Явление журнализма в творчестве Н.В. Гоголя

Развитие журнальной литературы в 1820−30-е годы приметно изменило культурную ситуацию в России, обозначив не только векторы полемики складывающихся литературных партий, но и появление феномена, влиявшего на самые разнообразные пласты культуры. Гоголь был одним из первых, кто это почувствовал и воплотил в своей публицистике, переписке, в художественных произведениях. Развивая достижения Карамзина и Пушкина в этой области, позиционируя себя как сторонника «аристократической» партии, он был подчёркнуто самостоятелен и полемичен в своих суждениях, а главное, создал цельное и закономерно эволюционирующее представление о журнализме как ярчайшем и характерном феномене.

Исследование понимания журнализма и его художественной концепции в наследии Гоголя основывается на интерпретации этого феномена как объёмного и многомерного, не исчерпывающегося только эмпирическими фактами журнального движения. Изучение статьи Гоголя «О движении журнальной литературы, в 1834 и 1835 году», «Выбранных мест из переписки с друзьями», других его выступлений, его эпистолярного наследия показало, что писатель придавал большое значение явлению журнализма, видел его разнообразные аспекты, вырабатывал представление об этических и творческих нормах в этой сфере, сложно оценивал расслоение в области культуры, отстаивал свои представления о роли журналистики и её характере. Художественная концепция журнализма складывалась у Гоголя постепенно в его повестях, драматических произведениях и поэме «Мёртвые души» и в этой своей ипостаси как раз обнаруживала черты данного явления, абстрагированные от исторической конкретики и обнаруживающие разнообразные психологические, культурологические, этические и эстетические эффекты, проникновение журнализма во многие сферы национального бытия. Этому способствовали и оригинальные сюжетно-композиционные ходы, и метафорико-символическая образность, и в целом художественная философия автора.

О Гоголе-журналисте писали многие авторы, акцентируя прежде всего конкретную ситуацию журнальной полемики и подоплёку отдельных выступлений Гоголя. Тем не менее, работы таких авторов, как В. В. Каллаш, В. В. Гиппиус, В. П. Красногорский, Ю. Г. Оксман, Н. И. Мордовченко, А. Н. Степанов, В. Г. Березина, Е. И. Рыскин, Ю. В. Манн, носящие классический историко-литературный характер, чрезвычайно полезны для выявления позиции писателя и формирования его представлений о российском журнализме. Большинство работ посвящено историко-литературному анализу позиции Гоголя-журналиста и его взаимоотношениям с Пушкиным как редактором «Современника». В меньшей степени освещено сотрудничество Гоголя с другими изданиями, а также его эпистолярные высказывания о журнальном движении, и журнальном деле.

Современный Гоголю журнализм рассматривался как источник сюжетов и образов или материал полемического подтекста в его художественных произведениях (В.В. Виноградов, А.Е. Новиков), как проблемно-тематический комплекс в гоголевской художественной версии этого явления, на материале некоторых произведений (В.В. Прозоров). Целостный же анализ взглядов Гоголя на этот феномен в нашей науке отсутствует. Опыт изучения творчества Гоголя в других ракурсах (целостный историко-литературный, фольклорный и мифопоэтический, религиозно-этический, культурологический подход и т. д.) не может быть обойдён при исследовании художественной версии феномена журнализма.

Необходимость выявить концепцию журнализма в художественных и нехудожественных текстах Гоголя как целостное развивающееся явление продиктовала нам обращение к более широкому и многоаспектному исследованию темы. Нами предпринята попытка выявить трансформацию представлений писателя о журнализме в связи с общей эволюцией его мировоззрения. Кроме того, обращаясь отдельно к публицистике, эпистолярному наследию, с одной стороны, и к художественным текстам, с другой, мы предполагаем, что обе эти сферы, при всей их суверенности и уникальной специфике высвечивают друг в друге неожиданные подтексты и должны изучаться не только в свете общей мировоззренческой соотнесённости, но и в свете этих взаимных отражений.

Актуальность темы

обусловлена потребностью выявить очертания и природу феномена журнализма в уникальной философско-художественной версии Гоголя, необходимостью изучить её органическую взаимосвязь с внутренней эволюцией Гоголя как мыслителя и художника, а также увидеть, опираясь на взгляды Гоголя, новое измерение, которое внесло в культурную жизнь России журнальное движение.

Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые предпринята попытка детального анализа феномена журнализма в наследии Гоголя с точки зрения его целостности, системности, многогранности. Новизна обусловлена также методологически, а именно обращением к конкретным историческим фрагментам таких пограничных областей гуманитарного знания, как история литературы, история и теория журналистики, с целью выявления общих культурных измерений, взаимосвязей и взаимовлияния.

Предметом исследования явился феномен журнализма в понимании Гоголя в разные периоды его творчества.

Объектом внимания были избраны публицистические, эпистолярные, художественные тексты Гоголя, в которых прямо или косвенно обозначаются гоголевские размышления и представления о назначении журнальной работы, о ее связи с изящной словесностью.

Цель диссертационного сочинения — исследовать феномен журнализма в творчестве Гоголя с учётом природы этого феномена как универсального, целостного явления, тесно связанного с магистральной линией развития мироотношения и художнической позиции писателя.

Для достижения этой цели необходимо решить следующие задачи:

— выявить теоретические аспекты понятия «журнализм" — рассмотреть процесс формирования представлений Гоголя о журнализме в его публицистических выступлениях и письмах, исходя из представления о месте писателя в литературно-журнальном движении, о контексте и адресатах его высказыванийвзглянуть на процесс формирования писательской позиции с точки зрения целостности культурного феномена журнализма;

— выявить аспекты воплощения феномена журнализма в художественных текстах на проблемно-тематическом, сюжетно-композиционном, образном уровнях, а также с точки зрения полемических подтекстов и других проявлений взаимосвязи газетно-журнальной эмпирики с творческим процессом Гоголя-художника.

Методологической основой исследования служит комплексный подход, синтезирующий культурологические и собственно литературоведческие принципы. Первые предполагают объёмный семантический анализ элементов культурной системы (в данном случае русской газетно-журнальной и литературной культуры 1830−1840 годов) с привлечением историко-культурного и семиотического методов. Вторые включают в себя историко-литературный, мотивный, интертекстуальный, структурно-семиотический типы анализа.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы в издании и комментировании текстов Гоголя, при чтении историко-литературных, теоретико-литературных учебных курсов, а также курсов по истории и теории журналистики.

Теоретическая значимость определяется обращением к изучению природы малоосвоенного компонента культуры, что является предпосылкой для дальнейшего исследования места журнализма в общей системе русской культуры.

Положения, выносимые на защиту:

1. Журнализм понимается нами как объективно существующий самодостаточный феномен, многофункциональное социокультурное явление. Понятие это превышает привычный семантический объём слова «журналистика», является его обобщённо-собирательным аналогом, содержит ореол универсальных ценностных смыслов, условий, явленных и потенциальных, реальных и эталонных признаков, эффектов рецепции журналистики, её влияния на общественное сознание, её функций и указывает на то новое измерение, которое вносит журналистика в жизнь социума, в развитие культуры и, в частности, в литературный ландшафт.

2. Гоголевская версия журнализма как культурного феномена стала неотъемлемой частью его творческой эволюции. Представления Гоголя о журнализме, отражённые в статьях и письмах и отличавшиеся цельностью, эволюционировали в сторону отстранённой оценки самоуглублённого мыслителя, дистанцировавшегося от текущего хода журнальной литературы и взиравшего на него с высоты напряжённых религиозно-этических исканий.

3. Системообразующим центром полемических высказываний Гоголя о журнальном движении в статьях и письмах стал факт весьма неоднозначного расслоения русской культуры на высокую и массовую, породивший различные журнально-литературные партии. Желая принадлежать к «аристократической» партии, Гоголь, тем не менее, понимал неизбежность коммерциализации литературы и стремился минимизировать её негативные последствия (монополизм, продажность, легковесность, стремление угождать невзыскательным вкусам и т. д.), выработать эталонную этику журнального дела, ибо, по его мнению, на журналистике лежит колоссальная ответственность за формирование общественных вкусов, мнений и в целом культуры.

4. В художественном мире Гоголя феномен журнализма обнаруживает себя как особый тип художественного мышления. Он вовлекается в тему обманного мира, попадает в зону демонического, враждебного человеку, христианским истинам как вполне реальный источник лжи, мнимости, словесного «тумана», по своей сути воспринимается Гоголем как наиболее соприродный трагическим парадоксам современной цивилизации феномен, отражающий мнимо кипучее движение, скрывающее неподвижность, поток ошеломляющих новостей, за которыми прячется пустота и отсутствие глубокой идеи, мнимую свободу мнений, провоцирующую вражду и разрушение.

5. Журнализм воплощается в художественных текстах Гоголя эксплицитно (как историко-культурные реалии, как проблемно-тематический комплекс, как элемент сюжета, выполняющий характеристическую функцию) и имплицитно (как полемический подтекст, как мотивы редактирования готового текста, как оригинальные приёмы, обнаруживающие отражение свойств массовой журналистики в гоголевских типажах или в самом модусе повествования).

6. Обращаясь к теме журнализма, Гоголь создаёт портрет определённого слоя читательской публики, показывая адекватность массовых изданий вкусам пошляков, сам механизм изменения сознания под воздействием газет, в частности, порождение бреда, невероятных слухов, странных поступков. Чтение газет, создающих миражные ценности, фикции, заполняющие пустоту, иногда является двигателем характерной для Гоголя-миражной интриги.

7. Атмосфера современной коммерческой журналистики становится у Гоголя своеобразным модусом повествования, включаясь в комическую семантику текста и усиливая неопределённость и проблематичность центрального события, подвергая сомнению саму его невероятность. Под воздействием слухов, толков и сплетен, химерических представлений, которые становятся одной из сильнейших пружин действия, фабула и герой начинают терять свою определённость и приобретают расплывчатые очертания, качество предположительности, множественности версий и точек зрения, что подчёркивает некое вероятностное сюжетное поле, глубину и объёмность гоголевского замысла.

Апробация научных результатов: Основные положения исследования изложены в виде докладов на научной конференции «Филология и журналистика в начале XXI века», посвященной памяти C.JI. Франка (Саратов, СГУ, 2006 г.), «Филология и журналистика в начале XXI века», посвященной 90-летию гуманитарного образования в Саратовском университете (Саратов, СГУ, 2007 г.), «Филология и журналистика в начале XXI века», посвященной 100-летию А. П. Бугаенко (Саратов, СГУ, 2008 г.), Международной научной конференции «Изменяющаяся Россия — изменяющаяся литература: художественный опыт XX — начала XXI вв.» (Саратов, СГУ, 2007 г.), «Филология и журналистика в едином научно-образовательном пространстве» (Саратов, СГУ, 2007 г.). Результаты исследования обсуждались на научном семинаре «Мир Гоголя» в СГУ под руководством проф. В. В. Прозорова. Основное содержание работы отражено в восьми публикациях.

Структура работы. Диссертационное сочинение состоит из ведения, двух глав, заключения и библиографического списка.

Список опубликованных работ по теме диссертации:

1. Игнатьева Е. А. Явление журнализма в оценках Н. В. Гоголя (на материале публицистики и писем) // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. № 24 (55): Аспирантские тетради: Научный журнал. СПб., 2008. С. 152−157.

2. Игнатьева Е. А. Истоки зарождения понятия «журнализм» в русской словесности // Властные функции СМИ: литературно-журнальные традиции и современная масс-медийная практика. Саратов, 2006. Вып. 9. С. 180−186. (Серия «Научные доклады»).

3. Игнатьева Е. А. Объем и специфика понятия «журнализм» в современной филологической науке // Филологические этюды: Сб. науч. ст. молодых ученых. Саратов, 2007. Вып. 10, ч. 1−2. С. 138−141.

4. Игнатьева Е. А. Явление журнализма в эпистолярном наследии Н. В. Гоголя // Филологические этюды: Сб. науч. ст. молодых ученых: В 3 ч. Саратов, 2008. Вып. 11, ч. 1−2. С. 202−205.

5. Игнатьева Е. А. Гоголевская программа журнализма как параллель современности // Изменяющаяся Россия — изменяющаяся литература: художественный опыт XX — начала XXI веков: Сб. науч. тр. Выпуск II. Саратов, 2008. С. 351−355.

6. Игнатьева Е. А. Роль беспринципной журналистики в повести Н. В. Гоголя «Портрет» // Альманах современной науки и образования. № 8 (15): Языкознание и литературоведение в синхронии и диахронии и методика преподавания языка и литературы: В 2 ч. Тамбов, 2008. Ч. 2. С. 64−66.

7. Игнатьева Е. А. Тема журнализма в повести Н. В. Гоголя «Записки сумасшедшего» // Альманах современной науки и образования. № 8 (15): Языкознание и литературоведение в синхронии и диахронии и методика преподавания языка и литературы: В 2 ч. Тамбов, 2008. Ч. 2. С. 66−68.

8. Игнатьева Е. А. Художественная функция журнализма (на примере повести Н. В. Гоголя «Рим») // Альманах современной науки и образования. № 8 (15): Языкознание и литературоведение в синхронии и диахронии и методика преподавания языка и литературы: В 2 ч. Тамбов, 2008. Ч. 2. С. 68−70.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Проведённое нами исследование показало, что в творческом сознании Гоголя постепенно складывалось чрезвычайно объёмное и значимое понятие журнализма, хотя само это слово не входило в лексикон писателя. Журнализм понимается нами как объективно существующий самодостаточный феномен, многофункциональное социокультурное явление. Понятие журнализма содержит ореол универсальных ценностных смыслов, условий, явленных и потенциальных признаков, эффектов рецепции журналистики, её влияния на общественное сознание, её функций и указывает на то качество или даже новое измерение, которое вносит журналистика в жизнь социума, в развитие культуры и, в частности, в литературный ландшафт. Понятие журнализм вбирает в себя как реальную, так и эталонную составляющую.

Опираясь на опыт Карамзина, издателя, редактора и автора одного из долговечных российских журналов «Вестника Европы», и особенно на опыт Пушкина, журналиста и редактора «Современника», Гоголь наиболее глубоко размышлял о современном журнализме. Он не только отразил картину формирования различных направлений журналистики 1830−1840-х годов, но и осмыслил журнализм как системный феномен, как своеобразный центр современной цивилизации.

Гоголь подходил к этому феномену изнутри, находясь в гуще журнального движения и полемики, и извне, с позиций далёкого наблюдателя, который в силу своих духовных устремлений изменил масштаб взгляда, взирал на кипение страстей с высоты религиозного просветления. Однако писатель никогда не отвергал журнализм как явление, но лишь связывал с ним общие болезни современной цивилизации, цивилизации слова и новости, но не дела и истины, а, с другой стороны, свою утопию нравственно-религиозного просветления человека как участника современной жизни.

Кроме общецивилизационного аспекта Гоголя волновал в журнализме аспект национального бытия, самосознания, национальной культуры. Гоголь связывал журнализм с западной традицией, хотя воспринимал Запад не суммарно, а избирательно, отдавая предпочтение древней европейской культуре перед европейской современностью («Рим»). Придавая массовой журналистике качество главного производителя мнимостей, фикций, пустоты, писатель считал средоточием этих явлений именно Петербург и петербургскую журналистику. В его художественном сознании произошла универсализация конкретного феномена, возведение его свойств в ранг свойств всего петербургского мира. Провинции также коснулось влияние массовой журналистики, найдя благодатную почву в страсти провинциалов к слухам, сплетням и невероятным фантазиям. Гоголь воспринимал провинциальную Русь как" неизведанное пространство, таящее в себе самые разнообразные возможности, поэтому в его поэме «Мёртвые души» художественная версия журнализма, придавая фабуле вероятностное измерение, связана не только с порождением миражей, но и с реальными возможностями русской души (слухи о Чичикове). Общие изменения в русской культуре, полагал Гоголь, это нечто, требующее изучения, познания, некая питательная среда для негативных моментов, сама по себе не являющаяся очевидным злом. Гоголь полагает, что демократизация читательской массы в Москве и Петербурге — лишь поверхностные пласты общего процесса. Русь таит в себе колоссальную «целину», не охваченную культурой.

Понятие журнализма проявлялось в творческом наследии Гоголя и прямыми высказываниями в публицистике и письмах, и как своеобразный сквозной сюжет (архисюжет) в его повестях, драматических произведениях и поэме «Мёртвые души». Все эти воплощения отличаются внутренним единством, ибо основанием их является глубинное духовное развитие писателя, его взгляд на своё предназначение и на мир. Существенная разница заключается в следующем. В публицистике и письмах Гоголь, выражая свою позицию, часто должен был учитывать хитросплетения реальных личных и творческих отношений, принципов, установок, предрассудков, взглядов адресата, редактора, издателя и т. д. Он отражал здесь реальную картину русской журналистики, в которой всё было неоднозначно и противоречиво. Элементы журнализма в художественных произведениях Гоголя подчиняются замыслу художника, художественной природе его произведения. Здесь происходит тщательная переработка всей пестроты личных и писательских мотивов обращения к данному феномену. Полемическое задание становится подводным течением текста и подчас связано с созданием новых редакций, где полемика делается более сглаженной. В художественной версии журнализма обнаруживается множество неожиданных психологических, культурологических, эстетических эффектов, которые не были охвачены взглядом Гоголя-публициста. Сам феномен как бы пронизывается всеми уровнями художественного текста (характеросложение, образная система, сюжетно-композиционная специфика, художественная игра, словесно-семантический уровень, мифопоэтика и т. д.) и претерпевает ряд метаморфоз, подчас чрезвычайно оригинальных и открывающих в художественном мире Гоголя и в его творческой лаборатории новые детали. Журнализм становится не только особой смысловой перспективой, но и особым типом творческого мышления в художественных произведениях Гоголя.

Представления Гоголя о журнализме, отражённые в статьях и письмах, отличались цельностью, последовательностью и приобретали во многих позициях характер предвидения. Эволюционировали они в сторону отстранённой оценки самоуглублённого мыслителя, дистанцировавшегося от текущего хода журнальной литературы и взирающего на него с высоты напряжённых религиозно-этических исканий.

Гоголевская версия журнализма как культурного феномена стала одним из центральных и ключевых проявлений его мировоззренческой и творческой эволюции. Она включается в череду вопросов, которые определяли путь писателя, его меняющиеся представления о своём предназначении: познавать неправедную жизнь России, погружаясь во всю её сиюминутную суету, или взирать со стороны, пытаясь просветить её светом высших религиозно-этических истинзанять определённую позицию в сфере взаимной вражды и относительности, ситуативности решений или попытаться найти себя перед лицом абсолютаучаствовать непосредственно и пристрастно в борьбе журнальных партий или возложить на журналистику миротворческую учительную функцию. Подобная дихотомия прояснилась в сознании Гоголя в 1840-е годы, в период для него переломный и во многом переходный. Во всяком случае, Гоголь в конце 1840-х годов начал говорить о возвращении к России, к современности, но уже после внутреннего обновления.

Журнализм воспринимался Гоголем как совокупность неких свойств современной культуры, которые с одинаковым успехом могут характеризовать лицо периодического издания, личность самих журналистов, вообще современные русские типажи. Это своеобразное культурно-психологическое измерение русской жизни, генетически связанное, по мнению Гоголя, с главным, системным противоречием современной культуры. Таким системообразующим центром полемических высказываний Гоголя о журнальном движении в статьях и письмах стал факт весьма неоднозначного расслоения русской культуры на высокую и массовую, породивший различные журнально-литературные партии.

Процесс демократизации не был ни однозначно негативным, ни однозначно позитивным. Он был проблемным, ибо расширение круга читателей сопровождалось торжеством «торгового» направления литературы. Желая принадлежать к «аристократической» партии, Гоголь тем не менее понимал неизбежность коммерциализации литературы и стремился минимизировать её негативные последствия (монополизм, продажность, легковесность, стремление угождать невзыскательным вкусам и т. д.), выработать эталонную этику журнального дела, ибо, по его мнению, на журналистике лежит колоссальная ответственность за формирование общественных вкусов, мнений и в целом культуры. Он был беспощаден и одновременно аналитичен, создавая образ коммерческой массовой или официозной журналистики и воплощая эффекты её влияния на столичную и провинциальную публику. При этом писатель понимал, что превращение литературы в товар неизбежно и не разделял стенаний журналистов-романтиков, а предлагал, помня о коммерческой стороне дела, не жертвовать этическими и эстетическими принципами.

Нечистоплотность конкретных журналистов — вещь для Гоголя очевидная, однако журнальная литература в целом, с его точки зрения, отражает многоголосие мнений, оценок и устремлений современного человека и даёт писателю такого типа, как он, богатейший материал, обеспечивает обратную связь в необходимой коммуникации писателя с современным читателем. Журналистика погружает писателя в толщу пёстрой жизни, становится своеобразной прививкой от предвзятости и умозрительных схем. Это своего рода особая этика и одновременно эстетика, отмеченная целомудрием творца, пытающегося пропитаться потоком жизни, не обработанным эстетически и безграничным по своей широте, полноте и многообразию.

В художественном мире Гоголя журнализм сохраняет некую рациональную, немистическую суть, но при этом вовлекается в тему обманного мира, попадает в зону демонического, враждебного человеку, христианским истинам как вполне реальный источник лжи, мнимости, словесного «тумана». Журнализм полон мнимого движения, скрывающего неподвижность, он представляет собой поток ошеломляющих новостей, за которыми прячется пустота и отсутствие глубокой идеи, мнимую свободу мнений, провоцирующую вражду и разрушение.

Эксплицитное присутствие феномена журнализма в художественных текстах Гоголя может выражаться в инкорпорировании соответствующих реалий в вымышленный мир произведения, где они могут выполнять роль характеристики персонажа или культурной среды (Поприщин как любитель «Северной пчелы», пассаж о любителях Булгарина, Пушкина и Греча в «Невском проспекте»), роль сюжетно-композиционного элемента (посещение газетной экспедиции в «Носе»). В любом случае эти элементы вводят в текст вымышленную реальность, которая делает мир произведения более объёмным и создаёт эффект множества отражений событийного мира персонажей в «кривых зеркалах» газет и журналов и наоборот. ч.

Обращаясь к теме журнализма, Гоголь показывает сам механизм изменения сознания под воздействием газет, в частности, порождение бреда, невероятных слухов, странных поступков (например, в «Записках сумасшедшего»). Чтение газет, создающих миражные ценности, фикции, заполняющие пустоту, иногда является двигателем характерной для Гоголя миражной интриги.

Журнализм может присутствовать имплицитно, например, как полемический подтекст, как мотивы редактирования готового текста в творческой истории, как оригинальные приёмы, обнаруживающие отражение свойств массовой журналистики в гоголевских типажах или в самом модусе повествования, наконец, как источник творческой переработки, т. е. генезис тех или иных элементов текста.

Полемическое задание, понимаемое широко, может стать универсальным фактором, выстраивающим различные элементы текста, в том числе и элементы журнализма. Так происходит, например, в повести «Портрет». Взгляды Гоголя на трагические парадоксы современной культуры имеют ту же природу, что и его взгляды на журнализм, поэтому эпизод с журналом, создавшим репутацию Чарткову из пустоты и циничного словоизвержения, не только играет ключевую роль в сюжетной логике как второй искуситель героя, но и включается в целостный архисюжет журнализма.

Обращение к нескольким эпизодам творческой истории текстов Гоголя заставляет думать, что он сознательно снимал остроту скрытой журнальной полемики не только потому, что она переставала быть актуальной, но и в силу собственной писательской эволюции, изменения масштабов видения.

Наиболее интересным аспектом темы, требующим специального углублённого исследования и составляющим перспективу данной работы, является связь художественных текстов Гоголя и современной ему журналистики, которая подчас становится для писателя источником материала (сюжетов, образов, поворотов мысли, например, связанных с телесным обликом человека), образцом для исканий в области жанра, предметом многослойной метафоризации фактов, взятых из этой сферы. Характер гоголевской художественной переработки газетно-журнальной смеси с её анекдотами, фельетонами, шутовскими панегириками, невероятными сообщениями и прочими осколками журнализма отнюдь не всегда носит пародийный характер. Гоголь усматривает в этих формах отражение самой сути современной жизни, в которой алогизм пустопорожнего словотворчества соответствует алогизму мнимого существования. Многозначность, символические обертоны, гротеск и абсурд преображают эти элементы в русле конкретного замысла, его глубинного подтекста, нравственно-эстетических исканий писателя. То, что в петербургской журналистике остаётся в пределах анекдота, молвы, развлекательной экзотики, превращается под пером Гоголя в некий знак, который получает статус ключа к самой сути современной действительности, впитывающей и свойства массовой журналистики, падкой на молву, анекдотические случаи, редкости, уродливые исключения.

Оригинальным приёмом, также отражающим скрытую связь художественного творчества и современной журналистики, является использование характеристики периодического издания для создания характера персонажа (Чертокуцкий, Хлестаков, Манилов). Происходит своеобразная персонификация культурного явления, его превращение в персону.

Атмосфера современной коммерческой журналистики становится у Гоголя своеобразным модусом повествования, включаясь в комическую семантику текста и усиливая неопределённость и проблематичность центрального события, подвергая сомнению саму его невероятность, несусветность. Под воздействием слухов, толков и сплетен, химерических представлений, которые становятся одной из сильнейших пружин действия, фабула и герой как бы начинают терять свою определённость и приобретает расплывчатые очертания, качество предположительности, множественности версий и точек зрения, что подчёркивает некое вероятностное сюжетное поле, глубину и объёмность гоголевского замысла. В «Мёртвых душах», например, образ главного героя благодаря этому приёму становится на время семантически прозрачным, выполняет функцию конденсации потенциальных черт национального характера.

Таким образом, мы можем сделать вывод, что журнализм представляет собой в мире Гоголя некое смысловое поле, ядром которого являются реалии современной писателю журналистики, а тесно связанной с центром периферией — многообразные эффекты, производимые журнализмом, в сознании людей, в самой атмосфере жизни, в её глубинном смысле.