Семантические сдвиги в лексике современного молдавского языка (причины, типы и результаты метасемии)

0.0. Вопрос об изучении семантических сдвигов, как особого свойства единиц лексической системы языка, приобретает все большее значение в современной науке о языке. В этой связи исследование теоретических и общелингвистических аспектов семантических сдвигов, так же как изучение особенностей их проявления в индивидуальных лексических системах отдельных языков, вызывает живой интерес среди языковедов. Начало разработки этого вопроса восходит к мыслителям древности и тем не менее в определении сущности семантических сдвигов, их причин, типов и результатов до сих пор нет, как известно, единства мнений. Нет также специальных работ, посвященных исследованию семантических сдвигов. В трудах по классической семантике (М.Бреаля, А. Дармстетера, М. М. Покровского, Л. Шэинеану и др.) изучение изменений значений слов проводилось в терминах классической риторики.

На современном этапе развития науки о языке семантические сдвиги изучаются в трудах по общим вопросам языкознания и лексикологии (см., например, работы Э. С. Азнауровой, Н. Д. Арутюновой, Ю. Д. Апресяна, О. С. Ахмановой, С. Г. Бережана, М. А. Бородиной, Р.А.Бу-дагова, В. В. Виноградова, В. Г. Гака, В. А. Звегинцева, Г. В.Колшанско-го, Е. С. Кубряковой, М. М. Маковского, М. В. Никитина, С.В.Семчинско-го, В. Н. Телия, А. А. Уфимцевой, Д. Н. Шмелева и др. — среди советских авторовШ. Бали, Ш. Бутона, Ж. Вандриеса, В. Вартбурга, П. Гиро, О. Ду-хачека, Э. Косериу, Т. Мауро, А. Мейе, Г. Пауля, Б. Потье, Л. Прието, А. Рея, С. Ульмана и др. — из числа зарубежных ученых), в которых содержится много интересных мыслей и ценных по глубине соображений, касающихся семантических сдвигов. К сожалению, данные мысли и соображения никем пока не обобщены и поэтому они не могут представить нам общую картину рассматриваемого явления.

В результате всего этого до сих пор нельзя найти однозначного ответа на вопрос о том, вг чем сущность семантического сдвига, каковы его факторы, типы и результаты, в чем состоит различие между семантическим сдвигом и смежными языковыми явлениями, такими, например, как омонимичное словообразование и др.

Между тем, изучение семантических сдвигов всегда представляло интерес для науки о языке, хотя данное явление стало изучаться с собственно научных позиций лишь после оформления семасиологии в отдельную лингвистическую дисциплину, а произошло это в самом конце XIX в.

Хотя изучение данного явления занимало и продолжает занимать особое место в исследованиях по общему языкознанию, лексикологии и семасиологии, а в последнее время считается даже, что семантические сдвиги являются тем звеном, которое может способствовать выявлению системного характера семантики языка в целом (см.: 60, 64−65), кардинальные, принципиально важные вопросы, связанные с сущностью этого языкового явления еще не решены, они продолжают оставаться до сих пор на уровне гипотез и предположений.

Сказанное дает основание утверждать, что изучение проблемы изменения значения слова значительно отстало от практического анализа конкретного материала и прежде всего от лексикографической интерпретации лексических единиц в толковых словарях.

0.1. Сложность теоретического решения данного вопроса обусловлена также отсутствием единства взглядов относительно определения таких основополагающих понятий современной семасиологии, как «значение слова», «содержательная структура слова» и др. В этой связи уместно отметить, что значение слова определялось по-разному, в зависимости от лингвистической и методологической концепции автора или же целой лингвистической школы. В настоящее время выделяются в основном два подхода к определению значения слова: внешний, согласно которое лексическое значение — это совокупность отличительных признаков, общих для определенной группы предметов или явлений объективного мира и отображаемых в сознании человека в виде инвариантного образа (80, 18- 120, 42−43- 122, 104- 157, 31- 180, 43идр.)и внутренний согласно которому лексическое значение — это совокупность, цучок минимальных семантических единиц — сем, образующих иерархически организованную микросистему (14, 141- 28, 123- 34, 10- 147, 12- 168, 219- 178, 9- 197, 45- 216, 14 и др.). Исходя из этого, сущность семантического сдвига определяется аналогичным образом. С одной стороны, рассматривается внешний механизм изменения семантики слова, раскрытый Ф. де Соссгором (149, 108) как сдвиг между означаемым и означающим (6- 63- III- 131- 164- 204- 213 и др.).С другой стороны, рассматривается внутренний механизм изменения семантики слова, понимаемого как преобразование семной структуры производящего значения (17- 49- 58- 175- 183- 194- 227 и др.).

0.2. Нет единства взглядов и по вопросу психических основ изменения семантики слова. Так, например, в работах по общей лексикологии и семасиологии выделяются причинные, локальные, временные, функциональные и др. ассоциации (55, 81- 70,25- 127,102- 150, 165- 194, 125−127, 142−143- 204, 36 и др.). При этом упускается из виду, что многочисленны не типы ассоциаций, а их конкретное проявление. Это подтверждается исследованиями психологов, которые на экспериментальных данных доказали, что семантические сдвиги происходят на основе ассоциаций по сходству или по смежности (45, 166). Однако следует отметить, что пока точное место ассоциаций в процессе изменения семантики слова не установлено. Одни исследователи интерпретируют ассоциации в качестве причин данного процесса (55, 326), другие — в качестве его предпосылок (152, 139), а третьи включают их как в причины, так и в источники изменения значения слова (230, 112).

0.3. Противоречивы суждения исследователей и в отношении причин семантических сдвигов. Как известно, в традиционной семасиологии и во всех учебниках по лексикологии причины семантических сдвигов рассматриваются, как правило, поверхностно или же вообще не рассматриваются. И все же этот вопрос значительно продвинулся в теоретическом плане благодаря А. Мейе, который выделил три главные причины изменения значений слов: I) языковые, 2) функциональные (переносы значений) и 3) общественные (210, 236). В дальнейшем к ним языковеды добавили и психические причины (см.: 69, 58, 117−123- 212, 294−307- 215, 23−36). Если относительно общественных, функциональных и психических причин изменения семантики слова языковеды более или менее солидарны, то что касается языковых причин, такого единства взглядов не наблюдается. Многие игнорируют например, изучение такого значительного фактора в изменении значений слов как влияние семантики лексических единиц одного языка на семантику лексических единиц другого языка (106, 160- 150, 157−158- 152, 142- 194, 92- 200, 65). Кроме того, допускается смешение причин изменения значения слова с их типами или результатами.

0.4. Не намного более ясным является и вопрос о типах семантических сдвигов. Большинство разысканий на эту тему, оставаясь в русле существующих исходных традиций, рассматривают типы семантических сдвигов в рамках логической классификации Г. Пауля и выделяют следующие типы изменения значения слова: расширение, сужение, смещение, метафорический и метонимический переносы (34, 15- 50, 87- 119, 51- 131, 121- 150, 158- 183, 91/92). При этом семантические сдвиги отождествляются с тропами: метонимией, метафорой, синекдохой, гиперболой, литотой и др. (33, 466−467- 198, 116- 228, 23). В то же время типы семантических сдвигов смешиваются с их причинами, как в случае так называемого конфликта синонимов (50, 87), или же с их результатами, как например, в случаях усиления и ослабления, расширения и сужения значения (34, 15- 50, 87- 183, 91−92). Нельзя однако считать, что по вопросу типов семантических сдвигов не было заслуживающих внимания попыток выявления таковых. Среди работ, проливающих новый свет на классификацию семантических сдвигов в общетеоретическом плане, следует упомянуть в первую очередь работу А. Карнуа, главная заслуга которой состоит в том, что в ней предлагается адекватный термин для обозначения процесса изменения значения слова, а именно: м е т ас е м и я (183, 83) и работу М. В. Никитина, в которой выделяются два типа метасемии: импликация и симиляция (119, 53, 62).

0.5. Целый ряд проблем возникает и при рассмотрении результатов метасемии, ибо только часть исследователей интерпретирует их правильно.

Что касается остальных, то они принимают результаты метасемии (сужение/расширение) либо в качестве ее причин (85, 54−55- III, 5- 179, II7-I26- 183, II9-I20), либо в качестве ее типов (33, 466−467- 34, 67−68- 40, 188−189- 60, 71- 127, НО- 179,107-ГО- 187, 140- 201, 63−104- 228, 23).

0.6. В предлагаемой работе делается попытка осветить узловые проблемы, связанные с явлением метасемии вообще, дать ей прием-леь^ую с точки зрения современной лингвистики научаю характеристику и выявить ее основные специфические черты в системе молдавского языка.

Поставленные цели обусловили и задачи нашего исследования, которые сводятся к следующим основным:

— определить причины семантических сдвигов и специфику их проявления в молдавском языке;

— установить типы и модели семантических сдвигов вообще и в молдавском языке в частности;

— выявить результаты семантических сдвигов и способов их конкретной реализации вообще и в молдавском языке в частности;

— наметить возможности и перспективы применения результатов исследования в лексикографической практике.

0.7. В проведенном исследовании по-новоиу трактуется целый ряд аспектов изучаемой проблемы.

0.7.1. Во-первых, детальный анализ метасемии дал возможность впервые объединить два подхода к определению значения слова: внешнего и внутреннего, о которых говорилось выше, и определить значение слова, с одной стороны, как совокупность отличительных признаков соответствующего отрезка действительности, отображаемого в сознании человека в виде инвариантного образа, а с другой стороны, как совокупность иерархически организованной микросистемы сем.

0.7.2. Во-вторых, опираясь на результаты исследований ряда советских и зарубежных языковедов, семическая микросистема отдельного значения (=семемы) представлена как совокупность следующих сем: I) гиперосема, представляющая собой родовое значение- 2) к л, а с с е м а, охватывающая семы предметности/непредметности, одушевленности/неодушевленности — для имен существительных, признаковости — для имен прилагательных, количествадля имен числительных, переходности/непереходности — для глаголов- 3) гипосема, представляющая собой видовое значение, и 4) виртуема, то есть потенциальная или коннотативная сема.

0.7.3. В-третьих, исходя из данных анализа фактического материала молдавского языка, предлагается типология содержательных структур многозначных слов. В работе вццелено несколько структурных типов многозначных слов: инклюзивно-ступенчатый, в котором первая семема служит основой для семантического производства второй семемы, вторая — для возникновения третьей и т. д.- гомогенный, в котором в основе производных семем лежит одна и та же сема производящей семемыгетерогенный, в котором производные семемы образованы от разных сем производящей семемысмешанный, в котором структура многозначного слова может включать одновременно как инклюзивно-ступенчатый тип, так и гомогенный и/или гетерогенный типы.

0.7.4. В-четвертых, выполненное исследование характеризуется объединением двух подходов к определению сущности семантического сдвига: внешнего и внутреннего, в результате чего изменение семантики слова определяется как сдвиг между означаемым и означающим (с точки зрения внешнего функционирования механизма данного явления) и как перестройка семной структуры производящей семемы — ее расширение или сужение (с точки зрения внутреннего функционирования механизма явления метасемии).

0.7.5. В-пятых, применение к фактическому материалу теоретических положений современной семасиологии позволило сделать четкое различие между причинами, типами и результатами метасемии и впервые одновременно выделить социальные, психические и языковые причины метасемии. Выделены также два типа метасемии: импликационная и симилятивная. Данные два типа включают все конкретные модели, по которым создаются новые значения в молдавском языке.

0.8. Актуальность работы обеспечивается и ее практическим: значением.

0.8.1. Начатая в Молдавии работа по созданию одноязычных словарей предполагает всестороннее изучение содержательного плана лексических единиц молдавского языка. Поэтому проведенное исследование вписывается, как теоретически, так и практически, в основное направление научных исследований отдела лексикологии и лексикографии Института языка и литературы АН Молдавской ССР. Ибо на современном этапе развития науки о языке становится очевидным тот факт, что для составления доброкачественных толковых словарей необходим тщательный анализ и определение крупных моделей семантических сдвигов. Это даст возможность представить содержательную структуру лексических единиц наиболее адекватно и гомогенно, а вьщеленные в настоящей работе модели семантических сдвигов позволят определить истинное содержание производных семем, образованных аналогичным путем, одновременно в целых лексических парадигмах.

0.8.2. В то же время в предлагаемой диссертации впервые аргументируется теоретическая и практическая необходимость разграничения явления метасемии от словообразовательной омонимии, появляющейся в результате многозначности или омонимичности аффиксов. Данное разграничение также непосредственно связано с лексикографической практикой, ибо в зависимости от того, насколько четко разграничивается метасемия от словообразовательной омонимии, слова могут фигурировать в словаре либо как многозначные единицы, либо как разные омонимичные единицы.

0.9. В конце настоящего «Введения» хотелось бы обратить внимание еще на один момент, связанный со спецификой проведенного исследования. Семантическая структура слова принимается в работе как нечто заданное толковыми словарями. В связи с этим данные, касающиеся семантической структуры субъективны в той мере, в какой субъективны материалы толковых и переводных словарей современного молдавского языка. Несмотря на это, выводы, которые делаются в диссертации объективны, ибо субъективность словаря отражается как правило, только в определении отдельных значений слова, в выделении обязательных сем, необходимых для определения соответствующего значения и в иерархизации значений многозначного слова. В целом же на основе словарных данных удалось детерминировать значения слов, установить объективно существующие структурно-системные связи между ними, определить сущность семантического сдвига, его причины, типы и результаты.

И поскольку исследования такого рода преследуют не только решение чисто теоретических проблем, но и ряда чисто практических, лексикографических задач, то выводы, содержащиеся в работе, представляют несомненно, на наш взгляд, определенную научную ценность.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

7.1. Подытоживал сказанное в нашей работе, можно утверждать, что метасемия представляет собой процесс, имеющий три основных компонента: I) причины, 2) типы и 3) результаты метасемии. Поэтому она анализируется в трех аспектах. Содержание работы наглядно представлено в следующей таблице:

-!—.

Причины метасемии | Типы метасемии j Результаты метасемии.

А. Языковые А. Импликационная А.

1. Межъязыковые Б. Симилятивная Б.

2. Внутриязыковые.

Б. Неязыковые.

1. Общественно-исторические.

2. Психические.

Существенный недостаток всех предложенных классификаций метасемии — это смешение причин, типов^результатов семантических сдвигов, поэтому в работе мы остановились, прежде всего, на рассмотрении этих проблем и попытались провести четкое различие между причинами, типами и результатами метасемии, которую мы представляем в качестве процесса с указанными тремя компонентами:

—Метасемия——;

— причины-типы-результаты.

Понимание метасемии как процесса сводится к тому, что между начальной (причины метасемии) и конечной (результаты метасемии) точками лежат типы метасемии, которые и являются главным компонентом этого процесса и которым в нем отведена главная нагрузка.

Расширение) полисемия.

Сужение Г омолексия J омосемия.

7.2.0. Результаты нашего исследования имеют прямой выход в лексикографическую практику. Они связаны со способом определения семантики слов в толковых словарях, с ассоциативными связями между семемами многозначных слов, с соответствующими словарными пометами, с отражением грамматических категорий различных частей речи в словарях и т. д.

7.2.1. Во-первых, во всех толковых словарях молдавского языка (и не только молдавского) семемы многозначных слов приводятся, как правило, в порядке сплошной нумерации и, тем самым, семантическая структура слова нередко представляется как хаотическое скопление семем. Изучение метасемии и содержательной структуры многозначных слов позволяет предложить определенное решение этой сложной лексикографической проблемы.

Проанализированный фактический материал показывает необходимость расположения производных семем непосредственно за производящими семемами. Это значит, что смысловая структура слова станет упорядоченной, ибо в ней будут отражены генетические и логические связи семем, а не их историческая последовательность.

Выделенные в работе типы семантем дают возможность установить способ их определения и подачи в толковых словарях.

Инклюзивно-ступенчатый подтип уместно подавать в словарях в строгой последовательности возникновения семем. В данном случае лексикографическое описание будет совпадать как в историческом, так и в современных словарях. Ср.: фриг I) «Низкая температура воздуха», 2) «Опущение вызванное низкой температурой» и 3) «Состояние озноба, вызванного опущением холода» .

Семемы же гомогенного и гетерогенного подтипов, а также смешанных подтипов должны быть представлены в словаре в порядке их актуальности и частотности употребления в современном языке.

Такое расположение производных семем в словарной статье позволит выделить не только генетическую и логическую связь семем, но и отразить лексико-семантическую систему языка в динамике, а не как нечто раз и навсегда данное. Оптимальным способом упорядочения в словаре явится ступенчатая система нумерации, предполагающая использование для обозначения каждой семантемы индекса, состоящего из двух или более цифровых знаков, разделенных точкой (117, 165). Первая цифра указывает порядковый номер производящей семемы, вторая цифра обозначает соответствующую производную семеи^у, которая характеризуется наибольшей актуальностью и употребительностью, а третья цифра используется для тех производных семем, которые образованы от других производных семем.

7.2.2. Вместе с тем необходимо проводить четкое различие между языковыми семемами и речевыми употреблениями слов, т. е. словарь должен охватывать только языковые факты. Представляется, что научное обоснование отбора общеязыкового и индивидуального в языке можно сделать только при наличии словарей языка крупнейших писателей.

В то же время словарь должен охватывать все значения многозначного слова. Нередко в словаре молдавского языка отдельные семемы не представлены, несмотря на то, что производные от них семемы отмечаются словарями. Это приводит к искажению семантической структуры слова, к беспорядочности лексикографической разработки многозначных слов. Так, например, в толковом словаре молдавского языка существительному б]эа? «ель» приписывается семема «народный танец, который исполняется в канун свадьбы в доме невесты» , — семема изолированна от остальных семем семантемы брад, так как отсутствует ассоциативная связь между данной семемой и остальными. Такое положение вызвано тем, что составители словаря упустили из виду производящую семему «верхушка или ветка ели, которой украшают повозку жениха и невесты в день свадьбы» .

Вследствие того, что слово в словаре является виртуальным знаком, инвариантом, при его описании необходимо приводить не только общее содержание слова, но и его «возможные ассоциативные переосмысления» (119, 32). В этой связи следует подчеркнуть необходимость подачи в словаре не только семантики слов общеязыкового словарного фонда, но и их оценок, эпитетов, приписываемые определенным народом соответствующим денотатам.

Импликационная метасемия характеризуется постоянным и регулярным характером и свойственна большим тематическим группам слов. Несмотря на это в толковом словаре молдавского языка встречаются многочисленные случаи упущения тех или иных семем, возникших на импликационной основе. Например, модель, основанная на временной импликации, характеризуется следующим содержанием: «название определенного действия» — «время прохождения соответствующего действия» (ср.: ап^ «закат» и «время заката»). В словаре же часто производная семема этой модели отсутствует (ср.: дежун «завтрак», у которого отсутствует семема «время завтрака»).

Аналогичное положение встречается в словаре при подаче темпоральных наречий азь «сегодня», еуэь «вчера», мыне «завтра», у которых производные семемы соответственно «в настоящее время», «в прошлом» и «в будущем» не поданы в словаре (ср.: «Ерь — /Мор-минте. Азъ — /шербие. Мыне — /букурие. Ем.Буков. C. I, 61).

Подобные факты подтверждает мысль о том, что составление толковых словарей в алфавитном порядке удобна только для читателя, что касается работы над ними, то она должна вестись путем анализа и определения крупных моделей метасемии. Это даст возможность представить содержательную структуру языка наиболее адекватно и гомогенно. Изолированная семантическая разработка отдельных слов «без учета их соотношения и связи с семантически близкими словами и лексическими группами» неоправдана и анахронична (42, 251).

7.2.3. Отсутствие всесторонних стилистических исследований лексики сказывается и на лексикографической практике, в частности на применении лексикографических помет. Например, непоследовательно употребляется помета фиг. «перен.». Так, все производные семемы глагола д^лэса «давить» лексикографированы с пометой |зиг Ср.: I) «Давить, нажимать», 2) «фиг. Угнетать», 3) Мучить" и 4) «фиг.Подчеркивать, делать ударение». Если данная помета оправдана для второй и третьей семем, то этого нельзя сказать о четвертой семеме «делать ударение», которая является разговорным эквивалентом глагола аакчент^" делать ударение" - поэтому в данном случае уместно было бы употребление пометы ворб. «разг.» .

Нередки случаи, когда помета фиг. отсутствует, несмотря на то, что используется при определении аналогичных семем того же слова (ср: а бируи I) «Побеждать», 2) «фиг. (осклонностях, чувствах) Преодолеть» и 3) «(о заботах, неприятностях) Преодолеть»).

Часто помета фиг. используется при определении семем, лишенных фигуральности: а бичуи «хлестать, сечь кнутом» и «^иг.хлестать любым тонким предметом» — балтаг «секира» и «фиг. удар секирой» .

Употребление пометы фиг. предполагает хорошее знание языка, языковое чутье, столь необходимое специалистам лексикографам. Фактический материал показывает, что употребление данной пометы при семемах, возникших на основе импликационной метасемии, неоправда-но. Что касается симилятивной метасемии, то здесь необходимо выделить несколько типов производных семем: I) образные языковые семемы, существующие в семантической системе языка, 2) безобразные языковые семемы и 3) образные семемы, существующие только в художественной речи. Помета фиг. будет употребляться только при семемах первой группы, где производная семема воспринимается на фоне производящей, т. е. при наличии двуплановости.

Думается, что правильное использование пометы фиг. можно тестировать, т. е. устанавливать экспериментальным путем.

7.3.0. Непосрественно связана с лексикографической практикой и проблема омолексии, появляющейся в результате многозначности или омонимичности аффиксов при словообразовательных процессах (см. об этом: 65, 119). Применительно к таким случаям В. В. Виноградов говорил об отражательной омонимии (42, 294).

7.3.1. Часто к омонимии приводит многозначность или омонимичность аффиксов. Например, суффикс — ар^в молдавском языке поли-семантичен^: он возник в результате фонетического совпадения латинских суффиксов ^arius^ из1е (см.: 186, 144). В латинском языке суффикс ^ale^ использовался для образования слов, обозначающих животных и неодушевленные предметы, а суффикс^{ariисключительно} для образования слов, обозначающих производителя действия. В современном молдавском языке суффикс — ар обозначает, с одной стороны, производителя действия (ср.: jiecicap^ «рыбак», газетар^" газетчик", плугар «пахарь», ферар^" кузнец"), с другой стороны, неодушевленные предметы (пэретар «настенный коврик», вэтрар «кочерга», де^ета^ «наперсток», пептар" нагрудник" т и др.) (см.: 107, 160). Исходя из этого можно допустить существование двух омонимичных суффиксовар I для обозначения автора действия иaj^II для обозначения неодушевленных предметов., ложкаРь" и «полка для кухонной посуды» и др. В таких случаях имеем дело не с семантическими сдвига.

В.В.Виноградов называет подобные явления омоморфемными аффиксами (см.: 42, 294). ми, а с омонимичным словообразованием. Тот факт, что в основе наименования иногда находится один и тот же денотатор, не дает права считать, что речь идет о семантической деривации. Более того, нередко данные слова отличаются зоной распространения. Например, jugraap^ I «продавец орехов» используется, как правило, в речи городского населенияал^нар П «ореховка» встречается только в речи жителей горных местностейалунар Ш «лесная мышь» имеет хождение только в речи жителей лесистых местностей. Следовательно, можно предположить, что данные слова образованы самостоятельно, т. е. не являются результатом семантической деривации. Кроме того, при образовании с омонимичным суффикоом-ар слов типа лингу-рар I «ложкарь» и лингурар П «полка для кухонной посуды» наблюдается противопоставление по родам: лингурар I мужского рода, а линг^ар^П обоюдного рода.

Иногда производные семемы образованы от разных семем производящей семантемы при помощи одного и того же суффиксаар со значением «производитель действия». В таких случаях также необходимо говорить об омолексах (ср.: кошар I «трубочист» и кошар П «корзинщик», образованных соответственно от разных семем существительного кош^ «корзина» и «дымовая труба»).

В этой связи встает вопрос о семантике производных слов, которые заимствуют отчасти семантику мотивирующего слова (96, 8), четко разграничивая при .дгом омонимичное словообразование от заимствования семем у мотивирующего слова. Омонимичное словообразование обусловлено многозначностью и омонимичностью аффиксов (ср.: диформ I «двуформенный» и дифо]эм П «бесформенный», где в первом случае имеем дело с префиксом греческого происхождения^див значении «два», а во втором случае префикс диявляется вариантом префикса дис-/дизв значении «без»). В данном случае семантический сдвиг отсутствует.

Когда же производное слово заимствует некоторые семемы мотивирующего слова, констатировать метасемию можно только с определенной оговоркой, так как в принципе происходит аналогичное развитие семантики производного слова, копирование семантики мотивирующего слова. В таких случаях некоторые исследователи говорят об «абсолютных метафорах» (III, 12), так как производное слово имеет двойную референцию: к миру действительности и к миру мотивирующих слов (96, 9−10). Например, от прилагательного aKgy^" кислый" и «унылый, сердитый» образовано существительное акрялэ с коррелятивными семемами «кисловатость, кислый привкус» и «кислое, унылое настроение», что однако не исключает самостоятельного развития семантики производного слова (ср.: семемы «изжога» и «кислятина» существительного акрялэ, не коррелирующего с семантикой мотивирующего слова).

В отличие от производных слов с коррелятивной семантикой, омонимичное словообразование ограничено только пределами одной части речи. Главным критерием определения омолексов, как результатов словообразования, является неравнозначность аффиксов.

В категорию словообразовательных омолексов необходимо включать и слова, образованные при помощи омонимичных аффиксов от омонимичных корней. Так, спэтар I «оруженосец господаря» и спэтар П «спинка стула» являются омолексами, так как они образованы от двух омонимичных корней, утративших этимологическую связь (спэтар I < спатэ «двусторонний меч» и спэтар П < спатэ «спина»). Такое же положение наблюдается и уомолексов струнгар I «чебан, загоняющий овец для дойки» < струнгэ «загон для дойки овец» и струнгар П «токарь» < стщнг «токарный станок» .

Таким образом, «омонимия всегда подразумевает тождество поверхностных структур при различии глубинных «(144, 90).

7.3.2. Важным способом образования омолексов является специализация отдельных грамматических форм слова для выражения отдельных значений соответствующего слова, что «иногда служит основанием для отделения этой формы как слова-омонима» (102, 60). В данном случае выделяются несколько типов дифференциаций слов по форме и по содержанию.

Во-первых, в современном молдавском языке происходит семан-тико-морфологическая дифференциация слов, обозначающих I) автора действия и 2) предмет или агрегат при помощи которого производится действие (см.: 86, 114): сэдитор I «сажалыцик» и сэ^итор^II «сажалка», со^татор^I «сортировщик» и cogTaTOg^II «сортировочная машина», спэлэтор^ I «умывальник» и спэлэто]э11 «мойщик», к^легэ-тор I «собиратель» и кулегэтор II «машина для сборки початков» и мн. др.

Существительные, обозначающие производителя действия — мужского или женского рода, существительные же, обозначающие предмет, инструмент или машину, при помощи которых совершается действие, принадлежат к обоюдному роду. Следовательно, происходит формальная дифференциация по родам: мужской/женский род — обоюдный род, поэтому неоправдано рассмотрение таких случаев в качестве примеров дифференциации по числам, как иногда утверждается (см.: 86, 114- 107, 136).

Интерпретация указанных формальных дифференциаций по родам в качестве омолексии основана на утверждении, согласно которому слова, выражающие неодушевленные денотаты, противопоставляются словам, выражающими одушевленные денотаты, поэтому, они противопоставляются и на лексико-семантическом уровне языка (см.: 21, 130). Семантический сдвиг по модели «производитель действия — инструмент при помощи которого производится действие» основан на симилятивной метасемии и встречается в других языках. Например, в русском языке существительное дворникобозначает автора действия «работник поддерживающий чистоту и порядок на дворе и на улице около дома» и инструмент действия «устройство для механического вытирания смотрового стекла автомашины от дождя или снега». В русском языке в данном случае говорят о многозначности слова^дворник^ Что касается молдавского языка, то здесь необходимо выделить две различные лексические единицы, несмотря на существующую семантическую связь между ними. Основанием служит их формальная дифференциация по родам.

Иногда формальная дифференциация совпадает с омолексией, вызванной омонимичностью или многозначностью аффиксов: чокэнаш I «молоточек»^чокан «молоток» + диминутивный суффикс чо^ кэнаш II «работник в соляной копи, коловший соль молотком»^чокан «молоток + суффиксаш^в значении «производитель действия» .

Дифференциация существительных по родам приводит к образованию омолексов только в том случае, когда она поддерживается семантической дифференциациейв остальных случаях можно-говорить о грамматических вариантах одного и того же слова (ср.: разные, формы множественного числа, которые не противопоставлены семантически, у следующих существительных: J3hc «сон» и висе^ или висурь^ «сны? коалэ «лист» и jtanb или коале «листы» и др.). Специализация существующих вариантов по разным значениям является показателем образования омолексов (см.: 174, 316).

Формальная дифференциация у глаголов также может привести к образованию омолексов. Дифференциация форм по разным значениям выражается иногда при помощи возвратного залога. Лекеикализация форманта безвозвратного залога приводит к семантичэской дифференциации вследствие противопоставления действительного залога возвратному, причем в данном случае соответствующее значение свойственно только возвратному залогу и отсутствует у действительного ср.: «забывать» -а^се уйта «смотреть», а^лндург^ «терпеть» .

— а се ындура «сжалиться» и др.).

Семантическая дифференциация глаголов часто имеет место вследствие формальной дифференциации глагольных окончаний в рамках одного и того же спряжения. Дифференциация глагольных окончаний по отдельным семемам имеет место чаще всего у глаголов I и П спряжений между глаголами с и без окончаний чзз, -еск (см.: 174, 326): абсолвеск «кончаю (учебный год)» и абсолв «оправдывай (подсудимого)» — акощ^атендие «уделяю внимание» и акордез виоара «настраиваю скрипку» — асемэн «похожу» и асемэнез «выравниваю» — торн «лью» и турнез (ун филм) «снимаю (кинофильм)» — ^ре^лект «отражаю» и рефлектез^ «размышляю» — манифест^^ «проявляю (заботу)» и манифестез «участвую в манифестации» и мн.др.

Другими словами, если формальной дифференциации соответствует семантическая дифференциация, то имеем дело с двумя различными лексическими единицами, которые потому должны подаваться в различных словарных статьях.

7.3.3. Важным источником образования омолексов является возникновение слов из разных семем мотивирующего слова. Например, глагол акоти «изменять направление, сворачивать» происходит от существительного j{OT «локоть». Содержание производящего слова: Кот I. I) «Место соединения плечевой кости с костями предплечья», 2) «Кость, выступающая при сгибе руки», 3) «Часть рукава одежды, облегающая это место». 2.1) «Место поворота дорогповоротизгибизвив», 2) «Коленчатый изгибколено» и 3) «Старинная мера длины, равная 0,637 м». В некоторых словарях существительное дот представлено тремя омонимами: jcot^ I «локоть», кот^П «поворот, изгиб» и котШ «мера длины». ГлаголajtOTH представлен в словарях следующим образом: I. непереход. 1) «(о дорогах, реках и др.). Изменить направление», 2) «(о человеке и о средствах передвижения). Изменить направление, пойти по другой дороге». 2. переход I) «Водить кого-нибудь по извилистому пути», 2) «Проложить себе путь локтями», 3) «Сворачивать, завернуть средства передвижения» и 4) «Измерять длину ткани». 3. возврат. «Дотрагиваться локтями, подавая знак кому-либо» .

Сопоставляя семантем глагола а^коти^ с семантемой мотивирующего существительного кот, устанавливаем следующее: от семемы I. I) существительного кот образованы следующие семемы глагола Дко-ти: 2. 2) и 3., а от семемы 2. I) существительного кот образованы следующие семемы глагола, а коти: I. I), 2), 2.1), 3).

Если при подаче в словарях существительного jcot наблюдаются кое-какие колебания, так как лексикографы чувствуют еще внутреннюю связь между семемами этого существительного, то когда речь идет о глаголе Д^коти, его необходимо подать в словаре в виде четырех разных слов, учитывая при этом, от какой семемы производящей семантемы каждое из них образовано. Таким образом, jijcoth I будет образовано от семемы «локоть», а^котиП — от семемы «поворот, изгиб», а^котиШ — от семемы «старинная мера длины» и а^се коти — от семемы «локоть», которая в данном случае используется в этом значении только с возвратным местоимением^се. Следовательно, речь пойдет о четырех разных словах, т. е. об омонимах.

Такое же положение наблюдается у глагола, а ынколци. Семема «вцепляться клыками, вонзать зубы» образована от семемы «клык» существительного колц, а семема «давать всходы, пускать ростки» -от его семемы «росток». И в данном случае семантическая связь между а^ынколщ «вцепиться клыками» и а^ынкащ^ «давать всходы» существует только на уровне мотивирующего ^^олц, хотя многие исследователи склонны видеть эту связь и в производных словах.

Итак, из проанализированного фактического материала следует, что при образовании новых слов с неравнозначными аффиксами в пределах одной и той же части речи и при образовании новых слов от разных семем производящего слова посредством однозначных или тем более неравнозначных аффиксов не наблюдается семантического сдвига, но имеет место образование новых омолексических пар (факт словообразования).

7.3.4. При рассмотрении моделей импликационной и симилятивной метасемии было указано на переход одних частей речи в другие в результате семантического сдвига. Импликационная метасемия охватывает субстантивацию прилагательного (ср.: ом болнав" больной человек" и болнав «больной», скрисоаре анонима «анонимное письмо» и анонимэ «анонимка» и др.) и адъективацию некоторых имен существительных (ср.:^витяз «храбрец» и омвитяз" храбрый человек", войник «молодец» и омвойник «сильный человек» и др.). Симилятив-ная же метасемия охватывает адъективацию некоторых имен существительных (ср.: корб «ворон» и n3£j (op6″ волосы цвета воронова крыла"), адвербиализацию имен существительных (ср.: а курже гырлэ — И ¦ «„“ „течь речкой“), адвербиализацию качественных прилагательных (ср: пыне моале „мягкий хлеб“ и a^jopgHjdoa^e^» говорить мягко") и адъективацию наречий (ср.: ине «хорошо работать» и фемее би-не «красивая элегантная женщина»).

Конверсивные омонимы (термин употребляется в: 92, 214) ставят перед составителями словарей целый ряд проблем, так как омонимия — это «камень преткновения для наших лексикографов» (42, 225).

В молдавской лексикологии и лексикографии неоднократно отмечалась необходимость подачи в словарях адвербиализованных прилагательных в разных словарных статьях или в пределах одной словарной статьи с соответствующей пометой (89, 54- 90, 41- 92, 217,219). Сказанное полностью относится и к остальным конверсивным омонимам.

Некоторые же исследователи определяют конверсивные омонимы как квазиомонимы и предлагают подавать их в одной словарной статье, ссылаясь на то, что при сохранении семантического тоадества слова, появляется только новая семантико-синтаксическая валентность данного слова (см.: 154, 186- 181,108). Фиксация конверсивных омонимов в словарях оправдана, ибо словарь должен «по возможности точно определить, к какой части речи принадлежит то или иное слово» (52, 13). Что касается определения конверсивных омонимов в одной словарной статье, то можно возразить, ибо «нельзя одному слову присваивать несколько грамматических разрядов одновременно. Это не только сбивает с толку пользующегося словарем, но и дает искаженное представление о системе языка» (52, 13).

Таким образом, подача конверсивных омонимом в одной словарной статье неоправдана в силу неоднозначности их семантики и их грамматических функций.

Доказательством того, что в результате конверсии образуются конверсивные омонимы, служит следующее: большинство омонимов, образованных таким путем, функционирует в языке в качестве отдельных лексических единиц с собственными парадигматическими и синтагматическими отношениями. Дополнительным доказательством того же является перевод конверсивных омонимов на русский язык при помощи разных лексических единиц: ав^т I «зажиточный» — вв^т П «имущество», адынк, I «глубокий» — адынк П «глубина» (89, 51- 92, 219).

7.4. В заключение нашего исследования необходимо отметить, что метасемия должна изучаться не как «вещь в себе», а в тесном взаимодействии со смежными явлениями, каковыми являются омолекси-ческое словообразование, формально-семантическая дифференциация слов, конверсивные омонимы и др.

Только при четком отграничении метасемии от смежных явлений можно максимально адекватно представить в словаре объективную структуру семантического содержания слова, выделяя генетическую и логическую связь семем способом ступенчатой системы нумерации. Детальное изучение омолексического словообразования решило бы не только ряд теоретических вопросов исследования семантики слова, но способствовало бы практическому решению ряда лексикографических задач.

Формально-семантическая дифференциация слов является результатом конфликта полисемантов с конкретной реализацией тенденции языка к выражению разных семем разными формами. Поэтому целесообразно считать двумя различными лексическими единицами те слова, которые различаются формально и семантически. Принятие этой теоретической точки зрения исключит возможность приписывать одному и тому же слову разные роды, разные формы множественного числа или же разные формы спряжения.