Погребения с остатками трупосожжений в могильниках поволжских финнов в IV — XI веках нашей эры

Территория Верхнего и Среднего Поволжья, включающая бассейны рек Оки, Цны, Мокши и Суры, в I — нач. II тыс. н. э. была заселена поволжскими финнами, которые в настоящее время представлены мордвой (эрзей и мокшей) и марийцами (горными и луговыми). Кроме них по сообщениям готского историка VI века Иордана и по спискам Повести Временных Лет известны также меря, мещера, мурома и марийцы (мари), а по археологическим памятникам — племена культуры рязано-окских могильников (Седов В.В., 1987. С. 93).

Могильники являются наиболее изученными археологическими памятниками, оставленными поволжскими финнами. Сейчас известно более 120 могильников, на которых вскрыто около семи тысяч погребений (Приложение 1. Табл. 1 и 21). На указанной территории могильники распределяются несколько неравномерно. Из них 28 находятся — в Рязанской, 26 — в Горьковской области, 16 — в Пензенской области, 15 — в Мордовии, 14 — в Тамбовской области, 11 — во Владимирской, по 3 — в Ивановской, Костромской областях, в Мари Эл и Чувашии, 2 — в Кировской области, по одному могильнику — в Татарстане и в Ярославской области.

По культурной принадлежности все могильники поволжских финнов традиционно разделяются на мордовские, мерянские, мещерские, муромские, марийские и рязано-окские. В исследованиях последних лет появилось мнение о существовании так называемого безводнинско-ахмыловско-го комплекса памятников (Зеленеев Ю.А., 1988. С. 85−86- Гришаков В. В., Зеленеев Ю. А., 1990. С. 57), однако в данной работе проблема культурной принадлежности рассматриваемых памятников не ставится и в дальнейшем имеется в виду традиционная и наиболее распространенная трактовка культурной принадлежности того или иного могильника (Голубева Л.А.,.

1 Здесь и далее все таблицы и рисунки в Приложении 1.

1987. С. 75- Леонтьев А. Е, 1996. С. 90, 247, 249- Голубева Л. А., 1987а. С. 85- Голубева Л. А., 19 876. С. 92- Седов В. В., 1987. С. 93- Голубева Л. А., 1987 В. С. 110).

Общая характеристика памятников предстает в следующем виде:

— могильники располагаются обычно на возвышенностях, дюнах, а также на возвышенных участках берегов рек или оврагов;

— могильники грунтовые, внешних признаков сейчас не имеют. Однако случаи нарушения одних погребений другими достаточно редки, что свидетельствует о наличии над каждым погребением во время функционирования могильников каких-то надмогильных знаков (холмики, столбы). Расположение могил на большинстве памятников рядовое или групповое;

— точное количество погребений, совершенных на каждом из памятников во время его функционирования не известно, так как многие могильники к началу исследования были в различной степени или даже практически полностью разрушены. В результате полевых исследований на данных памятниках вскрыто от одного до нескольких десятков, редко нескольких сотен погребений. В Крюково-Кужновском могильнике — более пятисот, в Шокшинском — более тысячи погребений (табл. 2);

— могильники содержат погребения людей и животных (захоронения коров и лошадей известны в муромских и мордовских могильниках);

— зафиксированные погребения свидетельствуют о сосуществовании нескольких традиций обращения с телами умерших в процессе захоронения;

— основную массу захоронений в могильниках всех поволжских финнов составляют погребения, содержащие остатки трупоположения (далеепросто трупоположения). Они совершены в могильных ямах подпрямо-угольной формы. В размерах могильных ям, которые в общем носят антропометрический характер, и ориентировке умерших наблюдаются территориальные и хронологические различия. Умершие обычно положены вытянуто на спине, с вытянутыми вдоль туловища руками;

— кроме трупоположений в могильниках поволжских финнов зафиксированы трупосожжения, а также кенотафы и вторичные захоронения;

— погребения, определенные как трупосожжения, зафиксированы в 62 могильниках и составляют около 10% от общего количества известных захоронений.

Территория Волго-Окского междуречья, ставшая в период средневековья одним из центров русской культуры и государственности, всегда привлекала внимание историков, археологов и этнографов, посвятивших свои труды вопросам формирования русской народности. До последней четверти I тыс. н. э. здесь, по общему мнению, жили финские племена, а потом пришло русское население, и все дальнейшее представляет собой его историю (Ключевский В.О., 1987. С. 198- Готье Ю. В., 1930. С. 221−223- Третьяков П. Н., 1966. С. 268- Патрушев В. В., 1992. С. 181). Однако вместе с накоплением новых материалов, главным образом результатов археологических изысканий, открывается картина более сложных этнических процессов, происходивших здесь в I тыс. н. э. Значительный интерес представляют процессы, происходившие в Волго-Окском междуречье во второй и третьей четвертях I тыс. н. э., когда на данной территории появляются грунтовые могильники поволжских финнов, сочетавшие в разных пропорциях два обряда погребения: трупоположение и трупосожжение.

Объектом данного исследования являются погребения из грунтовых могильников поволжских финнов, определенные авторами полевых исследований как трупосожжения, произведенные вне пределов могильной ямы, на стороне. Полиинформативность погребальных памятников представляет собой основу для решения самых разнообразных задач по исследованию истории древних обществ (Генинг В.Ф., Бунетян Е. П., Пустовалов С. Ж., Рычков H.A., 1990. С. 155). Они активно используются при реконструкции социальной структуры, демографических и этнических процессов. Особенное внимание при этом уделяется не только стандартным для данного конкретного сообщества способам обращения с умершим, но и необычным деталям погребальной конструкции, количеству, составу и способу размещения остатков умершего и сопутствующего инвентаря в погребении.

Источниковой базой данного исследования являются отчетная документация и публикации результатов полевых исследований раннесредневе-ковых грунтовых могильников поволжских финнов: данные о 799 захоронениях из 62 могильников.

Исследователи, занимающиеся изучением погребального обряда отдельных поволжско-финских племен (например, мери или марийцев), при анализе погребений с остатками трупосожжений обычно приходят к заключению, что самые близкие аналогии данные погребения находят в могильниках всех остальных поволжско-финских племен этого времени (Архипов Г. А., 1988. С. 64- Гришаков В. В., Зеленеев Ю. А., 1990. С. 17- Жиганов М. Ф., 1961. С. 160- Никитина Т. Б., 1990а. С. 72) и далее: наличие погребений с остатками трупосожжений является традиционным для всех племен поволжских финнов. При подобном подходе вопросы о специфике погребений с остатками трупосожжений и о происхождении обычая кремации умерших в среде поволжских финнов, а так же об общих чертах и особенностях, характерных для того или иного племенного образования «ускользают» из внимания исследователей и остаются не выясненными. Только сравнение культур, обработанных по единой методике, может дать аргументированные выводы об их сходстве и различиях, а следовательно, и точный исходный материал для реконструкции истории изучаемого общества (Никитина Г. Ф., 1985. С. 62). Как явление обычай трупосожжения в могильниках поволжских финнов может быть исследован только на основе анализа материалов могильников всех поволжско-финских племен, поэтому территориальные рамки данного исследования определяются областью распространения грунтовых могильников всех поволжских финнов в эпоху раннего средневековья, а так же вплоть до XI в. (Приложение 1. Карта 1). В нее входят территории современных Костромской, Ярославской, Ивановской, Владимирской, Рязанской, Нижегородской, Тамбовской, Пензенской и Кировской областей, а так же республик Мордовия, Татарстан и Мари Эл.

Грунтовые могильники поволжских финнов появляются на данной территории во И-Ш вв. н. э. (Вихляев В.И., 1977. С. 59- Ахмедов И. Р., Бе-лоцерковская И.В., 1994. С. 104). Самые ранние погребения с остатками трупосожжений датируются IV в. н. э. (Букина О.В., 1997. С. 14), самые поздние относятся к XI в. Для XII в. погребений с остатками трупосожжений не зафиксировано, тогда как могильники (в частности, мордовские), содержащие трупоположения, продолжают бытовать вплоть до XIX в. Таким образом, период с IV по XI в. представляет собой время существования в среде поволжских финнов обычая сжигать умерших перед помещением в землю. С точки зрения развития территориально-племен-ных групп это очень длительный и неоднородный период. Однако наличие погребений с остатками трупосожжений объединяет все эти группы и определяет хронологические рамки исследования — 1У-Х1 вв. н. э.

Научная новизна данной работы состоит в первом специальном обращении к данным погребениям как к объекту специального анализа, введению новых данных в научный оборот, обобщении знаний о них и привлечении к решению различных проблем истории данного региона.

Среди использованных в работе методов можно назвать формализацию исходных данных, типологический метод, метод подбора аналогий, а так же статистические методы: метод построения графика корреляционной зависимости, метод выделения серий погребений с одинаковым или близким набором признаков (сериация).

Анализ погребений с остатками трупосожжений в определенных выше территориальных и хронологических рамках позволит достичь основной цели данного исследования — систематизация и анализ исходных данных по одному из видов погребального обряда, зафиксированных в могильниках поволжских финнов Iнач. II тыс. н. э., что в последующем позволит проследить динамику развития и конкретные формы обычая кремации в среде поволжских финнов, выяснить причины появления этого обычая. Выход на данный уровень исследования должен быть обеспечен целым рядом промежуточных проработок, в частности построением схемы абсолютной и относительной хронологии, что для могильников поволжских финнов является предметом специальных исследований целого ряда ученых.

Для достижения основной цели исследования необходима реализация ряда конкретных задач, определивших структуру работы:

— изучение процесса накопления источниковой базы исследования с целью анализа ее информативности: история полевых исследований грунтовых могильников поволжских финнов П-Х1 вв. (Глава 1.1);

— анализ подходов различных исследователей к интерпретации погребений с остатками трупосожжений (Глава 1.2);

— анализ способов обработки и систематизации погребений с остатками трупосожжений, применяемых до сих пор различными исследователями (Глава 2.1);

— выяснение общего количества и сбор данных обо всех раскопанных к настоящему времени трупосожжениях из могильников поволжских финнов (Том 2. Приложение 2);

— первичная обработка данных погребального обряда: анализ признаков, которыми исследователи описывают погребения, на представительность и достоверность, характеристика состояния источниковой базы, определение используемой в работе терминологии (Глава 2.2);

— разделение могильников поволжских финнов I — нач. II тыс. н. э. на территориально-хронологические группы, определение программы и методики анализа погребений в рамках одной территориально-хронологической группы, (Глава 2.3);

— анализ погребений группы: датировка погребений, половозрастное определение, анализ размеров могильной ямы, статистический анализ всего массива погребений, содержащих остатки одиночных полных трупо-сожжений, создание моделей погребений с остатками трупосожжений на основе исследования взаимовстречаемости признаков погребений, выделение инвентарных погребальных норм (Глава 3.1−9);

— реконструкция существования обычая кремации умерших в рамках территрориально-хронологических групп (Глава 4.1−9).

Апробация результатов отдельных разделов исследования производилась в качестве докладов на заседаниях кафедры Российской истории Самарского Государственного университетаXXIX Урало-Поволжской археологической конференции студентов и аспирантов (Челябинск, 1997) — II Международной археологической конференции «Культуры Евразийских степей второй половины I тысячелетия н. э. (вопросы хронологии)» (Самара, 1997) — XXX Урало-Поволжской археологической конференции студентов и аспирантов (Самара, 1998) — I Международных Степановских чтениях (Саранск, 1998).

2 Выводы о хронологическом распределении того или иного признака или сочетания признаков погребений в рамках территориально-хронологических групп носят характер тенденций, так как большинство погребений датировано в пределах двух веков, а часть погребений не была датирована. ний на данном этапе зафиксировано одно парное погребение — мужское трупосожжение при женском детском трупоположении.

В рамках У1-У11 вв. датировано 29 трупосожжений. Среди них также преобладают мужские захоронения (16 погр.), 4 погребения определены как женские, одно — как детское, восемь погребений остались неопределенными. Таким образом, количество трупосожжений увеличилось почти в три раза. Форма могильной ямы зафиксирована в 17 погребениях (прямоугольная). Преобладает компактное расположение кальцинированных костей (28 погр.), лишь в одном погребении кости были рассыпаны по всему дну могильной ямы. Это погребение характеризуется также расположением вещей без видимого порядка по всему дну могильной ямы. В большинстве неопределенных (малоинвентарные) и женских (одно малоинвентарное, два — с височными кольцами, одно — с головным убором) погребений инвентарь уложен компактно на скопление костей, в большинстве мужских погребений инвентарь разложен в порядке, обычном для трупоположения. Среди мужских погребений 5 малоинвентарных, три — с поясным набором, остальные захоронения содержали оружие (8 погр.), детали поясных наборов, в одном погребении зафиксирован комплекс женских украшений — дар. Женские погребения почти все, по прежнему, малоинвентарные.

Пять погребений Шокшинского могильника датированы VII—VIII вв. и выделены были в первую переходную группу (три мужских и два женских). Все они были совершены в прямоугольных могильных ямах антропометрических размеров (исключение составляет одно женское погребение, возможно подростковое), кости уложены компактно, вещи разложены в порядке, обычном для трупоположения. Все три мужские погребения сопровождались оружием, два — деталями поясных наборов, одно — даром. В женских погребениях (2) зафиксированы височные кольца.

На следующем этапе (УШ-1Х вв.) известно 15 погребений, происходящих из Шокшинского могильника. Среди них 6 мужских, 6 женских, одно детское и 2 неопределенных. Таким образом, на данном этапе количество мужских и женских погребений уравнивается. Все захоронения, по-прежнему, совершены в могильных ямах прямоугольной формы с антропометрическими размерами (исключение составляет одно мужское мало-инвентраное погребение). В большинстве (14) погребений кальцинированные кости были уложены компактно, в одном погребении IX в. — рассыпаны по всему дну могильной ямы. В мужских и женских погребениях преобладает расположение инвентаря в порядке, обычном для трупоположения. Компактное расположение инвентаря зафиксировано всего в 4 погребениях (2 женских, детское и неопределенное). Среди мужских погребений преобладают погребения с оружием и деталями поясных наборов, в женскихв 3 погребениях был зафиксирован головной убор, в трех — височные кольца. Семь неопределенных погребений оказались малоинвентарными.

Известно два парных погребения. Это — безинвентарные (возможно детские) трупосожжения при женских трупоположениях.

Довольно большая группа погребений Шокшинского могильника (16) датирована в рамках 1Х-Х вв. и включена во вторую переходную группу. Среди них 8 мужских погребений, 6 женских и 2 неопределенных. Следовательно, соотношение мужских и женских трупосожжений примерно сохраняется. Форма могильной ямы (прямоугольная) зафиксирована в 14 погребениях. Кальцинированные кости во всех погребениях уложены компактно. В половине погребений инвентарь уложен компактно на скопление костей, в половине разложен в порядке, обычном для трупоположения. Нужно отметить, что расположение инвентаря в порядке трупоположения преобладает в мужских захоронениях, а компактное расположение на костях — в женских. Среди мужских погребений преобладают погребения с оружием и деталями поясных наборов, среди женских в двух погребениях был зафиксирован головной убор, в четырех — височные кольца. Три неопределенных погребения данной группы оказались малоинвентарными. Известно также одно тройное трупосожжение (мужское, женское и детское).

В группу X—XI вв. включено 6 погребений Шокшинского могильника. Среди них 3 мужских, 2 женских и одно детское погребение. Таким образом, общее число трупосожжений сокращается, но соотношение между мужскими и женскими захоронениями сохраняется. Пять погребений совершены в могильных ямах прямоугольной формы, одно — в могильной яме округлой формы (X в.). Данное погребение, а также два захоронения с прямоугольной формой ямы имели неатнропометрические размеры. Преобладает компактное расположение кальцинированных костей и компактное размещение инвентаря на скоплении костей. Мужские погребения сопровождались поясным набором, в двух случаях — оружием, женские погребения — височными кольцами. Известно одно мужское подростковое трупосожжение при мужском трупоположении. * *.

Появление обычая кремации в среде населения, оставившего рязано-окские могильники, фиксируется по 10 погребениям IV—V вв. В VI—VII вв. количество сжигаемых возрастает в среднем в три раза. На протяжении IV—VII вв. кремация была более распространена среди мужчин, известные женские погребения с кальцинированными костями в это время немногочисленны. Основную массу составляют одиночные погребения, что соответствует характеру могильников в целом.

Сожжение умерших происходило вне пределов могильной ямы, на стороне. Выбранные из погребального костра кальцинированные кости укладывались компактно в могильные ямы прямоугольной формы. Размеры ям примерно соответствуют (или немного превосходят, что более характерно для ранних погребений) параметрам тела умершего. Вещи размещались двумя способами: компактно на скоплении костей или раскладывались в таком же порядке, как и при трупоположении. Второй способ более распространен в мужских погребениях, первый характерен для ранних погребений, а также для женских. Среди мужских погребений малоинвентарных немного. В большинстве случаев мужские захоронения сопровождались разнообразным инвентарем, в состав которого входили оружие и (или) детали поясного набора. Женские погребения в целом сопровождались меньшим количеством инвентаря, только в двух погребениях зафиксирован головной убор, в двух — височные кольца. Наряду с этим в рязано-окских могильниках известно несколько безинвентарных и около десятка малоинвентарных неопределенных погребений.

Особенностью данного круга памятников является наличие наряду с одиночными трупосожжениями и трупоположениями небольшого количества парных погребений, содержащих остатки трупосожжения и трупо-положения. Раннее такое погребение (мужское трупосожжение при женском детском трупоположении) датируется IV—V вв.

Дальнейшая эволюция обычая кремации прослеживается по материалам погребений VIII—XI вв., происходящих из Шокшинского могильника. Численность сжигаемых умерших сохраняется примерно на том же уровне вплоть до X в. и снижается только на протяжении X—XI вв. Соотношение мужских и женских погребений показывает, что с VIII в. среди женщин кремация становится не менее распространенной, чем среди мужчин.

Правила устройства могильного сооружения не меняются, сохраняется и представление о необходимости компактного расположения костей в могильной яме. Представление о расположении инвентаря на протяжении.

УШ-Х1 веков постепенно изменяется. В УН-1Х вв. в большинстве погребений инвентарь разложен в порядке, обычном для трупоположения. Однако уже в IX в. сначала в женских, а потом и в мужских погребениях, инвентарь снова укладывют компактно на скопление костей. В Х-Х1 вв. этот способ размещения инвентаря преобладает. Состав вещей, предназначенных для сопровождения умерших почти не меняется. Мужские погребения в целом более насыщенные инвентарем в количественном отношении, чем женские, содержат в качестве обязательного элемента оружие и (или) детали поясных наборов. Женские погребения почти все сопровождаются височными кольцами, единичные погребения — головными уборами.

Кроме одиночных трупосожжений в Шокшинском могильнике известны также парные погребения, содержащие остатки трупоположения и трупосожжения. Однако в отличие от подобного погребения рязано-окских могильников почти все они представляют собой женские (в двух случаях также с ребенком) трупосожжения при мужских трупоположениях.

4.2. Верхнесурские могильники мордвы.

В данной группе могильников известно всего 7 трупосожжений: одно мужское, 2 женских и 4 неопределенных. Датировано только пять погребений. Два из них относятся к IV в., два — к VII в., одно погребение датировано в рамках IV—VII вв. (табл. 9.2). Все погребения были совершены в могильных ямах прямоугольной формы с размерами, соответствующими размерам тела умершего (или немного превышающими размеры тела умершего). Преобладает компактное расположение кальцинированных костей. Исключение составляет безинвентарное погребение IV в., в котором кости были рассыпаны по всему дну могильной ямы. Преобладает также компактное расположение инвентаря: на скоплении костей (2 погр.) и отдельно от него (3 погр.). Известно только одно неопределенное и одно мужское погребение VII в. с размещением инвентаря в порядке, обычном для трупоположения. В состав инвентаря данного погребения входили оружие и поясной набор, в составе инвентаря обоих женских погребений зафиксирован головной убор, неопределенные погребения — малоинвентарные. * *.

Таким образом, у населения, оставившего верхнесурские могильники, обычай кремации не был столь распространен как, например, среди раза-но-окского населения. Он представлен всего несколькими погребениями. Два из них датированы IV в., два — VII в. Следовательно между ними существует хронологический разрыв. Известны мужское и женские захоронения. Это одиночные погребения, содержащие остатки трупосожжения, произведенного вне пределов могильной ямы, на стороне. Кальцинированные кости выбирались из костра и укладывались компактно (исключение одно погребение — кости рассыпаны по всему дну ямы) в могильные ямы прямоугольной формы с размерами, соответствующими размерам тела умершего. Известно несколько способов расположения инвентаря. Ни один из них не является преобладающим. Одно погребение не содержало инвентаря, половина захоронений (3) оказались малоинвентарными, половина — содержала разнообразный инвентарь, в том числе: оружие и поясной набор в мужском, головной убор в женских погребениях.

4.3. Нижнесурские могильники мордвы.

Погребения данной группы3 разделены на три хронологических группы: IV—V вв., VI—VII вв., VIIIнач. IX в. (табл. 9.3).

В группу IV—V вв. включено три погребения: одно мужское, одно женское и детское. Все они были совершены в могильных ямах прямоугольной формы с антропометрическими размерами за исключением муж.

3 Не датированы 12 безинвентраных трупосожжений. ского малоинвентарного погребения. Кальцинированные кости во всех погребениях уложены компактно, инвентарь также уложен компактно, в двух случаях на скоплении костей, в одном — отдельно. Детское погребение также как и мужское было малоинвентарным, в женском среди прочих вещей зафиксирован головной убор.

К группе VI—VII вв. относится 23 погребения: 14 мужских, 7 женских и 2 неопределенных. Количество трупосожжений, таким образом, значительно возросло, мужские погребения по численности в два раза превосходят женские. Все погребения были совершены в могильных ямах прямоугольной формы с атнопрометрическими размерами за исключением одного малоинвентарного мужского погребения. Среди мужских и женских погребений преобладает компактное расположение кальцинированных костей (только в 4 погребениях кости были рассыпаны по всему дну могильной ямы) и расположение инвентаря в порядке, обычном для трупо-положения (только в 5 погребениях инвентарь был уложен компактно: в 2 случаях на скоплении костей, в трех — отдельно). Женские погребения являются малоинвентарными, за исключением двух погребений с височными подвесками. Среди мужских погребений наоборот только 4 относится к малоинвентарным, в 10 погребениях зафиксированы поясные наборы, оружие, в одном погребении — дар.

К третье группе — VIIIнач. IX вв. — относится 5 одиночных мужских погребений Волчихинского могильника. Все они совершены в могильных ямах прямоугольной формы с антропометрическими размерами. В трех погребениях кости были уложены компактно, в двух — рассыпаны по всему дну могильной ямы. Инвентарь во всех погребениях был разложен в порядке, обычном для трупоположения. Одно погребение было малоинвентарным, в остальных зафиксированы оружие, поясные наборы (в одном погребении — дар). Кроме одиночных трупосожжений в VIIIнач. IX в. известно одно парное трупосожжение (мужское и женское).

5?S * *.

У населения, оставившего нижнесурские могильники, появление обычая кремации в небольшом количестве фиксируется по отдельным погребениям IV—V вв. Основная масса трупосожжений относится к VI—VII вв., в VIIIнач. IX в. количество трупосожжений опять снижается. Большинство погребений представляет собой одиночные захоронения. В IV—V вв. встречено по одному мужскому и женскому погребению, в последующее время обычай кремации был в основном распространен среди мужчин. Мужские погребения VI—VII вв. по численности в два раза превосходят женские, а в VIIIнач. IX в. известно пять мужских и только одно женское трупосожжение в составе парного погребения.

Сожжение происходило вне пределов могильной ямы, на стороне. Кальцинированные кости выбирались из погребального костра и укладывались компактно на дно могильных ям прямоугольной формы. Размеры могильным ям примерно соответствовали размерам тела умерших. В погребениях IV—V вв. зафиксировано компактное размещение инвентаря на скоплении костей. В дальнейшем представление о правилах расположения инвентаря изменяется. В VI — нач. XI в. инвентарь раскладывали в порядке, обычном для трупоположения. В то же время на последнем этапе (в VIIIнач. IX в.) появляются погребения, в которых кальцинированные кости разложены по всему дну могильной ямы.

Ранние мужское и детское погребения (IV-V вв.) являются малоинвентарными, женское погребение наоборот сопровождалось разнообразным инвентарем, включающим головной убор. В последующее время (VI-нач. IX в.) ситуация меняется. В большинстве мужских погребений зафиксированы оружие и детали поясных наборов, женские погребения почти все — малоинвентарные, только в двух зафиксированы височные подвески с грузиком.

4.4. Мордовские могильники бассейна реки Теша (тешские).

Погребения данной группы4 разделены на четыре хронологических группы: IV — нач. V вв., У-У1 вв., УИ вв., 1Х-Х в. (табл. 9.4).

В группу IVнач. V вв. включено три женских погребения. Все они были совершены в могильных ямах прямоугольной формы с антропометрическими размерами. В двух погребениях кальцинированные кости были уложены компактно (эти погребения кроме того оба малоинвентарные), в одном — рассыпаны по всему дну могильной ямы (с височной привеской). Во всех погребениях инвентарь был разложен в порядке, обычном для тру-поположения.

К группе У-У1 вв. относится 7 погребений: 3 мужских, 2 женских и 2 неопределенных. Погребения совершены в могильных ямах прямоугольной формы (за исключением малоинвентарного мужского захоронения). Распространены два способа расположения кальцинированных костей: компактно (4 погр.) и по всему дну могильной ямы (3 погр.). Для всех погребений характерно расположение инвентаря в порядке, обычном для трупо-положения. Преобладают малоинвентарные погребения. Лишь в одном женском погребении зафиксированы височные подвески, в одном мужском — оружие, в одном — детали поясного набора.

К VII в. относится одно мужское погребений, совершенное в могильной яме прямоугольной формы с антропометрическими размерами, с компактным размещением кальцинированных костей и расположением вещей в порядке, обычном для трупоположения. В составе инвентаря — оружие.

К группе ГХ-Х вв. относится два погребения: мужское и неопределенное. Могильные ямы прямоугольной формы, антропометрических разме.

4 В данной группе могильников не датировано одно безинвентарное погребение. ров. Кости уложены компактно. В мужском погребении с оружием и поясным набором вещи были разложены в порядке, обычном для трупополо-жения. В малоинвентарном неопределенном погребении инвентарь зафиксирован в засыпке могильной ямы. * *.

У населения, оставившего могильники бассейна реки Теша, появление обычая кремации умерших по погребениям фиксируется с IV — нач. V в. Поздние трупосожжения датируются 1Х-Х вв. В то же время в могильниках данной группы известно всего немногим более десятка трупосожжений, и большинство из них относится к У-У1 вв. Таким образом, у населения, оставившего памятники в бассейне реки Теша, обычай кремации не был распространен и встречается спорадически в количестве одного-нескольких погребений на протяжении всего времени функционирования могильников.

Все трупосожжения собой одиночные захоронения. На раннем этапе (IVнач. V в.) они представлены тремя женскими малоинвентарными погребениями. Сожжение происходило вне пределов могильной ямы, на стороне. Выбранные из погребального костра кальцинированные кости укладывались компактно на дно прямоугольной могильной ямы (в одном погребении — кости были разложены по всему дну). Размеры ям примерно соответствуют размерам тела умерших. Немногочисленный инвентарь раскладывался в порядке, обычном для трупоположения.

На втором этапе (в У-У1 вв.) количество погребений с учетом его большей длительности остается прежним. Кремация начинает практиковаться и среди мужчин. Регламентации, касающиеся могильного сооружения, способов расположения кальцинированных костей, количества инвентаря и способов его расположения сохраняются.

К следующему этапу (VII в.) отнесено всего одно мужское погребение. По общей характеристике оно примыкает к погребениям предыдущего этапа. В составе инвентаря как и в одном из погребений У-У1 вв. зафиксировано оружие. Отдельную группу составляют два погребения (мужское и неопределенное), датированных 1Х-Х вв. По своим признакам данные погребения не отличаются от захоронений предыдущих этапов, хотя между ними существует хронологический разрыв. В мужском погребении кроме оружия зафиксированы детали поясного набора.

4.5. Марийские могильники.

Погребения данной группы разделены на две основные хронологические группы: У-VII вв., 1Х-Х в. (табл. 9.5).

В группу У-УП вв. включено 11 погребений Младшего Ахмыловско-го могильника: 5 мужских, 3 женских и 4 неопределенных. Форма могильной ямы зафиксирована в 10 погребениях. Семь из них были совершены в могильных ямах прямоугольной формы с антропометрическими размерами, три — в могильных ямах округлой формы. Распространены два способа размещения кальцинированных костей: компактно (5 погр.) и по всему дну могильной ямы (6 погр.). Способы расположения инвентаря разнообразны. Преобладают два: в порядке, обычном для трупоположения (4 погр.) и компактно на скоплении костей (5 погр.). Известно одно погребение, в котором инвентарь уложен компактно отдельно от скопления костей и еще одно погребение, в котором инвентарь был без видимого порядка разложен по всему дну могильной ямы. Преобладают мужские погребения с оружием и поясными наборами, из них два погребения с даром. В женских погребениях встречены височные подвески.

В вторую группу (Х-Х1 вв.) включено 26 погребений: 18 мужских, 7 женских и одно неопределенное. Форма могильной ямы — прямоугольнаязафиксирована в 24 погребениях. Из них 16 имели антропометрические размеры, восемь — неантропометрические: среди них семь мужских и одно женское. Среди мужских погребений преобладает компактное расположение кальцинированных костей (всего в трех погребениях кости были рассыпаны по всему дну могильной ямы, в одном — помещены в урну) и расположение инвентаря в порядке, обычном для трупоположения.

Все мужские погребения сопровождалось поясными наборами, большинство также оружием, в четырех погребениях зафиксирован комплекс женских украшений — дар. У женских погребений преобладает также компактное расположение кальцинированных костей и расположение инвентаря в порядке, обычном для трупоположения. В составе инвентаря большинства женских погребений зафиксирован головной убор, в двух погребениях — только височные подвески.

Кроме одиночных трупосожжений в марийских могильниках этого времени известно также три парных погребения. Одно из них содержало остатки двух сожжений (мужского и женского), два — остатки мужских трупоположений и женских трупосожжений. * *.

Появление обычая кремации фиксируется в марийских могильниках с V в. Первый этап его развития связан с погребениями Младшего Ахмы-ловского могильника V—VII вв. Все трупосожжения представляют собой одиночные захоронения. Среди них известны мужские и женские погребения. При этом среди мужчин кремация была более распространена.

Сожжение умерших происходило вне пределов могильной ямы, на стороне. Кальцинированные кости выбирались из погребального костра и укладывались компактно или рассыпались по всему дну могильной ямы. Преобладают могильные ямы прямоугольной формы с размерами, соответствующими размерам тела умершего. Известно также три погребения, совершенных в могильных ямах округлой формы (малоинвентарные). Зафиксировано два способа размещения костей: компактно и по всему дну ямы. Среди способов расположения инвентаря преобладают также два: компактно на костях и в порядке обычном для трупоположения. Безинвен-тарные трупосожжения на данном этапе не известны, малоинвентарные немногочисленны. Мужские погребения в составе инвентаря содержат оружие и детали поясных наборов, женские — височные подвески.

Вторая группа трупосожжений из марийских могильников датируется X—XI вв. Таким образом, между ними существует хронологический разрыв. Возможно, это объясняется отсутствием исследованных марийских могильников VIII—IX вв. Остатки трупосожжения, произведенного вне пределов могильной ямы, помещались в виде скопления на дно могильной ямы. Все погребения совершены в могильных ямах прямоугольной формы. Преобладают ямы с размерами, соответствующими размерам тела умерших. Однако значительна и группа погребений с могильными ямами, недостаточными для предполагаемого размещения тела умершего. Инвентарь размещался в порядке, обычном для трупоположения. Как и на предыдущем этапе в марийских могильниках X—XI вв. не известны безин-вентарные трупосожжения. Малоинвентарные трупосожжения не многочисленны, а большинство погребений содержит многочисленный разнообразный инвентарь, среди которого в мужских погребениях зафиксированы оружие и детали поясных наборов, в женских — головные уборы.

На втором этапе кроме одиночных трупосожжений известно также три парных погребения: одно парное трупосожжение и два мужских трупоположения с женскими трупосожжениями. В этом отношении марийские могильники X—XI вв. напоминают погребения Шокшинского могильника.

4.6. Мерянские могильники.

Основная масса исследованных погребений данной группы (15) датируется в рамках VI—VII вв. н. э. (табл. 9.6). Среди них 6 мужских, 5 женских и 4 неопределенных погребения5. Большая часть их происходит из Поповского могильника.

Особенностью погребений данной группы является широкое распространение наряду с ямами прямоугольной формы могильных ям округлой формы, причем все они имели неантропометрические размеры. Специфичны также способы размещения кальцинированных костей и инвентаря. В большинстве погребений (Поповский могильник) кости и инвентарь зафиксированы в засыпке могильных ям. В Хотимльском и Сарском могильниках кости и инвентарь были уложены компактно на дне могильных ям.

Погребения данной группы отличаются небольшим количеством инвентаря в погребении. Безинвентарные и малоинвентарные погребения составляют половину всех трупосожжений. В 5 мужских захоронениях в составе инвентаря зафиксированы детали поясных наборов, в составе двух женских — головной убор (нагрудная бляха). * *.

Возникновение обычая кремации в среде населения, оставившего немногочисленные мерянские могильники, фиксируется по погребениям VI в. Основную массу составляют погребения Поповского могильника, расположенного в Костромской области на р. Унже. Особенностью этого могильника является то, что он полностью состоит из трупосожжений. Большинство трупосожжений относится к VI—VII вв. Это одиночные погребения. Число мужских и женских захоронений примерно одинаково.

Сожжение умерших происходило вне пределов могильных ям, на стороне. Кальцинированные кости выбирались из погребального костра и пемещались в могильные ямы. Особенностью «мерянских» трупосожжений является использование для погребения остатков сожжения в равной мере могильных ям прямоугольной и округлой формы. Большинство ям имело.

5 Не датировано одно мужское погребение. размеры не достаточные для предполагаемого размещения тела умерших. Эти могильные ямы относятся видимо к иной традиции, не связанной с трупоположениями. Кроме того, в большинстве погребений кальцинированные кости зафиксированы не на дне, а в засыпке могильной ямы. Там же располагался обычно немногочисленный инвентарь. Исключение составляют два погребения, происходящие из Сарского и Хотимльского могильников. В них кальцинированные кости и инвентарь были компактно уложены на дне могильных ям.

Особенностью мужских погребений является отсутствие в составе инвентаря предметов вооружения, хотя в большинстве случаев они сопровождались пряжками или поясными наборами. Инвентарь большинства женских погребений также немногочислен. Довольно значительно количество безинвентарных погребений.

В данной группе могильников известно также 6 трупосожжений, датированных Х-Х1 вв. Это погребения Новленского могильника. Они не были включены в анализ, так как их описание не содержит информации о размещении кальцинированных костей и инвентаря, а дает представление только о форме, размерах могильного сооружения и составе инвентаря. Могильные ямы сооружались прямоугольной формы с антропометрическими размерами. В составе инвентаря преобладают детали различных украшений. Таким образом, трупосожжения первого и второго периода отличаются по нескольким довольно значительным признакам.

4.7. Мордовские могильники бассейна реки Мокша.

Погребения, происходящие из могильников бассейна реки Мошки, были разделены на две хронологических группы: VII—VIII вв., 1Х-Х в. (табл. 9.7).

В группу УП-УШ вв. включено 36 погребений: 18 мужских, 10 женских, 2 детских и 6 неопределенных. Все погребения были совершены в могильных ямах прямоугольной формы с антропометрическими размерами (исключение составляют одно мужское и одно женское погребение). Преобладает компактное размещение кальцинированных костей (по всему дну ямы кости рассыпаны в четырех погребениях), а также размещение инвентаря в порядке, обычном для трупоположения. Преобладают мужские погребения с оружием и поясными наборами, из них четыре погребения с даром. В восьми женских погребениях встречены височные подвески, двамалоинвентарные. В данную группу входят также два безинвентарных и шесть малоинвентарных погребений.

Кроме одиночных трупосожжений к данному времени относится также два парных трупосожжения. Одно погребение содержало остатки двух мужских сожжений, второе — остатки мужского и женского сожжений.

В вторую хронологическую группу (X-XI в.) включено 9 погребений, среди них 5 мужских и 4 женских. Погребения совершены в могильных ямах прямоугольной формы с антропометрическими размерами (исключение составляют одно мужское и два женских погребения). Преобладает компактное расположение кальцинированных костей и расположение инвентаря в порядке, обычном для трупоположения. Все мужские погребения сопровождались поясными наборами или оружием, в женских погребениях среди прочего инвентаря зафиксированы височные подвески. Нужно отметить, что не в одном женском трупосожжении в составе инвентаря не был зафиксирован головной убор. К данной группе относится также четыре безинвентраных погребения. * *.

Появление обычая кремации умерших в среде населения, оставившего могильники в бассейне реки Мокши, фиксируется по погребениям VII—VIII вв. К первому этапу функционирования примокшанских могильников (VII-VIII вв.) отнесено довольно значительное количество погребепий. Среди них известны мужские, женские и детские захоронения. Однако численность мужских погребений почти в два раза превосходит число женских. Нужно отметить, что трупосожжения примокшанских могильников представляют довольно однородную группу по сочетанию признаков погребений. Большинство погребений представляет собой одиночные захоронения, что соответствует характеру могильников в целом. Сожжение происходило вне пределов могильной ямы, на стороне. Кальцинированные кости выбирались из погребального костра и компактно помещались в прямоугольных могильных ямах. Размеры ям несколько превышали размеры тела умерших. Инвентарь располагался в порядке, обычном для тру-поположения. В составе инвентаря мужских погребений — оружие, детали поясных наборов, в составе женских — височные подвески. Малоинвентарные и безинвентарные погребения немногочисленны. Кроме того, в VII—VIII вв. помимо одиночных известно два парных трупосожжения.

На втором этапе (IX-X вв). регламентации, касающиеся могильного сооружения, размещения костей и инвентаря, а также состава инвентаря сохраняются. В то же время число трупосожжений уменьшается в четыре раза, при этом число женских и мужских погребений становится практически равным, таким образом, кремация становится распространенной и среди женщин. Малоинвентарные и безинвентарные погребения по-прежнему немногочисленны.

4.8. Муромские могильники.

Погребения данной группы6 разделены на три основных хронологических группы: VIVIII вв., VIII—IX вв., X—XI вв., а также одну переходную: IX—X вв. (табл. 9.8).

6 Не датированы: 11 малоинвентарных, 10 безинвентраных, 18 мужских и 8 женских погребений.

В группу VIVII вв. включено 17 погребений: 7 мужских, 4 женских и 6 неопределенных. Форма могильной ямы определена в 14 погребения: 12 погребений были совершены в могильных ямах прямоугольной формы с антропометрическими размерами (исключение составляет одно мужское погребение), два погребения — в могильных ямах с округлой формой. Для них характерно рассыпание кальцинированных костей по всей площади могильной ямы. В погребениях с прямоугольной формой могильной ямы преобладает компактное размещение кальцинированных костей (по всему дну ямы кости рассыпаны в 2 погребениях). Распространены два способа размещения инвентаря: компактно на скоплении костей (8 погр.) и компактно отдельно от скопления костей (12 погр.). Зафиксировано также размещение инвентаря в порядке, обычном для трупоположения (4 погр.) и в засыпке могильной ямы (1 погр.). Преобладают малоинвентарные погребения. Лишь три мужских захоронения сопровождались оружием, из них два — также поясами. В одном женском погребении среди прочих вещей зафиксирован головной убор, в одном — височные кольца. В данную группу входят также два безинвентарных погребения.

Кроме одиночных трупосожжений VII в. датируются также два парных погребения: женские трупосожжения при мужских трупоположениях.

В вторую группу (VIII-IX вв.) включено 21 погребение: 10 мужских, 8 женских и 3 неопределенных. Большая часть погребений совершена в могильных ямах прямоугольной формы с антропометрическими размерами (исключение составляет одно женское погребение). Одно погребение совершено в могильной яме округлой формы. Во всех погребениях кальцинированные кости расположены компактно. Для мужских и женских погребений характерно расположение инвентаря в порядке, обычном для трупоположения, для женских также — двумя скоплениями: на костях и отдельно от них. Почти все мужские погребения сопровождались поясными наборами и оружием, одно погребение — малоинвентарное. В составе инвентаря 5 женских погребений зафиксирован головной убор, три погребения — малоинвернтарные.

Кроме одиночных трупосожжений данным временем датируется также два парных погребения. Одно содержало остатки парного сожжения (мужского и женского), второе — остатки женского трупосожжения и мужского трупоположения.

В переходную группу вошли 7 погребений, датированных 1Х-Х вв: 3 мужских и 4 женских. Форма могильной ямы зафиксирована в семи погребениях. Шесть погребений совершены в могильных ямах прямоугольной формы с антропометрическими размерами. Одно погребение совершено в могильной яме округлой формы. Преобладает компактное расположение костей и инвентаря. В одном мужском погребении зафиксированы поясной набор и оружие. Это единственное погребение с расположением инвентаря в порядке, обычном для трупоположения. Все женские погребения сопровождались головными уборами. Два погребения — малоинвентарные.

В третью группу (Х-Х1 вв.) включено 9 погребений: 7 женских и 2 неопределенных. Форма могильной ямы зафиксирована в 6 погребенияхпять захоронений совершены в ямах прямоугольной формы с антропометрическими размерами (исключение составляет одно женское погребение). Одно погребение совершено в могильной яме округлой формы. В большинстве погребений кальцинированные кости были уложены компактно на дно могильной ямы. В одном погребении кости были рассыпаны по всему дну ямы, а также помещены в глиняную урну. В большинстве погребений преобладает компактное расположение инвентаря на скоплении костей. В составе инвентаря двух женских погребений зафиксирован головной убор, в трех — височные кольца, два погребения — малоинвентарные. * *.

Существование обычая кремации умерших у муромы по погребениям фиксируется с VI в. Большинство трупосожжений представляет собой одиночные захоронения. Для раннего этапа (У1-УП вв.) характерно небольшое количество трупосожжений. Известны мужские и женские погребения, при этом мужские захоронения по численности почти в два раза превосходят женские. Следовательно в это время среди мужчин кремация была более распространена.

Сожжение умерших происходило вне пределов могильной ямы, на стороне. Кальцинированные кости выбирались из погребального костра и укладывались компактно на дно могильных ям. Могильные ямы использовались прямоугольной формы. Размеры ям соответствовали размерам тела умершего. Исключение составляют два безинвентарных погребения, совершенные в могильных ямах округлой формы. Кальцинированные кости в них рассыпаны по всему дну могильной ямы.

Способы расположения инвентаря разнообразны: известны погребения, в которых инвентарь уложен компактно на скопление костей, отдельно от костей, а также в порядке, обычном для трупоположения. Подобное разнообразие свидетельствует о неустойчивости представлений о порядке размещения инвентаря. Преобладают малоинвентарные погребения.

На втором этапе (УШ-1Х вв.) количество трупосожжений несколько увеличивается. При это число мужских и женских погребений практически уравнивается. Таким образом, кремация становится распространенной и среди женщин.

Регламентации, касающиеся устройства и размеров могильного сооружения, а также способов размещения кальцинированных костей, сохраняются. Изменения касаются состава и способов расположения инвентаря. В отличие от предыдущего периода в мужских и женских погребениях преобладает размещение инвентаря и порядке, обычном для трупоположе-ния. В женских погребениях также распространено размещение инвентаря двумя скоплениями: на костях и отдельно от них. Данный способ был выделен несколько формально, на основе анализа текста описания погребений, возможно он является аналогом размещения инвентаря в порядке, обычном для трупоположения. В отличие от предыдущего периода среди мужских и женских захоронений преобладают погребения с разнообразным набором инвентаря. Малоинвентарные погребения на данном этапе немногочисленны.

На последнем этапе (X-XI вв.), включая погребения переходной группы (IX-X вв.) количество трупосожжений уменьшается. В переходной группе еще известны мужские и женские погребения. Причем женских погребений становится больше. В XI в. кремация была распространена только среди женщин.

Регламентации, касающиеся могильного сооружения и способов размещения кальцинированных костей сохраняются. Изменения касаются способов расположения и состава инвентаря. В отличие от более ранних этапов инвентарь в большинстве погребений уложен компактно на скопление костей. Разнообразный инвентарь, включавший оружие и детали поясного набора, обнаружен только в одном мужском погребении, два оказались малоинвентарными. Женские погребения напротив содержали разнообразный инвентарь, в составе которого зафиксированы головные уборы и височные кольца.

4.9. Среднецнинские могильники мордвы.

Погребения данной группы7 разделены на три хронологических группы: сер. VIIсер .VIII вв., сер. VIII—IX вв., X—XI вв. (табл. 9.9).

7 Не датированы: 10 безинвентарных, 11 неопределенных малоинвентарных, 18 мужских и 8 женских погребений.

В группу сер. VIIсер. VIII вв. включено 23 погребения: 16 мужских, 6 женских и 1 неопределенное. Погребения были совершены в могильных ямах прямоугольной формы с антропометрическими размерами (исключение составляют одно мужское и одно женское погребение). Преобладает компактное размещение кальцинированных костей (по всему дну ямы кости рассыпаны в 4 погребениях). Распространены два способа размещения инвентаря: размещение инвентаря в порядке, обычном для трупо-положения (12 погр.) и компактно на скоплении костей (10 погр.). Преобладают мужские погребения с оружием и поясными наборами, из них пять погребений с дарами. В четырех женских погребениях встречены головные уборы, в одном — височные подвески, одно — малоинвентарное. В данную группу входит также одно безинвентарное погребение.

В вторую группу (сер. VIII—IX вв.) включено 19 погребений: 11 мужских и 8 женских. Большая часть погребений совершена в могильных ямах прямоугольной формы с антропометрическими размерами (исключение составляет одно погребение с округлой формой могильной ямы). Преобладает компактное расположение кальцинированных костей и расположение инвентаря в порядке, обычном для трупоположения. Почти все мужские погребения сопровождались поясными наборами и оружием, три из нихдарами. Одно мужское погребение — малоинвентарное. В составе инвентаря 6 женских погребений зафиксирован головной убор, в одном — височные подвески, одно — малоинвентарное.

В данную группу включено также одно парное погребение8. Оно содержало остатки женского трупосожжения и мужского трупоположения.

В третью группу (X-XI вв.) включено 26 погребений: 7 мужских и 19 женских. Погребения совершены в могильных ямах прямоугольной формы с антропометрическими размерами (исключение составляют одно.

8 Два парных погребения не датированы: одно парное сожжение (женское и детское), одно женское сожжение при мужском трупоположении. женское погребение). Распространены два способа размещения кальцинированных костей: компактно (13 погр.) и по всему дну могильной ямы (12 погр.). Второй способ более характерен для женских захоронений. В одном мужском погребении кальцинированные кости были рассыпаны по всему дну могильной ямы, а также помещены в урну (котел). Преобладает расположение инвентаря в порядке, обычном для трупоположения. Среди женских преобладают погребения, в составе которых зафиксирован головной убор (16 погр.), в двух погребениях — височные подвески, одно — малоинвентарное. Одно мужское погребение сопровождалось поясным набором, четыре — поясными наборами и оружием, одно из них также — даром. Два мужских погребения — малоинвентарные. * *.

Существование обычая кремации в среде населения, оставившего среднецнинские могильники, фиксируется уже по погребениям ранней стадии этих памятников, в сер. VIIсер. VIII века. Данным временем датируется довольно значительное количество трупосожжений — 23 погребения. Все они представляют собой одиночные захоронения, при этом мужские погребения почти в три раза превосходят по численности женские. Таким образом, на раннем этапе функционирования среднецнинских могильников обычай кремации был более распространен у мужчин.

Сожжение умерших происходило вне пределов могильной ямы, на стороне. Кальцинированные кости выбирались из погребального костра и укладывались на дно могильной ямы компактно, реже рассыпались по всему дну ямы. Для размещения остатков кремации использовались могильные ямы прямоугольной формы с размерами несколько превосходящими размеры тела умершего. На данном этапе распространены были два способа размещения инвентаря в погребении: компактно на скопление костей и в порядке, обычном для трупоположения. Среди трупосожжений первого этапа преобладают погребения с разнообразным набором погребального инвентаря (оружие и детали поясного набора — в мужских погребениях, головной убор и височные подвески — в женских), малоинвентарные и безинвентарные погребения немногочисленны.

На втором этапе (сер. УШ-1Х в.) с учетом его большей длительности количество трупосожжений несколько уменьшается. Численность женских и мужских погребений при этом почти уравнивается. Остаются прежними представления о форме и размерах могильных ям, способах размещения кальцинированных костей и составе инвентаря. Однако на данном этапе в отличие от предыдущего уже преобладает размещение инвентаря в порядке, обычном для трупоположения.

На третьем этапе функционирования среднецнинских могильников (Х-Х1 вв.) количество трупосожжений не меняется, однако теперь женские захоронения по численности почти в три раза превосходят мужские. Таким образом, обычай кремации становится более распространенным среди женщин. Кроме того, именно в женских погребениях вновь распространяется размещение кальцинированных костей по всему дну могильной ямы. В остальном регламентации не меняются. По прежнему погребения совершались в могильных ямах прямоугольной формы с антропометрическими размерами. Для мужских захоронений по-прежнему характерно компактное размещение кальцинированных костей. Почти все женские погребения сопровождались разнообразным по составу инвентарем, в том числе и головными уборамимужские погребения в большинстве своем также сопровождались поясными наборами, реже — оружием.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

До настоящего времени погребения с остатками трупосожжений, происходящие из могильников поволжских финнов Iнач. II тыс. н. э., не были объектом специального исследования. Тем не менее они часто используются авторами при реконструкции этнической и политической истории региона.

В настоящем исследовании была проделана работа по сбору данных обо всех погребениях, определенных авторами полевых исследований как трупосожженияпроанализированы признаки, с помощью которых исследователи описывают погребенияна основе анализа взаимовстречаемости вариантов признаков выделены модели погребений, а также инвентарные нормыпроанализированы размеры могильных сооруженийбольшая часть погребений датирована в пределах одного-двух веков. В результате стало возможным в общих чертах проследить динамику и формы развития обычая кремации в могильниках поволжских финнов Iнач. II тыс. н. э., выделить черты общие для всех поволжских финнов, а также свойственные отдельным территориальным или хронологическим группам памятников. * *.

Ранние погребения из могильников поволжских финнов датируются ко II—III вв. н. э. Появление обычая кремации фиксируется по погребениям IV в. сразу в могильниках нескольких территориально-хронологических групп, у населения, оставившего рязано-окские, верхнесурские, тешские и нижнесурские могильники. С V в. трупосожжения известны в марийских могильниках, с VI в. — в муромских и мерянских, с VII в. — у населения, оставившего могильники в бассейне реки Мокши и средней Цны (табл. 10).

Основная масса трупосожжений в могильниках всех территориально-хронологических групп представляет собой одиночные захоронения, что соответствует характеру данных памятников в целом. Кроме того, известно небольшое количество парных погребений. Среди них выделяются две группы: парные трупосожжения и погребения, содержащие остатки трупо-сожжения и трупоположения. Парные трупосожжения (одно-два погребения) известны в марийских, нижнесурских, муромских, примокшанских и среднецнинских могильниках. Погребения, содержащие остатки трупосожжения и трупоположения (одно-два погребения), известны в рязано-окских, марийских, среднецнинских могильниках. Основная масса подобных погребений происходит из Шокшинского могильника (9 погр.).

Для поволжских финнов было характерно сожжение умерших вне пределов могильной ямы, на стороне. Выбранные из погребального костра кальцинированные кости помещались в могильные ямы. Во всех группах для захоронения остатков кремации использовались прямоугольные могильные ямы. Основную массу составляют погребения, совершенные в могильных ямах с размерами, немного превышающими размеры тела умершего. Таким образом, несмотря на то, что остатки сожжения, занимают гораздо меньше места, для их захоронения использовались ямы, предполагавшие помещение несожженного тела умершего. Наряду с подобными ямами остатки кремации помещались и в ямы, размеры которых не достаточны для предполагаемого помещения тела умершего. Подобные погребения известны с VI в. ив небольших количествах встречены в Шокшин-ском могильнике, нижнесурских, тешских, верхнесурских, марийских, муромских, среднецнинских и примокшанских могильниках, а в мерянском Поповском могильнике преобладают. Возможно могильные ямы данных погребений относятся к иной традиции устройства сооружений для помещения останков умерших. В этой традиций даже не предполагалось помещение в могильную яму несожженного тела умерших, а при устройстве ямы сразу исходили из представлений о том, какое пространство должны занимать кальцинированные кости. Это более определенно можно утверждать о погребениях из Поповского мерянского могильника. По поводу остальных погребений можно было бы также предположить, что они являются захоронениями детей и подростков. Однако антропологическое обследование костей данных погребений не проводилось, в то же время эти погребения часто содержат самый разнообразный инвентарь, включающий оружие, детали поясных наборов, различные детали женских украшений. Поэтому очень сложно отделить детские и подростковые погребения, совершенные в могильных ямах, соответствующих размерам тел умерших, от взрослых погребений, совершенных в могильных ямах, приспособленных только для помещения кальцинированных костей.

Наряду с могильными ямами прямоугольной формы в небольшом количестве (21 погр.) в муромских, мерянских и марийских могильниках известны погребения с округлой формой (диаметром до 1 м) могильных ям. В Шокшинском могильнике встречено одно такое погребение, одно — в нижнесурских могильниках, два — в среднецнинских. В мерянских и марийских могильниках данные погребения относятся к VI—VII вв., в муромских и среднецнинских и Шокшинском могильниках — к более позднему времени.

Почти все могильники поволжских финнов, за исключением мерян-ского Поповского (кости в засыпке ямы), объединяет помещение кальцинированных костей на дно могильной ямы. Во всех группах также преобладает компактное размещение костей на дне ямы. Рассыпание костей по всему дну было менее распространено, хотя от одного до нескольких погребений зафиксировано в могильниках практических всех территориально-хронологических групп. Исключение составляют женские погребения позднего этапа функционирования среднецнинских могильников, в половине которых кальцинированнные кости были разложены по всему дну могильной ямы.

В могильниках поволжских финнов известно всего четыре урновых трупосожжения. Все они датируются в рамках Х-Х1 вв. Два из них происходят из муромских могильников и по одному — из марийских и сред-нецнинской групп. В качестве урн использовались глиняные сосуды муромские могильники), металлический котел (средненцнинская группа), берестяной туесок (марийская группа).

В трупосожжениях могильников поволжских финнов известно несколько способов размещения инвентаря в погребении: компактно на скоплении кальцинированных костей, компактно отдельно от скопления костей, компактно на костях и отдельно, в порядке, обычном для трупопо-ложения, в засыпке могильной ямы, по всему дну без видимого порядка. В погребениях из могильников почти всех территориально-хронологических групп за исключением мерянских наиболее распространенным способом является размещение инвентаря в порядке, обычном для трупоположения. На втором месте по численности находится компактное размещение инвентаря на скоплении костей. Специфика погребений из различных территориально-хронологических групп заключается в том, в каких пропорциях эти способы сочетались на разных хронологических стадиях. Для трупо-сожжений разано-окских могильников компактное расположение инвентаря на скоплении костей характерно для большинства ранних погребений, затем среди мужских и позже среди женских погребений распространяется размещение костей в порядке, обычном для трупоположения. В Шокшин-ском могильнике для погребений VIII—IX вв. характерно размещение инвентаря в порядке трупоположения, а в X—XI вв. снова преобладает компактное размещение инвентаря на скоплении костей. В нижнесурских могильниках компактное размещение инвентаря на скоплении костей характерно для раннего этапа (IV в.), а в порядке, обычном для трупоположения, — для VIнач. IX вв. В могильниках бассейна реки Мокши, наоборот, на раннем этапе, в VII—VIII вв. инвентарь раскладывали как при трупопо-ложении, а в X—XI вв. распространяется компактное размещение инвентаря на скоплении костей. Свои особенности в развитии соотношения способов расположении инвентаря наблюдаются также в погребениях в муромских и среднецнинских могильников.

В могильниках поволжских финнов по численности преобладают мужские трупосожжения. Во всех территориально-хронологических группах памятников, где возможно было проследить обычай кремации на протяжении нескольких веков, заметно на ранних этапах преобладание мужских захоронений над женскими. Исключение составляют только нижне-сурские могильники. С течением времени численность мужских и женских погребений уравнивается и в некоторых группах могильников женские погребения по своей численности начинают даже превосходить мужские. В марийских могильниках мужские трупосожжения по численности преобладают и на позднем этапе (X-XI вв.). Кроме того, можно отметить общее преобладание численности мужских погребений приходится на VI—VIII вв.

Наряду с мужскими и женскими известно небольшое количество детских трупосожжений (12 погр.). Определение их по составу инвентаря и размерам могильной ямы затруднено, а антропологический анализ костных останков не проводился. Даже если предположить, что в небольших могильные ямы помещали остатки детских сожжений, количество их окажется не велико. Таким образом, среди детей кремация не была распространена.

В 123 трупосожжениях пол погребенных остался неопределенным. Это малоинвентарные (62 погр.) и безинвентарные (61 погр.) погребения. Безинвентарные погребения встречены в могильниках всех территориально-хронологических групп кроме марийских. Сложность в интерпретации данных погребений заключается также в том, что большинство из них не датированы. По предварительным наблюдениям можно отметить, что безинвентарные и малоинвентарные трупосожжения синхронны погребениям с разнообразным составом инвентаря и встречаются на всех этапах бытования обычая кремации у поволжских финнов.

Около сотни трупосожжений приходится на мужские и женские погребения с небольшим количеством инвентаря.

Состав инвентаря, зафиксированного в большинстве трупосожжений (около трехсот погребений) довольно разнообразен. В мужских погребениях частной находкой является оружие, детали поясных наборов, ножи и части огнива, в женских — украшения и детали костюма.

Соотношение численности погребений с различным составом и количеством инвентаря в погребениях могильников отдельных территориально-хронологических групп различно и изменяется с течением времени.

Погребения Поповского мерянского могильника несколько отличаются от погребений из могильников остальных территориально-хронологических групп: сочетание прямоугольных и округлых форм могильных ям, могильные ямы неантропометрических размеров, помещение кальцинированных костей и инвентаря в засыпку могильных ям, немногочисленный инвентарь и отсутствие в составе инвентаря предметов вооружения. * *.

Целью данного исследования не было выяснение истоков появления обычая кремации в среде поволжских финнов. Однако, можно предварительно отметить, что погребения Поповского (мерянского) могильника по сочетанию вариантов признаков находят аналогии в погребениях с остатками трупосожжений из могильников именьковской культуры (Старостин П.Н., 1986. С. 90). На это было указано еще авторами публикации материалов данного могильника (Рябинин А.Е., 1989. С. 154).

Обычай кремации умерших был распространен в I тыс. н э. у многих народов. Погребения с остатками трупосожжений известны в могильниках целого ряда культур и в отдельных памятниках. Среди них можно назвать зарубинецкую (Максимов К.В., 1987. С. 54.), Черняховскую (Никитина Г. Ф., 1985а. С. 66−70), киевскую (Максимов Е.В., Терпиловский Р. В., 1987. С. 110), мощинскую (Массалитина F. А., 1994. С. 14), именьковскую (Генинг В.Ф., 1960. С. 138- Старостин П. Н., 1983. С. 193- Старостин П. Н., 1986. С. 90- Казаков Е. П., 1996. С. 42- Казаков Е. П., 1998. С. 98.), харинскую, ломоватовскую (Голдина Р.Д., Кананин В. А., 1989. С. 39−41), салто-во-маяцкую (Аксенов B.C., Крыганов A.B., Михеев В. К., 1996. С. 116−129- Михеев В. К. 1985. С. 5−24- Плетнева С. А., 1989. С. 259), а также ванвиздин-скую и вымскую культуры (Розенфельдт Р.Л., 1987. С. 185), древности пражско-корчакского (Седов В.В., 1982. С. 18), пражско-пеньковского (Седов В.В., 1982. С. 26), колочинского типов (Седов В.В., 1982. С. 32- Тихомиров H.A., 1990. С. 114−161), Инясевский (Хреков A.A., 1991. С. 116 124), Петропавловский (Семенов A.A., 1976. С. 10) могильник, также могильник у села Новогригорьевка (Амброз А.К., 1961. С. 19- Засецкая И. П., 1994. С. 14−15) и другие.

Отдельные признаки трупосожжений из могильников поволжских финнов находят аналогии в памятниках различных культур: антропологические размеры и прямоугольная форма ям характерны для погребений за-рубинецкой (Поболь Л.Д., 1973. С. 60−206), харинской и ломоватовской культур, а также Петропавловского могильникакомпактное размещение кальцинированных костей и погребального инвентаря на дне могильных ям известно в погребениях Черняховской, зарубинецкой, киевской, имень-ковской культур, Инясевского могильника.

Однако по сочетанию признаков погребений основной массив трупосожжений из могильников поволжских финнов представляется своеобразным и не находит прямых аналогий в памятниках I тыс. н. э.

Тем не менее, обычай кремации умерших появился в среде поволжских финнов не в результате длительной эволюции какого-то иного способа захоронения. Об этом свидетельствует отсутствие каких-либо переходных форм погребений. Обычай кремации зафиксирован уже с ранних погребениях IV—V вв. в сложившимся виде с определенным, довольно устойчивым набором регламентаций: могильная яма прямоугольной формы и антропометрических размеров, компактное расположение кальцинированных костей и размещение инвентаря в порядке, обычном для трупоположе-ния, или компактно на скоплении костей. Вероятнее всего, появление погребений с остатками трупосожжений в могильниках поволжских финнов связано с конкретными историческими событиями эпохи великого переселения народов. Сложность при поиске конкретных истоков заключается в том, что к настоящему времени не разработаны многие вопросы, связанные с происхождением и интерпретацией погребений с остатками трупосожжений значительной части перечисленных выше культур и отдельных памятников. * *.

Анализ трупосожжений из могильников поволжских финнов показал, что при наличии существенных общих черт обычай кремации по-разному развивался в среде населения, оставившего различные территориально-хронологические группы памятников. В каждой группе наблюдаются свои тенденции в развитии представлений о устройстве могильного сооружения, способах размещения кальцинированных останков умерших и инвентаря, в составе инвентаря. Тем не менее на данный момент довольно сложно делать выводы о возникновении обычая кремации в могильниках конкретных территориально-хронологических групп и о том как трупосожжения, происходящие из могильников различных групп, взаимосвязаны между собой. Сложность состоит в том, что в настоящее время не разработана абсолютная и относительная хронология для большинства территориально-хронологических групп могильников, кроме того не исследован основной обычай захоронения умерших, бытовавший у поволжских финнов — трупо-положение: состав инвентаря и инвентарные нормы, даже так называемый порядок расположения инвентаря, обычный для трупоположения, имеют существенные отличия в каждой из территориально-хроноолгических групп могильников. Без предварительного решения данных вопросов обоснованная интерпретация погребений, содержащих остатки трупосожжений, происходящих из могильников поволжских финнов I — начала II тыс. н. э., а так же решение вопроса о происхождении обычая кремации умерших в среде поволжских финнов не представляется возможной.

Архивные материалы.

Архипов А. Г. Младший Ахмыловский могильник. Отчет о работах Марийской археологической экспедиции за 1962 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 2466.

Архипов А. Г. Отчет о работах Марийской археологической экспедиции 1963 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 2684.

Архипов А. Г. Отчет о работах Марийской археологической экспедиции летом 1980 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 7791.

Архипов А. Г. Отчет о раскопках Дубовского могильника летом 1981 г. // Отчет Марийской археологической экспедиции за 1981 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 8610.

Архипов А. Г. Отчет о раскопках на Дубовском могильнике летом 1964 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 2901.

Архипов Г. А. Младший Ахмыловский могильник. // Отчет о работах Марийского отряда // Отчет о Чебоксарской археологической экспедиции 1969 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 3907. Ч. 3. Т. 2.

Архипов Г. А. Отчет о раскопках Младшего Ахмыловского могильника, произведенных летом 1963 г. // Отчет о работах Марийской археологической экспедиции за 1963 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 2684. Архипов А. Г., Халиков А. Х. Отчет о раскопках Веселовского могильника летом 1968 г. // Отчет о полевых работах Марийской археологической экспедиции летом 1968 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 1874.

Вихляев В. И. Отчет об археологических исследованиях Второго Журав-кинского могильника Зубово-Полянского района Мордовской АССР в 1993 Г.//ОПИ И, А РАН.

Воронина Р. Ф. Отчет о раскопках Крюково-Кужновского могильника в Моршанском районе Тамбовской области в 1969 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 4228.

Воронина Р. Ф. Отчет Чебоксарской экспедиции за 1970 г. Часть II. // Архив ИА РАН. Р-1. № 4229.

Воронина Р. Ф. Отчет II чувашского отряда за 1971 г. II Архив И, А РАН. Р-1. № 4627.

Воронина Р. Ф. Средне-цнинская мордва УШ-Х1 веков (по материалам могильников). Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук // Архив ИА РАН. Р-2. № 2531.

Воронина Р. Ф. Отчет о раскопках в Тамбовской области в 1985 г. Архив И, А РАН. Р-1. № 11 417.

Гаврилов А. Н. Отчет об археологических разведках и раскопках на территории Рязанской области (Шиловской район) в 1980 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 7983.

Гаврилов А. Н. Отчет об археологических разведках на территории Рязанской области (Шиловской, Путятинский, Чучковский районы) в 1982 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 10 656.

Генинг В. Ф. Отчет об археологических исследованиях в бассейне реки Пижмы, правого притока реки Вятки, произведенных Марийской Археологической экспедицией в 1957 г. // Архив ИА РАН. Р- 1. № 1470. Гришаков В. В. Отчет о работе Нижнеокской экспедиции в Горьковской области и в Мордовской АССР в 1985 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 10 938. Гришаков В. В. Отчет о работе Нижнеокской экспедиции в Горьковской области и Мордовской АССР в 1988 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 15 681. Гришаков В. В. Отчет о раскопках Чулковского могильника в Вачском районе Нижегородской области и разведках в Темниковском районе Мордовии в 1992 г. // Архив Мордовского государственного педагогического института.

Дубинин А. Ф. Отчет об археологической экспедиции Ивановского государственного педагогического института 1950 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 475.

Дубинин А. Ф. Малышевский могильник. Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук // Архив ИА РАН. Р-2. № 362. Жиганов М. Ф. Отчет о мордовской археологической экспедиции за 1958 г. //Архив ИА РАН. Р-1. № 1804.

Жиганов М. Ф. Отчет о работах Мордовской археологической экспедиции в 1959 г. //Архив ИА РАН. Р-1. № 1913.

Жиганов М. Ф. Отчет о работах Мордовской археологической экспедиции в 1960,1969 гг. //Архив ИА РАН. Р-1. № 3877.

Жиганов М. Ф. Отчет о работах археологической экспедиции Мордовского университета им. Н. П. Огарева в 1970 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 4169. Жиганов М. Ф. Отчет о работах археологической экспедиции Мордовского университета им. Н. П. Огарева в 1971 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 4675(6). Жиганов М. Ф. Отчет о работах археологической экспедиции Мордовского университета им. Н. П. Огарева в 1973 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 5127. Жиганов М. Ф. Отчет о работах археологической экспедиции Мордовского университета им. Н. П. Огарева в 1975 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 5864. Жиганов М. Ф. Отчет о работе археологической экспедиции Мордовского Государственного университета им. Н. П. Огарева в 1976 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 6451.

Зеленцова О. В. Хронология и периодизация среднецнинских могильников древней мордвы. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук // Библиотека Мордовского НИИ ЯЛИЭ. РФ. И-14.81. Зубарева В. М., Краснов Ю. А., Трубникова И. В. Отчет о работах Второго Чувашского отряда // Отчет Чебоксарской археологической экспедиции в 1969 г. Часть II. //Архив ИА РАН. Р-1. № 3993.

Макаров М. М. Альбом к отчету о раскопках на дюне «Ундрих» в Рязанской области в 1979 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 7793а. Макаров М. М. Отчет о раскопках на дюне «Ундрих» у села Борок Шилов-ского района Рязанской области в 1981 г. //Архив ИА РАН. Р-1. № 9090.

Мошенина И. Н. Отчет об археологических раскопках могильника «Сунгирь» и в г. Владимире в 1972;1973 гг. // Архив ИА РАН. Р-1. № 3193. Отчет А. Ф. Дубинина — археологические исследования Малышевского могильника в 1946 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 52.

Отчет А. Ф. Дубинина за 1948 г.- археологические исследования Малышевского могильника Селивановского районна Владимировой области // Архив ИА РАН. Р-1. № 238.

Отчет А. Ф. Дубинина об археологических исследованиях в 1947 году Малышевского могильника Селивановского района Владимировой области // Архив ИА РАН. Р-1. № 135.

Отчет А. Ф. Дубинина об археологической экспедиции Ивановского гос. пед. института в 1945 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 40.

Отчет Ворониной Р. Ф. О раскопках Иваньковского могильника в 1972 г. (Второй Чувашский отряд Чебоксарской экспедиции) // Архив ИА РАН. Р-1. № 4918.

Отчет об археологической экспедиции А. Ф. Дубинина в 1949 г. // Архив ИАРАН. Р-1.№ 338.

Патрушев В. С. Отчет о работах Первой археологической экспедиции Марийского государственного университета в 1974 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 5279.

Петербургский И. М. Отчет о раскопках II Старобадиковского могильника и Второго Журавкинского могильни ка в Зубово-Полянском районе Мордовской АССР в 1975 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 6003. Петербургский И. М. Отчет о раскопках II Старобадиковского могильника в Зубово-Полянском районе Мордовской АССР в 1976 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 6366.

Петербургский И. М. Отчет о раскопках II Старобадиковского могильника в Зубово-Полянском районе Мордовской АССР в 1977 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 6715.

Петербургский И. M. Отчет о раскопках II Старобадиковского могильника в 1978 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 7065.

Петербургский И. М. Отчет о раскопках II Старобадиковского могильника в Зубово-Полянском районе Мордовской АССР в 1979 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 7590.

Петербургский И. М. Отчет о раскопках II Старобадиковского могильника и поселения в Зубово-Полянском районе Мордовской АССР в 1980 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 7824.

Петербургский И. М. Отчет о раскопках II Старобадиковского могильника и поселения в Зубово-Полянском районе Мордовской АССР в 1981 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 8695.

Петербургский И. М. Отчет о раскопках II Старобадиковского могильника и поселения в Зубово-Полянском районе Мордовской АССР в 1982 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 9070.

Петербургский И. М. Отчет об археологических раскопках в Атюрьевском районе Республики Мордовия в 1994 г. // ОПИ ИА РАН. Полесских М. Р. Отчет об археологических разведках в Пензенской области за 1953 год. //Архив ИА РАН. Р-1. № 789.

Полесских М. Р. Отчет об исследованиях в Пензенской области в 1955 г. // Архив И, А РАН. Р-1. № 1101.

Полесских М. Р. Отчет об археологических исследованиях 1956 года в Пензенской области. // Архив Сам ГУ;

Полесских М. Р. Отчет об археологических исследованиях 1957 года в Пензенской области. // Архив Сам ГУ.

Полесских М. Р. Отчет об археологических исследованиях 1958 года в Пензенской области. // Архив Сам ГУ.

Полесских М. Р. Отчет о раскопках и разведках в 1959 году в Пензенской области. //Архив ИА РАН. Р-1. № 1884.

Полесских М. Р. Отчет об археологических раскопках и разведках в Пензенской области в 1960 г. // Архив Сам ГУ.

Полесских М. Р. Отчет об археологических исследованиях в Пензенской области в 1961 г. // Архив Сам ГУ.

Полесских М. Р. Археологические исследования в Пензенской области в 1963 г. // Архив Сам ГУ.

Полесских М. Р. Отчет об археологических исследованиях в Пензенской области в 1964 г. // Архив Сам ГУ.

Полесских М. Р. Отчет об археологических исследованиях в 1966 г. // Архив СамГУ.

Полесских М. Р. Отчет об археологических исследованиях в 1967 г. // Архив Сам ГУ.

Полесских М. Р. Отчет об археологических исследованиях в 1968 г. // Архив И, А РАН. Р-1. № 4648.

Полесских М. Р. Отчет об археологических исследованиях в Пензенской области в 1969 г. // Архив Сам ГУ.

Полесских М. Р. Отчет об археологических исследованиях в Пензенской области в 1970 г. // Архив Сам ГУ.

Полесских М. Р. Отчет об археологических исследованиях в Пензенской области в 1972 г. // Архив Сам ГУ.

Полесских М. Р. Отчет об археологических исследованиях в Пензенской области в 1973 г. // Архив Сам ГУ.

Полесских М. Р. Отчет об археологических исследованиях в Пензенской области в 1975 г. // Архив Сам ГУ.

Сидоров В. В. Отчет о работе неолитического отряда Окской экспедиции в 1983 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 9658.

Трусов A.B. Отчет о разведке в Клепиковском и Спасском районах Рязанской области в 1976 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 6501.

Трусов A.B. Отчет о разведке и раскопках в Рязанской и Московской областях в 1977 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 6565.

Халиков А. Х. Отчет о работах Марийской археологической экспедиции за 1966 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 3294.

Халиков А. Х. Отчет о археологических исследованиях в Поветлужском районе Горьковской области // Архив ИА РАН. Р-1. № 1470. Халиков А. Х. Отчет о раскопках могильника «Черемисское кладбище», произведенных летом 1957 г. на р. Луданге в Ветлужском районе Горьковской области // Архив ИА РАН. Р-1. № 1470.

Халиков А. Х. Отчет о раскопках Веселовского могильника в 1957 г. // Архив И, А РАН. Р-1. № 1470.

Халиков А.Х., Патрушев B.C. Отчет о работах Марийской археологической экспедиции за 1967 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 3492. Халиков А. Х., Патрушев B.C. Отчет о работах Марийской археологической экспедиции за 1968 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 3696. A.B. Циркин. Отчет о работах на Шокшинском могильнике в 1968 г. // Архив И, А РАН. Р-1. № 3664.

Циркин A.B. Отчет об археологических работах экспедиции Мордовского гос. университета в 1969 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 3920. Циркин A.B., Шитов В. Н. Шокшинский могильник, раскопки 1967 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 3606. Приложение.

Челяпов В. П. Альбом к отчету об охранных раскопках Деулинского могильника // Архив ИА РАН. Р-1. № 14 968.

Шитов В. Н. Отчет о работах Шокшинской археологической экспедиции в Мордовской АССР и Рязанской области в 1983 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 9611.

Шитов В. Н. Отчет о работах Шокшинской археологической экспедиции в Мордовской АССР и Рязанской области в 1984 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 10 376.

Шитов В. Н. Отчет Шокшинской археологической экспедиции в Мордовской АССР и Рязанской области в 1985 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 11 103. Шитое В. Н. Отчет о работах Шокшинской археологической экспедиции в Мордовской АССР и Рязанской области в 1986 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 11 381.

Шитое В. Н. Отчет о работе Шокшинской археологической экспедиции в Мордовской АССР и Рязанской области в 1987 г. // Архив ИА РАН, Р-1. № 12 118.

Шитое В. Н. Отчет о работах Шокшинской археологической экспедиции в Мордовской АССР и Рязанской области в 1988 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 12 631.

Шитое В. Н. Отчет о работах Шокшинской археологической экспедиции в Мордовской АССР и Рязанской области в 1989 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 13 913.

Шитое В. Н. Отчет о раскопках Шокшинского могильника и Шокшинско-го поселения в Мордовской АССР в 1990 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 15 340.

Шитое В. Н. Отчет о раскопках Шокшинского могильника и Шокшинского поселения в Мордовской АССР в 1991 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 16 759.

Шитое В. Н. Отчет о раскопках Шокшинского могильника и Шокшинского поселения в Мордовской АССР в 1992 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 17 448.

Шитое В. Н. Отчет о раскопках Шокшинского могильника и Шокшинского поселения в Республике Мордовия в 1993 г. // Архив Мордовского НИИ ЯЛИЭ. И-1370.

Шитое В. Н. Отчет об археологических работах в Теньгушевском районе Республики Мордовия в 1995 г. (раскопки Шокшинского могильника и разведка) // Архив Мордовского НИИ ЯЛИЭ. И-1454.