Жанр канта в русской литературе и искусстве последней трети XVII века — первой половины XVIII века: Генезис, эволюция, закат

ХУП-ХУШ века — яркая и полная противоречий эпоха, характеризующаяся обновлением во всех сферах общественной жизни, до сих пор хранящая неразгаданные тайны и представляющая большой интерес для исследователей. «Бунташный» ХУП век «начался Смутой — первой в России гражданской войной. Он окончился стрелецким восстанием (июнь 1698 года)» (95- с. 9), но, помимо этого, он принёс с собой глобальные изменения в экономической, социальной и культурной жизни общества, которые стали основой для реформ Петра Великого. XVIII век остался в памяти современников, как «столетье безумно и мудро"1, когда, как в калейдоскопе, мелькали «сочиняемые одна за другой книги, вдруг приобретшие известность авторские имена, неслыханные прежде мелодии и невиданные живописные композиции, только что возведённые постройки и монументы, неожиданные для публики мысли и публичные о них споры. Это день ото дня воздвигаемые и день ото дня повергаемые кумиры» (95- с. 3). Ю. М. Лотман видел уникальность данной эпохи ещё и в том, что XVIII век проносит перед нашими глазами «и разнообразные формы исторической динамики, и их последствияон показывает нам сначала теоретическую модель, а потом практическую её реализацию. И, что особенно существенно, в своих противоречиях он не только раскрывает перед потомством сущность определённых идей от момента их зарождения до исторической исчерпанности, но и позволяет увидеть, что в принципе делается с теорией, когда она превращается в практику, и как трансформируется практика, возведённая в теорию» (84- с. 13). Интерес исследователей к этой эпохе, по мнению Ю. М. Лотмана, объясняется тем, что она «для нас ещё не кончилась, и мы смотрим на неё глазами заинтересованных современников <.>, и <.> любой спор вокруг вопросов XVIII века в России до сих пор немедленно приобретает актуальный и от.

1. Радищев А. Н. Осьмнадцатое столетие. — Сочинения. М., 1988, с. 424. нюдь не академический характер" (84- с. 17). Действительно, мы ещё далеки от того, чтобы считать проблемы русской культуры XVII — XVIII веков исчерпанными, и даже сейчас, три века спустя, открываются новые имена, неизученные тексты, забытые произведения. Среди незаслуженно забытых и вновь возрождаемых культурных явлений этого периода оказалась и кантовая культура.

Жанр канта был «самым популярным видом записанного музыкально-поэтического творчества доглинкинской или допушкинской России <.>, массовым музыкально-поэтическим жанром, бытовавшим в широких слоях русского общества» (79- с. 454). Т. Н. Ливанова подчёркивает, что, «когда в нашей стране появились новые образцы духовной лирики, далёкие от строгих средневековых рамок церковного искусства, проникнутые ясным и тёплым лирическим чувством, это были канты. Когда на улицах и площадях Москвы, а затем Петербурга военные победы Петра прославлялись торжественным пением, это были канты. Когда в стране нарождались новые формы любовной лирики, складывалась новая поэзия, это были канты — „книжные“ предшественники русского лирического романса» (79- с. 460). Кант был своеобразной «визитной карточкой» своего временив нём, как в фокусе, сконцентрировались главные достижения той эпохи. Он открыл дорогу новому, секуляризированному искусству, несущему особую систему ценностей. Жанр канта прошёл основные этапы реформы русского стихосложения, а в области музыкального языка способствовал утверждению гомофонно-гармонического стиля.

Поэтому объектом нашего исследования является кантовая культура России второй половины XVII века — первой половины XVIII века, которая рассматривается как в общекультурном контексте, так и в её связях с западноевропейской и русской профессиональной литературой и музыкой.

Цель данной работы заключается в синтезировании отдельных теоретических подходов к изучению жанров псальмы и канта и создании целостной картины формирования и развития русской кантовой культуры на протяжении указанного периода.

В соответствии с поставленной целью определяются следующие задачи:

1. Охарактеризовать европейские музыкально-поэтические жанры периода Реформации и проследить пути их взаимодействия с русской культурой.

2. Выявить предпосылки возникновения жанров псальмы и канта в русской культуре второй половины XVII века.

3. Показать основные жанровые признаки канта.

4. Дать характеристику отдельным тематическим группам кантов не только в жанровом, но и в культурно-историческом аспектах.

5. Проследить художественно-стилевую эволюцию жанра на протяжении последней трети XVII века — первой половины XVIII века.

Научная новизна исследования состоит в том, что специальные работы по этому вопросу, в основном, ограничивались определённым периодом либо обращались к конкретной проблеме, касающейся теории или истории жанра. Данное исследование представляет собой одну из первых попыток комплексного изучения жанра канта. Оно даёт не только теоретические и культурологические сведения о популярном жанре своей эпохи, но и раскрывает его роль в процессе становления новой русской литературы и культуры. Это и определяет актуальность темы.

Методологической основой исследования стал принцип историзма, сочетающий теоретический и исторический подход к изучаемому явлению: кант рассматривается не только как музыкально-поэтический жанр, но и «как момент в развитии культуры» (84- с. 10). Ю. М. Лотман подчёркивает, что специфику данного подхода надо понимать «совсем не в том, чтобы украсить литературу вставными главами, посвященными другим искусствам, так как представляю себе культуру не в образе механически соположенных различных видов искусства, науки и т. д., а как некое органическое целое, если угодно, некоторое живое существо, сложно соотнесённое как со своим окружением, так и со своим прошедшим и будущим» (84- с. 10). В силу того, что кант был популярен у многих европейских народов, в диссертационном исследовании был применён метод сравнительно-исторического изучения, родоначальником которого был А. Н. Веселовский. При анализе конкретного музыкально-поэтического материала учитывались основные положения трудов Т. Н. Ливановой, Ю. В. Келдыша, предлагавших рассматривать кантовую культуру как художественно-стилевую целостность, и методика, выработанная А. В. Позднеевым.

Материалом исследования в диссертации являются кантовые образцы, содержащиеся как в рукописных сборниках, так и в публикациях. Нами были изучены рукописные песенники псальм и кантов XVII, XVIII и XIX веков, хранящиеся в отделе рукописей Российской государственной библиотеки и в отделе редких книг областной научной библиотеки г. Самара. Кроме того, были использованы следующие опубликованные нотные материалы: сборник кантов ГИМ, изданный Т. Н. Ливановой в приложении к книге «Русская музыкальная культура XVIII века в её связях с литературой, театром и бытом», сборник «Избранные русские канты XVIII века», изданный В. С. Копыловой, канты, представленные Н. Ф. Финдейзеном в «Очерках по истории музыки в России с древнейших времён до конца XVIII века», Ю. В. Келдышем в «Очерках и исследованиях по истории русской музыки», Л. Ф. Коспоковец в книге «Кантовая культура Белоруссии», Л. В. Ивченко в диссертационном исследовании «Украинский кант XVIIXVIII веков /характеристика жанра/».

Долгое время проблема кантового искусства была объектом исследований литературоведов и филологов, которых интересовали только поэтические особенности жанра. Первым исследователем, обратившимся к изучению силлабической книжной песни, был М.Семевский. При изучении архива В. Монса им были найдены и опубликованы в своей работе «Семейство Монсов» (Время 1862 г., кн. 2−6) четыре песни, которые, впрочем, он считал стихотворениями.

В это же время вышли в свет посвященные отдельным песням и песенникам статьи А. Н. Пыпина (Народные стихи и песни. Отечественные записки, 1858 г. Т. 116, янв.), В. Г. Варенцова (О рукописном сборнике стихотворений. Библ. зап. 1859 г. Т. 2, № 11), П. П. Пекарского (Наука и литература при Петре Великом. СПБ. 1862 г. Т. 1 и 2) и некоторые другие. После 1875 года стали издаваться описания рукописей Киевской духовной академии, Тверского музея, Общества любителей древней письменности, собрания Н. С. Тихонравова, Казанского университета, собрания А. А. Титова, в которых давались и описания рукописных песенников. В начале нашего века к изучению книжной песни обращались А. Веселовский / сын / (Любовная лирика XVIII века. СПБ, 1909), В. Н. Перетц (Малорусские вирши и песни в записях XVI—XVIII вв., вып. 1−2. СПБ, 1899- Заметки и материалы для истории песни в России, вып. 1−8. СПБ, 1901; Заметки о песнях XVIII века, вып. 1−8. Варшава, 1907) — немного позжеС.А.Бугославский (Песенные традиции в России XVIII—XIX вв. // Сб. статей к 40—летию А. С. Орлова. JI., 1934), В. И. Чернышев (Русский песенник сер. XVIII века // XVIII век: Сб. 2. JL, 1940). Но все эти исследования, во-первых, не касались музыкальной специфики жанра, а, во-вторых, представляли собой либо описания рукописных песенников (работы А. Н. Пыпина, М. Н. Сперанского, А. Титова, Л. Н. Майкова и др.), либо обзоры русской литературы, в которых книжные песни, предназначенные для вокального исполнения, не отличались от произносимых стихотворений и вирш (работы П. П. Пекарского, А. Н. Пыпина,.

A.С.Архангельского, И. Н. Розанова, Д. Д. Благого, А.В.Западова), либо касались отдельных проблем в бытовании книжной песни (работы А. Титова,.

B.В.Сиповского, П. Н. Беркова, М. Дмитриева, А.В.Кокорева). Необходимость комплексного подхода к изучению канта как музыкально—поэтического жанра подчёркивал ещё В. Н. Перетц в «Заметках и материалах для истории песни в России», так как литературоведческие исследования не учитывали взаимосвязь музыки и текста: «Как заметил читатель, мы опубликовали не все нотные записи польских песен <.>. Их передача — дело музыкантов-специалистов, внимание которых осмеливаемся обратить на этот ценнейший сборник"2.

Первым музыковедческим исследованием о жанре канта стала работа С. В. Смоленского «Значение 17 века и его «кантов» и «псальмов» в области современного церковного пения так наз. «простого напева» (Музыкальная старина. Сборник статей и материалов для истории музыки в России. Вып. 5. СПБ., 1911, с. 47 — 85), которую Н. Ф. Финдейзен критиковал за «не научное изложение собранного музыкального материала» (Очерки и материалы по истории музыки в России с древнейших времён до конца XVIII века: В 2-х т. Т. 2. M.- JL, 1929, с. 188). Жанру канта в работах Н. Ф. Финдейзена было отведено довольно значительное место (Очерки и материалы по истории музыки в России с древнейших времён до конца XVIII века: В 2-х т. / выходные данные см. выше/- Петровские канты // Известия Академии Наук СССР. № 43. 1927, с. 667 — 690- Сборники российских песен 18 века: Доклад, прочитанный 11 декабря 1924 г. в Обществе Древней Письменности и Искусства), но, в основном, он не шёл дальше чисто внешнего описания. В советском литературоведении и музыковедении ведущей стала тенденция комплексного изучения жанра канта с углубленным анализом его жанровой и типовой специфики и привлечением обширнейших культурологических сведений. Это направление впервые обозначила Т. Н. Ливанова в «Очерках и материалах по истории русской музыкальной культуры» (М., 1938) и «Русской музыкальной культуре XVIII века в её связях с литературой, театром и бытом» в 2-х т. (М., 1952), подчёркивая, что кантовые «тексты, рассмотренные вне музыки, по существу, <.> лишаются своего жанрового смысла, они перестают быть кантами, т. е. определённым жанром бытового музыкально-поэтического искусства» (79- с. 455 — 456). Соблюдение дан.

2. Перетц В. Н. Заметки и материалы для истории песни в России. // Известия отделения русского языка и словесности имп. Академии наук. Т. 6: кн. 2. СПБ., 1901, с. 97. ного принципа свойственно, в основном, исследованиям таких крупных музыковедов, как Б. В. Асафьев: «Избранные труды» в 4-х т. (М., 1954—1955) — Ю. В. Келдыш: «Русская музыка 18 века» (М., 1965) и «Очерки и исследования по истории русской музыки» (М., 1978) — С. С. Скребков: «Русская хоровая музыка 17 — нач. 18 веков» (М., 1969), недостатком которых можно считать то, что проблемы кантовой культуры затрагиваются в них опосредованно, в контексте русского музыкального искусства XVIII века или истории развития русской культуры в целом. Собственно канту посвящены работы Л. Ф. Костюковец «Кантовая культура в Белоруссии» (Минск, 1975) — Е. Орловой «О традициях канта в русской музыке» (в сборнике «Теоретические наблюдения над историей музыки». М., 1978, с. 241 — 264) — В. С. Копыловой вступительная статья к сборнику «Избранные русские канты XVIII века» (Л., 1983, с. 3 — 6) и комментарии (там жес. 73 — 77) — В. Ильина «Очерки истории русской хоровой культуры» (Ч. 1. М., 1985), которые также придерживаются направления, обозначенного Т. Н. Ливановой и рассматривают кант как музыкально-поэтическое единство. Сюда можно отнести и фундаментальные литературоведческие исследования А. В. Позднеева «Рукописные песенники 17—18 вв.» (Диссертация на соискание учёной степени доктора филологических наук. М., 1956), А. М. Панченко: «Русская стихотворная культура 17 века» (Л., 1973) и «Русская культура в канун петровских реформ» (Л., 1984), авторы которых, хотя и не касались музыкальной стороны канта, дали подробный текстологический анализ рукописных песенников (А.В.Позднеев) и рассматривали кантовую культуру в её взаимосвязи с политическими и культурными событиями эпохи. За последнее десятилетие этот список пополнился ещё несколькими крупными работами: две посвящены проблемам украинского канта (Л.В.Ивченко «Украинский кант 17—18 вв.: характеристика жанра» — диссертация на соискание учёной степени кандидата искусствоведения. Киев, 1988, и Л. Н. Пятенко «Украшський кант у контекст! св1тово1 культури: жанр, стиль» — диссертация на соискание учёной степени кандидата искусствоведения. Киев, 1997) и одна — принципам взаимодействия музыки и слова в канте (А.В.Кудрявцев «Музыка и слово в кантовой традиции: к проблеме типологизации канта» — диссертация на соискание учёной степени кандидата искусствоведения. Новосибирск, 1997). Анализ содержания указанных работ показывает, что исследователи Л. В. Ивченко и Л. Н. Пятенко ограничились изучением украинской кантовой культуры, хотя и отметили некоторые пути её взаимодействия с русской культурой. А. В. Кудрявцев, говоря о русской кантовой культуре, посвятил своё исследование только одному аспекту изучения кантовой традиции: проблеме взаимодействия музыки и слова в канте. Согласно его теории, кант рассматривается как мусическое образование, типологически и генетически родственное лирической поэзии западноевропейского Средневековья. Более подробно к этой далеко не бесспорной теории мы обратимся во второй главе нашего исследования.

Для дальнейшей работы необходимо рассмотреть две важные проблемы, вызывающие наибольшее количество споров среди исследователей кантовой культуры: проблема происхождения русского канта и терминология.

К настоящему времени сложились две точки зрения по вопросу происхождения жанра канта:

1. Теория западного влияния, которая обосновывается в работах Н. Ф. Финдейзена, В. Н. Перетца, в ранних работах Т. Н. Ливановой («Очерки и материалы по истории русской музыкальной культуры». Вып. 1. М., 1938) и Ю. В. Келдыша («История русской музыки: Учебное пособие». Ч. 1. М.- Л., 1948), в исследовании А. В. Кудрявцева.

2. Теория национальной самобытности жанра, которую выдвинули Т. Н. Ливанова («Русская музыкальная культура XVIII века в её связях с литературой, театром и бытом»: В 2-х т. М., 1952) и А. В. Позднеев («Рукописные песенники XVII — XVIII вв.» — диссертация на соискание учёной степени доктора филологических наук. М., 1956).

Теория западного влияния развивает мысль о том, что кантовая культура была механически перенесена из Европы на Украину и в Белоруссию, а затем в Россию. «Новая русская поэзия, народившаяся в юго-западной России, является продуктом западного польского влияния как со стороны формы, так и со о стороны содержания», — пишет об этом В. Н. Перетц. С. В. Смоленский, говоря о русской культуре XVII века, отмечает «обогащение своих мелодий иноземными распевами <.>. Здесь мы встречаемся <.> с воспринятием в наше искусство южно-русских кантов и псалмов» (125- с. 53). Изучая сборники российских песен XVIII века, Н. Ф. Финдейзен пишет о духовных кантах «западно-польского происхождения, как известно, пришедших к нам в XVII в., через Малороссию, её певцов и регентов, приезжавших в Москву» (139- с. 1). С аналогичной точкой зрения выступила и Т. Н. Ливанова в работе 1938 года: «Канты явились значительным выражением западных влияний, которые были своеобразно преломлены» (78- с. 136). Хотя она и не говорит об абсолютном заимствовании, обращая внимание на некоторую самобытность русских кантов, в качестве доминирующих выделяет черты европейского искусства: «Даже если и существовало полное сходство русских и польских кантов, то важно не оно, а наличие сходных черт в искусстве кантов вообще со стилем, господствовавшим в музыке XVII века, со стилем европейского значения» (78- с. 143). А. В. Кудрявцев считает, что родственными канту «оказываются не близкие географически и хронологически восточнославянский фольклор и сочинения русских композиторов XVIII века, а образцы мусического искусства средневековой Западной Европы (анализ кантов показывает не только их типологическое, но и генетическое родство с лирической поэзией западноевропейского Средневековья)» (154- с. 16).

3. Перетц В. Н. Историко-литературные исследования и материалы: В 3-х т. Т. 1: Из истории русской песни. СПБ., 1909, с. 423.

В работе 1952 года Т. Н. Ливанова выдвинула новую точку зрения по вопросу происхождения русского канта, считая предшествующую теорию ошибочной: «Я усматриваю в музыкальном складе кантов слишком большую зависимость от западно-европейской музыки, в то время как русский кант представляет глубоко самобытный род искусства» (79- с. 460). Особенно полно эта теория была изложена и обоснована в трудах А. В. Позднеева, который говорит о самостоятельном возникновении и развитии русского канта, вне зависимости от аналогичных жанров у западноевропейских и других славянских народов: «большая часть духовных книжных песен XVII века <.> была создана до 1680-х годов- <.> до приезда Симеона Полоцкого в Москву силлабические песни <.> создавались здесь в кругах, связанных с патриархом Никоном и находившихся в борьбе с западническим украино-польским течением» (155- с. 106). Однако как бы ни были различны взгляды на проблему происхождения жанра, почти никто из исследователей не отрицает, что в процессе бытования этот жанр испытал сильное влияние как со стороны европейской, польской и украинской культур, так и со стороны русской культуры. Одним из первых обратил на это внимание С. В. Смоленский, который, поддерживая теорию западного влияния, писал о том, что «в напевах соседей, гостей, неудержимое русское чувство, сила мелодического творчества терпят лишь первоначальные заимствованиячужое тотчас же переделывается на свой лад и образец, <.> быстро делается русским» (125- с. 49 — 50). Данную точку зрения поддержали Т. Н. Ливанова (Русская музыкальная культура XVIII века в её связях с литературой, театром и бытом: В 2-х т. М., 1952), А. В. Позднеев, Ю. В. Келдыш, Л. Ф. Костюковец, С. С. Скребков, Е. Орлова, Л. В. Ивченко.

Ещё одним вопросом, требующим уточнений, является терминологический аппарат, используемый при изучении кантовой культуры. Возможно, в силу того, что сами современники не давали этому жанру чёткого названия (в рукописных песенниках мы можем встретить такие термины, как «псальма», «кант», светский кант", «песня», «лирическая песня» и др.), в исследовательской литературе можно встретить различные, иногда даже противоречивые определения. Литературоведы, изучавшие кант, предложили такие определения, как «духовная вирша с музыкой» (В.Н.Перетц и Т.Н.Ливанова), «книжная песня» (А.В.Позднеев), «силлабическая песня» (М.Н.Сперанский и А.В.Позднеев). В процессе сравнения жанра с народнопесенным и профессиональным творчеством появились новые определения: «искусственная песня», «авторская песня», «ненародная песня». Наиболее распространёнными терминами являются «псальма» и «кант», но в них как в XVIII — XIX вв., так и сейчас разными исследователями вкладывается различный смысл. Н. Ф. Финдейзен предлагал называть «псальмами» только переложения на музыку стихотворных обработок «Псалтыри», но уточнял, что «в начале XVIII века первоначальный смысл псальмы, как переложенного на музыку стихотворного псалма, был, по-видимому, утрачен, и наименование это сохранилось для вокальных произведений духовного содержания вообще» (137- т. 2, с. 191) — а песнопения светского характера он называл кантами (эту точку зрения разделяют Т. Н. Ливанова, Ю. В. Келдыш, Л. Ф. Костюковец, В. Ильин и др.).

В данной работе используется терминология, предложенная А. В. Позднеевым. Он считает, что «исконное соединение текста и напева в искусственной песне — силлабической и силлабо-тонической — нужно называть только термином „книжная песня“ <. >, и тем отличая его и от народной песни, и от стихотворений» (155- с. 23), «содержание книжных песен составляет непосредственное выражение чувств и личных переживаний, чуждое народному творчеству, с использованием образов и стилистических приёмов, присущих художественной литературе» (155- с. 238). Разновидностями книжной песни являются кант и псальма.

Кант (от лат cantus — песня) — вид словесно-музыкального непрофессионального искусства в России XVIII века, объединявший панегирические, любовные, застольные, сатирические и др. книжные песни, а также духовные песни или псальмы. Кант аналогично народной песне возникал и существовал как изначальное единство текста и напевапозже музыкальный мотив подбирался к готовому тексту. Однако поэтика и стиль канта идут не от народной песни, а от литературной поэзии" (99- стб. 371).

Псальма (польск. psalm) — род бытовой многоголосной песни духовного содержания, распространённый в России, на Украине и в Белоруссии в XVIIXVIII вв. В отличие от церковных псалмов, которые пелись в храмах, псальмы предназначались для домашнего пения. Они не выполняли функцию молитв, и порядок их исполнения не был регламентирован (76- стб. 479). Причём некоторые исследователи, в том числе и А. В. Позднеев, рассматривают псальму как жанровую разновидность канта.

Намеченная проблематика обусловила следующую структуру диссертации:

Во вступлении аргументируется выбор темы, освещается её актуальность и практическая ценностьопределяется круг затрагиваемых вопросов, общие методологические установки и методика исследованияосуществляется обзор рукописных песенных материалов и научно-исследовательской литературы по вопросууточняется терминологический аппарат работы.

Первая глава состоит из трёх параграфов. Первый параграф содержит теоретический анализ жанровой специфики канта, где особо выделяется вопрос о соотношении в жанре литературного текста и музыки. Во втором и третьем параграфах подробно рассматривается проблема возникновения и развития жанра в русской культуре второй половины XVII века.

Вторая глава также состоит из трёх параграфов. Первый параграф посвя-щён проблемам становления и развития жанра канта в русской литературе и искусстве первой половины XVIII века, где определяются среда и формы его бытования. Во втором параграфе освещается проблема участия канта в реформе русского стихосложения. Многие исследователи считают тонизацию силлабических кантовых текстов случайным явлением, но мы, разделяя точку зрения Т. Н. Ливановой, А. В. Позднеева, Ю. В. Келдыша, В. С. Копыловой и А. М. Панченко, Л. В. Ивченко, хотим доказать, что эти опыты были обусловлены музыкально-поэтической спецификой жанра и имели целенаправленный характер. В третьем параграфе, говоря о закате жанра, мы выявляем его отдельные черты в песенной лирике русских поэтов середины XVIII века, что свидетельствует о постепенной трансформации кантового стиля в «кантовость».

В заключении даны выводы по основным положениям диссертации и намечены перспективы дальнейшего развития данной темы.

К работе прилагается список изученной литературы и рукописных источников.

Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что его результаты могут быть использованы при изучении следующих проблем:

1. Исследование историко-литературного процесса в России второй половины XVII века — первой половины XVIII века.

2. Художественная значимость жанра «книжной песни» (в частности, её разновидностей — псальмы и канта) в русской литературе и искусстве указанного периода.

3. Проблемы взаимовлияния литературного текста и музыки в музыкально-поэтических жанрах.

4. Истоки русской лирики XIX века.

Практическое значение работы состоит в возможности использования её выводов при дальнейшей разработке проблем кантовой культуры в целом, а также при изучении русской литературы и музыки XVII — XVIII вв. Основные положения диссертации могут найти применение в курсах по истории русской литературы, истории русской музыки и мировой художественной культуры как в высших, так и в средних учебных заведениях.

Заключение

.

Предпринятый в данном исследовании анализ русской кантовой культуры последней трети XVII века — первой половины XVIII века затрагивает, в основном, две проблемы. Во-первых, жанр канта рассматривается в историко-культурном контексте как явление, возникновение которого было обусловлено многими факторами: политическими, социальными и культурными. Касаясь вопроса происхождения жанра, мы не приняли ни «теорию западного влияния», ни «теорию национальной самобытности» в чистом виде, так как музыкально-поэтические жанры, которые распространялись в Европе периода Реформации, пройдя через культуры Польши, Украины и Белоруссии, пришли в Россию уже в сильно изменённом виде. Испытав влияние со стороны русской культуры, они способствовали возникновению той национальной формы «книжной /профессиональной/ песни», которая на полтора века стала одним из популярнейших жанров. Псальма и кант, как наиболее распространённые жанровые разновидности «книжной песни», были одним из ярких примеров новой секуляризированной русской культуры. Выйдя из среды духовенства в конце XVII века, «книжная песня», в основном, была связана с культурой города и прошла путь от придворного жанра до демократического. В петровскую эпоху большой популярностью пользовались панегирические канты, без которых не обходилось ни одно торжественное мероприятие. Эти канты являлись неотъемлемой частью санкт-петербургских празднеств и торжественных шествий по случаю военных побед русской армии и флота. Утверждение новых форм общественных отношений и разрушение домостроевского жизненного уклада (особенно сильно это коснулось женщин) привело к формированию лирических любовных кантов, которые отличались особой галантностью, новизной тематики, образного строя, поэтического и музыкального языка. Ярким примером эмансипации русского человека начала XVIII века является тот факт, что любовные канты сочинялись как мужчинами, так и женщинами, а значит и те, и другие получили возможность раскрыть всю глубину и многогранность своего чувства. Несмотря на устойчивость жанровой специфики, кант довольно быстро усваивал новые поэтические и музыкальные традиции, которые появлялись в русской культуре. Например, в XVII веке кант был одним из первых жанров в русской музыке, утвердивших партесное многоголосие, которое отличалось особой эмоциональностью звучания, многослойностью фактуры, многообразием ритмики и чёткостью формы. В начале XVIII века стали пользоваться популярностью книжные песни, распевавшиеся на мелодии популярных европейских танцев («на голос модного минавета»). Однако кант не только способствовал проникновению в русскую культуру новых форм европейской музыки, но и сохранял национальные традиции. Некоторые кантовые попевки прямо совпадали с мелодиями русских и украинских народных песен, а ритмический рисунок кантов в некоторых примерах повторял танцевальные ритмы народной музыки. За несколько десятилетий до реформы русского стихосложения встречались книжные песни, сочинённые правильным силлабо-тоническим стихом. Жанр канта принимал непосредственное участие в процессе формирования нового русского литературного языка. По текстам любовных кантов начала XVIII века русский человек учился нежному языку любви и галантному обращению. Таким образом, кант как культурный феномен представлял собой синтез традиций (не только русских, но и украинских, белорусских, польских) и новаторских исканий, открывших путь для ассимиляции западноевропейских культурных норм.

Во-вторых, жанр канта рассматривается с точки зрения его музыкально-поэтической специфики. Отличительной чертой всех книжных песен было то, что они существовали в единстве поэтического и музыкального текста, хотя напев и текст могли сочиняться либо одним человеком, либо разными авторами.

Распространялись канты устно или через рукописные песенники, причём в сознании человека той эпохи чётко разграничивались виршевые произведения, предназначенные для чтения, и музыкально-поэтические, предназначенные для вокального исполнения. Взаимовлияние поэтических и музыкальных законов внутри текста было довольно сильным и находило своё отражение в композиции кантов (строфической или куплетной), ритмике, интонационном строе. Придерживаясь теории, сформулированной Т. Н. Ливановой и получившей развитие в работах А. М. Панченко и В. С. Копыловой, мы попробовали доказать, что в некоторых случаях более чёткий в структурном отношении музыкальный текст кантов переформировывал силлабические стихи, своеобразно тонизируя их, хотя это явление не охватило кантовую культуру полностью. Даже после утверждения силлаботоники во второй половине XVIII века были популярны канты, написанные силлабическим стихом (некоторые из этих произведений принадлежали В. К. Тредиаковскому и А.П.Сумарокову).

К середине XVIII века жанр канта начинает постепенно терять свою популярность, уступая место новым формам вокальной лирики («светской песне», «российской песне» и, позже, романсу). В дальнейшей истории развития этого жанра можно выделить две тенденции. Одна из них связана с «растворением» канта в жанрах профессиональной русской музыки и поэзии и превращением его стилевых особенностей в «кантовость». Говоря о развитии русской музыки, мы можем проследить кантовые традиции в «российской песне», романсе, кантатах и ораториях, оперной музыке, «притом в самых различных аспектах, в зависимости от той или иной художественной задачи» (65- с. 127). В основном, эти влияния проявлялись на уровне фактуры (характерное трёхголосие с параллельным движением двух верхних голосов в терцию или сексту) или мелодики (начиная с произведений Д. Бортнянского, М. Глинки и заканчивая С. Прокофьевым и А. Петровым). Для русской литературы кант, стоявший у истоков лирической поэзии, дал новую тематику, образный строй и язык. Духовный кант, популярный в конце XVII века и возвращённый к жизни в середине XVIII века, заложил основы особой сферы поэзии — религиозно-философской лирики. Немаловажна роль канта в реформе российского стихосложения, так как В. К. Тредиаковский, А. П. Сумароков и многие другие поэты середины и второй половины XVIII века вырабатывали новые способы сложения российских стихов, сочиняя «книжные песни».

Вторая тенденция связана с тем, что во второй половине XVIII века жанр канта не исчезает вообще, а спускается в более низкие слои городского населения (мещанство, купечество) и постепенно проникает в культуру русских провинциальных городов. Здесь он продолжает свою жизнь вплоть до начала XX века, что показал анализ рукописных кантовых песенников, найденных в Областной научной библиотеке г. Самара. То, что эти песенники заботливо оформлялись, переписывались, дарились близким людям (о чём свидетельствуют надписи их владельцев), говорит о довольно значительной культурной роли псальм и кантов в жизни русского человека конца XIX — начала XX века. Большой интерес для исследователей представляет содержание песенников, в которых совершенно нет панегирических кантов, очень мало кантов любовных, а основную часть песен составляют псальмы и духовные канты. Нередко «книжные песни» помещались в рукописные сборники наряду с молитвами, духовными стихами («стих Иоасафа /Алисахвия — А.З./ царевича» (12- л. 2)) и церковными песнопениями (псалмами и тропарями). Видимо, данные сборники составлялись уже не по принципу соблюдения жанровой специфики, как в XVIIXVIII вв., а исходя из духовных потребностей русского человека последней четверти XIX века и популярности тех или иных произведений. Анализ содержания этих сборников показал, что наибольшее количество списков имеют такие духовные канты, как «Потоп страшен умножался», «Плакал неутешно праотец Адам наш», «Где ты агница девалась», «С другом я вчера сидел, ныне смерти зрю предел», имеющие назидательный характер. В отдельных песенниках мы можем встретить канты, сочинённые ещё в конце XVII века: «Взирай с прилежанием» на стихи С. Яворского (18- л. 33), «Иисусе мой прелюбезный» на стихи Д. Ростовского (18- л. 2 — 2 об.), «А кто, кто Николая любит» (13- л. 6 об.). Время показало, что те проблемы, которые поднимали русские поэты второй половины XVII века — начала XVIII века в своих музыкально-поэтических переложениях псалмов, действительно были «вечными» и не утратили своей актуальности даже полтора века спустя.

Как мы видим, круг вопросов, связанных с кантовой культурой, достаточно многопланов. Требуют дальнейшего исследования проблемы бытования канта в XIX и XX вв. и «кантовости» в русской поэзии и музыке указанного периода. Изучение канта, связанного с переломными моментами в русской истории, позволяет не только расширить наше представление о русской культуре XVII — XVIII веков, но и понять специфику многих процессов, происходящих в отечественной литературе и музыке.

Рукописные материалы:

Российская государственная библиотека им. В. И. Ленина.

РГБ) /г. Москва/.

1. Канты и псальмы для 3-хголосного хора // Отдел рукописей, ф. 178 (Музейное собрание), № 1676.

2. Псалтирь рифмотворная с месяцесловом в стихах Симеона Полоцкого и двадцать украинских песен начала XVIII века // Отдел рукописей, ф. 228 (Пискарёва), ед. 203.

3. Псальмы украинские XVIII века // Отдел рукописей, ф. 756 (КокоревА.В.), № 10.

4. Сборник лирических (любовных) песен // Отдел рукописей, ф. 743 (коллекция архивных материалов), № 30.13.

5. Сборник песен А. П. Сумарокова и др. для 3-хголосного хора // Отдел рукописей, ф. 178 (Музейное собрание), № 1845.

6. Сборник русских духовных стихов, составленный В.Варенцовым. СПБ., 1860. — 143 с.

7. Сборник стихотворений и песен // Отдел рукописей, ф. 354 (Вологодское собрание), № 213.

8. Светские канты // Отдел рукописей, ф. 756 (КокоревА.В.), № 61. г. Самара. Областная научная библиотека им. В. И. Ленина отдел редких книг).

9. Перетц В. Н. Рукописи библиотеки московского университета, самарских библиотеки и музея и минских собраний. Л., 1934. — 193 с.

10. Новейший Избранный Песенник заключающий в себе Собрание лучших отборных употребительных и новейших всякого рода песен. Часть вторая. ОРК 306 058.

11. Сборник кантов. О 39.

12. Отрывок сборника псальм. О 40.

13. Сборник кантов. 0 41.

14. Сборник кантов и псальм. О 306 057.

15. Сборник кантов, молитв и других статей. <3 рукопись 306 054.

16. Сборник (молитв и стихов). ОРК 308 194.

17. Сборник псальм. С) рукопись 306 055.

18. Сборник псальм и кантов. ОРК 306 056.

19. Тетрадь псальм. О 306 102.

Публикации.

20. Избранные русские канты XVIII века для хора или ансамбля солистов без сопровождения (публикация В. Копыловой). Л., 1983. -79с.

21. Сборник кантов XVIII века (в извлечениях из рукописных фондов Государственного Исторического Музея). Приложение к четвёртому разделу книги Т. Ливановой «Русская музыкальная культура XVIII века», т. 1. М., 1952. 136 с.