Информационная политика законодательного органа власти: алгоритмы социальной идентичности

Актуальность темы

исследования. Анализ состояния и тенденций развития информационной политики законодательного собрания региона является перспективным в силу многих причин и, прежде всего, значительных качественных изменений, происходящих в последние годы в государственно-общественном поле российского социума.

В свою очередь, эти изменения социально-политического характера, особенно в рамках полномочной диспозиции «власть законодательнаявласть исполнительная», вызывают к жизни ряд неотложных потребностей (или необходимостей) информационно-коммуникативного свойства, реализация которых непосредственно увязывается с обеспечением динамичности и успешности проводимых реформ.

Во-первых, необходимость повышения роли «субъектов-законодателей» в социально-коммуникативном механизме общения власти с народом, где в настоящее время характерная для начала общественных преобразований в России паритетность ветвей власти сменилась приоритетностью «субъектов-исполнителей».

Во-вторых, необходимость усиления гражданского представительства во властных структурах, где в настоящий момент четко обнаруживается доминирование феномена «государственности» над феноменом «общественности», что сохраняет возможность возврата трансформируемого социума в административно-командный модус бытия.

В-третьих, необходимость всесторонней легитимизации социальных, политических и экономических преобразований, проводимых сегодня в России по традиции «сверху», по модулю информационной недоговоренности и коммуникативной недостаточности, что содержит опасность отката реформ на исходные рубежи.

В-четвертых, необходимость формирования в стране (и регионах) массового правового сознания, идентичного содержанию принимаемых законов, иначе в реформационном комплексе «проект — реализация» будут и дальше возникать существенные разрывы между теорией вопроса и практикой его решения.

Как известно, создание прочной и систематизированной правовой базы общественных реформ на уровне субъектов Российской Федерации осуществляют законодательные собрания, имеющие различные названия, но реализующие одинаковые функции. При этом информационно-коммуникативные модусы (механизмы плюс отношения) региональных законодательных органов имеют специфические особенности в сравнении с федеральными аналогами. И самое главное — именно в этом пункте вертикально-горизонтального устройства социума, на региональном уровне информационно-коммуникативных конфигураций, обычно возникают благоприятные условия для достижения необходимой степени доверия между властью и народом.

Достижение такого уровня доверия возможно только при соответствии информационной политики: а)'глубинным объективным социальным нравственным законам развития российского социума и б) законам формирования субъект-объектных и субъект-субъектных коммуникативных отношений. Однако концептуальные механизмы и способы решения данной проблемы в настоящее время вырабатываются, как правило, исключительно на эмпирическом уровне и не получают специального (социально-информа-циологического) анализа в контексте журналистики как политической науки.

Научно-практическая проблема диссертации обусловливается конкретными ситуациями и тенденциями в жизнедеятельности трансформирующегося общества, которые отражают, с одной стороны, продолжающееся, если даже не нарастающее, отчуждение личности от власти и, с другой — слишком медленное превращение государства в социально ответственный институт общества, повернутый лицом ко всем категориям населения. Отсюда проистекает научная задача исследования, которая состоит в формулировании основных положений оптимальной в современной общественной ситуации информационной политики регионального органа законодательной власти, содействующей преодолению вышеназванных негативных тенденций.

Степень научной разработанности темы исследования. Изучение научно-прикладных аспектов феномена информационной политики в новом исследовательском ракурсе — в связи с ее индуцированием законодательным органом власти субъекта Российской Федерации — требует привлечения как общетеоретических, так и конкретно-прагматических подходов, позволяющих обосновать концепцию диверсификации информационно-коммуникативных отношений власти и народа в трансформирующемся обществе. По этой причине весь массив научных исследований по данной проблеме можно разделить на несколько обширных групп.

К первой группе относятся работы, содержащие в рамках теории массовой коммуникации важные для исполнения авторского замысла общеметодологические, а также политологические и социологические подходы к информационно-коммуникативной деятельности (П. Алексеев, К. Гаджиев, К. Делокаров, В. К. Егоров, С. Кара-Мурза, М. Кастельс, И. Мелюхин, Э. Се-менюк, А. Соловьев, А. Урсул, А. Уткин и др.) получающей дальнейшее развитие в условиях перехода к информационному обществу. Онтологические, гносеологические и аксиологические аспекты информационного общества, разработанные в трудах современных исследователей (Р. Абдеев,.

1 Гаджиев КС. Политическая философия. М., 1999; Делокаров К. Х. Глобализация и проблемы устойчивости современного мира //Глобализация и философия. — М., 2001 Кара-Мурза С Г. Манипулирование сознанием. М., 2000; Он же. Идеология и мать ее наука. М., 2002; Кастельс М Информационная эпоха. Экономика, общество и культура. М., 2000; Мелюхин И. С. Информационное общество: истоки, проблемы, тенденции развития. М., 1999; Семенюк Э. П. Информационный подход к познанию действительности. Киев, 1988; Соловьев А. И. Политология. Политическая теория, политические технологии. М., 1998; Тоффлер Э. Метаморфозы власти. М., 2003; Он же. Третья волна. М., 2002; Он же. Шок будущего. М., 2003; Урсул.

B.C. Егоров, В. Каширин, Н. Моисеев, А. Панарин, Ф. Уэбстер, Э. Тоффлер и др.) позволяют рассматривать взятую в разработку тему исследования в контексте цивилизационного подхода.

Ко второй группе относятся работы (Г. Атаманчук, Н. Винер, Н. Луман, В. Могилевский, А. Соловьев, Ф. Шарков, К. Шеннон, 10. Шрейдер и др.)2, способствовавшие авторскому осмыслению и уточнению (с позиций социальной информациологии) основных подходов к определению понятий информации и коммуникации. Они, как правило, прилагаются к процессам, происходящих в информационном пространстве переходного общества, отличающегося большой переменчивостью социально-политических диспозиций и, соответственно, динамичностью информационных потребностей (интересов) стратификационной принадлежности.

К третьей группе относятся исследования (В. Ильин, А. Конфисахор, Г. Лассуэлл, В. Ледяев, В. Мшвениерадзе, Т. Парсонс, К. Ясперс и др.) 3, с помощью которых уяснялись точки зрения на власть как аттрактор взаимоотношений в обществе, в том числе на информационно-коммуникативной основе, включающей в себя социально-психологический и политико-психологический аспекты (О. Митрошенков, Д. Ольшанский, В. Попов, Е. Шесто-пал, А. Юрьев и др.)4. К этому же профилю примыкают работы (М. Анохин,.

А. Д. Проблемы информации в современной науке. М., 1975; Уткин, А И. Глобализация: процессы осмысления. М, 2001; Явчуновская Р. А. Глобальные проблемы в человеческом измерении. М., 2001.

1 Абдеев Р. Ф. Философия информационной цивилизации. М., 1994; Егоров B.C. Рационализм и синергетизм. — М., 1997; Он же. Философия открытого мира. М., 2002; Он же. Человек информационный /Человек, наука, управление. — М., 2000; Каширин В. И. Глобалистика и философия планетарного самосознания. Ставрополь, 1998; Моисеев H.H. Человек и ноосфера. М., 1990; Он же. Цивилизация на переломе. Пути России. М., 1997; Он же. Размышления о политологии. М., 1999; Панарин, А С. Стратегическая нестабильность в XXI веке. М., 2003; Тоффлер Э. Метаморфозы власти. М., 2001; Уэбстер Ф. Теории информационного общества. М., 2004.

2 Атаманчук Г. В. Теория государственного управления. М., 2004; Винер Н. Кибернетика и общество. М., 2001; Могилевский В. Д. Методология систем. М., 1999; Луман Н. Власть. М., 2001; Политические коммуникации /Под ред. А. И. Соловьева. — М., 2004; Урсул А. Д. Природа информации. М., 1968; Шарков Ф. И. Теория коммуникаций. M., 2004; Шеннон К. Э. Работы по теории информации и кибернетике. М., 1963; Шрейдер Ю. Теория множеств и теория систем. M., 1978.

3 Ильин В. В. Философия власти. М., 1996; Конфисахор А. Г. Психология власти. СПб., 2004; Лассуэлл Г., Фокс М. Печать власти. СПб., 1998; Мшвениерадзе В. В. Власть: Очерки современной политической философии Запада. M., 1989; Парсонс Т. Теория действия и человеческое существование. M., 1999; Ясперс К. Истоки истории и ее цель. М., 1991.

4 Ильин В. В., Панарин A.C., Бадовский Д. В. Политическая антропология. М., 1996; Митрошенков O.A. Ответственность политики и власти //Личность. Культура. Общество. — М., 2000, т. 11- Ольшанский Д. В. Поли.

С. Илларионов, В. Комаровский, А. Новопашин, Л. Тимофеева и др.)научно рефлексирующие на почве взаимосвязи власти и прессы, политики и информации как фундаментальных оснований коммуникативных отношений в трансформирующемся обществе, учитывающих их адекватность критериям социальной идентичности.

К четвертой группе относятся труды (А. Воробьев, В. В. Воробьев, Е. Вартанова, А. Грабельников, В. Горохов, Я. Засурский, С. Коновченко, Ю. Нисневич и др.), позволившие автору уяснить специфику взаимодействия средств массовой информации и коммуникации с органами государственной власти. Отдельный блок составляют работы, дающие четкое представление о синкретизме феноменов политики и информации в развитииполитизации российского информационного пространства и медиатизации политических процессов в стране (В.П. Воробьев, И. Засурский, П. Киричёк, С. Корконосенко, С. Маслюк, Е. Прохоров, В. Сидоров, А. Шевченко и др. 3), что позволяет интроецировать информационно-коммуникативные отношения в политологический дискурс.

К пятой группе относятся работы (К. Маркелов, А. Новопашин, В. Потическая психология. М., 2003; Попов В. Д. Социальный психоанализ в России: проблемы и перспективы. M., 1997; Он же. Коммуникативно-ментальная идентичность в судьбе российских реформ. М., 2005; Шес-топап Е. Б. Личность и политика. М., 1998; Она же. Психологический профиль российской политики 1990;х. М., 2000; Юрьев А. И.

Введение

в политическую психологию. СПб., 1992.

1 Анохин М. Г. Политическая система и политические технологии. М., 1997; Илларионов С. И. Власть информации. М., 2003; Комаровский B.C. Государственная служба и СМИ. Воронеж, 2003; Новопашин А. П. Коммуникация и власть. Тюмень, 2004; Тимофеева Л. И. Власть и оппозиция: взаимодействие и взаимоограничение, взаимоконтроль, коммуникации. М., 2004.

2 Воробьев A.M. СМИ как фактор формирования гражданского общества. Екатеринбург, 1998; Воробьев В. В. Менеджмент в социальной информациологии. М., 2005; Он же. Особенности взаимодействия средств массовой информации и государственных структур//Информационная политика. — M., 2003; Горохов В М. Основы журналистского мастерства. M., 1993; Грабельников A.A. Русская журналистика на рубеже тысячелетий: итоги и перспективы. M., 2000; Засурский Я. Н. СМИ как фактор процессов общественной трансформации на рубеже тысячелетия //Журналистское образование в 21 веке. — Екатеринбург, 2000; Коновченко С. В. Общество — средства массовой информации — власть. Ростов-на-Дону, 2001; Она же. Власть, общество и печать в России. Ростов-на-Дону, 2003; Система средств массовой информации России /Под ред. Я. Засурского. — M., 2003; Средства массовой информации постсоветской России /Сост. Я. Н. Засурский, Е. Л. Вартанова, И. И. Засурский и др. — M., 2002.

3 Прохоров ЕП. Журналистика и демократия. М., 2002; Корконосенко С. Г. Политология журналистики. СПб., 2002; Засурский И. И. Масс-медиа второй республики. M., 1999; Воробьев В. П. Медиаполитология: научная проблема и учебная дисциплина //Средства массовой информации в современном мире. — СПб., 2001. Ч. IКиричёк П. Н. Публицистика и политология: Природа альянса. Саранск, 1995; Он же. Социология публицистики. Саранск, 1998; Сидоров В. А. Политическая культура средств массовой информации. СПб., 1994; Шевченко A.B. Информационная устойчивость политической системы. М., 2004. пов, В. Силкин, Т. Сухомлинова) проясняющие сущность, структуру и функционирование собственно информационной политики как механизма регулирования коммуникативных процессов (в том числе и с целью установления диалоговых, партнерских отношений власти и гражданского общества). При этом информационно-политический праксис выводился из целостного комплекса коммуникаций с общественностью, который, в свою очередь, изучался на основе других работ (М. Бочаров, М. Горшков, Э. Макаревич, Г. Почепцов, В. Рева, Н. Петкова, О. Савинова, А. Чумиков), что позволило автору выйти на понимание «особости» информационной политики законодательного органов власти (в сравнении с иными ее властными образцами).

1 Информационная политика /Под ред. В. Д. Попова. М., 2003; Информация и коммуникация в стратегии социальных реформ /Отв. ред. П. Н. Киричёк. — М., 2006; Маркелов К. В, Информационная политика и общественный идеал. — М., 2005; Массовые информационные процессы в современной России /Отв. ред. A.B. Шевченко. — М., 2002; НовопашинА.П. Коммуникация и власть, М., 2004; Попов В. Д. Тайны информационной политики: социальный психоанализ информационных процессов. М., 2003; Силкин В. В. Информация и коммуникация в системе государственной службы (социально-информациологический анализ). Саратов, 2005; Сухомлинова Т. П. Государственная информационная политика как составляющая модернизации государственной службы //Социология власти. 2004. № 5.

1 Горшков М. К. Российское общество в условиях трансформации (социологический анализ). М., 2000; Макаревич Э. Ф. Общественные связи. М., 1998; Он же. Влияние на человека. М., 2000; Музыкант В. Л. Реклама и PR-технологии. М., 2002; PR сегодня: новые подходы, исследования, международная практика. М., 2002; Петкова И. О. Проблемы формирования коммуникативно-информационных структур гражданского общества. М., 2001; ПочепцовГ.Г. Информационно-политические технологии. М., 2003; Рева В. Е. Связи с общественностью: история, теория, практика. М., 1997; Управление общественными отношениями /Под ред. B.C. Комаровского. — М., 2004; Чумиков А. Н., Бочаров М. П. Связи с общественностью. Теория и практика. М., 2003; Шомова С. Политические шахматы. Паблик рилейшнз как интеллектуальная игра. М., 2003.

И, наконец, важнейший пласт исследований, учтенный в диссертационной работе во всех ее аспектах — объектно-предметном, целеполагающем, методологическом, понятийно-категориальном, структурно-содержательном, теоретико-прикладном, аналитико-прогностическом — составляют труды ученых кафедры информационной политики РАГС в которых с позиций инновационной науки — социальной информациологии — разработаны принципы формирования информационной политики в сфере взаимодействия органов государственного управления и структур гражданского общества. Настоящее исследование является дополнением к наработанным специалистами научным знаниям, так как до настоящего времени вопросы оптимизации информационной политики органов законодательной власти на региональном уровне напрямую не рассматривались.

Объект исследования — процессы становления и развития информационной политики законодательного собрания субъекта Российской Федерации (на примере Московской городской Думы).

Предмет исследования — принципы и механизмы оптимизации информационной политики регионального органа законодательной власти в условиях общественной трансформации.

Цель исследования — выявление коммуникативной специфики и социально-идентификационных возможностей информационной политики законодательного органа власти субъекта Российской Федерации.

Задачи исследования:

1. Проанализировать научно-теоретические подходы к определению.

1 Государственная информационная политика: проблемы и технологии. М., 2003; Журналистика и информационная политика. М., 2003; Идеология и практика информационной политики в современном российском обществе /Отв. ред. С. Г. Маслюк. — М., 2004; Информационная политика /Под ред. В. Д. Попова. — М., 2003; МаркеловК. В. Информационно-аналитическая деятельность на государственной службе. М., 2004; Массовая коммуникация в структуре социальной информациологии /Отв. ред. Е. П. Тавокин. — М., 2005; Попов В. Д. Информациология и информационная политика. М., 2001; Он же. Журналистика как политическая наука. М., 2003; Он же. Социальная информациология — наука XXI века (проблемы становления и развития). М., 2004; Он же. Тайны информационной политики (социокоммуникативный психоанализ информационных процессов). М., 2006; Он же. Вызов трансмутации //Государственная служба. 2005. № 1- Попов В. Д., Федоров Е. С. Коммуникативные коды имиджа власти. М., 2004; Социальная информациология: Словарь /Отв. ред. Л. И. Мухамедова. — М., 2006; Шевченко А. В. Социально-информациологическая парадигма и информационная реальность //Государственная служба. 2004. № 6, и др. сущности и значения информационной политики в современном обществе и типологизировать ее (с позиций социокоммуникативного подхода) на основополагающие виды в зависимости от источника формирования и преследуемого им целеполагания.

2. Вскрыть социальное противоречие между ментальной, суверенной заданностью вектора парламентской деятельности и временных (политико-целесообразных) мотиваций при выработке современного законодательства.

3. Предложить совокупность отличительных черт информационной политики законодательного органа власти субъекта Российской Федерации (в отличие от информационно-политического аналога, производного от исполнительной власти регионального уровня).

4. Выявить проблемные «узлы» и обосновать «точки» роста эффективности информационной политики законодательного органа власти субъекта Российской Федерации по отношению к избирателям — населению города Москвы — на основе принципа социальной идентичности.

5. Сформулировать основополагающие принципы формирования оптимизированной — с позиций гражданского общества — системы информационно-коммуникативных отношений в региональном сообществе (при паритетности информационной политики законодательного и исполнительного органов власти субъекта Российской Федерации) в контексте социально-инфор-мациологической науки.

Гипотеза исследования. Автор выставляет в поле научного дискурса концепцию сосуществования в пореформенный период развития российского общества двух сущностно-функциональных моделей информационной политики органа власти — административно-ресурсной и открыто-коммуникативной — с адекватными для каждой из них системами принципов и механизмов.

В первом случае органы власти и их пресс-службы при моделировании информационной политики производят обмен собственной информации на выгодные субъекту управления отношения со средствами массовой информации и осуществляют, таким образом, своеобразный информационно-коммуникативный «бартер» при слабом учете интересов населения (объекта управления).

Во втором случае органы власти и их пресс-службы при моделировании информационной политики осуществляют производство, обмен и потребление управленческой информации на основе принципов и механизмов взаимного доверия населения и института власти, установления его диалога с сообществом граждан, формирования не только субъект-объектных, но и субъект-субъектных информационно-коммуникативных отношений.

В этом варианте информационная политика органов власти (в первую очередь, законодательного собрания как самой предрасположенной к диалогу с народом властной структуры) строится с учетом критериев социальной идентичности, когда сами принимаемые законы и их информационная реализация отвечают, во-первых, ментальным нравственным ценностям населения, во-вторых, актуальным проблемам различных социальных слоев мегаполиса, в-третьих, информационным потребностям граждан в условиях осуществления социальных реформ.

Методологическая база исследования. Общеметодологические направления исследования определяются синтезом классических, неклассических и постнеклассических (гомеостатический, синергетический) научных подходов на основе системного анализа как общеметодологического, позволяющего привлечь объясняющие методы исследования: социально-информа-циологический, социокоммуникативный, гомеосинергетический, социокультурный, — а также общенаучные методы: диалектический, индуктивно-дедуктивный, сравнительно-типологический и др. При исследовании отдельных аспектов научной проблемы используются частные методы: политического анализа, ассоциативной диагностики, включенного наблюдения, контент-анализа газетных публикаций и эмпирико-социологических материалов.

Теоретическую основу исследования составляют положения и концепции классических, неклассических и постнеклассических работ по философии, политологии, социологии, социальной психологии, социальной ин-формациологии. В диссертации находят отражение теория власти и коммуникации (Н. Луман), теория коммуникативного действия (Ю. Хабермас), теория журналистики (Х.М. Маклюэн, Т. Питерсон, Ф. Сиберт, У. Шрамм), современные концепции информационной власти (Э. Тоффлер), теории постиндустриального и информационного общества (Д. Белл, М. Кастельс, Й. Масуда, Ф. Уэбстер, Ж. Фурастье), социально-информациологическая и со-циосинергетическая теории (В. Попов, В. Романов, Р. Полонников).

Эмпирическая база исследования складывается как результат многолетнего изучения автором информационно-коммуникативных отношений, возникающих в процессе ПР-деятельности законодательного органа власти, учитывающей «поправочный коэффициент» политико-технологических факторов. Обширный фактологический материал, используемый в исследовании, является итогом анализа правовых документов, статистических данных, результатов социологических исследований, мониторинга общественного мнения (в 1993;2002 гг. как наиболее показательных для исследования обозначенной проблемы) в рамках столичного мегаполиса, а также в ходе изучения частных аспектов рассматриваемой проблемы (в 2003;2006 гг.), организованного и проведенного под руководством автора, куда входят:

— рассмотрение нормативно-правовых актов, регламентирующих деятельность масс-медиа и органов государственного управления в информационной сфере;

— обобщение профильных публикаций в федеральной, столичной, окружной и районной печати, посвященных работе городского депутатского корпуса (в том числе, соответствующих сайтов в Сети Интернет);

— интерпретация материалов отдела мониторинга СМИ и изучения общественного мнения Управления по связям с общественностью и средствами массовой информации Аппарата Московской городской Думы.

Положения, выносимые на защиту:

1. В условиях трансформирующегося общества, каким в настоящий момент является Россия, информационная политика органов власти представляет собой диалектическое единство основных (кратных) ее моделей, в концептуальном соперничестве которых между собой формируются и апробируются цивилизованные механизмы ее функционирования. Речь идет, с одной стороны, об административно-ресурсной модели информационной политики, используемой «субъектами-исполнителями», и открыто-коммуникативной модели, применяемой «субъектами-законодателями».

2. Сущность информационной политики законодательного (представительного) органа власти субъекта Российской Федерации состоит в установлении устойчивых коммуникативных отношений с населением и формировании на этой основе оптимальной степени взаимного доверия. Эффект доверия в фундаментальном его основании зависит от соблюдения принципа ментальной и информационной идентичности при выработке и реализации принимаемых законов с учетом совершенствования правового сознания граждан. Главная цель информационной политики законодательного собрания должна заключаться в установлении открытого его диалога с людьми, эффективного дискурса власти с населением, достижении опережающего информационного эффекта в реализации принятых законов, особенно в части осуществления социальных реформ и национальных проектов.

3. В 90-е гг. XX века информационная политика дуалистской (законодательно-исполнительной) системы органов власти Москвы выстраивается преимущественно по административно-ресурсной модели, или по фактическому развитию дискурса преимущественно исполнительной власти и, соответственно, стагнации (и даже регресса) аналогичной роли законодательного органа. В результате потенциал информационной политики властей города и общественного мнения, вектор их доминантного развития смещаются в поле исполнительной власти, что на сущностно-функциональном уровне противоречит естественному модулю перехода общества из автократического в демократическое. И в этом случае крайне важной является разработка собственной информационной политики законодательного собрания, противостоящей утрачиванию обществом уже достигнутых демократических рубежей цивилизационного прогресса.

4. Социальная ситуация в Москве как субъекте Российской Федерации в настоящее время (по итогам выборов в Мосгордуму) свидетельствует о необходимости трансформации информационной политики властных структур всех типов и уровней от административно-ресурсной к открыто-коммуникативной модели функционирования. При этом роль аттрактора в данном процессе могут и должны выполнять информационные алгоритмы законодательного (представительного) органа власти как наиболее открытого и доступного сообществам граждан для осуществления обратной связи.

5. Специфика информационной политики законодательного собрания субъекта Российской Федерации заключается в достижении наивысшей степени информационной, социальной, коммуникативной идентичности состояния общественного мнения содержанию принимаемых этим органом власти нормативных актов. При этом постепенно возрастает герменевтический (понимающий) эффект в разъяснении сути принятия тех или иных правовых документов среди населения как субъектов массового правового сознания.

Научная новизна работы заключается: в теоретическом обосновании плюралистической концепции информационной политики органов государственной власти в трансформирующемся обществев классификации и типо-логизации основных моделей информационно-политической деятельности властных структур с учетом эффективности их воздействия на массовое сознаниев фиксации и интерпретации фактов, событий, явлений, тенденций развития субъект-объектного и субъект-субъектного видов информационнокоммуникативных отношений в социально-политическом треугольнике «власть — масс-медиа — народ» на переходе к информационному обществу.

В рамках этой концепции научно обосновываются следующие тезисы: а) плюрализм государственной информационной политики обусловливается процессом сущностно-функциональной диверсификации названного управленческого феномена, меняющегося под влиянием гетерогенных факторов трансформации обществаб) информационно-политическая деятельность властных структур классифицируется по двум основным ее моделям: административно-ресурсной (аттрактор — исполнительный орган власти) и открыто-коммуникативной (аттрактор — законодательный орган власти) — в) становление структур гражданского общества детерминирует предпочтительность открыто-коммуникативной модели информационной политики, учитывающей социально-идентичные основания духовной эволюции общества и формирующей социально-партнерские отношения между субъектами (акторами) информационного пространства.

Научно-практическая значимость исследования заключается в том, что в работе теоретически обоснованы и научно подтверждены эмпирически выявленные векторы и механизмы совершенствования информационной политики законодательного органа власти субъекта РФ, способные при условии их реализации, во-первых, улучшать практику становящегося в стране парламентаризма, во-вторых, повышать уровень политической культуры населения, в-третьих, насыщать новым содержанием учебный процесс в вузах по специальностям «журналистика» и «связи с общественностью».

Достоверность и научная обоснованность результатов исследования обеспечиваются: использованием общепризнанных в науке методов, принципов, подходов, ведущих политологических, социологических, соци-алыю-информациологических парадигмэкстраполяцией в русло научного дискурса законов социальной, ментальной, информационной идентичностирепрезентативностью эмпирической базы исследования, полученной сочетанием различных способов сбора исходного материалаприменением метода корреляции авторских выводов с наиболее значительными результатами исследований в области журналистики, политологии, социальной информацио-логии по проблемам информационной политики в обществе и государстве.

Апробация результатов исследования сделана автором в ходе собственных выступлений на семинарах-совещаниях:

— руководителей аппаратов законодательных (представительных) органов государственной власти регионов Центрального федерального округа в Московской городской Думе (ноябрь 2003 г.);

— руководителей пресс-служб законодательных и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации (ноябрь 2004 г.);

— руководителей пресс-служб законодательных и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации в Совете Федерации Федерального Собрания Российской Федерации (ноябрь 2005 г.).

Основные положения и выводы исследования изложены в 1 брошюре и 2 авторских статьях (всего 4 п.л.). Ряд рекомендаций диссертации реализован в практической деятельности автора в системе государственной службы.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения (всего 157страниц) и списка используемой литературы ^^наименований).

Основные результаты исследования.

1. Определено, что информационная политика как исполнительного, так и законодательного органа власти является системой целенаправленного информационно-психологического воздействия на граждан (непосредственно или посредством масс-медиа). Это общий формальный момент, но содержащий, в сущности, большие различия: а) по целям информационной политики: у акторов-исполнителей — выстраивание субъект-объектных информационно-коммуникативных отношений (с доминированием коммуникатора над реципиентом), у акторов-законодателей — формирование субъект-субъектных связей (с паритетом коммуникатора и реципиента) — б) по средствам информационной политики: у исполнителей — использование административно-ресурсной модели общения, обычно прибегающей к методу принуждения, у законодателей — применение открыто-коммуникативной модели общения, предпочитающей метод убеждения.

2. Установлено, что модусы информационной политики исполнительного и законодательного органов власти различаются и по другим параметрам: во-первых, по объему запускаемой в оборот информации — у акторов-исполнителей он, как правило, меньше (многое не предается гласности), у акторов-законодателей он обычно больше (многое, наоборот, предается гласности) — во-вторых, по критериям социальной идентичности — у исполнителей учитывается мнение, в первую очередь, элитных групп населения, у законодателей — всех без исключения групп населения, в особенности тех, кто стоит у черты социального неблагополучия. Все это вполне естественно приводит к различным уровням доверия общества к разным ветвям власти.

3. Обосновано, что основными критериями оценки состояния информационной политики законодательного собрания субъекта Российской Федерации являются степень достижения ментальной, социальной, информационной идентичности, в особенности — соответствия принимаемых законов фундаментальным, духовно-нравственным, ценностям населения, традициям, исторической памяти москвичей, актуальным социальным проблемам жителей мегаполиса. Эти же критерии лежат в основе оценки эффективности информационной политики законодательной (представительной) и исполнительной ветвей власти в городе в целях выравнивания их социально-коммуникативной статусности в глазах общественного мнения.

4. Доказано, что основными принципами развития информационной политики законодательного органа власти региона являются:

— взаимосвязь системы масс-медиа, целенаправленной политики законодателей с объектной стороной информационно-коммуникативных отношений и социальной средой, с жизненно важными проблемами избирателей;

— объективность, достоверность и полнота информированности граждан о деятельности законодательного (представительного) органа власти;

— акцентуация работы депутатского корпуса на развитии политической и социальной коммуникации с установлением регулярных контактов с населением «глаза — в глаза»;

— соблюдение устойчивости, иерархичности системы коммуникативно-информационных отношений;

— наличие специально подготовленного слоя государственных служащих — информационного и коммуникативного менеджмента — и структур, кадров, занимающихся информационной деятельностью;

— наличие структуры информационного воздействия в виде совокупности перекрещивающихся субъект-объектных и субъект-субъектных отношений представителей институтов гражданского общества и государства и всего многообразия средств массовой информации;

— использование открыто-коммуникативной (диалоговой) модели информационного взаимодействия власти и народа, адекватной общественным ожиданиям, особенно по отношению к базовому законодательству региона;

— установление отношений социального партнерства между властью, средствами массовой информации и населением в поле дискурса, способствующего формированию высокого уровня взаимного доверия граждан и властных структур, достижению своевременного герменевтического эффекта при реализации принимаемых законов.

5. Выявлено, что основными направлениями перспективного совершенствования информационной политики законодательного органа власти являются следующие:

— оптимизация канала обратной связи путем комплексного мониторинга средств массовой информации;

— развитие дискурсных информационных отношений между властью города и его населением, между властью столичной и федеральной, а также с регионами России;

— освоение новых парадигмальных информационно-коммуникативных технологий (диалоговых, дискурсных, психоаналитических);

— расширение технологических возможностей информационной политики посредством использования Сети Интернет и пр.;

— улучшение профессиональной подготовки госслужащих, формирующих информационную политику законодательного органа власти, при глубоком понимании коммуникативной природы власти и власти как субъекта дискурса;

— выстраивание по вертикали и горизонтали власти системы равноправных и заинтересованных отношений между всеми субъектами информационно-коммуникативных отношений: демократическое государство — свободные СМИ и МК — гражданское общество.