Рецепция творчества и личности Э.По во французской критике, художественной литературе и культуре

Эдгар Аллан По (1809−1849) рано испытал на себе <.> острую неприязнь десятков людей, чьи имена сохранились в истории только оттого, что с ними связаны какие-то особенно гнусные выходки против великого поэта" [36: 7]. «Страсти, бушевавшие вокруг имени По, давно улеглись, и потускнело то в его наследии, что было лишь ворохом огней, — но бездна его стиха и сегодня все та же таинственная и целомудренная бездна, а сердце поэта светит все так же ярко» [36: 28]. Мы предваряем наше исследование данной цитатой из предисловия A.M. Зверева к англоязычному изданию По в России 1983 года в связи с тем, что она как нельзя лучше иллюстрирует восприятие фигуры Э. По многими и многими поколениями как поэтов и художников, так и биографов и критиков. Мало кого он оставляет равнодушным. Творчеству По и его. влиянию на современников и потомков, представителей самых разных стран и культур, на сегодняшний день посвящено немало исследовательских работ.

Все, кто пишет об Эдгаре По, отмечают то «странное» обстоятельство, что соотечественники не слишком высоко ценили наследие По в течение довольно долгого времени* после его смерти. Сегодня это, разумеется, не так. Достаточно самого поверхностного взгляда на англоязычные публикации второй половины XX и начала XXI века, чтобы убедиться в неослабевающем интересе как к творчеству, так и к личности Эдгара По в США в частности. Помимо многочисленных переизданий его произведений обнаруживается минимум десяток биографий, в том числе и относительно недавние (James M. Hutchisson, «Рое» (2005) — Milton Meitzer, «Edgar Allan Poe: A Biography» (2003) — Thomas Streissguth, Martha Cosgrove, «Edgar Allan Poe» (2007)). И, разумеется, критические исследования. Уже в 1972 году Дэниел Хоффман пишет в предисловии к своей книге о По: «What, another book on Рое! Who needs it?» [138: 9] / «Неужели еще одна книга о По! Кому она нужна?».

Затем следует целая страница с перечислением заглавий предыдущих исследований и описанием разнообразных подходов и точек зрения. «Why, you may well wonder, would1 anyone offer yet another book on so well-documented a subject as <.> Edgar Allan Рое?» / «Почему, спросите вы, кому-то может понадобиться предлагать вам еще одну книгу о таком многократно исследованном авторе, как <. .> Эдгар Аллан По?» [138: 9]. В конце концов, он признает своим основным мотивом смещение фокуса на читательское восприятие: «Reading and re-reading Рое I found myself wishing to do justice to the actual experience of reading Рое, of reading him again and again over half a lifetime» [138: 11] / «Читая и перечитывая По, я обнаружил, что у меня возникает желание восстановить справедливость в отношении непосредственно опыта чтенияШк), возвращения к нему снова и снова, в течение более половины жизни». Именно читательский интерес определял и будет определять появление все новых и новых публикаций, посвященных его творчеству и жизни. И его ответ очень прост: «Many books, many Poes. Edgar Allan Рое was always complex, inspiredlimited, pretentious, uncompromising, banal». / «Много книг, много Эдгаров По. Эдгар Аллан По всегда был сложным, вдохновенным, ограниченным, претенциозным, бескомпромиссным, банальным» [138: 11].

Беспрецедентное многообразие взглядов и оценок обусловливало непрекращающиеся поиски «истинного По», которого каждый из исследователей полагал отыскать именно в собственном восприятии. «В память ближайших поколений благодаря? заботам Гризволда Эдгар По вошел как полусумасшедший пьяница, автор занимательных, но диких и извращенных произведений. Медленно, очень медленно стараниями истинных ценителей творчества Эдгара По удавалось изменять такое предвзятое мнение: Только в конце XIX и в начале XX века была восстановлена, в документально обоснованных биографиях, подлинная судьба поэта, составлено действительно полное собрание его сочинений и дана, возможность, читателям правильно судить о величайшем из поэтов новой Америки» [103]. Так писал Валерий Брюсов в предисловии к собранию сочинений Эдгара По. Но сегодня очевидно, что так или иначе, все поиски «подлинной судьбы"хи попытки составить для себя и читателей «правильное суждение» о По, его личности, его жизни, лишь добавляли все новые и новые штрихи к тому красочному мозаичному портрету, который существует сегодня уже как феномен мировой культуры.

Так, с 1922 года в Ричмонде, штат Виржиния, существует «Музей По», и по словам его сотрудников сегодня туда «приезжают люди со всего мира. Много подростков. Настоящим героем Эдгар По стал для нынешней молодежи. Он — сумасшедший поэт, изгой, романтический образ художника. Он шел против течения, он все делал по-своему. Поэтому его портреты появляются на обложках музыкальных альбомов молодых бардовон появляется, как персонаж, в молодежных фильмах, в комиксах. Он стал кумиром поп-культуры» [103]. По — герой современной беллетристики (Matthew Pearl, «The Рое Shadow» (2007) — Avi, «The Man Who Was Poe» (1997) — John May, «Poe and Fanny» (2005) — Marc Olden, «Poe Must Die» (1979) — Jay Dubya, «Poe: Pelted, Pounded, Pummeled and Pulverized» (2010)), привлекая противоречиями и загадками своей реальной и литературной судьбы внимание и таких серьезных писателей, как Питер Акройд («Рое: А Life Gut Short», 2009).

Но это только современный срез. Влияние По на литераторов, художников и культурную жизнь многих стран в течение более полутора столетий трудно переоценить. Что особенно поразительно в сравнении с небольшим, в сущности, объемом его творческого наследия. Общий обзор этих влияний можно найти, в частности, в англоязычном сборнике 1999 года «Рое Abroad» [163], где представлены сведения по двум десяткам стран, а также эссе, посвященные отдельным писателям, чьи литературные связи с По заслуживают особого внимания.

Значительное место занимает в этом списке и Россия, где первым автором, попавшим под влияние По, непременно называют Достоевского.

103- 163], хотя больше внимания привлекают связи с русскими символистами, поскольку По считается предтечей символизма, который «во многом предвосхитил сам его дух» [39: 335] и «чье творчество <.> стало объектом восхищения у всего символистского поколения» [39: 270]. Пожалуй, наиболее общим исследованием здесь является диссертация американки Джоан Гроссман «Эдгар По в России», переведенная в 1998 году на русский язык.

Что касается отечественного литературоведения, актуальными направлениями изучения наследия Эдгара По можно считать исследования переводов прозы и поэзии Эдгара По на русский язык (Чередниченко В.И. рассматривает традицию переводов поэмы «Ворон» на русский язык [67]), а также анализ его философских взглядов и журналистских методов (Лучинский Ю.В. и Солодовникова Т.Ю.). Этому посвящены три сборника статей «Эдгар АлланПо. Эссе. Материалы. Исследования» (1995, 1997, 2000) под редакцией В. И. Чередниченко и Ю. В. Лучинского [50]. Э. Ф. Осипова сосредоточивает свое внимание на изучении философских взглядов Эдгара По и их сопоставлении с философскими взглядами его> эпохи, а также на^ исследовании юмора' американского писателя [64]. Уракова А. П. в диссертационной работе, посвященной Эдгару По, анализирует образы и метафоры телесного в творчестве писателя [80].

Другие российские американисты, такие как А. Н. Николюкин, А. М. Зверев, Г. П. Злобин, Ю. В. Ковалев плодотворно занимаются изучением разных аспектов творчества Эдгара По как явления в большей степени американского романтизма, в меньшей степени затрагивая Эдгара По как явление мировой культуры.

Также явно перспективным представляется изучение влияния Эдгара По на современную культуру и разнообразие ликов современного По. Эта тема была широко освещена на московской конференции 23−25 апреля 2009 года «Приключения Эдгара По во времени и культурном пространстве».

Однако среди всех стран, чья культура несет на себе следы влияния творчества Эдгара По, особое место занимает Франция. В частности, «there is no question, that Рое саше to Russia via French Symbolists, especially through Baudelaire» / «нет никаких сомнений, что По пришел в Россию через французских символистов, в первую очередь, через Бодлера» [164: 14]. Один из самых пламенных почитателей Эдгара По — Поль Валери — пишет: «Этот великий человек был бы нынче совершенно забыт, не поставь себе Бодлер задачи ввести его в европейскую литературу. Не преминем отметить, что мировая слава Эдгара По слаба или сомнительна только на его родине да в Англии. Этот англосаксонский поэт до странности мало известен среди единоплеменников» [20: 22]. Луи Вин в ответ на этот известный пассаж, отмечает, что «Рое certainly wouldn’t have been completely forgotten. Although the French are loath to admit it, he was read and admired by Americans during his lifetime and afterward. But the importance of Baudelaire’s contribution to Poe’s renown goes, far beyond' Valery’s estimation. Not only did Baudelaire’s translations and essays introduce Poe into European literature, they also played a major role in his becoming known throughout the world» [163: 1] / «По, несомненно, не был бы полностью забыт. Хотя французы и. не склонны это признавать, в Америке его читали и восхищались его произведениями и при его жизни, и после. Но вклад Бодлера в признание По> выходит далеко за рамки оценки, высказанной Валери. Переводы и статьи Бодлера не только ввели По в сферу европейской литературы, но и сыграли существенную роль в том, что он стал известен всему миру».

Патрик Квинн, автор книги «The French Face of Edgar Рое», очень точно описывает парадоксальность ситуации: «The extravagant esteem in which Poe is held in France, and in Europe generally, will remain something of a mystery to meand I feel sure that Perry Miller was speaking for most of us when he described his astonishment at witnessing the lengths to which an enthusiasm for Poe can be carried in even so sensible a country as. Holland Mr. Miller <.> concludes that the Рое they were honoring and the Рое they expected him to praise was only a mythical construction of the French imagination» / «Та необыкновенно высокая оценка, которой По удостоился во Франции, и в Европе в целом, всегда останется для меня загадочнойя уверен, что Пэрри Миллер выразил точку зрения многих из нас, когда описывал свое изумление при встрече с теми масштабами, каких достигает восхищение По даже в такой рассудительной стране как Голландия <.>. Мистер Миллер <.> приходит к выводу, что тот По, которого они так почитают и похвал которому ожидали от него, представлял собой мифическое порождение воображения французов». [167: 4] В итоге американский исследователь приходит к признанию необходимости изучениявосприятия Пово Франции: «By participating in the French response to Рое it becomes possible to bring a new and enlarged understanding to one of our own writers» [167: 5] / «Знакомство с восприятием По французами дает возможность обновить и расширить существующее представление об одном из наших собственных писателей».

Действительно, совершенно очевидно, что именно представление французов о По легло в основу всего многообразия представлений" о нем, его жизни, характере его творчества, месте в мировой литературе. Однако даже те авторы, которые ставят перед собой цель описать «французского По», склонны трактовать проблему недостаточно широко. Так, для Патрика Квинна «французское лицо» По — то, каким его представил Франции и всему миру Бодлер. [167: 6] Даже По Малларме и Валери не являются предметом его рассмотрения, хотя обыкновенно им уделяется очень много внимания в^ связи с По [163], не говоря уже о дальнейшем развитии-восприятия По во Франции.

Усыновившие" По французы настолько «присвоили» его себе, что чувствовали себякрайне непринужденно в собственном восприятии и интерпретации всего, что связано с его персоной и творчеством. «Poe's influence on French prose writers, poets and critics is impressive by its diversity and its effects on new initiatives in literature» [163: 9] / «Влияние По на прозаиков, поэтов и критиков Франции неизмеримо как в плане разнообразия, так и по значимости тех новых направлений в искусстве, которые он вдохновил». И жизнь По во французской культуре далека от завершения: к примеру, в 2009 во Франции вышло в свет очередное исследование творчества и биографии По Анри Жюстена «С По — на край прозы». Творчество Эдгара По и сам образ, биография и даже дагерротипный портрет Эдгара По стали для французской культуры формулой многих современных концептов, что касается не только литературы, но и киноискусства, живописи, музыки и т. п. Итогом стало рождение легенды, культовой фигуры, мифа. Бодлер создал лишь одного По, французская культура в целом — полноценный многоликий конструкт, по своим характеристикам несомненно настолько близкий к. мифу, насколько. это вообще возможно в современной, мифологизирующей культуре. Тем интереснее проследить развитие* этого образа-мифа об Эдгаре По* в той стране, которая в дальнейшем' повлияла на его восприятие даже на родине.

Актуальность исследования определяется тем, что на современном-этапе развития культурыкультовый образ По приобрел исключительную актуальность как. в области «интеллектуального искусства», так и в массовой культуре, по его текстам ставятся авангардные спектакли, рисуются комиксы, снимается анимационное кино. Истоки. основных характеристик этого образа следует искать в первую очередь именно в специфике восприятия Эдгара По именно во Франции.

Кроме того, исследование межкультурных связей являетсяодним из самых востребованных направлений в современной науке, а проблема взаимоотношения автора с читателем и образа автора, возникающего в результате читательской рецепции, акцентированные постмодернистской эстетикой, широко обсуждаются в последние десятилетия и являются предметом литературоведческих дискуссий.

Актуальным является и применение междисциплинарного подхода (сочетание литературоведческого подхода, стилистического анализа переводов, киноведческих исследований), который открывает новые перспективы в изучении литературных произведений.

Новизна исследования обусловлена попыткой системного и целостного изучения проблемы восприятия творчества и биографии Э. По во французской культуре на протяжении двух веков — XIX и XX (а также начала XXI века) с точки зрения того образа Эдгара По как автора произведений, теоретика литературы, личности, который создавали французские биографы, критики, писатели, поэты, кинематографисты. Приводится классификация различных вариантов создаваемого образа, постепенно приобретающего все более отчетливые черты современного мифа.

Степень исследованности проблемы. В, отечественной науке существуют отдельные работы, рассматривающие влияние творчества Э. По на французских символистов (Михина М.В. «Эдгар Аллан По, новеллист, поэт, теоретик, и французская поэзия второй половины XIX века»), а также на французскую журналистику и Бодлера (Яковлева (Солодовникова) Т.Ю. «Культ Эдгара По в критической и переводческой деятельности Шарля Бодлера»).

В работе американца Патрика Квинна «The French Face of Edgar Poe» (1957), как мы уже упоминали, основное внимание уделяется переводам Бодлера. Большинство имен и наиболее значимых работ французских авторов, написанных о По или под его влиянием, упомянуты Луи Вином в сборнике «Рое Abroad: Influence, Reputation, Affinities» (1999). Однако это лишь краткий обзор, не дающий отчетливой картины специфики образа По, созданного французами.

Что касается французов, наиболее значительными работами по теме является диссертационное исследование Роже Форклаца «Мир Эдгара По».

1974 года, где автор рассматривает образ По, созданный во французской критике до него, однако делает это лишь затем, чтобы опровергнуть сложившееся представление. Форклац делает обзор французских исследований, посвященных По, а затем переходит к анализу творчества Эдгара По, стремясь продемонстрировать собственное восприятие творчества и образа этого автора. Тем самым переходя в категорию со-творцов образа «французского По». В связи с чем выводы Форклаца о По включены в нашу работу в качестве объекта рассмотрения (глава 4.1). Аналогичной в этом смысле является работа Клода Ришара, который, также в 1970;х, удостаивает предшествующих критиков негативной оценки в рамках краткого обзора, а затем предлагает собственный^ анализ «Ворона» и «Философии композиции» (в работе «Критический ум Эдгара По»). Наибольшее внимание он уделяет отзывам Ж. Лакана и М. Леви, не останавливаясь, чтобы, подробно или с более объективной точки зрения рассмотреть иных критиков.

Фактически специальных обобщающих исследований, посвященных в-равной мере всем аспектами восприятия По и его наследия во < французской культуре, на сегодняшний день нет.

Целью исследования является комплексное рассмотрение рецепции личности и творчества Эдгара По во французской литературе и киноискусствеисследование вопроса об эволюции восприятия образа Э. По во французской культуре 20 векараскрытие специфики феномена «французского Эдгара По».

Данная цель предполагает решение следующих научных задач:

— охарактеризовать общее представление об образе автора как культурном явлении, а также раскрыть предпосылки и признаки его мифологизации в процессе кросскультурной рецепциирассмотреть переводы и интерпретацию текстов Э. По на первом этапе освоения образа По — до Бодлера, когда Э. По воспринимался только как автор детективных рассказов, — как основу для одного из направлений дальнейших трактовок По —- в качестве «мастера детектива»;

— проанализировать следующий этап создания образа Эдгара По, где в критических работах и переводах Бодлера и Малларме была заложена основа для мифологизации личности По;

— проследить развитие образа Эдгара По в дальнейших критических и биографических работах и классифицировать те направления развития образа, которые разрабатывались французскими авторами;

— охарактеризовать интерпретацию образа Э. По в творчестве французских писателей, открыто признававших его влияние;

— проанализировать киноинтерпретацию образа Эдгара По, запечатленную в экранизациях его произведений французскими режиссерами, и сравнить киноверсии с литературным мифом об Эдгаре По.

Объект исследования: переводы поэзии Э. По на французский языкбиографические и критические работы об Э. По на французском языкехудожественные произведения, французских авторов, в4 которых проявляется влияние Э. Поэкранизации произведений Э. По в XX и XXI вв.

Предмет исследования: рецепция и интерпретация образа Э. По и его творчества во французской культуре XIX—XXI вв.еков.

Материалы и источники исследования:

Работа с оригинальными текстами Эдгара Аллана По велась по изданию «The Collected Tales and. Poems of Edgar Allan Рое» (Wordsworth Edition, 2004). Источник переводов текстов Э. По Бодлера и Малларме — издание Рое, Е.А. «The Raven Le Corbeau traduit de l’Americain par Charles Baudelaire, Stephane Mallarme» (Editions du Boucher, 2002).

Также материалом исследования стали работы, посвященные Эдгару По, следующих критиков, исследователей и писателей Франции: П. Валери, Ж. Кастельно, Л. Лемоннье, Ж. Руссло, Ж. Кабо, Р. Форклаца, К. Ришара,.

К.Моклера, С. Фюмэ, А. Жюстена, М. Бонапарт, Э. Ловриера, Р. Барта, Ж. Лакана, Ж. Деррида, Ф. Вилье де Лиль-Адана.

Кроме того, в диссертации рассматриваются следующие кинематографические работы: «La chute de la Maison Usher» («Падение дома Ашеров»), 1928 (режиссер Жан Эпштейн) — «Histoires extraordinaires» («Необыкновенные истории»), 1968 (режиссеры: Роже Вадим («Метценгерштейн»), Луи Маль («Вильям Вилсон»), Федерико Феллини («Тоби Даммит»)) — «La Masque de la Mort Rouge» («Маска Красной Смерти»), 2005 (режиссер Жан Монсэ) и «Kyvadlo, jama a nadeje» («Колодец, маятник и надежда»), 1983 (режиссер Ян Шванкмайер), в связи с восприятием Э. По Вилье де Лиль-Аданом, чье произведение стало основой этой экранизации наряду с новеллой Эдгара По.

Теоретическую и методологическую основу исследования составляют базовые работы современных литературоведов по проблеме автора (автор и произведение, автор и читательская рецепция), труды по изучению мифологического мышления, мифопоэтике, вопросам мифологизации и создания новых мифов, взаимодействия культур и функций мифа, работы о природе мифотворчества в современной литературе (Е.М.Мелетинского, И. О. Осиповой, И. С. Приходько, Г. А. Токаревой, В.П.Руднева), исследования по семиотике кинематографа и киноэстетике (Ю.М.Лотмана, Р. Арнхейма, С. М. Арутюнян, А. Базена, М. Ямпольского) и проблемам экранизации (В.И.Мильдона, И. М. Маневича, О. Аронсона и др.), по теории перевода (У.Эко, Р. Якобсона).

Теоретическое значение исследования. Данные диссертационного исследования могут быть использованы при теоретическом рассмотрении проблем диалога культур и особенностей кросскультурной рецепции, при изучении способов интерпретации художественного текста в критических и биографических работах об авторе и феномена экранизации в качестве запечатленной интерпретации текста.

Научно-практическое значение исследования. Результаты исследования могут быть использованы в лекционно-практических курсах^ посвященных творчеству Эдгара Аллана По и его взаимодействию с литературой, критикой и искусством Франции.

Апробация работы. Результаты исследований, выполненных по теме диссертации, были представлены намеждународныхнаучных конференциях «Литература в диалоге культур-6» (Ростов-на-Дону, 2008) — «Литература вдиалоге культур-7» (Ростов-на-Дону, 2009), «Литература в диалоге культур-8» (Ростов-на-Дону, 2010) — «Наследие Эдгара Аллана По и XXI век» (С.-Петербург, 2009), «Приключения Эдгара Аллана По во времени, и культурном пространстве» (Москва, 2009) — на международных веб-конференциях, посвященных Эдгару По (Краснодар, 2008, 2009) — на аспирантской конференции (Краснодар, 2010) — в сборнике статей «Дидактика художественного текста. Выпуск 2» (Краснодар, 2007) — в сборнике статей' «Научные труды факультета журналистики Кубанского государственного университета» (Краснодар-. 2008) — в сборнике статей «Актуальные проблемы журналистиковедения и смежных областей знания» (Краснодар, 2009) — при обсуждении работы на заседании кафедры (Краснодариюль, 2010).

Также отдельные положения исследования, выносимые назащиту были опубликованы в издании, включенном в Перечень ВАК (Известия Южного федерального университета: Филологические науки, № 3, 2010).

Основные положениявыносимые на защиту.

1. Творчество американского романтика Эдгара По получило широкий резонанс в культуре Франции 19 и 20 ввВосприятие личности и творчества Э-По во Франции, в дальнейшем оказало влияние не только на представление о.

14 нем в других странах Европы, в Латинской Америке, в России, но и на его родине, в США и в мире в целом. Изучение этой проблемы дает возможность поставить вопрос о взаимодействии национальных литератур и культур и показать историко-культурную обусловленность эволюции образа Э. По во Франции, более глубоко изучить определенные аспекты современной роли личности и творчества Э. По в мировой культуре.

2. Основную тенденцию рецепции биографии и творчества Э. По во Франции можно определить как мифологизацию образа Эдгара По, создание легенды, включающей в себя множественные, подчас противоречивые, характеристики (поэта-мученика, отверженного, непонятого гения, великого грешника, гениального безумца, безупречного логика и мастера слова, учителя и вдохновителя писателей Франции, патологической личности и др.), предложенные критиками, биографами, писателями Франции 19−20 веков.

3. Виды рецепции личности и творчества Эдгара По во Франции, которые предстают в фиксированном виде и потому доступны для литературоведческого исследования, включают в себя: а) переводы художественных произведений Э. По на французский языкб) биографические исследования и критические статьи о его творчествев) следы влияния Эдгара По (в первую очередь, открыто декларируемого) или типологическое сходство в художественных произведениях французских авторов второй половины 19 и всего 20 векаг) экранизации произведений Эдгара По французским кинематографом 20 и 21 века (при условии, что экранизация рассматривается как вид межсемиотического перевода). Рассмотрение специфики интерпретации оригинальных произведений Э. По и фактов его биографии во всех перечисленных случаях позволяет составить представление об эволюции образа Э. По во Франции.

4. Наиболее адекватной можно считать следующую периодизацию рецепции биографии и творчества Э. По во Франции: 1) дободлеровский период (1845−1857) — 2) период публикаций Шарля Бодлера и Стефана Малларме (1857— 1898), который дал ядро мифологизированного образа Эдгара По, основу для многих дальнейших интерпретаций- 3) послебодлеровский период, включающий в себя как критические работы конца 19, так и второй половины 20 века.

5. Особым разнообразием отличается третий период, где, собственно, и раскрываются многочисленные грани современного образа По в культуре Франции: поэта-маргинала, порочного и мрачного гения, изгнанника и полусвятого, духовного лидера, посредника между людьми и Богом, патологического гения, интеллектуального лидера, писателя чистого разума, идеального логика, непревзойденного мастера детектива и ужаса, успешного журналиста и, наконец, источника великолепного материала для отвлеченного теоретического исследования (в частности, для постструктуралистов). При этом исследователями и критиками затрагиваются все аспекты образа автора, и в целостный образ в итоге инкорпорируются представления о По не только Бодлера и Малларме (наряду с отрицанием их представлений), но и дободлеровских переводчиков.

6. Обращение к личности и творчеству Э. По во французской культуре в рамках разнообразных художественных течений: символизм, экзистенциализм, натурализм, сюрреализмв жанрах детектива, мистики, фантастики и «страшных рассказов», психологической прозы и т. д. способствовало усложнению структуры образа и усиливало тенденцию к его мифологизации.

7. Творчество Э. По вызывало интерес представителей различных культурологических школ, однако ключевую роль в создании современного образа сыграли психоаналитики (М.Бонапарт, Э. Ловриер), у которых наблюдается наиболее явное преобладание биографического метода над текстуальным научным анализом, что позднее стало представляться естественным и многим другим исследователям.

8. Рассмотрение экранизаций произведений Э. По во Франции позволяет проследить те же этапы эволюции образа автора, что характерны для переводов, критики и биографий: от упрощения идеи и коллизии (чтобы соответствовать вкусам публики) — через акцентирование трагизма и отчаяния как наиболее ярко выраженной константы атмосферы творчества По — к предельно индивидуальной, концептуальной интерпретации произведений Э.По. Чаще всего кинематограф обращается к «страшным» и мистическим рассказам По, прибегая к использованию экспрессионистской стилистики.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из пяти глав, введения, заключения и библиографического списка. Первая глава носит теоретический характер, она вводит и объясняет основные теоретические и методологические понятия, которые были положены в основу практической части исследования. В второй главе анализируются переводы рассказов Эдгара По в период с 1845 до 1857 года, до появления переводов Бодлера и Малларме. В третьей главе мы подробно исследуем критические заметки Шарля Бодлера об Эдгаре По, а также анализируем переводы Бодлера и Малларме трех рассказов По, проводим сравнительный анализ двух переводов поэмы «Ворон», а также анализ сонета Малларме, посвященного По. Здесь стоит отметить, что, поскольку анализ переводов требует внимания к отдельным лексемам в англоязычном оригинале и французском переводе, все переводы на русский выполнены в виде подстрочников, подчас в ущерб благозвучию и художественности, исключительно с исследовательской целью. В четвертой главе рассматривается взгляд французских критиков и биографов на образ Эдгара По, а затем анализируется влияние По на творчество некоторых писателей Франции. Пятая глава посвящена анализу экранизаций творчества По французскими режиссерами на предмет наличия интерпретаций образа автора.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Попытка комплексного рассмотрения рецепции личности и творчества Эдгара По во французской литературе и киноискусстве на протяжении всего периода освоения и развития образа По во Франции привели нас к следующим результатам:

Общепризнанным является факт, что творчество американского романтика Эдгара По получило широкий резонанс в культуре Франции XIX и XX вв., а в дальнейшем то представление о его личности и творчестве, которое сложилось в этой стране, оказало влияние на его восприятие в других странах Европы, в Латинской Америке, в России, и даже, в некоторой степени, в США. Пристальный взгляд на сложившийся во Франции образ Эдгара По способен выявить характерные признаки мифологизации: почти сразу По начал превращаться в легенду, в культовый образ, постепенно вбиравший в себя на удивление разнообразные, в том числе и противоречивые, характеристики (поэта-мученика, отверженного, непонятого гения, великого грешника, гениального безумца, безупречного логика и мастера слова, учителя и вдохновителя поэтов и прозаиков Европы, патологической личности и др.), предложенные критиками, биографами, писателями Франции Х1Х-ХХ веков.

Для того чтобы рассмотреть во всей полноте рецепцию образа Эдгара По во Франции, необходимо принимать во внимание обращение ко всем аспектам того феномена, который в литературоведении может быть обозначен как автор: автор биографический, имплицитный автор, автор-творец. Особенно часто объектом рецепции становился некий сплав биографии реального автора и автора имплицитного, проявляющего себя в повествовании и героях произведений. Этому способствовали, с одной стороны, мистификации и многоуровневость повествования во многих рассказах По, с другой — непроясненность многих обстоятельств весьма скандальной биографии самого писателя (в первую очередь, такое восприятие провоцировал первый биографический очерк Гризволда).

Следствием стало появление исследований, соединяющих в себе как факты, так и многообразные домыслы на основании анализа произведений По. Многие французские критики-поэты открывали для себя По как автора-творца, обнаруживая сходство его эстетических установок с их собственными. Каждому удавалось найти в этом неисчерпаемом источнике что-то свое. Очевидно, что сам автор, возможно, сознательно, подготовил почву для подобных дискуссий, сочетая в своем творчестве разнообразные подходы разной степени проявленности.

Исследование восприятия образа По представляет интерес именно в русле рецептивной эстетики, которая позволяет постичь постоянно трансформирующийся в зависимости от реципиента образ По. Объективный взгляд на «французского По» складывается, на наш взгляд, исключительно вследствие как можно более широкого охвата всех существующих вариантов рецепции этого образа, во всем их многообразии. В данной работе ставились задачи рассмотреть те виды рецепции личности и творчества Эдгара По во Франции, которые доступны в фиксированном виде как: а) переводы художественных произведений Э. По на французский языкб) биографические исследования и критические статьи о творчестве (как перевод на метаязык) — в) следы влияния Эдгара По (в первую очередь, открыто декларируемого) или типологическое сходство в художественных произведениях французских авторов второй половины XIX и всего XX векаг) экранизации произведений Эдгара По французским кинематографом XX и XXI века (как вариант межсемиотического перевода).

Последовательное рассмотрение различных этапов рецепции биографии и творчества Э. По во Франции дает наглядное представление об эволюции и развитии многоаспектного мифологизированного образа.

В течение первого периода (с 1845 по 1857 год) — до того, как доминирующее положение заняли переводы Бодлера, — тексты По прошли путь от совершенной адаптации к французскому менталитету и принципиальных изменений до декларируемой точности в переводе.

Переводчики представляли публике По как автора детективов и «ужасных» рассказов, стараясь сделать его тексты доступнее и яснее, но постепенно шли к признанию того, что его рассказы самобытны и своеобразны и требуют иного подхода.

Второй период — переводов и критики По Шарля Бодлера и Стефана Малларме (1857−1898 годы) — традиционно рассматривается как ключевой для процесса мифологизации образа Эдгара По, поскольку именно эти авторы заложили основу для многих дальнейших интерпретаций. Именно через Бодлера Франция начала воспринимать По как его «брата-близнеца», вдохновенного и благородного романтика, не находящего себе места в грубой и пошлой действительности, каким его провозгласил сам Бодлер. В дальнейшем критики не могли обойти молчанием влияние Бодлера на образ По, соглашались они с этим образом или спорили. Стефан Малларме сменил Бодлера после периода забвения. Малларме дал Франции переводы поэзии По, на которые не осмелился Бодлер, и сам испытал сильное влияние американского писателя, открыто называл его своим учителем и ставил По на пьедестал нового направления — символизма.

Черты образа По проявляются не только в критических статьях обоих авторов, но и в их переводах, где, несмотря на декларируемую точность, оригинальные тексты претерпевали значимую трансформацию, выдавая те установки, с которыми подходили к ним переводчики, их впечатление о По, которое оставалось зафиксированным в тексте перевода. Акценты смещались с описания ужасов смерти — на культ красоты смерти, с безумия — на странствия души (у Бодлера), или с эмоциональной насыщенности — на принципиальную математическую выверенность и логику (в случае Малларме). Некоторые исследователи третьего периода основывали свои впечатления от По и выводы о его личности именно на текстах этих переводов.

Третий период включает в себя критические работы конца XIX — второй половины XX века. К творчеству Эдгара По обращались представители самых разных школ и направлений критической мысли: символисты, структуралисты, последователи психоанализа, позитивисты.

И здесь для французского критического осмысления характерна «биографическая трансформация», при которой факты биографии Эдгара Аллана По излагаются экспрессивно и оценочно. Причем практически для всех исследователей биографии По он оказывается неотделим от своих героев, они взаимно обмениваются чертами мировосприятия, фобиями и маниями. Все эти многочисленные и разнообразные подходы этого периода условно делятся на несколько групп на основе того аспекта представления об авторе, которое оказывается в центре их внимания, и той специфики черт образа По, которая представляется им основополагающей.

Первая группа — исследователи, которые основное внимание уделяют аспекту автора-творца, акцентируя художественное мастерство По как гениального писателя, выстраивающего свои произведения с математической точностью, безупречного логика, создающего «свернутые» сюжеты, ждущие дальнейшей творческой разработки, «оплодотворяющие» творческое сознание (Поль Валери, Ж. Кастельно, Л. Лемоннье, Ж. Руссло, Ж. Кабо, Р. Форклац, К. Ришар).

Затем мы выделили группу исследователей, чье внимание направлено на Эдгара По как биографического автора, тесно связанного с автором имплицитным, поскольку свои выводы они основывают как на биографических сведениях, так и на анализе произведений, создавая образ возвышенно-романтический, мученический или мистический (К. Моклер, Ж. Пеладан, М. Бютор, С. Фюмэ, А. Жюстен).

Отдельно мы рассмотрели группу сторонников психоаналитического подхода, также соединяющих автора биографического и автора имплицитного в качестве объекта рассмотрения, но акцентирующих патологичность гения Э. По (М. Бонапарт, Э. Ловриер, Р. Асселино).

И, наконец, ряд исследователей текстов По рассматривали их с точки зрения структурализма, постструктурализма, тематической критики, где По предстает в первую очередь как имплицитный автор и становится материалом исследования, полем для проверки и демонстрации собственных теорий (Р. Барт, Ж. Лакан, Ж. Деррида, Ж. Пуле, Ж.-П. Вебер, М. Леви, А. Жюстен).

Все эти подходы выходят за рамки единого влияния Бодлера и Малларме. Образ По, складывающийся в результате исследования его критиков, слишком разнообразен, чтобы говорить о том, что мифологизация произошла только на этапе Бодлера или символистов. Каждый новый исследователь прибавлял к образу По какие-то новые грани, причем некоторые (в частности, Ж. Кабо и Ж. Кастельно) явно развивают те черты, что были характерны для восприятия По во Франции еще до переводов и критики Бодлера. Мы видим его глазами французов как поэта-маргинала, порочного и мрачного гения, изгнанника и полусвятого, духовного лидера, посредника' между людьми и Богом, патологического гения, интеллектуального лидера, писателя чистого разума, великолепного логика, непревзойденного мастера детектива и ужаса, успешного журналиста и, наконец, автора великолепного литературного материала для отвлеченного теоретического исследования.

Значителен также вклад французских писателей в развитие образа По — за счет создания произведений под влиянием его творчества.

Особое внимание привлекает Вилье де Лиль-Адан, для которого По стал наставником в изображении ужасного и человеческой психологии. Гюисманс, а вслед за ним и декаденты, воспринимали По как наставника в неврозах и патологиях, «демона извращенности», глубоко разбиравшегося в «анатомии мозга». Определенный взгляд на По был и у натуралистов, декларировавших свою несхожесть с По, но восхищавшихся его мастерством в описании телесно-ужасного, отвратительного. Сюрреалисты воспринимали По не как учителя, но как «коллегу», «сюрреалиста в увлекательности», обращая внимание на присутствие у По черного юмора, парадоксальности и сарказма, который зачастую не замечали критики и другие писатели.

Немаловажным следствием рецепции По во французской литературе является его влияние на детективный жанр, где был, в частности, найден новый образ героя-детектива. А для Жюля Верна главным становится талант По как автора приключенческих историй. На таких примерах, как Гастон Jlepy, а также направлений детективного и научно-фантастического романов мы видим архетипичность героев и самого образа По во французской культуре.

Рассмотрение нескольких разноплановых экранизаций произведений Э. По во Франции позволяет проследить те же этапы эволюции образа автора, что характерны для переводов, критики и биографий, и творчества под влиянием: французский кинематограф в своей рецепции творчества и личности По прошел путь от упрощения идеи и коллизии, чтобы быть понятным публике, до субъективности как принципа, что коррелирует с историей переводов и критики текстов По: от детективных рассказов-однодневок — через Бодлера, который увидел в По «ame soeur», трагического поэта-романтика, — к свободе личной интерпретации и выражения собственного мировосприятия через рецепцию творчества По.

Первые переводы Эдгара По на французский были, по сути, пересказами, то же можно сказать и о первых кинематографических работах по рассказам По. В черно-белом фильме 1920;х «Падение дома Ашеров» в свободно истолкованном сюжете новеллы акцентируется драматичность и мистичность действия, для того чтобы затем привести к счастливой развязке. Многие детали заменены на более «понятные» и «достоверные». По становится трагичен и мелодраматичен, лишен подтекстов.

Фильмы 1960;х как бы заново открывают По кинематографу, как открывали его литературе Бодлер и Малларме. Вызывающая эротика и явный фрейдистский подтекст в «Метценгерштейне» Роже Вадима, психоанализ и оттенок мистического триллера «Вильяма Вилсона» Луи Малле, символизм и апокалиптические пророчества для современной культуры Федерико Феллини в «Тоби Даммите» сопоставимы с бунтарством, эпатажностью, мистицизмом Бодлера, с символистскими экспериментами Малларме. Трагическое как синоним глубокого и серьезного привлекло в произведениях По режиссеров «Необыкновенных историй»: трагически-прекрасное и трагически-уродливое — по форме и по содержанию.

В анимационной работе 2005 года делается упор на визуальное восприятие, выводятся намеренно технически упрощенные образы, которые в сочетании со звуковым рядом передают трагедию многих человеческих смертей и героичность обреченной на неудачу попытки противостоять неизбежной катастрофе, угрожающей хрупкой человеческой красоте. Интерпретация авторов далеко уходит от первоисточника, где в центре внимания — наказание людей за неразумие и распущенность, но при этом открывает новые горизонты в восприятии первоисточника — текстов По.

Непреходящий интерес французских кинематографистов к творчеству Эдгара По — еще одно свидетельство укорененности образа По, во всей его многогранности, в культуре Франции. И для кинематографа этот образ оказался особенно привлекательным своей трагедийной составляющей.

В конечном итоге мы приходим к комплексному, многоаспектному представлению образа Эдгара По, созданному в культуре Франции поколениями исследователей и критиков. Становится очевидна глубина мифологизации этого образа в сознании читателя, приведшая на сегодняшний день к функционированию образа По как модели, культового образца (например поэта-романтика, Учителя, великого логика, отца литературных жанров и т. д.), а таюке к соотнесению этого образа с архетипическими моделями поэта-творца в самых разнообразных, в том числе и амбивалентных, проявлениях в сознании читателей в процессе кросскультурной рецепции.