Марийский край» или «Марийское Поволжье», который часто употребляется нами на последующих страницах, выступает территория современной республики Марий Эл в приблизительных ее границах рассматриваемого времени. По административному делению XVIII века (до губернской реформы 1779−1781 гг.).это Царевококшайский, части Козьмодемьянского. Кокшайского, Царевосанчурского. Яранского уездов Свияжской провинции, Алтайской и Галицкой дорог Казанского и Уржумского уездов Казанской провинции Казанской губернии, а также Рыжайская волость Закудемского стана Нижегородского уезда одноименной провинции и губернии. После екатерининской областной реформы второй половины ХУШ века — это марийские части Царевсжокшайского. Козьмодемьянско-го. Казанского и Чебоксарского уездов Казанской губернии (две трети территории края). А также Уржумского. Царевосанчурского (до 1796 г.) и Яранского уездов Вятской губернии (чуть меньше одной трети), Васильского и Макарьевского (с 1796 г.) уездов Нижегородской, губернии (около 8 процентов) [85. С. 5].
Хронологические рамки работы ограничены концом ХУ-ХУН вв. Нижняя граница обусловлена тем, что именно с конца XV в. усиливаются контакты Русского государства с Казанским ханством и народами Среднего Поволжья. В отечественной исторической науке принятым рубежом сферы деятельности археологии считается XVII век. История последующих столетий, до современности, лучше известна по другим видам источников. Но достаточно широко используются археологические наблюдения при исследовании отдельных объектов, преимущественно памятников архитектуры XVIII, XIX и даже XX века. Кроме того, XVII век взят в качестве верхней границы, так как в XVII в. происходит значительная унификация материальной культуры, и возможности археологии значительно сокращаются. 6
Эти причины приводят к тому, что большинство малых, городов к концу XVII — середине XVIII вв. утрачивают свои характерные черты как типа памятника и перестают являться объектом нашего исследования.
Целью работы является осмысление имеющегося на сегодняшний день археологического материала, характеристика на его основе малых городов Верхнего и Среднего Поволжья конца Х/-Х*П вв. и выявление их общих и своеобразных черт. Выполнение поставленных задач позволило бы выделить шкалу археологически уловимых признаков, которые характеризовали бы малый город Поволжья в позднем средневековье как самостоятельный тип памятника.
Структура работы подчинена решению этих задач. Работа состоит из трех глав, две из которых дополнительно разбиты на параграфы. Последнее сделано для большей четкости изложения. Первая
глава IIосвящена причинам, которые привели к возникновению в XV—XVI вв. в ряде регионов Верхнего и Среднего Поволжья укрепленных пунктов, ставших форпостами русской колонизации на землях, ранее подчиненных казанскому ханству. Здесь же, во втором параграфе, рассматривается устройство оборонительных сооружений и планировка малых городов, на основании проведенных археологических исследований, дополненных данными письменных источников и картографического материала. Поднятый в первом параграфе главы вопрос о причинах и об обстоятельствах возникновения малых городов, является ключевым для исследования назначения малых Поволжских городов и их существования в последующие периоды времени (в конце XVII-XVШ вв.). Объединенные общей темой градостроительства, эти два параграфа образуют вводную, и в то же время наиболее важную часть работы, поскольку создают исходные предпосылки для дальнейшего исследования.
Вторая глава, разбитая на четыре параграфа, в количественном отношении представляет собой основную и определяющую в смысловом отношении часть. Здесь подвергается анализу материал, полученный в ходе исследования археологами малых городов. История этих исследований является достаточно короткой, однако, имеющегося материала вполне достаточно для построения некоторых выводов о различных сторонах жизни малого позднесред-иевекового города. Глава начинается с описания признаков, согласно которым, малый позд-несредневековый город мог бы быть выделен в общей массе исследованных археологически, укрепленных поселений. Это было сделано сознательно, для большего удобства изложения. 7 и позволяет на примерах исследования конкретных городов проверить верность выведенной нами позиции. Удобство такого расположения материала состоит в том, что это позволяет изначально сконцентрировать внимание на наиболее важном аспекте, т. е. археологически уловимых признаках малого города в русском позднем средневековье, и не отвлекаться в дальнейшем на второстепенные детали, которые неизбежно возникают в поле зрения при описании большого количества наработанного материала.
Второй параграф целиком посвящен характеристике материальной культуры, известной нам по результатам исследований, проводившихся в разное время в малых поволжских городах. Разбитая на отдельные вопросы, каждый из которых является достаточно самостоятельным, эта тема составляет источниковую базу и исходную точку всех построений, связанных с описанием черт, присущих малым городам в Поволжье конца XV — середины XVIII веков. Выбранные разделы, обозначенные как домостроительство, ремесло, торговля, быт. сельское хозяйство, составляют то главное, что на наш взгляд является содержанием такого понятия как город вообще и как малый город — в частности. Присущие малым: поволжским городам особенности, вызванные их географическим и временным положением, наиболее отчетливо проявляются при рассмотрении этих сторон городской жизни.
В дальнейшем нами был образован третий параграф, который по своей сути является одним целым с предыдущим, поскольку керамический инвентарь исследованных городищ является неотъемлемой частью материальной культуры. Однако выделение в отдельный параграф характеристики керамической посуды малых городов было вызвано объективной необходимостью выделения наиболее массовой категории вещей, найденных при исследованиях памятников, а также статистической обработки и сравнения эгого материала. Его обособление позволило нам более четко поставить вопрос о сходстве и различиях в керамических комплексах и исследовать эту тему настолько подробно, насколько этого требует количество и качество доступного материала.
Последний, четвертый, параграф главы отвечает на вопрос об атрибутах духовной жизни населения малых городов Поволжья в позднем средневековье. Этот вопрос, также как и тема материальной культуры, был разделен нами на несколько самостоятельных вопросов, в совокупности составляющих содержание духовной культуры населения малого города, а точнее той ее части, которая может быть исследована на основании археологических источников. Совершенно справедливо, на наш взгляд, в качестве основной ее составляющей нами 8 была выделена тема религиозных представлений населения малого города. Помимо просто рассмотрения различных сторон духовной жизни, а также их материального воплощения, этот вопрос имеет и более глубокий смысл, касающийся политической обстановки и русского продвижения в земли поволжских народов. Исследование различных его сгорон возвращает нас к первой главе и продолжает анализ обстоятельств и причин появления такого памятника как малый город. Исследование пережитков языческих верований само по себе является самодостаточной актуальной темой, однако, в нашем случае, она продолжает рассмотрение различных сторон христианизации местных народов и жизни русского населения в городах, а также следов этого процесса.
Зримым воплощением духовной жизни городского населения, а также одним из признаков городской культуры является грамотность широких слоев общества. В археологии ее показателями являются находки орудий письма или памятников эпиграфики. На практике, по крайней мере, для малых городов позднего средневековья, это является довольно редким явлением, а. кроме того, частично потеряло свою актуальность ввиду широкого распространения в это время письменных источников.
В последней, третьей главе работы, рассматриваются различные аспекты, касающиеся этнического состава населения малых городов. Ввиду цельности этой главы, и ее небольшого размера, я не считаю нужным, дробить ее на параграфы. Я осознаю возможность пересмотра некоторых положений этой главы на основе новых данных, и расширения ее.
Третья глава завершает основную часть работы, задача которой мне видится не только в абсолютном решении всех вопросов, являющихся темой исследования, но и в принципиальной необходимости постановки некоторых из них. В заключении мною были подведены некоторые итоги и сформулированы задачи для дальнейшего изучения малых городов Верхнего и Среднего Поволжья в рассматриваемый период. 9
Сведения письменных источников о малых городах Верхнего и Среднего Поволжья в позднем средневековье.
Для характеристики первоначального облика Царевококшайска не сохранилось документов, относящихся к XVI—XVII вв. но приблизительно его можно восстановить по опубликованным документам XVIII—XIX вв.
Основой нашей работы явились главным образом опубликованные архивные источники — экономико-географические, этнографические и статистические описания, актовый материал и публикации документов по отдельным темам.
В сборник «Йошкар-Ола. 1584−1991» [87] включены документы Российского государственного исторического архива (РГИА), Российского государственного архива древних актов (РГАДЛ), Российского государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ), Центрального государственного архива Республики Татарстан, Центрального государственного архива Республики Марий Эл (ЦГАРМЗ), а также документы из ряда других хранилищ, относящиеся к новейшей истории [Там же. С. 3−4].
После завершения работы над сборником, в ряде изданий, были опубликованы документы по истории Царевококшайска XVITXIX веков, раскрывающие отдельные ее стороны (Андреянов A.A. Город Царевококшайск: страницы истории (конец XVI. начало XVIII века). Йошкар-Ола, 1991- Дмитриев В. Д. Наказ царя Михаила Федоровича царевококшайскому воеводе В. Я. Воронову 1628 года // Марийский археографический вестник. Вып. 2. Йошкар-Ола, 1992. С, 62−71- История Марийского края в документах и материалах. Вып. 1. Эпоха феодализма. Сост. Г. Н. Айнлатов, А. Г. Иванов. Йошкар-Ола, 1992).
Наиболее ранний из опубликованных документов — Разрядная книга 1475−1598 годов, в которой содержатся сведения об основании города Царевококшайска и назначении воевод до 1597 года [87. С. 27−28]. Документ был также опубликован в Москве, в 1996 году [138. С. 22].
Значительную группу источников, содержащих косвенные сведения или упоминания о Царевококшайске, представляют собой показания и отписки, появившиеся в период восстания Степана Разина [87. С. 28−29]. Они были опубликованы также в Сборнике исторических материалов о народностях Поволжья, изданном в 1919 г. в Казани.
Некоторый интерес представляют для нас сведения о численности посадских и бобыль-ских дворов и дворовладельцах Царевококшайска, взятые из Переписной книги, составлен
10 ной Я. М. Толочановым и А. Фаворовым и датированной 1.646 г. [138. С. 22−23]. В документе четко выделена в отдельную категорию земля «за острогом» и «за острогом же в новокрещенской слободе» [Там же], что подтверждает наличие неукрепленной части вблизи города, а также приведен перечень проживающего там населения.
Далее, в хронологическом порядке, следуют свидетельства посадских людей о выгонной земле Царевококшайска 1649 г., Росписной
список имущества канцелярии от 1701 г., Челобитная 1703 г. [87. С. 31−34]. Во всех документах приводятся статистические сведения о выгонных территориях, списки имущества и сведения о социально-экономическом положении населения, что только косвенно касается темы нашей работы. Списки ревизских душ по большей части освещают те же вопросы и не являются для нас источником первостепенной важности [Там же. С. 34−35].
Более интересны в этом отношении описания города, составленные в разное время и содержащие, помимо прочего, иногда отрывочные сведения о начальном периоде истории города. Так. в 1725 г. Царевококшайской канцелярией были приведены сведения о состоянии города [87. С. 36- 138. С. 25]. Само описание города содержит довольно мало содержательной информации, однако начало документа представляет собой сведения о деревянном остроге, который выгорел, и к 1725 г. уже не существовал. Приводятся также сведения о положении монастырских и дворцовых крестьян, новокрещен и черемисы.
Наиболее известным и часто цитируемым в исторической литературе до сегодняшнего дня остается описание города, составленное в 1728 г. городничим П. Кафтанниковым для представления в контору инженерного правления Военной коллегии 1138. С. 25−26. Док.№ 5- 87. С. 36−37. Док.№ 12]. По сути, документ, составленный П. Кафтанниковым, представляет собой подробное, с довольно точными замерами, описание остатков, положения и устройства крепостных сооружений деревянного острога, который «понеже божьею волею, в 204-м (1695/96) году погорел без остатку» [87. С. 36]. Достаточно отчетливо в документе показано и основное назначение Царевококшайска, а по аналогии с ним — и остальных городов Марийского Поволжья: «А строением оной город содержать надлежит для опасностей от иноверцев, обретающихся между вышеупомянутых городов, татар и черемисы, которые жительство имеют многими волостьми и деревнями» [Там же. С. 37].
Следующее по времени описание города содержится в «Экономическом примечании Царевококшайского уезда» от 1795 года. Немаловажно то. что здесь впервые указывается на
11 наличие в Царевококшайске окольного города, или второй линии укреплений: «в том городе две старинные крепости» [Там же. С. 64−67. Док№ 29]. Тут же повторяются сведения о характере деревянных крепостных укреплений, их размерах, а также о том. что некоторое время назад они были уничтожены пожаром, ввиду чего до современных автору дней не сохранились. Некоторые расхождения в размерах и описании деревянной крепости, но сравнению с предыдущими источниками, по-видимому, свидетельствуют о том, что авторам «Экономического примечания» было неизвестно описание, составленное Кафтанниковым, или умышленно проигнорировано.
В источнике говорится, что к 1795 году земляные рвы, хотя и были отчетливо видны на поверхности земли [об этом говорит подробное описание их местоположения, а также упоминание о том, что на поверхности земли сохранились три озера, бывшие частью системы оборонительных сооружений], но значительно измельчали и находились в пересохшем состоянии. Указываются также даты основания, местонахождение и некоторые подробности обо всех каменных церквях. Положение деревянных мостов, перекинутых через рвы. что описано в «Примечании», вероятно, может послужить для восстановления их положения в период существования крепости. Такие попытки уже были предприняты в наши дни, но не привели к однозначному результату (рис. 2−5). Некоторое значение имеют данные о названиях улиц и количестве жителей Царевококшайска, а также о ряде особенностей его экономической жизни. Так упоминается об отсутствии судоходства и сплава леса по реке Кокшаге ввиду того, что на ней выстроены водяные мельницы. Время постройки, однако, не указывается [138. С. 147−149- 87. С. 64−67].
Росписные списки, составлявшиеся при смене воевод, содержат подробнейшее перечисление имущества, принадлежавшего канцелярии воеводского правления. Их узкая специализация позволяет использовать эти источники только в одной области — для характеристики быта отдельных категорий городского населения [87. С. 39−40].
Ряд документов отражают социально-экономическое положение крестьян, купечества и существовавшие в этой сфере местные особенности на период 1759—1767 гг. [87,С. 46−53]. К их числу относятся «Справка Царевококшайской воеводской канцелярии о повинностях крестьян в связи со строительством новокрещенской школы и по обеспечению дорожной службы», «Представление царевококшайского купечества в Комиссию о коммерции», «Ведомость Царевококшайского магистрата, поданная, в Комиссию о коммерции, о торгах, промыслах и
12 повинностях царевококшайских посадских, людей". Документы подобного рода лишь косвенно касаются темы нашего исследования. Во-первых, это связано с их датировкой второй половиной XVIII в., а во-вторых, с их спецификой, затрагивающей преимущественно экономические вопросы.
Довольно много в письменных источниках уделено места категории новокрещен, количество которых увеличивалось год от года. Внимание к этой группе населения немаловажно, поскольку отражает взаимоотношения коренного населения с русскими, которые какое-то время селились исключительно в городах или вблизи них. Малочисленность археологических источников делают письменные свидетельства крайне важными. Правда большая часть последних источников относится к социально-экономической сфере. Это вполне понятно, поскольку любого человека в первую очередь занимают повседневные заботы, связанные с ведением хозяйства, поборами, неурожаем и пр. Именно к числу таких документов относится «наказ государственных крестьян новокрещен-марийцев Царевококшайской) уезда» от 1767 г. [87. С. 53−54].
Отдельную большую группу составляют документы, относящиеся к восстанию Пугачева и действиям, восставших на территории разных областей, в том числе и в Марийском Поволжье. Не секрет, что восстание и связанная с ним угроза местным властям и государственному управлению на местах, вызвала оживленную переписку, целью которой был обмен последними сведениями и создание условий для упреждающих маневров по отношению к пугачёвцам. Хорошая сохранность этих документов, а также их большое количество позволили объединять их во всевозможные сборники, посвященные этой теме. Так 1774 г. датируется переписка Царевококшайской воеводской канцелярии с Казанской губернской канцелярией о мерах безопасности, вызванных передвижениями отрядов Е. Пугачева. Некоторые документы содержат разрозненные сведения о городах и их обороноспособности. В частности, в «Доношении Царевококшайской воеводской канцелярии в Казанскую губернскую канцелярию о мерах предпринятых в связи с возможным приближением одного из пугачевских отрядов к городу Царевсжокшайску» от 8 июля 1774 года [87. С. 54−55. Док.№ 20] сообщается, что Царевококшайск «крепостным строением не обнесен и уставляетца почти из деревянного строения весь» [Там же. С. 55]. Много внимания уделено мостам через реку и болота, которые предписано разобрать. Изучая остальные документы нетрудно заметить, что в основном
13 они посвящены действиям как одной, так и другой стороны, направленным друг против друга, и крайне мало уделяется внимания городам как таковым [Там же. С. 54−60].
Непосредственно городской теме посвящены некоторые указы, в том числе."О утверждении гербов городам Казанского наместничества" от 1781 г. и «Указ Казанского генерал-губернатора П. С. Мещерского городничим об исполнении положений Устава благочиния о разделении уездных городов на кварталы» от 1782 г. Согласно первому, в Царевокок-шайске утвержден серебряный лось на голубом поле в качестве герба города. По второму указу, город был разделен на два квартала [Там же. С. 60−61].
В 1787 г. было составлено топографическое описание г. Царевококшайск и его уезда. В описании привлекают внимание несколько моментов, которые отличают этот документ от документов подобных ему. В самом начале, при описании местоположения города указывается, что он выстроен на пригорке. Само, но себе это нисколько не удивительно, однако, ни в одном из более ранних документов об этом не упоминалось. Современные наблюдения за рельефом, местности не указывают на существование неровности, которая, впрочем, могла быть нивелирована с течением времени. Также в источнике сообщается, что «о начале основания сего города свсдениев никаких нет» [Там же. С. 62]. По всей видимости, это свидетельствует о том, что у автора отсутствовали сведения о более ранних документах и, что совсем странно, устной информации. Здесь же пишется, что город, ввиду его небольших размеров, на части не разделен, хотя только что мы упоминали об указе, предписывающем разделение Царевококшайска на кварталы. На мой взгляд, подобные неточности могут быть объяснены тем, что автор документа, вероятно, был приезжим или, по какой-то причине, не вдавался в суть некоторых вопросов и пользовался непроверенными данными. Далее в документе точно названо количество приходских каменных церквей, деревянных зданий и различных категорий, населения. Описываются торговые связи Царевококшайска с Санкт-Петербургом и Оренбургом, что также было новой для нас информацией [Там же. С. 62].
Количество письменных источников по истории Арзамаса ХУ1-ХУП вв. невелико. Ситуацию осложняет также то, что сохранившиеся источники весьма отрывочны и не дают возможности воссоздать целостную картину развития города в первые века его существования.
Первую группу документов составляют разрядные книги, акты писцового делопроизводства, десятни [40- 39- 38- 3- 4- 5- 49- 9- 15]. В разрядных книгах содержатся сведения о
14 воеводах города, в переписной книге — о количестве посадских людей и городских слободах. в десятнях — о размерах поместных и денежных окладов боярских детей города Арзамас в 1597, 1613, 1615 годах.
Десятни малоинформативные источники по истории Арзамаса как города, но имеют большое значение для краеведения, поскольку в них перечисляется все боярские фамилии и места службы некоторых из них. Так в Десятые, но Арзамасу 1597 г. приводится: «Андрей Иванов сын Ермолов. Сказал: в Кокшаеком у стрельцов в сотниках» и т. п. [15].
В Переписной книге Арзамаса от 1678 г. подробно перечисляются посадские дворы и имена домовладельцев и сыновей. Приводятся данные о 396 посадских дворах, в которых переписан 1051 человек, что позволяет сделать некоторые
выводы относительно развития ремесленной части города, и территории его неукрепленной части. Кроме этих данных, источник изобилует случайными упоминаниями о некоторых городских территориях: «Да города же Арзамаса в остроге в Стрелецкой слободе.», «В городе в Арзамасе на посаде всемилостивейшего Спаса Монастырь мужской.» и др. [24. С. 24]. Это позволяет восстановить их местоположение на исторической карте Арзамаса и пополнить сведения о них.
В 1915 году С. Б. Веселовский опубликовал 458 арзамасских поместных акта 15 781 618 годов, извлеченных из фондов Арзамасской воеводской избы [9]. Они отражают различные вопросы поместного и вотчинного землевладения монастырей, мордвы и служащих татар уезда. Среди них выделяется «Десятный
список дворян и детей, боярских 122 (1613) г., присланный из Арзамаса в Разрядный приказ" [Там же. С. 508−514. № 390], «Десятая раздачи денежного жалованья арзамасским дворянам и детям, боярским 124 (1615) г. 10 сентября» [Там же. С. 523−554. № 396]. Акты являются ценным источником для исследования организации и развития поместного землевладения, процесса личного закрепощения населения поместий.
В 1976 году А. Л. Станиславский опубликовал Арзамасскую десятню «105-го году боярина князя Федора Ивановича Хворостина да Ивана Пушкина да дьяка Григория Клобукова» [15], которая сохранилась в списках конца XVII — начала XVIII вв. в составе разрядно родословных сборников, связанных с фамилией Болтиных. Эта десятая по Арзамасу дополняет изданный С. Б. Веселовским комплекс письменных источников по истории Арзамаса, включающий документы Арзамасской воеводской избы и десятни по Арзамасу 1613 и 1615 годов [9].
Десятая по Арзамасу 1597 года дает представление о структуре арзамасской служилой корпорации, принимавшей активное участие в антиправительственных выступлениях начала XVII века и, в частности, в восстании И. Болотникова. Данные десятой позволяют сделать вывод о том, что в конце XVI века в Арзамасе еще не оформились группы выборных дворян и дворовых детей -боярских. Однако предшественниками выборных дворян можно считать лиц, записанных в самом конце десятки под заголовком «Дети боярские ж арзамасцы в разрядном списке написаны по приказам и у дел по городам и службам». Среди них -Л.И.Панов, имевший в 1597 году самый крупный поместный оклад — 650 четвертей, и И. Е. Ермолов, ставший вскоре выборным дворянином Арзамасского уезда.
Вторую группу опубликованных документов составляют источники, относящиеся к различным вопросам социально-экономической и политической истории города [царские указы, отписки воевод, статистико-географические описания] [27- 8- 95].
В третью группу могут быть выделены документы по истории крестьянских движений, о состоянии г. Арзамаса в годы двух крестьянских войн XVII века. Они в настоящее время опубликованы [10- 23]. Как и в случае с Царевококшайском, да и по отношению к другим городам. документы этой группы только косвенно могут быть использованы при исследовании городской культуры и явно проигрывают второй группе, которая и образует основную массу письменных источников.
К четвертой группе могут быть отнесены картографические материалы. Это карты Арзамасского уезда и планы г. АрзамаС. Планы Арзамаса, относящиеся к 1781 и 1798 гг. были опубликованы исследовательницей О. П. Щенковой. которая занималась изучением градостроительного развития Арзамаса в XVI — первой половине XIX в. [150]. За редким исключением, к которому относятся эти два плана, остальные материалы не введены в научный оборот. Планы Арзамаса в настоящее время хранятся в Российском государственном архиве древних актов, Российском военно-историческом архиве и отделе картографии Российской национальной библиотеки. К сожалению, карты и планы XVI—XVII вв. не сохранились. Большинство сохранившихся планов города относится к 80−90-м годам XVIII века. Между тем, даже информация этого времени, лишь в искаженном виде отражающая топографию и планировку города на ранних этапах его существования, незаменима, и представляет большую ценность, поскольку существует ряд вопросов, которые не могут быть решены иначе, чем при помощи картографических материалов. К. ним в первую очередь относится опреде
16 ление точного местоположения острога и планировки исторического ядра города, которая на протяжении всего времени своего существования, как правило, определяется несколькими постоянными доминантами, не меняющимися со временем. К таким градообразующим факторам причисляют крепостные укрепления (с течением времени — их остатки в виде оплывших рвов и валов), а также церкви, местоположение которых не меняется со времени постройки. Очевидна также необходимость использования картографических материалов при организации археологических исследований, что позволяет достичь большей продуктивности и планомерности в накоплении источников.
История археологического изучения малых городов Верхнего и Среднего Поволжья.
Начиная с 1968 г. в связи с предстоящими охранными работами (для подготовки к затоплению ложа Чебоксарского водохранилища) проводились широкомасштабные разведочные обследования в исторической части г. Чебоксары. В ходе этих обследований было обнаружено наличие мощного культурного слоя, насыщенного разнообразными находками и деревянными сооружениями [99. С. 7].
В течение 1969−1972 гг. были проведены раскопки, позволившие получить богатый материал, характеризующий жизнь ремесленного посада Чебоксар [93. С. 243−300- 55. С. 174
В ходе раскопок был зафиксирован, а позднее — опубликован материал позднего средневековья, на котором наглядно прослеживается увеличение русского влияния в материальной культуре начиная со второй половины XV в. Исследования позволили доказать значительный уровень развития ремесла и широко охарактеризовать материальную культуру населения Чебоксар.
В 1979—1980 годах раскопки в Чебоксарах возобновил Б. В. Каховский. Велись они также на территории посада средневекового города и дали материал, дополняющий раскопки прошлых лет. В том числе были взяты образцы древесины для дендрохронологического изучения деревянных сооружений Чебоксар [110. С. 52−74].
Благодаря высокой влажности, в культурном слое Чебоксар, содержащем остатки от конца XIII в. до современности, хорошо сохранились органические вещества [99. С. 8].
В настоящее время полностью опубликованы материалы 1969−1973 гг. и 1979−1980 гг. [99. С. 10−155- 89. С. 5−30].
В окрестностях поселка Кокшайск представлены многочисленные памятники эпохи камня, бронзы, крупное марийское кладбище XVI—XVIII вв. Первые сведения об археологических находках в поселке Кокшайск появились еще в начапе XX в. [100].
В 1962 г. здесь проходил маршрут разведочного отряда под руководством П. Н. Старостина при участии B.C. Патрушева [136]. Начиная с 1975 г. в Кокшайске и его окрестностях проводятся постоянные археологические исследования B.C. Патрушевым, а также в течение ряда лет B.C. Соловьевым и В. В. Никитиным [11.9- 120: 118]. Однако надо
175- 65. С. 161
18 заметить, что исследование самого г. Кокшайск, основанного в позднем средневековье, носило более чем эпизодический характер. В .1997 г. B.C. Патрушевым были проведены исследования в Кокшайске, в ходе которых было зафиксировано несколько местонахождений подъемного материала по склону берега протоки р. Волга, а также велись наблюдения на месте проведения земляных работ во дворе дома по улице Почтовая. Остается добавить, что в 1996 г. на территории Кокшайска неоднократно делались находки монет, датированных, временем царствования Алексея Михайловича (1645−1676 тт.) [32. С. 5−7J.
Малый город Поволжья в позднем средневековье (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
Заключение
.
Выделение сходства и различий между рассмотренными нами малыми городами Верхнего и Среднего Поволжья, по совокупности полученного в ходе их исследования материалов, на сегодняшний день является одной из важнейших задач, решение которой становится возможным в связи с расширением круга источников. Можно попытаться предварительно наметить черты общности и своеобразия изучаемых городов по признакам «городского» характера в отдельности, а также рассмотреть в этом отношении керамическую посуду.
Причины возникновения городов, характер их крепостных укреплений, а также топография и планировка образуют блок вопросов, раскрытие которых позволяет выйти на весь комплекс проблем, связанных с малыми городами позднего средневековья. Из рассмотренных нами городов (таблица 1) только часть была основана собственно в конце Х?-ХУ1 вв. Несмотря на это, ряд городов, основание которых относится к более раннему времени, привлекался нами для рассмотрения ввиду того, что к концу XV в. они, на наш взгляд, приобрели черты, характерные для большинства малых городов. Большинство малых городов было основано как крепости, или стали таковыми в определенный период своего существования. Их функция очевидна: охранять земли, служить защитой для населения в случае набегов соседей, устанавливать во вновь присоединенных районах власть Московского государства. Строительство этих укрепленных пунктов стало своевременным решением задач растущего Московского государства.
Валено отметить тот отпечаток, который накладывают особенности разных территорий Поволжья на развитие и функции малых городов, существовавших приблизительно в одно время. Вплоть до падения Казани в 1552 г., города Костромского Поволжья оставались, прежде всего, военными городками, не имевшими, в отличие от самой Костромы и Галича, самостоятельного политического значения. Главные задачи, стоявшие перед этими городами, выполнялись ими в период активного противостояния Москвы и Казанского ханства, когда крепости несли на себе функции пограничной защиты рубежей государства. С падением Казани границы отодвигаются на Восток и на территории Костромского Поволжья малые города перестают играть ту роль, которую они играли раньше.
Иным образом обстоит дело с крепостями Марийского Поволжья. Они начинают свое существование только со времени взятия Казани и обязаны своим появлением падению Ка.
158 занского ханства. Отстроенные таким образом на Средней Волге города образовали систему, основной задачей которой было подчинение вновь присоединенных территорий. Окруженные враждебным населением, они первоначально не имели даже посадов, но достаточно быстро превращались в настоящие города, с более-менее развитой экономической структурой.
В дальнейшем история малых городов сложилась по-разному, но ни одна из крепостей не выросла в крупный центр. В этом отношении Поволжские города разделили судьбу многих других средневековых крепостей, которые ставили сначала на границе со степняками и Волжской Болгарией, а затем для обороны от крымских, астраханских и казанских татар. Такой вариант — примета времени решительного укрепления государственной власти, не только утверждавшей рубежи Руси, но и ставившей новые города [104. С. 14].
Общей чертой для всех рассмотренных нами памятников является наличие осгрога (кремля, детинца), что неудивительно, т.к. средневековый город немыслим без укреплений. Сама структура города включала в себя укрепленный детинец, ремесленно-торговый посад, прилегающие слободы, составляющие ближайшую округу города. Не все элементы планировки прослеживаются при исследовании малых городов, что можно объяснить как их слабой изученностью, так и объективными условиями становления жизни городов.
Большинство из рассмотренных нами городов основаны в местах впадения притоков в более крупные реки, что вполне объяснимо, т.к. создает естественную преграду, облегчающую дальнейшее строительство городских укреплений. Практически все крепости имеют одинаковое устройство оборонительных сооружений, которые выглядят следующим образом: город окружает ров, заполненный водой, но высыхающий уже, как правило, в XVII в. В последующее время рвы являются наиболее достоверными источниками, позволяющими установить границы первоначальной крепости. Ров, окружающий город, дополнялся с внутренней стороны валом, установить точную высоту которого в настоящее время практически невозможно (только по письменным источникам). По гребню вала проходит крепостная стена «рубленная в тарасы» или являющаяся просто отрадой из вертикально поставленных кольев, как были устроены укрепленные городки засечных черт XVII в. [107. С. 141]. Все укрепления города — деревянные. Это приводит к тому, что во всех городах укрепления в XVII в. исчезают в результате пожаров.
Каменное строительство в малых городах начинается в разное время, общим является то, что везде оно начинается с постройки церквей, точнее, — с замены деревянных аналогов храмов каменными.
Помимо собственно крепостных стен в систему деревянных укреплений малого позд-несредневекового города входят несколько башен. Письменные источники, на которые в основном приходится опираться ввиду недостаточности археологических исследований, как правило, сообщают количество «глухих» и «проезжих» башен, то есть содержащих в себе ворота для въезда в город.
Внутри крепости располагались жилые, административные и хозяйственные постройки. В их число обязательно входили «Дом воеводы», тюрьма, амбары, канцелярия, церковь, осадные дворы. Город был связан с внешним миром через мосты, количество которых соответствовало количеству проезжих башен. Мосты, перекинутые через ров, сохранялись в планировке города уже после исчезновения крепостных стен.
Важнейшим элементом позднесредневекового города являлся посад, обеспечивавший выполнение городом экономических функций. Целый комплекс вопросов связан со второй линией укреплений, или окольным городом, которым располагают такие города как Царево-кокшайск, Арзамас, Галич Мерский, Унжа. Одним из городских признаков (таблица 2) является также наличие усадебно-дворовой застройки. Однако усадебно-дворовая застройка зафиксирована только в Чебоксарах. Это объясняется тем, что только там были проведены исследования достаточно крупными площадями.
Появление окольных затрагивает такой важный вопрос, как актуальность существования в малых городах военных укреплений в XVII веке, реже в XVIII веке. Для основной массы городов в Поволжье XVII в. стал временем деградации их в военном отношении и превращения их в административные пункты. Пожалуй, только в Арзамасе в XVII в. строится новая линия укреплений, окружившая нижний посад. Объясняется это, отчасти, участием Арзамаса в подавлении крестьянской войны 1670−1671 гг. [137. С. 164−170].
В сфере признаков экономического состояния выделить какие-либо черты различия и сходства между городами достаточно затруднительно, т.к. вполне определенно видно, что наличие и количество таковых признаков зависит от степени изученности посада. Достаточный уровень внутриэкономических связей и достижений ремесла является необходимым условием начала градообразовательного процесса [104. С. 1 Г). В связи с этим, вопрос о матери.
160 альной культуре населения не может быть поднят в отрыве от находок, характеризующих уровень развития ремесленного производства. Наиболее полно может быть охарактеризовано развитие ремесла в Чебоксарах. Среди вскрытых здесь сооружений есть несколько ремесленных комплексов. В остальных городах дело ограничивается, в лучшем случае, находками орудий груда ремесленников. Среди ремесленных специальностей, археологически и по частоте упоминания в письменных источниках, наиболее полно отражены гончарное ремесло, кожевенные специальности и резьба по дереву.
Быт городского населения ХУ-ХУП вв. в материалах раскопок и разведочных обследований наиболее часто фиксируется в виде остатков мостовых, украшений, изразцов, украшавших фасады каменных зданий или печи в домах, рыболовных грузил. Остатки мостовых и дворовых вымосток были зафиксированы в Чебоксарах, Царевококшайске, Арзамасе, Су-диславле. По распространенности остаткам мостовых не уступают изразцы, которые в значительных количествах или фрагментарно также встречаются практически во всех городах, подвергавшихся археологическим раскопкам. Быт городского населения характеризуется также находками рыболовных принадлежностей, к которым относятся керамические грузила и, значительно реже, рыболовные крючки. Находки эти не являются особенно показательными, но их массовость говорит о том, что эта сфера жизни позднесредневекового общества играла свою роль.
Торговля является важной сферой жизни любого города, и не только позднесредневекового. Однако для малого города внутренний рынок микрорегиона, центром которого он был. являлся более значимым, чем эпизодические связи с отдаленными городами. Для крупных городов, таких как Кострома или Казань, торговые отношения с отдаленными соседями были делом само собой разумеющимся, что легко устанавливается на практике по наличию импортных вещей в материалах раскопок. Однако в малых городах практически не обнаружено сколько-нибудь значимого количества импорта, без которого немыслимы никакие торговые связи с отдаленными соседями. Препятствием здесь не является даже слабая изученность некоторых из них. поскольку в Чебоксарах, которые исследованы достаточно хорошо, импортных вещей также не обнаружено, за исключением нескольких фрагментов керамики, изготовлявшейся в Казани [99. С. 19].
Значительную роль в жизни городского населения ХУ-ХУП вв. играло сельское хозяйство. Некоторые письменные источники фиксируют этот процесс вполне определенно. Од.
161 нако по материальной культуре города проследить присутствие сельского хозяйства в городской экономике достаточно сложно. Показателями здесь служат усадебно-дворовая застройка, а также находки специфических орудий труда, присущих только сельскому хозяйс тву.
Нами была предпринята попытка, рассмотреть сходство памятников по процентному соотношению шести наиболее распространенных типов керамической посуды, функционировавших в XV—XVII вв. на памятниках. В результате были выявлены некоторые особенности. Значительным своеобразием обладает керамический инвентарь Чебоксар и Наровчата. При значительном сходстве в типах керамики, бросаются в глаза некоторые особенности керамического производства Царевококшайска и Козьмодемьянска. Главным образом это касается чернолощеной керамики, которая крайне незначительно представлена в материалах раскопок Царевококшайска и занимает первое по распространенности место в Козьмодемьян-ске, который во многом подобен Царевококшайску (территория, время возникновения, особенности развития). Бурая керамика значительно распространена в городах Костромского Поволжья (в том числе и в Костроме) и в Чебоксарах, тогда как в Марийском Поволжье и в Наровчате представлена крайне незначительно.
Кроме особенностей выделяются и некоторые общие черты в инвентаре керамических коллекций. Так, бурая керамика, по всей видимости, была продукцией мастеров, для которых гончарное дело не являлось основным видом занятий. В пользу этого говорит ее низкое качество. Вероятно, она не имела широкого хождения на рынке и производилась небольшими парт иями для внутренних нужд. Выяснение уровня специализации ремесла должно стать одной из первоочередных задач в исследовании малых городов, т.к. домашнее ремесло было свойственно и сельским: поселениям. В отношении же гончарства есть отдельные разработки, говорящие об уровне организационных форм и специализации [60. С. 10−43 ]. Согласно таковым, гончарная мастерская из слоя XVII в. в раскопе I в Чебоксарах, имевшая постоянное рабочее место в специальном помещении и горн, обладала наиболее высоким уровнем специализации организационных форм [Там же. С. 11−14].
Единичными находками представлены предметы вооружения, что не удивляет, если обратиться к примерам Москвы и Костромы. По всей видимости, в военной сфере, для городов на первое место выходит роль именно опорного пункта. Учитывая, что единичность предметов вооружения характерна не только для Чебоксар, где изучался посад, но и для.
Йошкар-Олы, где исследованиям подвергался сам острог Царевококшайска, вряд ли можно ожидать в дальнейшем увеличение доли предметов вооружения среди находок.
Проявления конфессиональной принадлежности населения и грамотности в материалах археологических исследований фиксируются довольно редко. Памятники эпиграфики представлены надписями на бытовых, хозяйственных предметах, деревянной посуде. Наибольшее количество эпиграфических находок известно в Чебоксарах, ч то объясняется большим количеством вскрытой площади, а также особенностями культурного слоя, обладающего благоприятными условиями для сохранности предметов из дерева. Проблема наличия предметов с надписями в малых городах служит показателем распространения грамотности в среде рядового населения, что говорит об общем уровне духовной культуры, а также частично характеризует быт населения. Опыт исследований по этому вопросу показывает, что, как правило, это относится к среде посадского ремесленного населения, которое оставляло на своей продукции надписи нравоучительного или владельческого характера.
Христианская культура населения малых поволжских городов фиксируется в материальных предметах довольно отчетливо. Прежде всего, это заметно в архитектурном облике городов, включающем в себя в обязательном порядке храмовые здания. Надо сказать, что далеко не во всех городах фундаменты первых церквей были археологически исследованы, однако существует огромная масса письменных источников, которые указывают год основания, название и предысторию каждого храма. Большую роль здесь играют дорегулярные и регулярные планы городов.
Распространенность христианских погребений с нательными крестиками и отсутствие языческих — определенно указывает на преобладание христианской культуры в малых городах. В данном случае, это наиболее актуально для городов, основанных на мордовских, чувашских и марийских землях. В приложении к таким городам как Чебоксары. Арзамас, На-ровчат, Царевококшайск, Козьмодемьянск. Санчурск, Яранск и др., вопрос о конфессиональной принадлежности населения часто связан с его этническим составом. Известно, что в интересующий нас период в Марийском Поволжье местному населению было запрещено постоянное проживание в городах. Вследствие этого, для данной территории проблема выделения пережитков язычества в городской культуре решается сама собой. В остальных городах известно параллельное существование в городе и коренного и русского населения. Однако существует проблема, связанная со сложностью выделения в конкретных предметах пере.
163 житков язычества. Наиболее точное подтверждение они могли бы найти в инвентаре погребений, но последних, на сегодняшний день исследовано в городах крайне мало. Из известных захоронений практически все являются христианскими.
Помимо деления по этническому признаку, вопрос о составе малых русских городов Верхнего и Среднего Поволжья имеет и другую сторону, связанную с делением самого русского этноса на группы, мигрировавшие или переселенные из разных областей России. Речь идет о переселении групп населения из каких-либо районов или о создании военных гарнизонов, состоящих преимущественно из людей, прибывших из других регионов.
Вплоть до середины XVIII в. большинство малых городов сохранили характерные черты и местные особенности, касающиеся этнографии населения. В дальнейшем, с усилением тенденций унификации материальной культуры, большинство из этих особенностей были утрачены. Границы между разными группами населения, составлявшими этническое лицо города, были стерты, а сведения о них остались преимущественно в письменных источниках.
На основании проделанной работы можно сформулировать некоторые новые направления деятельности. Так, представляет интерес изучение оборонительных сооружений, которые, при условии выявления их конструктивных особенностей, могут служить критерием для градации укрепленных поселений.
При анализе материала в особом внимании нуждается вопрос об уровне специализации ремесла. Важно также рассмотреть вопрос о взаимосвязи признаков экономической деятельности и военно-административной функции с особенностями топографии городов, которая отчасти является функциональным выражением деятельности населения.
A.B. Куза, при исследовании более древних памятников, отмечал, что необходимо шире развернуть комплексное изучение городов с их сельской округой. Ждут своей очереди вопросы демографии, реконструкции архитектурного облика поселений и повседневного быта горожан. Остро ощущается отсутствие единых археологических критериев определения социального типа памятника [102. С. 16].
Все это остается актуальным и для малых городов позднего средневековья, с той разницей, что они менее исследованы, вследствие чего здесь более остро стоит проблема нехватки источников. На очереди детальное изучение процесса становления городов в различные периоды и на разных территориях, выявление общих закономерностей и локальных особенностей.
1. Акты исторические, собранные и изданные Археологической комиссией. Т. 1−12. -СПб., 1841−1875.
2. Акты Московского государства, изданные ими. Академией наук. Под редакцией Н. А. Попова. Т. 1−3. СПб., 1890. — 101с.
3. Акты писцового дела: Материалы для истории кадастра и прямого обложения в Московском государстве /Составитель С. Б. Веселовский. -М., 1913.-Вып.I.- Т. 1- 1917. Т. II.
4. Акты писцового дела (1644−1661 гг.) /Составитель С. Б. Веселовский. М., 1977.287с.
5. Акты писцового дела 60−80-х годов XVII века /Составитель С. Б. Веселовский.М.:1. Наука, 1990. 474с.
6. Алихова А. Е. Отчет о раскопках Мордовской экспедиции летом 1957 г. /Архив ИА РАН. Р-1. № 1504.
7. Алихова А. Е. Отчет о раскопках Мордовской экспедиции в Наровчате в 1959 г. /Архив И, А РАН. Р-Т. № 1910.
8. Анпилогов Г. II. Нижегородские документы XVI века (1588−1600 гг.). М.: Изд-во МГУ. 1977. — 462с.
9. Арзамасские поместные акты (1578−1618 гг.) / Собраны и отредактированы С. Б. Веселовским. -М., 1915. 756с.
10. Восстание И. Болотникова: документы и материалы. М.: Соцэкгиз, 1959. — 317с.
11. Гордеев В. И. Отчет об археологических исследованиях по уточнению границ охранной зоны в г. Йошкар-Оле в 1997 г. /Архив НПЦ по охране и использованию памятников истории и культуры РМЭ.
12. Гордеев В. И. Отчет об археологических исследованиях в г. Козьмодемьянске в 1998 г. /Архив ЦАЭИ МарГУ.
13. Грамота царя Василия Ивановича в Арзамас городовому прикащику Юмшану Лобанову 1606 г. 13 августа (Сообщ. В. Эйнгорн) // Сборник (Нижегородская губернская ученая архивная комиссия). ТХУ. .Нижний Новгород, 1916.Вып.2. С. 1−6.
14. Дворцовые разряды по высочайшему повелению изданные II отделением собственной е.и.в. канцелярией. Тт.1−4. — СПб., 1850−1855.165.
15. Десятая по Арзамасу 1597 года (Публикация подготовлена АЛ. Станиславским) /7 Советские архивы. 1976. — № 3. — С. 100−102.
16. Долгополов С. В. Отчет об археологической разведке в г. Буе и его окрестностях в 1995 г. /Архив ЦАЭИ МарГ’У.
17. Духовная грамота царя Ивана Васильевича IV. 1572 г. // Духовные и договорные грамоты: великих и удельных князей ХГУ-ХУ1 веков. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1950. — С. 442.
18. ЗеленеевЮ.А. Отчет об археологических исследованиях Наровчагского городища в 1989 году /Архив ЦАЭИ МарГУ.
19. ЗеленеевЮ.А. Отчет об археологических исследованиях С. Наровчат Пензенской области в 1990 г. /Архив ЦАЭИ МарГУ.
20. Зеленеев Ю. А. Отчет об археологических исследованиях Наровчатского городища в 1992 г. /Архив ЦАЭИ МарГУ.
21. Зеленеев Ю. А. Отчет об археологических исследованиях в Наровчатском районе Пензенской области в 1993 году /Архив ЦАЭИ МарГУ.
22. Зеленеев Ю. А. Отчет об археологических исследованиях в г. Йошкар-Оле в 1992 г. /Архив ЦАЭИ МарГ’У.
23. Крестьянская война под предводительством Степана Разина: Сборник документов. В 4-х томах. М.: Наука, 1954;1976.
24. Мартьянов В. Н. Отчет об археологических исследованиях в г. Арзамасе в 1993 г. /Архив ЦАЭИ МарГУ.
25. Материалы исторические и юридические района бывшего Приказа Казанского дворца. Тг.1−6. Казань, 1882−1912.
26. Матюнин И. И. Из документов Арзамасского Воскресенского собора XVI! в. // Сборник (Нижегородская ученая архивная комиссия). I .XVI. Нижний Новгород. 1913. -Вып.1. -С. 1−13.
27. Нижний Новгород в XVII веке. Сборник документов. Горький, 1961. — 462с.
28. Никоновская патриаршая летопись // ПСРЛ. ТЛ 3. М.: Наука. — С. 107−427.
29. Патрушев В. С. Отчет о раскопках в г. Йошкар-Оле в 1996 г. /Архив НПЦ по охране и использованию памятников истории и культуры РМЭ.166.
30. Патрушев B.C. Отчет о раскопках в г. Йошкар-Оле в 1997 г. /Архив НГПД по охране и использованию памятников истории и культуры РМЭ.
31. Патрушев B.C. Отчет о раскопках в г. Йошкар-Оле в 1998 г. /Архив НТЩ по охране и использованию памятников истории и культуры РМЭ.
32. Патрушев B.C. Отчет об археологических исследованиях в поселке Кокшайск в 1997 г. /Архив НПЦ по охране и использованию памятников истории и культуры РМЭ.
33. Патр. ушев B.C., Большое С. В. Охранные раскопки в г. Йошкар-Оле в 1984 г. /Архив ЦАЭИ МарГУ.
34. Пискаревский летописец // ПСРЛ. Т.13. М.: Наука. 1992. — С. 121−250. 3 5. ПСРЛ. Т. 41. М.: Наука, 1995.
35. ПСРЛ. Т. 25, — М.: Наука, 1949.37. ПСРЛ. Т.13. -М., 1904.
36. Разрядная книга 1465−1598 гг. T. I-II. — М.: Наука, 1966;1974.
37. Разрядная книга 1475−1598 гг./ Под ред. В. И. Буганова. М.: Наука, 1966. — 612с.
38. Разрядная книга 1550−1636 гг. / Под ред. В. И. Буганова. М.: Наука. 1975;1976,-Вып.1−2.
39. Расторопов Л. В. Отчет о разведках в Пензенской области в 1987 г. /Архив ЦАЭИ. МарГУ.
40. Рождественский А. Н. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV—XVI вв. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1950. — 568с.
41. Румянцев Г. Г. Отчет об археологических исследованиях в г. Козьмодемьянске в1995 г. /Архив ЦАЭИ МарГУ.
42. Савва В. Арзамасские и Барминские будные станы: Приходно-расходные и сметные книги 1679−1680 гг. М. 1908. — 69с.
43. Сидоров O.A. Отчет об археологической разведке в Костромской области в 1994 г. /Архив ЦАЭИ МарГУ.
44. Ставицкий В. В. Отчет об археологических исследованиях экспедиции Пензенского областного краеведческого музея в Городищеиском. Наровчатском и Вадинском районах Пензенской области в 1987 году /Архив ИА РАН. PI. № 12 266.
45. Урбан Ю. Н. Отчет о разведке в Костромской области в 1981 году /Архив ИА РАН.167.
46. Шумаков С. А. Материалы для истории Нижегородского края. Обзор арзамасских 1561−1761 гг. и балахнинских [1638−1755 гг.] актов. -Нижний Новгород, 1898. Вып.I.-24с.
47. Шумяков С, Сотницы, грамоты и записи. Выпись из писцовых книг 1585 г. // Чтения общества истории и древностей российских. М., 1902. — Кн.2. № 19.. С. 96−98.1681. Библиография.
48. Алексееве. И. Материалы к археологической карте города Костромы // Историко-археологическое изучение Поволжья. Йошкар-Ола, 1994. С. 71−85.
49. Алексеев С, И., Комаров К. И., Леонтьев А. Е., Ошибкина С. В., Рябинин Е. А. Археология Костромского края. Кострома, 1997. — 276 с.
50. Арзамас: Путеводитель. Изд. 2-е. Горький: Волго-Вятское книжное издательство, 1978. 110с.
51. Архангельский С. И. Очерки по истории промышленного пролетариата. Нижнего Новгорода и Нижегородской области XVII—XIX вв. Горький: Облиздат, 1950. — 320с.
52. Археологическая карта России. Костромская область./ ИА РАН / Отв. ред. Краснов Ю.А.М.: Издательская фирма Восточная литература РАН, 1999. 368 с.
53. Архипов Г. А., Вайнер И. С., Каховский В. Ф., Краснов Ю. А., Патрушев B.C., Цвет-кова И. К. Работы Чебоксарской экспедиции // Археологические открытия 1971 года. М.: Наука, 1972.-С. 174−180.
54. Барсуков А. Списки городовых воевод и других лиц воеводского управления Московского государства XVII столетия. СПб., 1902. — 611с.
55. Бахрушин С. В. Научные труды. Т. 1. М.: Изд-во АН. СССР, 1952. — 580с,.
56. Бахрушин С. В. Очерки по истории ремесла, торговли и городов русского централизованного государства XVI. начала XVII вв./ Научные труды. Т. 3. М.: Изд-во АН СССР, 1952, — 340с.
57. Белоруков Д. Ф. Крепостные укрепления Парфеньева.// Историко-археологическое изучение Поволжья Йошкар-Ола, 1992. — С. 35−43.
58. Бобринский А. А. Методика изучения организационных форм гончарных производств // Керамика как исторический источник. Новосибирск: Наука. 1989. — С. 10−43.
59. Болыпов С. В., Патрушев B.C., Патрушева Н. Р. Раскопки в г. Йошкар-Оле // Археологические открытия 1984 года, М: Наука, 1986. — С. 118.
60. Борисевич Г. В., Никольская Т. Н. Один из памятников древнерусского градостроительства // Краткие сообщения Института археологии РАН. Славяно-русская археология.
61. М.: Наука. 1978. -№ 155. С. 19−25.169.
62. Бочков В. И. Историческая справка к проекту охранных зон памятников истории и культуры поселка Судиславль Костромской области. Кострома, 1979 / Архив Костромского отделения ВООПИК.
63. Бочков В. Н. Судиславль. Историко-краеведческий очерк. Кострома: Костромское книжное изд-во, 1994. — 126с.
64. Вайнер С. И., Воронина Р. Ф., Каховский В. Ф., Краснов К). А., Цветкова И. К. Работы Чебоксарской экспедиции // Археологические открытия 1972 года. М.: Наука, 1973. -С. 161−165.
65. Владимирский II. I I. Костромская область (историко-экономический очерк). Кострома: Костромское книжное изд-во, 1959. -384с.
66. Воронов Н. В. Изразцы // Русское декоративное искусство. Т. 1. М.: Наука, 1962.450 с.
67. Горяев Р. М. К вопросу об ориентации русских церквей // Краткие сообщения НА. Славяно-русская археология. М.: Наука, 1978. — Вып.155. С. 40−44.
68. Генинг В. Ф. Этническая история западного Приуралья на рубеже нашей эры. М. 1988.-216 с.
69. Гордеев В. И., Румянцев Г. Г. Археологические исследования в г. Козьмодемъянске // Археологические открытия 1995 года. М.: Наука, 1996. — с. 28−29.
70. Гордеев В. И. Зеленеев Ю. А., Михеева А. И. Мониторинг археологического наследия в Республике Марий Эл: Тез. докл. Научно-практический семинар «Мониторинг археологического наследия». ~М.: Институт Наследия, 1998. С. 23.
71. ГотъеЮ. В. Замосковный край в XVII веке. Опыт исследования по истории экономического быта Московской Руси. Изд-е 2-е. М.: Соцэкгиз, 1937. — 525с.
72. Долгополов С. В. Разведка в г. Буе и его окрестностях // Археологические открытия 1995 года. М.: Наука, 1996. — С. 37−38.170.
73. Дюбюк Е. Из истории соляной промышленности Костромского края // 'Груды КИС). Кострома: Костромское книжное изд-во, 1924. — Вып.24. — 125с.
74. Жилина Н. В. Укрепления средневековой Твери // Краткие сообщения ИА. Средневековая археология Восточной Европы. М.: Наука, 1986. — Вып.183. — С. 66−70.
75. Записки иностранцев о восстании Степана Разина. Л.: Наука, 1968. 174с.
76. Зеленеев Ю. А., Сидоров О. А. Археологические исследования в г. Йошкар-Оле // Археологические исследования Урала и Поволжья. Йошкар-Ола: Марийское книжное издательство, 1994. — С. 46.
77. Зимин А. А. Состав русских городов XVI века // Исторические записки. Т. 52. М.: Изд-во АН СССР, 1995. — С. 342−354.
78. Золотов 10. М. Три памятника старомосковской эпиграфики // Советская археология. М.: Наука, 1984, — № 2. — С, 246−250.
79. Зорин А. Н. Уездные города Казанского Поволжья: Опыт историко-этнографического изучения и планировки. Казань: Изд-во Казанского университета. 1989. -154 С.
80. Иванов А. Г. Материалы анкет шляхетского корпуса о Марийском крае начала 60-х годов XVIII века // Марийский археологический вестник. 1993, — № 3, — С. 83−89.
81. Иванов А. Г. Материалы анкет шляхетского корпуса // Марийский археологический вестник. Йошкар-Ола, 1994, — № 4, — С. 82−90.
82. Иванов А. Г. Некоторые черты сословного менталитета марийцев вторая половина XVIII века. // Фиино-угроведение. Йошкар-Ола, 1994, — № 1. С. 69−78.
83. Иванов А. Г. Очерки по истории Марийского края XVIII в. Йошкар-Ола: Марийское книжное изд-во. 1995. 325с.
84. Иванов В. Н. Кострома. Художественные памятники. Изд. 2-е. М.: Искусство, 1978. -223с.
85. Йошкар-Ола 1584−1991. Документы и материалы по истории города. Йошкар-Ола: Марийское книжное изд-во, 1994. 225с.
86. Казаринов Л. П. Прошлое Чухломского края. Солигалич, 1929. 100с.
87. Каховский Б. В. Итоги археологических работ 1979;1980 гг. в Чувашской АССР // Актуальные проблемы археологии и этнографии Чувашской АССР.-Чебоксары, 1982;С. 3−51.171.
88. Каховский Б. В., Каховский В. Ф. Археология Среднего Поволжья: Учебное пособие. 2-е изд., доп. Чебоксары: Изд-во ЧувГУ, 1992. — 132с.
89. Каховский Б. В. Каховский В. Ф. Раскопки в Чебоксарах // Археологические открытия 1979 года. М.: Наука, 1980. — С. 149.92.. Каховский Б. В., Каховский В. Ф. Раскопки в Чебоксарах // Археологические открытия 1972 года. М.: Наука, 1973. — С. 161.
90. Каховский В. Ф., Краснов Ю. А. Раскопки 1969;1970 тт. в Чебоксарах // История и культура Чувашской АССР. Вып. 2. Чебоксары, 1972. — С. 243−300.
91. Кизилов Ю. А. Земли и княжества Северо-восточной Руси в период феодальной раздробленности. Ульяновск: Изд-во Ульяновского пед. института, 1982. — 91 с.
92. Кириллов И. К. Цветущее состояние Всероссийского государства.. М.: Наука, 1977. -.241 с,.
93. Кирьянов И. А. Старинные крепости Нижегородского Поволжья: Очерки о старинных русских дерево-земляных крепостях. Горький, 1961. — 107с.
94. Кильдюшевский В. И. Средневековые печати и торговые пломбы из раскопок крепости Орешек // Краткие сообщения Института Археологии. Средневековая археология Восточной Европы. М.: Наука, 1986. Вып. 183, — С. 110−114.
95. Косточкин В. В. Древнерусские крепости (лекция, прочитанная в Политехническом музее).М: Знание, 1970. 70с,.
96. Краснов Ю. А., Каховский В. Ф. Средневековые Чебоксары. Материалы Чебоксарской экспедиции 1969;1973 гг. -М.: Наука, 1978. 192с.
97. Кротов П. Н. О новых поселениях каменного века в Казанской губернии // Известия ОАИЭКУ. T. XXLКазань, 1905. -Вып.З.-С. 20−34.
98. Кудряшов Е. В. С’олигалич. -Л.: Наука, 1987. 120с.
99. Куза A.B. Археологическое изучение древнерусских городов // Краткие сообщения Института Археологии. Славян о-русская археология. М.: Наука, 1978. — № 155. С. 10−19.
100. Куза А. В. Малые города Древней Руси. М.: Наука, 1989.168с.
101. Куза А. В. О происхождении древнерусских городов // Краткие сообщения. ИА. Славяно-русская археология.М.: Наука. 1982, — № 171. С. 9−15.
102. Кузеев Р. Г. Народы Среднего Поволжья и Южного Урала. Этногенетнческий взгляд на историю. — N4.: Наука, 1992. — 346 с. 172.
103. Макаров Л. Д. Поселение Искра новый памятник в бассейне Средней Вятки /7 Памятники железного века Камско-Вятского междуречья. — Ижевск, 1984. — С. 114.
104. Матюнин И. И. Материалы по истории Нижегородского края. Нижний Новгород, 1913. 112с.
105. Михайлов Е. П. Опыт дендрохронологического изучения деревянных сооружений г. Чебоксар по материалам археологических раскопок 1979 года. /7 Актуальные проблемы археологии и этнографии Чувашской АССР. Чебоксары, 1982. — С. 52−74.
106. Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории древнерусского государства. .М&bdquo- 1951. -250 с.
107. Никитин A.B. Русское кузнечное ремесло XVI-XVTI веков // Свод археологических источников. М.: Наука, 1971. — Вып. El -34, — 84с.
108. Николаева Т. В. Древнерусская мелкая пластика из камня XI—XV вв. // Свод археологических источников. -М.: Наука, 1983. Вып. El-60, — 232с,.
109. Носов Н. Е. Очерки по истории местного управления Русского государства первой половины XVI века. М-Л.: Изд-во АН СССР, 1957. 250с.
110. Овчинников М. В. Очерк Нижегородской губернии в историко-географическом отношении. Изд. 2. Нижний Новгород, 1888. — 100с.
111. ПаничеваЛ. Г. Полоцкая архитектурно-декоративная керамика XIV—XVII вв. // Краткие сообщения ИА. Средневековые древности Восточной Европы. М.: Наука, 1980. № 160. — С. 53−59.
112. Патрушев B.C. Археологические памятники города Йошкар-Олы // Из истории города Йошкар-Олы. Йошкар-Ола: Марийское книжное изд-во, 1987. — С. 138−146.
113. Патрушев В. С. Из прошлого нашей столицы (археологические очерки об Йошкар-Оле и Марийском крае).Йошкар-Ола: Марийское книжное изд-во, 1987. 80с.173.
114. Патрушев В. С. Памятники волосовской культуры у поС. Юрино и С. Кокшайск /7 Лесная полоса Восточной Европы в Волосовско-Турбинское время /АИЭМК. Йошкар-Ола. 1978. -.Вып.З.-С. 51−60.
115. Патрушев В. С. У истоков волжских финнов. Йошкар-Ола: Марийское книжноеизд-во, 1989. 100с.
116. Пашуто В. Т. О некоторых путях изучения древнерусского города // Города феодальной России. М.: Наука. 1966. — С. 37−49.
117. Просвиркина С. К. Русская деревянная посуда // Труды ГИМ. М.: Госкультпрос-ветиздат, 1955. Вып. XVI, — 80с.
118. Прошлое и настоящее Костромского края. Кострома, 1926. — 205с.
119. Рабинович М. Г. Из истории городских поселений Восточных славян // История, культура, фольклор и этнография славянских народов. М.: Наука, 1968. — С. 10−38.
120. Рабинович М. Г. О земледелии в русском феодальном городе // Древняя Русь и славяне. М.: Наука. 1978. — С. 129−132.
121. Раппопорт П. А. Крепостные сооружения Галича Мерьского // КСИИМК. Вып. 77. -М., 1959. С. 5−15.
122. Розенфельдт Р. Л. Московское керамическое производство XII-XVI1I вв. // Свод археологических источников. М.: Наука, 1968. — Вып. El-39. 124с.
123. Рыбаков Н. И. Арзамас город Гайдара. — М., 1974. — 170с.
124. Сануков К. Н. Основание города Козьмодемьянска // Козьмодемьянск-Йошкар-Ола: Марийское книжное изд-во, 1985. С. 35−51.
125. Сануков К. Н. Основание Царева города на Кокшаге // Из истории города Йошкар-Олы. Йошкар-Ола, 1987. — С. 5−19.
126. Сидоров О. А. Изразцы города Костромы (по материалам раскопок 1989;1990 гг.) // Историко-археологическое изучение Поволжья. Йошкар-Ола, 1994. — С. 130−136.
127. Смирнов И. И. Восстание И. Болотникова 1606−1607 it. М.: Наука, 1951. — С. 349−365.
128. Смирнов П. П. Города Московского государства в первой половине XVII века. Т. I. Количество и движение населения. Киев, 1919. — Вып.2. 356с.
129. Смирнов П. П. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII в. М,-JL, 1947;1948. — Т. 1−2.-736с.174.
130. Смирнова Г. П. Опыт классификации керамики древнего Новгорода (по материалам раскопок 1951;1954 гг.) // Труды Новгородской археологической экспедиции: МИА. Т. 1. -М&bdquo- 1956.-С. 700−735.
131. Старостин П. Н. Результаты археологических разведок левобережья р. Волги от нос. Дубовский до с. Кокшамары // Вопросы истории, археологии и этнографии мари. -Йошкар-Ола, 1961. Вып.ХУГС. 165−180.
132. Степанов И. В. Крестьянская война под предводительством Степана Разина в Среднем Поволжье // Ученые записки ЛГУ. Серия История. Л., 1956. — Вып.24. № 205.-С. 40−51.
133. Страницы истории Марийского края. Сборник статей. — Йошкар-Ола, 1970. 128С.
134. Судиславль // Географическо-статистический словарь Российской империи. Т. IV. .СПб., 1873. С. 776.
135. Сытин С, Древний город Галич. М., 1905. — 110с.
136. Татищев В. Н. Избранные произведения. М.: Наука, 1979. — 575с.
137. Тихомиров М. Н. Древнерусские города. -М., 1956. -260с.
138. Тихомиров М. Н. Россия в XVI столетии. М.: Наука, 1962. — 445с.
139. Тиц А. А. Русское жилое каменное зодчество XVII в. М: Наука, 1966. — 356с.
140. Хлебникова Т. А. Неполивная керамика из Болгара //Город Болгар. Очерки ремесленной деятельности. М.: Наука, 1988. — С. 47−64.
141. Чечулин Н. Д. Города Московского государства в XVI веке. СПб., 1889. — 349с.
142. Шавохин Л. С. Архитектурно-археологические раскопки в Казани и Свияжске // Археологическое открытия 1980 года. М.: Наука, 1981.С. 160.
143. Щенкова О. П. Градостроительное развитие Арзамаса XVI первой половины XIX в. // Архитектурное наследство. Вып. 34. Преемственность и влияние в архитектуре народов СССР. — М.: С/гройиздат, 1986. — С. 46−52.176.