Паремия «любовь» в русской и китайской картинах мира

Концепт «любовь» в русской паремии

Перед тем, как рассмотреть сущность концепта любовь в идиомах русского и китайского языка, необходимо дать характеристику понятия «концепт».

Концепт заключает в себе понятия, но не только. Он затрагивает все значения слов, проецирующих мнения человека той или иной культуры о «проявлениях, содержащихся в слове с присущим ему национальным колоритом. Концепт охватывает значения многих лексических единиц. Посредством концепта происходит накапливание культурного уровня определенной языковой личности.

Концепт находит свое отражение в лексических единицах, словосочетаниях, текстах. Язык выступает в качестве мыслительного явления, посредством которого осуществляется кодировка чувственной и рациональной форм познания.

Первая проецируется через ощущения, восприятия и представления, вторая же — через понятия, суждения, умозаключения. Мышление — это процесс контроля над ментальными проявлениями знаний. Языковая картина мира проецирует речемыслительную деятельность, согласно духовным, культурным и национальным особенностям определенной эпохи.

Языковые единицы представляют собой «любую группу из элементов, выделяемую на основании какого-либо общего свойства: это параметр, признак, по которому обширная совокупность однородных языковых единиц разбивается на ограниченное количество непересекающихся классов, члены которого характеризуются одним и тем же значением данного параметра/признака» [14. С. 74].

Определяя общую категорию, ее соотносят с понятиями категориального множества, значения, признака, принципа, системноязыковой организации и функциональной характеристики. Виды категорий выделяются согласно множеству, характеру признака, который относится к основе определения категории и его отношения к группам. Во множества, проходящие категоризацию, входят фонемы (категория глухости/звонкости), слова и далее словосочетания/предложения.

При таком раскладе категоризация осуществляется согласно определенному семантическому или синтаксическому параметру. Отталкиваясь от многообразия выражения концепта, ученые определили его как условную ментальную структуру. Концепт обладает когнитивной особенностью и развивается внутри мышления. Неординарный подход к рассмотрению концепта заключается в сущности двухсторонних отношений языка и сознания, ибо понятие сознания воплощается в языковых единицах; культура определяет концепт как ментальное проявление элементов культуры.

Взаимоотношение языка и культуры отличается особой сложностью, ибо язык одновременно проявляется как часть культуры и обособленного от нее феномена. Таким образом, посредством языка и речи концепт опредмечивается. Значение — мысль, содержащаяся в слове, образует концепт. Употребление термина «понятие» в традиционной интерпретации не отражает в полной мере требования современной жизни.

Концепт соотносится с человеческими представлениями, отражающими понятия и взгляды. Концепт включает в себя гносеологическую сторону и функционирование, проецированное в человеческом аспекте.

По определению, концепт — это идеализированное явление, в котором огромную роль играет абстрактность, и по причине того, что концепт имеет непосредственное отношение к когнитивной лингвистике, он накапливает в себе все то, что относится к сущности понятия и значения. Более того, концепт является проявлением культуры — присутствует этимологическое содержание, аксиологическая оценка, ассоциации, абстракции.

По В. Н. Телия, концепт — это определенная информация, воплощенная во фрейме. Таким образом, человеческое мышление вымощено концептами, составляющими речемыслительный процесс каждого человека по-разному. В функции концепта также входит накопление коллективного сознания как дискретной единицы, «которая хранится в национальной памяти носителей языка в вербально обозначенном виде». Таким образом, понятно, что концепты содержат знание и опыт одного человека и больше — целого общества.

С учетом теории лингвистической относительности Э. Сепира и Б. Уорфа, которые определили термин концепт-универсаль, отметим, что почти во всех известных науке языках особое внимание обращают на себя слова, маркированные неординарным смыслом: судьба, добро, зло, любовь, ненависть, мир, война, вера, надежда и т. д.

В них находят свое отражение концепты, которые отличаются всеобщим признанием в культурно-значимом аспекте и потому являются гораздо сложными по своей природе. Если рассматривать концепт с такой точки зрения, это дает возможность увидеть психофизиологические и логико-семантические отношения между языковыми единицами, что позволяет пойти дальше в научном исследовании, нежели положения «язык как система и язык как речь» [25].

Слово является ключевой фигурой в развитии и функциях концепта. Слово становится языковым знаком, посредством которого транслируется общее значение концепта. Слово отвечает всем требованиям со стороны концепта, создает все условия для яркой, емкой, полной передачи содержания концепта.

Он заставляет функционировать мышление в совокупности с речью, более того, концепт нематериален — эту функцию за него выполняет слово. Таким образом, концепт является наиболее абстрактным и емким, нежели слово. Наиболее точно, на наш взгляд, относительно определения концепта отозвались С. Х. Ляпин и В. И. Карасик как о многомерном дискретном культурно-значимом, социопсихическом образовании в коллективном сознании, обслуживаемом в определенной языковой форме.

А.Ф.Лосев отдавал предпочтение понятию «конструктивная сущность». Относительно концептов можно сказать, что они являют собой многоуровневое образование, могут создаваться и меняться. «Язык представляет собой объективно существующий наиболее полный образец иерархической системы, в которой воплощен принцип „единичное — особенное — всеобщее“. Лингвистические категории наблюдаемого уровня… объективно существуют как отдельное (в философском смысле термина) лингвистические категории-конструкты… объективно существуют лишь через отдельное и особенное».

Таким образом, концепты представляются в качестве феноменов, которые в языковой системе проявляются через обособленное и специфическое. Другими словами концепты можно назвать конструктивными сущностями или конструктами.

Таким образом, центральной единицей исследования лингвокультурологии является концепт. «Концепт — это как бы сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека. И, с другой стороны, концепт — это то, посредством чего человек — рядовой, обычный человек, не „творец культурных ценностей“ — сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее».

Лингвокультурология на современном этапе своего развития требует создания своего понятийно-терминологического аппарата, объективно отражающего те или иные значения. По Р. М. Фрумкиной, термин «концепт» был взят из англоязычной литературы второй половины прошлого века при переводе его в трудах Шенка, Чейфа, Рассела, Карнапа, Патнема.

Поначалу английское «concept» переводилось как «понятие», и на сегодняшний день многие лингвисты-исследователи не видят различия между «концептом» и «понятием». Ю. С. Степанов выделил «понятие» как единицу в логике и философии, «концепт» же — в отрасли логики, а впоследствии в культурологии.

Существует много интерпретаций значения концепта. Концепт понимают как определенное положение значений или представлений в словах, словосочетаниях или текстах, отражающих как национальную культуру, социальный статус, так и индивидуальное мышление человека. Существует также мнение, что концепт выражает определенные значения изначального культурного социопсихического формирования в сознании коллектива, которое выливается в язык.

Концепт представляет собой объект, обладающий «идеальной» интерпретацией в тех или иных культурно-обусловленных восприятиях носителя языка о «действительности». По Ю. С. Степанову, концепт выступает в качестве ячейки культуры в ментальном мире человека, в котором обозначено содержание понятия, краткая история данного концепта, этимология, современные ассоциации, оценки, переживания.

В результате этого противопоставляют объективно-потенциальное содержание или концепт; содержательный минимум, показанный в словарном отношении, является частичным проявлением концепта; конкретизация содержательного минимума, в которую входят тематизация и прагматизация, отличающаяся важными эмоционально-оценочными характеристиками, статусно-ролевыми, ситуативными, этноспецифическими понятиями языковых реалии.

Ю.С.Степанов отмечает, что каждый концепт затрагивает основной актуальный признак, известный представителю той или иной культуры и имеющий важное значение для него; содержит дополнительные и несколько дополнительных пассивных признаков, важных для отдельных сообществ, представителей культуры; более того, внутренняя форма концепта проецирует внешнюю языковую форму.

Таким образом, концепт связан с планом содержания языкового знака. Он заключает в себя предметную отнесенность и коммуникативно-значимую парадигматическую информацию с его экспрессивным и иллокутивным проявлениями. Когнитивная память слова или смысловые особенности свойств языка относятся к самобытным представлениям и группе духовных ценностей индивидуума.

Культурно-этический компонент определяет своеобразие семантики единиц естественного языка, отражая языковую картину мира. По Ю. С. Степанову, концепт пребывает в ментальном сознании человека, не обладая при этом четкими определениями, нормами. Он подобно сгустку стереотипов, понятий, ассоциаций, знаний, которые мыслятся и переживаются.

Данного положения придерживается А. Вежбицкая, которая определяет термины концепт-минимум и концепт-максимум. Все сводится к тому, полностью ли владеет индивидуум смыслом слова. При этом содержание концепт-минимума не должно быть меньше определенных рамок, за которыми видно, что носитель языка не владеет данным тем или иным концептом С точки зрения В. И. Карасика, концепт обладает непосредственным языковым выражением (цель, судьба); другие концепты взаимосвязаны с тактильными, вкусовыми и обонятельными ощущениями и не обладают непосредственным языковым выражением и образуются путем сочетания слов («вкус парного молока»).

Несмотря на то, что в современной научной лингвистической литературе определение «концепт» не имеет четкого изложения, с учетом всех представленных положений можно предложить следующее определение, что концепт — это проекция общественного сознания, содержащая культурно-этический потенциал в языке согласно этнокультурным параметрам.

За последние годы огромное распространение получили исследования функционирования языка согласно особенностям обстоятельств коммуникации (занимается прагматическое направление в лингвистике), специфики индивидуума или группы той или иной культуры (антропологическое направление в лингвистике). По Ю. Н. Караулову, «нельзя познать сам по себе язык, не выйдя за его пределы, не обратившись к его творцу, носителю, пользователю — к человеку, к конкретной языковой личности».

Язык занимает центральное место в образовании концептов в сознании человека. Бытует мнение, что концепт — это «категория мыслительная, ненаблюдаемая, и это дает большой простор для ее толкования», более того, концепт — это «термин, служащий объяснению единиц ментальных или психических ресурсов нашего сознания и той информационной структуры, которая отражает знание и опыт человека». «Концепт — предмет эмоций, симпатий и антипатий, а иногда и столкновений». В коллективном сознании концепт отражает ментальную действительность.

Трактовки значения «концепт», думается, будут еще меняться по мере развития человеческого интеллектуального потенциала. Мы склоняемся к следующему определению концепта: «обобщенный ментальный образ, соединяющий разнообразную информацию о явлении действительности, связанную у носителей языка с данным словом», что дает возможность разглядеть широту данного понятия, разделить мыслительные (ментальные) и языковые явления.

Таким образом, когнитивная лингвистика исследует средства языка (слова, словосочетания, тексты) и представляет в языке те или иные концепты; более того, рассматривает «зафиксированные в языке и возможные в нем средства вербальной репрезентации определенного концепта, что позволяет раскрыть разные компоненты содержания концепта и судить о содержании и структуре данного концепта как единицы мышления данного социума».

Концепт любовь, как всякий концепт, представляющий духовную сферу жизни человека, является многомерным лингвокультурологическим феноменом.

Эмоционально-образная составляющая любви представляет собой народно-поэтический и книжно-словесный аспекты культуры, передаваемые синонимами, антонимами, средствами словообразования, рядом паремий, фольклорных и художественных образов.

Значимая внутрисистемная составляющая концепта экспонирует «культурную память» имени концепта. Ценности и идеи, художественные образы и знания, личностные смыслы и социальные стандарты, функционируя в коммуникативном пространстве культуры, носят недифференцированный характер. Отсюда возникает проблема целостного и в то же время дискретного описания концепта. Целостность предполагает концепт не только как простое отражение когнитивных моделей, но и как форму его существования. Дискретность — наличие разных форм, реальное существование в рамках одной культуры. Целостность концепта во многом определяется понятийной составляющей, по определению В. В. Колесова, являющейся «зернышком первосмысла, из которого произрастают новые смыслы».

Само слово любить — общеславянское, образовано от основы «любый, любимый, желанный», с помощью суффиксаити-. По своему происхождению и форме глагол любить каузативный, то есть означающий «вызывать в ком-то или в чем-то соответствующее действие, заставлять когото или что-то делать это». По форме глагол «любити» соответствует древнеиндийскому lobhauti — «возбуждать желание, заставлять любить». Глагол «любить» соотносится также и с глаголом «лыбнуться», корень которого употребляется в русских словах «улыбнуться» (обмануть), «улыбнуться» (пропасть), «лыбити», «лыбиться» (улыбаться). В значении этого глагола ученые видят не только значение «обмануть», но и «исчезнуть», «сбить со следа"23.

Ярко выраженной этнокультурной характеристикой глагола «любить» является его употребление в значении «жалеть» — скорбеть, сожалеть, болеть сердцем, печалиться, беречь, не давать в обиду и т. п.

Значение этого слова получает в русском языке различное выражение. Так, «жалить» — приводить в жалость; «жалкий» — достойный жалости, участия (он жалко рассказывает; жалко моря не переедешь).

Словообразовательное гнездо составляют лексемы: «в любъ житие» — жить в любви, любовник, любовница, любенок, любимица, любушка, любомудрие и другие.

Исследование понятийных компонентов концепта любовь показывает, что этнокультурная его специфика в целом сосредоточена на семантике фелицитарных концепций понимания природы и сущности любви.

Будучи мировоззренческими константами культуры, такие концепции делятся на «пассивные»: эпикурейские (довольство — «с милым мужем и зимой не стужа», «с милым рай и в шалаше»), гедонические (наслаждение чувствами, покой, благополучие — «проживешь и в шалаше, коли милый по душе»), гармонические (обладание — «милее всего, кто любит кого») и «активные» концепции, определяемые факторами желания, цели, свободы, смысла, самореализации деятельности («коли не мил телом, не приробится делом»).

Любовь как духовный объект представляет собой ценностное пространство, хранящее информацию не только о прошлом, но и о будущем человека.

Старец Зосима из романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы», задавшись вопросом: «Что есть ад?» — отвечает на него: «Страдание о том, что нельзя больше любить». Иначе — худшее из всего, что человек может сделать — это лишить себя возможности любить, ибо жизнь есть любовь. Ср. ту же идею в современной русской культуре: «Я дышу — и, значит, я люблю! Я люблю — и, значит, я живу!» (В. Высоцкий).

Э. Фромм видел в любви «единственный удовлетворительный и здоровый ответ» на вопрос о смысле человеческого существования24. Другой крупнейший философ и теоретик литературы П. Рикер, подхватывая слова своего предшественника, риторически вопрошает: «Разве слово «любовь» не является глобальным термином, полюсом притяжения, духовным фактором?"25.

Формы всеобщности любви задаются посредством лексем и паремиологических единиц, передающих типическое, общечеловеческий опыт (Любовь — кольцо, а у кольца нет конца) и опыт отдельного субъекта (Любишь меня, так люби и собачку мою), созидательное начало (Любовь все побеждает) и разрушительное (Где любовь, там и напасть), и реальное (Любви все возрасты покорны), и сакральное (Приглянулся черт ягодкой) и другие.

Любовь как основа бытия есть результат «субъектно-объектных» отношений, синтезирующая в себе совокупность ценностей.

Сущностные (онтологические) отношения, суть которых сводится к воплощению реального в отношениях субъектов, связывают воедино такие аксиологические отношения, как любовь, вера, красота, добро, сакральность и другие ценности, образуя целостность самого человека. В практике жизни такие отношения утверждаются восхождением от абстрактного к конкретному.

Партнерство субъектов любви определяется, главным образом, сакральной ее характеристикой, признаком неподконтрольности такого чувства (Любовь закона не знает. Любовь зла — полюбишь и козла).

Сакральность любви в русской литературе рассматривается как непостижимая тайна, поклонение которой сводится к самоотдаче, жертве. Отдавать больше, чем брать, в любви — лозунг альтруистического действия — в разные времена реализуется по-разному. Тайна любви находится в самом человеке и реализуется по мере развития его отношений к объекту любви.

Сакральные чувства жертвенного служения любви и ее преобразования преодолевают отчужденность и дают высшее пони мание сущности любви как переживание духовного и материального единства. В результате любовь предстает не просто как удовлетворение жизненных потребностей, но и как постижение высшего смысла своего существования. Любые отношения противоречивы. Высокое духовное чувство любви в паремиологическом фонде русского языка непременно связано с противопоставлением любви и нелюбви, любви — ненависти, гармонии — дисгармонии, истины — лжи и тому подобным (С глаз долой — из сердца вон. Несолоно хлебать, что немилого целовать. От любви до ненависти — один шаг. Одна думка — одно и сердце. Злого любить — себя губить).

Власть любви над человеком неоспорима (Осолонит разлуку нашу горсть сырой земли). Любовь для человека является основой его порождения, знаком жизни и полноты бытия, она созидает самого человека, однако это не исключает ее разрушительной силы. Такое понимание любви соответственно сказывается на всей жизни человека (Мир и любовь — всему голова), и деятельность человека должна сводиться к поступкам, которые поддерживали бы эту ценность. Человек, как известно, личность рефлексивная (С глаз долой — из сердца вон), творческая (Милому мила — и без белил бела). Любовь выступает движущей силой, которая может изменить мир и самого человека (Деньги прах, одежда тоже, а любовь всего дороже. С милым век коротать — жить не горевать. Для тех, кто любит и в декабре — весна).

Сущностные отношения в любви есть способ формирования жизни и бытия человека, его семьи. Эти отношения возможны при взаимосогласованных связях между субъектами любви, представленных в виде онтологического «образа», природосообразного чувства взаимного приятия субъектов.

Очевидно, это человек вовлечен в многочисленные отношения с другими людьми, в том числе и в любви.

Происходит усложнение исходных сущностных отношений, являющихся следствием их развития. Происходит это в конкретных ситуациях, когда любовь приобретает вполне определенные свойства, вызванные потребностями человека, общества. Так, ситуация непроизвольности любви дополнительно предполагает отсутствие признака принуждения как с внешней, так и с внутренней (волевой) стороны (Любви, огня да камня от людей не утаишь). Признак рациональной немотивированности выбора объекта любви подчеркивает независимость ее от разума человека.

Некоторые пословицы (Не по милу хорош, а по-хорошему мил. Любовь может и слепа быть. Черное за белое принимает) усложняют значение утраты способности к здравому суждению. Индивидуализированность выбора передают паремиологические единицы «В милом нет постылого, а в постылом нет милого», «Каждому своя милая — самая красивая», в которых дополнительно усиливается внимание к любви как к самодостаточному состоянию человека.

Система связей субъектов любви представляет собой синтез различных отношений как единого целого, оцениваемых и по критериям, которые выработаны в течение веков (любовь — судьба, она неподконтрольна, выражает сущностные отношения субъектов любви; любовь — достижение полноты бытия, счастье человека; любовь — целостная система чувства и деятельности человека, наиболее полно раскрывающая его сущностные силы; любовь — высшее благо, обогащающее природу и социальные связи человека, раскрывающее его творческие силы).

Любовь человека — чувство, опосредованное через многие другие субъекты практики. Так, в повести А. И. Куприна «Гранатовый браслет» понятию «любовь» отводится центральная роль в семантической организации текстового пространства. Писатель пытается найти ответ на вечный вопрос, волнующий человека: что есть любовь? Возможна ли она еще в этом мире? И отвечает, что сущность любви проявляется в словах «любовь», «любить», «любимый», «возлюбленная», которые являются весьма частотными в тексте. По данным толкового словаря, слово любовь имеет несколько оттенков значения. В повести все они являются актуальным. Это, прежде всего, любовь как пристрастие к чему-либо (Оба любят покушать. До смешного любим азартные игры); тяготение, склонность, интерес, проявляемый в момент созерцания или ощущения чего-либо (Я люблю лес. Помнишь лес… Разве может лес когда-нибудь прискучить?); удовольствие от каких-либо событий (По милым отдаленным воспоминаниям она всегда любила этот день и всегда ожидала от него чего-то счастливо-чудесного); удовлетворение от проделанной работы (Любовное дело рук искусного и терпеливого художника); глубокая привязанность (А больше всего я люблю мою сестру); любовь — симпатия (Он всю свою скрытую нежность души и потребность сердечной любви перенес на эту детвору).

Любимая и любящая женщина у А. И. Куприна, как и сама любовь, — почти всегда часть природы: осыпающийся цвет яблони и слабый желтый цветок «в виде крошечной желтой звездочки и с длинным, тонким, хрупким, белесовато-зеленым стебельком» («Сентиментальный роман»), «осенние астры и георгины» («Осенние цветы»), «виноградная лоза» («Суламифь»), «вся красота земли» («Гранатовый браслет»), «лунная ночь с соловьями, с ароматами сирени и белой акации» («Телеграфист»), «тайна полесья» («Олеся») и так далее.

Одним из основных языковым средств такого выражения любви являются слова символического значения. Русская художественная литература провозглашает соответствующие идеалы в образе, например, тургеневской девушки. Однако писатель говорит не столько о любвинаслаждении, сколько о любви-жертве, болезни, страдании, о любви, которой сопутствует смерть.

В любви есть место возвышенному и низменному. Не случайно наиболее ярко отражение такого отношения между субъектами нашло в творчестве Н. С. Лескова, когда писатель говорит об отношениях мужчины и женщины в простонародной среде как единстве святости и звериности. Иначе говоря, любовь представляется как результат «намеренной инициативы», «круговорота общения». Нарушение взаимного уподобления субъектов любви как страсти доводит купчиху Измайлову («Леди Макбет Мценского уезда») до страшных преступлений, а ревность — до смертельного исхода.

Анализ показывает, что наиболее продуктивными когнитивными моделями в описании концепта «любовь» в русской культуре являются:

• 1) «любовь — живое существо»; «любовь — человек»; «любовь — животное»; «любовь — птица»;
• 2) «любовь — растение»; «любовь — цветок»; «любовь — плод (сладкий или горький)»;
• 3) «любовь — предмет»; «любовь — ценность»; «любовь — товар»;
• 4) «любовь — стихия»; «любовь — огонь»; «любовь — вода»; «любовь — воздух».

Таким образом, абстрактная, ментальная сущность концепта «любовь», непосредственно не воспринимаемая, не данная в ощущениях, познается посредством метафор, основанных на тактильном, зрительном, вкусовом восприятии. Любовь описывается известными носителям языка образами (огонь, воздух, животное, Бог, птица и т. д.), формирующими картину мира. То есть можно говорить о существовании базового признакового состава концепта «любовь», представленного в выделенных группах.