Теория сложения скифо-сибирского культурно-исторического единства

Можно отметить ряд закономерностей в развитии теоретической мысли как относительно происхождения отдельных этносов и археологических культур скифо-сибирского мира, так и в целом в объяснении единства, общих черт в культурах раннего железного века этого региона Евразии. Впервые мысли, не вытекавшие однако из процесса научного исследования, а большее умозрительно, были высказаны еще в XVIII в. Зарождение же теорий, основанных преимущественно на сравнении археологических материалов, относится к последней четверти XIX в. и рубежу XIX—XX вв., фактически к тому времени, когда складывается археология как наука, а археологические исследования приобретают историческую направленность.

Если брать отдельные регионы степного мира, то надо отметить, что наибольший интерес вызвало происхождение скифов и скифской культуры, а на востоке территории — тагарских древностей (Членова, 1967). Значительное место в литературе занимают вопросы происхождения и генезиса савроматов и сарматов (прохоровской культуры) (Смирнов, 1975; Мошкова, 1963, 1974) и происхождение пазырыкской культуры Горного Алтая.

Что касается культуры Тувы и культуры саков, то проблемы, связанные с их происхождением, стали исследовать и обсуждать позже, в основном в конце XX в., так как памятники этих территорий начали изучать значительно позднее, чем скифские и тагарские. В исследовании археологических культур скифо-сибирского мира есть одна весьма важная особенность. Традиционно с XIX в. и даже еще раньше раскапывали исключительно курганы, хорошо заметные на поверхности степей, ставшие характерной особенностью степного ландшафта еще с энеолита. Эти курганы и дали основной археологический материал, ставший источником для исторических выводов. Только за последние десятилетия начал проявляться интерес к поселениям и другим археологическим памятникам скифосибирского мира.

Нас в данном случае интересует не происхождение отдельных культур (это особая и весьма обширная область научного интереса, к тому же имеющая солидную историографию), а теории происхождения в целом скифо-сибирского мира. Здесь надо отметить один весьма интересный историографический факт: в сложении единства, распространении в степях Евразии схожих вещей исследователи всегда почему-то видели действие одного какого-то центра, его определяющую культурологическую роль. Причем поиски такого «источника» единства продолжались десятилетиями, и только в последние годы произошел отход от этого традиционного взгляда к «методологически новой теории происхождения археологических культур скифо-сибирского облика» (Грязнов, 1968, с. 9—18; 1983, с. 3—18). В методологическом плане эти теории заимствования можно рассматривать как своего рода теории культуртрегерства — распространения более передовой культуры и восприятия ее достижений соседями.

Пожалуй, наибольшее распространение получила теория западного, скифского происхождения культур евразийских степей. При этом материальная, духовная культура скифов и все, что с ней связано, рассматривалось как явление более передовое, прогрессивное (Фармаковский, 1914, с. ЗА—37). Эта основная научная мысль получила разные объяснения — от «простого проникновения вещей скифского типа» и передвижения племен в глубь Сибири до сложных социально-экономических предпосылок распространения скифского влияния. Так, в 50-е годы прошлого века была высказана мысль о том, что причиной проникновения вещей скифского типа в Сибирь являлось развитие кочевых форм быта и торгового обмена в степях (Граков, Мелюкова, 1954, с. 92—93). С. В. Киселев считал, что «звериный стиль», один из показателей общности, надо рассматривать как следствие скифского влияния (Киселев, 1951, с. 186—187). В 50-е годы наиболее последовательно мысль о распространении скифов на восток и сложении культур скифского облика в Сибири, в частности в Горном Алтае, развивал С. И. Руденко в связи с археологическими открытиями в пазырыкских, башадарских и туэктинских курганах (Руденко, 1952).

Довольно рано возникла совершенно противоположная точка зрения об азиатском и сибирском происхождении скифской культуры и всего скифо-сибирского культурно-исторического единства. Уже в конце XIX в. сибирским ученым Н. М. Ядринцевым, одним из основоположников областничества, в работе «О следах азиатской культуры в южнорусских и скифских древностях» была высказана мысль о сибирском происхождении предметов скифской археологической культуры в западной части евразийских степей (Ядринцев, 1897, с. 176—177). Вскоре эта мысль, благодаря работе П. Рейнике, стала достоянием европейской археологии (Рейнике, 1892). В начале XX в. эта научная гипотеза была развита Э. Минзом (Минз, 1913, с. 226—261). В конце XX в. влияние сибирских традиций культуры на скифскую прослеживал А. И. Тереножкин (Тереножкин, 1977).

Интересно, что в XIX в. была высказана мысль о том, что центр возникновения основных элементов, характерных для культур скифо-сибирского облика, надо искать не в самих степях и не в западной или восточной их части, а где-то за пределами зоны степей, в недрах древневосточных цивилизаций: Малой Азии, Иране, Эламе. Эту мысль довольно убедительно обосновал М. И. Ростовцев (Ростовцев, 1918; 1925, с. 303—309; 1929, с. 67). К концепции М. И. Ростовцева была близка точка зрения В. А. Городцова, полагавшего, что сибирская культура бронзовых орудий развивалась под значительным влиянием среднеазиатского и месопотамского очагов культуры (Городцов, 1916, с. 213). Наиболее последовательно, применительно к скифам, мысль об их переднеазиатском происхождении развивал в наше время М. И. Артамонов (Артамонов, 1974, с. 30).

Как видно, все основные точки зрения о происхождении как в целом скифо-сибирского мира, так и отдельных культур сводились к поискам какого-то одного центра сложения культурно-исторических основ: искусства, оружия, предметов конской сбруи. Нельзя сказать, что все эти теории не имели под собой оснований. Наоборот, они отражали тот уровень научных знаний, который был характерен для конца XIX — начала XX в., когда речь шла о восточном или западном (скифском) происхождении культур. Эти точки зрения сформировались на непосредственных наблюдениях и первых научных восприятиях материалов, полученных из скифских курганов и еще раньше из сибирских, начиная с путешествия исследователя XVIII в. Г. Мессершмидта и Сибирской коллекции Петра I.

Имела определенные основания и теория переднеазиатского происхождения скифо-сибирских древностей. Подтверждением явились походы скифов в Переднюю Азию и некоторое сходство образцов раннескифского искусства с переднеазиатским, эламским и ассиро-вавилонским, а в более позднее время, непосредственно в период формирования и особенно расцвета культур скифо-сибирского облика, сходство с древнеиранскими культурными традициями.

Маршруты походов киммерийцев и скифов через Кавказ (по Е. И. Крупнову) Эти теории имели несомненные обоснования при учете двух обстоятельств. Во-первых, мир древневосточных цивилизаций был непосредственно близок степному миру Евразии, и его влияние ощущалось и воспринималось в той мере, в какой этот мир был создателем материальных и духовных ценностей, становившихся достоянием всеобщей человеческой культуры. Во-вторых, надо учитывать этническую близость к индо-иранскому миру значительной части населения степной Евразии середины и второй половины I тыс. до н. э.

Однако мир степной Евразии — это все же исторически другой мир, с иными традициями исторического развития и своей экономической направленностью, который не мог сформироваться и развиваться только на заимствованиях материальных достижений и культурных ценностей. Вместе с тем нельзя не остановиться на наиболее, пожалуй, широко представленных теориях местного происхождения культур скифо-сибирского мира. Общая их особенность состоит в том, что в них правильно рассматривались процессы происхождения отдельных культур: скифской, савроматской, сакской, тагарской. По каждой из них имеется значительная научная литература. Но при решении вопросов происхождения отдельных культур раннего железного века степной Евразии почти не затрагивались общие проблемы сложения скифо-сибирского мира, причины возникновения общих черт в культурах. Каждый раз пытались решить проблему происхождения не степного евразийского мира, а только лишь какой-то отдельной культуры.

В рамках учебного пособия невозможно осветить все историографические проблемы, тем более что только по происхождению скифов и скифской культуры существует весьма солидная литература. Чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться хотя бы с обзором А. И. Мелюковой и И. В. Яценко (в кн.: Граков, 1977, с. 214—222). Весьма обширна литература и по происхождению тагарской культуры. Наиболее полный обзор дан в книге Н. Л. Членовой (Членова, 1967).