Информационная среда политической коммуникации российской эмиграции

Актуальность темы

исследования. Российское общество вступило в ХХГ век в совершенно ином социально-политическом и экономическом состоянии. Но многое из того, что происходит в нашей стране сегодня, предсказывали и обсуждали на страницах зарубежной русскоязычной печати еще в первой половине прошлого столетия. Отказавшись от реализации политического реванша по отношению к советскому строю, российская эмиграция использовала информационную среду как питательную почву для развития национального самосознания россиян, реализовала актуальную задачу по сохранению духовного потенциала России как для соотечественников, так и для всего мирового сообщества. Прогностичная достоверность их трудов, востребованность многих политических идей, выработанных в эмиграции, пробудили в середине 1990;х годов практический интерес к истории российского зарубежья, определили его в общественном сознании современной России как важнейший элемент общего прошлого.

Но «сдвиг сознания в обществе» обусловливает «сдвиг парадигмы в науке"1, тем более что многие проблемы политической коммуникации российской эмиграции (политическая амбициозность партийных лидеров, их идеологическая разобщенность, несоответствие практических действий общественным ожиданиям) повторяются в жизни современной России.

Кроме того, страна постепенно вступает в эпоху, где информационная сфера становится определяющей в функционировании других сфер жизни общества. Чрезвычайно актуальным становится выяснение механизмов взаимовлияния информационной среды на систему общественных, особенно политико-коммуникативных отношений. Их развитие осуществляется посредством политической коммуникации. В.

1 См.: Гроф С., Ласло Э., Рассел П. Революция сознания: трансатлантический диалог. М. 2004, С. таком аспекте проблема российской эмиграции остается практически не исследованной. В контексте единства прошлого, настоящего и будущего важно выяснить: что из себя структурно представляла информационная среда российской эмиграции, от каких идеологических установок она зависела, каким образом влияла на политико-коммуникативные отношения россиян за рубежом и каковы тенденции трансформации этих отношений в современных условиях?

В научном и практическом плане необходимо показать, насколько информационная среда играла роль активного стимулятора трансформации политико-коммуникативных отношений в России в единстве с другими отношениями: социально-экономическими, геополитическими, национальными и т. д. Проблема приобретает особую значимость в условиях информационно-психологических конфликтов и войн, экономической конкуренции, политического диалога и партнерства России с другими странами, где русская диаспора традиционно представительна. Она всегда стремилась прямо или косвенно влиять на политические процессы в России. Писатели, поэты, публицисты, особенно философы, в своих произведениях анализировали, давали оценку происходящих на родине событий, строили прогнозы на будущее. Учитывая изменчивость политической активности русской диаспоры, важно исследовать основные этапы ее развития с учетом цивилизационной трансформации России.

Актуальность исследования определяется еще и тем, что автор рассматривает проблему с позиции социально-информациологического подхода — сравнительно нового в области гуманитарных наук. Именно социальная информациология изучает закономерности информационно-коммуникативных процессов в целом и политической коммуникации в особенности.

Степень научной разработанности темы. Первые обращения к проблемам идейно-политического наследия российской эмиграции начались в советской исторической литературе 70-х — первой половине 80-х годов. В это время были опубликованы специальные исследования по истории идейного и политического развития российской эмиграциистатьи и монографии В. В. Комина, Г. В. Барихновского, JI.K. Шкаренкова и других1. Так, историк В. В. Комин на основе привлечения эмигрантской периодической печати, произведений эмигрантских авторов излагал суть политических взглядов и установок монархических, буржуазных и мелкобуржуазных партий и течений, оказавшихся в эмиграции, а также взгляды и воззрения наиболее известных их представителей. Эта тема получила дальнейшее развитие в монографии JI.K. Шкаренкова, изучившего многие архивные источники российской эмиграции, впервые вводимые в научный оборот.

В 90-е годы продолжается научно-исследовательская работа и накопление теоретических материалов2. Историками и политологами разрабатываются проблемы сменовеховского движения в российском зарубежье. В работах A.B. Квакина, В. И. Мануйлова подведены итоги многолетнего изучения явления «Смены вех» в эмигрантской жизни, выясняется его связь с возвращенческим движением3.

Появляются работы о жизни и деятельности в эмиграции наиболее выдающихся представителей русской диаспоры, в том числе статьи и книги о H.A. Бердяеве, И. А. Ильине, П. Н. Милюкове, A.A. Кизеветтере, П. Б. Струве и других4, а также собственные произведения этих авторов,.

1 Комин В. В. Политический и идейный крах русской мелкобуржуазной контрреволюции за рубежом: Учебное пособие. Калинин, 1977. Ч. 1- Барихновский Г. В. Идейно-политический крах белоэмиграции и разгром внутренней контрреволюции 1921 — 1924 гг. Л., 1978; Шкаренков Л. К. Агония белой эмиграции. М., 1981.

2 Омельченко H.A. Политическая мысль русского зарубежья: Очерки истории (1920; начало 1930;х годов). М.: Планета детей, 1997.-256 с. С. 17.

3 Квакин A.B. Общее и особенное положение российской диаспоры первой волны. Учебно-методическое пособие. Тверь, 1992; Мануйлов В. И. Две парадигмы (Опыт современного прочтения «Смены вех») // Полис. 1991. № 3.

4 Вандалковская М. Г., Милюков П. Н., Кизеветтер A.A.: история и политика. М., 1993; Гнатюк О. Л. Русская политическая мысль начала XX века: Н. И. Кареев, П. Б. Струве, И. А. Ильин. СПб., 1994; где выражены их политические взгляды и оценки событий, происходящих в Советской России.

К изучению проблем российского зарубежья одним из первых среди западных исследователей обратился немецкий историк Ханс Римша, посвятивший этой теме две книги: «Русская гражданская война и русская эмиграция в 1917 — 1921 годах» и «Зарубежная Россия 1921 — 1926 годов». Используя материалы эмигрантских газет, автор попытался дать общую характеристику политического спектра российской эмиграции, указал на наличие острых идейных разногласий в эмигрантской среде и отсутствие авторитетной личности, не позволившие объединить разрозненные силы эмиграции.

Большое внимание уделяли зарубежные исследователи проблемам развития и эволюции российских политических партий в эмиграции, особенно меньшевиков1. Одной из центральных фигур в эмиграции о.

Петру Струве посвятил свою двухтомную монографию Р. Пайпс. Интересные сведения об идейной жизни русской диаспоры также содержит монография Марка Раева «Россия за рубежом» .

Особое место среди работ по российской эмиграции, написанных за рубежом, занимают исследования, принадлежащие самим эмигрантским авторам. Так, в 1927 г. вышла книга И. Степанова «Белые, красные и евразийство». В ней автор попытался исследовать политические взгляды и программные установки общественно-политического течения, которое стремилось найти «третий» путь развития России4. Идейно-политической жизни и эволюции политических установок эмиграции посвятил свою книгу «Эмиграция на перепутье» П.Н. Милюков5.

Омельченко H.A. «Веховская» традиция в духовной жизни русской эмиграции // Вопросы истории. 1995. № 1.

1 Омельченко H.A. Политическая мысль русского зарубежья: Очерки истории (1920; начало 1930;х годов). М.: Планета детей, 1997.-256 с. С. 18.

2 Pipes R. Struve: liberal on the left. 1870 — 1902. HarvardCambridge, 1970.

3 RaeffM. Russian abroad. A cultural history of the russian immigration. 1919 — 1939. New-YorkOxford, 1990.

4 Степанов И. Белые, красные и евразийство. Брюссель, 1927.

5 Милюков П. Н. Эмиграция на перепутье. Париж, 1926.

Анализ литературы показывает, что, несмотря на многочисленные публикации, затрагивающие проблемы российской эмиграции, для их авторов была характерна попытка многопланового исследования данного явления и его места в истории России тех лет1. Правда, во второй половине 90-х годов начали появляться и диссертационные исследования, касающиеся специальных аспектов эмигрантской жизни2.

Данная проблематика стала также предметом специального обсуждения на научных конференциях и нашла отражение в отдельных учебных пособиях3.

Среди работ по изучению информационной среды российской эмиграции достойно уважения издание Санкт-петербургского университета «Журналистика русского зарубежья 19−20-го веков"4. Но акцент в этой работе сделан не на проблемах информационной среды в целом, а на развитии российской журналистики.

В отношении понятия «политическая коммуникация» автор придерживается позиции известного специалиста в этой области А. И. Соловьева5. В то же время специальных исследований, связанных с политической коммуникацией россиян за рубежом, ее развитию и влиянию на общественное сознание советских граждан, явно недостаточно, тем более рассматривающих проблему с позиции социально-информациологического подхода, развивающегося в последнее время на кафедре информационной политики РАГС6.

1 См.: Костиков В. Не будем проклинать изгнанье. Пути и судьбы русской эмиграции. M., 1990; Назаров М. Миссия русской эмиграции. T.I. Ставрополь, 1992; Доронченков А. И. Эмиграция как социально-политический феномен. // Кентавр. 1994. № 5.

2 См.: Хрусталева H.C. Психология эмиграции (Социально-психологические и личностные проблемы): Автореферат диссертации доктора психологических наук. СПб., 1996.

3 См.: Русская эмиграция во Франции (Вторая половина XIX — середина XX в.). Материалы республиканской научной конференции. Санкт-Петербург, РГПУ им. А. И. Герцена. 20−21 апреля 1995 г. Санкт-Петербург: Минерва, 1995.

4 Журналистика русского зарубежья XIX — XX веков: Учеб. пособие / А. Ф. Бережной, Н. Л. Волковский, Л. П. Громова и др.- Под ред. Г. В. Жиркова. — СПб., Изд-во С. — Петерб. ун-та, 2003. — 320 с.

5 Политические коммуникации /Под ред. А. И. Соловьева. — M.: Аспект Пресс, 2004. — 332 с.

6 См.: Попов В. Д. Информациология и информационная политика. М.: Изд-во РАГС, 2003; Социальная информациология — наука XXI века (проблемы становления и развития). M.: РАГС, 2004. — 92 е.- Маслюк С. Г. Идеология и практика информационной политики в современном информационном обществе. Монография. Общая редакция. M., РАГС, 2004 — 186 е.- Шевченко A.B. Информационная.

Автор попыталась развить в настоящем исследовании специальное направление социальной информациологии — политическую информациологию, которая включает в себя теорию политической коммуникации, журналистику как политическую науку и другие1. Информация и политико-коммуникативные отношения как средство ее формирования находят свое естественное отражение в общественном сознании и социальной психике. Именно этот механизм наиболее активно использовала российская эмиграция2.

Поскольку в основе коммуникации лежат отношения, взаимодействие между ее субъектами, то автор рассматривает политическую коммуникацию как способ взаимодействия российских эмигрантов путем взаимопередачи информации, оценок, значений, смыслов, ценностей и т. п.. А информационная среда как существенная часть социальной среды обитания в эмиграции выступала как основа политико-коммуникативных связей россиян за рубежом.

Научная задача исследования состоит в том, чтобы выявить, насколько способна информационная среда самостоятельно играть роль стимулятора политико-коммуникативных отношений.

Объект исследования — информационная среда, формирующая условия для политической коммуникации российской эмиграции.

Предмет исследования — идейная направленность политической коммуникации российской эмиграции и основные тенденции ее трансформации под влиянием информационной среды.

Цель исследования — выявить основные способы и результаты влияния информационной среды на идейную направленность и устойчивость политической системы. Массовые информационные процессы в России. Общая редакция. М., РАГС, 2004.

См.: Попов В. Д. Социальная информациология — наука XXI века (проблемы становления и развития. -М. РАГС, 2004, С. 14.

2 См.: там же. С. 12.

3 См.: Политические коммуникации / Под ред. А. И. Соловьева. — М.: Аспект Пресс, 2004. — 332 е.- Бориснев C.B. Социология коммуникации. М. 2003, С.б. трансформацию политико-коммуникативных отношений российской эмиграции.

Задачи исследования:

1. Проанализировать структуру и содержание информационной среды обитания российской эмиграции.

2. Исследовать взаимообусловленность информационной среды и идеологических установок различных партий и групп российской эмиграции.

3. Определить тенденции и этапы трансформации политико-коммуникативных отношений российской эмиграции под влиянием ее информационной среды.

Хронологические рамки исследования охватывают первую половину XX века как наиболее значимый период для анализа изучаемой проблемы.

Теоретико-методологическую основу исследования составили положения и концепции классических, неклассических и постнеклассических работ по философии, политологии, социологии, социальной психологии. В диссертации нашли отражение проблемы журналистики, разработанные Е.П. Прохоровым1, И.И. Засурским2, С.Г. Корконосенко3, теории коммуникативного действия Ю. Хабермаса, теории журналистики (Х.М. Маклюэн), теории информации (Н. Винер, Ф. Машлуп, У. Уивер, Ю. Хаяши, К. Шеннон), современные концепции политической модернизации (Э. Тоффлер, С. Хантингтон), теории постиндустриального информационного общества (Д. Белл, М. Кастельс, И. Масуда, Ж. Фурастье).

Важное методологическое значение для настоящей работы играет также немарковская парадигма (Э.А. Азроянц, A.C. Харитонов, JI.A.

1 Введение в теорию журналистики. / Прохоров Е. П., Гуревич С. М., Ибрагимов А. Х. и др. / М., 1980.

2 Засурский И. И. Масс-медиа и политика в 90-е годы. М. 2001.

3 Корконосенко С. Г. Основы журналистики. М. 2001.

Шелепин). Во-первых, она ориентирует нас на анализ предыстории, исторической памяти, что особенно актуально при исследовании трансформации политико-коммуникативных отношений россиян за рубежом. Во-вторых, данная парадигма рассматривает бытие и общественное сознание в тесной взаимосвязи. Анализ взаимовлияния политической коммуникации российских эмигрантов и их политического сознания осуществляется в рамках данной парадигмы.

Методологическую базу исследования определяет также ряд подходов.

Во-первых, системный подход (Л. фон Берталанфи, Н. Винер, Д. Истон, А. И. Берг и др.), ориентирующий исследователя на рассмотрение социально-политической сферы как системы, которая функционирует на основе как внутреннего саморазвития, так и под воздействием внешних факторов.

Во-вторых, структурно-функциональный подход (М. Леви, Р. Мертон, Т. Парсонс), позволяющий рассматривать и политику, и публицистику как скоординированное взаимодействие элементов, которые составляют сложную структуру, обусловливающих выполнение определенных функций в рамках общественного целого.

В-третьих, сравнительно-исторический, позволяющий анализировать социально-политические противоречия во взаимоотношениях «власть на исторической родине — средства массовой коммуникации в стране пребывания — российское общество в изгнании», способствующий изучению явлений в их развитии. Данный подход проявляет взаимосвязи между прошлым, настоящим и будущим в общественно-политических процессах.

В-четвертых, социально-информациологический (В. Д. Попов), позволяющий анализировать социальные и политические процессы во взаимодействии с массовыми информационно-коммуникативными процессами с учетом изменений в общественном сознании, социальной психике и информационные отношения — в контексте субъект-субъектных отношений в системе средств массовой коммуникации.

В диссертации были использованы такие методы исследования, как диалектический, дескриптивно-описательный.

Положения, выносимые на защиту.

1. Информационная среда российской эмиграции в силу целого ряда причин была главным условием ее коммуникативных отношений, в том числе и политических. Во-первых, за рубежом вынужденно сконцентрировался высокий культурно-просветительский и интеллектуальный потенциал. В эмиграции оказались не только политические деятели и военные, но и научная, творческая интеллигенция, утверждавшая славу русской науки и культуры за рубежом. Во-вторых, размеры и географическая разбросанность русской диаспоры позволяли использовать их политические труды и идейные наработки практически по всему миру, влияя не только на своих соотечественников, но и на мировую общественность. В-третьих, изоляция многомиллионной диаспоры от родины заставила эмигрантов участвовать в процессах, происходивших в отечестве, с помощью создания специальных каналов политической информации и коммуникации. Несмотря на политическую замкнутость эмигрантской среды, именно этот фактор существенно влиял на развитие и стимулирование ее творческих усилий, результаты которых сегодня признаются богатейшим вкладом в российскую и мировую культуру, оказывают существенное влияние на политическую и экономическую трансформацию России на стыке XX — XXI веков.

2. Идейная направленность коммуникативных отношений в среде российской эмиграции была обусловлена общим неприятием большевистского режима и поисками путей его устранения или коррекции. Однако оказавшиеся вне родины ученые, политики и творческая интеллигенция не смогли, с одной стороны, подняться выше классово-политических антипатий, а с другой — избежать политизации оценок происходивших в СССР перемен. Информационная среда с ее огромным интеллектуальным потенциалом, относительной свободой слова и печати, тем не менее не смогла выполнить объединительной функции для многочисленных партий и движений, оказавшихся за рубежом. Именно идеологическая разобщенность основных субъектов политической коммуникации нивелировала стремление выработать в собственной информационной среде единую политическую стратегию и тактику по отношению к большевистскому режиму, систему практических мер по реализации своих взглядов на политические процессы на родине. Между тем Советская Россия, ее специальные органы активно способствовали политической изоляции и идейной разобщенности российской эмиграции, а иногда и физическому уничтожению ее лидеров.

3. Попытки российских эмигрантов с помощью собственных информационно-коммуникативных средств довести свои политические взгляды до соотечественников в России оказались, в основном, неудачными, а стремление распространить влияние их информационной среды на советскую территорию — неэффективным. Причины — в ограниченных технических и технологических возможностях средств массовой информации и коммуникации. Такие возможности появляются только в условиях глобализации большинства сфер общественной жизни, в том числе информационно-коммуникативной сферы.

Основные научные результаты исследования, полученные автором.

1. Сформулировано понятие «Информационная среда политической коммуникации российской эмиграции», под которым автор понимает часть информационной сферы, включающей в себя информационные условия и факторы проживания россиян за рубежом, в которой вырабатываются, апробируются и распространяются основные политические идеи и взгляды, трансформируются политические интересы, реализуются политические устремления и замыслы, создается своя система средств массовой информации и коммуникации.

2. Выявлена закономерность перехода политико-коммуникативных функций от основных партий и движений, скомпрометировавших себя в ходе революции и гражданской войны, к ведущим информационным средствам и издательским центрам, что нашло свое проявление и в идеологической обусловленности содержания и направленности основных информационных потоков и полей российского зарубежья.

3. Определены тенденции трансформации политико-коммуникативных отношений российской эмиграции в зависимости от изменения содержания и направленности информационной среды. Они заключаются в постепенном переходе от радикального неприятия советского режима и подготовке его политического краха на первом этапе политической эмиграции из России до призывов к покаянию, возвращенчеству, сотрудничеству и даже открытой помощи перед лицом фашистской угрозы — на втором. Третий этап эмиграционного процесса характерен значительным ослаблением политической составляющей причин выезда советских граждан за рубеж, которая на четвертом этапе практически полностью уступила место социально-экономическим факторам.

4. Раскрыта эволюция политического сознания российской эмиграции, основное содержание которой состояло в отказе от открытой политической борьбы с советским режимом и продолжению творческой, информационно-коммуникативной деятельности ради духовного прогресса родины, независимо от того, суждено ли было политическим изгнанникам вернуться домой или умереть на чужбине. Наиболее значимые эволюционные изменения политического сознания российских эмигрантов произошли на первом этапе эмиграционного процесса: от начала 20-х до середины 30-х годов XX столетия.

Научная новизна результатов исследования состоит в том, что в нем впервые применен социально-информациологический подход к исследованию закрытой в прежние годы социальной проблемы как политико-коммуникативные отношения соотечественников за рубежом: сформулировано авторское определение термина «информационная среда политической коммуникации российской эмиграции»;

— выявлена закономерность перехода политико-коммуникативных функций от политических партий и движений к информационной среде проживания российской эмиграцииопределены тенденции трансформации политико-коммуникативных отношений российской эмиграции в зависимости от изменения содержания и идейной направленности информационной среды;

— рассмотрена эволюция политического сознания российской эмиграции в зависимости от трансформации политико-коммуникативных отношений.

Теоретическая значимость настоящей работы состоит в том, что в ней на историческом материале установлено взаимовлияние информационной среды и политической коммуникации, выявлена этапность российской политической эмиграции, ее влияние на политические процессы в России. Верификационно подтвержден ряд концептуальных положений социальной и политической информациологии, которая исследует политическую составляющую сложной системы субъект-объектных и субъект-субъектных информационно-коммуникативных отношений в обществе.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы при дальнейшей разработке концепции информационной безопасности России, поскольку информационные возможности нынешних политических эмигрантов гораздо более весомы и действенны.

Диссертация позволяет также правильно определить позицию в дискуссии о правомерности властных амбиций средств массовой информации, необходимости выработки общенациональной идеологии и формирования государственной информационной политики и тем самым способствовать формированию стратегии развития общества, разрешать проблемы отчуждения власти от народа.

Апробация диссертации проводилась на заседании кафедры информационной политики Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации. Актуальные вопросы диссертационного исследования обсуждались на секции Общественных Общероссийских Чтений «Социальная консолидация российского общества» (28 февраля 2002 года) в Московском государственном социальном университетена IX Годичных научных Чтениях «Государство и общество: проблемы социальной ответственности» Московского государственного социального университета (25 мая 2002 года) — на II Всероссийском Конгрессе социального работника «301 год служения народу» (8 июня 2002 года) в МГСУ. Ряд положений научной работы были обсуждены на секции «Информационные факторы динамического развития общества» 1-й Международной научно-практической конференции «Стратегии динамического развития России: единство самоорганизации и управления» в РАГС при Президенте РФ (Москва, 16−18 июня 2004 года).

Теоретические и прикладные аспекты диссертации включены в лекционные курсы для студентов отделения журналистики Российского государственного социального университета.

Объем и структура работы определены целями и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех разделов, заключения, списка источников и литературы.

Результаты исследования могут быть использованы в практической деятельности при дальнейшей разработке концепции информационной безопасности России.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

1. Российская политическая эмиграция возникла в результате политических изменений, произошедших в XX веке в России, — после длительной мировой войны, радикальной политической революции, кровавой гражданской войны.

Традиционно понятие «эмиграция» трактуется двояко: 1) как «совокупность эмигрантов, проживающих в какой-либо стране» и 2) как «переселение из какой-либо страны в другую, вызываемое различными причинами"1. В нашем случае более приемлема первая трактовка, хотя причины появления совокупности эмигрантов играют также немаловажную роль в исследовании заявленной проблемы.

Но российские эмигрантские газеты еще в начале 1920;х гг. делали различие между понятиями «эмигрант» и «беженец». Эмигрантами являлись лишь открыто выступавшие против большевиков политические беженцы — политики, журналисты и писатели. Остальные считались беженцами. Но с 1921 г., т. е. после окончания гражданской войны, в употреблении терминов произошли изменения. Термин «беженец» вышел из оборота, и все оставшиеся за пределами Советской России русские стали именоваться эмигрантами. Писатель Иван Бунин охарактеризовал понятие «эмигрант» следующим образом: «Мы эмигранты — слово еп^гег к нам подходит как нельзя более. Мы в огромном большинстве своем не изгнанники, а именно эмигранты, то есть люди, добровольно покинувшие родину. Миссия же наша связана с причиной, в силу которой мы покинули ее». Выбор русских эмигрантов определялся, таким образом, их отношением к Советской власти. Люди стали покидать Россию после Октябрьской революции, поскольку они не одобряли советское государство, создаваемое большевиками.

1 Словарь иностранных слов. М., Издательство «Русский язык», 2001. С. 715.

За границей были представлены практически все слои русского дореволюционного общества, хотя и в несколько измененных пропорциях. Среди эмигрантов можно обнаружить не только представителей бывшей правящей элиты — правительственной и придворной — и выдающихся представителей интеллектуальной элиты, но и мелкую буржуазию, ремесленников, рабочих и служащих, а также довольно значительное число крестьян. В социальном отношении наименьшим было число рабочих и духовенства.

Российская эмиграция носила по своей сути, скорее, государственный, нежели национальный характер. Эмигрантами, независимо от национальности, являлись подданные бывшей Российской империи, которые не стали гражданами Советского Союза или стран, отделившихся от России. Тем не менее понятие «Россия за рубежом» носит довольно условный характер. Ведь в географическом смысле зарубежная Россия не была единым целым1. Ее представители рассеяны по разным континентам. Основные центры формировались там, где значительные по численности группы профессионально активных эмигрантов находили более или менее стабильные условия для своей деятельности. Тем не менее, преодолевая государственные границы, изгнанники поддерживали друг с другом тесные контакты. Основным способом таких коммуникативных отношений выступали печатные средства массовой информации.

В результате идеологической монополии партии большевиков из страны насильственно изгонялась большая часть творческой и интеллектуальной интеллигенции, способной подвергнуть сомнению идейные постулаты новой государственной власти. Как известно, в эмиграции оказался цвет отечественной элиты, виднейшие представители русской философской и политической мысли (H.A. Бердяев, С.Н.

1 Раев Марк. Россия за рубежом. История культуры русской эмиграции 1919 — 1939 гг. Изд-во «Прогресс — академия». М., 1994. С. 17.

Булгаков, Б. П. Вышеславцев, В. В. Зеньковский, Н. О. Лосский, Ф. А. Степун, П.Б. Струве). Сюда же, по словам A.C. Изгоева, попала и значительная часть русских «политически действенных людей», все «сколько-нибудь активные», а потому опасные для новой власти деятели «всех партий — от монархистов до социал-демократов меньшевиков». Именно в этом состоит «главное отличие состава русской образованной мысли, ушедшей из России, от живущей в ней"1.

Естественно, что большинство из них продолжало свою деятельность за рубежом и имело большое влияние в эмигрантской среде. Идеологическая направленность их произведений, распространяемых через многочисленные СМИ за рубежом, выражалась в ревизии основных политических событий, происходящих в Советской России. Именно эта категория эмигрантов создавала ядро информационно-коммуникативной среды россиян за рубежом. Деятельность этой группы российской эмиграции оказывала наиболее действенное влияние на трансформацию политико-коммуникативных отношений соотечественников, составляющих так называемую «Россию за рубежом».

2. Информационно-коммуникативная среда являлась неотъемлемым компонентом русской диаспоры за рубежом. Еще в начале XX столетия в разных странах Старого и Нового света выходила разнообразная российская периодика. В ней преобладали сугубо партийные периодические издания. Поскольку большинство партий было загнано царским режимом в подполье, то их политические лидеры были вынуждены покинуть страну. Оказавшись в эмиграции, они с помощью создаваемых печатных органов выстраивали коммуникативные отношения со своими сторонниками, а затем и со всей партией. Русскоязычная зарубежная печать являлась основным организатором многопартийности в России.

1 Изгоев A.C. Рожденное в революционной смуте (1917 — 1932). Париж, 1932. С. 5.

Одна из особенностей идейного развития первой послеоктябрьской эмиграции заключалась в наметившемся еще в ходе революции остром кризисе политических партий и их идеологий1. Это относилось как к крайне правым, так и особенно к крайне левым партиям и течениям, окончательно утратившим в зарубежье ведущую роль, которую они играли в политической жизни предреволюционной России.

Тем парадоксальнее выглядит тот факт, что в первый послереволюционный период одной из отличительных черт журналистики российского зарубежья по сравнению с советской была ее многопартийность. «Русская политическая периодика в эмиграции, -отмечает Роман Гуль, — шла от монархистов справа до анархистов — влево, через эсеров, эсдеков, энесов, кадетов, сменовеховцев и др."2. Однако по мере стабилизации информационного пространства послевоенной российской эмиграции общей тенденцией для большинства изданий было угасание их партийности. К подчеркнуто партийной можно отнести только публицистику большевистской оппозиции, включавшей в себя Л. Д. Троцкого и его сторонников.

Тем не менее журналистика российского зарубежья 20−40-х годов XX века — это уже система разных типов изданий, отразившая пеструю социально-демографическую структуру эмиграции из России, опиравшаяся на традиции русской журналистики XIX — XX вв.

Именно информационная среда сыграла роль основного коммуникатора политических отношений в российском зарубежье.

Интеллектуальной основой создания информационной среды стали эмигранты. Многие политические деятели, ученые, публицисты и литераторы, оказавшись в вынужденной эмиграции, активно участвовали в общественной работе, издавали свои газеты и журналы, на страницах.

1 Омельченко H.A. Политическая мысль русского зарубежья: Очерки истории (1920 — начало 1930;х годов). M.: Планета детей, 1997.-256 с. С. 23.

2 Новый журнал. 1979. № 134. С. 120. которых публиковали научные статьи, заметки, письма, читали лекции в высших учебных заведениях1.

Экономическую основу издательского дела обеспечивали или сами российские меценаты или же правительства страны проживания, заинтересованные в идеологической и политической борьбе против Советской России. Поэтому журналистика русской диаспоры, не попадая под гнет цензурных ведомств, тем не менее проходила через определенный цензурный режим, включавший и ее обязательства перед страной проживания, цензуру общественного мнения самих эмигрантов.

Одним из центров информационного пространства российской эмиграции в первые послереволюционные года стал Берлин. Политические обстоятельства Германии создавали предпосылки для духовной жизни изгнанников путем расширения ее информационной среды, а также укрепления политико-коммуникативных отношений среди представителей различных партий и движений2.

Русские газеты Берлина пытались свободно осмыслить события в России. Но это был русский взгляд со стороны, из другой культурной и социально-политической среды. Чем дольше существовала «Россия вне России», тем дальше оказывались от своей реальной родины и ее граждане. Более того, процесс развития прессы русского Берлина очень тесно переплелся со стремлением части русской колонии к интеграции в немецкое общество.

Одним из наиболее действенных инструментов политической коммуникации российских эмигрантов была зарубежная военная печать. Она отличалась взвешенным подходом к международной ситуации, трезвой оценкой происходящего в России и внятной позицией по отношению к военной угрозе новой мировой войны.

1 Макаров В. Г., Христофоров B.C. Пассажиры «философского парохода». Вопросы философии. № 7. 2003. С. 115.

2 Volkmann H.-E. Russische Emigration in Deutschland 1919 — 1929. Wurzburg, 1966. S. 121.

Политическая направленность российской зарубежной журналистики межвоенного периода, ставшая почвой для образования культурных центров, издания журналов и газет, зависела как от идеологических взглядов их издателей, так и от социально-политической обстановки в стране издания. Но наиболее важным фактором выступала читательская аудитория, процессы ее образования и перемещения. Именно для формирования политико-коммуникативных отношений внутри этой аудитории и выстраивалась система СМИ в той или иной стране, городе, регионе.

Разочарование в революции, закончившейся установлением большевистской диктатуры, привело многих российских эмигрантов к пересмотру прежних верований и представлений, прежде всего — к разочарованию в идеологических партийных постулатах. В результате левые политические партии и идеи, на которые возлагалась главная ответственность за все разрушения революции, почти полностью утратили авторитет среди основной массы эмигрантов1.

В эмиграции также обнаружился выявленный революцией кризис политических партий и идеологий. Его переживали как носители леволиберальной идеологии, так и представители крайне правых и консервативных монархических партий и течений. Так же как и в дореволюционной России, правые не смогли создать здесь прочных организаций и выдвинуть вождей, способных объединить эмиграцию на основе общей идеи возрождения национальной России.

Другими словами, монархический лагерь, располагавший политическими, экономическими, военными возможностями, не смог найти единстваантимонархический — в результате разнородного состава лишился политических перспектив2.

1 Варшавский B.C. Незамеченное поколение. Репринт, воспроизв. изд. Нью-Йорк, 1956. М., 1992. С. 11.

2 Дубинина Н. И. Российская политическая эмиграция в 20−30-е годы / Очерки истории общественных движений и политических партий России. Под редакцией профессора В. В. Романова. Хабаровский государственный педагогический институт. Хабаровск, 1993. С. 147.

Наряду с этим в эмиграции оформились новые направления общественно-политической мысли — сменовеховское и евразийское. Они возникли за рамками исторически сложившегося российского политического спектра и стремились найти некий «третий» путь развития России. Особенностью идеологии сменовеховства был принципиальное требование пересмотра отношения эмиграции к Советской власти, под которым подразумевалась возможность диалога и политического компромисса с ней. Сменовеховцы готовы были простить тиранической власти все ее жестокости во имя сохранения «великой и единой России». Именно в рамках сменовеховского движения оформился национал-большевизм как вполне определенное общественно-политическое направление и общественная идеология1.

Примерно такой же сложной и драматичной оказалась судьба евразийства, одного из наиболее самобытных течений эмигрантской мысли, представлявших Россию как страну «евразийскую» с присущими только ей особыми чертами культуры и государственности. Склонность евразийства преувеличивать значение русской самобытности дали основание их оппонентам оценивать его как одну из разновидностей экстремистского национализма2, и даже фашизма.

3. Несмотря на то что политические убеждения основной массы эмигрантов состояли в полном неприятии большевистского режима, это не исключало полного разброса мнений в идеологических вопросах, но и не позволило превратить мощный интеллектуальный потенциал эмиграции в реально действующую политическую силу.

В конечном итоге передовая часть русской интеллигенции оказалась не востребованной никакой властью: ни царской, ни большевистской. До февральской революции 1917 года она не имела возможности воплотить в Омельченко H.A. Политическая мысль русского зарубежья: Очерки истории (1920 — начало 1930;х годов). М.: Планета детей, 1997.-256 с. С. 93.

2 Там же. С. 94, 96. жизнь свои социально-политические идеи, а после падения самодержавия оказалась неспособной удержать данную ей власть.

Поиски смысла существования России, прерванные гражданской войной, возобновились после ее окончания по обе стороны кордона, отделившего Советскую Россию от эмигрантского зарубежья: оба политических противника видели преображаемую страну в перспективе сильной, единой и неделимой, при этом каждый из них считал свою позицию непререкаемой истиной в последней инстанции. Если советские руководители всерьез увлекались идеей мировой революции и укреплением ради этой цели первой страны социализма, то идеологи политической эмиграции были озабочены выявлением и определением основной идеи, которая могла бы сплотить российский народ не только во имя борьбы с большевизмом, но и ради России вообще и ее перспектив в послевоенном мире'.

Кроме того, российская эмиграция за счет характера своей политической жизни, стремления стать «активным участником новой общественности» оказала существенное мировоззренческое влияние на европейский мир2. Русские светские и религиозные философы оказали значительное влияние на западный мир по той причине, что работали в жанрах, близких к литературе, эссеистике и публицистике. Их произведения легко и заинтересованно переводились на европейские языки1. I.

Эмиграция приобрела характер духовной миссии, которая заключалась в том, чтобы сохранить ценности и традиции русской культуры и продолжить творческую жизнь ради духовного прогресса родины,.

1 См.: Доронченков А. И. Эмиграция «первой волны» о национальных проблемах и судьбе России. С. -Петербург, 2001. С. 113, 122. Семенов Ю. Сущность и назначение зарубежной России // Возрождение, 1926. 4 апреляАбрамович Р. Проблемы русской эмиграции. // Социалистический вестник. 1949. № 619.

3 Раев Марк. Россия за рубежом. История культуры русской эмиграции 1919 — 1939 гг. Изд-во «Прогресс — академия». М., 1994. С. 8. независимо от того, суждено ли было эмигрантам вернуться домой, или умереть на чужбине.

В этой связи трансформация политико-коммуникативных отношений российской эмиграции состояла в постепенном переходе от полного неприятия Советской власти до ее признания, лояльного отношения к ней и даже попыток встать на защиту перед лицом надвигающейся фашистской угрозы. Естественно, что в условиях полной изоляции от Родины, основным фактором, стимулировавшим такую трансформацию, выступила информационно-коммуникативная среда.

В идейно-политической жизни послеоктябрьской эмиграции обозначилась также тенденция перехода части мыслящей интеллигенции от традиционных радикалистских взглядов на позиции умеренного консерватизма и политического реализма.

Призывы трезвомыслящих интеллектуалов к покаянию предполагали временную передышку от идеологической конфронтации с Советской Россией.

4. Большинство беженцев вначале считали себя преемниками российских политических эмигрантов XIX — начала XX в., которые находились за границей ради продолжения борьбы с царским режимом. Ведь именно эмиграция стимулировала революционные процессы в стране. Многие революционеры, разрабатывавшие идейные основы замены царского строя и захвата власти, начали постепенно возвращаться в страну и на практике реализовывать свои планы. Их место в эмиграции, особенно после свершения революции, начали занимать люди, которые эту власть потеряли. Естественно, что в центре их политических интересов, индивидуального и группового сознания была идея политического реванша и полного неприятия нового, большевистского режима.

Сначала новые эмигранты организовывали свою жизнь так, чтобы в любой момент, как только Россия освободится от тирании большевиков, вернуться и снова включиться в политическую, культурную и общественную жизнь на родине. Большая часть детей-эмигрантов вырастала двуязычными и с двойным самосознанием — русским и той страны, которая предоставила им приют.

Другими словами, политические интересы российских эмигрантов были полностью связаны с их исторической Родиной. Никаких попыток интегрироваться в другие общества, по сути, не предпринималось.

Следя за социально-экономическими и политическими процессами, происходившими в СССР, представители эмиграции пытались выработать стратегию и тактику борьбы с большевистской властью. Выдвинутые эмигрантами прогнозы о скорой гибели Советской власти оказались далеки от реальности. Это обстоятельство наложило сильный отпечаток на политическую жизнь российской эмиграции, привело к спаду ее информационной активности во второй половине 30-х годов.

Вторая волна российской эмиграции по социальному составу представлена в основном военнопленными. Это были угнанные на работы в Германию мирные жители Советского Союза или те, кто по каким-либо причинам решил воспользоваться немецкой оккупацией и бежать от сталинского режима. В отличие от своих предшественников, эмигрантов 1920;х годов, новые беженцы отнюдь не стремились к воссозданию «России за рубежом».

Окончание Второй мировой войны, в ходе которой российская эмиграция в значительной мере выразила поддержку Советского Союза в Великой Отечественной войне, на некоторое время создало климат, способствовавший установлению определенных политических контактов1.

1 Тарле Г. Я. Российская эмиграция в 1940;1950;е годы. Россия и современный мир. Проблемы. Мнения. Дискуссии. События. РАН. Институт международных экономических и политических исследований. М., 1999. № 3 (24). С. 123.

Советская власть использовала эти контакты для проведения акций по репатриации. Многие эмигранты первой волны вполне осознанно возвращались на родину или оказывали помощь советским спецслужбам в странах проживания.

По мере укрепления международного статуса СССР в результате победы во Второй мировой войне все больше снижалась политическая составляющая в системе мотивов российских эмигрантов. На первый план выходили экономические интересы, вопросы национального и родственного воссоединения и т. п.

Таким образом, российская эмиграция в XX столетии распадается на четыре основных составляющих. Все они были обусловлены преимущественно политическими причинами. Первый и второй потоки — это в основном вынужденные «волны» эмиграции в результате Первой мировой, Гражданской и Второй мировой войн, причем второй поток плавно перерос в третью «волну» — добровольную, преимущественно этническую эмиграцию времен холодной войны. Она ограничивалась властями и уступала по масштабам двум первым.

Четвертая волна характеризуется чертами, типичными в наше время для эмиграции из многих стран, предопределяется не политическими, а социально-экономическими факторами, вынуждающими людей ехать в другие страны в поисках более высоких заработков, престижной профессии, иного качества жизни.

Проведенное исследование подтверждает заранее выдвиную автором гипотезу о том, что информационная среда является основной доминантой политической коммуникации российских эмигрантов, тем более, что за рубежом существовали самые широкие возможности для высказывания и публикации самых различных мнений по тем или иным политическим вопросам. В то же время идеологическая разобщенность основных субъектов политической коммуникации, почти полная изоляция от объекта политического воздействия, привела к тому, что действенного результата политико-коммуникативные отношения российской эмиграции не имели, более того — к началу Второй мировой войны они были сведены на «нет».

Таким образом, в результате диссертационного исследовании сформулировано понятие «Информационная среда политической коммуникации российской эмиграции». Выявлена закономерность перехода политико-коммуникативных функций от основных партий и движений, скомпрометировавших себя в ходе революции и гражданской войны, к ведущим информационным средствам и издательским центрам. Определены тенденции трансформации политико-коммуникативных отношений российской эмиграции в зависимости от изменения содержания и направленности информационной среды, которая была обусловлена общим неприятием большевистского режима и поисками его устранения или коррекции. Однако идеологическая разобщенность основных субъектов политической коммуникации практически нивелировала стремление выработать в собственной информационной среде единую политическую стратегию и тактику по отношению к большевистскому режиму, систему практических мер по реализации своих взглядов на политические процессы в Советской России.

В диссертации также раскрывается эволюция политического сознания российской эмиграции, основное содержание которой состояло в отказе от открытой политической борьбы с советским режимом и продолжению творческой, информационно-коммуникативной деятельности ради духовного прогресса родины.

В целом попытки российских эмигрантов с помощью собственных информационно-коммуникативных средств довести политические взгляды до соотечественников в России оказались неудачными, а стремление распространить влияние информационной среды эмиграции на советскую территорию — слабо эффективными.

Значимость настоящей работы состоит в том, что в ней установлено взаимовлияние информационной среды и политической коммуникации, выявлена этапность российской политической эмиграции, ее влияние на политические процессы в России. Верификационно подтвержден ряд концептуальных положений социальной и политической информациологии, которая исследует политическую составляющую сложной системы субъект-объектных и субъект-субъектных информационно-коммуникативных отношений в обществе.