Категории дискурса. 
Юмор в немецком языке

Дискурс как лингвистическая категория определяет особую исследовательскую стратегию, предполагающую макросемантический и глубинно-семантический анализ текста, направленную на выявление эпистемических предпосылок и условий порождения высказываний / текстов, обусловивших определенные в данной коммуникативно-прагматической и социально-исторической ситуации формы, структуры, языковые единицы [66].

Ю. Е. Прохоров [52, с. 6−12] Рассматривает несколько обзоров понимания дискурса. Ссылаясь на М. Л. Макарова [42, с. 68−72], он показывает дискурс с точки зрения формализма и функционализма. Спор о формализме и функционализме имеет две стороны: во_первых, сталкиваются два трудносовместимых взгляда на лингвистические исследования, во_ вторых, возникли различные точки зрения на природу самого языка.

На основании различных концепций прагмалингвистики и социолингвистики (Р. Белл, В. Г. Гак, Дж. Сёрль, Л. П. Крысин, Д. Хаймс) выделяют следующие категории дискурса:

• · участники общения (статусно-ролевые и ситуативно-коммуникативные характеристики);
• · организация общения (мотивы, цели и стратегии, развертывание и членение, контроль общения и вариативность коммуникативных средств);
• · условия общения (сфера общения, хронотоп, коммуникативная среда);
• · способы общения (канал связи и режим, тональность, стиль и жанр общения).

Взяв во внимание внешне — и внутритекстовые характеристики речи, В. И. Карасик [29] предлагает более разветвленную классификацию категорий дискурса:

1) конститутивные, позволяющие отличить текст от нетекста; 2) жанрово-стилистические, характеризующие тексты в плане их соответствия функциональным разновидностям речи; 3) содержательные, раскрывающие смысл текста (адресативность, образ автора, информативность); 4) формально-структурные, характеризующие способ организации текста.

Конститутивные категории дискурса содержат относительную оформленность — наличие сигнала со стороны говорящего и готовность воспринять этот сигнал со стороны слушающего. Здесь следует отметить, что человек пытается найти разумное объяснение отсутствию сигнала в общении: например, получив письмо в виде чистого листа бумаги, я подумаю, что, скорее всего мой корреспондент по рассеянности вложил в конверт этот белый лист.

Нарушение текстовой оформленности может иметь место в случае намеренного внешнего кодирования текста (переключение на другой язык, арго, технолект). Сюда же относится проблема фатического общения, целью которого является установление, поддержание и завершение контакта. Фатическая оформленность дискурса — категория многомерная, лишь частично относящаяся к его конститутивным характеристикам. Выделение жанров фатического общения В. В. Дементьев [22] свидетельствует о высокой информативной насыщенности этого типа дискурса.

Относительная смысловая завершенность позволяет выделить текст в некотором сверхтексте. Этот признак связан со стилистическим и тематическим единством текста, с одной стороны, и формальной завершенностью, с другой.

Жанрово-стилистические категории дискурса позволяют адресату отнести тот или иной текст к определенной сфере общения на основании сложившихся представлений о нормах и правилах общения. Основным моментом для обсуждения сущности этих категорий является тип коммуникативной ситуации.

С позиций отношений между участниками коммуникации наиболее главным критерием является, по мнению В. И. Карасика, дистанция, противопоставление личностно-ориентированного и статусно-ориентированного общения. В таком случае коммуниканты реализуются в узком наборе ролевых характеристик, являясь представителями определенных групп людей (начальник и подчиненный, клиент, пациент, пассажир, ученик). Нельзя не отметить, что к числу жанрово-стилистических категорий дискурса относится, по мнению В. И. Карасика [32, с.5−20] категория развернутости и свернутости текста (амплификация / компрессия). Участники общения владеют обобщенными сценариями речевых жанров и могут разворачивать диалог в пределах того или иного жанра в соответствии с обстоятельствами общения. Надо сказать, что чем короче коммуникативная дистанция, тем меньше вспомогательных компонентов используется. Одним из исследователей теории речевых жанров является отечественный учёный М. М. Бахтин. Он рассматривает речевые жанры в качестве типов высказываний, определяемых «спецификой данной сферы общения». Объект изучения жанра, по мнению учёного, не имеет строгих очертаний, не ограничен высказыванием, но имеет выход в коммуникацию, в социальное речевое взаимодействие говорящих. Главный признак речевого жанра — диалогичность [8, с.159−206].

Содержательные категории дискурса являются предметом оживленной дискуссии в лингвистической литературе (И.Р.Гальперин; Н. Н. Трошина; Л. А. Черняховская; М. Л. Макаров; Н.Л.Мышкина). Основные линии в понимании категорий дискурса (и текста) состоят в том, что отправной точкой в создании этих категорий может выступать текст, либо текст в ситуации общения.

В первом случае базовой категорией признается информативность текста по И. Р. Гальперину [17]: содержательно-фактуальная, содержательно-концептуальная и содержательно-подтекстовая информация. В ракурсе этого же подхода в качестве основной категории текста может рассматриваться его смысловая целостность. Во втором случае важнейшей текстовой категорией признается адресованность, фактор адресата. Эта позиция четко выражена М. Л. Макаровым [43], который противопоставляет в тексте основную пропозицию (тему текста) и основную иллокуцию (идею, смысл текста). Следует отметить, что содержательные категории текста во многих работах исследователей явно или неявно сориентированы на художественный текст как текстовый прототип. О. Розеншток-Хюсси [54, с.76] неспроста устанавливает терминологическую пирамиду: диалог как обращение к слушателям, монолог как мышление вслух и плеолог как обращенность к читателям, как речь, которая адресована более чем одной аудитории, чтобы будущее удержало это в вечном пользовании, плеолог — прототип литературы.

К числу содержательных категорий дискурса относится интерпретируемость текста. Эта категория является, по мнению В. И. Карасика, уточнением адресованности текста и проявляется в более частных категориях точности, ясности, глубины и экспликативности/импликативности текста. Особенность названных категорий дискурса заключается в том, что они значительно меняют свои сущностные характеристики в зависимости от формата текста.

Формально-структурные категории дискурса подробно изучены в трудах И. Р. Гальперина [17], Н. Н. Трошиной [60]. Данные категории позволяют установить содержательные характеристики текста.

Формальная связность текста (когезия) соотносится с содержательной связностью (когерентностью), выступающей в роли уточнения категорий информативности и целостности текста. Важно подчеркнуть, что категории дискурса представляют собой аспекты изучения весьма сложного явления, определенный угол зрения, под которым можно рассматривать текст в ситуации.

Это позволяет сделать вывод о том, что категории дискурса, которые предлагает В. И. Карасик [32, с.5−20] весьма своеобразны, но в то же время связаны между собой. Категории дискурса выделяются и обосновываются с позиций коммуникативного языкознания с учетом достижений как структурно-функциональной, так и культурологической лингвистики. Именно поэтому классификация В. И. Карасика для нас более приемлема.

В лингвистических трудах понятие «дискурс» довольно часто сопоставляется с понятием «диалог».

Хотелось бы также подчеркнуть, что главными отличиями дискурса от текста являются идея развития и обусловленность экстралингвистическими факторами, а от речи — четкая социальная направленность.

Важно отметить, что в современной социолингвистике исследуются такие типы дискурса, как: политический, информационный, научный, религиозный, педагогический. К прагмалингвистическому типу дискурса В. И. Карасик относит юмористический дискурс, который представляет собой «текст, погруженный в ситуацию смехового общения» (Карасик 2004, 304), и ритуальный дискурс. Мы же подробно рассмотрим юмористический дискурс, а также его языковые особенности в немецкоязычной культуре в следующей главе.

В связи с различными взглядами лингвистов, приходим к выводу, что появление теории дискурса наметило качественный прыжок в развитии науки о языке и предложило сложнейшую задачу лингвистического описания дискурса.

• 1. Следуя традиционным концепциям, мы придерживаемся двух основных положений: дискурс — единица речи, характеризуемая через текст — единицу языка; дискурс обусловлен экстралингвистическими факторами.
• 2. Вслед за У. Маасом мы понимаем под дискурсом актуализованную в речевом контексте совокупность текстов, объединенных общей ситуативной темой (архитемой) и обусловленных экстралингвистическими факторами, включающими конкретные условия протекания коммуникации (время и место), характеристики канала общения, социальные характеристики коммуникантов, невербальные средства общения и т. п.
• 3. Так как дискурс представляет собой совокупность текстов, мы можем говорить об особенностях дискурса не только на уровне семантики (Чернявская 2002), но и на других уровнях языковой системы — фонетическом, морфологическом, лексическом, синтаксическом и др.
• 4. В наибольшей степени подвержены такому влиянию лексика и фразеология.

Формируясь под влиянием определенных экстралингвистических факторов, структура дискурса адаптируется к тем или иным коммуникативным задачам и ситуациям, возникающим в процессе коммуникации.

5. Можно наблюдать определенную градацию приоритетов языковых элементов, например, в педагогическом и газетном дискурсе, и речь здесь идет о различиях не только в семантике, но и в употреблении определенной лексики, в использовании тех или иных синтаксических конструкций, в передаче эмоций различными средствами и т. д. Изменение приоритетности категорий дискурса ведет к изменению речевой ситуации и, следовательно, к варьированию языковых средств, используемых говорящими, и их коммуникативному поведению в целом.