Формирование моделей социального поведения у приматов и человека: этологические подходы

Исследование социальных взаимоотношений в группах у приматов и человека и проблема реконструкции социальных структур у гоминид посвящено значительное количество различных работ отечественных и зарубежных авторов (Тих, 1970; Алексеева, 1977; Файнберг, 1980; Алексеев, 1984; Бутовская, Файнберг, 1993; Kinzey, 1987; Wrangham, Peterson, 1996; Butovskaya, 1999; Foley 1999).

Анализ социальных структур и социального поведения в сравнительном ряду приматов позволяет выявить несколько универсальных типов социальной организации, присутствующих на всех основных уровнях филогенетического развития, а также наличие универсальных принципов взаимоотношений между особями в пределах сообщества (отношения воспроизводства, отношения, направленные на поддержание целостности группы — дружелюбные альянсы, отношения иерархического порядка, направленные на упорядочение связей между особями, связанные с распределением ресурсов и средой обитания) (Rappeler 1999; Strier, 1999; Williamson, Dumbar, 1999).

Биологические корни материнского и отцовского поведения человека уходят в родительское поведение самок и самцов отряда приматов, проявления которого варьируют по степени сложности взаимодействий самок-матерей с детенышами и по величине материнского вклада в их выращивание (Smuts, 1997). Изменчивыми в пределах отряда являются и такие параметры родительского поведения самок, как продолжительность материнского ухода за детенышами, формы их взаимодействий и характер последующих 4 взаимоотношений матерей с детенышами. Параметры материнского поведения самок разных видов приматов связаны с величиной отношения веса тела детеныша к весу матери, формой социальной организации вида, и числом одновременно рождающихся детенышей.

Роль матери у многих видов приматов далеко не ограничивается проявлением общей заботы, кормлением и защитой. Как показали результаты приматологических исследований, статус подрастающего детеныша и его будущее место во «взрослой» иерархии напрямую зависит от статуса матери (Wrangham, 1980; Horrocks, Hunter, 1983; Datta, 1989). Существенная роль родственных связей и непосредственного социального окружения в детстве таким образом — не уникальное человеческое качество, а общая характеристика представителей отряда приматов.

Общий анализ процессов социализации с учетом факторов родства в группах у низших узконосых обезьян позволяет понять, какими могли быть аналогичные процессы в сообществах наших далеких предков.

При обсуждении вопросов о формах социальной организации гоминид большинство антропологов и приматологов традиционно останавливаются на проблеме происхождения альтруизма (Бунак, 1980; de Waal, 1996). Интерес этот не случаен, поскольку эта форма поведения рассматривается в качестве одного из ведущих факторов эволюции человеческого общества (Алексеева, 1977; Тих, 1970). Важную роль в изучении биологических корней альтруизма могут сыграть данные, полученные при изучении фактов дележа в группах обезьян, причем именно этологи могут 5 дать детальный ответ на вопрос о мотивации дележа, пусковых механизмах этого процесса, стимулах и факторах, обеспечивающих успех при получении желаемого объекта.

Большое внимание этология человека уделяет поиску универсальных общечеловеческих и этно-культурных стереотипов поведения. Поэтому значительное количество работ посвящено сравнительному анализу агрессии, смеха, улыбки у детей в разных культурах (ЕПЯ-ЕПэеЫекИ, 1979).

При анализе поведения человека очень важно установить, какой из компонентов поведения является врожденным, а какой приобретенным под влиянием данной конкретной культуры. Известно, что один и тот же элемент поведения может по-разному трактоваться в различных этнических обществах. Следствием незнания основных правил общения между представителями различных культур, а также субкультур в пределах одного общества, является повышенная напряженность и конфликтность, зачастую имеющая место в условиях больших индустриальных городов (Пиз, 1992; СгапасЬ, 1974). Чтобы понять и устранить негативные последствия конфликтов, вызванных неприятием манеры поведения окружающих, нужно, прежде всего, детально изучить основные принципы формирования социальных взаимоотношений в детских коллективах, относящихся к данной культуре, проводить крос-культурные исследования по единой методике, сопоставлять полученные данные в филогенетическом аспекте. 6.

Указанные выше проблемы определили ЦЕЛИ ДАННОГО ИССЛЕДОВАНИЯ — выявить общие эволюционные тенденции в развитии родительского поведения у приматовпоказать универсальные закономерности онтогенеза социального поведения у приматов и человека.

Для этого были поставлены следующие задачи:

1. Рассмотреть роль родителей в заботе о детенышах у двух видов широконосых обезьян и оценить возможность использования данной модели при реконструкции ранних этапов развития человеческого общества.

2. Проанализировать связь между статусом матери и социальной успешностью детенышей в группах у низших узконосых обезьян с матрилинейным типом организации. Выявить роль индивидуальных характеристик детеныша (темперамента) в развитии его социальных связей со сверстниками. Показать влияние общего социального климата группы на формирование стереотипов социального поведения детеныша. Предложить модель социальной интеграции подростков в коллективах ранних гоминид.

3. Показать значимость разновозрастных группировок для полноценного развития социальных навыков у человекообразных обезьян на примере поведения дележа в группе подростков шимпанзе. Построить вероятностную модель развития альтруистического поведения в онтогенезе у ранних гоминид.

4. Выявить общие модели социальной интеграции в группах сверстников у дошкольников и младших школьников. Показать тендерные различия в социальном поведении детей пяти-семилетнего возраста, на примере старшей группы детей 8.

ВЫВОДЫ.

1. Исследования, проведенные в группах широконосых обезьян, показали, что большую роль в заботе о детенышах играли отцы и старшие сиблинги.

2. Все члены групп широконосых обезьян терпимо относились к выхватыванию пищи родственными особями, особенно детенышами и подросткамипо этому показателю тити и каллимико существенно отличаются от большинства видов обезьян Старого Света (одно из исключений из этого правила — человек).

3. На формирование стереотипов социального поведения у подростков низших узконосых обезьян с матрилинейным типом организации групп, существенное влияние оказывает статус материв процессе игры в группе м. лапундеров сходство по полу являлось наиболее сильным фактором при выборе партнеров.

4.Подростки шимпанзе делятся ограниченными ресурсами, при этом: высокоранговые особи уважают «права собственности» подчиненных и редко отбирали предметы конкуренции силойдележ является отличительной чертой поведения доминантов в направлении подчененныхпопрошайничество и истерика являются эффективным способом получения желаемых ресурсов.

5. Структура социальных отношений в группах детей дошкольного и младшего школьного возраста существенным образом связана с тендерным предпочтениям.

Конфликты в группах детей 6−7 летнего возраста приводят к существенному повышению вероятности дружественных контактов между бывшими противниками.

Феномен примирения связан с качеством отношений между партнерами по конфликту: у «недрузей» вся дружеская активность расходуется на восстановление нарушенных конфликтом «нейтральных» отношений, друзья мирятся с применением качественно более интимных дружелюбных действийфеномен примирения выражен несколько слабее у товарищей, что может быть связано с большей конкурентностью в их отношениях.

Агрессор выступает инициатором первого дружественного контакта втрое чаще, чем жертва.

Дети склонны чаще поддерживать представителей своего пола.

6. Полученные результаты проливают некоторый свет на модели родительского поведения ранних гоминид и общие механизмы процессов социализации в первобытных коллективах и указывают на их связь с экологическими и филогенетическими факторами.

Многие предпосылки зарождающейся «человечности» можно проследить уже у низших обезьян (широконосых и узконосых), и в еще более выраженном виде — у человекообразных (шимпанзе). Родительская забота, альтруизм, общие модели формирования социального поведения, связанные с формами родства и индивидуальными характеристиками темперамента можно наблюдать у обезьян и детей.

Механизмы контроля социальной напряженности, получившие максимальное развитие у человека, несомненно,.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Эволюция групповой организации приматов, по-видимому, ошибочно представлять в виде условного, восходящего ряда от парного образа жизни к сложному мультисамцовому стаду, включая дисперсные сообщества типа шимпанзе (Eisenberg et al., 1972; Southwick, Siddigi, 1974). В пределах сходного филогенетического уровня развития у приматов существуют различные типы групповой организации. Например, у антропоидов: парная семья, гаремные группы, мультисамцовые группы, группы самцов-холостяков, дисперсные сообщества (Шаллер, 1971; Galdikas, 1985; Goodall et al., 1979; MacKinnon, 1974).

Объединения из одного самца и одной самки с детенышами встречаются у древесных видов обезьян—гиббонов и многих видов полуобезьян (лемуров, долгопятов). Такие нуклеарные объединения, как правило, строго территориальны и не образуют стад. Напротив, гаремы особенно характерны для наземных обезьян, живущих в открытой местности. В интересах защиты от хищников гаремы объединяются в более или менее крупные стада численностью от нескольких десятков до нескольких сотен голов каждое. Исключение составляют маленькие быстро бегающие, которые живут отдельными гаремами, так как не защищаются при нападении хищников, а спасаются бегством. Гаремы характерны для многих видов обезьян: мартышек мона, диана, красноухих, для гусаров, колобусов, гелад, гамадрилов и т. д. (Fox, 1975).

В пределах отряда приматов существуют и различные тактики выращивания потомства, тесно взаимосвязанные с.

132 общей системой социальных отношений каждого вида. В зависимости от величины материнского вклада в выращивание потомства в пределах отряда можно выделить, по крайней мере, 3 основных типа взаимоотношений матерей с детенышами (Мейшвили, 1998). Первый из них — «протоматеринское» воспитание, характеризуется преимущественно материнским уходом за несколькими одновременно рождающимися детенышами. Этот «примитивный» тип взаимоотношений матерей с детенышами среди приматов свойственен большинству полуобезьян. При протоматеринском типе взаимоотношений связь между матерью и ее потомством слабая. Мать не всегда способна идентифицировать собственных и чужих детенышей, запоминая, прежде всего место, где они находились. Такая связь не может привести к установлению прочных связей у взрослых родственных по материнской линии особей.

Другой тип выращивания детенышей, также легко выделяемый в общей массе свойственных разным видам систем взаимоотношений взрослых особей с детенышами, это «совместное» или «коммунальное», по определению Прайс (Price, 1991), воспитание. Совместный тип воспитания, также как и протоматеринское воспитание, чаще свойственен видам, у которых рождается больше одного детеныша. При совместном типе воспитания детенышей, выраженном у игрункообразных, а также у некоторых других видов широконосых обезьян, обязанности матери, связанные с уходом за детенышами, ограничиваются почти исключительно молочным вскармливанием детенышей. Все остальное время уходом за детенышами заняты другие члены группы. Также как и.

133 протоматеринское воспитание, совместный тип воспитания не предполагает установления в будущем близких отношений между самкой и потомством. Характер взаимоотношений особей в таких группах, а также система обмена особями между группами, не нуждается в особо тесных отношениях родственников по материнской линии. В норме в естественных условиях обитания молодые особи в таких группах, по мере достижения половозрелости, покидают родную группу и присоединяются к другим группам с неродственными особями.

Наиболее распространенным типом воспитания детенышей у приматов является тип, описанный у лемуров, большинства капуцинообразных и всех узконосых приматов. Исходя из того, что при выращивании детенышей у перечисленных приматов основная часть родительских забот ложится на самку — мать детеныша, этот тип воспитания можно обозначить как «материнское» воспитание. У видов с материнским типом воспитания рождается один детеныш, факт одновременного рождения у самки нескольких детенышей является исключением. Основные свойства материнского типа воспитания — это продолжительный период интенсивной материнской заботы, тесный круглосуточный контакт матери и детеныша и превалирование материнского вклада в воспитание детенышей. Материнский тип воспитания характеризуется высокой степенью материнской заботы, несопоставимой с уровнем заботы матери при двух других типах воспитания. При этом мать выполняет основные функции, связанные с вскармливанием, защитой и ранней социализацией детеныша. Детеныш продолжительное время после рождения находится в тесном контакте с матерью, которая обеспечивает его жизненно.

134 важные потребности в пище, тепле, защите и социальном партнере. Кроме того, в последующем, на разных стадиях развития независимости детеныша, мать еще долго осуществляет большинство функций, связанных с защитой и социализацией детеныша.

Значение материнского типа выращивания потомства у приматов не ограничивается только оптимальностью организации вскармливания и защиты. Следует отметить, что тесный контакт матери и детеныша на первых стадиях его развития, постоянное взаимодействие с матерью играют решающую роль для полноценного психического развития детеныша в будущем. Мать является первым и главным социальным партнером детеныша на ранних стадиях развития. У многих видов, начиная с макаков и заканчивая человекообразными обезьянами, значение «материнского» этапа социализации детенышей настолько велико, что выпадение этого этапа при искусственном выращивании детенышей приводит к формированию животных с отклонениями психики и поведения, даже при условии обеспечения возможностей общения детенышей со своими ровесниками (Slater, 1999). Тем не менее, представляется, что главное значение такой формы взаимоотношений матери и детеныша с эволюционной точки зрения состоит в том, что она создает наиболее благоприятные условия для расширения возможностей социализации, передачи групповых традиций и научения потомства.

Следует подчеркнуть, что именно продолжительная взаимосвязь самки и детеныша в комплексе с развитым индивидуальным опознаванием и долгосрочной памятью у видов с материнским типом воспитания детенышей обеспечивает.

135 прочную связь матери с ее взрослым потомством в дальнейшем. Последовательно воспитываемые самкой детеныши-сиблинги также устанавливают тесные взаимоотношения, способствующие формированию связей родственных по материнской линии особей. Близкие взаимоотношения родственных по материнской линии особей являются каркасом социальной структуры большинства видов с материнским типом воспитания детенышей (Алексеева, 1977; Тих, 1970; Бутовская, Файнберг, 1993).

В процессе эволюции гоминид, когда длительность младенческой стадии онтогенеза стала существенной, участие отца в выращивании детей становится все более значимым. Зависимость младенцев, наряду с потерей внешних признаков рециптивности у самок способствовало формированию устойчивых парных связей самец-самка (Lovejoy, 1981; Бутовская, Файнберг, 1993). Эти связи могли быть сериальными (приблизительно 4 года), но могли быть и более долгосрочными.

Как пишет Хелен Фишер (Fisher, 1983) «половой контракт» был заключен между мужчинами и женщинами около 4 тысяч лет назад. Этот контракт, цементируемый регулярными половыми отношениями, прежде всего, был направлен на помощь самке в выращивании детенышей. Связи самец-самка вовсе не обязательно должны были быть строго моногамными. Отдельные, наиболее успешные самцы, могли иметь связь с несколькими самками, а наиболее привлекательные самки поддерживали связи более чем с одним самцом. Однако, в силу чисто экономических причин и необходимости, большинство индивидов, по-видимому, формировало относительно.

136 постоянные связи только с одним половым партнером. Устойчивость и постоянство таких парных связей определялась одной существенной деталью — связи должны были быть достаточно длительными, чтобы обеспечить реальную помощь и защиту самке до тех пор, пока детеныш не выйдет из младенческого возраста. В обществах охотников-собирателей, у скотоводов и ранних земледельцев — отец проводит много времени с ребенком (Eibl-Eibesfeldt, 1989). Он играет с ним, ласкает, иногда даже занимается его туалетом (бушмены, австралийские аборигены, химба, ятамами).

С увеличением общих сроков продолжительности жизни, существенную роль в заботе о детях могли брать на себя также бабушки. Сопостовляющие исследования анализирующие роль мужчины и бабушки, как помощника, были проведены рядом ученых в традиционных культурах (Hawker, 1990, 1991, 1993; Hill and Hurtado, 1991, 1996; Blurton Jones et al., 1999). Хаукс (Hawker) в своих работах подвергает сомнению распространенное мнение о том, что охота была тесно сопряжена с отцовским вкладом, и что тесная взаимосвязь этих параметров являлась движущей силой эволюции.

В рамках концепции бабушек-помощниц наличие менопаузы у женщин становится более объяснимым. Женщины Хадза в пострепродуктивный период занимаются сбором пищи столь же эффективно, что и молодые женщины, и работают больше времени, чем молодые женщины, принося больше пищи (Hawker et al., 1989). Показано, что рост и развитие детей, отлученных от груди, находится в прямой зависимости от длительности работы бабушек, а не их матерей. Собирательство.

137 старых женщин, таким образом, может повышать приспособленность их внуков.

Помощь бабушек существенна и реальна, и она позволяет сократить сроки кормления детей грудью и, следовательно, сократить продолжительность интервала между родами. Данные по Хадза подтверждаются исследованиями Хилл и Хтадо (Hill and Hurtado, 1991) и Блартон Джонс (Blurton Jones et al., 1994).

Скорее всего, вклад отца стал более значим в условиях, когда подавляющий процент пищи был мясным (когда преимущественно перешли к охоте, а собирательство давало меньше пищи).

Смис (Smith, 1977) показал, что игра состоят из целого ряда конкретных элементов поведения, организованных в несколько классов (конструктивная игра, аффилиативная игра, силовая игра, деструктивная игра, агрессивная игра). Для обезьян показано, что ранг матери и ранг особи в игровой группе не оказывает прямого воздействия на социальную игру. Вместе с тем существует достаточно отчетливая избирательность партнеров по игре у макаков резусов. Самцы подростки предпочитают играть с индивидами своего возрастно-полового класса.

В современном индустриальном обществе возможности выбора партнеров по игре у детей преимущественно ограничены сверстниками. Нами отмечено увеличение среднего количества партнеров по игре у детей по сравнению с группой подростков макаков лапундеров. Очевидно, с увеличением организации сообщества увеличивается число контактов между индивидами.

Половые различия прослеживаются у подростков различных видов макак по частоте игры в группах сверстников и характеру игры. По данным Шива-Вит, Велкер (Schafer-Witt, Welker, 1992) для подростков самцов в группах сверстников яванских макаков характерно было более высокая частота игры по сравнению с самками. Многие авторы прослеживают высокую степень скоррелированности доминантного ранга детеныша и их матерей (Welker, Shafer-Witt, 1992).

Считается, что самцы-подростки характеризуются более высокой игровой активностью и в целом более агрессивны (резусы, яванские макаки, зеленые мартышки, саймири, шимпанзе и орангутаны). Сходные же тенденции отмечаются рядом авторов и в некоторых человеческих обществах.

У японских макаков отмечается предпочтение особей своего пола и близкой возрастной группы при выборе партнеров по социальной игре уже на втором году жизни. Тогда как самки-подростки того же возраста предпочитают аффилиативные социальные контакты с самками различного возраста, детенышами, а также самцами (Nakamichi, 1989). Таким образом, отработка различных социальных ролей у представителей мужского и женского пола начинается у приматов достаточно рано, к примеру, у макаков уже на втором году жизни.

При исследовании нами группы подростков макаков лапундеров и группы детей дошкольного возраста отмечено, что и у макаков и у детей предпочтение при общении отдается индивидам своего пола. Ранг не оказывал существенного влияния на формирование связей по пространственной близости ни в группе низших обезьян, ни в группе детей.

139 человека. Следовательно, уже на ранних этапах эволюции на размещение особей и на контакт между ними ранг не оказывал особого влияния.

У яванских макаков самцы-подростки к концу первого года жизни чаще вовлекались в грубую игру и игру с покусыванием. Тогда как самки-подростки чаще груминговали и обнимались с другими членами группы, и сами являлись более привлекательными по грумингу, чем самцы-сверстники (Welker, Schafer-Witt, 1992). Эти данные, таким образом, указывают на наличие существующих половых различий в социализации и формировании конечных моделей социального поведения у самок и самцов макаков. Очевидно, что у макаков лапундеров — видов с матрилинейной организацией, аффилиативные связи самок не только более выражены, но и сопряжены с большей эмоциональностью, сопереживанием и интимностью. И эти тенденции выражены уже во взаимоотношении подростков.

На примере исследованной нами группы детей дошкольного возраста отмечено, что в силовой игре принимали участие в основном мальчики. Тогда как девочки большей частью предпочитали аффилиативную игру.

Возможно в силу особенностей полового состава данной группы (большинство составляли мальчики) нами прослеживалась ситуация при которой в момент конкуренции за какой-то предмет происходило вмешательство со стороны друзей конфликтующих.

В игровом контексте происходит отработка альтруистического поведения типичного для человека — дележа (пищи, предмета), отрабатываются коммуникативные стереотипы, позволяющие одному индивида успешно получить.

140 необходимою ему вещь из рук другого индивида, не используя при этом никаких элементов агрессии. Отрабатываются адекватные реакции владельца ресурсом в ответ на просьбы других членов группы. В силу неотработанности механизмов дележа у детей пяти-шести летнего возраста в значительном числе случаев прослеживается переадресованная агрессия по типу деструктивной деятельности, направленной на предметы игры хозяина данной вещи.

Существуют специальные модели поведения, с помощью которых в онтогенезе отрабатываются механизмы, стимулирующие развитие поведения дележа. Поведение дележа, по-видимому, имеет врожденные предпосылки и развивается в процессе социализации. У человекообразных существуют уже специальные модели поведения, с помощью которых в онтогенезе отрабатываются также и механизмы, стимулирующие развитие поведения дележа (Бутовская, Сухова, Кузнецова, 1995). По данным Де Вала (Waal, 1989), особи, которые делились реже других, имели также самый высокий риск получить агрессию со стороны тех членов группы, у которых они сами просили пищу. Аналогичные явления наблюдались нами в группах детей 5−6 лет. По всей видимости, в процессе эволюции интенсивно отрабатывались и развивались стратегии, обеспечивающие максимально успешное получение желаемого предмета из рук обладателя. И в качестве наиболее успешных способов выпрашивания объекта закрепились стратегии плача и истерик. Эффективность последних отчетливо прослеживается не только во взаимоотношениях исследованных нами подростков шимпанзе, но и в группах детей дошкольного возраста.

В антропологической литературе долгое время существовало убеждение, что дележ — это не просто чисто человеческое, но и исключительно культурное явление. Однако исследование склонностей к дележу у детей скорее свидетельствуют о врожденной предрасположенности к этому типу поведения. Уже в 10−12 месяцев дети активно предлагают еду и игрушки тем окружающим, к которым испытывают дружеские чувства (Е1Ы-ЕШе51е1сИ 1989).

В этнографической литературе приводятся разнообразные описания ритуалов, существенной составляющей которых является предложение пищи или подарков (НеезсЬеп е! а1, 1980). Во всех культурах пищевые подарки и снабжение гостя едой — одно из важнейших проявлений гостеприимства. Анализ этого круга явлений с позиций этологического подхода в кросс-культурном и онтогенетическом аспекте показал, что существует достаточно стандартный универсальный набор правил, структурирующий вербальные и невербальные взаимодействия партнеров в процессе инициации контактов, просьбы и передачи подарка. Дележ осуществляется только при условии, что партнер правильно формулирует просьбу и демонстрирует уважение к хозяину объекта. Во многих культурах хвалить вещь в руках других означает завуалированную просьбу подарить ее (Е1Ы-Е1Ье5!е1сИ, 1989). А игнорирование такой просьбы воспринимается с обидой. Помимо пищевых и не пищевых предметов объектом дележа может также выступать информация.

В человеческих обществах дележ выполняет целый ряд функций: это способ социальной интеграции (установления или интенсификации социальных отношений) — механизм.

142 торможения агрессии или ее переадресацииспособ стимулирования умиротворительных действий (Montagner, 1978; Elbl-Elbesfeldt 1989). В ряде работ отмечаются половые различия в практике дележа. Женщины в целом более альтруистичны, чем мужчины (Schlgetomi et al., 1981). Известно также, что девочки в возрасте 5−8 лет более активно делятся едой и игрушками со всей группой в детском саду, а мальчики делают это реже и более избирательно (Dyson-Hudson, Dusen 1972). Эти половые различия могут иметь врожденные предпосылки и последние, несомненно, усиливаются культурой, ориентированной на формирование разных социальных ролей мужчины и женщины в группе. Большая избирательность дележа у мужчин в целом усиливается с повышением социального статуса хозяина предмета. Вполне допустимо, что в процессе социальной эволюции дележ и обмен подарками использовался мужчинами, как средство, стимулирующее образование альянсов и укрепляющее социальный статус альтруиста (реципрокный альтруизм).

Рассматривая явление дележа в общеэволюционной перспективе, можно предположить, что он являл собой жизненно важную адаптацию к длительному существованию в постоянном социальном окружении и способ регулирования отношений с соседними группамитаким образом, он должен был поддерживаться и индивидуальным, и групповым отбором.

Понять и прогнозировать конфликтное поведение человека невозможно без сравнитеьно-этологического подхода. Особое значение имеет также и познание механизмов, позволяющих быстро и эффективно восстанавливать испорченные отношения.

143 с членами своего коллектива. Механизмы эти не только культурные, часть из них является следствием реализации врожденных программ поведения, следовательно, понять их сущность возможно только обратившись к сравнительному анализу пост-конфликтных процессов у человека и его ближайших родственников — обезьян Старого Света.

Степень развития механизмов примирения находится в прямой зависимости от характера социальных отношений: у видов, живущих большими социальными группами, механизмы снятия напряженности и восстановления социальных отношений развиты лучше, чем у видов, живущих малыми семейными группами. У видов с гибким стилем доминирования бывшие противники восстанавливают социальные отношения более интенсивно и в менее короткие сроки, чем у видов с жесткой системой отношений. Вместе с тем, при учете сходства социальной структуры, в сравнительном ряду у приматов происходит увеличение набора элементов поведения, используемых для снятия напряженности, а взаимоотношения партнеров становятся более сложными.

Анализ пост-конфликтного поведения, проведенный приматологами, показал, что у одних видов обезьян (зеленые мартышки, макаки яванские, лапундеры, японские и др.) родственные особы чаще демонстрируют аффилиативное поведение вскоре после конфликта друг с другом, чем не родственные индивиды (Judge, 1991; Koyama, 1997). В других исследованиях показано, что предпочтительное примирение с родственниками у некоторых видов может отсутствовать (макаки бурые и маготы, группа подростков яванских макаков) (Aureli et al., 1997; Waal, Ren- 1988). Конечно, социальные.

144 связи родственников или друзей более прочны по сравнению с нейтральными членами группы, мелкие ссоры или конфликты реально не приводят к распаду этих связей. Напротив, нейтральные соплеменники склонны реагировать на конфликты самым серьезным образом и впоследствии избегать общения друг с другом. Дружественные пост-конфликтные контакты и ритуальные просьбы о прощении — единственный шанс востановить социальные связи в этом случае. Там, где социальные отношения более жесткие и альянсы с родственниками — первейшая жизненная необходимость при конкуренции на внутригрупповом уровне, практикуется преимущественное примирение с родственникамиу тех видов, где внутригрупповые связи эгалитарные и иерархические отношения менее жесткие, весь упор делается на сохранение связей с неродственными членами группы, отсюда и большая заинтересованность в примирении с последними.

Традиционные работы по агрессии в детских коллективах за последние несколько десятилетий существенно пополнились данными о способах разрешения конфликтов. Дети после конфликта часто примиряются друг с другом, даже если сразу после ссоры они прерывают общение и уходят. Речь идет именно о примирении, то есть повышенной потребности в дружественных контактах с бывшим противником, а не о случайных дружественных контактах с последним. Феномен примирения в разных культурах по многим базовым показателям являлся сходным (Бутовская, Козинцев, 1998; Вь^оУБкауа, Когт15еу, 1999; УегЬеек, 1997; 1]ип§ Ьег? еЬ а1., 1999). Можно, видимо, говорить о наличии универсальной предрасположенности к восстановлению мира у детей. Данные.

145 по примирению у детей сходны с аналогичными показателями у других приматов, что говорит о возможных филогенетических корнях данного явления.

Способы, которыми дети примиряются, также как и исходная реакция на агрессию, может сильно варьировать от культуры к культуре. Бушмены! Кунг и! Ко Калахари (взрослые и подростки) реагировали на агрессию малышей улыбкой, смехом, пассивным избеганием (закрывались рукой от ударов), или старались переключить внимание драчуна на другие действия. В аналогичных ситуациях химба, традиционные скотоводы Намибии, пытались остановить ребенка словами, фиксируя руку дерущегося или даже реагировали агрессией на агрессию (например, в ответ на удар веткой, тоже брали ветку и давали сдачу). Спонтанная реакция примирения в первые минуты после конфликта прослеживалась и в том, и в другом случае. Касания, объятия, поглаживания, поцелуи, улыбка, смех, заглядывание в глаза — небольшой перечень способов налаживания отношений. Отдельные стратегии примирения были культурно-специфичными. Так, дети в русской и калмыцкой культурах использовали для примирения ритуальные стишки-мирилки. Шведские дети — обычные считалки, специально подгоняя выигрышный расчет таким образом, чтобы он пришелся на бывшего соперника. Для этих же целей старшие дети у бушменов обиженного малыша брали на руки, катали на спине, ласково разговаривали. Для примирения дети химба просто подходили к противнику, улыбались, делились предметами или возвращали отобранное пострадавшему. Приглашение к совместной игре и попытка рассмешить.

146 бывшего соперника повсеместно являлись надежной постконфликтной стратегией (Бутовская, 1999).

Универсальные принципы примирения, выявленные у многих видов приматов и описанные у детей, имеются в наличии и у взрослых людей. Данные из области лингвистики и социальной психологии, собранные при опросах, подтверждают справедливость такого заключения. По всей видимости, функция извинений также отвечает требованиям гипотезы восстановления социальных отношений. Холмс (Holmes, 1990), анализируя английские слова извинения, приходит к выводу, что цель последних — психологическая компенсация за нанесенный ущерб и восстановление социального равновесия с партнером. Барнленд и Йосиоко (Barnland, Yoshioko, 1990) просили американских и японских студентов оценить влияние извинений на социальные отношения партнеров. Подавляющее большинство студентов сообщили, что после извинений отношения с бывшим соперником налаживались или даже становились более тесными, чем до ссоры. В то же самое время извинения перед родителями носят более формальный характер, скорее всего, в этой ситуации срабатывает механизм повышенной прочности социальной связи (Barnland, Yoshioko, 1990). Как и в случае с близкими друзьями, этим отношениям мало что угрожает, и они будут восстановлены без особых усилий в силу жизненной необходимости.