Фрески церкви Успения Богородицы в Мелётове: Источниковедческий анализ

Одной из актуальных задач современного источниковедения является разработка путей информационной отдачи исторических источников, в том числе и изобразительных, имеющих свои особенности, связанные со способом кодирования информации. Это ставит перед исследователем сложную задачу овладения тем «языком», посредством которого воплощается содержание художественной формы.

Настоящая работа посвящена исследованию сравнительно малоизученного памятника середины XV в. — церкви Успения Богородицы в Мелё-тове. Село Мелётово, неоднократно упоминавшееся в летописях, 1 находится в 40 км. к востоку от Пскова, близ древней псковско-новгородской границы, на большой проезжей дороге, которая вела в Москву. Успенская церковь была построена и расписана после почти полувекового перерыва в росписях псковских церквей, что говорит об особом значении, которое придавалось ему современниками.2.

Мелётовские росписи были созданы в период существования независимой Псковской боярской республики. В это время особенности жизни псковских земель были во многом обусловлены их территориальным расположением. Они выполняли роль своего рода буфера между Новгородской республикой и Московским княжеством, с одной стороны, и между русскими землями и их западными соседями — немцами и литовцами, с другой. Такое географическое положение втягивало псковичей во многие внешнеполитические конфликты.

1 Романов К. К. Мелётово как источник по истории Псковской земли // Проблемы истории докапиталистических обществ. М., 1934. № 7—8. С. 143.

2 Брягин Д. Е., Бетин Л. В. Настенные росписи церкви Успения в селе Мелётово // Труды НИИ культуры. Т. 1, М., 1971. С. 55.

Мелётовские росписи содержат ряд уникальных иконографических сюжетов, опосредованно отражающих культурно-исторические особенности жизни псковских земель, а также вкладные надписи, сообщающие имена ктиторов — заказчиков. Строительство Успенского храма, как нам удалось определить, связано также с важной страницей истории Пскова — территориальными спорами с западными соседями.

Цель нашего исследования состоит в установлении информативных возможностей такого источника как фрески церкви Успения в Мелётове с целью изучения особенностей мировоззрения той эпохи, к которой принадлежит памятник. При этом нами решаются такие конкретно — источниковедческие задачи, как история создания памятника, анализ источников о строительстве и росписи храма, описание сохранности живописи с целью определения репрезентативности исследуемого материала, реконструкция утрат и анализ всего фрескового комплекса как системы, а также изучение его тематических и иконографических особенностей для выявления роли и значения данного памятника в общественной жизни и религиозной культуре псковских земель. Таким образом, интерес к мелётовской церкви и её росписям как к объекту исследования вполне оправдан, а изучение данного памятника как исторического источника, несомненно, является задачей научно значимой и актуальной.

В работе впервые на основе комплекса различных видов источников освещаются такие вопросы, как связь иконографической программы мелё-товских росписей с историческими событиями и особенностями духовной жизни средневекового Пскова, исследование вкладных надписей и причин строительства церкви. Особый круг вопросов направлен на изучение псковских богословских споров и их влияния на духовную атмосферу тогдашнего общества. Наша конечная задача состоит в том, чтобы на основе описания и анализа памятника с возможно более полным привлечением исторических сведений, изучения его иконографии и стилистики выявить идеологическую и мировоззренческую информацию, заложенную в нем средневековыми мастерами. Иначе говоря, нас интересует отражение в храмовом искусстве философско-бошсловских идей и движений той эпохи, к которой принадлежит источник.

Основой настоящего диссертационного исследования стали различные по характеру источники. В первую группу источников вошли данные, полученные нами при осмотре и изучении памятника на месте, схемы росписи алтаря и вимы и копии-реконструкции некоторых сюжетов («Легенда об Анте Скоморохе», «Уверение Фомы», «Царь Давид и пророк Нафан», «По-биение войска ассирийского», «Сон Иакова», «Сретение», «Оплакивание», «Пророк Илия и жрецы Ваала», «Явление Богородицы игумену Евста-фию»), созданные реставратором А. Н. Овчинниковым3, а также иллюстрации и письменное описание, содержащиеся в реставрационном отчете исследователей Д. Е. Брягина и JI. В. Бетина.4 В эту группу входят также и изобразительные материалы, взятые для сравнительного анализа мелётов-ских росписей с наиболее известными образцами византийской и древнерусскойживописи.

Второй важной группой источников стали письменные сведения о строительстве и росписи мелётовского храма — ктиторские надписи и летописные записи.

В храме имеются две ктиторские надписи — на внешней стороне западного портала и в основании барабана, сообщающие имена заказчиков строительства и росписи. Интересующие нас сведения о строительстве церкви Успения в Мелётове и предшествовавших событиях содержатся в Овчинников А. Н. Роспись церкви Успения Богоматери в Мелётово // ВХНРЦМ им. Грабаря. М., 1992; Он же: Роспись церкви Успения Богоматери в Мелётово // Bagliori russi dell’Oriente cristiano. Отблески христианского Востока на Руси. Милан, 1993. С. 75−78. (далее цитируется как: Овчинников А. Н. Роспись церкви Успения Богоматери в Мелётово.).

Псковской 1-ой (Тихановский и Погодинский списки), Псковской И-ой (Синодальный) и Псковской Ш-ей (Строевский список) летописях. В качестве источников дополнительной информации по исследуемой теме привлекались агиографические сочинения — жития святых, изображения которых имеются в храме. Они приведены по изданиям Четий Миней митрополита Макария и сборника житий святителя Димитрия Ростовского. Нами были также использованы толкования Священного Писания известных отцов церкви, таких как Феофилакт Болгарский, сочинения св. Иринея Лионского, преп. Максима Исповедника, Симеона Солунского и богослужебные тексты.

Церковь Успения в Мелётове исследовалась по преимуществу реставраторами-искусствоведами односторонне и недостаточно. Первые работы, посвященные мелётовскому храму, живопись которого находилась под поздними записями, представляли собой небольшие сообщения описательно-краеведческого характера, опубликованные местным помещиком Н. К. Богушевским в протоколе 6-го заседания Псковской архивной комиссии от 18 марта 1874 г. и в неофициальной части «Псковских губернских ведомостей» за 1876 г. 5.

Изучение памятника было продолжено известным в будущем советским искусствоведом К. К. Романовым, побывавшим в 1912 г. в храме и сделавшим его снимки. В ходе дальнейших экспедиций под руководством Романова в 1925 и 1926 годах здание было обмерено и зарисовано. Результаты этих работ послужили материалом для написания статьи: «Мелётово как источник по истории псковской земли"6. В ней, после подробного описания особенностей местоположения церкви, анализа летописных сведений.

4 БрягинД. Е., Бетин Л. В. Настенные росписи церкви Успения в селе Мелётово.

5 Богушевский Н. К. О мелётовской церкви // Псковские губернские ведомости. 1876. № 18, 19, 25,26,31. о ее строительстве, архитектурных особенностях, автор объясняет способ исполнения древних фресок, небольшие фрагменты которых виднелись в различных частях храма под отвалившейся штукатуркой и поздними записями. К. К. Романов приходит к выводу о том, что общий красочный тон схож с колоритом фресок храма Спаса Преображения в Новгороде (1378 г.) и ранних фресок алтарной стены Снетогорского собора (1313 г.). К сожалению, ни один из анализируемых живописных фрагментов автором не называется, вероятно, из-за того, что большинство фресок находилось тогда под записью. Однако была сделана попытка выявить сходные черты и отличия псковской и новгородской живописи, а также восстановить утраченные части ктиторской надписи, помещенной на портале храма. Само расположение надписи по дуге над церковным входом, как полагает автор, является вполне традиционным: вкладные надписи подобного содержания имеются в Ферапонтове и в Ковалеве. Но если ферапонтовская надпись, располагавшаяся над северной дверью, должна рассматриваться лишь как подпись мастеров, то мелётовская и ковалевская надписи помещены над главным входом и дают имена строителей-заказчиков, желавших поставить их на месте, видном каждому входящему.

Первая расчистка мелётовских стенописей из-под записей была предпринята в начале 30-х годов Е. А. Домбровской. Вскоре после этого появилась совсем небольшая по объему публикация В. А. Богусевича, посвященная анализу ктиторской надписи, раскрытой на портале храма.7Автор приводит исторические сведения о псковском посаднике Якове Кротове, имя которого упоминается в надписи, считая, что роспись, а возможно и само строительство, были исполнены по боярскому заказу.

6 Романов К. К. Мелётово как источник по истории псковской земли // Проблемы истории докапиталистических обществ. М., 1934. № 9−10.

7 Богусевич В. А. Мелётовская надпись // Проблемы истории докапиталистических обществ. М., 1934. № 7−8.

В 1949 г. под руководством Ф. А. Мадорова была проведена повторная реставрация и расчистка мелётовских фресок. Среди основных тем, освещенных в работах этого периода — вопрос о формировании псковской архитектурной школы и влиянии Новгорода на этот процесс, иконография и тематика росписи, описание особенностей технологии стенописей и различий в живописной манере художников и др.

После двадцатипятилетнего перерыва в изучении памятника появилась статья известного советского искусствоведа Ю. Н. Дмитриева8, в которой он останавливается на особом аспекте проблемы, интересном историку древнерусской литературы. В сущности, здесь повторяется попытка прочтения ктиторской надписи на портале церкви, осуществленная впервые В. А. Богусевичем и К. К. Романовым. Анализируя технику и стиль живописи, автор выделяет две различные живописные манеры, принадлежащие двум, а не более, художникам. Один из мастеров, по мнению Ю. Н. Дмитриева, поразительно близок к Феофану Греку. И хотя происхождение автора стенописи неизвестно, автор утверждает, что его искусство сложилось явно не на псковской почве. Другого мастера Ю. Н. Дмитриев определяет как псковского живописца, так как в его фресках можно отметить ряд типично псковских особенностей. Автор замечает также необычность некоторых сюжетов и их трактовки, что, прежде всего, относится к некоторым композициям в западной части храма, иллюстрирующим патериковые сказания о явлениях Богоматери.

В отдельную группу можно выделить четыре следующие статьи, посвященные анализу изображения скомороха на западной стене храма. Этот редкий сюжет впервые был обстоятельно описан и изучен Д. С. Лихачевым в статье «Древнейшее русское изображение скомороха и его значение для.

8 Дмитриев Ю. Н. Мелётовские фрески // Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы АН СССР. Т. VIII, M.-JI., 1961. истории скоморошества"9. Автором был установлен литературный источник композиции и приведены детали, помогающие отождествить сюжет фрески с сюжетом древнего духовного сборника — «Лимониса», возникшего в Болгарии в X — XI вв.

Статья Н. Н. Розова «Еще раз об изображении скомороха на фреске в Мелётове» также посвящена анализу происхождения и иконографическим особенностям данного сюжета10. Размышляя над изображением мелётов-ской фрески, Розов приходит к выводу о том, что сам сюжет является в истории русской живописи беспрецедентным и был подсказан живописцам или заказчикам росписи исторической действительностью — борьбой с псковско-новгородскими ересями. Особенностью иконописной трактовки сюжета со скоморохом является, по мнению автора, сходство с изображением Давида-псалмопевца.

Наконец, в 1973 г. вышла статья Л. В. Бетина, также посвященная изучению композиции на тему об Анте-скоморохе.11 Автор приходит к интересным выводам о том, что мелётовскими живописцами был сделан акцент не на мотиве исцеления скомороха, а на моменте явления ему Богоматери и его благословении. Л. В. Бетин соглашается с точкой зрения, высказанной Н. Н. Розовым, о том, что мелётовские художники сблизили образ скомороха с образом библейского царя Давида. Сам же сюжет явления Богородицы скомороху следует рассматривать, по мнению исследователя, в непосредственной связи с изображенным рядом «Явлением Богоматери во Влахернах».

9 Лихачев Д. С. Древнейшее русское изображение скомороха и его значение для истории скоморошества // Проблемы сравнительной филологии (сб. ст. к 70-летию члена-корреспондента АН СССР В.М. Жирмунского). М.,-Л. 1964. С. 462.

10 Розов Н. Н. Еще раз об изображении скомороха на фреске в с. Мелётово. К вопросу о связях монументальной живописи с миниатюрой и орнаментом // Древнерусское искусство (далее — ДРИ). Художественная культура Пскова. М, 1968. С. 85−86, 93−96.

11 Бетин Л. В. Композиция на тему об Анте скоморохе в росписи церкви Успения в селе Мелётове // Византия. Южные славяне и древняя Русь. Западная Европа. Искусство и культура: Сб. ст. в честь. В. Н. Лазарева. М., 1973. С. 333−338.

В 1996 г. появилась небольшая работа А. К. и О. Ю. Крыловых, 12 также посвященная изучению изображения скомороха: в ней исследуется композиционное построение сюжета и его литературный прототип.

С 1963 г. Д. Е. Брягиным и Л. В. Бетиным в храме были продолжены реставрационные работы по укреплению грунта и красочного слоя ранее раскрытых стенописей. Перед реставраторами была также поставлена задача раскрытия всей оставшейся росписи. В результате этих работ в мелётов-ском храме было расчищено большое количество новых композиций, перечень которых приведен в реставрационном отчете 1971 г. 13.

В 1968 г. в сборнике «Древнерусское искусство» была опубликована статья Л. В. Бетина, также являющаяся реставрационным отчетом о работах, проводившихся в церкви примерно с начала 1960;х гг. Автор отмечает, что исключительная сложность реставрации была обусловлена особенностями технологии живописи, вызванных отсутствием опыта работы с фреской у мелётовских живописцев. Среди них были и темпераментные художники, чем-то напоминающие Феофана Грека, и более сдержанные живописцы, доведшие до изыска цветовое сочетание сиреневого фона и зеленоватой охры, встречающиеся в живописи купола церкви Федора Стратила-та в Новгороде.

В отличие от Ю. Н. Дмитриева, выделявшего в мелётовском ансамбле кисти лишь двух мастеров, Бетин полагает, что даже по предварительным результатам простого визуального анализа можно говорить о том, что в Ме-лётове работало не менее шести-семи художников.14.

12 Крылов А. К, Крылова О. Ю. Композиционное построение сюжета с изображением скомороха в селе Мелётове и его литературный прототип (Взаимодействие изобразительного и повествовательного) // Санкт-Петербургский фонд культуры. Программа «Храм». Сб. материалов. Вып. 10. Ч. 2, СПб., 1996. п Брягин Д. Е., Бетин Л. В. Настенные росписи церкви Успения в селе Мелётово (по материалам реставрационных работ) II Труды НИИ культуры. Т. 1, М., 1971.

14 Бетин Л. В. Реставрация настенной росписи Успенской церкви в селе Мелётово II Древнерусское искусство. М., 1968. С. 221.

В упомянутом выше реставрационном отчете Д. Е. Брягина и Л. В. Бе-тина впервые была опубликована вновь раскрытая в основании купола вторая ктиторская надпись, прочтение которой сообщило дополнительные сведения о ктиторах храма. Из обеих надписей явствует, что строительство велось ктиторами, двое из которых являлись крупнейшими государственными деятелями Пскова. В связи с этим, авторы сомневаются в правильности высказанного Ю. Н. Дмитриевым мнения о том, что строительство мелётов-ской церкви было делом прихожан. В результате военных побед и успешного экономического развития Пскова, уже самостоятельного и независимого, появляются тенденции и к церковному обособлению от Новгорода и устройству собственной епископской кафедры. Строительство мелётовской церкви, как считают авторы, было предпринято в целях получения Псковом церковной независимости.15.

Две следующие специальные публикации, посвященные мелётовским росписям, вышли лишь в 1990;х годах. Это были статьи А. К. и О. Ю. Крыловых.16 В числе причин, повлиявших на такие особенности иконографии мелётовского живописного комплекса, как, например, изображение «Троицы» в алтарной конхе и архангелов в крещатых омофорах в барабане, антиеретическую направленность росписи жертвенника и изображение «Единорога» в западном компартименте, авторы называют борьбу псковского духовенства за самостоятельность и отделение от новгородского епископата, борьбу Новгорода с Москвой, в которую невольно был вовлечен и Псков, общерусскую борьбу против московско-новгородской ереси и эсхатологические настроения того времени.

15 БрягинД. Е., Бетин Л. В. Настенные росписи церкви Успения в селе Мелётово. С. 53, 54.

16 Крылов А. К, Крылова О. Ю. О колорите росписей 1465 г. в церкви Успения в Мелётове // Земля Псковская. Тезисы докладов к научно-практической конференции. Псков. 1989. Они же. К вопросу содержания росписи Успенской церкви в Мелётове // Охраняется государством. Ч. 2. СПб., 1992. С. 174−178.

Пожалуй, наиболее обстоятельными работами, где делается попытка описать и осмыслить мелётовский художественный ансамбль как единую художественно-идеологическую систему, стали публикации А. Н. Овчинни.

17 кова, посвященные мелётовским росписям. Основное внимание автор уделяет исследованию иконографической программы росписи, до сих пор практически никем подробно не изученной. Автор приходит к выводу о том, что основной комплекс сюжетов посвящен раскрытию идеи литургической жертвы и прославлению Богоматери-Церкви. Но исследование имеет, на наш взгляд, и свои слабые стороны. В частности, автор совсем не уделяет внимание историческим событиям того периода псковской истории, когда задумывался и строился Успенский храм. Несмотря на достаточную полноту сравнительного иконографического материала, исследователь рассматривает сюжеты выборочно и практически не делает обобщающих выводов.

А. Н. Овчинников, так же как и Л. В. Бетин, полагает, что в Мелётове работала довольно многочисленная артель — не менее девяти мастеров, в числе которых были и последователи манеры Феофана Грека. Автором были сделаны копии-реконструкции росписей купола, барабана, жертвенника и юго-западного компартимента, являющиеся по сей день ценным источником для изучения храмового декора.

Кроме литературы, непосредственно посвященной исследованиям ме-лётовского художественного ансамбля, существуют упоминания о Мелётове в монографиях и статьях Н. Е. Мневой, В. Д. Сарабьянова, В. Н. Лазарева,.

17 Овчинников А. Н. Роспись ц. Успения Богоматери в Мелётово // ВХНРЦМ им. Грабаря. М., 1992; Он же Роспись церкви Успения Богоматери в Мелётово // Bagliori russi dell’Oriente cristiano. Отблески христианского Востока на Руси. Милан, 1993.

О. С. Поповой, Вл. В. Седова, А. И. Комеча, А. К. и О. Ю. Крыловых, В. В. Филатова, Г. И. Вздорнова и Л. В. Бетина.18.

Работы исследователя архитектуры Вл. В. Седова посвящены исследованию участия Новгорода в формировании псковской архитектурной школы и анализу отражения вкусов заказчиков на строительстве псковских храмов, в том числе и мелётовского.

В 1993 г. была опубликована работа В. Д. Сарабьянова, посвященная фрескам древнего Пскова, где небольшое внимание уделено описанию мелётовского живописного ансамбля. Несмотря на то, что общая система росписи Успенской церкви, по мнению исследователя, не выходит за рамки традиционного содержания, при более детальном анализе им было обнаружено множество редких, а то и уникальных сюжетов, не встречающихся в таком обилии ни в одном русском храме.19 Среди них исследователь выделяет композицию с образом Христа, несущего благоразумного разбойника в рай, и некоторые сюжеты жертвенника и юго-западного компартимента. Автор отмечает, что мелётовские росписи выдают руку опытнейших художников, а сам живописный комплекс характеризуется им как памятник высочайшего художественного уровня, созданный в период расцвета псковской монументальной живописи.20.

18 Мнева Н. Е. Искусство московской Руси второй половины XV — XVII вв. М., 1965; Лазарев В. Н. Древнерусские мозаики и фрески XI — XV вв. М., 1973; Попова О. С. Особенности искусства Пскова // Bagliori russi dell’Oriente cristiano. Отблески христианского Востока на Руси. Милан. 1993; Седов Вл. В. Культура Пскова второй половины XV века и архитектура // Архитектура и культура.Вып. 41, М., 1990; Филатов В. В. К истории изучения техники стенной живописи в России // ДРИ. М., 1968; Комеч А. И. Образы псковской архитектуры // Bagliori russi dell’Oriente cristiano. Отблески христианского Востока на Руси. Милан. 1993; Бетин Л. В. Псковская миниатюра 1463 г. и проблемы истории псковской живописи середины XV в. // Древнерусское искусство (далее — ДРИ). М., 1972.

19 Сарабьянов В. Д. Фрески древнего Пскова. Псков, 1993. С. 23.

20 Там же. С. 27.

Наконец, в отдельную группу можно выделить несколько исследовательских работ, в которых большая часть посвящена анализу особенностей фресковой техники и художественных приемов мелётовских мастеров.21.

В период с 1980 по 1984 гг. группой копиистов из Академии Художеств СССР под руководством А. К. Крылова было проведено исследование и научно-художественное копирование мелётовских стенописейизучены грунт, материалы и техника живописи, проведены обмеры и частичная атрибуция. В разных частях храма были выявлены три колористические системы, отличные одна от другой качеством цветовых тонов, контрастностью и тепло-холодностью. Эти особенности были вызваны стремлением художников подчеркнуть символику отдельных частей храма, а также придать ансамблю нарядное многообразие, оптически усиливая ясность и объемность затененных и удаленных от зрителей изображений. В результате этих исследований было доказано, что в Мелётове работали высокопрофессиональные стенописцы, а не случайная, наспех сколоченная артель иконников и миниатюристов, мало знакомых с фресковой техникой, как полагали Д. Е. Брягин и Л. В. Бетин.22.

Из проведенного обзора литературы видно, что к настоящему времени лишь начато изучение ряда вопросов, связанных с историей строительства и росписями мелётовской церкви. Накопленный несколькими поколениями исследователей материал сегодня нуждается в осмыслении и систематизации.

Общие методологические принципы исследования исторических источников, в том числе и изобразительных, разработаны И. Д. Ковальченко. Рассматривая изобразительные источники в свете учения об информации,.

21 Филатов В. В. К истории изучения техники стенной живописи в России Н ДРИ. М., 1968; Овчинников А. Н. Роспись церкви Успения Богоматери в МелётовоБрягин Д. Е&bdquoБетин Л. В. Настенные росписи церкви Успения в селе МелётовоКрылов А. К, Крылова О. Ю. О колорите росписей 1465 г. церкви Успения в Мелётове.

И. Д. Ковальченко определил специфику кодирования в них информации и пути её дешифровки. Эти и другие теоретические принципы впервые были применены в исследовании изобразительного памятника как исторического источника В. А. Плугиным. В своем последнем труде, посвященном жизни и творчеству Андрея Рублева, исследователь подчеркивал необходимость использовать наряду с искусствоведческими методами — формально-стилистическим и иконографическим, собственно источниковедческие, общеисторические и общенаучные методы.24 Произведения гениального иконописца и художников его круга анализируются В. А. Плугиным на фоне важнейших процессов русской общественной жизни конца XIV — начала XV вв.

На необходимость вовлечения в научный оборот изобразительных источников, до сих пор выполнявших вспомогательную роль в трудах исто.

25 риков, указывал В. В. Алексеев. Редкое использование изобразительных источников в исследованиях историков автор объясняет недостаточной степенью разработанности теоретико-методологических вопросов исследования художественного материала, а также необходимостью прояснения того, в чем состоит специфика отображения в изобразительном источнике исторической реальности.

В современном источниковедении ведущим является комплексный подход к исследуемому материалу. На его важность в свое время указывал В. Л. Янин, писавший следующее: «Правильное исследование любой проблемы истории должно опираться не на специфическую ограниченную группу источников (летописи или акты, археологические памятники или.

22 БрягииД. Е., БетиыЛ. В. Настенные росписи церкви Успения в селе Мелётово. С. 53−70.

23 Ковальченко И. Д. Методы исторического исследования. С. 133−134. М., 2003.

24 Плугин В. А. Мастер святой Троицы. М., 2001. С. 13.

25 Алексеев В. В. Образное и документальное отображение исторической реальности в изобразительных источниках // Проблемы источниковедения и историографии: материалы научных чтений. М., 2000. С. 297. письменные документы, монеты или надписи), а на исчерпывающую совокупность этих источников или же на достаточно репрезентативное их сочел/ тание. Источниковедение обязано быть комплексным". Данный подход, на наш взгляд, имеет несколько составляющих, связанных с изучением материала в разных плоскостях. Во-первых, он состоит в привлечении всей полноты источниковой базы при исследовании памятника: поиске и анализе сведений, содержащихся в других типах источников, способных дополнить, а иногда и позволяющих проверить данные, содержащиеся в исследуемом объекте. В настоящей работе такая информация была получена из письменных источников. Во-вторых, комплексный подход состоит в интегрировании выводов из разных областей научного знания для решения поставленных задач, а также в необходимости использования совокупности различных методов работы с источником.

Методика изучения памятников искусства как исторических источников практически не разработана. В число причин такого положения дел входят, во-первых, специфика исследуемого материала, опосредованно отражающего мировоззрение мастера и, в конечном. счете, мировоззрение эпохии, во-вторых, некоторая недооценка важности изобразительных источников историками.27.

Основой настоящей диссертации выступает совокупность общенаучных методологических принципов, применяемых в современной исторической науке — принцип историзма, системный и сравнительный подходы. Принцип историзма диктует необходимость рассматривать мелётовский памятник в тесной взаимосвязи с историческим контекстом. Системный подход предполагает изучение памятника как архитектурно.

26 Янин В. Л. Очерки комплексного источниковедения. М., 1977. С. 3.

27 На это указывал В. А. Плугин: Плугин В. А. Некоторые проблемы мировоззрения Андрея Рублева (древнерусская живопись как исторический источник). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М, 1969. С. 2. художественной системы, в которой все элементы взаимовлияют друг на друга. Системный подход позволяет также установить взаимосвязь особенностей мелётовской иконографической программы и различных явлений и процессов духовной жизни общества. Сравнительный подход помогает определить специфику объекта исследования и осуществить его сравнение с другими изобразительными источниками, позволяет «вскрывать сущность изучаемых явлений по сходству и по различию присущих им свойств, а также проводить сравнение в пространстве и времени, то есть по горизон.

28 тали и вертикали". Сравнительный метод был использован нами для рассмотрения мелётовского храма в контексте анализа различных художественных памятников с целью выявления особенностей иконографии и возможной реконструкции его утрат.

Изучение мелётовского архитектурно-художественного ансамбля как исторического источника (как, собственно, и любого другого храма) предполагает несколько этапов работы. Первоочередной задачей является создание источниковедческой базы, которая определяется особенностями исследуемого материала.

Следующий этап работы, предпринятый в первой главе данного исследования, связан с изучением происхождения источника. Перед нами встала задача поиска и отбора такого рода сведений, основная часть которых содержится в письменных источниках. Комплексный подход, используемый нами в данной части работы, состоял также и в помещении изучаемого объекта в исторический контекст.

Одной из важных составляющих комплексного подхода при изучении мелётовского ансамбля стал анализ системы храмовой декорации, связанный с изучением истории древнерусского зодчества, чутко реагировавшего.

28 Ковальченко И. Д. Методы исторического исследования. М., 2003. С. 187. на политические и экономические преобразования в обществе, а также на религиозные перемены, происходившие в нем.

Следующая часть исследования посвящена анализу стилевых и технических особенностей мелётовского художественного ансамбля. С формами выражения социальной информации в определенных знаковых системах связан так называемый синтактическии аспект изучения. Спецификои изобразительного источника является отсутствие доступной информации, легко переводимой на язык логики для последующего анализа. Сведения, содержащиеся в таком источнике, образуют определенную знаковую систему — систему символов и условных обозначений. Проблема восприятия подобного источника состоит в необходимости увидеть не только то, что художник изобразил, но и то, что означает изображение, какое идейное содержание оно несет.

Информация, скрытая в изобразительном источнике, выражена в двух аспектах — знаково-символическом и стилистическом. Различие между ними можно объяснить следующим образом. Знаково-символическим выражением информации применительно к церковному искусству служит иконография, являющаяся совокупностью определенных образцов и правил изображения того или иного сюжета и именуемая иначе церковным каноном либо иконописным изводом. Знаково-символические составляющие иконографии изображения, в свою очередь, в зависимости от различных причин и обстоятельств могут быть по-разному стилистически оформлены.

В третьей главе настоящего диссертационного исследования при помощи различных методов нами был осуществлен анализ самих живописных сюжетов. Прежде всего использовался описательный метод: составлялось словесное описание изображения, указывалась степень его сохранности. Далее, при помощи сравнительного метода, производился анализ иконографических особенностей сюжета. При этом решалась достаточно сложная проблема отбора круга источников для сравнения и определяются его критерии. В настоящей работе возникла необходимость значительно расширить сравнительную базу путем увеличения числа изобразительных источников, взятых для сравнения, и привлечения других видов изобразительного материала, таких как икона и миниатюра, а также расширения временных и географических рамок при отборе памятников.

Анализ объекта исследования, происходящий в аспекте его бытования, предполагает наряду с конкретно-историческим исследовательский подход, основанный на взаимосвязи характера, стиля росписи с богослужебным словом и литургической практикой. Особенно важно в этом смысле рассмотреть следование иконографической традиции, а также проанализировать изменения в системе и содержании росписей, их стиле, обнаружить причины этих перемен и, в конечном счете, выявить взаимосвязь — прямую и опосредованную — фресковых росписей и исторических и религиозных изменений в обществе, что и позволило бы смотреть на фрески как на исторический источник.

Итак, изучение фрескового комплекса как исторического источника предполагает использование специальной методики работы, соотносящейся с его особенностями. Исследование изобразительного материала предопределило использование в данной работе, прежде всего, комплексного подхода, а также системы общих и специальных методов изучения, к которым относятся историко-сравнительный, описательный, иконографический, стилистический и другие. Необходимым элементом изучения храмовой декорации стал образно-символический подход, при котором образ рассматривается в органической связи с богослужением и с символикой различных частей храма. Изучение мелётовского памятника как исторического источ.

29 Там же. С. 111. ника существенно восполняет картину реальной жизни псковских земель в середине XV в.

Заключение

.

В настоящей диссертационной работе была предпринята попытка изучения информативных возможностей росписей мелётовского храма как исторического источника. В качестве объекта исследования был выбран сравнительно малоизученный памятник псковского искусства середины XV в. В большинстве работ, посвященных его изучению, было лишь начато исследование целого ряда вопросов, связанных с историей храма, его архитектурой и живописным оформлением. Среди них преобладали либо историко-литературные, либо искусствоведческие труды. Данное исследование стало первой источниковедческой работой, в которой применяется комплексный подход к анализу памятника.

Как нам удалось выяснить, сооружению мелётовской церкви предшествовал затяжной территориальный конфликт между Псковом и немцами, предметом которого стали претензии обеих сторон на часть пограничных земель. Этот конфликт окончился подписанием в 1461 году на Успение мирного договора, регулировавшего использование спорной территории. Дата съезда совпала с годом закладки мелётовской церкви и её посвящением празднику Успения Богородицы. А в числе послов, участвовавших в процедуре подписания договора участвовали псковские посадники — ктиторы мелётовского храма. Проанализировав эти данные, мы пришли к выводу о том, что мелётовская церковь была задумана и построена как памятник в честь подписания перемирия. Видимо не случайно в качестве места для строительства храма было выбрано село Мелётово — оно находилось на большой проезжей дороге, ведущей из Пскова в Новгород и Москву, по которой, вероятно, не раз проезжали послы, и было последним станом у псковского рубежа.

Анализ технических и художественно-стилевых особенностей мелё-товских росписей позволил нам ответить на источниковедческие вопросы, касающиеся проблемы авторства росписей, количества художников, работавших в храме и методов их работы. Мы пришли к выводу о том, что в Мелётове работало не более двух артелей мастеров, которые, скорее всего, были иконниками. Создавая высоко художественные росписи, они в то же время не знали технологии работы на стене, о чем свидетельствует состав грунта и быстрое осыпание фресок. В пользу данного предположения говорят и особенности стиля росписей, в котором заметны черты иконописи. Умелое владение цветом свидетельствует о профессионализме мелётовских художников, которые сознавали различие в жанрах монументальной и станковой живописи и стремились добиться монументальности через подражание известным образцам XIV в. — новгородским росписям из церкви Спаса на Ильине и Фёдора на Ручью.

В процессе описания памятника возникла потребность в реконструкции некоторых утраченных фрагментов. Такая работа, основанная на сравнительном анализе росписей псковско-новгородских художественных ансамблей XV в., была предпринята применительно к пророческому ряду, расположенному в куполе храма. К сожалению, из-за больших утрат оказалось практически невозможным восстановить росписи основного храмового объема, поэтому нами были рассмотрены лишь сохранившиеся композиции.

Изучение мелётовских росписей как единой идеологической и художественной системы выявило ряд особенностей, касающихся, прежде всего, иконографии некоторых живописных сюжетов.

В результате проведенного исследования мы пришли к следующим выводам. Ведущее место в росписях занимает мариологическая тематика, связанная с посвящением храма празднику Успения Богородицы. Эта тема последовательно раскрывается в ветхозаветных прообразах Богоматери: изображениях «Неопалимой купины» в куполе, «Богоматери-Знамение» в алтаре и «Скинии завета» в юго-западной камере. Сюда же можно отнести цикл «явлений Богоматери», расположенный на западной стене храма на уровне хор.

В другой важной теме, начатой в росписи купола и продолженной в живописи, идущей по восточной оси храма, раскрывается идея боговиде-ния, явления Бога на земле. Эта тема «звучит» в сюжете «Видения Моисею Неопалимой купины» и изображениях пророков и связана с особыми духовными настроениями в религиозной жизни тогдашнего общества — стремлением к древним аскетическим идеалам, «умной» молитве и стяжанию Духа Святого.

В иконографической программе жертвенника иллюстрируется чин совершаемой здесь проскомидии. Как нам удалось определить, в нём особо выделены две темы. Первая касается воинского покровительства и связана, очевидно, с победами псковичей над западными соседями, а вторая имеет антиеретическую направленность, как отклик на богословские споры об аллилуйи и распространенные в то время еретические взгляды на основные церковные таинства и догматы.

Воинская тематика отразилась и в других храмовых росписях. Она раскрывается в образах святых Мины, Викентия, Виктора и Кондрата в жертвеннике, а также в «цикле чудес архангела Михаила» в западной части храма.

В уникальном изображении единорога, сопровождаемом надписью о приближающемся конце времен, и на фрагменте, иллюстрирующем видение пророка Даниила, отражены эсхатологические ожидания. А в такой интересной детали, как крещатые омофоры архангелов в росписях барабана, проявляются стремления псковичей к обретению церковной независимости.

Наконец, одним из наиболее важных идейных мотивов мелётовских росписей стала тема Божественного искупления, последовательно отраженная в сюжетах южной части трансепта: изображениях «Неясыти пустынной», уникальном изводе «Воскресения Христа с человеческой плотью на раменах», соединенном с сюжетом «Уверения Фомы».

Для объяснения особенностей мелётовской иконографической программы мы обратились к изучению основных тенденций псковской религиозности, той духовной атмосферы, в которой создавался и расписывался храм. Содержание феномена псковской духовности, как отмечалось исследователями, было ориентировано на традиции византийского исихазма. Однако нам удалось выявить и другие его составляющие, такие как богословские споры об аллилуйи и различные нестроения в церковной жизни: отсутствие единообразия в богослужении, уклонение монахов и мирян от участия в основных церковных таинствах и небрежность в совершении церковных служб.

XV в. в псковских землях, прежде всего, был связан с расцветом монашества и следованием идеалам пустынножительства и древней аскезы. Такая направленность не замедлила отразиться на архитектуре этого периода, для которой характерно стремление к камерности и уединению для молитвы. Архитектура мелётовской церкви как раз отражает эти тенденции. В живописи этого времени при помощи особых приемов подчеркивается возможность обожения человеческой плоти через обожение духовное. Распространение такой духовной ориентации было связано с идеями преп. Евфро-сина Псковского, основавшего на Толве монастырь со своим особым уставом.

К этому же времени относятся и так называемые псковские богословские споры, вызванные вопросом о том, как повторять аллилуию — дважды или трижды. В качестве спорящих сторон в этих прениях участвовали преп.

Евфросин с братией и «распопившийся» священник Иов, поддерживаемый сторонниками прежнего троения.

Богословские споры об аллилуйи были явлением безусловно заметным в религиозной жизни псковичей. И, как нам кажется, именно они, а также сопротивление различным еретическим воззрениям на основные таинства обусловили тематику иконографии жертвенника мелётовской церкви отдельные изображения которого имеют выраженную антиеретическую направленность.

В настоящей работе были выявлены иконографические особенности и литературные основы большинства сюжетов мелётовского живописного комплекса и сделан вывод об их связи с различными аспектами общественно-политической и духовной жизни средневекового Пскова.

Мелётовский храм и его росписи, рассмотренные в контексте исторической ситуации середины XV в. и сопоставленные с многочисленными памятниками византийскою и древнерусского искусства, предстают перед нами как важный исторический источник и как оригинальное художественное явление. Мы вправе говорить о достаточно высокой степени информативности такого источника, как стенописи Мелётова, несомненно отразивших особенности мировоззрения своего времени.