Нетрадиционные религии в современной России: системно-аналитический подход

Актуальность темы

исследования. Беспрецедентное для всей многовековой истории России широкое распространение нетрадиционных религий, сопоставимое разве только с опередившей его на два десятилетия религиозно-мистической «волной» в Северной Америке и странах Западной Европы, заслуживает самого пристального и досконального научного исследования. Впервые перед отечественной наукой, изучающей эволюционное развитие религии, ее духовный и общественный потенциал, ее современное конфессиональное разнообразие и социально-историческое значение, возникла столь грандиозная по своему содержанию и общественно-политическим масштабам проблема. Ее постижение с использованием новейших методологических и теоретико-концептуальных подходов стало настоятельной и неотложной задачей отечественной науки.

Актуальность и новизна диссертационного исследования, посвященного изучению нетрадиционных религий в современной России постсоветского периода, определяется несколькими факторами. Во-первых, это всё нараставшие противоречия и углублявшийся кризис российского общества в годы застоя и перестройки, породившие духовное брожение в стране и создавшие питательнуюю почву для распространения и высокой активности нетрадиционных религий. Во-вторых, это слабая разработка теоретико-методологических вопросов изучения религии (прежде всего ее специфических современных новаций) под воздействием идеологической конфронтации с ними советского строя, а так же из-за невостребованности в религиоведческих исследованиях новейших научных подходов и методов познания, предлагаемых общей теорией систем, синергетикой, структурно-функциональным анализом. В-третьих, это острая дискуссионность проблемы нетрадиционных религий, в особенности их воздействия на культурные традиции и уклад жизни нашего общества, что является следствием двух выше названных факторов. Всё это в совокупности придает большую актуальность, научную и общественную значимость исследуемой нами темы.

Ликвидация в ходе перестройки жесткого идеологического прессинга в отношении распространения религиозных воззрений какой бы то ни было направленности и устранение юридических препон для деятельности религиозных организаций превратило страну в арену острых и затяжных конфликтов на почве широкомасштабной пропагандистской и миссионерской активности новых религиозных организаций. Возникла серьезная социальная и политическая проблема, значение которой не ограничивалось соперничеством между старыми и новыми религиозными организациями за влияние на массы верующих. Проблема растущей активности нетрадиционных религий переместилась в центр споров о духовной направленности школьного и вузовского образования в стране, поскольку возникла угроза утраты им своего светского характера. Стали все громче высказываться опасения относительно возможности сохранения в условиях экспансии нетрадиционных религий исконной культурно-исторической идентичности наших сограждан и даже самой российской культуры. Это побудило некоторых аналитиков выступить с предостережениями о нарастающей угрозе раскола российского общества и даже о возможности возникновения религиозных войн. Все это свидетельствует о настоятельной необходимости глубокого изучения нетрадиционных религий и созданных на их основе новых объединений и организаций, специфики их воздействия на личность, взаимоотношений с духовными и общественно-политическими традициями России, оценки перспектив их дальнейшего влияния на отечественной почве. Таково историческое и социокульутурное значение темы данного диссертационного исследования.

Стремительное распространение новых религиозных движений, сект и культов оказывает существенное влияние на развитие религиозной ситуации в стране, на динамику отношений между конфессиями и их взаимоотношения с государством. Это потребовало от Государственной думы и Президента Российской федерации предпринять решительные шаги к совершенствованию законодательного регулирования деятельности религиозных организаций в стране. Не осталась в стороне и Русская Православная Церковь: Архиерейский собор 1994 г. а своем Определении решительно осудил пропагандистскую активность многочисленных представителей «лжехристианства и лжерелигий». В настоящее время на основании нового Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» успешно прошла перерегистрация религиозных организаций, действующих на территории России, однако теоретические споры, реформирование правовых основ и практическая реализация законодательных актов продолжаются, причем в немалой степени по линии деятельности нетрадиционных религиозных объединений. Все это свидетельствует о том, что тема данного диссертационного исследования имеет немаловажное общественно-правовое значение.

Большие разногласия в обществе возникли в связи с активным стремлением ряда новых религиозных объединений в той или иной степени внедриться в систему школьного образования и воспитания, внешкольной работы с детьми. С этой целью членами этих религиозных объединений были подготовлены и изданы немалыми тиражами учебники и пособия для школьников, программы и методические руководства для учителей, воспитателей и родителей. Под эгидой Церкви Объединения Муна был издан школьный учебник и пособие для учителей «Мой мир и Я» (1993) в трех книгах, позднее появилась книга для учеников пятых-седьмых классов «Первая вершина. Путь к поступку» (1996) и пособие «Я в мире людей» (1997). Духовное Собрание Бахай в России выпустило в свет «Путешествие в страну добродетелей. Пособие по воспитанию в детях добродетелей» (1997), религиозное объединение Агни-йога пропагандирует свой учебник «Живая этика», Церковь сайентологии распространяет свои руководства по образованию и воспитанию. Есть и другие подобные примеры. Отношение учителей и научно-педагогической общественности к этой стороне деятельности новых религиозных объединений далеко не однозначно: наряду с требованиями категорически запретить подобные попытки проникновения сектантской идеологии в нашу светскую школу и скрытого прозелитизма под предлогом повышения уровня нравственного воспитания и формирования высокой духовности учащихся, раздаются и голоса в поддержку перечисленных изданий, как якобы имеющих вполне светский характер и не пропагандирующих нетрадиционные вероучения. В ряде мест учебно-воспитательные материалы, подготовленные новыми религиозными объединениями, получили одобрение учителей, директоров школ и отделов народного образования и были использованы в учебном процессе. Так например, учебный курс «Мой мир и я» в 1996 г. был введен в 3600 школах бывшего СССР. Кроме того новые религиозные организации проводили в последние годы многочисленные семинары и конференции для учителей и руководителей народного образования, особую активность в этом направлении обнаружила Церковь Объединения, которая в 1992 г. провела на территории России, в Прибалтике и в Крыму сотни семинаров с участием свыше 60 000 преподавателей ВУЗов и школ, студентов, учащихся и их родителей. Таким образом, распространение новых религиозных движений в России связано с очень важой проблемой образования и воспитания подрастающего поколения, что дополнительно придает актуальность теме данного диссертационного исследования.

Основное внимание в диссертации сосредоточено на всестороннем анализе неоязыческого культа Порфирия Иванова, синкретического эколого-оммуналистского движения «Церковь Последнего Завета» Виссариона-Христа, «современного буддизма» датчанина Оле Нидала, культа сакрального совершенствования фалуньгун, необуддистской организации АУМ Синрикё. Эти новые религиозные движения проявили большую активность и в последние годы привлекли к себе особое внимание, вызвали шумные дискуссии по поводу содержания и характера своей деятельности, причем оценки ее были неоднозначны, порой прямо противоположными. Тем не менее эти влиятельные религиозные объединения до сих пор не стали предметом обстоятельного, глубокого и всестороннего изучения. Автор данного диссертационного исследования стремился восполнить этот пробел, и в этом также заключается актуальность и новизна проделанной им работы.

Особенность данного диссертационного исследования заключается в новом, системно-аналитическом (и, вместе с тем, структурно-функциональном, морфологическом) подходе к изучению нетрадиционных религий, что позволяет проследить особенности строения и внутренней организации новых религиозных феноменов, построить их типологию, установить специфику их воздействия на личностные качества своих приверженцев и определить направления, в которых новые религиозные движения стремятся реформировать или даже полностью трансформировать окружающее их общество.

Следует подчеркнуть, что для уяснения специфики нетрадиционных религий недостаточно теоретических построений и методов исторического и сравнительного религиоведения. Новый объект исследования требует обновления теории и методов, поэтому сама тема данной диссертации предполагает расширение категориального аппарата, совершенствование подходов и методов теоретического исследования нетрадиционных религийэтого нового предмета философско-религиоведческого, культурологического, философско-антропологического и социологического знания, ориентирует в первую очередь на понимание системного характера и раскрытие внутреннего, структурно-морфологического строения религиозных феноменов. В этом состоит актуальность данного диссертационного исследования в теоретико-познавательном плане.

Состояние научной разработанности проблемы. Мировой опыт в изучении нетрадиционных религий впервые был накоплен англоамериканскими и западно-германскими религиоведами, ставшими свидетелями беспрецедентной в истории «религиозно-мистической волны», которые оказались перед ней в полной растеренности и заговорили о «крахе религии», о появлении «религий без церкви», о «нашествии гуру» и даже о том, что многовековые религиозные устои общественного строя Запада пошатнулись и по-видимому должны уступить место архаическим суевериям, вновь вышедшим на авансцену истории (Арнольд Гелен). В классических работах Э. Бенца, Я. Нидлемена, Т. Роббинса и Д. Энтони, Р.С.Эллвуда1 впервые прослежено удивительное разнообразие современных нетрадиционных религий, получившее название «религиозного калейдоскопа». Работу в этом направлении.

2 3 продолжила А.Баркер. Впервые Э. Тоффлер охарактеризовал этот исторический феномен как «рынок спиритуалистических товаров», способный удовлетворить не только потребности в разных религиозных идеях, но и в новых религиозных объединениях, включая полувоеннные формирования (к.

1 Benz Е, Neue Religionen. Stuttgart, 1971. Needlemen J, The New Religions. N.Y., 1970. Understanding the New Religions. J. Needleman & G. Barker (eds.). N.Y., 1978. In Gods We Trust. New Patterns of Religious Pluralism in America. T. Robbins & D. Antony (eds). L., 1981. Ellwood R.S. Religions and Spiritual Groups in Modern America. New Jersey. 1973.

2 Баркер А. Новые религиозные движения. СПб. 1997.

3 Toffler A. The Third Wave. N.Y., 1980. P. 310. сожалению, предвидения известного футуролога оправдались с лихвой).Ч.Глок показал ограниченность «старой теории» Вебера-Трёльча о превращении секты в церковь, в которую не вписывается наблюдаемое ныне разнообразие религиозных институтов и движений. Г. Кокс4 на конкретном религиоведческом материале проследил те тенденции, которые ранее вдохновляли литературное творчество Г. Гессе5 — необычный интерес к восточной религиозной мистике в молодежной нонконформистской среде. Подлинным трубадуром религиозно-мистических настроений в молодежной контркультуре стал Теодор Роззак. В своих книгах6 он утверждал, что крупнейшие преобразования ближайшего будущего в области культуры, науки и даже производства станут возможны благодаря начавшемуся распространению в русле молодежной контркультуры новой, мистической религиозности, магии и оккультизма, позволяющих осуществить «спиритуальную трансформацию» всех сторон социальной жизнедеятельности современного человечества.

Вслед за ним Т. Лири и Р. Олперт и на свой лад Кин Кизи стали лидерами психоделии, перейдя от социальных утопий «молодежного общества» к их экспериментальной проверке. Так родились альтернативные молодежные движения, «религиозный протест».

В связи с растущим влиянием нетрадиционных религий в молодежной среде, эта проблема постоянно интересовала западных религиоведов и п социологов. Множество работ было посвящено исключительно этой проблеме, которой вскоре заинтересовались и марксистские исследователи.

Оценки роли и значения нетрадиционных религий у религиоведов западных стран часто были весьма различными: одни, как Э. Тоффлер или о.

Д.Белл, видели неизбежность их появления, но относились к ним сдержанно и.

4 Сох Н. Turning East. N.Y., 1977. Сох H. Many mansions. L., 1988. (Кокс X. «Обителей много». Встреча христианства с другими верованиями. — Пер. Е. Г. Балагушкина //Философия человека: традиции и современность. Вып. 3. Рефер. сб. М., 1992). Кокс первым из современных теологов стал отстаивать толерантное отношение к НРД и обосновывать религиозной плюрализм словами Христа о том, что «в Доме Его Отца обителей много», т, е. есть место для приверженцев разных религий.

5 Hesse H. Die Morgenlandfahrt. Berlin, 1967. Hesse H. Der Steppenwolf. Frankfurt a.M., 1972.

6 Roszak T. The Making of a Counter Culture. N.Y. 1976. Roszak T. Where the Wateland Ends. N.Y.1976.

7 Adler G. Die Jesus-Bewegung. Aufbruch der enttauschten Jugend.

Dusseldorf, 1972. Clarke J. u.a. Jugendkultur als Widerstand. Frankfurt. 1979. Enroth R. Youth. Brainwashing and the extremist cults. Grand Rapids, 1977. Johnson R.L. Counter Culture and the Vision of God. Minneapolis, 1971. Leech K. Youthquake. Spirituality and the Growth of a Counter Culture. L., 1976. Religion in Untergrund. Zurich. 1975. Muller-Kuppers M. u. Sprecht F. /hrsg. Die Jugendreligionen.Gottingen. 1979.

8 Bell D, The Cultural Contradictions of Capitalism. N.Y. 1976. даже настороженнодругие, как Т. Роззак, Т. Лири9 и многие другие встретили их восторженно. П. Бергер и Т. Лукман расценивали нетрадиционные религии как закономерный результат процесса секуляризации и видели в них свидетельство демократизации буржуазного строя и его духовного оздоровления посредством пробуждения спиритуальных чувств и потребностей и отказа от материалистического мировоззрения. Третьи, в основном сотрудники конфессиональных центров по противодействию «деструктивным культам», повели широкое пропагандистское наступление против новых религиозных объединений. В ФРГ эту работу возглавляли сначала Ф.-В. Хаак, 10 и затем Т. Гандоу, в Дании — И.Огорд. К этому направлению принадлежат также книги американцев Дж. Макдауэлла и Д. Стюарта, У. Мартина, С.Роуза.11 Эти авторы скопом бичуют все HP и прочие иноверческие конфессии (мормонов, свидетелей Иеговы и др.) как проявление пагубной ереси и «сатанинской прелести последних лет», т. е. в качестве злокозненных соблазнов преддверия конца света.

В последние годы внимание западных религиоведов привлекло аморфное и разношерстное движение New Age, которое у нас многие ошибочно отождествляют с организованными и институализированными нетрадиционными религиозными объединениями. Немецкий ученый Х. Бохингер в своем капитальном труде12 на основании малоизвестных исторических источников сделал вывод, идущий в разрез с широко распространенным мнением: «New Age» является типичным продуктом религиозной истории западного мира.

Религиоведов западных стран привлек внимание растущий среди молодежи культ сатанизма, 13 увлечение мистикой и оккультизмом, 14 особенно в сфере эстрадно-музыкального искусства и моды («готика», «черный стиль»). Многие теологи с энтузиазмом говорят, что сегодня эффективными источниками мистических настроений стала реклама, торговля, предпринимательство, подверженные в значительной степени риску, а также сфера отдыха и развлечений и, конечно же, средства массовой информации. Секулярный мир стал плодородной почвой для распространения новой.

9 Leary Т. The Politics of Ecstasy. N.Y. 1968.

10 HaackF.-W. Jugend-Religionen. Munchen, 1979.

11 Макдауэлл Дж. и Стюарт Д. Обманщики. М., 1993. Мартин У. Мир культов. СПб., 1992. Роуз С. Православие и религии будущего.

12 Bochinger, Ch. «New Age» und moderne Religion. Religionswissenschaftliche Analysen. Gutersloh. 1995.

13 Wenisch, B. Satanismus. Stuttgart. 1989. Larson, В., Steigelmann, I. Geht unsere Jugend zum Teufel? Stuttgart. 1990. Barth, H.M. u.a. Der emanzipierte Teufel. Munchen. 1974. Praz, M. Liebe, Tod und Teufel. Die schwarze Romantik. Munchen. 1988.

14 Helsper, W. Okkultismus — die neue Jugendreligion? Die Symbolik des Todes und Bosen in der Jugendkultur. Opladen. 1992. религиозности, проникнутой духом мистики, оккультизма и мифологии. Теологи ввели понятие «вновь околдованного мира» [" Wiederverzauberung der Welt" ], имея в виду «типичные для современной эпохи явления, такие, например, как возрождение субъективности, телесности, ощущения связи с природой, так и религиозно-мистического опыта».15 Исследование новой религиозности по-прежнему актуально для религиоведов и теологов западного мира.

В отечественном религиоведении проблеме нетрадиционных религий уделялось много внимания на протяжении последних десятилетий, при этом исследователи опирались на общие философские и методологические подходы к изучению религии, получившие разработку в трудах В. И. Гараджи, М. П. Мчедлова, Д. М. Угриновича, И. Н. Яблокова, Ю. А. Кимелева.16.

Обычно принято считать, что в отечественной науке интерес к нетрадиционным религиям появился спустя десятилетие после первых серьезных исследований этого феномена в США и ФРГ, начатых в 1970 г. вслед за широким распространением в западном мире на рубеже 60−70 годов новых сект и культов. В действительности отечественные историки и востоковеды обратили свое внимание на появление нетрадиционных религиозных объединений несколькими годами раньше, занявшись исследованием массового.

I п распространения новых сект в послевоенной Японии. Как ни далеки реалии современной России от условий, сложившихся в послевоенной Японии, сейчас мы отчетливо можем усмотреть некоторое сходство в причинах появления большого количества новых японских сект и распространением у нас в постсоветской период языческих и неоязыческих объединений. Это отказ от запрещения новых религиозно-сектантских объединений (в Японии после 1945 г., в России после 1988 г.) и обращение определенных слоев населения к языческой мифологии, магии и мистицизму в условиях идеологического кризиса и тяжелого материального и социального положения.

Значительно больший круг отечественных ученых занялся проблемами нетрадиционных религий десять-пятнадцать лет спустя. Это было вызвано двумя основными причинами. Во-первых, распространнием на исходе 70-х годов религиозно-мистических и сектантских настроений в среде молодежного движения протеста западных стран, на которое до этого обстоятельства возлагались большие надежды в плане политической борьбы с «властью.

15 Neue Religiositat, neues Bewusstsein, neuer Lebensstil. Hrsg. P.M. Zulehner. Munchen. 1984. -S. 29. См. также: Megatrend Religion? Neue Religiositaten in Europa. Hrsg. Polak, R. Ostfildern. 2002.

16 Гараджа В. И. Религиоведение. М., 1994. Кимелев IO.A. Философия религии. М., 1998. Мчедлов МЛ. Религия и современность. М, 1982. Угринович Д. М.

Введение

в религиоведение. М., 1985. Яблоков H.H. Основы теоретического религиоведения. М., 1994.

7 Арутюнов С. А., Светлов Г. Е. Старые и новые боги Японии. М., 1968. и капитала". Об этом писали Е. Г. Балагушкин, П. С. Гуревич, А. Ю. Мельвиль, К. Мяло, Л. Тимошин (Л.Н.Митрохин).18 Во-вторых, интерес к нетрадиционным религиям был вызван прямо противоположным обстоятельством: их расширяющееся влияние расценивалось коммунистическими идеологами (в созвучии с голосами многих западных социологов и культурологов) как свидетельство углубления кризисных явлений в самой капиталистической системе Запада. Об этом писали И. Я. Кантеров, Б. З. Никифорова, Д. Е. Фурман.19.

Наряду с проблемой «молодежных религий» ученых волновал вопрос возрождения мистицизма. Об этом писали А. Ю. Григоренко, П. С. Гуревич, Ю. В. Курносов, В. Ф. Миловидов, Е. И. Парнов, В. С. Поликарпов.

Отечественные ученые анализировали широкое разнообразие новых религиозных сект и культов, получивщих распространение в различных зарубежных странах: И. Р. Григулевич, Л. Н. Митрохин, В.М.Розин21, иногда специально останавливаясь на США, откуда религиозно-мистическая волна конца XX века распространилась по всему миру — Л. Н. Митрохин, Б. З. Фаликов. Другим истоком нетрадиционных для Запада религий явилась Индия. Поэтому внимание отечественных исследователей обращалось также к этому региону и к его проповедникам, устремившимся на Запад. Этим темам посвящены работы.

A.А.Ткачевой, П. С. Гуревича, Б. Клюева, Б. З. Фаликова.23.

18 Балагушкин Е. Г. Нетрадиционные религии и их влияние на молодежь Запада. М, 1980. Гуревич П. С. Спасет ли мессия? М., 1981. Гуревич П. С. Современные внеконфессиональные организации на Западе. М, 1983. Мельвшь А. Ю. Религиозно-мистическое направление в молодежном движении США //США — экономика, политика, идеология. 1976, № 11. Мяло К. Иисус Христос — суперзвезда //Иностранная литература, 1973, № 8. Тимошин JI. США: новые «культы» и молодежь //Наука и религия, 1982, № 7.

19 Каптеров И. Я. Клерикализм — идеология духовного насилия.М., 1986. Никифорова Б. З. Кризис религии в современном капиталистическом мире.М., 1986. Фурман Д. Е. Религия и социальные конфликты в США. М, 1981.

20 Григоренко А. Ю. Сон разума рождает чудовищ. Критические очерки о мистике и иррационализме. М., 1986. Гуревич Я С. Возрожден ли мистицизм? М., 1984. Курносое Ю. В. Тайные доктрины вчера и сегодня. М. 1996. Миловидов В. Ф. Новые религиозно-мистические культы Запада и попытки их внедрения в СССР \Актуальные вопросы научно-атеистического воспитания молодежи. М., 1983. Парное И. Е. Трон Люцифера. Критические очерки магии и оккультизма. М., 1985. Поликарпов B.C. Наука и мистицизм в XX веке. М., 1990. Оккультизм и магия в современном мире. (Беседа И. Т. Касавина с.

B.С.Степиным)\Магическт кристалл. М., 1992.

21 Григулевич P.JI. «Пророки» повой истины. 1983. Митрохин JI.H. Религии «Нового века». 1985. Розин В. М. Путешествие в страну эзотерической реальности. Избранные эзотерические учения. М. 1998.

2 Митрохин JI.H. Религиозные «культы» в США. 1984. Фаликое Б. З. Трансформация индуизма в США //Взаимодействие культур Востока и Запада. 1987.

23 Ткачева A.A. «Новые религии» Индии. М., 1991. Гуревич П. С. Нетрадиционные религии па Западе и восточные религиозные культы. 1985. Клюев Б. Раджниш и его поп-мистика //Новый мир. 1986. Фаликое Б. З. Неоиндуизм и западная культура. М., 1994.

В последние годы предметом интенсивного научного исследования стала бурная активизация неоязычества (только в 1997;97 гг. было издано более 30 книг о славянскиз язычниках и более ста о язычестве в целом). Оно привлекло к себе внимание как своими идеологическими и политическими амбициями, так и попытками реконструировать, а чаще — заново воссоздать языческий пантеон различных этнических верований.24.

За последние годы опубликовано много научных работ и подготовлено до десятка кандидатских диссертаций, посвященных исследованию отдельных направлений новых религиозных движеий и главных их представителей.25 л/.

Появились серьезные монографии: Т. Н. Кузнецовой, Е. С. Сафроновой, целый ряд глубоких коллективных работ и отдельных обобщающих исследований.27.

Причем основной массив научных исследований посвящен двум взаимосвязанным вопросам: реализация принципа свободы совести в современных российских условиях и развитию государственно-церковных отношений. В работах Л. И. Григорьевой прослежена эволюция этих отношений.

28 в последние десятилетия. Особый интерес вызывают исследования, в которых на огромном фактическом материале почти всех регионов России рассматриваются особенности религиозной жизни в стране, анализируются основные черты ее развития — и всё это под углом зрения взаимодействия нетрадиционных религий (и возрождающегося автохтонного язычества) с традиционными конфессиями.29.

Вместе с тем необходимо отметить, что изучение нетрадиционных религий находится еще в начальной стадии развития и пока еще не появилась.

24 Асеев О. В. Язычество в современной России: социальный и этиополитичсский аспекты. М. 2000. Кобец В. В. Российское и украинское неоязычество как социально-религиозный феномен. М. 2003. Шнирельман В. Неоязычество на просторах Евразии. СПб. 2000.

Бакланова Г. Ю. Православная церковь Божией матери «Державная». М., 1999. Кукушкина Г. А. Церковь саентологии: основы вероучения, культовая и виекультовая практика. М., 2003. Якуба О. В. Новоапостольская церковь как социалыю-религиозиый феномен. М., 2005.

26 Кузнецова Т. Н. Мунизм: вероучение, религиозная практика и образ жизни последователей Сан Мёи Муна. М. 1999. Сафронова Е. С. «Западная колесница»: буддийский организации, движения и группы па Западе. М., 1996. Трофимчук H.A. Нетрадиционные культы в России: особенности вероучений, социальная база и проблемы взаимоотношения с государством \Религия, церковь в России и за рубежом. Инф. бюл. № 5. 1995.

27 На пути к свободе совести. М. 1989. Религия и демократия: на пути к свободе совести. М. 1993. Религия и права человека, М., 1996. ло.

Григорьева Л. И. Свобода совести и актуальные проблемы государственно-правового регулирования деятельности новейших нетрадиционных религиозных объединений. Красноярск. 1999; Григорьева Л. И. Религии «нового века» и современное государство. Социально-философский очерк. Красноярск. 2002.

29 Религия и общество. Очерки религиозной жизни современной России. Ред. С. Б. Филатов. М. 2002. Старые церкви, новые верующие. Религия в массовом сознании постсоветской России. Ред. К. Каариайнена и Д. Фурмана. М., 2000. общая теория их структурно-аналитического анализа, позволяющая внести должную определенность в понимание их классификации, типологии, роли и места в обществе. Ощущается острая нехватка теоретико-аналитических исследований хотя бы наиболее известных и влиятельных новых религиозных движений. По этой причине вопрос об отношении к нетрадиционным религиям в целом и к отдельным их представителям по-прежнему остается предметом острых дискуссий среди ученых, религиозных деятелей, юристов и даже психиатров.30 Приходится учитывать и то, что средства массовой информации придают этим дискуссиям широчайшую огласку и тем только вносят дополнительную напряженность в религиозную ситуацию в стране.

Цель диссертационного исследования состоит в том, чтобы рассмотреть и понять на основе системно-аналитического подхода в религиоведении историческую, социокультурную специфику и типологические особенности современных нетрадиционных религий, получивших широкое распространение в России постсоветского периода и представляющих собой особую разновидность религиозных новаций, оказывающих заметное влияние на развитие и перспективу религиозной ситуации в стране.

Данная цель диссертационного исследования обусловила постановку и решение следующих задач:

— дать общую характеристику религии как социально-культурного явления;

— критически проанализировать сущность редукционизма в понимании религии и рассмотреть основные его разновидности;

— показать системный характер религиозных феноменов, которые в своем возникновении, динамических изменениях и воздействиях на личность ию общество определяются рядом синергетических параметров;

— рассмотреть морфологию и морфогенез нетрадиционных религий;

— показать общие особенности новых религиозных движений;

— разработать детальную классификацию современных нетрадиционных религий;

— дать типологию нетрадиционных религий, учитывающую специфику их отношения к обществу и установок на его преобразование;

— установить причины распространения современных нетрадиционных религий, прежде всего причины их появления в России;

— проанализировать тенденции и фазы развития религиозной ситуации в России постсоветского периода;

— рассмотреть неоязыческий культ и антисоциальную утопию Порфирия.

30 См.: «Нетрадиционные религии» в посткоммунистической России (материалы «круглого стола»). Вопросы философии. № 12, 1996. Межконфессиоиальный мир и консолидация общества: Материалы международной конференции. М., 1997.

Иванова;

— рассмотреть Церковь Последнего Завета как типичный пример синкретического неохристианства;

— рассмотреть современный культ сакрального совершенствования фалуньгун;

— рассмотреть новейший пример необуддизма западного мира — так называемый «современный буддизм» Оле Нидала;

— рассмотреть типичное эсхатологическое движение экстремистского характера — неоориенталистскую культистско-сектантскую организацию АУМ Синрикё.

Методологическая основа диссертационного исследования. Изучение нетрадиционных религий, представленных разнообразными сектами, культами и новыми религиозными движениями, условий их появления и распространения в современной России, а также их влияние на развитие религиозной ситуации в стране в настоящее время и в перспективе на будущее — все это потребовало внимания к методологическому комплексу диссертационного исследования. Опираясь на методологию и методы исторического и сравнительного религиоведения, нам пришлось для выяснения условий и факторов появления религиозных новаций в стране обратиться к социологическому и культурологическому анализу.

В ходе исследования выяснилось, что специфика нетрадиционных религий может быть понята только при системном подходе, т. е. при рассмотрении их в качестве системно организованных феноменов духовно-практической деятельности сакральной ориентации. При этом эвристическое значение имеет использование положений синергетики, особенно при рассмотрении параметров, определяющих возникновение и эволюционные преобразования феноменов нетрадиционных религий. Их типология, определяющие черты и особенности могут быть изучены только на основе предложенного нами морфологического анализа. Его разработке и использованию в диссертации уделено особое внимание. Перечисленные компоненты методологического комплекса исследования использовались нами не обособлено друг от друга, а в общем контексте философии религии.

Основные научные результаты, полученные лично соискателем, и научная новизна исследования состоят в следующем:

— при рассмотрении религии как социокультурного явления показаны её культурно-исторические измерения, сакральная специфика, иерархия сакральных статусов в религиозной системе, многообразие религиозных институтов;

— систематизировано и проанализировано многообразие разновидностей редукционизма в понимании религии как феномена духовно-практической деятельности;

— показано системное строение религии как феномена духовно-практической деятельности и сакральной ориентации, прослежена архитектоника религиозных систем, рассмотрены синергетические параметры возникновения религии, её эволюционных преобразований и воздействия на социокультурную среду;

— разработана генеральная схема общеисторического генезиса религий в виде типологии религиозных смысловых систем (метаморф), обоснован морфологический подход к изучению религий, разработана морфогенетическая модель нетрадиционных религий, показаны организационные структуры религиозной деятельности;

— показаны общие содержательные и структурно-функциональные особенности современных нетрадиционных религий;

— разработана подробная классификация нетрадиционных религий современной России;

— разработана двумераня социокультурная типология нетрадиционных религий, учитывающая их роль в обществе и отношение к существующей социальной действительности;

— показаны общеисторические и частные, социокультурные причины распространения нетрадиционных религий в разных регионах мира и в России постсоветского периода;

— проанализированы тенденции и фазы развития религиозной ситуации в России постсоветского периода.

— всесторонне проанализирован неоязыческий культ и антисоциальная утопия Порфирия Иванова, рассмотрены пропаганировавшиеся им альтернативные модели человека и общества, раскрыты типологические особенности движения ивановцев;

— дана морфологическая характеристика синкретического эколого-коммуналистского движения «Церковь Последнего Завета» Виссариона-Христа, рассмотрено сектантское учение о человеке и его сотериологической активности, концепция «духовного восхождения», типологические особенности движения виссарионовцев;

— дана всесторонняя характеристика и оценка культа сакрального совершенствования фалуньгун: история появления культа в Китае, типологические особенности учения и практики, особенности жизненного поведения адептов, мотивация распространения в России;

— рассмотрены концептуальные установки, показан модернизм и практицизм так называемого «современного буддизма» Оле Нидала, сформировавшегося в русле распространения традиционных школ тибетского буддизма в западном мире (включая и современную Россию);

— показана специфика неоориенталистской культистскосектантской организации АУМ Синрикё, её бурная, но кратковременная активность в России, стремление её главы — Асахары превратить АУМ в эсхатологическое движение экстремистского типа.

Теоретическая и практическая значимость диссертации заключается в том, что она представляет собой новый теоретико-методологический подход к изучению нетрадиционных религий и демонстрирует его применение в отношении ряда наиболее влиятельных новых религиозных объединений, активизировавшихся в последнее время в России, но не ставших еще предметом обстоятельного исследования. Диссертационная работа может быть использована в качестве методического руководства для изучения, классификации, типологизации и религиоведческой характеристики других нетрадиционных религий, как уже существующих, так и тех, которые могут появиться у нас в будущем.

Практическая значимость исследования состоит также в том, что его результаты и выводы могут быть полезны для развития диалога между традиционными и новыми конфессиями, для совершенствования правового регулирования взаимоотношений между новыми религиозными объединениями, обществом и государством. Результаты исследования, его выводы и рекомендации могут быть использованы при разработке экспертных заключений о деятельности нетрадиционных религиозных организаций в стране, учитываться при разработке федеральных и региональных законопроектов, затрагивающих вопросы свободы совести и деятельности новых религиозных объединений, при расследовании экстремистских выступлений антиобщественно настроенных религиозных групп. Тем самым диссертационное исследование может внести позитивный вклад в облегчение сложившейся в России напряженной религиозной ситуации.

Материалы и выводы диссертации могут быть использованы при подготовке учебных курсов и учебно-методической литературы по данной теме в рамках философии религии, культурологии, религиоведения и социологии религии.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации отражены в научных публикациях автора, в его выступлениях на «круглых столах» (в редакции журналов «Вопросы философии» и «Российская провинция», в Московском доме журналистов), на межвузовском семинаре «Челвек м современный мир» при Институте микроэлектроники. Материалы и выводы, полученные автором в результате исследования легли в основу разработанного им спецкурса о деятельности новых религиозных движений для студентов Российского академического гуманитарного института.

Структура диссертационного исследования включает в себя введение, два раздела (состоящих, соответственно, из шести и пяти глав), заключение, список использованной научной и конфессионально-критической литературы по данной теме.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

На основании рассмотрения теоретических проблем исследования нетрадиционных религий и изучения пяти наиболее интересных, почти не исследованных их представительниц, получивших распространение в современной России, в диссертации сделан ряд принципиальных выводов и обобщений.

Обоснована актуальность проведенного исследования, вызванная недостаточной разработанностью теоретического осмысления феномена нетрадиционной религиозности, свойственного описательному религиоведению, которое в основном ограничивается эмпирическим уровнем изучения своего объекта и первичными обобщениями фактического материала. С другой стороны, актуальность исследования обусловлена растущей активностью нетрадиционных религий в современной России, получивших распространения на всей её территории и концентрирующихся в крупных городах, благодаря чему' на сегодняшний день нетрадиционная религиозность стала заметной, влиятельной и динамично развивающейся составляющей религиозной и общественно-культурной жизни страны. В России утвердился религиозный плюрализм, легализованный и вписавшийся в общественные нормы жизни на основе Конституции РФ и Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», введенного в силу в 1997 г. Актуальность исследования нетрадиционных религий в России продиктована также потребностью государственно-правовых инстанций в правильном понимании и оценки их деятельности для выстраивания оптимальных взаимоотношений между государством и новыми религиозными объединениями.

Специфика нетрадиционных религий потребовала обратить особое внимание на разработку теоретико-методологических проблем исследования религии. С этой целью разработана критика редукционизма в понимании религии, построена классификация его основных направлений и многочисленных разновидностей. Показано, что редукционизм в трактовке религии состоит в подмене ее специфического социокультурного содержания, строения и функционирования теми или иными ее компонентами: морфологическими, семантическими (особенно часто идеологическим, психологическим, когнитивным, физикалистским) и др. При этом игнорируется целостность религии как культурно-исторического явления, отдельные составляющие, или стороны религиозного сознания, трактуются в качестве единственно значимой природы религии. Редукционистский подход к религии преодолевается при рассмотрении ее в качестве социокультурного явления, обладающего системным строением и включающего в себя структуры разного содержания: психологического и идеологического, социального и философского, символического и лингвистического. Специфика религиозной веры состоит в особом духовно-практическом способе освоения действительности, основанном на использовании сознания, отдающего приоритет сакральным целям, ценностям и средствам человеческой жизнедеятельности. Редукционистский подход к религии вполне заслуживает серьезного критического отношения и со стороны исследователей нетрадиционных религий. В первую очередь потому, что редукционизм, игнорирующий исторически обусловленную социокультурную природу религии, в принципе не способен уловить существо различия традиционных религий и новых религиозных движений, обратить внимание на особенности строения и функционирования последних.

Важнейшая теоретико-методологическая установка диссертационного исследования заключается в использовании системного подхода при рассмотрении религий (в том числе и нетрадиционных), что предполагает целостное рассмотрение этих деятельных феноменов освоения человеком действительности, понимание религии как самоорганизованной системы, относительно независимой от систем более высокого порядка (культуры, общества и цивилизации в целом), но тем не менее порождаемой ими и выполняющей важную социально-историческую функцию регулирования человеческой жизнедеятельности. Целостное системное исследование религии должно явиться результатом рассмотрения ее в трех основных аспектахфункциональном, структурном и эволюционном. Предложенная трактовка религиозных феноменов является синергетической по своему характеру, поскольку настаивает не только на учете взаимозависимости и согласованности изменений религиозных феноменов в названных трех аспектах, но и рассматривает их как системные, внутренне организованные объекты. Религии таким образом трактуются в качестве самоорганизованных систем духовно-практической деятельности, которые порождаются потребностями регулирования жизнедеятельности личности и общества, оказывают на них, в свою очередь, специфическое влияние и сами претерпевают эволюционные изменения в зависимости от динамики социокультурной среды.

В диссертации показано, что разные по глубине изменения религиозной системы обнаруживают особые уровни её строения. На самом внешнем уровне происходят перемены в политических позициях верующих, религиозных лидеров и целых организаций. Следующий, более глубокий уровень изменения религиозных феноменов — это уже уровень изменения их содержания, обновления религии в разных направлениях — от модернизма до фундаментализма. Это либо изменения в духе приспособления религии к современным условиям ее существования и учета предъявляемых к ней требований (модернизм), либо же изменения в духе консерватизма и апелляции к «изначальным» религиозным ценностям данного конфессионального направления (фундаменталистские настроения в христианстве и исламе). С точки зрения глубины изменений это скорее лишь «косметический ремонт» существующей религии в целях сохранения конфессиональной традиции, укрепления ее общественных позиций, усиления роли и влияния, а не существенная перестройка ее содержания и внутренней организации. Подлинной глубины достигает реформационная перестройка религии — ее качественное и многоплановое изменение, затрагивающее вероучительскую догматику, обрядность, организационную структуру. Такая морфологическая перестройка затронула католическую церквь, в результате чего возникло новое направление в христианстве — протестантизм. Еще более глубокое изменение религии — это её трансформация, обнажающая древние пласты её исторического генезиса. Происходит возвращение религиозности к её архаическим формам — к наивной мифологии, магии и оккультизму. Развитые институальные структуры — церкви, деноминации, уступают место возродившимся мистическим культам, жреческой и оккультной обрядности.

Дается оценка отмеченным структурным изменениям религии: даже самые глубокие и радикальные из них отнюдь не ведут к исчезновению религии, а чаще имеют прямо противоположный результат — оживление религиозных чувств и настроений, многократное усиление активности адептов возрожденной веры. Это закономерный результат трансформации религии, поскольку она позволяет освободиться от ставших препятствием для непосредственного религиозного чувства слишком рационализированных и социализированных церковно-догматических форм сознания и организации, таящих в себе опасность обмирщвления религиозной жизни, утраты ею пафоса сакральных переживаний. Нетрадиционные религии как раз и возникают в результате таких глубоких изменений религиозных систем.

В исследовании показано разноплановое системное строение религии, выявлены её две подсистемы: внешняя — религиозный комплекс, и внутренняяархитектоника религии. Религиозный комплекс имеет два заметно различающихся между собой уровня строения: эмпирических реалий и догматических установлений определенного вероучения. Первый уровень образуют бытующие в определенных культурно-исторических условиях верования, обладающие гетерогенным строением благодаря свойственному им полиморфизму и синкретизму. Второй уровень религиозного комплекса образуют отдельные религиозные традиции, направления и конфессии, представляющие собой в значительной мере рафинированные по содержанию и строго очерченные в догматическом и каноническом плане гомогенные системы.

Строение гетерогенной системы развертывается «по горизонтали» в виде набора ее составляющих, заимствованных из различных религиозных традиций — феноменов одного эмпирического уровня. Гетерогенное строение, или «агрегатное состояние» религии — характерная черта всех народных верований. Строение гомогенной системы развертывается «по вертикали», здесь обнаруживаются, в свою очередь, два уровня. «Верхний» уровень, непосредственно примыкающий к эмпирической реальности религии, феноменологический. Для него показателен семантический изоморфизм и такие смысловые религиозные системы, как анимизм, оккультизм, шаманизм, политеизм, гностицизм, теизм. Более глубокий уровень изоморфного строения религий — морфологический, фундаментальный по своему значению для определения типологических особенностей религии. Для этого уровня системного строения религии показателен структурно-функциональный изоморфизм и разнообразные целостные функционально-морфологические системы: полные (традиционные конфессии) и неполные (так называемые «бесхрамовые религии» — новые религиозные движения, отказавшиеся от института церкви), интегральные и дифференциальные («утилитарные религии» типа сакрального врачевания и мистифицированной психотерапии и другие).

В работе показано, что синергетика может внести большой вклад в изучение факторов, определяющих возникновение и изменения религии, ее специфику и особенности воздействия на личность, культуру и общество в целом, поскольку в этом новом междисциплинарном научном направлении сформулированы обладающие большим эвристическим значением представления о параметрах, управляющих возникновением, динамикой и функционированием самоорганизующихся систем. Именно к системам такого типа принадлежат религии, в первую очередь — динамично развивающиеся новые религиозные движения.

Автор развивает представление о ряде параметров религиозной системы, которые обуславливают и объясняют ключевые моменты ее существования: возникновение (параметр перехода), наличие определенного смыслового содержания (параметр порядка), взаимодействие со средой (параметры внешнего воздействия и ответной реакции), внутренне детерминированную эволюцию (прогностический параметр), объективное результативное влияние на личность и общество (ролевой параметр).

Диссертант развивает теорию метаморф (смысловых метафизических моделей) сакральной веры и использует понятие «метаморфоза» для обозначения их смены в процессе генезиса религиозного сознания. Изложенная концепция метаморф сакральной веры может плодотворно использоваться для уточнения специфики нетрадиционных религий, поскольку позволяет увидеть то, что является общим для традиционных и нетрадиционных религий, и то, что разделяет их между собой. Тем самым устраняется ошибочная абсолютизация при противопоставлении их друг другу. Становится ясным, что религиозные новации отличаются от господствующей, официально признанной в обществе традиции не своими основополагающими смыслами (поскольку оба религиозных феномена принадлежат к общей смысловой системе, к одной и той же метаморфе), а своим отношением к существующей социокультурной действительности.

Диссертационное исследование основано на новом, морфологическом подходе к религии, который обращен прежде всего к внутренней стороне религиозного феномена, к его структурно-функциональным особенностям. Это позволяет построить единую теорию сакральной веры вместо разобщенного рассмотрения во многом сходных между собой явлений фетишизма, оккультизма, спиритизма и различных форм теизма. Морфологическая теория позволяет раскрыть внутреннее, фундаментальное единство этих явлений и тем самым не только разрешить давнюю теологическую и религиоведческую проблему, но вместе с тем избежать принципиальных противопоставлений друг другу верований разного социокультурного типа и устранить непреодолимую преграду для развития взаимопонимания и конструктивного диалога между представителями разных конфессиональных (в самом широком смысле этого слова) убеждений и связанных с ними мировоззренческих и этических установок.

Морфологический подход в исследовании религии неизбежно опирается на конкретный и обобщающий материал, накопленный в работах по историческому и сравнительному религиоведению, социологии и культурологии, на идеи и методологические представления, выработанные в философии и особенно в таких междисциплинарных научных направлениях как общая теория систем и синергетика. Вместе с тем морфологическая теория религии должна стать существенным дополнением и, более того, основой единой концептуальной системы понимания этого феномена. Сегодня стало очевидным, что использование лишь дискурсивно-феноменологического подхода при попытках определить специфику новых религиозных движений заводит в тупик.

В работе построена морфогенетическая модель нетрадиционных религий, дана характеристика основным организационным структурам религиозной деятельности.

Поскольку широко применяемые термины «нетрадиционные религии», «новые религиозные движения», «движения Нового Века (Нью-Эйдж)» весьма расплывчаты и противоречивы по своему содержанию, вовсе не выражают сущностных особенностей соответствующих религиозных новаций, их социокультурное назначение и религиозная целенаправленность, постольку эти термины могут служить лишь в качестве рабочих обозначений, служебных указателей, что впрочем вполне вполне устраивает описательное религиоведение. В рамках более глубокого, системно-аналитического подхода к изучению религий предложена новая терминология, в которой зафиксированы основные позиции, свойственные рассматриваемой религии (религиозному объединению). Любая религия (за исключением глубокой архаики) характеризуется тремя основными типами своих социокультурных позиций: целеустремленностью, отношением к существующему общественному строю и отношением к господствующей религиозной традиции. Нетрадиционные религии, если мы не хотим ограничиться указанием на их внешние, весьма относительные по своему значению, признаки, следует определять по характеру их социокультурных позиций.

По своей целеустремленности различаются религии трех типов: интегральные, проективные и утилитарные. Их отличает друг от друга масштабность религиозных устремлений, начиная от охвата всех проблем человеческого существования и кончая сосредоточением на решении одной достаточно узкой прагматической задачи. Проективные религии (движения) стремятся к реализации глобальных социально-религиозных «проектов» (например, в миссионистских и милленаристских движениях). Утилитарные религии служат разрешению вполне конкретных социально-политических и жизненных задач.

В зависимости от отношения к обществу религии (религиозные объединения) разделяются на статуарные религии (религии статус кво, легитимные религии) и антистатуарные религии, в той или иной форме и степени отвергающие существующий общественный строй. К последним принадлежат новые религиозные движения и оппозиционные религии.

Отношение к господствующей религиозной традиции является другой существенной характеристикой феноменов нетрадиционной религиозности, которая по своему общему содержанию может быть названа «обновленческой», а в своих крайних проявлениях — «религиозным радикализмом». В работе предложена подробная классификация признаков религиозного обновленчества (как основных признаков, так и их разновидностей). Первоочередным по значимости признаком религиозного обновленчества является отказ от традиционного церковного института и обращение к определенным, весьма разнообразным альтернативам. Другим важнейшим признаком обновленчества (уже на уровне религиозного радикализма) является отказ от монотеистического трансцендентального мировоззрения. В качестве альтернатив пропагандируются оккультное или пантеистическое мировоззрение, сближение с наукой в форме заимствования определенных её концепций, псевдонаучные космологические схемы, новые мифологические картины космического мироздания, различные направления космизма как религиозно-философского течения. Третьим важнейшим признаком религиозного обновленчества является обращение к инокультурным морально-этическим системам взамен традиционной христианской. В качестве таких альтернатив современными «богоискателями» принимаются: кармическая ответственность индуизма, релятивистская мораль буддизма, субъективистская прагматическая мораль. Четвертым важнейшим признаком религиозного обновления являются новые упования, противопоставляемые принятым в традиционных христианских конфессиях: отказ от надежды на получение благ на том свете, а обещание их «здесь и сейчас» — мессианизм и эсхатологизм, милленаризм. Пятым важнейшим признаком религиозного обновления является пропаганда новых религиозных утопий: натуралистических антисоциальных утопий, антропологических и социально-политических.

В работе обосновывается вывод, что полное представление о типологических особенностях рассматриваемой религии (религиозного объединения) можно получить лишь при учете всех её трех социокультурных позиций. Это предполагает также, что терминология, принятая в описательном религиоведении («традиционные» и «нетрадиционные» религии, «новые религиозные движения» и «новые религии») должна уточняться и корректироваться по своему содержанию с учетом изложенного функционального анализа религий.

В исследовании выявлены особенности нетрадиционных религий, дана их классификация и типологизация. Показано, что новые религиозные движения (нетрадиционные религии) представляют собой типологическое явление, для которого характерна проповедь обновленческих (подчас альтернативных) социальных утопий, выраженных с помощью радикально измененных (обычно нетрадиционных) религиозных представлений в целях интенсификации социальных функций религии.

В работе выявлены особенности вероучения нетрадиционных религий, свойственной им ритуальной обрядности, организации религиозной деятельности, социальной активности, взаимоотношений с социальным окружением, производственно-финансовая активность.

В работе построена классификация современных нетрадиционных религий на основании их связи с теми или иными культурно-религиозными традициями (основные группы НР) и формы её интерпретации (подгруппы НР). Наиболее влиятельна неоориенталистская группа нетрадиционных религий. В этой группе есть фундаменталистские объединения и направления, синкретические и модернистские. Второй основной группой новых религиозных объединений является неохристианство, группа также неоднородная, подразделяемая на ряд фундаменталистских объединений, на харизматическое христианство и новопророческое христианство. Третьей основной группой новых религиозных объединений является неоязычествосовременный политеизм, который не столько воссоздается на основе во многом утраченных автохонных религиозных представлений и обрядов, сколько заново разрабатывается инициаторами возрождения славянского, мирийского, чувашского и удмурского язычества. Четвертая группа — неооккультизм (культы природных сил и энергий). Пятую группу в рассматриваемой классификации характеризует универсализм Шестая группа — религиозно-мистические и эсхатологические течения. Седьмая группа приверженцев новых религий исповедует неосатанизм.

В исследовании показаны специфические особенности неоориентализма и неоязычества — наиболее представительных и активных в религиозной и общественно-политической сферах НРД. Нетрадиционные религии по-разному относятся к социальной действительности и это демонстрирует соответствующая их типология. Самую важную группу нетрадиционных религий составляют новые религиозные движения трех основных типов. 1. Обновленческие религиозные движения претендуют на радикальное и скорейшее разрешение социальных проблем современности. Часть из них характеризуется социально-антропологическим перфекционизмом. Таковы широко распространенные аскетические и физиопсихотерапевтические культы, техники интеллектуального развития. В них психосоматическое совершенствование человека считается панацей спасения современной цивилизации от угрожающей ей гибели. Другая часть обновленческих движений провозглашает необходимость сакрализации действительности для радикального изменения ее к лучшему, уповая при этом на сакральный образ жизни, призванный гарантировать окончательное разрешение проблем и противоречий существующего мира, либо надеясь на приход божественного спасителя. 2. Оппозиционные религии характеризуются отчужденным отношением к миру, непримиримым противоборствованием с ним, либо стремлением подчинить его противоположным сакральным приоритетам, отказавшись от богопочитания и установив культ дьявола. Это особая группа оппозиционных (мироборческих и богоборческих) религий. Их приверженцы не стремятся усовершенствовать окружающую их реальность, они (1) «уходят» от нее в волшебный и мифический мир фантазий. Многие приверженцы оппозиционных религий стремятся (2) противостоять неблагоприятному воздействию окружающего мира с помощью магии и колдовства. Нередко приверженцы оппозиционных религий стараются (3) заручиться поддержкой могущественных космических субъектов. В уфологических группах пропагандируют культ космических пришельцев, пилотов летающих тарелок, спешаших на помощь страждущим обитателям Земли. Наиболее радикально настроенные представители оппозиционных религий (4) поклоняются персонофицированному Злу как верховному сакральному началу. Это многочисленные сатанинские оргаистические культы и секты. 3. Альтернативные религии не допускают никакого компромисса с современным миром, решительно отказываются от существующей общественно-осударственной системы и от официальных церквей, поддерживающих ее своим авторитетом. Для этих религиозных новаций неприемлемы реформы существующего строя, а любые программы совершенствования хозяйственно-экономических и политических отношений в обществе, развитие международного сотрудничества отвергаются как бессмысленные и безрезультатные. Радикальность установок альтернативных религий различна, одни из них проповедуют спиритуальную трансформацию земного мира в качестве конечной цели глобального исторического процесса, вступившего ныне в решительную стадию своего развития. Высокий уровень активности и организованности свойственен милленаристским движениям и хилиастическим сектам. Для первых тысячелетнее царство божие на земле является ближайшей, реально достижимой перспективой. Для вторых эта заветная мечта уже осуществлена в узком кругу избранных, примеру которых должно последовать все человечество. Названные здесь типы религиозных новаций представляют собой только теоретические модели религиозных явлений и фактически проявляются в виде доминирующих тенденций.

Помимо новых религиозных движений в составе современных нетрадиционных религий есть также новые религии, часто являющиеся результатом «умиротворения» религиозного протеста или адаптации радикальных движений к окружающему обществу. Вторую группу новых религий составляют религиозные организации, давно известные в других странах, но лишь недавно появившиеся в России. Это мормоны, сведенборгиане, необуддистские и неоиндуистские организации. К третьей группе новых религий принадлежит язычество, возрождаемое в современной России в качестве средства идеологии активизировавшихся националистических общественных объединений.

В исследовании сформулирован ряд принципиальных положений о причинах расиостранения новых религий. Диссертант пришел к выводу, что новые религиозные движения свойственны всем историческим этапам развития человеческого общества, их существование в различных культурных ареалах свидетельствует о том, что есть общие причины их появления. Поэтому наблюдаются стойкие исторические традиции альтернативной религиозности, преемственность идей и представлений религиозного радикализма, обычно имеющих выраженную мистическую или синкретическую окраску, культистские и сектантские формы организации, противостоящие официальным, господствующим религиозным институтам. А главное, новая религиозная идеология служит средством дискредитации существующего социального строя, обоснованием его непригодности, призывом к его устранению. Нередко новые религиозные ориентации служат прологом к программам социальных преобразований, мотивированных стремлением обрести царство небесное на земле, и даже реализуются в определенных социально-утопических экспериментах. В этом противостоянии нетрадиционных религий отжившей свой век социальной действительности как раз и состоит одна из общеисторических причин их появления.

Другая причина заключается в том, что старые, традиционные религии перестают со временем соответствовать меняющимся социокультурным условиям, все труднее приспосабливаются к ним и, в конце концов, вынуждены бывают «потесниться» и уступить место новым религиям, более адекватно отвечающим изменившимся историческим условиям. Третья причина появления новых религий — изменение религиозного менталитета у определенной части верующих, которым традиционные религиозные институты (например, церкви) начинают казаться «закостеневшими», даже «мертвыми». В связи с этим в обществе развиваются богоискательские настроения, появляется стремление обрести «живую» религиозную веру, соответствующую изменению мироощущения людей, их нравственно-религиозных чувств, представлений о своем месте и значимости на земле.

Новые религиозные движения чутко реагируют на необходимость глобальных программ реформирования современных сложных общественных систем. К ним относятся, например, программы по защите окружающей среды, предотвращения ядерных катастроф, овладения методами психорегуляции и саморазвития личности, оздоровительная программа и др. Социально-психологические факторы распространения новых религий в западных странах с особой силой проявились в молодежной среде. Надежды на устранение этого социально-психологического дискомфорта — поистине, адских мучений современного человека в западном мире — часто возлагаются на нетрадиционные религии и неомистицизм, которые осуществляют более интенсивное воздействие на духовный мир человека, его сознание и чувства. В среде молодежной контркультуры нашел себе место полный спектр нетрадиционных религий и неомистицизма: неохристианство, неоориентализм, сатанизм и дьяволомания, мистифицированная терапия (врачевательные магические культы).

Принципиальное значение имеет обоснованный в диссертации вывод об особой роли в широком распространении в постсоветской России нетрадиционных религий особых исторических обстоятельств и факторов. Это весьма неблагоприятная социальная и духовная атмосфера 70-х — начала 80-х годов, ее негативное воздействие на настроения в обществе подтачивало высокие нравственные ценности, присущие нашему народу. Затем последовали резкие и глубокие социокультурные изменения конца 80-х — начала 90-х годов, которые значительно усилили и перевели в новую фазу экстремального развития тенденции роста религиозных настроений, наблюдавшиеся еще в годы застоя. Все это подтвердило известную закономерность: углубление кризисных явлений в обществе всегда сопровождается усилением религиозных исканий. Основной мотив обращения к нетрадиционным религиям состоит в том, что человека не удовлетворяют ответы и решения, даваемые официальной идеологией, будь то светской или церковной. Приверженцы нетрадиционных религий надеются, что предлагаемые последними утопические программы. сакрального совершенствования человека и общества приведут к чудодейственному разрешению всех трудностей современной цивилизации и прежде всего безотлагательно помогут им лично.

В работе дана характеристика религиозной ситуации в современной России, прослежены свойственные ей тенденци и фазы развития, диссертант подчеркивает, что новые религиозные движения — это не мимолетная мода, не случайное поветрие и не кратковременное «недомогание» нашего общества в период застоя или «смуты» переходного периода. Нетрадиционные религии, хотим мы того или нет, представляют собой культурологические реалии современной цивилизации, вступившей в новую стадию своего развития.

Диссертант дает отрицательный ответ на вопрос о наступлении постхристианской эры и считает правомерным говорить лишь об окончании монопольного положения и влияния в обществе христианских церквей, но отнюдь не о закате христианства как такового, т. е. прекращении религиозного, этического, философского влияния христианской традиции, в том числе и на бытовом, психологическом уровне. Христианство отнюдь не уходит с исторической сцены, поскольку слишком тесно связано с культурой и психологией общества, будучи ориентированнным на духовно-нравственное совершенствование человечества. Следует полагать, что новая цивилизационная эпоха, отмеченная настойчиво заявляющем о себе религиозным плюрализмом, не обещает в обозримой перспективе умаления культурных ценностей и исторического значения христианства. Новые религиозные движения не в состоянии породить что-нибудь даже близко напоминающее грандиозные по масштабам и влиянию церковные системы христианства, да и тенденции их развития не идут в этом направлении, а ограничиваются периферией богоиска-тельских настроений. Поэтому, видимо, правомерно называть их маргинальными религиями в противоположность традиционным религиям, идущим по магистральным направлениям развития цивилизации.

Начавшаяся теперь новая (раза развития религиозной ситуации в стране характеризуется: 1) гражданским миром между религиозными объединениями, получившими по новому Закону всю полноту прав для своей деятельности, поэтому ее можно рассматривать как фазу установления относительной стабильности религиозной ситуации и юридической урегулированности отношений между традиционными конфессиями и легитимными новыми религиями- 2) конфессиональной разобщенностью, поскольку каждое новое объединение стремится утвердить свои приоритеты в определенной сфере религиозной активности. Современную фазу относительной устойчивости религиозных отношений в стране никоим образом нельзя считать конечной и завершающей, а правильнее рассматривать ее в качестве промежуточной, подготавливающей качественно иную расстановку светских и религиозных сил, потенциалов и ориентации в нашем обществе. В первую очередь отметим необходимость упрочения в России двух взаимосвязанных между собой основ современного демократического общества: секулярного государства и религиозного плюрализма, обеспечивающих защиту убеждений человека, свободу совести, а вместе с тем и единство граждан, основанное на веротерпимости. Вряд ли есть основания сомневаться и в том, что секуляризация сознания российского общества будет продолжатьсяпостепенно, с временными отступлениями и замедлениями, но все же неуклонно и закономерно, несмотря на усиление и расширение влияния традиционных и нетрадиционных религиозных настроений в постсоветский период отечественной истории. Идеальная религиозная ситуация в стране, к которой целесообразно стремиться российскому обществу в своем развитии, определяется единством трех компонентов: секулярного государства (гарантирующего свободу совести своим гражданам), религиозного плюрализма и гражданской религии, направленной на позитивное, заинтересованное и активно-созидательное отношение к социальной действительности. Эти три условия явятся залогом веротерпимости между людьми, будут способствовать изживанию раскола общества по религиозным убеждениям и его внутреннему сплочению благодаря ориентациям на демократические, гуманистические и патриотические приоритеты.

Во второй части диссертации выявлены типологические особенности пяти новых религиозных объединений современной России, которые не подвергались ещё всестороннему изучению.

Диссертант характеризует так называемую «Систему Учителя Иванова» и соответствующее движение ивановцев как неоязыческий культ и антисоциальную утопию Порфирия Иванова. Основные особенности этого нового религиозного движения состоят в следующем: 1) Общим мировоззренческим основанием и религиозно-философской интерпретацией воззрений Иванова служит религиозная философия жизни в ее философско-антропологическом варианте. 2) Система Иванова имеет четко установленную практическую направленность и в этом отношении характеризуется как врачевательно-сотериологический культ, который основывается на особой физиотерапевтической технике, так называемой «закалке-тренировке», призванной обеспечить не только оздоровление человеческого организма, но и привести людей к бессмертию (в языческой модификации веры это равнозначно религиозному спасению). Вместе с тем широкое распространение получило осмысление системы Иванова как чисто оздоровительной методики с использованием природных средств, более или менее свободной от оккультной интерпретации и религиозно-мифологических напластований. 3) Всю систему религиозных воззрений Иванова пронизывает довольно противоречивая идея мессианства. 4) Завершающей концепцией вероучения Иванова являются его представления о социально-антропологической утопии будущего — общежитии «новых людей», умеющих обходиться без благ цивилизации и удовлетворения элементарных потребностей своего существования. 5) Наряду с магистральной, неоязыческой тенденцией в вероучении Иванова есть и побочная неохристианская тенденция, которую некоторые его последователи выдвигают на первое место, оставляя в тени основное оккультно-мифологическое, неоязыческое содержание его учения. Мессианская концепция Иванова эклектично объединяет в своем содержании вероучительские элементы совершенно разнородных традиций — спасителя Паршека, эволюцию Святого Духа и магическо-аскетическую практику «закалки-тренировки». Определенную целостность этой концепции придает ее противопоставление идеологии марксизма-ленинизма, что в постсоветское время не может не быть фактором популяризации движения ивановцев. Во всяком случае, ссылка на неудачу коммунистической утопии служит для приверженцев Иванова веским аргументом в пользу его учения, проверенного, как неоднократно упоминалось широкой печати, его собственным 50-ти летним жизненным опытом.

Исследование «Церкви Последнего Завета» Виссариона-Христа позволило квалифициовать это новое религиозное объединение в качестве синкретического эколого-коммуналистское движения. Оно является типичным представителем новых религиозных движений, той разновидности, которую отличает альтернативная направленность в отношении существующего общественного строя и образа жизни людей, а также традиционных, официально признанных религиозных объединений. Церкви Последнего Завета присущи мессианизм, милленаризм, универсалистское вероучение, основанное на религиозно-философских представлениях христианства (человек как соединение материальной плоти и бессмертной души, Бог Ветхого и Нового заветов, первое и второе пришествие Спасителя, Страшный Суд, воскрешение из мертвых и вечная жизнь в царстве божьем), йоги (достижение гармонии с природой, путь духовного совершенства, структурное разделение человека на материальное тело, эфирное, ментальное, астральное), буддизма и индуизма (перевоплощение души, карма, множественность миров), неоплатонизма (стратификация сущего: единое — ум — душкосмическая эволюция). Характерно отсутствие развитых, строго формализованных религиозных институтов (в том числе и церковного, вопреки принятому наименованию данного религиозного движенияпервоначальное название, с религиоведческой точки зрения, было более точным: «Община единой веры»). Виссарион отвергает традиционное деление верующих на мирян и клир и приходит к догмату о «всеобщем священстве», утвердившемся в протестантизме. Возглавляемое им религиозное объединение представляет собой общину мирян, религиозное братство. Провозглашенные в «Слове Виссариона» нравственные ценности и идеалы, гуманистическая мотивация трудовой этики, ориентация на духовное развитие личности и полное раскрытие её потенциалов и возможностей — являются весьма привлекательными для наших сограждан, ищущих возможности активной и действенной реализации своего стремления к добру и справедливости. Причем эти нравственно-гуманистические установки не ослабляются из-за религиозной формы их проявления и санкционирования, а, напротив, усиливаются, поскольку здесь мы имеем дело с новым религиозным движением, способным обновить и сделать более притягательным давнее стремление человека к добру и нравственной красоте. В этом заключается одна из причин влияния Церкви Последнего Завета.

Вероучение Виссариона столь существенно порывает с христианской традицией, что его нельзя ни рассматривать в качестве возрождения воззрений старого русского сектантства, ни считать неохристианством. Организация Виссариона не превратилась в церковный институт, не является она и религиозным культом, поскольку в ней религиозное спасение не определяется ни процессом спиритуального совершенствования, ни практикой богопоклонения. Однако все говорит о том, что перед нами хилиастическая секта сторонников религиозно-утопического учения о втором пришествии Христа и его тысячелетнем царстве. Они верят, что это царство утвердится в земной действительности, а не в потустороннем мире, и поэтому их религиозная община нацелена на создание в минусинской тайге совершенного хозяйственно-бытового объединения под названием «Город Солнца». Оно должно стать прообразом и предтечей, своего рода сакральной моделью грядущего справедливого и счастливого общества. Об этом идеальном строе будущего веками мечтали угнетенные массы всего мира, десятилетиями советские люди верили в светлое коммунистическое будущее, но после развала Союза, в обстановке глубочайшего экономического и социального кризиса у определенной части россиян эти надежды трансформировались в религиозно-утопические устремления. Хилиастическая община Виссариона стала мистическим артефактом этих вновь оживших с особой силой настроений.

Диссертантом выявленны специфические особенности новейшего культа сакрального совершенствования Фалуньгун и учения Фалунь Дафа, возникшего сравнительно недавно в Китае и получившего распространение во многих странах мира, в том числе и в России. Вера приверженцев Фалунь Дафа специфична, основана на переосмыслении архаической даосской традиции и ориентирована на сакральное совершенствование человека. Последнее трактуется в качестве двойственного процесса: трансформации человеческого тела с заменой его природной материальной субстанции высокоэнергетическими составляющими и духовного развития человека, позволяющего подняться ему на высшие уровни бытия, сравняться с буддами, достичь просветления, т. е. мистического единения с сакральным началом. В качестве такового значится совершенная природа изначального Космоса, представляющая собой онтологическое воплощение высших духовных ценностей — Истины, Доброты и Терпения. Эти идейные ориентации Фалунь Дафа свидетельствуют о ее эзотерической и гностической типологии: в этом учении доминирует установка на последовательное повышение онтологического статуса адепта, что в итоге должно обеспечить возвращение человечества к своему изначальному состоянию высшего совершенства, некогда утраченного в ходе его деградации. Исходя из противопоставления совершенного Космоса повседневной земной действительности, Ли Хунчжи полностью отвергает значение принятой в обществе морали, вытекающие из нее критерии и оценки нравственного поведения людей. Более того, он требует, чтобы его ученики исходили «от противного» в своих самооценках, считая должным и ценностно-значимым противоположное общественной морали. Таким образом, приоритет абстрактных нравственных ценностей, поставленных на службу индивидуалистическому самосовершенствованию адепта, фактически приводит к проповеди моральной оппозиции к обществу и к дискредитации житейской морали. Все это является следствием того, что Фалунь Дафа исходит из религиозной морали, имеющей специфическое эзотерическое содержание и направленность.

В работе выявлена существенная особенность Фалунь Дафа, состоящая в направленности вероучения и практики этого нового религиозного движения на реализацию антропологической утопии, предполагающей радикальное преобразование человека, его телесной и духовной составляющих. Эта утопия откровенно антисоциальна, провозглашает необходимость упразднения социума и всей современной культуры как предпосылки своей реализации (в противном случае человечество будет уничтожено контролирующими его поведение небожителями). Критика современности в учении Ли Хунчжи носит крайне радикальный характер, ее неконструктивность и нереалистичность доведены до нигилизма.

В исследовании показаны принципиальные особенности так называемого «современного буддизма» Оле Нидала. В последние годы необуддизм, возникший на основе средневековой школы тибетского буддизма карма кагью, интенсивно пропагандируется на территории России. Основателем и руководителем этой миссии является датчанин Оле Нидал. В попагандируемой им версии тибетского буддизма, во многом нетрадиционной (он называет его современным буддизмом, адекватным социокультурным особенностям стран Запада), сохраняется специфическое влияние феномена молодежной контркультуры, настроений и быта хиппи. В этом состоит один из источников синкретического характера этого нового религиозного направления. Вероучение Нидала не принадлежит к типу универсальной веры, подобно традиционному буддизму или христианству. Оно имеет утилитарное назначение — разрешение экзистенциального кризиса, остро ощущаемого в странах Запада. В отличие от ряда других новых религиозных движений здесь нет ориентации на определенный социально-политический образец будущего в виде гармоничного и справедливого общества, нет социальной утопии, а есть стремление к формированию личности, отстраненной от тягостных социальных проблем, стремление убедить адептов этой веры в возможность стать идеалом совершенства — буддами и сохранить при этом потребительски-гедонистический образ жизни западного общества, став, так сказать, буддистами-плейбоями. Фактически пропаганда Нидала направлена на отстранение человека от мира, на уход от его насущных проблем поскольку предлагается иллюзорный способ их разрешения — в воображении и силой воображения, что является как раз следствием нежелания да и неспособности «смотреть в глаза миру». Хотя этот «современный буддизм» подчинен традиционной тантристской парадигме и является, следовательно, фундаменталистским по своему содержанию, тем не менее в проповедях Нидала часто звучат сугубо модернистские мотивы. Другая особенность «современного буддизма» в том, что Нидал придает ему налет практицизма и утилитарности, что, конечно, мало совместимо с традиционными установками на сакральное просветление и освобождение от бренного мира. Нидал, хотя постоянно твердит о ненужности рационалистического, проблемно-аналитического подхода к деятельности, в то же время настаивает на необходимости рациональных действий. Подобные рассуждения имеют глубокую мировоззренческую подоплеку и порождены, в конечном счете, кризисом религиозно-этической системы Запада с ее мотивационно-целевым осмыслением поведения и поступков человека. В качестве ее альтернативы принята, в данном случае, вера другого типа — эзотерическая, упование на сакральное совершенствование. Полагаясь на своих буддийских защитников и свои собственные достижения на Алмазном путы, адепт эзотерической веры может быть вполне уверен в своих действиях.

Исследование показало, что «светский буддизм» Нидала обладает типичными чертами утилитарно-проективной веры, приспособленной к разрешению социальных проблем (прежде всего в их личностном проявлении) современного западного общества. При этом фундаменталистский характер проповедуемого вероучения в целом явно контрастирует с модернистскими нововведениями и практицизмом ориентаций, рекомендуемых для повседневной жизни адептов.

Анализ мировоззренческих и идеологических установок и деятельности японской синкретической организации АУМ Синрикё позволил проследить основные этапы её эволюции, в ходе которой эта организация стала междунаодной, располагающей филиалами в ряде стран Запада, крупнейшим — в России. Деятельность АУМ Синрикё в Японии свидетельствовала о ее принадлежности к альтернативному (деструктивному в своем крайнем проявлении) типу новых религиозных движений: весьма критическое отношение к традиционным японским религиям (в том числе к официальному буддизму) сочеталось с заявлениями о непригодности существующего в стране общественного и государственного строя и некомпетентности правительства. Призывая своих приверженцев максимально повысить интенсивность своей культовой практики, Асахара рассчитывал резко, в геометрической прогрессии увеличивать число достигших и с их помощью вывести Японию из-под нависшей над ней военно-политической угрозы со стороны зарубежных стран — ее соперниц в международных экономических отношениях. Однако Асахара предусматривал возможность и иного, неблагоприятного хода событий в том случае, если не удастся создать два или более филиалов АУМ в каждой из стран мира к 1993 г. В таком случае в период между 1999 и 2003 годом неизбежно разразится ядерная война. В последний период своей деятельности Асахара начал говорить о неизбежности апокалиптической катастрофы на земле и необходимости «ухода в астральный мир», откровенно высказывая самоубийственные настроения, свойстенные экстремальному типу новых религиозных движений. Это стало идейным обоснованием трагического финала его сектантской авантюры. Экстремистские воззрения Асахары не характерны для типологии движения АУМ Синрикё в целом. Во всяком случае российские самана, не говоря уже о мирянах, вовсе не помышляли об «уходе в астральный мир». Для российских последователей АУМ Синрикё этот тип веры оказался притягательным в силу того, что им была обещана возможность в кратчайшие сроки обрести сверхъестественные силы и способности, сделаться всемогущими бодхисаттвами и даже буддами, достичь Высших Миров и прозреть последние тайны бытия. А главное, им были предложены практические методы реализации этой заманчивой перспективы их божественного всемогущества и величия. Убеждая своих приверженцев в том, что их упорная духовная практика действительно может привести к осуществлению этой перспективы, АУМ Синрикё существенно отличается от христианства с его акцентом на религиозно-нравственном очищении человека от греховности и на спасении души. Нетрадиционная религия привлекла к себе людей, стремившихся отдаться новой вере целиком, не только душой, но и телом, не ограничиваясь при этом морально-религиозной доктриной, а уповая в основном на древнюю оккультно-магическую практику усиления и совершенствования своих сил и энергий. Эта надежда подкреплялась получившими широкую огласку уверениями Асахары, что он якобы нашел научное обоснование предложенным медитационным практикам и разработал современную аппаратуру для ее интенсификации. Разгадка быстрого и относительно широкого распространения влияния АУМ Синрикё в нашей стране во многом объясняется тем, что эта организация обещала сектантам перспективу чудесного приумножения своих сил и возможностей, что в условиях нараставшего катастрофического кризиса России начала 90-х гг. могло казаться единственной надеждой.

Можно полагать, что разработанный системно-аналитический подход к исследованию нетрадиционных религий вполне оправдал себя при изучении выбранных нами пяти новых религиозных объединений, действующих на территории России, и может эффективно использоваться в дальнейших исследованиях, в разработке религиоведческих учебных курсов и в практической работе экспертных советов и административно-юридических инстанций, следящих за исполнением Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях».