Трансформация готической традиции в творчестве Джойс Кэрол Оутс

Одна из крупнейших американских писательниц второй половины XX в., авторитетный критик и теоретик литературы, член Американской академии искусств и литературы, обладательница большинства литературных премий США, включая Национальную и Пулитцеровскую, Джойс Кэрол Оутс (7. С. СМеБ, р. 1938 г.) является одной из самых влиятельных фигур в современном литературном мире. Активно участвуя в литературном процессе второй половины XX — начала XXI вв., оказывая своим художественным творчеством значительное влияние на формирование литературно-художественного сознания США, писательница играет важнейшую роль в развитии такого пласта словесности, как литературная готика. Без тщательного осмысления, детального изучения и адекватного понимания ее творчества не может быть воссоздана полноценная история развития литературы и культуры на современном этапе американской жизни.

Исследование трансформации готической традиции в творчестве Дж. К. Оутс, выявление особенностей ее авторского видения мира и человека значительно расширяют современные представления как о ее творчестве в целом, так и о тех новых исканиях литературы XX столетия и нового тысячелетия. Именно в этом видится нам актуальность предлагаемого исследования.

Опираясь на понимание готической традиции, сложившееся в отечественном и зарубежном литературоведении, согласимся с ее определением как устойчивого историко-литературного явления, зародившегося во второй половине XVIII — начале XIX вв., когда формируется «готический роман», совместивший в себе стремление к изображению современного мира и желание показать загадочное, мистическое, сверхъестественное, ужасное, восходящее к таинственному прошлому. Наиболее яркими образцами литературной готики, как известно, являются «Замок Отранто» Г. Уолпола (1764), «Ватек» У. Бекфорда (1786), «Удольфские тайны» и «Итальянец» А. Радклиф (1794,.

1797), «Монах» М. Г. Льюиса (1796), «Франкенштейн» М. Шелли (1818), «Мельмот-скиталец» Ч. Метьюрина (1820).

Под трансформацией готической традиции мы понимаем совокупность изменений, которые происходят с литературной готикой на всем протяжении ее исторического развития и отражаются в творчестве конкретного писателя, литературной группы или направления и ведут к определенным изменениям готического канона, сложившегося в конце XVIII — первой половине XIX столетия.

Необходимо обратить особое внимание на специфическое преломление готической традиции в американской литературе. Взяв за основу английские образцы, сознательно на них ориентируясь, американская готика быстро обрела отличительные черты, и именно это подтвердило существование американского готического пласта англоязычной словесности.

Традиционной точкой отсчета истории готической литературы США является творчество Чарльза Брокдена Брауна (1771−181). В своих произведениях Браун обращается к явлениям, носящим сверхъестественный характер. «Не будем возражать, что случаи, подобные изображенному, редки, и именно поэтому дело художника нравов изобразить их сущность в наиболее поучительной и запоминающейся форме. Если история предоставляет хотя бы один подобный факт, это уже достаточное оправдание для писателя. Большинство читателей, вероятно, припомнят подлинный случай, удивительно схожий с историей Виланда», — пишет автор в предисловии к роману «Виланд или превращение» [62, 5].

Описывая события, Браун пытался взглянуть на них с различных, порой полярных точек зрения, что говорит о многоплановости толкований происходящего. Именно это, на наш взгляд, является одной из характеризующих черт художественной манеры Брауна. «Владея умением создавать жуткую атмосферу сверхъестественного» [125, 99], писатель отводил значительную роль сверхъестественным событиям, очевидцами которых становились герои его произведений.

Необходимо отметить, что в произведениях Брауна отсутствуют средневековые замки с призраками и приведениями, традиционные для готических романов. Принимая во внимание позицию историков американской литературы, утверждавших, что Браун использовал опыт «готического романа» «[108, 553], можно предположить, что Браун заменил условные составляющие европейской готики американскими составляющими — конфликтами с индийскими военными силами, опасностями западной природы и т. д. [подробнее см.: 111, 108].

Зловещими факторами, с точки зрения Брауна, выступали духовные болезни общества, в конечном итоге проводившие к трагедии личности. Своеобразие произведений Брокдена Брауна заключается не в нагнетании ужасов, а в углублении готического метода с помощью философских, психологических и моральных размышлений.

Некоторые американские писатели использовали легенды, предания и мифы для создания исторического, философского фона, на котором разворачивались описываемые события. Так, «более легкие вариации сверхъестественной темы В. Ирвинга очень быстро стали считаться классикой» [125, 100]. Сам же автор добился феноменальной славы, проявив себя, прежде всего, как «поэт-интерпретатор легенд — американских, европейских», которому вольно или невольно удалось обогатить страну «историческим колоритом традиций, представив Америку наследницей великих легенд прошлого. Корни его лучших рассказов уходят в глубины человеческой памяти и чувств» [106, 298]. Вслед за Брауном Ирвинг пытался выявить психологию добра и зла (учитывая, что зло и добро неразрывно связаны между собой, а, следовательно, добро не может восторжествовать и существовать в чистом виде), обратился в своих произведениях к американской истории, овеял светлыми мотивами свои рассказы о страшном.

Первыми готическими новеллами в истории американской словесности считаются «Легенда о Сонной Лощине» (1819) и «Рип Ван Винкль» (1819). Действие всех новелл отнесено в прошлое, где на фоне «особой живописности и графической четкости» [105, 25] происходили необычайные события, овеянные готическими мотивами (поиски кладов, встречи с привидениями, таинственные совпадения и т. п.).

Впервые опубликовав «Хроники завоевания Гранады» в 1832 году, автор тщательно перерабатывает рукопись ив 1851 году издает окончательный вариант данной книги. В предисловии ко второму изданию Ирвинг отмечает: «Из нижеследующих рассказов и очерков одни были написаны начерно в самой Альгамбре, другие позже, по тамошним наброскам и заметкам. Я тщательно соблюдал местный колорит и достоверность, дабы явить цельную, живую и правдивую картину того микрокосма, того необычайного мирка, в который меня забросил случай, <.> поведать о царственных и рыцарских заветах, которыми жили те, чьи шаги по дворцовым палатам давно отзвучалипересказать причудливые и суеверные легенды, оставленные в наследство нынешнему роду, промышляющему на развалинах» [105, 28].

Заметим, что нечто загадочное, неведомое окружало писателя на каждом шагу: «таинственные двери», сквозь которые он проходил в «таинственные покои», проникаясь «таинственной атмосферой дворца», жизнь в котором была для него «приятнейшим из снов жизни» [105, 432].

Создавая готические новеллы, Ирвинг проявил себя как романтик, склонный к восторженности и игре воображения с одной стороны, а с другой как просветитель, устремленный к познанию человеческой психологии, нравов людей.

В повествовании переплетались дорожные приключения и легенды с размышлениями о былом величии мусульман, восторженность и романтичность с иронией и юмором. Несмотря на постепенное разрушение атмосферы сверхъестественного, оставалась особая реальность невероятного, характеризующая стилевое своеобразие творчества Ирвинга.

Еще одним писателем, вносящим заметный вклад в формирование американского готического пласта, является Эдгар Аллан По (1809−1849). Следуя готической традиции в американской прозе, характерной чертой которой считается глубокое исследование болезненных состояний души, порождающих глубокие страхи, Э. А. По издал цикл новелл «Рассказы Фолио-клуба» (1833), сущность которых он сам определил в одном из писем издателю «Южного литературного вестника»: «Вы спрашиваете меня, в чем состоят их характерные особенности? В нелепостях, доведенных до гротеска, в страшном, которому придан оттенок ужасного, в остроумии, возведенном в степень бурлеска, в необыкновенном, превращенном в странное и таинственное» [115,47].

Примечательно то, что для автора неотъемлемыми составляющими готической атмосферы оказываются гротеск и бурлеск, позволяющие создать особое художественное пространство. Обращает на себя внимание тот факт, что призраки, кошмары под пером Э. А. По приобретают материальные формы, становясь реальными в своей жутковатости [подробнее см.: 125]. У читателя создается впечатление достоверности при абсолютной невероятности, немыслимости изображаемого. Одним из ярчайших примеров романтической готики, породивших в последующие десятилетия большое количество подражаний, пародий, следует назвать новеллу «Падение дома Ашеров» (1839), в которой «можно отыскать ту высшую художественность, благодаря которой По занимает место главы в сообществе авторов прозаической миниатюры» [125, 101].

В большинстве его рассказов присутствует элемент неопределенности, недоговоренности. Так, писатель оставляет неизвестным читателю «Колодца и Маятника» (1838) то, что в реальности видит в колодце узник инквизиции, решивший предпочесть страшным мукам от сдвигающихся раскаленных стен своей темницы. В кульминационный момент обрывается действие рассказа «Лигейя» (1838), по поводу которого критики давали разноречивые оценки: одни относили его к жанру «готического рассказа" — другие же с наименьшей убедительностью доказывали, что это произведение — пародия на «готический роман», как, впрочем, и на произведения английских романтиков [подробнее см.: 106, 108, 111]. Все это говорит о том, что автор учитывал при созсоздании готического текста закономерности психологического восприятия, в результате которого усиливается эмоциональное воздействие, активизируется читательское воображение.

Х.Ф. Лавкрафт со всей обоснованностью утверждал, что По стал представителем «более новой, более разочарованной и более технически совершенной школы литературы о сверхъестественном, которая родилась в недрах подходящей среды» [125, 101].

Еще одним писателем, внесшим решающий вклад в создание американской романтической готической новеллы, следует назвать Н. Готорна (1804−1864). Подобно своим предшественникам, Готорн стал экспериментатором, создающим новый жанр методом «проб и ошибок». Неслучайно Э. А. По отмечал, что «отличительной чертой м-ра Готорна является вымысел, творческое воображение, оригинальность — качество, которое в художественной литературе стоит всех остальных» [51, 74].

В готических рассказах Готорна, разнообразных по характеру, предвосхищены темы и образы его романов, им присуще сочетание реального, иллюзорного и фантастического. Готорн склонен к морально-философскому дидактизму, к анализу душевного состояния человека, которого терзает тайная вина, грех («Черная вуаль священника», «Каменный человек», «Эготизм или Змея в груди»). Важнейшими средствами для раскрытия волновавших его проблем стали аллегория и символика. В предисловии к третьему изданию сборника «Дважды рассказанные истории» Готорн утверждал: «Каковы бы не были картины реальной жизни, мы предпочитаем аллегории, хотя они и не всегда искусно одеты в плоть и кровь, чтобы беспрепятственно войти в сознание читателей. Эту книгу, если вы обратитесь к ней, следует читать в прозрачной задумчивой атмосфере сумерек, в которой она была написана. Если раскрыть ее на ярком свете солнца, она покажется томом с пустыми страницами» [цит. по: 51, 23].

Для мироощущения и метода Готорна показательна аллегорико-символическая новелла «Молодой Браун». Главный герой, добропорядочный пуританин Браун, оказавшись в лесу на бесовском шабаше ведьм, которым правит сам Князь Тьмы, видит среди его участников почтенных и уважаемых соседей, а также собственную молодую жену. Брауну удается устоять против искушения злом, но вернувшись в родной Сейлем, главный герой под обли-чием знакомых и дорогих ему людей находит мерзких тварей из лесной чащи. В рассказе Готорн также использовал неопределенность, недоговоренность. Так, можно двояко воспринять все описанное в рассказе, при этом читателю не важно, бесовский шабаш либо привиделся во сне Брауну, либо он действительно на нем присутствовал. Таким образом, в воплощении американской готики в этом рассказе Готорн оказывается гораздо ближе к Ирвингу с его новеллой «Рип Ван Винкль», нежели к Э. А. По.

Продолжает традицию сверхъестественного в литературе американский писатель, теолог и философ Генри Джеймс (1843 — 1916), чьи произведения вводят читателя в мир психологических загадок, суеверных ожиданий, таинственных, страшных и порой необъяснимых событий. Оригинальная трактовка мотива встречи с призраками нашла яркое выражение в знаменитой повести «Поворот винта» (1898), ставшей воплощением его теории рассказа ужасов: об ужасном следует лишь намекнуть, не предъявляя его открыто, предоставив читателю самому вообразить зло, поскольку то, что он вообразит, будет гораздо страшнее. В «Повороте винта» Г. Джеймс придал повествованию жуткую достоверность путем изощренного, многословного и досконального пересказа ощущений, тем самым приблизил готическую повесть к парапсихологической проблематике. Трансформировав готический сюжет, писатель превратил «Поворот винта» в философское размышление о сложности мироустройства и парадоксах человеческого восприятия. Более того, автор использовал технику «потока сознания», получившую развитие в последующие десятилетия.

Таким образом, сочетание психологических элементов с социальной сатирой, а так же со сверхъестественным и ужасным, описание реального мира и фантастики потустороннего позволили говорить о заметном расширении потенциала американской литературной готики не просто сближающей, но и сплетающей воедино реальное и ирреальное.

В конце XIX — первой трети XX вв. происходит усиление литературного диалога между английской и американской готической традицией, что объясняется, с одной стороны, продолжающейся востребованностью английского готического канона у заметно расширившейся, (в силу понятных со-цио-культурных причин), американской читательской аудитории, а с другой — благодаря появлению ряда американских писателей, осознанно ориентирующихся на европейскую, прежде всего английскую готику этого периода (от Б. Стокера до Лорда Дансейни).

На этом фоне возникает оригинальный феномен американской «неоготики», ставший неотъемлемой частью литературного процесса этого периода. Трансформировав традиционные для готики черты в современный социально-психологический контекст, «неоготическая традиция» приобрела ряд принципиально новых отличительных черт: страх утраты индивидуальности, кошмар всеобщей идентификации и т. д. [подробнее см.: 86, 87]. Пересоздание прежнего готического контекста в новых социокультурных условиях находит отражение в творчестве X. Ф. Лавкрафта (1890−1937), — автора, творящего неоготическую мифологию. Его творческое наследие, также как и проза других писателей (К. Уилсон, К. Э. Смит), составлявших специфическое пространство «неоготического» литературного андеграунда и публиковавшихся в малотиражных журналах «Weird tales» и «Amazing stories», создает новую страницу американской готической литературы.

Отметим, что X. Ф. Лавкрафт, по общепризнанному мнению исследователей, является единственным представителем «неоготической волны» 1910;30-х гг., которому было суждено не просто остаться в истории американской литературы, но и стать примером как для своих современников (Д. X. Келлер и К. Э. Смит и др.), так и представителей младших поколений (от Р. Бредбери до С. Кинга и Э. Райе). Многие из них не смогли войти в число известных писателей и остались фактически безымянными для потомков.

При жизни X. Ф. Лавкрафт не пользовался особой популярностью ввиду того, что современники не смогли оценить его творчество по достоинству. Из забытья, вызванного, в немалой степени, преждевременной смертью писателя, его имя возникает на рубеже 1960;70-х гг., востребовано активно развивающейся контркультурой, которая бросает вызов, в том числе и устоявшимся литературным представлениям.

Творчество X. Ф. Лавкрафта достаточно разнообразно в жанровом отношении, но наиболее сильной его стороной является новеллистика [подробнее см.: 116]. Первые литературные опыты Лавкрафта относятся к раннему детству писателя. Под влиянием прочитанных произведений Э. По, Ч. Брауна, Н. Готорна и др., относящихся к пласту традиционной готики, писатель создает подобия готических новелл («Маленькая стеклянная бутылочка», «Зверь в подземелье»). Заметим, что, несмотря на то, что ранние новеллы X. Ф. Лавкрафта («Храм», «Шепчущий во тьме», «Полярис») написаны под очевидным влиянием Лорда Дансейни, он уже в тот период пытался выйти за рамки устоявшейся традиции, совмещая готический антураж с элементами реализма. В отличие от своих предшественников писатель использовал сюжеты из недавнего прошлого родной для него Новой Англии, географический хронотоп включал в себя вымышленные города, выдаваемые за реально существующие. Более того, Х. Ф. Лавкрафт совмещал готический ужас и реальную действительность («Серебряный ключ», «Таинственный дом в туманном поднебесье»), герои его рассказов могли свободно перемещаться как в реальном, так и в вымышленном художественном пространстве, причем, фантастическая окраска событий избавляла от необходимости мотивировать резкую перемену места и действия.

Не будет преувеличением сказать, что X. Ф. Лавкрафт становится последним писателем, в чьем творчестве англо-американская готическая традиция получает осознанное и целесообразное развитие, подвергается переосмыслению и трансформации. По справедливому мнению исследователей, им оказывается сформирован неоготический литературный канон, который, однако, в силу известных историко-культурных, социальных и идейно-эстетических условий оказывается практически не востребован «большой» литературой и остается на периферии литературного процесса, получая развитие в массовом и маргинальном секторах современной словесности. Отметим, что интерес к творчеству Лавкрафта Дж. К. Оутс, о котором подробнее будет сказано ниже, представляет собой скорее исключение, хотя сам этот факт для нас чрезвычайно важен.

Как известно, американская литература последней трети XX столетия ознаменовалась возрождением интереса к готической традиции, что проявилось в создании большого количества художественных произведений, названных Т. Н. Денисовой «новейшей готикой» [87]. Характерными чертами последней являются: творческое переосмысление и обновление жанровых доминант, отдельных стереотипов и штампов, устоявшихся в рамках данной литературной традиции, акцентирование кризисных состояний человеческой психики, описание деградации, распада мира, разрушение и саморазрушение личности.

При этом следует признать, что готический пласт в американской литературе второй половины XX — начала XXI вв. принадлежит, прежде всего, массовой литературе и культуре. В нем оказывается практически потеряна та реальная художественная составляющая, которая делала его важнейшей частью романтического и постромантического литературного процесса. Тем важнее редкие, но от того не менее значимые обращения к готическим сюжетам ведущих американских писателей от У. Фолкнера с его новеллой «Роза для Эмили» и романом «Авессалом, Авессалом!» до Дж. К. Оутс.

Оценивая творчество писательницы в целом, следует подчеркнуть, что имя и творчество Дж. К. Оутс пользуются заслуженной популярностью на протяжении многих десятилетий. При этом готическая традиция в ее прозе подвергается естественной трансформации и дает автору возможность наиболее убедительно передать атмосферу современного мира с его кризисами и катастрофами как глобального, так и частного характера. Подтверждением этому могут послужить слова самой Дж. К. Оутс: «Я чувствую, что дело всей моей жизни — драматизировать кошмары нашего времени и показывать, как некоторые личности находят выход, пробуждаются, выживают и стремятся к будущему» [324, 156].

Говоря о своеобразии художественной прозы Дж. К. Оутс, трудно проследить точное направление ее творческого движения, поскольку в ее произведениях отчетливо различимы влияния многих литературных и философских течений, манеры и почерки самых разных писателей: Э. А. По, Н. Го-торна, Ф. Кафки, А. П. Чехова, Ф. М. Достоевского, В. В. Набокова. Как справедливо указывает А. С. Мулярчик, «писательские манеры самых разных авторов становятся для Дж. К. Оутс пробным камнемстилевой ход, эпизод, обративший на себя внимание в произведениях предшественников, служат творческим импульсом для того, чтобы опробовать их в приложении к близким темам» [148, 7].

Следует подчеркнуть, что интерес к готической традиции сопровождает писательницу с самого начала ее творческого пути. Акцентировавшееся самой Дж. К. Оутс пристальное внимание к творчеству X. Ф. Лавкрафта и психологии 3. Фрейда оказало, без сомнения, решающее влияние на ее обращение к проблемам потустороннего, сверхъестественного и мистического. Доказательством тому могут послужить слова самой Дж. К. Оутс: «Мне кажется, что готика тесно связана с сюрреализмом, в то время как сюрреализм связан со сказками, а моя самая давняя любовь — „Алиса в стране чудес“. Она появляется из Страны Чудес, Зазеркального мира и простирается до мира Лавкрафта, с его монстрами, непонятными существами. Я думаю, что готика неразрывно связана с именем Кафки, чья творческая манера характеризуется психологическим сюрреализмом. Все это очень близко мне» [цит. по: 243, 7].

Отметим, готическая традиция и весь пласт литературной готики самой Дж. К. Оутс является неотъемлемой частью ее творчества в целом и органично связан и с другими ее произведениями. Опубликовав первую книгу новелл «У Северных ворот» («By the North Gate») в 1963 г. в 25-летнем возрасте,.

Оутс начинает создавать свой художественный мир. Спустя год вышел в свет первый роман «Оглушенные при падении» («With Shuddering Fall»). Эти книги привлекли внимание критики, но не принесли значительного успеха. Больший интерес вызвал второй сборник рассказов «В сметающем потоке» («Upon the Sweeping Flood And Other Stories», 1966).

К первым значительным произведениям писательницы можно отнести романы «Сад радостей земных» («А Garden of Early Delights», 1967), «Шикарные люди» («Expensive People», 1968), в которых совмещаются элементы социальной сатиры и жестокой мелодрамы, прослеживаются две основные темы творчества Оутс — интерес к социальным проблемам и человеческой психике. Отчужденность, бесконечное одиночество человека, ощущение собственной потерянности нашли отражение в этих романах.

В романах и рассказах 1960;х — 1970;х гг. проявилось мастерство Оутс как социального аналитика и психолога. Основной задачей, по мнению самой писательницы, является «схватить мгновенье, остановить время, задержать ход событий ради того, чтобы лучше всмотреться в переменчивую гамму душевных движений человека» [171, 123]. На данном этапе творчества выходят в свет лучшие, по мнению ряда критиков, романы «Их жизни» («Them», 1969) и «Страна чудес» («Wonderland», 1971). В 1973 году появляется роман «Делай со мной, что захочешь» («Do With Me What You Will»), проблематика которого тесно связана с борьбой американцев за гражданские права и незащищенностью человека перед безжалостным, алчным и лицемерным.

Мастерски, без иллюзий Дж. К. Оутс оценивает «вчерашнее и сего» дняшнее лицо академических учреждений" [170, 19] на Западе, показывает реальные опасности, возникающие на пути тех, кто осмеливается бросить вызов духу рутины. Об этом написано множество рассказов «университетского цикла», вошедшие в сборники «Голодные призраки» («The Hungry Ghosts», 1974) и «Ночная сторона» («Night-Side», 1977).

В этот период творчество Дж. К. Оутс в целом находится в русле основных тенденций развития литературы США 1960;х — 1970;х гг., в эпоху радикальных изменений в социально-политической и культурной жизни Америки. Однако в произведениях Дж. К. Оутс 1960;х — 1970;х гг. уже можно обнаружить ряд элементов, которые традиционно определяются как аспекты готической традиции. К ним следует отнести: особый хронотоп и пугающе-таинственную атмосферу, в которых разворачивается действиеизображение главных героев в моменты душевных кризисов, граничащих с патологическими состояниями психики (сумасшествием, маниакально-депрессивным психозом, суицидальным кризисом, разнообразными пограничными состояниями психики) — насилие, повседневные проявления которого составляют важный компонент духовно-психологического опыта персонажейтрагические изломы судеб главных героев, которые предопределены действием неподвластных им сил.

Выход в свет готических романов «Бельфлер» («Bellefleur», 1980), «Ангел света» («Angel of the Light», 1981), «Роман о Бладсмуре» («А Bloodsmoor Romance», 1982), «Тайны У интерторна» («Mysteries of Winter-thurn», 1984) ознаменовал новый этап в творчестве писательницы, который стал важной вехой в эволюции готической прозы Дж. К. Оутс, поскольку в данных произведениях готические элементы из эпизодических переходят в разряд ценральных, а дальнейшая творческая эволюция писательницы свидетельствует о формировании феномена под названием «готика Оутс» (или «постготическая проза» Дж. К. Оутс [277, 131−156]. В это время в полной мере проявляются характерные черты готической традиции.

В последующих крупных произведениях «Солнцестояние» («Solstice», 1985), «Мария: жизнеописание» («Marya A Life», 1986) писательница сочетает психологическую камерность с сенсационностью сюжетов. Среди романов и сборников рассказов 1990;х — 2000;х гг. с разной степенью акцентирования готических элементов можно выделить следующие: «Жара» («Heat And Other Tales», 1991),"Фосфорицирующий свет: признание банды девушек" («Foxfire: Confession of a Girl Gang», 1993), «Одержимые: рассказы гротеска» («Haunted: Tales of the Grotesque», 1994), «Зомби» («Zombie», 1995), «Помешанный» («Man Crazy», 1997), «Коллекционер сердец» («The Collector of Hearts: New Tales of the Grotesque», 1998), «Утратившие веру: рассказы о тех, кто преступил границы («Faithless: Tales of Transgression», 2001) «Я заберу тебя туда» («I'll Take You There», 2002), «Дочь Могильщика» («The Grave-digger's Daughter», 2007).

О феномене Дж. К. Оутс много пишут, говорят. Романы и рассказы Дж. К. Оутс переведены на многие языки. На протяжении творческого пути Дж. К. Оутс было написано более шестидесяти романов и повестей, свыше трехсот рассказов, драматические и поэтические книги, литературоведческие и литературно-критические сборники.

Новеллистика Дж. К. Оутс представляет собой одно из наиболее заметных творческих достижений автора, расширяет границы ее творческого видения мира, вносит существенный вклад в развитие традиции американской малой прозы XIX — XX столетий, представленной на разных этапах новеллистикой В. Ирвинга, Н. Готорна, Д. Лондона, Ш. Андерсона, У. Фолкнера и др. Новеллистика Дж. К. Оутс — особый художественный мир, в котором переплетаются реальное и сверхъестественное, фантастика и натурализм, психологическая деталь и романтический фон разворачивающихся событий. По общему признанию большинства исследователей творчества Дж. К. Оутс, в новеллистике писательницы в полной мере отразились все особенности ее творчества, эволюция ее художественной манеры и характер понимания окружающей действительности. Тем самым, рассказы Дж. К. Оутс становятся своеобразным зеркалом ее творческого пути. В свою очередь изучение новеллистики Оутс позволяет прийти к ряду выводов, обоснованно распространяющихся на ее прозу в целом.

Масштаб личности и творчества Дж. К. Оутс в целом находит закономерное отражение в современном литературоведении. Необходимо отметить, что в литературоведческой американистике проза писательницы вызывает значительный интерес. Причем, если первые ее книги оставались вначале предметом по преимуществу мимолетного интереса рецензентов, то с конца.

1960;х годов Дж. К. Оутс оказывается в центре постоянного внимания западного литературоведения. К настоящему времени западные исследования о Дж. К. Оутс насчитывают несколько монографий, сборников и множество отдельных статей, посвященных самым различным аспектам ее творчества. По понятным причинам объем написанного об Оутс российскими исследователями гораздо меньше того, что сделано американскими литературоведами. Но это ни в коей мере не умаляет сделанного российской американистикой.

Следует обратить внимание на тот факт, что любая работа, посвященная творчеству писательницы, начинается с рассуждений о ее фантастической, почти нечеловеческой работоспособности. Ряд критиков обвиняют в том, что она пишет слишком много и слишком быстро [98, 140, 312. 352], другие утверждают, что Дж. К. Оутс является одним из самых плодотворных талантов своего времени [86, 97, 154, 163, 241, 358, 276]. По справедливому замечанию М. Дирда, «причиной упреков в плодовитости писательницы является зависть критиков, которые судят новые книги, не имея представления о предыдущих» [240, 3]. Нельзя с этим не согласиться, поскольку трудно найти писателя, который хотя бы приближался к Оутс по творческой производительности. Сама же Дж. К. Оутс утверждает, что «плодовитого писателя невозможно заставить прекратить писать, так же как и птицу лишить возможности полета. Я много пишу, потому что я — писатель» [там же].

Серьезным вкладом в изучение творчества Дж. К. Оутс стали работы общего характера, посвященные литературе США второй половины XX столетия в целом, где фигура и творчество писательницы вписаны в единый литературный контекст эпохи или определенного направления. Безусловно, зарубежные литературоведы и критики по-разному определяют творческий метод писательницы, во многом противореча друг другу. Так, многие американские исследователи признают Дж. К. Оутс как писательницу, творчество которой характеризуется продолжением и развитием реалистической традиции США (Л. Вагнер, А. Кейзин, Р. Фосум). Дж. Хендин в монографии «Уязвимые люди. Обзор американской прозы с 1945» [276] подчеркивает устремленность Дж. К. Оутс к социальным проблемам, способность углубляться в сложные явления общества, присущий ей инстинкт социальной взрывоопасное&tradeи причисляет ее к социальным реалистам. Такого же мнения придерживался А. Кейзин, считавший, что писательница не способна «закрывать глаза на социальное насилие» и называет Дж. К. Оутс «писательницей, показывающей полнейший хаос американской жизни» [291, 157].

По словам одного из крупнейших американских специалистов по проблемам натурализма в литературе США Д. Пайзера, Дж. К. Оутс является «самой яркой продолжательницей традиции натурализма [335, 4]. Однако, как и многие исследователи, Д. Пайзер не делает различия между натуралистическими и реалистическими методами в литературе. Интересна позиция Э. Бендер, полагающая, что художественный метод Оутс является «синтезом элементов натурализма, экзистенциализма, социального реализма и романтизма» [215, 697].

Среди зарубежных литературоведов, с самого начала отчетливо почувствовавших особое место Дж. К. Оутс в современной американской литературе и сразу же заявивших об этом, необходимо назвать работы Дж. Крейдон, М. Аллена, Е. Фридман, М. Грант, Дж. Джонсона, X. Блума и др. [268, 206, 255,267,287, 220].

Представляют глубокий интерес исследования зарубежных авторов, посвященные «готическому» творчеству писательницы, поскольку сама Дж. К. Оутс считает готику «не только литературной традицией, а реалистической оценкой современной жизни» [324, 121]. В этом контексте убедительным выглядит мысль американского литературоведа С. Коула о принадлежности большинства произведений Дж. К. Оутс к готическому пласту литературы. При этом С. Коул понимает под готикой «осознание существования другого внутреннего или духовного мира, в сущности демонического и ужасного, ощущающего человеческий распад и абсурд» [230, 122].

Среди европейских американистов отметим немецкую исследовательницу К. Бастиан, которая полагает, что большинство новелл Дж. К. Оутс являются «модернизированными переработками произведений литературных предшественников: Г. Джеймса, Ф. Кафки, Г. Topo, Дж. Джойса и А. П. Чехова» [213, 21]. К. Бастиан анализирует принципы использования Оутс традиционных типов новеллистики, сочетающихся со смелым экспериментаторством, выявляет различия и сходство литературных приемов в оригиналах и их новых версиях. Более того, исследовательница отмечает, что рассказы писательницы имеют самостоятельную ценность, и в отличие от многих прозаиков Дж. К. Оутс в своих рассказах сохраняет прочную связь с готической традицией.

Шведский литературовед Т. Норманн в работе «Изоляция и контакт: взаимоотношения персонажей в новеллистике Дж. К. Оутс» выделяет несколько наиболее типичных вариантов взаимоотношений персонажей в малой прозе писательницы. Большое внимание автор обращает на взаимоотношения внутри семьи, которая «как среда изучения является наиболее характерной для всего написанного Оутс» [314, 120].

Американский писатель и литературовед Дж. Гарднер в работе «Этот странный реальный мир» обращает большое внимание на тот факт, что, создавая произведения в готической манере, Дж. К. Оутс совершает, по его словам, героическую попытку «переместить бестолковые элементы готической традиции — призраков, вампиров, привидений в серьезное искусство. Если какому-либо автору и удается осуществить данную задачу, (некоторые утверждают, что это было уже сделано), то Дж. К. Оутс по праву можно назвать именно таким писателем» [257, 16].

Серьезный интерес писательницы к психологическому конфликту в сознании героев — существенная и, прежде всего, констатируемая зарубежными литературоведами особенная черта творчества Дж. К. Оутс. Так, Р. Шепард, анализируя новеллистику Оутс, отмечает удивительное понимание, с каким она воссоздает противоречивые человеческие характеры, подчеркивает «одержимость натурами, населенными ненасытными демонами» [353, 75].

В работе С. Коула «Борьба духовных начал» большое внимание уделяется исследованию темы насилия, которая выступает важнейшим системообразующим элементом художественного мира, создаваемого Дж. К. Оутс. По мнению американского литературоведа, насилие воспринимается писательницей как средство освобождения от невыносимого давления эмоций, как попытка преодолеть отчуждение, изоляцию, как решение всех проблем, как очередной акт садизма, олицетворяющий «бессмысленную жестокость в недрах самого общества, в котором разные проявления насилия являются повседневностью, неотъемлемой частью жизни» [230, 123]. Почти о том же говорит Б. Дэлай в статье «Предел любви». Анализируя творчество Оутс, автор отмечает, что первоначальным источником моральной гибели личности является его «желание самоутвердиться, выйти за «рамки дозволенного». Если человек предпринимает попытку оспаривать или отрицать эти «рамки», то он подвергается насилию и жестокости [234, 259]. По словам самой писательницы «демоническое стремление, которое я чувствую вокруг себя, стремление к насилию является решением всех проблем» [230, 119].

В отличие от западного литературоведения, прежде всего американского, в котором отношение к творчеству и личности Дж. К. Оутс определялось в основном художественно-эстетическими оценками исследователей, отечественное литературоведение на советском этапе его развития давало оценку произведениям писательницы, исходя из идеологических пристрастий. Поэтому появление ее имени, столь неоднозначного и неординарного, с точки зрения советской цензуры, в работе советских американистов является несомненной заслугой отечественной науки. Однако следует отметить, что в отечественной американистике не существует масштабных исследований, дающих целостный анализ творчества писательницы. Важное место занимают работы А. С. Мулярчика, посвященные отдельным произведениям писательницы [148−155], а также Н. И. Пальцева, внесшего заметный вклад в исследование прозы Дж. К. Оутс [168−170]. Заслуживает внимания работа Т. Н. Денисовой «Экзистенциализм и современный американский роман» [87], в которой литературовед показывает особенности ее художественного метода и дает высокую оценку романам писательницы. Много значительных наблюдений по своеобразию произведений Дж. К. Оутс сделано в работах А. Н. Зверева [98−100], Я. Н. Засурского [96], Н. Г. Мельникова [140], Д. А. Жукова [94], М. О. Мендельсона [141−143], В. И. Оленевой [163].

Кроме того существует три диссертационных исследования, выполненных в конце 1980;х годов: работа Р. Б. Рудайтите «Соотношение традиций и новаторства в ранних романах Джойс Кэрол Оутс» [177]- работа Е. И. Ми-хайлиной «Гуманистические тенденции в раннем творчестве Оутс» [146]- Н. Н. Нартыева «Трагическая Америка в романах Дж. К. Оутс» [158]. Анализ российской литературоведческой американистики 1990;х — 2000;х гг. показывает, что интерес к творчеству Дж. К. Оутс в этот период практически исчезает. Последние художественные достижения Дж. К. Оутс отмечаются лишь в небольшом количестве рецензий на ее тексты [см.: 165, 199].

На наш взгляд, особого внимания заслуживает появление в белорусском литературоведении исследований Н. В. Колядко, в которых развивается научная традиция, близкая российской американистике. Примечательно, что автора интересует именно готическая традиция в творчестве Дж. К. Оутс, которая становится предметом детального рассмотрения в ряде ее статей и диссертации «Англоязычная готическая традиция в романах экспериментального цикла Джойс Кэрол Оутс» [118−121]. Обращает на себя внимание то, что исследовательница ограничивается чрезвычайно коротким (1980;1984 гг.) периодом в творчестве Дж. К. Оутс и лишь тремя романами, что не позволяет ей, на наш взгляд, прийти к общим выводам о месте готической традиции в прозе Дж. К. Оутс в целом. Впрочем, данная задача не была для Н. Колядко приоритетной.

Проблеме трансформации готической традиции в малой прозе Дж. К. Оутс 1990;х — начала 2000;х гг. посвящен ряд статей автора данной диссертации.

Таким образом, научная новизна нашей диссертации заключается в том, что: впервые в отечественном литературоведении комплексно рассматривается процесс трансформации готической традиции в новеллистике Дж. К. Оутс 1990;х — начала 2000;х гг.- показано своеобразие готической составляющей ее прозывводится в научный оборот новеллистика писательницы 1990;х — начала 2000;х гг.

Объектом исследования является трансформация готической традиции в малой прозе Дж. К. Оутс 1990;х — начала 2000;х гг.

Предметом исследования выступает художественное творчество Дж. К. Оутс 1990;х — начала 2000;х гг., прежде всего ее новеллистика, которая наиболее репрезентативно представлена в сборниках рассказов «Одержимые: рассказы гротеска» (1994), «Коллекционер сердец» (1998), «Утратившие веру: рассказы о тех, кто преступил границы» (2001).

Цель работы заключается в изучении процесса трансформации готической традиции в творчестве Дж. К. Оутс и выявлении особенностей ее функционирования в малой прозе писательницы 1990;х — начала 2000;х гг.

Поставленная цель определила следующие задачи исследования: рассмотреть специфику готического начала в романном творчестве писательницывыявить место готических новелл 1960;х — 1980;х гг. в прозе Дж. К.

Оутспоказать соответствие способов и приемов создания готического мира в новеллистике Дж. К. Оутс общему канону постмодернистского повествованияпроследить трансформацию готической традиции в сборнике рассказов «Одержимые: рассказы гротеска" — проанализировать готическую составляющую в сборниках рассказов «Коллекционер сердец», «Утратившие веру: рассказы о тех, кто преступил границы».

Методологической основой диссертации послужили принципы системного подхода к явлениям литературы и культуры, сравнительно-исторического литературоведения, получившие развитие в трудах крупнейших отечественных литературоведов М. П. Алексеева, М. М. Бахтина, А. Н. Веселовского, В. М. Жирмунского, А. В. Михайлова и др. Кроме того были использованы биографический, психологический, социокультурный методы, а также метод целостного анализа художественного произведения. Принципиально важными для общей концепции исследования стали труды В. Э. Ва-цуро, М. Б. Ладыгина, Р. Лахманн, Н. Д. Тамарченко, Ц. Тодорова, Л. Бауэр-Беренбаума, Д. Вармы, П. Франкла, С. Джоши, Дж. Ховард, посвященные проблемам готического в художественной литературе. Значимыми для нас стали работы ведущих отечественных литературоведов-американистов Н. А. Анастасьева, Т. Д. Бенедиктовой, Б. А. Гиленсона, Я. Н. Засурского, А. Н. Зверева, М. М. Кореневой, А. С. Мулярчика, О. О. Несмеловой, О. Е. Осов-ского, Е. А. Стеценко, В. Б. Шаминой и др., исследования западных литературоведов С. Коула, Э. Фридман, Дж. Гарднера, К. Бастиан, Э. Бендер и др.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что ее наблюдения, выводы и полученные результаты могут быть использованы при дальнейшем изучении трансформации готической традиции в американской прозе XX столетия, в его современном литературном сознании Запада.

Практическая значимость диссертации видится нам в том, что содержащиеся в ней наблюдения и конкретный анализ художественных произведений могут быть использованы в практике вузовского преподавания при разработке курсов по истории американской литературы XX в., а также специальных курсов и семинаров, посвященных углубленному изучению творчества Дж. К. Оутс.

Положения, выносимые на защиту.

1. Готическая традиция представляет собой важную составляющую эстетики и поэтики Дж. К. Оутс на всем протяжении ее творчества.

2. Усиление готических мотивов в творчестве Дж. К. Оутс является следствием ее интереса к сверхъестественному, мистическому и ужасному, в чем видится продолжение традиций литературной готики в англоязычной литературе предшествующих периодов.

3. Трансформация готической традиции в новеллистике Дж. К. Оутс рубежа XX — XXI вв. происходит в общих границах постмодернистской интерпретации писательницей проблем современного мира.

4. Своеобразие готического в новеллистике Дж. К. Оутс состоит в сочетании готической составляющей с гротескной образностью, усложненностью повествовательной техники и трансгрессии.

5. Период 1990;х — начало 2000;х гг. отмечается заметным усилением внимания Дж. К. Оутс к готическим сюжетам, результатом чего становится публикация ею сборников рассказов «Одержимые: рассказы гротеска», «Коллекционер сердец», «Утратившие веру: рассказы о тех, кто преступил границы». Апробация работы: содержание отдельных разделов данного диссертационного исследования излагалось автором на региональных и внутривузовских научных конференциях: Международной научно-теоретической конференции «Философия и Современность» (21 -22 января 2008 года, СаранскVII Международной научной конференции «Русское литературоведение на современном этапе» (8−10 апреля 2008 года, Москва) — научно-практической конференции «Предромантизм и романтизм в мировой культуре» (11 -13 сентября 2008 года, Самара);

II Международной научно-практической конференции молодых ученых «Социально — экономические проблемы кооперативного сектора экономики» (12 декабря 2009 года, Москва) — XIV научно-практической конференции молодых ученых, аспирантов и студентов Мордовского университета (19−24 апреля 2010 года, Саранск), Международной научно-практической конференции «Правовые и финансовые проблемы функционирования предприятий в современных условиях» (17 декабря 2010 года, Саранск) и др. Основные положения диссертации отражены в 11 публикациях по теме исследования.

Структура работы: диссертация включает 195 страниц, состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка, включающего 379 наименований, в том числе 211 на английском, немецком и французском языках.

Заключение

.

На основании проведенного исследования представляется возможным сделать следующие выводы. Литературная готика, зародившаяся во второй половине XVIII века и эволюционирующая на протяжении XIX и XX столетий, имела огромное значение для развития англо-американской и мировой литературы. Сверхъестественные элементы, мистицизм, мотивы ужасного, усложнение сюжетной схемы, введение тайны как обязательного организующего и интригующего момента, ряд эффектных приемов, возбуждающих интерес и волнение читателя, становятся характерными чертами готического канона в целом. При этом специфической особенностью «готических» произведений является яркое, гиперболизированное изображение действительности, неудержимость личных вожделений, часто ведущая к гибели главных героев.

На протяжении своей истории готическая традиция каждый раз обновляет и меняет ценностные ориентиры в периоды переломных состояний, приобретает новые оттенки, испытывая влияние специфических для того или иного писателя приемов и авторских стратегий. Более того, литературная готика — открытая и подвижная система, смешанная, калейдоскопичная, с размытыми границами, направленная как в прошлое, так и в настоящее, активно взаимодействующая с читателем и предлагающая ему домысливать, дописывать, достраивать себя.

Трансформация готической традиции — это совокупность изменений, которые происходят с литературной готикой на протяжении ее исторического развития и отражаются в творчестве конкретного писателя, литературной группы или направления и ведут к определенным изменениям готического канона, сложившегося в конце XVIII — первой половине XIX столетия.

Американская готика, взяв за основу английские образцы и сознательно на них ориентируясь, быстро обрела отличительные черты, и именно это подтвердило существование американского национального готического пласта англоязычной словесности. Изначально американская готика возникла как мультикультурный феномен, объединивший не только историческое и литературное наследие различных стран и народов, но и культурный опыт некоторых этнических групп, населявших США.

Традиционной точкой отсчета истории готической литературы США считается творчество Чарльза Брокдена Брауна. Наиболее яркими образцами литературной готики США являются готические произведения В. Ирвинга, Э. А. По, Н. Готорна, Г. Джеймса и др.

В конце XIX — первой трети XX вв. происходит усиление литературного диалога между английской и американской готической традицией, что объясняется, с одной стороны, продолжающейся востребованностью английского готического канона у заметно расширившейся американской читательской аудитории, а с другой — благодаря появлению ряда американских писателей, осознанно ориентирующихся на европейскую, прежде всего английскую традицию этого периода (от Б. Стокера до Лорда Дансейни). На этом фоне возникает оригинальный феномен американской «неоготики», ставший неотъемлемой частью литературного процесса этого периода. Трансформировав традиционные для готики черты в современный социально-психологический контекст, «неоготическая традиция» приобрела ряд принципиально новых отличительных элементов: страх утраты индивидуальности, кошмар всеобщей деперсонализации личности, описание деградации и т. д. Творческое наследие X. Ф. Лавкрафта, К. Э. Смита и др. создает новую страницу американской готической литературы.

Американская литература последней трети XX столетия ознаменовалась возрождением интереса к готической традиции, что проявилось в создании большого количества художественных произведений, названных «новейшей готикой». Характерными чертами последней являются: творческое переосмысление и обновление жанровых доминант, отдельных стереотипов, штампов и приемов, устоявшихся в рамках данной литературной традиции, акцентирование кризисных состояний человеческой психики, описание распада мира, разрушение и саморазрушение личности.

Определению места готической прозы в контексте мировой литературной традиции посвящено значительное число исследований как в зарубежном, так и в отечественном литературоведении. Однако в отечественном литературоведении данному феномену уделено меньше внимания. Проведенный нами анализ показал, что если интерес к готической традиции в зарубежном литературоведении сохраняется на всем протяжении ее развития, то в отечественном усиливается в 1990;е — 2000;е годы. Причем, если традиционно в центре исследовательского интереса находилась европейская готика, то в последнее время актуальным становится осмысление и американского пласта готической литературы.

Среди писателей, вносящих заметный вклад в формирование современной литературной готики, одно из ведущих мест по праву принадлежит Дж. К. Оутс. Интерес к готической традиции у нее появляется на раннем этапе творчества и прослеживается на протяжении всего творческого пути. При этом готическая традиция в прозе писательницы подвергается неизбежной трансформации и дает автору возможность наиболее убедительно передать атмосферу современного мира с его кризисами и катастрофами как глобального, так и частного характера. Более того, готическая традиция находит свое отражение как в романном творчестве, так и в «малой» прозе. Исследуя эволюцию творческой манеры Дж. К. Оутс, можно заметить постоянный рост числа готических элементов в произведениях писательницы. Если в ее ранних романах («Сад радостей земных» 1967, «Делай со мной, что захочешь» 1973 и др.) прослеживаются лишь некоторые элементы литературной готики, то последующие произведения («Бельфлер» 1980, «Ангел света» 1981, «Романс Бладсмура» 1982 и др.) уже вполне определенно обладают готической направленностью. Готическая традиция с яркой степенью интенсивности проявляется и в более поздних романах («Зомби» 1995, «Помешанный» 1997, «Блондинка» 2000 и др.).

Тяготение Дж. К. Оуте к сверхъестественному, мистическому и ужасному проявилось в романном и новеллистическом творчестве 1960;х — 1980;х гг. Однако творчество Дж. К. Оутс этого периода развивается в русле общих тенденций американской литературы и в большей степени характеризуется интересом к социально-психологическим и этическим проблемам современного человека. Литературная готика при этом остается на периферии творчества писательницы. Эти произведения проникнуты глубоким ощущением несостоятельности человеческого существования, в них преобладает трагическое восприятие действительности.

1990;е — начало 2000;х гг. становятся новым этапом в развитии готической прозы Дж. К. Оутс. В ней прослеживается отчетливое стремление писательницы к трансформации предшествующей литературной традиции и ее усложнение за счет введения в готический текст отчетливо новых элементов. Так, анализ рассказов, вошедших в сборник «Одержимые: рассказы гротеска» позволяет говорить о неразрывной связи между литературной готикой и гротеском, поскольку гротеск рассматривается писательницей как антитеза красивого, а готика представляет собой искусство загадочного, ужасного, сверхъестественного. Более того, готика, по мнению Дж. К. Оутс, является искусством, воплощающим «ужас» в эстетических формах, которое поднимает на поверхность скрытые и подавленные состояния души. Гротеск является одновременно «реальным» и «нереальным», так же как и вполне реальные, но неизмеримые состояния ума — эмоции, настроения, наваждения, вера. Писательница подчеркивает, что тайной, неизбежно разъединяющей людей, стала субъективность, которая в тоже время является сутью человека. Особенно важно для рассказов данного сборника сочетание готического — ужасного — гротескного, а также определенная завуалированность сюжета, что предоставляет возможность читателю самостоятельно домысливать исход событий. Готическая традиция здесь в видоизмененном и модернизированном варианте отличается контрастом усиливающегося готического ужаса и реальной действительности, немыслимой жестокостью и намеренной незавершенностью повествования.

Осмысление писательницей предшествующего опыта готической литературы нашло свое отражение в сборнике рассказов «Коллекционер сердец» (1998). Книга, состоящая из пяти частей, не имеет отчетливо выраженных признаков, позволяющих увидеть и оценить тематическую взаимосвязанность рассказов. Однако углубленный анализ дает возможность проследить существующую на уровне подтекста внутреннюю связь между произведениями. Писательница объединяет их темой сосуществования двух мировреального и ирреального и положения героя, перемещающегося из одного мира в другой. Разгул страстей, всеобщая тревога, неоапокалептические и упаднические настроения, ощущение «конца века» нашли выражение в рассказах этого сботника. Также большую роль в рассказах играет использование символики, поскольку, создавая неординарные характеристики героев, писательница превращает каждый персонаж в символическую фигуру. При этом символика сверхъестественного и ужасного оказывается достаточно разнообразной и противоречивой и сопряжена с развитием действия в каждом из рассказов. Более того, анализ сборника «Коллекционер сердец» показал, что готика Оутс — это особый хронотоп, позволяющий писательнице не считаться с законами реальности, гармонии и меры, т. е. предоставляющий возможность введения сверхъестественного в повествование, дающий неограниченную свободу авторскому воображению.

Сборник рассказов «Утратившие веру: рассказы о тех, кто преступил границы» (2001) продолжил готическую линию в творчестве Дж. К. Оутс. Тема сосуществования двух миров также важна для него. Не менее важно для замысла писательницы понятие трансгрессии, которая, с ее точки зрения, становится одной из важнейших характеристик нового готического сознания. Более того, на примере рассказов, вошедших в данный сборник, было доказано, что сочетая готические элементы с компонентами, представляющими трансгрессию, Дж. К. Оутс изображает героев в таких необычайных душевных состояниях и ситуациях, в которых возникает ощущение срединного мира, располагающегося между реальным и нереальным. Подобные состояния сознания ведут к раздвоению личности, допускают перешагивание границ, непреложных для обычных людей, нарушение общепринятого, обычного хода событий, устоявшихся норм поведения и морали. Порыв за пределы установленных судьбой границ приводит к гибели героя, что доказывает невозможность преодоления поставленных человеку рамок и определяет специфику художественного метода Дж. К. Оутс.

Таким образом, новеллистическое творчество Дж. К. Оутс 1990;х — начала 2000;х гг. позволяет говорить о художественно-эстетической значимости готической традиции не только для ее «малой» прозы, но и для американской литературы этого периода в целом, чему в заметной степени способствовала осуществленная писательницей трансформация готической традиции на рубеже XX — XXI столетий.

Наше исследование не претендует на то, чтобы стать последним словом в решении этого сложного и важного для литературы США вопроса. Среди перспективных научных сюжетов, продолжающих исследование данной проблемы, можно выделить изучение готического аспекта романной прозы писательницы, специфики ее взаимоотношений с «массовой» литературной готикой последних десятилетий, осмысление эстетики готического в современной литературной теории Запада.