Эпические традиции в трилогии Д. О. Батожабая «Похищенное счастье»

Обращение к проблеме своеобразия воплощения эпических традиций в исторически складывающихся романных жанровых формах является актуальным вопросом современного литературоведения, так как позволяет проследить как тенденции общего поступательного хода формирования национальной литературы, так и рассмотреть индивидуальную творческую лабораторию писателя. Современное понимание проблем жанровых традиций в функциональном развитии литературы требует активизации исследовательской работы и переосмысления творчества классиков бурятской литературы.

В ситуации смены исследовательских парадигм научный иргтерес представляет эпическое творчество известного бурятского писателя Даширабдана Одбоевича Батожабая, представленное в различных жанрах, от басен, поэм, повестей до романа-трилогии. Произведения Д. О. Батожабая позволяют определить не только роль эпических традиций в развитии бурятской литературы, но и выявить существенное значение авторского вклада. Творческое лицо писателя, его новаторство, степень значительности воссоздаваемой им жизни выражаются, прежде всего, в определенной системе закономерно связанных и взаимодействующих устнопоэтических и реалистических изобразительно-выразительных средств. Определение закономерностей этих процессов, логики художественных исканий автора дает полное представление о мировоззрении писателя, позволяет выявить своеобразие национальной картины мира, национальной ментальности и осмыслить судьбу традиционного сознания в современности.

Актуальность исследования связана с поисками новых методологических подходов к исследованию национальных литератур: бурятская литература развивается, опираясь на устнопоэтические традиции. Поэтому задачи теоретического осмысления проблем складывания и развития эпических жанров в художественном творчестве, роли эпической традиции в литературном произведении являются сегодня важными. В данном исследовании предпринимается попытка комплексного рассмотрения эпических традиций в творчестве одного писателя в контексте жанрообразующих процессов в бурятской литературе. Исследование трансформации эпических традиций в процессе литературного развития позволяет определить национальное как в индивидуальном, авторском поиске, так и в литературе в целом.

Степень разработанности темы. Творчество Д. О. Батожабая вызывало и вызывает живейший интерес у литературоведов, своеобразие и значимость творчества писателя отмечены в работах как авторитетных филологов, так и начинающих: В. Ц. Найдакова, Ц.-А.Н. Дугарнимасва, Г. О. Туденова, А. Б. Соктоева, С. Ж. Балданова, С. И. Гармаевой, Ш.-Н.Р. Цыденжапова, С. С. Имихеловой, Д. Д. Санжиной, С. Г. Осоровой, А. В. Васильевой, Э. А. Уланова, И. В. Фроловой, Э. Г. Сангадиевой, и других. Опубликовано также немало статей о жизни Д. Батожабая, об идейно-тематической проблематике его произведений в контексте биографии.

При исследовании проблем взаимосвязи бурятской литературы и фольклора, вопросов традиции и новаторства в бурятской литературе, творчества Д. Батожабая особое методологическое значение имеют труды известного бурятского литературоведа В. Ц. Найдакова «Традиции и новаторство в бурятской советской литературе» и «Д. Батожабай. Литературный портрет». В монографиях дан глубокий и всесторонний анализ творчества писателя, в частности, романа «Похищенное счастье».

К исследованиям, посвященным роли фольклорной традиции в литературе, относятся труды литературоведа С. Ж. Балданова «Художественная деталь в бурятской прозе» и «Народно-поэтические истоки национальных литератур Сибири (Бурятии, Тувы, Якутии)». Исследуя проблему детали на конкретном материале — произведениях бурятских писателей, в том числе на материале трилогии Д. О. Батожабая, автор стремится выявить наиболее общие художественно-эстетические критерии и закономерности ее проявления в бурятской литературе.

Особый интерес представляет монография С. И. Гармаевой «Типология художественных традиций в прозе Бурятии XX века», в которой анализируется влияние на бурятскую литературу и, в частности, на творчество Д. О. Батожабая фольклорных и религиозно-философских традиций. С. И. Гармаева рассматривает мотивы гонимости и страдания, играющие основополагающую роль в образовании сюжета романа «Похищенное счастье».

Опыт анализа творчества Д. О. Батожабая представлен в монографии И. В. Фроловой «Художественный мир Д. Батожабая». В данной работе прослеживается эволюция творчества писателя, тесно связанная со стихией юмора и сатиры, выявляется природа комического начала в эпических произведениях, отмечается как отражение диалектики объективного и субъективного факторов художественный синтез эпического и драматического начал в романе «Похищенное счастье».

Трилогия Д. О. Батожабая в той или иной связи анализируется в ряде других работ, специально не посвященных её исследованию. Среди авторов таких работ можно назвать С. Г. Осорову, Ш.-Н.Р. Цыденжапова, А. В. Васильеву, Э. А. Уланова.

В этих и других исследованиях, посвященных творчеству писателя, совершенно справедливо утверждение о наличии традиций эпоса в специфике восприятия мира и соответственно его отображения в творчестве писателя и, в частности, в трилогии «Похищенное счастье». Между тем, отсутствие тщательной разработки проблемы вольно или невольно нивелирует саму проблему. По нашему мнению и убеждению, назрела необходимость создания специального исследования, посвященного эпическому наследию писателя, своеобразие и значимость которого заключаются в присутствии в ней (по воле автора или генетически) творчески воссозданной эпической традиции.

Цели и задачи исследования — выявить роль эпических традиций и их трансформацию в образно-структурной системе трилогии Д. О. Батожабая. Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

— определить роль и значение фольклорных традиций в формировании малых жанров прозы Д. О. Батожабая;

— выявить смысл и особенности трансформации эпических мотивов в создании жанровой структуры трилогии;

— определить роль и место традиций в организации сюжетно-композиционной основы трилогии;

— выявить своеобразие категорий времени и пространства в романе;

— обосновать закономерности эпических составляющих концепции мира и человека в сюжете трилогии.

Научная новизна заключается в том, что данная работа представляет собой первый опыт диссертационного исследования эпического творчества Д. О. Батожабая, выявляющее логику влияния устнопоэтических традиций и формирования эпических жанров в творчестве писателя, а также дающее целостный анализ структуры и образов трилогии «Похищенное счастье». Выявление эпических традиций, их жанрообразующей роли в творчестве Д. Батожабая расширяет и углубляет представления о закономерностях формирования бурятской литературы, дает возможность типологизировать принципы художественного отражения действительности в национальной прозе.

Объектом исследования является трилогия Д. О. Батожабая «Похищенное счастье» в ее связях с бурятской эпической традицией.

Предмет исследования: особенности художественного освоения эпических традиций Д. О. Батожабаем при создании трилогии.

Методологической и теоретической основой диссертации послужили труды А. Н. Веселовского, Е. М. Мслетинского, С. Ю. Неклюдова,.

М.М. Бахтина, Г. Н. Поспелова, Г. Д. Гачева, В. Е. Хализева, М. Б. Храпченко, В. И. Тюпы и др.

В диссертации использованы также материалы и положения, содержащиеся в исследованиях таких бурятских литературоведов и фольклористов, как В. Ц. Найдаков, А. Б. Соктоев, С. Ж. Балданов, С. И. Гармаева, И. В. Фролова, А. И. Уланов, Н. О. Шаракшинова, М. П. Хомонов и др.

Методы исследования — историко-генетический, сравнительно-сопоставительный.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Творчество Д. О. Батожабая отражает основные закономерности жанрообразования.

2. Формирование пространственно-временной и сюжетно-композиционной организации произведений малых жанров определяется творческой трансформацией как фольклорной, так и восточной повествовательной традиции.

3. В создании универсального, целостного мира па рубеже столетий писатель реализует идеи евразийского начала, придающие трилогии «Похищенное счастье» особый масштаб эпического повествования, его национальное своеобразие.

4. Мотивы фольклорных сюжетов, сохраняя в целом свою эпическую основу, претерпевая сложную авторскую трансформацию и интерпретацию, позволили писателю создать творческую картину «стяжения» эпического фольклорного и литературного начал как плодотворный прием современного художественного текста.

5. Художественная целостность трилогии обусловлена и реализацией циклической сюжетной схемы, присущей фольклору, придающей трилогии ее жанровое своеобразие.

6. Выраженные в традиционных оппозициях дом/мир, свой/чужой пространство и время позволяют говорить о своеобразии философских идей автора.

7. Образ героя, его своеобразие и богатство обусловлены во многом особым синтезом фольклорного и литературного.

Теоретическая и практическая значимость работы состоит в том, что ее результаты могут быть использованы в дальнейших научных исследованиях по истории бурятской литературы. Обращение к эпическому творчеству Д. О. Батожабая открывает ряд литературоведческих перспектив: создание целостной системы взаимосвязи традиционного и современного при написании монографий, разработке учебно-методических комплексов, которые способствовали бы осмыслению не только специфики творчества Д. О. Батожабая, но и бурятской литературы в целом в контексте национальных литератур народов России.

Апробация и реализация результатов работы. Основные положения диссертации изложены в докладах на ежегодных научно-практических конференциях преподавателей и аспирантов Бурятского государственного университета (Улан-Удэ, 2000;2009), международных научных конференциях: «Мир фольклора в контексте истории и культуры монгольских народов» (Иркутск, 2006), «Баяртуевские чтения — 1. Мир бурятских традиций в контексте истории и современности» (Улан-Удэ, 2008), «Современность в зеркале рефлексии: язык — культура — образование» (Иркутск, 2008) — региональных и республиканских научно-практических конференциях: «80 лет системе повышения квалификации работников образования Бурятии» (Улан-Удэ, 2003), «Найдаковские чтения — 2» (Улан-Удэ, 2006).

По теме диссертации опубликовано 10 статей, в том числе 1 статья в рецензируемом научном издании «Вестник Читинского государственного университета» (2008).

Результаты диссертационного исследования используются в практике вузовского преподавания истории бурятской литературы в Бурятском государственном университете (г. Улан-Удэ), при чтении лекций в Республиканском институте кадров управления и образования (г. Улан-Удэ).

Соответствие диссертации области исследования специальности. Полученные результаты научного исследования соответствую г пунктам 4 и 5 паспорта специальности 10.01.02 — литература народов Российской Федерации (сибирская литература: алтайская, бурятская, тувинская, хакасская, якутская).

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы, включающего библиографический указатель произведений Д. О. Батожабая. Общий объем диссертации составляет 188 страниц, из них основной текст — 171 страница. Список использованной литературы включает 180 наименований.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Эпическое творчество Даширабдана Одбоевича Батожабая представляет собой значительный вклад в развитие бурятской литературы, привлекает внимание исследователей и читателей многогранностью и глубиной освоения реальности, отражением реалий социальной действительности и философским постижением человеческой жизни. Известно, что Д. Батожабай внес значительный вклад в развитие бурятской драматургии, писал и лирические произведения, но место классика бурятской литературы, безусловно, он занимает, благодаря своим эпическим произведениям и вершинному в своем творчестве произведению — роману-трилогии «Похищенное счастье».

Жанровое своеобразие эпического творчества писателя позволяет выразительно представить всю внутренние процессы и закономерности, всю динамику становления бурятской литературы в период ее бурного и активного роста и развитая в 50-е-70-е годы XX столетия. В творчестве Д. Батожабая представлен весь спектр эпического рода литературы: басни, поэмы, рассказы, новеллистического типа истории, повести, романное творчество, достижением в котором является роман-трилогия. Своеобразие их жанрового облика определяется претворением и трансформацией эпических традиций, которые на достаточно высоком уровне были развиты в национальной культуре.

М.М. Бахтин определил жанры как «память искусства», и это наглядно доказывается в творчестве Д. Батожабая, выявление жанровых истоков в котором показывает процессы преемственности в развитии художественного слова. Подход школы исторической поэтики, рассматривающей жанры как явление историческое, развивающееся, оказывается для исследования процессов развития национальной литературы плодотворным и значимым, позволяя определить закономерности функционирования традиций в новых условиях.

Одним из первых опытов Д. О. Батожабая в художественной литературе стала эпическая поэма «Сэсэн Сэпгэ» («О мудром Сэнгэ»), в которой автор, следуя национальной традиции художественного слова, рассказывает о подвигах батора. Обращение к этому жанру, получившему широкое распространение в фольклоре, закономерно для бурятских писателей и характеризует начальный этап творческого пути многих из них. Своеобразие поэмы Д. О. Батожабая заключается не только в воспроизведении основных сюжетных мометнов эпоса как устно-поэтического жанра, но, прежде всего, в их творческом переосмыслении применительно к реалиям современности. Так, в поэму «О мудром Сэнгэ» вошли моменты социалистической идеологииклассовая типизация героев, изображение угнетения бедных слоев, намеки на революционное восстание народных масс с поддержкой русского народа, мотив дружбы народов и т. д., что вызвало разрушение «абсолютной эпической дистанции» и исчезновение идеализированно-приподнятого отношения к изображаемому. Произошла определенная трансформация эпического героя, Сэнгэ действует для народного блага, а впоследствии и за свои личные цели, в его образе нет-' гиперболизации физической силы, доминируют полутовские качества. Из всех многочисленных испытаний, выпавших на долю героя, он выходит благодаря изобретательному уму и ловкости. На наш взгляд, акцентирование внимания на плутовских качествах Сэнгэ, с обоснованием справедливости его действий показывает определенный отход от эпического идеала, герой в большей степени приближается к нуждам и потребностям жизни.

Смысловая и художественная значимость национальных традиций художественного слова выявлена в претворении, как эпических традиций фольклора, так и восточной повествовательной традиции. В диссертационном исследовании определена роль последней в формировании сюжетного мастерства писателя, так, сюжеты индийской повествовательной прозы органично вошли и трансформировались в рассказах и баснях. Вместе с сюжетами в развитии художественного слова Д. О. Батожабаем усвоена как традиция установка па развлекательность в сочетании с дидактической направленностью текста. Влияние традиций «обрамленной повести» выявлено в композиции повести «Шалхуу Рабданай хеереен» («Рассказы Шалху Рабдана»), где задается рамка — история усыновления ребенка, в нее же включены различные истории из жизни, раскрытые устами рассказчика — самого героя. Биографическое начало повести, определившее повествование от первого лица, обусловило также значимость мотива памяти и воспоминания, ретроспекции. Так, автором усваивается характерная для эпических жанров речевая установка, выразившаяся в совмещении разных точек зрения при изображении событийного ряда.

Значение биографического и автобиографического материала в становлении жанра повести в творчестве Д. О. Батожабая в том, что этот подход позволил писателю реализовать свой жизненный опыт, иногда включаемый в традиционные сюжетные рамки. Так, в повести «Адуушанай дуун» («Песня табунщика») могут быть выявлены следующие сюжетно-композиционные элементы устного эпоса: выезд в дорогу, испытание и возвращение, а также такие черты, как идиллический пейзаж родины, определенная степень идеализации героя.

Анализ романа-трилогии Д. О. Батожабая «ТеерпгдэЬэн хуби заяан» («Похищенное счастье») в контексте жанрообразующих процессов бурятской романистики выявил закономерности складывания личностной проблематики и ее реализации в любовной сюжетной схеме. Своеобразие ее трактовки у Д. Батожабая в отличие от X. Намсараева и Ж. Тумунова в трагическом финале истории любви как центральных героев, так и дуплицирующих ее во вставной истории героев. Хронотоп дороги, свойственный всем первым бурятским историко-революционным романам, отражает время социально-исторического сдвига. В то же время этот мотив показывает следующий жанрообразующий процесс в бурятской романистике: совмещение внешнего преодоления пространства (что свойственно всем ранним формам романа) и внутреннего преображения героев, в данном случае под воздействием революционной идеологии (что свойственно романам на развитых стадиях развития литературы). Но если герои X. Намсараева и Ж. Тумунова проходят путь эволюции, герой трилогии Д. Батожабая статичен, не претерпевает качественного скачка в своем развитии. Возможно, это объясняется более широким временным охватом разлома эпох на рубеже девятнадцатого и двадцатого столетий. Эпический принцип сопряжения мира и человека в трилогии выразился в выявлении конфликтности бытия на самых разных уровнях: государственной политике, взаимодействии стран, борьбе религиозных влияний, в частной судьбе людей. Широта авторского замысла объяснена в работе выражением идеи евразийства, определившей своеобразие и масштаб эпического освещения жизни.

Эпические мотивы, сохраняя свою изначальную эстетическую и семантическую значимость, претерпевают в произведении Д. Батожабая сложную художественную трансформацию. Традиционные мотивы, ¦ взаимодействуя друг с другом, трансформируются, обретая новый и глубокий и философский смысл.

В индивидуально-авторском преломлении диалог разных художественных систем — фольклора и литературы — принимает форму современного концептуального художественного синтеза. Трилогия «Похищенное счастье», несмотря на свой объем, множество сюжетных линий и персонажей, отличается внутренней целостностью. Мы отмечаем объединяющую роль циклической сюжетной схемы, конкретный исторический фон и резюмирующую функцию автора-повествователя, которые также способствуют созданию причинно-следственной связи событий.

Масштабная событийность, бесконечность и многообразие перипетий, придавая романному сюжету занимательность, позволяют автору показать жизнь во всей её сложности и непредсказуемости. Все события, происходящие с героями романа, прослеживаются как в поступательной, пространственно-временной последовательности, так и в плане определенной ретроспекции, которая позволяет значительно расширить пространство повествования, и это также является одной из форм образования более масштабного повествования, чем просто роман.

Репрезентация природы является традиционным средством изображения чувств и переживаний героев. Бесконечное многообразие пейзажей расширяет показ реальности во всех её проявлениях, однако, особую роль начинает играть уже не сама реальность, а открытость и бесконечность смыслов, что также способствует расширению художественного пространства, стимулируя в определенном смысле возникновении трилогии.

Сложность, масштабность исторической эпохи, в условиях, которых происходят события трилогии, требовали адекватной масштабности формы и содержания произведения, авторского обобщения и мысли. Писатель не случайно обратился к крупной жанровой форме — подобное художественное' пространство позволяло более свободную по глубине осмысления форму самовыражения. Излагая историю своих героев в таком свободномнезависимом волеизлиянии, Д. Батожабай прокладывает новые пути в образовании романного жанра. Во многом, в поиске новых путей и независимом мышлении, роман-трилогия состоялась благодаря традициям эпоса, масштабность произведения, проявившаяся не только в широте тематического кругозора, но и в самой структуре повествования, связана, в первую очередь, с эпической традицией.

Сюжет трилогии «Похищенное счастье» развивается в широких временных плоскостях и пространственных планах. Эпика произведения очевидна: циклическое функционирование времени в пространстве, круговое повторение ситуаций. Выражение пространства и времени в оппозициях дом — мир, свой — чужой, а также выражение пограничного пространства и переходных периодов времени позволило осмыслить судьбы героев произведения. Традиционные пространственно-временные координаты имеют ключевое значение в раскрытии образов и основной темы романа-трилогии — поисков счастья.

В авторской концепции — создание положительно прекрасных героев. Д. О. Батожабай возвышает «простого» человека и обращается к эпической традиции, которую можно увидеть и в трактовке образов и в привлечении писателем соотвествующей образности и лексики. Концептуальная эпичность Наван Чингиса, Аламжи и Булата заключена в их исключительных положительных чертах, которые усиливаются мотивом богатырства, формирующем целые эпизоды. Героиня трилогии Жалма показана как идеал бурятской женщины, обладающей внешней и внутренней красотой. Возвышая явления и образы, Д. Батожабай создает свой особый художественный мир человека.

Естественно, традиционный мир человека трансформируется, потому действенность самой жанровой формы отражается в реалистической противоречивости героев. Таким образом, обращение к эпической традиции обусловило в итоге философскую содержательность произведения Д. О. Батожабая — мир человека, переданный через призму эпического, становится более глубоким по значению. Эпические принципы портретной характеристики — неоднократное повторение основных черт, сравнение, гиперболизация, и соответствующие особенности фольклорного психологизма — прямое описание, открытая поляризация противоположных начал, непосредственность проявления чувств сочетаются с психологизмом, эпический портрет осмыслен как национальный.

Таким образом, жанровый диапазон эпики в творчестве Д. Батожабая показывает нам художественные открытия писателя, сделанные на основе творческого усвоения и трансформации национальных художественных традиций. В творческой эволюции писателя, в картине эпических жанров его творчества воплотились общие закономерности исторического процесса развития бурятской литературы.