Концепт «свой/чужой» в журналистике и литературе России и Франции на рубеже XX-XXI вв

Настоящее исследование представляет собой попытку анализа филологического аспекта концепта «свой / чужой» на материале русской и французской публицистики и литературы рубежа XX — XXI вв. Концепт «свой / чужой» является ключевым в межкультурной коммуникации, ибо столкновения одной культуры с другой в современном мире происходят постоянно, и абсолютизация «своего», так же как и непонимание «чужого» создают различные помехи в процессе межкультурного обмена.

Э. Гидденс неслучайно отмечал: «Всякую культуру следует изучать исходя из ее собственных смысловых значений и ценностей — таково ключевое правило социологии» (это относится и к этнологии, и к психологии, и к культурологии, — ко всем гуманитарным дисциплинам, сталкивающимся с этнокультурной проблематикой и межкультурными взаимодействиями). Исследователь, подчеркивает Э. Гидденс, должен стремиться «в максимально возможной степени избежать этноцентризма, т. е. попытки оценивать чужую культуру, сравнивая ее со своей собственной», «должен уметь убирать шоры своей культуры, если хочет увидеть жизнь других народов в истинном свете"1.

В своей повседневной, практической жизни каждый человек, в том числе и исследователь, не может полностью абстрагироваться от деления культурных явлений и процессов на «свои» (традиционные, постоянно повторяющиеся в окружающей действительности) и «чужие» (нарушающие традицию, эксклюзивные и относительно редко встречающиеся в родной для индивида среде), а потому, во многом бессознательно, «втискивает» свои культурные впечатления в рамки жесткой дихотомии «свой / чужой». И если в теории, путем известного интеллектуального напряжения, еще возможно абстрагирование от концепта «свой / чужой», преодоление дихотомичного членения мира, то в культуре повседневности концепт «свой / чужой».

1 Гидденс Э. Социология. М.: Едиториал УРСС, 1999. С. 50. представляет собой константную структуру, организующую любой социокультурный опыт — коллективный и индивидуальный, языковой и поведенческий, визуальный и социально-практический.

Важность роли концепта «свой / чужой» для межкультурной коммуникации заключается в том, что он по своей семантике и функциям амбивалентен, характеризуя разные грани и градации межкультурных взаимоотношений, одновременно сочетая представления об ««культурном и «инокультурном» (применительно к любой локальной культуре), которые, сами по себе, весьма условны и вариативны — в зависимости от культурно-исторического и бытового контекста, от характера и стиля межкультурной коммуникации и т. д. Так, в частности, концепт «свой / чужой» предполагает, во-первых, осмысление культурно-«своего» на фоне «чужого» и одновременно культурно-«чужого» на фоне «своего». Во-вторых, в процессе межкультурной коммуникации «чужому» придается характер доступного, «личного», при этом, в той или иной степени, достигается относительное приближение, понимание и освоение «чужого», т. е. перевод культурных артефактов из пространства «чужого» в пространство «своего». В-третьих, в том же процессе межкультурной коммуникации и «своему» придается качественно иной характер, приближающий «свое» к «чужому» и тем самым облегчающий его сравнительное понимание и усвоение в контексте той культуры, в диалог с которой вступает данная, «своя» культура.

Как разграничение и противопоставление «своего» и «чужого», так и их сближение, взаимопроникновение происходит в каждой локальной культуре в рамках национально-культурной концептосферы, в значительной степени характеризующей — своей конфигурацией, составом отдельных компонентов и отношениями между ними — этнический менталитет, особенности национального характера и поведения, своеобразие национально-культурной повседневности и условия реализации диалога культур — как смежных, так и удаленных друг от друга.

Взаимовосприятие представителей различных культур, особенности национального менталитета всегда вызывали интерес исследователей, но эти проблемы приобретают еще большее, причем по преимуществу практическое значение в последние десятилетия XX века, в условиях становящегося нового мирового порядка, политики открытости в отношениях между различными странами и культурами, создания единого информационного пространства. Наблюдается значительное углубление противоположных тенденций, сосуществующих в политике и культуре: с одной стороны, -наметившиеся интеграционные и унификационные процессы, с другой стороны, — углубившаяся культурная дифференциация и автономизация народов и культур, поиск и защита ими собственной идентичности, вплоть до сепаратизма и крайнего национализма. В этом новом историческом контексте оппозиция «своего» и «чужого», воплощенная в соответствующем концепте, выходит на первый план, становясь основой для осознания и обуздания этих противоречивых процессов. Основная роль в этих процессах принадлежит стратегиям и моделям репрезентации «своего» и «чужого» в СМИ и литературно-художественных текстах, формирующих общую информационную культуру общества и являющихся, в конечном итоге, основным фактором массового общественного поведения.

Важно отметить, что сегодня, в условиях нарастающей глобализации и усиливающегося сопротивления глобализационным процессам (в том числе в виде прямого антиглобализма) оппозиция «свой / чужой» в межкультурной коммуникации приобретает глобальные формы. Об этом ярко свидетельствуют, в частности, результаты голосования по Европейской Конституции в мае 2005 года, когда Франция противопоставила себя остальной Европе, проголосовав против Конституции, в принятии которой она ощутила угрозу «чужого» собственной (и общеевропейской) культурной идентичности (области «своего»), что дало повод для широкой дискуссии во французских средствах массовой информации о месте Франции в современной Европе и мире и для многочисленных комментариев в отечественной публицистике.

Актуальность исследования определяется, таким образом, расширением и интенсификацией межкультурного обмена и необходимостью исследовать функционирование концепта «свой / чужой» в новых условиях, сложившихся на рубеже XX—XXI вв., в частности, в рамках процесса глобализации.

На рубеже XX—XXI вв. Россия, активно интегрируясь в мировое сообщество, встает перед проблемой осознания своего места в нем, самоосознания по отношению к другим государствам и культурам. Одновременно происходит расширение экономических, политических и культурных связей России с другими странами. И в их результативности далеко не последнюю роль играют знания о «другом», информированность о его особенностях — социальных и политических, этнокультурных и психологических. Особенно это касается проблемы адекватной интерпретации образа «другого», создаваемого СМИ.

В данном исследовании выявляются составляющие русской и французской НКК («свой»), являющиеся наиболее релевантными в процессе межкультурной коммуникации при контакте с другими культурами, в частности, с французской культурой (для русской НКК) или, соответственно, русской культурой (для французской НКК), а также американской («чужой» — в равной мере как для русской, так и французской НКК) — прежде всего на материале литературы и публицистики.

Степень научной изученности проблемы.

Оппозиция «свой / чужой» является базовым и дискуссионным концептом для целого ряда гуманитарных наук, в частности, филологии, культурологии, философии, этнологии, социологии, психологии и др. Сложный многоуровневый характер концепта «свой / чужой» обусловливает разнообразие аспектов его рассмотрения в научной литературе. Так, в философском дискурсе закладывается базис концепта «свой / чужой», формулируется его определение в самом общем виде, рассматриваются социальные и психологические его составляющие. В социологическом аспекте данный концепт исследуется как проявление внутренней дифференциации общества, описывая взаимоотношения между отдельными социальными группами. В психологии оппозиция «свой / чужой» лежит в основе анализа особенностей межличностного и межгруппового восприятия. В культурологии концепт «свой / чужой» используется при характеристике диалога локальных культур, в активно развивающихся теориях межкультурной коммуникации, культурной антропологии, этнокультурологии, в конкретных кросс-культурных исследованиях. Иными словами, угол зрения, под которым рассматривается данный концепт, варьируется в зависимости от конкретной гуманитарной дисциплины.

В нашем исследовании плоскость рассмотрения концепта «свой / чужой» лежит в междисциплинарной сфере гуманитарных исследований, на стыке таких гуманитарных дисциплин, как этнопсихолингвистика, лингвострановедение и лингвокультурология, теория и история журналистики. Оппозиция «свой / чужой» позволяет нам выявить специфику русского и французского дискурсов национально-культурных элит, проявляющуюся при их сопоставлении. При этом язык рассматривается нами как феномен культуры, выступающий как способ формирования культурных значений в каждой локальной культуре.

Учитывая междисциплинарный характер нашего исследования, большой интерес для нас представляют результаты исследований в области лингвострановедения (Е.М.Верещагин, В. Г. Костомаров, Г. Д. Томахин, В. В. Очепкова и т. д.), этнопсихолингвистики (В.Г.Гак, А. С. Герд, А. М. Копыленко, В. В. Красных, Ю.А. Сорокин) имеющие большое значение для осмысления межкультурных взаимодействий на основе сопоставления двух и более языковых культур. Лингвистические описание национальной специфики мировосприятия (А.А.Уфимцева, С. А. Арутюнов, Т. В. Булыгина,.

А.Д. Шмелев, Н.Д. Арутюнова), равно как и зависимости между языком и национальной идентичностью (А. Вежбицкая, Н. Д. Арутюнова, В. Г. Гак, А.А.Уфимцева) также имеют для нас огромный теоретический и практический интерес.

В своей работе мы опирались на результаты исследований в области этнической психологии (Дж. Берри, Д. Кемпбелл, М. Коул, Д. Мацумото, С. Скрибнер, Г. Триандис, Э. Холл, Г. Хофстед, а из российских ученых Н. М. Лебедева, Г. У. Солдатова, Т. Г. Стефаненко, А. О. Бороноев и В. Н. Павленко, В. Ф. Петренко и др.), психологической и культурной антропологии (Р. Бенедикт, Ф. Бок, К. Дюбуа, А. Кребер, К. Клакхон, К. Леви-Строс, Р. Линтон, Д. Ранкур-Лаферрьер, С. А. Тайлор, Э. Эриксон, а также А. А. Белик, Б. С. Братусь, К. Касьянова, И. С. Кон, В. П. Левкович, A.B. Сухарев и др.). В последнее время в России появилось немало работ, в которых проводится систематизация современных методов этнопсихологических исследований. Среди наиболее заметных фундаментальных работ можно выделить труд Н. М. Лебедевой «Введение в этническую и кросс-культурную психологию» (М., 1999), затрагивающий проблемы взаимосвязи культуры и восприятия, влияние личностных черт на процесс межкультурного общения, анализ феномена стереотипизации. Однако в этом интересном и глубоком исследовании практически отсутствуют данные по российской культуре. Данный аспект в большей мере разработан в книге Т. Г. Стефаненко «Этнопсихология» (М., 2003), а также в коллективной монографии под ред. А. Я. Флиера «Быть русским.» (М., 2005).

Следует отметить, что научные подходы к изучению проблем национального характера и языковой культуры различаются в российской научной традиции, с одной стороны, и в американской и европейской, с другой. Если в США и других европейских странах, хорошо развиты теории межкультурной коммуникации (Э. Холл, К. Гирц, В. Гудикунст, Г. Триандис и др.), развивающиеся в рамках социальной и культурной антропологии, но при этом зачастую ускользает из поля зрения исследователей лингвокультурологический аспект, то в России, напротив, большее внимание уделяется филологическим исследованиям, а коммуникативные теории находятся в стадии становления. В последние годы в отечественной науке произошло осознание важности изучения стратегий межкультурной коммуникации для эффективного общения с представителями других культур. Вопрос о необходимости исследования особенностей коммуникации в междисциплинарном аспекте был впервые поднят в конце 1970;х гг. A.A. Леонтьевым. Сегодня интерес к этой проблеме очень велик. Разработка этого аспекта активно ведется Т. Н. Астафуровой, Д. Б. Гудковым, С.Г.Тер-Минасовой, В. П. Фурмановой и др., которые, тем не менее, акцентируют внимание на языковом аспекте коммуникации, в отличие от таких ученых, как Н. К. Иконникова, O.A. Леонтович, И. Е. Клюканов, А. П. Садохин и др., которые подробно рассматривают весь спектр вопросов межкультурной коммуникации, включая психологические, социальные, культурологические и другие аспекты этой обширной проблемы.

При этом необходимо отметить, что в российской научной традиции сегодня широко используются термины, ранее неизвестные отечественной филологической науке, в частности, концепт, концептосфера (С.А. Аскольдов, Ю. Д. Апресян, Д. С. Лихачев, Ю. С. Степанов, Н. Д. Арутюнова,.

A.П. Бабушкин, H.H. Болдырев, Т. В. Булыгина, Г. Д. Гачев, В. В. Воробьев,.

B.И. Карасик, З. И. Кирнозе, Е. С. Кубрякова, В. А. Маслова, В. П. Москвин,.

C.Е. Никитина, Р. И. Павиленис, З. Д. Попова и И. А. Стернин, В. Н. Телия, P.M. Фрумкина, А. Д. Шмелев и др.). В западной научной лингво-культурологической и когнитивной традиции подобные термины используются А. Вежбицкой, Л. У. Барсалоу, Р. Джекендорффом, Ч. Филмором, Дж. Лакоффом и М. Джонсоном, Э. Рош и др.

Однако применительно к современной журналистике эти проблемы в настоящее время изучены весьма мало. В данном контексте исследователей журналистики, в частности, волнуют проблемы адаптации национальных СМИ к условиям глобализирующегося информационного пространства.

О.Н. Астафьева, Я.И. Засурский), а также мифология поиска новой идентичности в рамках глобализации (Н. Кириллова).

В российской научной литературе до сих пор также мало внимания уделялось межкультурным (кросс-культурным) сопоставительным изысканиям, тогда как в западном научном дискурсе данная проблема получила всестороннюю разработку. Среди научных работ подобного рода в России можно отметить российско-американские кросс-культурные исследования А. В. Павловской, И.А. и М. А. Стерниных, О. А. Леонтович. Что касается проблемы взаимовосприятия русской и французской культур, нельзя не отметить пособие Л. Г. Ведениной «Франция и Россия: диалог культур», в котором собран обширный материал по истории французско-русских и русско-французских контактов, однако данная работа не является кросс-культурным исследованием, построенном на сопоставлении культурных практик и образов повседневности.

Хотя систематические сопоставительные кросс-культурные исследования проводятся на Западе, и в том числе, во Франции, уже несколько десятилетий, Россия до недавнего времени не являлась их объектом, что объясняется долгим периодом ее изоляции от мирового сообщества в эпоху «железного занавеса». Интерес к изучению особенностей российской ментальности на Западе начинает проявляться с середины 80-х годов, с момента перестройки — прежде всего в СМИ. При этом достаточно трудно говорить об объективности подобных исследований, принимая во внимание резко полярное отношение к России со стороны Запада в различные периоды — от глубокого интереса и энтузиазма в 80-х — начале 90-х гг., до постоянной резкой критики на современном этапе (что особенно характерно для французских СМИ, но прослеживается также и в других л источниках, несущих явный налет публицистичности).

2 В частности, заголовок исследования Д. Ранкур-Лаферрьера «Рабская душа России» (М., 1996), на наш взгляд, далек от политкорректное&trade-.

Таким образом, мы можем констатировать существование крайне ограниченного числа собственно научных работ, посвященных проблеме взаимовосприятия русских и французов на современном этапе. Подавляющее большинство сопоставительных исследований выполняется на историческом материале, что, безусловно, позволяет осуществить глубокий, всесторонний анализ описываемых явлений. Богатство корпуса источников, в том числе литературных и публицистических, которое обеспечивается в настоящее время интенсивными межкультурными контактами, позволяет нам выявить и проанализировать особенности взаимовосприятия и саморепрезентации представителей французской и русской культур на современном этапе.

Так как наше исследование осуществляется на материале, тесно связанном с культурой повседневности, мы не могли обойти вниманием работы основателей данного направления научных изысканий Л. Февра, М. Блока, А. Шюца и др. Особую важность для нас имеют работы М. М. Бахтина, Ю. М. Лотмана, А. Я. Гуревича, в которых анализируются конкретные формы и способы взаимосвязи и взаимодействия повседневности и истории, повседневности и культуры, а также исследования в сфере семиотики культуры, ставящие вопрос о возможности культурно-семиотической интерпретации повседневности (Г.С. Кнабе, Ю.М. Лотман). Большое значение для нашего исследования имеют работы В. Д. Лелеко, Л. Г. Ионина, Л. Д. Гудкова, в которых проводится обширный и глубокий анализ проблематики культуры повседневности Западной Европы и России.

Базовые понятия. Так как некоторые из понятий, используемых нами в данной работе, до сих пор не получили однозначного определения в научном дискурсе, мы считаем необходимым уточнить значение, в котором они употребляются нами. Так, под термином межкультурная коммуникация мы, вслед за А. П. Садохиным, понимаем «особую форму коммуникации двух или более представителей различных культур, в ходе которой происходит обмен информацией и культурными ценностями взаимодействующих культур"3. При этом, говоря о культурах (в данном случае о русской и французской культурах), вступающих во взаимодействие в рамках межкультурной коммуникации, мы подразумеваем «свод «правил игры» коллективного существования, набор способов социальной практики, хранимые в социальной памяти коллектива, которые выработаны людьми для социально значимых практических и интеллектуальных действий"4.

Рассматривая в своем исследовании область «своего» как национально детерминированное пространство, мы разделяем точку зрения тех ученых, которые, как, например, А. О. Бороноев и В. И. Павленко, определяют понятие нация по двум параметрам: «Во-первых, национально-государственным, культурным атрибутам, по той объективной символике, которая подчеркивает некоторую целостность (культурную, территориальную, хозяйственную) — во-вторых, по субъективной реакции, по социальной идентификации индивидов, по их ценностным ориентациям, т. е. каждый индивид национален, с одной стороны, объективно, с другой — субъективно, сознательно, он признает себя частью той или иной общности или культуры"5. Сознавая проблематичность содержания понятия национальный характер (национальный менталитет), мы, тем не менее, используем их в своем исследовании, понимая их как исторически сложившуюся совокупность устойчивых психологических черт представителей той или иной нации, определяющих привычную манеру их поведения и проявляющихся в их отношении к социально-бытовой среде, природе, труду, своей и другим этническим общностям. Именно в таком качестве эти черты проникают и в художественную литературу, и в журналистику.

Национально-культурные особенности русских и французов описываются нами в форме концептов, при этом из всего многообразия определений концептов наиболее актуальным для нашего исследования мы считаем определение А. Вежбицкой, утверждающей, что концепт — это.

3 Садохин А. П.

Введение

в теорию межкультурной коммуникации. М.: Высшая школа, 2005. С. 95.

4 Маслова В. А. Лингвокультурология. М.: Издательский центр «Академия», 2004. С. 17.

5 Бороноев А. О., Павленко В. Н. Этническая психология. Л., 1994. С 56−57. объект из мира «Идеальное», имеющий имя и отражающий культурно-обусловленное представление человека о мире «Действительность"6.

Признавая существование явления национального характера (национального менталитета), мы ни в коем случае не задаемся целью исследовать особенности русского и французского национального характера в целом, рассматривая в своей работе особенности взаимовосприятия данных культур в рамках дискурса определенной категории их носителей, в том числе писателей и читателей, журналистов и аудитории СМИ. При этом под дискурсом мы понимаем «вербализованную речемыслительную деятельность, предстающую как совокупность процесса и результата и обладающую двумя планами: собственно лингвистическим и экстралингвистическим (лингвокогнитивным). Дискурс как процесс есть сама вербализуемая деятельность. Дискурс как результат предстает как совокупность текстов"7.

Объектом исследования является дискурс российской и французской культурных элит в рамках культуры повседневности в последней трети XX в. — начале XXI в. на материале публицистических и художественных произведений.

Для исследования были выбраны следующие аспекты культуры повседневности, широко отражаемые и в литературе, и в журналистике :

— отношение к особенностям городской среды;

— восприятие национальных традиций (кухня, обычаи и т. д.);

— интерпретации и оценки внешнего вида людей;

— особенности межличностного общения.

Выбор именно этих компонентов лингвокультурологического анализа объясняется тем, что субъективный опыт восприятия «чужой» культуры повседневности отливается прежде всего в эти устойчивые ментальные формы. Это подтверждается не только журналистскими и художественными.

6 Цит. по: Маслова В. А. Когнитивная лингвистика. Минск, 2004. С. 34−35.

7 Красных В. В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология: Курс лекций. М.: ИТДГК «Гнозис», 2002. С. 10. текстами, но и опытом международной дипломатии, туристическими практиками, международными контактами в деловой сфере, а также методикой изучения и преподавания иностранного языка, перевода, лингвострановедения и т. п.

В список избранных для исследования дискурсов не были включены те аспекты культуры повседневности, мнение о которых может быть выработано лишь при глубоком, длительном проникновении в культуру Другого (невозможном в читательском или зрительском восприятии, нередко поверхностном).

По этим причинам из сферы исследования исключены такие важнейшие компоненты культуры, как интерпретация особенностей естественных языков («своего» и «чужого»), типичных семейных отношений, функционирование государства и его политических институтов, система образования. Некоторые явления повседневной жизни, которые были релевантны еще в начале прошлого века (национальный костюм, народные танцы и т. д.), вследствие унификации материальной культуры Европы утратили свою значимость в конце XX века и не могут быть использованы в данной работе.

Являясь одним из важнейших компонентов локальной культуры, религиозный аспект также остается за рамками нашего исследования, во-первых, из-за светского характера рассматриваемых обществ, во-вторых, в силу того факта, что рассматриваемые страны исповедуют, в принципе, одну и ту же религию (христианство) в ее исторически сложившихся вариантах, а привлечение к исследованию проблематики межконфессионального диалога с исламистами, буддистами и представителями иных восточных конфессий, активно обсуждаемой СМИ, расширило бы параметры объекта нашего исследования до практически безграничных размеров.

Предметом нашего исследования является концепт «свой / чужой», его семантика и функционирование в русской и французской культурах, его место в НКК этих культур, а также иной ментальный инструментарий позитивной и негативной самоидентификации российской и французской культурных элит (включая рефлексию чужеродного в исторически меняющемся локальном контексте) — на материале литературных и публицистических текстов рубежа ХХ-ХХ1 вв.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 70-х гг. XX в. до наших дней. Выбор таких временных рамок исследования объясняется, прежде всего, тем, что в середине 80-х годов XX века в результате «перестройки», Россия (еще в качестве СССР), с одной стороны, становится активной участницей межкультурных контактов (в том числе с Западной Европой и СШ^, а с другой, оказывается перед проблемой рефлексии или даже создания новой российской идентичности, чему в огромной степени способствует самоосознание России и русской культуры перед лицом внезапно приблизившегося «чужого». Все эти процессы нашли широкое отражение в отечественной и зарубежной журналистике и художественно-публицистических произведениях этого времени.

Тем не менее, нам представляется целесообразным включение во временные рамки исследования и 70-х годов XX века, поскольку именно с этим периодом связана новая (третья) волна эмиграции из СССР и попытки отрефлексировать национально-культурные различия между Россией и странами Запада, главным образом, США, Францией и Германией. Кроме того, включение периода 70-х гг. XX века в рамки данного исследования оказалось необходимым в силу того, что идеи «перестройки» были направлены, особенно на первом этапе, на осмысление и отрицание именно брежневского («застойного») периода российской истории, и, таким образом, 70-е гг. являются своего рода точкой отсчета при исследовании отношения русских к французской и американской культурам и западному менталитету в целом, а также при исследовании отношения иностранцев к России и русской культуре (сравнительно с отношением к СССР и советской культуре в предшествующий период).

Цели и задачи исследования.

Цель настоящего исследования состоит в выявлении национально-культурных составляющих концепта «свой / чужой» в русской и французской культурах (на материале литературы и журналистики), являющихся наиболее значимыми в процессе межкультурной коммуникации.

Реализация цели данного исследования достигается путем решения следующих задач: исследовать существующие подходы к описанию российской и французской НККреконструировать соответствующие модели НКК на основе кросс-культурного исследованияпровести анализ особенностей взаимовосприятия русской и французской культур путем сопоставления дискурсов их культурных элитисследовать эволюцию отношения к «чужому», в частности, случаи трансформации гетеростереотипов, в процессе межкультурной коммуникациирассмотреть особенности влияния «своей» национально-культурной концептосферы на восприятие «чужого" — проследить тенденции взаимодействия и трансформации комплексов концептов «своей» и «чужой» культур.

Источники данного исследования можно разделить на несколько групп.

К первой группе относятся материалы российских и французских СМИ за период с 1990 по 2005 гг. Среди российских источников в данной группе рассматриваются газеты «Известия», «Коммерсант», «Независимая газета», «Иностранец», «Аргументы и факты», а также аналитические журналы («Итоги», «Власть» и др.). Среди французских источников рассматривались газеты «Le Figaro «, «Le Monde «, «La Liberation «, a также журналы «Le Nouvel Observateur «, «L'Express «, «Le Point «.

Вторую грушу источников составляют литературные и художественные произведения последней четверти XX — начала XXI вв. российских и французских авторов (В. Аксенов, С. Довлатов, В. Некрасов, Т. Толстая, А. Макин, Р. Гари и др.), а также кинофильмы, в которых содержатся свидетельства и комментарии, относящиеся к сфере контактов между рассматриваемыми культурами.

В третью группу источников входят документально-публицистические рассказы российских авторов (А. Баскина, А. Левинтов, И. Свинаренко и др.) об их посещении США и Франции и французских авторов (П. Лабро, К. Моссе, Ж. Мулен и др.) о пребывании в США и России (СССР) в рассматриваемый период.

Четвертую группу источников составляют франко-американские и российско-американские кросс-культурные исследования, а также результаты социологических опросов, проводимых Фондом «Общественное мнение» (Россия) и центрами изучения общественного мнения SOFRES и INSEE (Франция).

В пятую группу источников входят свидетельства участников российско-американских, российско-французских, франко-американских и франко-российских контактов за период с 1990 по 2005 гг., найденные нами на различных сайтах в Интернете.

К этой группе источников относятся также результаты анкетирования 111 русских и 84 французов, имевших контакты с противоположной культурой, в рамках кросс-культурного исследования, которое было проведено нами для восполнения недостатка источникового материала при изучении взаимовосприятия России и Франции.

Эмиграция из России во Францию в последней четверти XX века была гораздо менее значительной, чем в США, в силу того, что Франция является закрытой для иммиграции страной. Равным образом практически не существует произведений, описывающих впечатления французов от посещения России в последней четверти XX — начале XXI вв., а те, что имеются, отражают, в основном, отличительные черты советского политического строя и образа жизни, а не русской или российской культуры. Новый этап «взаимоузнавания» между русскими и французами начался лишь в 90-х годах XX в., и корпус документов, отражающих этот процесс недостаточен для проведения исследования, что и вызвало необходимость проведения дополнительного анкетирования.

В проведенном нами опросе участвовали русские и французы от 20 до 65 лет, имеющие высшее образование или являющиеся студентами высших учебных заведений.

Для данного исследования были важны свидетельства постоянных участников межкультурных контактов, как интегрированных в «чужую» культуру, так и имевших лишь поверхностные контакты с «чужой» культурой и не всегда владевших ее языком.

Методологической базой диссертационного исследования послужил комплексный междисциплинарный подход, который в данном исследовании включает в себя когнитивный, прагматический, социологический, лингвокультурологический и этнопсихологический аспекты.

Субъективный характер взаимовосприятия культур, основой которого является межличностное и межгрупповое взаимовосприятие, обусловил обращение к данным теории и истории журналистики, лингвокультурологии, этнопсихологии, этносоциологии, психологической антропологии и политологии.

Для рассмотрения влияния культуры «своего» на восприятие «чужого» используется понятие «национально-культурная концептосфера» (НКК), получившее детальную разработку, прежде всего, в трудах Ю. С. Степанова, а также в работах В. Г. Зусмана, З. И. Кирнозе, В. А. Масловой и др.

На первом этапе работы проведен анализ особенностей восприятия культуры «чужого» (в данном случае американской культуры) русскими и французами, при этом культуры России и Франции выступали на данном этапе в роли «своего».

На втором этапе были рассмотрены особенности взаимовосприятия культур России и Франции, каждая из которых последовательно выступала в качестве «своего» и в качестве «чужого».

На основе сопоставления результатов, полученных на каждом из двух этапов кросс-культурного исследования, сделано заключение о комплексе составляющих ядра национально-культурной концептосферы, о степени релевантности определенных составляющих каждой национально-культурной концептосферы в процессе взаимовосприятия двух культур, а также о преломлении элементов «своей» национальной концептосферы в глазах «чужого».

Анкета опроса носителей культуры с русской и французской стороны, использовавшегося в качестве вспомогательного источника, была составлена с использованием методики свободных описаний Д. Каца и К. Бейли, которая позволяет избежать запрограммированности результатов исследования. о.

Инструментом обработки анкет явился контент-анализ. Так как в исследовании нас интересовала степень релевантности определенных явлений культуры повседневности при контактах с «чужой» культурой, контент-анализ проводился нами по следующим категориям: 1) городская среда- 2) национальная кухня- 3) внешность людей- 4) особенности межличностных контактов, т. е. именно те аспекты культуры повседневности, которые чаще всего упоминаются в художественных и журналистских текстах, исследованных нами.

Во второй части анкеты содержались уточняющие вопросы по интересующим нас аспектам.

Образец анкеты, предложенной респондентам, а также результаты анкетирования представлены, соответственно, в Приложениях 1 и 2 к диссертации.

8 Здесь следует отметить определенное сходство результатов предпринятого диссертантом контент-анализа этнокультурных стереотипов и данных, независимо полученных в ходе компьютерного контент-анализа В. И. Шалаком. См. подробнее: Шалак В. И. Современный контент-анализ. Приложения в области: политологии, психологии, социологии, культурологии, экономики, рекламы. М.:Омега-Л, 2004. С. 71 — 80.

Выбранная нами форма кросс-культурного сопоставления представляется нам чрезвычайно эффективной для реализации нашего исследования в силу того, что осознание собственного ментального опыта человеком, являющимся носителем определенного языка и культурного опыта, крайне затруднено. Именно кросс-культурное сопоставление, создавая модель сравнения, задает определенную систему координат для объективного научного исследования национально-культурных концептосфер и условий их взаимодействия в литературе и журналистике.

На защиту выносятся следующие положения:

• Восприятие культуры Другого через журналистские или художественные тексты, отражающие лишь субъективный опыт их авторов, создает основу для формирования национальных автои гетеростереотипов, которые зачастую разрушаются при непосредственных контактах с «чужой» культурой. Кросс-культурный подход позволяет исследовать трансформации стереотипов, создаваемых журналистикой и литературой в общественном сознании.

• Анализ функционирования концепта «свой / чужой» предполагает наличие алгоритма разграничения пространства «своего» и пространства «чужого». В межкультурной коммуникации в качестве пространства «своего» и «чужого» в диссертации рассматривается нация, для которой определяющим является комплекс устойчивых психологических черт, обозначаемых в широком смысле понятиями национального характера и (или) национального менталитета, «вербальным кодом"9 которых выступает естественный язык. Их концентрированным выражением выступает понятие национально-культурной концептосферы. Таким образом, именно НКК,.

9 Толстой Н. И. Язык и народная культура: очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М.: Индрик 1995. очерчивая область «своего», задает определенные параметры восприятия и анализа «чужой» культуры.

• Набор компонентов национально-культурной концептосферы, релевантных для «своей» культуры, не тождествен ни по количеству, ни по качеству набору компонентов, релевантных для данной культуры в глазах «чужого». Использование кросс-культурных методов исследования позволяет создать интеркультурные модели НКК (основанные на сопоставлении элементов двух и более культур), отличные от уже существующих моделей НКК, являющихся интракультурными (основанными на анализе явлений «своей» культуры). Большая объективность интеркультурного подхода объясняется тем, что существующие интракультурные модели НКК ограничены монологическим восприятием исследователей «своей» культуры. Именно в рамках интеркультурных моделей НКК осуществляется на практике (в том числе и в литературе, и в журналистике) взаимодействие и взаимопроникновение двух и более локальных концептосфер.

• Для всестороннего рассмотрения концепта «свой / чужой» в контексте межкультурной коммуникации особую важность приобретает идея М. М. Бахтина о троичности данного концепта, включающего в себя элементы, условно названные ученым: «я-для-меня», «другой-для-меня» и «я-для-другого"10, что предполагает активное диалогическое взаимодействие «своего» с «чужим» и способствует его самоидентификации в сравнении с «чужим». Существующие интракультурные модели НКК описывают область «я-для-себя». Кросс-культурное сопоставление позволяет исследовать остальные составляющие триады — «другой-для-меня».

10 Бахтин М. М. К философии поступка // Философия и социология науки и техники. Ежегодник 1984/1985. М.: Наука, 1986. С. 122. и «я-для-другого», а также представлять функционирование триады как целого.

• Лишь некоторые компоненты НКК являются определяющими в межкультурном взаимодействии как фактор самоидентификации. Выявление составляющих «своей» НКК (на примере литературных и публицистических текстов), релевантных с точки зрения другой культуры, позволяет установить различия между областью представлений «я-для-себя» и «я-для-другого» для каждой локальной культуры, а также границы представлений о Другом как «другом-для-меня», т. е. как ценностно-смыслового пространства, открытого для межкультурного диалога и освоения данной культурой.

Научная новизна исследования состоит в том, что в нем впервые в истории журналистики на актуальном материале:

— проводится сопоставительный анализ концепта «свой / чужой» в рамках дискурсов национально-культурных элит России и Франции на материале публицистики и литературы;

— исследуются особенности взаимовосприятия представителей французской и русской культур на современном этапе в дискурсе СМИ.

— с учетом тенденций, наметившихся в конце XX — начале XXI вв.;

— проводится последовательное кросс-культурное сопоставление России и Франции в тех аспектах культуры повседневности, которые получили отражение в журналистике и литературе (в том числе через восприятие городской среды, национальной кухни, внешности людейа также через невербальные формы реализации межличностных контактов);

— благодаря использованию методов кросс-культурного исследования конструируются интеркультурные модели французской и русской НКК.

— в отличие от уже существующих моделей НКК, которые являются интракультурными, а значит, абстрактными и одномерными, изъятыми из реального контекста межкультурной коммуникации.

Теоретическая ценность данного исследования для теории и практики журналистики заключается в том, что, выполненное на стыке культурологии (в том числе лингвокультурологии), этнопсихологии, семиотики, социологии и политологии, оно определяет национально-культурную специфику содержания концепта «свой / чужой» в русской и французской культурах на современном этапе, в том числе в русской и французской литературе и публицистике конца XX — начала XXI вв. Материалы данного исследования могут быть использованы также в кросс-культурных исследованиях иных локальных культур и практик межкультурной коммуникации в условиях глобализации и мультикультурализма, проводимых представителями различных гуманитарных наук.

Практическое значение данной работы состоит в том, что наблюдения и выводы, сделанные в ходе исследования, могут быть использованы в работе журналистов-международников, в практике преподавания французского языка русскоязычной аудитории, в частности, обучения политическому переводу, который теснейшим образом связан с исторически меняющимися политическими, социальными и культурными реалиями России и Франции. Данные настоящего исследования могут быть также применены в преподавании лингвострановедения, а также при подготовке семинаров, облегчающих адаптацию в условиях инокультуры. Результаты предлагаемой работы могут стимулировать проведение кросс-культурных сопоставлений для углубления и расширения исследований национального менталитета, а также трансформационных процессов, происходящих в данной области в эпоху глобализации.

Апробация исследования. По теме диссертации был опубликован ряд статей, в том числе — посвященная работе франко-германского телеканала «Арте», а также глава в коллективной монографии «Современные трансформации российской культуры». Отдельные аспекты диссертационного исследования были доложены на научных конференциях «Глобализация и локальные культуры» (Москва, июль 2002), «Дискурс локальной культуры» (Москва, декабрь 2003). Материалы исследования использовались при создании учебных пособий «Туризм во Франции» (1995), в котором акцентируется внимания на разнице российской и французской культурных практик, и «Кино во Франции» (2001), где рассматривается отражение национального менталитета в кинематографе. Общий объем публикаций по теме диссертации составил 9 п. л.

Материалы и результаты исследования широко используются автором при преподавании страноведческого аспекта и перевода в рамках занятий по французскому языку на факультетах журналистики и международных отношений МГИМО (У) — Московского государственного института международных отношений (университета) — для разъяснения различий российского и французского менталитета и культурных практик, что необходимо как для адекватного понимания и перевода материалов французских СМИ, так и для дальнейшей профессиональной деятельности студентов — будущих журналистов-международников, дипломатов и переводчиков.

Диссертация была обсуждена на кафедре истории и теории культуры Российского государственного гуманитарного университета и рекомендована к защите.

Цель и задачи исследования

определили структуру работы. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, Библиографического списка источников и литературы и приложений.

Ход и результаты исследования свидетельствуют о целесообразности дальнейшего углубленного рассмотрения затронутых в работе психологических, культурологических и социальных проблем русско-французской коммуникации. Нам представляется перспективным исследование взаимовосприятия данных культур во всех сферах их контактов, в частности, в других областях культуры повседневности, таких, как дом / квартира, ведение домашнего хозяйства, внутрисемейные отношения, транспорт/автомобиль. Однако подобные сопоставления требуют от информантов более значительной степени интеграции в «чужую» культуру, чем это требовалось для настоящей работы.

Наше исследование было направлено, главным образом, на анализ взаимоотношений с «чужим», то есть аспектов «я-для-другого» и «другой-для-меня» триады М. М. Бахтина. Третья составляющая триады «я-для-себя» осталась за рамками данной работы. Тем не менее, подробное рассмотрение особенностей отношения к «своему» в русской и французской журналистике.

199 Об этом свидетельствуют, в частности, выводы, сделанные на основе контент-анализа обязательной программы по литературе для поступающих в вузы при помощи психолингвистической системы ВААЛ. См. Шалак В. И. Указ.соч. С. 71−80. и литературе, а также других национальных культурных дискурсах представляет, на наш взгляд, большой интерес.

Мы уже отмечали, что во французской культуре отношение к «своему», собственной культуре и истории носит квазисакральный характер и является одним из ключевых элементов французского культурного и политического дискурса. Не менее значимо отношение к «своему» в русской культуре, где оно носит многополюсный характер, варьируясь от пренебрежительно-иронического до героико-патриотического. О важности этого концепта для русской культуры свидетельствует, в частности, существование в русском языке субстантивированных притяжательных местоимений «наши», «свои», частота и разнообразие контекстов применения которых не может сравниться с использованием аналогичных форм во французском и английском языке.

Все вышесказанное свидетельствует о перспективности и интересе сравнительного исследования концепта «свой» в русском и французском культурных дискурсах и дискурсе СМИ и безотносительно с его корреляциями в отношении «чужого».

В более широком смысле исследование стратегий репрезентации «своей» и «чужой» культур в средствах массовой информации представляется крайне актуальным для формирования информационной культуры общества, которой принадлежит решающая роль в предупреждении и смягчении межкультурных и межцивилизационных противоречий в эпоху глобализации. источники.

I. Литературные и художественные произведения. Публицистические материалы.

1. Аксенов В. В поисках грустного бэби. Бумажный пейзаж. М.: «Изографус», 2002. — 560 с.

2. Баскина А. Повседневная жизнь американской семьи. М.: Молодая гвардия, 2003.-281 с.

3. Вайль П., Генис А. Американа. М.: Слово, 1991.-319 с.

4. Гари Р. Воздушные змеи. Пер. с фр. — СПб.: «Симпозиум», 2001.-414 с.

5. Генис А. Американская азбука // Культурология — раз. М.: Подкова ЭКСМО, 2002. — 504 с.

6. Голованов Я. Х. Взгляд с небоскреба. Об американском образе жизни. М.: Вагриус, 1995. — 267 с.

7. Довлатов С. Собрание прозы в 3-х т. — СПб.: Лимбус-пресс, 1993.

8. Донцова Д. Домик тетушки лжи. М.: Эксмо, 2002. — 352 с.

9. Задорнов М. Этот безумный, безумный, безумный мир. М.: Аст, 2005.-416 с.

Ю.Золотухина М. В. Мир американской семьи. М.: ЭКСМО, 1998. -309 с.

П.Клименко М. Другая Америка. Мечты и действительность. М.: Посев, 2001.-320 с.

12.Левинтов А. Американская Россия. М.: «Полиграфикс», 1999. — 288 с.

13.Левинтов А. Из Америки о России. М.: «Полиграфикс», 2000. — 288 с.

14.Некрасов В. В родном городе. Собрание сочинений в трех книгах. Книга вторая. М.: ИзографЪ, 2005. — 912 с.

15.Петухов Ю. «О, Америка!» Записки русского путешественника. М.: Изд. «Мегалактика», 2001. — 320 с.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Активизация процесса межкультурного обмена, глобализация и взаимопроникновение культур в современном мире ставят перед участниками межкультурных контактов и национальными СМИ, как основными проводниками знания о «Другом», проблемы взаимопонимания, обусловленные, в первую очередь, различиями цивилизационных и лингвистических культур. Задача исследователей состоит в том, чтобы вооружить участников межкультурных контактов инструментами, позволяющими адекватно интерпретировать действия друг друга с целью достижения максимального взаимопонимания, смягчения культурного шока и избежания конфликтов.

Одним из центральных моментов межкультурной коммуникации является национально детерминированное содержание концепта «свой / чужой», определяющее восприятие представителей иных культур.

Концепт «свой/чужой» в исследовании рассматривается как сложное явление, при изучении которого необходимо учитывать не только этнокультурные и психологические характеристики, но и социально-политические и исторические реалии.

Нами были выявлены — путем анализа публицистических и литературно-художественных текстов, содержащих описание межкультурных контактов, — специфические проявления влияния национальной концептосферы на восприятие элементов другой культуры и описать данные проявления в рамках такого многомерного структурного образования, синтезирующего разноаспектные характеристики (культура, психология, язык), которым является концепт «свой / чужой».

Проведенное исследование, посвященное анализу концепта «свой / чужой» в русской и французской журналистике и литературе и его реализации в межкультурной коммуникации, определило круг проблемных зон в восприятии и интерпретации Другого в русско-французской коммуникационной практике и выявило специфику репрезентации «своего» и «чужого» в литературе и материалах СМИ России и Франции.

Проанализировав ряд описаний межкультурных контактов в журналистике и литературе рассматриваемых культур, а также результаты миниопроса, проведенного среди участников русско-французского межкультурного обмена (см. Приложения 1 и 2), мы обнаружили определенные расхождения между национальными автои гетеростереотипами, продиктованные особенностями национальной концептосферы.