Диплом, курсовая, контрольная работа
Помощь в написании студенческих работ

Круговая неполивная посуда Вятского края в ХII-ХVIII вв.: По археологическим источникам

Диссертация: Круговая неполивная посуда Вятского края в ХII-ХVIII вв.: По археологическим источникам
ДиссертацияПомощь в написанииУзнать стоимостьмоей работы

Посуда северорусского региона опубликована более чем в 20-ти работах, представляющих керамические комплексы около двух десятков поселений. Большую значимость имеют исследования керамики Новгорода, имеющего достаточно чёткую стратиграфию. Впервые керамические материалы Новгорода нашли своё отражение в совместной статье A.B. Арциховского и Б. А. Рыбакова 1937 г. Интересны в этом направлении работы… Читать ещё >

Содержание

  • Предисловие
  • Глава I. Методологическое обоснование исследования
    • 1. Подходы и методы изучения керамики из археологических раскопок
    • 2. Методология исследования
  • Глава II. Источники и систематизация материала
    • 1. Источники. Вопросы количественных соотношений
    • 2. Формы изделий
    • 3. Орнаментация керамики.С.-.-.'.'
    • 4. Клеймение керамики
    • 5. Некоторые вопросы техники и технологии
  • Глава III. Керамические комплексы населения Вятского края в ХП-XVIII вв.: происхождение, эволюция и особенности
    • 1. Хронология комплексов Вятского края и керамика
    • 2. Этнокультурные группы керамики населения Вятского края
    • 3. Хронология и эволюция керамических комплексов Вятского края в XII—XVIII вв.

Круговая неполивная посуда Вятского края в ХII-ХVIII вв.: По археологическим источникам (реферат, курсовая, диплом, контрольная)

История Вятском земли — одна из интереснейших и малоизученных страниц истории России. По словам одного из современных исследователей этого региона Л .Д. Макарова «Пожалуй, нет другой такой области на северо-востоке Русского государства, об историческом прошлом которой было бы высказано столько противоречивых мнений» [Макаров Л.Д., 1985 В. С. 3]. Начало заселении русскими бассейна р. Вятки, сложение Вятской земли как государства, ее роль в жизни Руси и отношения с соседями — это далеко неполный перечень тех дискуссионных вопросов, которые затрагивали многие исследователи в своих работах. К сожалению, изучение летописей и других письменных сообщений древних авторов дает мало достоверных сведений по интересующим нас проблемам. Нужно отметить, что эти источники характеризуются, как правило, либо отрывочностью сообщений, либо тенденциозностью автора, их писавшего [Клейн Л .С., 1978. С.7]. Неполнота и односторонность письменных сообщений привела к работам по расширению источниковой базы. Уже в конце XIXначале XX вв. были сделаны попытки заполнить существующие лакуны данными языкознания, топонимики и этнографии, со временем были привлечены сведения из истории архитектуры и картографии [Макаров Л.Д., 1992 г. С. 81−95- 1992 В. СЛ76−180]. Следует отметить, что поиск новых источников продолжается как в вышеперечисленных направлениях, так и в традиционном русле [Низов В.В., 1991. С.93−119- 1989а. С, 18−20- 19 896. С.20−22].

Необходимость археологического изучения памятников Вятской Земли возникла давно. Судя, но всему, в настоящее время лишь данные археологии могут разрешить многие спорные вопросы, связанные с ранними этапами истории Вятки. Кроме того, археологические памятники представляют значительный интерес, и с точки зрения развития методологии как собственно археологии (этноархеологии, в частности), так и в связи с развитием междисциплинарного подхода исторической науки, в целом. С одной стороны, археологические памятники Вятской земли обладают структурой (городища. селища, могильники и т. д.) и специфическим «образом» археологической культуры. С другой, практически беспрерывное проживание населения на территории Вятского края, по крайней мере с XIII в. до современности, социально-экономическое развитие края и его иолиэтничный состав, зафиксированные разнообразными источниками и в различные хронологические периоды, предоставляют исследователям широкие возможности для изучения обозначенных выше вопросов.

Уже в конце Х? Ш — начале XIX вв. в периодической печати и книгах появились первые сведения о древнерусских археологических памятниках бассейна р. Вятки. При этом динамика накопления археологического материала за прошедший период была неравномерна. Развитие знаний об археологии Вятки протекало в направлении от дореволюционных нерегулярных сборов и раскопок археологов — одиночек к планомерному и целенаправленному археологическому изучению территории сложившимися научными коллективами — экспедициями Удмуртского государственного университета, Кировского объединённого музея, Удмуртского национального музея и Удмуртского института истории, языка и литературы. История археологического изучения памятников Вятской земли достаточно полно изложена Л. Д. Макаровым [Макаров Л.Д., 1985 г. С. 45−54- 1992 г. С.81−95- 1998. С. 7−9]. К настоящему времени в регионе обследовано 296 поселений (25 городищ и 271 селище) с находками русского материала. Нужно учитывать, что степень изученности поселений неодинакова: шестая часть из них была исследована стационарно (53), а оставшиеся — 243 обследованы разведками .

За более чем полуторавековое изучение памятников Вятской земли был накоплен достаточно разнообразный и многочисленный археологический материал. Первая попытка его обобщения была предпринята Л. П. Гуссаковским, который провел обширные археологические исследования на некоторых городищах (Хлыновском, Никульчинском, Орловском). При этом основное внимание уделялось динамике исторического развития данных поселений на основании выделенных хронологических периодов. К сожалению, большинство материалов исследованых этим автором не было опубликовано, что значительно задержало изучение проблемы [Макаров Л, Д., 1985 г. С. 47, 48]. С конца 1970;х гг. исследованием истории и археологии Вятской земли занимался Л. Д. Макаров, обобщивший в своей диссертационной работе все известные к тому времени славяно-русские древности Вятского края [Макаров Л. Д, 1985а- 19 856], В его последующих работах были рассмотрены проблемы образования и социальной организации Вятской земли, хронологии древностей, а также некоторые стороны быта и духовной жизни вятчан [Макаров Л.Д., 19 926. С. 44−51- 1993а. С. 31−35- 19 936. С. 56−65- 1995 г. С. 44−47- 1995 В. С, 166−189- 19 966. С. 99−101- 1996а. С. 99−100: 1997а. С. 80−83]. Им же были начаты изыскания по разработке классификации и хронологии, вопросов происхождения и этнической принадлежности керамических комплексов [Макаров Л.Д., 19 846. С. 94−119- 19 946. С. 155−184- Макаров Л. Д., Саланган Д. А., 1992. С. 85−86- 1994. С. 7779- 1997. С. 205−206], Нельзя обойти вниманием и новое направление исследований в области изучения поздней керамики Прикамья, основанное на изучении письменных свидетельств, этнографических наблюдений, в том числе и проведении собственных опросов, разрабатываемое O.A. Казанцевой [Казанцева O.A., в печати]. Как показали проведённые исследования, собственно «археологическая» керамика далеко не исчерпала познавательных возможностей. Учитывая то обстоятельство, что на большинстве поселений Вятской земли керамика численно намного превосходит остальные категории находок, а на некоторых является и единственной, ценность глиняной посуды, как исторического источника значительно возрастает, что вызывает необходимость ее специального изучения.

Предлагаемая работа посвящена анализу керамических комплексов Вятского края XII/XIII-XVIII вв., происходящих из археологических раскопок. Основное внимание уделено вопросам формирования, классификации и времени бытования керамических остатков. Предпринята попытка на основе проведённого анализа выявить особенности изучаемых комплексов.

Изучение археологических древностей, как источника исторической информации, к настоящему времени прошло достаточно длинный и «тернистый» путь. Интерес исследователей к древним предметам в разные периоды существования науки проявлялся по-разному: от собирательства и коллекционирования древних и любопытных вещей к применению современных естественнонаучных методов анализа различных категорий находок, изучению истории производств, этносов и государств. Судя, но всему, развитие взглядов на керамику, как на исторический источник, протекало в том же русле. Данную тенденцию во многом отражает историографический обзор A.A. Бобринского о развитии взглядов археологов России на производство древней керамики [Бобринский A. A., 1978а. С 5−14].

Сравнивая общее количество исследований посвященных специальному изучению древнерусской керамики с другими научными темами в рамках археологического изучения истории Руси следует отметить, что первые к настоящему времени едва ли составляют 1% от общего массива публикаций [Древняя Русь. 1985; Труды. 1987]. Судя по всему, несмотря на важность изучения темы в общекультурном контексте, исследование глиняной посуды, как исторического источника, является далеко не самым популярным занятием [Полубояринова М.Д., 1992а. С. 3]. И это в то время, как «фактически, все исследователи, изучавшие древнерусскую кухонную керамику, приходят к единодушному мнению о том, что именно эта группа керамики даёт наибольшее количество информации относительно этнической принадлежности делавших и покупавших её людей, об их глубоких (этнических или даже близкородственных) связях с соседями, экономических связях и социальных группировках» [Полубояринова М.Д., 1992а. С. 3].

Изучение древнерусской керамики, как отдельной отрасли археологических знаний о древнерусском населении, берёт своё начало ещё в работах К. П. Тышкевича, А. Котляревского, В. И. Сизова, В. А Городцова [Бобринский A.A., 1978а. С. 6]. По словам A.A. Бобринского, «Дискуссия о назначении гончарных клейм. положила начало эволюции во взглядах на значение керамических изделий для исследования древнерусской истории» [Бобринский A.A., 1978а. С. 6]. Кроме того, судя по всему, именно книга В. А. Городцова «Русская доисторическая керамика» положила начало работам по выработке методов изучения керамики из археологических раскопок, основанных на этнографических и письменных источниках [Городцов В.А., 1901].

Современные исследования древнерусской керамики можно разделить на два направления: а) публикации с практическими разработками различных сторон археологически изученных комплексов керамики и объектов керамического производстваб) методологическое направление в исследованиях древнерусской керамики.

Первое направление непосредственно связанное с археологическими раскопками, в количественном отношении самое многочисленное. Начало накопления знаний в этом направлении было положено A.B. Арциховским, Б. А. Рыбаковым, H.H. Ворониным при изучении древнерусских городов [Арциховский A.B., Рыбаков Б. А., 1937. С. 180−193- Воронин H.H., 1946. С 66−69- 1949. С. 178−202- Рыбаков Б, А., 1949. С. 7−93]. К настоящему времени практически не осталось региона, по которому не были бы опубликованы в той или иной степени керамические материалы из археологических раскопок.

Посуда северорусского региона опубликована более чем в 20-ти работах, представляющих керамические комплексы около двух десятков поселений. Большую значимость имеют исследования керамики Новгорода, имеющего достаточно чёткую стратиграфию. Впервые керамические материалы Новгорода нашли своё отражение в совместной статье A.B. Арциховского и Б. А. Рыбакова 1937 г. [Арциховский A.B., Рыбаков Б. А., 1937. С. 180−193]. Интересны в этом направлении работы Г. П. Смирновой, предложившей в 1956 г. свою классификацию и датировку керамики, основанные на многолетних страти графи чески х наблюдениях [Смирнова Г. П., 1956. С. 228 248]. Позднее ею же были начаты разработки отдельных сюжетов в изучении новгородской посуды [Смирнова Г. П., 1974. С. 17−22]. И, наконец именно по материалам Г. П. Смирновой была разработана О. М. Олейниковым хронология отдельных групп новгородской керамики [Олейников О.М., Смирнова Г. П., 1992. С. 73−89]. Керамике Пскова посвящено семь работ. В четырёх из нихстатьи С. А. Таракановой, C.B. Белецкого и Г. Д. Мокеева — керамика привлекается в качестве одного из источников, характеризующих археологические материалы памятника [Тараканова С.А., 1947. С. 132−139- Белецкий C.B., 1976. С. 57−63- 1981. С. 40−62- Белецкий C.B., Макеев Г. Д., 1989. С. 103−116]. В этих работах приводятся классификационные и хронологические схемы развития керамического материала. Впоследствии данные разработки, а также орнаментация и отдельные изобразительные сюжеты на сосудах явились темами специального исследования Т. В. Сергиной, C.B. Белецкого и М. Ю. Лесмана [Сергина Т В., 1982. С. 103−105- Бедецкий C.B., Лесман М. Ю., 1982. С. 78−96- Белецкий C.B., 1983. С. 46−80]. Не обойти вниманием статью В. Н. Харламова о времени появления погостов в Псковской земле, в которой немаловажную роль сыграли керамические материалы [Харламов B.H., 1990. С. 72−84]. Очень интересно исследование Я. В Станкевич, посвященное неполивной глиняной посуде Ладоги, в котором, кроме традиционной археологической систематизации материала приводятся, и некоторые этнографические наблюдения и параллели [Станкевич Я.В., 1951. С. 219−246]. Керамика Изборска описана А. Р. Артемьевым [Артемьев А.Р., 1987. С. 219−222.], Орешка — В. И. Кильдюшевским [Кильдюшевский В.И., 1972. С. 84−89- 1981. С. 111−116.], городищ Камно и Труворова — C.B. Белецким [Белецкий C.B., 1976. С. 57−63- 1982; С. 92−95.], городища Сторожинец — C.B. Поповым [Попов C.B., 1989. С.45−56]. Древнерусская керамика домонгольского периода, происходящая со смешанных славянофинских памятников, известна по публикации Л. А. Голубевой [Голубева Л. А., 1973].

Интересны разработки посвященные керамике западных земель Древней Руси. В частности, рассмотрены сюжеты об архитектурно-декоративной и бытовой керамике как отдельных городов, так и некоторых областей в целом. Различным аспектам бытования керамики Новогрудка посвящены работы Ю. М. Овсянникова, М. В. Малевской и Ф. Д. Гуревич [Овсянников Ю.М., 1969; Малевская М. В., 1972. С. 14−23- Гуревич Ф. Д., 1981]. Витебская керамика изучена О. Н. Левко [Левко О.Н., 1981; 1982. С. 129−137.], круговая посуда Гродно и Браслава — Ф. Д. Гуревич и Л. В. Алексеевым [Гуревич Ф.Д., 1951. С. 82−95- Алексеев Л. В., 1960. С. 95−106], керамические материалы Берестья и Мирского замка — Н. Ф. Лысенко и H.H. Зданович [Лысенко Н.Ф., 1985. С. 325−335- Зданович H.H., 1988. С. 145−149]. Описание гончарной мастерской древнего Галича опубликовано в работе М. В. Малевской [Малевская Н.В., 1974. С. 33−38]. Обобщающие работы можно разделить на две группы: а) исследования, связанные с изразцами и поливной посудой западных земель Древней Руси (работы Р. Л. Розенфельдта, Л. Г. Паничевой, И.У. Ганецкой) [Розенфельдт Р.Л., 1969; Паничева Л. Г., 1984. С. 70−75- Ганецкая I.Y., 1995]- б) итоги изучения керамики (иногда включающие и изразцы, поливную керамику) отдельных земель западного региона (публикации М. В. Малевской, Л. Л. Полевого, В. Д. Гуиало, О. Н. Левко, Г. В. Штыхова и О.В. Иова) [Малевская М.В., 1969. С. 3−14- 1971; Полевой Л. Л., 1969; Гупало В. Д., 1985. С 236−242- Левко О. Н., 1983. С. 79−81- 1992; Штыхов Г. В., 1992. С.61−73- Иов О. В., 1992. С. 36−47].

Значительны наблюдения, проведённые исследователями южнорусских городов. Отдельным аспектам изучения керамики Киева посвящено четыре работы. В заметке Б. А. Рыбакова 1946 г. публикуется надпись на сосуде XI в., в двух работах П. П. Толочко (1983) и М. П. Кучеры (1986) рассмотрены вопросы систематизации и хронологии киевской керамики [Рыбаков Б.А., 1946. С. 134−138- Толочко П. П., 1983; Кучера М. П., 1986. С. 446−455]. Совместная статья В. И. Ставинского и Т. А. Бобровского посвящена различным аспектам клеймения посуды Киева и возможности решения некоторых вопросов истории на этом источнике [Ставинский В.И., Бобровский Т. А., 1986. С. 249−256]. Систематизации и хронологии Ржищевского керамического комплекса посвящена специальная работа Н. В. Блажевич [Блажевич Н.В., 1992. С. 21−35]. Керамические материалы раскопок домонгольских древнерусских городков опубликованы в серии статей Ю. Ю. Моргунова (городищ течения р. Ролян, городков Вьяхань, Попаш, Римов и др.) [Моргунов Ю.Ю., 1980. С. 65−71- 1981. С. 13−32- 1982. С. 237−245- 1985. С. 241−249- 1989. С. 206−216- 1989. С. 194−206]. Керамические материалы с ряда городищ привлекаются в качестве одного из источников для локализации летописного Листвена в статье В. П. Коваленко и А. П. Шевкуна [Коваленко В.П., Шевкун A.B. 1984. С. 43−57.]. Древнерусская посуда рассмотрена и в публикации материалов раскопок древнерусского жилища г. Изяслав М. М. Никитенко, Б. И. Осадчим и А. Г. Полегайловым [Никитенко М.М., Осадчий Б. И., Полегайлов А. Г., 1985. С. 270−274]. Работы B.C. Позднякова и М. П. Кучеры посвящены специальному анализу неполивной глиняной посуды городов Клёцка и Плесненска [Поздняков B.C., 1992. С. 48−60: Кучера М. П., 1962. С. 112−123]. Предварительные наблюдения над формой, техникой изготовления и хронологией посуды Чернигова проведены Б. А. Рыбаковым [Рыбаков Б.А., 1949. С. 7−93]. Обобщены материалы многолетнего изучения керамики IX—XIII вв. Среднего Поднепровья в статье 1992 г. В. А. Петрашенко [Петрашенко В.А., 1992. С. 7−20].

Посуда поселений центральной и восточной части домонгольской Древней Руси известна по более чем сорока публикациям. Смоленская керамика представлена в ряде работ Т. В. Сергиной и Е. В. Каменецкой [Юркина (Сергина) Т.В., 1976. С. 56−70- 1981. С. 233−244- Каменецкая Е. В., 1976. С. 40−54- 1983. С. 244−247]. Суздальским изделиям посвящены публикации М. В. Седовой, Д. А. Беленькой и В. А. Лапшина [Седова М.В., Беленькая Д. А., 1981. С. 95−115- Лапшин В. А., 1992. С. 90−102]. Материалы исследования гончарной печи из Владимира изложены В. В. Седовым в публикации 1958 г. [Седов В.В., 1958. С. 78−83]. Некоторые керамические изделия из Ярославля опубликованы в статье H.H. Воронина [Воронин H.H., 1949. С. 178−202.], а посуда из ярославских могильников описана В.А.

Мальмом [Мальм В.А., 1963. С. 43]. Отдельные вопросы бытования посуды из Ярополча Залесского имеются в работе М. В. Седовой [Седова М.В., 1978]. Клейма из Звенигородского городища известны по публикации H.H. Воронина [Воронин H.H., 1946. С. 66−69]. Керамика вятичского городища Слободка описана в одной из работ М. Д. Полубояриновой [Полубояринова М.Д., 1987. С. 162−167]. Керамические комплексы, происходящие с неукреплённых поселений известны по работам С. А. Таракановой, В. В. Седова, Э. А. Сымонович, A.A. Песковой, И. В. Ислановой и A.B. Григорьева [Тараканова С.А., 1948. С. 45−50- Седов В. В., 1960. С. 43−56- Сымонович Э. А., 1960. С. 21−26- Пескова A.A., 1978. С. 87−93- Исланова И. В., 1982. С. 185−195- Григорьев A.B., 1983. С. 67−73].

Неплохо освещённой можно считать древнерусскую керамику Москвы, ей посвящено 14 специальных работ. Начало изучения керамики связано с археологическими материалами, полученными в ходе исследования Москвы при строительстве Московского метрополитена. Именно на этих материалах А. В. Арциховским и М. В. Воеводским впервые опубликованы отдельные находки и комплексы XVI—XVII вв. [Арциховский A.B., 1936. С. 133−138- Воеводский М. В., 1936. С. 168−173]. Позднее в трудах М. Г. Рабиновича, В. А. Мальм, П. А. Раппопорта и P.JI. Розенфельдта тема изучения керамического производства Москвы и её окрестностей была продолжена [Рабинович М.Г., 1947. С. 55−76- 1949. С. 37−105- Мальм В. А., 1949. С. 44−51- Раппопорт П. А., С. 118−140- Розенфельдт P. JL, 1959]. Основное внимание было уделено.

1 V «вопросам классификации, хронологии московской глинянои посуды, теплотехническим обжигательным устройствам. С помощью привлечения данных письменных и этнографических источников были сделаны в частности некоторые наблюдения по технике изготовления керамики, и в целом по структуре керамического производства Москвы. Впоследствии полученные сведения обобщены P.JI. Розенфельдтом в итоговой работе «Московское керамическое производство XII—XVIII вв.» [Розенфельдт P.JI., 1968]. Следующим шагом в накоплении данных о московской керамике была серия работ 1991 г. в сборнике «Московская керамика. Новые данные по хронологии». В этом издании JI.A. Беляевым, И. А. Бойцовым, Ю. Ю. Васильевым и С. З. Черновым на основе стратиграфического метода и использования классификационной схемы М. Г. Рабиновича и Р. Л. Розенфельдта была предложена усовершенствованная хронологическая шкала московской керамики [Беляев Л.А., 1991. С. 14−19, 43−49- Бойцов И. А., 1991. С.33−40- Васильев Ю. Ю., 1991. С. 20−32, 50−55]. Существенно дополняет наблюдения этих авторов работа Т. В. Равдиной по древнерусской керамике из подмосковных курганов, изданная в том же сборнике [Равдина Т.В., 1991. С.7−13]. Позже тема хронологии московской посуды была продолжена С. З. Черновым [Чернов С.З., 1992. С. 263−286].

Керамические материалы из Тушкова частично опубликованы в 1969 г. М. Г. Рабиновичем [Рабинович М.Г., 1969. С. 263−286]. Керамика привлекалась для описания коллекций и решения вопросов истории А. Ф. Медведевым (Городец на Волге) и М. В. Фехнер (Кострома) [Медведев А.Ф., 1967. С. 73−85- Фехнер М. В., 1952. С. 101−108]. Своеобразные керамические комплексы русско-булгарского пограничья опубликованы Г. Н. Никольской, М. Д. Полубояриновой и А. З. Винниковым [Никольская Г. Н., Полубояринова М. Д., 1962. С. 163−171- Винников А. З., 1992. С. 114−131].

Не обошли своим вниманием древнерусскую посуду и исследователи хазарских и волжско-болгарских памятников. В публикации материалов русского поселения в Болгарах Т. А. Хлебниковой описан и керамический материал [Хлебникова Т.А., 1956. С. 141−147]. Древнерусской керамике посвящены специальные разделы работ М. Д. Полубояриновой [Полубояринова М.Д., 1978; 1993]. Ею же впоследствии обобщены сведения по русским керамическим находкам из Болгара [Полубояринова М.Д., 19 926. С. 131−141]. Подобные материалы, но из Биляра, опубликованы А. Ф. Кочкиной [Кочкина А.Ф., 1986.]. Керамические материалы славянского происхождения из смешанного славяно-хазарского поселения Саркел-Белая Вежа рассмотрены С. А. Плетнёвой [Плетнева С.А., 1992. С. 103−130].

Отдельно следует отметить направление работ И. Н. Васильевой и, в частности, обощающее исследование «Гончарство Волжской Болгарии» [Васильева И.Н., 1988. С. 154−193- 1993; 1995. С. 226−256]. Пожалуй, это единственная работа, в которой детально и на современном методологическом уровне рассматривается техника и технология средневекового болгарского гончарства, в рамках которого изучена и древнерусская посуда. Следует отметить, что при изучении болгарских смешанных комплексов И. Н. Васильева не ограничилась материалами только с памятников Волжской Болгарии. Для выяснения этнической принадлежности неполивной посуды и традиций различных этнических групп, заложенных в различных сторонах керамического производства, автором изучена посуда (в том числе и древнерусская) с территорий изначального размещения пришлых этносов.

Особую значимость для изучения заселения и этнической интерпретации поздних археологических памятников Сибири имеют работы О. В. Овсянникова и В. Н. Добжанского, связанные с изучением керамических остатков [Овсянников О.В., 1973; Добжанский В. Н., 1979. С 122−127].

Несмотря на многочисленность проведённых исследований и их широкую географию, пожалуй, четыре работы в той или иной степени носят обобщающий характер для всей территории Древней Руси. Во-первых, это монография Б. А. Рыбакова «Ремесло Древней Руси», в которой автором проанализированы все известные к тому времени сведения о керамическом производстве (в том числе данные письменных и этнографических источников) [Рыбаков Б.А., 1948. С. 44−45, 74−76, 163−182, 342−374, 561, 661−662]. Во-вторых, две публикации Т. И. Макаровой, посвященные поливной посуде Древней Руси [Макарова Т.И., 1968; 1972]. И наконец, монография A.C. Маслиха «Русское изразцовое искусство XV—XIX вв.», которая затрагивает и изделия археологического происхождения [Маслих A.C., 1976].

Второе направление в изучении древнерусской керамики связано с развитием методов исследования гончарной посуды. Рассматривая вклад конкретных ученых в общую методологию изучения керамики из археологических раскопок, то в первую очередь надо назвать работы В. А. Городцова, Б. А. Рыбакова, Я. В. Станкевич, A.A. Бобринского, P.JI. Розенфельдта, Т. И. Макаровой [Городцов В.А., 1901; Рыбаков Б. А., 1948; Станкевич Я. В., 1951. С. 219−246- Бобринский A.A., 1962а. С. 33−52- 19 786. С. 182−190- 1978аРозенфельдт Р.Л. 1963, С.121−130- Макарова Т. И. 1968; 1972]. Следует отметить, что публикации первых пяти исследователей могут рассматриваться как преемственные с точки зрения использования в работах наблюдений над этнографическими и письменными сочинениями. Особенно интересно — использование сведений этнографии становится своеобразной традицией в российских «керамических» разработках. Нередко эти наблюдения публикуются как в специализированных этнографических изданиях, так и в археологической периодике [Бобринский A.A., 19 626. С. 31−51- Китицына Л. С, 1964. С. 149−164- Ермаков С. Ф., 1995. С. 312−318]. Одно из направлений в исследованиях Т. И. Макаровой — использование спектрального и химического анализа при изучении глиняной посуды — также нашло более позднее продолжение в древнерусской тематике. Данные методики были использованы, например, О. Н. Левко и И. У. Ганецкой в своих обобщающих работах при анализе керамического материала (поливных изделий Белоруссии XI—XVIII вв. и средневековой посуды северо-востока указанного региона) [Ганецкая I.Y., 1995; Левко О. Н., 1992].

Особо следует отметить методические разработки A.A. Бобринского. В результате многолетних, целенаправленных работ автором был обоснован и разработан комплекс методов направленный на анализ археологических керамических остатков как системы культурных традиций древнего гончарного производства. На сегодняшний момент практически не осталось областей гончарства в той или иной степени не затронутых методическими разработками A.A. Бобринского и его коллег. Для древнерусской посуды это вопросы формы и клеймения сосудов, техники и технологии гончарства, возможности изучения организационных форм гончарного производства [Бобринский A.A., 1962а. С. 33−52- 1972. С.332−335- 1978а.- 19 786. С. 182−190- 1986. С. 173−175;

1988а. С. 12−14- 19 886. С. 5−21- 1989. С. 10−43]. В общей канве упомянутых разработок к настоящему времени сложилось целое научное направлениенаучная школа исследователей, которые в рамках методологии изучают древнее гончарство различных географических регионов и археологических культур. К сожалению, практических работ, где затрагивалась бы собственно древнерусская посуда, за исключением исследований A.A. Бобринского и И. Н. Васильевой, пока не существует.

Суммируя вышеприведённые наблюдения, вполне возможно оценить общее состояние изучения древнерусской посуды по уровням, предложенным A.A. Бобринским, как исследования первого «собирательского», второго «организационного» уровня [Бобринский A.A., 19 916. С. 4−7]. Основными задачами этих уровней являются отбор и накопление исходного материала, оценка его достаточности, выработка методов учёта, и критериев, номенклатуры исходной информации в соответствии с естественной структурой изучаемого объекта [Бобринский A.A., 19 916. С. 5].

Цель представляемой работы — дать расширенную характеристику керамики Вятской земли как исторического источника. Для осуществления данной цели необходимо решить ряд следующих задач: отбор материаловвыбор методов, приемлемых для исследованиявыяснение хронологии керамических комплексоввыявление этнокультурных традиций в керамике Вятского краявыявление этнокультурных связей населения региона по керамическим материалам.

Временные рамки исследования — XII/XIII — XVIII вв. — обусловлены хронологическим промежутком археологически изученных памятников региона. Территориальные границы работы охватывают Вятский край в пределах бывшей Вятской губернии или, в современном административном делении — Кировскую область (без крайних восточных, северных, юго-западных, южных районов), а также и северные, северо-западные районы Удмуртии. Работа основана на археологических коллекциях памятников, хранящихся в фондах Кировского областного краеведческого музея и Музея древней истории Камско-Вятского междуречья Удмуртского государственного университета.

Пользуясь случаем выразить свою благодарность авторам и коллегам предоставившим возможность ознакомиться с коллекциям и неопубликованными материалам, в частности Л. Д. Макарову, Р. Д. Голдиной, М. Г. Ивановой, Л. А. Сенниковой, Т. К. Ютиной, H.A. Лещинской, O.A. Казанцевой, И. Г. Шапран, Н. Л. Решетникову, а также коллегам принявшим участие в оформлении работы: В. А. Бернц, В. Г. Базановой, Л. И. Липиной, Н. Ф. Шишкиной и И. Г. Соловьевой.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Таким образом, в результате проведенного исследования некоторые аспекты эволюции и происхождения керамических комплексов Вятского края в XII—XVIII вв. возможно исторически реконструировать следующим образом.

В XII/XIII вв. на территорию В олго-Камского региона (в том числе и бассейн средней Вятки) проникают достаточно разрозненные и разнородные по происхождению группы славяно-русского населения. Судя по всему процесс был стихийным. Администрация древнерусских княжеств в нем не участвовала, что и отразилось в отсутствии летописных сведений об этих событиях. Хотя есть достаточно веские основания предполагать, что упоминания о бежавшей «черни ростовской» как раз связаны именно с этим процессом [Казанская история. 1954. С. 48- Макаров Л. Д., 19 976. С. 73−77].

Достаточно надежным репером славяно-русского проникновения в регион, в данном случае, является местонахождение славяно-русской посуды на многих поселениях Волго-Камья. Необходимо отметить, что славянорусская керамика того времени не являлась предметом торговли — этому препятствовали достаточно низкие технико-технические характеристики продукции производства, не соответствующие уровню изготовления посуды на продажу. Судя по формам изделий не являлась она и тарой для распространения других видов товаров. Поэтому ничем иным, как включениями славяно-русских групп населения в поволжско-финский и финно-пермские этносы XII/XIII вв. невозможно объяснить находки славянской посуды на ряде древнемарийских, древнеудмуртеких и древнепермяцких археологических памятников. В Поволжье и Поветлужье это: селища Наговицынское, Коринкинское, Ярское, Горбуново, Налескино, Кабачево, городища у с. Городище, Сомове кое I и II, Богородское, Русехинское, Мысово [Архипов Г. А., 1982. С. 5−50]. В верхнем Прикамье: городища Кыласово (Анюшкар), Роданово, возможно, Рождественское, а на Средней Каме — и Зуево-Ключевское II [Голдина Р.Д., 1976. С. 86−89- Макаров Л. Д., 1997 В. С. 300−301]. На Вятке, кроме собственно славянорусских памятников Вятской Земли, следует упомянуть находки славянской посуды в устье Вятки на городище Грохань [Макаров Л.Д., 1997 В. С. 300−301], наиболее же показательными в данном контексте являются находки славянской керамики в погребении Лопьяловского могильника [Смирнов А.П., 1952. С. 164].

Нельзя забывать, что значительные массивы славяно-русского населения в этот период концентрируются на территории Волжской Болгарии. К настоящему времени этот вопрос достаточно хорошо изучен и мы не будем на нем останавливаться [Макаров Л.Д., 1997 В. С. 296−306]. Необходимо только отметить, что не совсем ясно социальное положение этих поселенцев — купцы или пленники, появившиеся в результате столкновений Волжской Болгарии и, в основном, Северо-Восточной Руси. И та и другая точка зрения имеет значительное число аргументов.

Нельзя сказать, что древнерусское население пришло на пустое место. В 1Х-ХШ вв. территория Камско-Вятского междуречья была заселена по меньшей мере тремя родственными группировками древнеудмуртского этноса [Голдина Р.Д., 1987. С. 6−37- 1993. С. 3−11- Иванова М. Г., 1996]. Вятско-Ветлужское междуречье занимало население еманаевско-кочергинской АК [Голдина Р.Д., 1987. С, 6−37- 1993. С. 3−11- Лещинская Н. А., 1984. С. 35−43- 1995]. При этом западной границей расселения удмуртского этноса в то время был бассейны рр. Волги и Ветлуги — зона постоянных удмуртско-марийских, возможно вооружённых контактов. Именно в этой трактовке возможно объяснение смешанного характера культурного слоя (совместное залегание в культурных напластованиях ряда памятников материалов азелинской, еманаевской АК и — древнемарийских позднегородецких) некоторых поселений и могильников того периода. Данные наблюдения подтверждаются данными этнотопонимики [Атаманов М.Г., 1997]. Следует отметить, что, вполне вероятно, древнеудмуртское население, оставившее памятники еманаевско-кочершнского типа отдельными группами проникало и значительно западнеепо течению р. Волги (памятники типа Поповского городища) [Леонтьев А.Е.,.

1989. С. 5−105- Рябинин Е. А., 1989. С. 127−184- Самойлович Н. Г., 1989. С. 106−126]. В бассейне р. Чепцы (левый приток р. Вятки) располагалось население оставившее древности поломско-чепецкого типа, по многим признакам материальной культуры сходное с носителями ломоватовеко-родановской АК Верхней Камы [Голдина Р.Д., 1987. С. 6−37- 1993. С. 3−11- Иванова М. Г., 1995. С. 50−81]. В Удмуртском Прикамье зафиксирована верхнеутчанско-чумойтлинская группировка древнеудмуртекого населения [Голдина Р.Д., 1987. С, 6−37- 1993. С. 3−11- Юти на Т.К., 1994]. Не останавливаясь на описании этих древностей, необходимо отметить две вещи: во-первых, еманаевско-кочергинская, поломско-чепецкая и верхнеутчанско-чумойтлинская АК составляют единый территориальный культурно-исторический комплекс — древнеудмуртскую общность IX—XIII вв. [Голдина Р.Д., 1987. С. 6−37]- вовторых, социальное устройство населения оставившего упомянутые памятники было различным — если кочергинские и чумойтлинские племена были немногочисленны, с дисперсной системой расселения и вероятно с не выраженным культурно-хозяйственным типом [Голдина Р.Д., 1987. С. 6−37- 1993. С. 3−11], то чепецкая АК представляла собой мощное предгосударственное образование, носившее по большей части земледельческий характер [Голдина Р.Д., 1987. С. 6−37- 1993. С. 3−11- Иванова М. Г., 1991. С. 46−55].

Финно-пермское население Камско-Вятского междуречья достаточно рано входит в сферу интересов близлежащих государственных объединенийВолжской Болгарии и Древней Руси. Судя по археологическим материалам, в состав Волжской Болгарии, без сомнения, входило удмуртское население. В основной своей массе оно проживало в этнически смешанных городских и сельских поселениях низовьев р. Камы. Данный факт отчётливо фиксируется по распространению на территории Волжской Болгарии в IX-конце XIII вв. и вплоть до XIV в. прикамской посуды, которая фиксируется на 20 памятниках (могильники: Хрящевский, Болынетарханский I, Танкеевекий, Тетюшскийселища: Болгарское, Левашевское, Остолоповское, Иски-Казань, Русско.

Урматское, Чурилинское, Именьковское II, Чакма, Чемерцинскоегородища Чаллынское, Муромское, Болгарское, Танкеевское, Алексеевское, Сувар, Джукетау) [Хлебникова Т.А., 1984; Васильева И. Н., 1993аКокорина H.A., 1994. С. 185−213- 1997. С. 78−87].

Волжская Болгария вступила в конкурирующие отношения с Киевской Русью. Судя по всему, это было связано с борьбой за рынки сбыта своих товаров. Формы сопренчества зачастую носили вооружённый характер. Древнерусское государство, окончательно освоив к XI в. Великий Волжский путь, вступает в торговые отношения с Волжской Болгарией и близлежащими народами [Дубов И.В., 1989. С. 114−120, 156]. «Бесспорное, но хотя эпизодическое появление древнерусских поселенцев на территории Волжской Болгарии фиксируется с X века. С X—XIII вв. оседлое древнерусское население фиксируется не только на Нижней Каме, но и на Средней и Нижней Вятке, Чепце и возможно на Верхней Каме» [Макаров Л.Д., 1996а. С 99−100- 1996 В. С. 99−101].

В этой связи весьма интересна не явно выраженная дискуссия о времени первого упоминания удмуртов в русских летописях. В одном случае исследователи отождествляют удмуртов с встречающимися достаточно рано названиями народов «Вяда», «Пермь», «Чудь» и т. д. в другом говориться об У ошибочных и сомнительных выводах в этом плане [Владыкин В.Е., 1970. С. 37−46- Атаманов М. Г., 1980. С. 9−16, 27−31- Напольских В. В., 1997. С. 49−55]. С точки зрения археологии данный вопрос вполне возможно рассмотреть и с другой стороны. Наиболее ранние находки славяно-русских изделий в Прикамском регионе датируются Х-XIII вв. Необходимо выделить, что среди этих материалов существует определенный пласт вещей Х-XI вв. имеющие прибалтийско-скандинавский облик, а также некоторое количество древнерусских предметов того же времени, в том числе и киевского производства, практически все предметы связаны либо со случайными сборами, либо предметы христианского культа с финно-пермскими могильниками [Макаров Л.Д., 1997 В. С. 296−306- Иванов А. Г., 1998. С. 156.

163]. По-видимому, ранние находки славяно-русских и западноевропейских вещей Х-XI вв. образуют в регионе определенный культурный «фон», не составляя единых комплексов. Объяснить его с точки зрения посреднической торговли Волжской Болгарии сложно [Иванов А.Г., 1998. С. 157]. Все-таки трудно предположить, что мусульманское государство будет распространять предметы христианского культа. К тому же между Киевской Русью и Волжской Болгарией всегда существовали достаточно натянутые отношениямирные торговые договоры сменялись жесткими военными столкновениями. Кстати, собственно официальные отношения и начались именно с вооруженной борьбы. В 965 г., в процессе похода на Хазар князь Святослав Игоревич предварительно разгромил Волжскую Болгарию, бывшую в то время, судя по всему, в зависимости от хазарского каганата [Плетнева С.А., 1976. С. 69- Артамонов М. И., 1962. С. 472−473- Гумилев Л. Н., 1995. С. 59- Хузин Ф. Ш., 1997. С. 167−178]. Вполне вероятно, что в результате похода какие-то славяно-скандинавские дружинники и вошли в соприкосновение с финно-пермскими группировками населения. Не отрицая этой возможности, сами события могли и произойти позднее. Сын Святослава Владимир предпринимал три похода на Волжскую Болгарию — в 985, 994, 997 гг. [Плетнева С.А., 1976. С. 69- Артамонов М. И., 1962. С. 472−473- Гумилев Л. Н., 1995. С. 59- Хузин Ф. Ш., 1997. С. 167−178] Именно Владимир массово крестил Русь и использовал христианство, как инструмент государственной власти. Любопытно, что для населения начинавшего принимать христианство характерно ношения христианских знаков (крестов, крестовидных подвесок) в составе украшений, совместно с другими языческими амулетами. Ну и наконец, с именем Владимира Святославича связаны находки верительных знаков в Прикамье — на городище Иднакар и Рождественском могильнике [Иванова М.Г., 1992. С 73- Крыласова Н. Б., 1995. С. 192−198]. Вполне вероятно, что Владимир Святославович пытался договориться с финно-пермской знатью, используя в качестве даров дорогие предметы: украшения и возможно ткани византийского производства [Иванов А.Г., 1998. С.136]. Но в целом деятельность князя следует признать неудачной — финно-пермские народы (удмурты и коми-пермяки) не вошли на этот период в сферу русского политического влияния. Это предположение подтверждается по аналогиипребывание отца Владимира Святослава в Саркеле при походе на хазар также археологически фиксируется по находкам его вверительны х знаков (костяная и бронзовая подвеска) [Артамонов М.И., 1962. С. 430]. Также об этом косвенно свидетельствуют те невнятные упоминания о прикамских народах в ранних письменных источниках. Другим доказательством произошедших событий являются сами иновключения прикамского этноса, фиксируемые на территории Древней Руси. В основном это раннегородские центры типа Саре кого городища и могильники Тимеревский, Михайловский и Петровский. На указанных памятниках достаточно четко фиксируются вещи прикамского типа [Фехнер М.В., 1963а. С. 5−19, 98−125- 19 636. С. 20−23, 125−132- Недошивина Н. Г., 1963. С. 24−31, 133−143- Леонтьев А. Е., 1996. С. 150]. Вполне вероятно, что какая-то часть населения Прикамья была выведена на территорию древней Руси в качестве пленников. Позднее, в XII—XIII вв., было как минимум три похода русских князей на территорию Волжской Болгарии, для получения торговых привилегий (1173, 1182, 1220 гг.), в которых в той или иной степени возможно были задеты финно-пермские народы региона [Дубов И.В., 1989. С. 114−120]. В результате вышеперечисленных событий (от деятельности ранних князей Киевской Руси так и до событий конца XIIначала XIII в.) и познакомились славяно-русские «официальные власти» с удмуртским населением. Здесь важен сам механизм определения имени народа. В качестве догадки можно предложить следующую схему: одно население определяет этническую принадлежность второго (незнакомого) по степени «похожести» уже на известные. В этой связи нам значительно интересны включения финно-пермских материалов, в том числе и традиционной прикамской округлодонной посуды (не распространявшейся в результате торговых связей) на территории Северной Руси — в местах проживания «чуди», «води» и «веси», которые достаточно давно известны в археологической литературе [Кочкуркина СИ., 1973; 1984; 1986; 1989; Финно-угры и балты. 1987. С. 58- Голубева Л. А., 1973; Голубева Л. А., Кочкуркина СИ., 1991. С. 148- Макаров Н. А., 1982, С 125−131- 1990].

Возвращаясь к сюжету о славяно-русской колонизации отметим, что к XII—XIII вв. она достигает значительных успехов. Русские поселения возникают на Средней Вятке, где на основе местного кочергинского и пришлого славянского населения складывается государственное объединение смешанного русско-удмуртского характера — Вятская Земля [Макаров Л.Д., 19 956. С. 80−107]. Истоки славяно-русских групп населения определить сложно. Керамические аналогии в целом более характерны для южнои восточно-русских территорий, предания же говорят в большей степени о новгородцах [Макаров Л.Д., 19 956. С 80−107]. Судя по всему, на Вятку население проникало с различных территорий и различными путями. Важно другое — только на Средней Вятке славяно-русское население прочно осело и вместе с финно-пермским образовало единую общность.

Характер отношений между древними удмуртами и древнерусским населением в рамках Вятской земли мог быть различным. Интересно, что какая-то часть удмуртов (знать?), проживавшая в центрах Вятской республики (на городищах) выделяла себя из основной массы населения посредством использования посуды смешанного облика — славяно-финно-пермских традиций. Возможно, что разделение было значительнее, ситуация в целом сходна с различиями в быте старообрядческих общин в рамках русского населения, но фиксируется только по посуде. Сложнее были отношения с независимыми удмуртами — чепецкой АК, не исключены и вооруженные столкновения. Но, судя по находкам славяно-финно-пермской и славянской керамики на Иднакаре, жители последнего допускали к себе на территорию поселенцев Вятской Земли [Салангин Д.А., 1995. С. 9−10].

В целом, в период XII—XIII вв., судя по динамике изменения керамических комплексов, формируется этнический состав славяно-финских памятников Вятского края, основная часть которого просуществовала до XVIII в. Здесь следует отметить три процесса: 1) общая аккультуризация вещного мира у населения территории — процесс жестко не связанный с этническими событиями, а по содержанию являющийся поступательным развитием техники и технологии во II тыс. н.э. 2) Возможно, некоторое обрусение той части удмуртского этноса, которая проживала в городах. Письменные источники упоминают среди жителей вятских городов удмуртов вплоть до XVI в., но славя но-финно-пермская керамическая группа доживает до начала XX вв. [Макаров Л.Д., 19 956. С. 80−107] Судя по всему, этот факт и свидетельствует о процессе обрусения удмуртов, когда небольшие группы (семьи?) уже не выделяются по языку из русского массива, но сохраняют в быту некоторые традиционные этнические черты в качестве — пережитка. 3) Судя по всему, существовал процесс обратного свойства: когда из употребления выходили вещи несущие этническую окраску, но группа сохраняла этническое самосознание, обрядовую часть и язык. Только этим фактом можно объяснить «археологический расцвет» позднеудмуртских погребальных памятников, при отсутствии четко привязанных к ним поселений.

Возвращаясь к хронологическому порядку изложения, мы можем отнести первые изменения в структуре населения Вятского края к XIII в. Хотя в это время качественных изменений в структуре славяно-финских керамических комплексов Вятского края не происходит (как и во всем комплексе), но вполне заметно значительное расширение ее географии. Именно в это время керамика славяно-финно-пермских традиций, совместно со славяно-русской появляется на памятниках Поветлужья, левои правобережья Волги (в совр. административном делении — Чувашская и Марийская республики). Не исключено, что она появилась в тех регионах в результате переселения какой-то части носителей данных традиций, проживавших в Волжской Болгарии, либо на Вятке. В пользу вятских истоков этой посуду свидетельствуют некоторые косвенные сведения. Во-первых, это упомянутая «удмуртская» интерпретация Мало-Сундырского городищаво-вторых, поименование удмуртов в русских источниках такими этнонимами, как: отяки, чуваша и черемиса. Эти три «имени» в значительной степени связаны (вплоть до подмены одного другими), поэтому локализация определенной смешанной группировки русско-удмуртского населения в местах действительного проживания чуваш и черемис (древних мари) в Поволжье и Поветлужье вполне объяснима.

Весьма сложен вопрос поздней даты чепецкой АК. С одной стороны, к настоящему периоду нет веских оснований предполагать ее существование позднее XIII в. [Иванова М.Г., 1991. С. 46−55]. С другой стороны, существует определенный «фон» находок на поселениях и вещей случайного происхождения, хронология которого выходит за эту границу [Иванова М.Г., 1991. С. 46−55]. В данном случае можно ориентироваться на верхнюю дату прикамекой округлодонной керамики в Болгаре — XIV в. [Кокорина H.A., 1994. С. 185−213- 1997. С. 78−87], (считаю, этот факт вполне объясняет и происхождение известного «Гординекого» камня с проставленной на нем датой — 1323 г.) [Иванов А.Г., 1998. С. 177]. Причинами исчезновения чепецких древностей называют, как правило, две. Первая — уничтожение чепецких городков славяно-русскими поселенцами, о чем косвенно свидетельствует «Повесть о стране Вятской». Вторая — гибель чепецких памятников в результате татаро-монгольского нашествия, доказывающаяся находками кочевнических стрел XIII в. В этом перечне можно назвать еще две, более важные причины: первая — с первой четверти II тыс.н.э. на Земле начинается так называемый «малый ледниковый период» — существенное похолодание климатавторая — на начало II тыс.н.э. для Европы нередки массовые эпидемии и болезни, которые унесли из жизни значительное число населения. В результате похолодания была нарушена хозяйственная структура, в первую очередь, земледельческих народов, к которым мы можем отнести и население чепецкой АК. Данное обстоятельство при неустойчивости власти (она только начинала формироваться), могло привести к изменению формы хозяйствапереходу к «комплексному», более ориентированному на присваивающие области. Такая форма хозяйства требует значительно меньшей концентрации населения на единицу территории, В следствии второй причины (например, эпидемии чумы) эта концентрация могла значительно уменьшиться. А при дисперсном расселении формируются «невыразительные» древности, в данном случае, упомянутый не ясный фон находок более позднего бытования на территории чепецкой, А К.

Несколько проще может быть объяснена ситуация с верхней датой части вятских удмуртов — кочергинской АК. Во-первых, форма хозяйства данного населения изначально была комплексной, вероятно с большой долей присваивающего. В результате этого, древности второй половины домонгольского периода изначально «невыразительны». С приходом русских, в оссобенности после монгольского нашествия в результате необходимость защиты населения и границ от ордынских, а позднее и от новгородских набегов вызвало формирование государственного объединения смешанного характера с русско-удмуртской «верхушкой» [Макаров Л.Д., 19 956. С. 90−92]. Политически активная часть вятских удмуртов проживала в административных центрах, при этом, вероятно, и вполне закономерно «русела». Остальная же часть проживала на своих прежних местах и была менее подвержена ассимилятивным процессам. Одновременно русские товары — посуда и другие виды материальной культуры, как более развитые — вытеснили местные. В этой связи весьма перспективно рассмотреть характеристики целого массива памятников бассейна Средней Вятки и ее притоков (в первую очередь Кильмези), где в ходе многолетних полевых изысканий сотрудниками КВАЭ было выявлено 30 памятников с бикерамической культурой, что составляет чуть менее половины финно-пермских поселений (78) бассейна р. Вятки 1-Н тыс. н.э. Наиболее характерные: Вершинятское, Подрельское, Скорняковекое, Архангельское городища и поселения Моржовское, Искра, Платоновцы I и II, Коктыш II, Пайбулатовское, Устье III, Лажское, Малиновское II, Моторки И, Зуевгцина I, Боты л и IV и Лобань I, где выявлены комплексы финно-пермской посуды и более поздние славянорусские, есть вероятность сосуществования этих комплексов [Лещинская.

Н.А., 19 956. С. 11−17, 21−23, 27, 29, 30, 34- 35, 54, 59, 60, 62, 65, 66]. Удмуртское население, пользуясь в быту славяно-русскими изделиями, с русским не смешивалось, хотя и проживало с ним в тесном контакте, общаясь в основном посредством торговли, совместных военных мероприятий и т. д.

Возвращаюсь к хронологическому порядку изложения. Следующие по времени изменения в этнической структуре Вятского края происходят в XIV в. На Вятке появляются носители «татарских» традиций в керамическом деле. Судя по всему, это именно то население, которое было связано с территорией Золотой Орды. Более вероятно — часть населения союзного Арского княжества, которое позднее фиксируется и по другим источникам [Макаров Л.Д., 19 956. С. 90−92].

Ситуация была в той или иной степени стабильной (если не считать набеги золотоордынцев и новгородских ушкуйников) до конца XV—XVI вв. В этот момент Вятская земля попала в сферы интересов Московского княжества и Казанского ханства. Произошедшие события — взятие Казани, присоединение Вятки и последующий ее «развод» — изменили этническую ситуацию в крае. Развод Вятки археологически фиксируется по появлению в Москве, Подмосковье и возможно других административных центрах Московской Руси керамики «татарских» традиций. Вероятно, тогда же произошел отток какой-то части смешанного русско-удмуртского населения из бассейна рр. Волги и Ветлуги — те самые «отяки зовемая» черемиса и т. д. По крайней мере к XV в. прекращают свое существование памятники тип, а Мало-Сундырского городища, и позднее не фиксируются комплексы славяно-финно-пермской посуды на территории Казанского ханства (булгарские поселения). Хотя в количественном отношении «традиционные» типы славяно-русской посуды продолжают бытовать вплоть до XX вв. Вероятно, в этот же период начинается отток удмуртского населения на современные места проживания, а именно той его части, которая не смешивалась с русским, но уже пользовалась русской материальной культурой. По появлению новых типов посуды в XV в. вероятен приток массива северо-русских групп населения, но четко они не фиксируются, так как изначально весьма схожи.

В период XVI—XVIII вв. формируется современная этнографическая карта региона. К сожалению, к тому времени процессы аккультуризации вещного мира заходят настолько далеко, что материальная культура значительно теряет этническую окраску. Хотя возможно сказывается недостаток стационарно изученных памятников XVIII—XX вв.

Показать весь текст

Список литературы

  1. О.В. 1985. Отчет об археологических исследованиях в 1985 г. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 189.
  2. С.К. 1998. Пермские истоки этногенеза удмуртского народа (проблема распада прапермекой общности) Диссертация к.и.н. Ижевск. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.4. Д. № 5.
  3. Вайнер И. С, 1959. Отчет об археологических разведках на реках Моломе (среднее и нижнее течение), Великая (устье и селище «Городище» у поселка Первомайский) Кировской области в 1959 году // Архив КГОИАЛМ. НВ-75−39.
  4. В.В. 1989. Отчет об археологической разведке в Уржумском районе Кировской области, проведенной летом 1989 года // Архив кафедры археохпогии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 286.
  5. A.B. 1982. Отчет о разведочных работах в Лебяжском районе Кировской области летом 1982 года // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 159.
  6. С.Р. 1987. Отчет о разведочных работах, проведенных летом 1987 года в Яранском районе Кировской области // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 250.
  7. О.П. 1976. Отчет о разведочных работах, проведенных летом 1976 г. в Увинском и Вавожском районах Удмуртской АССР // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 49.
  8. О.П. 1977. Отчет о разведочных работах, проведенных летом1977 г. в Бавожском и Можгинском районах Удмуртской АССР // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 58.
  9. Р.Д. 1973. Отчет Удмуртского университета об археологических исследованиях Камско-Вятской экспедиции в 1973 году // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 58.
  10. Р.Д. 1974. Отчет об исследованиях Камско-Вятской археологической экспедиции в 1974 году // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2, Д. № 1ба.
  11. Ф.Ф. 1984. Отчет о разведочных работах, проведенных летом 1984 года в Слободском районе Кировской области // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 205.
  12. Т.М. 1977. Отчет об археологических исследованиях в Нолинском районе Кировской области и в Увинском районе Удмуртской АССР в 1977 г. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 64.
  13. Л.П. 1956. Отчет о полевых исследованиях в 1956 г. в г. Кирове и с. Никульчино Кировской области // Архив ИА АН СССР. P.-I. № 1355.
  14. Л.П. 1957, Отчет об археологических исследованиях в г, Кирове Кировской области в 1957 г. // Архив ИА АН СССР, P-I. № 1619, 1619а.
  15. Л.П. 1958. Отчет об археологических раскопках на территории Кировской области в 1958 г. // Архив КОМК. Д. № 11.
  16. Л.П. 1060а. Раскопки Никулицкого городища, полевые материалы (чертежи) // Архив КОМК. Д. № 2а.
  17. Л.П. 19 606. Дневник Кировского отряда Среднерусской археологической экспедиции ИА АН СССР и Кировского областного краеведческого музея в 1960 г. // Архив КГОИАЛМ. НВ-75−41.
  18. Л.М. 1957. Отчет об археологических исследованиях на Средней Вятке в 1957 г. // Архив КГОИАЛМ. НВ-75−40.
  19. А.Г. 1981. Отчет о разведочных работах в Немском и Уржумском районах Кировской области в 1981 г. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГ’У. Ф.2. Д. № 132.
  20. Карпова (Девятова) Н.П. 1980. Отчет о разведочных работах в Оричевском и Верхопижемском районах Кировской области, проведенных летом 1980 г. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 109.
  21. Н.П. 1982. Отчет об исследованиях в Арбажском и Свечинском районах Кировской области, проведенных летом 1982 г. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 155,
  22. Н.П. 1983. Отчет об исследованиях в Арбажском, Юрьянском и
  23. Советском районах Кировской области, проведенных летом 1983 г. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 179.
  24. Е.А. 1981. Отчет о разведочных работах в Котельническом и Арбажском районах Кировской области, проведенных летом 1981 г. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 134.
  25. Е.А. 1982. Отчет о разведочных работах в Кильмезском районе Кировской области, проведенных летом 1982 г. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 158.
  26. В.Ф. 1977. Отчет об археологических исследованиях, проведённых в Котельничском районе Кировской области в 1977 г. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 70.
  27. Г. Н. 1975. Отчет об исследованиях в Арбажском, Тужинском, Пижанском и Советском районах Кировской области, проведенных летом 1975 г. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 53.
  28. А.Л. 1976. Отчет о разведочных работах, проведенных летом 1976 г. в Богородском и Немском районах Кировской области // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 46.
  29. Коробейникова Т. А, 1984. Отчет о разведочных работах в Куменском районе Кировской области, проведенных летом 1984 г. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 207.
  30. Т. А. 1987. Отчет о разведочных работах в Куменском районе Кировской области, проведенных летом 1987 г. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ.
  31. В.М. 1976. Отчет о разведочных работах, проведенных летом 1976 г. в Омутнинском и Верхнекамском районах Кировской области // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 45.
  32. Леконцева (Шутова) Н.И. 1975. Отчет о разведочных работах, проведённых летом 1975 г. в Советском и Кильмезском районах Кировской области // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества1. УдГУ. Ф.2. Д, № 23.
  33. Н.И. 1978. Отчет об исследованиях Ботылинского IV поселения в Нолинском районе Кировской области, проведённых летом 1978 г. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 77.
  34. Т.П. 1978. Отчет об археологических исследованиях, проведенных летом 1978 г. в Арбажском районе Кировской области // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 187.
  35. Лещинская (Ярославцева) H.A. 1985. Отчёт об археологических исследованиях в Кировской области, проведённых летом 1985 года // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 216.
  36. H.A. 1987. Отчёт об исследованиях Ошкинского могильника в Уржумском районе и Кривоборского городища в Кирово-Чепецком районе Кировской области в 1987 году // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 292.
  37. Л.Д. 1975. Отчёт об археологических исследованиях, проведённых летом 1975 года в бассейне р. Иды к Кильмезского района Кировской области // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 28.
  38. Л.Д. 1977. Отчет об исследованиях в Подосиновеком и Тужинском районах Кировской области, проведённых летом 1977 года // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 67.
  39. Л.Д. 1978. Отчет об исследованиях в Подосиновском и Тужинском районах Кировской области, проведённых летом 1978 года // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 84.
  40. Л.Д. 1979а. Отчет об исследованиях на Средней Вятке впределах Слободского, Котельнинского, Халтуринского и Юрьянского районов, проведённых летом 1979 года. Т. I. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 91.
  41. Л.Д. 19 796. Отчет об исследованиях на Средней Вятке в пределах Слободского, Котельничского, Халтуринского и Юрьянского районов, проведённых летом 1979 года. Т. II. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 103.
  42. Л.Д. 1981а. Отчет об исследованиях на Средней Вятке в пределах Слободского, Котельничского и Даровского районов, проведённых летом 1981 г. Т. I. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 142.
  43. Л.Д. 19 816. Отчет об исследованиях на Средней Вятке в пределах Слободского, Котельничского и Даровского районов, проведённых летом 1981 г. Т. II. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 143.
  44. Л.Д. 1982. Отчет об исследованиях на Средней Вятке в пределах Котельничского района Кировской области, проведённых летом 1982 г. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 153,154.
  45. Л.Д. 1983. Отчет об исследованиях поселения Искра в Котельничском районе Кировской области, проведённых летом 1983 г. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 178.
  46. Л.Д. 1984. Отчет о разведочных работах в Котельничском, Оричевском и Слободском районах Кировской области, проведённых летом 1984 г. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 204.
  47. Л.Д. 1986. Отчет об исследованиях в Слободском районе Кировской области в 1986 г. II Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 228.
  48. Л.Д. 1987. Отчёт о работах 1987 года в Кировской области // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 264.
  49. Л.Д. 1988. Отчёт о работах 1988 г. в Слободском и Тужинском районах Кировской области // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2 Д. № 269.
  50. Л.Д. 1990. Отчёт об археологических исследованиях в г. Кирове и Костромской области, проведённых в 1990 г. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2 Д. № 271.
  51. Е.А. 1983. Отчет о разведочных работах в Слободском районе Кировской области, проведённых летом 1983 г. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 218.
  52. Перевозчиков С. Е, 1987. Отчет о разведочных работах, проведенных летом 1987 г. в Пижанском районе Кировской области // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 267
  53. Л.И. 1979. Отчёт о разведке в Тужинском, Яранском, Пижанском районах Кировской области, проведённых летом 1979 г. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 222.
  54. Л.А. 1975. Отчет об археологических разведках, проведенных летом 1975 г. в Полин ском и Немском районах Кировской области // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 27.
  55. Л.А. 1976. Отчет об археологических разведках, проведенных летом 1976 г. в Богородском, Сумском, Немском, Полянском районах Кировской области // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2, Д. № 41.
  56. Л.А. 1981. Отчет об археологических исследованиях проведенных летом 1981 г. на Худяковском поселении в Кировской области // Архив сектора археологии КГОИАЛМ.
  57. Л.А. 1982. Отчет об археологических исследованиях проведенных летом 1982 г. на Худяковском поселении и поселении Этанцы IIв Тужинском районе Кировской области // Архив сектора археологии КГОИАЛМ.
  58. Л.А. 1983. Отчет об археологических исследованиях проведенных летом 1983 г. в Кировской области //Архив сектора археологии КГОИАЛМ.
  59. Л.А. 1990. Отчет об археологических исследованиях проведенных летом 1990 г. в Котельническом районе Кировской области //Архив сектора археологии КГОИАЛМ.
  60. Г. А. 1990. Отчет о разведочных работах, проведенных летом 1983 г. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 182.
  61. И.И. Отчет 1961 г. // Архив ИА АН СССР. Ф. P-I. № 2259.
  62. Е.М. 1980. Отчет о разведочных работах в Оричевском районе Кировской области, проведенных летом 1980 г. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 111.
  63. Е.М. 1983. Отчет об археологических исследованиях в Афанасьевском и Вятско-Полянском районах Кировской области летом 1983 г. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 180.
  64. Е.М. 1984. Отчет об археологических исследованиях в Вятско-Полянском районах Кировской области летом 1984 г. И Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 201.
  65. И.Г. 1982. Отчет об исследованиях в Котельничском, Тужинском и Халтуринском районах Кировской области, проведенных летом 1982 г. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 163.
  66. И.Г. 1983. Отчет об исследованиях в Котельничском и Тужинеком районах Кировской области, проведённых летом 1983 г. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 181.
  67. И.Г. 1984. Отчет об исследованиях в Котельничском и Тужинеком районах Кировской области, проведённых летом 1984 г. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 198.
  68. И.Г. 1985. Отчет об исследованиях в Удмуртской АССР, проведенных летом 1985 г. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 217.
  69. O.E. 1979. Отчет об исследованиях в Кикнурском, Санчурском и Яранском районах Кировской области осенью 1979 г. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 90.
  70. II.В. 1977. Отчет о разведочных работах, проведенных летом 1977 г. в Малмыжеком и Вятско-Полянском районах Кировской области // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 59.
  71. Н.В. 1978. Отчет об археологических исследованиях, проведенных летом 1978 г. в Халтуринском районе Кировской области // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 74.
  72. Т.К. 1976. Отчет о разведках в Свечинском, Котельничском районах Кировской области, в Осиновском и Частинском районах Пермской области, проведённых летом 1976 г. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 48.
  73. Т.К. 1979. Отчёт о раскопках Щенниковского поселения в
  74. Ярославцева (Лещинская) H.A. 1977. Отчет о разведке на территории Кировского Горсовета и в Слободском районе Кировской области проведённой летом 1977 г. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 63.
  75. H.A. 1979. Отчет о раскопках Вихаревского селища в Кильмезском районе и разведочных работах в Слободском районе Кировской области, проведенных летом 1979 г. // Архив кафедры археологии и истории первобытного общества УдГУ. Ф.2. Д. № 94.
  76. М.Т., Владимиров В. Н. 1994. Программа FUZZYKLASS: Новые возможности археологического исследования (типология поселений Алтая раннего железного века) // Круг идей: Новое в исторической информатике, М. С121−128,
  77. А.И. 1956. К вопросу о методике исследования древней керамики // КСИИМК. Вып.64. С. 149−156.
  78. Т.Д., Владимирская Н. С., Панова Т. Д. 1984. Русская поливная керамика из раскопок Московского Кремля // CA. № 2. С.201−211.
  79. Л.В. 1960. Раскопки древнего Браслава // КСИИМК. Вып.81. С. 95−106.
  80. Арефьев Б, А, 1991. О методике обработки орнамента керамических сосудов // CA. № 4. С.240−243.
  81. М.И. 1962. История хазар. Л. 524 с.
  82. А.Р. 1987. Древнерусский поруб в Изборске // CA. № 3. С.219−222,
  83. Г. А. 1982. Городища и селища Поветлужья и Горьковского Заволжья (к истории марийско-славянских контактов) // АЭМК. Вып.6. Йошкар-Ола. С. 5−50.
  84. Г. А., Никитина Т. Б. 1993. Атлас археологических памятников республики Марий Эл. Ранний железный век и Средневековье. Йошкар-Ола. Вып.2. 152 с.
  85. A.B. 1936. Находки кувшинов XVI в. в колодцах на Моховой // По трассе первой очереди Московского метрополитена, М. С. 133 138.
  86. A.B. 1949а. Раскопки на Славне в Новгороде // МИА № 11. Т. I. С.119−151.
  87. A.B. 19 496. Раскопки в восточной части Дворища в Новгороде II МИА № 11. Т. I. С. 152−177.
  88. A.B., Рыбаков Б. А. 1937. Раскопки на Славне в Новгороде Великом // CA. № III. С. 180−193.
  89. М.Г. 1980. Микроэтнонимы удмуртов // Микроэтнонимы удмуртов и их отражение в топонимии. Ижевск. С.3−66.
  90. М.Г. 1987. Расселение удмуртов по данным этнотопонимии // Проблемы этногенеза удмуртов. Устинов. С, 83−103.
  91. М.Г. 1992. К вопросу о прародине удмуртов по данным языка // Проблемы этногенеза финно-угорских народов Приуралья. Ижевск. С. 3−17.
  92. М.Г. 1997. История Удмуртии в географических названиях. Ижевск. 248 с.
  93. Ф.Б. 1994. Применение каппаметрии в археологии // Международная конференция по применению методов естественных наук вархеологии посвященная памяти доктора исторических наук Б, А. Кол чина. Тезисы докладов. Т. И. СПб. C.1Q1−103.
  94. Е.А., Кочкина А. Ф. 1993. О восстановлении размеров сосудов по фрагментам // РА. № 3. С.88−99.
  95. C.B. Керамика городища Камно Псковской области // КСИА Вып. 150. С.92−95.
  96. C.B. 1976а. Биконические сосуды Труворова городища // СА. № 3. С219−246.
  97. C.B. 19 766. Раскопки в Псковском Кремле в 1972−74 гг. // КСИА. Вып. 155. С, 57−63.
  98. C.B. 1981. Раскопки Псковского городища в 1977−78 гг. // Древнерусские города. М. С, 40−62.
  99. C.B. 1983. Псковское городище (керамика и культурный слой) // Археологическое изучение Пскова. М. С.46−80.
  100. C.B., Лесман М. Ю. 1982. О стилистических особенностях орнаментики древнерусской круговой керамики (По материалам Пскова) II Естественные науки и археология в изучении древних производств. М. С. 7896.
  101. C.B., Мокеев Г. Д. 1989. Клети Псковского крома // СА. № 1. С103−116.
  102. Л.А. 1991а. Керамический комплекс из собора Богоявленского монастыря II Московская керамика. Новые данные по хронологии. М. С. 1419.
  103. Л.А. 19 916. Керамический комплекс из Коломенского и точно датированные сосуды из архитектурных сооружений // Московская керамика. Новые данные по хронологии. M. С.43−49.
  104. В.А., Салангин Д. А. 1996. К вопросу о методах социально-экономических реконструкций по материалам могильников. // XIII Уральское археологическое совещание. Тезисы докладов. Уфа. С, 73−75.
  105. Н.В. 1992. Керамика Ржшцевского комплекса XI—XIII вв. // Древнерусская керамика. М. С.21−35.
  106. A.A. 1962а. Древнерусский гончарный круг // CA. № 3. С. 33−52.
  107. A.A. 19 626. К изучению техники гончарного ремесла на территории Смоленской области // СЭ. № 2. С. 3.1−51.
  108. A.A. 1966а. Гончарный круг с мраморным диском из городища Роксоланы // CA. № 3. С, 235−240,
  109. A.A. 19 666, К истории гончарного ремесла в Полесье // CA, № 4. С.141−149.
  110. А.А. 1969. Г линяный ножной гончарный круг из Армении // КСИА. Вып. 120. С.69−72.
  111. A.A. 1972. Метод количественной оценки сходства и различия форм керамики (Описание формальной процедуры) Н Тезисы докладов на секциях, посвященных итогам полевых исследований. М. С.322−335.
  112. А. А. 1978а. Гончарство Восточной Европы. Источники и методы изучения. М. 272 с.
  113. A.A. 19 786. О некоторых результатах трассологического изучения древнерусских гончарных клейм // Новое в археологии: Сборник статей, посвященных 70-летию Артемия Владимировича Арциховского. М. С. 182−190.
  114. A.A. 1980. Гончарная технология как источник информации о процессах смешения древнего населения // Тезисы докладов советской делегации на IV Междуродном конгрессе славянской археологии. М. С. 57−59.
  115. A.A. 1986. О методике изучения форм глиняной посуды из археологических раскопок // Культуры Восточной Европы I тысячелетия.1. Куйбышев, С. 137−157.
  116. A.A. 1988а. Подготовка форм глиняной посуды к аналитическому изучению // Компьютеризированные банки данных музейной и археологической информации. Тбилиси. С.12−14.
  117. A.A. 19 886. Функциональные части в составе емкостей глиняной посуды // Проблемы изучения археологической керамики. Куйбышев. С. 5−21.
  118. A.A. 1989. Методика изучения организационных форм гончарных производств И Керамика как исторический источник. Новосибирск. С. 10−43.
  119. A.A. 1991а. Гончарные мастерские и горны Восточной Европы (по материалам II—V вв. н. э.). М. 214 с.
  120. A.A. 19 916. Современное состояние и перспективы исследований керамики как исторического источника // Керамика как исторический источник (Подходы и методы изучения).Тезисы докладов Всесоюзной археологической конференции. Куйбышев, С.4−7.
  121. A.A. 1994а. Историко-культурный подход к изучению гончарства // Международная конференция по применению методов естественных наук в археологии посвященная памяти доктора исторических наук Б, А. Колчина, Тезисы докладов. Т. П. СПб. С. 105.
  122. A.A. 19 946. Происхождение гончарного круга II Международная конференция по применению методов естественных наук в археологии посвященная памяти доктора исторических наук Б, А. Колчина. Тезисы докладов. Т. II. СПб. С, 106.
  123. A.A., Волкова Е. В., Гей И.А. 1993. Кострища для обжига керамики II Археологические исследования в Поволжье. Самара. С. 3−44.
  124. И.А. 1991. Московская красноглиняная керамика XIV начала XVI вв. и возникновение гончарной слободы в Москве. // Московская керамика. Новые данные по хронологии. М. С.33−40.
  125. Ю.Ю. 1991. Керамический комплекс из раскопок на Старом Вагапькове в Москве // Московская керамика. Новые данные по хронологии. М. С.41−42
  126. И.Н. 1988. Керамика Муромского городка (Результаты технико-технологического анализа) // Проблемы изучения археологической керамики. Куйбышев. СЛ54−193.
  127. И.Н. 1993а. Гончарство Волжской Болгарии в Х-XIV вв. Екатеринбург. 247 с.
  128. И.Н. 19 936. Кременкинское поселение // Археологические исследования в Поволжье. Самара. С.230−253.
  129. И.Н. 1995. Болгарский керамический комплекс Междуреченекого городища // Краеведческие записки. Вып. VII. Самара. С.226−256.
  130. И.Н., Салугина Н. П. 1991а. Роль эксперимента в изучении древнего гончарства (к постановке проблемы) // Керамика как исторический источник (подходы и методы изучения). Тезисы докладов. Куйбышев. С. 7680.
  131. И.Н., Салугина Н. П. 19 916. О составлении программы экспериментального изучения формовочных масс // Керамика как исторический источник (подходы и методы изучения). Тезисы докладов. Куйбышев. С.80−85.
  132. А.З. 1992. Славянское Животинное городище на р. Воронеж // Путь из Булгара в Киев. Казань. С.114−131.
  133. А. В. 1985. Опыт реконструкции керамических комплексов древних поселений по фрагментам // Проблемы реконструкций в археологии. Новосибирск. С. 121−141.
  134. В.Е. 1970. К вопросу об этнических группах удмуртов // СЭ № 3. С.37−46.
  135. М.В. 1936а. К изучению гончарной техники первобытно-коммунистического общества на территории лесной зоны европейской части РСФСР // CA. № 1. С.51−78.
  136. М.В. 19 366. Глиняная посуда Москвы XVI—XVII вв. По материалам, собранным при работе Метростроя // По трассе первой очереди Московского метрополитена. М. С.168−173.
  137. Е.В. 1991. Историко-культурный подход к изучению орнаментов на древней глиняной посуде // Керамика как исторический источник (подходы и методы изучения). Тезисы докладов. Куйбышев. С.31−34.
  138. H.H. 1946. О Звенигородском городище // КСИИМК, Вып. XIX. С. 66−69.
  139. H.H. 1949. Раскопки в Ярославле // МИА. № 11. T.I. С. 178 202.
  140. H.H., Гуссаковский Л. П., Никитин A.B., Раппопорт П. А., Седов В. В. 1960. Среднерусская экспедиция // КСИА. Вып. 81. С.92−99.
  141. Ганецкая 1.У. 1995. Маёлжа на Беларус1 (XI-XVIII ст ст.). Мшск. 88 с.
  142. В.Ф. 1959. Осинское городище // Отчеты Камской (Боткинской) археологической экспедиции. Вып. № 1. С. 164−195.
  143. В.Ф. 1971. История населения удмуртского Прикамья в Пьяноборскую Эпоху. Часть II. Археологические памятники Чегандинекой культуры III в. до н.э. II в. н.э. // ВАУ. Вып. 11. Ижевск. 177 с.
  144. В.Ф. 1973. Программа статистической обработки керамики из археологических раскопок // СА. № 1.114−136.
  145. В.Ф., Бунятян Е. П., Пустовалов С. Ж., Рычков H.A. 1990. Формализованно-статистические методы в археологии. Киев. 302 с,
  146. В.Ф., Голдина Р. Д. 1969. Позднеломсватовские могильники в Коми-Пермяцком округе // ВАУ Вып. 9. Свердловск. С. 5−56.
  147. Ю.М., Гугушвили В.II., Мирзаева В. А. 1988. Основы морфологического описания сосудов в аспектах создания автоматизированных блоков данных // Компьютеризированные банки данных музейной и археологической информации. Тбилиси. С. 16−19.
  148. Р.Д. 1969. Могильники VII—IX вв. на Верхней Каме // ВАУ. Вып. 9. Свердловск. С. 57−113.
  149. Р.Д. 1976. Исследования памятников Южной Удмуртии в 19 691 970 гг. // Вопросы археологии Удмуртии. Ижевск. С. 86−89.
  150. Р.Д. 1985. Ломоватовская культура в Верхнем Прикамье. Иркутск. 278 с.
  151. Р.Д. 1987. Проблемы этнической истории пермских народов в эпоху железа (по археологическим материалам) // Проблемы этногенеза удмуртов. Устинов. С. 6−36.
  152. Р.Д., Гусенцова Т. М. 1979. Поселение Моторки II в нижнем течении р. Валы. // Материалы археологических памятников Камско-Вятского междуречья. Ижевск. С.33−102.
  153. Р.Д., Кананин В. А. 1989. Средневековые памятники Верховьев Камы. Свердловск. 126 с.
  154. Л.А. 1973. Весь и славяне на белом озере в X-X11I вв. М.211с.
  155. Л.А., Кочкуркина С. И. 1991. Белозерская Весь. Петрозаводск. 197 с.
  156. В.А. 1901. Русская доисторическая керамика // Труды XI Археологического съезда в Киеве в 1899 г. M. T. I. 96 с.
  157. О. И., Савельева И. А. 1981. Опыт разработки понятия для описания неолитической и раннебронзовой керамики Восточной Сибири // Описание и анализ археологических источников. Иркутск. С. 115−125.
  158. А.В. 1983. Поселение у с. Горбово // КСИА. Вып. .175. С. 6773.
  159. М.В., Владыкин В.Е, 1982. Письменные источники по истории удмуртов IX XVII вв. // Материалы по этногенезу удмуртов. Ижевск. С. 3−42.
  160. М.П. 1946. Техника графической реконструкции формы и размеров глиняной посуды по фрагментам // СЛ. № 8. С.308−318. Гумилев Л.II. 1995. От Руси до России. М. 553 с.
  161. В.Д. 1985. Гончарные клейма Прикарпатья и Западной Волыни (опыт систематизации) // СА. № 4. С.236−242
  162. Ф.Д. 1951. Из истории раннего Гродно // СА. № XV. С. 82−95. Гуревич Ф. Д. 1981. Древний 11овогрудок. Л. 158 с,
  163. Т.М. 1993. Мезолит и неолит Камско-Вятского Междуречья. Ижевск. 240 с.
  164. Л.П. 1962. Археологические исследования с. Никульчино Кировской области // BAY. Вып. 2. Свердловск. Вып. 2. С. 118−121.
  165. Гуссаковский Л, П. 1976. Древнерусский город Орлов // К СИЛ. Вып. 110. С. 102−104.
  166. Е.И. 1989. К вопросу о состоянии исследований керамики в дальневосточном регионе // Керамика как исторический источник. Новосибирск. С. 43−54.
  167. В.Н. 1979. Керамика Илимского острога // Сибирь в древности. Новосибирск. С. 122−127.
  168. Древняя Русь. 1985. Древняя Русь, Город, замок, село (Археология СССР). М. 432 с,
  169. Древнерусская керамика. 1992. Древнерусская керамика. М. 181 с.
  170. ИВ. 1989. Великий Волжский путь. Л. 256 с.
  171. С.Ф. 1995. Гончарство с. Сухой Корсун Ульяновской области // Краеведческие записки. Вып. VII. Самара. С.312−318.
  172. И.В. 1994. Экспериментальная петрография древней керамики // Международная конференция по применению методов естественных наук в археологии посвященная памяти доктора исторических наук Б. А. Кол чина. Тезисы докладов. Т. П. СПб. С. 130−131.
  173. Н.И. 1988. Неполивная посуда Мирского Замка // Древности Литвы и Белоруссии. Вильнюс, С, 145−149.
  174. Зданов1ч H.I., Трусау А. А. 1993. Беларуская пал1вная керамжа XI-XVIII ст ст. Mihck. 184 с.
  175. Ю. М. 1959. Чёрнолощённый кувшин XVII вв. с надписью // СА. № 1. С, 284−286.
  176. М.Р. 1996. Некоторые аспекты обработки изображений в археологических исследованиях//ИБАИиК. Специальный выпуск. М, С. 150
  177. А.Г. 1998. Этнокультурные и экономические связи населения бассейна р. Чепцы в эпоху средневековья. Ижевск. 309 с.
  178. В.А. 1982. Проблема культуры Курмантау // Приуралье в эпоху бронзы и раннего железа. Уфа. 154с.
  179. М.Г. 1991. Чепецкие городища: проблемы и перспективы исследования // Исследования по средневековой археологии лесной полосы Восточной Европы. Ижевск. С.46−55.
  180. М.Г. 1992. Погребальные памятники северных удмуртов XI—XIII вв. Ижевск. 128 с.
  181. М.Г. 1995. Удмурты в начале II тысячелетия н.э. // Материалы по истории Удмуртии. Ижевск. С.50−81.
  182. М.Г. 1996. Удмурты в эпоху средневековья (по материалам бассейна р. Чепцы конца I начала II тыс. н.э.). Автореф. дисс.. докт. ист. наук. М. 48 с.
  183. Иов О.В. 1992. Круговая керамика IX—XI вв. Западной части белорусского Полесья // Древнерусская керамика. М. С.36−47.
  184. И.В. 1982. Селище Шуроскол II близ Ростова Великого // СА. № 2. С. 185−195.
  185. Е.П. 1991. О типологии кувшинов Танкеевского могильника // Керамика как исторический источник (подходы и методы изучения).Тезисы докладов. Куйбышев. С.51−54.
  186. Е.П. 1994. Об этнокультурных истоках округлодонной керамики средневековых памятников Волга-Камья // АЭМК. Вып. 23. Йошкар-Ола. С.86−95.
  187. Е.П. 1996. О средневековых угорских памятниках Урало-Поволжья по археологическим и письменным источникам // XIII Уральское археологическое совещание. Тезисы докладов. Уфа. С.81−83.
  188. Казаков ЕЛ, Руденко К. А., Беговатов Е. А. 1993. Мурзихинское селище // Древние памятники приустьевого Закамья. Материалы Новостроечнойэкспедиции Министерства культуры Республики Татарстан. Казань. С.42−64.
  189. Казанская история. 1954. Казанская история. М.-Л. 194 с.
  190. O.A. 1997. Методы естественных наук в исследовании гончарства Прикамья // Тезисы докладов конференции «Гуманитарное знание на пороге XXI века». Ижевск. С. 114, 278−279.
  191. O.A. 1999. Из истории гончарства Удмуртии в конце XIX начале XX вв. Ижевск (в печати).
  192. В.А. 1979. Русская кладовая керамика в Эрмитаже // Русская нумизматика XI—XX вв.: Материалы и исследования. Л. С.95−103.
  193. И.В. 1981. Системный подход к изучению орнаментации гребенчатой неолитической керамики Прикамья // ВАУ. Вып. 15. Свердловск. С.41−43.
  194. И.В. 1991. Архаичные орнаментиры (технологическая целесообразность и семантика) // Керамика как исторический источник (подходы и методы изучения). Тезисы докладов. Куйбышев, С. 34−35.
  195. И.В., Устинова (Гаджиева) Е.А. 1995. Использование челюстей животных для ориентации древней керамики // РА. № 2. С, 69−83.
  196. Е.В. 1976. Керамика Смоленска XII—XIII вв. // Проблемы истории СССР. Вып. 5. С.40−54.
  197. Е.В. 1977. О верхней дате Гнездовского поселения под Смоленском (по керамическому материалу) I! Проблемы истории СССР. Вып. 6. С, 3−13.
  198. Е.В. 1983. Керамические клейма XI—XIII вв. из Смоленска // CA. № 2. С.244−247.
  199. И.С. 1965. Датировка слоев по процентному соотношениютипов керамики // МИА. № 129. С.302−307.
  200. А. В. 1981. О гончарстве в Непале // СА. № 4. С.238−246.
  201. В.И. 1981. Об одном из типов керамики XIV—XVI вв. крепости Орешек // КСИА. Вып. 164. СИ 1−116.
  202. В.И. Постройки XV в. из Орешка // КСИА. Вып. 129. С. 84−89.
  203. A.B. 1947. О клее реставрации древней керамики // КСИИМК. Вып. № 18. С. 70.
  204. A.B. 1950. Реставрация древней керамики // КСИИМК. Вып. XXXI. С, 157−164,
  205. Л. С. 1964. Примитивные формы гончарства Костромской области // СА. № 3. С. 149−164.
  206. Клейн Л. С, Археологические источники. Л., 1978. 119 с.
  207. В.Б. 1988. Использование баз данных для задач культурно-исторического и хронологического упорядочения археологических объектов // Компьютеризированные банки данных музейной и археологической информации. Тбилиси. С. 43−46.
  208. В.Б. 1991. Сравнительный анализ форм керамики через особенности пропорциональности отдельных ее частей Н Керамика как исторический источник (подходы и методы изучения).Тезисы докладов. Куйбышев. С.23−25.
  209. В.Б. 1995. Археологическая культура практика, теория, компьютер. М. 193 с.
  210. В.П., Шевкун A.B. 1984. Летописный Листвен (к вопросу о локализации). // СА. № 3. С. 43−57.
  211. В.Ю. 1997. Керамика востока в древней Руси // Труды VI Международного Конгресса славянской археологии. Проблемы славянской археологии. М. С.275 286.
  212. H.A. 1976. Лепная и близкая к ней керамика Билярского городища // Исследования великого города. М. С, 212−227.
  213. И. А. 1986. О технике билярского гончарства // Посуда Бил яра. Казань. С. 61−72.
  214. H.A. 1991а. Керамика Волжской Булгарии второй половины XI начала XV вв. (к проблеме преемственности булгарской и булгаро-татарских культур). Автореф.. канд. ист. наук. М. 19 с.
  215. H.A. 19 916. К методике выделения археолога-этнического типа в Булгарской посуде // Керамика как исторический источник (подходы и методы изучения).Тезисы докладов. Куйбышев. С.49−51.
  216. H.A. 1994. О финно-угорском компоненте в булгарской и булгаро-татарской культурах (по материалам керамики) // АЭМК. Вып. 23. Йошкар-Ола. С, 185−213.
  217. Кокорина ILA. 1997. Основные тенденции развития культуры Волжской Булгарии в золотоордынский период (по данным керамики) // Татарская Археология. № 1. Казань. С.78−87.
  218. H.A., Хлебникова Т. А. 1993. Керамика тюркоязычного населения Волжской Булгарии X XIII вв. // Археология Волжской Булгарии: проблемы, поиски, решения. Казань. С, 106−116.
  219. Е.М. 1991. «Теория археологической классификации». СПб. 112 с.
  220. Л.Н. 1988. Ранний железный век Зауралья и Западной Сибири. Свердловск. 241с.
  221. А.Ф. 1986а. Гончарная посуда // Посуда Бил яра. Казань. С. 2453.
  222. А.Ф. 19 866. Находки древнерусской керамики на билярскомгородище // Волжская Булгария и Русь. Казань. С. 47−62.
  223. А.Ф. 1988. К методике анализа форм круговой посуды Биляра // Проблемы изучения археологической керамики. Куйбышев. С. 145−153.
  224. А.Ф. 1995. О применении структурно-семиотического подхода при анализе декора керамики Волжских болгар // Средневековые памятники Поволжья. Самара. С. 139 151.
  225. С.И. 1973. Юго-восточное Приладожье в Х-XIII в. Л. 150 с.
  226. СИ. 1984. Археологические памятники корелы. Л. 160 с.
  227. СИ. 1986. Корела и Русь. Л. 144 с.
  228. С.И. 1989. Памятники Юго-восточного Приладожья и Прионежья. Петрозаводск. 384 с.
  229. К.И. 1979, Новые данные о гончарном производстве в салтовское время на Северном Донце // КСИА. Вып. 160. С.60−69.
  230. Г. К., Круг О. Ю. 1965. Математический метод классификации древней керамики // МИА. № 129. С. 318−325.
  231. Н.Б. 1995. Подвеска со знаком Рюриковичей из Рождественского могильника // РА. № 2. С. 192−198.
  232. М.П. 1962. Гончарная керамика дофеодального времени из раскопок древнего Плесненска // CA. № 1, С. 112−123.
  233. М.П. 1986. Керамика // Археология Украинской ССР. Т. 3. Киев. С. 446−455.
  234. В.А. 1992. Керамическая шкала домонгольского Суздаля // Древнерусская керамика. М. С.90−102.
  235. О.И. 1992. Средневековое гончарство Северо-Восточной Белоруссии. Минск. 130с.
  236. О.II. 1981. Витебские изразцы X1V-XVIII вв. Минск., 1981. 20 С.
  237. О.Н. 1982. Методика изучения позднесредневековой керамики Витебска // Древности Белоруссии и Литвы. Минск. С. 129−137.
  238. О.Н. 1983. Профилировка и орнаментика керамики XII—XV вв. северо-восточной Белоруссии // Древнерусское государство и славяне. Минск. С. 79−81.
  239. А.Е. 1989. Поповское городище (результаты раскопок 1980 -1984 гг.) // Раннесредневековые древности Верхнего Поволжья. М. С.5−105.
  240. А.Е. 1996. Археология мери. К предыстории СевероВосточной Руси. М. 340 с.
  241. H.A. 1984. Средневековые поселения на левобережье Вятки
  242. Памятники железного века Камеко-Вятского междуречья. Ижевск. С, 3543.
  243. П.Н. 1958. (составитель) Документы по истории Удмуртии XV—XVII вв.еков. Ижевск. 420 с.
  244. Н.Ф. 1985. Керамика // Берестье. Минск. С.325−335. Макаров Л. Д. 1980. Исследования средневековых памятников на Средней Вятке. // АО-1979. С. 152−153.
  245. Л.Д. 1983а. Исследования древнерусских памятников на Средней Вятке // АО-1981. С, 158.
  246. Л. Д. 19 836. Новые древнерусские памятники на средней Вятке // Новые экспедиционные исследования археологов Ленинграда. Л. С. 34−35.
  247. Л.Д. 1984а. Исследования в Котельничском районе Кировской Области // АО-1982. М. С. 156−157.
  248. Л. Д. 19 846. Поселение Искра новый средневековый памятник в бассейне средней Вятки // Памятники железного века Камско-Вятского междуречья. Вып. 2. Ижевск. С.94−119.
  249. Л. Д. 1985а. Исследования поселения Искра // АО-1983. М. С. 160.
  250. Л.Д. 19 856. Вятская земля в эпоху средневековья (по данным археологии и письменным источникам). Автореф. дис.канд. ист. наук. Л. 16 с.
  251. Л.Д. 1985в. Вятская земля в эпоху средневековья (но данным археологии и письменным источникам). Дисс. канд. ист. наук. Л.
  252. Л.Д. 1985г. История археологических исследований древнерусских памятников бассейна р. Вятки // Новые источники по древней истории Приуралья. Устинов. С.45−54.
  253. Л.Д. 1992а. Исследования в г. Кирове и Костромской области // АОУП. Ижевск. С.44−46.
  254. Л.Д. 19 926. Некоторые проблемы славянской колонизации бассейна р. Вятки // Проблемы этногенеза финно-угорских народов Приуралья. Ижевск. С.44−51.
  255. Л.Д. 1992в. Вятская земля в представлениях средневековых картографов // Проблемы финно-угорской археологии Урала и Поволжья. Сыктывкар. С. 176−180.
  256. Л.Д. 1992г. История Вятской Земли Х11-ХУ1 вв. в дореволюционной историографии // Актуальные проблемы историографии дореволюционной России. Ижевск. С.81−95.
  257. Л.Д. 1993а. Об особенностях славяно-финских контактов в XII -XVI вв. на территории Вятского края // Историческое познание: традиции и новации. Тезисы докладов. Ижевск. С. 31−35.
  258. Л.Д. 19 936. Государственное устройство Вятской Земли в ХШ-ХУ вв. (к постановке проблемы) // Актуальные проблемы дореволюционной отечественной истории. Ижевск. С.56−65.
  259. Л.Д. 1994а. Возникновение и первоначальное развитие города / Киров (Вятка) / Энциклопедия Земли Вятской. Киров. Т. I. С. 10−34,
  260. Л.Д. 19 946. Древнерусские памятники Среднего течения реки Пижмы // АЭМК. Вып. 23. Йошкар-Ола. С. 155−184.
  261. Л.Д. 1995а, Окрестности посёлка Первомайский в древности II С.Серкин. Баллада о Чуршинском городище. Л. Д. Макаров Окрестности п. Первомайского в древности. Слободской. С. 36−44, 46, 54−65.
  262. Макаров Л. Д, 19 956, Славяно-русское заселение бассейна р. Вятки и исторические судьбы удмуртов Вятской Земли в XII—XVI вв. // Материалы по истории Удмуртии. Ижевск. С. 80−107.
  263. Л.Д. 1995в. Типология и хронология древностей Хлынова // Типология и датировка археологических материалов Восточной Европы. Ижевск. С. 166−189.
  264. Л.Д. 1995г. Финно-угры и славяне в Прикамье: Проблемы взаимоотношений // Узловые проблемы современного финно-угроведения. Йошкар-Ола. С.44−47.
  265. Л.Д. 1996а. Этапы славянской колонизации прикамского региона //XIII Уральское археологическое совещание. Тезисы докладов. Уфа.1. С. 99 100.
  266. Л.Д. 19 966. Русское население Удмуртии в период средневековья // Исторический факультет: история, современное состояние и перспективы. Тезисы докладов. Ижевск. С.99−101.
  267. Л.Д. 1997а. О древнерусских памятниках Среднего Прикамья // Конференция «Проблемы межэтнических взаимодействий в сопредельных национальных и административных образованиях» (на примере региона Среднего Прикамья. Тезисы докладов. Сарапул. С.80−83.
  268. Л.Д. 19 976. Этапы взаимодействий финно-угорской и древнерусской культур Прикамья // Духовная культура Финно-угорских народов: история и проблемы развития. Материалы межд. науч. конф. Глазов. Ч. II. С. 73−77.
  269. Л.Д. 1997в. Славяне между Волгой и Уралом в Х-XIV вв. (по археологическим материалам) // Труды VI Международного Конгресса славянской археологии. Проблемы славянской археологии. М. С.296−306.
  270. Л.Д., Пастушенко И. Ю., Салангин Д. А. 1995. О времени появления русских в бассейне средней Сылвы // Историко-культурное наследие городов и заводских поселений Урала. Пермь. С.5−18.
  271. Л.Д., Салангин Д. А. 1992. Изразцы Вятской Земли // Вятская Земля в прошлом и настоящем (к 125-летию со дня рождения П.Н. Луппова). Киров. Т.1. С.85−86.
  272. Л.Д., Салангин Д. А. 1994. Гончарные клейма Вятской Земли // История и культура Волго-Вятского края (к 90-летию Вятской учёной архивной комиссии). Киров. С.77−79.
  273. Л.Д., Салангин Д. А. 1997. Об этнической принадлежности «славяноидной керамики» // Научный и информационный бюллетень. Международная Академия информатизации, Удмуртское правление Вольного экономического общества. Ижевск. Вып. 2. С.205−206.
  274. H.A. 1982. Камско-Вычегодская керамика на Шексне // Средневековые памятники бассейна р.Чепцы. Ижевск. С. 125−131.
  275. H.A. 1990. Население русского Севера в XI—XIII вв. М. 216 с.
  276. Т.И. 1968. Поливная посуда. Из истории керамического импорта и производства Древней Руси. САИ. Вып. Е1−38. 128 с.
  277. М.В. 1969. К вопросу керамике Галицкой земли XII—XIII вв. // КСИА. Вып. 120. С. 3−14.
  278. М.В. 1972. Некоторые исторические связи Новогрудка в X в. (по материалам керамики) // КСИА. Вып. 129. С. 14−23.
  279. М.В. 1974. Гончарная мастерская первой половины XI в. в древнем Галиче // Культура средневековой Руси. Л. С. 33−38.
  280. В.А. 1949. Горны московских гончаров XV—XVII вв. // МИА. № 12, С. 44- 51.
  281. А.И., Шер Я.А. 1989. Методы археологического исследования. М. 224 с.
  282. .И. 1965. К разработке критериев сходства и различия керамических комплексов // МИА. № 129. С, 308−317.
  283. .И. 1970. Код для описания керамики Педжикента V—VI вв. // Статистико-комбинаторные методы в археологии. М. С.25−52.
  284. A.C. 1983. Русское изразцовое искусство XV—XIX вв. М. 30 с.
  285. В.И. 1982. Горн для обжига посуды на поселении у с. Каменное // КСИА. Вып. 111. С. 99−103.
  286. А.Ф. 1967. Первые раскопки в Городце на Волге // КСИА. Вып. 110. С.73−85.
  287. Мец Н.Д. 1949. Датировка лощеной керамики по собранию кладов нумизматического сектора ГИМ // КСИИМК. Bbin.XXIV. С. 103−115.
  288. Ю.Ю. 1980. Два городища XI—XIII вв. на р. Роля и (Ромен) в Посулье// КСИА. Вып. 171. С.65−71.
  289. Ю.Ю. 1981. Древнерусские городища течения р. Ромен // КСИА. Вып. 175. С. 13−32.
  290. Ю.Ю. 1989а. К изучению летописного г. Римов. // СА. № 1 С.206−216.
  291. Ю.Ю. 19 895. Древнерусские городища в окрестностях г.
  292. Лохвицы // СА. № 2, С. 194−206.
  293. Ю.Ю. 1982. Летописный город Вьяхань // СА. № 2. С.237−245.
  294. Ю.Ю. 1985. Летописный город Попаш. // СА. № 1. С.241−249.
  295. Московская керамика. 1991. Московская керамика. Новые данные по хронологии. М. 199 с.
  296. В.В. 1997. Введение в историческую уралистику. Ижевск. 268 с.
  297. Н.Г. 1963. Михайловский могильник // Ярославское Поволжье X—XI вв. М. С.24- 31,133 143.
  298. Низов В, В. 1989а. К вопросу о социальной организации «Земли Вятской» в XIV—XV вв.еках // Вятская земля в прошлом и настоящем: (К 500-летию вхождению в состав Российского государства). Киров. С. 18−20.
  299. Низов В, В. 19 896. Вятка в политических планах Москвы в XV в. // Вятская земля в прошлом и настоящем: (К 500-летию вхождению в состав Российского государства), Киров. С. 20−22.
  300. Низов В, В. 1991. Вятка в борьбе за политическую самостоятельность // Вятка: Краеведческий сборник. Киров. С. 93−119.
  301. М.М., Осадчий Б. И., Полегайлов А. Г. 1985. Древнерусское жилище в городе Изяслав Хмельницкой области // СА, № 1. С.270−274.
  302. В.В. 1984. Красiюмостовские поселения финального неолита // Проблемы изучения каменного века Волго-Камья. Ижевск. С. 31−43.
  303. М.К., Мельникова Е, П. 1990. Химия в реставрации. Л. 304 с.
  304. Т.Б. Марийцы (конец XVI начало XVIII вв.). По материаламмогильников. 160 с.
  305. Т.Б. 1994. Средневековые городища Волго-Вятского Междуречья: проблемы и перспективы изучения // АЭМК. Вып. 23. Йошкар-Ола. С, 67−85.
  306. Т.Б. 1995. О Характере расселения марийцев во II тыс. н.э. на примере Мало-Сундырского городища и его округи // АЭМК. Вып. 24. Йошкар-Ола. С. 130−139.
  307. Г. Н., Полубояринова М. Д. Раскопки древнерусских городищ Орловской области // КСИА. Вып. 110. С.63−171.
  308. Об л омский А.Л. 1986. Культурно-типологические группы Позднезарубинецких памятников поднесенья и их взаимоотношения с деснинским вариантом киевской культуры // Культуры Восточной Европы I тысячелетия. Куйбышев. С.39−67.
  309. В.А. 1956. Некоторые проблемы изучения Родановской культуры // Уч. зап. Молотовского государственного университета. Молотов. T. IX. Вып. 3. С.83−102.
  310. О.В. 1973. О керамике древней Мангазеи // Проблемы археологии Урала и Сибири. М. С, 34−76.
  311. О.М., Смирнова Г. П. 1992. Хронология некоторых групп новгородской керамики Х-XIII вв. // Древнерусская керамика. M. С.73−89.
  312. Л.Г. 1984. Хронология белорусских изразцов XIV—XVII вв. // КСИА. Вып. 179. С.70−75.
  313. А.А. 1978. Древнерусское поселение у с. Сенча на Суле // КСИА. Вып. 155. С.87−93.
  314. В.А. 1992. Керамика IX—XIII вв. Среднего Поднепровья // Древнерусская керамика. М. С.7−20.
  315. С.А. 1976. Хазары. М. 93 с.
  316. С.А. 1990. Пол овцы. М. 208 с.
  317. С.А. 1992. Древнерусская керамика Саркела Белая Вежа // Древнерусская керамика. М. С. 103−130.
  318. Повесть о стране Вятской. 1905. Повесть о стране Вятской // Труды ВУАК, Вып. III. Отдел И. Вятка. С. 1−53.
  319. B.C. 1992. Развитие керамики древнерусского Клецка // Древнерусская керамика. М. С. 48−60.
  320. М.Д. 1978. Русские люди в Золотой Орде. М. 136 с. Полубояринова М. Д. 1987. Керамика городища Слободка // Никольская Т. Н. Городище Слободка XII—XIII вв. M. С.162−167.
  321. М.Д. 1992. Древнерусская керамика Болгара // Древнерусская керамика. М. С.131−141.
  322. М.Д. 1993. Русь и Волжская Болгария в X XV вв. М. 128 с.
  323. C.B. 1989. Городище Сторожинец // КСИА. Вып. 198. С.45−56. Пустовалов Ж. С. 1982. О некоторых методах формализованной обработки керамики // Теория и методы археологических исследований. Юев. С. 196−210
  324. М.Г. 1947. Гончарная слобода в Москве в XVI—XVII вв. // МИА № 7. С.55−76.
  325. М.Г. 1949. Московская керамика // МИА. № 12. С.37−105. Рабинович М. Г. 1969. Крепость и город Тушков // СЛ. № XXIX-XXX. С, 263−286.
  326. Т.В. 1991. Керамика из датированных погребений в курганах Подмосковья // Московская керамика. Новые данные по хронологии. М. С. 713.
  327. Раппопорт Г1.А. Обследование раннемосковских городищ в 1954 г. //1. КСИА. Вып. 62. С118−140.
  328. Р.Л. 1962. Заметки о древнерусском керамическом производстве // КСИА. Вып. № 87. С. 108−111.
  329. Р.Л. 1963. К вопросу о гончарных клеймах // СА. № 2. С. 121−130.
  330. Р.Л. 1968. Московское керамическое производство XII
  331. XVIII вв. // САИ. Вып. Е1−39. 124 с.
  332. И.П. 1973. Славянские древности У1−1Х вв. между Днепром и Западным Бугом // САИ. Вып. Е1−25. 100 с.
  333. И.П. 1976. Славянские древности VI—VII вв. М. 125 с. Рыбаков Б. А. 1940. Знаки собственности в княжеском хозяйстве Киевской Руси в X XII вв. // СА. № VI. С. 227−257.
  334. Рыбаков Б, А. 1946. Надпись киевского гончара XI в. // КСИИМК. Вып. XII. С. 134−138.
  335. .А. 1948. Ремесло древней Руси. М. Рыбаков Б. А. 1949. Древности Чернигова // МИЛ № 11. Т.1. С. 7−93. Рябинин Е. А. 1989. Могильник и селище у д. Попово на р. У иже // Раннесредневековые древности Верхнего Поволжья. М. С. 127−184.
  336. Савельева Э, А. 1986. Керамика Вымских могильников // Финно-угры и славяне (проблемы историко-культурных контактов). Сыктывкар. С, 99−117.
  337. А.В. 1992. Тонкостенные глиняные амфоры типа 95 по М. В. Системная типология и хронология // Петербургский археологический вестник. Вып. 2. С. 100−110.
  338. Э.В. 1982. Техника и технология керамического производства Средней Азии в историческом развитии. М. 216 с.
  339. Э.В. 1989. Специализация как фактор прогрессивного развития керамического производства в древности // Керамика как исторический ис точник. Новосибирск. С.3−10.
  340. Э.В. 1994. Комплексный подход к исследованию древней керамики // Международная конференция по применению методов естественных наук в археологии посвященная памяти доктора исторических наук Б. А. Кол чина. Тез. докладов. Т. II. СПб. С, 147.
  341. Д.А. 1995. К вопросу о проблеме происхождения славяноидной керамики (По материалам городища Иднакар) // Материальная и духовная культура народов Поволжья и Урала: история и современность. Тез. докладов. Глазов. С 9−10.
  342. Д.А. 1998. Керамика Вятской Земли. Итоги и перспективы изучения // Урал в прошлом и настоящем. Материалы научной конференции. Екатеринбург. 4.1. С. 110−112.
  343. Салангин, а C.B. 1998. Копоушки Прикамья. Вопросы хронологии и этнической принадлежности // Проблемы хронологии волжских болгар. Тезисы научной конференции. Казань. С.23−24.
  344. Н.П. 1986. Технология изготовления керамики на городище Лбище // Культуры Восточной Европы I тысячелетия. Куйбышев. С. 105−117.
  345. Н.П. 1988. Некоторые вопросы истории именьковских племен в свете данных технико-технологического анализа керамики // Проблемы изучения археологической керамики. Куйбышев. С. 119−144.
  346. Н.П. 1994. Раковина в составе древней керамики (к постановке проблемы) // Международная конференция по применению методов естественных наук в археологии посвященная памяти доктора исторических наук Б. А. Колчина. Тез. докладов. Т.Н. СПб. С. 148.
  347. Н.П. 1995. Технология изготовления керамики Именьковской культуры с Междуреченского городища // Краеведческие записки. Выи. VII. Самара. С, 256- 267.
  348. Н.Г. 1989. Керамика Поповского городища // Раннесредневековые древности Верхнего Поволжья. М. С. 106−126.
  349. И.Г. 1997. Типология венчиков древнерусских горшков Днепровского Левобережья (по материалам Новгород-Севрского Подесенья)
  350. Древности Евразии. М. €.269−285.
  351. И.Е. 1996. Числовая символика орнамента: Вопросы методики исследования // ИБАИиК. Специальный выпуск. М. С. 107−109.
  352. В.В. 1958. Гончарная печь из раскопок в г. Владимире // КСИИМК. Вып. 72. С.78−83.
  353. В.В. 1960. древнерусские сельские поселения Смоленской земли // КСИА. Вып. 79. С.43−56.
  354. М.В., Беленькая Д. А. 1981. Окольный город Суздаля // Древнерусские города. М. С. 95−115,
  355. С.А. 1955. К изучению техники нанесения орнамента на глиняные сосуды. Шнуровой и зубчатый орнаменты неолитической керамики Карелии // КСИИМК. Вып. 57. С.137−144,
  356. Т.В. 1982, Поливной сосуд из Пскова с изображением воинства // КСИА. Вып. 171. С, 103−105.
  357. Скарбовепко В. А, 1988. Возможности метода симметрии применительно к дескриптивному анализу орнамента археологической керамики // Проблемы изучения археологической керамики. Куйбышев. С. 22−44.
  358. А.П. 1952. Очерки древней и средневековой истории народов Среднего Поволжья // МИА № 28. 276 с.
  359. Смирнова Г. П, 1974. О трёх группах новгородской керамики X начала XI в. // КСИА. Вып. 139. С. 17−22.
  360. Г. П. 1956, Опыт классификации керамики Древнего Новгорода (По материалам раскопок 1951−1954 гг.) // МИА № 55. С. 228−248
  361. ССИС. 1993. Словарь современных иностранных слов М. 376 с.
  362. В.И., Бобровский Т. А. 1986. Клейма на голосниках Х1-ХП вв. из Киева // СА. № 3. С. 249−256.
  363. Я.В. 1950. Керамика нижнего горизонта Старой Ладоги: по материалам раскопок 1947 г. // СА № 14. С. 187−219.
  364. Я.В. 1951. Классификация керамики древнего культурного слоя Старой Ладоги // СА. № XV. С. 219−246,
  365. Э.А. 1960. Раскопки поселения Ломоватое II Н КСИИМК. Вып. 70. С. 21−26.
  366. С.А. 1947. Раскопки в Пскове // КСИИМК. Вып. 42. С. 132 139-
  367. С.А. 1948. Раскопки поселения Тородня на Волге" в 1945 году // КСИИМК. Вып. XIX. С. 45−50.
  368. П.П. 1983. Древний Киев. Киев. .136 с.
  369. Труды. 1987. Труды пятого Международного конгресса Славянской археологии. М. Т. I—III.
  370. Э.В. 1993. Керамика поселения Тришкино I // Археологические исследования в Среднем Прибое. Томск. С. 35−45.
  371. А.А. 1988. Банк данных для хронологической классификации керамического комплекса Роменской культуры XI-первой четверти XI вв. // Компьютеризированные банки данных музейной и археологической информации. Тбилиси. С.58−61.
  372. II.Ф. 1977. Код для описания и возможности машинной обработки керамики эпохи средневековья // Археологические исследования на Урале и Западной Сибири. Свердловск. С. 50−56.
  373. М.В. 1952. Раскопки в Костроме (К вопросу о времени возникновения Костромы и ее первоначальном положении) // КСИИМК. Вып. XVIII. С. 101−108.
  374. М.В. 1963а. Тимеревский могильник // Ярославское Поволжье X—XI вв. М. С 5−19, 98−125.
  375. М.В. 19 636. Петровский могильник // Ярославское Поволжье XXI вв. М. С.20−23, 125−132.
  376. Финно-угры и балты. 1987. Финно-угры и балты в эпоху средневековья. (Археология СССР). М. 510 с.
  377. B.C. 1972. Орудия VIII-1X вв. для орнаментирования керамики // СА. № 3. С.351−352.
  378. М.Е. 1952. Древнейшая история Севера Европейской части СССР1. МИЛ. № 29. 280 с.
  379. А.Х. 1983. преемственность в развитии археологических культур Волго-Камья II Этнические процессы на Урале и в Сибири в первобытную эпоху. Ижевск. С. 15−20.
  380. В.Н. 1990. К вопросу о времени появления погостов в Псковской земле // СА. № 1. С. 72−84.
  381. Т. А. 1956. Русское поселение в Болгарах // КСИИМК. Вып. 62. С.41−147,
  382. Т.А. 1967а. Археологические памятники XIII—XV вв. в Горномарийском районе Марийской АССР // Происхождение марийского народа. Йошкар-Ола. С.85−92.
  383. Т.А. 19 676. Результаты исследования Мало-Cyiщырского городища в 1958 и 1964 гг. II АЭМК. Йошкар-Ола. Вып. XXII. С. 148−169.
  384. Т.А. 1984. Керамика памятников Волжской Болгарии. К вопросу об этническом составе населения. М. 240 с.
  385. Т. А. 1987. Пред болгарские памятники на территории Болгарского городища II Город Болгар: Очерки истории и культуры. М. 130 с.
  386. Т.А. 1988. Неполивная керамика Бол rapa // Город Болгар. Очерки ремесленной деятельности. М. С.7−101,
  387. А. А. 1994. Древнерусские поселения лесостепного Прихопёрья II Материалы научно-практической конференции по проблемам сохранения археологического наследия. Саратов. С. 102 111.
  388. Ф.Ш. 1986. Лепная керамика II Посуда Биляра. Казань. С.4−23.
  389. Ф.Ш. 1997. Волжская Булгария в домонгольское время (X -начало XIII веков). Казань. 184 с.
  390. Ю.Б. 1988. К проблеме периодизации и хронологии археологических культур (по керамическим материалам) II Проблемы изучения археологической керамики. Куйбышев. С.45−62.
  391. Ю.Б. 1991а. Основные направления и подходы к изучению технологии древней керамики за рубежом // Керамика как историческийисточник (Подходы и методы изучения).Тез. докладов. Куйбышев. С. 13−17.
  392. Ю.Б. 19 916. Периодизация неолита Верхнего Поволжья. Методические проблемы. М. 196 с.
  393. Ю.Б. 1995. Проблемы научного эксперимента в изучении древнего гончарства // РА. № 2. С, 59−68.
  394. С.З. 1991а. К хронологии московской керамики XIII середины XV вв. // Московская керамика. Новые данные по хронологии. М. С. 20−32.
  395. С.З. 19 916. К хронологии московской керамики конца XV—XVI вв. // Московская керамика. Новые данные по хронологии. М. С, 50−55.
  396. С.З. 1992, Новые материалы по хронологии Московской керамике второй половины XIII—XV вв., из раскопок в районе древнего Радонежа //Древнерусская керамика. М, С, 142−169.
  397. E.H. 1959. Городище Алтен-Тау // Отчеты Камской (Боткинской) археологической экспедиции. Вып. № 1. Пермь. С, 152−163,
  398. H.H. 1982. Классификация ванвиздинской керамики // Проблемы этнографических исследований европейского северо-востока. Пермь. С. 106−121.
  399. И.Г. 1984а. Предварительные исследования Грековского могильника на Средней Вятке // Памятники железного века Камско-Вятского междуречья. Вып. 1. Ижевск. С. 88−110.
  400. И.Г. 19 846. Поэднесредневековые могильники на территории Удмуртской АССР (материалы к археологической карте) // Памятники железного века Камско-Вятского междуречья. Вып. 2. Ижевск. С. 120−133.
  401. И.Г. 1995. Позднесредневековые удмуртские и марийские могильники правобережья Вятки // Типология и датировка археологических материалов Восточной Европы. Ижевск. С. 190−206.
  402. В.А. 1991. Роль фактора пола в формировании керамических ареалов (этноархеологические заметки) // Керамика как исторический источник (подходы и методы изучения).Тез. докладов. Куйбышев. С. 10−13.
  403. Г. В. 1992. Круговая керамика Полоцкой земли Х-Х1 вв. в сравнительном изучении // Древнерусская керамика. М. С. 61−73.
  404. Н.И. 1992. Удмурты XVI первой половины XIX в. Ижевск. 263с.
  405. Ю.Л. 1992. Программа изучения керамики // Древнерусская керамика. М. С. 170−181.
  406. Юркина (Сергина) Т.В. 1976. О чёрнолощённой керамике Смоленска Х1У-ХУИ веков // Проблемы истории СССР. Вып. V. С.56−70.
  407. Юркина (Сергина) Т. В. 1981. Поливная посуда из Смоленска И С А. № 2. С.233−244.
  408. Т.К. 1984. Предварительные итоги изучения археологических памятников эпохи средневековья в Южной Удмуртии // Памятники железного века Камско-Вятского междуречья. Вып. 2. Ижевск. С.120 133.
  409. Т.К. 1994. Археологические памятники VI—XIV вв. в Южной Удмуртии. Автореф. дис.. к.и.н. Ижевск 1994. 19 с.
Заполнить форму текущей работой

На отлично!