Культурная целостность народов Северного Кавказа

Актуальность темы

исследования. Современный планетарный социум пребывает в принципиально новой социетальной ситуации, остро нуждающейся в философском осмыслении. Неисследованность данной ситуации характеризуется уже понятийным релятивизмом, затрудняющим ее идентификацию. Наиболее распространенным пониманием таковой является состояние определяемое как глобализация. Данная характеристика является предпочтительной, хотя и не лишена некоторых изъянов. Изучение всех многообразных аспектов глобализации обусловлено отсутствием аналогов в прошлом, что продуцирует неопределенность социокультурных экспектаций.

Сюда же относятся ускорение темпов общественной динамики, предельно сжимающей социальное время, порождая все новые и новые проблемы, требующие своего незамедлительного решения. Социальная логика, оправданная в эпоху индустриального социума, обнаруживает свою контрпродуктивность. Многие эсхатологические, футуристические проекты имеют все шансы быть реализованными.

Положение осложняется тем, что со всей очевидностью осуществляется энтропия устоявшейся ценностной системы, долгое время обеспечивавшей стабильное развитие общества. Приходится констатировать нарастание аксиологической диффузии, потери многими ценностями своей субстанциальности, повышении их мобильности и мимикрии.

Современное общество оказалось лишенным возможности целеполагания, связанного с принципиальной невозможностью проектного мышления на макросоциальном уровне. Утрата социального нормативизма заставляет актуализировать такие факторы как способность бытия в условиях экзистенциальной спонтанности и неопределенности.

Вместе с тем, мы склонны полагать, что отсутствие стабильности существующих социальных систем вполне может быть интерпретировано как следствие поиска социумом собственной культурной идентичности, переходом к новой, лишенной пока еще интеллигибельности парадигмальности. Уверенности этому придает отсутствие в исторической ретроспективе общества лишенного фундаментальных ценностей, поскольку без таковых общественное бытие вообще не представляется возможным.

Безусловно, в настоящее время формируется некая интерсубъективная установка, детерминирующая норма и правила социального поведения, отмеченная когнитивной востребованностью. На сегодняшний день наиболее явной тенденцией является процесс глобализации, унификации, формирование новой общественной парадигмы, которой еще предстоит доказать свою жизнеспособность, адаптируемость к жизненному миру. Но интеграция культур возможна на разной основе. Это может быть ассимиляция, миксация, механическое соединение, неустойчивое и неперспективное. А может быть и личностно оптимизированное культурное единство, в котором каждая из культур не только не теряется, но и обогащается. Необходимостью поиска такой культурной оптимизации для конфессионально и этнически неоднородного региона — Северного Кавказаи определяется актуальность темы данного исследования.

Степень разработанности проблемы. Существует целый ряд исследований в области культурологи, социальной философии, философской антропологии, социологии, психологии, этнокультурологии, социокультурологии, социолингвистики, аналитической философии и ряда других наук, затрагивающих проблему социокультурной целостности.

В социально-философских исследованиях, касающихся вопросов культуры прежде всего эксплицируется феномен человека как ее создателя. Хочется отметить работы таких авторов, как B.C. Барулина, Б. В. Маркова, К. С. Пигрова, Р. Арона, Г. С. Батищева, М. М. Бахтина, Н. Н. Моисеева, Б. Вышеславцева, А. Геде, Э. Геллнера, Дж. Гелбрейта и других, раскрывающих сущность культуры и ее трансляцию на различных уровнях сознания.

В области философской антропологии данная проблемы рассматривалась еще Аристотелем, затем, много позже, Эразмом Дарвиным,.

Чарльзом Дарвиным, Ф. Гегелем, Г. Р. Траверанусом, Хуго де Фризом, Тейяром-де-Шарденом, Ф. Арьерсом, Ж. Бодрийяром, М. Бубером, С. Кьеркегором, К. Леви-Строссом, М. Хайдеггером, П. И. Хейзингой, Г. Шпетом, П. А. Сорокиным А. Тойнби и др. Большинство работ в упомянутой области касаются проблем антропосоциогенеза, сущности и существования, биологического и социального.

Социологические и социально-философские исследования представлены такими именами, как М. Вебер, Э. Дюркгейм, Г. Зиммель, J1.B. Скворцов, J1.H. Карасавин, Т. Парсонс, К. Потер, А. Шютц, B.C. Шевырев, П. П. Гайденко, Т. Кун, К. Поппер, Р. Дарендорф и другие. В этих исследованиях проводится синтез человека и культуры, их взаимовлияние.

Психологические исследования проблемы представлены в трудах В. Дильтея, Ф. Ницше, 3. Фрейда, К. Г. Юнга, А. Адлера, В. Виндельбанда, А. Камю, Ж. Маритена, Э. Гуссерля, Э. Фромма, М. Фуко, Л. Андреева, P.M. Габитова, Б. Т. Григорьяна, В. И. Добренькова, А. С. Колесникова и других.

Особый интерес приобретает данная проблема в этнокультурологии и социокультурологии, где она представлена трудами Ю. Хабермаса, О. Шпенглера, Я. Элиаде, C.JI. Франка, К. Леви-Стросса, Н. Я. Данилевского, Н. А. Бердяева, А. Н. Леонтьева, Ю. М. Бородай, М. К. Мамардашвили, Р. С. Карпинской, Ю. Бромлея, В. Козлова, Л. Гумилева, В. Алексеева, Л. Андреева и другими. В этих работах культура предстает в синергетическом измерении нелинейных связей.

Однако, проблеме культурной целостности в контексте этнических и конфессиональных различий в философской литературе уделяется недостаточно внимания. Наоборот, появляется все больше научных трудов, в которых отстаивается национальный культурный суверенитет.

Цель исследования — показать возможность и необходимость культурной целостности для сохранения конфессионально отличных этнических культур и дальнейшего их развития.

Для достижения цели исследования понадобилось решить следующие задачи:

— эксплицировать корреляцию понятий «этничность» и «ментальность» как пространственных характеристик духовной жизни социума;

— выяснить природу и духовные начала этнических традиций народов Северного Кавказадифференцировать культурные традиции православных и неправославных этносов Северного Кавказа и найти их точки соприкосновения;

— выявить причины этнокультурной конфронтации;

— определить в качестве основного пути достижения социокультурной целостности межэтническую интеграцию.

Объектом данного исследования является современная социокультурная ситуация на Северном Кавказе.

Предметом исследования является межэтническая культурная интеграция, как консолидирующий фактор цивилизации и трансляционный фактор этнокультур.

Гипотеза исследования. Большие и малые народы, населяющие нашу страну, вносят взаимный вклад в культуру друг друга. Обогащая свою культуру от больших этносов, малые народы передают им, в свою очередь, национальные обычаи и традиции, значительную социально-культурную информацию. При прогнозировании социально-экономического и демографического развития России, все еще недостаточное внимание обращается на развитие диаспорных народов, не имеющих в нашей стране государственно-территориальных образований, роль которых в культуре других народов, в том числе русского народа, не вызывает сомнений. И большие и малые народы постоянно получают новые качественные импульсы для развития своей культуры, что позволяет им решать многие социально-экономические и научно-технические задачи современности. Только через развитие национальных культур можно сделать богаче и разнообразнее наше общероссийское культурное достояние.

Методологической основой исследования совокупность является, во-первых, совокупность классических средств философского анализа и рефлексии, во-вторых, герменевтико-феноменологическая процедура выявления смысла, в-третьих, логико-диалектический анализ исследуемого предмета, в-четвертых, постклассический принцип дополнительности описаний. В основу методологии исследования положен системный анализ взаимной связи культурных, этнических, политических, социальных изменений, комплексный подход к изучению социальных процессов и явлений. В основу работы положены такие эвристические процедуры, как исторический и компаративный анализ. Автором применялись методы теоретической и прикладной социологии: комплексное социологическое исследование, анализ документов, интервьюирование и контент-анализ. Диссертационное исследование предполагало конвергенцию эмпирических социальных наук, которая позволила получить дополнительные познавательные возможности посредством сравнительно — исторического, ретроспективного и типологического методов. Теоретической базой диссертационного исследования послужили труды классиков мировой философской, исторической науки, а также исследования зарубежных и отечественных социологов, политологов, философов, правоведов, новейшие публикации по всем теоретическим аспектам данной работы. Для решения поставленных задач, автор опирался на концепты, содержащиеся в трудах отечественных и зарубежных культурологов, историков, политологов, философов, экономистов, этнологов.

Междисциплинарный характер исследуемой проблемы, обусловил необходимость использования ряда научных теорий, имеющих реальные концептуальные основания. Среди них синергетическая концепция развития и управления сложными нелинейными системами, теория конфликтов, эволюционно-циклическая теория и др., позволившие глубже понять динамику и механизмы управления сложными социальными системами.

Автор инспирировал и переосмыслил феномен детерминизма в плане его нелинейной интерпретации, это позволило ввести в поле концептуальной аналитики феномен времени и пространства.

Научная новизна исследования заключается в обосновании необходимости и возможности межэтнической культурной интеграции на Северном Кавказе.

Вертикальный и горизонтальный анализ культурных парадигм народов Северного Кавказа подтверждает не только общность исконных культурных традиций как у православных, так и у неправославных народов, но и сохраняющиеся, независимо от социальных трансформаций, элементы единого социокультурного пространства, существовавшего в эпоху СССР.

Наступающее информационное общество создает условия для единой информационной культуры, но данный тип культуры будет измеряться планетарными параметрами и представлять собой так называемую макрокультуру. Естественно, что этническая темпоральность будет серьезным препятствием для принятия информационной макрокультуры. Даже сейчас культура мегаполисов существенно отличается от микрокультур регионов (культура яппи, дресс-коды, стрит-культура, блэк-энд-вайт — все это неизвестно в регионах). Причина кроется в огромном экономическом дисбалансе между Центром и регионами. В этой связи большинство регионов России, в особенности полиэтничные регионы, не способны пока еще принять информационную макрокультуру, более того, она их даже пугает. Поэтому в жизни регионов, в особенности полиэтничных, повышается роль этнокультур, причем в последних активизируются именно собственноэтнические уникальные элементы, что, в конечном итоге, приводит к межэтнической, сначала культурной, а затем и социально-политической конфронтации.

Возникает необходимость экспликации и оптимизации интегративных элементов этнокультур. Именно межэтническая культурная интеграция может привести к культурной целостности, способной обеспечить «безболезненное» восприятие информационной макрокультуры, причем не только это, но и сохранение этнических традиций в новой культуре.

Научная новизна раскрывается в положениях, выносимых на защиту:

1. На уровне сознания, как индивидуального, так и массового, формационная культурная парадигма предстает в образах последовательной цепи исторического развития этносов, символизированной в исторических памятниках (архитектурных и художественных произведениях, текстах, этноязыке).

2. Этничность — та характеристика, которая позволяет увидеть пространственную организацию культурных взаимодействий. Человек по мере социализации, превращаясь в субъекта духовной жизни, все больше оказывается захвачен этничностыо, втянут в особый национальный образ воспроизводства социальных смыслов. Он творит, взаимодействует на основе менталъности. Личность оказывается, таким образом, едва ли не с рождения «захвачена» этничностью, включается, притягивается социальной гравитацией в этнически определенное пространство духовной жизни, становится его частью, его новой «несущей конструкцией».

3. Говоря об этнических культурах народов Северного Кавказа, прежде всего, следует выделить доминанту воспитания. Если рассматривать термин «культура» адаптировано к «кавказской семье», то основной темой выступит не «возделывание», не «развитие», не «образование», а именно «воспитание и «почитание».

4. Исследуя исторические корни кавказских этносов, можно определить два основных религиозных направления, в соответствии с которыми формировалась последующая культура: Православие и Ислам. Таким образом, культуру кавказских этносов в целом можно определить как дихотомичную.

5. Сохранение самобытности национальной культуры, национальных традиций и обычаев может обусловить общенациональное стремление к взаимовлиянию и взаимообогащению наций. И наоборот, деформация самобытности, унификация культурных и других ценностей является питательной средой для аккумуляции социальной неудовлетворенности, направленной на разобщение народов.

6. Представляется важным, не отторгая самобытности любой из культур названных этносов, отметить комплементарность культур народов Северного Кавказа, тождественность детерминантных элементов разноконфессиональных культур (отношение к семье, отношение к природе, отношение к Богу), сто позволяет говорить о возможности и необходимости на основе дифференцированных этнокультурных комплексов единой культурной конфигурации народов Северного Кавказа.

Теоретическое и практическое значение диссертации заключается в том, что самобытная культура российских регионов, в особенности полиэтничных, деформирующаяся в условиях глобализационных трансформаций, нуждается в структуризации и аксиологической систематизации. Экспликация культурной целостности на этническом уровне есть путь решения данной проблемы. Выявив условия формирования культурной целостности народов Северного Кавказа, диссертант преследовал не только теоретические, но и практические цели — выводы диссертации могут быть использованы при формировании управленческих решений, в воспитательном и образовательном процессе, оказать существенное воздействие на процессы гуманизации и культурной интеграции.

Апробация работы. Материалы диссертационного исследования прошли широкое обсуждение и апробацию. Апробация работы осуществлялась как через публикации промежуточных результатов, так и через выступления диссертанта на международных, всероссийских и региональных научно-теоретических совещаниях и конференциях по исследуемой проблеме: Межвузовская научно-практическая конференция «Стратегия глобального и регионального развития» (Ессентуки, 1999 г.) — 2-я Всероссийская научная конференция «Управление и информационные технологии» (Пятигорск 2004 г.) — Международная научная конференция ю.

Психология системного функционирования личности" (г. Саратов, 2004 г.) — Международная научно-практическая конференция «Страны мирового сообщества в условиях глобализации экономики» (Киров, 2004 г.) — II Международная научно-практическая конференция «Опыт и проблемы социально-экономических преобразований в условиях трансформации общества: регион, город, предприятие» (Пенза, 2004 г.), IV Международный конгресс «Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру» (Пятигорск 2004 г.).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы. Общий объем — 146 стр.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Хорошо известно о том, что исходная историческая и социологическая характеристика русской культуры состоит в том, что в ней отражается пограничное положение России между двумя континентами и цивилизационными типами — Европой и Азией, Западом и Востоком. Длительные споры, протекавшие в России на протяжении почти всего XIX в. и продолжающиеся до сих пор, породили разные ответы. Мыслители западнической ориентации предпочитали видеть в России неуклонную тенденцию приобщения к Западу и преодоления «восточной отсталости». Мыслители славянофильского типа, напротив, отстаивали самобытность России, ее принципиальное отличие от Запада, как, впрочем, и от Востока, видя в ней общинно-православное начало. Позднее выявилась и евразийская линия в понимании русской культуры, в которой утверждалось ее пространственное, историческое и духовное слияние с азиатским ареалом.

Однако эти идейные споры отражали несводимость русской культуры к одному из вариантов или к сочетанию и синтезу того и другого. Такие попытки неизменно оказывались неудачными. Часто встречающиеся в научных работах формулировки о «парадоксальности» русской культуры свидетельствуют, что ее понимание требует преодоления однозначных, линейных схем и обращения к многомерной концепции. Такой подход возможен именно на основе применения цивилизационного анализа, так как русская культура несводима к этническому или национальному субстрату, хотя, несомненно, несет в себе характеристики обоих этих уровней. Именно это промежуточное положение между Западом и Востоком, взаимодействие с обоими началами и противодействие им привело к глубокой противоречивости русской культуры, ее раздвоенности и внутренним расколам. Поэтому необходимо особенно в России вывести социокультурные трансляции языка на государственный уровень. Значит ли это, что государство должно стать регулятором языковых норм? Этот вопрос требует, конечно, отдельного исследования. Мы же позволим себе сделать лишь предположение.

Как известно, государство — важнейший институт политики, в котором она получает свое наиболее полноценное выражение. Вместе с тем хорошо известно, что государство не только воздействует на хозяйственную деятельность, но и является одним из ее компонентов. Это в полной мере вскрыла общеизвестная дискуссия об «азиатском способе производства», в котором государство неотделимо от хозяйственной системы (хотя и в этом способе не следует преувеличивать степень его всемогущества). Однако в той или иной степени элементы такого рода «азиатчины» (мы видим, насколько неадекватен этот термин, имеющий географическую привязку) можно обнаружить во всех остальных обществах.

Но подобным же образом государство и для культуры играет важную роль, а, следовательно, и для языка. Уже в силу обеспечения государством общесоциальных функций (поддержания порядка, защиты населения, регуляции важнейших систем функционирования общества) оно является важнейшей предпосылкой культуры, без чего общество оказывается во власти локальных сил и местных интересов. Государство выступает также как важный «заказчик» и «спонсор», поддерживая материально или через предоставление привилегий культурную деятельность. Лишь получив должность или какое-либо место при дворе светского или духовного правителя^ смогли не только выжить, но и творить многие великие мыслители и мастера в различные периоды истории мировой культуры. Но настолько же хорошо известно, сколь ненадежным было положение деятеля культуры или мыслителя при дворе, как часто они вынуждены были покидать двор и уходить в добровольную или же вынужденную ссылку или искать себе другого покровителя. Судьба Платона, Овидия, великого китайского поэта Цюй Юаня или Пушкина чаще всего может прийти на память как пример такого конфликта.

Все же это лишь внешние, организационные или финансовые, обстоятельства культурной жизни и деятельности. Государство, воплощающее в себе силу и влияние общества в целом, объединяющее и защищающее начало, условие стабильности и порядка, становилось предметом апологии и восхищения.

И все же государство — особая сфера, действующая по своим законам и живущая своими интересами. Ни сущность, ни динамика, ни судьбы государства не совпадают прямо с динамикой культуры, между ними обычны трения и конфликты, в которых государство может временно одерживать верх, но, обладая собственными потенциями, культура большей частью оказывается более долговечной. Существует мнение, что культура менее других сфер поддается институциональному упорядочению. В свою очередь у языка еще более усугубленное положение. В силу особой роли творческого начала в культуре она связана с индивидуальной деятельностью художников и мыслителей, писателей и артистов, которая не укладывается в попытки ее регламентации. Слава и популярность великих деятелей культуры, мыслителей, мастеров слова или кисти делали их значимым средоточием и выражением общественной жизни, как в прошлом, так и в современный период. Поэтому такое большое значение придается изучению не только самих произведений литературы и искусства, но и жизни тех или иных деятелей культуры. Можно ли управлять культурой и языком? По этому поводу ведутся долгие и подчас непримиримые споры между двумя сторонами, которые в-тех или иных вариантах существуют почти во всяком обществе. Так, деятели культуры выступают преимущественно и постоянно с отвержением вмешательства государства или каких-либо посторонних институтов в такое «творческое и тонкое» дело, как культурное созидание. Борьба против всякого рода бюрократических или идейных ограничений за свободу художника от всего, что сковывает его творчество, и за доступ широких слоев населения к продуктам художественного и интеллектуального творчества — постоянный факт истории культуры. Тем не менее, как мы уже видели, настолько же постоянно существовали различного рода регулирующие институты, направляющие культурную жизнь, что-то поощрявшие, что-то ограничивающие, а иногда и подавлявшие. В развитии культурного процесса возникают коллизии между тенденциями к централизации культурной деятельности со стороны государства и ее демократизацией, которую требуют неправительственные организации. Вмешательство правительственных органов в работу культурных организаций и групп зачастую просто необходимо, так как без правительственной поддержки они могут не выдержать затруднений разного рода (и не только финансовых, но и правовых, политических и т. д.) и перестают существовать. Вместе с тем государственное вмешательство чревато зависимостью культурной деятельности от власти, правящих кругов и деформацией культурной жизни в целом. Именно этот процесс долгое время имел место в нашей стране. И сейчас мы можем констатировать, что основным внешним органом, который регулирует культурную деятельность в современном обществе, является государство.

В странах развитого капитализма объем культурной политики, осуществляемой государством, заметно меньше, чем в развивающихся, — в силу того, что в первых сложилась налаженная система регуляции культурной деятельности со стороны бизнеса и общественных организаций.

Более умеренный, узкий характер имеют и направления этой деятельности, среди которых обычно присутствуют следующие: поддержка творчества и создание условий для творческой свободызащита национальной культуры и языка в мире расширяющихся международных коммуникаций и контактовсоздание возможностей для вовлечения различных слоев населения, особенно детей и юношества, в творчески активную жизнь в зависимости от их способностей и склонностейпротивостояние негативному воздействию коммерциализации в сфере культурыспособствование административной децентрализации в сфере культурыспособствование развитию региональных культур и местных центровобеспечение сохранению культуры прошлогоспособствование новаторству и обновлению культурыспособствование налаживанию взаимодействия и взаимопонимания между различными культурными группами внутри страны и межгосударственному взаимодействию.

Влияние этой политики сказывается, в частности, в том, что, наряду с усилением влияния мировой культуры, происходит и активизация местной культурной жизни, усиление местной самодеятельности и локального своеобразия. Как мы видели, другим важнейшим институтом, оказывающим существенное воздействие на культуру в развитых странах, является бизнес. Располагая значительными средствами и функциональным интересом в сфере культуры, он оказывается важнейшим «культурным политиком» и «культуроустроителем».

Иное положение складывается в развивающихся странах, где государство — основной институт, способный компенсировать недостатки инфраструктуры, которая сама по себе не в состоянии обеспечить развитие культуры в соответствии с общенациональными требованиями. При всем расхождении характера и ориентации правящих режимов в развивающихся странах можно выделить следующие основные, общие для всех, цели культурной политики:

1. Утверждение общности культуры нации в целом, что означает уменьшение различий между городом и деревней, между различными этническими и племенными группами.

2. Согласование культурного и социоэкономического развития.

3. Утверждение самобытности культуры данной страны как важного фактора национального единства и солидарности.

4. Пропаганда принципа преемственности культуры, т. е. связи настоящего с прошлым — традициями и достоянием общества.

5. Учет и охрана культурного наследия, что влечет за собой также требование его изучения, распространения и использования его элементов в современной жизни.

6. Осуществление демократизации культуры, обеспечение участия всех слоев населения в культурной жизни общества.

7. Плодотворный диалог между интеллигенцией и большинством населения.

8. Содействие творческой активности и поддержание высокого уровня искусства.

9. Подготовка и совершенствование кадров в различных формах культурной деятельности.

10. Содействие интеграции науки в национальную культуру на основе изучения влияния науки и техники на культурные процессы в обществе.

11. Осуществление программы ликвидации неграмотности.

12. Расширение сети культурных учреждений и их деятельности в целях распространения норм и навыков культурной жизни.

13. Содействие демонстрации достижений национальной культуры за рубежом.

Конечно, эти цели не всегда реализуются на практике, так как действительность ставит много препятствий для формирования органичной культурной среды, сочетающей в себе принципы самобытности, охрану культурного наследия и их соединение с потребностями развития. Недостаток средств и кадров затрудняет ликвидацию неграмотности и освоение достижений науки и техники. К тому же на деятельность правительства йостоянно влияют различные классовые, клановые и ситуационные соображения, в силу чего ему большей частью «не до культуры». Тем не менее сформулированные цели существуют как сверхзадачи, на которые должны быть направлены усилия официальных органов и те ресурсы, которые удается выкроить. К тому же общественность и оппозиция ревностно следят за осуществлением декларированных целей, за реальными действиями правящих кругов, оказывая давление на правительство своей критикой и компаниями протеста.

Методы достижения этих целей могут весьма различаться в зависимости как от социально-политической ориентации правительства, характера его социальной опоры, так и от характера общества в целом. Можно выявить следующую закономерность, существенно затрагивающую социологию культуры: чем больше государственные органы учитывают общенациональные интересы, тем больше оно ориентируется на собственно культурные рычаги регуляции, а не на насилие или авторитарно-бюрократические методы.

Но в достижении общезначимых культурных целей могут быть разные варианты. В условиях относительно однородной, моноэтнической среды (Швеция, Япония, Армения, Турция и т. д.) легко достигается утверждение единства и самобытности через принятие одного языка, одной национальной культуры. Напротив, в странах, где существует значительная этническая, религиозная и лингвистическая гетерогенность и возникают внутренние трения между разными народами, культурная политика проводится на основе «единства в многообразии», подразумевающего централизацию культурной жизни при-сохранении культурного плюрализма на областном и локальном уровнях. Таково, например, положение во многих африканских странах, отличающихся крайней этнической раздробленностью, во многих странах.

СНГ. Наличие универсалистских ориентации в развитой культуре Индии само по себе не устраняет плюрализма многочисленных раздробленных каст и подкаст, этнических и религиозных групп и подгрупп. Помимо различии на этническом и лингвистическом уровнях, во многих странах существует и плюрализм «высоких» культур и мировых религий. Взаимодействие ислама, индуизма, сикхизма и джайнизма в Индии, католицизма и ислама на Филиппинах создает сложные проблемы в духовной жизни каждой из этих стран.

На характер регулирования духовной жизни влияет также уровень развития страны и характер ее экономических и культурных связей с внешним миром: изоляция и периферийность ее положения (как некоторых государств африканской глубинки) или же подверженность перекрестному влиянию разных культур (как в случае с Египтом или Индонезией).

В США с середины 50-х гг. происходит все более заметное вмешательство государства в регуляцию культурной жизни. Особенно заметным этот процесс стал в период правления президента Дж. Кеннеди, когда была расширена система органов, осуществляющих культурную политику под контролем как федерального правительства, так и конгресса. Принятие американским государством ранее не свойственных ему функций встретило серьезную оппозицию, но после длительных дебатов в конгрессе и широкой дискуссии в стране в 1965 г. был все же учрежден Национальный фонд искусств и гуманитарных наук, как основной правительственных орган, распределяющий государственные субсидии, вырабатывающий рекомендательные программы в области культуры и участвующий в проведении культурной политики. Аналогичную официальную и координирующую культурную политику за рубежом осуществляет Информационное агентство США (ЮСИА).

В 80-е гг. приоритетной моделью государственной политики США стал «новый федерализм», означающий тенденцию к децентрализации управления различными сферами деятельности, в том числе и культуры, сужение масштабов вмешательства государства в духовную сферу, перекладывание задач на различные деловые и общественные институты. тельностью — через союзные и республиканские министерства, областные и районные управления, находившиеся в иерархической подчиненности центру.

Новая ситуация в культуре в нашей стране характеризуется тенденцией к далеко идущей децентрализации, многообразием и открытой состязательностью разных направлений развития культуры, переходом от директивных и административных к косвенным методам управления (расширение сети специальных школ, центров, фондов, подключение коммерческих механизмов и т. д.).

Подчас в условиях распада СССР и ослабления роли центральных и местных исполнительных органов с новой силой звучат те два противоположных принципа, которые были упомянуты в самом начале этой главы: а) государство и его органы не должны вмешиваться в культурную жизнь, деятельность мастеров культуры, творчество которых формируется собственными внутренними законамиб) без поддержки и регуляции со стороны государства культура (искусство и наука) не могут выжить и обречены на сокращение своих масштабов и функций.

Каждая из этих противоречивых точек зрения может быть частично оправдана. В каждом обществе государство так или иначе, в том или ином объеме поддерживает сферу культуры как через бюджетное финансирование, так и специальным законодательством или социальной политикой (а также создает собственно «государственное искусство»). Однако осуществление принципов плюрализации и демократизации приводит к тому, что поддержка со стороны государства неизбежно ограничена. Поэтому культура во все большей степени функционирует во взаимодействии с другими сферами общественной деятельности и регуляции, прежде всего со сферой хозяйственной, рынком во всех его многообразных проявлениях, в том числе и рынком культуры. Но особыми сферами обеспечения культуры являются образование и средства массовой коммуникации, через которые происходит соединение творчества со зрителем и потребителем, со всей массой населения.

Каждая страна имеет свои административные структуры, призванные содействовать культурному развитию. В 60—70-е гг. во многих странах появились министерства культуры, сфера деятельности которых большей частью ограничивалась лишь некоторыми направлениями. Широкое понимание культуры, принятое многими правительствами, включает образование, средства массовой коммуникации, туризм, социальное обслуживание, воспитание молодежи. Очевидно, что управление столь различными и широкими сферами производится разными ведомствами. Поэтому для координации их деятельности создаются комитеты по связи между правительственными ведомствами или парламентские комиссии.

Как мы уже видели, наряду с общегосударственными учреждениями значительное место в культурной жизни занимают неправительственные организации — как национальные, так и международные. Различного рода ассоциации, писательские и журналистские организации, разнообразные творческие коллективы и ассоциации, частные издательства, киностудии, музеи и т. д. создают широкую сеть, обеспечивающую культурную деятельность страны.