Романы Д. Лоджа 1990-х годов: эстетическая теория писателя и художественная практика

Дэвид Лодж (Lodge, David, b. 1935) пользуется репутацией серьезного писателя и маститого литературного критика на протяжении вот уже 40 лет. Его книги переведены на 20 языков, неоднократно получали литературные премии, дважды были финалистами Букеровской премии.

О творчестве этого английского писателя в России стало известно в середине 80-х годов, когда впервые появилась возможность познакомиться с произведениями Д. Лоджа в оригинале. В журнале «Современная художественная литература за рубежом» появляется рецензия И. Васильевой на роман «Мир тесен» (Small World, 1984). Рецензент представил вниманию читателей Д. Лоджа как автора «университетского романа». В 1990 году в том же издании О. Каз-нина поместила рецензию на следующий роман Д. Лоджа — «Милое дело» (Nice Work, 1988)1.

Не раз имя Дэвида Лоджа упоминалось на страницах отечественных периодических изданий2 и практически в каждом выступлении отечественных литературоведов было высказано сожаление о недоступности его произведений широкому кругу российских читателей. Не так давно появилась такая возможность: в 2000 году было опубликовано первое издание книги Д. Лоджа на русо ском языке — «Академический обмен: Повесть о двух кампусах» — в 2001 годулитературоведческое эссе «Разные жизни Грэма Грина"4. Русский перевод романа «Райские новости» (Paradise News, 1991) появился в 2002 году, а спустя год российский читатель познакомился еще с двумя творениями Д. Лоджа: «Думают.» (Thinks., 2000), «Терапия» (Therapy, 1995).

В зарубежном литературоведении количество работ о творчестве Д. Лоджа исчисляется сотнями. В 1995 году вышла в свет аннотированная библиография5 по его творчеству, куда вошли не только произведения автора, но и все работы о нем и его литературно-критической деятельности, опубликованные к тому времени6.

Карьеру романиста Д. Лодж начал с обращения к «католическому роману» (определение жанра принадлежит самому писателю). Его первый роман.

Киношники" (The Picturegoers) был опубликован в 1960 году, впоследствии он стал частью другого произведения — «Рыжий, ты смешон!» (Ginger, You re Barmy, 1965). Совершенствование писательского мастерства Д. Лоджа происходило параллельно с ростом академической карьеры: в 1969 г. он был назначен в Бирмингемский университет на должность ассистента, а в 1976 г. получил звание профессора современной английской литературы.

Специализацией для себя Д. Лодж выбрал исследование романов XIX—XX вв. и теорию литературы, одновременно работая в двух направлениях. Этот факт он объясняет следующим образом:

I have made a conscious effort to combine two activities many people consider incompatible — academic criticism and writing novels — producing books of each kind in alternation. I like to think that as a novelist. I am a more selfconscious craftsman by virtue of my critical skills, and that my criticism of ficn tion benefits from my experience of writing it". Помимо деятельности, уже обозначенной нами, Д. Лодж ведет рубрику в журнале «The Times Literary Supplement» и «The New Statesman», выступает на радио и телевидении, путешествует по всему миру (Италия, Норвегия, Швейцария, Израиль, Турция, Америка) с лекциями об английской литературе.

Д. Лодж один из немногих, кому удалось удачно сочетать сразу три ипостаси, что, на наш взгляд, позволяет ему оставаться на протяжении долгих лет и плодовитым писателем, и ведущим теоретиком в англо-саксонском литературоведении (конкуренцию Д. Лоджу может составить только лишь М. Брэдбери). Что касается публичной деятельности Д. Лоджа, то это, как нам кажется, нашло свое отражение на страницах романов в авторском умении общаться с читателями разного круга и стремлении воспитывать их. Однако в произведениях Д. Лоджа реализуется не только дидактическая задача, которую сам автор ставит перед современной литературой, но и развлекательная функция, осуществление которой происходит на сюжетно-композиционном уровне.

В литературе последней трети XX века утвердилась концепция «всемир-ности», избегающая евроцентризма и прочих «центризмов», стремящаяся к единству литературного процесса, Причина возникновения подобной тенденции в современной литературе кроется в процессе формирования нового типа культуры — ацентричной, открытой, мозаичной — культуры эпохи постмодерна: «лабиринт» (У. Эко), «полилог культур» (Ц. Тодоров), «многокультурие», «транскультура» (Ж. Бодрийяр). Современным западным литературоведением Д. Лодж признан не только известным писателем с мировым именем, но и одним из ведущих теоретиков постмодернизма. Его работы наряду с исследованиями У. Эко, Р. Барта, К. Батлера, Р. Бэрдена, Т. Д’Ан, К. Мамгрена во многом направлены на характеристику как постмодернизма, так и общих тенденций литературного процесса последней трети XX века.

В отечественном литературоведении последнего десятилетия появились труды, нацеленные на своеобразное подведение итогов XX века. Среди последних изданий о постмодернизме и культуре постмодерна следует назвать работу Л. Г. Андреева «От заката Европы» до «конца Истории"8. Рассматривая два типа культуры, модернизм и постмодернизм, автор размышляет о грядущем Возрождении, возможно ли оно, и на чем оно должно базироваться: «Эпоха Заката была временем великих Утопий. Конец Истории — конец Утопий. С одной из них, которая еще недавно казалась осуществимой, осуществляемой, покончила статистика — с утопией научно-технического прогресса, утопией совершенствования человечества с помощью новых технологий и открытий естественных наук. <.> И даже стали стимулом новой утопии, идеализирующей и абсолютизирующей «потребительское общество настолько, что оно-то и провозглашается финалом, «концом потребительской истории"9.

Система художественного мировоззрения постмодернизма, включая его истоки, представлена в монографиях И.П. Ильина10. Концепция постмодернизма как культуры нового художественного пополнения, соответственно с новой интерпретацией основных эстетических категорий, изложена в книге Н. Б. Маньковской «Эстетика постмодернизма"11. Автор рассматривает различные концепции постмодернизма как феномена культуры, появление которого связано «с эпохальной сменой парадигм, чьими всемирно-историческими индикаторами являются замена модернистского европоцентризма постмодернистским глобальным полицентризмом, появление постколониальной, постимпериалистической модели мира, впервые возникшая возможность самоуничтоже.

12 13 ния человечества". В «Философии возможного» М. Н. Эпштейн обосновал новую методологию гуманитарных наук — «поссибилитизм», исходя из положения, что современный мир — цивилизация возможностей. По мнению философа, «с ростом мыслительной сферы человеческий мир все более переходит в модус возможного. Текстуальная, знаковая, информационная, компьютерная вселенная все более растворяет в себе вселенную фактов"14. На смену традиционного принципа «реализации возможностей» в конце XX века приходит принцип «овозможения реальности». Тема кризиса цивилизации нашла отражение в статье Т. Г. Струковой «Цивилизация XX века в зеркале западной литературы"15. Автором представлена картина современного мира в литературном отражении через призму интертекстуальности, «сплетающей в единую сеть достижения человеческой культуры, обращенной к признанию нового для конца столетия феномена, когда необходимо говорить не о резком противостоянии литературных стилей и направлений или эстетических систем, а об их взаимопроникновении и обогащении"16, а это не что иное, как выход на новый исторический виток развития цивилизации — XXI века. Современные точки зрения на культуру, литературу, как ее составную часть, позволяют исследовать социокультурную концептосферу художественного мира Д. Лоджа, особый акцент делая на проблеме самосознания личности и ее места в обществе', как одну из тенденций в развитии британской литературы последней трети XX века на проблемно-тематическом уровне.

В литературе конца XX века, чтобы избежать деления на элитарную и массовую, возникла необходимость в исследовании активности культуры, что заставило вновь обратиться писателей к культурно-историческому наследию. Как известно, хранителем литературной памяти выступает жанр (М.М. Бахтин), поэтому данной категории так много внимания уделяется и в теории литерату.

1 Подчеркнутое нами в тексте диссертации выделено курсивом ры, и в литературной практике. Д. Лодж, будучи романистом и литературоведом, ищет индивидуальную художественную форму для воплощения собственных творческих идей. Он умело обращается с жанровой формой: опираясь на жанровые константы, он создает новые модификации романа, к примеру, современного романа-исповеди («Терапия»).

Среди многочисленных исследовательских работ по творчеству Д. Лоджа в зарубежном литературоведении, нам представляется наиболее интересными монографии Ингрид Пфандл-Бюхегер17 и Даниелы Амман18, в которых была предпринята попытка рассмотреть творчество Д. Лоджа в единстве его трех ипостасей: критика, теоретика и писателя. Все книги были опубликованы в начале 1990;х годов, что, на наш взгляд, связано с осознанием устойчивого места писателя в британской литературе. В качестве объекта исследования И. Пфандл-Бюхегер обратилась к литературоведческим работам Д. Лоджа и его художественным произведениям, начиная от «Киношников» (1960) и заканчивая университетскими романами «Академический обмен» (1976), «Мир тесен» (1984)19. Д. Амман сосредоточила внимание на теоретических положениях Д. Лоджа, высказанных в работах «Язык художественной прозы» (1966), «Приемы современного письма» (1977), относительно разграничения литературного и нелитературного текста, модернистского и антимодернистского письма, нашедших отражение в университетских романах.

В отечественном литературоведении работ, посвященных исследованию творчества Д. Лоджа, немного. О. Ю. Масляева в изучении поэтики трилогии писателя обратилась к проблеме автора, интертекстуальности, роли автора в парадигме постмодернизма и в контексте эстетических взглядов раннего Д. Лоджа. Однако оценка исследовательницы в определении постмодернистских тенденций как доминирующих в университетских романах писателя, и потому выступающих основным фактором, предопределившим «принципиально.

20 значимые черты поэтики романов", на наш взгляд, не совсем объективна. О. Ю. Масляева исходила в большей степени из собственной концепции интерпретации произведений Д. Лоджа, нежели из авторской. Нам представляется, что при выявлении особенностей поэтики романов Д. Лоджа необходимо учитывать не только тексты произведений, но и саморефлексию писателя по их поводу, что, например, проявилось в лоджевской характеристике трилогии, которую он называет «антимодернистской» и реалистической. В противном случае исследователь рискует попасть в путы собственной идеи, которая затмевает интенцию автора и ее реализацию: basically antimodernist, but with elements of modernism and postmodernism. Rummidge is certainly a metonymie place name, but Euphoric State is metaphor, and the ending of Changing Places is a short circuit"21.

Объявление О. Ю. Масляевой британского писателя писателем-постмодернистом, на наш взгляд, несколько преувеличено. Несомненно, его творчество соотносится с основными вехами развития постмодернизма в англосаксонской литературе, потому что он творит в период расцвета постмодернистской литературы. Однако в его произведениях детерминирующее положение занимает реалистический художественный метод, представленный в сочетании с модернистскими и постмодернистскими приемами письма. Следует отметить, что в современном литературоведении категория метод не рассматривается вне индивидуально-авторского воплощения, поэтому нет четкой границы между категориями метод и стиль, зачастую они выступают равноправными. Именно поэтому, нам представляется более уместным обращение к Д. Лоджу как писателю периода постмодернизма, в творчестве которого происходит сочетание различных дискурсов.

Британские писатели конца XX столетия (Дж. Барнс, П. Акройд, Д. Лодж,.

Г. Свифт), как справедливо заметил В. В. Хорольский, обращаются к проблеме творческого сознания в современном искусстве, в частности к этико-психологическим аспектам. В статье «Этико-психологические аспекты творчества английских постмодернистов 1980;1990;х гг. (Дж. Барнс, П. Акройд, Д. Лодж)» исследователь подробно останавливается только на двух романах: «Завещание О. Уйальда» П. Акройда, «История мира в 10 Vi главах» Дж. Барн-са, где предметом изучения становятся особенности нарратива П. Акройда и.

Дж. Барнса. По-видимому, объемная характеристика романного творчества Д. Лоджа не входила в цели данной работы. На наш взгляд, поздние романы британского писателя, как, впрочем, и его университетская трилогия, в раскрытии вышеуказанной проблемы, представляют особый интерес для литературоведа, поскольку его творчество отличается высокой степенью литературной саморефлексии. Автор-творец выступает одновременно и субъектом и объектом собственной художественной и литературно-критической мысли23.

Романы Д. Лоджа, несмотря на свою принадлежность одновременно к нескольким дискурсам, интересны не только авторскими экспериментами в области «стилевых доминант» (А.Б. Есин). В историко-литературном контексте XX века социокультурная концептосфера мира английского романа представлена как логическое продолжение идейного мира, созданного классиками прошлых столетий (Г. Филдинг, Т. Смоллетт, У. Теккерей, Ч. Диккенс и др.), что позволяет выделить такую отличительную черту литературы Великобритании последней трети XX века, как сложная связь с культурным и историческим прошлым. Исключением не стало и творчество Д. Лоджа. И хотя эта связь происходит опосредованно, нельзя не заметить его ориентацию на классику, выражающуюся прежде всего в цели его творчества:

I try to write novels that tell more than one story, that have several levels of meaning and many voices that will entertain but also provoke thought, that reflect contemporary social reality, but at the same time acknowledge their debt to literary tradition"24.

Д. Лодж, как и многие писатели конца XX века (Дж. Фаулз, П. Акройд, Дж. Барнс), создает художественные тексты, выступающие, по словам Ю. Лотмана, не только генетатором новых смыслов, но и конденсаторами куль.

Oft турной памяти. H.A. Соловьева в анализе британской литературы периода постмодернизма особый акцент делает на функции «памяти текста» (Ю. Лот-ман), позволяющей сохранить национальные традиции. В качестве примера возрождения в культурной памяти викторианского романа, ученый приводит роман Д. Лоджа «Милое дело», где автор обратился к забытому сюжету.

Э. Гаскелл «Север и Юг». В книге A.M. Люксембурга «Англо-американская университетская проза» романы «Академический обмен» и «Мир тесен» представлены как модификации сатирической хроники и жанра «romance» соответственно. И все это романист удачно сочетает с техникой сатириков 192 030;х гг. (О. Хаксли, И. Во). Представленный анализ двух произведений романиста в контексте англо-саксонской университетской прозы, в том числе и в сопоставлении с университетскими романами М. Брэдбери, оказался первой попыткой основательного исследования творчества Д. Лоджа в отечественном литературоведении. В целом трилогия Д. Лоджа рассматривается A.M. Люксембургом как продолжение традиции университетского романа в англосаксонской литературе.

Будучи писателем периода постмодернизма, Д. Лодж вводит своего читателя в сферу культурного контекста времени, что, в свою очередь, становится предметом изучения литературоведов. Так, например, интертекстуальность ро Я манов Д. Лоджа исследует в ряде статей О. Г. Сидорова. По мнению автора, интертекстуальность является слагаемым успеха книг писателя, нацеленного на общение с современным читателем, для которого в культурном пространстве практически не существует границ.

Собственная художественная практика Д. Лоджа позволяет ему впоследствии определить роль интертекстуальности в современной прозе, и ответить на.

9Q вопрос «Что делает текст литературным?». Литературная традиция продолжает существовать, как считает писатель, благодаря культурным образам, оказавшимся в художественном дискурсе романов и наполняющим их новыми текстами-интерпретациями.

Обращение к теме, вынесенной в название работы, продиктовано потребностями изучения творческого наследия Д. Лоджа в единстве историко-теоретической и художественной практик.

Актуальность темы

диссертации «Романы Д. Лоджа 1990;х годов: эстетическая теория писателя и художественная практика» обусловлена следующим:

• в отечественном литературоведении, по сравнению с западным, место Д. Лоджа в британской литературе последней трети XX века охарактеризовано неполно и более глубокого и тщательного изучения требует не только творчество ранних периодов (1960 — 70-е гг.- сер.70-х — 1980;е гг.), но и позднего периода (1990 — 2000гг.);

• интересом к творчеству Д. Лоджа в современном литературоведении как к теоретику, критику и романисту;

• необходимостью изучения жанровой специфики романов писателя, созданных в завершающий этап постмодернизма, переходящий в постпостмодернизм.

Во избежание субъективности в оценке романного творчества Д. Лоджа нам представляется необходимым обратиться к его историко-теоретическому наследию, что позволит избежать «интерпретации без берегов» (Ж. Бодрийяр). Творчество Д. Лоджа является уникальным феноменом. Ему удается сочетать три разных деятельности: писателя, историка и теоретика литературы. Он не раз подчеркивал, что его художественные произведения и историко-теоретические работы следует рассматривать как единое целое. Исследование романов Д. Лоджа невозможно вне контекста его теоретических концепций, поскольку все предшествующие работы, независимо от того, роман это или литературоведческое исследование, становятся формой авторской саморефлексии в последующих трудах писателя-литературоведа. Он постоянно работает на стыке дискурсов, научного и литературного, что дает нам право отнести произведения Д. Лоджа к металитературе (У. Гэсс). С другой стороны, настоятельная гуманизация культуры 1960;70х гг. предполагает создание романа культуры (Н.Б. Маньковская). Следует отметить, что Дэвид Лодж вот уже на протяжении 40 лет не изменяет своего кредо — сочетание писательской и литературоведческой деятельности, которые он принципиально соединил в одном дискурсе. Этот факт повлиял на выбор материала исследования, в качестве которого нами были взяты его романы: три последних романа («Райские новости», 1991; «Терапия», 1995; «Думают.», 2000), романы, вошедшие в университетскофилологическую трилогию («Академический обмен», 1975; «Мир тесен», 1984; «Милое дело», 1988), и его работы по теории, истории британской литературы («Language of Fiction», 1966; «The Novelist at the Crossroads», 1971; «Metaphor and Metonymy in Modern Fiction», 1975; «The Modes of Modern Writing», 1977; «Working with Structuralism», 1981; «After Bakhtin», 198 730). В основном корпусе исследования мы намеренно не акцентируем внимание на жанровой специфике университетской трилогии, поскольку эта область достаточно исследована как отечественными (A.M. Люксембург, Т. Н. Красавченко, H.A. Соловьева, j I.

О.Г. Бандровская, О. Г. Сидорова, E.H. Ханжина, О.Ю. Масляева), так и зару.

32 бежными литературоведами. Однако нам представляется необходимым упомянуть произведения раннего периода творчества Д. Лоджа с целью создания наиболее полной картины эстетической и формальной специфики его поздних романов.

Первые произведения Д. Лоджа, по его собственной оценке, были созданы в реалистической манере, в которой автор пытается найти «некую» новую форму и общественное признание для своих экспериментов и наблюдений. Причем объектами экспериментов и наблюдений стали жизненный уклад среднего класса «внутренних» районов юго-восточной части Лондонавоенное детство и послевоенная «суровая» юностькатолицизм, образование, общество и все те изменения, которые они приносятвоенная служба, брак, путешествие и многое другое.

В 70-е годы Д. Лодж теряет доверие к жизнеспособности классического реалистического романа XIX века, подобное чувство он испытывает и по отношению к повествованию, «создающему иллюзию явного окна, распахнутого в реальность"34, хотя в литературно-эстетической среде Запада в это время происходит обратный процесс: исчезает интерес к формалистическому экспериментированию и, наоборот, особой популярностью пользуется реалистическое письмо. Такие перемены не повлекли за собой отказ Д. Лоджа от традиционной функции романа — организации и интерпретации социально-исторического опыта. Своим романам — «Академический обмен. Повесть о двух кампусах».

Changing Places. A Tale of Two Campuses, 1975), «Как далеко ты пойдешь?» (How Far Can You Go?, 1982) — Д. Лодж дал такую оценку:

My last two works of fiction, therefore, have a prominent «metafictional» thread running through them through which the self — consciousness about is allowed some play in the texts"35.

Категория игры, заимствованная у постструктуралистов, стала основополагающим принципом организации постмодернистского текста, а не только комическим, сатирическим, пародийным эффектом. Д. Лодж воспользовался опытом постструктуралистов и весьма своеобразно трактует эту категорию в своих произведениях. Игра в романах Д. Лоджа присутствует в явной форме, например, игра в «уничижение» (Changing Places), но чаще всего она существует в.

36 3 7 скрытом виде, коим является языковая игра и каламбур, с помощью которых изображена картина мира, опосредованная культурным языком, в данном случае, Англии, где вся человеческая жизнь предстает в произведениях Д. Лоджа как совокупность языковых игр. Следует заметить, что позиция писателя в отношении языковой игры схожа с точкой зрения Ж.-Ф. Лиотара на проблему современной культуры, суть которой заключена в «агонистическом характере универсума языковых игр, ориентированных не на согласие, устранение различий, консенсус, а на разногласие, паралогию"38. Все перечисленные нами составляющие категории игры порождают проблему весьма актуальную в литературе периода постмодернизма — проблему социальной власти языка. Относительно творчества Д. Лоджа она может быть сформулирована как проблема разноречия внутри единого языкового поля, которая, в свою очередь, соприкасается с проблемой самоотождествления личности в британской литературе последней трети XX века. Разрушение генезиса «своего», своей собственной культуры, процесс «скольжения» между «своим» и «чужим», что вполне соответствует ацентричной культуре эпохи, где превалирует ситуация перемешивания в культурных контекстах как национальных традиций, так и традиций идеологических, стало причиной кризиса идентификации личности.

Логическим завершением дилогии «Академический обмен», «Мир тесен», стал роман «Милое дело» (Nice Work)39 — так возникла университетская трилогия. В последней книге трилогии Д. Лодж вновь возвращается к реалистическому стилю, это объясняется прежде всего тем материалом, с которым он работалхотя здесь писатель еще нацелен на то, чтобы развлекать, все-таки в большей степени он экспериментирует с приемами повествования, что, в принципе, прослеживается и в трех последних его романах — «Райские новости» (ParadiseNews, 1991), «Терапия» (Therapy, 1995), «Думают.» (Thinks., 2000). «Переходы» от реализма к эксперименту и обратно — это творческий поиск писателя способов аутентичного отражения мира и одновременно подтверждение его неоднозначного отношения как к реалистическому, так и к постмодернистскому письму. Подобные эксперименты проводили и другие писатели (П. Ак-ройд, Дж. Барнс), причем все они носили созидательный характер: они были направлены на поиск «содержательной формы» (Г.Д. Гачев, В.В. Кожинов), которая соответствовала бы времени40.

В эпоху «транскультуры» (Ж. Бодрийяр) вполне естественными выглядят новые, прежде кажущиеся чуждыми, компоненты и приемы, используемые Д. Лоджем в жанре романа: пермутация, коллажность, «короткое замыкание"41. Лоджевские эксперименты представляют собой сочетание изучения поэтики и методов критики романной формы с непосредственной работой в жанре романа, как наиболее «возможностного» (М. Эпштейн) жанра литературы XX века. Таким образом, Д. Лодж пытается создать образцы металитературы, в которой органически сочетались бы различные дискурсы, что, в свою очередь, позволяет тексту перерасти форму традиционного реалистического романа XIX века.

Современному писателю предоставляется возможность выйти за рамки художественного произведения в культурологический и социальный дискурсы, что Д. Лодж постоянно проделывает. Это явление вполне закономерно, поскольку роман как жанр, склонный к синтетичности (как никакой другой), способен отразить в литературе жизнь в ее многоплановости и сложности, противоречивости и богатстве, ибо «романная свобода освоения мира не имеет границ, и этой свободой каждый писатель пользуется самым разным образом"42.

При изучении специфики жанра каждого романа следует учитывать как жанроформирующие, так и жанромоделирующие факторы43. В отечественном литературоведении жанромоделирующим принципам относят «тип миросозерцания, концепцию человека, авторскую субъективность и тип авторской эмоциональности, специфику историко-литературного периода». По мнению Ц. Тодорова, все перечисленные факторы способствует последующему движению жанра и привносят неповторимое индивидуальное начало в поступательное развитие традиции. Среди жанроформирующих факторов выделяют хронотоп, тип повествования, сюжетно-композиционную структуру. Исследование жанроформирующих и жанромоделирующих компонентов романов Д. Лоджа представляет для нас особый интерес, поскольку в его творчестве, относящимся к последней трети XX века, когда постмодернизм доминирует во многих европейских литературах, наблюдается модификация реалистического романа.

Предметом изучения стала эстетическая теория Д. Лоджа, нашедшая отражение в его позднем романном творчестве:

• реализация понятия художественной условности;

• специфика авторской интерпретации, авторского стиля в литературном произведении;

• анализ метода «эмпирической истории» (проблема интертекстуальности);

• сохранение и модификация жанровых структур в процессе изменения интерпретации мира, характера универсума.

Предмет нашего исследования логично определяет цель проанализировать сочетание различных дискурсов — художественного и научногов позднем романном творчестве Д. Лоджа, а также выявить закономерности создания писателем «романа культуры». Это попытка историко-теоретического подхода к творчеству Д. Лоджа, совмещающего деятельность писателя и литературоведа.

Изучение романной формы предполагается на тематическом, проблемном, жанровом уровнях. Это позволит выявить особенности жанровой структуры романов Д. Лоджа, а также их внутрижанровую специфику. В связи с тем, что данная проблема связана с целым комплексом историко-теоретических вопросов, задачи могут быть сформулированы следующим образом:

• проанализировать созданную Д. Лоджем концепцию литературного процесса последней трети XX века, развернутую автором в ряде историко-теоретических работах;

• проследить взаимосвязь художественного дискурса Д. Лоджа с его теоретическими исследованиями романной формы;

• определить жанровую специфику трех поздних романов Д. Лоджа Успешное решение историко-литературных задач возможно при условии их рассмотрения в единстве с рядом задач теоретического характера, так как существует необходимость обозначить понимание писателя таких категорий, как «автор», «читатель», «интертекстуальность», «художественная условность», «роман-культура», «металитература», «саморефлексия».

Анализ конкретных художественных произведений Д. Лоджа и попытка типологического осмысления развития жанра романа в литературном контексте последней трети XX века определяют методологическую основу нашей работы. Занимаясь изучением такого многогранного явления литературы, как романная форма, целесообразно построить исследование на принципах системного, историко-литературного методов, а также метода литературной герменевтики.

В качестве теоретико-методологической основы использованы труды по проблемам исторической поэтики (А.Н. Веселовский, Б. В. Томашевский, В. Б. Шкловский, P.O. Якобсон, Н.К. Гей), работы по современной литературной теории и критике (М.М. Гиршман, H.A. Гуляев, И. П. Ильин, H.A. Соловьева, Н. Д. Тамарченко, А. Б. Удодов, А. Б. Есин, С. Н. Филюшкина, Р. Барт, Ю. Кри-стева, Ж.-Ф. Лиотар, Т. Иглтон, Д. Лодж, М. Брэдбери, Л. Хатчеон), исследования по теории жанра (С.С. Аверинцев, М. М. Бахтин, В. М. Жирмунский, О. М. Фрейденберг, В. Е. Хализев, Л. В. Чернец, А. Я. Эсалнек, И. О. Шайтанов,.

И.В. Кабанова, A.M. Люксембург, Т. Г. Струкова, Ц. Тодоров, А. Фаулер, Ж. Женетт), литература по истории культуры (Ю.М. Лотман, Г. К. Косиков, Л. Г. Андреев, Н. Б. Маньковская, Ф. Джеймисон, Ж. Деррида) и др. Совокупность методов исследования дает возможность проследить взаимообусловленность романов Д. Лоджа и его литературоведческих работ, а также выявить некоторые тенденции в модификации романной формы англосаксонской литературы конца XX века.

Новизна диссертации заключается в том, что последняя представляет собой концептуальный анализ специфики поздних романов Д. Лоджа в их тесной связи с его теоретическими положениями. Подобного рода исследование в отечественном литературоведении проводится впервые. Оно дает возможность раскрыть реализацию теоретических постулатов Д. Лоджа в художественной практике писателя в эпоху «транскультуры».

Практическая значимость диссертации заключается в том, что результаты работы могут быть использованы при разработке общих курсов по современной зарубежной литературе, по проблемам литературы Великобритании последней трети XX века, по творчеству Д. Лоджа, по проблемам поэтики современного романа.

На защиту выносятся основные положения:

• художественная практика Д. Лоджа и его историко-теоретические работы являются взаимообуславливающими элементами его творчества;

• романы Д. Лоджа представляют собой особую форму художественно-теоретической рефлексии автора;

• созданный Д. Лоджем «роман культуры» строится на интертекстуальной перекличке с классической британской литературой.

Поздние романы Д. Лоджа — это попытка создать современный реалистический роман. Совершенно очевидно стремление романиста к синтезу жанров, дискурсов, что позволяет ему воссоздать аутентичную картину мира.

Общая концепция и характер исследования определили структуру работы. Во введении обосновывается актуальность исследования, его методологическая база, объясняется выбор предмета и материала, формулируются цели и задачи работы, положения, выносимые на защиту. Содержание первой главы определяет место творчества Д. Лоджа в философско-литературном контексте конца XX века. Вторая глава посвящена анализу жанро-содержательных особенностей последних романов Д. Лоджа в их связи с теоретическими положениями писателя. В заключении подводятся итоги исследования, формулируются основные выводы.

Список литературы

насчитывает 252 источника.

Заключение

.

Западно-европейская литература последней трети XX века, в том числе британская, имеет ряд специфических особенностей. Особый акцент мы делаем на соединении различных дискурсов: художественного, критического, теоретического. Сама культура конца XX столетия требует от писателя симбиоза, соединения в одном лице писателя и литературоведа (У. Эко, М. Брэдбери, Д. Лодж). Воспитание, обучение читателя — это традиция англо-саксонской литературы, обращение к которой стало вновь актуальным с появлением проблемы утраты личностного начала в культуре XX столетия, названной кризисом идентичности.

Сочетание деятельности писателя и литературоведа побуждает Д. Лоджа к постоянной саморефлексии, при этом экспериментальным полем для постановки научных проблем и разработки методологических подходов служит не только его критическая практика, но и романное творчество. В период доминирования постмодернистского романа писатель как экспериментирует с разными видами письма в художественных произведениях, так и анализирует их в критических трудах. Историко-теоретические работы Д. Лоджа и его художественная практика становятся взаимообуславливающими элементами его творчества. На протяжении всего творческого пути Д. Лоджа прослеживается сочетание разных манер. Метонимичность и метафоричность поочередно сменяют друг друга, как доминирующие черты авторского стиля в каждом отдельном тексте, что стало результатом его исследований британской литературы последней трети XX века.

Проанализировав в ряде теоретических трудов («Language of Fiction», 1966; «The Novelist at the Crossroads», 1971; «Metaphor and Metonymy in Modern Fiction», 1975; «The Modes of Modern Writing», 1977; «Working with Structuralism», 1981; «After Bakhtin», 1987) состояние художественных практик конца XX столетия, Д. Лодж приходит к выводу, что реалистическая манера письма не исчезает и мало чем уступает постмодернистской. Необходимо подчеркнуть, что основной постулат в художественной и теоретической практиках можно сформулировать следующим образом: классический реалистический роман XIXXX веков воспринимается писателем как постоянно развивающаяся жанровая форма, которая легко впитывает лучшие достижения модернизма и постмодернизма, и при этом сохраняя традиции реалистического дискурса прошлого. Таким образом, по выражению М. Брэдбери, Д. Лодж творит современный «пост-постмодернистский» роман. Возникает отчасти парадоксальная ситуация: в литературе периода постмодернизма продуктивной жанровой моделью, по мнению Д. Лоджа, становится реалистический роман.

Британских писателей и критиков, Д. Лоджа в том числе, интересуют новые жанровые вариации романа, а также критерии оценки реалистического романа в контексте постмодернистской эстетики. Своим творчеством Д. Лодж доказывает, что современный писатель должен владеть несколькими видами письма. С его точки зрения, это может содействовать совершенствованию писательского мастерства, завоеванию популярности среди читателей, признанию статуса состоявшегося писателя среди критиков, коллег по литературному цеху.

Успех прозы Д. Лоджа, развлекательной и одновременно интеллектуальной, во многом обусловлен параллельной деятельностью как профессора литературы Бирмингемского университета и автора академической прозы. Поэтому исследование его литературного наследия дает продуктивный результат в сопоставлении «двух Лоджей»: романиста и литературоведаего литературоведческая деятельность нацелена как на рефлексию по поводу литературы, так и на саморефлексию относительно собственных художественных замыслов.

Д. Лоджу, на наш взгляд, удается осуществить культурологический подход к литературе, уделяя особое внимание институту писательства. Размышления автора о творческом сознании затрагивают следующие проблемы: каковы слагаемые творчества, нужно ли оно вообще и есть ли необходимость создавать новые художественные практики, в которых теоретические авторские изыскания становятся частью мира произведений. Литературная саморефлексия в романах Д. Лоджа возникает на основе собственной художественной и литературоведческой практики, а проводниками его теоретических положений в произведениях становятся герои. Чаще всего персонажи придерживаются полярных взглядов, что связано с их принадлежностью к разным сферам профессиональной деятельности («гуманитарий» и «технарь») или в систему персонажей писатель включает героя-обывателя, далекого от мира филологии. Таким образом, Д. Лодж создает роман-дискуссию и тем самым показывает, что современный мир — это не замкнутое пространство, а большой мир, который вовсе не оторван от жизни людей, и роман подобного типа занят решением целого ряда социальных проблем. Данные наблюдения позволяют нам высказать предположение о возрождении Д. Лоджем социального романа и его последующей модификации в транскультурный. Романист объясняет обычному читателю законы существования такой системы, как литература, ее назначение, и одновременно представляет перед ним многоуровневую социо-культурную проблематику, заостряя внимание на актуальных проблемах современности.

Д. Лодж обращается к анализу художественной условности в системе литературного дискурса и определению роли мимесиса в литературе XX века. Его романы сосредоточены на процессе литературного творчества, где литература представлена условным, искусственным феноменом, который «не может быть отражением действительности или сообщать истину о ней, потому что „действительность“ и „истина“ имеют точно такую же фиктивную природу, как художественная литература, являются такой же степени вымыслом» (О.Ю. Ан-цыферова). Герои его книг пытаются определить смысл своего существования с религиозной, научной, эстетической точки зрения, но безуспешно, так как их саморефлексия (дневник, исповедь) является еще одним вымыслом. Все выше сказанное позволяет отнести произведения Д. Лоджа к металитературе (В. Гэсс).

Развитие диалога современного романа с культурным наследием предшествующих эпох приобретает актуальность в последней трети XX века. Особый интерес представляет изучение взаимодействия романа конца XX столетия с культурой и «культурными институтами». На протяжение всего творчества.

Д. Лодж отстаивал идею, которая, в принципе, свойственна англосаксонской литературе конца XX века. Она может быть сформулирована как сохранение британской литературной традиции ХУШ-ХХ вв., которая в его романах реализуется посредством создания широкого поля интертекста. Следует отметить, что традиция понимается не как следование за чем-то, а как наследование, преемственность философско-эстетических и художественных идей в литературном развитии. Последние романы Д. Лоджа являются продолжением его стремления реализовать в художественной форме концептуальные теоретические положения, выдвигаемые им в теоретических трудах, как, то: понятие о «литературности», проблема художественной условности, специфика манеры письма в современной прозе, и, конечно же, в центре писательского внимания находится жанр романа. Д. Лодж особо подчеркивает необходимость для писателя освоения «метода эмпирической истории», позволяющего приобщиться к литературному наследию посредством интертектуальности, обращения к отдельным фактам литературы, составляющим в совокупности понятие литературной традиции.

Герои романов Д. Лоджа живут в мире, стремящимся к ускорению темпа, что приводит к потере высокой прекрасной сущности человеческой личности. Хронотоп романа позволяет увидеть, чем обуславливается нравственно-психологическое состояние героев, как происходит формирование их мировоззрения. Писатель с тревогой замечает, что появляется угроза человеку полностью превратиться в некое биологическое существо — зомби. Современное общество выходит на новую ступень развития, где приоритетное положение занимает наука, исследующая возможность клонировать человека, стремящаяся проникнуть в глубь человеческого сознания, чтобы создать искусственный аналог. Однако научному прогрессу противостоят религиозные, этические убеждения об изначальной сокровенности мысли, нарушение которой может привести не только к духовной дисгармонии, но и разрушению традиционного уклада жизни.

Постмодернизм пытается избежать элитарности, прибегая к микшированию жанров массовой и интеллектуальной литературы, однако постмодернистский дискурс все же остается для читателя интеллектуальной загадкой, требующей от него определенных знаний, позволивших ему разобраться в интертексте, без которого не обходится ни одно произведение. Если говорить о постмодернистском романе, например, У. Эко, приемы интертекстуальности носят метафорический характер, тогда как в произведениях Д. Лоджа, как правило, встречаются простые аллюзии к общеизвестным произведениям, либо он сам раскрывает ассоциативную цепочку культурного образа-символа посредством цитаций, пересказа, пародии, стилизации. Для Д. Лоджа характерно постоянное стремление доказать существование двух способов письма: метафорического и метонимического. Он пытается показать на примере своего романного творчества, что последний способ ничуть не хуже, и даже продуктивней, потому что позволяет писателю создать аутентичную картину мира и вернуть произведению автора. В романах Д. Лоджа преобладание метонимического письма является реализацией его концептуально-теоретических положений. Писатель намеренно избегает метафоризации, чтобы смог состояться диалог «автор-читатель» и перерасти в дискуссию, для участников которой необязательно иметь глубокие филологические познания.

Поздние романы Д. Лоджа являют собой авторскую попытку преодоления диктата постмодернистского дискурса, когда сам писатель доказывает, что реалистическое, или в его интерпретации метонимическое, письмо в большей степени соответствует отражению современного этапа развития мира. По мнению Д. Лоджа, писатель должен чутко реагировать на изменяющуюся социальную реальность, иначе он перестанет быть интересным для читателя. Авторская интенция нацелена, с одной стороны, на создание социального романа, а, с другой стороны, на опровержение концепции Р. Барта о смерти автора, которая является не более чем игрой для гуманитариев. Автор, как говорит Д. Лодж, у произведения есть всегда, так как в противном случае, роман просто перестанет существовать.

На протяжении всего творчества Д. Лодж пытался реализовать сверхзадачу деятельности писателя, сформулированную им еще 40 лет назад, — соединение в романе сразу трех дискурсов: художественного, критического и теоретического. Привлечение двух последних позволило романисту познакомить рядового читателя с проблемами гуманитарной сферы, таким образом, превратив свои романы в путеводители по теории и истории литературы. В художественном дискурсе Д. Лодж постоянно экспериментирует, сочетая модернистское, антимодернистское и постмодернистское письмо, что явилось не просто данью моде, а следствием изменения убыстряющейся реальности, что повлекло за собой изменение проблемно-тематического уровня произведений. Именно поэтому Д. Лодж отказывается от создания метафорической картины мира в романах по причине ее неаутентичности миру. Метонимичность творчества Д. Лоджа позволяет охватить весь круг социокультурных проблем, тем самым продолжить традиции реалистического романа (социально-психологического, романа культуры) на новом этапе развития современной литературы, названном постпостмодернистским.