Этнокультурные особенности формирования семейных отношений в России и Америке

Сохранение культурной самобытности в контексте семейных отношений подтверждает общую закономерность, состоящую в том, что человечество, становясь все более взаимосвязанным и единым, не утрачивает своего культурного многообразия. В контексте этих тенденций становится чрезвычайно важным знать и сопоставлять особенности народов, чтобы понять друг друга и добиться взаимного уважения. Процесс взаимодействия культур, ведущий к их унификации, вызывает у некоторых наций стремление к культурному самоутверждению и желание сохранить собственные культурные ценности.

Актуальность темы

дипломной работы заключается в том, что хотя Россия и Америка находятся на разных континентах, они являются крупнейшими государствами, во многом определяющими мировую политику. Они объединены как историческими связями, так и социальными и экономическими отношениями, активно развивающимися в последнее десятилетие.

Активизировались контакты двух стран в сфере культуры. Появились большие резервы и в области студенческих контактов. Все чаще заключаются браки между русскими и американцами. Совершенно очевидно, что Россия и Америка будут и дальше развивать контакты в самых разных областях.

Известно, что основным носителем культурных традиций, образцов, стереотипов, наследуемых из поколения в поколение, является семья. Именно в семье человек обучается социальным ролям, получает основы образования, навыки поведения. С ростом межнациональных браков, развитием туризма межкультурное общение приобретает в семейной сфере очень большое значение.

Специфика семьи как социального института состоит в том, что она, с одной стороны, может быть рассмотрена «как структурный элемент общества, а с другой стороны — как малая группа. Соответственно семья, выполняя свою социализирующую функцию по отношению к личности, является проводником макросоциальных влияний, в частности влияний культуры».

В настоящее время семья из экономического института все больше превращалась в морально-правовой союз мужчины и женщины, основанный на любви и личном выборе. Семья все больше сосредотачивается на своей внутренней жизни, именно поэтому возрастает роль внутрисемейных отношений для обеспечения ее стабильности и прочности.

Таким образом, выбор и формулировка темы были обусловлены не только областью интересов автора, но и тенденциями общественного развития.

Объект исследования: этнокультурные особенности формирования семьи.

Предмет исследования: специфика семейных отношений в России и в США в контексте межкультурной коммуникации.

Целью исследования является выявление этнокультурных особенностей формирования семейных отношений в России и в США.

Поставленной цели соответствуют следующие задачи:

— изучить литературу, посвященную теоретическим основам теории коммуникации, культурной коммуникации, туризму, как одной из форм межкультурной коммуникации;

— провести анализ внутрисемейного общения в русской и американской семье, общения между супругами, родителями и детьми, старшим и младшим поколением;

— описать особенности менталитета и поведения русских и американцев, актуальные для семейных отношений;

— проанализировать культурные, социальные факторы, обусловившие различия в коммуникативном поведении русских и американцев;

— выявить те особенности поведения и менталитета русских и американцев, незнание которых может привести к коммуникативным неудачам и культурному шоку;

— определить характер соотношения между русско-американскими браками и туризмом.

Теоретической базой исследования явились работы ведущих российских и иностранных специалистов в области межкультурной коммуникации, психологии семейных отношений, социологии: Абдульханова-Славская К.А., Агеев В. С., Андреева Г. М., Вундт В., Дашдамиров А. Ф., Кабыща А. В., Кон И. С., Крысько В. Г., Лебон Г., Левкович В. П., Луарье С., Осипов Г. В., Павловская А. В., Соколов Э., Уфимцева Н. В., и др.

Практическая значимость исследования заключается в том, что проведенный сравнительно-сопоставительный анализ этнокультурной специфики семейных отношений в России и США, а также особенностей коммуникативного поведения русских и американцев может помочь эмигрантам, членам российско-американских семей, туристам в более быстрой адаптации к новой культурной среде. Безусловно, материалы работы не являются исчерпывающими по данной тематике, однако они позволяют наметить основные направления для дальнейших разработок и исследований в этой области.

В работе использовались следующие методы и приемы: метод анализа и систематизации научной литературы, описательный метод, сопоставительный метод.

Структура работы: работа состоит из введения, четырех глав, заключения и списка используемой литературы.

Перваяглава — «Этнопсихологическиепредпосылкиформирования специфики семейных отношений в России и США». В этой главе раскрываются особенности формирования семейных отношений, исследуются этнопсихологическая специфика и особенности конфликтов в русских и американских семьях.

Вторая глава — «Основные особенности русского и американского менталитета». Глава посвящена культурологическим исследованиям терминов «менталитет» и «характер», а также их сравнительному анализу.

Третья глава — «Стереотипные образы русской и американской женщины в контексте семейных отношений». В данной главе рассматривается идеал женщины в русской культуре, а также образ женщины в американской культуре, роль женщины в семейных отношениях и проблемы феминизма.

Четвертая глава — «Этнокультурные особенности семейных отношений в России и Америке». Глава содержит сопоставительный анализ семейных ценностей, ролей супругов в браке.

В данной работе показаны основные подходы, использующиеся ведущими учёными в исследовании феномена полинациональной семьи, а также представлен возможный психоанализ супруга и супруги в полиэтнических семьях. А также данный материал может быть востребован для специалистов по культурололгии.

1. ЭТНОПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ФОРМИРОВАНИЯ СПЕЦИФИКИ СЕМЕЙНЫХ ОТНОШЕНИЙ в РОССИИ И США

1.1 Этнопсихологическая специфика и этапы формирования семейных отношений в России и США

Как известно, психологическая наука в целом всегда придавала особое значение изучению важнейшей ячейки человеческого общества — семьи. Естественно, не может обойти ее вниманием и этнопсихология.

В рамках этнопсихологии проблематике семейных отношений посвящены работы В. П. Левкович. По мнению исследователя, в семейных отношениях психологическая наука должна исследовать следующие аспекты:

как влияют национально-психологические особенности на характер межличностных отношений между супругами, детьми и другими членами семьи в ходе совместного проживания, взаимодействия и общения на выработку принципиально важных общих решений, специфику воспитательных и иных воздействий;

в чем состоят национальные отличия в традициях и способах формирования национально-своеобразной личности в семьях, где родители являются представителями разных национальностей, с характерными для каждого из них моральными и нравственными ценностями, формами поведения и деятельности, специфическим мировосприятием и миропониманием;

как анализировать и правильно оценивать факторы и причины возникновения конфликтных отношений между разноэтническими членами семьи.

По мнению этнопсихологов, исходным моментом готовности человека к браку и созданию семьи в России и Америке выступает понимание им значимости семейных отношений, обязательств людей друг перед другом, ответственность за семью и детей, добровольное принятие неизбежных в семейной жизни хлопот и ограничений личной свободы. Совершенно очевидно, что все эти характеристики имеют свое национальное выражение.

Можно сказать и так: «каждая этническая общность вырабатывает свои собственные представления о том, какими должны быть эти характеристики и стремится поддерживать их в национальном сознании, традициях, поступках и отношениях, как в России, так и в Америке (см.: Агеев, 1983, с. 236)

Этот процесс достаточно сложен. Он осуществляется по своим собственным законам у каждой этнической общности и разбивается на ряд последовательных этапов, включающих:

первичное знакомство с семейной жизнью, ее психологией и формирование общих представлений о ней, особенно если вступающие в брак являются представителями разных этнических общностей: русские и американцы;

формирование взглядов на свою семью как на многонациональную;

реализацию собственных представлений о многонациональной семье в браке;

накопление опыта семейной жизни в рамках русско-американской многонациональной среды;

дальнейшее совершенствование семейных отношений в процессе закрепления супружеских уз.

При этом первостепенное значение получают динамика развития супружеских отношений и их национальная специфика.

На первом этапе формирования супружеских отношений в России и Америке обычно происходит присущая для каждой этнической общности «социально-ролевая и межличностная адаптация к условиям семейной жизни» (см.: Вундт, 1902, с. 146). Это время первоначального вхождения в духовный мир друг друга, взаимного привыкания, распределения социальных ролей, а также устройства быта и организации досуга.

Если супруги являются представителями разных народов (например, русские и американцы), часто не все складывается гладко, на их пути встречается большое количество трудностей, которые нужно преодолеть, не затронув национальное достоинство каждого. Это самый трудный и опасный период с точки зрения стабильности брака, когда даже малые размолвки, тем более окрашенные этнической спецификой, могут оттолкнуть людей друг от друга. Правда, «существует достаточно серьезный фактор, обеспечивающий стабилизацию супружеских отношений, — любовь, которая скрашивает обиды и сметает препятствия на своем пути (см.: Андреева, 1980, с.130).

На втором этапе формирования супружеских отношений в России и Америке начинающемся после появления ребенка, происходит значительная перестройка во взаимоотношениях супругов, связанная с изменением в ролевой структуре, появлением родительских обязанностей, перераспределением материальных средств и бюджета времени. На этом этапе нет еще единства интересов, не сложилось окончательное взаимопонимание между супругами и все еще много серьезных проблем. Однако уже в это время появляется основа для преодоления всяческих, в том числе и национально специфических, размолвок, закладываются предпосылки для общего, интернационального отношения супругов к себе и другим людям, правильной оценки этнических «недостатков» и недоразумений, если они имеют место.

Самое главное, что супруги вынуждены серьезно задумываться над интернациональными принципами воспитания в семье (см:.Вундт, 1902, с.97), связанными не только с рождением ребенка, но и с развитием его самосознания, с перспективами его будущей культурной адаптации в окружающем и полиэтническом мире.

Большое значение здесь имеет и новое распределение обязанностей по дому между супругами в России и Америке.

Специальные психологические исследования показывают, что русские и американцы полюбив друг друга и намереваясь вступить в брак, не задумываются всерьез над возможными трудностями совместной жизни (в том числе межнациональными), которые их ожидают.

Столкнувшись на втором и третьем этапах становления своей семьи с трудностями, они по-разному их преодолевают. Меньше проблем, как правило, испытывают те молодые люди, которые сильнее любят друг друга.

Третий этап характеризуется тенденцией к устойчивости и стабильности супружеских отношений в ряде основных сфер жизнедеятельности семьи в России и Америке. Полностью распределяются социальные роли, и они перестают быть источником разногласий. Окончательно выявляется лидер в каждой из функций семьи, если он ранее не был определен в соответствии с национальными традициями. Или же значительно сглаживаются противоречия, возникавшие ранее на этой почве.

Однако этот период сложен из-за проблем, связанных с воспитанием детей. У представителей некоторых этнических общностей это усугубляется известным дефицитом общения отцов с детьми, у других, наоборот, упрощается в силу национальных традиций активного участия главы семьи в формировании внутреннего мира своих детей, а также их воспитании в целом. В любом случае, если супруги являются представителями разных этнических общностей, совместное участие в воспитании детей способствует укреплению их взаимоотношений и сглаживанию различий в этнических традициях.

В этот же период возникает и еще одна проблема, имеющая принципиальное значение. Родители начинают более глубоко понимать и реализовывать в воспитании своего ребенка традиции обоих национальных общностей, к которым они принадлежат. В этой связи и они сами значительно глубже осмысливают необходимость интернационального подхода к психическому развитию и поведению своего ребенка, стремятся воспитать у него одинаковое отношение к той нации к которой принадлежит отец и мать (см.: Абдульханова-Славская, 1980, с.45).

Четвертый этап характеризуется гораздо большей стабильностью сложившихся взаимоотношений в основных сферах жизни разноэтнической семьи. Происходит полная интернационализация внутрисемейных отношений. Подрастающие дети не только эффективно влияют на выполнение обязанностей супругами, но и оказывают корректирующее воздействие на их поведение. Для супругов возрастает значимость самооценки своих поступков, решений, мотивов действий, так как дети подмечают всевозможные нюансы во взаимоотношениях родителей, видят фальшь или двусмысленность в их взаимных реакциях на события внутрисемейной жизни.

В то же время «в рассматриваемый период у супругов появляется больше времени для самих себя, повышения своего культурного, интеллектуального уровня, налаживания интимных отношений» (см.: Крысько, 2002). С другой стороны, на этом этапе приходит черед для активного осмысления ими своего индивидуального опыта налаживания межэтнических отношений, понимания внутреннего мира самого близкого тебе человека, его этнических особенностей.

Пятый этап связан с окончательной стабилизацией супружеских отношений во всех сферах жизнедеятельности семьи. У супругов устанавливается близость, а часто и полное единство взглядов по значительному числу проблем. «Взрослые дети вносят в нравственно-психологическую атмосферу семьи элементы демократизма» (см.: Крысько, 2002, с. 111), обязательности, осмысленности действий, взвешенных решений. Чаще в поступках супругов имеют место взаимопонимание, взаимопомощь, взаимодоверие и терпимость. В этот период практически не возникают конфликты на межнациональной почве, супруги полностью адаптированы к национальным традициям и особенностям друг друга.

Опыт исследования русской и американской специфики семейных отношений в то же время показывает, что психологическими предпосылками их стабилизации выступают осуществляемые как в государственном, так и в семейном масштабе пропаганда и разъяснение необходимости понимания и соблюдения национальных традиций каждого из супругов, учета психологических особенностей представителей различных наций, борьба с попытками принижения их достоинства и национального самосознания.

1.2 Этнопсихологические особенности конфликтов в семейных отношениях в Америке

Обращаясь к национальной специфике семейных отношений в России и Америке необходимо учитывать, что существует два рода трудностей влияющих на процесс исследования. Во-первых, отношения в многонациональных семьях значительно отличаются от отношений в таких семьях, где супруги являются представителями одной национальности. Во-вторых, мы обычно испытываем значительный дефицит информации о том, что происходит в семейных отношениях вообще, а у представителей конкретных этнических общностей тем более. Многие из них значительно более замкнуты в силу специфики национальных традиций.

Как отмечают исследователи, «человеческие взаимоотношения всегда предполагают взаимное влияние, столкновение характеров, интересов, потребностей, стремление навязать другому свои взгляды, суждения, оценки» (см.: Дашдамиров, 1976). Подобная ситуация является типичной и в семейных взаимоотношениях. Как известно, брак заключается для взаимного удовлетворения самых разных потребностей. Частичное или полное удовлетворение лишь некоторых из них ведет к ссорам, а затем и хроническим конфликтам, разрушающим семью.

Опыт изучения русско-американской специфики семейных отношений свидетельствует, что конфликты в семейных отношениях могут быть:

более или менее сильными в зависимости от традиций, в которых воспитаны супруги, относящиеся к представителям разных этнических общностей;

очень своеобразными, поскольку на них накладывают отпечаток специфические формы взаимоотношений и поведения, принятые в той или иной этнической среде;

более или менее легко регулируемыми, так как русские и американцы вырабатывают и накапливает опыт решения подобных проблем;

совершенно особыми, когда речь идет о семье, в которой объединились супруги, представляющие разные национальности с очень специфическими семейными традициями.

В современной социальной психологии используются различные основания для классификации супружеских конфликтов: неудовлетворенные потребности супругов, неадекватное разделение труда, рассогласования в системе взаимных прав и обязанностей в семье. Конфликты в семейных отношениях, возникающие на национальной почве, на наш взгляд, предпочтительнее классифицировать на основании потребностей супругов.

На этом основании обычно различают:

*конфликты, размолвки, возникающие на основе неудовлетворенной потребности в ценности своего «Я», нарушения чувства достоинства со стороны партнера, его пренебрежительного, неуважительного отношения «особенно сильны эти конфликты в семьях, где супруги являются представителями разных национальностей, русскими и американцами, различия в психологии и традициях которых значительны, а порой и несовместимы» (см.: Вундт, 1902);

конфликты, размолвки, психологические напряжения, возникающие по причине неудовлетворенных сексуальных потребностей одного или обоих супругов «существует большая национальная специфика сексуальных отношений, которая не всегда может удовлетворять супругов — представителей разных национальностей» (см.: Крысько, 2002);

психологическая неудовлетворенность, депрессии, ссоры из-за неудовлетворенной потребности одного или обоих супругов в положительных эмоциях: из-за отсутствия ласки, заботы, внимания, понимания, юмора, подарков (здесь также имеется достаточно сильная национальная специфика);

конфликты, ссоры на почве пристрастия одного из супругов к спиртным напиткам, азартным играм, что приводит к неэффективным затратам средств семьи;

финансовые разногласия, возникающие на основе не согласующихся по разным причинам потребностей супругов в распределении семейного бюджета, вклада каждого супруга в материальное обеспечение совместной жизни;

конфликты, ссоры, размолвки на почве неудовлетворения потребностей супругов в питании, одежде, на почве разногласий по поводу устройства домашнего очага, в принципе супруги, как в России так и в Америке, заранее настраиваются на преодоление подобного рода трудностей, но тем не менее к ним необходимо адаптироваться;

конфликты на почве потребности во взаимопомощи, взаимоподдержке, сотрудничестве по вопросам разделения труда в семье, ведения домашнего хозяйства, ухода за детьми;

конфликты, размолвки, ссоры, возникающие на почве различий потребностей и интересов в проведении отдыха и досуга, разных хобби.

Все русские и американские семейные пары по степени подверженности их конфликтным отношениям можно разделить на определенные типы.

Благополучная семья — это супруги, которые с детских лет привыкли к своеобразию межэтнических браков и межэтнических отношений, поэтому легко адаптировались к совместной жизни и этнически своеобразным потребностям и традициям друг друга.

Конфликтная семья — это та, в которой имеются «постоянные области» (см.: Крысько, 2001), где потребности, интересы, своеобразные национально-психологические особенности супругов, детей, других членов семьи приводят к столкновениям, порождая сильные и продолжительные отрицательные эмоциональные состояния. Однако брачный союз может сохраняться длительно благодаря другим факторам, скрепляющим его, а также благодаря взаимным уступкам и компромиссным решениям.

Кризисная семья — это брачный союз, в котором противостояние интересов и потребностей носит особо резкий характер и захватывает важные сферы жизнедеятельности всех членов семьи. В подобных семьях супруги занимают непримиримые позиции в отношении друг друга, не соглашаясь ни на какие уступки и компромиссы. Такие семьи или сразу же распадаются, или какое-то время находятся на грани распада. Причиной этого могут быть «не адаптированные друг к другу традиции супругов разных национальностей» (см.: Крысько, 2001).

Невротическая семья характеризуется длительно протекающими ссорами между супругами. Часто причиной этих ссор является непрекращающееся противостояние родственников супругов, особенно когда они изначально не были сторонниками этого брака или являются представителями разных этнических общностей.

2. Основные особенности русского и американского менталитета

2.1 Понятие менталитета и характера в культурологических исследованиях

этнопсихологический семейный менталитет стереотип В современном обществоведении вряд ли существует другая столь же сложная и одновременно столь же острая проблема, как проблема национального характера или, что одного и того же, психического склада нации. Национальные отношения играют важную роль в современном мире.

Само собой понятно, что за расовыми, культурными, лингвистическими проблемами стоят социально-экономические противоречия: имущественное неравенство, социальные привилегии одной этнической группы за счет другой. Но невозможно игнорировать при этом и проблему национального самосознания. Что бы ни говорили по этому поводу теоретики, люди, даже в самых развитых странах, придают очень большое значение этнической принадлежности, связывая с ней широкий комплекс психологических и культурных особенностей.

Во-первых, национальный характер объективируется в культуре, так же, как невозможно изучать психический склад нации, игнорируя ее художественное творчество, невозможно изучать литературу и искусство народа, не учитывая его национальных особенностей. Во-вторых, историк и теоретик литературы сталкивается с оценочно-нормативной проблемой: должны ли современные культура и искусство сохранять какую-то национальную специфику или же они все больше становятся «супернациональными»? Какова бы ни была эта нормативно-эстетическая позиция, ее обоснование может быть только социологическим: «судьбы национального искусства неразрывно связаны с судьбами этнических общностей» (см.: Кон, 1968, с. 215−229).

В трактовке национального характера имеются два полюса, две крайние точки зрения. Одни авторы утверждают, что никакой объективно наблюдаемой общности черт, которую можно было бы назвать национальным характером, не существует, что представители разных наций психологически не отличаются друг от друга, а национальное самосознание — что-то вроде пережитка, подлежащего скорейшему преодолению. Другие, наоборот, воздвигают между нациями и этническими группами непреодолимый барьер, доказывая, что уникальность психического склада нации жестко ограничивает сферу межнационального общения, что индивид намертво привязан к своей этнической группе и не может выйти за пределы ее культуры. «Национальный характер при этом становится фатальной, надысторической силой» (см.: Леонтьев, 1983).

Трудность существа дела усугубляется терминологической путаницей, в частности, расплывчатостью термина «национальный характер». В своем первоначальном значении греческое слово «характер» обозначало знак или символ, выражающий специфику какого-нибудь явления; «характерный — значит специфический» (см.: Лурье, 1997). Позже оно стало обозначать определенную черту или совокупность черт, отличающих одного человека от других.

В зависимости от своей общетеоретической ориентации одни ученые сводят характер к структуре мотивов, другие — к структуре ценностных ориентации, третьи — к структуре инстинктивных стремлений. Эта многозначность понятия «характер» отражается и на литературе о национальном характере. Один, говоря о национальном характере, подразумевает темперамент, особенности эмоциональных реакций народа. Другой фиксирует внимание на социальных ориентациях, нравственных принципах, отношении к власти, труду.

Еще сложнее определить понятие национального характера, подразумевающее свойства не отдельного индивида, а целой человеческой группы, часто очень многочисленной. Эта группа имеет общую культуру, символы, обычаи.

Чтобы понять менталитет народа, нужно изучать, прежде всего, его историю, общественный строй и культуру; индивидуально-психологические методы злесь недостаточны (см.: Кон, 1967).

В «донаучной» стадии своего мышления каждый «знает», что люди, принадлежащие к разным народам и этническим группам, отличаются друг от друга своим темпераментом, культурой, нравами, обычаями. Национальные особенности ярко проявляются в искусстве, особенно народном.

Люди обычно без особых затруднений перечисляют черты, типичные, по их мнению, для их собственного и для чужих народов, и нередко подобные характеристики и самохарактеристики совпадают, принимаются без возражений. Но, с другой стороны, все или почти все подобные характеристики крайне расплывчаты, субъективны, а то и вовсе произвольны.

Именно эта расплывчатость оценок и описаний вызывает у многих исследователей возражения против самого понятия национального характера.

Важным шагом вперед была теория социального характера Эриха Фромма. Понятие социального характера у Фромма уже не ограничивается воздействием социальных условий на особенности психосексуального формирования ребенка, оно описывает гораздо более сложный процесс функционального приспособления индивида к требованиям общества. «Социальный характер» (см.: Соколов, 1968), в понимании Фромма, присущ уже не только определенным этническим общностям, но и любой классовой, социальной, экономической группе и формируется он не только в детском возрасте вследствие специфических способов воспитания, но всей совокупностью социальных условий.

Еще дальше в этом направлении идет американский социолог Дэвид Рисмэн, который в своей знаменитой книге «Одинокая толпа», констатируя определенные сдвиги в национальном характере американцев, прямо связывает их с изменениями в характере общественных отношений и культуры, демографических тенденциях, урбанизации, влиянии средств массовой коммуникации. Эта социологическая трактовка национального характера все больше преобладает в новейшей научной литературе, как европейской, так и американской.

Психоаналитический подход к проблеме национального характера, хотя он и по сей день сохраняет некоторую автономию, по сути дела явился лишь этапом перехода от примитивных биологических теорий к теориям социально-историческим, в свете которых общность психических черт той или иной нации есть результат общности ее исторической судьбы и наличия между ее членами специфических каналов коммуникаций (см.: Андреева, 1980).

Хотя каждая этническая группа, рассматриваемая как целое, представляется уникальной, любая из ее типичных черт присуща не только ей одной, но характеризует также, в большей или меньшей степени, другие народы.

Речь идет о теоретическом подходе, начало разработке которого положила Р. Бенедикт, рассматривавшая каждую культуру как конфигурацию ее элементов, определяемую единой культурной темой.

Все исследования национального характера, в основании которых лежала конфигурационалистская парадигма, имели две основные черты: во-первых, все культурные элементы, присущие той или иной нации, являющейся объектом исследования, воспринимались как взаимосвязанные; во-вторых, любая национальная культура рассматривалась как детерминированная принятыми в ней моделями детского воспитания.

Исследования национального характера явились первым опытом изучения в систематизированной форме психологических аспектов культуры, или, точнее было бы сказать, — национальных культур, с психологической точки зрения. Национальный характер отражает психологические особенности представителей той или иной нации. Психологическая антропология, взявшаяся за изучение национального характера, признавала существование таких особенностей, а именно то, что в сходных условиях представители различных наций проявляют себя по-разному. Этот взгляд очень популярен и широко представлен в художественной литературе. Тем не менее, долгое время социальные науки не брали на себя задачу описать, в чем состоят эти различия, не имея для этого методологических средств. Особенности видения мира представителями различных культур являются одной из центральных тем не только для психологической антропологии, но и для исторической этнологии. Последняя предлагает свой вариант объяснения их происхождения.

В конце 30-х — начале 40-х гг. XX в. было одновременно предложено несколько теоретико-методологических подходов к исследованию национального характера. Обычно их группируют в два основных направления: культуро-центрированное и личностно-центрированное. Культуро-центрированные подходы по своей идее были нацелены на описание социокультурных феноменов в их психологической перспективе и, по крайней мере, в принципе, должны были сформулировать ряд концепций и гипотез, которые разрабатывались бы дальше уже на уровне психологического, личностно-центрированного подхода. В свою очередь, личностно-центрированный подход должен был дать теоретическую базу психологического объяснения различий и особенностей в человеческом поведении, институциях, ценностях и нормах, характерных для разных культур.

Надо оговориться, что исследования национального характера не были первыми опытами научного описания письменных культур. Так, начиная с 20-х гг. нашего столетия Э. Сейпир и некоторые другие антропологи стали все более настойчиво высказывать предположения, что антропологи должны изучать не только примитивные народы, но также и цивилизованные общества.

В рамках исследования менталитета изучались сообщества людей, которые объединены общими социальными традициями и являются субъектами «нации» — суверенного политического образования. Поэтому для изучения наций оказались непригодны непосредственные полевые наблюдения и другие методики, которые так хорошо были развиты в ходе исследований культуры и личности.

М. Мид и другие антропологи стали разрабатывать метод исследования национального характера на расстоянии. Последний представлял собой попытку изучения документов, относящихся к современности, так, словно бы изучалась культура прошедших веков.

В последнее время и «понятие национальный характер» вслед за понятиями базовой и модальной личности покидает страницы психологической и культурантропологической литературы .Ему на смену для обозначения психологических особенностей этнических общностей приходит понятие «ментальность». В свое время для выделения предмета своих исследовательских интересов этот термин выбрали французские историки школы «Анналов», предпочтя его «коллективным представлениям коллективному бессознательному» (см.: Лурье, 1997). И другим более или менее близким по смыслу понятиям. По их мнению, ментальность — это «система образов, которые лежат в основе человеческих представлений о мире и о своем месте в этом мире и, следовательно, определяют поступки и поведение людей» (см.: Дюби, 1994, с.25). При таком понимании ментальности трудно переводимое на иностранные языки французское слово «менталитет» (см.: Марцинковская, 1994) ближе всего оказывается к русскому слову миропонимание, характеризующему общественные формации, эпохи или этнические общности.

Некоторые авторы, рассматривающие «этносы как социально-экономические единицы» (см.: Марцинковская, 1994), отрицают саму возможность выделения их ментальностей — стабильных систем представлений.

Более того, с первых шагов становления этнопсихологии крупнейшие ее представители изучали именно ментальность, хотя и под другими названиями. Немец В. Вундт рассматривал общие представления в качестве содержания души народов, американец Ф. Хсю подчеркивал, что психологическая антропология исследует социальные представления, которые совпадают у членов той или иной культуры, русский философ Г. Г. Шнет ввел понятие «типические коллективные переживания», а француз Л. Леви-Брюль даже использовал термин менталитет. Как элемент ментальности — как систему представлений о своей культуре — можно рассматривать и «субъективную культуру» в трактовке Г. Триандиса.

Правда, многие современные исследователи усматривают в недо-формализованности термина «ментальность» (см.: Гачев, 1988, с.55) достоинство, позволяющее использовать его в широком диапазоне и соединять психологический анализ и гуманитарные рассуждения о человеке. Именно таким эклектичным способом чаще всего исследуют ментальность этнических общностей, практически сводя ее к национальному характеру, психологи и этнологи во многих странах мира.

Но историки школы «Анналов» особо подчеркивают, что ментальность есть не набор характеристик, а система взаимосвязанных представлений, регулирующих поведение членов социальной группы. К сожалению, этнопсихологи еще только подступают к выявлению подобным образом понимаемой ментальности этнических общностей.

2.2 Основные особенности русского и американского менталитета

Основные особенности русского менталитета.

Русская национальная личность — это чрезвычайно сложный объект исследования, особенно для русского человека, который в этом случае вынужден заниматься самонаблюдением и самоанализом.

Русская личность парадоксальна, поскольку в ее характере совмещаются многочисленные противоречия, неоднократно описанные разными авторами: «деспотизм и анархизм, жестокость и доброта, обрядоверие и искажение правды, индивидуализм и коллективизм, смирение и наглость, искание Бога и воинствующее безбожие, рабство и бунт, культурная отсталость и огромная одаренность» (см.: Бердяев, 1990), стремление к абсолютному, абсолютизация идеалов, резкие колебания от невероятной законопослушности до самого необузданного, безграничного бунта, сочетание свободной созерцательности, идущей от сердца, и предметности (см.: Ильин, 2000), готовность к самоунижению, самобичеванию и покаянию, конфликтность, уживающаяся со «склонностью к всемирной отзывчивости и всепримирению» (см.: Достоевский, 1997). И. А. Ильин пишет о доброте, ласковости и гостеприимстве российских людей, о присущем им духе братского сочувствия и индивидуализирующей справедливости (см.: Осипов, Кабыща, 1995, с. 164). А. С. Пушкин, со своей стороны, отмечает: «Недоброжелательство — основная черта русских нравов: в народе оно выражается насмешливостью, в высшем кругу — невниманием и холодностью» (см.: Скальковский, 2001, с. 31).

Указанные противоречия не могли не оказать своего влияния на сложившийся в российской среде характер коммуникации, которая реализуется в многообразных, подчас причудливых формах, часто непостижимых для представителей иных лингвокультур.

Многие авторы указывают на общительность как одну из ведущих характеристик русского коммуникативного поведения (см.: Терминасова 2000, с.150). Общительность включает целый комплекс признаков, создающих предпосылки для успешной коммуникации: открытость, коммуникативную активность, способность устанавливать смысловой и эмоциональный контакт с партнером, готовность продуцировать высказывания и воспринимать информацию, поступающую от собеседника. Тем не менее, одностороннее наличие этих качеств не является гарантией того, что коммуникация состоится — настрой адресанта на общение может натолкнуться на нежелание адресата поддержать беседу, блокирующее инициацию коммуникативного акта. Это означает, что настрой на общение должен быть обоюдным, хотя и не обязательно симметричным с точки зрения коммуникативной активности.

Общительность русских, по наблюдениям И. А. Стернина, проявляется в легкости установления контакта с незнакомыми людьми, нетерпимости к молчанию, приоритетности общения в межличностных отношениях по сравнению с другими видами деятельности.

Обращает на себя внимание не только способность русского человека к установлению смысловой и тематической связки с собеседником в процессе коммуникации, но и сила возникающего при этом коммуникативного сцепления, ядром которого становится эмоциональный контакт. Для того чтобы обозначить открытость русских к общению, Н. А. Бердяев использует термин «коммюнотарность», под которым подразумевает ценность неформального общения, легкость завязывания связей, способность открыть душу незнакомому человеку (см.: Шаповалов, 2001, с. 433).

Приведем некоторые другие обобщенные черты русского коммуникативного поведения, выведенные И. А. Стерниным:

эмоциональность;

коммуникативный демократизм;

коммуникативная доминантность;

искренность;

стремление к неформальному общению и его приоритетность;

пониженное внимание при слушании;

широта обсуждаемой информации и т. д.

Об эмоциональности русского языка написано очень много, в том числе и в настоящей работе. «Язык наш выразителен не только для высокого красноречия, для громкой, живописной поэзии, — отмечал Н. М. Карамзин, — но и для нежной простоты, для звуков сердца и чувствительности» (см.: Тамашевский, Левина 1954, с. 57). Обилие эмотивных средств, которыми располагает русский язык, создает условия не только для экспликации тончайших положительных и отрицательных эмоций в коммуникации, но и для их дифференциации и развития в процессе становления русской языковой личности.

Даже беглый взгляд на то, каким образом русская фразеология отражает отношение к коммуникации, позволяет выделить принципы эффективного общения, принятые в русской среде:

высокий уровень языковой компетенции;

серьезное отношение к делу;

прямота, искренность и правдивость;

немногословие и сдержанность в общении.

Фразеологический фонд также дает возможность судить о том, что такое неэффективное общение в коллективном русском сознании. Оно включает следующие признаки:

отсутствие логики высказываний и семантической связности;

бесполезность коммуникации, расхождение слова и дела;

неискренность;

конфликтность.

В связи с последним свойством отметим, что в России ценность бесконфликтного общения не столь высока, как, например, в США или западноевропейских странах. Недаром И. А. Стернин выделяет бескомпромиссность, регулятивность, публичное обсуждение разногласий, допустимость эмоционального спора и конфликтной тематики общения, категоричность выражения несогласия и формулирования проблемы как типичные черты русского коммуникативного поведения.

В. Ф. Шаповалов утверждает, что самодержавный и тоталитарный общественные порядки в России не способствовали становлению устойчивой традиции спокойного и ровного обсуждения проблем, затрагивающих глубинные основы бытия человека и общества.

Представляется, однако, что при общении русских на межличностном уровне речь идет не столько о склонности к конфликтному общению, сколько об эмоциональной вовлеченности в процесс коммуникации. Если же и возникает конфликтная ситуация, то можно утверждать, что при этом содержательный и реляционный конфликты далеко не всегда сопутствуют друг другу, что нередко удивляет иностранцев — они не могут понять, почему после бурного спора русские вновь улыбаются друг другу и продолжают дружеское общение.

При рассмотрении русской языковой личности нельзя оставить без внимания и некоторые языковые особенности, которые влияют на различные параметры коммуникации. С ее точки зрения, неотъемлемым свойством русского менталитета является желание все оценить и приписать всему определенное качество, что неизбежно отражается на коммуникативном поведении русских (см.: Уфимцева 1996, с. 157−160).

Проецируя изложенную выше информацию на МКК, хочется несколько подробнее рассмотреть исходные посылки и самоощущение русской языковой личности при контактах с представителями других лингво-культур.

Богатство концептосферы руского языка, о котором так убедительно пишет Д. С. Лихачев, сложилось благодаря многовековой истории русского народа, тесной связи с церковнославянским языком, а также влиянию других языков на разных этапах его развития. Противоречивость русской языковой личности отчетливо проявилась в отношении к усвоению иноязычных влияний: с одной стороны, любопытство и открытость к восприятию нового, с другой — стремление соблюсти чистоту русского языка, неприятие чужого, отношение к иноязычным заимствованиям как к угрозе национальному самосознанию.

Итак, русская национальная личность формируется в сфере действия собственной национальной концептосферы, но с постоянным влиянием извне, характер которого непосредственно зависит от расклада политических и экономических сил, а также от языковой ситуации в мире. Процесс становления русской языковой личности сопровождается, с одной стороны, стремлением сохранить чистоту русского языка, а вместе с ним и народную нравственность, менталитет и ценностные установки, а с другой — постоянной привычкой оглядываться на Запад, оценивать все русское по иностранным меркам.

На самом деле истоки русского самоуничижения в МКК уходят корнями в далекое прошлое.

Русский самокритицизм подогревается отношением к России со стороны других народов. Непонимание «русской экзотики» и «загадочной русской души» — типичная картина для МКК. Ученые, писатели и политики по-разному пытались истолковать этот феномен: различиями в духовном и общественном развитии России и Запада, расхождениями менталитетов, нежеланием Запада признать Россию как самостоятельную силу.

Основные особенности американского менталитета Трудно говорить о характере американцев, как трудно говорить о характере любого другого народа в целом. Как известно, сколько существует людей, столько и характеров. Однако какие-то наиболее типичные черты или нормы поведения, безусловно, отличают один народ от другого. У американцев такими обобщающими чертами являются независимость, энергичность, предприимчивость и трудолюбие.

Независимость американцев зиждется на убеждении, что каждый человек лучше всего сам позаботится о своих интересах. Поэтому в системе воспитания в США акцент делается на индивидуальном развитии каждой личности. Отсюда и дух соперничества даже в отношениях между друзьями, и стремление молодежи как можно раньше начать самостоятельную жизнь, и многие другие особенности.

Американцы рассматривают добросовестный труд как путь к достижению личного успеха и материального благополучия. У американца с детства сформировано убеждение, что каждый человек, благодаря настойчивости, таланту и, главным образом, добросовестной работе, может достичь в жизни необычайно многого. Именно поэтому поощряется желание детей подработать, высоко ценятся такие качества, как аккуратность, пунктуальность, профессионализм.

Возможно поэтому в современной Америке так много людей, которых называют «workaholics» (трудоголики) (см.: Вежбицкая, 1999).

Равенство чрезвычайно важно для американцев. Предполагается, что у всех людей равные возможности достичь жизненного успеха. Это определяет характер взаимоотношений между людьми: не подчеркиваются классовые различия, разница в возрасте, служебном положении. Американцы, даже малознакомые, обращаются друг к другу по имени.

Нередко раскованность американцев, простота их обращения шокируют иностранцев. Американцы — большие патриоты. Они уважают свой герб, свой флаг, свой гимн. Если в стране возникает некий политический конфликт, как, например, недавний спор, воевать или не воевать в Персидском заливе, американец покупает национальный флаг и вывешивает на своем доме. Это означает, что он поддерживает правительство.

Но в то же время американцы не дадут государству сесть себе на шею: обязанности перед государством ограничиваются уплатой налогов.

Американцы гордятся монолитностью своей страны. Законы в каждом штате свои: «тут можно охотиться — там нельзя, тут разрешены игорные дома — там запрещены, тут допускаются аборты — там преследуются, но закон об армии, скажем, един» (см.: Кабакчи, 2001). И, гордясь своей независимостью, каждый штат еще больше гордится тем, что он часть великой страны, гордится своей звездочкой на ее флаге.

Перманентный достаток и высокая технология быта накладывают отпечаток на повседневный стиль жизни, на психологию. Американцы доброжелательны.

Они правдивы, врать не принято, уличение по лжи рушит репутацию.

Американец при всей своей расчетливости доверчив, его легко обмануть, что не раз уже доказали наши иммигранты последней волны.

Американцы не любят медлить, заглядывать очень далеко вперед. Они быстро остывают к проектам, которые не дают отдачи в течение 1,5−2 лет, и это надо иметь в виду при деловых с ними отношениях. У американцев есть какое-то простодушное убеждение, «что с любой сложностью можно справиться, если владеешь методикой „ноу-хау“» (см.: Кубрякова, 1991).

Средний американец с подозрением относится к неудачникам. Если известный поэт, писатель, интеллектуал не достиг финансового успеха, то, по их мнению, как профессионал он не состоялся.

Американцы — народ веселый, улыбчивый, жизнерадостный. «Шутки их, как правило, незатейливы» (см.: Стернин, 2001). Они говорливы, будут долго, дотошно объяснять, когда все уже ясно.

Они очень любят всякие банкеты и приемы, на которых, как у нас выражаются, можно выпить и закусить «на халяву». Проявляют активность и расторопность. Вообще, если можно не тратить денег, не потратят. Большие рационалисты.

И все-таки главное отличие американцев от русских, да и от многих других — это «поразительная, если можно так выразиться, замкнутость общества» (см.: Орлов, 1978).

У них свои, «домашние» кумиры: великие бейсболисты, регбисты, знаменитые журналисты и писатели, свои рок-группы, комики, кинозвезды.

Любопытны некоторые особенности в поведении американцев. Не принято на людях часто касаться друг друга. По отношению к мужчинам это может быть истолковано как проявление гомосексуализма. Женщины не ходят под руку друг с другом. Хорошие друзья, особенно если они расстаются надолго, при прощании обнимут друг друга, но никогда не целуются.

Есть темы, на которые говорить не следует. К ним, например, относятся доходы собеседника, его политические и религиозные взгляды, возраст и состояние здоровья собеседника, «не принято спрашивать, есть ли у вас семья и дети» (см.: Нелюбин, 1990).

С другой стороны, несколько непривычно для нас спокойное обсуждение в компаниях таких тем, как ранняя сексуальная активность подростков, гомосексулизм, СПИД.

Свист на спортивных состязаниях и на политических митингах для американцев является признаком одобрения. Иностранцу может показаться странным одновременное сочетание аплодисментов и свиста.

Мужчины снимают шляпы в церквях, ресторанах, частных домах, учреждениях — фактически во всех общественных местах. В лифте жилого дома или отеля мужчина снимает шляпу, когда входит женщина, и надевает ее в коридоре.

В американском этикете не считается невежливым, разговаривая с кем-либо, в том числе и с женщиной, сидеть, вытянув ноги вперед или положив их на стол, на подлокотник кресла, держать руки в карманах, курить.

С точки зрения американца, неприлично причесываться на виду у всех, как это делается, например, в вестибюлях наших театров. Мужчины обычно не носят с собой расчесок. Нельзя смотреться в зеркало на людях.

Жесты и мимика американцев тоже несколько непривычны. Такси или попутную машину останавливают поднятым вверх большим пальцем правой руки или поднятым вверх зонтом. Официанта в ресторане приглашают поднятой на уровне плеча рукой или подзывают пальцем, что в русском общении считается неприличным. Поднятый указательный палец — «жест, передающий желание и готовность отвечать на заданный преподавателем вопрос в школах, колледжах, институтах» (см.: Верещагин, 1983).

Опущенный вниз большой палец — муж находится у жены под башмаком. Неоднократное сгибание большого пальца правой руки — недоверие при получении какой-то информации. Накрывание ладонью рта, почесывание, поглаживание носа с правой или левой стороны, почесывание кончиков ушей — тоже жесты недоверия.

Чтобы избежать сглаза, несчастья, американцы, как и мы, стучат по дереву.

Библия остается настольной книгой, особенно в фермерских семьях южной части Среднего Запада, в так называемом «библейском поясе».

Дурные приметы: рассыпать соль на столе, положить на тарелку нож поперек вилки, услышать крик совы или кукареканье петуха ночью, уронить гребень, разбить зеркало, наступить на трещину в тротуаре, рассмеяться до завтрака.

Некоторые суеверия имеют огромную силу, например несчастливое число 13. В театрах нет кресел под этим номером, в хоккейных командах — игроков с номером 13. В несчастливый день, пятницу, не начинают никаких работ, не отправляются в поездку. Особенно несчастливой считается пятница, выпавшая на 13 число.

У американцев (исключение для близких родственников и друзей) не принято приходить в гости без предварительного звонка. Поэтому в любом случае о своем визите необходимо сообщить письменно или по телефону, удостоверившись, что приглашение остается в силе.

Приведем стереотипные представления о США и американцах, бытующие в Великобритании. США у многих британцев ассоциируются с позицией силы в международных вопросах, Голливудом и его влиянием, деньгами и поклонением им, насилием. Британцы полагают также, что для американцев деньги значат больше всего на свете, что они любят выставлять свое богатство и благополучие напоказ. Жители Великобритании убеждены, что США — «небезопасная для жизни людей страна, здесь нельзя пройтись по улицам или проехать в метро без риска нападения» (см.: Стернин, 2001, с. 25−52). В то же время многие британцы хотели бы побывать в Америке в отпуске. Молодые британцы обычно более положительно воспринимают все американское.

Британцы часто судят об американцах по тем туристам, которые приезжают на Британские острова. Обычно это американцы среднего возраста или старше, богатые, на них кричаще-яркие рубашки или клетчатые брюки, они страдают от избыточного веса, поскольку едят вредную для здоровья пищу (типа гамбургеров), довольно дружелюбны, но быстро раздражаются и становятся грубыми.

Британцы полагают также, что у американцев нет культуры и что, за исключением нескольких интеллектуалов, они и не слишком интересуются культурой; что американцы проводят свободное время у телевизоров, наблюдая трансляцию игр своих любимых бейсбольных и футбольных команд.

Однако, серьезно говоря, они находят и много положительных черт в национальном характере американцев. Те из них, кто посетил США, считают, что американцы дружелюбны и гостеприимны, они не так озабочены классовыми соображениями, как британцы, «они много и упорно работают, у них очень высокий уровень жизни и технологии быта, у них непредвзятое отношение к жизни» (см.: Гачев, 1997). Эти стереотипные представления были созданы белыми британцами о белых американцах, и, конечно, нельзя забывать, что США, а в наши дни и Великобритания представляют собой полинациональные, полиэтнические, поликультурные общества, с огромным разнообразием жизненных ценностей, установок и проблем, которые они влекут за собой.

3. Стереотипные образы русской и американской женщины в контексте семейных отношений

3.1 Идеал женщины в русской культуре

В источниках различного характера содержится немало наблюдений об идеале русской женщины, особенностях ее менталитета, вкуса и поведения. Так, например, отмечается, что завоевать расположение русской женщины можно при условии, если: мужчина ведет себя с ней как джентльмен, как покровитель и защитник. Русская женщина будет немало удивлена, если придя к ней в гости без цветов, вы не станете, открывать ей дверь, подавать пальто, уступать место в транспорте, подавать руку-при выходе из транспорта и оказывать прочие знаки галантности. Если мужчина ухаживает за девушкой, то должен быть готов платить за нее в кафе, ресторане, кино, театре. В России это воспринимается «слабым» полом как часть ритуала, «как нечто само собой разумеющееся».

Именно в такой ситуации нередко иностранцы попадают впросак, не подозревая, что если они платят только за себя, то их считают «скупердяями». Русские женщины привыкли к подобным знакам внимания, принимают их благосклонно или как должное, не считают их унизительными, как, например, американки или немки. Им даже нравится, когда мужчины ведут себя с ними подчеркнуто вежливо и по-рыцарски, они расценивают мужскую готовность платить за них как свидетельство надежности, опоры, истинно джентльменского отношения к ним.

При этом следует обратить внимание на то, что в сфере денежных отношений между мужчинами и женщинами в России: при всей галантности традиций все-таки есть явный диссонанс. Как правило, женщины, соглашаясь, чтобы за них платили, не собираются при этом брать на себя никаких обязанностей, например, идти на сексуальный контакт, или «вести себя по-женски», флиртовать. Современные россиянки претендуют на равенство полов, отстаивают свое право на выбор и инициативу. Подобные претензии, например, американок, сбалансированы тем, что они материально независимы. А вот в России женщина хочет быть независимой, но предпочитает, чтобы при этом за нее платили. Такая позиция уникальна, поскольку отличается как от принятых на Западе норм поведения, так и от восточных традиций.

Что же касается проблемы денежных отношений в российской семье, то они складываются по-разному, но чаще всего «портфель министра финансов» в российской семье принадлежит женщине: «она лучше ориентируется в постоянно меняющихся ценах на товары у нее лучше развита память на мелочи и детали, она более расторопна и мобильна в устройстве повседневной жизни, поэтому домашнее хозяйство — это ее дело (см.: Сергеева, 2004). Хотя основным добытчиком, экономической опорой в семье должен быть муж.

На вопрос, заданный мужчине «Что для вас главное в женщине?», они сейчас отвечают так: для них важен ум (27%) и сексуальность (26%), крайне важна доброта (24%), менее важна внешность (11%). Причем 6б% предпочитают худых женщин, а не полных. Умение готовить и хозяйственность важны только для 9% мужчин, что несколько удивляет на первый взгляд.

Причем утверждение важности ума не должно вводить в заблуждение, для русских «ум» не то же самое, что для европейца, особенно «женский ум». Это означает вовсе не интеллект или занятия умственным трудом, а скорее житейскую мудрость: «умение понять другого человека, встать на его точку зрения, быть гибким в принятии решений и проявлять толерантность, быть верным другом мужа, иметь сердечную доброту и внимание к другим людям (см.: Андриенко, 1999). Иначе говоря, имеются ввиду социально-этические характеристики человека его способность адаптироваться в социуме, в данном случае — в семье. Как показывает опрос общественного мнения, только 11% мужчин нравятся деловые, целеустремленные и материально независимые женшины. Обычно такие мужчины — сотрудники частных фирм, богатые люди, но часто и работники культуры и даже рабочие. Большинство же мужчин очень ревниво относится к женской самостоятельности и экономической независимости. Только 10% мужчин предпочитают эффектных и сексуальных женщин, которые умеют и любят жить с размахом, более всего ценят удовольствия и праздники. Таких женщин совсем не любят военные и научные сотрудники, но обожают журналисты. Большинство же мужчин относится к таким «суперженщинам» (см.: Андриенко Е., 1999) крайне подозрительно.

Таким образом, подавляющее большинство мужчин предпочитают образ «традиционной жены» (см.: Андриенко, 1999). Это не только хорошая хозяйка, но и «друг по жизни».

Идеальный женский образ для «нормального» русского мужчины — это литературный образ «Душечки», героини рассказа А. Чехова, которая была замужем несколько раз, и каждый раз, пренебрегая своей собственной жизнью и интересами, жила только интересами и занятиями мужа. Осмелимся утверждать, что в глубине души русский мужчина хотел бы и дальше главенствовать в семейных отношениях, видеть рядом собой скромную и покорную спутницу жизни, которая способна пожертвовать своими интересами и согласна жить исключительно интересами семьи. Ее главное жизненное предназначение — быть «тылом»; где мужчине можно отдохнуть от житейских бурь и волнений, прийти в себя, чтобы назавтра снова быть готовым к бою: «Часто женщинам трудно противостоять этим традиционным требованиям; они пытаются им соответствовать, повторяя судьбы своих матерей и бабушек, заранее обрекая себя в семье на роли второго плана» (см.: Маматов, 1980).

Очень незавидная судьба зачастую выпадает на долю жен «новых русских». Как показывает жизнь, многие стремительно разбогатевшие люди, куда входят не только бизнесмены, финансисты, но и члены Государственной Думы и директора крупных заводов, с повышением социального статуса меняют не только стиль жизни, но и жен, и часто женятся на молоденьких длинноногих красотках. Со стороны кажется, что этим молодым женщинам страшно повезло: у них богатый муж, роскошная обстановка в доме, молодость и здоровье, наконец. Однако, приглядевшись внимательнее, можно увидеть, что эти молоденькие девочки часто очень одиноки: как правило, они так рано выскочили замуж, что не успели получить диплом, а затем бросили учиться под давлением мужа. Подруг нет: как у многих богатых у них подозрительное отношение к окружающим людям. Изнывая целыми днями в одиночестве, они не находят успокоения и с приходом мужа. Тот провел день, полный стрессов, и может выместить дурное настроение на ней, даже избить ее. Жаловаться никому нельзя, так как больше всего она боится развода, а точнее — быть выброшенной на улицу с ребенком без средств к жизни, без профессии, но с привычкой к комфорту и богатству. Некоторые такие жены, не выдержав испытаний, бросаются в алкголизм, наркотики и доходят до самоубийства. Итак, на долю жены в русской семье выпадает «функция хранительницы очага, создательницы семейного тепла, уюта и чистоты, роль матери» (см.: Касьянова, 1998) и утешительницы для мужа в трудной ситуации. Многие, столетия русские женщины несли свой бескорыстный дар в семью в виде неустанной заботы, участия, любовного внимания к мужу, отцу, детям. Накормленные и ухоженные заботливыми женскими руками они уходили на работу, эксплуатируя авторитарно-патриархальную мораль и традиционную покорность и жертвенность тех, кто по старинке следовал этой морали.

3.2 Образ женщины в американской культуре и проблемы феминизма

Феминизм, в широком смысле стремление к равноправию женщин с мужчинами во всех сферах жизни общества, в узком смысле — женское движение, целью которого является устранение дискриминации женщин и уравнение их прав с мужчинами. Синонимом можно назвать термин «эмансипация женщин» (см.: Абрамов, 1994).

Эмансипация у римлян обозначало освобождение из-под отцовской власти. Отсюда произошло общее значение-освобождение от зависимости и ограничения.

Феминизм имеет долгую историю, а женское сопротивление подчинению, конечно же, предшествует возникновению феминизма как полностью сформулированной идеологии и практики. Корни современной феминистской мысли прослеживаются с конца 18-го столетия. Позднее имели многочисленные проявления феминистской активности, сопровождаемые периодами относительного затишья. «Первую волну» феминизма часто относят к середине 19 — началу 20-го столетия. «Вторая волна» идентифицировалась с возрождением феминизма в конце 1960;х гг. и сохранилась в качестве социального движения до настоящего времени.

Несмотря на то, что феминизм в конце 60-х гг. стремился понять и документально доказать, что угнетению обычно подвергаются все женщины, «многие современные документы подчеркивают многообразие подобных отношений не только в связи с мужским социальным порядком, но и из-за отношения женщин друг с другом» (см.: Формановская, 1998). Внутри феминизма существует несколько направлений. Экофеминизм утверждает, что конец угнетения женщин связан с экологическими ценностями, женщины должны быть, прежде всего, озабочены прекращением эксплуатации экосистем. Экофеминизм был особенно силен «внутри радикального феминизма и внутри движения зеленых» (см.: Стернин, 2002).

Радикальный феминизм (преобладающая форма в США) разработал понятие исключительно женской культуры, наряду с убеждением в потребности организации отдельно от мужчин. Материалистический (социалистический) феминизм настроен критически в отношении эссенциализма, скрыто присущего радикальному феминизму, и внеисторического подхода к патриархату. Данная идеология имеет корни в марксизме и наделяет приоритетным значением социальный класс как фактор, определяющий положение женщин при капитализме, будучи, следовательно, связана с интеракцией между диалектикой класса и пола. Деление на радикальных феминисток, которые желают организоваться отдельно от мужчин, и материалистических феминисток, стремящихся к солидарности с «благосклонными» мужчинами, остается непреодоленным. «Академический феминизм» (см.: Успенская, 1996) придал импульс обучению и исследованиям во многих академических учреждениях. Направление женских исследований было связано с пересмотром и оспариванием широкого разнообразия академических дисциплин, включая социологию, историю, английскую литературу, с критикой «слепого в отношении пола» характера академического знания.

В настоящее время феминизм остается жизненным и заметным социальным движением в Америке, достигшим наибольших успехов в области культуры. Несмотря на громкие предсказания постфеминистской эры, продолжающееся социальное неравенство женщин и его искоренение остаются в центре внимания феминизма во всех его формах.

«В Америке все равны перед законом» (см.: Прохоров, 1999), и у всех одинаковые гражданские права. Общество зорко стоит на страже этих священных принципов.

Немало активистов борются за то, чтобы все были вообще как можно больше равнее. Нелегальные иммигранты, оказывается, должны иметь те же права и помощь от государства, что и легальные. Равны все языки — и на улицы выходят демонстрации под мексиканским флагом, требуя, чтобы в школах обучали по-испански. Равны все культуры — в университетах сражаются с «засильем культуры белых». Хотят узаконить равенство сексуальных ориентации, чтобы гомосексуальные пары могли официально вступать в брак и усыновлять детей. На детских конкурсах призы иногда вручают всем подряд, чтобы проигравшие не ощущали неравенства с победителями. Взрослых тоже стараются не травмировать.

Борются, конечно, и за равенство женщин. Их права реально ущемлены в двух областях. На частных предприятиях женщинам иногда норовят заплатить поменьше, чем мужчинам. И бывает, что воздвигают над ними «стеклянный потолок» — невидимую преграду, мешающую повышению по службе. Благородные усилия борцов с этим безобразием можно только приветствовать и поддерживать.

Но активистки «женского освобождения» (см.: Кочетков, 2000) требуют гораздо большего.

Американкам не возбраняется служить в армии. Женщин в армии 180 тысяч, есть среди них несколько генералов и один контр-адмирал. Женщины служат обычно в транспорте, связи, разведке, снабжении. Некоторые войска, в том числе десантные, для них закрыты.

Социальная дискриминация женщин означает ограничение или лишение прав по признаку пола (или тендерному признаку) во всех сферах жизни общества: трудовой, социально-экономической, политической, духовной, семейно-бытовой. «Социальная дискриминация ведет к снижению социального статуса женщины» (см.: Городецкий, 1985) и является одной из форм насилия над ее личностью, и, следовательно, угрозой для ее безопасности.

Истоки социальной дискриминации женщин следует искать в глубокой древности. Ученые и политики Древнего Мира прикрывали неравноправное положение женщины в обществе: «ее угнетение и эксплуатацию спорами о том, является ли женщина человеком и имеет ли она душу» (см.: Бурстин, 1993). Взгляд на женщину как на неполноценное существо нашел свое отражение в теологических и философских трудах Древнего Мира. Чувство примитивно-грубого мужского превосходства над женщиной Сократ выразил следующими словами: «Три вещи можно считать счастьем: что ты не дикое животное, что ты грек, а не варвар, и что ты мужчина, а не женщина» (см.: Кочетков, 2000). Со времен Сократа прошло почти два с половиной тысячелетия. Но и в наши дни мало кто из мужчин изменил свое мнение о женщине.

Суть идеи равноправия мужчин и женщин в Америке, их равных возможностей, состоит в том, что по своему интеллектуальному и физическому потенциалу женщина ни в чем не уступает мужчине. Для нее не существует принципиально закрытых, недоступных сфер умственного и физического труда. Ни один закон не должен запрещать женщине заниматься тем или иным делом, осваивать ту или иную профессию. Ее святое право — «полная свобода личного выбора видов и форм деятельности для ее самореализации» (Гумбольдт, 1993). Такая постановка вопроса, разумеется, не означает, что физиологические особенности женщин не могут ограничивать их профессиональные обязанности. Отсюда следует вывод, что равенство полов, не являясь абсолютным, может быть достаточно полным и всесторонним.

После периода отмежевания молодых, честолюбивых женщин от феминизма и провозглашения прихода эры постфеминизма в США и Великобритании в 90-х гг. появилось новое молодое поколение женщин, настроенных очень критически по отношению к господствующему радикальному феминизму, однако отождествляющих себя снова с феминистками.

Феминизм они рассматривают как «политическую силу» (см.: Лакофф, 1988, с. 11−51), способную помочь им добиться успехов в сфере политики и как источник творческого вдохновения. Новая ориентация феминизма получила название «феминизм силы» (power feminism) (см.: Клименкова, 1996). Последний рассматривает женщину как безоружную жертву мужчины и, в частности, его вампирической сексуальности. Наоми Вульф считает, что пора покончить с фразеологией войны между полами, ибо на самом деле женщины не являются жертвами и слабыми по своей природе, хотя и бывают таковыми. Однако, как будет показано ниже, речь идет не об установлении матриархата, а о равноправном партнерском взаимодействии между полами во всех сферах жизни. Феминисткие силы поддерживают политические устремления женщин. Их интересует реальное участие женщин в структурах власти и вообще в социальной жизни (а не только формальное равенство). Они исследуют феномен маскулинности, изменения в стереотипах мужественности, а также изменения в отношениях между полами.

Феминизм силы признает, что мир в значительной мере изменился с тех пор, как в середине 60-х гг. зародился. Под влиянием борьбы феминисток объём свободы для женщин в Америке существенно увеличился, и явная дискриминация женщин стала затруднительной и реже проявляется. Изменялась частная жизнь, так как под давлением феминисток наступили изменения в нравах. Растет не только уровень трудоустройства женщин и их участие в публичной сфере жизни, но также возросла степень вовлеченности мужчин в домашнюю работу и воспитание детей. Сломаны барьеры в сексуальной жизни, ограничивающие женщин и поддерживающие двойные стандарты. Возросла толерантность в отношении гомосексуализма. Никто не препятствует женщине получить образование в любой сфере знания. Появилась сеть центров оказания помощи женщинам, подвергшимся сексуальному домогательству, преследованию, изнасилованию. Американские женщины чувствуют себя в большей безопасности. Все более результативной становится борьба с сексуальными домогательствами на работе, а в последнее время отмечаются успехи в преодолении насилия в браке и семье. Средства массовой информации, хотя и в собственных интересах, начинают отходить от прежних сексистских реклам, фильмов и вообще высказываний. Рынок публикаций и фильмов не сторонится феминистских произведений, более свободно развиваются также женское искусство и феминистская критика. Американские женщины представляют «особый контингент электората» (см.: Писанова, 1997), с взглядами которого считаются претенденты на власть.

Американские женщины по-прежнему опутаны стереотипами — только модифицированными, не используют и не умеют использовать сполна отвоеванные свободы. Те из них, кто эти свободы использует, убеждаются, что по-прежнему существуют скрытые барьеры и неявная дискриминация. В настоящее время в новых профессиях и сферах жизни обнаруживаются прежние отношения, хотя преимущественно в более завуалированном виде. В Интернете процветает порнография и агрессия в отношении женщин. Время от времени оживляются попытки отобрать у женщин отвоёванные свободы. Правовые группировки и церковь объединяют свои усилия с этой целью. В прочности завоеваний феминизма всё ещё нет уверенности. Угрожают этим завоеваниям также и сами женщины, активно участвующие в традиционалистских движениях. А также — и это становится в настоящее время важной проблемой для американского феминизма — завоеваниям феминизма угрожают сами феминистки. Конечно же, не все феминистки, а феминистки радикально-сепаратистской и культурной ориентации.

Радикальный феминизм, разочарованный неудачей на пути к быстрой трансформации общества, впал, как считают феминисткие силы, в опасный сепаратизм. Сосредоточившись на оказании помощи американским женщинам, которые в ней действительно нуждаются, радикальный феминизм создал наряду с этим идеологию, по которой американские женщины являются жертвами изначальной злонамеренности мужчин и женская сущность имеет превосходство над мужской. Таким образом, радикальный феминизм перешел от программы ликвидации неравенства между полами к программе культа и возвышения женственности, развил в себе враждебность по отношению к мужчинам, опасно поляризуя полы, отталкивая даже союзников. Эта крайность приносит больше вреда, чем пользы, поднимает на смех феминистские публикации и призывы. Дискредитации образа феминизма и неприязни, которую ему выказывают молодые американские женщины, ценящие, однако завоевания, добытые благодаря прежнему феминизму, способствует также война радикальных феминисток с гетеросексуальностью. Большинство американских женщин испытывает потребность в общении с мужчинами, как в общественной, так и в личной жизни, вовсе не желая изолироваться от них, не склонно приписывать всем мужчинам вину за проступки только некоторых из них. Кроме того, многие женщины отдают себе отчет в том, что образ женственности, воспеваемый феминистками, далек от действительности, так как «реальные женщины отнюдь не ангелы» (см.: Лебедева, 2002).

Феминисткие силы обращают внимание на тот факт, что американские женщины по-прежнему не имеют должного влияния на все стороны общественной жизни. Между тем они составляют более половины человечества. В парламентах и правительствах женщин незначительный процент. Такое положение не может не возмущать, если учесть, что на сегодняшний день известно, вопреки прежним представлениям, что различия между полами ограничиваются исключительно физиологической сферой. Женщины так же, как и мужчины, способны к выполнению различных ролей в обществе и точно так же, как и мужчины, обладают способностью к саморазвитию и испытывают потребность в нём.

В настоящее время довольно много американских женщин из среднего класса имеют достаточное количество денег и «пробивной» силы, а у большинства из них есть большое желание и причины, чтобы начать добиваться паритетного представительства женщин во всех институтах социальной власти. Женщины находятся в переломном моменте истории: им надоели напоминания о трудностях их положения.

4. ЭТНОКУЛЬТУРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ СЕМЕЙНЫХ ОТНОШЕНИЙ В РОССИИ И США

Психологи едины во мнении, что исключительно важную роль в формировании психологии отдельной личности и народа в целом, играет семья.

В.Н. Дружинин психологические модели семьи определяет в зависимости от того, кто несет ответственность за семью: отец, мать или достигший дееспособного возраста ребенок. Нормальной семьей называется такая, где ответственность несет муж. Аномальной семьей называется такая, где муж не несет ответственности за нее. Если ответственности не несет никто — это псевдосемья. Советская семья — это аномальная семья, в которой ответственность несет мать, она же зачастую и доминирует. Возврат к цивилизации начнется для России с возрождения «нормальной» семьи, и ни демократия, ни частная собственность, ни всеобщая христианизация населения России сами по себе ничего не решат. До революции, в царские времена оплата рабочего на заводе зависела от величины его семьи. И в оплату заводчик включал содержание жены и детей. Труд крестьянина в деревне также был рассчитан на то, чтобы прокормить не его одного, а всю семью.

Однако на деле кроме основной работы на производстве женщина выполняла весь труд по дому, воспитывала детей. Самой природой за мужчиной закреплена роль добытчика, кормильца, а за женщиной — хранительницы домашнего очага и воспитателя, передатчика опыта подрастающему поколению.

Таким образом, создалось противоестественное положение, при котором мужчина, будучи не в силах содержать семью утратил главенствующую роль. Женщина лидировала и на работе и дома.

«Смена социально-экономической формации ведет к видоизменению реального типа российской семьи» (см.: Павловская 1994, с. 19−30). Множество данных говорят о преобладании в семьях «новых русских» маргинальных отношений, характерных для перехода от языческой к протестантской семье: «есть доминантный отец, дети психологически ближе к нему». Мать занята собой, но еще не конкурирует с отцом в мужских сферах деятельности.

Исследования детей частной школы, родители которых принадлежат к слою «новых русских», показали, что для этих детей по сравнеию с обычными детьми из обычной школы значимость отца больше, чем значимость матери. Но вместе с тем для них семья и дом имеют меньшее значение.

«Американский тип семьи» (Шилихина, 1999, с. 122) — с доминантным отцом, несущим ответственность за семью, с матерью, которая субдоминантна, но конкурирует с отцом, борясь за традиционные мужские «привилегии» (власть, ответственность, возможность профессиональной карьеры, короче — за равноправие), с сыном, психологически более близким к отцу, чем к матери, и дочерью — конкуренткой матери (претендует на любовь отца).

«Русская аномальная семья» (см.: Сидоров, 1998, с. 113) может преобразоваться или в нормальную православную, или в «американскую». Последний вариант очень вероятен, так как американизация культуры идет очень интенсивно. С помощью контент-анализа русских и американских анекдотов на семейные темы была предпринята попытка проанализировать семейные отношения, характерные для современных российской и американской семей.

В русских анекдотах супруги либо не любят друг друга, либо о любви ничего не говорится. Супруги могут друг друга терпеть, жалеть о том, что они вступили в брак, но почти никогда не собираются разводиться. Измена одного из супругов — не повод для развода, а причина скандала. Иногда муж равнодушен даже к измене, а если проявляет какие-то эмоции или даже агрессию, то направляет ее на любовников, а не на жену. Он практически никогда не мстит жене. Но если изменяет муж, то жена ругает, а зачастую и бьет именно его, а не любовницу.

Отсюда вывод: «если верить анекдотам, в русской семье доминирует жена, а муж занимает подчиненную позицию и конкурирует с другими мужчинами в отношении жены» (см.: Кочетков, 2002, с. 37).

В русских анекдотах муж чаще всего достоин своей участи — женской измены. Поступки жены одобряются, поступки мужей высмеиваются. Российские мужчины безответственны, проявляют покорность судьбе; реже, чем жены, изменяют. Спасение от семейных проблем находят в рыбалке, игре в домино и в пьянстве. Семьей они практически не интересуются, а занимаются просмотром телепередач.

Американский мужчина доминантен. Муж приходит в ярость, если узнает, что жена ему неверна, ругает и бьет ее, а не конкурента-любовника. Жена тоже может поколотить мужа, но до того, как подаст на развод. Американцы часто грозят друг другу разводом в случае измены. Хотя мужчина и главенствует, но эта роль дается ему нелегко, жена не дает ему спуску. Однако она чаще, чем муж, проявляет покорность судьбе.

Занимается американскй муж не пьянством и не хобби, а работой, бизнесом, деньгами то есть добывает пропитание семье, несет за нее ответственность.

Русский муж глуповат, прост, груб, труслив, слаб, любит выпить, подчинен семье в целом и жене в частности, является нахлебником: «для него главное, чтобы вовремя кормили» (см.: Кочетков, 2002, с. 38). Если жена изменяет, то он чаще всего не замечает измены, либо не придает ей значения, либо смиряется с ней. Если же ему доведется изменить жене, то это происходит случайно, помимо его воли; выглядит он глупо и неестественно, чаще всего измена тут же раскрывается, и он попадает под тяжелую руку и острый язык жены. Хотя жену не любит, однако разводиться не собирается. К себе и своему положению относится с долей юмора, может соврать, прихвастнуть. В редких анекдотах муж бывает агрессивным, деспотичным, главой семьи, но выглядит он глупо и, как правило, много пьет.

Если судить по анекдотам, главная задача русской жены — вовремя изменить мужу. Муж узнает об измене лишь случайно, но часто вообще не узнает, так как жена умело его обманывает. Иногда жена вообще не скрывает свои побочные связи. Мужа она не любит, иногда презирает или ненавидит, но чаще всего считает его никчемным «бесплатным приложением» к семье. Муж сексуально ее не удовлетворяет, раздражает, сам вид его ей неприятен. Она находчива, хитра, подозрительна, любит покомандовать в семье, занимает доминантную позицию и не собирается ее уступать. Жена погружена в домашние заботы и хлопоты, устает от хозяйства, но умела и вынослива. Терпит пьянство мужа. Часто она скупа, даже жадна и готова торговать собой, но за большие деньги. Материальная сторона жизни для нее очень важна. И вместе с тем она нуждается в мужской защите, восхищается мужской силой, жаждет внимания и ласки. Если она подчинена мужу и пассивна, то выглядит симпатично, а муж — глупо.

В качестве матери русская женщина уделяет массу времени воспитанию детей: «Она учит их читать, писать, следит за школьной успеваемостью» (см.: Касьянова, 1998). Когда бывает равнодушна или излишне заботлива по отношению к детям, то выглядит глуповато и неприглядно. Зятя обычно не любит, хотя и пытается это скрыть.

Дочь обычно любит отца и мать, но больше привязана к матери. Сохраняет эту привязанность на всю жизнь, делится с нею своими сердечными тайнами. «Русская дочь всегда является помощницей матери» (см.: Гульчинский, 1995, с. 162−169), ее соучастницей и доверенным лицом.

Американские жены, так же часто как и русские, изменяют мужьям, но муж обычно об этом не догадывается. Американская женщина может любить мужа, может не любить, но брак старается сохранить и обычно довольна браком. Хочет, чтобы муж уделял ей больше внимания, но удержать его около себя не умеет. В отличие от русской женщины способна инициировать развод. «Она ведет себя инфантильно; часто импульсивна и болтлива, ревнива и скандальна, бывает пассивной и неуверенной в себе, то есть проявляет типичные черты зависимой, субдоминантной личности» (см.: Кочетков, 2002, с.41). Домашний бюджет она ведет обычно рачительно и экономно.

Американская мать очень строга, мелочна, черства, в вопросах воспитания рациональна, не спускает промахи детям. И вместе с тем активна, инициативна. Однако в сложных ситуациях теряется и просит помощи мужа. Она хочет командовать и в семье дочери, но ей редко это позволяют.

Дочь обращается за советом к матери и уважает мать, но часто копирует и отцовское поведение. Установлены и количественные закономерности. В русских анекдотах чаще высмеивается поведение мужа. У американцев более развиты лидерские качества. Русские мужчины более зависимы, подчинены. Американские мужчины чаще изменяют женам, чем русские. Однако русские женщины опережают по числу измен американок.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Этнокультурные особенности семейных отношений в России и Америке различаются в бытовой, культурной и социальной сферах общества, обусловленных содержанием решаемых задач.

В области культуры роль семейных отношений наиболее важна. Все браки связаны с социальными отношениями между людьми и выступают в роли культурного обмена, они оказывают позитивное или негативное влияние на возникновение, развитие и прекращение культурного и социального обмена.

Этнокультурные особенности семейных отношений являются предметом изучения многих исследователей. Наиболее глубокое исследование русского менталитета проведено И. А. Стерниным. По его мнению, для русской коммуникативной культуры характерны общительность, искренность, эмоциональность, приоритетность разговора по душам, нелюбовь к светскому общению, тематическое разнообразие, свобода подключения к общению третьих лиц, доминантность, бескомпромиссность в споре, бытовая неулыбчивость и другие. Американцы отличаются сдержанностью в проявлении чувств. Они охотно идут на компромисс, стараются избегать ссор. Знание другой культуры позволит наиболее оптимально построить семейные отношения и избежать всевозможных подводных камней в процессе общения.

Необходимо подчеркнуть, что интерес к изучению браков носит междисциплинарный характер. Они являются полем научного исследования и таких социогуманитарных дисциплин как демографии и рассмотрены в работах Агеева В., Дюби Ж., Дружинина В., и многих других.

Подводя итог рассмотрению семейных отношений в России и Америке, можно сделать следующие выводы:

различия социально-культурного и ментального характеров обусловливают различия коммуникативного поведения русских и американцев в сферах вербального и невербального общения;

в ходе исследования были также выявлены сходства коммуникативного поведения представителей России и Америкой, обусловленные как историческими взаимосвязями, так и длительными социально-экономическими отношениями, активно развивающимися в последнее десятилетие;

с точки зрения перспективы межнациональные браки с иностранным партнером имеют определенную предрасположенность и потенциальную склонность развития вследствие трех причин: глобальность мира, приоритетность брачно-семейного подхода иностранцев, социально-экономическая нестабильность в обществе. Они имеют особый, устоявшийся интерес и закономерно занимают определенную часть российского рынка;

национальная специфика семейных отношений особенно ярко проявляется в таких коммуникативных сферах, как внутреннее общение, общение между мужчинами и женщинами, общение между родителями и детьми;

принцип контрастивности в исследовании этнокультурных особенностей семейных отношений позволяет наиболее надежно выявить и описать как общие, так и несовпадающие признаки поведения русских и американцев в браке.

Исследования семейных отношений в России и Америке, имеют особое значение в наше время, когда интенсивно развиваются межнациональные браки. В частности, в последнее время возросло количество культурных связей России и США, значительно увеличилось количество смешанных браков, повысилась интенсивность студенческого и туристского обмена.

Для того, чтобы процесс взаимодействия с представителями другой культуры был успешным, необходимо иметь элементарные знания о культуре страны, о жизни ее граждан, а знание норм и традиций будет способствовать успешной коммуникации, а также предотвращению семейных неудач и культурного шока. Рассмотренные вопросы по данной тематике, а именно: этнопсихология семейных отношений, этносоциология,

процесс взаимодействия различных культур актуальны для изучения и дальнейшего исследования специалистами гуманитарного профиля.

Если анализ различных аспектов семейных отношений в России имеет место в современной литературе, то об американских традициях общения мы знаем понаслышке и часто наши сведения неверны. В настоящей работе не только даны сведения об особенностях формирования семейных отношений в России и Америке, но и намечены различные аспекты их исследования и описания.

Список используемой литературы

1. Абдульханова-Славская К. А. Деятельность и психология личности. — М.; Политиздат, 1980.

2. Абрамов Н. Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений. — М.; 1994.

3. Агеев В. С. Психология межгрупповых отношений. — М.; 1983.

4. Андреева Г. М. Социальная психология. — М.; 1980.

5. Андриенко Е. В. Социальная психология. — М.; Академия, 1999.

6. Бадмаев П. А. Мудрость в русском народе. — Пг.; 1917.

7. Бердяев Н. А. Душа России. — М.; 1992.

8. Бурстин Д. Американцы: национальный опыт. — М.; 1993.

9. Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов // Семантические универсалии и описание языков./под ред. Т. В. Булыгиной — М.; 1999.

10. Верещагин Е. М., Костомарова В. Г. Язык и культура: лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного — М.; 1983.

11. Вундт В. Психология народов: 10 т. — Спб.; 1902.

12. Гачев Г. Д. Национальные образы мира. — М.; Советский писатель, 1988.

13. Гачев Г. Д. Национальные образы мира. Америка в сравнении с Россией и Славянством. — М.; Раритет, 1997.

14. Городецкий Б. Ю. Типология коммуникативных неудач, Новосибирск, 1985.

15. Гульчинский М. Р. Социальная психология личности. — М.; Аспект-Пресс, 1995.

16. Гумбольдт В. Характер языка и характер народа // Вильгельм фон Гумбольдт. Язык и философия культуры. — М.; 1993.

17. Дашдамиров А. Ф. Нация и личность. — Баку; 1976.

18. Достоевский Ф. М. Дневник писателя // В поисках своего пути. Россия между Европой и Азией. — М.; Логос, 1997.

19. Дюби Ж. Развитие исторических исследований в Америке // Одиссей. Человек в истории. — М.; 1991.

20. Ильин И. А. Против России // Хрестоматия по культурологи.- т.2 Самосознание русской культуры // под. Ред. В. Т. Гуляева, В. П. Сальникова. — Спб.; Петрополис, 2000.

21. Кабакчи В. В. Практика английского языка межкультурного общения. — Спб.; ООО «Издательство Союз», 2001.

22. Касьянова К. О. О русском национальном характере. — М., 1998.

23. Клименкова Т. А. Женщина как феномен культуры, М., 1996.

24. Кочетков В. В. Социология коммуникации. — М.; Братья Корич, 2002.

25. Крысько В. Г. Социальная психология. — т.2 Самосознание русской культуры/ Под. логии. тета, 1996.

26. Крысько В. Г. Этническая психология. — Спбт.2 Самосознание русской культуры/ Под. логии. тета, 1996.

27. Кубрякова Е. С., Шахнарович А. М. Человеческий фактор в языке. Язык и порождение речи. — т.2 Самосознание русской культуры/ Под. логии. тета, 1996.

28. Леонтьев А. А. Национальная психология и этнопсихология // Советская этнография, — М.; 1983.

29. Лурье С. В. Историческая этнология.- М.; 1990.

30. .Маматов М. М. Психический склад нации и его особенности. — Ташкент; 1990.

31. Марциновская Т. Д. Русская ментальность и ее отражение в науках и человеке — М.; 1994.

32. Нелюбин Л. Лингвистика современного английского языка.- М.; 1990.

33. Орлов Г. Л. Современный английский язык в Аисгралии. — М.; 1978.

34. Осипов Б., Кабыща С. Социальная культурология. — М.: Аспект-Пресс, 1995.

35. Павловская А. В. Стереотипы восприятия России и русских на Западе // Россия и Запад: диалог культур. — М.; 1994.

36. Писанова Т. В. Национально — культурные аспекты оценочной семантики: эстетические и этнические оценки. — М.; 1997.

37. Прохоров Ю. Е. Национальные социокультурные стереотипы речевого общения и их роль в обучении русскому языку иностранцев. — М.; 1999.

38. Сергеева А. Социология межнациональных отношений. — М.; 2004.

39. Сидоров Е. Ю Культура мира и культура России. — М.; 1998.

40. Соколов Э. Социология в России: Социальные традиции русской народной жизни и менталитета россиянина. — М.; Наука, 1968, 2001.

41. Стернин И. А.

Введение

в речевое воздействие. — Воронеж; 2001.

42. Стернин И. А. Очерк английского коммуникативного поведения. — Воронеж; Истоки, 2001.

43. Стернин И. А. Американское коммуникативное поведение. — Воронеж; Истоки, 2002.

44. Тамашевский В., Левина И., Реалии — американизмы. — М.; 1954.

45. Терминасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация. — М.; Слово, 2001.

46. Уфимцева Н. В. Русские: опыт еще одного самопознания // «Этнокультурная специфика языкового сознания» — М.; 1996.

47. Формановская Н. И. Коммуникативно-прагматические аспекты единиц общения. — М.; 1998.