Русское старообрядчество как культурный феномен

Актуальность исследования. Рубеж ХХ-ХХ1 вв. — время особенно внимательного отношения к прошлому. В процессе осмысления традиций русской культуры, в поисках новых ценностей мы обращаемся к историческому опыту. Сегодня Россия столкнулась с необходимостью решения важнейших мировоззренческих проблем, поиска основ национальной идентичности. В своем развитии и исторической рефлексии российская культура не может пройти мимо трагического опыта многих внутренних конфликтов и расколов общества в ходе тысячелетней истории. Церковный раскол XVII в. стал действительно переломным для последующей судьбы православия в России. В нашей культуре он выглядит особенным, ни с чем не сравнимым явлением, и с этой точки зрения, его изучение сохраняет постоянную научную и национально-мировоззренческую актуальность.

Старообрядчество оказало существенное (хотя и не всегда открыто манифестируемое) влияние на развитие отечественной культуры, облик и ценностные ориентации общества. Это своеобразие русского староверия, особую природу его идеологии и культуры, незримое воздействие на психологию значительной части населения невозможно объяснить лишь его обрядово-ритуальной самоизоляцией в архаических формах. Не стоит забывать, что за традиционностью богослужебных форм лежит глубочайший пласт нравственного опыта и этики социального поведения русского народа, накопленный и сохраненный усилиями многих поколений. Разумеется, существенная часть этого опыта вошла и в культуру обновленного русского православия, но некоторые элементы и черты сохранились только в старообрядческой среде.

Воссоздание научно объективной картины современного состояния старообрядчества — дело чрезвычайно сложное, учитывая обособленность староверов от общества в целом, сохранившееся и после отмены любого рода преследований за принадлежность к расколу. Это мир, недоступный для взгляда постороннего наблюдателя и во многом для него непонятный. Трудность исследователя заключается еще и в том, что старообрядчество распадается на ряд самостоятельных толков и согласий, а отдельные разновидности одного и того же течения нередко значительно отличаются друг от друга. Более того, такие толки, как федосеевский, филипповский, нетовский не имеют единой организации и представляют собой конгломерат почти ничем не связанных общин.

Следует учитывать и известную семиотическую концепцию, согласно которой, большинство реликтовых культурных форм (сохранившихся в условиях самоизоляции) при всем внешнем подобии своим историческим прототипам со временем существенно меняют свое семантическое и смысловое наполнение, уже во многом не соответствующее первоначальному содержанию. Это еще больше усложняет процесс осмысления культуры русского старообрядчества.

Ныне старообрядчество — одна из крупных религиозных конфессий в России. К середине 1990;х гг. в составе Русской Православной Старообрядческой Церкви действовало 250 приходов в России, Украине, Белоруссии, Казахстане. Растет и число зарегистрированных общин. Исторически сложилось так, что центром старообрядчества является Рогожское кладбище в Москве. Тут размещается совет архиепископии и здесь же находится кафедральный Покровский собор — центр и символ духовного единства и стойкости старообрядцев.

Хотя вопрос о ликвидации раскола всегда был одним из центральных среди проблем Русской Православной Церкви, понятно, что это не может быть совершено как простое возвращение к дореформенным обрядам. Невозможно объединение со старообрядцами и в рамках экуменистского движения. Старообрядчество несет в себе уникальный исторический опыт: как выживания культурно-конфессиональной группы в целом, так и нравственного самосовершенствования человеческой личности в длительных экстремальных условиях. Официальная РПЦ не обладает подобным опытом в таких масштабахпотому и не может противостоять общей тенденции секуляризации социальной жизни. Старообрядцы же 250 лет были приравнены к государственным преступникам и подлежали физическому истреблению. Их культурно-нравственный и социально-адаптивный опыт схож лишь с эпохой гонений на ранних христиан (длившейся почти столько же времени).

Трудно что-либо сказать о перспективах старообрядчества. Маловероятно, что оно когда-нибудь станет массовой религией большинства русского народа, не обладающего тем специфическим опытом, о котором говорилось выше. Но как субкультура религиозных изолятов, староверы могут существовать бесконечно. Вместе с тем, старообрядчество как религиозное, историческое и культурное явление представляет собой интереснейший объект для исследования архаичных черт национальной менталь-ности и культуры, для анализа социально-психологических потенций человека, не только сопротивляющегося внешнему давлению со стороны социума, но и находящего в себе нравственные силы с пользой служить этому социуму, влиять на его ценностные ориентации. В нашей диссертации старообрядчество исследуется как один из своеобразных путей становления русского капитализма на этической базе, сложившейся в России в позднем Средневековье, и как попытка «полулегальным» путем сохранить элементы культурного наследия названной эпохи.

Субкультура русского старообрядчества — уникальное и чрезвычайно сложное явление отечественной истории, отражающее специфические ценностные ориентации части русского общества. Старообрядчество несмотря на всю свою фундаментальную консервативность на определенном этапе существования продемонстрировало немалую созидательную энергию. В этом видится одна из загадок нашей истории: наличие конструктивного потенциала в наиболее ретроспективно ориентированном культурном институте страны. Одновременно в этом заложена и основная познавательная проблема, составляющая актуальность диссертации.

На страницах нашей работы культура старообрядцев временами обозначается как «субкультура» по отношению к общерусской национальной культуре ХУШ-ХХ вв. Вместе с тем, применение термина «субкультура» в данном случае требует особого такта. Несмотря на предельную самоизоляцию самих старообрядцев как социальных групп правильнее было бы говорить об их культуре как о позднесредневековой общерусской этнической культуре, сохранившейся в отдельных изолированных очагах. Мы же не называем культуру Древней Руси «субкультурой» современной российской культуры. А в случае со старообрядцами речь идет именно об этом.

Степень разработанности проблемы. Прежде всего, следует отметить, что четкое разведение источников и научной литературы по нашей теме крайне сложно, поскольку большинство исследователей сами являются приверженцами староверия, и в их работах помимо объективных данных постоянно присутствует и собственный духовный опыт старообрядчества. Огромное письменное наследие старообрядческой культуры, многочисленные произведения исторической и художественной литературы, различные, зачастую противоположные, суждения ученых, свидетельствуют об исторической уникальности и познавательной неисчерпаемости данной темы. Работы ученых, издание множества книг, статей и материалов по тематике старообрядчества делают его уже не просто заметной страницей этнокультурной истории, но и специальным предметом отечественной историографии.

Несомненно, изучение феномена старообрядчества было бы невозможным без сочинений самих старообрядцев. Большую часть из них составляют рукописные книги, письма, послания, челобитные и т. п. Наиболее выдающиеся — произведения протопопа Аввакума, Епифания, братьев А. и.

С.Денисовых, И. Филипова, П. Любопытного, И. Кириллова, Ф. Мельникова, Л. Пичугина и других.

Круг научной литературы, посвященной старообрядчеству, широк и разнообразен. Создано немало трудов историко-описательного характера, содержащих массу сведений о событиях, приведших к выходу старообрядчества из лона Русской Православной Церкви. Среди написанного сохранилось много ранних работ, не утративших своей значимости и на современном этапе. Историографическая основа нашей диссертации опирается на труды историков XIX в.: Н. М. Костомарова, В. О. Ключевского, С. Ф. Платонова. Особая роль в исследовании старообрядчества принадлежит А. П. Щапову (1831−1876) — автору ряда крупных и оригинальных исследований по истории раскола и старообрядчества. В 1859 г. была опубликована его первая монография «Русский раскол старообрядчества» .

В середине XIX в. в описании старообрядчества главенствовала клерикально-охранительная, обличительная позиция, соответствовавшая официальной доктрине Синода. Щаповская концепция истории раскола базировалась на принципиально иной методологии и коренным образом отличалась от официальных схем. Щапов поставил вопрос о старообрядчестве как образе религиозной и социальной жизни значительной части русского народа, не сводя всю проблему лишь к обрядовым разногласиям, а раскрывая широкую картину этнического бытия, объединяющим названием которой стал «дух народа». Монография оказала влияние даже на «официальных» историков.

Большой вклад в выявление глубинных причин религиозного кризиса XVII в., а также в создание объективных характеристик выдающихся подвижников старообрядческого движения внесли: Н. Ф. Каптерев, Е.Е.Го-лубинский, П. Ф. Никольский, В. Г. Дружинин, А. В. Карташов и другие.

Н.Ф.Каптерев (1847−1917) — церковный историк, профессор Духовной академии. Его многочисленными произведениями, среди которых «Характер отношений России к православному Востоку в XVI и XVII столетиях», «Патриарх Никон и его противники в деле исправления церковных обрядов. Время патриаршества Иосифа», а также фундаментальное двухтомное исследование «Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович», была подорвана официальная мифология никонианства. Им было доказано, что те обряды, которые были отвергнуты в результате реформ Никона, на самом деле являлись обрядами древней вселенской Церкви и всего греко-православия времен Византийской империи, а нововведения (троеперстие, трегубая аллилуйя и пр.) появились уже в период турецкого владычества, в условиях ослабления контроля со стороны Константинопольского патриарха за единообразием церковных обрядов в православной среде. Научная общественность высоко оценила труды Каптерева, в печати появился ряд работ, развивающих и дополняющих его исследования.

Имя В. Г. Дружинина (1859−1936) — члена-корреспондента Российской Академии наук — широко известно. Он внес весомый вклад в исследование истории старообрядчества, быта и культуры старообрядцев. Собранная им библиотека древних рукописей, старопечатных и старообрядческих книг являлась уникальной. На основании своего книжного собрания в 1912 г. он составил знаменитый справочник-указатель «Писания русских старообрядцев», который, хотя и не лишен отдельных ошибок, до сих пор является настольной книгой и в доме старообрядца, и в кабинете ученого.

Долгое время изучение феномена старообрядчества была прерогативой миссионеров Синодальной церкви либо ученых академической среды. Лишь в начале XX в. появились первые историко-философские обобщения самих старообрядческих авторов: «Правда старой веры» И. А. Кириллова, «Философия истории старообрядчества» В.Сенатова. Известный старообрядческий писатель и экономист И. А. Кириллов — автор крупных научных работ, в которых, в частности, исследовались связи старообрядческой этики с развитием капитализма в России. На современном этапе эта тема была продолжена в трудах М. А. Гавлина. Тема его многолетних изысканий — история российского предпринимательства. В 1996 г. вышла его монография «Российские Медичи», где собраны обстоятельные жизнеописания многих предпринимателей-старообрядцев конца XIX — начала XX вв. Яркие социокультурные портреты старообрядцев и их семейств создали В.П.Рябушин-ский и П. А. Бурышкин.

Недостаточная проработанность старообрядческой темы (особенно вклада староверов в духовную культуру России) связана с острым дефицитом источников. В этой связи появление новых исследований о старообрядчестве заслуживает особого внимания.

Одним из лучших современных трудов о староверии является монография С. А. Зеньковского «Русское старообрядчество. Духовные движения XVII века», написанная за границей в 1970 г. и опубликованная на Родине в 1995 г. Изданная в 1998 г. книга М. О. Шахова «Философские аспекты ста-роверия» уникальна в своем роде, так как автор одновременно является и старообрядцем, и научным сотрудником Отдела рукописей РГБ. В 1996 г. был создан энциклопедический словарь «Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы». Издания подобного типа являются серьезной информационной базой для исследования этой темы. Заслуживают большого внимания научные публикации по истории, культуре и современному состоянию старообрядчества в сборниках под редакцией И. В. Поздеевой (по итогам комплексных археографических исследований МГУ) и Е.М.Юхи-менко. Эти ученые вносят огромный вклад в дело изучения и сохранения на современном этапе уникальной культурной миссии старообрядчества.

Существенный материал для изучения староверия дают собственно старообрядческие периодические издания. Легально и систематически издаваемая старообрядческая пресса появляется в России с 1905 г. и продолжает в изобилии издаваться вплоть до начала 1920;х гг. Издательская деятельность старообрядцев, оказавшихся в эмиграции, изучена очень плохо и практически не отражена в библиографиях литературы русского зарубежья. Современные периодические издания старообрядцев различных согласий издаются в СССР (России) с 1960;х-1970;х гг. и представлены журналами «Церковь», «Духовные ответы», газетами «Старообрядец», «Старообрядческий вестник», альманахами «Весточка», «Старовер», «Старообрядческий церковный календарь» и др. Весь этот комплекс периодики является серьезным источником для изучения старообрядчества на современном этапе.

Объект исследования: культурная специфика русского старообрядчества в тех формах, которые сохранились и стали его наиболее актуальными атрибутами.

Предмет исследования: этические основания повышенной социальной активности и моральной ответственности в деятельности видных старообрядческих активистов.

Цель исследования: определение роли и масштабов влияния традиционной культуры старообрядцев на различные стороны общенациональной русской культуры.

Задачи исследования:

1. Выявление особенностей старообрядческой социальной этики и причин мотивации социальной активности в сопоставлении с ортодоксальными и еретическими движениями в христианстве.

2. Теоретический анализ философско-публицистического наследия старообрядчества как особого направления национальной философии.

3. Определение вклада старообрядчества в социокультурное развитие России конца XIX — начала XX вв. с акцентом на практические области деятельности.

Гипотеза исследования. В процессе формирования старообрядчества как культурного феномена сложилась особая этика социальной активности и социальной ответственности верующих, которая в известном смысле перекликалась с аналогичной ролью протестантской этики в истории Европы. Разумеется, речь идет о двух несопоставимых по своей догматической направленности религиозных течениях, никак не влиявших друг на друга, но базировавшихся, примерно, на одних и тех же социальных группах, в которых преобладали торгово-ремесленные слои горожан-провинциалов и образованные клирики, состоявшие в конфликте с официальной Церковью.

Методология и методы исследования. Методологической основой нашей работы является классический принцип историзма — исследование феномена в динамике его временного бытия. Вместе с тем трехвековая культурная самоизоляция старообрядцев дает возможность исследовать это явление с привлечением отдельных методологических установок теории локальных цивилизаций — преобладания процессов саморазвития над внешними влияниями, особого авторитета традиции как главного консолидирующего фактора, семантической изменчивости отдельных культурных форм и др.

Обилие источников и литературы позволило нам применить в работе широкий спектр различных методов исследования:

— генетический анализ, исследующий происхождение раскола и его идейные основания;

— социально-синергетический анализ, прослеживающий динамику самоорганизации старообрядческих социумов и их культуры;

— компаративный анализ, позволяющий сопоставлять социальные и догматические установки русского старообрядчества с соответствующими параметрами других конфессий;

— контент-анализ, рассматривающий староверие в широком контексте как русской культуры в целом, так и масштабах общеевропейской христианский культуры;

— факторный анализ, позволяющий выделить основные факторы, способствовавшие зарождению и дальнейшему существованию старообрядчества;

— и т. п.

Научная новизна диссертации состоит в том, что в ней впервые:

— исследуется культурологическая концепция русского старообрядчества как особого этического движения, стимулировавшего повышенную социальную активность и ответственность верующих;

— проводится сравнительный анализ русского старообрядчества и западноевропейского протестантизма как этических доктрин;

— исследуется культура старообрядчества как уникальный реликт русской позднесредневековой культуры «среднего класса» ;

— обобщается и систематизируется влияние старообрядцев на развитие общественной мысли, просветительства и художественной культуры России Х1Х-ХХ вв.

Теоретическая значимость работы заключается в выявлении и исследовании элементов конструктивно-созидательного потенциала, сохраняющихся и в наиболее традиционных и консервативных культурных движениях. Изучаются механизмы активизации подобного потенциала в различных исторических ситуациях.

Практическая значимость исследования связана с тем, что его результаты могут быть использованы в процессах формирования этической идеологии и культуры современной России. Материалы исследования используются в учебном процессе как части курсов «История российской цивилизации и культуры» и «История христианства» .

Положения, выносимые на защиту:

1. Русское старообрядчество является уникальной удавшейся попыткой сохранения (в условиях максимальной внешней изоляции) социально-этических норм, обычаев и обрядов позднесредневековой русской этнической культуры «среднего класса». Именно на основе изучения культуры старообрядцев сегодня возможно наиболее адекватное научно-теоретическое моделирование русской позднесредневековой городской культуры.

2. Социально-этический и культурный опыт русского старообрядчества, сохранявшегося 250 лет в крайне экстремальных условиях, по типу и практическому содержанию наиболее близок к опыту раннехристианских общин эпохи тотальных гонений и этим радикально отличается от исторического опыта РПЦ, что является главным препятствием к их единению.

3. Этика старообрядчества несмотря на доминирующие в ней архаические черты, близкие к идеям исихазма, до начала периода тотальной национализации культуры (30-е гг. XX в.) и перехода ее под абсолютную государственную регуляцию и стандартизацию сохраняла серьезные конструктивные потенции, к сожалению, своевременно не востребованные обществом, а ныне, при переходе к постиндустриальной стадии развития, превращающиеся в чисто «музейный реликт», тем не менее, нуждающийся в тщательном изучении и охране как одно из наиболее ценных явлений национального культурного наследия.

4. Русское старообрядчество отличается от европейского протестантизма, прежде всего, индифферентным отношением к социальной автономии личности и идеям сословного равноправия (т.е. демократии и гражданскому обществу), но сходно с ним в апелляции к раннехристианским (во многом еще иудаистским) нормам и требованиям к социальной активности и ответственности индивида, чувству «долга перед народом», поощрении личного предпринимательства (на пользу общины) и т. п.

5. Помимо хорошо известных фактов о значимой роли старообрядцев в становлении капиталистического предпринимательства в России староверы оказывали и весьма существенное (хотя и, как правило, латентное) влияние на состояние нравственности и ценностные ориентации образованной части российского общества (общественную мысль, просветительское движение, художественную культуру) второй половины XIX — начала XX вв.

Апробация работы.

1. Результаты исследования докладывались автором на научных конференциях МГУКИ: «Человек в мире духовной культуры» — Москва, 24−25 марта 1999 г., «Современная культура: теоретико-методологический и практический аспекты» — Москва, 20−21 апреля 2000 г.- «XXI век: духовно-нравственное и социальное здоровье человека» — Москва, 16−17 мая 2001 г.- а также «Современные проблемы исследования культуры» -Москва, Высшая школа культурологии, 12−13 марта, 2001 г.

2. Материалы исследования были опубликованы в научных статьях автора (см. список авторских публикаций в конце автореферата).

3. Материалы исследования были внедрены в содержание учебных курсов по русской истории и истории религии в образовательной программе Высшей школы культурологии МГУКИ.

4. Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры культурологии и антропологии Московского государственного университета культуры и искусств 24 октября 2001 г. (протокол № 3).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Русское старообрядчество — многоплановый и обособленный феномен отечественной культуры, удивительное явление нашей истории. За три столетия своего существования оно, со всей очевидностью показало неисчерпаемую духовную силу и громадные возможности, заложенные в нем.

Еще в XIX в. философ-старообрядец В. Г. Сенатов, определяя ценностную значимость староверия в истории России, прежде всего ее духовную культуру отметил, что старообрядчество — «это своеобразный мир, со своей собственной идеей, со своей культурой, со своими историческими и даже мировыми задачами».

Старообрядчество всегда было верным хранителем наследия Древней Руси. Выступив на защиту церковной традиции от необоснованных ново-вводств, старообрядчество стремилось сохранить в неизменности весь уклад жизни русского человека. Это было тем более необходимо, что происходившая в России ХУП-ХУШ вв. ломка традиций и общий натиск европейской культуры сопровождались отпадением от веры. Разрушение церковности и отказ от бытовых традиций шли рука об руку. Изоляция от перемен, консерватизм помогали староверам сохранить из поколения в поколение наследие традиционной русской культуры, уклада жизни.

Почтение к материальным аспектам религии веками связывалось с русским православием. Традиционное русское православие и старообрядчество в частности направлены в область действия и обряда. Для них характерна интерпретация обряда как отражение догмы. По мнению Д. Шеффела, старообрядцы «заслуживают того, чтобы их относили к ритуалистам"*. #.

Шеффел Д. Старообрядческая вера и русский церковный обряд // Традиционная духовная и материальная культура русских старообрядческих поселений в странах Европы, Азии и Америки. — Новосибирск, 1992. — с.24.

Для того чтобы определить специфику старообрядчества необходимо мыслить в терминах сравнения и сопоставления культур. Возьмем защиту двоеперстия, восьмиконечного креста или иконографический и текстовой традиционализм — внимание к соблюдению деталей обряда, столь характерное для староверов, явно восходит к средневековому греческому православию и его столкновениям с римской католической церковью.

Обрядовые аспекты и предметы потому так важны для старообрядцев, что они являются главным средством передачи культуры. Это означает, что обряды выступают не только в роли средства общения — факт, хорошо известный антропологам и другим исследователям религии, но и как важное, связующее звено в «диалоге» между христианами прошлого и настоящего, т. е. между людьми, которые не могут взаимодействовать непосредственно.

По своим взглядам на соотношение между настоящим и прошлым старообрядцы относятся к категории, называемой Эдвардом Шилсом «сущностными традиционалистами». Они ценят «деяния и мудрость прошлого» и считают «схемы, унаследованные из прошлого, достойными того, чтобы следовать им"*.

Основания для использования старых моделей вместо придумывания новых многочисленны, но так или иначе они отражают требования св. Павла: «Будьте подражателями мне, как я Христу». Огромное внимание, уделяемое старообрядцами различиям между правильными и неправильными книгами, иконами, таинствами и обрядами, — результат решимости преодолеть разрыв между настоящим и прошлым.

Из исследований, проведенных культурными антропологами, лингвистами и психологами, видно, что роль обряда особенно велика в обществах, где знания передаются преимущественно устно. В отсутствие письменности.

Там же. — с.26 особо ценные идеи должны храниться в легко запоминаемой форме, такой как пословицы, загадки и подобные обрядовые мнемонические средства.

Однако особое внимание старообрядцев к аутентичности передаваемой модели редко встречается в чисто бесписьменных обществах, которые, как замечает Д. Гуди, не повторяют, а воссоздают традиционные модели. Старообрядцы, по-видимому, относятся к промежуточной категории. Их характеризует то, что Д. Гуди называет «ограниченной грамотностью». Общества этого типа подходят к чтению и письму как к побочному продукту религиозности, и по сему написанное слово рассматривается не как произвольный символ, а как богодухновенный знак, который должен остаться неизменным, дабы вечно указывать истину.

Ограниченная грамотность ведет к тому, что чтение и письмо становятся самоцелью, а также к повышенной идеологической жесткости.

Отсюда становится понятным, почему за всю историю своего существования старообрядчество не вырабатывает никакой самостоятельной социально-политической, экономической или культурологической теории, независимой от религиозно-эсхатологической мотивации.

Следует признать, что на уровне обыденного сознания в старообрядчестве сохраняется до нашего времени резкое неприятие изменений и новшеств во всех видах бытовой культуры. В значительной мере это связано с тем, что разрушение даже отдельных форм традиционного уклада жизни, как показывает историческая практика, ведет к существенному изменению ментальности общества.

В условиях религиозной нетерпимости, постоянных гонений и преследований оно не только не прекратило своего существования, но и продолжало развиваться, оказывая огромное влияние на социокультурное развитие дореволюционной России. И переоценить это влияние невозможно.

Парадоксальность исторического развития заключается в том, что именно старообрядческая среда выдвинула тех передовых деятелей, которые, фактически, и создавали российскую промышленность и коммерцию. В условиях зарождающегося капиталистического уклада — раскол стал заметным его оплотом, содействуя вызреванию торговой и промышленной буржуазии.

Нет ни одной культурной области, где бы представители старообрядчества не внесли своего вклада. Культурно-просветительская и благотворительная деятельность отдельных подвижников-старообрядцев и многих старообрядческих династий подготовила и во многом предопределили «культурный ренессанс» в России на рубеже веков.

Сейчас мы можем говорить об огромном значении собирательской деятельности старообрядцев, о спасенных ими знаменитых коллекцях книг, икон, о дожившей благодаря им до сегодняшнего дня системе древнерусских литературных жанров.

Ныне это одна из самых крупных религиозных конфессий в России. Являясь значимым компонентом духовной культуры современного общества, оно может способствовать его духовно-нравственному выздоровлению.

Старообрядцы всегда отличались тем, что имели свое направление жизни, которому они никогда не изменяли, направление это уходит своими корнями в глубь русской души и истории русского народа, проходит заметной нитью через весь необозримый путь жизни русского народа и доходит до наших дней. Одно уже такое постоянство и устойчивость свидетельствуют о жизненности этого направления.

Именно религиозные воззрения повлияли на формирование тех мо-рально-этических особенностей, которые определили и определяют специфику старообрядчества в контексте современной духовной культуры.

Любое материальное или техническое превосходство начинается с превосходства религиозного, духовного, культурного. Качество нашей жизни — прямое следствие качества нашего духа, нашей культуры, нашей религии, нашей истории. Прежде чем зажить достойной жизнью, нужно веками культивировать достойных дух!

Русское старообрядчество есть залог и стиль высокой социальной возможности современного общества. Осуществляя собственную интерпретацию культурных традиций старообрядчества, с условием их активного функционирования, современное общество может сделать свой выбор в пользу нравственно-духовного возрождения.

Таким образом, в результате проведенного исследования удалось установить следующее:

1. Русское старообрядчество является уникальной удавшейся попыткой сохранения (в условиях максимальной внешней изоляции) социально-этических норм, обычаев и обрядов позднесредневековой русской этнической культуры «среднего класса». Именно на основе изучения культуры старообрядцев сегодня возможна наиболее адекватная научно-теоретическая реконструкция русской позднесредневековой городской культуры.

2. Социально-этический и культурный опыт русского старообрядчества, сохранявшегося 250 лет в крайне экстремальных условиях, по типу и практическому содержанию наиболее близок к опыту раннехристианских общин эпохи тотальных гонений и этим радикально отличается от исторического опыта РПЦ, что является главным препятствием к их единению.

3. Этика старообрядчества, несмотря на доминирующие в ней архаические черты, близкие к идеям исихазма, до начала периода тотальной национализации культуры (30-е гг. XX в.) и перехода ее под абсолютную государственную регуляцию и стандартизацию, сохраняла серьезные конструктивные потенции, к сожалению, своевременно не востребованные обществом, а ныне, при переходе к постиндустриальной стадии развития, превращающиеся в чисто «музейный реликт», тем не менее, нуждающийся в тщательном изучении и охране как одно из наиболее ценных явлений национального культурного наследия.

4. Русское старообрядчество отличается от европейского протестантизма, прежде всего, отношением к социальной автономии личности и идеям сословного равноправия (т.е. демократии и гражданскому обществу), но сходно с ним в апелляции к раннехристианским (во многом еще протоиу-даистским) нормам и требованиям к социальной активности и ответственности индивида, поощрением личного предпринимательства (на пользу общины), чувству «долга перед народом» и т. п.

5. Помимо хорошо известных фактов о значимой роли старообрядцев в становлении капиталистического предпринимательства в России староверы оказывали и весьма существенное (хотя и, как правило, латентное) влияние на состояние нравственности и ценностные ориентации образованной части российского общества (общественную мысль, просветительское движение, художественную культуру) второй половины XIX — начала XX вв.