Доколхозная деревня Марийской автономной области, 1921-1929 гг.: Социально-экономические аспекты проблемы

Изучение истории российского крестьянства и сельского хозяйства было и остается одним из важнейших направлений исторической науки. Не являются исключением и 20-е годы XX века — период, когда сельское хозяйство все еще было основной ведущей отраслью материального производства, а подавляющую часть населения страны составляли крестьяне. Вполне закономерным, поэтому, представляется, что аграрная история занимает одно из цен- ^ тральных мест в историографии периода выбранного для диссертационного исследования.

Актуальность аграрной проблематики 20-х годов XX века, неослабевающий интерес исследователей к истории крестьянства и сельского хозяйства в нэповский (доколхозный) период определяются как научно-исторической, так и научно-практической значимостью.

В этот сравнительно небольшой промежуток времени исторически сложились особые, • 4 по существующей в отечественной историографии традиции — благоприятные^ социально-экономические условия для функционирования индивидуального крестьянского хозяйства, ставшего на время основной производственной и социальной ячейкой деревни. Тем самым исследователь получает возможность изучить глз’бинные социально-экономические процессы и во внутреннем строе самого крестьянского хозяйства, и в отношениях этого хозяйства с другими такими же хозяйствами в рамках общины (земельного общества) как союза равноправных землепользователей и, наконец, во взаимоотношениях крестьянского хозяйства с внешними по отношению к крестьянской среде элементами: город, государственный аппарат и т. д., общество в целом. Комплексный анализ перечисленных процессов является важнейшим условием и одновременно относится к числу наиболее актуальных задач теоретического осмысления аграрной истории советского общества. Не меньшего внимания заслуживает тот факт, что именно ситуация в аграрном секторе экономики СССР в 20-е гг. оказала огромное влияние не только на выработку последующего курса реформ в самой отрасли (массовая коллективизация сельского хозяйства), но и на формирование важнейших тенденций эволюции советского общества в целом (складывание тоталитарного государства).

Научно-практическая значимость изучения социально-экономической истории советской доколхозной деревни вытекает из необходимости ответа на вопрос о потенциальных производственных возможностях крестьянского хозяйства в рыночных условиях, при наличии многоукладной сельской экономики, когда вместе с индивидуальным сектором в ней существуют также государственные, кооперативные и другие формы сельскохозяйственного производства. В плане соотнесения с современными проблемами реформирования аграрного сектора и поиска оптимальной модели производственной организации на селе, опыт хозяйствования на земле в годы нэпа может оказаться в отдельных случаях более чем незаменимым.

Исключительно важное практическое и теоретическое значение приобретает исследование аграрной истории доколхозного периода не на «абстрактном» государственном, а на региональном уровне с учетом местных условий.

В этом случае наш интерес к изучению истории деревни Марийской автономной области (МАО) в 20-е годы XX века вызван своеобразием конкретных, свойственных для этого национального региона исторических, социально-экономических, этнических, природно-географических и прочих условий и особенностей ее развитая. Их изучение, анализ, сравнение и сопоставление с сопредельными национальными регионами Среднего Поволжья, а также и некоторыми другими регионами страны позволяет раскрыть общее и особенное в истории советской доколхозной деревни.

Интерес к диссертационной теме обусловлен и тем, что для таких регионов как МАО, главным действующим историческим лицом выступало многонациональное крестьянство, составлявшее накануне коллективизации сельского хозяйства абсолютное большинство жителей. Крестьянство являлось основной производительной силой, многовековой социокультурный опыт которого не потерял своего практического значения и в настоящее время. Важно подчеркнуть и то, что для коренных жителей области, а затем республики история крестьянства по существу является и историей самого народа.

Актуальность исследования, кроме того, вызвана и тем, что в настоящее время назрела: необходимость создания современной концепции истории крестьянства Республики Марий Эл. Между тем в изучении истории крестьянства республики одним из наименее изученных периодов до сих пор являются 20-е годы XX века. Вполне объяснимый интерес советской исторической науки, в том числе и на региональном уровне, преимущественно к колхозно-совхозной тематике в некоторой степени отодвигал на второй план исследования по социально-экономической истории крестьянского хозяйства — основной производственной ячейки доколхозной деревни. Конечно, социально-экономические процессы в крестьянстве рассматривались в местной аграрной историографии, однако далеко не все из них были освещены даже частично. К тому же, с позиций сегодняшнего дня решение некоторых конкретно-исторических проблем представляется спорным. Комплексное освещение проблемы социально-экономического развития советской доколхозной деревни МАО отсутствует. Колоссальный фактический материал по предлагаемой диссертационной теме использовался крайне незначительно.

В свете всего вышесказанного дальнейшее углубленное изучение аграрной истории МАО, в том числе и рассмотрение предложенной темы, представляется нам по-прежнему сохраняющим свою актуальность.

В связи с изложенными обстоятельствами общая цель диссертационного исследования заключается в воссоздании и раскрытии основных процессов социально-экономического развития деревни Марийской автономной области в доколхозный период — 20-е годы XX века.

Исходя из поставленной цели, ставятся следующие конкретные задачи: 1. Изучить вопрос о численности, половозрастном, национальном составе и расселении сельского населения, определить его занятость и занятия, социально-профессиональную структуру, проследить изменения в численности и размерах крестьянских хозяйств. 2. Показать особенности аграрного землепользования в регионе на основе национализации земли, выявить формы крестьянского землепользования и роль общины в регулировании поземельных отношений своих членов, изменения в землепользовании под воздействием государственного земдеуст-. ройства. 3. Исследовать уровень развития производительных сил крестьянского хозяйства и дать анализ развитию сельскохозяйственного производства.

Не претендуя на полное и всестороннее изучение проблемы, автор диссертации уделяет основное внимание наименее изученным вопросам социально-экономического развития доколхозной деревни МАО. Главным объектом исследования является индивидуальное крестьянское хозяйство. Такие его элементы как население, трудовые ресурсы, землепользование, производительные силы в сельском хозяйстве исследуются впервые в историографии. Развитие сельскохозяйственного производства, в соответствии с принятой в отечественной исторической науке практикой, рассматривается в диссертации как объективно-экономическая основа труда и жизни крестьянства и как их результат. Специальному рассмотрению в последнем случае подвергаются вопросы производственной деятельности некоторых видов сельскохозяйственной кооперации как отдельного (вариантного) направления крестьянского хозяйствования на земле.

Социально-политические аспекты истории доколхозной деревни в интересующем нас плане, т. е. аграрная политика государства, ее регулирующая функция, рассматриваются применительно к каждому конкретному поставленному вопросу по ходу изложения.

Методологическая основа диссертации базируется на основных научных принципах, применяемых в отечественной исторической науке при характеристике социально-экономических процессов: историзм, объективность, системность. В диссертации используются сравнительно-исторический и проблемно-хронологический методы исследования. При составлении таблиц и диаграмм применяются элементы статистической обработки цифровых данных.

Научная новизна диссертации определяется тем, что в ней впервые проводится комплексный анализ социально-экономического и частично социально-политического развития доколхозной деревни МАО. В работе нашли отражение недостаточно освещенные, спорные и совершенно не изученные аспекты аграрной истории республики в 20-е годы XX века. Диссертация построена на плотной фактологической основе. Автор стремился ввести в научный оборот как можно больший объем материалов архивных фондов и опубликованных источников, абсолютное большинство которых ранее не использовалось исследователями.

Хронологические рамки исследования обусловлены самим ходом исторического процесса. Они охватывают период с 1921 по 1929 гг. Нижняя граница этого периода определена началом новой экономической политики приведшей к кардинальным изменениям во всех сферах жизни страны и, особенно в аграрной сфере. Верхняя граница обусловлена практическим свертыванием рыночных отношений и многоукладности в сельской экономике и переходом к форсированной массовой коллективизации сельского хозяйства. Вместе с тем при освещении большинства вопросов темы автор выходил за указанные хронологические рамки, допуская ретроспективные отступления (в том числе и в дореволюционный период), без чег о нельзя было создать цельной картины особенностей социально-экономического развития деревни региона в 20-е годы XX века.

Диссертационное исследование ограничивается территориальными рамками Марийской автономной области во временной промежуток с 1921 по 1929 гг., с учетом изменения внутренних и внешних административных границ. Местный материал излагается на фоне регионального (Вятско-Ветлужский край, Нижегородский край), общероссийского (РСФСР) и общесоюзного (СССР).

Изучение различных вопросов аграрной истории советского общества, в том числе и интересующего нас периода интенсивно ведется в течение многих десятилетий. К настоящему времени по проблемам истории советской доколхозной деревни в целом по стране и по отдельным регионам имеется значительная по объему и научным достижениям литература. Ее критический анализ проведен в специальных историографических работах В. П. Данилова, В. И. Погудина, Ю. Я. Синцова, A.M. Чинчикова, В.II. Шерстобитова, И. М. Волкова и других авторов1. Специально историографии аграрной истории в СССР были посвящены две сессии Данилов В. П. Изучение аграрной истории советского общества // Очерки истории исторической науки н СССР. Т. 5. М., 19S5- Данилов В. П., Шерстобитов В. П. Основные проблемы истории советского доколхозного крестьянства//' Проблемы истории советского крестьянства. М., 1981; Волков И. М. и др. Советская историография социалистического преобразования деревни и развития сельского хозяйства // Изучение отечественно!" ! — истории в СССР между XIV и XV съездами КПСС. Вып. 1. М. 1978; Погудин В. И. Путь советского крестьянства к социализму. Историографический очерк. М., 1975; Чннчиков A.M. Советская историография социалистического преобразования сельского хозяйства СССР (1917—1969 гг.). М&bdquo- 1971; Синцов ЮЛ. Историография советского крестьянства. М., 1982; Историография крестьянства Советской Сибири. Новосибирск, 1976; Историография и источники по аграрной истории Среднего Поволжья. Саранск, 1981 и др. симпозиума по аграрной истории Восточной Европы (1976, 1986 гг.)". Начиная с второй половины 50-х годов по наиболее важным теоретическим и конкретно-историческим проблемам аграрной истории состоялись плодотворные дискуссии. Их результаты были закреплены па научных сессиях посвященных историографии советского общества (i960 г.), истории советского крестьянства и колхозного строительства в СССР (1961 г.), аграрной истории советского общества (1969 г.) и новой экономической политике (1972 г.)*'.

Характерной особенностью работ историков советского периода было то, что проблемы социально-экономического и общественно-политического развития деревни 20-х годов, особенно их второй половины рассматривались сквозь призму непосредственной и объективной предпосылки коллективизации сельского хозяйства. Поэтому части из них, как отмечается в современной литературе, была присуща иллюстративность, отход от объективного анализа событий, лакировка действительности, тенденциозность. И как результат этого — нередко искажение исторической правды4. Однако, из сказанного не следует, что работы выполненные в этот период не внесли вклада в отечественную аграрную историографию. Именно во временной промежуток со второй половины 50-х по начало 80-х годов были созданы наиболее значительные исследования по проблемам социально-экономической истории советской доколхозной деревни, без которых невозможно представить современное отечественное крестьяноведение. На основании привлечения огромного массива новых источников, применения новационных методов исторического исследования шло активное изучение таких проблем истории деревни 20-х годов как сельская демография, крестьянское хозяйство, землепользование, социальная структура и социальные отношения, кооперативное движение и т. д. Существенный вклад в разработку этих и других проблем внесли работы В. П. Данилова, Ю. А. Полякова, A.A. Барсова, Ю. А. Мошкова, М. А. Вылцана, В. Я. Осокиной, H.JI. Рога-линой и других авторов5. Много сделано в региональном изучении названных проблем (ра.

2 Итоги и задачи изучения аграрной истории в свете решений XXVII съезда КПСС: XXI сессия Всесоюзного симпозиума по изучению проблем аграрной истории: Тез. докл. и сообщ. М., 1986; Сельское хозяйство и крестьянство СССР в современной советской историографии: XVI сессия. Ч. 1−2. М., 1976.

3 Историография социалистического и коммунистического строительства в СССР. М., 1962; История советского крестьянства и колхозного строительства в СССР. М., 1963; Проблемы аграрной истории советского общества. М., 1971; Новая экономическая политика: вопросы теории и истории. М., 1974.

4 Сафонова Е. Ю. Советская историография 70—80-х годов о развитии деревни накануне коллективизации (1926—1929 гг.) // Идеи и реальности 1920—1930;х годов в советской исторической науке. Иваново, 1993. С. 42.

3 Данилов В. П. Советская доколхозная деревня: население, землепользование, хозяйство. М., 1977; он же. Советская доколхозная деревня: социальная структура, социальные отношения. М., 1979; он же Создание материально-технических предпосылок коллективизации сельского хозяйства в СССР. М., 1957; Поляков Ю. А. Переход к нэпу и советское крестьянство. М., 1967; он же. Начало восстановления сельского хозяйства советской страны (1921 —1922 гг.) // История СССР. 1964. № 4- Барсов A.A. Баланс стоимостных обменов между городом и деревней. М., 1969; он же. Сельское хозяйство и источники накопления в годы первой пятилетки (1928—1932 гг.) // История СССР. 1968. № 3- Мошков Ю. А. Зерновая проблема в годы сплошной коллективизации сельского хозяйства в СССР, 1929—1932 гг. М., 1966; Вылцан М. А. Этапы развития материально-технической базы сельского хозяйства СССР // Вопросы истории. 1975. № 9- он же Этапы складывания и развития социалистических производственных отношений в деревне (1917—1977) // Исторические записки. Т. 100. М., 1977; Осокипа боты Н. Я. Гущина, Л. И. Боженко, Н. В. Екеева, A.M. Залялова, С. К. Коткова, Г. А. Поздеева, Е. П. Иванова, Ф. А. Каревского, А. К. Касьяна, В. Е. Муравьева, Г. С. Сергеева, И. Д. Кузнецова и др.6). Появились солидные коллективные обобщающие труды по истории советского крестьянства7.

Особо следует отметить необычайный всплеск интереса к истории крестьянства и сельского хозяйства периода нэпа в последнее десятилетие. Появились и появляются диссертационные исследования, авторы которых имеют возможность для объективного освещения исторической действительности, выработке новых представлений по проблемам аграрной истории 20-х годов8. Актуальные проблемы развития российской деревни в новейший период истории страны стали регулярно рассматриваться на сессиях симпозиума по аграрной ис.

В.Я. Социалистическое строительство в деревне и община. 1920—1933 гг. М., 1978; Рогалина Н. Л. Основные тенденции социально-экономического развития доколхозной деревни в национальных районах и республиках СССР // Изменение социальной структуры народов СССР: вопросы истории и историографии социальных преобразований 20—30-х годов. М., 1982; она же. Социальная динамика советского крестьянства 1920;х годов .'¦' История СССР. 1987. № 1- Сергеев Г. С. Социально-экономические проблемы развития деревни и ее социалистического переустройства (1921—1937 гг.). Ч. 1−2. Калинин, 1974—1975; Яковцевский В. Н. Аграрные отношения в СССР в период строительства социализма. М., 1964 и др.

6 Боженко Л. И. Сибирская деревня в восстановительный период. 1921 —1925 гг.: (Социально-экономические процессы и их регулирование в сибирской деревне). Томск, 1978; Вопросы аграрной истории Среднего Поволжья. Советский период. Йошкар-Ола, 1978; Гущин H .Я. Сибирская деревня на пути к социализму: (Социально-экономическое развитие сибирской деревни в годы социалистической реконструкции народного хозяйства, 1926—1937 гг.). Новосибирск, 1973; Екеев Н. В. Социально-экономическое развитие деревни Горного Алтая в 1920;х годах. Горно-Алтайск, 1988; Залялов A.M. Социалистическое преобразование сельского хозяйства в Татарии (1917—1937 гг.). Казань, 1974; Котков С. К. Трудящиеся Мордовии в борьбе за восстановление сельского хозяйства (1921 —1926 гг.). Саранск, 1970; Поздеев Г. А. По ленинскому кооперативному плану (социально-экономические перемены в жизни удмуртского крестьянства). Ижевск, 1969; Иванов Е. П. Крестьянство Северо-Запада РСФСР накануне сплошной коллективизации// Вопросы истории. 1982. № 6- Каревский Ф. А. Создание предпосылок коллективизации сельского хозяйства Среднего Поволжья. Куйбышев, 1961; Касьян А. К. Западносибирская деревня в 1926—1929 гг. // История советского крестьянства и колхозного строительства в СССР. М., 1963; Муравьев В. Е. Земельные отношения в уральской деревне накануне коллективизации // Учен, зап-и Пермского ГУ. № 158. Пермь, 1966; Сергеев Г. С. Сельское хозяйство Центрально-Промышленного района в 1921 —1929 гг. // Из прошлого и настоящего Калининской области. М., 1965; Кузнецов И. Д. К вопросу о предпосылках массовой коллективизации сельского хозяйства в Чувашской АССР // Вопросы истории сельского хозяйства и крестьянства Чувашии. Чебоксары, 1983 и др.

7 История советского крестьянства. Т. 1−2. М., 1986; История советского крестьянства Мордовии. Ч. 1. Саранск, 1987; Крестьянство Дальнего Востока СССР XIX—XX вв. (очерки истории). Владивосток, 1991; Очерки истории сельского хозяйства и крестьянства Чувашии. Ч. 1−2. Чебоксары, 1989—1990; Советское крестьянство. Краткий очерк истории (1917—1970). М., 1970; Крестьянство Сибири в период строительства социализма, 1917—1937 гг. Новосибирск, 1983 и др. s Воронов И. Е. Осуществление новой экономической политики на селе во Владимирской, Калужской, Рязанской губерниях в 1921—1927 гг. Дисс. к.и.н. М., 1993; Шайдулин Р. В. Деревня Татарии: социально-экономический аспект (1921—1928 гг.). Дисс. к.и.н. Казань, 1990; Зарипова Р. К. Деревня Башкирии: социально-политическое развитие (1921 —1928 гг.). Дисс. к.и.н. Казань, 1990; Лабузов В. А. Деревня Южного Урала в период новой экономической политики (1921 —1927 гг.). Дисс. к.и.н. Оренбург, 1995; Мелешко H.A. Материальное положение сибирского крестьянства в 1921 —1927 гг. Дисс. к.и.н. Новосибирск, 1990; Родиков М. Л. Российская деревня: дискуссии о путях развития и уроки аграрных реформ (к. XIX — 20-е годы XX вв.). Дисс. к.и.н. М., 1996; Сафонов A.A. Крестьянская община Тамбовской губернии в 1917—1928 гг. (Социальные аспекты проблемы). Дисс. к.и.н. Воронеж, 1997; Вронский О. Г. Крестьянство губерний земледельческого центра России от «военного коммунизма» — к нэпу (1920—1923 гг.). По материалам Орловской, Рязанской, Тульской губерний. Дисс. к.и.н. М., 1994; Шеврин М. Л. Крестьянство Урала в 20-е годы. Дисс. к.и.н. Свердловск, 1989; Ковалев Д. В. Динамика социально-экономической и политической жизни подмосковной деревин в условиях нэпа (1921 —1927 гг.). Дисс. к.и.н. М., 1996; Шалькова В. А. Зерновая проблема в 1920;е годы: (по материалам европейских районов России). Дисс. к.и.н. М., 1997 и др. тории Восточной Европы (1989, 1991, 1994, 1996, 1998 гг.)9, Всероссийских и региональных научных конференциях10, теоретическом семинаре «Современные концепции аграрного развития», работа которого освещается на страницах журнала «Отечественная история-)». Новые зачастую оригинальные подходы к истории докодхозпой деревни, помимо диссертаций, появляются в опубликованных в последние годы работах известных историков-аграрников — В. П. Данилова, В. В. Кабанова, Ю. Н. Бокарева, Ю. А. Мошкова, Ю. С. Борисова, В. А. Ильиных, Ю. А. Полякова и др.12 Современные исследователи получают возможность обратиться к недоступным ранее архивным источникам13.

Все основные теоретико-методологические установки общероссийской исторической науки в той или иной мере были присущи аграрной историографии Республики Марий Эл. В тоже время характерной ее особенностью является отсутствие до настоящего времени комплексной разработки истории крестьянства и сельского хозяйства области в доколхозный период. Внимание исследователей привлекали лишь отдельные проблемы и сюжеты социально-экономического развития деревни 20-х годов. Подробные историографические работы A.C. Кузиной, К. Н. Санукова, Е. В. Чурилина, В. А. Ерошкина делают излишним специальный.

9 Взаимосвязи города и деревни в их историческом развитии: XXII сессия Всесоюзного симпозиума по изучению проблем аграрной истории: Тез. докл. и сообщ. М., 1989; Аграрный рынок в его историческом развитии:

XXIII сессия. Ч. 1−2. М., 1991; Формы сельскохозяйственного производства и государственное регулирование:

XXIV сессия. М., 1995; Аграрные технологии в России IX—XX вв.: XXV сессия. М., 1996; Особенности российского земледелия и проблемы расселения IX—XX вв.: XXVI сессия. М., 1998.

10 История Советской России: Новые идеи, суждения: Тез. докл. регион, науч. конф-и. Ч. 1−2. Тюмень, 1991; Россия нэповская: политика, экономика, культура: Тез. докл. Всесоюз. науч. конф-и. Новосибирск, 1991; Крестьянское хозяйство: история и современность. Мат-лы Всеросс. науч. конф-и. Ч. 1−2. Вологда, 1992; Крестьяне и власть: Тез. докл. и сообщ. науч. конф-и. Тамбов, 1995; Менталитет и аграрное развитие России (XIX—XX вв.): Мат-ы межд. конф-и. М., 1996.

11 Отечественная история. 1992. № 5- 1993. № 2, 6- 1994. № 2, 4−5, 6- 1995. № 3, 4, 6- 1996. № 4- 1997. № 2- 1998. № 1, 6.

12 Данилов В. П. Аграрные реформы и крестьянство России (1861 —1994 гг.) // Формы сельскохозяйственного производства и государственное регулирование. М., 1995; он же. Крестьянская революция в России. 1902—1922 гг. // Менталитет и аграрное развитие России (XIX—XX вв.). М., 1996; Кабанов В. В. Пути и бездорожья аграрного развития России в XX веке // Вопросы истории. 1993. № 2- он же. Кооперация, революция, социализм. М., 1996; он же. Крестьянская община и кооперация России XX века. М., 1997; Мошков Ю. А. Как разрушали нэп в деревне // Аграрный рынок в его историческом развитии. Свердловск, 1996; Ильиных В. А. Коммерция на хлебном фронте: государственное регулирование хлебного рынка в условиях НЭПа. Новосибирск, 1992; Ким Чан Чжин. Государственная власть и кооперативное движение в России — СССР (1905—1930). М., 1996; Бокарев Ю. П. Социалистическая промышленность и мелкое крестьянское хозяйство в СССР в 20-е годы (источники, методы исследования, этапы взаимоотношений). М., 1989; Борисов Ю. С. Производственные кадры деревни, 1917—1941: Цивилизованные хозяйственники или «винтики» государственной машины. М., 1991; Поляков Ю. А. Наше непредсказуемое прошлое. Полемические заметки. М., 1995; Павлю-ченко С. А. Крестьянский Брест, или предыстория большевистского нэпа. М., 1996; Ильин С. С., Бабаков А. N4. Крестьянское (фермерское) хозяйство и рынок: (20-е годы и современность). М., 1995; Носова Н. П. Управлять или командовать? Государство и крестьянство в СССР в 1917—1929 гг. М., 1991; Литвак К. Б. Жизнь крестьянина 20-х годов: современные мифы и исторические реалии // НЭП: приобретения и потери. М., 1994 и др. ь Кооперативно-колхозное строительство в СССР. 1917—1922 гг. Док-ты и мат-лы. М., 1990; Кооперативно-колхозное строительство в СССР. 1923—1927 гг. Док-ты и мат-лы. М., 1991; ВЧК—ОГПУ о политических настроениях северного крестьянства, 1921—1927 гг.: (По материалам информационных сводок ВЧК—ОГПУ). Сыктывкар, 1995; Документы свидетельствуют: из истории деревни накануне и в ходе коллективизации, 1927—1932 гг. М., 1989; Трагедия советской деревни: Коллективизация и раскулачивание. Док-ы и мат-ы. Т. 1. М&bdquo- 1999 и др. обзор общего состояния изученности аграрной истории республики в 1920—1929 гг.14 На наш взгляд, более целесообразным представляется, отметив здесь ряд существенных и принципиальных моментов аграрной историографии этого периода, основные положения и выводы наиболее значимых для темы диссертационного исследования работ рассматривать по ходу изложения конкретных вопросов социально-экономического развития доколхозной деревни МАО. Сказанное распространяется и на общероссийскую историографию вопроса.

Вопросы социально-экономического развития деревни Марийской автономной области 20-х годов начали изучаться уже в годы проведения новой экономической политики. Более того, именно 20-е — начало 30-х годов характеризуются наиболее активным изучением аграрной тематики изучаемого региона. Авторами работ этого периода были непосредственные участники событий — партийные и советские работники, специалисты сельского хозяйства, краеведы. Закономерно поэтому, что большинство их исследований не имели не только характера собственно исторических исследований, но и вообще научного характера. Основной их массе была присуща узковедомственная направленность, что вполне объяснимо, так как их появление в печати определялось в первую очередь практическими интересами. Тем не менее, при соблюдении определенного критического подхода, мы полагаем, что значимость этих работ не потеряла своей актуальности и в настоящее время как первых попыток осмысления ситуации в аграрном секторе экономики, социально-экономического положения деревни области в 20-е годы. Важно также помнить, что исследователи 20-х — начала 30-х годов обобщили и обработали значительный фактический материал, основываясь на источниках, часть из которых уже недоступна современным историкам.

Основной комплекс работ этого периода развития аграрной историографии республики представлен статьями, сообщениями, обзорами в политико-экономических и краеведческих журналах: Вестник Марийского областного экономического совещания, Марийское хозяйство, Марий Эл (Марийский край), Марийская автономная область, Марий Илыш (Марийская жизнь), У Илыш (Новая жизнь), Вятско-Ветлужский край, Нижегородский край. Нижегородское краеведение, Жизнь национальностей, Пути сельского хозяйства и др. Спектр интересов исследователей современной им деревни был достаточно широк. В плане рассматриваемой проблематики можно отметить такие направления литературы тех лет, как сельская демография, состояние крестьянского хозяйства, проблемы и перспективы сельско.

14 Пашуков В. Ф., Сануков К. Н. Изучение истории Марийской АССР // Учен, зап-и МГПИ им. Н. К. Крупской. Т. XXVII. Йошкар-Ола, 1965; Сануков К. Н. У историков Марийской АССР // История СССР. 1964. № 6- Кузина A.C. Некоторые вопросы историографии советского крестьянства Марийской АССР // Вопросы историографии истории Марийской АССР. Киров—Йошкар-Ола, 1974; она же. Изучение аграрной истории 20-х годов республики Марий Эл преподавателями Маргоспединститута // Из истории Марийского края. Мат-ы науч.-практ. конф-и. Йошкар-Ола, 1992; Чурилин Е. В. Исследование доколхозной деревни Марийской автономной области // Вопросы историографии истории Марийской АССР. Йошкар-Ола, 1986; Ерошкин В. А. Историография коллективизации сельского хозяйства в Марийской АССР // Там же. хозяйственного производства в целом и отдельных его отраслей, развитие кооперативного и колхозного строительства, землеустройство и мелиорация крестьянских земель и т. д.

Значительный цикл работ 20-х — начала 30-х годов был посвящен изучению проблем сельской демографии. На основании переписей населения, ведомственной статистики ЗАГСов, административных данных сельских советов и других источников освещались вопросы изменения. численности сельского (и, одновременно обычно городского) населения области, отдельных ее районов и местностей, проблемы грамотности сельского населения, его смертности, рождаемости, естественного и механического прироста, полового, возрастного и национального состава. Это работы Н. Ф. Гусева, С. Анисимова, Д. Ш. Горлева, Т. Григорьева, В. Яковлева, P.E. Шубина, С. Свинцова и др.ь. Определенный тон исследованиям вопросов сельской демографии был задан дискуссиями в местной периодической печати о вырождении и вымирании марийского народа16. Наиболее значительной в этом отношении является работа Н. Ф. Гусева в которой была показана динамика численности городского и сельского населения МАО (по отдельным административным единицам, половому и национальному признакам) в период между переписями населения 1920 и 1926 гг., с привлечением также.

17 материалов городской переписи 1923 г. Гораздо меньше рассматривались проблемы расселения сельского населения области. Единственной работой в этом отношении (вплоть до на.

18 стоящего времени) является специальное исследование М. Н. Янтемира. Уникальность этой работы определяется использованием в ней недоступных современным историкам административных данных кантисполкомов об изменениях количества населенных пунктов в первой четверти XX века, соотношения типов населенных пунктов (село, деревня, починок и т. д.), особенностей расселения крестьян различных национальностей многонациональной Марийской автономной области.

Пожалуй, наиболее значимыми, для настоящего диссертационного исследования и по теоретическим построениям, и с источниковедческой точки зрения выступают работы о.

15 Гусев Н. Ф. Предварительные итоги переписи по Марийской автономной области. Краснококшайск, 1927; Анисимов С. Статистика населения // Марийское хозяйство. 1925. № 5- он же. Естественное движение населения МАО за последнее десятилетие (1925—1929) // Марий Эл. 1930. № 9−10- Горлев Д. Ш. Грамотность народонаселения Маробласти (по данным Всесоюзной переписи 1926 г.) // Марий Эл. 1928. № 5−6- Григорьев Т. Заметка о естественном движении населения в Маробласти // Марий Эл. 1928. № 7−8- Яковлев В. Движение населения в Марисолинском районе (Сернурского кантона) // Марий Эл. 1928. № 9−10- Шубин P.E. Численность населения Вятско-Ветлужского края // Вятско-Ветлужский край. 1925. № 4- Свинцов С. Где живет марийский народ // У Илыш. 1926. № 2 (на мар. яз.) и др.

16 Гусев Н. Ф. К постановке работы обучения, вымирания и вырождения мари // Марий Илыш. 1929. Вып. 2- Ев-геньев В. Вырождение, вымирание или антропологические особенности (к вопросу об изучении вырождения марийского народа) // Марий Эл. 1927. № 7−9- Зенкевич П. И. Физический тип горных и луговых мари // Марийская автономная область. 1934. № 8−9, 10−12- Лихачев Г. К вопросу об изучении вырождения марийского народа // Марий Эл. 1927. № 1−3- Петров Г. И. Материалы для характеристики физического развития населения // Марий Эл. 1928. № 12 и др.

17 Гусев Н. Ф. Указ. соч.

18 Янтемир М. Н. Типы расселений Марийской области // Марийское хозяйство. 1926. № 7−9. сельскохозяйственном производстве области и состоянии крестьянского хозяйства в этом отношении в 20-е годы.

Рассматривая основные показатели развития земледелия и животноводства МАО в период нэпа, исследователи 20-х — начала 30-х годов (Н.Ф. Гусев, М. И. Полоновский, В. А. Танаевский, И. Ф. Победоносцев, М. Н. Янтемир, H.A. Шмелев, И. Н. Смирнов, А. П. Наконечный, В. Валь и др.) отметили, что в целом они были тождественны процессам, происходившим в соседних регионах (преимущественно экстенсивный характер ведения сельскохозяйственного производства основанный на паро-зерновой системе при трехпольном севообороте с недостаточным развитием животноводстваиспользование примитивных сельскохозяйственных орудиймедленные темпы землеустроительных работ). В тоже время, влияние ряда факторов (природно-географические условияэтнический состав населенияотсутствие налаженных средств транспорта и связи в бывших окраинах Нижегородской, Казанской и Вятской губернийстихийные бедствия — неурожай, лесные пожары и голод 1921 —1922 гг.) не могли не привести, по их мнению к складыванию региональных особенностей в эволюции крестьянской агрикультуры молодого национально-территориального образования19.

Потребности плановой работы местных хозяйственных органов вызвали появление большого количества работ, посвященных характеристике особенностей земледелия в различных по уровню развития сельского хозяйства районах области. Pix авторы (П.С. Розов, Г. С. Строев, П. Н. Кирпичников, П. Т. Решетников, А.П. Наконечный) опираясь на статистические материалы (сельскохозяйственные переписи, весенние опросы крестьянских хозяйств) проследили восстановление основных показателей земледельческого производства, отметили причины медленного роста посевных площадей (стихийные бедствия и голод начала 20-х годов), низкой урожайности основных полевых культур (недостаточное удобрение почвы, обработка ее примитивным инвентарем, не соответствие местным условиям ввезенного в область семссудного посевного материала, сильнейшая зависимость полеводства от погодных условий), изменения в соотношении последних в земледельческих и лесных рай-20 онах области. А. П. Наконечный, например, в целом верно отметил, что переломным в раз.

19 Гусев Н. Ф. Экономико-географический очерк Марийской автономной области. Йошкар-Ола, 1930; Полоновский М. И. Краткий обзор хозяйства Маробласти к пятилетию. Краснококшайск, 1926; Танаевский В. А. Вятско-Ветлужский край. М., 1929; Победоносцев И. Ф. Волжско-Камский край. Казань, 1926; Янтемир М. Н. Марийская автономная область (очерк). Краснококшайск, 1928; Шмелев H.A. Основные тенденции в развитии сельского хозяйства Марийской области // Вятско-Ветлужский край. 1927. № 8- Смирнов И. Н. Итоги первого пятилетия МАО // Вятско-Ветлужский край. 1926. № 4- Наконечный А. П. К вопросу отнесения части Марийской автономной области в кризисный район Поволжья // Марий Эл. 1929. № 5- Валь В. К вопросам строительства сельского хозяйства // Марий Эл. 1928. № 1−2 и др.

20 Розов П. С. Продукция полеводства Маробласти в 1922—1923 гг. (по данным весеннего опроса крестьянских хозяйств и видам на урожай) // Вестник Марийского областного экономического совещания. 1923. № 1- он же. Основные элементы крестьянского хозяйства Маробласти в 1923 г. // Вестник Марийского областного экономического совещания. 1923—1924. № 2- Строев Г. С. Состояние сельского хозяйства в МАО в 1926 г. (Краткий обзор) // Марийское хозяйство. 1926. № 10−12- он же. Состояние сельского хозяйства МАО к пятилетию // Мавитии сельскохозяйственного производства МАО нужно считать 1923 г. С этого времени сельское хозяйство стало восстанавливаться быстрыми темпами21.

В ряде работ (П.Н. Кирпичников, С. И. Ильменев, А. П. Наконечный, С.П. Орлов) были охарактеризованы «прогрессивные течения» и развитие опытного дела в крестьянском земледелии по отдельным административным районам, показана степень их распространения, выявлены объективные (отсутствие средств на покупку усовершенствованного сельскохозяйственного инвентаря, семян кормовых травнехватка специалистов для землеустройства крестьянских земель) и субъективные (отсутствие широкой пропаганды агрономических знаний) причины замедленного перехода к интенсивным методам ведения сельского хозяй-22 ства .

Привлекая помимо статистических источников материалы бюджетных обследований для сравнительной характеристики экономического положения марийского и русского крестьянства, отдельные исследователи (А.П. Наконечный) проследили многие аспекты, связанные с производственной деятельностью крестьянства в этническом разрезе (обеспеченность землей и инвентаремваловая доходность от продукции полеводства, животноводства и неземледельческих заработков и их роль в крестьянском бюджете- .отношения найма-сдачи земли и т. д.) применительно к районам с различными природно-географическими условия.

Интересные исследования в годы нэпа были проведены и по проблемам развития крестьянского животноводства (работы Е. Г. Григорьева, Е. Г. Кожевникова, В. Орлика, С. А. Ильина, А. П. Наконечного, Е. Ермакова и др.)24. Тем более они важны, что эта отрасль сельрийское хозяйство 1926. № 1−2- он же. Главные показатели сельского хозяйства МАО за три года (1927, 1928, 1929 гг.) // Марий Эл. 1929. № 11−12- он же. Состояние и перспективы развития масличных культур в МАО // Марий Эл. 1928. № 3−4- Кирпичников П. Н. Технические культуры Маробласти и их дальнейшее развитие // Марий Эл. 1929. № 1−2- Решетников П. Т. Эволюция полеводства и скотоводства Вятско-Ветлужского края // Вят-ско-Ветлужский край. 1925. № 11−12 и др.

21 Наконечный A.M. Перспективы развития сельского хозяйства МАО и задачи земорганов // Марийское хозяйство. 1925. № 5.

22 Кирпичников П. Н. Опытное сельскохозяйственное дело в МАО // Марий Эл. 1928. Хэ 7−8- он же. Организация семеноводства в Маробласти // Марийское хозяйство. 1926. № 5−6- он же. «Прогрессивные течения» в крестьянском хозяйстве МАО (по отчетным данным Мариобласти за 1924—1925 хоз. год) // Марийское хозяйство. 1926. № 1−2- он же. О повышении урожайности // Марий Эл. 1929. № 5- Ильменев С. И. Результаты коллективных опытов, проведенных летом 1927 г. // Марий Эл. 1928. № 11- Наконечный А. П. Борьба за внедрение данных науки в сельское хозяйство МАО // Марийская автономная область. 1933. № 11−12- Орлов С. П. Пути повышения урожайности // Вятско-Ветлужский край. 1928. № 8−9 и др.

23 Наконечный А. Н. Краткий обзор состояния марийского и русского крестьянского хозяйства МАО (по данным бюджетного обследования крестьянских хозяйств в 1924 г.) // Материалы по изучению экономического и социально-культурного состояния народа марий. Краснококшайск, 1926; он же. Состояние сельского хозяйства у марийского и русского крестьянства Маробласти // Марийское хозяйство. 1925. № 5−6.

24 Григорьев Е. Г. Проблема восстановления и улучшения животноводства в Маробласти // Марийское хозяйство. 1924. № 3- Кожевников Е. Г. О развитии животноводства в МАО // Марий Эл. 1930. № 9−10- Орлик В. Перспективы молочного хозяйства // Марий Эл. 1927. № 4−6- Ильин С. А. Животноводство Марийской области. Йошкар-Ола, 1935; Наконечный А. П. Основные моменты индустриализации животноводства в М. А. О. // Марий Эл. 1929. № 6- Ермаков Е. Количественное изменение крестьянского стада М. А. О. в 1924 г. // Марийское хозяйство. 1925. № 5 и др. ской экономики, особенно молочное животноводство, считалась в кругах специалистов 20-х годов самой перспективной в плане перехода от экстенсивного к интенсивному типу сельскохозяйственного производства25.

Своеобразным итогом исследовательской деятельности по выявлению общих тенденций и частных особенностей развития аграрного сектора экономики периода нэпа являлись теоретические исследования второй половины 20-х годов посвященные сельскохозяйственному районированию Марийской автономной области. Проблема приобрела дискуссионный характер. Предложение А. П. Наконечного взять за основу принципов районирования экономические признаки (ценностное выражение валового сельскохозяйственного дохода и ры-ночности сельского хозяйства) несмотря на высокую оценку в экономической литературе, остались без внимания, а через некоторое время были грубо раскритикованы как поползновения «кондратьевщины» в МАО26. В основу выделения отдельных сельскохозяйственных районов были положены естественно-исторические (натуральные) признаки: обеспеченность посевом и скотом, удельный вес хозяйств с неземледельческими заработками. Эта концепция была поддержана большей частью авторов занимавшихся проблемами сельского хозяйства (Н.Ф. Гусев, Г. С. Строев, М. Н. Янтемир и др.)27. Область была разделена на два основных сельскохозяйственных района: Земледельческий (четыре северо-восточных кантона: Мари-турекский, Сернурский, Новоторъяльский, Оршанский), характеризующийся высокой плотностью населения, высокой обеспеченностью сельскохозяйственными угодьями и слабо развитыми неземледельческими занятиямиЛесной (пять юго-западных кантонов: Краснокок-шайский, Моркинский, Звениговский, Козьмодемьянский, Юринский) с невысокой плотностью населения, недостаточным обеспечением сельскохозяйственными угодьями и значительным распространением неземледельческих видов деятельности.

Важный вклад исследователи 20-х — начала 30-х годов внесли в освещение некоторых аспектов земельных отношений в доколхозной деревне МАО. В их распоряжении, в этом отношении, также был достаточно широкий круг источников. Это главным образом, ведомственная статистика, данные специальных обследований, личные наблюдения. Здесь следует, в первую очередь, отметить работы об производственных особенностях аграрного землепользования сельского населения области: состав (JT. Горемыка, Д.Н. Шлыков), качество земельных угодий (З.Г1. Коробова, Б. В. Просвиров, А. И. Озерецковский, С. А. Остроумов, Н. М. Глухо в), в том числе и «крестьянских» лесов (Н.В. Напалков, В. Смирнов, B.C. Колоа.

23 См., например: Материалы пятилетнего перспективного плана развития хозяйства и культуры МАО. Козьмо-демьяиск, 1929; Пятилетний план хозяйства и культуры МАО. Йошкар-Ола, 1930. ь Наконечный А. П. К вопросу о методе мелкого сельскохозяйственного районирования // Марийское хозяйство. 1926. № 7−9, 10−12- он же Сельскохозяйственное районирование Марийской автономной области. Ч. 1. Йошкар-Ола, 1929. Журнальный вариант см.: Марий Эл. 1927. № 4−6, 11−12- 1928. № 9−10- 1929. № 3−4, 5. тай), землеустройство и мелиорация (ГШ. Кирпичников, Л. Горемыка, П.Я. Лежнев-Финьковский) и т. д.28 Заслуживают внимания исследования, посвященные лесному хозяйству, в которых нередко освещалась такая актуальнейшая для традиционно «малоземельной» области (более справедливо это правило для пяти центральных и юго-западных кантонов) проблема, как передача угодий лесного ведомства в запасной земельный фонд для последующей сельскохозяйственной эксплуатации. Такие сведения мы встречаем в трудах И. М. Перегончука, Л. Горемыки, М. В. Пайбердина, В. Смирнова. В работах М. Н. Янтемира анализировались, в целом по МАО и по отдельным кантонам, формы крестьянского землепользования30. Так, в очерке «Марийская автономная область» им совершенно справедливо отмечается, что «преобладающей формой землепользования является общинная, господствовавшая и в дореволюционные годы, в общинном пользовании находится всего 96% всей сельскохозяйственной площади области, остальные 4% приходятся на долю других форм землепользования"'51. Интересный материал о крестьянском землепользовании, обычаях и традициях в регулировании поземельных интересов крестьян-однообщинников, помимо краеведческих по характеру работ М. Н. Янтемира, современный исследователь может почерпнуть и из ряда этнографических исследований того времени (работы В. Д. Дмитриева, Т.Е. Евсевье-ва, П. Сигова, П. Я. Яковлева и др/2). Причем автору диссертации представляется особо пер

27 Гусев Н. Ф. Экономико-географический очерк Марийской автономной областиСтроев Г. С. К вопросу о сельскохозяйственном районировании МАО // Марийское хозяйство. 1926. № 3−4- Янтемир М. Н. Указ. соч.

28 Горемыка JI. О взаимоотношении полей и лесов в Маробласти (к весенней посевной кампании 1929 года) // Марий Эл. 1929. № Iон же. Землеустройство и мелиорация в МАО // Марий Эл. 1928. № 11- Шлыков Д. Н. О «земельном голоде» сельскохозяйственного населения Маробласти // Марий Эл. 1929. № 1- Коробова З. П., Просвиров Б. В. Озерецковский А.И. Естественно-исторические условия и почвенный покров МАО (предварительные сообщения почвенной экспедиции 1929 г.) // Марий Илыш. 1929. Вып. 2- Остроумов С. А. К вопросу об определении плодородия почв МАО по методу проф. Е.А. Vitschelich-a // Марий Эл. 1930. № 1- Глухов Н. М. Почвы лесов Маробласти // Марийская автономная область. 1934. № 10−12- Напалков Н. В. Обзор современного состояния хозяйства в JI. М. 3. МАО // Марий Эл. 1929. № 11−12- Смирнов В. Леса местного значения Марийской области // Марий Эл. 1929. № 5- Колонтай B.C. Снабжение крестьянского населения лесом. Краснокок-шайск, 1927; Кирпичников П. Н. Итоги землеустроительных работ (МАО) 1923 г. // Вестник Марийского областного экономического совещания. 1923—1924. № 2- Лежнев-Финьковский П. Я. Земельная политика Советской власти. Вопросы землеустройства и землепользования (материалы по улучшению крестьянского хозяйства с очерками русской агрономической культуры). Вып. 1. Козьмодемьянск, 1921 и др.

29 Перегончук И. М. Марийские леса // Вестник Марийского областного экономического совещания. 1923—1924. № 2- Горемыка Л. Очерк лесного хозяйства Маробласти // Марий Эл. 1927. № 7−9, 10, 11−12- Пап-бердин М. В. Лесное хозяйство Маробласти // Марийское хозяйство. 1926. № 1−2- он же. Лесной фонд МАО и его использование // Марийская автономная область. 1933. № 7−8- Смирнов В. Запасной земельный фонд Марийской области // Марий Эл. 1929. № 3−4.

Янтемир М. Н. Марийская автономная областьон же. Описание Маробласти. (С приложением списка населенных пунктов кантонов). Вып. 1. Краснококшайский кантон. Краснококшайск, 1926; Вып. 2. Моркинский кантон. Краснококшайск, 1926; Вып. 3. Звениговский кантон. Краснококшайск, 1926; Вып. 4. Козьмодемьян-ский кантон. Краснококшайск, 1927; Вып. 5. Юринский кантон. Краснококшайск, 1927; Вып. 6. Оршанский кантон. Краснококшайск, 1927; Вып. 7. Сернурский кантон. Краснококшайск, 1928; Вып. 8. Торьяльскнй кантон. Йошкар-Ола, 1930.

31 Янтемир М. Н. Марийская автономная область. С. 78.

32 Дмитриев В. Д. К вопросу об изучении обычного права марийского народа // Марий Эл. 1928. № 11- Евсевьев Т. Е. Важнейшие моменты правового быта и обычного права марийского народа // Марий Эл. 1928. № 5−6, 7−8, 9−10- он же. «Ara Пайрам» (праздник сохи) (Весенний марийский праздник) // Марий Эл. 1928. № 3−4- Сигов П. спективным в плане освещения этого сюжета из жизни доколхозной деревни привлечение данных краеведческой и этнографической литературы, полевых материалов, прежде всего, как уникальных исторических источников.

Не обошли вниманием исследователи периода нэпа и функционирование сельскохозяйственной кооперации области. В этом отношении ценность статей, обзоров, «хроник» заключается главным образом в содержащейся в них интересной статистической информации. Хотя вполне выдерживают критику и некоторые выводы, например, П. Басова, Н. Гусева, С. Тихвинского, Н. Шмелева и других авторов" '3.

Помимо работ посвященных конкретно-историческим событиям и процессам среди литературы 20-х — начала 30-х годов некоторую значимость для темы диссертационного исследования имеют общие и юбилейные издания (брошюры, сборники статей)34. Несмотря на определенную, вполне объяснимую тенденциозность подборки в них материала, часть последнего (соответствующие разделы «Сельское хозяйство», «Территория и население»), без сомнения обращает на себя внимание и богатством статистической информации и интересными комментариями к ней авторов — современников эпохи.

Таким образом, историографическая значимость исследований 20-х — начала 30-х годов определяется важностью конкретно-исторических наблюдений их авторов, первыми попытками осмысления ситуации в аграрном секторе экономики области, социально-экономического положения деревни, ценностью введенного в научный оборот материала. Вместе с тем, обращение к работам этого периода аграрной историографии республики предполагает соблюдение максимальной осторожности в оценке их теоретических построений и подачи фактической информации. В подавляющем большинстве случаев труды авторов времен нэпа представляли из себя еще своеобразное промежуточное звено между источниковедческой базой и собственно историографией.

Примерно со второй половинь/и вплоть до середины 50-х годов интерес исследователей к проблемам аграрной истории республики периода нэпа резко снижается. Вопросы со.

Марийцы (черемисы) Уральской области (историко-этнографические очерки) // Марий Эл. 1928. № 5−6, 7−8- Яковлев П. Я. Марисолинский район Сернурского кантона // Марий Илыш. 1929. Вып. 1 и др.

33 Басов П. Кооперативное движение в Маробласти (краткий обзор) // Вестник Марийского областного экономического совещания. 1923. № 1- он же. Основные моменты строительства сельскохозяйственной кооперации Маробласти // Марийское хозяйство. 1925. № 5- он же. Основные положения кооперативного строительства в Маробласти // Вестник Марийского областного экономического совещания. 1923—1924. № 2- Гусев Н. Сельскохозяйственная кооперация в МАО за 1926 г. // Марий Эл. 1927. № 1−3- Тихвинский С. Состояние кооперации Марийской области и основные моменты ее работы в 1928—1929 гг. // Марий Эл. 1928. № 9−10- Шмелев Н. Пути строительства сельскохозяйственной кооперации в МАО // Марийское хозяйство. 1926. № 5−6- Лежнев-Финьковский П. Я. Задачи сельскохозяйственной кооперации в Маробласти // Вестник Марийского областного комитета РКП (б). 1922. № 2 и др.

34 Пять лет строительства МАО: 1-е марта 1921 — 1-е марта 1926 гг. Краснококшайск, 1926; Материалы по изучению экономического и социально-культурного состояния народа марий. Краснококшайск, 1926; Наши достижения, 1917—1927: 10 лет борьбы и строительства. Краснококшайск, 1927; 10 лет социалистического строительства Марийской автономной области. Йошкар-Ола, 1931 и др. циально-экономического развития доколхозной деревни практически полностью выпадают из круга публикаций по истории Марийской АССР. В аграрной тематике преобладающее место занимают работы о колхозном строительстве, а также обзорные статьи и разделы в общих и юбилейных изданиях" 5. Такая ситуация наблюдалась повсеместно в отечественной историографии.

Подлинно научное исследование истории крестьянства и сельского хозяйства Марийской автономной области доколхозного времени началось с середины 50-х годов и продолжалось примерно два десятилетия, а затем снова практически сошло на нет в 80—90-е годы. В это время повышается интерес историков-профессионалов к процессам общественно-политической и социально-экономической жизни деревни области в 20-е годы. Определяется круг их интересов по данной проблематике: советско-партийное строительство на селе, восстановление сельского хозяйства, кооперативное движение, социальное расслоение в национальной деревне. Однако и этот сравнительно ограниченный круг вопросов аграрной истории МАО изучался крайне неравномерно.

Наиболее интенсивно рассматривалось кооперативно-колхозное строительство в деревне. В той или иной мере к этому сюжету обращались в своих работах практически все местные исследователи-аграрники — В. А. Ерошкин, Г. П. Палутов, А. И. Кувшинский, A.C.

•j г.

Кузина. Названные авторы использовали широкий круг опубликованных и архивных источников, материалы периодической печати, на основе которых им удалось осветить многие аспекты функционирования различных видов кооперации в годы нэпа, акцентировать внимание на важнейших принципах особенностей их развития в этом национальном регионе страны. Вместе с тем, несмотря на достигнутые успехи, пока еще остаются практически не изученными вопросы внутренней структуры и производственной организации колхозов 20-х годов. По-прежнему сохраняют свою актуальность проблемы динамики, соотношения форм, изменений в социальном составе этой и других форм кооперативного движения. Во всех исследованиях отмечались только положительные стороны в деятельности кооперации, ее j5 См., например: 15 лет Марийской автономной области. Йошкар-Ола, 1936; 20 лет Марийской АССР. Йошкар-Ола, 1941; 25 лет Марийской АССР. Йошкар-Ола, 1946 и др.

Ерошкин В. А. Основные этапы осуществления ленинского кооперативного плана в Марийской АССР (1918—1929 гг.) // Новые страницы в истории Марийского края / Труды МарНИИ. Вып. 23. Йошкар-Ола, 1971; он же. Основные этапы становления советского колхозного крестьянства // Вопросы аграрной истории Марийской АССР. Йошкар-Ола, 1984; Кувшинский А. И. Колхозное строительство в Марийской АССР в 1918—1929 гг. Йошкар-Ола, 1959; он же. Возникновение колхозного движения в Марийском крае в 1918—1920 гг. // Труды МарНИИ. Вып. 11. Йошкар-Ола, 1958; он же. Кооперативно-колхозное движение в период 1921 —1927 гг. // Учен, зап-и МШИ им. Н. К. Крупской. Т. 18. Йошкар-Ола, 1958; он же. Из истории борьбы Марийской парторганизации за подготовку массового колхозного движения в 1927—1929 гг. // Сб. труд. каф. общесг. наук ПЛТИ. Йошкар-Ола, 1957; Кузина A.C. Особенности социалистического строительства в национальной деревне в 1921 —1929 гг. (на материалах Марийской АССР) // Вопросы истории советского рабочего класса и колхозного крестьянства в Марийской АССР. Киров—Йошкар-Ола, 1978; она же. Развитие сельскохозяйственной кооперации в национальных районах Волго-Вятского региона в 1920;е годы // Крестьянское хозяйство и культура девзаимоотношениях с государственными и партийными структурами. При исследовании производственной кооперации не привлекались данные массовых статистических источников.

К вопросам развития сельского хозяйства в восстановительный период также обращались практически все исследователи, занимающиеся историей доколхозной деревни. Среди них следует выделить работы И.Т. Грищука37, в которых анализируются причины медленного восстановления сельского хозяйства, прослеживается динамика роста сельскохозяйственного производства. Большое внимание автор обращает на благотворные последствия мероприятий государственных и партийных органов по подъему крестьянского хозяйства (налоговая политика, кредитование, машиноснабжение, внедрение arpoи зоотехнических мероприятий, повышение культуры земледелия и т. д.).

В этом же русле рассматривается состояние аграрного сектора экономики области на.

38 кануне массовой коллективизации в работе A.B. Хлебникова '. Состояние материально-технической базы сельского хозяйства МАО стало предметом исследования A.C. Кузиной и А.И. Кувшинского39. Следует отметить также ряд работ В. Ф. Пашукова и A.C. Кузиной в которых попутно затрагиваются вопросы особенностей производственной деятельности сельского населения области, значительного распространения в среде последнего неземледельческих занятий: кустарные промыслы, отход, лесоразработки и т. д.40.

Среди отдельных конкретно-исторических сюжетов имеющих непосредственное отношение к теме диссертационного исследования заслуживает внимание обращение некоторых историков к проблеме земельных отношений в доколхозной деревне. В этой связи можно отметить труды A.C. Патрушева и A.C. Кузиной41. В работах первого автора дается оценревни Среднего Поволжья. Йошкар-Ола, 1990; Палутов Г. В. Кооперативное движение в Марийской области до начала сплошной коллективизации сельского хозяйства // Труды МарНИИ. Вып. 7. Йошкар-Ола, 1955. j7 Грищук И. Т. Марийская автономная область в период перехода на мирную работу по восстановлению народного хозяйства (1921 —1925 гг.) // Из истории Марийской АССР. Йошкар-Ола, 1956; он же. Советская власть в борьбе со стихийными бедствиями в 1921 г. в Марийской автономной области // Учен, заи-и МГПИ им. Н. К. Крупской. Т. 15. Йошкар-Ола, 1957; он же. Борьба за восстановление народного хозяйства Марийской автономной области в 1922—1923 гг. // Учен, зап-и МГПИ им. Н. К. Крупской. Т. 21. Йошкар-Ола, 1958; он же. Сельское хозяйство Марийской автономной области к концу восстановительного периода (1924—1925 гг.) /7 Учен, зап-и МГПИ им. Н. К. Крупской. Т. 17. Йошкар-Ола, 1957. л Хлебников A.B. Социалистическое строительство в Марийской автономной области в 1928—1929 хозяйственном году// Труды МарНИИ. Вып. 11. Йошкар-Ола, 1958. j9 Кузина A.C. Земледельческие орудия труда крестьян-общинников в годы нэпа (на материалах национальных районов Волго-Вятского региона) // Тарасовские чтения. 1995 г. Йошкар-Ола, 1995; Кувшинский А. И. Из истории тракторизации сельского хозяйства // Учен, зап-и МГПИ им. Н. К. Крупской. Т. 35. Йошкар-Ола, 1971.

40 Кузина A.C. К вопросу об отходе крестьян на заработки в годы первой пятилетки (на материалах марийского края) // Из истории Марийской АССР. Йошкар-Ола, 1969; она же. У истоков ликвидации безработицы в СССР (по материалам марийского края) // Вопросы истории рабочего класса Марийской АССР. Йошкар-Ола, 1969; Пашуков В. Ф. Формирование кадров рабочего класса Марийской АССР в годы довоенных пятилеток* // Там же.

41 Кузина A.C. Особенности социалистического строительства в национальной деревне в 1921 —1929 гг. (на материалах Марийской АССР) — она же. Некоторые вопросы историографии истории советского крестьянства Марийской АССРПатрушев A.C. Ленинский «Декрет о земле» и марийское крестьянство // Вопросы аграрной истории Среднего Поволжья. Советский период. Йошкар-Ола, 1978; он же. Крестьянское движение в Царево-кошайском уезде Казанской губернии в 1917 г. // Сельское хозяйство и крестьянство Среднего Поволжья и период строительства социализма. Чебоксары, 1982. ка событиям и последствиям аграрной революции на территории края. Им обосновано отмечаются некоторые особенности изменения структуры крестьянского землепользования после октябрьских событий 1917 г. (небольшой удельный вес помещичьего землепользования в дореволюционный период и, как следствие этого незначительное увеличение надельного землепользования сельского населения по сравнению с другими регионами страны, трудности выделения лесов под пашню из запасного земельного фонда и т. д.). Однако в работах этого исследователя не до конца доработана проблема такой важнейшей для хозяйственной жизни крестьянства процедуры как национализация земли, освещены не все ее этапы и аспекты, совершенно умалчиваются социальные последствия аграрных преобразования Советской власти. В статьях A.C. Кузиной примечательна оценка земельных отношений в доколхозной деревне области. Она отмечает, что «в МАО в 20-е годы сохранялись еще явные остатки докапиталистических земельных отношений», как следствие сохранения сложных общин, запутанности землепользования, чересполосицы, дальноземелья и т. д. В общих чертах эта точка зрения поддерживается также A.C. Патрушевым42, А.Г. Тютьковым4″ и, вероятно, как показывает фактический материал привлеченный автором диссертации, имеет права на существование. Окончательный слом докапиталистических земельных порядков по A.C. Кузиной был возможен только в ходе государственных землеустроительных мероприятий. В этом отношении в какой-то мере логичной выглядит позиция Е. И. Кирюхиной, которая полагает, что аграрная революция в МАО и других экономически отсталых районах Нижегородского края (образован в 1929 г.) была завершена в ходе подготовки массовой коллективизации и ликвидации дореволюционных форм землепользования44.

С различной степенью полноты, как правило, без претензий на комплексное и глубокое исследование, вопросы социально-экономического развития доколхозной деревни Марийской автономной области освещены в обобщающих трудах по истории республики, исто-рико-партийных работах, монографиях посвященных национально-государственному строительству марийской автономии, коллективизации сельского хозяйства и т. д.45.

42 Патрушев A.C. Ленинский путь марийского крестьянства. Йошкар-Ола, 1970 (на мар. яз.).

43 Тютьков А. Г. Сельское хозяйство Марийской АССР за 50 лет. Йошкар-Ола, 1970.

44 Кирюхина Е. И. Подготовка массовой коллективизации сельского хозяйства в Нижегородском крае в 1928—1929 гг. // Учен, зап-и КГПИ им. В. И. Ленина. Вып. 28. Т. 2. Киров, 1967.

45 Ерошкин В. А. Колхозное крестьянство: Направленная деятельность Коммунистической партии в его становлении, 1929—1937 гг. Йошкар-Ола, 1987; История Марийской АССР. Т. 2. Йошкар-Ола, 1987; Очерки истории Марийской организации ВЛКСМ. Йошкар-Ола, 1984; Очерки истории Марийской организации КПСС. Йошкар-Ола, 1968; Очерки истории Марийской АССР (1917—1960). Йошкар-Ола, 1960; Пашуков В. Ф. Марийский край в годы гражданской войны (1918—1920). Йошкар-Ола, 1965; Хлебников A.B. Образование и развитие советской автономии марийского народа (1917—1929 гг.). Йошкар-Ола, 1970; он же. Деятельность органов государственной власти и государственного управления МАО во время стихийных бедствий 1921 —1922 гг. // История, археология, этнография мари / Труды МарНИИ. Вып. 22. Йошкар-Ола, 1967; Палутов Г. В. Коллективизация сельского хозяйства в Марийской АССР // Из истории Марийской АССР. Йошкар-Ола, 1956; Летопись полувека. Книга 50-летия Марийской АССР. Йошкар-Ола, 1970; Марийская АССР за годы Советской власгп. 1917—1957. Йошкар-Ола, 1957; Сорок славных лет. 1920—1960. Йошкар-Ола, 1960 и др.

Краткий историографический обзор показывает, что историками проделана значительная работа в изучении различных проблем аграрной истории Марийской автономной области в 20-е годы XX века. Однако социально-экономическое развитие доколхозной деревни освещено пока в самых общих чертах или фрагментарно. В работах исследователей в очень ограниченном количестве использовались массовые статистические источники (демографические и сельскохозяйственные переписи, весенние опросы, динамические переписи, бюджетные обследования и т. д.), без использования которых невозможно раскрыть большинство конкретно-исторические вопросов социально-экономической действительности того времени. Такие проблемы истории деревни МАО периода нэпа, как сельскохозяйственное производство, земельные отношения, производительные силы и использование труда в крестьянском хозяйстве, демографическая характеристика сельского населения и некоторые другие, обозначенные еще в историографических работах сначала A.C. Кузиной (1974 г.46), а затем Е. В. Чурилина (1986 г.4/) по прежнем ждут своих исследователей.

Объем источников по аграрной истории советского общества 20-х годов XX века чрезвычайно широк и разнообразен.

Исходя из поставленной цели и задач исследования, а также уровня разработанности темы в литературе, и был определен круг привлеченных источников. Основой диссертации явились, главным образом, впервые вводимые в научный оборот архивные источники и опубликованные материалы. Конкретный их анализ применительно к конкретно-историческим сюжетам, процессам, явлениям соискатель посчитал целесообразным дать в соответствующих разделах предлагаемого исследования. Здесь же ограничимся общей характеристикой источниковой базы диссертации. К тому же некоторые результаты источниковедческой работы соискателя уже отражены в историографии48.

Широкий спектр рассматриваемых в данной работе проблем и вопросов предопределил использование самых разнообразных источников.

По внешнему признаку их условно можно разделить на: законодательные акты и документы партийных и государственных органов, материалы социально-экономической статистики, свидетельства периодической печати и, наконец, архивные фонды различных государственных и общественных организаций.

46 Кузина A.C. Некоторые вопросы историографии истории советского крестьянства Марийской АССР. С. 5S.

47 Чурилин Е. В. Исследование доколхозной деревни Марийской автономной области. С. 87.

48 См.: Иванов A.A. Налоги и повинности крестьян Марийской автономной области в источниках 20-х годов // Источники и проблемы источниковедения истории Марий Эл. Мат-лы докл. и сообщ. респуб. науч. конф-и. Йошкар-Ола, 1997; он же. Статистические публикации о социально-экономическом развитии деревни Марийской автономной области в 1920;е годы (состав и информативные возможности) // Марийский археографический вестник. 1998. Вып. 8- он же. «Сведения о дробимости крестьянских хозяйств МАО»: новый документ для характеристики социально-экономического развития советской доколхозной деревни // Марийский археографический вестник. 1999. Вып. 9.

При характеристике аграрной политики государства, регулировании социально-экономических процессов в деревне нами были использованы официальные документы партийных органов (решения съездов, конференций пленумов центральных и местных организаций РКП (б) — ВКП (б), директивные материалы руководящих органов), законодательные материалы (постановления и декреты съездов Советов СССР и РСФСР, ЦИК и ВЦИК, СНК СССР и РСФСР, СТО и Экосо РСФСР). На региональном уровне были использованы нормативные акты краевых, областных, кантонных, волостных, районных государственных и хозяйственных организаций и учреждений. В большинстве своем источники этой группы опубликованы в центральных и местных журналах и газетах, сборниках документах, серийных нормативных изданиях и лишь частично, в основном на местном уровне, содержатся в архивных фондах.

Особенно важное значение для темы диссертации имело использование источников по социально-экономической статистике, в состав которых следует отнести помимо общесоюзных и региональных статистических изданий, также большой пласт неиспользовавшихся ранее архивных материалов.

Среди статистических источников для изучения социально-экономических процессов в доколхозной деревне МАО следует отметить исключительную роль материалов демографических переписей 1920 и 1926 гг., выборочных обследований крестьянских хозяйств (так называемых весенних опросов) 1921—1929 гг., Всероссийских сельскохозяйственных переписей 1916 и 1920 гг., Всероссийской сельскохозяйственной и поземельной переписи 1917 г., динамических гнездовых переписей 1927 и 1929 гг., крестьянских бюджетов 1923/1924—1925/1926 гг., земельного обследования ЦСУ 1922 г.

Использование перечисленных видов источников позволяет рассмотреть важнейшие демографические (численность, половой, возрастной, национальный состав) и социально-экономические (занятось и занятия, социально-профессиональная структура) аспекты состояния народонаселения в Марийской автономной области в годы нэпа, осветить изменения в численности и размерах крестьянских хозяйств, проследить социально-демографические изменения крестьянского двора, определить уровень развития производительных сил в сельском хозяйстве и эволюцию основных показателей сельскохозяйственного производства, оценить масштабы и итоги в изменении крестьянского землепользования региона в ходе аграрной революции 1917—1922 гг.

Своеобразную группу источников составляет периодическая печать — газеты и, частично журналы 20-х годов. Универсальность этого вида исторического источника заключается в сохранении самой разнообразной, зачастую уникальной информации о жизни доколхозной деревни. Газеты содержат в себе много фактического материала, аналитические сгатьи специалистов сельского хозяйства, передают дух (колорит) эпохи, в какой то мере свидетельствуют о массовой психологии и массовых настроениях в среде крестьянства, его отношении к новой экономической политике, своей производственной деятельности и т. д. Особо заслуживают внимания «вести с мест» — письма самих крестьян и селькорров. Исходя из этого, нами максимально были использованы доступные комплекты областных газет, имевших статус крестьянских — «Марийская деревня», «Йошкар кэчэ — Красный день», «Кы-ралшы» (Пахарь) и др.

Тем не менее, первостепенное значение для нашей работы имели документальные материалы, выявленные из фондов центральных и республиканских архивов. Причем многие из уже рассмотренных видов и групп источников, рассмотренных нами выше, также по-прежнему хранятся в архивных фондах. Из Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) использовались дела хранящиеся в фонде ВЦИК РСФСР (ф. Р-1235). В Российском государственном архиве экономики (РГАЭ) важные для темы исследования документы были взяты из фондов Наркомзема РСФСР (ф. 478), отдела сельскохозяйственной статистики ЦСУ СССР (ф. 1562), Госплана СССР (ф. 4372) и некоторые другие. Однако основной массив источников, которые стали основой диссертации, отложился в фондах Государственного архива Республики Марий Эл (ГАРМЭ). Эта фонды Марийского областного исполнительного комитета (ф. 250), Республиканского комитета КП РСФСР (ф. /7−1), Плановой комиссии МАО (ф. 127), Марийского областного земельного управления (ф. 159), Управления народнохозяйственного учета МАО (ф. 149), Марийской областной рабоче-крестьянской инспекции (ф. 286), Революционного комитета МАО (ф. 23), Марийского областного финансового отдела (ф. 246), кантонных земельных отделов (ф. 228, 798), Марийского областного отдела землеустройства (ф. 353), волостных (ф. 9, 74, 110, 152, 161, 248, 362, 368, 404, 664) и сельских (ф. 98, 590, 594, 636, 639, 641, 881) Советов и т. д.

Среди архивных материалов особо следует выделить документы первых пяти из перечисленных фондов ГАРМЭ. В них, а это — протоколы заседаний статистических, плановых, земельных, административных областных и кантонных органов, отчетно-информационные документы к ним, докладные записки, разнообразные обследования этих органов, первичные материалы сельскохозяйственной статистики, ведомственная переписка, циркуляры и распоряжения и т. д. и т. п., с исчерпывающей полнотой содержаться сведения практически по всем вопросам темы диссертационного исследования. Специально по нашему мнению следует выделить также источники из фондов волостных и сельских советов и областного отдела землеустройства. В большинстве своем они содержат никогда ранее не использовавшийся исследователями материал по характеристике земельных отношений в деревне области в 1917—1929 гг. (протоколы, постановления, приговоры и т. п. сельских советов, сельских сходов, сходов земельных обществ). Тем более они ценны, что сохранились нередко в крестьянской «редакции», вышли непосредственно из среды сельского населения.

Использованные в диссертации разнообразные группы источников имеют и недостатки. Помимо традиционных «минусов» — статистическая «разноголосица», недостаточная репрезентативность, неполнота учета и т. п., некоторые из них (официальные сведения государственных и партийных органов, материалы периодической печати) имеют без сомнения определенную социальную ангажированность, что автор диссертации по возможности старался принимать во внимание. Тем не менее, комплексное использование разнообразных групп источников на наш взгляд позволяет в целом объективно и с достаточной полнотой решить основные задачи темы данного диссертационного исследования.

Структура диссертации состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы, приложений.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Рассмотрение проблем поставленных в данном исследовании позволяет проследить основные тенденции и особенности социально-экономического развития доколхозной деревни Марийской автономной области. Автор диссертации отстаивает точку зрения, что территориальному объекту исследования — МАО, как составной части Советского государства, были свойственны те же основные закономерности эволюции сельскохозяйственного сектора экономики и исторического пути пройденного крестьянством, что и в целом по стране. В тоже время работа над конкретно-историческими сюжетами, явлениями и процессами аграрной истории республики 20-х годов XX века, основанная на плотной фактологической и историографической основе, позволяет говорить об определенном своеобразии в социально-экономическом развитии доколхозной деревни изучаемого региона страны. Это своеобразие обуславливалось историческими, социально-экономическими, природно-географическими и этническими особенностями Марийской автономной области в период нэпа.

В результате коренной ломки аграрных отношений в России после Октября 1917 г. основной производственной и социальной ячейкой деревни стало индивидуальное крестьянское хозяйство. Аграрный строй страны приобрел специфический мелкокрестьянский характер. В этих условиях чрезвычайно важное влияние на протекание социально-экономических процессов в деревне стали оказывать такие элементы и условия крестьянского хозяйства как население, землепользование, производство.

В исследовании выявлены динамика численности сельского населения МАО. Установлено, что в период с 1920 по 1930 гг. сельское население области увеличилось с 341,5 до 489,5 тыс. человек, т. е. примерно на 30%. Столь существенный прирост объяснялся не только естественными причинами (рождаемость, смертность), но и, главным образом, изменениями административных границ МАО. В тоже время на росте народонаселения области негативно сказались прямые результаты и последствия войн, разрухи и голода 1914—1922 гг. В этом отношении наиболее наглядно все конкретно-исторические особенности протекания демографических процессов представлены данными о половозрастной структуре сельского населения. Выяснено, что население доколхозной деревни МАО, как и в целом по стране, оказалось очень молодым по своему возрасту. Примерно половину его составляли детские и юношеские группы, те, кому к середине 20-х годов не исполнилось еще 20 лет. Обращает на себя внимание факт значительной диспропорции в половом составе сельского населения. Женская ее часть являлась преобладающей во всех без исключения возрастных группах, особенно относящихся к основному репродуктивному возрасту (20—39 лет).

Особенностью протекания демографических процессов в изучаемом регионе была резкая разница в соотношении городского и сельского, населения. МАО отличалась низким едва ли не исключительным по стране) уровнем урбанизации, малочисленностью городов и промышленных центров. В середине 20-х годов примерно 95—96% населения области проживало в сельской местности.

Традиционно для регионов бассейнов рек Волга и Кама на территории МАО отсутствовали четкие границы расселения различных этнических групп. Область была многонациональной по своему составу. Основными национальностями, населявшими ее были: мари (53,3%), русские (41,5%), татары (4,3%), чуваши (0,4%), удмурты (0,2%). Подобная структура этнического состава сельского населения практически не изменилась за рассматриваемое десятилетие. Основным очагом расселения марийского крестьянства являлись центральные и юго-западные части области, русского — северо-восточные ее районы. В 20-е годы в МАО редкими были крупные населенные пункты. Подавляющая часть жителей сел, деревень, починков и т. д. проживала в средних и мелких поселениях (30—35 дворов, 160—170 человек).

Данные о занятиях и занятости сельского населения области показали, что, как и в других частях страны, структура трудовых ресурсов доколхозной деревни определялась традиционным (доиндустриальным) уровнем развития производительных сил и низким образовательным и культурным уровнем самого населения. Крестьянские дети уже с 10 летнего возраста считались самодеятельными (занятыми). Главной сферой приложения труда сельского населения области, как и прежде, оставалось сельское хозяйство. Количество жителей деревни, занятых в несельскохозяйственных отраслях народного хозяйства составляло всего 1,8—2,3%. В этом отношении область являлась едва ли не самым «аграрным» районом страны.

В доколхозной деревни сохранялись те же социальные группы и слои, что и в дореволюционный период. Изменилось лишь их количественное соотношение. Основной определяющей социальной категорией в деревне 20-х годов стал мелкий товаропроизводитель — крестьянин по определению. Рабочие, служащие, предприниматели и др. социальные категории сельского населения составляли в 1926 г. вместе не более 2—2,5% его самодеятельной части. Громадная масса мелких товаропроизводителей в деревне области, а также их вовлечение преимущественно в сельскохозяйственную сферу экономики свидетельствовали о слабом развитии межотраслевого распределения труда, неизбежном совмещении профессий жителей деревни. Являясь земледельцем по главному занятию, крестьянин в свободное от полевых работ время был кустарем, работал в строительстве и на транспорте и т. д. — по побочному занятию. Основной избыток рабочей силы крестьянства области поглощало лесное хозяйство.

Абсолютное преобладание мелких форм производства в деревне 20-х годов приводило к тому, что крестьянское хозяйство в подавляющем большинстве случаев было основано на семейной кооперации, а демографические процессы, проходившие в нем, оказывали прямое и непосредственное воздействие на хозяйственную и социальную жизнь. В свою очередь демографические процессы в крестьянском хозяйстве в изучаемый период во многом определялись последствиями аграрной революции: уравнительным перераспределением земли, общей демократизацией общественной жизни в деревне и разрушением прежних патриархальных устоев. Именно им обязан своими темпами рост численности крестьянских хозяйств и изменение состава крестьянской семьи в 20-е годы. С 1920 по 1929 гг. количество хозяйств в области увеличилось с 73,9 до 99,2 тыс., а средний состав крестьянской семьи уменьшился с 5,15 до 4,94 человек. Двор (семья) являлся основной производственной и социальной ячейкой советской до колхозной деревни. Поэтому изменение численности и размеров двора прямо отражалось на характере и сущности социально-экономических процессов в крестьянстве. Но и обратная связь здесь также играла существенную роль, поскольку, во-первых, процессы, менявшие численность и состав семей во многом имели социально-экономическую базу, а, во-вторых, изменения в составе семьи были вызваны развитием крестьянского хозяйства и его местом в социальной структуре деревни.

Направление и ход социально-экономического развития доколхозной деревни МАО во многом определялись своеобразием земельных отношений. В свою очередь исходные начала земельного строя в деревне 20-х годов опирались на такие факторы, как государственная собственность на землю и передача основной части земли в трудовое пользование сельского населения.

В отличие от большинства районов страны, МАО оказалась в числе тех из них, в которых в силу господства до 1917 в структуре землевладения казенных земель, при ничтожной доле частного землевладения аграрная революция привела к изменению не столько масштабов фактического крестьянского землепользования, сколько его условий. Более того, на протяжении рассматриваемого периода в связи с ростом населения и дроблением крестьянских дворов продолжалось сокращение среднего надела крестьянской семьи области. Проблема малоземелья, имевшая место не менее чем в половине кантонов области, явно обозначившаяся еще в начале XX века, стала выступать в роли фактора сдерживающего рост крестьянского производства (с учетом его ведения) в 20-е годы. Другой особенностью крестьянского землепользования области являлось то обстоятельство, что в структуре земельных угодий большие (основные) площади занимали леса. В 1930 г. — это 63,1% удобных земель. Благодаря особенностям географического расположения более благоприятными для занятия земледелием соотношение земельных угодий было у крестьян северо-восточных частей области (так называемый земледельческий район), а для занятия животноводством — у крестьян центральных и юго-западных ее частей (лесной район). Вместе с тем как в первом, так и во втором районах МАО к концу 20-х годов практически окончательно были исчерпаны возможности увеличения сельскохозяйственных площадей (пашня, сенокос). Единственным источником пополнения земельных ресурсов оставались леса. К этому лее времени, в связи с длительным антропогенным воздействием ухудшается качество основных видов сельскохозяйственных угодий. Снижается производительность естественных сенокосов, а относительная эффективность эксплуатации пашни напрямую была связана с проблемой восстановления структуры почвы и регулярным ее удобрением.

Основной формой крестьянского землепользования в МАО в годы нэпа было общинное землепользование. В 1922 г. в пользование общин находилось 99,1% всего фонда крестьянских земель области. Земельное общество 20-х годов это типичная крестьянская община с мирским самоуправлением, характеризовавшаяся нерасчлененностью поземельных, хозяйственных, политических и др. функций. Типы земельных обществ имевшие место у крестьян различных национальностей изучаемого региона, во многом были схожи, т. е. имели универсальный характер. Существенные особенности общинная организация, в плане регулирования поземельных отношений своих членов, имела у крестьян марийской национальности, проживавших в уездах бывших Казанской и Нижегородской губерний. С дореволюционных времен здесь сохранялись сложные общины. Наиболее существенной чертой сложной общины была связность общностью землепользования нескольких селений.

Правовой основой крестьянского землепользования в 20-е годы являлся земельный кодекс РСФСР 1922 г. Земельная политика государства вместе с тем не оставалась неизменной. Государство сохраняло за собой и активно использовало право регулирования земельных отношений. Некоторые демократические тенденции, зафиксированные в кодексе 1922 г. существовали лишь до середины 20-х годов. Уже в 1925—1926 гг. вызревают ростки «нового курса» в государственной политике. В аграрной сфере он проявился в переориентации с индивидуального крестьянского хозяйства на коллективное. Воплощение этого «нового курса» стало осуществляться после 15 партсъезда, на основе директив которого аграрное законодательство в целом и земельное в частности было существенно изменено и дополнено. Поэтому 1928—1929 гг. составляют особый этап в эволюции поземельных отношений в доколхоз-ной деревне. Их регулирование осуществлялось теперь на основе «Общих начал землепользования и землеустройства» 1928 г. Курс на коллективизацию сельского хозяйства и ограничение кулацкого землепользования довольно быстро привел к ощутимым результатам. Только за эти два года фонд коллективного землепользования МАО увеличился как минимум в 10—15 раз. Политика ограничения кулачества проводилась на общем фоне качественных изменений в общине (земельном обществе), как социально-правовом институте. Ее полномочия были окончательно переданы сельским советам.

Ликвидировать неизбежные пороки и недостатки общинного землепользования в МАО, было призвано проведение государственных землеустроительных мероприятий. Являясь составной частью советской аграрной политики, государственное землеустройство, эволюционируя вместе с ней, не могло не впитать в себя классовый характер последней, что проявлялось в его организации, финансировании, содержании и социальной направленности. Результаты землеустройства, проведенного в МАО в 20-е годы, показывают, тем не менее, что подавляющая часть его объема пришлась на удовлетворение потребностей индивидуальных крестьянских хозяйств. Это выразилось в абсолютном преобладании работ по совершенствованию общинного землепользования (межселенное землеустройство в целом, выдел земель поселкам, частям селений, разбивка на широкие полосы и т. д. — по внутриселенному землеустройству). Этот факт еще раз подтверждает истинное видение крестьянами области своего настоящего (и возможно будущего) в области землепользования, а также возможностей в существующих условиях по более рациональному использованию земли и подъему производительности своего хозяйства. Несмотря на скромные результаты (устройством было охвачена примерно половина сельскохозяйственных площадей области) итоги землеустроительных работ 1922—1929 гг. не могли пройти бесследно, став одним из важнейших рычагов подъема индивидуального крестьянского хозяйства в условиях нэпа, а для 1928—1929 гг. и важнейшим условием организации коллективного землепользования. Именно в 20-е годы в большинстве районов области землеустройство вообще было проведено впервые, упорядочив тем самым крайне запутанные земельные отношения, особенно в центральных и юго-западных частях ее, населенным марийским крестьянством.

В традиционно многоотраслевом характере крестьянского хозяйства области в 20-е годы основной сферой приложения труда во всех, без исключениях ее районах, как и ранее, являлось сельскохозяйственное производство. Агрикультурный уровень сельскохозяйственного производства доколхозной деревни МАО определялся естественными (доиндустриаль-ными) производительными силами мелких крестьянских хозяйств рассредоточенных также на мелких чересполосно расположенных участках общинных земель. Как и в дореволюционный период, доминирующей системой в земледелии оставалась паровая трехпольная система, а ее ведущим направлением — экстенсивно-зерновое направление с незначительным удельным весом технических культур и недостаточным развитием животноводства.

Соответствуя в общих чертах закономерностям эволюции аграрного сектора экономики типичным для всей страны, ряд особенностей исторического, природно-географического и пр. характера, присущих сельскому хозяйству МАО обусловил и некоторые отличия в протекании этих процессов по сравнению с другими регионами. Главное из этих отличий заключалось в том, что преодоление негативных последствий войн и разрухи 1914—1921 гг. усугубились тяжелейшим народнохозяйственным кризисом голодных 1921 —1922 гг.

На протяжении 20-х годов, по сравнению с дореволюционным периодом, происходит значительное повышение уровня развития производительных сил в сельском хозяйстве МАО. Наиболее ярким отражением этого процесса стал рост технической оснащенности индивидуальных крестьянских хозяйств. Вместе с тем, по-прежнему основной производительной силой крестьянского хозяйства была рабочая сила самого непосредственного производителя — крестьянина, а основным источником двигательной энергии — рабочий скот. На базе восстановления и развития производительных сил крестьянство области добилось заметных сдвигов в развитии сельскохозяйственного производства. Быстрыми темпами были восстановлены основные его показатели: посевные площади, поголовье скота, урожайность. В агрикультуре нашли применения улучшенные способы ведения хозяйства: многополье, минеральные удобрения и т. д. Наметился переход к замене экстенсивных культур (зерновые) — интенсивными (масличные, травы и т. д.). Все это вместе взятое не могло не привести к увеличению продукции земледелия и животноводства крестьянских хозяйств области. К концу 20-х годов выросли и валовая и товарная часть продукции сельского хозяйства. В какой то мере произошло улучшение материального положения крестьянства.

Таким образом, индивидуальное крестьянское хозяйство, хозяйство мелкого товаропроизводителя, опираясь на хозяйственную инициативу, личную заинтересованность в подъеме своей производительности, уверенное в стабильности новой экономической политике, в производственном отношении оказалось в состоянии не только восстановить аграрный сектор экономики, но и сохраняло потенции для дальнейшего роста. Как отмечает известный исследователь доколхозной деревни В. П. Данилов: «Ни о начале, ни о исходе 20-х годов нет оснований сказать, что крестьянское хозяйство полностью исчерпало возможности для дальнейшего подъема. Мы не найдем в деревне кануна коллективизации обстановки загнивания и хозяйственного упадка, столь характерной для кризисного состояния общественно-экономических отношений"1. Другое дело, что аграрный сектор экономики страны оказался заложником политической ситуации, когда преобладание сиюминутных задач над стратегическими было положено в основу реформирования сельскохозяйственной отрасли народного хозяйства.

В условиях МАО, на основе территориальной специализации и применения улучшенных приемов агротехники, имелись вполне реальные возможности постепенного перехода к.

1 Данилов В. П. Борьба Советского государства за создание материально-технических предпосылок коллективизации сельского хозяйства (1926—1929 гг.). Дисс. к.и.н. М., 1955. С. III.

263 интенсификации сельскохозяйственной отрасли и на базе индивидуального крестьянского хозяйства при широком развитии сбытовой, снабженческой и кредитной кооперации, а не только производственной. Вместе с тем сама по себе идея производственного кооперирования, в том и числе и массового, была вполне обоснована, прежде всего, экономически. Автор диссертации считает, что использование преимуществ крупного обобществленного производства реально и в более короткие сроки могло привести к количественному и качественному росту показателей аграрного сектора экономики, росту производительности труда в немвело к повышению жизненного уровня и улучшению условий труда тружеников деревнив целом закладывало реальную социально-экономическую базу для индустриализации аграрного производства страны и отдельных ее регионов, что неизбежно (рано или поздно) должно было произойти в СССР в русле общемировых тенденций и, в конечном результате соответствовало государственным (национальным) интересам страны.

Итак, рассмотрение некоторых проблем аграрной истории Марийской автономной области 20-х годов XX века показало, что разработка проблемы социально-экономического развития советской доколхозной деревни, в том числе и на региональном уровне по-прежнему не теряет своей актуальности. Не претендуя на полноту освещения всех проблем истории крестьянства и сельского хозяйства МАО в период нэпа, автор диссертации полагает, что дальнейшая углубленная и расширенная комплексная их разработка сможет существенно обогатить отечественную историографию.