Консервативные и либеральные периодические издания США о политической борьбе в России

Актуальность исследования. В начале XXI века Соединенные Штаты Америки являются одной из ведущих стран мира, поэтому отношения с ними занимают приоритетное место во внешней политике Российской Федерации. Важную роль в политических и культурных контактах играет образ России, сложившийся в США, поскольку он явно или скрыто влияет на отношение к нам со стороны рядовых граждан и политической элиты. В свою очередь, для российской стороны четкое представление о специфике ее восприятия в США и причинах его формирования может способствовать более объективному отношению к зарубежным оценкам и более успешному установлению контактов на межгосударственном и на межличностном уровнях.

В структуре образа России ведущее место принадлежит представлениям о внутреннем положении страны, поскольку они позволяют характеризовать государство в целом, затем, эти оценки проецируются на восприятие внешнеполитических шагов России. В свою очередь, внутреннее положение в стране характеризуется на основе политических событий и, в первую очередь, связанных с политической борьбой.

Помимо этого, важно учитывать тот факт, что американские средства массовой информации занимают лидирующие позиции в мире, поэтому растиражированная в них точка зрения оказывает влияние, как на политическую элиту, так и на массовую аудиторию других стран. В связи с этим, изучение специфики освещения российских событий в США имеет выраженное практическое значение.

Привлечение в качестве главного источника диссертации политической периодики, в которой существует значительно большая степень свободы дискуссии, чем в новостной прессе, а авторы статей зачастую имеют отношение к выработке внешнеполитического курса, служа в государственных учреждениях или привлекаясь ими в качестве экспертов, позволяет выявить основные подходы по отношению к России, которые предлагаются администрации США, и могут быть ею использованы в процессе формирования официальной позиции американской дипломатии.

Актуальность работы также заключается в историографическом и источниковедческом аспектах. В исследовании показано как характерные черты ментальности и идеологические доктрины влияют на формирование освещения российских событий. Выявление характера, причин его возникновения и степени соответствия действительности, может иметь значение для исследователей, которые будут привлекать политическую публицистику США для историографических или исторических изысканий.

Историографический обзор. В отечественной американистике активная разработка темы восприятия России в США началась в 80-е гг. XX в. и продолжается до настоящего времени. Созданные работы можно разделить на две группы исходя из предмета изучения. Часть авторов сосредоточилась на анализе американского общественного мнения и существующих стереотипах в отношении России. Другая часть специалистов изучала восприятие в США конкретных событий внутри России или в сфере отношений между двумя странами.

Работы первой группы представлены коллективными монографиями под редакцией Ю. А. Замошкина, в которых анализировалось влияние общественного сознания на внешнеполитические установки американской политической элиты1. Позже Ю. А. Замошкин обратился к исследованию стереотипа «русской угрозы» в общественном сознании США и психологических механизмов, которые обеспечивали изменения американского общественного мнения в отношении СССР в положительную или отрицательную сторону. В таком же социологическом ключе были подготовлены диссертации Н. П. Семенихиной и А. А. Чурмантеева, в которых анализировалось восприятие «перестройки» в американском общественном мнении3.

Изучению современных стереотипов было посвящено исследование С.В.Чугрова4 и коллективная монография под редакцией И.С.Семененко5. В них также рассмотрен вопрос о механизме формирования образа России. Выявлению стереотипов в отношении России на материале прессы в начале XXI в. посвящены работы Т. В. Киреева, В. С. Феклюниной, К.В.Жданова6.

Вторая группа работ была посвящена анализу восприятия в США конкретно-исторических событий внутри России или в ее внешней политике. Основное внимание было сосредоточено на анализе событий конца XIXначала XX в. и 40-х — начала 50-х годов XX в. Первый из указанных периодов изучен достаточно обстоятельно. В работе А. А. Трубарова освещалось у отношение американской общественности к революции 1905 г. В диссертациях.

В.И.Журавлевой, А. А. Родионова была рассмотрена реакция общественного мнения США на внутриполитические события в Российской империи в конце.

XIX в.8, в работах А. И. Макурина и Е. В. Смеловой — представления американских авторов об экономическом и социальном развитии России в начале XX в.9 В монографии В. В. Носкова проанализирована взаимосвязь между формированием образа России и разработкой внешнеполитической стратегии США в начале XX в.10 В исследовании С. В. Листикова главное внимание было уделено восприятию двусторонних отношений, прежде всего, проблеме участия России в Первой мировой войне11.

Пристальное внимание исследователей привлекло восприятие СССР в.

США во время Второй мировой войны и сразу после нее. Центральной проблемой стало изучение взаимосвязи образа СССР и трансформации советско-американских отношений. Работы В. В. Познякова, О. В. Рычковой,.

Р.Ф.Иванова и Н. К. Петровой посвящены изучению взглядов американской общественности на СССР во время альянса против Германии: проанализированы американские оценки освобождения Восточной Европы и.

12 политики «советизации», Ялтинской и Потсдамской конференций и т. д. В.

13 диссертациях Е. Г. Щемелевой, Е. Н. Рыжкова, Е. Л. Ситниковой исследовано изменение образа СССР от союзного до враждебного государства.

Гораздо меньше работ было посвящено 30-м годам XX в. Здесь отметим кандидатские диссертации А. Е. Фельдта и К.Т.Тихого14. Последний продолжил изучение отношения к Советской России в США, в результате чего появилась монография, в которой комплексно рассмотрено восприятие экономического, внутрии внешнеполитического развития России 20-х — начала 30-х гг.15.

Труды данной группы объединяло объяснение причин изменения восприятия России в США. Исследователи, видели их, прежде всего, во внутриполитической и экономической ситуации в США, а также характере отношений между двумя странами.

В 2000;х гг. появились работы, в которых главное внимание уделялось изучению влияния американской культуры, и, в первую очередь, ментальное&tradeна восприятие России. Это ряд статей В. И. Журавлевой, монография И. И. Куриллы, диссертация Д.С.Секиринского16. Данное направление привлекло внимание не только историков, но и представителей других гуманитарных наук17. Отметим, что анализ влияния культурных особенностей одной страны на восприятие другой является актуальным в силу их малой изменчивости и долговременности действия.

Большая часть отечественных исследований, в которых был освещен анализируемый в диссертации период, принадлежат к первому типу работ и направлены на выявление доминирующих американских представлений о.

России и культурных стереотипов. В монографии В. О. Рукавишникова рассмотрено отношение к СССР и России со стороны американцев с 30-х гг. XX в. до начала XXI в. Главным источником его работы послужили результаты социологических опросов, помимо них были использованы материалы прессы и рассекреченные аналитические записки ЦРУ.

В.О.Рукавишников проследил общую динамику отношения к России и причины, которые влияли на него. Рассматривая изменение образа России, он писал, что после победы Запада в «холодной войне» и коллапса коммунистического мира, отношение к России стало более доброжелательным. По мнению исследователя, в 1990;е г. образ России в значительной степени зависел от двух факторов: интерпретации СМИ и ведущих политиков результатов российских реформ, а также от восприятия американцами роли и места обеих стран в изменившихся геополитических условиях19. Охлаждение отношений второй половины 90-х г., проявившееся в противоположных позициях США и России по поводу кризиса в Косово, расширения НАТО на.

Восток, привело к росту отрицательных оценок в адрес России. Ссылаясь на зарубежных исследователей (М.Филда, А. Ливена, С. Коэна, З. Бжезинского), В. О. Рукавишников объяснял возросший негативизм разочарованием в проводившихся реформах и самих реформаторах, неоимперскими амбициями России, и ее политикой в Чечне. Помимо этого отрицательные оценки были вызваны этническими стереотипами в отношении России, традиционным недоверием к русским или рецидивами русофобии20.

Говоря о периоде «холодной войны» В. О. Рукавишников указывал на действие еще одного фактора, который негативно влиял на восприятие Россииэто американская политическая культура, точнее говоря «патриотизм и моральный традиционализм» 21. Признавая влияние данной детерминанты, он считал необходимым не преувеличивать ее значение и, говоря о 90-х г. XX в. писал, что, несмотря на отсутствие качественных перемен в американской политической культуре, недоброжелательное отношение немалой части американцев к постсоветской России уже нельзя удовлетворительно объяснить, ссылаясь только на идеологические ценности и антисоветские установки. Этот фактор почему-то больше не рассматривался В. О. Рукавишниковым как действенный, хотя исследователь ранее утверждал, что к концу 1990;х г. «пропорции общественного мнения. были удивительно схожи с пропорциями времен холодной войны» 22.

Как видно из вышеизложенного, причины изменения отношения к России, согласно В. О. Рукавишникову, заключались в колебании внешне и внутриполитической конъюнктуры и последняя через СМИ влияли на американское общество. Помимо названной причины исследователь давал только общий перечень факторов, влиявших на восприятие России, но не объясняет роли каждого или нескольких из них.

Созданная под руководством Э. Я. Баталова коллективная монография,.

23 была посвящена вопросам образа России в США в 1992;2007 г. Источниковой базой для нее послужили статьи и монографии американских политологов, историков, обозревателей. Авторы стремились реконструировать целостный образ постсоветской России, охватив внутреннюю политику, экономику, социальную сферу.

По мнению исследователей, главной причиной изменения ее имиджа являлась степень ее согласия следовать за США на международной арене24. Помимо этого, в работе перечислены и другие факторы, влиявшие на отношение к России25, но, к сожалению, в тексте не показана каузальная связь между ними и характером оценок России.

Общая эволюция имиджа, согласно авторам монографии, выглядела следующим образом. С избранием Б. Н. Ельцина президентом России, провозгласившим курс на демократизацию страны по западному образцу, отношение к ней стало более позитивным (при этом критические оценки сохранялись). Причину формирования такой оценки Э. Я. Баталов видел во внешнеполитических факторах: распаде СССР, который был истолкован как победа США в «холодной войне», и готовности России следовать в фарватере американской внешней политики26. В начале XXI в., когда Россия приобрела политическую стабильность и начала проводить самостоятельный внешнеполитический курс, негативный образ снова стал доминирующим27. Согласно Э. Я. Баталову, именно внешнеполитическая самостоятельность стала главной причиной изменения имиджа России в США. Как и В. О. Рукавишников, Э. Я. Баталов считал, что причина изменения связана с характером политической конъюнктуры.

Кандидатская диссертация З. А. Ужеговой посвящена выявлению доминирующих стереотипов на Западе в отношении политической и экономической системы России в период 1996;1998 г. Источниками для анализа общественного мнения США послужили общенациональные газеты, а также еженедельники «Time», «Business Week», «Forbes», «Fortune». В ходе исследования были сделаны выводы, что образ России носил преимущественно негативный характер. Ее государственность всегда характеризовалась как авторитарная и бюрократическая, но, если в первой половине 90-х г. этому находились оправдания, то с конца 1996 г. была развернута острая критика в адрес России. Объясняя причины формирования негативного образа страны, З. А. Ужегова отметила тягу журналистов к статьям скандального характера в российской прессе, которые становились основой соответствующих публикаций.

29 на Западе, а также внешнеполитические интересы западных стран .

По ее мнению, анализ статей американской (и британской) прессы позволял утверждать, что главное для Запада — это стабильный политический режим в России и неважно будет ли он демократическим или нет. Это обусловлено наличием ядерного арсенала. Об этом свидетельствовала поддержка Б. Н. Ельцина в 1993 г. западными державами.

Эти тезисы небесспорны, поскольку российский президент был не только «гарантом стабильности», но и в определенной мере прозападным лидером в сфере внутренней и внешней политики. Помимо этого возникает вопрос: чем объяснить возникшую в конце 1996 г. критику России, когда режим стал более стабильным, но и более авторитарным? Изменившимися внешнеполитическими интересами Запада? Причина отсутствия ответов на эти вопросы, по всей видимости, заключается в том, что работа создавалась практически вслед за событиями, поэтому автор не смог объяснить ряд фактов, которые сам же и выявил.

Работой, созданной в рамках второго направления, в которых анализировалось восприятие конкретных событий, можно считать диссертацию.

А.Ю.Быкова. В ней рассматривалась избирательная кампания 1996 г. Исследователь соотнес оценки, присутствовавшие в публикациях ведущих ежедневных американских газет («USA Today», «Washington Post», «New York Times» и «Wall Street Journal»), с официальным курсом Белого дома в отношении России и пришел к выводу, что характер освещения российской темы совпадал с реализацией внешней политики США. В его интерпретации получалось, что ведущие общенациональные газеты являлись своеобразными филиалами пресс-службы Госдепартамента и Белого дома.

Комментируя избирательную кампанию 1996 г. американские журналисты создавали привлекательный образ Б. Н. Ельцина, замалчивая его ошибки и просчеты в политике. Одновременно с этим они рисовали негативный образ Г. А. Зюганова, приписывая ему отрицательные свойства характера, изображая его фотографии на фоне коммунистической символики. А. Ю. Быков объяснял это политическими интересами администрации У.Клинтона.

Подводя итоги анализа отечественным исследованиям, отметим, что ученые изучали доминирующую тенденцию отношения к России в общественном мнении США. Это обстоятельство привело к тому, что динамика восприятия объяснялась, прежде всего, политическими причинами, а влияние ментальности и идеологии не было предметом специализированного рассмотрения.

Проблема восприятия России в США привлекла внимание американских исследователей раньше, чем отечественных. Причины, формировавшие образ России, они видели в политических факторах. В работах, которые вышли в 30-х — начале 40-х гг., исследователи полагали, что внутриполитическая ситуация в США влияла на восприятие России не меньше чем события в ней. Такое.

31 объяснение представлено в работах А. Бейби и М.Ловенстейна. Начавшаяся «холодная война» повлияла на оценки американских исследователей. Теперь причины формирования представлений о России сводились к ее политике, а влияние внутренней ситуации в США не учитывалось историками. Такой.

32 33 подход присутствовал в монографиях М. Лазерсона и Т. Бейли .

Под влиянием улучшения советско-американских отношений в 60-е годы американские авторы вновь обратили внимание на внутриполитические факторы, которые влияли на формирование отношения к России. Такое объяснение содержится в работах П. Файлина и С. Маргулис34. В это же время появились работы историков радикально-демократического направления, в которых ведущее значение в формировании представлений о России отдавалось экономическому фактору35.

В 70-х годах сохранилась тенденция объяснять изменение восприятия России политическими факторами. В этом ключе выдержаны работы А. Томпсона и Р. Харта, Р. Леверинга, Дж. Стоссинджера36. Исследования, выдержанные в этом русле выходят до настоящего времени. Из наиболее.

37 значительных отметим монографии М. Малиа, Ю. Дэвиса и Д.Трани. В работе М. Малиа исследовались не американские, а европейские представления о России в ХУШ-ХХвв. Отношение Запада колебалось от положительного, когда Россию признавали европейской страной, только более низкого уровня ч/38 развития, до отрицательного, когда ее считали восточной деспотией. Исследование Ю. Дэвиса и Д. Трани посвящено сравнению отношения в США к России и Китаю в XX в. Главной задачей авторов стало выявление причин устойчивого негативного отношения к России и такого же устойчивого положительного восприятия Китая39.

На рубеже 70−80-х гг. XX в. в мировой историографии произошел сдвиг в сторону социально-культурной истории, который связан с распространением в исторических исследованиях методов культурной антропологии, социальной психологии и лингвистики. Результатом этого стало появления монографий, посвященных изучению влияния идеологии и культуры на внешнюю политику СТИА40. Их главная идея состояла в том, что внешняя политика являлась способом формирования представлений американцев о себе как о нации. Авторы утверждали, что американцы не могли поддерживать свою коллективную идентичность, не строя образ врага или объекта для цивилизаторской миссии из других стран41.

Данные исследования привели в 2000;х гг. к появлению работ о влиянии ментальное&tradeна формирование образа России42. В монографии Д. Энгермана рассмотрено восприятие процесса российской и советской социально-экономической модернизации с 1870-х до 1940;х гг. По мнению автора, с конца XIX в. по 20-е г. XX в. доминировали партикуляристские интерпретации России, говорящие о ее особости и непохожести, затем они сменились универсалистскими, в которых Россия рассматривалась как страна,.

43 стремящаяся догнать другие в своем экономическом развитии .

Зарубежные исследования, в которых освещен интересующий нас период, следует разделить исходя из содержания самих работ: первая группа исследований — это полемика между сторонниками и противниками теории «демократического транзита» (А.Аслунд, С. Коэн), вторая группа — это попытки идеологически непредвзято рассмотреть характер восприятия России в США и формирующие его причины как в рамках «новой культурной истории» (Д.Фоглесонг), так и в рамках традиционной политической истории (А.Строс).

Первыми работами об отношении к российским событиям в США были полемические статьи между сторонниками «шоковой терапии» и их критиками. Апологеты быстрого перехода к рынку в своем восприятии опирались на доминировавшую тогда в СМИ, академических и политических кругах концепцию т.н. «демократического транзита» 44. Ее главное положение сводилось к следующему: с 1991 г. Россия совершает переход от коммунизма к капиталистическому свободному рынку и демократии. Этот переходединственное и безусловное благо для нее. По мнению «транзитологов» 45, Россия могла либо провести либеральные реформы, либо вернуться к коммунизму. Начиная с 1991 г. российские события оценивались как успехи на пути реформ. Их стержнем была приватизация, которую «транзитологи» сочли успешной. Помимо этого, они увидели и другие положительные результаты экономической реформы: монетаризм, утверждение рубля в качестве стабильной валюты. В российской политической сфере, по их мнению, произошла явная демократизация, которую они расценили как формирование конституционной демократии.

Один из сторонников вышеописанной концепции, экономист А. Аслунд в 2001 г. опубликовал статью, в которой перечислял 10 мифов о постсоветской России и развенчивал их с помощью фактов. В силу его специализации он сосредоточился на социально-экономической сфере46. По его мнению, западные политики и СМИ описывали постсоветскую Россию как идущую к упадку, разъедаемую коррупцией страну с разрушающейся инфраструктурой. Однако, большинство этих недостатков, как считал экономист, досталось в наследство от советских времен и только теперь положение начинает исправляться.

А.Аслунд считал мифами утверждения о том, что российская экономика разрушилась, «шоковая терапия» не достигла своей цели, а приватизация породила новую коррупцию. Он утверждал, что в действительности разрушения экономики не было, а до 1998 г. был застой из-за незавершенных реформ, уровень развития России оставался таким, каким был в советскую эпоху: где-то наравне с Бразилией47. В 1999 г. ВНП России вырос на 5,4%, а в 2000 году — на 8,3%. Учитывая, «что коммунизм оставил в наследство огромные.

48 искажения, это великолепное достижение .

В отношении «шоковой терапии» экономист отвергал мнение о том, что именно она стала причиной всех социально-экономических бед, проблемы в экономике начались еще при советском строе и они не оставили выбора Б. Н. Ельцину, кроме того как идти по пути реформ49. Тезис о том, что приватизация породила новую коррупцию, А. Аслунд отвергал. По его мнению, она породила национальное богатство. С 1997 г. российский частный сектор создал не менее 70% ВНП страны. Взяточничество в сегодняшней России имеет отношение не к приватизации, а к сбору налогов и вмешательству государства в экономику.

Следующий миф, который рассматривал А. Аслунд, касался сложной демографической ситуации в России, прежде всего, снижения продолжительности жизни мужчин с 64 до 57 лет (в период с 1989 по 1994 г.). Падение средней продолжительности жизни мужчин, писал экономист, характерно не только для России, но и для восточнославянских и прибалтийских стран. Прямыми причинами этого являются сердечнососудистые заболевания и несчастные случаи, отчасти спровоцированные алкоголизмом. Экономические реформы здесь ни при чем.

А.Аслунд разбирал и другие, ложные, по его мнению, убеждения американцев. В частности он считал мифом утверждение о том, что Россия являлась «черной дырой» для западной помощи. По его словам, с момента окончания «холодной войны» западные субсидии России составили в целом около 5 млрд долл. (что эквивалентно суммарной помощи США Израилю и Египту за один год), причем большая часть этих денег была истрачена на западных консультантов. Несмотря на ее скудный размер, она оказала значительное положительное влияние на процесс реформ. Хотя если бы она была больше, то и результат был бы более значительным.

Такое восприятие российских событий 90-х г. XX в. вызвало критику со стороны части профессиональных американских русистов. Наиболее последовательным и непримиримым оппонентом «транзитологов» был специалист по истории России XX в. С. Коэн50. Ученый не соглашался с мнением «транзитологов» о том, что у России не было выбора между либеральными реформами и возвращением в коммунизм. Он считал, что существовала альтернатива в виде построения смешанной экономики со значительной в ней ролью государства.

Либеральные реформы С. Коэн назвал «демодернизацией России». В качестве подтверждения этого тезиса, он привел интегративный социальный критерий: продолжительность жизни. Этот показатель для мужчин составил 58 лет, что соответствовало данным начала XX в. Американский историк оценивал приватизацию, как формальность, так как в стране не появился полноценный частный сектор, над ним все равно довлело государство. Расцвет бартерных сделок свидетельствовал о неликвидности денег и искусственной поддержке рубля за счет кредитов МВФ. Политический строй он считал замаскированным авторитаризмом, поскольку полномочия президента напоминали прерогативы монарха. По его мнению, президент правил, по большей части, с помощью.

51 указов и не считался с парламентом .

По мнению историка, «транзитологии» присуща идеологическая направленность, так как она берется объяснять прошлое, настоящее и будущее исходя из одной идеи: обязательность (точнее сказать, неизбежность — Е.Т.) перехода к капитализму. Переход мыслился исключительно по американскому образцу, с чем не соглашался С.Коэн. Причину появления и доминирования такой точки зрения он видел в распаде СССР, который был истолкован как победа СИТА в «холодной войне», т. е. своеобразное национальное самодовольство. Более подробно на ментальных причинах появления этой концепции, историк не останавливался.

Помимо сторонников и противников рассмотрения российских событий через призму теории «демократического транзита» в американской историографии были попытки иных подходов к осмыслению особенностей восприятия и выявлению причин его формирования. Американский исследователь Д. Фоглесонг в рамках «новой культурной истории» проанализировал стремление реформировать Россию, неоднократно возникавшее в американском обществе в XX в. В рамках этих усилий.

52 исследователь изучил доминировавшие в США представления о ней. Ученый писал, что на рубеже Х1Х-ХХ вв. появилась идея о том, что, несмотря на разный исторический опыт и политическое устройство, Россия похожа на США, поэтому ей суждено идти тем же путем. Мысль о схожести подтверждалась тем, что Россия и США, занимающие огромные территории, формировались как нации за счет территориальной экспансии. Второе обстоятельство — расовое сходство, исходя из которого считалось, что русские больше чем азиаты готовы принять демократию. В-третьих, хотя американцы считали, что церковь была коррумпированной, а само православие являлось отсталым видом христианской веры, но его влияние подготовило русских к принятию «настоящего христианства» (т.е. протестантизма). Одновременно с этим, по мнению Д. Фоглесонга, начала формироваться идея о противоположности России американским идеалам. Она подошла на эту роль лучше, чем любая другая страна, поскольку советский коммунизм, как атеистическая и универсалистская идеология, была лучшей антитезой американского духа на протяжении XX в.53.

Миссионерские настроения ожили в США после августовского путча 1991 г. Журналисты, политики и религиозные деятели приветствовали это событие и предсказывали, что оно приведет к быстрому появлению либеральной демократии, процветающей рыночной экономике и возрождению христианства. Летом 1998 г. российский фондовый рынок обрушился, российское правительство не выполнило своих обязательств по иностранным займам, а бывший глава разведки стал премьер-министром. Это привело к тому, что американские журналисты обвинили в провале своего эксперимента с демократией национальный характер русских, а республиканцы обвинили администрацию У. Клинтона в «потере России» 54. Негативные отзывы о нереформируемой России в конце 90-х были такими же чрезмерными как и эйфория о возможности ее преобразовать в начале 90-х., отметил Д. Фоглесонг55. В главе, посвященной 90-м годам XX в., историк основное внимание сосредоточил на позиции Белого дома в отношении России и на.

56 описании доминирующего общественного настроения. Из всех характерных черт американской ментальности он сосредоточился на анализе влияния одной из составляющих комплекса представлений о национальной идентичности (идеи универсализма) на восприятие России.

Специалист по Восточной Европе и России, занимавший пост координатора комитета НАТО по Восточной Европе и России от США А. Строс присоединился к обсуждению проблемы, которая была сформулирована следующим образом: «Почему американские СМИ — как либеральные, так и консервативные — настроены одинаково антироссийски?» 57. По мнению А. Строс, аналитики и репортеры наиболее влиятельных американских газет, пусть и не в открытую, руководствовались следующими постулатами: 1) если речь идет о любой проблеме, к которой Россия имеет хоть какое-то отношение, русских заведомо считают виновными, пока не доказано обратное- 2) российская политика заслуживает одобрения лишь тогда, когда она служит не интересам самой России, а интересам других стран. Открыто эти установки выражены в авторских статьях таких ежедневных газет как «Washington Post» и «Wall Street Journal», большинство же американских СМИ более умеренны, но названные черты восприятия присутствуют и в них.

Первой причиной, возможно, даже главной, по мнению А. Строс, являлось наследие «холодной войны». «Обозреватели семьдесят лет выступали против СССР, а поскольку по некоторым внешнеполитическим вопросам позиция России совпадает с советской, у них возникает рефлекторное стремление перенести свою го критику действий СССР в прошлом на сегодняшний день». Подобные оценки есть и у молодых журналистов, что американский исследователь объяснял «корпоративной традицией»: новичкам хочется, чтобы их считали «своими» и они перенимают оценки у старших коллег.

Помимо этого, негативное влияние оказывала пропаганда восточноевропейских стран. Она эффективна, как считал А. Строс, по нескольким причинам: во-первых, в ней содержалась доля истины (социалистический строй в большинстве из этих государств действительно утверждался при помощи советской военной силы), во-вторых, она рисовала упрощенную черно-белую картину (большая страна угнетает маленькие), в.

59 третьих, возможно из-за простого невежества западных экспертов .

Еще одна причина связана с особенностями отношений масс-медиа с Белым домом. А. Строс писал, что между СМИ и администрацией США «традиционно враждебные отношения. Нападая на Россию, СМИ организуют патриотически м60 окрашенное нападение на правительство за его не антироссиискую позицию. Таким образом, СМИ одновременно разыгрывали две роли — национально-патриотическую и враждебно-антиправительственную (последняя, по всей видимости, способствовала росту рейтинга — Е.Т.).

По мнению А. Строс, «.СМИ не следует воспринимать как барометр политики американского правительства в отношении России. Скорее, это индикатор обратного» 61. Как видно из текста, в этом пункте А. Строс придерживался противоположной точки зрения, чем отечественный исследователь А. Ю. Быков, который полагал, что американская пресса (в частности, ежедневные газеты) отражает точку зрения администрации США.

А.Строс не считал важной и другую причину — русофобию американских граждан. По его мнению, таких настроений придерживалась часть политической элиты (З.Бжезинский, Б. Скоукрофт), но никак не рядовые граждане. По его словам, с 1991 г. соцопросы регулярно показывали, что, когда американцев просят назвать главного врага США, Россию называют только 1−2%. Около 50% обычно дипломатически корректно отвечают, что у нас нет национального врага.

Значительное число называет террористов, исламских экстремистов или Китай.

Небольшая часть называет другие страны, например, Германию, Японию,.

Францию или Великобританию. Россия же находится далеко внизу списка .

Приведенный обзор позволяет сделать следующие выводы о степени разработанности темы: во-первых, период первой половины 90-х годов более пристально изучался зарубежными исследователями, в отечественной историографии, напротив, основное внимание уделялось второй половине 90-х, поэтому, на наш взгляд, целесообразно рассмотреть оценку событий первой половины 90-х г., чтобы заполнить имеющуюся лакуну и проследить динамику восприятия постсоветской России в СШАво-вторых, отечественные работы объединяет стремление объяснить изменение американского взгляда на Россию, главным образом, состоянием отношений между двумя странами. В значительной мере вне поля исследовательского интереса осталось влияние американской ментальности и идеологических доктрин на восприятие Россиив-третьих, американские исследователи больше чем отечественные сосредотачивались на национальном самосознании как причине, влиявшей на восприятие России, однако, они либо ограничивались ссылкой на национальный характер в целом (С.Коэн), либо их интересовала одна ментальная черта на протяжении длительного периода времени (Д.Фоглесонг).

Резюмируя вышесказанное, отметим, что системное рассмотрение влияния специфики американской ментальности и идеологических доктрин на формирование отношения к политической борьбе в России после распада СССР в отечественной и зарубежной историографии представлено недостаточно. Автор сконцентрировал внимание на двух событиях, в которых политическая борьба проявилась наиболее ярко (конфликт между Б. Н. Ельциным и Верховным Советом, а также президентская избирательная кампания 1996 г.). Здесь же отметим, что, по мнению ряда отечественных исследователей, именно внутриполитические события являются ключевыми для формирования образа России в целом63.

Цель исследования заключается в анализе освещения политической борьбы в России консервативными и либеральными периодическими изданиями США и выявлении ментальных и идеологических причин его формирования.

Задачи исследования:

— охарактеризовать специфику американской ментальности и основные положения современной консервативной и либеральной идеологии США;

— выявить характерные черты восприятия России консервативными и либеральными авторами;

— раскрыть степень влияния ментальности и идеологических установок на достоверность освещения политической борьбы в России в американских политических журналах.

Объект исследования — консервативные и либеральные периодические издания США.

Предмет исследования — освещение политической борьбы в России в консервативных и либеральных журналах США.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1992 по 1996 г. Их выбор обусловлен общественными изменениями в России и США. В этот период в России, ставшей суверенным государством, происходило оформление новой политической системы и становление рыночной экономики. В качестве фактологического обоснования нижней границы временных рамок отметим январь 1992 г. когда были начаты радикальные экономические реформы (либерализация цен), ставшие поводом для столкновения между Б. Н. Ельциным и парламентом. Верхней границей изучаемого периода является окончание президентской избирательной кампании в июле 1996 г. К этому моменту в России завершился переходный период и система власти получила стабильность.

В США за период 1992;1996 гг. произошла смена политической конъюнктуры в отношении России. После распада СССР в декабре 1991 г. в политической и академической элите, СМИ существовали ожидания на скорое переустройство России. В 1996 г. началось разочарование в результатах российских реформ.

Источниковую базу исследования составили:

1. Официальные документы, куда вошли законодательные акты Российской Федерации и Соединенных Штатов Америки, предвыборные программы политических партий США, речи американских политических деятелей, а также данные ЦИК РФ и сведения статистики;

2. Сочинения общественно-политических и религиозных (протестантских) деятелей США;

3. Результаты социологических опросов, проводившихся в США и в России (Институт Гэллапа, служба Л. Харриса, исследовательский центр «Варна групп», Фонд «Общественное мнение»);

4. Мемуары американских и российских политиков (У.Клинтона, С. Тэлботта, У. Кристофера, Б. Н. Ельцина, А. В. Коржакова, В. В. Костикова, Е.Т.Гайдара);

5. Особое значение для проведения исследования имели авторские и редакционные статьи в политических журналах консервативного и либерального направлений. Отметим, что в качестве синонимов названной категории изданий в диссертации используются термины «общественно-политические издания», «журнальная публицистика» .

Консервативные и либеральные журналы крайне редко привлекались отечественными исследователями как самостоятельный источник и, предметом специального рассмотрения они выступали в ограниченном объеме. В тоже время эти издания, несмотря на свой относительно небольшой тираж (от 30 до 240 тыс. экземпляров), вносят заметный вклад в формирование образа России в США.

Говоря о влиянии американских средств массовой информации на формирование представлений о России, выделим прямое и опосредованное воздействие на аудиторию. Первое относится к телевидению и новостным еженедельным журналам, поскольку у последних самый высокий тираж среди печатных средств массовой информации (В середине 1990;х годов журнал «Time» — 4 млн.экз., «Newsweek» — 3,18 млн., «U.S. News and World Report» -2,27 млн.)64. Опосредованное влияние прессы на общественность происходит через специализированные издания, с относительно небольшим тиражом. Политические журналы относятся именно к таким: их редакции взаимодействуют с экспертами, в качестве которых выступают сотрудники различных «фабрик мысли», профессиональные историки или политологи. Читателями таких изданий являются редакторы, журналисты и чиновники, активные сторонники Республиканской или Демократической партии, именно на этот относительно небольшой сегмент американского общества политические издания оказывают прямое влияние.

Затем высказанная в них точка зрения может неоднократно транслироваться со страниц газет, с экрана телевизора или компьютера, достаточно регулярно статьи из таких журналов перепечатываются более массовыми изданиями, серия статей обозревателей могут перерасти в книги65. Таким способом оказывается косвенное влияние на более широкую аудиторию.

Поскольку прямой аудиторией консервативных и либеральных журналов являются люди со сформировавшимся политическим мировоззрением и участвующие или наблюдающие за политической жизнью США, поэтому выявить направление формирования мнения данной категории американского общества представляется актуальным. Тем более, учитывая сильную степень национального эгоизма, и, как следствие этого сосредоточенности американцев на внутриполитических проблемах, только небольшая часть граждан США имеет целостное представление о ситуации в России.

В отобранных нами в качестве источников журналах, регулярно печатались статьи о внутренней политике России. От изданий, которые были сосредоточены исключительно на внутриамериканских проблемах и вовсе не публиковали статей о России по интересующей нас проблематике в указанный период (либеральный «Mother Jones», «Dissent», консервативный.

New American"), или печатали материалы крайне редко (например, неоконсервативный «The Weekly Standard», или либеральные: «The Progressive», «Harper's magazine»), пришлось отказаться от использования их в качестве источников.

Отобранные журналы, с одной стороны, должны также обладать достаточным тиражом в данной категории изданий, поскольку это говорит об определенной широте охвата аудитории, а, с другой стороны, явно отражать позицию консервативного или либерального характера. Исходя из этих критериев, нами были взяты самые высокотиражные журналы каждого из направлений: консервативный «National Review» и либеральный «New Republic». Здесь же отметим, что более высокий тираж достигался путем определенной степени толерантности ко взглядам авторов статей, поэтому в либеральном журнале могли появиться консервативные по духу статьи, а в консервативном — либеральные.

Помимо названых, для анализа были взяты издания с меньшим тиражом, но с более последовательной идеологической позицией. Для консервативного лагеря это издание «Human Events», которое находилось правее всех из отобранных, «The American Spectator» и «Commentary», занимавших промежуточную позицию между «Human Events» и «National Review» .

Поскольку американский либерализм более однороден в своих идеологических доктринах, то для него было достаточно взять леволиберальное издание «Nation», точка зрения которого достаточно четко задает границу восприятия политически активной части сторонников либеральных идей. Информативность этой источниковой базы достаточна для решения поставленной проблемы. Ниже дана более подробная характеристика политических периодических изданий. Сведения об авторах статей представлены в приложении.

Журнал «Национальное обозрение» («National Review») был основан в 1955 г. У. Бакли-младшим (1925;2008 г.), который оставался его редактором до 1990 г. Выходит два раза в месяц, посвящен обзору текущих мировых событий и их оценке с консервативной точки зрения. Тираж в середине 90-х годов — 240 тыс. экземпляров.

У.Бакли объединил авторов различных идеологическсих направлений: традиционных консерваторов (Р.Кёрк), бывших марксистов (Дж.Бёрнхэм,.

Ф.Мейер, У. Кэндал), а также либертарианцев и католических интеллектуалов .

• • 67.

У.Бакли пропагандировал идею создания коалиции (йшошБт), которая позволила объединить традиционных консерваторов и либертарианцев против либералов. Журнал поддержал в 1964 г. ультраправого кандидата от республиканцев Б. Голдуотера, в первой половине 60-х, помогал консервативному движению «Молодые американцы за свободу». В 1976 и 1980 г. поддержал Р. Рейгана, который был давним подписчиком издания, и в дальнейшем журнал разделял политический курс президента.

В 70-х журнал включил в круг своих новых союзников растущее неоконсервативное движение — это бывшая либеральная интеллигенция, которая выступила против «новой левой» контркультуры. В 80-х журнал выступал за снижение налогов, стимулирование «экономики предложения», в защиту политики Р. Рейгана, направленную на конфронтацию с СССР. Журнал критиковал либеральную идею «государства всеобщего благосостояния» и политику У. Клинтона, но в феврале 1996 г. на страницах флагмана консерваторов появилась статья в защиту легализации наркотиков, что являлось отступлением от его прежних позиций, поскольку этот лозунг поддерживается либералами и то не всеми.

Поскольку журнал создавался для большей части консерваторов, то он является правоцентристским. Редакция четко ориентировалась в идеологической конъюнктуре и своевременно делала очередной поворот в сторону господствующей тенденции в консервативной мысли, может быть, поэтому у него самый высокий тираж среди «журналов мнения». То обстоятельство, что редакционная политика была достаточно гибкой и в издании печатались наиболее популярные представители консерваторов положительно для целей нашего исследования. С 1997 г. и по настоящее время редактором является Р.Лори. Он регулярно выступает на консервативном канале «Fox News», а многие из комментаторов журнала связаны с таким консервативным «мозговым трестом» как фонд «Наследие» и Американским институтом предпринимательства.

Второе консервативное издание — это консервативный еженедельник «События» («Human events»), выходящий с 1944 г. Тираж издания составляет 78 тыс. экземпляров. Главный редактор — Т. Уинтер (р. 1937 г.) руководит изданием более сорока лет, в 1961 г. после получения степени бакалавра в Гарварде он стал помощником редактора, в 1964 — редактором, а через два года — совладельцем и президентом. Т. Уинтер является также вице-председателем Американского консервативного союза.

Редактор издания Дж. Бэббин был помощником заместителя министра обороны в администрации Дж. Буша-старшего. После этого ушел в журналистику. Работал выпускающим редактором в консервативном журнале «Американский наблюдатель» («The American Spectator») и комментатором в электронном издании Real Clear Politics.com. Является популярным автором: его колонки перепечатывают другие издания, а его самого регулярно приглашают выступать на радио. Среди других наиболее известных колумнистов издания следует назвать Э. Коултер и Р.Новака.

Третье консервативное издание — это ежемесячный журнал «Американский наблюдатель» («The American Spectator»), редактором которого является Р.Э.Тайрэлл-младший (р. 1943 г.). Он и группа студентов Индианского университета в 1966 г. основали университетскую газету «Альтернатива». По замыслу создателей она должна была стать ответом на студенческие радикальные выступления в печати. К 1970 г. «Альтернатива» превратилась в полноценный общенациональный журнал. В 1977 г. редакция изменила название, поскольку само слово «альтернатива» ассоциировалось с левыми радикальными движениями. В 1985 г. редакция перебралась из Индианы в пригород Вашингтона, поскольку большинство авторов были с северо-востока страны. Журнал издавался небольшим тиражом, но в начале 90-х его популярность резко возросла, благодаря критике президента У.Клинтона. С.

1992 г. по 1996 г. тираж вырос с 30 до 210 тысяч экземпляров .

Еще один консервативный журнал — «Комментарий» («Commentary») основан в 1945 г. Американским еврейским комитетом (АЕК). Первоначально освещал преимущественно еврейские проблемы, но, когда Н. Подгорец стал главным редактором, журнал стал публиковать статьи по социальным, политическим и культурным проблемам, что привело к росту тиража до 60 тыс. экземпляров.

В 70−80-е годы журнал был одним из ведущих рупоров неоконсерватизма и стоял на жестко антикоммунистических позициях. В разное время в нем печатались И. Кристол, социолог Н. Глейзер, Д. Мойнихен, историк Р. Такер, Д.Киркпатрик. Именно ее статья «Диктатуры и двойные стандарты» 69 произвела большое впечатление на Р. Рейгана, и он назначил Д. Киркпатрик представителем США в ООН. В начале 80-х Н. Подгорец был противником политики разрядки и не верил в возможность реформирования СССР. Высказывал опасения, что США могут отстать от Советского Союза в военной мощи и утерять свои позиции. В конце 80-х активно поддерживал панические настроения о наличии у Ирака оружия массового поражения. С 1995 по 2009 г. редактором был Н. Козодой, который долгое время работал заместителем Н.Подгореца. Тираж составлял около 30 тыс. экземпляров.

Либеральные издания. Еженедельный70 журнал «Новая республика» («The New Republic») был основан в 1914 г. публицистами Г. Кроули и У. Липпманом71. Издание популяризировало идею вмешательства государства в экономику, то, что позже станет стержнем т.н. «социального» либерализма, активно поддерживало Новый курс Ф. Д. Рузвельта. С начала Второй мировой войны и до 1948 г. издание доброжелательно относилось к СССР, в то время редактором журнала был Г. Уоллес. После его ухода издание заняло традиционную позицию — либерализм внутри страны (критика маккартизма) и борьба с «красной угрозой» на международной арене. Журнал осуждал Вьетнамскую войну и «новых левых» .

В 1974 г. журнал был продан гарвардскому преподавателю М. Перецу и он приобрел формат, в котором существует в настоящее время. Издание разделяло «ястребиный» внешнеполитичекий курс Белого дома и активную поддержку Израиля. В вопросах внутренней политики журнал продолжал оставаться на либеральных позициях и поддерживал демократических кандидатов72. В 80-е и 90-е годы внешнеполитическая позиция издания оставалась неизменной: редакция и авторы статей поддерживали помощь никарагуанским контрас, войну в Персидском заливе, а затем военные операции в бывшей Югославии73. Можно утверждать, что перед нами либерально-центристское (неолиберальное) издание. Тираж издания в 1990;е годы составлял чуть больше 100 тыс. экземпляров.

Леволиберальные (прогрессистские) позиции занимает журнал «Страна» («The Nation»). Вышедший впервые 6 июля 1865 г. как аболиционистское издание, «The Nation» является самым старым непрерывно издающимся еженедельником в США74. Издателем был Дж. Ричардс, а редактором Э. Годкин, который защищал свободу торговли и критиковал национализм, империализм и социализм.

С 1918 г. по 1933 г. редактором еженедельника был О. Виллард75. Именно он превратил его в леволиберальное издание, которое освещало текущие политические события. Журнал показался властям настолько радикальным, что в течение последующих 50 лет ФБР осуществляло его мониторинг на предмет наличия антиправительственных публикаций. Самого О. Виларда и всех последующих редакторов журнала вплоть до 70-х годов ФБР проверяло на.

L/ II V предмет подрывной деятельности и связей.

В 1933 г новым редактором, а затем и издателем76 стала Ф. Кичвей77. Она не только поддержала Новый курс Ф. Д. Рузвельта, но и его внешнюю политику, прежде всего вступление во Вторую мировую войну. Активно отстаивала идею создания независимого еврейского государства. Ее антифашизм привел к симпатиям к СССР и неприятию маккартизма. В 1955 г. редактором стал К. Мак-Уильямс (1905;1980)78. Он и возглавляемый им журнал были первыми в американской прессе, кто рассказал о подготовке ЦРУ кубинских эмигрантов для вторжения в залив Свиней. Статья вышла в ноябре 1960 г., за полгода до самой акции. К заслугам К. Мак-Уильямса следует отнести его стремление рассказать на страницах издания о движении «новых левых» .

С 1978 по 1995 г. редактором был В. Наваский79 (р. 1932 г.). Окончил юридический институт в Йеле, уже тогда занимался журналистикой: был редактором журнала политической сатиры «Monocle». Он автор нескольких книг, входит в руководство ПЕН-клуба. В 1995 г. его на редакторском посту сменила К. ванден Хювел80 (р. 1959). Изучая историю и политику в Принстонском университете, она занялась журналистикой. Была главным редактором издания «The Nassau Weekly». В «Nation» она отвечала за отдел, который освещал политику СССР. В качестве эксперта по международным отношениям она регулярно приглашалась на каналы CNN, ABC и радио PBS. Ее статьи печатали «The Washington Post», «The Los Angeles Times», «The New York Times» и «The Boston Globe». Тираж журнала в середине 90-х годов составлял около 83 тыс. экземпляров.

Научная новизна исследования заключается:

— в комплексном рассмотрении влияния ментальности и идеологии на освещение в США политической борьбы в России, что позволило расширить представления о спектре и характере причин, формирующих отношение к России в целом;

— ментальность представлена как система амбивалентных категорий, что позволило выявить ее имперский характер, а также фундаментальные предпосылки взглядов на Россию консервативных и либеральных публицистов США;

— выявлены общие для всех авторов черты ментальности, оказывавшие воздействие на их оценки российских событий, а также те категории менталитета, которые влияли только на консервативных и только на либеральных авторов;

— оценена степень соответствия действительности освещения российских политических событий американскими консервативными и либеральными публицистами. Выявлен обратный характер взаимосвязи между влиянием ментальности и достоверностью оценок зарубежных обозревателей;

— введен в научный оборот массив публикаций политических журналов США консервативного и либерального направлений, который ранее недостаточно активно привлекался отечественными исследователями в качестве самостоятельного источника.

Методологической основой исследования стали принципы объективности и историзма. Следование принципу историзма заключалось в рассмотрении формирования категорий ментальности как результата исторического опыта американской нации, а также выявлении степени изменчивости и устойчивости оценок американских авторов в отношении России. Принцип объективности потребовал критического осмысления высказанных американскими авторами оценок в адрес России и объяснения их формирования и устойчивости различными факторами, но, исходя из цели работы, первоочередное внимание было уделено влиянию ментальности и идеологии.

Из числа общеисторических методов были использованы историко-системный и историко-сравнительный. Историко-системный метод позволил рассмотреть данные оценки в контексте ментальных и идеологических категорий, а в самих ментальных категориях обнаружить координационные зависимости. Историко-сравнительный метод позволил определить сходство и различие позиций как между отдельными авторами, так и между группами консервативных и либеральных публицистов, также с его помощью была установлена каузальная зависимость оценок от различных категорий ментальности и положений консервативной и либеральной идеологии.

Используемые в данной работе понятия «менталитет», «ментальность» употребляются как синонимичные и берутся в традиционном для историографии смысле. Под ними подразумеваются социально-психологические установки, автоматизмы и привычки сознания, способы видения мира, представления людей, принадлежащих к той или иной социально-культурной общности81.

В диссертации в качестве общности выбрана американская нация, поскольку целью работы является анализ влияния наиболее общих характерных черт ментальности на восприятие России. Следовательно, те особенности, которые вносятся в американские ценности национальными и расовыми общностями (латинос, афроамериканцы, китайцы), не рассматриваются, а берется то общее, что объединяет их в нацию82.

При рассмотрении крупных социально-культурных общностей зарубежные и отечественные исследователи в качестве одной из фундаментальных характеристик ментальности выделяли особенности.

83 восприятия времени и пространства, поэтому автор диссертации, следуя данной научной традиции, охарактеризовал отношение к указанным категориям в американском обществе.

Поскольку в качестве общности выбрана нация, то необходимым элементом ментальной системы, на наш взгляд, являются представления американцев о самих себе как нации, поэтому в работе было проанализировано.

84 содержание комплекса убеждений об «американской исключительности» .

Под идеологией в исследовании понимается система концептуально оформленных представлений и идей, которая выражает интересы, мировоззрение и идеалы различных социальных групп85, и формируется в значительной степени политической элитой и ученым сообществом.

По отношению к существующему политическому строю в обществе идеологии разделяются на консервативные (те, которые настаивают на его сохранении), либеральные (защищают идею постепенного, мирного реформирования) и радикальные (обосновывают необходимость резких, насильственных преобразований).

Принципы либерализма включают в себя признание данных от природы естественных прав (включая право на жизнь, личную свободу, свободу слова, совести и право на собственность), равенства всех граждан перед законом, ответственности правительства, ограниченного вмешательства государства, свободы частного предпринимательства.

В классическом либерализме было заложено противоречие между политическим равенством и экономической свободой, что приводило к оправданию социального расслоения. Этот внутренний конфликт, заложенный в либерализме, привел к тому, что на рубеже Х1Х-ХХв. американский либерализм раскололся на два течения. Внешними причинами раскола стала возросшая социальная дифференциация в американском обществе вследствие индустриального роста и образования монополий.

Сторонники первого течения, пересмотрели свою позицию по поводу невмешательства государства в социально-экономическую сферу. Они стали утверждать, что правительство должно играть более активную роль и защищать социальную справедливость: обеспечить граждан доступом к образованию, выплачивать пенсии, пособия, установить минимальную заработную плату и т. д. Это течение получило название «социального либерализма» и его сторонники в США сохранили за собой название «либералы». Последователи идей классического либерализма, особенно идеи экономической свободы и невмешательства государства в экономику получили название «консерваторы». Таким образом, американские консерваторы — это сторонники экономического либерализма. Во второй половине XX в. американский консерватизм дополнился идеями сохранения культуры, понимаемой, прежде всего, как религия и морально-нравственные нормы, но экономические идеи продолжали занимать в нем одно из главных мест.

В более широком смысле «ментальность» и «идеология» можно определить как формы общественного сознания86. Поэтому данный термин был использован в названии первой главы.

Практическая значимость исследования заключается в том, что его результаты могут способствовать более глубокому пониманию причин формирования облика постсоветской России в общественном мнении граждан США. Материалы исследования можно использовать при разработке базовых и специальных учебных вузовских курсов («Новейшая история США» .

Отечественная история", «Зарубежное источниковедение», «Межкультурные коммуникации») и создании учебных пособий по всеобщей и отечественной истории. Работа может представлять интерес для ученых и преподавателей: историков, социологов, политологов, а также для имиджмейкеров и специалистов, связанных с дипломатией.

Апробация работы. Основные положения исследования были изложены автором в выступлениях на всероссийских, межрегиональной и региональной научных конференциях в г. Хабаровске в 2004 и в 2011 г., в г. Благовещенске в 2005 г. По теме диссертации опубликовано восемь научных статей, в том числе три в изданиях Перечня ВАК, общим объемом — 4,5 п.л.

Структура работы соответствует цели и задачам исследования: она состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы и приложения.

1 Современное политическое сознание в США. — М.: Наука, 1980; Общественное сознание и внешняя политика США. — М.: Наука, 1987.

2 Замошкин Ю. А. Вызовы цивилизации и опыт США: история, психология, политика. — М.: Наука, 1991.

3 Семенихина Н. П. Эволюция общественного мнения США в отношении СССР в 80-е гг.: автореф. дисс.. канд. ист. наук. М., 1988; Чурмантеев A.A. Особенности формирования представлений об СССР в массовом сознании США в 80-е гг.: дисс.. канд. ист. наук. М., 1989.

4 Чугров C.B. Россия и Запад: метаморфозы восприятия. — М.: Наука, 1993.

5 Образ России в мире: становление, восприятие, трансформация. — М.: ИМЭМО РАН, 2008.

6 Киреев Т. В. Деятельность администрации Дж. Буша-мл. по борьбе с терроризмом в оценках американской прессы. 2001;2005 гг.: автореф. дисс.. канд. ист. наук. М., 2007; Он же. Восприятие России прессой США: во власти стереотипов «холодной войны» // США, Канада: экономика, политика, культура. -2007. — № 6. — С. 72 — 87- Феюпонина B.C. Политический имидж России в американской прессе 2000;2004 гг.: дисс.. канд. полит, наук. Саратов, 2005; Жданов K.B. Американские СМИ о демократических процессах современной России: дис.. канд. полит, наук. СПб., 2006.

Существуют исследования образа России и на материале произведений массовой культуры, в которых также главное внимание уделено устойчивым чертам восприятия России. (Пшенкин A.A. Метафорический образ СССР/России в американском политическом дискурсе второй половины XX — начала XXI веков: дисс.. канд. фил. наук. Барнаул, 2006; Федоров A.B. Трансформации образа России на западном экране: от эпохи идеологической конфронтации (1946;1991) до современного этапа (1992;2010). М.: Изд-во МОО «Информация для всех», 2010). Анализу культурных стереотипов в отношении Российской империи во второй половине XIX в. посвящена работа А. В. Павловской. (Павловская A.B. Россия и Америка. Проблемы общения культур. Россия глазами американцев, 1850−1880-е годы. — М.: Издательство МГУ, 1998).

7 Трубаров A.A. Американская общественность и первая российская революция: автореф. дис.. канд. ист. наук. М., 1984.

8 Журавлева В. И. Проблемы политической и социальной жизни России конца XIX века в общественном мнении СИТА? автореф. дис. канд. ист. наук. М., 1991; Родионов A.A. Политический режим России в царствование Александра III в общественном мнении США:1881−1894 годов: дисс. канд. ист. наук СПб., 2007.

9 Макурин А. И. США и Россия: формирование взаимных представлений в начале XX в.: проблемы социального и экономического развития, 1904 — 1909 гг.: автореф. дисс. канд. ист. наук. СПб., 2001; Смелова Е. В. США и Россия: проблемы экономического развития в освещении российских и американских авторов либерального направления (конец XIX — начало XX в.): дис. канд.ист. наук. СПб, 1998.

10 Носков B.B. Институты власти и внешняя политика США, 1901 — 1913. — СПб.: Наука, 1993. Он же. Образ России в идеологии американской империи // Проблемы социально-экономической истории России. -СПб.: Наука, 1991; Он же. Русский фактор во внешнеполитической стратегии США после Портсмута //.

Внешняя политика США в первой половине XX века. — СПб.: Образование, 1996. С. 6 — 24.

11 Листиков C.B. США и революционная Россия в 1917 году: к вопросу об альтернативах американской политики от Февраля к Октябрю. — М.: Наука, 2006.

12 Позняков В. В. Американское общественное мнение и советско-американские отношения в годы Второй мировой войны: автореф. дис.. канд. ист. наук. M., 1991; Иванов Р. Ф., Петрова Н. К Общественно-политические силы СССР и США в годы войны. 1941;1945. — Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1995; Рычкова О. В. Американское общественное мнение о Советском Союзе, 1944;1945 гг.: дис.. канд. ист. наук. Киров, 2006.

13 Щемелева Е. Г. Американское общественное мнение о Советском Союзе, 1945 — апрель 1949 г.: дисс.. канд. ист. наук. СПб., 2002; Рыжков E.H. Внешняя политика СССР (1945;53 гг.) в отражении общественного сознания США второй половины XX века: автореф. дисс.. канд. ист. наук. СПб., 2011; Ситникова Е. Л. Образ Советского Союза как фактор внешней политики США (1945 — 1952 гг.): дисс.. канд. ист. наук. Курск, 2007.

14 Фельдт А. Е. Общественное мнение США о Советском Союзе 1937;1941: автореф. дисс. канд. ист. наук. СПб., 1993; Тихий К. Т. Американское общественное мнение о Советском Союзе, 1933;1936 гг.: дис.. канд. ист. наук. СПб., 1993.

15 Тихий К. Т. Американцы о Стране Советов 1921;1933 гг. — Владивосток: Дальнаука, 2000.

16 Журавлева В. И. Предел допустимого в революции: 1905 г. в России в восприятии американцев // Русское открытие Америки: Сборник статей, посвященный 70-летию академика Николая Николаевича Болховитинова. — М.: РОССПЭН, 2002. — С.292−301- Она же. Конструирование образа русского «Другого» в консервативной идеологии США // Консервативная традиция в американском обществе. Истоки, эволюция, современное состояние. — М.: МГУ, 2006. — С. 287−308- Она же. Любить и познавать Россию: русофильский дискурс в США на рубеже XIX—XX вв.еков // 200 лет российско-американских отношений: наука и образование. -М.: ОЛМА Медиа Групп, 2007, — С.48−64- Она же. Россия как объект глобальной миссии Америки: у истоков формирования «новой мессианской идеи» в США // Российско-американские отношения конце XVIII — начало XX в. — М.: ИВИ РАН, 2008. — С. 107−121- Журавлева В. И., Фоглесонг Д. С. Русский «Другой»: формирование образа России в Соединенных Штатах Америки (1881−1917) // Американский ежегодник. — 2004. — М.: Наука, 2006. — С.233−280- Курилла И. И. Заокеанские партнеры: Америка и Россия в 1830—1850-е г. — Волгоград: издательство Волгоградского государственного университета, 2005; Секиринский Д. С. Американское общество и меняющийся Советский Союз: восприятие в США социально-политических трансформаций периода перестройки: дисс.. канд. ист. наук. M., 2009.

17 Россия и США на страницах учебников: опыт взаимных репрезентаций. — Волгоград: Издательство ВолГУ, 2009.

18 Рукавишников B.O. Холодная война, холодный мир: общественное мнение в США и Европе о СССР/России, внешней политике и безопасности Запада. — М.: Академический проект, 2005.

19 В. О. Рукавишников уточняет, что под восприятием общественным мнением США роли прежних соперников в новых геополитических условиях он имел в виду убеждение американцев в том что «.победившие коммунизм США — самое сильное государство в мире, а постсоветская Россия — это слабая страна, хотя еще пугающая ближайших соседей своими имперскими амбициями, но неспособная навести порядок у себя дома (Чечня) и создать действенный экономический союз (СНГ)». Рукавишников B.O. Отношение американцев к современной России // Социологические исследования. 2004. № 11. С.23−34.

20 Рукавишников B.O. Холодная война, холодный мир: общественное мнение в США и Европе о СССР/России, внешней политике и безопасности Запада. — М.: Академический проект, 2005. С.811−812.

21 Там же. С. 809.

22 См. Рукавишников B.O. Отношение американцев к современной России // Социологические исследования. — 2004. № 11. С.23−34.

23 Баталов Э. Я., Журавлева В. Ю., Хозинская K.B. «Рычащий медведь» на «диком Востоке» (Образы современной России в работах американских авторов: 1992;2007). — М.: РОССПЭН, 2009.

24 Там же С. 341.

25 Там же С.341−367.

26 Там же С. 341.

27 Там же С. 343.

28 Ужегова З. А. «Образ «новой» России на Западе (по материалам американской и британской прессы): дисс. канд. культ, наук. М., 1999.

29 Говоря о негативных статьях о российском бизнесе, она написала что за этим «стоят определенные западные силы и интересы». Там же С. 112.

30 Быков А. Ю. Пресса Соединенных Штатов Америки о политических и социально-экономических проблемах современной России (1996;2000 гг.): дисс.. канд. полит, наук. Екатеринбург, 2001.

31 Babey A.M. Americans in Russia 1776−1917: a Study of American Travelers in Russia from American Revolution to the Russian Revolution. — N.Y.: The Comet Press, 1938; Lovenstein M. American Opinion of Soviet Russia. — Washington (D.C.): American Council on Public Affairs, 1941.

32 Laserson M.M. The American Impact on Russia 1784- 1917: Diplomatic and Ideological. — N.Y.: Macmillan, 1950.

33 Bailey T.A. America Faces Russia. Russian-American Relation From Early Times to Our Days. — Ithaca: Cornell University Press, 1950. В работе он доказывал, что с момента образования Соединенных Штатов и до середины XX в. Россия всегда занимала враждебную позицию, а ее действия в российско-американских отношениях были продиктованы эгоистическими устремлениями. Для Т. Бейли царский и коммунистический режимы были одинаково деспотичны и по своим характеристикам были присущи больше азиатским, чем европейским странам (Ibidem. Р. 108−135, 142).

34 Filene P. Americans and the Soviet Experiment. 1917;1933. — Cambridge: Harvard University Press, 1967; Margulies S. The Pilgrimage to Russia: the Soviet Union and the Treatment of Foreigners, 1924;1937. — Madison: University of Wisconsin Press, 1968. Последняя изучала способы воздействия на американцев, которые посещали СССР. По ее мнению, главной причиной, влиявшей на формирование восприятия, были личные убеждения гостей, основанные на американской культуре, а не советская пропаганда. (Margulies S. Op.cit. Р.281).

35 В частности, говоря об усилении негативного отношения к России в начале XX в., они отмечали растущую экономическую конкуренцию и столкновение интересов обеих стран на Дальнем Востоке Williams W.A. American-Russian Relations 1781−1947. — N.Y.: Rinehart & Co, 1952. P. 25−45- См. также Williams W.A. The Roots of the Modern American Empire: A Study of the Growth and Shaping of Social Consciousness in a Marketplace Society. — N.Y.: Random House, 1969. По более позднему периоду советско-американских отношений см. Gardner L. Economic Aspects of New Deal Diplomacy. — Madison: University of Wisconsin Press, 1964; La Feber W. America, Russia, and the Cold War 1945;1996. — N.Y.: McGraw-Hill, 1997; Kolko G. Confronting the Third World: United States Foreign Policy 1945;1980. — N.Y.: Pantheon Books, 1988.

36 Thompson A.W., Hart R.A. The Uncertain Crusade: America and the Russian Revolution of 1905. — Amcherst: University of Massachusetts Press, 1970; Levering R. B. American Opinion and the Russian Alliance 1939;1945. — Chapel Hill: University of North Carolina Press, 1976; Stoessinger J.G. Nations in Darkness: China, Russia, and America. — N.Y.: Random House, 1971. В аналогичном ключе выдержана работа Дж.Гэддиса. Gaddis J.L. Russia, the Soviet Union and the United States: An Interpretive History. N.Y.: McGraw-Hill, 1990. В это же время стали появляться работы, в которых формирование образа России в США не исчерпывалось политическими причинами. По мнению Ю. Аншела на него воздействовали географическая отдаленность двух стран, различия в политическом устройстве, уровне экономического развития и непохожесть национальных характеров. Влияние норм собственной культуры привело к тому, что экономическое отставание и отсутствие демократии зачастую приводили к выводам о нецивилизованности русского народа. The American Image of Russia 1775−1917. -N.Y.: Ungar, 1974. P.18.

37 Malia M. Russia under Western Eyes: From the Bronze Horseman to the Lenin Mausoleum. — Cambridge, L.: The Belknap Press of Harvard University Press, 1999; Дэвис Д. Э. Трани Ю.П. Кривые зеркала. США и их отношения с Россией и Китаем в XX веке. — M.: Вагриус, 2009.

38 Согласно автору, после Петра I Запад видел в России просвещенный абсолютизм и принимал ее как европейскую страну. (Malia M. Russia under Western Eyes. P. 15−84). После Наполеоновских войн, когда николаевская Россия стала главной консервативной силой в Европе, ее воспринимали как «восточный деспотизм». После реформ Александра II Россия вновь стала понятной европейской страной, хотя и на более низкой стадии развития. (Ibidem. Р.85−165,166−232). По мнению историка, с 1917 г. по 1991 г. постоянного и единого образа России в Европе не было из-за различного отношения к коммунистической идеологии. Для всех леворадикальных сил она стала моральным лидером. В тоже время правящая элита опасалась, что успехи социализма в России дадут новый толчок революционному движению в Европе, и одновременно испытывали страх перед военным могуществом СССР, особенно, после Второй мировой войны. (Ibidem. Р.357−391). Несмотря на связь отношения к России с событиями, которые происходили в ней и на ее роль в международных отношениях, М. Малиа считал, что гораздо большее влияние на ее восприятие оказывала внутренняя ситуация в европейских странах. (Ibidem. Р.415.).

39 Дэвис Д. Э. Трани Ю.П. Указ. соч. С. 22, 330. Исследователи выделили пять факторов такого отношения. Во-первых, наличие культурных и экономических контактов между США и Китаем с конца XIX в. и отсутствие таковых с Россией. Во-вторых, Китай не сопротивлялся влиянию американцев в XIX в., а Россия обладала силой и была независимой. В-третьих, эмиграция из Китая носила экономический характер, уехавшие оттуда люди сохраняли и пропагандировали традиции своей родины. Из России в США прибывала политическая эмиграция, которая распространяла в Америке негативный образ покинутой ими страны. В-четвертых, это отношение к И. С. Сталину как к диктатору, несмотря на то, что он был и союзником Америки, который до Второй мировой войны уничтожал своих противников, а после — противостоял США. В-пятых, это наличие в России антисемитизма и отсутствие такового в Китае. (Там же С.23−25).

40 Hunt М.Н. Ideology and U.S. Foreign Policy. — New Haven: Yale University Press, 1987; Cambell D. Writing Security: United States Foreign Policy and the Politics of Identity. — Minneapolis: University of Minnesota Press, 1992; Stepfanson A. Manifest Destinity. American Expansion and the Empire of Right. — N.Y.: Hill and Wang, 1995; Hixson W.L. The Myth of American Diplomacy. National Identity and U.S. Foreign Policy. — New Haven: Yale University Press, 2008.

41 Hixson W.L. Op. cit. P.368, Cambell D. Op. cit. P.259.

42 Engerman D.C. Modernization from the Other Shore: American Intellectuals and the Romance of Russian Development. — Cambridge, Massachusetts: Harvard University Press, 2003; Foglesong D.S. The American Mssion and the «Evil Empire»: the Crusade for a «Free Russia». — N.Y.: Cambridge University Press, 2007. Отдельные главы из его монографии были переведены. См.: Фоглесонг Д. С. Истоки первого американского крестового похода за «Свободную Россию» Торжество «миссионерского» мышления над русофилией, 1885−1905 гг. // Россия XXI. 2002. — № 5.URL:http://www.russia-21.ru/XXI/RUS21/ARXIV/2002/fogelsong 20 022. htm (дата обращения: 15.08.2005) — Он же. Американские надежды на преобразование России во время Второй мировой войны // Новая и новейшая история. — 2003. — № 1. — С.80−103.

43 Engerman D.C. Op.cit. P. 164. Д. Энгерман писал, что соединение неверных суждений о российском национальном характере («. наивные и ленивые русские») с убежденностью в том, что каждая страна должна стать похожей на США привели к заключению о том, что только сильное правительство может сделать отсталую Россию современной страной. В результате этого степень одобрения советской политики модернизации в 30-х гг. XX в. была такой, что и либералы и часть консерваторов оправдывали даже коллективизацию не считаясь с ее высокой социальной ценой. Ibidem. Р.283.

44 Сама концепция родилась на основе идей С. Хантингтона о «третьей волне демократизации». Согласно которому, «волна» началась в середине 1970;х гг. в Южной Европе (падение военных диктатур в Португалии, Испании и Греции), затем распространилась на Латинскую Америку, достигла некоторых стран Юго-Восточной Азии и, наконец, под влиянием коллапса коммунистических режимов и попыток перестройки в СССР, захватила страны Центральной и Восточной Европы. Схема «перехода к демократии» представлялась многим ученым линейной: авторитарный режим — переход — демократический режим. Экономические реформы должны были привести к возникновению и развитию капиталистических отношений, а политические — к построению демократии. Конечным результатом «перехода» должно было стать демократическое устройство общества (причем в качестве образца, как правило, мыслилась американская модель). Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце XX в. -М.: РОССПЭН, 2003.

45 Политологи и историки, придерживавшиеся концепции «транзита»: Г. Эллисон, Л. Арон, С. Фиш, К. Купчан, М. Малиа, М. Макфол, У.Одом. Экономисты: А. Аслунд, М. Голдман, Т. Густафсон, М. Мандельбаум, Дж. Сакс, Д.Йергин.

46 Aslund A. Think Again: Russia // Foreign Policy. 2001. — July/August. Issue 125. P.20−25.

47 Виной таких оценок, как считал экономист, были неверные подсчеты. По российской официальной статистике, ВНП за период с 1989 по 1998 г. вырос на 44%. Эту цифру А. Аслунд считал преувеличенной из-за особенностей коммунистической статистики. Из-за производства некачественной и ненужной продукции эти цифры следовало бы уменьшить на 20%. Aslund A. Op.cit. Р.22.

48 Ibidem.

49 Более того, А. Аслунд доказывал, что такие проблемы России как чрезмерное вмешательство государства в экономику, коррупция, высокие ставки налогов, неснижающаяся инфляция и ограниченная власть закона являются признаками недостаточных реформ.

50 Коэн С. Провал крестового похода. США и трагедия посткоммунистической России. — М.: АИРО-ХХ,.

2001.

51 Там же. С.47−48.

52 См. Foglesong D. S. The American mission and the «Evil Empire» .

53 Ibidem. P.6.

54 Ibidem P. 196.

55 Ibidem P.217−218.

56 Ibidem P. 208−210.

57 Straus I. Why are the American media, both liberal and conservative, so unanimously anti-Russian? URL: http://www.cdi.org/russia/johnson/Russia/US Media — JRL l-19−05.htm (дата обращения 19.08.2007). Русский перевод статьи. Строе А. Почему американские СМИ — как либеральные, так и консервативные — настроены одинаково антироссийски? URL: http://www.inosmi.ru/translation/216 552.html (дата обращения 19.08.2007).

58 Ibidem.

59 Ibidem.

60 Ibidem.

61 Ibidem.

62 Ibidem.

63 См. Баталов Э. Я., Журавлева В. Ю., Хозинская K.B. Указ.соч. С. 81, Ужегова З. А. Указ.соч. С. 15. Находящийся в указанных хронологических рамках сюжет о военном конфликте в Чечне в данной работе был затронут косвенно, поскольку аспект политической борьбы внутри российской элиты по поводу отношения к республике не рассматривался консервативными и либеральными авторами. Основное внимание первых было уделено доказательству возродившихся «имперских амбиций» России и ее агрессивности, а вторых заботил вопрос о негативном влиянии военного конфликта на ход экономических реформ в России.

64 Данные неправительственной организации Audit bureau of circulation. URL: http://www.accessabc.com/services/circulation.htm (дата обращения 02.03.2008). См. также Emery М.С. The press and America: an interpretive of the mass media. Boston: Allyn and Bacon, 1996. P.671−677.

Самые массовые ежедневные газеты США в середине 1990;х имели следующий тираж: «The Wall Street Journal» — 1,75 млн.экз., «USA today» — 1,65 млн.экз., «The New York Times» — 1,07 млн.экз., «The Los-Angeles Times» — 1,06 млн.экз. Ibidem. P. 584−589.

65 Из рассмотренных в диссертации публицистов так произошло с Д. Саттером и С.Коэном. См. Саттер Д. Тьма на рассвете. Возникновение криминального государства в России. — М.: О.Г.И., 2004; Коэн С. Провал крестового похода. США и трагедия посткоммунистической России. — М.: АИРО-ХХ, 2001.

66 На самого У. Бакли большое впечатление произвела книга Р. Кёрка «Консервативный взгляд», которая вышла в свет в 1953 г. В ней автор разошелся с общепринятым тогда мнением об отсутствии в США собственной консервативной традиции. Р. Кёрк попытался проследить интеллектуальную преемственность от Э. Бёрка до консерваторов США начала 50-х годов XX в. Это стало точкой отчета для У. Бакли, который попытался объединить разрозненные группы консерваторов.

67 Фьюжионизм стал политическим термином в США. Сторонники коалиции выступали за активное противодействие СССР и усиление власти правительства во внутренней политике. Был популярен во время президентства Р. Рейгана и после 1994 г, когда республиканцы выиграли выборы в Конгресс. Идею коалиции критиковали традиционные консерваторы, в частности, Р. Кёрк и П.Бьюкенен.

68 Byron Y. The Life and Death of The American Spectator // Atlantic Monthly. — 2001. — November. — P.41. Журналисты, спонсируемые миллионером Р. Скайфом, попытались найти доказательства противозаконной деятельности У. Клинтона на посту губернатора Арканзаса. Размер финансирования -1,8 млн долларов. Попутно отметим, что Р. Скайф спонсировал журнал с 1970 г. Журналистское расследование не принесло результатов. В редакции возник скандал по поводу нецелевого использования средств. Появились даже подозрения, что те, кто осуществлял расследование, подкупали свидетелей. В результате был смещен издатель и уволены три члена правления. К тому же выяснилось, что передача денег была не вполне законна с юридической точки зрения. Журнал по налоговой классификации проходил как образовательная или благотворительная организация, которой запрещено принимать участие в политических кампаниях. В этой же категории находились и два фонда Р. Скайфа, через которые поступали деньги. Тираж издания снова начал падать и к 1998 г. достиг 75 тыс. экземпляров.

69 Kirkpatrick J. Dictatorships & Double Standards // Commentary. — 1979. November. URL: http://www.commentarymagazine.com/article/dictatorships-double-standards/ (дата обращения 11.04.2008).

70 С марта 2007 г. выходит один раз в две недели.

71 Финансовую поддержку оказали одна из самых состоятельных женщин Америки Д. П. Уитни и ее муж банкир и дипломат У. Д. Стрэйт, которые и стали собственниками журнала.

72 Правда в 1980 г. поддержал умеренного республиканца Д. Андерсона, который выдвигался в качестве независимого кандидата, а не демократа Д.Картера.

73 В сфере внутренней политики издание стало более консервативным из-за редакционной политики. Дело в том, что в 1990 г. пост редактора занял британский католик Э. Салливан, который придерживался либертарианских взглядов. Из-за несогласия с ним из редакции ушли упоминавшиеся М. Кинсли и Х. Херцберг, первый в журнал «The New Yorker», а второй в сетевое издание «Slate». «The New Republic» напечатал нехарактерную для либерального издания статью, которая имела широкий резонанс, о том, что чернокожие менее интеллектуально развиты, чем белые, в силу генетических особенностей. При обсуждении статьи почти весь штат издания заявил о своем уходе в случае опубликования материала. Когда статья все же вышла, то более десятка авторов и сотрудников журнала напечатали опровержения, в которых отмежевывались от политики редактора. Еще одна нашумевшая нетипичная статья для либерального издания была посвящена критике плана Х. Клинтон реформировать систему здравоохранения. Новый редактор неоконсервативно настроенный М. Келли продолжил критику Клинтонов, но уже адресовал замечания самому президенту. После М. Келли этот пост с 1997 по 1999 г. занимал Ч. Лэйн, но позиция журнала осталась неизменной.

74 Поскольку журнал существует полтора столетия, то это издание со сложившейся репутацией и весьма уважаемое. В числе своих авторов журнал называет А. Эйнштейна, М. Л. Кинга, Л. Троцкого, Ф. Д. Рузвельта, экономиста Дж.К.Гэлбрейта, Ж-П.Сартра, Д. Стейнбека и Г. Видала.

75 Освальд Виллард (1872−1949) незаурядная личность в политической истории США XX в. Его отецжелезнодорожный магнат женился на Х. Гаррисон дочери известного аболициониста У. Л. Гаррисона. После окончания Гарварда в 1893 г. он начинает публиковаться в изданиях своего отца. Отстаивал идею свободной торговли, выступал за предоставление прав неграм, критиковал войны за границей, которые вели США. О. Виллард был основателем Американской антиимпериалистической лиги, казначеем Национальной ассоциации содействия прогрессу цветных народов. Он поддержал Новый курс Ф. Рузвельта, но позже критиковал его за усиление роли бюрократии в обществе, т.к. считал это первым шагом Америки к фашизму. В конце Второй мировой войны осудил налеты авиации США и союзников на Дрезден и Токио. Был последовательным противником «холодной войны» и политики Г. Трумэна.

76 Купила его у М. Вертейма, которому журнал был продан О.Виллардом.

77 Фрида Кичвей (1893−1976) — дочь известного пацифиста Джорджа Кичвея.

78 Адвокат по образованию он примкнул к левому движению в 30-е годы на волне угрозы фашизма, хотя сам никогда не состоял в компартии. Тем не менее, директор ФБР Дж.Э.Гувер внес его фамилию в список лиц, подлежащих задержанию в случае нестабильной ситуации в стране.

79 С 1995 по 2005 г. он был издателем журнала. В настоящее время сохранил за собой пост заслуженного (почетного) издателя.

80 Она также является одним из совладельцев журнала. В 1995 г. В. Наваский собрал группу инвесторов, чтобы выкупить издание, которое приносило убытки на 500 тыс. долларов в год, у банкира А.Картера. В число покупателей вошли писатель Е. Доктороу, актер ГШьюмэн и П. Нортон создатель программного обеспечения «Norton Utilities» .

81 Гуревич, А .Я. Проблема ментальностей в современной историографии // Всеобщая история: Дискуссии, новые подходы. Вып. 1. М.: Наука, 1989. С. 79. Аналогичное понимание термина «ментальность» присутствует в работах других исследователей. См. Бессмертный Ю. Л. История на распутье // Споры о главном: Дискуссии о настоящем и будущем исторической науки вокруг французской школы «Анналов». М.: Наука, 1993. — С. 3−15- Дюби Ж. Развитие исторических исследований во Франции после 1950 г. // Одиссей. Человек в истории. — М.: Наука, 1991. — С. 48 — 59- Шкуратов В. А. Историческая психология. Ростов-на-Дону: Смысл, 1997. СЛ13−121.

82 Правомерность такого подхода обоснована П.Берком. Берк П. Сила и слабости ментальностей // История ментальностей и историческая антропология: Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. М.: Институт всеобщей истории РАН, РГГУ, 1996. С.56−60.

83 Мандру Р. Франция раннего Нового времени. Эссе по исторической психологии. М.: Территория будущего 2010. С.103−107- Jle Гофф. Ж. Цивилизация средневекового Запада. — Екатеринбург: «У-Фактория» 2005. С.159−237- Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. — М.: Искусство, 1984. С.43−130.

84 Существуют работы, в которых предметом изучения является одна из составляющих чувства национальной идентичности — идеи универсализма. См. Foglesong D. Op.cit.

85 Новая философская энциклопедия т.2. — М.: Мысль, 2000. С.81−82. Термин «идеология» был введен во Франции в конце XVIII века А. Д. де Траси, который вместе с Э. де Кондильяком пытался создать науку об общих принципах формирования идей и основы человеческого знания. Будучи последователем сенсуалистической гносеологии Дж. Локка, А. де Траси ввёл данный термин для обозначения учения об идеях, понимаемого им как учение об общих закономерностях происхождения идей из содержания чувственного опыта. Учение должно было стать основой для руководства в науке и в социальной жизни. Поэтому Д. де Траси видел в идеологии систему знаний первооснов морали, политики, права.

86 Академическая энциклопедия относит ментальность и идеологию к формам общественного сознания. (См. Новая философская энциклопедия т.2 М.: Мысль, 2010. С. 81, 525). Указывая при этом, что ментальностьэто глубинный уровень коллективного сознания и что она «связывает высокорационализированные формы сознания (науку, философию, политическую идеологию) с миром бессознательных структур, с неосознанными культурными кодами.». (Там же С.526).

Заключение

.

Проведенный анализ свидетельствует, что в рассуждениях о России у всех американских авторов без исключения присутствовала жестко заданная схема: «наши и не наши», «хорошие против плохих». Предпосылкой возникновения такого дихотомизма мышления послужил морализм. Идеи составлявшие концепцию «американской исключительности» придали направленность поиска «наших»: консерваторам были нужны те, кто был готов обеспечить США безопасность (т.е. пойти на уступки в сфере внешней политики), а либералам — те, кто хотел перестроить экономику по американским рецептам. Консерваторы и умеренные либералы посчитали, что их чаяниям отвечает Б. Н. Ельцин и его реформаторское окружение, а левые либералы — «Гражданский Союз», а потом КПРФ.

Дихотомизм мышления, основанный на морализме и подкрепленный комплексом идей об «американской исключительности», не позволил умеренно-либеральным и консервативным авторам увидеть эклектизм оппозиции в 1993 г., эволюцию КПРФ и неоднородность ее электората, а левым либераламсоглашательскую позицию руководства компартии.

Ментальной основой консервативного восприятия была идея исключительности Америки, действие которой усиливалось повышенной тревожностью по отношению к будущему. Их влияние проявилось в двух характерных особенностях: во-первых, в уверенности в том, что Россия не может воспринять американский опыт, а во-вторых, в отношении к ней как к внешнеполитической угрозе для США. Из убеждения о том, что Россия не может воспринять американский опыт, вытекал скепсис и быстрое разочарование в отношении экономических реформ, а также явное безразличие к выборной кампании 1996 г. со стороны консервативных авторов.

Неверие в возможность реформирования России сочеталось у американских консервативных публицистов с отношением к ней как к угрозе, которое проявилось в 1993 г. после успеха ЛДПР на парламентских выборах. Первая Чеченская кампания, отставка ряда проамерикански настроенных политиков и вовсе привели часть авторов к откровенно алармистскому восприятию России. Даже те из них, кто считал, что она не представляла угрозы для США, продолжали относиться к ней как враждебному государству, хотя и неопасному. Непосредственной причиной такого отношения было наследие «холодной войны», а ментальной предпосылкой подобной оценки служила идея собственной уникальности совместно с повышенной тревожностью.

Положительные оценки российских политических деятелей консервативными публицистами, в первую очередь, были связаны с их готовностью идти на уступки по вопросам мировой политики. Вторая причина позитивного отношения к российским реформаторам вытекала из того, что их экономическая программа совпадала с экономическими воззрениями самих консерваторов. Соответственно, и неприятие оппозиции («Гражданского союза», КПРФ) было связано с их лозунгами антиамериканской политики, и только затем с их экономической программой социал-демократического характера. Вследствие отмеченных особенностей, освещение российских политических событий в консервативных изданиях нельзя назвать ни достаточно полным, ни объективным.

Ментальной основой либеральных оценок служила идея универсализма, с присущим ему прозелитизмом. Универсализм подкреплялся акцентуированным оптимизмом по отношению к будущему. Их влияние проявлялось в двух характерных особенностях восприятия России либеральными авторами: во-первых, в уверенности в том, что Россию можно реформировать, а, во-вторых, это реформирование мыслилось по американскому образцу.

Благодаря влиянию уверенности в возможность реформировать Россию в статьях либеральных публицистов гораздо больше внимания было уделено преобразованиям в стране и президентским выборам 1996 г., чем у консерваторов. Даже после Чеченской кампании и отставки российских реформаторов они сохраняли надежду на их продолжение.

Вторая характерная черта восприятия либеральных авторов являлась следствием первой: идея реформирования мыслилась ими как преобразование по американскому образцу, Россия воспринималась как «ученик Америки». Эта черта проявилась в их оценке выборов, которые при всех отмеченных ими же нарушениях были расценены как «шаг к построению демократии» .

Если в отношении оценки политического развития России среди либеральных авторов был минимальный консенсус, то в вопросе направления ее социально-экономического развития они конфликтовали друг с другом, что отразилось на их политических симпатиях. В основе представлений умеренных либералов лежала схожая с консервативной модель экономики, которую отличала несколько большая роль государства, чем это представляли себе правые авторы, поэтому они поддерживали апологетов реформ в России, в первую очередь, Б. Н. Ельцина и одновременно критиковали его противников.

Идеалом левых либералов, придерживающихся социал-демократических взглядов, была смешанная экономика с большой ролью государственного сектора в ней, поэтому они считали, что России необходима такая же и откровенно симпатизировали «Гражданскому Союзу», а затем КПРФ, а также активно критиковали Б. Н. Ельцина, который претворял в жизнь неприемлемый для них образец экономики и нарушал политические права оппозиции.

Хотя левые либералы настаивали на своем варианте социально-экономического развития России, отметим, что, учитывая ее исторический опыт, он подходил ей больше, чем «шоковая терапия». Несмотря на то, что они также как и умеренно-либеральные авторы проявляли прозелитизм мышления, выразившийся в советах администрации У. Клинтона не допустить отмены выборов, их изложение российских событий было наиболее объективным среди американских публицистов, благодаря свойственному социал-демократической идеологии интернационализму и критическому восприятию собственной власти. Они видели неоднородность оппозиционного Б. Н. Ельцину лагеря, верно оценили социальную сущность конфликта между президентом и парламентом. Их единственных не испугал имперский популизм Б. Н. Ельцина перед выборами, они наиболее полно перечислили совершенные в ходе избирательной кампании нарушения, и, наконец, они единственные, кто критиковал собственное правительство за вмешательство в российскую внутреннюю политику. Получается, что чем меньше оценки авторов статей опирались на ментальные категории собственной культуры, тем больше их выводы соответствовали российской действительности.

Политические события внутри СССР/России, США или на международной арене приводили к тому, что консервативное или либеральное видение становилось доминирующим в американском общественном сознании. Под влиянием противостояния в рамках «холодной войны» и в определенной мере экономического кризиса в США на рубеже 1970;х — 1980;х гг. консервативные оценки о невозможности преобразовать СССР и о его агрессивном характере преобладали в американском обществе до середины 1980;х гг. Политические и социально-экономические изменения в СССР/России во второй половине 1980;х — первой половине 1990;х гг. привели к доминированию либерального дискурса о России в американском общественном мнении. В этот период Россию пытались преобразовать по собственному образцу и видели ее в статусе «ученика Америки». Отсутствие результатов реформ, возврат России к самостоятельной внешней политике вновь привели к доминированию консервативных оценок во второй половине 1990;х гг. в США.

Между либеральным и консервативным восприятием России не существует непреодолимой границы из-за амбивалентной связи ментальных категорий, поэтому можно утверждать наличие двойственного отношения к России в США, которое является основой ее образа. Такое отношение, обусловленное влиянием ментальности, сохранится, в ближайшей и долгосрочной перспективе: внутриполитические события и процессы на международной арене могут только приводить к доминированию консервативных или либеральных оценок в отношении России в американском общественном сознании.