Историко-мемориальный музей: проблемы формирования коллекции и создания научной концепции экспозиции: На примере Иркутского музея декабристов

Культурологическая концепция эпохи, взгляды на роль наследия, традиций и их трансляция оказывают фундаментальное влияние на развитие музееведческой мысли. Эволюция взглядов корректирует музеологические представления и приоритеты практической деятельности.

Мемориальные музеи, первые из которых появились в России в XIX в., составляют особую типологическую группу и имеют свои особенности. Различия характеров и размеров исторических домов-музеев обусловлены разнообразием их культурного, политического, социального контекста. При эволюции музейной науки с 1920;х гг. до начала 1960;х гг. само понятие «мемориальный музей» претерпело изменение. Этому способствовал быстрый рост количества мемориальных и историко-революционных музеев в указанный период в России. Благодаря трудам музееведов А. М. Разгона и С. А. Каспаринской, к 1970;м годам мемориальными музеями перестали называть посвященные выдающимся личностям или событиям музеи, которые не экспонировали мемориальные предметы и создавались в местах, не связанных с этими людьми или событиями: «Необходимым компонентом мемориальности стала считаться подлинность места: мемориальное здание, где сохранена или воссоздана на документальной основе мемориальная обстановка, в которой жил человек или происходило событие» [134, с. 341]. Дома-музеи в настоящее время составляют самую многочисленную группу среди музеев-памятников.

Исторический дом-музей — это место встречи истории и её творца, исторической личности. Благодаря способности исторических домов—музеев воскрешать в памяти события прошлого и устанавливать контакт между посетителем и историей, живущей в этом доме, вызывать воспоминания и определять ценность интуитивного подхода к знанию, большое значение приобретает достоверность научных знаний и методы их интерпретаций в таких музеях. Диалектическая взаимосвязь исторического знания и музеологической реконструкции ярко проявляется в новой, образованной музеем, реальности, обеспечивающей устойчивость культурного развития. Исторический дом-музей уникален сохранением, показом, воссозданием подлинной атмосферы, почти не поддающейся манипулированию. Внутреннее пространство мемориального дома невозможно изменить, не нарушив атмосферу его аутентичности. Если в музее другого типа (например, краеведческом) главным является ценность отдельного музейного предмета, то в мемориальном музее, расположенном в историческом здании, главной ценностью является комплекс предметов, выявляющий особенности духовной жизни обитателей такого дома, ставшего музеем. Изменение планировки, пространства дома-музея неизбежно влечет за собой фальсификацию истории. Целостность и историческая точность недвижимого и движимого имущества определяет особое значение дома-музея. Искажение при восстановлении недопустимо. Вот почему на сотрудниках дома-музея лежит особая ответственность за документально достоверную музейную реконструкцию. Ценность исторического дома определяется не столько содержащимися в нем предметами (обладающими самостоятельным значением), сколько воплощением духовной жизни людей, обитавших в этих стенах, ходивших здесь, пользовавшимися предметами первоначальной обстановки. «В доме-музее образ человека, жившего в доме или владевшего им, связанного с коллекцией и зданием, обладает притягательной силой и очарованием, которые воздействуют на воображение» [120, с. 43]. Целью такого музея становится «не история или жизнь сама по себе, но показ истории или жизни. Каждая комната — это подмостки сцены, на которых организуется показ той или иной темы» [130, с. 10−11].

Предложенная С. Бутчер-Янгхансом (Оксфорд) в 1993 г. классификация исторических домов [129, с. 8] включает три категории:

• Документально-исторические дома—музеи, рассказывающие о жизни того или иного лица или месте, представляющем исторический либо культурный интерес, обстановка которых должна содержать оригинальные предметы, по возможности в их первоначальном расположении.

• Репрезентативные исторические дома—музеи дают представление о стиле, эпохе или образе жизни. Обстановка в них может быть восстановлена с использованием предметов, необязательно находившихся здесь первоначально: это могут быть либо копии оригиналов, либо подлинные предметы, но не имеющие отношения к дому, а приобретенные на художественном рынке.

• Художественно-исторические дома—музеи — места, где представлена частная коллекция, не имеющая ничего общего с самим домом, его историей или жившими в нем людьми.

Иркутский музей декабристов (ИМД), расположенный в мемориальных зданиях, экспонирующий мемориальные предметы в мемориально-бытовой экспозиции, с одной стороны, отвечает «Положению о мемориальных музеях системы Министерства культуры» (1967). Но в силу специфики декабристской темы, имеющей широкое общественно-историческое звучание, в канву музея включаются разделы экспозиции исторического характера, отвечающие характеру меморируемого исторического события. Поэтому профиль Иркутского музея декабристов в классификации по связи с конкретной отраслью знаний определяется как историко-мемориальный. По категорийной классификации ИМД относится к документально-историческим домам-музеям. По типу собираемых и предъявляемых обществу памятников ИМД относится к ансамблевым музеям (музеям-усадьбам).

Музей-усадьба «создается на основе музеефикации всего архитектурно-ландшафтного, хозяйственного, бытового комплекса, который составляет историко-культурный феномен усадьбы» [126, с. 371]. Поэтому музей-усадьба всегда имеет в своем составе экспозицию в интерьерах и экспозицию под открытым небом, в качестве которой выступает территория усадебного комплекса, куда входят сады и парки как составная часть. С учетом перспективы на музеефикацию «сотрудники музея должны участвовать в обсуждении судьбы реставрируемого объекта на всех этапах» [126, с. 375].

В процессе целостной реставрации музейный работник, наряду с реставраторами принимающий в этом участие, определяет аутентичность (подлинность) и достоверность мемориального объекта «на оптимальную дату». Поэтому при музеефикации такого объекта необходимы историко-библиографические, архивные и натурные исследования.

В соответствии с правилами современного музееведения декабристские дома и усадьбы при их музеефикации превращаются «в самостоятельный объект музейного показа с целью раскрытия его информационного потенциала, выявления историко-культурной ценности и включения в актуальную культуру» [126, с. 383−384]. Соотнесение архитектурного памятника и проектируемой в нем экспозиции является одной из сложнейших экспозиционных проблем. К созданию мемориального дома-музея приводит кропотливая предварительная работа, которая в конечном итоге позволит такому музею стать явлением культуры. Сбор материала, связанного с пребыванием интересующих лиц в крае, изучение мемориальных мест и предназначенного к музеефикации дома (архитектура, история его перестроек, степень сохранности, круг лиц, связанных с ним), выявление периода жизни и деятельности меморируемого лица, связанного с этим мемориальным пространством, — все это позволяет исключить гипотетичность, приблизительность в документально точной музеефикации.

Изучение музейного собрания и памятников (включая недвижимые), по устоявшемуся в музееведении мнению, есть основное направление музейных исследований. Некоторые мемориальные музеи остаются единственными или ведущими учреждениями, в которых «в полном объеме ведутся исследования жизни и деятельности выдающейся личности или события» [126, с. 256]. Иркутский музей декабристов, объединяющий усилия декабристоведов страны работой по изданию фундаментальной академической серии документов и материалов о декабристах «Полярная звезда», относится к числу таких учреждений.

Внук декабриста, князь С. М. Волконский, в начале XX века замечал: «Пусть не покажется странным, что такое значение придаю вещам. Ведь вещи — продукт культуры, следовательно, понимание их есть признак культурности. Вещи в одно и то же время и вместилище и источник культурыявляясь выразительницей прошлого, вещь в то же время оказывает воспитательное действие в настоящем. Вот почему придаю значение вещам, вот почему считаю, что кто не умеет их ценить, некультурен, и кто не только не бережёт, но разрушает вещественные остатки прошлого, творит двойной грех, когда прикрывается культурой» [45, с. 91]. Эти мысли можно взять эпиграфом к деятельности любого музея, мемориального в особенности.

Мемориальные предметы — основа экспозиции дома-музея. Для их сбора «предпринимаются расследования перипетий судеб предметов, находившихся в доме, ведется выявление и кропотливая работа с их возможными обладателями. Музеи устанавливают и поддерживают связь с родными и потомками меморируемого лица и его близких, друзей» [126, с. 389].

В этой связи надо отметить, что под понятием «мемориальный музейный предмет» подразумевается предмет, связанный с важным историческим событием или историческим лицом. В конкретном случае это декабристы как исторические личности. Общественная значимость такого события или исторического лица, признанная не узким кругом лиц, а обществом, превращает мемориальный предмет в одно из важных проявлений общественной памяти. Эмоциональное воздействие мемориального музейного предмета, вызываемое им чувство сопричастности к меморируемому лицу или событию придает такому предмету особую музейную ценность среди других подобных (типологических) предметов музейного значения [133, с. 5].

Мемориальность предмета связана «не со временем создания предмета, а с его последующей историей». Поэтому при определении музейного значения мемориального предмета учитывается хронологический аспект. Мемориальность не является изначальным признаком предмета, а проявляется в процессе его бытования связью с выдающимся лицом или историческим событием [132, с. 239−241].

Мемориальные музейные предметы, по В. Н. Цукановой, могут быть сгруппированы следующим образом.

В первую группу входят предметы, музейное значение которых определяется их мемориальной ценностью: а) предметы, обладающие только мемориальной ценностьюб) предметы, мемориальная ценность которых, прежде всего, определяет их музейное значение.

Во вторую группу попадают предметы, музейное значение которых определяется не только мемориальной ценностью (обладающие, помимо мемориальной, еще и иной музейной ценностью).

В то же время мемориальные музейные предметы, указанные в двух группах, подразделяются несколько иначе:

1. Предметы, связанные с меморируемым событием или лицом, но создание которых не было обусловлено ходом события, деятельностью меморируемого лица.

2. Предметы, созданные в результате деятельности меморируемого лица, в ходе меморируемого события (или несколько ранее, но в связи с этим событием).

Среди мемориальных музейных предметов выделяется ещё одна группа — предметы, обладающие двойной мемориальностью. При их изучении исследуются обе стороны мемориальности и определяется более важная.

Ценность предмета, в том числе мемориальная, определяется культурно-ценностными ориентирами современной эпохи. «Предметы, здание и жизнь владельца, составляющие культурное достояние исторического дома-музея, станут документами только в том случае, если они будут источниками знания. Идея, что предмет и культурные ценности говорят сами за себя, устарела. <.> Таким образом, именно исследование может заставить культурное наследие говорить» [120, с. 44−45].

Изучение мемориального музейного предмета, как правило, проходит по трем основным направлениям: сбор сведений о меморируемом событии или лицесбор сведений о предмете как таковомсбор сведений о мемориальной ценности предмета.

На стадии комплектования «необходимо зафиксировать все известные сведения, касающиеся мемориальности, наиболее полно отразить их в акте приема или в приложении к акту, в записях полевой или коллекционной описи. Это явится отправной точкой для дальнейшего их изучения. При комплектовании предмета, обладающего мемориальной ценностью, важно записать его легенду. Так как легенда записывается со слов лица, у которого комплектуется предмет, при последующем изучении предмета сведения, содержащиеся в ней, необходимо проверять» [133, с. 22].

Важнейший вопрос — документальное подтверждение мемориальной принадлежности музейного предмета. Исследование мемориальности касается внешнего облика предмета, где мемориальность может отражаться в надписях, подписях и тому подобных следах событий в «мемориальный» период его истории. Определяется время и место задействованности предмета в том или ином историческом событии, когда, где был приобретен мемориальный предмет или кем подарен меморируемому лицу, география перемещений предмета.

Мемориальные предметы напрямую, генетически связаны с конкретными событиями или лицами. Поэтому у таких предметов выше определенная степень «надежности», а именно репрезентативность, аутентичность и достоверность. Мемориальность предмета, «определяемая в первую очередь историей возникновения и бытования, а не атрибутными свойствами», выделяет его среди других музейных предметов [123, с. 15].

Из свойств музейного предмета (информативность, экспрессивность, аттрактивность, репрезентативность, ассоциативность) мемориальному предмету присуще каждое из указанных свойств, экспрессивное в особенности. Но если говорить о мемориальной ценности музейного предмета или памятника, то эта ценность «определяется выявленной связью предмета с выдающимся человеком или значительным историческим событиемв отличие от исторической ценности она определяется не атрибутивными свойствами предмета, а подтвержденной историей его происхождения и бытования» [126, с. 226].

Основной, сущностный признак музейного предмета — его подлинность. Совокупность подлинных предметов, связанных с жизнью и деятельностью исторического лица, определяется как мемориальная коллекция. Установление подлинности предмета — важнейший элемент научно-фондовой работы. «Подлинность доказывается сопоставлением всех признаков музейного предмета, находящихся в неразрывном единстве. Именно нарушение такого единства и может дать музейному исследователю основание и повод к сомнению в подлинности изучаемого предмета» [126, с. 302−303].

Среди мемориальных предметов, связанных с декабристами, могут быть вещественные, письменные, изобразительные источники, то есть все, за исключением динамических (звукозапись, кинои видеофильмы).

Второе направление музееведческих исследований включает среди прочих разработку «концепций музеев и отдельных направлений музейной деятельности» [126, с. 257].

В основе любого музея лежит научная концепция. При этом научная концепция музея в целом гораздо шире, чем научная концепция музейной экспозиции (НКЭ). Применительно к экспозиции понятие «концепция» как определенная система взглядов стало использоваться примерно с 1970;х годов. В музееведческой литературе 1970;x-l 990-х гг. проблемам научной концепции уделено определенное место. По выработанному в советское время взгляду на научное проектирование экспозиции, научная концепция «определяет идейное содержание экспозиции, принципы отбора предметов из музейного собрания, их группировку, композицию, интерпретацию и <.> обосновывает требования к художественным решениям, которые в музее имеют свои специфические черты» [125, с. 195]. То есть «научная концепция экспозиции — её идейно-теоретическое обоснование, служащее базой для разработки основных экспозиционных решений — экспозиционного замысла» [125, с. 238].

В советское время по идеологическим соображениям в основе любой научной концепции любого музея лежало «марксистско-ленинское учение об общественном развитии». С изменением политической системы в Российской Федерации с начала 1990;х гг. это обязательное положение отошло в историю.

Научная концепция экспозиции документально фиксирует самое первое, общее о ней представление. В равной степени НКЭ является основным документом для начала работ по архитектурно-художественному проектированию экспозиции и создания генерального художественного решения.

В музееведческой литературе 1980;х гг. были рекомендованы следующие обязательные элементы, которые должны быть отражены в документе, называющемся научной концепцией экспозиции музея: «В нем подробно раскрывается идейно-политическая установка экспозиции, характеризуется её научное содержание, а также обусловленные ими требования к архитектурно-художественным решениям. Отмечается степень изученности поставленной темы в профильной дисциплине. Определяется место экспозиции среди экспозиций музея (существующих или планируемых) и отличие её от функционирующих ранее, а также от экспозиций однопрофильных музеев данного объединения или региона. В научной концепции излагаются ведущие идеи, характеризуются стержневые проблемы, нравственно-воспитательный потенциал экспозиции. Для раскрытия её содержания дается обоснование тематической структуры, её основных разделов и общая характеристика источниковой предметной базы экспозиции, обеспеченность её собранием музея. При этом выявляется необходимость дополнительного комплектования. Указываются предполагаемые методы показа (включение в систему тематико-экспозиционных комплексов, ансамблей-интерьеров, коллекционных рядов или групп). Вместе с характеристикой экспозиционной площади (к документу прилагаются планы экспозиционных залов) может быть предложено позальное размещение основных разделов экспозиции. Желательно наметить также ведущие экспонаты (или комплексы), имеющие важное значение для раскрытия идейного содержания экспозицииэкспонаты повышенной атграктивности (диорамы, интерьеры, мемориальные комплексы, особо крупные экспонаты), словом, дать представление о предполагаемом общем облике экспозиции» [125, с. 238−239].

Специалисты Лаборатории музееведения Музея революции (Москва) предложили следующую структуру научной концепции экспозиции (1995):

1. Место музея (конкретной экспозиции) в системе экспозиций родственных музеев.

2. Основные контингента посетителей музея (одновременно рекомендуется уточнить, на кого в первую очередь рассчитывается экспозиция).

3. Цель (цели) создания экспозиции.

4. Замысел экспозиции.

5. Главная идея экспозиции.

6. Обоснование для реэкспозиции.

7. Обеспечение фондовыми коллекциями и определение возможностей комплектования.

8. Тематическая структура и, если возможно, «сквозные проблемы».

9. Текстовые пояснения к основным разделам структуры (пояснение главных идей разделов и способов их воплощения).

Ю.Пожелания к художественному решению.

11 .Сроки выполнения основных этапов работ.

12.Библиография" [127, с. 52−53].

Соответственно, основными принципами построения экспозиции в нашей стране были признаны: принцип историзмапроблемный принциппринцип системности [127, с. 59−60].

Историчность концепций — это историчность как исторических, так и социальных значений и форм, посредством которых строится и выражается реальность" [130, с. 10]. Поскольку события прошлого не могут быть восстановлены в абсолютно аутентичном выражении, то, с учетом их переосмысления в каждый конкретный момент настоящего времени, они осовремениваются новыми значениями, подсказанными настоящим.

Под требованием системности экспозиции понимается взаимосвязь всех ее составных частей, необходимость ее построения по единому замыслу, единой методике и с единым архитектурно-художественным решением. Все части экспозиции должны быть объединены главной идеей" [127, с. 62].

Разделы экспозиции должны быть сбалансированы по «качеству» экспонатов и по площадям: «Равнозначные темы должны занимать примерно равные площади» [127, с. 62].

На современном этапе отечественного музееведения (2001) А. Б. Закс (Москва) следующим образом раскрывает содержание научной концепции:

Науч[ное] проектирование экспозиции начинается с разработки теоретического] обоснования экспозиции — науч[ной] концепции, в к[ото]рой раскрывается экспозиц[ионный] замысел, т[о] е[сть] определяются цели и задачи, стержневые проблемы, структура экспозиции, методы подачи мат[ериа]ла и его характеристика, место экспозиции среди существующих экспозиций, отличие её от функционировавших ранее, а также от экспозиций однопрофильных музеев. Науч[ная] концепция оформляется в виде единого документа, сопровождаемого чертежами-планами экспозиц[ионных] залов с указанием предполагаемого размещения осн[овных] разделов экспозиции, включаемых в неё крупногабаритных сложных эксп[онатов] (интерьеров, диорам, образцов техники, макетов)" [131, т. 2, с. 353].

После того создается развернутый структурно-тематический план. Следующий этап — тематико-экспозиционный план. Есть важное уточнение: «Введением в тематико-экспозиц[ионный] план служит уточненная науч[ная] концепция <.>» [131, т. 2, с. 353]. И ещё: «Создание науч[ной] концепции невозможно без работы в фондах музея, знания колл[екций], имеющих отношение к выбранной экспозиц[ионной] теме» [131, т. 2, с. 353].

Требования к научной концепции экспозиции в трактовке современного музееведа (2003) выглядят так: «В ней [т.е. в научной концепции экспозиции — Е.Я.] определяются цели и задачи экспозиции, её основная проблематика и тематическая структура, даётся характеристика экспозиционных материалов и предлагаются методы их подачи, показываются отличия создающейся экспозиции от функционировавших прежде, а также её особенности в сравнении с экспозициями однопрофильных музеев. В научной концепции при участии художника определяются общие и специфические требования к художественному проекту будущей экспозиции» [134, с. 444−445].

К концепции прикладываются «чертежи-планы экспозиционных залов с указанием предполагаемых мест размещения экспозиционных разделов и крупногабаритных экспонатов — диорам, образцов техники, макетов и т. д.» [134, с. 445].

Музеевед А. Д. Тельчаров (2005) следующим образом определяет особенности музейной экспозиции: в ней представлены музейные предметы, способные дать посетителю разнообразную информацию, передать его сопричастность той модели реального мира, которой является экспозиция, оказать на него эмоциональное воздействиев ее основе лежит разработанная коллективом музея научная концепция, определяющая содержание экспозиции, принципы отбора музейных предметов, их группировку, композицию, интерпретацию и художественное решение.

При этом научность основы экспозиции определяется ее научной концепцией [128, с. 147].

Согласно сложившемуся порядку работы над экспозицией, «на первом этапе должна быть создана научная концепция экспозиции, определяющая цели создаваемой экспозиции и методы достижения этих целей. Научная концепция — первый и определяющий все остальные этап проектирования. Прежде всего, экспозиционер формулирует и обосновывает тему экспозиции.

Концепция является результатом научной работы авторского коллектива по заявленной теме и исследования источниковой базы, то есть материалов, хранящихся в фондах собственного музея и других хранилищах. Она всегда включает в себя анализ степени научной разработки предложенной темы и состава коллекций музея, из чего следует задание на создание плана комплектования и научной разработки темы. Экспозиционер определяет будущего посетителя — адресата экспозиции, формулирует основные принципы и методы построения экспозиции. Обязательным является анализ помещения будущей экспозиции, особенно если это — памятник архитектуры.

В общем виде намечается тематическая структура, определяющая последовательность экспозиционных тем и маршрут, ведущие экспонаты или комплексы. В результате формируются требования к архитектурно-художественному решению, оборудованию, намечается создание диорам, аудиовизуальных систем и п.п. Наконец, экспозиционер определяет место задуманной экспозиции в системе экспозиций музея и среди экспозиций музея аналогичного профиля" [126, с. 310].

В концепции отражаются основные принципы построения экспозиции, а именно: принцип научной объективности, принцип предметности, коммуникативность. Группировка и интерпретация экспозиционных материалов, структура и основные членения экспозиции осуществляются по историко-хронологическому, комплексно-тематическому и проблемному принципам [126, с. 331−332].

Научная концепция экспозиции обосновывает тематическую (ТС) и развернутую тематическую структуру (РТС), характеризует источниковую базу, включаемую в тематико-экспозиционный план (ТЭП), определяет первоначальные требования к архитектурно-художественному решению" [125, с. 239]. Иными словами: «На основе научной концепции выделяются „стержневые проблемы“ для всей экспозиции, для каждого её отдела или раздела» [125, с. 209].

Вместе с тем разным группам музеев исторического профиля присущи определенные различия: «Эти различия выявляются в научной концепции экспозиции, в её тематической структуре, в определении стержневых проблем, в составе материалов и характере комплексов» [125, с. 228].

С 1 января 1986 г. в практику музейной деятельности был введен важный документ — «Порядок организации работы музеев, творческих коллективов художников и художественно-производственных организаций по научному и архитектурно-художественному проектированию, оформлению и монтажу, оценке и открытию экспозиций и выставок музеев местного подчинения (кроме художественных)», утверждённый Приказом Министерства кулыуры РСФСР № 240 от 12 мая 1985 г. совместно с Приказом Правления Союза художников РСФСР № 139 от 11 мая 1985 г. И хотя многие его положения со временем потеряли силу в изменившихся общественно-экономических условиях, тем не менее, положения о научной работе по созданию экспозиции (выставки) в три этапа (научная концепция с краткой тематической структуройрасширенная тематическая структуратематико-экспозиционный план) остаются актуальными до сего дня. В настоящее время другого равнозначного документа, регламентирующего процесс создания экспозиции, в отечественном музееведении нет. Пункт пятый «Порядка организации работы музеев.» гласит:

Основным документом для начала работы по архитектурно-художественному проектированию экспозиции или выставки является научная концепция создаваемой экспозиции (выставки), которая включает: краткую справку по истории края, музея, место данной экспозиции в системе идейно-воспитательной и образовательно-пропагандистской работыхарактеристику места данной экспозиции в системе экспозиций музея в целом и в системе экспозиций музейного объединения;

— анализ существующей экспозиции и аргументированное обоснование реэкспозиции или создания новой экспозиции (выставки);

— изложение ведущих идей, основных проблем и особенностей содержания новой экспозиции, выставки;

— краткую тематическую структуру;

— характеристику предполагаемой фондовой основы экспозиции, выставки;

— характеристику экспозиционной площади и поэтажные планы здания музея;

— рекомендации по архитектурно-художественному оформлению;

— основные требования по сохранению и приспособлению помещений, если здание музея является памятником.

На основании научной концепции и детального изучения объекта творческой группой разрабатывается генеральное решение экспозиции. <.>

В генеральном решении определяются основные художественные принципы построения конкретной музейной экспозиции:

— раскрытие художественными средствами идейного содержания;

— план размещения основных тем по залам и территории музея с предполагаемым маршрутом осмотра;

— размещение основных ведущих экспонатов;

— принципы освещения и цветового решения экспозиции;

— общее решение оборудования и отдельных установок;

— применение аудиовизуальных и технических средств".

Сравнительный анализ приведенных положений показывает расхождения между требованиями приказа и рекомендациями к научной концепции экспозиции, изложенными в музееведческой литературе. Становится очевидным, что у научной концепции экспозиции нет жесткой единой структуры для всех типов музеев. В каждом конкретном случае НКЭ несет специфические черты в зависимости от профильной группы, к которой принадлежит тот или иной музей. При этом конкретные рекомендации для создания научной концепции музея историко-мемориального профиля не обозначены.

Иркутску принадлежит одно из ведущих мест в России по увековечению памяти о декабристах, которых В. И. Ленин называл «лучшими людьми из дворян» [201, т. 23, с. 398]. Это связано с региональными особенностями историко-культурного развития, в которых отразился общероссийский ход истории.

Восстание декабристов 14 декабря 1825 г. в г. Санкт-Петербурге и Черниговского полка на Украине 29 декабря 1825 г. — 3 января 1826 г. — яркая и трагическая страница истории России. Эти события были прямым следствием назревания общего кризиса феодально-крепостнической системы в России.

Как политическое предприятие 14 декабря было несчастием, стоившим невознаградимых жертв. Но <.> декабристы важны не как заговор, не как тайное обществоэто нравственно-общественный симптом, вскрывший обществу недуги, которых оно само в себе не подозревалоэто целое настроение, охватившее широкие круги, а не 121 человека только, признанных виновными и осужденных по нескольким степеням виновности", — писал историк В. О. Ключевский [181, с. 428].

Новейшие исследования подтверждают эту мысль. По последним данным, из общего числа участников тайных обществ в России первой четверти XIX века:

— 141 человек (участники тайных обществ и военных выступлений 1825−1826 гг.) были осуждены по приговорам судов;

— 110 человек наказаны в административном (несудебном) порядке;

— 99 человек освобождены от наказания;

— 43 человека оправданы на следствии;

— 31 человек не были привлечены к следствию;

— 26 человек (предполагаемые участники тайных обществ и военных выступлений 1825−1826 гг., выявленные к настоящему времени) вообще не привлекались к следствию, оставаясь вне поля зрения следственной комиссии;

— 20 человек умерли до окончания следственного процесса [171, с. 582—.

589].

Таким образом, можно говорить о мощной волне общественного недовольства, охватившего русское просвещенное дворянство в первой четверти XIX века, и о 470-ти декабристах, выявленных к настоящему времени.

Декабристы впервые в России создали свою революционную организацию, разработали политическую программу и осуществили открытое выступление против самодержавно-крепостнического строя. Они «<.> забегали со своими освободительными планами вперед. Осуществление лозунга „свободы“ могло означать в тех исторических условиях только свободу развития буржуазных отношений, а для России <.> была как раз характерна недостаточная зрелость формационных буржуазных предпосылок. Капиталистический уклад в стране только-только обозначился, третье сословие отсутствовало, крестьянство было проникнуто монархическими настроениями. Гигантскую сложность <.> представляла в России развязка векового антагонизма крепостного и помещика. И, тем не менее, определенные шансы ускорить развитие страны у декабристов имелись <.> в случае военной удачи», — указывают современные исследователи [225, с. 94−96]. Именно поэтому, говоря об отмене крепостного права 19 февраля 1861 г., великий писатель Л. Н. Толстой отмечал, что освободили крестьян не император и правительство, а декабристы: «Декабристы принесли себя в жертву"1. Они пытались в 1825 г. разрешить те проблемы, которые оказалось бессильно разрешить правительство императора Николая 1-го в последовавшее его почти 30-летнее царствование [210].

В советской историографии восстание декабристов оценивалось как начало революционной борьбы в периодизации русского освободительного движения, на основе ленинского определения первого периода освободительного движения в России как периода «дворянской революционности». В. И. Ленин указывал: «В 1825 году Россия впервые видела революционное движение против царизма <.>» [201, т. 30, с 315] и выстраивал линию исторической преемственности в три главных этапа соответственно трем главным классам русского общества, налагавшим свою печать на освободительное движение, от декабристов — к разночинцам и буржуазным демократам и далее — до пролетарского периода. По известным причинам в советское время ленинская периодизация критике подвергнута быть не могла. Хотя еще в 1922 г. внук декабриста С. Г. Волконского князь С. М. Волконский публично обратил внимание на неправомочность такой «преемственности» [45].

Специфические особенности движения декабристов кроются, как это подтвердил исследователь русской культуры профессор Ю. М. Лотман, в самом характере декабриста как историко-психологическом и культурном типе личности, не имеющем аналога в русской истории и составляющем «одно из вершинных проявлений русской культуры». Декабристы создали совершенно особый тип русского человека, резко отличный от того, «что знала вся предшествующая русская история. В этом смысле они выступили как подлинные новаторы <.>» [203, с. 331, 383].

Красота, определявшая «единство их жизни в эстетическом аспекте», выраженная в таких особенных чертах жизни декабристов как «целостность.

1 Цит. по: [270, с. 254]. и последовательность <.>, верность своим идеалам, убеждениям, вкусам, пристрастиям, богатству своей натуры- <.> в осознанном и неосознанном творении интегративной положительной значимости <.> посредством того, что они создавали <.> и как именно они это делали- <.> их жизнедеятельность в сферах социально-политической, бытовой, семейной и т. п. <.>, красота как средоточие положительно значимого в мире" [228, с. 68], — все это впоследствии оказало огромное влияние на многие поколения русских людей.

Декабризм как революционное общественно-политическое движение, как широкое идейное и общекультурное течение оставил глубокий след в духовной жизни русского общества, в истории русской культуры, создав свое мировоззрение, мораль, эстетику, литературу, свое понимание культуры и её задач. В этом заключается его непреходящее историческое значение. Пророческими оказались слова Л. Н. Толстого — автора неоконченного романа «Декабристы», сказанные им в 1908 г.: «Если декабристы не интересуют меня как прежде, как материал работы, они всегда интересны и вызывают самые глубокие мысли и чувства"2.

В системе пропаганды духовного и культурного наследия декабристов большую роль играет Государственное учреждение культуры Иркутский областной историко-мемориальный музей декабристов (ГУК ИОИММД).

Дом-музей декабристов первоначально на правах филиала (или отдела) Иркутского областного краеведческого музея (ИОКМ) был открыт 29 декабря 1970 г. в доме Трубецких (Иркутск, ул. Дзержинского, 64). Через пятнадцать лет, 10 декабря 1985 г., открылась первая выставка в отреставрированном доме Волконских (Иркутск, пер. Волконского, 10).

В соответствии с постановлением губернатора Иркутской области от 25 августа 1999 г. № 471-п «О реорганизации государственного учреждения.

2 Из письма Л. Н. Толстого — П. Е. Щёголеву от 8 июля 1908 г. из Ясной Поляны [98, с. 644]. культуры «Иркутский областной краеведческий музей» «на базе отдела (филиала) декабристов ИОКМ в апреле 2000 г. был создан ГУК ИОИММД.

В настоящее время Иркутский музей декабристов (ИМД) является одним из ведущих в Сибири среди историко-мемориальных музеев этого профиля. Продолжаются работы по созданию своеобразного городского заповедника — историко-мемориального комплекса «Декабристы в Иркутске».

Особенностью Иркутского музея декабристов было и остается то, что это — музей, расположенный в двух мемориальных домах и усадьбах ссыльных декабристов (исключение — Читинский музей декабристов в бывшей Михайло-Архангельской церкви).

В Сибири отсутствуют дворянские музеи-усадьбы, связанные с именами крупнейших деятелей отечественной культуры XIX в. (как, например, Михайловское и другие пушкинские музеи-заповедникиили Тарханы М.Ю.ЛермонтоваХмелита А.С.ГрибоедоваСпасское-Лутовиново И.С.ТургеневаЯсная Поляна Л.Н.Толстого). Поэтому музей декабристов в Сибири принимает на себя просветительские, образовательные функции, сходные с функциями историко-мемориальных музеев-заповедников европейской России. Однако деятельность музея декабристов как историко-мемориального музея значительно шире, чем литературно-мемориального (монотематического) музея. Такой широте способствует пример декабристов как энциклопедически образованных людей, проявивших себя в различных сферах деятельности и связанных со многими деятелями отечественной культуры, политики, литературы, науки и техники. Музей декабристов — это музей целого поколения, позволяющий дать образ эпохи через преломление конкретных судеб исторических личностей.

Современная ситуация с четко выраженной тенденцией к возрождению классической русской усадьбы позволяет вести углубленную работу по воссозданию методом музейной реконструкции самых важных черт усадьбы или дома ссыльного декабриста (как деятеля отечественной культуры), поскольку «быт образованного и духовно-утонченного общества обладает ценностью как часть национальной культуры» (Ю.М.Лотман).

Таким образом, Иркутский музей декабристов сегодня выполняет компенсаторную функцию, связывая историко-культурное пространство географической провинции (Сибири) и российского центра. Декабристская тема позволяет сибиряку ощущать себя неотрывно от единого потока российской истории и культуры.

Актуальность темы

исследования диктуется не столько отсутствием специального научного исследования по данной проблеме, сколько насущными потребностями повседневной музейной практики. Сама жизнь вплотную подвела к постановке этого вопроса и попытке его разрешения. Музейный мемориальный предмет, его история ставится во главу угла как при научном проектировании экспозиции, так и в научно-пропагандистской работе музея. От того, насколько полно удалось выявить данные об истории создания и бытования музейного мемориального предмета, документально подтвердить принадлежность тому или иному историческому лицу, зависит и качественный уровень научной концепции музейной экспозиции. Музеевед А. Б. Закс считает: «Создание науч[ной] концепции невозможно без работы в фондах музея, знания колл[екций], имеющих отношение к выбранной экспозиционной] теме» [131, т. 2, с. 353]. Таким образом, изучение мемориальной коллекции по декабристам и создание научной концепции экспозиции — взаимосвязанные части единого целого.

Фондовой базой для создания экспозиции Иркутского музея декабристов стала коллекция мемориальных предметов, сложившаяся к концу 1960;х гг. в Иркутском областном краеведческом музее — бывшем музее Восточно-Сибирского отдела Русского Императорского географического общества (ВСОРГО). В 1930;х гг. он назывался Иркутским государственным областным (или научным, позднее краеведческим) музеемс 1986 г. по 1992 г. стал именоваться Иркутским государственным объединенным, с 1992 г. — вновь краеведческим музеем.

Устные «легенды» декабристских вещей в первичной музейной документации 1920;х — 1950;х гг. (актах приёмки, коллекционных описях, дарственных, научных карточках) не были зафиксированы документально в целом ряде случаев до проверки их на достоверность (подлинность) по сохранившемуся кругу источников. Такая научно-исследовательская работа, рассчитанная не на один год, из-за своей трудоемкости в своё время проделана не была: Музей декабристов ИОКМ не располагал возможностью выделить специального научного сотрудника только для этой цели. Легенды декабристских экспонатов передавались по-разному: изустно — у предметов, хранившихся в фондахв этикетаже — у предметов в экспозиции. В том случае, когда вещь долгое время не экспонировалась, возникала опасность полной утраты легенды. Отчасти был прав исследователь И. И. Козлов, говоря о мемориальных предметах, подаренных декабристами их сибирскому окружению: «Бесспорных подтверждений <.> мы никогда не найдём — никто из нас ничего не дарит по документам» [187, с. 36].

В подобных случаях более оптимистично выглядит научная позиция исследовательницы Л. П. Февчук, многолетнего главного хранителя ВМП (СПб.). Говоря о бесспорных личных вещах А. С. Пушкина, она описывает «ряд вещей, о принадлежности которых поэту пока нельзя сказать с полной определенностью. Они считаются пушкинскими хоть и издавна, но не совсем безусловно: на основании легенды или по традиции, истоки которой определить иногда очень трудно. Возможно, конечно, что в некоторых случаях предания имеют и документальные основания, либо утраченные, либо пока неизвестныезадача в том, чтобы найти их» [253, с. 62]. Даже в таком музее, как ГИМ, вещественные памятники, связанные с историей декабристского движения, по сравнению с документальными и изобразительными материалами изучены слабо3. Поиск документальных оснований актуален в отношении иркутской декабристской коллекции.

Начало планомерному изучению мемориальной коллекции по теме «Декабристы» положили первые сотрудницы Дома-музея декабристов ИОКМ — Нина Степановна Струк и Тамара Владимировна Налётова. Они определили направление научных изысканий по данной проблеме, выступали с научными докладами и научно-популярными статьями, радио— и телепередачами по этому вопросу. Но в поле их зрения была та часть мемориальной коллекции, которая поступила в музей в период функционирования Музея декабристов ИОКМ и которая была собрана при их непосредственном участии (1970;1982). Первоначальный период формирования мемориальной коллекции, легшей в основу Иркутского музея декабристов, не изучен до сих пор.

Изучение мемориальных домов декабристов Волконских и Трубецких в 1960;е — 1970;е гг. начинали Н. С. Струк, Т. В. Налетова, сотрудница основанного в 1965 г. Иркутского областного отделения ВООПИК Н. М. Полунина и краевед И. И. Козлов. Частично данные изысканий были опубликованы [187- 232- 233]. Доклад Т. В. Налетовой «Дом Волконских в Иркутске» (рукопись, 1970;е гг.) отложился в архиве музея [8]. Однако многие вопросы (точное время постройки, функциональное назначение комнат, колористическое решение интерьеров и экстерьеров) тогда остались без ответа.

Что касается научной концепции экспозиции, то в 1960;1970;х гг., когда создавались первые выставки и экспозиции Иркутского музея декабристов, требования к научному проектированию экспозиции были менее строгими. В научном архиве ИМД документа под названием «Научная концепция Дома-музея декабристов» к временной выставке «Декабристы в.

3 Палтусова И. Н. Личные вещи декабристов в собрании ГИМ // Из истории освободительного движения в России / Тр. / ГИМ. — М., 1989. — Вып. 72. — С. 27.

Иркутске" (1970) и к первой экспозиции «Декабристы в Восточной Сибири» (1973) нет. При обследовании довольно полного научно-исследовательского архива ИМД с конца 1960;х гг. с опорой на личные беседы с первыми сотрудницами Дома-музея декабристов ИОКМ Н. С. Струк и Т. В. Налётовой стал очевиден следующий вывод: принципы создания первых экспозиций по декабристам (1960;е — 1970;е) в свое время не были оформлены единым научным документом (как того требуют современные правила), а были россыпью обозначены в различных исторических справках, ТСП, ТЭП’ах, научных докладах. Эти материалы хранятся в архиве ИМД [7].

Объектом исследования выступает Иркутский музей декабристов как уникальный комплекс историко-мемориальных документально-исторических домов-музеев ансамблевого типа.

Предметом исследования является научная концепция экспозиции Иркутского музея декабристов как музея историко-мемориального профиля, создающая образ эпохи на основе мемориальной декабристской коллекции, движимых и недвижимых памятников истории и культуры.

Основная цель исследования состоит в определении особенностей структуры научной концепции историко-мемориального музея, отличной от научной концепции музея исторического или краеведческого профиля, и создании научной концепции историко-мемориального музея на примере новой экспозиции Иркутского музея декабристов.

Это определило комплекс взаимосвязанных задач, требующих решения в настоящем исследовании.

Во-первых, это атрибутирование ядра мемориальной коллекции по декабристам. Без изучения самой старой (по времени поступления) части коллекции декабристских реликвий невозможно использовать этот мемориальный комплекс как фондовую основу научной концепции новой экспозиции. Выяснение количественного и качественного состава мемориальной коллекции по теме «Декабристы» в период её формирования в музее ВСОРГО (1854−1917), Иркутском Музее Революции (1923;1928), Иркутском областном художественном музее им. В. П. Сукачёва (1936;1970) и Иркутском областном краеведческом музее (1920;1970) позволит выявить сохранившиеся до сего дня или к настоящему времени утраченные музейные предметы для дальнейшего поиска реликвий героев 1825 г. В основу такого поиска может быть положен изученный и систематизированный в данной работе материал.

Необходимо на основании сохранившихся данных выяснить конкретные пути и источники поступления каждого музейного мемориального предмета, провести его атрибутирование, установить историю бытования, восстановить легенду, документально ее проверить для последующей фиксации в соответствии с правилами оформления музейной документации. Тем самым устранится существующая в этой документации путаница и восполнятся имеющиеся пробелы, что позволит в дальнейшем ввести результаты настоящей работы в научный оборот.

В более широком плане важно показать роль конкретных научно-просветительских учреждений и организаций Восточной Сибири XIX—XX вв. и отдельных лиц в развитии идеи единого мемориального собрания по декабристской теме, включенного в систему общественной жизни Иркутска, как одну из характерных особенностей иркутской культурной традиции.

Изучение части мемориальной коллекции (55 предметов), скомплектованной за три последних десятилетия (1970;2000) сотрудниками Дома-музея декабристов ИОЬСМ, до его выделения в самостоятельный музей, представляет собой отдельную объёмную задачу. Сходная по объему задача — изучение мемориальной коллекции (25 предметов), сформированной в Иркутском музее декабристов с момента его реорганизации в 2000 г. по настоящее время. В силу того, что эти части мемориальной коллекции формировались в условиях их систематического изучения по мере поступления, результаты атрибутирования означенных реликвий остаются за рамками настоящего исследования.

Во-вторых, это изучение мемориальных зданий, в которых располагается экспозиция ИМД, а именно: домов Трубецких и Волконских в Иркутске — памятников истории и культуры федерального значения. История декабристских домов, время и обстоятельства их постройки, определение функционального назначения помещений играют основополагающую роль в решении сложнейшей из экспозиционных проблем — соотнесении архитектурного памятника и проектируемой в нем экспозиции.

Специфика музееведческих задач неизбежно диктует определенную долю описательности в работе. Автор сознательно идёт на это для того, чтобы дать возможность использовать приводимые сведения в различных аспектах практической музейной работы, от строго научной — до научно-просветительской.

Хронологические и географические рамки исследования охватывают период более чем в полтора столетия (1838−2005), поскольку связаны как с формированием мемориальной декабристской коллекции в столице Восточной Сибири, так и с изучением мемориальных декабристских домов (усадеб) в Иркутске.

Год постройки дома Волконских (1838) является отправной точкой в хронологии исследования, захватывающего и современный этап существования декабристских особняков при продолжении в наши дни реставрационно-восстановительных работ на усадьбах Волконских и Трубецких в Иркутске.

Началом формирования мемориальной коллекции в Иркутске по теме «Декабристы» следует считать 1854 г., когда в библиотеку ВСОРГО поступили книги из библиотеки декабриста С. Г. Волконского. С точки зрения современной музееведческой науки их следует считать предметами музейного значения, которые могли бы быть использованы в экспозиции как мемориального, так и иного другого профиля.

Методологическую основу исследования составляет комплекс общенаучных и конкретно-исторических методов (включая системный, сравнительно-исторический, логический), присущих музееведению как формирующейся научной дисциплине, из арсенала смежных гуманитарных наук.

Не потеряла актуальности с точки зрения методологии мысль В. И. Ленина о том, что для научного разрешения вопросов общественной жизни надо «не забывать основной исторической связи, смотреть на каждый вопрос с точки зрения того, как известное явление в истории возникло, какие главные этапы в своем развитии это явление проходило, и с точки зрения этого его развития смотреть, чем данная вещь стала теперь» [201, т. 39, с. 67].

Принцип историзма как один из важнейших методологических принципов применим и в настоящем диссертационном исследовании.

Одним из методов для рассмотрения предмета изучения в данной работе на протяжении длительного времени и прослеживания его эволюции, этапов развития и важнейших вех является историческая периодизация.

Основным методом изучения мемориального музейного предмета является анализ сущностных элементов его информационной структуры — признаков, свойств и функций.

Разнообразие использованного исторического, этнографического, музееведческого, историко-психологического материала при комплексном междисциплинарном подходе позволяет раскрыть содержание и функциональную сущность объекта и предмета исследования.

Теоретической основой исследования стали научные разработки современных отечественных (З.В.Гротская, А. Б. Закс, С. А. Каспаринская, Н. М. Кирилловская, М. Е. Кучеренко, А. К. Ломунова, А. М. Разгон, В.Н.Цуканова) и зарубежных (С.Бутчер-Янгханс, М. Кабрал, Дж. Пинна,.

М.Рисникофф де Горгас) ученых-музееведов, посвященные проблемам атрибутирования, сохранения, изучения, музеефикации историко-культурных объектов (памятников) мемориального значения, как движимых, так и недвижимых [119−124- 129−130- 132−133]. Рекомендации по научной концепции экспозиции в целом отражены в трудах М. Е. Каулен, И. М. Коссовой, К. Г. Левыкина, Г. К. Ольшевской, А. Д. Тельчарова, В. Хербста, Т. Ю. Юреневой, включенных в специфическую музееведческую литературу [125−128- 131- 134], которая, наряду с правоустанавливающими документами МК РФ, принята за основу в разработке теоретических проблем создания научной концепции экспозиции музея историко-мемориального профиля.

Исследование декабристской коллекции и мемориальных домов на уровне современных требований музееведческой науки стало возможным в 1970;е — 1990;е гг., когда, по сравнению с 1920;ми — 1930;ми гг., расширилась источниковая база, стали доступными приведённые в порядок архивохранилища страны, были введены в научный оборот результаты многолетних исследований по профильной и смежной проблематике.

Специфика исследования определяет характерный круг источников по теме. Их можно подразделить на несколько групп сообразно конкретным исследовательским задачам.

Важнейшие неопубликованные источники — первичные документы музейного учета. Это книги поступлений (инвентарные книги) ИОКМ [1−4] и ИОХМ [9−12], приемо-сдаточные акты и расписки, отложившиеся в научном архиве ИОХМ [13], научном архиве ИОКМ [5] и Музея декабристов ИОКМ [7]. Ценнейшие документы по теме исследования содержатся в фонде Р-47 (Иркутский областной краеведческий музей) в ГАИО [23]. Здесь отложился основной корпус первичной документации Иркутского Музея Революции: описи юбилейной выставки 1925 г., охранные акты на мемориальные экспонаты (1926), переписка по вопросам деятельности музея, отчеты и т. д.

Там же, в различных фондах ГАИО, отложились документы, позволяющие атрибутировать отдельные предметы из декабристской коллекции, выяснять имена дарителей и собирателей музейных предметов, лиц, содействовавших формированию мемориального собрания [16- 18−22]. В ряде случаев проходилось обращаться к документам архивов для уточнения тех или иных данных, имеющих вспомогательный характер в процессе атрибутирования музейных предметов или событий, связанных с коллекцией, конкретными лицами [14- 24−26- 28- 29−31- 32- 33].

Неполнота архивных данных восполнялась опубликованными источниками [117- 101].

Что касается деятельности Иркутского Музея Революции, комиссии по подготовке 100-летнего юбилея восстания декабристов, то ценную информацию заключают в себе публикации иркутской газеты «Власть Труда» за 1924;1927 гг. Только незначительная их часть учтена библиографическими указателями [135, 137, 138, 139, 141]. Поэтому пришлось применить метод фронтального просмотра годовых комплектов этой газеты. К этой группе источников относится и единичная публикация журнала «Огонёк» [110]. Некоторые сведения об отдельных музейных предметах по теме работы встречаются порой в настолько разнородном круге опубликованных источников и литературы, что их трудно объединить вместе кроме как с музееведческой точки зрения [102- 59−60- 229]. Возникает и специфическая ситуация, когда собственно историческое исследование, публикация может быть рассмотрено не в качестве историографического труда, а источника (в музееведческом аспекте), документирующего пути формирования музейной коллекции [149- 198- 231- 260- 266].

Такой же двойственностью отличаются историографические труды, привлекаемые для документирования либо источника поступления конкретного экспоната [206], либо сведений к биографии конкретного исторического лица [148- 160- 268- 270].

В основном, группу опубликованных источников об отдельных персоналиях составляют издания биографического и справочного характера [36- 40- 41- 42- 54- 66- 72−77- 95- 96- 111- 140- 142- 143- 176- 230].

Еще одну группу опубликованных источников составляет мемуаристика, эпистолярное наследие декабристов, их современников и потомков [37−39- 43−48- 50−53- 55−58- 62−65- 67- 68- 70- 71- 79−82- 85- 86- 88- 92- 93- 97−100- 104−107].

Привлекаются иркутские летописи, опубликованные как в дореволюционный период [78- 89], так и опубликованные в наши дни [61- 90- 91].

Наличие в иркутских коллекциях акварелей работы Н. А. Бестужева, живописных работ дочери декабриста С. П. Трубецкого, предметов братьев Борисовых и других произведений искусства обусловило привлечение соответствующих трудов и каталогов [145- 146- 153- 155- 159- 167- 168- 173- 174- 195- 196- 237- 238- 240- 243- 249].

Как вспомогательные исследования для проведения атрибутирования предметов коллекции использованы труды по интерьеру и мебельному искусству [164- 178−180- 199- 202- 219- 247- 259- 265- 278], русской вышивке, бисеру и стеклярусу [211−213- 246- 264- 273- 274- 279], инструментоведению [49- 169- 177- 281] и музыкознанию [282]. Найдены аналоги отдельных мемориальных декабристских предметов в различных публикациях [162- 163- 204- 226- 238].

Сведения, относящиеся к Иркутску, музею В СОРГО, к мемориальным домам декабристов почерпнуты из трудов общеисторического и краеведческого характера [190−194- 258].

При изучении мемориальных домов декабристов в Иркутске использован также целый ряд источников и литературы. Это, прежде всего, архивные источники [15- 17- 19- 20- 21- 22- 24- 27- 29−31- 33- 34- 35]. Это опубликованные мемуарные и эпистолярные источники [38- 43- 45- 47- 50;

51- 52- 57- 68- 85- 86- 100- 103- 107], данные периодики [114] и литература [147- 159- 152- 164- 172- 178−180- 199- 200- 202- 209- 218- 219- 221- 224- 232 236- 247- 265- 267- 269- 275- 276].

Результаты исследования используются в различных аспектах практической деятельности Иркутского музея декабристов как фондовой, научно-просветительской, так и экспозиционно-выставочной, при дальнейшей работе над новыми постоянными экспозициями и выставками.

•к «кк.

Заключение

.

Создание научной концепции экспозиции мемориального музея исторического профиля — сложный и неоднозначный процесс, связанный с целым комплексом проблем.

Во-первых, приступая к НКЭ, необходимо поставить ряд вопросов и ответить на них.

Первый вопрос — это изучение мемориальной коллекции, связанной с меморируемыми лицами или событиями. Без такого научного исследования невозможно вводить в экспозицию мемориальные предметы, не получив подтверждения их мемориальной значимости.

Как теперь можно судить, стремление сибиряков сохранить овеществленную память о декабристах на этапе формирования мемориальной коллекции в Иркутске в дореволюционный период (1854−1917 гг.) имело тенденцию к развитию от единичных, несистематических поступлений в музей ВСОРГО — к началу планомерного и глубокого поиска декабристских реликвий. Закрепить их в едином музейном собрании, пусть даже на короткий срок, придать собранной коллекции общественное звучание впервые удалось на выставке 1913 г. Важно и то обстоятельство, что сбором сведений о декабристах и предметов музейного значения, связанных с их именами, занимались политические ссыльные. Первое место среди них надо отвести М. П. Овчинникову, чей энтузиазм был направлен на пополнение декабристских коллекций во ВСОРГО и ИГУАК. Учёный был инициатором начинавшейся складываться системе связи с потомками декабристов в музейном аспекте собирательской деятельности.

Однако на этом этапе всё же не сложились условия для открытия постоянно действующей экспозиции о декабристах в Сибири, что было бы возможным при росте мемориальной коллекции и изменении общественных условий.

С двадцатых годов XX столетия формирование мемориального собрания по декабристской теме ведётся на качественно новой основе. Объединяющая идея празднования столетнего юбилея восстания декабристов, привлечение к собирательской работе широких слоев населения с обращениями к ним через средства массовой информации, плодотворная деятельность юбилейной комиссии и создание первой стационарной выставки о декабристах в научно-просветительском учреждении нового типа — Иркутском Музее Революции — заложили ту фондовую основу, на которой впоследствии и вырос Иркутский музей декабристов. Несмотря на кратковременность и сложность существования в Иркутске Музея Революции (1923;1928), дошедшая до нас коллекция декабристских реликвий, сложившаяся там и дополненная дореволюционными поступлениями, является гордостью Иркутского музея декабристов в настоящее время. Особо надо отметить подвижнический труд Б. Г. Кубалова в развитии и упрочении музейной традиции, берущей начало с середины XIX в., по закреплению зримой, вещественной памяти о декабристах в музейном собрании. Б. Г. Кубаловым, в свою очередь, была заложена традиция пропаганды подвига декабристов как основной формы научно-просветительской деятельности музея историко-революционного и мемориального профиля в Иркутске. Мы видим также, что и на этом этапе большую практическую помощь оказывали теперь уже бывшие политические ссыльные.

Если посмотреть на весь период формирования декабристской коллекции, освещённый в данной работе (1854−1970), то можно сделать нижеследующие общие выводы.

Созданию Иркутского музея декабристов — филиала (отдела) Иркутского областного краеведческого музея — предшествовал длительный исторический период (около 120 лет), на протяжении которого была сформирована базовая мемориальная коллекция декабристских раритетов, не имеющая аналогов в сибирских музейных собраниях по количеству и качеству. Уже на первоначальном этапе её формирования в неё вошли предметы музейного значения, сохранившиеся до наших дней и связанные с именами декабристов С. Г. Волконского, братьев П.И. и А. И. Борисовых, художника-декабриста Н. А. Бестужева, а также В. К. Кюхельбекера, С. П. Трубецкого и его жены Е. И. Трубецкой. В формировании этой коллекции принимали участие представители трёх этапов освободительного движения: семьи декабристов С. Г. Волконского и С. П. Трубецкогонародники М.П.Овчинников и Н. А. Морозовчлен РСДРП И. А. Евсенин и другие. Заметную роль в процессе формирования музейного собрания по декабристской теме сыграли В СОРГО и ИГУАК. Выдающийся вклад совершили видные учёные: М. П. Овчинников и особенно — Б. Г. Кубалов. Даже в единичных поступлениях в музей ВСОРГО можно заметить стремление сибиряков сохранить добрую память о декабристах, оставивших большой след в истории, культуре, развитии науки, общественно-политической жизни. Большим успехом пользовалась выставка предметов старины, организованная ИГУАК в 1913 г., где впервые в музейной практике Восточной Сибири были экспонированы подлинные вещи декабристов С. Г. Волконского, Н. А. Бестужева, Е. И. Трубецкой. Можно сказать, что выставка 1913 г. была прецедентом для развития идеи постоянной стационарной экспозиции, посвящённой пребыванию декабристов в Восточной Сибири. Такой экспозицией стала юбилейная выставка к 100-летию восстания декабристов в Иркутском Музее Революции в 1925 г., где уже отчетливо стало видно зерно будущего Музея декабристов. Широкомасштабная работа по сбору материалов для музея, организованная юбилейной комиссией под руководством и при самом непосредственном участии подвижника Б. Г. Кубалова и его коллег — историков, архивистов — имела итогом замечательную коллекцию декабристских реликвий, связанных с именами Волконских, Трубецких, Ф. Б. Вольфа, А. З. Муравьёва, Н. А. Бестужева, М. С. Лунина.

С 1920 г. отдельные мемориальные предметы, связанные с декабристами, сосредоточиваются в историческом отделе областного музея. В дальнейшем, после слияния в 1928 г. Иркутского Музея Революции с Иркутским Государственным научным музеем (бывшим музеем ВСОРГО), основная сохранившаяся часть этих коллекций стала фондовой базой для создания Музея декабристов ИОКМ.

Основные же иконографические материалы по декабристам (акварели Н. А. Бестужева, живопись Калмынина, Климова) оформились в коллекцию Иркутского областного художественного музея им. В. П. Сукачева как часть отдела сибирского искусства ИОХМ.

Изучение процесса формирования мемориального собрания по теме «Декабристы» на раннем его этапе позволило, насколько было возможно при сохранившемся и выявленном круге источников, выяснить количественный и качественный состав декабристской коллекции в этот период, сохранённые и утраченные предметы, сделать целый ряд новых атрибуций и определить пути дальнейшего поиска мемориальных предметов по этой теме, опираясь на накопленный и систематизированный в данной работе материал.

Мы видим, что особенность процесса формирования коллекции предметов по декабристской теме заключается в переходе от единичных поступлений, от краткосрочной выставки 1913 г. — к планомерному сбору музейных реликвий, других материалов и сведений о декабристах и к организации долговременной стационарной выставки 1925 г. Этот процесс отражает, на мой взгляд, одну из особенностей иркутской культурной традиции, в основе которой лежит прочная память о героях 1825 г. на сибирской земле, уважение к людям, столь много доброго и полезного совершивших для нашего родного края.

Второй вопрос — изучение мемориальных зданий, которые предназначаются под музей. Такое изучение дополняет исследование, проводимое архитектором-реставратором при разработке проекта реставрации мемориального здания, а порою и корректирует его. Это позволяет получить в результате реставрации планировку, максимально приближенную к первоначальной (особенно если здание неоднократно перестраивалось, как дом Волконских).

Третий вопрос. При разработке НКЭ историко-мемориального музея в силу специфики вопроса ряд позиций необходимо осветить и ввести в НКЭ из генерального решения (экскурсионный маршрут, требования к художественному оформлению и т. д.). Практика показывает, что полученная в результате работы над экспозицией ИМД общая схема НКЭ может быть применима для любого музея подобного (историко-мемориального) профиля.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:

1. Впервые введен в научный оборот комплекс сведений о количественном и качественном составе мемориальной коллекции по декабристам, сформировавшейся в иркутских музейных собраниях с 1854 по 1970 г., как фондовой основы научной концепции новой экспозиции ИМД.

2. Впервые введены в научный оборот сведения о домах и усадьбах декабристов Волконских и Трубецких в Иркутске как архитектурных памятниках в рамках историко-мемориального комплекса «Декабристы в Иркутске», музеефицированных с целью создания в них постоянной экспозиции ИМД.

3. Впервые создана научная концепция новой экспозиции ИМД, соотнесенная с домами Волконских и Трубецких как историческими памятниками и «вписанная» в мемориально-архитектурное пространство декабристских домов.

Теоретическая значимость настоящего диссертационного исследования заключается в дальнейшем развитии раздела музееведческой науки, посвященного разработке научной концепции экспозиций музеев историко-мемориального профиля. Существующие рекомендации по созданию научных концепций в основном относятся к музеям исторического (краеведческого) профиля и не учитывают специфику историко-мемориального музея. При отсутствии специального теоретического труда, посвященного этой проблематике, теоретические выводы данного диссертационного исследования, вытекающие из музейной практики, могут быть использованы как научно-методологическая основа для создания научных концепций экспозиций музеев историко-мемориального профиля.

Практическая значимость настоящего исследования заключается в выявлении и формировании историко-культурного потенциала сохранившегося декабристского наследия, артефактов материальной культуры, движимых и недвижимых памятников, что позволяет произвести реконструкцию интеллектуально-духовной сферы жизни и деятельности декабристов в Восточной Сибири с высокой степенью научной достоверности.