Омужествление. 
Женщины, святые и несвятые, в агиографических текстах Григоры

Еще одним важным измерением для конструирования образа святой является омужествление, процесс обретения святой женщиной мужских черт, сравнение с мужчинами и уподобление им в поведении. Исследовательница Н. Делирнье отмечает, что мужественность души и преодоление женской природы в женских житиях — одна из основных тем Delierneux, N. The Literary Portrait of Byzantine Female Saints // Ashgate Research Companion, Vol. 13. P. 380. Об идее мужественности в образах женских святых говорят также и два других византиниста — А.-М. Тэлбот Talbot, M.-A. Byzantine Women. P. 118. и А. Каждан Kazhdan, A. Byzantine Hagiography and Sex, p. 132.. Как бы через отрицание своей природы (слабости, привлекательности и других черт) женщина достигает святости. Трансформацией этой идеи является целая традиция: византийская агиография знает немало случаев того, как женщина в буквальном смысле превращает себя в мужчину, переодеваясь в мужское платье и уходя в мужской монастырь Constantinou S. Holy Actors and Actresses Fools and Cross-Dressers as the Protagonists of Saints' Lives // The Ashgate Research Companion to Byzantine Hagiography. Vol 2: Genres and Contexts / Ed. S. Efthymiadis. Farnham; Burlington, 2014. P. 343−362. У Григоры подобных историй нет, его святые «омужествляются» иначе.

Сразу в нескольких текстах Григоры появляется мотив превозмогания женской «слабости». Разбор этого мотива мы можем начать, пожалуй, с самого очевидного пункта — с мученичества Василисы. Интересно, что пик канонизации женщин выпал как раз на период гонений, а в «спокойное» время их причисляли к лику святых менее охотно и часто Talbot, A.-M. General Introduction. P. XV.

Явное разделение и некое пренебрежение к женщинам возникает сразу после пролога, когда жители Никомедии указаны не одним существительным, а разделены на две большие группы по половому признаку — на женщин и мужчин, и о каждой из групп сказано отдельно, к ним разное отношение и разные ожидания. Показывая переход мысли от «добродетельных мужчин» к Василисе, Григора говорит:

Рпллб? д? кб? гхнб?кет ф? ф?т ц?уещт и?лх кб? ?нбндспн ?оен?кзубн ф? ф?т шхчйк?т ?сеф?т ?ресв?ллпнфй кб? м?лйуфб рбу?н ? геннб?б Вбу?лйууб б?фз.

Многие же женщины победили свою немужественность и женственность природы избытком душевной добродетели, а более всего среди них сама благородная Василиса.

Таким образом, святой мужчина, как кажется, на один шаг всегда ближе к святости, ведь ему не надо преодолевать врожденную слабость, в то время как женщина вначале должна приблизиться к мужской натуре, а уже потом начинать свой путь к святости.

Еще один важный пример того, как женщина принимает на себя функции мужчины можно увидеть в житии св. Феофано, где сама императрица, утешая мужа в изгнании, начинает свою речь так: ?м? д? кб? уйщр? н впхлпм? нзн дй? ф? м? н чс? нбй гхнб? кб рс? т ?ндсб рбссзуй? жеуибй (мне, желающей молчать из-за того, что не должно женщине смело высказываться перед мужчинами). Именно таким извинением Феофано открывает речь, которая воодушевила Льва и помогла ему вернуть трон. Хотя слово? ндс?жщ в житии не встречается, весь сюжет ее замужества, по сути, — преодоление женской природы. В частности, в главе Управление будет рассказано про помощь Феофано мужу. Важно лишь сказать, что она «помогает» мужу в государственных делах, ведет аскетичный образ жизни и единственная из всех героинь говорит длинные монологи (важно заметить, что говорящих мужчин в житии несколько, а среди женщин право слова лишь у Феофано).

Наконец, можно привести еще маленькие лексические замечания, где Григора как бы проговаривается о том, что важно в святых.

Кб? ф? мбсфхсйк?н ?ке?нп кб? б?фб? ухнекс?фпхн и?бфспн ?ссен?убубй ф?н ц?уйн фб?т ?ссенйкб?т ?сде?бйт фп? Кпдс?фпх.

И они устроили это мученическое зрелище, омужествив природу благодаря мужественному пролитию крови Кодрата.

Также в цитируемом ранее в главе Девство отрывке из мученичества Кодрата обратим внимание на слово? ндсйу?менбй, причастие от глагола? ндс?жщ. Среди малого количества эпитетов появляется очень важный для понимания женской святости глагол. Очевидно, Григора вновь и вновь возвращается к теме преодоления природных слабостей женского пола, а святая женщина в каком-то смысле подобна мужчине.

Еще один канал транслирования идеи «омужествления» — это преодоление героинями «частного» пространства и выход в «публичное» Подобное деление можно, к примеру, найти в работе по агиографии Симеона Полоцкого: Bartolini, M.-G. Manlier than many men. Images of Female Sanctity in Simeon Polockij’s Court Sermons // Studi Slavistici XIII (2016). Pp. 59−88.. «Частное» закреплено за женщиной, «публичное» — за мужчиной. В агиографии Григоры наиболее явно нарушают эти границы Василиса, которая выступает перед толпой, произносит речь и обращает своего гонителя в христианство, и Феофано, о роли которой в управлении государством будет сказано отдельно в главе Управление.

Таким образом, для Григоры концепция омужествления оказывается очень важной. В мученичестве он говорит о ней прямо в самом начале; в житии Феофано — устами императрицы преподносит мысль, а далее уже через действия святой показывает ее власть; в мученичестве Кодрата все время подчеркивает ту же самую идею через лексику.