Реакция советской администрации на первые сигналы голода

Как действовало кишинёвское руководство после получения первых сигналов с мест о тревожном состоянии населения, всё более частых случаях истощения, некоторые из которых уже завершились летальным исходом, о первых случаях каннибализма, что свидетельствовало о масштабе трагедии? Первое письмо, в котором кишинёвские власти информировали руководство в Москве о сложившейся ситуации, датировано второй половиной июня 1946 г. Так, 20 июня 1946 г. первый секретарь ЦК КП (б) Молдавии Никита Салогор и председатель Совета Министров МССР Николай Коваль направили телеграмму (что свидетельствует о срочности передаваемой информации) министру торговли СССР Анастасу Микояну. Они информировали его о пагубных последствиях засухи 1945 г. для сельского хозяйства республики, а также о продолжении её воздействия в 1946 г. Указывалось, что из-за засухи был полностью утрачен урожай на 38 тыс. га, принадлежащих колхозам и совхозам (абсолютное большинство на левом берегу Днестра), а также ещё на 162 тыс. га крестьян-единоличников в бессарабской части МССР. Частично урожай был уничтожен на 249 тыс. га. В целом к 15 июня 1946 г. в 41 из 60 районов, что составляло 65% засеянной площади, урожай озимых и яровых должен был составить всего 1−3 центнера с гектара. Лидеры в Кишинёве и Москве уменьшили изначальный план поставок зерна с 265 тыс. до 106,9 тыс. тГолод в Молдове. — С. 205. Простой расчёт показывает, что на 349 тыс. га урожай был значительно испорчен, можно было собрать — если считать средний урожай 2 ц с гектара — порядка 70 тыс. т зерна. Это происходило в условиях, когда в предыдущем 1945 г. на внутренние нужды — с определёнными снабженческими проблемами, но не на массовом уровне — в МССР осталось после уплаты налога приблизительно 700 тыс. т зерна. С другой стороны, крестьяне старались засеять как можно больше участков, вопреки нехватке скота и необходимого сельхозинвентаря. Так, две трети крестьянских хозяйств не располагали тягловой скотиной. Иногда пахали и сеяли только вручную, однако это ни в коем случае не было существенным фактором, приведшим к потере урожаяВопреки утверждению Б. Бомешко (см.: Бомешко Б. Засуха и голод в Молдавии 1946;1947 гг. — С. 11). В 1946 г. засеянная площадь в МССР достигла.

• 98.5 от уровня 1940;1941 гг. ЛО5РЯМ, 1. 51, іпу. 5, а. 61, 1. 26., но в следующем 1947 г. в республике была засеяна примерно та же площадь, с которой собрано
• 1.5 млн т зерна. В условиях, когда техническая база и тягловая сила в крестьянских хозяйствах осталась той же, способ обработки земли не влиял решающим образом на размер урожая, как говорилось в тот моментБомешко Б. Засуха и голод в Молдавии 1946;1947 гг. — С. 11.

В скором времени партийное руководство в Кишинёве поняло, что и этот уменьшенный объём был ниже ресурсов, которыми располагала МССР. К середине августа 1946 г., когда закончился период сбора урожая, молдавские партийные и государственные власти убедились, что последствия засухи будут более катастрофичными, чем они себе представляли или во что хотели верить. В этих условиях они начали просить у Москвы уменьшения уже раз уменьшенного плана сдачи зерна со 106,9 до 72,7 тыс. т. Руководство СССР утвердило это снижение решением от 19 августа 1946 г. В том же документе оговаривалась обязательность выполнения финального плана в 72,7 тыс. т, а также выделение МССР общей помощи в 24,6 тыс. т зерновых, среди которых половину составляла пшеница, а остальное — кукуруза. Кроме этого, республике обещали количество зерна для реализации через так называемые коммерческие магазины по цене большей, чем государственная, хотя и эти магазины принадлежали советскому государству⁴⁶.

Если бы это количество было распределено нуждающимся, смертность населения должна была быть меньшей, чем та, которую регистрировали, начиная с декабря 1946 г., до осени следующего года. Так, помощь, полученная от правительства СССР, была распределена с многочисленными нарушениями и, с согласия руководства районного, уездного и республиканского уровня, не доходила до голодающих граждан. Причиной этого было то, что часто зерно, поступившее в качестве государственной помощи, перенаправлялось в счёт обязательных государственных поставок за 1946 г. Этот феномен объясняется тем, что власти старались обязательно выполнить госпоставку по зерновым, а чем ниже был ранг чиновников, тем большим был прессинг сверху и наказания, нависавшие над теми, кому не удавалось выполнить «любой ценой» план, объявленный важнейшим приоритетом государства.

Факты сдачи продовольственной помощи в счёт обязательных поставок были зарегистрированы во многих районах и уездах, что, по-видимому, являлось не изолированной практикой, а скоординированной и, как минимум, негласно одобряемой кишинёвским руководством. На эту мысль наводит то, что, начиная с сентября 1946 г., на места были направлены представители Кишинёва, которые должны были наблюдать и вмешиваться всякий раз, когда появлялась необходимость надлежащего обеспечения кампании по реквизиции зерна и выполнения плановГолод в Молдове. — С. 258−260. Подобным образом действовала Москва и во время голода 1932;1933 гг. И на этот раз И. Сталин 25 сентября 1946 г. назначил секретаря ЦК ВКП (б) Патоличева представителем ЦК ВКП (б), ответственным за руководство областными комитетами и ЦК союзных республик в «деле форсирования реквизиции хлеба» на местахПолитбюро ЦК ВКП (б) и Совет Министров СССР (1945;1953) / Сост. О. Хлевнюк и др. — М.: РоССПЭН, 2002. — С. 223.

В то же время официальная пропаганда запрещала ссылаться на засуху как причину невыполнения плана. Партийно-советскому аппарату внушали идею, что всё зависит от желания, а именно от организационных факторов, от степени решительности местных государственных и партийных органов, но также и от деятельности по разъяснению «политики партии» среди населения. Более того, ссылки на засуху и плохой урожай как причины проблем, связанных с кампанией по реквизиции зерна, считались не только неправильными с идеологической точки зрения, но и антигосударственными. Даже упоминание в прессе слова «засуха» запрещалось, поскольку считалось, что так крестьяне поняли бы, что сам режим признал реальность и не будет далее требовать сдачи зерна, потому что его нигде нет. Только после публикации в январе 1947 г. в газете «Советская Молдавия» сведений, дошедших от Госплана СССР, оговаривавших, что в Молдавии началась засуха, пресса начала писать об этомТитаапи I. Foametea… — Р. 24.

В результате причины нужно было искать не в климатических условиях, которые испортили урожай, а в сопротивлении зажиточных крестьян, так называемых «кулаков», которые «саботировали» действия советской власти. Иными словами, как говорил сам И. Сталин, кризис был доказательством «классовой борьбы», сопротивления «классового врага», поэтому власти должны были вести «беспощадную борьбу» за его выявление и, при необходимости, физическое уничтожение. Это было переложением известного большевистского адажио, согласно которому «цель оправдывала средства». А целью было обеспечение государственного резерва зерна десятью миллионами тонн, независимо от того, сколько человеческих жертв потребуется на реализацию этой идеи. Фактическое положение на февраль 1947 г. было таким, что государство располагало на.

I, 9 млн т больше, чем годом ранее. Кроме того, оно имело.

II, 6 млн т на текущие потребности. К 1 июня 1947 г. из них осталось 3,6 млн, которые сэкономили и направили на нужды следующего 1948 г.Зима В. Голод в СССР 1946;1947 годов… — С. 29.⁵² AOSPRM, 1 51, ту. 4, а. 55, 1 16−17; ЛМЛ1ЯМ, 1. 16, ту. 3, а. 26, 1 55−57. Так, если бы сохранение человеческих жизней было приоритетом, власти приняли б более гибкую стратегию в том, что касалось сборов зерна. Украине, затронутой голодом 1946;1947 гг., требовалось, например, выполнить план хлебозаготовок, установленный на 1946 г. в размере 5,6 млн т. Только если план был бы выполнен в целом, республика могла надеяться на помощь от Москвы в размере 164 тыс. т. Если она давала 5,4 млн т — помощь уменьшалась в два раза, а если поставляла ещё меньше — не получала ничего ШаиБви N. ТЬе Soviet Famine of 1946;1947. — Р. 106.⁵³ ЛМЛ1ЯМ, 1. 16, ту. 3, а. 40, 116. Пока нам не известно, поступали ли таким же образом с Молдавией. Однако дальнейшее развитие событий с оказанием помощи только в январе 1947 г. после объявления о выполнении плана в 72,7 тыс. т, установленного в августе 1946 г., наводят на мысль, что именно так поступили и в случае с МССР.

Некоторые крестьяне поняли, что засуха серьёзно испортит им урожай и они не смогут выплатить государственные налоги. Начались обращения к главам уездов, которые поощрялись даже ответственными за выполнение плана хлебозаготовок. Так, ещё 13 июля 1946 г. в х. Кэпринянка Котовского (Хынчештского) района Кишинёвского уезда районный уполномоченный комсомолец Янович встретился с крестьянами на тему хлебозаготовок. Последние утверждали, что не смогут в текущем году выплатить налоги, поскольку дефицит осадков уничтожил значительную часть урожая. Янович посоветовал местному сообществу подписать письмо, в котором была бы сформулирована просьба об освобождении от налогов на урожай 1946 г. Подписи под обращением к уездному руководству поставили 70 крестьян. Соответствующая информация дошла до руководства. Председатель бюро ЦК ВКП (б) по Молдавии Ф. М. Бутов направил сообщение первому секретарю ЦК КП (б)М Николаю Ковалю. У партийных органов МССР и министра внутренних дел республики Ф. И. Тутушкина вызывал озабоченность тот факт, что инициатива исходила непосредственно от представителя власти. Тревожило также то, что во главе группы просителей стояли не «зажиточные» хуторяне, а демобилизованные красноармейцы — люди, имевшие заслуги перед советским государством и с которыми нужно было обходиться с уважением — в вопросе отмены поставок зерна выступили «единым фронтом» с «кулаками»⁵². Власти обеспокоились, что подобное поведение поставит под серьёзное сомнение выполнение плана хлебозаготовок, и решили принять меры для борьбы с ними.

Местные партийцы широко прибегали к методам, применявшимся в предшествующий период. Одним из таких было создание реквизиционных бригад. Первые случаи подобного рода были отмечены в с. Михэйлены Окницкого района Сорокского уезда⁵³. В Олэнештском районе Бендерского уезда, например, уполномоченные по выполнению плана ходили как «попрошайки» — отмечалось в одном официальном документе того времени — от одного хозяйства к другому, осуществляя массовые обыски, незаконные конфискации и опись имущества. Не щадили даже стариков, которые с точки зрения закона не могли облагаться налогом, если не имели других трудоспособных членов семьи или кто-либо из них служил в армии. Часто представители власти устраивали попойки. Поэтому крестьяне боялись оставаться днём дома. Как уточнялось в одном официальном докладе, подобные действия показывали, что власти опустились на уровень «вредителей», «диких животных» и необходимо было немедленно прекратить подобную практику, поскольку крестьяне уже высказывали недовольствоГолод в Молдове… — С. 379. Следовательно, боязнь народных бунтов, подобных массово возникавшим в СССР в 1930;е гг., изрядно волновала советскую властьПодробнее см.: Viola L. Peasant Rebels under Stalin — Oxford: Oxford University Press, 1996.

Трагедия усилилась с повышением цены на хлеб вследствие принятия Указа Совета Министров СССР от 16 сентября 1946 г., усугублённого решением от 27 сентября, согласно которому число получавших хлеб по карточкам было резко сокращено. По СССР в целом эта мера затронула 23 млн чел. в сельской местности и 3,5 млн в городах. Наряду с обязательными реквизициями зерна у крестьян, несмотря на засуху, всё это составило прелюдию трансформации голода в массовое явлениеZubkova E. Russia after the war. — Р. 44−46. Как и по стране, в МССР это решение касалось в основном сельского населения, сельской интеллигенции, учителей, врачей, в какойто момент даже милиционеров. Число тех, кто имел право на хлебные карточки в республике, уменьшилось с 491 601 в сентябре до 343 930 в октябре, т. е. на 147 671, в том числе в сельской местности со 181 до 70 тыс.Бомешко Б. Засуха и голод в Молдавии 1946;1947. — С. 26; Pasat V. RSS Moldoveneascr. — Р. 246. А паёк на иждивенца (в городе, т. к. на селе они не получали ничегоГосударство отказало в хлебе 28 миллионам человек, большинство которых были детьми и стариками (см.: Зима В. Голод в СССР 1946;1947 годов. — С. 43).) уменьшился с 300 до 250 г, для детей — с 400 до 300 г. В то же время процент примесей к хлебу (как правило, ячменной и кукурузной муки) возрос на 40% (подобное соотношение существовало и по всему СССР, за исключением Москвы и Ленинграда, где оно не должно было превышать 20%)Бомешко Б. Засуха и голод в Молдавии 1946;1947 гг. — С. 26. В. Зима писал:

«Никому пощады не было, так как именно за счёт деревни планировалось улучшение обеспечения городов и создание резервов для отмены нормированной торговли», т. е. продовольственных пайков, введённых во время войны. Так И. Сталин хотел, чтобы СССР стал первой страной-победителем, которая откажется от карточной системы, что стало бы знаком превосходства социализма над капитализмом в условиях начала «холодной войны». В контексте боязни конфронтации с Западом советский вождь увеличил военный бюджет, в то время, как сельское хозяйство и товары широкого потребления отнюдь не были приоритетом⁶⁰. Некоторые западные историки два указа сентября 1946 г. приравнивали к замаскированному объявлению войны советского правительства собственным крестьянам. Более того, считают, что одной из причин катастрофы 1946;1947 гг. стал план 5-й пятилетки, принятый в марте 1946 г., который установил, что сельскохозяйственная продукция должна быть увеличена путём расширения засеянных площадей, что в условиях засухи, о которой было известно, привело к напрасному израсходованию сотен тысяч тонн семенного материала, который мог быть использован для пропитания отдельных слоёв населения, испытывавших острую нехватку хлеба. Иными словами, хотя.

«советское руководство и знало о положении и объективных причинах плохого урожая, идеологический диктат и ограниченная экспертиза помешали выработать последовательные решения возникших проблем»⁶¹.

По причине распределения хлеба и других продуктов питания через карточную систему, расцвёл их нелегальный рынок, а карточка на продукты питания или промышленные товары продавалась на чёрном рынке за 50 руб., хлебные талоны на 5 дней — по 4 руб. 50 коп. Во второй половине сентября 1946 г. только в Кишинёве одна преступная группировка реализовала таким образом сотни карточек⁶². С другой стороны, некото- ⁶⁰Зима В. Голод в СССР 1946;1947 годов. — С. 18, 46.

• 61 Glanson N. The Soviet Famine of 1946;1947. — Р. 18, 21−23.
• 62 AMAIRM, f. 16, inv. 3, d. 26, f. 87−88; d. 40, f. 23.

рые директора промышленных предприятий отказывались выдавать хлебные карточки детям рабочих, по причине чего регистрировались случаи, когда одинокие матери убивали маленьких детей, как это случилось в Оргееве ещё в мае 1946 г.⁶³