Эмоциональные концепты в языковой картине мира: На материале русского и карачаево-балкарского языков

Проблема оязыковления психических констант в разных этнических сообществах представляется релевантной не только для филологии и психологии, но и для лингвокультурологии. Изучение психических переживаний с лингвокультурологических и лингвокогнитивных позиций необходимо, поскольку в этом случае становится возможным выявление особенностей устройства и функционирования этнического и индивидуального языкового сознания, самого ментального мира членов определенного языкового коллектива. При этом более дробное обозначение эмоций в каком-то определенном языке далеко не обязательно является результатом преимущества «техники» одного языка над другим, результатом развитости определенного языка по отношению к другому. Более разумным является предположение о различной степени актуальности вербализуемого разноуровневыми языковыми средствами понятия в том или ином этносе.

Любая деятельность человека основана на эмоциональных переживаниях. Другими словами, эмотивность пронизывает все сферы жизнедеятельности человека. Это позволяет утверждать, что категория эмотивности является общеметодологической при исследовании различных пластов культуры.

Базовые эмоции универсальны, поэтому существуют типовые эмоционально значимые ситуации общения — как межкультурные, так и внутрикуль-турные. Общее эмоциональное пространство человечества предопределяет и существование общего эмоционального смыслового поля. Последнее воспроизводится прежде всего в лексических и фразеологических единицах языка, а также в паремиях. В современном языкознании выделяют лингвистику эмоций, что особенно важно для межкультурной коммуникации.

Проблема концептуализации эмоций в разных лингвокультурах мало разработана, а в карачаево-балкарской практически не затронута.

Всем сказанным обусловлена актуальность темы диссертационной работы.

Объектом исследования являются базовые русские и карачаево-балкарские эмоциональные концепты (ЭК).

Предмет исследования — функционирование ЭК в языковой картине мира (ЯКМ) на материале русского и карачаево-балкарского языков, а также семантические поля ЭК данных языков.

Целью исследования является выявление особенностей функционирования ЭК в русском и карачаево-балкарском языках. Для этого необходимо провести комплексное сопоставительное лингвокультурологическое изучение сущности ЭК как структурнои содержательно-сложных, многомерных вербализованных мыслительных конструктов человеческого сознания в русской и карачаево-балкарской языковых культурах. Определяя ЭК как трех-компонентную структуру, состоящую из понятия, образа и культурной ценности, следует рассматривать данный феномен в динамике его функционирования в культурно-вербальном пространстве русского и карачаево-балкарского языков.

Цель диссертационной работы предполагает решение следующих основных исследовательских задач: 1) обосновать трактовку понятия «эмоциональный концепт» как вида культурного концепта- 2) лингвистически классифицировать анализируемые ЭК- 3) выявить феноменологические сходства и различия семантических полей разнотипных ЭК в рассматриваемых языках- 4) провести лингвокультурологический анализ базовых ЭК в балкарском и русском языковых культурах.

Научная новизна исследования заключается в том, что в диссертации впервые рассматриваются базовые ЭК в таких разносистемных языках, как карачаево-балкарский и русский. Концептуализация эмоций в карачаево-балкарской ЯКМ не была предметом специального монографического исследования. Результаты данного исследования заключаются в следующем:

1) в обосновании трактовки понятия «эмоциональный концепт» в контексте лингвистической и когнитивной интерпретации термина «концепт»;

2) в осуществлении лингвокультурологического исследования базовых ЭК в карачаево-балкарском и русском языках;

3) в выявлении универсальности и специфичности репрезентации базовых ЭК в исследуемых языках.

Методы исследования. Реализация научных задач предполагает выбор адекватных им и самому практическому материалу исследовательских методов. В данной работе целесообразным представляется использование следующих методов исследования: 1) интроспективного- 2) контекстуального анализа- 3) описание- 4) метода интерпретации.

Кроме того, с целью получения более достоверных лингвокультуроло-гических данных о сущности ЭК в русской и карачаево-балкарской концеп-тосферах считаем целесообразным использование метода описания семантических полей однопорядковых языковых единиц.

Материалы для исследования. Выявить глубину определенных идей, представлений, понятий, концептов, составляющих стержень той или иной национальной культуры, принципиально возможно на уровне соответствующего анализа лингвистической эмпирической базы, поскольку язык как семиотическая система отражает в форме знаков всевозможные комбинации реальных и ментальных действий человека. Важны также сведения из культурологии, религиоведения, психологии и философии. Привлечение данных об изучаемом нами феномене из указанных сфер человеческого знания принципиально необходимо, поскольку в задачи предпринимаемого исследования входит изучение концептов двух лингвокультур — русской, квалифицируемой как византийский тип культуры, и балкарской, представляющей собою му-сульмано-языческий тип культуры.

Единицами анализа настоящего исследования выступают прямые номинации эмоций карачаево-балкарского и русского языков.

Поскольку мир эмоций как в русском, так и в карачаево-балкарском языках достаточно детально семантизирован, для анализа избраны лишь так называемые базовые эмоции. В основу классификации эмоций на базовые и производные положен филогенетический критерий. Базовые эмоции по своему происхождению первичны, а по природе элементарны, не социализированы.

Материалом для исследования явились лексические и фразеологические единицы рассматриваемых языков, а также пословицы и поговорки. Обращение к фразеологизированным и лексикализованным концептам объясняется характером корреляции понятий, идей и оформляющих их зна-ков.Концепты, вербализованные лексически, обнаруживают непосредственную корреляцию обозначаемого и обозначающего. Источниками материалов исследования послужили различные словари — толковые, фразеологические, паремиологические, словарь русских концептов Ю. С. Степанова, а также тексты художественных произведений.

Теоретической базой диссертационной работы является понимание природы феномена ЭК как результата сложно организованного перцептивного, когнитивно-эмоционального освоения действительности — как внеязыковой, так и языковой.

Изучение сущности культурных эмоциональных концептов на собственном языковом материале может позволить описать содержание наиболее важных фрагментов эмоционального лексико-семантического поля.

Методологической базой исследования послужили труды ведущих зарубежных и отечественных исследователей — Ю. Д. Апресяна, А. Вежбицкой, P.P. Замалетдинова, В. И. Карасика, Н. А. Красавского, Е. С. Кубряковой, Ю. С. Степанова, В. Н. Телия, В. И. Шаховского и др.

Теоретическая значимость диссертации. Анализ концептосфер разных культур позволяет выявить особенности развития национально-языкового сознания, зафиксировать отражение на вербальном уровне отличия и сходства мыслительной деятельности того или иного народа, специфику его ментального мира, национального характера. Исследование концептуализации эмоций в разносистемных языках способствует углублению понимания сущности ЯКМ и обусловливает эффективное развитие такого направления лингвокультурологии, как лингвистика эмоций.

Практическая ценность работы связана прежде всего с повышением культуры коммуникации, предполагающей знание способов выражения эмоций в различных этнических сообществах. Материалы и результаты исследования будут полезны для лингвокультурологического образования, как в школах, так и в ВУЗах (спецкурсы). В лексикографической практике подход, осуществленный в диссертации к анализу концептуализации эмоций, может быть учтен при составлении словарей лингвокультурных концептов.

На защиту выносятся следующие положения:

1. ЭК представляют собой особую разновидность культурных концептов, специфика которых обусловлена отражением в языке фрагментов картины мира, отражающих когнитивно-эмоциональное освоение действительности. ЭК — многомерный (понятие, образ, культурная ценность) вербализованный мыслительный конструкт человеческого сознания.

2. Концептуализация эмоций в русском и карачаево-балкарском языках подтверждает универсальность их репрезентации в соответствующих ЯКМ.

3. Вербализация базовых эмоций в рассмотренных лингвокультурах не всегда совпадает по объему, форме и качеству эмотивных смыслов. Эмотивная лексика каждого из данных разносистемных языков в целом передает этническую «картину чувств», а определенные концепты отражают фрагменты глобальной «эмоциональной» картины мира.

4. Русские и карачаево-балкарские базовые ЭК, выраженные в специфичных конфигурациях, свидетельствующих об особенностях этнического языкового сознания, не имеют одинакового полного набора эмотивных смыслов.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования были изложены на конференциях: Всероссийская научно-практическая конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Перспектива-2002» (Нальчик, 2002), «Перспектива-2003» (Нальчик, 2003), Международная конференция «Русский язык в полиэтнической среде: проблемы и перспективы» (Нальчик, 2003), региональная научная конференция «Проблемы развития языков и литератур народов Северного Кавказа» (Нальчик, 2004), Всероссий екая научная конференция «Лингвистическое кавказоведение и тюркология: традиции и современность» (Карачаевск, 2004) — Проблемы региональной ономастики (Майкоп, 2004). Результаты исследования поэтапно обсуждались на заседаниях кафедры истории языка и сравнительного славянского языкознания и лингвистического семинара Института филологии Кабардино-Балкарского государственного университета. По материалам диссертации опубликовано 6 работ.

Структура диссертации предопределена целью и содержанием исследования и состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка литературных источников и списка сокращений.

Выводы по третьей главе.

Исследование русской и карачево-балкарской ЯКМ позволило определить различия в освоении действительности представителями данных культур в эмоциональном аспекте. Эмоциональная ЯКМ карачаевцев, балкарцев и русских выражается в фундаментальных ЭК и характеризует эмоциональную культуру этноса. Анализ языкового выражения эмоциональной жизни представителей рассматриваемых культур позволяет судить об особенностях эмоционального поведения, национального характера этноса в целом.

Для лингвокультурологического анализа ЭК наиболее релевантными единицами, наряду с другими, нами признаны фразеологические и паремиоло-гические единицы языка, эксплицитно «высвечивающие» национально-специфические особенности представителей двух этносов в оценке эмоций. Кроме того, эти речевые единицы обладают манипулятивной семантикой. Другими словами, они внедряют в сознание адресата информативные установки в режиме пониженного контроля с его стороны как заведомо истинные и таким образом передают ментальные представления из поколения в поколение.

Лингвокультурологический анализ балкарских и русских ЭК позволяет выявить как национальную специфику, так и универсальность их образной основы.

Анализ употребления номинативов эмоций как компонентов метафорических дескрипций в речевых текстах показывает принципиальное сходство множества образов, используемых носителями русского и карачаево-балкарского языков в понимании исследуемого феномена. В основе образности эмоций лежит архетипический характер ословления психической деятельности. Наиболее часто эмоции мыслятся как образы огня и воды. Так, в русской ЯКМ можно пылать страстью, сгорать от любви, разжигать ненавистьв балкарской — кюерге — бишерге перен. сильно переживать, букв. «гореть — вариться», ичинден къара кюерге — сгорать от зависти, букв. «гореть изнутри по-черному.

Образом текучих эмоций в русском языке порождены такие сочетания, как прилив чувств, радость через край льется, тоска подкатываетв балкарском — келню аллын ачаргъа — разозлить, букв. «открыть запрудуачыу-удан къайнайма —» вскипаю от злостиКроме того, актуальны бинарные оппозиции верх — низ, тьма — свет в представлении эмоций в обеих исследуемых ЯКМ.

Как и в русской ЯКМ, в карачаево-балкарской ЯКМ в качестве вместилища души выступают душа и сердце.

Несмотря на то, что ЭК исследуемых языков во многом носят универсальный характер, выбор конкретного образа, характерного для мировосприятия данного народа, часто уникален, не говоря уже о его национальной специфике.

Эмоция страха. Страх мыслится в русской ЯКМ преимущественно как инстинктивная эмоция, как каузатор сильно выраженных соматических изменений в организме, обозначения которых во многом идентичны в русской и карачаево-балкарской ЯКМ. Натуроморфная метафора в русском национальном представлении страха наиболее продуктивна. При этом из анализа пословично-поговорочного фонда русского языка следует, что страх не мыслится русскими как постыдная эмоция, хотя преодоления страха важно с бытовой точки зрения.

В балкарском языкомышлении осуждается человек, по которому видно, что он испытывает страх. Это справедливо во многих отношениях только по отношению к мужчинам. Само слово къызбай — трус содержит в себе морфему къыз — «девушка, а сравнение с женщиной для мужчины-горца — позор. Таким образом, эмоция страха с мужским типом поведения в балкарской ЯКМ не корреспондируется, но и к безоглядной храбрости не призывают, ср. Къоркъмагъан жигитлик этмейди —» Кто не боится, не совершит смелый поступок". Кроме того, в балкарской ЯКМ глупый и пугливый ставится на одну доску: Къоркъгъанны кезю уллу., телини сезю уллу — «У трусливого глаза большие, у дурака длинные речи» .

Эмоция злости. Лексический пласт как русского, так и карачаево-балкарского языков, касающийся эмоции злости, довольно разработан. Это не значит, что эмоция злости акцентируется в этих языках и не свидетельствует об агрессивности соответствующих народов. Просто, по мнению психологов, человек более детально различает то, что доставляет ему неприятные ощущения, чем-то, что доставляет приятные.

Общими для русской и балкарской ЯКМ можно назвать нежелательный и разрушающий характер данной эмоции.

В рассматриваемых эмоциоконцептосферах образ злости метафоризу-ется с помощью таких физических характеристик, как цвет (побагровел от злости, в балкарском — къара бет алыргъа — злиться, букв. «брать черное лицо»), температура (в баркарском языке къанын къыздырыргъа — разозлить, букв, «накалить кровь» — къаны къайнайды — он злится, букв. «кровь кипит» — в русском языке — кипеть от злости, вспылить). В русской ЯКМ эмоция злости связана с архетипом воды (изливать злобу, злость бьет через край). Хранение злобы в себе для русского человека может обернуться несправедливостью — сорвать злость на первом попавшемся.

В пословично-поговорном фонде русского языка эмоция злости объективирована минимально.

В балкарской ЯКМ злость может иметь агрессивную форму выражения (жер бузаргъа — злиться, букв, «ломать землю», тегерегин ашаргъа — злиться, букв, «разрушать, съедать все вокруг»). В отличие от русского языко-мышления, в балкарской ЯКМ в представлении эмоции злости зооморфная метафора обладает гиперпродуктивностью. Помимо сердца и души, вместилищем эмоции злости в балкарской ЯКМ служит нос: Ачыуу бурунуна чап-ханды — разозлился, букв. «злость бросилась в нос» .

Эмоция печали. С аксиологической точки зрения печаль в русском и карачаево-балкарском языках имеет отрицательную направленность (скорбно-озабоченное, нерадостное состояние), однако в русской ЯКМ печаль может быть светлой, следовательно, позитивно окрашенной. В русской ЯКМ печали приписывается ярко выраженная, разрушающая не только дух, но и тело человека сила: Печаль не уморит, а с ног собьетОт печали немощи, от немощей смерть. Печаль русским языковым сознанием ассоциируется с идеей пожирательства: Ржа железо ест, а печаль сердце.

Причиной печали в русской ЯКМ признается черт (Не было печали, черти накачали), тогда как в балкарской ЯКМ причины печали реальные, социально-бытовые (Къарынынг ач болса, келюнг аз болур -. «Если будешь голодн ым, будешь печальным «).

Философское отношение к печали у русских объясняется надеждой на силы Всевышнего (От всякой печали бог избавляет). В балкарской ЯКМ не признается конечность переживания данной эмоции, нет вербальных фактов апеллирования к Богу в надежде на избавление от эмоции, печаль мыслится однозначно негативной.

Эмоция радости. В представлении русской ЯКМ радость иллюстрируется с помощью антропоморфной метафоры, когда действия радости сходны с актами человеческого поведения (радость может быть живая, может расти, засыпать, просыпаться, шевелиться, умереть и т. д.). Национально-специфичным можно признать представления о радости как о редкой гостье (В один день по две радости не живетГоре семерых завалило, а счастье одному досталось). Необходимость радости в жизни в русской ЯКМ аргументируется не только ее тонизирующими свойствами (от радости старики со старухами помолодели), но и ее жизнеутверждающим характером, так как человек, потерявший способность радоваться, никому не интересен, и, как следствие, его ждет одиночество (В радости сыщут, а в горести забудут). Кроме того, образ радости в русской культуре еще «христианизирован» (ср. название икон «Всех скорбящих Радости» — «Нечаянная радость»).

В семантическом поле концепта радости в балкарском языке складывается. образ радости, детальностью напоминающий солнце (ср. кюн тууду-рургъа — обрадоваться, букв. «возродить солнце»), радость в балкарской ЯКМ дарит свет, тепло.

В русской ЯКМ для радости нет ограничений ни в пространстве, ни во времени. Можно радоваться «задним числом», радоваться заранее. В балкарском языковидении радующийся заранее подлежит осмеянию (Туумгъан ай-гьа салам бергенлей — радуется, букв. «будто здоровается с неродившимся месяцем»).

Русский человек радуется так сильно, как хочет. К чересчур сильному проявлению радости у балкарцев негативное отношение (Кеп кюлген на-мысын тас этер — «Много смеющийся теряет свой авторитет»). Это не значит, что нужно прятать радость, но мера необходима во всем.

Как и в русской ЯКМ, в балкарской ЯКМ радость смешана с горем, печалью. В результате исследования ЭК рассматриваемых разносистемных языков можно утверждать, что самым распространенным является глагольный тип метафоры, так как глагол как самый динамичный класс слов позволяет более эффективно и адекватно передать эмоциональное содержание концептов.

Изучение эмоциоконцептосферы русского и карачаево-балкарского языков позволяет заключить, что через призму эмоций выявляются как универсальные, так и этнически специфичные особенности национального ми-ровидения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В процессе деятельности человека в его сознании возникает субъективное отражение объективного мира, формируется картина мира этноса. Карачаево-балкарская картина мира, как и русская, представляет собой целостный образ мира и является результатом всей духовной активности субъекта и этноса в целом. Эмоциональная картина мира является важнейшей частью общей картины мира.

Исследование русской и карачаево-балкарской ЯКМ позволило определить различия в освоении действительности представителями разных культур через призму эмоций.

Эмоциональные ЯКМ карачаевцев и балкарцев и русских выражаются в фундаментальных ЭК и содержат в себе многовековой опыт поколений, характеризуя как эмоциональную, так и в некоторой мере этическую культуру этноса. В ЭК как сложных ментальных вербализованных единицах индивидуального и коллективного сознания с доминирующим оценочным компонентом закодирована психология этноса, его мировосприятие, духовные ценности.

В данной диссертационной работе ЭК представлены прежде всего лексическим аспектом языка, которому принадлежит особая роль в трасляции культурно-национального сознания этноса и его менталитета.

Русская и карачаево-балкарская эмоциоконцептосферы — это не различное восприятие действительности разными этносами, а всего лишь различные пути осмысления мира языковыми средствами. В ходе интерпретационного анализа номинаций эмоций в рамках двух лингвокультур установлены как общность, так и отличительность образов, оценочно рефлексирующих эмоциональные явления мира.

Опираясь на исследуемый материал, мы можем заключить, что номинации эмоций активно метафоризуются в обоих языках. Для русскоязычных метафорических дескрипций свойствен преимущественно сенсорный тип оценки эмоций (горькое горе, сладкая радость и т. д.), для балкарского языка характерен и сенсорный, и утилитарный типы оценки эмоций.

Для выявления этнокультурной специфики исследуемых концептов не менее важными в настоящем исследовании являются и результаты интерпре-тативного сопоставительного анализа такого вида прецендентных текстов, как балкарские и русские пословицы и поговорки.

В пословицах и поговорках национальная культура предписывает человеку, как он должен эмоционально воспринимать те или иные события и явления, что ему должно делать, а что нельзя. Отклонение от ценностей, бытующих в данном обществе, неразделение их, поступки, противоречащие традиционным ценностям, осуждаются общественным мнением, что отражается в паремиях эмоционального мира языка. К основным ценностям русского этноса, согласно проанализированным пословицам, могут быть отнесены историческая терпеливость, фатализм, открытость и искренность в выражении чувств и эмоций, любовь к большому пространству (широта души, большое сердце), общительность, несдержанность в уровне проявления эмоций в общении, стремление включить в эмоциональное общение всех присутствующих. Именно такими качествами можно объяснить, что в русской ЯКМ более важным представляется необходимость иллюстрации оценочной характеристики эмоций, нежели заметки рекомендательного, предписывающего характера.

Для балкарского эмоционального общения характерны такие особенности, как эмоциональная сдержанность, высокий уровень самоконтроля в эмоциональном общении. Балкарское языковое сознание характеризуется относительно высокой степенью оценочной ориентации.

Функционирование ЭК в таких разносистемных языках, как русский и карачаево-балкарский, характеризуется универсальностью их репрезентации в соответствующих ЯКМ, и в то же время оно национально специфично. Совпадение понятийных сфер при освоении и толковании эмоций не исключает значительного своеобразия используемых при этом ассоциативно-образных и оценочных представлений.

В специфике категоризации действительности в русском и карачаево-балкарском языках отразились присущие данным этнокультурным общностям представления о мире, связанные с различным эмоциональным мышлением, морально-этическими нормами поведения. Категоризация действительности в исследуемых ЯКМ обусловлена толерантным национальным мышлением.

К новейшему аспекту лингвистики эмоций относится когнитивный аспект эмотивности. Мы также учитывали данный аспект при анализе эмоциональных концептов в таких разносистемных языках, как русский и карачаево-балкарский языки. Интерес лингвистов к взаимоотношению эмоций и когни-ций не случаен. Он обусловлен спецификой психической деятельности носителей языков. Чувственный этап процесса познания человеком мира и себя соотносится с деятельностью эмоционального мышления. Языковая система как рациональное мышление выполняет функцию кодирования эмоциональных переживаний, что обеспечивает целостность концептуальной системы языковой личности.

Анализ карачаево-балкарских и русских базовых эмоциональных концептов подтверждает, что категория эмотивности пронизывает все сферы жизнедеятельности человека. Другими словами, любая деятельность человека основана на эмоциональных переживаниях. Это отражается в лексике и фразеологии каждого языка.

Другой общий вывод, к которому мы пришли в результате изучения концептуализации эмоций в рассматриваемых языках, заключается в следующем: в обоих языках базовые эмоции универсальны, хотя имеют различные конфигурации в данных ЯКМ. Существуют типовые эмоционально значимые ситуации внутрикультурного и межкультурного общения, что позволяет выявить общие эмоциональные темы общения.

Следующий вывод, к которому нас привело сравнение концептуализации эмоций в русской и карачаево-балкарской ЯКМ, можно сформулировать таким образом: вербализация эмоций в рассмотренных лингвокулыурах не всегда совпадает по форме, объему и качеству эмотивных смыслов. Эмотивная лексика каждого из данных разносистемных языков в целом передает этническую «картину чувств», а определенные группы концептов отражают глобальную «эмоциональную» картину мира. По нашим наблюдениям, эмоциональные концепты в исследованных ЯКМ, обозначающие универсальные или этнически специфичные культурные ценности, не имеют полного набора эмотивных смыслов в этих языках одинаково.

Превалирование отрицательных эмоциональных концептов над положительными объясняется тем, что, по мнению психологов, человек более детально различает то, что доставляет ему неприятные ощущения, чем-то, что доставляет ему приятные.

Таким образом, основные выводы настоящего диссертационного исследования позволяют утверждать, что эмотивность как семантическая категория языка является межъязыковым смыслообразующим феноменом, который определенен в лингвокультурных разновидностях эмотивных знаков языка.

Изучение эмоциональных концептов в разносистемных языках в перспективе предполагает, что эмотивную семиотику необходимо будет рассматривать при исследовании феномена культуры в контексте семиотического подхода. Кроме того, дальнейшее исследование ЭК (и не только базовых) и категории эмотивности позволит по-новому решить проблемы внутренней формы языка как экстралингвистического феномена.