Диплом, курсовая, контрольная работа
Помощь в написании студенческих работ

Функционально-прагматический потенциал речевого акта возмущения в современном немецком политическом дискурсе

Диссертация: Функционально-прагматический потенциал речевого акта возмущения в современном немецком политическом дискурсе
ДиссертацияПомощь в написанииУзнать стоимостьмоей работы

Актуальность научного поиска определяется несколькими факторами. Основным среди них следует признать возрастающий интерес к изучению феномена возмущения, который наблюдается в гуманитарных науках в последние десятилетия. Ученые обращаются к изучению философской природы, психологических особенностей, социального проявления и лингвистических характеристик феномена возмущения. Однако многие вопросы… Читать ещё >

Содержание

  • ГЛАВА I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ 13 РЕЧЕВОГО АКТА ВОЗМУЩЕНИЯ В ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ
    • 1. 1. Проблематика изучения феномена возмущения в современной 13 лингвистике
    • 1. 2. Лингвистический статус речевого акта возмущения
    • 1. 3. Функционирование речевого акта возмущения в различных типах 35 дискурса
    • 1. 4. Общие характеристики современного политического дискурса
    • 1. 5. Коммуникативные стратегии, тактики и ходы в современном 45 политическом дискурсе
  • ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ I
  • ГЛАВА II. ФУНКЦИОНАЛЬНО-ПРАГМАТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ И ЯЗЫКОВАЯ РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ РЕЧЕВОГО АКТА ВОЗМУЩЕНИЯ В СОВРЕМЕННОМ НЕМЕЦКОМ ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ
    • 2. 1. Влияние основных характеристик политического дискурса на план 63 содержания речевого акта возмущения
      • 2. 1. 1. Речевой акт возмущения в свете институциональности 63 политического дискурса
      • 2. 1. 2. Речевой акт возмущения в свете атональности политического 76 дискурса
      • 2. 1. 3. Речевой акт возмущения в свете фактора преобладания массового 91 адресата
      • 2. 1. 4. Речевой акт возмущения в свете театральности политического 99 дискурса
      • 2. 1. 5. Речевой акт возмущения в свете эмотивного характера 111 политического дискурса
    • 2. 2. Речевой акт возмущения как средство реализации речевых 131 стратегий в политическом дискурсе
      • 2. 2. 1. Речевой акт возмущения как средство реализации 132 коммуникативной стратегии дискредитации
      • 2. 2. 2. Речевой акт возмущения как средство реализации 141 коммуникативной стратегии самозащиты
      • 2. 2. 3. Речевой акт возмущения как средство реализации агитационной 144 коммуникативной стратегии
      • 2. 2. 4. Речевой акт возмущения как средство реализации 148 коммуникативной стратегии манипуляции
      • 2. 2. 5. Речевой акт возмущения как средство реализации 153 коммуникативной стратегии самопрезентации
  • ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ II

Функционально-прагматический потенциал речевого акта возмущения в современном немецком политическом дискурсе (реферат, курсовая, диплом, контрольная)

Настоящее диссертационное исследование посвящено выявлению функционально-прагматического потенциала речевого акта возмущения в современном немецком политическом дискурсе. Исследование проводится в рамках коммуникативно-прагматического подхода, фокусирующего внимание на оценке параметров коммуникативной ситуации, характеристик и взаимоотношений коммуникантов, их речевых стратегий и тактик.

Актуальность научного поиска определяется несколькими факторами. Основным среди них следует признать возрастающий интерес к изучению феномена возмущения, который наблюдается в гуманитарных науках в последние десятилетия. Ученые обращаются к изучению философской природы [Rawls 1963; Solomon 1976; Strawson 1976], психологических особенностей [Lersch 1970; Ortony et al. 1988; Montada 1989; Mees 1991; Neppl & Boll 1991], социального проявления [Манхейм 1994; Назаретян 2004; Гидденс 2005] и лингвистических характеристик [Шилихина 1999; Дмитриева, Абаева 2006; Поселенова 2008; Чапаева 2010] феномена возмущения. Однако многие вопросы, касающиеся лингвистического описания возмущения на материале различных языков, остаются до настоящего времени открытыми. В частности, нерешенной является проблема определения лингвистического статуса речевого акта возмущения [Маркелова 1995; Любимова 2004; Саенко 2006]. В том числе, не нашли достаточного освещения в научной литературе акторечевые характеристики возмущения, хотя указания на акторечевую сущность данного феномена встречаются в работах многих лингвистов (об этом пишут Г. Н. Кенжебалина, A.B. Ленец, O.A. Леонтович и И. И. Дубинина и др.). Также в лингвистике недостаточно изучены языковые особенности функционирования речевого акта возмущения в конкретных дискурсивных условиях, хотя факт актуализации функционально-прагматического потенциала речевого акта в зависимости от конкретного типа дискурса является доказанным постулатом в науке о языке [см.: Гусаренко, 2005; Никонова, 2009; Эпштейн, 2010].

Особый интерес вызывает в данной связи проблема функционирования речевого акта возмущения в политическом дискурсе, поскольку, представляя собой разновидность дискурса, целями которого являются завоевание, сохранение и осуществление политической власти [Маслова 2008], данный тип дискурса не может не оказывать определенного влияния на план содержания и план выражения речевого акта возмущения, придавая указанному типу речевого акта соответствующие функционально-прагматические особенности.

Обращение к исследованию речевого акта возмущения в политическом дискурсе на материале современного немецкого языка обусловлено тем, что феномен возмущения не рассматривался в германистике до настоящего момента с лингвистической точки зрения. В работах немецких авторов содержатся лишь отдельные сведения о его психологической и социальной природе [Keller 1984; Lazarus & Folkmann 1984; Bernhardt 2010].

Актуальность исследования определяется также и тем, что оно проводится на пересечении активно развивающихся направлений лингвистического знания, а именно лингвопрагматики, теории речевых актов, теории коммуникативных стратегий и тактик. Кроме того, изучение феномена возмущения с позиции теории речевых актов представляется наиболее целесообразным в современной науке о языке, поскольку в перспективе дает возможность решения целого круга актуальных проблем, начиная с определения условий речевого взаимодействия и характеристик коммуникантов и заканчивая анализом функционального потенциала и вербального оформления данного типа речевого акта в различных языках и типах дискурса.

Объектом исследования является речевой акт возмущения в современном немецком политическом дискурсе.

Предметом изучения выступает функционально-прагматический потенциал речевого акта возмущения в современном немецком политическом дискурсе.

Цель исследования заключается в выявлении функционально-прагматических особенностей речевого акта возмущения в современном немецком политическом дискурсе.

Реализации описанной цели служат следующие исследовательские задачи:

1) обобщение имеющихся в научной литературе сведений о феномене возмущения и его конститутивных признаках;

2) определение лингвистического статуса и основных параметров речевого акта возмущения;

3) выявление основных характеристик и коммуникативных стратегий современного политического дискурса, оказывающих влияние на план содержания речевого акта возмущения;

4) выявление фактов модификации плана содержания речевого акта возмущения и их вербальной репрезентации в современном немецком политическом дискурсе;

5) выявление функционально-прагматических особенностей и средств вербализации речевого акта возмущения при реализации коммуникативных стратегий в сфере современной немецкой политической коммуникации.

Решение поставленных задач достигается в диссертации с помощью применения следующих научных методов и приемов: описательно-аналитического метода, включающего приемы эмпирического наблюдения, обобщения, интерпретации и систематизации материала, метода сплошной выборки, метода контекстуального анализа, метода компонентного анализа, метода лингвостилистического анализа. Дополнительно использовались приемы количественного подсчета и схематичного представления результатов исследования.

Материалом исследования послужили тексты стенографических протоколов дебатов в немецком Бундестаге за период с 2010 по 2012 гг. общим объемом 10 ООО страниц, размещенные на официальном сайте парламента ФРГ. Из указанного корпуса текстов для анализа были отобраны 732 примера речевых актов возмущения.

Научная новизна работы определяется тем, что в диссертации впервые выявлены и описаны конститутивные признаки речевого акта возмущения в современном немецком языке, отличающие данный тип речевого акта от других типов речевых актов негативной реакцииустановлен факт и средства вербальной репрезентации модификации плана содержания речевого акта данного иллокутивного типа под влиянием конкретных параметров политического дискурсавыявлены функционально-прагматические особенности речевого акта возмущения в сфере немецкой политической коммуникации как средства реализации говорящим коммуникативных стратегий дискредитации, самопрезентации, самозащиты, манипуляции и агитацииустановлены регулярные лексические, лексико-грамматические, морфологические, синтаксические, фразеологические и просодические языковые средства, используемые говорящим в речевом акте возмущения при реализации конкретной коммуникативной стратегии в современном немецком политическом дискурсе.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Речевой акт возмущения представляет собой самостоятельный иллокутивный тип речевого акта с полиинтенциональным ядром, в состав которого входят: а) выражение эмоции возмущения, б) отрицательная оценка объекта речи, в) воздействие на реципиента, осуществляемое говорящим с целью призыва к ответственности и изменения поведения в соответствии с нормативными установками говорящего.

2. В современном немецком политическом дискурсе план содержания речевого акта возмущения подвергается модификации под влиянием таких параметров политической коммуникации как институциональность, атональность, эмотивность, театральность, преобладание массового адресата. Данный факт находит отражение в функционировании и средствах вербализации речевого акта возмущения в сфере политической коммуникации.

3. Речевой акт возмущения приобретает в современном немецком политическом дискурсе особые функционально-прагматические характеристики, выступая в качестве средства реализации говорящим речевых стратегий дискредитации, самопрезентации, самозащиты, а также манипулятивной и агитационной стратегий.

4. В зависимости от реализуемой коммуникативной стратегии речевой акт возмущения репрезентирован в немецком политическом дискурсе набором специфических разноуровневых языковых средств, конкретное использование которых говорящим зависит от параметров текущей коммуникативной ситуации.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что настоящее исследование вносит вклад в изучение лингвистического статуса и дискурсивных особенностей речевого акта возмущения, развивая положения теории речевых актов и лингвистической прагматики. Кроме того, данная работа продолжает идеи теории коммуникативных стратегий и тактик, фокусируя внимание на функционировании речевого акта возмущения в политическом дискурсе при реализации его основных стратегий и тактик.

Практическое значение исследования состоит в возможности применения его результатов в преподавании курсов по лингвистической прагматике, теории речевых актов, политической лингвистике и дискурсивного анализа. Основные положения диссертации могут быть использованы при анализе плана содержания и плана выражения речевого акта возмущения в современном немецком языке, а также при изучении способов и средств языкового выражения коммуникативных стратегий в политическом дискурсе.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка, списка лексикографических источников, списка источников исследовательского корпуса, приложений. Общий объем диссертационного исследования составляет 199 страниц.

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ II.

1. План содержания РА возмущения в немецком языке подвергается под воздействием основных характеристик современного политического дискурса определенным модификациям, что обеспечивает в акте коммуникации его высокий перлокутивный эффект.

2. Фактор институциональное&tradeполитической коммуникации проявляется при осуществлении РА возмущения в том, что говорящий воспринимает себя и своего политического оппонента не просто как некое физическое лицо, а как представителя определенного политического объединения, разделяющего соответствующие коллективные ценности и идеи, принятые в данном политическом институте. Это находит выражение в использовании субъектом речи определенных форм личных и притяжательных местоимений (wir, unser), форм обращения к собеседнику и номинаций политических институтов, в том числе оценочных.

3. Атональность политической коммуникации придает РА возмущения ярко выраженный деструктивный характер, проявляющийся в осознанной эскалации говорящим речевого конфликта. Данный факт выражается в немецком языке в использовании субъектом речи военной лексики, оценочных лексем с отрицательной коннотацией, побудительных предложений, а также широкой палитры стилистических средств (цитирование собеседника, ирония, антитеза и пр.).

4. Фактор преобладания массового адресата в политическом дискурсе влияет на детерминацию установок говорящего при осуществлении РА возмущения, который приобретает дополнительную иллокутивную функциюфункцию информирования косвенного адресата о факте грубого нормативного нарушения, совершенного политическим соперником говорящего. При этом говорящий ассоциирует себя, как правило, с косвенным адресатом, что находит выражение в использовании им различных языковых средств — местоимения wir и лексем, обозначающих политические реалии.

5. Под влиянием параметра театральности, обеспечивающей образность, зрелищность политической коммуникации, в РА возмущения нарушается условие искренности. РА данного иллокутивного типа приобретает функцию имитации эмоции возмущения, а также служит средством конструирования сюжетно-ролевой структуры коммуникативной ситуации. Вербальными маркерами театральности в РА возмущения в политическом дискурсе выступают лексика сниженного регистра, лексические и синтаксические повторы, интертекстуальные вставки, политические метафоры и другие стилистические средства, в частности, ирония и сатира.

6. Параметр эмотивности в политическом дискурсе, воздействуя на план содержания и план выражения РА возмущения, сообщает ему функцию стимулирования зеркальной эмоции возмущения в сознании массового адресата, когда говорящий пытается «заразить» своим возмущением широкую публику, настроить ее против объекта, возмущения. Накладываясь на эмотивный план самого РА возмущения, эмотивность политического дискурса максимально повышает интенсивность реализации иллокутивной силы РА данного типа. Вследствие этого РА возмущения приобретает в сфере политической коммуникации гипертрофированный, преувеличенно эмоциональный характер, который выражается в речевом произведении целым комплексом разноуровневых языковых средств. Особую роль играют при этом просодические (интонация), морфологические (усилительные частицы и междометия, усилительные прилагательные), синтаксические (различные по цели высказывания виды предложений, односоставные предложения, эллипсисы, синтаксические клише, повторы, эмфатический порядок слов, риторические вопросы) средства.

7. Функционально-прагматический потенциал РА возмущения в современном немецком политическом дискурсе обусловлен особенностями функционирования РА возмущения как средства реализации говорящим коммуникативных стратегий, типичных для сферы политической коммуникации. РА возмущения выступает при этом экспликатором определенной тактики, каждая из которых реализуется соответствующими регулярными языковыми средствами.

8. Стратегия дискредитации, направленная на умаление авторитета собеседника и подрыв общего доверия к нему, реализуется в современном немецком политическом дискурсе с использованием РА возмущения через тактики обвинения, оскорбления, издевки. Наиболее частотными языковыми маркерами тактики обвинения выступают военная лексика, разговорная и просторечная лексикаоценочные лексемы с отрицательной коннотацией, лексемы, обозначающие временные периоды и хронологические датыриторические вопросы, побудительные предложения. Тактика оскорбления выражается посредством РА возмущения, как правило, через использование обращений с оценочной семантикойинвективной лексикилексем со значением отрицаниялексики, обозначающей политические реалии прошлогосинтаксических клише was fur so ein ., метафор. Тактика издевки в РА возмущения маркируется чаще всего стилистическими средствами иронии и сатиры.

9. Коммуникативная стратегия самозащиты реализуется в немецкой политической коммуникации с использованием сложных РА возмущения через тактику оспаривания, которая маркируется чаще всего отрицательно коннотированной лексикой, грамматическими средствами с отрицательным значением, риторическими вопросами.

10. Агитационная коммуникативная стратегия реализуется говорящим с использованием РА возмущения через тактику призыва, представляющую собой, по сути, косвенное побуждение массового адресата к определенному действию, направленному на коррекцию поведения объекта возмущения. Регулярными языковыми средствами для выражения данной тактики являются предложения с компонентами отрицания и разнообразные стилистические средства (гипербола, метафора, метонимия и пр.).

11. Коммуникативная стратегия самопрезентации, направленная на самопозиционирование субъекта речи, реализуется в немецком политическом дискурсе посредством РА возмущения через тактики поляризации, отождествления и эпатирования. Тактика поляризации выражается использованием оппозиции местоимений wir — ihr/Sie, unser — ihr/Ihr, антитез и коннотированной лексики. Тактика отождествления маркируется номинациями социальных сообществ и использованием положительно коннотированной лексики. Тактика эпатирования выражается через использование говорящим индивидуально-авторских окказионализмов, фразеологизмов, инвективной лексики, интертекстуальных вставок.

12. Манипулятивная речевая стратегия тесно связана с другими видами стратегий говорящего в сфере немецкой политической коммуникации и направлена на осуществление скрытого, завуалированного внушения массовому адресату мнений и оценок, выгодных говорящему. Данная стратегия реализуется посредством РА возмущения через тактики гиперболизации, инсинуаций, подталкивания к соглашению. Тактика гиперболизации характеризуется чаще всего употреблением обобщений и гипербол. Тактика инсинуаций маркируется, как правило, метафорами и эмфатическим порядком слов, тактика подталкивания к соглашению — риторическими вопросами, содержащими трюизмы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Результаты проведенного исследования функционально-прагматического потенциала РА возмущения в современном немецком политическом дискурсе показали, что РА возмущения представляет собой самостоятельный иллокутивный тип речевого акта с полиинтенциональным ядром, в состав которого входят следующие компоненты: 1) выражение эмоции возмущения- 2) отрицательная оценка объекта возмущения- 3) воздействие на реципиента, осуществляемое говорящим с целью призыва к ответственности и изменению поведения в соответствии с нормативными установками говорящего. Вербальным репрезентантом (номинатором) РА возмущения в современном немецком языке выступает перформативный глагол sich emporen, всегда присутствующий в глубинной структуре речевого акта.

Анализ теоретических источников и эмпирического материала свидетельствует о том, что компоненты интенционального ядра РА возмущения обусловливают реализацию в естественных ситуациях общения речевым актом данного иллокутивного типа эмотивной, оценочной и регулятивной функций.

В качестве конститутивных признаков коммуникативной ситуации возмущения в работе выделены: 1) наличие конфликта между нормативными установками говорящего и действиями собеседника (либо иным фрагментом действительности) — 2) намерение говорящего привести поведение собеседника (либо иной фрагмент действительности) в соответствие с собственными нормативными установками- 3) эмоциональное состояние говорящего, располагающее к выражению эмоции возмущения (имеется ввиду наступление того момента, когда говорящий либо не может далее сдерживать, либо считает необходимым/целесообразным выразить эмоцию возмущения). Данные признаки выступали в процессе исследования критериями отбора дискурсивных контекстов, содержащих РА возмущения.

Установлено, что план содержания РА возмущения подвергается модификации в различных типах дискурса. Не исключением является и современная политическая коммуникация. Обладая чертами институциональности, атональности, театральности, эмотивности и преобладания массового адресата, современный политический дискурс оказывает непосредственное влияние на план содержания и, как следствие, — на план выражения РА возмущения в данной сфере общения.

Фактор институциональности политической коммуникации проявляется при осуществлении речевого акта возмущения в том, что говорящий воспринимает себя и своего политического оппонента не просто как некое физическое лицо, а как представителя определенного политического объединения, разделяющего соответствующие коллективные ценности и идеи, принятые в данном политическом институте. Это находит выражение в использовании субъектом речи определенных форм личных и притяжательных местоимений (wir, unser), форм обращения к собеседнику и номинаций политических институтов, в том числе оценочных.

Атональность политической коммуникации придает речевому акту возмущения ярко выраженный деструктивный характер, состоящий в осознанной эскалации говорящим речевого конфликта. Данный факт выражается в немецком языке в использовании субъектом речи военной лексики, оценочных лексем с отрицательной коннотацией, побудительных предложений, а также широкой палитры стилистических средств (цитирование собеседника, ирония, антитеза и пр.).

Фактор преобладания массового адресата в политическом дискурсе влияет на детерминацию установок говорящего при осуществлении им РА возмущения. Ожидаемый перлокутивный эффект распространяется не только непосредственно на сам объект возмущения, но, прежде всего, на определенную целевую группу. Тем самым РА возмущения приобретает в политическом дискурсе дополнительную иллокутивную функцию — функцию информирования косвенного адресата о факте грубого нормативного нарушения, совершенного политическим соперником говорящего. При этом говорящий ассоциирует себя, как правило, с косвенным адресатом, что находит выражение в использовании им различных языковых средств — местоимения wir и лексем, обозначающих политические реалии.

Под влиянием параметра театральности, обеспечивающей образность, зрелищность политической коммуникации, в РА возмущения нарушается условие искренности, ввиду чего данный тип РА приобретает функцию имитации эмоции возмущения, а также служит средством конструирования сюжетно-ролевой структуры коммуникативной ситуации. Вербальными маркерами театральности в РА возмущения в политическом дискурсе являются лексика сниженного регистра, лексические и синтаксические повторы, интертекстуальные вставки, политические метафоры и другие стилистические средства, в частности, ирония и сатира.

Параметр эмотивности в политическом дискурсе, воздействуя на план содержания и план выражения РА возмущения, сообщает ему функцию стимулирования зеркальной эмоции возмущения в сознании массового адресата, когда говорящий пытается «заразить» своим возмущением широкую публику, настроить ее против объекта возмущения. Накладываясь на эмотивный план самого РА возмущения, эмотивность политического дискурса максимально повышает интенсивность реализации иллокутивной силы РА данного типа. Вследствие этого РА возмущения приобретает в сфере политической коммуникации гипертрофированный, преувеличенно эмоциональный характер, который выражается в речевом произведении целым комплексом разноуровневых языковых средств. Особую роль играют при этом просодические (интонация), морфологические (усилительные частицы и междометия, усилительные прилагательные), синтаксические (различные по цели высказывания виды предложений, односоставные предложения, эллипсисы, синтаксические клише, повторы, эмфатический порядок слов, риторические вопросы) средства.

Конкретные языковые средства, служащие в немецком языке маркерами модификаций плана содержания РА возмущения под влиянием приведенных параметров политического дискурса, представлены в работе в виде отдельной таблицы (см. таблицу 3.1 в Приложении 3). Исследование показало, что модификация плана содержания РА возмущения под воздействием указанных параметров политического дискурса обеспечивает в акте коммуникации его высокий перлокутивный эффект.

Анализ функционально-прагматического потенциала РА возмущения в современном немецком политическом дискурсе выявил роль РА возмущения как средства реализации говорящим коммуникативных стратегий, типичных для сферы политической коммуникации. Установлено, что РА возмущения выступает при этом экспликатором определенной тактики, посредством которой осуществляется стратегия, выбранная говорящим. Каждая из тактик характеризуется при этом соответствующими регулярными языковыми средствами.

Стратегия дискредитации, направленная на умаление авторитета собеседника и подрыв общего доверия к нему, реализуется в современном немецком политическом дискурсе с использованием РА возмущения через тактики обвинения, оскорбления, издевки. В качестве наиболее частотных языковых маркеров тактики обвинения установлены военная лексика, разговорная и просторечная лексикаоценочные лексемы с отрицательной коннотацией, лексемы, обозначающие временные периоды и хронологические датыриторические вопросы, побудительные предложения. Тактика оскорбления выражается посредством РА возмущения, как правило, через использование обращений с оценочной семантикойинвективной лексикилексем со значением отрицаниялексики, обозначающей политические реалии прошлогосинтаксических клише was fur., so ein ., метафор. Тактика издевки в РА возмущения маркируется чаще всего стилистическими средствами иронии и сатиры.

Коммуникативная стратегия самозащиты реализуется в немецкой политической коммуникации с использованием РА возмущения через тактику оспаривания. РА возмущения являются в этом случае, как правило, сложными. Анализ эмпирического материала показал, что в их состав включаются, помимо перформативного высказывания со значением возмущения, простые речевые акты с другими иллокутивными функциями, в частности, РА несогласия, РА утверждения, РА упрёка. Тактика оспаривания маркируется чаще всего отрицательно коннотированной лексикой, грамматическими средствами с отрицательным значением, риторическими вопросами.

Агитационная коммуникативная стратегия реализуется говорящим с использованием РА возмущения через тактику призыва, представляющую собой, по сути, косвенное побуждение массового адресата к определенному действию, направленному на коррекцию поведения объекта возмущения. Регулярными языковыми средствами для выражения данной тактики являются предложения с компонентами отрицания и разнообразные стилистические средства (гипербола, метафора, метонимия и пр.).

Коммуникативная стратегия самопрезентации, направленная на эффектное самопозиционирование субъекта речи, реализуется в немецком политическом дискурсе посредством РА возмущения. через тактики поляризации, отождествления и эпатирования. Тактика поляризации характеризуется в соответствии с результатами исследования использованием оппозиции местоимений wirihr/Sie, unser — ihr/Ihr, антитез и коннотированной лексики. Тактика отождествления маркируется номинациями социальных сообществ и использованием положительно коннотированной лексики. Тактика эпатирования выражается через использование говорящим индивидуально-авторских окказионализмов, фразеологизмов, инвективной лексики, интертекстуальных вставок.

Реализация в современном немецком политическом дискурсе приведенных стратегий тесно связана, как показало исследование, с осуществлением говорящим манипулятивной коммуникативной стратегии, которая является наиболее характерной для политической коммуникации и применяется субъектом речи в целях осуществления скрытого, завуалированного внушения массовому адресату мнений и оценок, выгодных говорящему. Установлено, что данная стратегия реализуется в немецком политическом дискурсе посредством РА возмущения через тактики гиперболизации, трансформации, инсинуаций, подталкивания к соглашению. Тактика гиперболизации характеризуется чаще всего употреблением обобщений и гипербол. Тактика инсинуаций маркируется, как правило, метафорами и эмфатическим порядком слов, тактика подталкивания к соглашению — риторическими вопросами, содержащими трюизмы.

Конкретные средства репрезентации РА возмущения средствами языка в зависимости от реализуемой им стратегии оформлены в работе в виде отдельной таблицы (см. таблицу 4.1 в Приложении 4).

Установленные в процессе исследования функционально-прагматические особенности и языковая репрезентация РА возмущения в современном немецком политическом дискурсе подтвердили, в целом, сформулированную в начале исследования гипотезу о том, что план содержания РА возмущения подвергается в сфере политической коммуникации определенной модификации (по сравнению с семантикой возмущения в сфере обиходной коммуникации). Каждый факт находит отражение в плане выражения РА данного иллокутивного типа.

Проведенное исследование открывает дальнейшие перспективы исследования РА возмущения, которые связываются с возможностью решения целого круга актуальных проблем, начиная с определения условий речевого взаимодействия и характеристик коммуникантов и заканчивая анализом функционального потенциала и вербального оформления данного типа РА в различных языках и типах дискурса.

Показать весь текст

Список литературы

  1. Ю.Д. Интегральное описание языка и системная лексикография // Избранные труды. Том П. М.: Школа «Языки русской культуры», 1995. 767с.
  2. Ю.Д. Перформативы в грамматике и в словаре // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1986. № 3. С. 208−223.
  3. Н.Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Сов. Энциклопедия, 1990. С. 136−137.
  4. Н.Д. Речевой акт // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Сов. Энциклопедия, 1990. С. 412−413.
  5. Е.В. Ролевая структура политического дискурса: автореф. дис.. канд. филол. наук. Волгоград, 2002. 20с.
  6. А.Н. Политический дискурс: прощание с ритуалом? // Человек. 1997. № 6. С. 108−117.
  7. Л.Э. Функционально-семантические и прагматические особенности речевых актов: автореф. дис.. канд. филол. наук. Самара, 2001. 18 с.
  8. А.Г. Речевой жанр благодарности: когнитивный и семантико-прагматический аспекты: дис.. канд. филол. наук. Новосибирск, 2005. 224 с.
  9. И.В. Речевые акты похвалы и порицания собеседника в диалогическом дискурсе современного немецкого языка: дис.. канд. филол. наук. Тамбов, 2003. 180 с.
  10. Г. Психология эмоций. 3-е изд. М.: Изд. Смысл-Академия, 2007. 544 с.
  11. Ван Дейк Т. А. Язык. Познание. Коммуникация. Пер. с англ. / Сост. В.В. Петрова- Под ред. В.И. Герасимова- Вступ. ст. Ю. Н. Караулова и В. В. Петрова. М.: Прогресс, 1989. 312 с.
  12. А. Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1996. 416с.
  13. М.В. Политический дискурс как объект лингвистического анализа//Полис. 2004. № 3. С. 127−140.
  14. Гак В. Г. Языковые преобразования. М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. 768 с.
  15. О.В. Речевой акт обещания в современном французском и английском языках: семантико-прагматический и грамматический аспекты: автореф. дис.. канд. филол. наук. Екатеринбург, 2007. 24 с.
  16. H.A. Информация и фасцинация в политическом дискурсе // Политический дискурс в России. Вып. 2. М., 1998. 230 с.
  17. Э. Социология. 2-е изд. М.: «Едиториал УРСС», 2005. 632 с.
  18. Д.Б. Прецедентные феномены в текстах политического дискурса // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования: учебное пособие. М&bdquo- 2003. С. 141−161.
  19. И.И. Коммуникативные стратегии и тактики речевого поведения в конфликтной ситуации общения: дис.. канд. филол. наук. Орел, 2004. 155 с.
  20. М. К. Дискурсивные разновидности, перлокутивная прагматика и пропозициональные характеристики речевого акта пожелания в современном русском языке : дис. .канд. филол. наук. Ставрополь, 2005. 196 с.
  21. Т.А. Речевой акт упрека в английском языке: автореф. дис.. канд. филол. наук. Иркутск, 2003. 16 с.
  22. В.З. Конвенции, правила и стратегии общения: (Интерпретирующий подход к аргументации) // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз., 1982. Т.41. С. 327−337.
  23. В.З. Политический дискурс как предмет политологической филологии // Политическая наука. Политический дискурс: История и современные исследования. М., 2002. № 3. С.32−43.
  24. В.В. Атональность в телевизионном дискурсе: на материале современных российских телешоу: дис.. канд. филол. наук. Волгоград, 2010. 222 с.
  25. Л.В., Абаева О. В. Речевые акты возмущения как реакция на невербальное поведение // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. 2006. № 3. С. 54−56.
  26. H.H. Аргументативное сообщение как единица политической речи. Прагмалингвистический и интеракциональный аспекты анализа (на материале Слушаний заседаний в Конгрессе США): автореф. дис.. канд. филол. наук. СПб., 2003. 19 с.
  27. Е.Л. Психология манипуляции: феномены, механизмы и защита. М.: ЧеРо, Издательство МГУ, 1997. 344 с.
  28. C.B. Политический медиа-дискурс в фокусе лингвокультурологии. // Политическая лингвистика. Вып. 1(24). Екатеринбург, 2008. С.29−33.
  29. Ю.М. Стратегии речевого воздействия в жанре предвыборных теледебатов: дис.. канд. филол. наук. Волгоград, 2003. 137 с.
  30. A.M. Актуализация речевого субъекта в политическом дискурсе: на материале соврем, нем. языка: дис.. канд. филол. наук. СПб., 2006. 189 с.
  31. Е.П. Эмоции и чувства. СПб.: Питер, 2001. 752 с.
  32. О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи: дис.. докт. филол. наук. Омск, 1999. 385 с.
  33. H.K. Атональные основы культуры донского казачества: дис.. канд. филос. наук. Ростов н/Д., 2005. 117 с.
  34. H.A. Прагмалингвистическое исследование акта упрека в контексте современной американской речевой культуры: автореф. дис.. канд. филол. наук. Петропавловск-Камчатский, 2004. 21 с.
  35. В.И. О типах дискурса // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс: Сб. науч. тр. Волгоград: Перемена, 2000. С. 5−20.
  36. В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Монография. Волгоград: Перемена, 2002. 477 с.
  37. Г. Н. Лингвопрагматика: учебное пособие для студентов и магистрантов филологических специальностей. Павлодар: Кереку, 2012. 12 с.
  38. М.В., Розанова H.H. Современная политическая коммуникация // Современный русский язык: Социальная и функциональная дифференциация. М.: Языки славянской культуры, 2003. С. 161−240.
  39. Е.В. Речевая коммуникация. М.: РИПОЛ КЛАССИК, 2002. 320с.
  40. Т.Г. Имя прилагательное в политическом дискурсе: на материале текстов русских и немецких печатных СМИ: дис.. канд. филол. наук: Воронеж, 2008. 222 с.
  41. Е.А. Коммуникативная стратегия самопрезентации в дискурсе интернет-интервью: дис.. канд. филол. наук. Кемерово, 2010. 177 с.
  42. М.Н. Стилистика русского языка. М., 1993. 224 с.
  43. М.Н. О соотношении стилистики и прагматики // Стилистика и прагматика: Тез. докл. науч. конф. (25−27 ноября 1997 г.). Пермь, 1997. С. 3−7.
  44. В.В. О современном политическом дискурсе // Тенденции развития русского языка: сб. статей к 70-летию проф. Г. Н. Акимовой-СПб., 2001. С. 131 134.
  45. Т.Н. Согласие и несогласие в диалоге // Изучение и преподавание рус. яз.: Юб. сб. Волгоград, 2001. С. 171−182.
  46. Т.С. Механизмы речевого воздействия и их реализация в политическом дискурсе (на материале речей Г. Шрёдера): дис.. канд. филол. наук. Орел, 2008. 250 с.
  47. В.В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность. М., 1998.352 с.
  48. C.B. Теоретико-методологические основы социологического анализа вербальной коммуникации как средства создания имиджа современного российского политика: автореф. дис.. канд. социол. наук. Саратов, 2012. 17 с.
  49. Г. В. Оскорбление как иллокутивный лингвокультурный концепт: дис.. канд. филол. наук. Краснодар, 2004. 245 с.
  50. A.B. Коммуникативный феномен лжи: лингвистический и семиотический аспекты: на материале немецкого языка: дис.. докт. филол. наук. Ростов-на-Дону, 2010. 392 с.
  51. O.A., Дубинина И. И. Авторитетность и коммуникация: коллективная монография. Сер. «Аспекты языка и коммуникации». Вып. 4. Воронеж: Издательский дом Алейниковых, 2008. 216 с.
  52. М.А. Прагматические особенности вербальной атаки в политическом дискурсе (На материале немецкого языка): дис.. канд. филол. наук. Тамбов, 2003.193 с.
  53. H.A. Экспрессивная лексика разговорного употребления. Проблемы семантики. Новосибирск, 1986. 230 с.
  54. М.К. Интенциональные смыслы согласия и несогласия в русских и немецких дискурсах совещаний и переговоров: дис.. канд. филол. наук. Тамбов, 2004. 193 с.
  55. К. Идеология и утопия // Диагноз нашего времени. М.: Юрист, 1994. С. 7−276.
  56. Т.В. Семантика и прагматика средств выражения оценки в русском языке // Филол. науки. 1995. № 3. С.67−79.
  57. В.А. Политический дискурс: языковые игры или игры в слова? // Политическая лингвистика. 2008. Вып. 1(24). С. 43−48.
  58. Маслова J1.H. Выражение согласия/несогласия в устной научной коммуникации: тендерный аспект: дис.. канд. филол. наук. М., 2007. 192 с.
  59. О.В. Политический дискурс: методы анализа тематической структуры и метафорики. М.: Флинта, 2006. 212 с.
  60. В.П. Стилистика русского языка. Ростов-на-Дону, 2006. 631с.
  61. В.О. Речевые стратегии конфликта и факторы, влияющие на их выбор: дис.. канд. филол. наук. СПб., 2005. 190 с.
  62. Э.В. Комплимент как регулятивный речевой акт (На материале английского языка): дис.. канд. филол. наук. Тверь, 2004. 152 с.
  63. A.B. Особенности политического дискурса // Вестник МГУ. Сер 12, Полит, науки. 2003. № 5. С. 103−120.
  64. А.П. Агрессивная толпа, массовая паника, слухи: лекции по социальной и политической психологии: учебное пособие. СПб.: Питер, 2004. 189с.
  65. .В. Фреймовый анализ речевых актов (на материале современного немецкого языка): дис.. докт. филол. наук. Нижний Новгород, 2009. 382 с.
  66. Новикова-Грунд М.В. «Свои» и «Чужие»: Маркеры референтной группы в политическом дискурсе // Полис: Политические исследования, 2000 № 4. С. 8293.
  67. К.А. Интенциональные концепты «согласие-несогласие» в татарском, русском и английском языках: автореф. дис. .канд. филол. наук. Тобольск, 2012. 23 с.
  68. Дж. Избранное. Перевод с англ. Макеевой Л. Б., Руднева В. П. М.: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 1999. 332 с.
  69. Е.К. Лексические проблемы глобального полит дискурса // Вестник МГУ. Сер. 19, Лингвистика и межкультурная коммуникация, 2005 № 2. С. 98−11.
  70. Н.Д. Коммуникативная функция речи: интенциональная и интерактивная составляющие: автореф. дис.. докт. психол. наук. М., 2000. 20 с.
  71. В.И. Циклы и волны глобальной истории. Глобализация в историческом измерении: монография. М., 2003. 276 с.
  72. О.Н. Стратегии и тактики речевого поведения современной политической элиты России: дис.. докт. филол. наук. Саратов, 2005. 325 с.
  73. Л.А. Лингвистическая природа эмотивных высказываний: дис.. докт. филол. наук. Спб., 1995. 510 с.
  74. Л.А. Эмотивные высказывания в современном русском языке. СПб: Образование, 1993. 71с.
  75. A.B. Агрессивное речевое поведение в диалогическом дискурсе произведений А.Н. Островского // Русский язык за рубежом, 2008. № 5.С.52−59.
  76. Г. Г. Имиджелогия. М.: Рефл-бук, 2000. 766 с.
  77. H.A. Речевой акт пожелания и способы его выражения в русском языке: дис.. канд. филол. наук. М., 1994. 159 с.
  78. СЛ. Основы общей психологии. 2-е изд. (1946г.). СПб.: Питер, 2002. 720 с.
  79. Е.В. Лингвопрагматические аспекты политической теледискуссии: дис.. канд. филол. наук. Москва, 2006. 183 с.
  80. О.Ф., Максимов Д. А. Политическая диску реология: предметное поле, теоретические подходы и структурная модель политического дискурса //Полис. Политические исследования, 2006. № 4. С. 38−41.
  81. O.A. Коммуникативный ход возражения в современном французском языке: дис.. канд. филол. наук. Иркутск, 2005. 165 с.
  82. H.B. Национально-культурная риторика политического дискурса: дис.. канд. филол. наук. Ставрополь, 2011. 224 с.
  83. Е.В. Способы репрезентации речевого действия «обвинение» в парламентском дискурсе: на материале парламентских дебатов бундестага ФРГ: дис.. канд. филол. наук. Уфа. 2007. 184 с.
  84. К.Ф. Агрессия как вид речевого воздействия // Прямая и непрямая коммуникация: Сб. науч. тр. Саратов, Изд-во ГосУНЦ «Колледж», 2003. С. 196 212.
  85. Р.В. Национальная специфика речевых актов комплимента и похвалы в русской и английской коммуникативных культурах: автореф. дис.. канд. филол. наук. Воронеж, 2002. 23 с.
  86. Дж.Р. Классификация иллокутивных актов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. М., 1986. С. 170−194.
  87. C.B. Прагматика реактивных речевых актов в немецком диалогическом дискурсе (концепты «благодарность» и «извинение»): автореф. дис.. канд. филол. наук. Спб., 2004. 21 с.
  88. А.П., Копнина Г. А. Оценочность // Семантический словарь. Красноярск, 2003. С. 174−180.
  89. H.A. Функции языка // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1990. С. 564−565.
  90. Современная политическая коммуникация: учебное пособие. Отв. ред. А. П. Чудинов. Екатеринбург, 2009. 292 с.
  91. A.A. Речевой жанр «совет» в разных типах дискурса: на материале современного английского языка: дис.. канд. филол. наук. Астрахань, 2007. 201 с.
  92. Ю.А. Концептуальная метафора в англоязычном научном политологическом дискурсе: дис.. канд. филол. наук. Москва, 2011. 210 с.
  93. И.П. История языкознания: Учебное пособие для студентов старших курсов и аспирантов. Тверь: Тверской гос. ун-т, 1999. 327 с.
  94. И.П. Семантика и прагматика предложения. Калинин: Калининский гос. ун-т, 1980. 51 с.
  95. В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М.: Наука, 1986. 142с.
  96. В.Н. Экспрессивность как проявление субъективного фактора в языке и ее прагматическая организация // Человеческий фактор в языке: языковые механизмы экспрессивности. М.: Наука, 1991. С. 5−36.
  97. H.A. Актуализация компонентов смысла высказывания в экспрессивных речевых актах (на материале современного немецкого языка): дис.. докт. филол. наук. СПб., 2009. 420 с.
  98. Т.П. Опыт лингвистического анализа аргументации в политическом диалоге. Коммуникация и образование: Сб. статей. Под ред. С. И. Дудника. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2004. С. 299−320.
  99. В.Е. Своеобразие дефиниции в различных функциональных стилях как разновидностях типов мышления: на материале научного и художественного стилей: автореф. дис.. канд. филол. наук. Саратов, 2008. 22с.
  100. И.В. О разграничении понятий: речевой акт, речевой жанр, речевая стратегия, речевая тактика//Филологические науки. 2001. № 3. С. 56−65.
  101. Т.Н. Ведение политических дискуссий. Психологический анализ конфликтных выступлений. М., 1995.
  102. Факторович A. JL Стилистическое оформление речевых стратегий (теоретико-лингвистические и теоретико-журналистские аспекты): автореф. дис.. докт. филол. наук. Краснодар, КубГУ, 2000. 34 с.
  103. Федорова A. J1. Речевая стратегия упрека: лингвокогнитивный подход (на материале немецкого, английского, русского языков): автореф. дис.. канд. филол. наук. Уфа, БашГУ, 2004. 24с.
  104. М.Ю. Комплексные жанры разговорной речи: «утешение», «убеждение» и «уговоры» // Русская разговорная речь как явление городской культуры. Екатеринбург, 1996. С.73−93.
  105. Ш. Филиппова A.B. Функционирование креолизованного текста в политическом дискурсе // Общество. Среда. Развитие (Terra Humana). 2011. № 1. С. 144−147.
  106. Е.В. Приемы идентификации и самопрезентации в политико-публицистическом дискурсе: на материале британских газетных статей: дис.. канд. филол. наук. СПб., 2011. 188 с.
  107. Д.В. Лингвоидеологический концепт VOLK: генезис и актуализация в немецком политическом дискурсе XX в.: дис.. канд. филол. наук. Иркутск, 2009. 206 с.
  108. К.С. Самопрезентация языковой личности в немецком молодежном чат-дискурсе: собственно молодежное и национально-специфическое: дис.. канд. филол. наук: Саратов, 2009. 225 с.
  109. A.M. Формирование имиджа политического лидера в условиях становления новой политической системы в России: дис.. канд. политол. наук. М., 1997. 141 с.
  110. Е.О. Коммуникативная ситуация возмущение: дис.. канд. филол. наук. Улан-Удэ, 2010. 173 с.
  111. И.С. Реализация коммуникативной стратегии самопрезентации личности в русских и немецких объявлениях о знакомстве: дис.. канд. филол. наук. Волгоград, 2006. 252 с.
  112. М.П. Согласие, несогласие и уклонение в аспекте речевого общения: На материале текстов немецких политических интервью: дис.. канд. филол. наук. Ростов-на-Дону, 2005. 168 с.
  113. Д.В. Когнитивные аспекты политического дискурса: На материале британских, американских и немецких публичных политических речей: дис.. канд. филол. наук. Тюмень, 2005. 244 с.
  114. В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. Воронеж, 1987. 192 с.
  115. В.И. Эмотиология в свете когнитивной парадигмы языкознания // К Юбилею ученого. Сб. трудов, посвященный юбилею докт. филол. наук. Е. С. Кубряковой. М.: Изд-во МГПУ, 1997(1). С. 130−135.
  116. В.И. Эмоции в деловом общении. Волгоград: Перемена, 1998(1). 42с.
  117. В.И. Эмоциональные культурные концепты: параллели и контрасты // Языковая личность: культурные концепты. Волгоград, Архангельск: Перемена, 1996. С. 80−96.
  118. В.И. Языковая личность в лингвистике эмоций // Языковая личность: проблемы семантики и прагматики. Волгоград: РИО, 1997. С. 3−10.
  119. Е.И., Черватюк И. С. Власть и речевая коммуникация // Известия РАН. Сер. лит. и яз., 2005. Т.64. № 5. С. 11−21.
  120. Е.И. Семиотика политического дискурса: дис. докт. филол. наук. Волгоград, 2000. 433 с.
  121. Т.И. Речевой акт совета: функционально-прагматический анализ (на материале французского и русского языков): автореф. дис.. канд. филол. наук. Воронеж, 1995. 24 с.
  122. K.M. Вербальные способы модификации поведения и эмоционально-психологического состояния собеседника в российской и американской коммуникативных культура: дис.. канд. филол. наук. Воронеж, 1999. 182 с.
  123. O.B. Прагмалингвистические особенности менасивного речевого акта в политическом дискурсе: дис.. канд. филол. наук. Самара, 2010. 209 с.
  124. А.Е. Репрезентация речевых стратегий и тактик в агитационном тексте: дис.. канд. филол. наук: Томск, 2007. 211 с.
  125. Austin J.L. How to Do Things with Words. Cambridge, Mass: Harvard Univ. Press, 1962. 167 p.
  126. Bach K., Harnish M.R. Linguistic Communication and Speech Acts. Cambridge, MA, 1979. 327 p.
  127. Ballmer Т., Brennenstuhl W. Speech Act Classification: A Study in the Lexical Analysis of English Speech Activity Verbs. Berlin: Springer, 1981. 274 p.
  128. Baumeister R.F., Steinhilber A. Paradoxical effects of supportive audiences on performance under pressure: The home field disadvantage in sports championships // Journal of Personality and Social Psychology. 1984. Vol. 47. P.85−93.
  129. Bernhardt K. Ein kognitives Trainingsprogramm zur Steuerung von Emporung: Dissertation zur Erlangung der naturwissenschaftlichen Doktorwurde des Fachbereichs I. Universitat Trier, 2000. 259 S.
  130. Burkhardt A. Das Parlament und seine Sprache. Studien zu Theorie und Geschichte parlamentarischer Kommunikation. Tubingen: Max Niemeyer Verlag, 2003. 624 S.
  131. Busse D. Offentliche Sprache und politischer Diskurs. Anmerkungen zu einem prekaren Gegenstand linguistischer Analyse // Politische Kommunikation im historischen Wandel. Diekmannshenke H. / Mei? ner I. Wiesbaden: Westdeutscher Verlag, 2000. S. 31−55.
  132. Danes F. Involvement with Language and in Language // Journal of Pragmatics. V 22. 1994. P. 251−264.
  133. Dijkstra K., Zwaan B., Graesser A., Magliano J. Character and Reader Emotions in Literary Texts. V. 23. 1994. P. 139−157.
  134. Goffman E. Interaction Ritual. London: Allen Lane, 1972. 217 p.
  135. Greiffenhagen M. Kampf um Worter? Politische Begriffe im Meinungsstreit. Munchen/Wien: Carl Hanser Verlag, 1980. 552 S.
  136. Harre R. Social being. Oxford: Blackwell, 1979. 289p.
  137. Hilgefort G. Feindseligkeit in hierarchisch strukturierten Organisationen: Auslosung und Moglichkeiten der Reduzierung. Hamburg: Kovac, 1999. 442 S.
  138. Holly W., Kuehn P., Pueschel U. Politische Fernsehdiskussionen. Zur medienspezifischen Inszenierung von Propaganda als Diskussion. Max Niemayer Verlag. Thiibingen, 1996. 271 S.
  139. Januschek F. Politische Sprachwissenschaft: Zur Analyse von Sprache als kultureller Praxis. Opladen: Westdeutscher Verlag, 1985. 361s.
  140. Keller M. Rechtfertigungen // Soziale Interaktionen und soziales Verstehen / W. Edelstein & J. Habermas (Hrsg.). Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1984. S. 253−299.
  141. R.S. & Folkman S. Stress, appraisal, and coping. New York Springer, 1984.
  142. Lersch P. Der Aufbau des Charakters. 11. Aufl. Munchen: Johann Ambrosius Barth Verlag, 1970. 223 S.
  143. Mees U. Die Struktur der Emotionen. Gottingen: Hogrefe, 1991. 321 S.
  144. Montada L. Bildung der Gefuhle? // Zeitschrift fur Padagogik. 1989. № 35. S. 293−311.
  145. R. & Boll T. Analyse der Bedeutungsstrukturen alltagssprachlicher Emotionsworter. Grundzuge eines Verfahrens, exemplarische Anwendung, Implikationen fur die Forschung zu spezifischen Emotionen // Sprache und Kognition. 1991. № 10. S. 85−96.
  146. Notarp U. Die deutsche politische Rede. Wroclaw: Wydawnictwo Uniwersytetu Wroclawskiego, 2005. 110 S.
  147. A., Clore G.L. & Collins A. The cognitive structure of emotion. Cambridge: University Press, 1988.
  148. Rawls J. The sense of injustice. Philosophical Review. 1963. Vol. 72. Pp. 281 305.
  149. Rehbein J. Entschuldigungen und Rechtfertigungen. Zur Sequenzzierung von kommunikativen Handlungen // Linguistische Pragmatik / Wunderlich D. (Hrsg.). Frankfurt a. M.: Athenaum, 1972. S. 288−317.
  150. Searle J. Speech acts: An essay in the Philosophy of Language. Cambridge: Cambridge University Press, 1969. 203 p.
  151. Seidel G. Political Discourse Analysis. Vol.4. London: Academic Press, 1985. P.43−60.
  152. H., Mees U. & Berg D. Psychologie der Aggressivitat. 2. Uberarb. Aufl. Gottingen: Hogrefe, 1997.
  153. Shaver K.G. The attribution of blame. Berlin: Springer, 1985. 267 p.
  154. Solomon R.C. The passions. New York: Anchor Press, 1976. 145 p.
  155. Strawson P.F. Freedom and resentment. In P.F. Strawson (Ed.), Freedom and resentment and other essays London: Methuen, 1976. Pp. 1−25.
  156. Tillmann A. Ausgewahlte Textsorten politischer Sprache. Eine linguistische Analyse parteilichen Sprechens. Goppingen: Kummerle Verlag, 1989. 353 S.
  157. D. & Mayring P. Psychologie der Emotionen. Stuttgart: Kohlhammer, 1992. 196 S.
  158. Verschueren J. On Speech Act Verbs. Amsterdam, 1980. 83 p.
  159. Volek B. Emotive Signs in Language and Semantic Functioning of Derived Nouns in Russian. Amsterdam: Filadelfia, 1987. 270 p.
  160. Volmert J. Politikrede als kommunikatives Handlungsspiel: Ein integriertes Modell zur semantisch-pragmatischen Beschreibung offentlicher Rede. Munchen: Fink, 1989. 332 S.
  161. Wolf G. Parteipolitische Konflikte. Geschichte, Struktur und Dymanik einer Spielart der politischen Komunikation. Thiibingen, 1998. 315 S.
  162. Wunderlich D. Studien zur Sprechakttheorie. Frankfurt/M., 1976. 417 p.
  163. Большой немецко-русский словарь в 3 т. / Авт.-сост. Е. И. Лепинг, Н. П. Страхова, Н. И. Филичева и др.- под общ. рук. О. И. Москальской. 8-е изд., стереотип. М.: Русский язык, 2002. 1805 с.
  164. К., Мальцева, Д.Г. и др. Большой немецко-русский словарь / К. Лейн, Д. Г. Мальцева. 6-е изд., стереотип. М.: Русский язык, 1999. 677 с.
  165. С.И. Толковый словарь русского языка / С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова. М.: Азбуковник, 2000. 940 с.
  166. Словарь по психологии. М: Просвещение, 1990. 619 с.
  167. Толковый словарь В. Даля ON-LINE // Электронный ресурс Интернет: http ://vidahl. agava.ru/cgibin/dic. cgi? p=20&t=3066
  168. Das Digitale Worterbuch der deutschen Sprache des 20. Jahrhunderts. // Электронный ресурс Интернет: http://www.dwds.de.
  169. Duden Deutsches Universal Worterbuch. Germany: Max Hueber Verlag, 2007. 1911 S.
  170. Deutsches Worterbuch in sechs Banden (2 Bde.). Hrsg. G. Wahrig, H. Kramer, H. Zimmermann. Wiesbaden: F.A. Brockhaus, 1981. 5310 S.
  171. Langenscheidt Gro? worterbuch Deutsch als Fremdsprache. / Hrsg. von Gotz D., Haensch G., Wellmann H. Berlin, 2003. 1254 S.
  172. Worterbuch der deutschen Gegenwartssprache (2. Band- 4. durchgesehene Auflage). Hrsg. von Klappenbach R. und Steinitz W. Berlin: Akademie-Verlag, 1977. 1600 S.
  173. Boll Н. Mein trauriges Gesicht // Mein trauriges Gesicht. Erzahlungen. Moskau: Raduga-Verlag, 2003. 287 S.
  174. China verurteilt Obamas Treffen mit dem Dalai Lama // nachrichten. at, 1902.2010. Электронный ресурс Интернет: http://www.nachrichten.at/nachrichten/ticker/USA-China-Tibet-Obama-Dalai-Lama-art449,339 194.
  175. Dalai-Lama-Einladung. China warnt Obama // FAZ.net, 12.02.2010. Электронный ресурс Интернет: http://www.faz.net/aktuell/politik/ausland/dalai-lama-einladung-china-warnt-obama-1 938 908.html.
  176. Der Oberst der Reserve setzt aufklare Ziele// Nurnberger Zeitung, 13.04.2010.
  177. Die Blechtrommel Film. / Regisseur V. Schlondorff, 1979.
  178. Jetzt wollen die Lehrer streiken! Widerstand gegen Plane des Burgermeisters wachst / Verwaltungs-Mitarbeiter planen Bummelstreik // Hamburger Morgenpost, 1305.2011.
  179. Keine Kitas in Wohngebieten! // Hamburger Morgenpost, 11.02.2011.
  180. Kein Soldat mehr! Am 20. Februar gemeinsam gegen den Afghanistan-Krieg! // DFG-VK, 16.01.2010. Электронный ресурс Интернет: http://www.dfg-vk.de/thematisches/afghanistankampagne/2010/394.
  181. Lola rennt Film. / Regisseur T. Tykwer, 1998.
  182. Mieterverein und Politiker emport. Die Stadt als Spekulant // Hamburger Morgenpost, 17.09.2011.
  183. Planert A. Seleno. Foritz, 2006. 250 S.
  184. Przybilla S. Das Zivi-Tagebuch. Foritz, 2005. 329 S.
  185. Riesenzoff um die GEZ-Gebuhr fur PC // Hamburger Morgenpost, 19.07.2006.
  186. Schutt R.F. Die Irren sind auch nicht mehr die einzig Normalen. Oberhausen, 1997. 107 S.
  187. Szendrodi G. Jacques Hilarius Sandsacks Psychoschmarotzer. Oberhausen, 2001. 256 S.
  188. Wittelsbach К. Marc Maree. Foritz, 2003. 250 S.
  189. Стенографический отчет Немецкого Бундестага № 17/81 от 16 декабря 2010 года, 276 с.
  190. Стенографический отчет Немецкого Бундестага № 17/82 от 17 декабря 2010 года, 100 с.
  191. Стенографический отчет Немецкого Бундестага № 17/83 от 19 января 2011 года, 92 с.
  192. Стенографический отчет Немецкого Бундестага № 17/84 от 20 января 2011 года, 216 с.
  193. Стенографический отчет Немецкого Бундестага № 17/85 от 21 января 2011 года, 104 с.
  194. Стенографический отчет Немецкого Бундестага № 17/86 от 26 января 2011 года, 68 с.
  195. Стенографический отчет Немецкого Бундестага № 17/87 от 27 января 2011 года, 180 с.
  196. Стенографический отчет Немецкого Бундестага № 17/100 от 25 марта 2011 года, 80 с.
  197. Стенографический отчет Немецкого Бундестага № 17/101 от 6 апреля 2011 года, 84 с.
  198. Стенографический отчет Немецкого Бундестага № 17/102 от 7 апреля 2011 года, 192 с.
  199. Стенографический отчет Немецкого Бундестага № 17/106 от 15 апреля 2011 года, 76 с.
  200. Стенографический отчет Немецкого Бундестага № 17/178 от 10 мая 2012 года, 296 с.
  201. Стенографический отчет Немецкого Бундестага № 17/179 от 11 мая 2012 года, 80 с.
  202. Стенографический отчет Немецкого Бундестага № 17/180 от 23 мая 2012 года, 76 с.
  203. Стенографический отчет Немецкого Бундестага № 17/181 от 24 мая 2012 года, 216 с.
  204. Стенографический отчет Немецкого Бундестага № 17/182 от 25 мая 2012 года, 120 с.
Заполнить форму текущей работой

На отлично!