А. С. Пушкин и развитие звуковой организации русского стиха (XYIII-начало XIX в.)

Период ХУШ — начала XII в, в развитии русской литературы обладает определенной целостностью" Одной из главных задач литературы в этот период было создание литературного языка и прежде т всего — языка самой художественной литературы. Это бшг период «овладения языком» и, следовательно, его фонетикой. Для критических выступлений этой эпохи характерно постоянное внимание к вопросам звуковой организации, которая воспринималась как аспект языка и стиля" Эвфония стиха часто служила боевым топориком в отнюдь не «технических» литературных спорах,.

В эстетике классицизма поэтическая эвфония считалась проявлением языковой, а неблагозвучие воспринималось как «языку насилие» (Сумароков). Джя предромантиков, наоборот, благозвучие — это «организованное насилие» (пользуясь более поздним термином) Искусства над Природой (ср. «Речь о влиянии легкой поэзии на язык» Батюшкова). Для иллюстрации этих положений стоит привести два высказывания. Первое принадлежит М. Дмитриеву, который в полемике с П. Вяземским солидаризировался с позицией «классика»: «Язык русский способен наиболее к поэзии возвышенной, ибо соединяет в себе мужественную приятность звуков е определенной полнотою и округлостью 2 оных. Противоположную точку зрения выразил П. Георгиевский, лицейский учитель Пушкина. Он писал об эвфонических достоинствах немецкого языка, который, по его мнению, близок к русскому: «Самый Виноградов В. В. Очерки по истории русского литературного языка ОТ — ИХ вв. — М., 1938, с. 224.

Дмитриев М. Возражение на разбор Второго разговора между Классиком и Издателем «Бахчисарайского фонтана». — Вестник Европы, 1824, * 8, с. 294. язык, который для непривычного слуха чужестранца кажется груб и несовместим с гармонжею, сделался усилиями великих поэтов гибок и звукоподражателен" «^. Таким образом, гармония воспринимается то как исконное, то как цривитое свойство, но в любом случае — именно как совйство языка. При этом в каждом высказывании просвечивает его полемический смысл: М. Дмитриев противопоставляет эпическую поэму Хераскова романтической поэме ПушкинаГеоргиевский, как и Вяземский в споре с Дмитриевым, в противовес французской традиции выдвигает немецкую.

Вопросы звуковой организации решались, нестественно, не толь ко в критических и теоретических высказываниях, но и в самой поэтической црактике. й здесь многообразие эстетических позиций проявлялось то в установке на языковую норму, то на ее нарушение, то в ориентации на разговорную, то на сугубо поэтическую речь.

Органическим завершением периода ХУШ — начала XIX в. является творчество Пушкина, ставшее заключительным этапом формирования русского литературного языка и, шесте с тем, отразившее всю его 2 историю. Пушкинское «мышление стилями» с большой отчетливостью выявляет эстетический «заряд» звуковой организации.

Актуальность исследования определяется перспективностью исторического изучения поэтики, а также особым положением, которое занимала звуковая организация в поэтической культуре ХУШнач. XIX в.

Ядя современного стиховедения характерно историческое рассмотрение категорий стиха — в плане литературного процесса или Георгиевский П. Е.

Введение

в эстетику.- В кн.: Русские эстетические трактаты первой трети XIX в.: В 2-х тт.- 1., 1974.-Т.1, с. 553.

Виноградов В. В. Очерки по истории., с. 227. т индивидуальной творческой эволюции^. Вместе с тем, звуковая организация в этом аспекте почти не исследовалась. Господствующим остаётся «имманентное» изучение фоники (в пределах стихотворения). Так, в ценном исследовании Г. Расторгуевой по лингвистике о текста раскрыта смыслообразующая роль звуковых повторов, построена их функциональная типология, но не ставится задача типологии текстов. Историческому изучению звуковой оргао низации посвящена работа Л. Чурсиной (единственная в этом направлении). Однако пионерский характер этой работы обусловил и рад её недостатков: для изучения взят широкий, исторически неоднородный периодисследование движется «по вехам имен» (от Державина до Блока) — не определены аспекты и методы анализа. В результате историческое рассмотрение оказывается оторваным от типологического: эволюция стиха предстает как ряд самостоятельных «портретов». Всё это определяет необходимость нового обращения к историческому аспекту анализа. С&ё.исследования, посвященные метрике, ритмике и рифме интересующего нас периода: Русское стихосложение XII в. Материалы по метрике и строфике русских поэтов.- М., 1979. 453 е.- Вишневский К. Д. Русский стих ХУШ — первой половины XII века (Проблемы истории и теории). Автореф.дис.. д-ра филол.наук.- ®., 1975. 32 е.- Западов В. А. Русский стих ХУШ — начала III века (Ритмика).- Л., 1974. 56 е.- Западов В. А. Державин и русская рифма ХУШ в.- В кн.: Державин и Карамзин в литературном движении конца ХУШ — начала XIX века.-I., 1969, с.54−91. р

Расторгуева Г. В. Звуковой повтор в структуре поэтического текста (на материале произведений С. Дей Льюиса). Дис.. кацд. филол.наук.- Л., 1982. 202 с.

Чурсина Л.К. К эволюции звукового строя русской лирики (содержательность фоники). Дис.. канд.филол.наук.- Л., 1976. 192 с.

Новизну исследования составляет историческое исследование звуковой организации, построенное на адекватной для этой задачи материале. Такое исследование предполагает, во-первых историческую конкретизацию категорий звуковой организации, и, во-вторых, переход от «имманентного» анализа к типологическому.

Методологической основой диссертации послужили следующие положения диалектического материализма:

— единство содержания и формы;

— единство логического и исторического;

— единство единичного и общего, конкретного и абстрактного — и вытекающие из них методологические принципы современного литературоведения:

— целостный анализ художественного произведения;

— сочетание сравнительно-исторического и историко-тшгологи-ческого методов исследования;

— применение методов математической статистики;

На важность применения статистики в общественных науках т указывал В. И. Ленин. Из его статьи явствует, что статистикаэто метод получения фактов, а не их интерпретации: «Надо попытаться установить такой фундамент из точных и бесспорных фактов, на р который можно было бы опиратьсяВсе факты, полученные статистическим путем, подлежат в данной работе содержательному историко—литературншу истолкованию.

Цель исследования — историческое изучение категорий фоники — конкретизируется в виде следующих задач: первой — изучить развитие форм и содержательных функций звуковой организации в свя Ленин В.й. Статистика и социология. — Полн.собр.соч., т.30, с.349−351. 2 Там же, с. 351. зи со сменой литературных направлений ж стилей, и второй — проследить отражение этих форм и функций в творчестве Душкина.

Таким образом, индивидуальность фоники Пушкина должна быть изучена на типологической основе. Одним из возражений против такого подхода обычно служит тот аргумент, что звуковая организация входит в литературный процесс только через целое художественного произведения. Однако именно в данную эпоху звуковая организация осмысливается как элемент поэтического языка — как «течение» и «украшение» речи, а не как индивидуальная форма конкретных произведений*. Выступая в этой роли, она обладала непосредственной эстетической значимостью и была тесно связана с программами литературных направлений. В этом отличие звуковой организации от «правил версификации» — размера и рифш^.

Изучение звуковой организации в аспекте поэтического языка и составляет специфику подхода, принятого в данной работе. Это ставит более определенные границы для исследования, которое, конечно, не претендует на изучение всей фоники Пушкина. Однако этот подход не исключает рассмотрения звуковой организации в органическом единстве художественного целого: «Литература проявляется через кошдэетное художественное произведение, но оно-то, как Любая подлинная индивидуальность, возникает только на всеобщей и устойэ чивой основе, в частности, на основе художественного языка». * Для обозначения аспекта поэтического языка термин «звуковая организация» представляется более уместным, чем «фоника». 2.

Как элемент стиховой формы, рифма не относится к стилевым средствам или" речевому поведение": эстетически отмеченным является её отсутствие или неточность, тогда как для звуковой организации отмеченным является само наличие того ш иного приёма.

Гиршан М. М. Еще о целостности литературного произведения. — Известия АН СССР: Серия литературы и языка, 1979, $ 5, с. 455.

Рассматривая звуковую организацию как явление поэтического языка, античные риторики различали следующие её аспекты (названия условны):

1. «Звуковую просодию» или «соединение слов». Сюда относятся в основном фонетические правила границы слов: элизия, запрет зияния гласных и стечения согласных, В квантитативном стихосложении, где эти правила связаны собственно с просодией, они имеют большее значение, чем в поэзии на новых языках. К этому аспекту принадлежат также запреты неблагозвучных аллитераций и ассонансов («йотацизм», «полисигма» и др.).

2. «Звуковые жесты» — ономатопея (звукоподражение), звуко-символизм — приемы, основанные на категории мимесиса и призванные иллюстрировать содержание аналогично жестам оратора.

3. «Звуковые метафоры» — парономасия, парехеза, поэтическая этимология и подобн. — сочетания созвучных слов, которые рассматривались в ряду тропов и фигур.

Наиболее существенным представляется первый аспект. Звуковые повторы в разных функциях скорее оправдывались, чем рекомендовались. Немотивированные аллитерации в поэзии, как и в прозе, безусловно осуждались (сам термин «аллитерация» появился только в ХУТ в. в риторике Я. Понтано).

Эти аспекты сохраняли актуальность и в изучаемый период, поэтому, с учётом их дальнейшей научной разработки, их целесообразно использовать и в данном исследовании.

Основным предметом анализа в работах XX в. стали «звуковые повторы» — как самостоятельное формально-композиционное явление^. Из основных работ назовем: Брик О. М. Звуковые повторы.- В сб.: Поэтика. Сборники по теории поэтического языка.- Пг., 1919, с.58−101- Брюсов В. Звукопись Пушкина.- Собр.соч.: В 7-ми тт.-М., 1975, т.7, с.127−148- Гончаров Б. П. Звуковая организация.

Можно выделить три подхода в их изучении, в зависимости от того, какая категория принимается за основную: стих (как звуковой ряд) или слово.

1. Формальный подход (О.Брик, Т. Готье). «Стандартным участком» повтора считается стих или двустишие. Единицы повтора (буквы) учитываются независимо от границ слова и вне связи со смыслом («серии» Т. Готье).

2. «Логоцентрический» (В.Брюсов, Д. Массон). Определение стандартного участка совпадает, но единицей повтора цризнается слово. Учитывается расположение повторяющихся звуков относительно границ слова. Исследуется смысловая рожь звуковых «мотивов» (Д.Массон).

3. Собственно лингвистический (В.Григорьев, П. Валееьо). Звуковой повтор рассматривается прежде всего как словесный и связывается с семантическими эффектами. Повтором считается сочетание двух слов независимо от их положения в стихе.

Явление «паронимической аттракции», обнаруженное В. П. Григорьевым в поэзии XX в., заключается в сближении слов, почти совпадающих по звучанию: «замер зуммер», «ностальгия по настоящему» и т. д. Однако «дрешгнщей паронимией», по его мнению, обладают и такие сочетания, как «неведомые воды», «очей очарованье»^. Подобстиха и проблемы рифмы.- M., 1973. 275 е.- Григорьев В. П. Паро-нимическая аттракция.- Поэтика слова.- М., 1979, с.251−294- Massoc B.J. Tematic analysis of sound in poetry. «In: Essays on the language of Literature. «H.Y., 1967, p.54−60- Valesio P. Strutture dell*aliiterazione: Grammatica, retorica e folklore verbale. * Bologna, 1967, 436 p.;

Gauthier T. L’equation de language poetique. p., 1973, 610 p. Григорьев В. П. Поэтика слова, с. 269, 270. ные сочетания б наибольшей степени соответствуют классической «звуковой метафоре» .

В данной работе мы придерживаемся второго подхода, но не отрицаем правомерности двух остальных: так, для французского языка с его невыраженностью границ слова вполне применим «серийный» анализ. Во всяком случае, каждый подход — свидетельство определенного отношения к слову как к значимой единице в данной культурной традиции. Аналогичные типы отношения к слову мы будем встречать у разных поэтов, что и требует применения соответствующих методов.

Звукосимволизм в поэзии также стал предметом теоретических исследований"^. Явления звукосимволизма интересуют нас постольку, поскольку они осознавались поэтической культурой как «подражательная гармония», т. е. преимущественно как звукоподражание. Существует несоответствие между той ролью, которая отводилась ономатопее в ХУШ веке, и отсутствием современных исследований этого явления. Получил распространение скептический взгляд на ономатопею. Его сторонники объясняют звукоподражание тем, что некоторое ключевое слово, обозначающее звучание, воспроизводится в фонетическом составе других слов и индуцирует в них — по принципу поэтической этимологии — значение звучания^. Таким образом, ономатопея сводится к звуковой метафоре. Согласно этой теории, строка.

И будит лай собак уснувшие дубравы Журавлев А. П. Фонетическое значение, — 1., 1974. 160 с. Fona-gy J. Communication ill poetry. «Word, 1961, W 2, p.194−198. 2.

Pszezolowska L. Metafore dzwiekowe w poesji i ich motywac^a. 1ш Teket i jezyk. Problemy eemantyczne. Wrocl., 1974″ s.175. не является звукоподражательной, так как воспроизводится не ключевое слово «лай», а олово «будит». Можно заметить, однако, что звуковая метафора тяготеет к двучленному комплексному повтору, а ономатопея — к многочленному одиночному и слоговому: подчеркивается качество звука, а не сам факт повтора. Ономатопея, таким образом, является самостоятельной формой звуковой организации, особым приёмом поэтического языка.

К проявлениям звукосимволизма в поэзии относится качественная фоника**". В отличие от ономатопеи, она заключается не в локальных звуковых жестах, а в звуковой однородности всего стихото воренжя, в его «тональности. Целесообразность введения этой категории становится ясной при рассмотрении поэзии Жуковского.

В XX веке была открыта еще одна категория звуковой организации — анфтраммы. Под анорраммированием понимается воспроизведение некоторого ключевого слова (обычно отсутствующего в тексте) в звуковом составе других слов. Из различных типов такого воспроизведения^ нас будут интересовать «концентрированноея (собственно ан^грамш) и «распыленное» (логограммы). Первый тип родственен звуковой метафоре, второй — качественной фонике.

Не следует отовдеетвлять анфраммы с тайнописью. Анортрамми-рование состоит не только в фонетическом, но и в семантическом.

Термин введен А. Артгаковым в его кн.: Стиховедение. Качественная фоника русского языка. — M., 1927. IG6 с. р

Иначе, критерием ассонанса ш аллитерации должно служить отклонение от распределения Пуассона (по отрокам), а критерием качественной фоники — отклонение от нормального распределения (во всем тексте).

См.: Wunderli W. Ferdinand de Saussure und die Anagramme. -Ttlbingen, 1974″ т восцроизведенш слова-темы. Известен также вид анаграмм, при котором слово-тема црисутствует в тексте (гипограшш).

Качественная фоника и анаграммы как воспроизводимые формы звуковой организации, как её конструктивные принципы, несомненно, относятся к явлениям поэтического языка.

Таким образом, выделяются следующие аспекты анализа: фонетические сочетания на границе слов (как представляющие «звуковую просодию») — ономатопеякачественная фониказвуковые метафорыанаграммы. По этим параметрам и проводится сравнение отдельных авторов. При этш основное внимание уделяется тем аспектам, которые осознаны поэтической культурой данного времени.

Проблематика работы — изучение «звукового стиля» Пушкина и его предшественников — обуславливает содержание и структуру исследования.

Введение

посвящено обоснованию цроблемы, постановке задач и оцределению аспектов исследования.

В первой главе рассмотрены принципы звуковой организации в поэзии ОТ! века. Исследованы конкретные формы звуковой организации, характерные для индивидуальных стилей Ломоносова и Державина и для школ «гладкого» и «трудного» стиха. Показано, что в основе различных направлений и стилей лежат некоторые общие принципы и прежде всего — принцип функциональности звуковой организации. Выделенноеть этого уровня стихотворной речи становится сигналом «высокого» или «низкого» стиля или служит средством «подражательной гармонии» .

Во второй главе проводится сравнение эвфонии Жуковского и Лотман М. Ю. О соотношении звуковых и смысловых жестов в поэтических текстах.- В кн.: Семиотика текстаТруды по звуковым системам. Тарту, 1979, с. 101−104.

Батюшкова, которая рассматривается как проявление их поэтической индивидуальности. Такое сравнение возможно благодаря новому соотношению аспектов звуковой организации, которое сложилось в их поэзии. На первый план выдвигается качественная фоника, её индивидуальность, которая соотносится с индивидуальностью «поэтического голоса». Шесте с тем, различие между поэтами обусловлено двумя типами отношения к слову, двумя способами включения его в поэтический текст. С этими же поэтическими установками связано различие стилей Ломоносова и Державина.

Третья глава посвящена исследованию аспектов звуковой организации в лирике Пушкина. Традиционные аспекты и формы звуковой организации рассматриваются в связи с их содержательной функцией, с той ролью, которую они играют в конкретных стихотворениях.

Статистическое исследование лирики по годам творчества помогает выделить этапы творческого развития Душкина, уточнить границы между ними. На смену поэтической «небрежности», характерной для лицейского творчества, приходит период «отделки стиха», затем происходит движение в сторону разговорной естественности. В последний период культивируется «трудный стих» .

Ономатопея — наиболее выделенный аспект звуковой организации — служит у Пушкина отчетливым жанровым сигналом. Она выступает в трех разновидностях — эпической, буколической и элегической. На основе последней формируется качественная фоника Пушкина, которая служит речевому воздействию — внушению и заклинанию.

Звуковые метафоры совмещают звукосимволическую и звукосмыс-ловую функцию, которая усиливается в последний период.

В заключении показано соотношение изученных аспектов в разные периоды творчества. В период «обработанного» стиха ведущую роль приобретает качественная фоника, в период «говорного» ономатопея и анаграммы, в последний период — звуковые метафоры. Эволюция фоники тесно связана и с творческим развитием поэта, и с ходом литературного процесса. В лицейском творчестве фоника отражает ориентацию на учителей, в южный период — эстетические позиции «союза поэтов», в позднем творчестве — сложное взаимодействие с поэтами новой формации. Вместе с тем, в основе этой эволюции лежит смена тех же поэтических установок, которые характеризовали творчество его предшественников.

Возможности практического применения результатов диссертации. Результаты, полученные в диссертации, могут быть использованы в общих и специальных лекционных курсах по русской литературе ХУ1 и 1-й половины XIX века. Методы исследования, примененные в работе, могут быть распространены на более широкий материал. Библиография работ по звуковой организации стиха Пушкина (составленная с установкой на максимальную полноту)* вносит вклад в советскую стиховедческую Пушкиниану и может послужить поддержкой для новых исследований. Апробация работы.

Основные положения диссертации изложены в докладах на ХХХГУ Герценовских чтениях, на Х1У Конференции стиховедов в МШШ, на заседании Пушкинской группы в ШШ, в других научных сообщениях. По теме диссертации опубликованы две статьи: «О «заумном языке** детских считалок «(0,6 п.л.) и «Актуальное членение и рифма» (0,5 п.л.). В печати находятся статьи: «Принципы звуковой организации в поэзии Ломоносова» (0,8 п.л.) и «Гекзаметр Пушкина. Экспрессивный ореол и звучание» (I п.л.). Использованы имеющиеся стиховедческие библиографии, картотека Пушкинского кабинета ИРЛИ. Просмотрены бюллетени «Новая советская литература по литературоведению» с 1971 по 1981 год включительно.

— 135 -ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Отдельные аспекты звуковой организации были рассмотрены в связи с их содержательной ролью в творческой эволюции Пушкина. Обобщая эти аспекты, необходимо показать их соотношение в каждый период развития и ввести эту картину в белее широкий истори-ко-дитературный контекст.

Пушкин начинал как сторонник «негладкого» или «небрежного» стиха. Менее всего это объясняется неопытностью поэта. В ранний лицейский период Пушкин ориентировался на «капитальные» жанрыпоэму, послание, и высшими авторитетами в этих жанрах для него были Державин, Радищев и Батюшков*.

Отделка" стиха начинается в 1818 г. и усиливается с 1821 г.

— с того времени, когда Пушкин переходит к новому типу ритмиче2 ского движения в ямбе. Почти такие же низкие показатели обнаруживает в начале 20-х гг. стих Дельвига и особенно Баратынского (см. табл.3). Как известно, С. Шевырев относил Баратынского к числу «тех русских поэтов, которые своими успехами в мастерской отделке стихов исключили чистоту и гладкость слога из числа важо ных достоинств поэзии» .

Для пушкинской лирики этих лет характерен «химический» анализ слова — насыщенность повторами /CS/ в их звукосимволической функции. В частности, эти повторы могут создавать значение местного колорита, антологической полноты звучания и т. д. На основе элегических звукообразов и регистра декламации формируется пушкинский стиль качественной фоники, пушкинский тип напевного сти.

1 Томашевский Б. В. Пушкин, кн.1 (I8I3-I824).- М.-Л., с. 41,90,117. о.

Тарановски К. Руски дводелш ритмови.- Београд, 1953, с. 78.

Московский вестник, 1828, № I, с. 71. ха, высшие образцы которого относятся к 1825−28 гг. В отличие от Жуковского, напевный стих Путина строится как речевое обращение. Его эвфония служит внушению, заклинанию, а не созданию звукосим-волического «второго плана», т. е. сохраняет и усиливает речевую функцию общения. Эвфония Пушкина диалогична, эвфония Жуковского монологична.

Сближение с разговорной речью, особенно значительное в 1829 г., проявилось и в обращении к просторечию («Зимнее утро»), и в анаграммах использующих языковой звукообраз («Обвал», «Делибаш»), и в самой естественности речевой ткани (близости числа стыков к речевой норме). Разговорному стилю соответствует и новый субъект сознания. Лирический герой становится если не носителем бытового сознания, то, по крайней мере, «говорящим человеком», эмпирической личностью. При этом поэтическая речь не превращается в сказ, а продолжает служить лирическому выражению. По пути использования разговорной речи в лирических жанрах шел и П.Вяземский.

В 30-е гг. продолжается разработка фольклорного говорного стиха («Песни западных славян», где «разрешены» троегласные зияния), но главный путь развития лежит в другом направлении. Речь, воспринятая как реальная активность и характеристика лирического героя, приближает его к драматическому герою, а стихотворениек монологическому фрагменту. Многие стихотворения 30-х гг. посвящены анализу парадоксальной психологической ситуации, в которую поставлен лирический герой. Этому соответствует новая роль звуковой организации в этих стихотворениях. На первый план выдвигаются звуковые метафоры и рассеянная паронимия, функциональ-но-смысловой становится качественная фоника. В целом происходит эволюция от химического стиля к геологическому, от звукосимволи-ческой роли звуковых повторов к звукосмысловой, «корнесловной» .

Увеличение числа скоплений согласных в этот период свидетельствует о большей выделенности отдельных слов.

В то же время, с конца 20-х гг., усиливается роль «подражательной гармонии» — ономатопеи и других форм изобразительных звуковых жестов («Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем»).

Все эти качества сконцентрировались в «трудном стихе» 30-х гг. С одной стороны, он используется как жанровый признак при стилизации оды («Клеветникам России»), с другой — передает «трудность действия». Можно, однако, назвать стихотворения, в которых инструментовка изображает не звуки и действия, а статические зрительные картины, но ее «подражательный» характер не менее очевиден («Чистый лоснится пол, стеклянные чаши блистают»).

Здесь необходимо остановиться на новых явлениях в поэзии 30-х гг. и на отношении к ним Пушкина. В эти годы появляется течение «живописного», «роскошного» стиха, наиболее заметным представителем которого был В.Венедиктов. Однако к этому же течению можно отнести и «ухарские псалмы» Ф. Глинки (ХЕ1, 335), и описательные элегии В. Тешшкова, и поэму А. Муравьева «Таврида», «богатую жаром и т.

1фасками" (Баратынский). На смену поэтическим жанрам 20-х гг. приходит фрагмент, а художественной доминантой становится стиль, о красочность описания. Аналогичные явления происходят в живописи, где усиливается хроматизм цветовой поверхности (Брюллов). Источником этого направления была не «словесная живопись» Державина, а та линия развития, которая представлена именами ЛомоносоваПетрова — Батюшкова. Программное значение для нового направления имела статья Раича «Петрарка и Ломоносов», в которой положительно т х Цит. по: Тынянов Ю. Н. Пушкин и Тютчев.- Пушкин и его современники.- М., 1969, с. 175. 2 Там же, с. 171. т оценивался «кончеттизм» Ломоносова .

Произведениям Ф. Глинки и В. Тешгякова Пушкин посвятил отдельные рецензии. Черновик статьи о «Фракийских элегиях» Теплякова 2 открывается профилем, изображающим, по-видимому, Бенедиктова. Первый образ, с которым ассоцируется у Пушкина поэзия Теплякова,-" великолепный Восток" (ХП, 82). Второй — живопись Брюллова: «. А между тем в голове его уже шаталась поколебленная Помпея, кумиры падали, народ бежал по улице, чудно освещенной Волканом» (ХП, 372). Главные достоинства «Фракийских элегий» — «блеск и энергия», главные недостатки — «напыщенность и однообразие» (ХП, 87). С этими определениями соотносится характеристика Ф. Глинки: «энергическая пылкость», «однообразие мыслей и свежесть живописи» (XI, 110). Таким образом, складывается единый образ нового направления, главные черты которого — живописность и энергия. Соединение этих качеств — динамики, зрительной яркости и чувственного великолепия — мы находим как раз в поэзии Петрова и Батюшкова. В качестве примера их влияния на новое направление можно вспомнить «Вакханку» Батюшкова и «Кудри» Бенедиктова или описание разгоряченного коня, характерное для всех трех поэтов. К этому типу образов относится у Бенедиктова вулкан как метафора страсти («Могила любви»). В другом стихотворении этот образ трактуется чисто описательно: Она уж на лестнице — дымная мгла Ее окружает, вкруг сыплется камень. Уж вот на балконе. вот сына взялаЕе пощадили дождь камней и пламень. Спасение близко. Но падает дом.

1 Цит. по: Тынянов Ю. Н., Пушкин и Тютчев, с. 172. 2.

Эфрос А. Рисунки поэта.- M., 1933, с. 457.

И дым заклубился могильным огнем.

Смерть в Мессине")1.

Это стихотворение Бенедиктова было знакомо Пушкину при написании статьи. Однако, описывая «Гибель Помпеи», Пушкин перерабатывал свое же стихотворение 1834 г. Вряд ли он знал тогда «Смерть в Мессине» (стихотворение написано около 1831 г., опубликовано в сборнике 1835 г.). Ср. пушкинское стихотворение: Везувий зев открыл — дым хлынул клубом — пламя Широко развилось, как боевое знамя. Земля волнуется — с шатнувшихся колонн Кумиры падают. Народ, гонимый страхом, Под каменным дождем, под воспаленным прах см, Толпами, стар и млад, бежит из града вон.

Мы относили это стихотворение к типу «трудного» стиха. Можно, однако, заметить ряд особенностей, противоречащих его эпической жанровой црироде. Таковы кинематографический темп описания (ср. пунктуацию) и броские сочетания ЗВ, ВС, которые имеют не звуковые и динамические, а только зрительные соответствия (в отличие от «Подражания италиянскому»). «Праздничность» сравнения «широко развилось, как боевое знамя» противоречит^агизму описываемых событий. В основе стихотворения лежит та же «звуковая живописность», которую находим в стихотворении предшествующего года «Из Ксенофонта Колофонского», С какой бы традицией ни связывать эти стихотворения, очевидно, что Душкин не остался в стороне от поисков новой звуковой эксцрессии, к которой обращались в эти годы и Шевырев, и Бенедиктов. Вместе с тем, большинство пушкинских опытов являются «подражаниями» или переложениями, что Бенедиктов В. Г. Стихотворения.- I., 1939, с. 26. придает им характер свободного «мышления стилями» .

Рассматривая творчество Пушкина в контексте всего периода ХУШ — нач. III в., мы приходим к характеристике двух поэтических стилей или двух типов отношения к слову, которые наблюдаются в этот период:

1. «Химический» стиль. Для него характерны: насыщенность слоговыми повторами, звукосимволизм дифференциальных признаков фонем и сочетаний /¿-5У, использование повторов в функции компенсации.

2. Теологический" стиль, который отличают: увеличение числа инициальных и корневых повторов, использование их в роли звуковых метафор, «корнесловное» (паронимическое) анаграммирование. Этот стиль обладает большей выделенностью слов, проявляющейся в скоплениях и стыках согласных.

Геологический стиль обычно связан с «подражательной гармонией» в таких ее разновидностях, как «трудный» стих, кинетическая инструментовка" '", фактурность звукообразов. Ведущую роль в нем приобретают не акустические, а артикуляционные представления. Однако эта связь не является обязательной: у Батюшкова, с его тяготением к звуковым метафорам и «негладкостью» стиха, преобладает эмоционально-звукосимволическая роль качественной фоники.

Выбор того или иного стиля зависит от общей художественной задачи: от жанра, от типа интонации. Так, напевному стиху соответствует обычно химический стиль, а ораторскому — геологический. Вместе с тем, в развитии стиха прослеживается общая тенденцияпереход от химического стиля к геологическому. Этот переход наблюдается и в творчестве Ломоносова, и в смене стилей от Ломоно.

Термин Г. Шенгели для обозначения произносительных жестов: Шенгели Г. Техника стиха. М., 1удож.лит., 1960, с. 266. сова к Державину. В поэзии Жуковского химический стиль возродился на основе интенсивного звукосшволизма всей речевой ткани. Пушкин, в начале 20-х гг., близкий к Жуковскому, в конце творческого пути также приходит к геологическому стилю. Наконец, то же движение выявляется в ходе развития отдельного стихотворения.

Обнаруженная тенденция согласуется с переходом от «возвышения слога» к «возвышению слова» в истории русской рифмы1-. Поскольку выделенность размера проявляется в вьщеленности слога, то этой тенденции соответствует переход от «одометра» к «лого9 метру» в концепции В.Чудовского. Аналогичны и два способа выбора ритмического слова: при первом выборе производится среди слов, подходящих по размеру, при втором — среди всех слов русского языка. В поэзии ХУШ в. происходит переход от первого способа ко вто-рому. Таким образом, развитие фоники, рифмы и ритмики — это во многом проявления одного процесса, в основе которого лежит тип отношения к слову. т.

Томашевский Б.В. К истории русской рифмы.- Стих и язык: Филологические очерки.- М.-Л., 1959, с. 114. 2.

Чудовский В. Несколько мыслей к возможному учению о стихе.-Аполлон, 1915, № 8−9, с.55−95. о.

Красноперова М. А. Модель восприятия и порождения ритмической структуры стихотворного текста (в применении к классическим размерам русского стиха). Автореф. дис.. канд.филол.наук.-Л., 1980, с. 16.