Октябрьская революция 1917 года

Оглавление Введение Глава 1. Характер октябрьских событий в советской и постсоветской историографии

1.1 Оценка событий Октября 1917 года

1.2 Характер октябрьских событий в советской и постсоветской историографии Глава 2. Вопрос о закономерности и случайности Октябрьской революции в освещении советской и постсоветской историографии Заключение Библиография

Введение

Тема закономерности и случайности и в наше время сохраняет актуальность, т.к. идеи Октября будут и далее ряд лет оказывать огромное влияние на ход развития России, ведь метод обращения в прошлое с целью более глубокого уяснения проблем настоящего давно уже взят на вооружение человечеством. История свидетельствует: социальные силы тех стран, которые извлекли из опыта российского 1917 года наиболее важные уроки, выиграли в процессе модернизации своих общественных структур. И нам пора конструктивно отреагировать на приобретения и издержки своего героического, трагического и противоречивого прошлого. И по сей день в журналах публикуются статьи, а в них — разные подходы к изучению проблем, связанных с Октябрьской революцией. Эта тема будет актуальна до сих пор, ибо у страны, не имеющей прошлого, нет будущего.

Историография К заслугам советской историографии можно отнести то, что в советское время было опубликовано огромное количество работ о революции.

До 1987 г. наука анализировала те или иные аспекты истории России, не ставя под сомнение истинность устоявшейся исторической схемы. Возможность и необходимость выдвижения новых гипотез появилась в ходе общеполитического кризиса, начавшегося в 1987 г.

Состояние науки находится в тесной связи с состоянием общества и государства. Новые политические идеи, всколыхнувшие страну во 2-ой половине 80-х гг., не могли сразу преобразоваться в готовые научные концепции, стоявшие ближе к истине, чем прежние. Скорее даже был сделан шаг назад: под влиянием антикоммунистических настроений и в условиях изменившейся политической ситуации, появилось большое число работ, где утверждалось, будто первопричиной всех бед народов России явились большевики: их организационные принципы, разработанные В. И. Лениным, и марксистская доктрина. Этот вывод был предопределен несколькими обстоятельствами.

Во-первых, — влиянием прежней методологии: догматического марксизма, ориентирующего исследователя на рассмотрение всех процессов через призму решений РКП (б) — КПСС. Являясь правящей, КПСС долгие десятилетия настойчиво внушала массам мысль, что именно она стоит во главе всех социально-политических и экономических свершений. Во 2-ой половине 80-х гг. новая методология еще не сформировалась, поэтому вполне естественно, что внимание исследователей оказалось приковано к доказательству ошибочности и упрощенности старой.

Во-вторых, о многих сторонах и результатах деятельности КПСС общество и исследователи просто не знали, т.к. важнейшие документы были упрятаны в архивы. Когда же архивы и спецхраны начали раскрываться, обнаруженное оказалось неожиданностью. В результате, многие историки отреагировали как простые граждане: назвали следствие причиной.

В конце 80-х гг. началось переосмысление событий 1917 г. и существовавшей историографии.

Большинство историков 90-х гг. стало критически оценивать положение о наличии в России к началу 1917 г. предпосылок для буржуазной или социалистической революции. Каждый приходил к этому через изучение своей темы. Основной импульс был задан в связи с изучением политической истории. Так, крупнейший современный исследователь В. В. Шелохаев считает: социальная базу у всех политических движений оказалась очень узкой, поэтому «любые модели социального переустройства не имели реальных материальных предпосылок для их реализации».

Труды В. И. Ленина являются бесценным источником по истории Октября и вместе с тем содержат обобщение героического опыта большевистской партии и трудящихся России — начало начал историографии нашей великой революции. Для нашей работы были привлечены следующие его работы: «Апрельские тезисы», «Государство и революция», «Кризис назрел», «Большевики должны взять власть». Из воспоминаний Л. Д. Троцкого — его книга «Преданная революция».

К 50-летию Великой Октябрьской революции вышел 1-й том трехтомной монографии И. И. Минца «История Великого Октября». Это был плод многолетней работы автора над историей пролетарской революции в России. Участник Великой Октябрьской революции, И. И. Минц еще в конце 20-х гг. принимал участие в подготовке 4-ого тома «Истории ВКП (б)» под редакцией Е. М. Ярославского. В центре научного исследования Минца — личность В. И. Ленина, его вклад в победу революции. Заслугой автора «Истории Великого Октября» является рассмотрение ленинской теории социалистической, составных её частей и прежде всего учения о вооруженном восстании в развитии.

Также были использованы различные публикации следующих советских историков: П. В. Волобуева и его работы «1917 год: была ли альтернатива?» и «Октябрьская революция: новые подходы к изучению» (последняя была написана совместно с историком В.П. Булдаковым); В. И. Коротаева и работа «Революция 1917 г.: авантюра или закономерность?», А. Х. Бурганова — «Была ли возможность создания демократического правительства после Октябрьской революции?»; А. И. Токарева — «Была ли альтернатива Октябрьской революции?» т.д.

Объектом нашей работы является Великая Октябрьская Социалистическая революция 1917 года.

Предметом работы является характер революции 1917 г.

Цель — сравнить советскую и постсоветскую историографию по вопросу о закономерности и случайности Октябрьской революции.

Для достижения указанной цели были поставлены и решены следующие 3 основные задачи: во-первых, выявить характер революции 1917 г.; во-вторых, попытаться проследить на основе изучения разных источников, в чем состояла закономерность революции и в чем её случайность и, в-третьих, выразить свое отношение к альтернативности революции.

Для нашей работы наиболее предпочтителен сравнительно-исторический метод, так как цель работы — сравнить конкретные исторические события.

историография октябрьский революция постсоветский

Глава 1. Характер октябрьских событий в советской и постсоветской историографии

1.1 Оценка событий Октября 1917 года В истории каждого народа имеются события, которыми он гордится, на которых воспитывает новые поколения. Есть в истории народов и такие исторические эпохи, которые постоянно вспоминает и принимает с благоговением все или во всяком случае значительная часть человечества. Среди этих исторических событий особенно выделяются и выдвигаются на первый план революции. Преобразуя коренным образом жизнь того или иного народа, переворачивая все общественное устройство страны, они не могут не влиять на общий ход истории человеческого общества, — таков взгляд И. И Минца. Минц И. И. Великая Октябрьская Социалистическая революция и прогресс человечества. М., 1967 г. С. 5.

Прежде чем давать оценку этому важнейшему в истории России событию, попробуем разобраться, что же обозначает понятие революция?

Революция — глубокое качественное изменение в развитии каких либо явлений природы, общества или познания. Наиболее широко понятие революции применятся для характеристики общественного развития. Большая Советская Энциклопедия.

Революция — в социально-политической сфере — насильственное овладение государственной властью лидерами массовых движений с целью (действительной или провозглашаемой) осуществления общественных реформ. В отличие от переворотов революция пользуется массовой поддержкой.

Революция отличается от путчей, заговоров и других верхушечных действий локальных групп людей тем, что их не придумывают. Они, с одной стороны, являются порождением антагонистических противоречий, а с другой — способом их разрешения и перехода к новой, более высокой и прогрессивной ступени общественного развития. В них участвуют широкие народные массы, кровно заинтересованные в удовлетворении своих экономических, политических, духовных интересов, в ниспровержении старых, несправедливых порядков.

Буржуазные и реформистские критики Октября пропагандируют заведомую ложь, будто наша революция свершилась как заговор кучки большевиков, без участия народных масс и даже против их воли. Но факты истории начисто опровергают эти измышления. До тех пор, пока большевики не имели поддержки большинства трудящихся, они решительно выступали против призывов к свержению буржуазного Временного правительства, поставив этот лозунг на очередь дня лишь осенью 1917 г., когда против власти буржуазии выступили подавляющая часть рабочего класса, половина солдат 7-миллионной армии, широчайшие массы крестьянства, поднявшегося на восстание против помещиков по всей стране. Умело соединив борьбу за демократию с борьбой за социализм, большевики обеспечили громадный перевес революционных сил над силами контрреволюции, что обеспечило победу Великой Октябрьской социалистической революции.

Немецкий историк Б. Бонветч начал трактовать феномен революции 1917 г. как составную часть более широкого процесса изменений, или «модернизации», у истоков которого стояла «революция сверху», происшедшая при Александре II. Историки этого направления уделяли преобладающее внимание проблемам индустриализации России и её последствиям, т. е. формированию в России более современного способа производства и производственных отношений в рамках старого сословно-феодального порядка. Противоречия этого периода, в течение которого происходили структурные изменения, когда сближались понятия «революция» и «эволюция», стали предметом дискуссии. Бонветч Б. Русская революция 1917 г. // Отечественная история.1993.№ 4.С.186.

Б. Бонветч считает, что советские историки, в отличие от западных, имели в своем арсенале несколько иные проблемы, ибо «дискутировался вопрос не о социально-экономическом и политическом кризисе», а его особенностях. Сама же неразрешимость кризиса, приведшая к «революционной ситуации» и, в конечном счете, и к самой революции, вообще при этом не подвергалась сомнению, ибо спор в основном шел лишь о том, был ли вызван данный кризис высокой степенью развития капитализма или же, напротив, его низким уровнем. Там же. С. 188.

Международное право признает революцию, как крайнюю меру протеста народа любой страны против нестерпимых условий жизни.

Любая революция по определению незаконна, ибо законы создают правящие классы в своих интересах. И, если жизнь в рамках этих законов становится для народа нестерпимой, происходит революция. Побеждает же революция, если её идеи, её лозунги принимает народ. Что и произошло в Великом октябре 1917;го. Голодные, бесправные, малограмотные люди сердцем почувствовали, что защитить революцию, — значит защитить будущее своих детей и внуков. Больше четырёх лет народ защищал новые идеалы в жестокой войне против свергнутых правителей и чуть ли не полутора десятков стран, пришедших им на помощь, чтобы урвать и свой корыстный интерес в растерзанной нашествием России. Революция победила, так как её идеалы поддержал народ. Там же. С. 189.

91 год назад в истории Российского государства произошло событие без преувеличения мирового масштаба. Событие это получило название Великая Октябрьская социалистическая революция. Шли годы, и в сознание советских людей постоянно внедрялась мысль о благах, которые принесла с собой революция и которые в конце концов приведут к светлому будущему — коммунизму. История прошлого обязательно даёт свои оценки, однако развитие общественной мысли, коренные изменения в социально-экономической жизни страны оценки эти меняют, не приспосабливая их к политической конъюнктуре, но устанавливая приближение к истине. Так происходит и с Октябрем 1917 года, отношение к которому, естественно, не могло не измениться. Об этом «Парламентская газета» попросила высказаться законодателей в октябре 2006 г. «Парламентская газета». 25/10/2006

" Парламентская газета" предложила законодателям ответить на три вопроса:

1. Что это было: Октябрьская революция или октябрьский переворот?

2. Какой след это событие оставило в вашей жизни?

3. Как, на ваш взгляд, изменится отношение к Великой Октябрьской социалистической революции, если вообще изменится?

Олег Морозов депутат госдумы, первый заместитель руководителя фракции «Единая Россия» :

Исторические события должны оцениваться объективно.

1. Если говорить о способе завоевания власти, это был особого рода переворот. Один американский исследователь высказал верную мысль: большевики подобрали власть, которая валялась на мостовых Петрограда. Все, что я сейчас читаю о состоянии того правящего класса, о людях, которые тогда управляли страной, свидетельствует о том, что формула «низы не хотят, верхи не могут» применительно к Октябрьской революции особенно верна во второй своей части — «верхи не могут». Абсолютно коррумпированная продажная власть, разлагающийся правящий класс, прогнившая царская семья — моральные извращенцы, о многих из них известны вещи, которые стыдно говорить вслух. Конечно, такой класс не мог удержать власть, он ее просто утерял. Пришла горстка волевых сильных людей и эту власть забрала.

С точки зрения социально-политических последствий и социально-экономических результатов, Великая Октябрьская социалистическая революция — это революция. Произошла смена строя, целая эпоха пришла на смену старой, и сегодня не отдавать должное тому, что в итоге произошло, значит быть просто необъективным человеком. Я не разделяю идей большевизма и действий людей, которые в 1917 году пришли к власти, но не могу не отдать им должное. Это была эпоха гигантов. Другое дело, что служили они не тому богу, не тем пророкам. Многие преобразования тогда совершались через бесконечное насилие. Беда этих людей и такого рода эпох — упоение насилием, возведение насилия в культ.

2. В личном плане Великая Октябрьская социалистическая революция — семейная трагедия. Мой дед по линии отца был призван в Красную Армию в самом начале Гражданской войны и попал в особый отряд ЧК. Он столько крови видел и сам столько крови пролил, что на всю жизнь остался искалеченным человеком. Я двенадцатилетним парнем говорил с дедом о его прошлом, он умер в 1965 году, но не могу даже повторить ту цифру, которую он мне сказал, когда я его спрашивал, сколько на тебе душ. Дед уходил на Гражданскую войну, будучи абсолютным трезвенником, а вернулся спившимся человеком. Ему было 28 лет.

Если говорить о другом периоде, когда жизнью нашей страны безраздельно руководила КПСС, то при всей неоднозначности этого руководства у этой партии можно многому поучиться. Считаю, например, что работа с кадрами в стране была построена куда эффективней, чем сегодня.

Алексей Литвин придерживается того мнения, что любая революция — это катастрофа, трагедия. Прежний порядок рушится, и обломки его давят миллионы людей. Разорванные социальные связи топят общество в «войне всех против всех». Но в то же время революции, несмотря на свою разрушительную силу, приносят свою пользу. Они постигают страдающие от них общества не просто так, а лишь тогда, когда эти общества не могут решить некие проблемы обычным, мирным путём, когда долгими и упорными действиями своей элиты они сами оказываются в таком безвыходном положении, что их единственный шанс на сохранение своего существования — попытка разрубить гордиев узел. Это не значит, что революция обязательно принесёт решение неких проблем.

Октябрьская революция представляла собой действительно величайшую Революцию во всемирной истории. Если отвлечься от сугубо лингвистического подхода (в конце концов, в переводе с любого из Романо-германских языков «революция» и есть «переворот») и посмотреть правде истории в глаза, то нетрудно заключить, что события одного дня 25 октября в одном отдельно взятом Петрограде в самом деле можно толковать как переворот. Между прочим, именно так и называли нередко эти события Ленин и большевики. Но уже на следующий день, когда зародившаяся в столице волна мощных общественных потрясений покатилась по стране, вовлекая в настоящее историческое творчество многомиллионные массы, переворот стал революцией в самом истинном, самом высоком значении этого слова. Так что напрасно идеологи и пропагандисты нынешнего режима ерничают, вымарывая из статей, учебников и кинофильмов слово «революция» и заменяя его кажущимся им уничижительным понятием «переворот». Этим они лишний раз доказывают свою слабую осведомленность, в том числе и в вопросах, касающихся прошлого. Революции нельзя заранее предсказать. Они не зависят от желания людей, а представляют собой результат сложного переплетения и обострения общественных противоречий, взаимодействия множества факторов. Порой сама власть, правящая верхушка, господствующие классы осознанно или неосознанно толкают на революционные выступления массы людей, доведенных до отчаяния порочным политико-экономическим курсом, абсолютно не считающимся с чаяниями и жизненными интересами, с традициями и менталитетом населения. Литвин А. «Революция или переворот?» // Коммуна.№ 10.С.15

Переворотов, в том числе и дворцовых, в истории России было много, достаточно вспомнить смену царей и императоров в средние века. Этот переворот, приведший к власти партию большевиков и ее лидеров, не отличался бы от остальных, если бы не последующие за этим действия, направленные на революционные преобразования общества. Когда Троцкий придумал название правительства — Совет народных комиссаров и появился председатель Ленин и члены его кабинета, это было результатом переворота. Но когда стали приниматься декреты о земле и мире, они означали, особенно первый — о передаче земли крестьянам, передел собственности и аграрную революцию.

В советское время значение Октябрьской революции оценивалось сугубо положительно, более того, Великий Октябрь называли главным событием XX века. Действительно, результаты этой революции предопределили развитие России более чем на семь десятилетий и оказали значительное влияние на развитие коммунистического движения в мире. Но они же показали иллюзорность надежд добиться всеобщего счастья и радости строительством социалистического общества насильственным, жестким, беспощадным методом. Осмысливая то, что произошло в стране в результате победы идеологии большевизма, можно утверждать: нельзя рассчитывать на «прыжок в социализм» или «возвращение в мировую цивилизацию» путем «прыжка через пропасть». Это все из области утопии, ибо любая общественная идея, игнорирующая или насилующая природу человека, обречена стать кровавой смутой.

1.2 Характер октябрьских событий в советской и постсоветской историографии Прежде чем переходить к характеру революции 1917 года, для начала выясним, какие вообще существуют виды революций.

Демократические революции (их еще называют буржуазными) решают проблему социального и политического равенства в обществе. Человеческая природа такова, что для человеческой личности нетерпимо неравенство. И любое социальное или политическое неравенство — это явление временное, пусть оно даже и длится столетиями или тысячелетиями. Самоваров А. Октябрьский переворот. Власть и народ.

Социалистическая революция — это пролетарская революция, высший тип социальной революции, осуществляющей переход от капиталистической общественно-экономической формации к коммунистической формации. Согласно марксистской теории, социалистическая революция — пролетарская революция, при которой происходит взятие власти рабочим классом, ликвидация противоречий между всеми слоями общества, установление новой государственной структуры, ликвидация эксплуатации человека человеком, господство общественной формы собственности, союз рабочего класса со всеми социальными слоями трудящихся.

Социалистическая революция в широком смысле слова охватывает весь переходный период от завоевания власти рабочим классом до построения социализма. Как писал К. Маркс, «Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата».

Буржуазная революция — это социальная революция, основной задачей которой является уничтожение феодального строя или его остатков, установление власти буржуазии, создание буржуазного государства; в зависимых и колониальных странах буржуазная революция направлена также на завоевание национальной независимости. Буржуазная революция является на определенном этапе исторически необходимой и прогрессивной, выражая потребности развития общества.

Социалистическая революция решает не просто проблему повышения благосостояния трудящихся, она решает вопрос о жизни и смерти человечества. Не просто сделать всех людей богатыми, а освободить человечество из-под власти капитала, избавить общество от неизбежно порождаемых этой властью неразрешимых проблем, в конце концов, обеспечить человечеству выживание, а затем и настоящую жизнь, — вот какую задачу должна решить социалистическая революция.

Социалистическая революция была крайне необходима, её требовала сложившаяся в то время в России ситуация, неспособность оказавшегося у власти Временного правительства решить многие назревшие вопросы, в том числе о войне и хлебе насущном. Первыми декретами советской власти были декреты о земле, о мире, о том, чего так долго ждал народ. Да, революции не бывают бескровными, каждая противоборствующая сторона с оружием в руках отстаивает свои права, убеждения, идеалы. И побеждает тот, у кого больше сил, кому верят массы и на чьей стороне правда.

Если сравнить две точки зрения (В.И. Ленина и Л.Д. Троцкого) о характере революции, то можно найти общее. Сходство между Лениным и Троцким состоит в отрицании наличия социализма в России. Разница — не только в полтора десятка лет, а — в принципе. Для Троцкого Октябрьская революция — социалистическая, для Ленина — продолжение буржуазно-демократической февральской революции; для Троцкого социалистическая революция — позади, для Ленина — впереди; для Троцкого — нужна лишь «дополнительная революция», Ленин пишет о продвижении социалистической революции, которая, добавим, не наступила и до наших дней. Альтернативы, № 4.1996. С.164: Российский экономический журнал, № 3.1996. С. 76. Моя позиция — на стороне В. И. Ульянова: в тридцатые годы «впереди была» не «дополнительная революция» против бюрократии, а социалистическая революция против буржуазии.

В России 1917 года произошло то, о чем за пол века ранее писал К. Маркс в статье «Морализирующая критика и критизирующая мораль». «Кровавые действия народа, следовательно, лишь расчистили» буржуазии путь, потому что люди «в самом ходе своего развития должны… сперва произвести материальные условия нового общества, и никакие могучие усилия мысли или воли не могут освободить их от этой участи». Возможна лишь кратковременная политическая победа пролетариата, которая «будет лишь вспомогательным моментом самой буржуазной революции». К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2-е изд. Т.4. С. 299.

Троцкий в своей книге «Преданная революция» пишет: «Если считать, что задачей социализма является создание бесклассового общества, основанного на солидарности и гармоническом удовлетворении всех потребностей, то в этом основном смысле в СССР социализма нет и в помине». Троцкий Л. Д. Преданная революция. 1991. С.6

Российское революционное движение в 1917 г. впервые в истории практически осуществило переход от буржуазно-демократического к социалистическому этапу революции, дало многогранный опыт соединения борьбы за демократию с борьбой за социализм. Партия большевиков выдвинула широкую программу демократических преобразований, выражавших глубочайшие чаяния народных масс (конфискация помещичьего землевладения и наделение крестьян землей, прекращение империалистической разрухи, уничтожение национального гнета, ликвидация экономической разрухи и др.). Большевики сумели убедить массы, что осуществление этих требований возможно только при установлении власти пролетариата, и тем самым подкрепили его борьбу за власть широчайшей поддержкой непролетарских слоев трудящихся.

В оценке характера Октябрьской революции Е. М. Ярославский, с одной стороны, признавал, что революция была социалистической, и писал: «…мы… считали, что мы начали строить социализм». С другой же стороны, он добавлял: «На многих первых декретах Советской власти можно проследить двойственный характер Октябрьского переворота». Двойственность, по его мнению, состояла в том, что Октябрь «доделал, закончил буржуазно-демократическую революцию…». Ярославский Е. М. Партия большевиков в 1917 г. С. 92.

Буржуазия и буржуазная интеллигенция, боявшиеся остаться один на один с трудящимися массами, стремились не допустить углубления революции и поддерживали Временное правительство как опору в борьбе за сохранение своих позиций. Народные массы со своей стороны стремились к решению основных вопросов: о мире, о земле, о ликвидации национального гнета, о свободе, о 8-часовом рабочем дне. Минц И. И. История Великого Октября, 1973.Т.3. гл. 9.С.965.

Жизнь показала трудящимся крестьянам, что только социалистическая революция, только диктатура пролетариата может обеспечить их интересы. «Мы никогда не сомневались в том, — говорил Ленин на III Всероссийском съезде Советов, — что только союз рабочих и беднейших крестьян, полупролетариев, о которых говорит наша партийная программа, может охватить в России большинство населения и обеспечить прочную поддержку власти. И нам удалось, после 25 октября, сразу, в течение нескольких недель, преодолеть все затруднения и основать власть на основе такого прочного союза». Ленин В. И. «Государство и революция». ПСС. Т.33. С. 46.

Глава 2. Вопрос о закономерности и случайности Октябрьской революции в освещении советской и постсоветской историографии.

Российская революция 1917 года оказалась тем событием прошлого века, о котором написано больше всего книг, статей воспоминаний и различных исследований. Работы, написанные о революции или на темы, с ней непосредственно связанные, исчисляются десятками тысяч. Истории революции начинаются не с тех дней, когда она действительно вспыхнула, а гораздо раньше, с возникновением политических и социально-экономических предпосылок, которые привели к революционному взрыву.

Среди советских обществоведов, в том числе историков, постановки вопроса об альтернативе Октябрю — нет. Вопрос варьируется лишь в рамках проблемы причины победы революции как закономерного явления.

Одни считают, что её не существовало и не могло существовать, так как Октябрьская революция и переход к социализму были исторической неизбежностью, порожденной всем ходом общественно-исторического развития. Эту точку зрения поддерживают Н. А. Бердяев, Л. П. Карсавин и И. И. Минц. Так, антибольшевик Н. А. Бердяев писал: «Мне глубоко антипатична точка зрения многих эмигрантов, согласно которой большевистская революция сделана какими-то злодейскими силами, чуть ли не кучкой преступников, сами же они неизменно пребывают в правде и в свете. Ответственны за революцию все, тем более всего ответственны реакционные силы старого режима. Я давно считал революцию в России неизбежной и справедливой. Но я не представлял её в радужных красках».

Весьма показательна точка зрения академика И. И. Минца. В одном из выступлений он вспомнил международный конгресс историков в Швеции в 1955 г., где выступал Бжезинский: «Выслушав доклад А. Л. Сидорова об экономическом развитии России в конце XIX века, о том, что в течение десяти лет старая Россия втрое увеличила свою промышленность, Бжезинский заявил: „Так зачем же Вы революцию провели? Подождали бы, пока экономическое развитие России индустриализовало бы её“. Вот так была поставлена проблема альтернативы Октябрю. Искателям такой альтернативы не приходит в голову, что Октябрь был путем спасения России. Он был неизбежен и необходим. Ему не было альтернативы».

Другие полагают, что альтернативы не возникло из-за реального соотношения общественных сил: осенью 1917 г. решающий перевес был на стороне Советов, большевиков. Например, В. А. Маклаков и П. Н. Милюков отрицали закономерность событий 1917 г. Причину дальнейшей радикализации революции, приведшей, в конце концов, к победе большевизма, П. Н. Милюков видел в ошибках либеральной интеллигенции: «Либералы не захотели ограничиться «исправлением» монархии и защитить её от революции, а в ослеплении кинулись в объятия революции, не понимая, что либерализм мог существовать лишь в составе исторической монархии, они открыли дорогу «интегральной революции».

Третьи исходят из того, что только свержение буржуазии и переход к социализму открывали выход из глухого тупика, в котором оказалась Россия в 1917 г. вследствие отсталости, войны и разрухи, и позволяли разрешить в интересах большинства народа острейшие проблемы — о мире, о земле, о национальном освобождении.

В конце 80-х гг. началось переосмысление событий 1917 г. и существовавшей историографии. Было признано, что в предыдущие десятилетия было много сделано для изучения роли большевиков и пролетариата, экономических и социальных предпосылок революций, при этом некоторые выводы оказались ошибочны, например: революции подавалась как планомерно подготовленный процесс, без стихийных взрывов, без участия в нем всех слоев общества.

Е.Н. Городецкий писал: «Нам необходимо избавиться от односторонности в изучении Октябрьской революции, когда исторический процесс рассматривался как действия и события в одном лагере — революционном, а противостоящая ему сила в той или оной мере игнорировалась. Задача заключается в исследовании всех классов общества, всех политических партий».

Большинство историков 90-х гг. стало критически оценивать положение о наличии в России к началу 1917 г. предпосылок для буржуазной или социалистической революции. Каждый приходил к этому через изучение своей темы. Основной импульс был задан в связи с изучением политической истории. Так, крупнейший современный исследователь российского либерализма и политических партий В. В. Шелохаев считает: социальная база у всех политических движений оказалась очень узкой, поэтому «любые модели социального переустройства не имели реальных материальных предпосылок для их реализации».

Отрицая существования предпосылок для буржуазной и социалистической революций, многие историки подтверждают вывод о закономерности политического и социального взрыва, происшедшего в 1917 г. Так, А. А. Искандеров в 1992 г. выделил следующие долговременные исторические факторы, предопределившие события 1917 г.: промедление с отменой крепостного права, падение авторитета церкви, разрыв связей монархии с народом, деструктивность враждебных партийно-политических отношений. Наряду с этим наметилась тенденция к выявлению предпосылок по непривычным параметрам. В 1995 г. П. В. Волобуев и В. П. Булдаков отмечали, что Октябрьская революция явилась «результатом системного кризиса империи».

Доктор исторических наук А. Х. Бурганов также считал революцию неизбежной в силу безмерного обнищания народа в ходе империалистической войны, развязанной реакционными правящими классами. «Запоздание с отменой крепостного права, проведение ущербной аграрной реформы 1861 г. с её „отрезками“ в пользу помещиков, т. е. с игнорированием принципа частной собственности для большинства народа, привели к тому, что это большинство представляло полностью обессобственниченный пролетариат с чрезмерно низким жизненным уровнем и разоренное крестьянство, в значительной степени люмпенизированное».

Член-корреспондент СССР Ю. А. Поляков в беседе с доктором исторических наук В. Мельниченко и академиком П. Волобуевым высказал свою точку зрения по вопросу закономерности революции: «Совершенно очевидным, что революция была не преждевременной, а закономерной. В старом облике Россия оставаться не могла. Действительно, в стране за 12 лет произошло три революции, вовлекшие в свою орбиту десятки миллионов людей. Три массовые революции подряд объективно свидетельствуют о том, что перемены назрели, стали жизненной тенденцией, требованием большинства классов и групп страны».

Что же касается вождя большевиков, то его точка зрения на возможные варианты событий выражена очень четко: «Ждать» съезда Советов есть полный идиотизм, ибо это значит пропустить недели, а недели и даже дни решают теперь все. Это значит трусливо отречься от взятия власти, ибо 1−2 ноября оно будет невозможно".

Наша историко-партийная наука сконструировала другую альтернативу: если бы большевики не свергли Керенского и Временное правительство, то выступили бы вновь корниловцы и свергли его, установив террористическую буржуазную диктатуру. Так, известный исследователь корниловщины Н. Иванов писал в своей вышедшей в свет в середине 60-х годов монографии: «Изучение „второй корниловщины“ позволяет еще глубже раскрыть великую мудрость исторических решений Центрального Комитета партии большевиков о восстании в октябре 1917 г. В конкретной обстановке тех дней только немедленное вооруженное восстание могло спасти страну от опасности установления кровавой генеральско-кадетской диктатуры».

Первым проблему альтернативности поставил в конце перестроечного периода П. Волобуев.

Размышления П. Волобуева о 1917 г. сводятся к следующему. Известно, что после поражения первой российской революции 1905 — 1907 гг. между классами и партиями целое десятилетие шла борьба вокруг двух возможностей буржуазного развития: либо Россия путем реформ «сверху» превращается в конституционную буржуазную монархию, либо новая революция сметает царизм. Либеральная буржуазия, возглавляемая партией конституционных демократов (кадетов; официальное название — партия народной свободы), стремилась направить развитие страны по первому пути и тем предотвратить революционные потрясения. Но своей цели она старалась достигнуть путем соглашения и раздела власти с царизмом, добиваясь от него уступок в политической области рассчитывая на «благоразумие» правящих кругов.

Но Николай II и дворцовая камарилья во главе с Распутиным отличались непримиримостью к буржуазной оппозиции, нежеланием поступиться хотя бы частицей власти, наглухо заблокировали возможность каких-либо реформ. Февральский взрыв стал исторической неизбежностью. А с ним и альтернатива: или социалистическая революция или буржуазно-реформистское преобразование.

Итак, почему же не состоялся в 1917 г. буржуазно-реформистский путь развития? Почему Россия, не завершив еще буржуазной эволюции к зрелому и свободному от остатков феодализма капитализму, не закрепив демократического строя, круто повернула, причем раньше передовых стран Запада, на новый, социалистический путь?

П.В. Волобуев, Б. В. Ананьич и В. И. Коротаев считают, что Февральская революция, свергнув царизм, превратила Россию по политическому строю в одну из передовых демократических стран мира и тем не менее не разрешила давно назревших задач. В самом деле: и при новом, буржуазном правительстве продолжалась тяжелейшая, ненавистная народу война. Оставался нерешенным вопрос о земле, обостряя вековой конфликт меду многомиллионным крестьянством и горсткой помещиков. Рабочий класс подвергался варварской эксплуатации, а его основные требования (о введении 8-часового рабочего дня, о повышении заработной платы и т. п.) осуществлялись правительством и капиталистами при сильнейшем напоре снизу. День ото дня усиливалась хозяйственная разруха.

Придя к власти, буржуазия хотела либо оттянуть разрешение неотложных задач, либо пойти на реформы, но такие, которые не затрагивали бы коренных интересов и привилегий капиталистов и помещиков. Русская буржуазия не смогла пожертвовать отжившим свой век помещичьим землевладением и потому лишилась поддержки крестьянства. Точно так же правящая буржуазия не хотела отказаться и от продолжения войны, в сущности, из-за химерических планов империалистических захватов.

В отношении социальных реформ буржуазия заняла однозначную позицию: «сначала успокоение, а потом реформы». История свидетельствует, что за незнание страны и народа, игнорирование его нужд правителями рано или поздно приходится расплачиваться…

До осени 1917 г. в народном движении главенствовали демократические партии — меньшевики и эсеры, с 5 мая они входили во Временное правительство, то есть стали наряду с кадетами правящими и правительственными партиями. Их целью было решить назревшие задачи реформистскими методами, вывести страну из кризиса и обеспечить её развитие по буржуазно-демократическому пути. Меньшевики были убеждены, что Россия в силу её отсталости еще не созрела для социализма, и считали, что «пределом возможных завоеваний… является полная демократизация страны на базе буржуазно-хозяйственных отношений!»

В.И. Ленин так оценивал намерения эсеро-меньшевистского блока: «Партии эсеров и меньшевиков могли бы дать России немало реформ по соглашению с буржуазией… но реформами не поможешь. Пути реформ, выводящего из кризиса — из войны, из разрухи нет». Ситуация, сложившаяся в 1917 г., особенно в июле — октябре, оставляла мало места для реформистских решений основных проблем. Во-первых, крайняя острота классовых противоречий затрудняла наведение реформистских мостов и достижение консенсуса между имущими классами и трудящимися. Во-вторых, узел многочисленных и сложных проблем был затянут так туго, что его реформистская «развязка» требовала большого искусства и времени. В-третьих, практика показала крайнюю слабость буржуазии и мелкобуржуазных демократов, их неспособность реализовать реформистские возможности.

Меньшевики и эсеры возлагали надежды на опыт, знания и созидательно-организационные способности русской буржуазии. Но она не оправдала и не могла оправдать их надежд. Сформировавшаяся в условиях царского абсолютизма и потому политически малоопытная, консервативная, экономически исключительно узкокорыстная, лишенная, в отличие от западноевропейской, какого-либо престижа в глазах народных масс, предрасположенная не к уступкам народу, а к авторитарным методам правления — такая буржуазия менее всего была пригодна стать носителем реформизма.

Немалые шансы решить животрепещущие проблемы путем реформ существовали в первые месяцы революции. Но для этого буржуазия должна была пойти на компромисс с народом. Она этого не сделала и не смогла даже найти общего языка по вопросу о земле с зажиточной, кулацкой частью крестьянства.

В России 1917 г. вообще трудно давался политический диалог и неохотно заключались компромиссные соглашения. Так, известно, что руководящие центры меньшевиков и эсеров, кичившиеся своей политической культурой, отказались от компромисса, предложенного им большевиками после поражения корниловщины, — от перехода власти к эсеро-меньшевистским Советам и разрыва блока с буржуазией.

Под влиянием официальной исторической науки у нас десятилетиями складывались представления о большевиках как бескомпромиссных и беспощадных революционерах. Но именно они в марте — октябре 1917 г. были единственной политической силой в стране, которая проявляла готовность к диалогу с демократическими партиями — считает Волобуев П.В.

Из-за военных поражений и политической нестабильности внутри страны резко ослабли международные позиции России и она, по сути, перестала быть великой державой.

Большевистская партия трезво оценила катастрофическое положение страны осенью 1917 г. и указала на революционный выход их тупика как верный путь национального спасения. Если меньшевики и эсеры испытывали страх перед «революционными потрясениями» и «взбунтовавшейся чернью», то большевики, напротив, открыто провозгласили неотложную необходимость социалистической революции. Ленин и большевики рассматривали переход к социализму не как сверхъестественный «прыжок в неведомое», а как практический выход из кризиса буржуазно-помещичьего строя, то есть как конкретный ответ на конкретные проблемы общественного развития.

На повестку дня выдвигаются новые альтернативы. Русская буржуазия, давно уже жаждавшая военной диктатуры, осенью 1917 г. окончательно отказывается от буржуазной демократии и, следовательно, от всяких реформистских идей.

Суть сложившейся в канун Октября альтернативной ситуации вождь большевиков выразил так: «Выхода нет, объективно нет, не может быть, кроме диктатуры корниловцев или диктатуры пролетариата». Исторически бесспорно, что если бы большевики промедлили со взятием власти и не упредили контрреволюцию, то слабое правительство Керенского сменила бы военная клика. Наступили бы десятилетия жесточайшего белогвардейского террора, социального, экономического и культурного регресса.

Одновременно осенью 1917 г. грозные очертания приобрела и новая альтернатива: возможность анархистского бунта. Стихийный бунт был чреват гибелью культуры и в конечном счете также обернулся бы иностранным вмешательством и торжеством контрреволюционной диктатуры. Одной из причин, почему Ленин торопил большевиков со взятием власти, были опасения, что стихийный взрыв анархии опередит все расчеты и планы.

Императив истории оказался таким: Россия, чтобы остаться Россией, должна стать социалистической.

Буржуазные историки в рассуждениях о нашей революции обходят главное — степень вероятности реформистской альтернативы. П. Волобуев считает необходимым подчеркнуть, что в условиях российской действительности 1917 г. она была невелика.

На протяжении всего времени до Октября 1917 года В. И. Ленин полностью отдает себе отчет в том, что Россия не готова для «введения социализма», что первоочередная задача — выйти из войны, обеспечить завершение задач буржуазно-демократической революции.

Что бы ни заявляли сегодняшние критики Октября, В. И. Ленина и большевиков, изображая их в качестве кучки узурпаторов, насильственно навязавших стране свою власть и свой социалистический выбор, — эти заявления были и останутся исторической ложью, ибо утверждение большевистской власти, возглавляемой В. И. Лениным, в октябре 1917 года было легитимировано, т. е. узаконено многопартийными Советами, опиравшимися на избравших их трудящихся. Как раз это и дало право нашей стране и нашему обществу называть себя советским.

Что касается социалистического выбора, то вовсе не «кучка узурпаторов», а избранный трудящимися съезд Советов, причем не одни только большевики, а многопартийный состав съезда решал вопрос о социалистическом выборе.

Приведенные точки зрения на альтернативу Октябрю не просто разнообразны, они отражают разносторонность подхода, разноплановость интересов как личностного, так и общественно-классового характера.

Библиография Источники:

1. Ленин В. И. «Большевики приходят к власти». ПСС. Т.30. С. 112.

2. Ленин В. И. «Апрельские тезисы». ПСС. Т.31. С. 114.

3. Ленин В. И. «Государство и революция». ПСС. Т.33. С. 46.

4. Ленин В. И. «Кризис назрел». ПСС. Т.34. С. 281.

5. Милюков П. Н. История второй русской революции. Т.1. Вып.3. Сирия. 1921. С. 7.

6. Троцкий Л. Д. Преданная революция. — М.: НИИ культуры. 1991.

7. Церетели И. Г. Воспоминания о Февральской революции. Париж. 1968. Кн.1. С. 22.

1. Альтернативы, № 4.1996. С.164: Российский экономический журнал, № 3.1996. С. 76.

2. Ананьич Б. В. Власть и реформы. От самодержавной к советской России // Вестник Российского гуманитарного научного фонда. 1996. № 2. С. 34.

3. Бердяев Н. А. Самопознание. М., 1991. С. 226.

4. Большая Советская Энциклопедия

6. Бонветч Б. Русская революция 1917 г. // Отечественная история. 1993. № 4. С.186−189.

7. Бурганов А. Х. Была ли возможность создания демократического правительства после Октябрьской революции? // Вопросы истории. 1993. № 5. С.26−35.

8. Волобуев П. В. 1917 год: была ли альтернатива? // Родина. 1989. № 10. С.14−17.

9. Волобуев П. В., Булдаков В. П. Октябрьская революция: новые подходы к изучению. //Вопросы истории. 1996. № 5−6. С.29

10. Искандеров А. А. Российская монархия, реформы и революция // Вопросы истории. 1993. № 3. С. 107−108.

11. Историки спорят. Тринадцать бесед. М., 1989. С. 8.

12. Коротаев В. И. Революция 1917 г.: авантюра или закономерность? //Россия, 1917: взгляд сквозь годы. Архангельск. 1998. С. 16.

13. Литвин А. «Революция или переворот?» // Коммуна.№ 10.С.15

14. Логинов В. Т. Альтернативы. 1997. № 3. С. 5.

15. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2-е изд. Т.4. С. 299.

16. Минц И. И. История Великого Октября. 1973. Т.3. Гл. 9. С. 965.

17. Минц И. И. Исторический опыт Великого Октября. 1986. С. 256.

18. Минц И. И. Великая Октябрьская Социалистическая революция и прогресс человечества. М., 1967 г. С. 5.

19. Октябрьская революция: главное событие XX века или трагическая ошибка? //Октябрь 1917: величайшее событие века или социальная катастрофа? — М., 1991.

20. Самоваров А. Октябрьский переворот. Власть и народ.

21. Старцев В. Альтернатива: фантазии и реальность. //Октябрь 1917: величайшее событие века или социальная катастрофа? — М., 1991.

22. Токарев А. И. Была ли альтернатива Октябрьской революции? // Социально-политические науки. 1991. № 9. С.23−32.

23. Октябрьская революция: ожидания и результаты. Научная конференция в Москве. // Отечественная история. 1993. № 4. С.212−216.

24. Шелохаев В. В. Феномен многопартийности в России // Крайности истории и крайности историков. М., 1997. С. 17.

25. Ярославский Е. М. Партия большевиков в 1917 г. С. 92.