Механизмы новой модели глобализации. 
Институциональные ловушки

Теоретической основой глобализации стала неолиберальная, прежде всего монетаристская, теория, утверждающая приоритет никогда не существовавшего «свободного» рынка в экономическом развитии, вредность государственного регулирования и всех ограничений на пути международного движения товаров и ресурсов.

Постулаты именно этой теории стали основой разработанных в Вашингтоне (местоположение МВФ) требований «вашингтонского» и «поствашингтонского» консенсуса — политики дерегулирования, либерализации и приватизации. Речь идет о специально разработанной программе действий для всех развивающихся, а теперь и постсоциалистических стран вокруг набора одинаковых правил игры.

«Вашингтонский» и «поствашингтонский» консенсус для развивающихся и постсоциалистических стран, напомним, означает их структурное приспособление к сложившемуся мировому порядку и хозяйству, где для них остались не занятые развитыми странами ниши, в основном сырья.

Странам, нуждающимся в кредитах, инвестициях и в доступе на внешние рынки, диктуются одинаково жесткие условия: разгосударствление собственности, либерализация всех форм хозяйственной жизни, полная открытость страны мировому рынку, отстранение государства от регулирования своей экономики и другие условия, за которые, как считает П. Дж. Бьюкенен, «большинство банкиров отправилось бы за решетку». При этом, например, МВФ фактически директивно определяет программу действий правительств соответствующих государств, а ее невыполнение влечет за собой крайне неприятные последствия.

Основной механизм реализации требований «вашингтонского» и «поствашингтонского» консенсуса — политическое давление элиты мира, прежде всего через правительства богатых стран, непосредственно или через МВФ (где страны G7 имеют более 50% решающих голосов), МБРР, ВБ, ВТО и другие институты.

При этом используются любые формы, методы и огромные финансовые средства — «гуманитарная помощь» нужным партиям и организациям, помощь в подготовке нужных специалистов для проведения нужной экономической политики, деятельность многочисленных советников, гранты, валютные курсы, двойные стандарты, социальнопсихологическое давление, санкции, шантаж, угрозы, создание управляемого хаоса, локальные войны (бомбардировка Югославии, войны в Ираке, Афганистане, Ливане, агрессия против Сирии, Ирана и т. п.).

Важным механизмом глобализации остается деятельность разведслужб через «гуманитарную интервенцию» и неправительственные организации, под прикрытием которых лоббируются интересы иностранных государств, собирается информация закрытого характера. По данным ФСБ России, в последние годы пресечены разведакции, проводимые иностранными общественными организациями «Корпус мира» (США), «Мерлин» (Великобритания), «Общество социальных реформ» (Кувейт) и др.

Особую роль в усилении глобализации играет идеологическая и духовная экспансия — важнейшее оружие XXI в. В идеологии главное не идея, а механизм ее реализации, включая извращение истории непослушных стран, яростные атаки на их предыдущие поколения и сведение счетов с ними, извращение социально-экономических преобразований и достижений в социалистических и других излишне самостоятельных государствах, запугивание мировой общественности успехами их (например, КНР) развития, формирование у населения индивидуализма и нетерпимости к альтернативному мнению глобализаторов, травля противостоящих черной глобализации партий, объединений, видных ученых и общественных деятелей, непризнание особенностей развития отдельных стран и национальных культур, разжигание национальной, расовой и концессионной вражды, пропаганда среди исторически связанных (единых) народов преимуществ самостоятельности государств (последние примеры — Сербия, Черногория, Грузия, Украина), активное распространение (навязывание) наркотической поп-культуры, английского языка и т. д.

Основными рупорами глобализаторов являются послушные им СМИ и Интернет, используемые в форме средств мозгового насилия (в мировом информационном пространстве крупнейшие капиталы США контролируют 82% оборота информации, Европы — 11, Японии — 2, остальной мир — 5%), часто учиняющие информационные войны и глобальные паники (например, «опасности», связанные с вхождением в XXI в., с вирусом Эбола, другими глобальными болезнями и пандемиями), чтобы отвлечь мировую общественность от реальных глобальных проблем и формирования необходимого глобализаторам общественного мнения.

Формы и методы действий мировой элиты разнообразны. Наиболее известными и широко раскрытыми в экономической литературе являются:

• 1) формирование растекающихся по всему миру «институциональных (чаще всего долговых) мегаловушек» для выкачивания природных ресурсов из менее развитых стран;
• 2) активизация действий «финансовых стервятников», которые специализируются на приобретении активов по минимальным ценам для последующей их перепродажи по значительно более высоким ценам, разрушая тем самым реальный сектор экономики и подрывая национальный суверенитет подконтрольных государств;
• 3) подготовка и внедрение в соответствующие страны «экономических убийц» — специально обученных советников и консультантов, призванных обанкротить экономику страны — владельца богатых ресурсов;
• 4) «гуманитарная помощь», точнее, «гуманитарные интервенции» — предоставление кредитов и гуманитарной помощи слабым, но богатым ресурсами странам взамен свободного доступа к их экономическим ресурсам и рынкам;
• 5) введение экономических санкций против государств-изгоев, которые или обладают значительными экономическими ресурсами, или противостоят «бойцам» за мировые экономические ресурсы.

Особый интерес в деятельности элиты мира представляют институциональные ловушки, практику их использования с 1950;х гг. под эгидой США раскрыл американский экономист-практик Дж. Пёркинс, обучавшийся в спецшколе «экономических убийц» (так называли себя ее ученики).

Институциональные ловушки (ИЛ) — внутренние и внешние отрицательные процессы и явления, вызывающие устойчиво неэффективное состояние хозяйственной системы в стране, группе стран или регионе мира.

Неэффективность хозяйственной системы, по Перкинсу, заключается, например, в том, что излишне жесткое отношение компаний США в лице нескольких богатейших семей к природным и культурным ресурсам развивающихся стран приводит к необратимым разрушениям целых государств, цивилизаций и природных ареалов. Типичным примером является Эквадор, где в результате политики корпоракратии за 30 лет уровень бедности вырос с 50 до 70%, безработица и неполная занятость — с 15 до 70%, государственный долг — с 240 млн долл, до 16 млрд долл., а доля национальных ресурсов на нужды беднейших слоев населения упала с 20 до 6 о/о^[1].

Институциональные ловушки формируются на макрои мегауровнях.

Институциональные макроловушки (национальные ИЛ) — это отрицательные процессы и явления (уклонение от налогов, коррупция, неплатежи, утечка капитала и др.), вызывающие устойчиво неэффективное состояние экономики в отдельных, прежде всего развивающихся и постсоциалистических, странах.

Такие ловушки создаются в основном внутренними экономическими агентами в противовес национальным интересам и свидетельствуют об изъянах в государственном управлении. Рациональное государство борется с ними, хотя в создании внутренних макроловушек зачастую участвуют высокопоставленные чиновники, что упрощает процессы формирования мегаловушек и нанесения вреда избранному объекту.

Институциональные мегаловушки (глобальные ИЛ) — это выходящие за рамки национальных хозяйств (растекающиеся по всему миру) отрицательные процессы и явления (например, долговые ловушки), вызывающие устойчиво неэффективное состояние многих национальных хозяйств.

Они создаются на основе личного союза («личной унии») заинтересованных субъектов разных стран и многих уровней, формирующих корпоракратию (Дж. Перкинс использует этот термин). В создании мегаловушек и корпоракратии в качестве равноправных игроков участвуют («встраиваются») отдельные государства, а наиболее развитые страны чаще инициируют создание таких ловушек в своих интересах, но в ущерб развивающимся и постсоциалистическим странам.

Главная цель корпоракратии и мегаловушек — выкачивание природных ресурсов из менее развитых стран. Таким образом, возникновение феномена корпоракратии позволяет говорить о появлении нового класса ИЛ глобального типа.

Пример формирования корпоратократии с участием американского государства и капитала для создания институциональных мегаловушек в целях получения доступа к экономическим ресурсам приводит тот же Дж. Пёркинс. Такая корпоратократия объединяет силы следующих основных типов экономических агентов:

• 1) государственные службы США (как правило, это ЦРУ и другие спецучреждения);
• 2) американские частные компании (нефтяные, инженерные, фармацевтические и химические; поставщики компьютерных систем, производители самолетов, пушек и т. д.), которые имеют свои интересы за пределами США;
• 3) представители международных институтов (МВФ, ВБ, ВТО и др.), продвигающих интересы сверхдержав;
• 4) государственные службы и высокопоставленные чиновники развивающихся (а в настоящее время и постсоциалистических) стран.

На наш взгляд, к указанным агентам можно причислить международные объединения секюрити (частных охранных организаций), которые, например, в 2014 г. на Украине приняли форму частных армий финансовых олигархов; основную часть мировых СМИ, находящихся в руках международных олигархов; «пятые колонны» соответствующих стран и др.

«Пятая колонна» — это оппозиция, разнообразные группы и типы внутренних противников, которые, как правило, недовольны проводимой государственной политикой, поэтому тайно или явно противодействуют ее реализации вплоть до организации террористических акций.

Такая колонна всегда присутствует в любой стране. В СССР она включала в себя следующие субъекты:

• — часть наследников бывшей российской буржуазии;
• — часть «пораженцев» — лиц, потерпевших поражение на выборах, в продвижении по служебной лестнице и действующих в ущерб своей стране;
• — часть преступников;
• — часть судимых по разным причинам;
• — часть чрезмерно преклоняющихся перед западными ценностями;
• — часть коррумпированной бюрократии, появившейся в 1980;е гг.;
• — наемников враждебных разведывательных служб;
• — часть лиц, получавших подачки от зарубежной олигархии через разного рода негосударственные общественные организации. По словам В. В. Путина, в современной России эта группа уже открыто живет на эти подачки, работая против России. Сегодня ряды «пятой колонны» довольно активно пополняет часть российских финансовых олигархов, интересы и капиталы которых концентрируются за границей.

Состав «пятой колонны» неоднозначный, у каждой из ее групп разные интересы и цели, но международная финансовая олигархия часто удачно использует ее для проведения «цветных» революций, прямых вооруженных переворотов и свержения неугодной ей государственной власти.

Алгоритм работы мегаловушек корпоракратии, по Пёркинсу, предполагает наличие трех этапов и выглядит следующим образом.

На первом этапе в некую развивающуюся страну, богатую, например, нефтью, засылаются консультационные фирмы, сотрудники (советники) которых выходят на высокопоставленных чиновников, чтобы убедить их взять кредит у международных банков для развития национальной экономики. Причем размер кредита должен быть таким, чтобы страна его не смогла вернуть.

Консультанты делают заведомо ложные, завышенные прогнозы развития экономики. Для придания им солидности используется современный инструментарий эконометрических моделей, который, как выясняется, может служить любым целям.

Консультанты, загоняющие развивающиеся страны в долговую ловушку, получили название «экономические убийцы». Если такая политика оказывается успешной, развивающаяся страна попадает в экономическую и политическую зависимость, будучи встроенной в имперский круг корпораций США.

Примером успешной работы «экономических убийц» является Саудовская Аравия в середине 1970;х гг., купившая на свои нефтедоллары государственные облигации правительства США и обязавшаяся проценты с этих бумаг реинвестировать на оплату услуг американских строительных компаний. Примерами явного провала действий «экономических убийц» служат Панама и Эквадор. Если же такая политика не срабатывает и с государственными деятелями договориться не удается, то осуществляется переход к следующему этапу.

На втором этапе политические деятели, не желающие прислушиваться к «экономическим убийцам» и сотрудничать с США, ликвидируются либо путем провоцирования оппозиционных сил на революции и политические перевороты для формирования марионеточного правительства, либо действиями «шакалов» — специальных агентов ЦРУ, призванных физически уничтожать неугодных США политиков.

Для разжигания и продвижения «цветных» революций ведется специальная подготовка боевиков и снайперов, которые стреляют в противостоящих им людей, как это было в Югославии, Литве, Латвии, Украине. Примерами успешной работы «шакалов» служат убийства в 1981 г. президента Эквадора Хайме Ролдоса, который отстаивал «опасный» для США закон об углеводородах, и президента Панамы Омара Торрихоса, который отказался пересмотреть невыгодное для США соглашение по поводу Панамского канала. Примером провала работы «шакалов» служат Венесуэла и Ирак.

Если и спецслужбам сверхдержавы не удается достигнуть своей цели, то осуществляется переход к следующему этапу. Например, в Ираке «экономические убийцы» потерпели неудачу, «шакалы» ничего не смогли сделать, поэтому молодых мужчин и женщин послали убивать и умирать.

На третьем этапе подлежит ликвидации политический режим страны, который не прислушивается к «экономическим убийцам» и успешно оберегает своих политических деятелей от «шакалов». Для этого вводится в действие последний козырь США — армия. При этом непослушная страна становится полигоном для испытания нового оружия и уничтожения устаревшего.

Здесь возможен следующий ход событий: организуется мощная пропаганда о наличии в данной стране оружия массового уничтожения, следом вводятся войска, уничтожается или смещается законное правительство, которое можно передать и в специально созданный самими же глобализаторами суд (таковым, например, стал Международный суд по бывшей Югославии). А других противников корпоракратии без суда и следствия «временно» можно разместить в специально созданных в разных странах мира тайных тюрьмах. Специалисты утверждают, что такие тюрьмы и изоляторы США размещают или размещали на бессрочно арендуемой военно-морской базе в заливе Гуантанамо, в Польше, Румынии, Литве, Египте, Катаре, Саудовской Аравии, Таиланде и других странах.

Одновременно насаждается марионеточное правительство, которое, вспомним, изначально появлялось практически во всех постсоциалистических странах. Это правительство охраняется от своего народа частными зарубежными секюрити (своеобразным конвоем), как это было в 2014 г. на Украине. В его состав «освободители угнетенного народа» рекомендуют своих специально обученных людей, включая иностранцев, которые, например, на Украине в 2014 г. возглавили ряд министерств.

Главное — там не должно быть «врагов своего народа» — ученых, хороших специалистов и патриотов. Можно организовать и провести под своим же контролем и признанием «демократические» выборы. Вслед за войсками запускаются свои и вытесняются чужие корпорации. Источник сырья захвачен, законное руководство уничтожено, даже если информация оказалась ложной, как это было в Ираке, а вторжение в 2011 г. в Ливию президент США Б. Обама лишь в 2016 г. назвал своей главной ошибкой.

Классическим примером успешных действий вооруженных сил США, по Пёркинсу, является вторжение в 2003 г. в Ирак. Сегодня этот силовой инструмент корпоракратии нависает над Венесуэлой и Ираном. Хрестоматийным примером провала военной интервенции остается социалистический Вьетнам, несмотря на то, что США сбросили на эту страну бомб больше, чем их было сброшено в ходе всей Второй мировой войны.

Устойчивость американской корпоракратии обеспечивается многоуровневой системой — «экономическими убийцами», «шакалами» и вооруженными силами. Выскользнуть из такой ловушки могут лишь ядерные державы, но даже они, по Пёркинсу, не застрахованы от попадания в сферу влияния корпоракратии. Типичный пример — Россия, которая, будучи мощной милитаризованной страной, попала в паутину неэффективных рекомендаций зарубежных советников и оказалась в известном положении.

Таким образом, формируется сложный иерархический механизм поддержания корпоракратии, и усиливается новая модель глобализации. Все это вызывает неоднозначные последствия, порождает антиглобализм, а последний, что особенно опасно, развязывает руки глобализаторам.

• [1] Перкинс Дж. Исповедь экономического убийцы. М.: Pretext, 2005. С. 268.