Документальная проза о Великой Отечественной войне в литературах народов Карачаево-Черкесии и ее жанрово-стилевые особенности

Великая Отечественная война — героическая и трагическая эпоха в жизни нашего народа. Поэтому, естественно, она стала одной из главнейших тем литературы на долгие годы.

Начиная с 60-х годов число произведений с документальной основой постоянно увеличивается, что позволило критике говорить о «вспышке документализма» в отечественной литературе. Означенная «вспышка» обязывает науку о литературе глубже изучить и понять проблему генезиса и эволюции документальных жанров, как в теоретическом, так и в историко-литературном аспекте. Сделано уже немало. Опубликованы материалы дискуссий, анкет, отдельные монографии [83- 51- 107- 97- 44- 79- 98- 145].

Такой повышенный интерес к «документальному отражению», в частности, событий войны не случаен, и причину его следует искать, прежде всего в реалиях самой действительности. «Обилие острых и сложных ситуаций в самой жизни открывает такие возможности, что сочинять сюжеты становится просто бессмысленно», — писал, например, С. С. Смирнов [115, с.14]. Действительно, жизнь богаче и глубже вымысла, она дает огромное количество разнообразнейшего материала, нередко превосходящего самую изощренную фантазию. «Роман о безногом летчике невозможен — слишком уж неправдоподобно. А жизнь и это может себе позволить», — верно утверждал Г. И. Ломидзе [86, с. 19]. Художник лишь тогда достигает нужного эффекта, когда может сказать: «У этой правды есть адреса, номера телефонов, имена», — утверждает А. Оляндер [98, с.7].

Убедительность и доказательность информации стали ныне важнейшими условиями ее восприятия массовым сознанием", -убежден философ Архангельский [7, с.75]. В самом деле, человечеству сейчас, как никогда, необходим глубокий анализ пережитого им, «ибо, не зная прошлого, невозможно понять подлинный смысл настоящего и цели будущего» [85, с. 174].

Различные этапы исторического развития, соотносясь с теми или иными сдвигами в сознании, видоизменяют задачи литературы, выявляют новые жанровые формы.

Конечно, тяга к документу не является приметой только нашего времениориентация на достоверность всегда была присуща реалистической литературе, но именно в военной прозе это направление обретало особую продуктивность. Более того, документальная литература вносила коррективы если не прямо, то косвенно и в художественное описание военных коллизий, побуждала к более глубокому их осмыслению. Живые свидетельства, документы, рассказы реальных участников событий помогали расширять и углублять решение военной темы в художественной литературе.

Причины усиления документализма в 60−80-е годымногозначность самой темы «человек и война», необходимость верного и глубокого освоения прошлого, приход новых поколений, жаждущих связать цепь времен.

Чтобы двигаться дальше в нашей работе, необходимо прояснить понятийный аппарат: например, что, мы понимаем под «документализмом» и «документальной литературой». В литературоведении встречаются различные определения этих понятий. «Документализм — искусство, воспроизводящее реальные факты», -сказано в Большой литературной энциклопедии [22, с.475]. «Документализм — своеобразный способ организации материала, заключающийся в совмещении подлинного и вымышленного планов и служащий средством реалистического художественного отражения жизни», — приходит к заключению современный исследователь [145, с. 143]. «Документальная литература — научно-художественная проза, во всех практических подробностях основанная на документальном материале и представляющая собой сборку и компоновку или вольное изложение их содержания», — уточняет Большая литературная энциклопедия [22, с.475].

Поскольку объектом искусства всегда является действительность, естественно, реальные факты постоянно выступают как источник художественного творчества, становясь его первоосновой, материалом образного обобщения и перевоссоздания.

Мы исходим из того, что художественная документальность предполагает не просто верность реальной действительности и жизненности изображения, а органически связана с введением в искусство реальных лиц, событий, географических и временных координат и т. п. Таким образом, материалом для строительства образа в документальных жанрах служит изображение подлинной действительности. Представляется верным наблюдение: «Если элементы целого подчинены принципу достоверности факта, то такое произведение является строго документальным. Только достоверность фактов и документа может служить критерием документализма, независимо от того, попал ли факт в книгу через посредника (документ) или прямо из жизни» [44, с. 10]. Но все эти принципы и тенденции плодотворны в том случае, когда связаны не с эмпиризмом, не с фиксацией любого факта, а с познанием закономерностей жизни, логики исторических событий.

К отражению конкретных исторических событий и личностей писатели обращаются с разными целями. Обращаясь к книгам, заявленным, как документальные, нужно иметь в виду и те случаи, когда документализм, не более чем художественный прием. Истории литературы известны произведения, которым предпосланы авторские слова о подлинности, невыдуманности событий и тем не менее, они вымышлены от начала и до конца.

Мы же придерживаемся того мнения, что строгому документализму должно быть подчинено все: и отбор материала, и типизация, и выстраивание образного ряда. Полагаем, вслед за другими исследователями, что «. автор должен раскрыть, что стоит за тем или иным документом, но сам документ должен быть воспроизведен точно. Учитывая, что в разных жанрах опора на документ бывает разная, возникает необходимость обнажить перед читателем прием: это я видел своими глазами, это мне рассказал такой-то, это я нашел в документах, это по моим предположениям могло происходить так .» [44, с. 10]. Таким образом, перед писателем, сосредотачивающем внимание на подлинных событиях, реальных личностях встают определенные задачи — ответственность за точность, исследование конкретного времени и среды, оправданность и мера в сочетании факта и домысла, обоснованность психологических характеристик.

В этом аспекте знаменательно высказывание карачаевского беллетриста, Сеита Лайпанова, автора книги «Сын Карачая — Герой Белоруссии», раскрывающее некоторые творческие приемы писателя: «Я сопоставил рассказанное партизанами, боевыми друзьями Османа с тем, что было засвидетельствовано в документах, внес поправки в соответствующие места написанного мною к тому времени .

Я старался передать дела и действия 121-го партизанского полка, его командира Османа Касаева так, как об этом поведали мне партизаны" [80, с. З].

Я. Явчуновский указывает, что в документальном произведении «домыслить», «вообразить правду по аналогии» возможно и допустимо с большими оговорками, как откровенно заявленный прием, о котором читатель заранее предупрежден" [145, с. 145].

Однако, как указывает Л. Оляндер, на практике такая строгая дифференциация «домышленного» от «фактического» проводится не всегда, т. е. повествование нередко строится по принципу «увиденного писательским воображением» [98, с. 16].

Опора на подлинные события и биографии часто приобретают новое направление, перед писателем возникает новая задачаисследовательская, аналитическая. И исследование может быть сосредоточено как на факте, событии, так и на их эмоциональном психологическом наполнении.

Вот, что по этому поводу пишет В. Нежинский, русский публицист, живущий в Карачаево-Черкесии и написавший множество книг о ратных подвигах воинов республики: «. Документы предельно кратки, их схему выработала обстановка тех лет: „Число, месяц, год: в таком-то месте отряд (или партизанская группа)“ — провел операцию, гитлеровцев уничтожено столько-то, трофеи взяты такие-то, в бою отличились .». Вот и все .

Боевые документы составляются в пределах требований штабов. Поэтому многогранная и напряженная жизнь партизанских лагерей за строчками документов только угадывается. Для того, чтобы представить себе обстановку давнишнего боя, надо хотя бы пройтись по местности, где он когда-то гремел, постоять у сосны, где давно ржавеют отстрелянные гильзы, послушать шелест чеканной листвы дуба." [96, с.333].

По самим текстам произведений о войне заметно, как остро стоит перед авторами проблема сочетания документальности и домысла. Писатели используют свое право восстанавливать путем домысла недостающие звенья в цепи фактов, возможные психологические мотивировки действий своих героев в не всегда детально зафиксированных ситуациях. Но право на фантазию, домысел подтверждается лишь тогда, когда автор прямо говорит о путях, деталях поиска. И здесь особое значение обретают писательские приемы и принципы работы. Откровенность с читателем, публицистическая открытость, доскональное знание материала, авторитетность приводимых свидетельств, проверенность, обоснованность фактов, доказательность, логичность анализа и выводов — такие исследовательские приемы, такой творческий подход позволяют автору свободно, раскованно вести повествование, проникать в духовный мир героев.

Таким образом, творческое, зрелое освоение фактографического материала в документальной прозе о войне неизбежно выполняет две функции — фиксации событий (эта функция концентрированно информативна, и поэтому притягивает широкий круг читателей), и логически выстроенный, обогащенный и скорректированный авторским видением фактический материал, который обретая некую художественную завершенность, служит стимулом к размышлению, к философскому осмыслению действительности. Таким образом, автор переходит из отдельных, даже очень ярких частных явлений в ряд вечных законов и закономерностей жизни. Именно достижение этой двуединой цели, сочетание этих двух задач в искусстве обеспечивают как художественную, так и общественную значимость произведения.

Литературоведение отстаивает тезис о равноправии таких компонентов произведения, как верность факту и искусное построение по законам художественности. Так Ю. Андреев отмечает, что существует «множество ценных работ у нас и за рубежом, в которых приводится убедительная классификация таких повествовательных форм. Суть этой классификации состоит в том, что авторы выделяют или целиком вымышленный произведения, в которых присутствует документ, но преобладает авторский вымысел, или произведения в основном документальные, но с использованием авторского вымысла и т. д.» [6, с.28].

На деле, как не раз уже отмечалось в литературоведении, все определяется не «присутствием» и «преобладанием», а законами, по которым автор вынужден строить свое повествование. Законы эти определяются, как известно, во многом тем, что хочет изобразить автор, в какие тайны проникнуть, что постичь, каков характер материала и т. д. Отсюда и огромное многообразие форм, создающее определенные трудности при классификации жанров документальных произведений. Вероятно, поэтому в литературоведении нет единого подхода к решению этого вопроса.

Так, В. Н. Еременко выделяет «три основные группы художественно-документальных произведений: книги-исповеди, лирические свидетельства писателей о своем времени, книги-раздумья, художественно-социальные исследованиякниги художественных расследований событий, фактов, научных тайн» [48, с.70−71]. Подобная классификация уязвима: она не выявляет ни границ исследуемого, ни его сущности.

Другой ученый настаивает на том, что специфика художественно-документальных произведений в том, что «. они тяготеют к самостоятельному роду литературы, представляющей сплав документальной (фактической) основы и элементов эпоса, лирики и публицистики» [142, с.274].

Свои классификации выделяют и другие исследователи: С. Залыгин [57, с.43], П. Куприяновский [79, с.141], Я. Явчуновский [145, с. 118]. Но и эти работы не отличаются единством в решении данной проблемы. Нет не только приемлемой схемы классификации, нет даже единства в определении места художественного документализма в литературе. Все это свидетельствует о том, что документализм, как явление литературы, еще не получил завершения, находится в стадии становления и развития. Но в нем нашла наиболее полное выражение одна из особенностей современной литературы, которая выражается в том, что «область литературных тем в искусстве сперва очень ограниченная, стремится сравниться с количеством сторон и аспектов самой действительности» [85, с. 171].

В художественной документалистике эта особенность выражается в актуализации и сохранении непосредственных, важных, динамичных фактов нашей жизни, на основе которых возможно активное влияние на формирование интеллектуальных, нравственных и эстетических качеств. Эти моменты обуславливают поиск новых, не традиционных средств и форм художественной интерпретации.

Нынешнее состояние развития документальной литературы показывает, что поиски новых форм не выходят за рамки традиционной классификации: выделяются две группы произведений. Первым изначально присуще использование и в определенной мере сохранение фактов. Сюда относятся очерк, биография, мемуары, путешествия. Вторая группа произведений — это самые разнообразные виды художественной литературы: рассказ, повесть, роман, драма и др., в которых события интерпретируются способом художественного исследования.

В этом аспекте очень важной представляется мысль А. Ананьева о взаимодействии жанровой динамики и литературно-художественного контекста эпохи: «Удельный вес жанра не некая константа, а величина изменчивая, во многом определяющаяся наличным состоянием литературных сил. От гения зависит подчас судьба целого жанра. Связь жанра и эпохи. далеко не прямая связь. Связь эта многократно опосредована, и первое связующее звено ее — сам автор, его талант, его мироощущение, его эстетика» [5, с.7].

Надо отметить, что основные этапы развития документалистики в «старых» литературах и новописьменных литературах Карачаево-Черкесии не совпадают. Известно, что в русской, белорусской, украинской литературах военная документалистика утверждается с первых дней войны. Это очерки, репортажи с поля боя, боевые зарисовки, письма фронтовиков.

Так как развитие документалистики, в большей степени, процесс социально-детерминированный, то специфика ее развития в карачаевской литературе определялась теми трагическими событиями, которые происходили здесь. С августа 1942 по январь 1943 года Карачаево-Черкесия была оккупирована немецкими войсками. Затем тяжкое испытание постигло карачаевский народ. В ноябре 1943 года весь народ был обвинен в измене Родине и выслан в районы Средней Азии и Казахстана. Среднеазиатский период жизни народа продолжался по 1957 год. Вся культурно-политическая жизнь народа была заторможена.

В первые послевоенные годы основным жанром национальных литератур Карачаево-Черкесии была поэзия, главным образом гражданская лирика. Прозаические же произведения, в том числе и документальные, начали появляться в конце 50-х годов.

В карачаевской литературе военная тема интенсивно развивается в нескольких направлениях. Первое — документальная проза во всех ее жанровых разновидностях от газетной публицистики до документально-художественного повествования и мемуаров. Второеэто крупные прозаические произведения — повесть, роман, с многоплановым, эпически масштабным изображением войны. Третьевозникающее гораздо позднее двух первых, в 80-годыпсихологическая, философская проза, поднимающая глубинные, нравственно-этические аспекты темы «человек и война».

Разработка темы Великой Отечественной войны в жанре документалистики в карачаевской литературе дала в высшей степени плодотворные результаты, что обусловливалось несколькими причинами.

Одной из них и вероятно, на первых порах главной, была возможность после 14 лет депортации и вынужденного молчания сказать, наконец, правду о своем народе. И это вылилось, прежде всего, в рассказ о героизме его сыновей и дочерей во время войны. Сами факты подвигов, героических поступков, просто фронтовой жизни карачаевских солдат и офицеров, засвидетельствованные очевидцами и запечатленные в слове без дополнительных объяснений и ссылок, опровергали клевету, возведенную на целый народ. И чем более документирована была проза, тем более весомым становился факт невиновности народа. Чем больше приводилось фактов, цифр, имен, свидетельствующих о равном со всеми советскими народами участии карачаевцев в войне, тем более обнажалась лживость обвинений в его адрес.

Именно этот социальный аспект литературы вызвал к жизни огромный поток документальной прозы, что и обусловило во многом особенности развития темы Великой Отечественной войны в карачаевской литературе в 60−80-е годы.

Другой причиной активизации документализма был приход в литературу писателей, которые сами испытали все тяготы и ужасы войны. Для большинства карачаевских писателей война была фактом их биографии и, естественно, не могла не отразиться в их творчестве.

В нашем исследовании документальная проза о Великой Отечественной войне рассматривается в ее жанровых разновидностях и основных направлениях. Суть нашей концепции сводится к тому, что сами эстетические принципы документализма в литературе в равной степени определяются внехудожественной реальностью и развитием всей предшествующей художественной мысли.

Успехи славянских литератур в области документалистики оказали заметное влияние на развитие документальных жанров в литературах СНГ, в том числе и в литературах народов Карачаево-Черкесии.

Сопоставительный анализ произведений позволяет выделить те черты, на фоне которых отчетливо просматриваются национальные и индивидуальные особенности их развития.

Известный исследователь карачаевской литературы А. И. Караева справедливо отмечает: «. Война, которая до предела обострила все жизненные и духовные процессы, ускорила также развитие художественных процессов у всех народов, во всех литературах. Другое дело, что возможности художественно отобразить эти коллизии у литератур не были одинаковы. В данном случае, мы имеем в виду задачи и возможности младописьменных литератур, в частности, Северного Кавказа .» [65, с.7].

В 60-е годы в советской литературе появились такие известные книги, как «Брестская крепость», «Рассказы о неизвестных героях» С. Смирнова, «Разные дни войны» К. Симонова, «Я из огненной деревни» А. Адамовича, Я. Брыля, В. Колесника, «Блокадная книга» А. Адамовича, Д. Гранина. Эти и другие книги оказали серьезное влияние на возникновение и развитие документалистики в литературах Карачаево-Черкесии.

Вслед за ними вышли книги В. Гнеушева и А. Попутько «Тайна Марухского ледника», С. Лайпанова «Сын Карачая — Герой Белоруссии», X. Богатырева «За отечество», «Танки идут в атаку», X Эбзеева «Мунир», очерки А. Суюнчева, О. Хубиева, В. Нежинского, В. Филипенко и др. Это и другие факты позволяют утверждать, что речь идет не только о склонностях той ли иной творческой личности, а об определенном подходе к жизни целого поколения. Стремление к поискам стимулируется мировоззренческой позицией писателя и исходит из понимания им своего жизненного долга. Авторы названных книг и произведений решительно отказываются от вымыслов, от беллетризации материала, опираясь на показания свидетелей, документы, авторы вводят новые знания о событиях и людях. Сам процесс добывания правды происходит открыто: более того, этот поиск становится основным мотивом произведения. Для таких писателей, как С. Лайпанов, В. Гнеушев, А. Попутько, В. Нежинский, В. Филипенко, М. Юдин, Р. Лайпанов и других, факт — не самоцель, а возможность более глубокого познания самого человека.

80−90-е годы, характеризующиеся демократизацией литературного процесса, дали новые стимулы развитию документальной прозы. Привлечение огромного круга архивных материалов, ранее закрытых или мало известных, давало возможность полнее и объективнее воссоздать картину бытия, закрывать «белые пятна» истории. «Сейчас для нас нет запретных тем. Говорить о вчерашних ошибках и „перегибах“ открыто и честно — в этом будет не слабость, а сила наша. Не говорить — значит изменить истории» [10], -так охарактеризовала новый этап развития художественной мысли известная карачаевская поэтесса X. Байрамукова.

Таким образом, актуальность работы состоит в стремлении заострить внимание на документальной литературе, с тем, чтобы глубже осознать сам ее феномен. Ведь обогащая народную память через индивидуальные судьбы, через установление и воспроизведение факта, именно документальная литература способна активизировать динамику новых подходов к нашему прошлому, придать новые импульсы постановке и разрешению острых проблем гуманистического, социально-этического и эстетического характера, что имеет прямое отношение к созданию художественных ценностей.

Общие проблемы развития литературы о войне в новописьменных литературах ставились в исследованиях ученых-литературоведов Карачаево-Черкесии и Северного Кавказа [16- 65- 66- 123- 91- 92- 125;

140- 138]. Мы постарались учесть в своей работе их наблюдения и выводы.

Материалом нашего исследования стали очерки, мемуары, художественно-публицистические исследования С. Лайпанова, В. Гнеушева и А. Попутько, М. Юдина, X. Богатырева, К. Кипкеева, А. Бадахова, Р. Лайпанова, С. Алиевой, Ф. Байрамуковой, В. Нежинского, В. Филипенко, А. Суюнчева.

Теоретической и методологической базой диссертации являются работы по проблемам документального и художественного повествования таких ученых, как Ю. Андреев, А. Бочаров, Л. Гинзбург, В. Еременко, В. Кар дин, П. Куприяновский, Г. Ломидзе, Д. Лихачев, Ю. Манн, С. Смирнов, И. Шайтанов, П. Палиевский, И. Янская, Я. Явчуновский, Л. Оляндер и другиеисследования северокавказских авторов по вопросам регионального литературного развития Л. Бекизовой, А. Караевой, В. Тугова, К. Шаззо, А. Теппеева, 3. Толгурова, Р. Мамия, Л. Чучвага и другихпубликации по проблемам документализма, взятые в основном, из периодической печати. Один из основных принципов исследования — историзм, который дает возможность объективно изучить документально-художественную прозу о Великой Отечественной войне, осознать значимость ее вклада в направление развития литературного процесса в сторону его демократизации, понять сильные и слабые стороны произведений документальных жанров, глубже постичь их природу.

Научная новизна предлагаемой диссертационной работы состоит в том, что в ней впервые предпринята попытка комплексного рассмотрения документально-художественной прозы в литературах Карачаево-Черкесии как разновидности творчества, следующего своей внутренней природе, обладающего своими закономерностями.

Прослеживая сложный и противоречивый путь развития художественно-документальной прозы о войне, его внутреннее движение обусловленное эпохой, автор предлагаемой работы пытается создать предпосылку для написания подлинной истории этого явления в нашей литературе.

В диссертации очерчены перспективы, которые раскрывают писатели-документалисты для дальнейших поисков истины, одновременно указывается на обусловленную неполнотой, недостаточной доступностью военных документов историческую ограниченность, которая может быть преодолена следующими поколениями, так как границы информационного поля раздвинутся перед ними гораздо шире.

Для удобства изложения материала (в стилистических целях) в диссертации, мы наряду с термином «документальная литература», считаем удобным употребление других известных в литературоведении синонимичных сочетаний слов «литература факта» и «невыдуманная проза» .

Цель настоящей диссертационной работы состоит в том, чтобы рассмотреть становление и развитие документальной прозы о Великой Отечественной войне 60−90-х годов в Карачаево-Черкесии, ее жанрово-стилевые особенности с учетом социально-исторических и культурно-художественных ситуаций.

Для осуществления поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

— рассмотреть вопрос о связи творчества документалистов Карачаево-Черкесии, пишущих о Великой Отечественной войне, с национальными традициями, остановиться на наиболее важных.

СС V типологических схождениях в невыдуманной литературе и в произведениях художественного творчества;

— показать ценность, значение и актуальность достижений документальной прозы о войне для расширения и обогащения художественных возможностей отражения жизни, для утверждения демократизации литературы в целом;

— проанализировать специфику поэтики документальных жанров, сосредоточив внимание на таких проблемах, как способы воссоздания эпического, сочетание документальных и собственно-художественных средств;

— определить место и роль документально-художественной литературы о Великой Отечественной войне в литературном процессе Карачаево-Черкесии.

Теоретическая значимость и практическая ценность диссертации состоит в том, что рассматриваемые проблемы являются определенным вкладом в создании истории литератур народов Карачаево-Черкесии. Прослеженный в диссертации процесс развития документально-художественной прозы о Великой Отечественной войне в контексте общероссийского литературного процесса открывает ряд новых возможностей для дальнейшей разработки методологических и методических основ постижения самой природы документально-художественного творчества в целом, для создания предпосылок к написанию истории документально-художественной прозы о Великой Отечественной войне, а, следовательно, и для совершенствования курсов литературы в высших и средних учебных заведениях Карачаево-Черкесии. Результаты исследования могут быть положены в основу спецкусов и спецсеминаров по проблемам, поднятым в диссертации, а также по вопросам индивидуального творчества, представленных в работе писателей.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Документальная проза в литературах Карачаево-Черкесии, в зависимости от масштаба охватываемого материала, его детализации и уровня художественного авторского переосмысления может быть определена в следующих рамках: очерк и документальная повесть, в центре которой стоит единичный герой, на котором сосредоточено повествование. Другая группа произведений — это мемуарная проза или, учитывая не до конца еще использованные или выявленные потенциальные возможности этого направления документальной прозы, книги-воспоминания. Внутри этого пласта литературы раскрываются не только собственно события войны, но и соприкасающиеся с ними воспоминания мирных людей о трагическом времени в его преломлении в частных судьбах. И третье направлениеэто документальная повесть о войне, охватывающая масштабные, общезначимые для всего хода войны события, вовлекающая в сферу изображения большое количество людей, оперирующая значительным, объемным и разноплановым материалом.

Очерк и документальная повесть об одном герое отличаются значительной степенью документализации, практически сами вырастают из обнаруженного, яркого факта, разрабатывая его в сторону детализации и художественного обобщения. Чаще всего идея очерка вырастает из газетной публикации, или ставшей известной судьбы конкретного воина. При создании характеров авторы очерка и повести сосредотачиваются на наиболее ярких, героических чертах своих героев, прослеживают становление и развитие характера, соотнося доступный и фактический материал, воспоминания, собственные мысли и ощущения по поводу изображаемого. Благодаря этому складывается взаимообусловленный процесс взаимопроникновения факта и авторской фантазии, направленной на создание реалистического и, в то же время, художественно убедительного образа героя.

Мемуарная проза, воспоминания, обладая убедительной ценностью прямого авторского личностного ощущения событий и времени, сопрягая частную судьбу с историческим контекстом, служат неоценимым источником для более глубокого осмысления войны и целого исторического периода жизни народа и страны.

Таким образом, мемуарная проза, книги-воспоминания, представляя уже достаточно большой массив в литературе Карачаево-Черкесии, требуют хотя бы предварительной характеристики их черт и особенностей.

Прежде всего, книги-воспоминания через размышления о минувшем раскрывают облик, личность автора воспоминаний, объективно представляя героя книги.

Через мемуары художественная проза получает новые источники для правдивого изображения событий, прямо или косвенно они вносят коррективы в оценку ряда художественных произведений о войне.

Военные мемуары заставляют обогащать трактовку военного героизма, возможности и способы которого многократно изменялись в ходе войны. Так, например, воспоминания воинов-партизан показывали смысл Великой Отечественной войны как войны народной, патриотически-интернациональной, освободительной.

Все это в целом подтверждает мысль о том, что книги-воспоминания побуждали к более глубокому осмыслению войны и жизни вообще.

Великая Отечественная война как событие общечеловеческое, общенародное осознается через отдельную человеческую судьбу, в ее связях со временем и обстоятельствами, местом рождения и социальной средой, преломляется в ней в конкретных ситуациях. Из множества таких ситуаций и судеб, воссоздавая общую историческую панораму войны, вырастает документальная проза. Этим определяется широчайший охват писателями различных военных судеб, имен, желание упомянуть, описать, закрепить в памяти своих героев их жизнь, характеры, сделать зримыми факты, документы, цифры.

Особенность видения вносят в документальную прозу повести о войне, в центре которых масштабное событие, вовлекающее в себя множество судеб, дающее возможность воссоздать картину общенародного подвига и массового героизма. Такой тип изображения событий войны становится возможным благодаря совмещению различных ракурсов видения, точек зрения, сопряжение фактического документального материала с его художественной и психологической интерпретацией.

Таким образом, документальная проза имеет собственное значительное место в литературном процессе, она развивалась и развивается. Мало сводить дело к признанию или непризнанию документализма. Более важно на современном литературном опыте выявлять его нераскрытые возможности, черты, сферы наиболее продуктивного действия и в целом его роль и перспективы в художественном творчестве.