«Хрущевская церковная реформа» и ее влияние на внутрицерковную жизнь по материалам Уральского региона

Актуальность темы

Сегодня, когда Россия постепенно начинает выходить из кризиса в российском обществе крепнет убеждение в необходимости дальнейшего развития гражданско-правовых отношений на демократической основе. Одним из важных показателей готовности общества и государства перейти на новый уровень взаимоотношений является развитие правовых основ государственно-церковных отношений, налаживание церковно-государственного и церковно-общественного диалога, определение перспектив их развития. В этой связи представляется важным выявление государственных и церковных приоритетов в решении актуальных задач жизни общества, обоснование основных направлений и пределов социально-культурной деятельности религиозных организаций, наконец, определение допустимой меры взаимодействия государства и религиозных объединений на основе правовых норм, принятых в светском государстве.

В последнее десятилетие наблюдается процесс постоянного расширения миссионерской, просветительской, образовательной, социальной и экономической деятельности Русской Православной Церкви — крупнейшей и самой влиятельной в стране централизованной религиозной структуры, имеющей огромный авторитет в России и за рубежом.

Активизация деятельности Русской Православной Церкви, ее стремление к активному сотрудничеству с общественными и государственными структурами неоднозначно оценивается представителями различных слоев гражданского сообщества. Диапазон восприятия и оценок чрезвычайно широк. Обычно доминирует позитивная точка зрения, выражающая идею невозможности духовно-нравственного возрождения общества без обращения к традиционным для России духовным ценностям православия, носителем которых является Русская Православная.

Церковь. В связи с этим активная позиция Церкви представляется естественным стремлением Православной Церкви снять многочисленные запреты и ограничения, наложенные па нее в советский период, заполнить предоставленное ей законом и историко-культурными условиями развития Российского государства жизненное пространство, занять достойное место в современном российском обществе.

Расширение сферы влияния Русской Православной Церкви наталкивается между тем на сопротивление определенной части общества, желающей сохранить материалистическую и даже атеистическую парадигму мировоззрения и образ жизни постсоветского общества. Все чаще звучат критические высказывания в адрес Московской Патриархии, церковной иерархии, которые, по мнению оппонентов, стремятся к новому слиянию государства и Церкви. Ярким примером такой позиции стало письмо президенту России В. В. Путину десяти российских ученых, в том числе лауреатов Нобелевской премии, академиков РАН В. Гинзбурга и Ж. Алферова, утверждающих, что Россия стремительно движется по пути к клерикализму. Авторы письма считают, что Православная Церковь всеми средствами пытается укрепить веру и навязать ее обществу. Своей критикой «активного проникновения церкви во все сферы общественной жизни» академики публично выразили опасение, которое разделяет определенная часть населения.

С другой стороны, и верующие подвергают резкой критике характер современных государственно-церковных отношений. Высказываются претензии относительно продолжающейся религиозной дискриминации, в связи с навязыванием их детям в государственных и муниципальных образовательных учреждениях атеизма, ставшего из официальной государственной идеологии латентной идеологией современного государственного образования. Порой даже делаются заявления по поводу едва ли не полного отсутствия какого-либо конструктивного сотрудничества государства с религиозными объединениями как институтами гражданского общества1.

По-прежнему основной проблемой, волнующей представителей государства и религиозных организаций в России, остается несовершенство системы регулирования государственно-церковных отношений. Ее решение видится некоторым из них в создании государственной структуры по вопросам государственно-церковных отношений, которая отвечала бы за разработку и реализацию общефедеральной государственной политики в области свободы совести, в том числе религии. При этом утверждается, что эту идею положительно воспринимает большая часть религиозных организаций России". Очевидно, речь идет о фактическом возрождении деятельности упраздненного Совета по делам религий или подобного ему государственного органа.

Однако епископат Русской Православной Церкви во главе с Патриархом Московским и всея Руси Алексием II, представляющая более половины зарегистрированных религиозных организаций России, выступает против создания в настоящее время такого органа: Совета (комитета, министерства) по делам религий, так как прежний Совет, управлявший религиозными делами более 50 лет, оставил о себе память борца с релио гией, а в более широком смысле — с правом на свободу совести .

Все вышеприведенные факты говорят о том, что мы переживаем сложный и весьма противоречивый период нашей истории, когда из общественного сознания, культуры и политики с большими трудностями вытесняются многие старые идеологические ценности и с еще большей сложностью утверждаются новые. Концептуальное обоснование подходов к построению правового государства, дальнейшее развитие сотрудничества Церкви, государства и общества невозможно без преодоления.

1 Панкин П. В. Правовые основы светскости государства и образования. М., 2003. С. 10.

2 Доклад уполномоченного по правам человека//Российская газета. 15 июня 2006.

3 Калинин В. Н. Церковь и Совет по делам религий 1943;1991 гг. //Приход. Православный экономический вестник. М., 2007. № 1. С. 50. привычных схем тоталитарного прошлого, обладающих значительной инертностью.

Чтобы избежать крайностей с обеих сторон — участников церковно-государственного и церковно-общественного диалога, способных повлечь за собой в дальнейшем негативные последствия, чрезвычайно актуально глубокое и всестороннее исследование государственной религиозной политики, как в дореволюционной России, так и в СССР, объективное и даже критическое изучение внутренней жизни и внешнеполитической деятельности Русской Православной Церкви в условиях самодержавного государства и советской тоталитарной системы.

Не умаляя достоинств и выдающейся роли русского православия в жизни народов России, ее государственной истории и культуре, необходимо отметить, что Русская Православная Церковь до сих пор находится в поиске путей самоопределения в современной российской действительности. Несмотря на все достигнутые успехи, она еще не до конца освободилась от пережитков советского времени и чрезвычайно стойких стереотипов синодальной эпохи. В связи с этим обращение к историческим реалиям ушедшего в прошлое и трагического для Церкви XX века имеет особое значение не только для тех, кто осознает свою религиозно-культурную связь с Русской Православной Церковью, но и всех тех, кого волнуют вопросы оптимизации государственно-церковных отношений в светском государстве.

Степень изученности проблемы. Тема государственно-церковных отношений более века привлекает внимание как религиозно-церковных, гак и светских исследователей. В дореволюционной историографии она становится актуальной в период великих политических перемен 1905— 1907 гг. Основы разработки данной проблематики заложили русские религиозные мыслители и общественные деятели кон. XIX—XX вв., среди которых выделяются работы B.C. Соловьева, протоиерея Сергия Булгакова, священника Павла Флоренского, В. Н. Ильина, A.B. Карташева, H.A.

Бердяева4. В работах этих исследователей, с одной стороны, звучит призыв к освобождению Церкви от железных удушающих объятий монархического государства, к предоставлению ей необходимой свободы. С другой — нравственный протест против дискриминационной политики советского государства в отношении религии и Церкви в первые десятилетия своего существования. В частности, B.C. Соловьев писал: «Вот требование ясное, простое: избавить нашу Церковь от уголовной и цензурной охраны, при которой не может быть прямой и открытой борьбы за религиозную истину. Упразднить принудительное православие — вот первое и элементарное средство для возрождения истинного православия, для всеобщего обновления наших церковных сил в пастырях и пастве"5.

В 1920;1940;е гг., оказавшись в изгнании, русские религиозные философы стремились осмыслить и раскрыть духовную сущность взаимодействующих субъектов Церкви и государства, философски объяснить бессмысленность попыток уничтожения церковных институций и Церкви путем физической, политической борьбы. И. А. Ильин писал: «Внешние проявления политической жизни., принуждение, меры подавления и расправы, к которым государственная власть, бывает, вынуждена прибегать, совсем не определяют сущность государства. Это есть дурной предрассудок, вредное недоразумение, распространенное близорукими и поверхностными людьми. На самом деле государство творится внутренне, душевно, духовно и государственная жизнь только отражается в поступках людей, а совершается и протекает в их душе"6. По мнению С. Н. Бердяева, «Церковь существует для всех, как внешняя эмпирическая реальность, к ней определяют свое отношение, с ней борются, как с реальностью, враги Церкви, в Церковь не верящие. Но извне, принудительно,.

4 Булгаков С. Н., прот Христианский социализм. Новосибирск, 1991; Бердяев H.A. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990; Он же. Вопль Русской Церкви / Публ. М. И. Одинцова //Наука и религия. М., 1991; Ильин В. И. Религия революции и гибель культуры. Париж, 1987; Карт синее A.B. Русская Церковь в 1905 году. СПб., 1906; Флоренский П., саягц. Детям моим. Воспоминания прошлых лет. М., 1992.

5 Соловьев В. С Как пробуди ib наши церковные силы? Открытое письмо к С. Л. Рачинскому. Философская публицистика. M., 1989. С. 184.

6 Ильин И. А. Основы христианской культуры. М., 2004. С. 293. чувственно видны лишь камни, лишь ритуал, лишь учреждения, люди, облеченные в церковный чин. Подлинная бытийственная реальность Церкви сокровенна, мистически пребывает за гранями внешних камней Церкви, иерархии, обрядов, соборов. Природа Церкви — духовна, но это не значит, что она не воплощается, не делается видимой в мире природ7 но-историческом.".

Между тем в советском государстве получил официальную поддержку иной — марксистско-ленинский, материалистический подход к содержанию государственно-церковных отношений. Он базировался на мировоззренческой основе воинствующего атеизма и получал освещение через призму классовых позиций. Естественно, что осмысление деятельности Русской Православной Церкви и других религиозных организаций, их роли в отечественной истории и культуре представителями марксизма-ленинизма могло осуществляться исключительно в негативном свете. Их основным и неоспоримым постулатом является утверждение: Церковьреакционный, враждебный советскому строю и обществу институт, с которым необходимо вести постоянную непримиримую борьбу. Все действия советского государства в этом отношении принимались как безоговорочно положительные, обоснованные и справедливые.

В 1920 — 1930 гг. антирелигиозные сочинения преимущественно носили идеологический, агитационно-пропагандистский характер. Они были рассчитаны на массового читателя и направлены на формирование у населения негативного взгляда на религию и Церковь. Большинство из них лишено какой-либо научной, аналитической основы и содержат сумму весьма неубедительных, часто грубо подтасованных фактов, пропагандистских штампов, характеризующих Церковь исключительно с отрицательной стороны8.

В эти годы научный уровень исследования был присущ лишь не.

7 Бердяев H.A. Философия свободного духа. М., 1994. С. 208.

8 Бойцов Н. Святейшая контрреволюция. М., 1931; Брихничев И. Патриарх Тихон и его церковь. М, 1923;

Венедиктов Д. Палачи в рясах. Прошлое русского духовенства. Л., 1933. большому кругу профессиональных атеистов и юристов, среди которых необходимо выделить В.Д. Бонч-Бруевича, A.B. Луначарского, П. А. Красикова, Е. М. Ярославского, П. В. Гидулянова, H.H. Фиолетова9. Ни и эти работы отличает необъективный, пристрастный подход к изучению и изложению материала, стремление всецело оправдать и научно обосновать непримиримую антирелигиозную направленность внутренней политики, советского государства.

Особое место в научной литературе этого периода занимают сочинения представителей обновленческого движения, находившихся во j внутренней оппозиции Патриаршей Церкви. Получив временную продержку советской власти, «обновленцы"-"живоцерковники» подходили к «вопросу взаимоотношений государства и Церкви с точки зрения решительного организационного и идейного церковного реформизма. Идеологи обновленчества протоиерей А. И Введенский, профессор-Б.В. Титлинов всерьез говорили о возможности и необходимости участия Церкви в революционных преобразованиях, ее перспективном союзе с советским государством10.

В конце 30-х — сер. 50-х гг. в СССР проблемы исследования религии, и организации атеистической пропаганды на некоторое время утрачивают свою прежнюю актуальность. Организационный разгром церковных структур, открытый террор по отношению к духовенству и верующим, казалось, навсегда автоматически снимали вопрос о необходимости государственно-церковных отношений. Волна сталинских репрессий, захлестнувших страну, прокатилась по представителям ученого сообщества и ве.

9 Бонч-Бруевич В.Д. «Живая церковь» и пролетариат. М., 1923; Красиков П. А. IIa церковном фроте (1918;1923). М., 1923; Луначарский A.B. Об атеизме и религии: Сб. статей, писем и др. мат-лов. М., 1972; Ярославский Е. М. Против религии и церкви. М., 1932;1935. T.1−5. Гидулянов П. В. Отделение церкви от государства в СССР: Полное собрание декретов, ведомственных распоряжений и определений Верховного Суда РСФСР и других Советских Социалистических Республик. М., 1926; Фио-летов H.H. Церковь и государство по советскому праву. Саратов, 1923.

10 Введенский А. И., прот. Церковь и государство: Очерки взаимоотношений Церкви и государства в России 1918;1922 гг. М., 1923; Он же. Церковь патриарха Тихоиа. М., 1923; Титлинов Б В. Новая Церковь. M., 1923; Оно/се. Смысл обновленческого движения и истории. Самара, 1926; Он же. Цер

1 ковное разделение и мир Церкви. Пермь, 1926. рующим, и атеистам. Очередным тормозом развития научной мысли и творчества стала Великая Отечественная война, решительно поставившая вопрос о жизни и смерти советского государства, будущности его народа.

Исследования этого периода крайне малочисленны, невысокого научного достоинства, как правило, популярного характера. Большинство из них представляют собой попытку осмысления истории и опыта антирелигиозной борьбы первых двух десятилетий советской власти, подведения итогов проделанной атеистической работы" .

С иных позиций судьба Православной Церкви в ленинско-сталинском государстве рассматривалась православными учеными-эмигрантами, проживавшими в Европе, а также оставшимися на Родине церковными историками и богословами. Такие авторы, как C.B. Трубецкой, C.B. Троицкий, А. Краснов-Левитин, профессора-протоиереи М. Чельцов, В. Зеньковский, анализируя события 1917;1941 гг., единодушно оценивали их как трагедию Русской Церкви. Сочинения этих авторов, ранее опубликованные за границей и существовавшие в виде рукописей впервые стали доступны широкому кругу исследователей в России только в постсоветский период12.

С середины 1950;х гг. начинается новый этап исследования государственно-церковных отношений в СССР, который длится до конца 1980;х гг. Активизации исследовательской деятельности способствовали реалии общественно-политической жизни этих десятилетий, которая была насыщена целым рядом знаковых политических событий и сложных общественных процессов. Религиозная политика государства неодно Амосов И. К. Октябрьская революция и церковь. М., 1939; Ансвесул В. Церковь и гражданская война на Урале. Свердловск, 1937; Дягилев Д. Церковники и сектанты на службе контрреволюции. Челябинск, 1939; Кандидов Б. П. Церковь и шпионаж. М., 1937.

12 Зеньковский В., прот. Пять месяцев у власти: Воспоминания. М., 1995; Краснов-Левитин А. Лихие юды: 1925;1941. Париж, 1977; Троицкий C.B. Почему и как закрываются храмы в советской России. Белград, 1930; Он oice. О неправде карловацкого раскола. Париж, i960- Трубецкой Г. H. Красная Россия и Святая Русь. Париж, 1931; Чельцов М. П., прот. Воспоминания смертника о пережитом. М., 1995; Он же: В чем причина церковной разрухи в 1920;30 гг. // Минувшее: истор. альманах. М., 1995. Вып.17. Он же. Когда отменили расстрел. (Письма к жене из заключения) // Минувшее: Исторический альманах. М., 1998. Вып.24. кратно претерпевает изменения, как в позитивную, так и негативную сторону, что способствовало усилению внимания научного мира к вопросам религии, отношения к ней со стороны государства и общества.

В этот период исследования велись по двум основным направлениям. Первое продолжало сложившуюся в 1920 — 1940 гг. атеистическую традицию изучения религиозного феномена и было сосредоточено на развитии форм и методов антирелигиозной работы.

Второе затрагивало круг юридических проблем, связанных с изучением развития советского законодательства в области регулирования вопросов религии.

В этих работах продолжал доминировать партийно-классовый подход, создающий основу для субъективного восприятия исследуемых фактов, гиперболизации полученных выводов. Ярко выраженным преувеличением стало принятое как аксиома и кочующее от автора к автору утверждение о практически полном преодолении «религиозных предрассудков» в сознании советских граждан, наступлении эпохи массового атеизма13.

По-прежнему деятельность Церкви в советском государстве рассматривалась исключительно с классовой точки зрения, как правило, в негативном смысле. Религиозные объединения определялись как враждебная советскому строю сила, противодействующая социалистическому и коммунистическому строительству14.

Закономерно, что исследователей интересовал вопрос отношения религиозных объединений к советскому законодательству о культах. Церковь и верующие намеренно представлялись читателю в качестве зло.

13 Воронцов ¡-'.В Ленинская программа атеистического воспитания трудящихся в действии (1917;1937 гг.) М., 1973; Платонов Н. Ф. Православная церковь в 1917;1935 гг. //Ежегодник музея истории религии и атеизма. T.V. М., 1961; Иванов А. И., Лобазов П. К. Политика Советского государства по вопросам религии и церкви. М., 1973; Тепляков М. К. Проблемы атеистического воспитания в практике партийной работы. Воронеж, 1972; Коновалов Б. Н. К массовому атеизму. М., 1974.

14 Грскулов Е. Ф. Православная церковь — враг просвещения. М., 1962; ГордиенкоН. С Современное православие и его идеология. М., 1963; Колобков В. В. Наследие вековой тьмы (критика современною русского православия). Киев, 1962; Курочкин П. К. Социальная позиция русскою православия. М., 1969; Филиппова Р. Ф. К истории отделения школы от церкви // По этапам развития атеизма в СССР. Л., 1967. стных нарушителей государственно-правовых актов. В исторических работах Церкви отводилась роль контрреволюционной организации, ведущей подрывную деятельность на протяжении всей истории советского государства15. Ангажированность подобных исследований предполагала возложение на Церковь всей полноты ответственности за дестабилизацию государственно-церковных отношений. Антирелигиозная политика последовательно проводимая советской властью, деятельность государственных органов, осуществлявших карательные акции, оставались за пределами критического анализа. Вопросы о гонениях на религию в СССР, репрессиях духовенства, закрытия храмов и монастырей, широко обсуждавшиеся в зарубежной прессе и литературе16 в идеологических целях находились в разряде запрещенных.

Вместе с тем можно отметить появление сравнительно небольшого количества работ, содержащих положительную оценку патриотической деятельности Русской Православной Церкви в период Великой Отечественной войны и достаточно ровных государственно-церковных отношений в послевоенное десятилетие. Однако акцент в появлении этих позитивных «перемен советские авторы перенесли исключительно на государство, поставив ему в заслугу отказ священнослужителей от контрреволюционных взглядов и переход Церкви на позиции лояльного отношения к советской власти. В отношении церковной жизни в 1950;1970 гг. исследователи говорят о попытке Русской Православной Церкви провести идеологическую.

17 модернизацию, приспособиться к жизни в советском обществе .

15 Рудинский Ф. М. Свобода совести в СССР М., 1961; Красников Н. П. Великая Октябрьская социалистическая революциям провозглашение свободы совести. М., 1967; II ¡-иксии Р. Ю. Тихоновщнна и ее t крах: Позиция православной церкви в период Великой октябрьской социалистической революции и гражданской войны. Л., 1987; Крывелев H.A. Русская православная церковь в первой четверти XX века. М., 1982; Эзрин Г. И. Государство и религия. М., 1974.

16 Вашштшов A.A. Черная книга («Штурм небес») Париж, 1925; Грабе Г. Правда о Русской Церкви на Родине и за рубежом. Джондарвилль, Нью-Йорк, 1961; Польский М., прот. Новые мученики Российские. T.1−2. Джондарвилль, 1949, 1957; Регельсон Л. Трагедия Русской Церкви 1917;1945. Париж, 1977; Левитин А., Шавров В. Очерки по истории русской церковной смуты.Т. 1 -3. Kusnacht: Glaube in der 2 Welt, 1978; Curths J. The Russian Orthodox Couch and the Soviet State, 1917;1950. Boston: Little, Broun, 1953.

17 Гардиенко H.C. Современное православие. M., 1968; Курочкин П. К. Идеология современного прапо-1 славия. М., 1965; Он же. Эволюция современного православия. М., 1971; Михайлов H.A. Церковь в.

Развитие политической системы СССР в 1970;1980 гг., принятие концепции развитого социализма и соответствующей ей новой советской конституции вызвало потребность оценить положение религиозных организаций в СССР как субъектов советского права. В это время тема государственно-церковных отношений привлекала внимание юристов, главной задачей которых становится апологетика «свободы» религиозной деятельности в СССР, «лояльности» и «демократичности» советского государства по отношению к религиозным объединениям. В трудах В. А. Куроедова, В. Г. Фурова, А. И. Барменкова, В. В. Клочкова, Ю.А. Розеп-баухма подробно рассмотрена эволюция советского законодательства, делаются натянутые сравнения с соответствующими законодательствами зарубежных буржуазных и социалистических государств. Разумеется, данные оценки страдают необъективностью. Вопреки фактам авторы ут.

18 верждают превосходство советской системы в данном вопросе .

Панегирики советскому законодательству о культах, религиозной политике КПСС находили своих оппонентов за рубежом в лице диссидентов и западных советологов19. Не случайно, одним из основных направлений деятельности советских ученых становится апологетика «свободы совести» в условиях коммунистического режима перед советской и зарубежной общественностью. В 1970;80 гг. увидели свет труды, которые были целиком посвещены борьбе с иностранными «фальсификаторами» и «клеветниками на советскую действительность"20. прошлом и теперь. Казань, 1962; Платонов П. Церковь приспосабливается. Минск, 1964; Титов R.E. Православие. М, 1967; Ушаков В. М. Православие и XX век. Критика модернизма и фальсификации в идеологии современной Русской православной церкви. Алма-Ата, 1968; Курочкин П. К. Эволюция современного русского православия. М., 1971.

18 Куроедов В. А. Религия и закон. М., 1970; Он же. Советское государство и церковь. М., 1976; Бармен-ков A.II. Свобода совести в СССР. М., 1979; Клочков В. В. Религия, государство и право. М., 1978; Он .же. Закон и религия: От государственной религии в России к свободе совести в СССР. М., 1982; Ро-зенваум Ю. А. Советское государство и церковь. М., 1985; Фуров В. Г. Буржуазные конституции и свобода совести. М., 1983.

19 Поспеловский Д. В. Русская Православная Церковь в XX веке. М., 1995; Pospelovsky D.V. A History of Marksist-Leninist Atheism and Soviet Antireligions Policies London: Macmillan, 1987; Stmvc N. Les Chretiens en URSS Paris, 1963; Fletcher W. The Russian Orthodox Chuch underground 1917;1970. Oxford: University Press, 1971.

20 Белое A.B., Шилкин АД. Религия в СССР и буржуазные фальсификаторы. М., 1970; Лисавцев D.U. Критика буржуазной фальсификации положения религии в СССР. М., 1971; Коник В. В. Свобода совести и ее лжесвидетели. М., 1986.

Положительными сторонами творчества советских исследователей являются их высокая информативность, широкая география, многообразие используемого материала, в том числе данных статистических исследований. Вместе с тем появляются работы, посвященные истории становления и деятельности антирелигиозных организаций, возникновению обновленческого движения, проведению мероприятий партии и правительства, направленных на реализацию нового советского законодательства о культах, подавлению церковного сопротивления в первые годы советской власти, в следствии чего они внесли немаловажный вклад в историческое.

9 j осмысление периода 1918;1930 гг~ .

Празднование 1000-летия крещения Руси стало началом фундаментального прорыва в исследовании религиозных проблем в СССР. Начиная с 1988 г. на идеологической волне «перестройки» и «гласности» появляется целый поток научной литературы, в котором ясно различима борьба двух тенденций, двух подходов к изучению государственно-церковных отношений.

С одной стороны — традиционно-атеистического, продолжающего традиции советского времени. Несмотря на определенную политкоррект-ность в оценках и отсутствие резких выпадов в адрес Русской Православной Церкви налицо стремление отдельных авторов следовать прежним идеологическим стереотипам. В их трудах, посвященных 1000-летию крещения Руси, прослеживается желание максимально снизить оценку значимости события, принципиальная неготовность переосмыслить роль Русской Православной Церкви в отечественной истории и культуре" .

21 Зыбковец ВФ. Национализация монастырских имуществ в советской России (1917;1921 гг.) М., 1975. Шишкин A.A. Сущность и критическая оценка «обновленческого» раскола. Русской православной церкви. Казань, 1970; Персиц ММ. Отделение церкви от государства и школы от церкви //По этапам развития атеизма в СССР (1917;1919 гг.) М., 1958; Филиппова Р. Ф. К истории отделения школы от церкви //По этапам развития атеизма в СССР. М., 1967.

22Бессонов М.Н. Буржуазно-клерикальные измышления по поводу 1000-летия «крещения Руси» и вопросы контр-пропаганды. М., 1986; Он же. Собор 1988 г. и современные тенденции в русском право—славии. М., 1989; Он же. Православие в наши дни. М., 1990; Бражник П. И. Право. Религия. Атеизм: Правовое содержание научного атеизма. Киев, 1989; Гордиенко Н. С. «Крещение Руси»: факты против легенд и мифов. Полемические заметки.Л., 1984; Юшбанов А. И., Митрохин J1.H. Крещение Руси: история и современность. М., 1988; Корзуп М. С Русская православная церковь 1946;1988 годы. Деятельность и.

С другой стороны — в 1990;х гг. XX в. «перестройка» открыла путь новому концептуальному подходу к вопросам изучения государственно-церковных отношений. Его отличали сознательный уход от идеологических штампов советской эпохи, признание позитивного начала в социальной и культурной деятельности Русской Православной Церкви, осознание ответственности власти за «перегибы» в религиозной политике.

Настоящий прорыв в этом направлении стал возможен в постсоветской России благодаря начавшемуся в 90-х годах процессу либерализации архивного дела. Впервые в трудах В. А. Алексеева, М. И. Одинцова, Г. О. Панкова, Ю. А. Бабинова и других исследователей, получивших доступ к рассекреченным документам органов государственной власти, прежде всего ЦК КПСС, Совета по делам Русской Православной Церкви и Совета по делам религий, были сделаны научные выводы, опирающиеся на обнародованные ими уникальные архивные источники23.

Наряду с распадом Советского Союза поворотными событиями для развития церковно-государственных отношений стали упразднение в октябре 1990 г Совета по делам религий РСФСР, принятие нового Закона РСФСР «О свободе вероисповеданий», регламентирующего деятельность религиозных объединений, а так же принятие в 1993 г. Конституции РФ. Соотношение провозглашенного перестройкой «нового мышления» и реально существующих в СССР проблем «свободы совести», деятельность по разработке нового законодательства выявили необходимость в детальмировоззреиие. Минск, 1992; Красников Н. П. Русское православие, государство и культура (мировоззренческий аспект) М., 1989; Православие в СССР. К 1000-летию крещения Руси. По материалам буржуазной печати. М., 1988.

23 Алексеев В. А Иллюзии и догмы. М., 1991; Он же. «Шгурм небес» отменяется? Критические оценки, но исюрии борьбы с религией в СССР. М, 1992; Бабинов Ю А. Государственно-церковные отношения в СССР: история и современность. Симферополь, 1991; Одинцов М. И. «Мы должны быть искренними, но отношению к Советской власти» (Материалы к биографии патриарха Тихона) //Вопросы научного атеизма. М., 1989. Вып.39. Он же Русская православная церковь в 80-х годах XX столетия: общая оценка состояния, организационная структура, социально-политическая деятельность. М., 1989; Он же. Государство и церковь: (История взаимоотношений: 1917;1938 гг.) М., 1991; Он же. Декларация митрополита Сергия от 29 июля 1927 г. и борьба вокруг нее //Отечественная история. М., 1992 № 6- Ле-щинский А. Н. Время новых подходов: о советских государственно-церковных отношениях. М., 1990; Панков Г. О. О политике Советского государства в отношении к Русской Православной Церкви на рубеже 50−60 гг. //Религия и демократия: На пути к свободе совести. Кн.2. М., 1993. ном анализе конституционно-правовой базы отношений государства и Церкви в советский период. В трудах В. Н. Калинина, П. М. Кислицына, П. В. Макарцева были даны четкие характеристики и анализ их содержания и специфики24.

Последнее десятилетие XX — нач. XXI вв. ознаменовалось небывалым размахом исследовательской" деятельности в области церковно-государственных отношений. Отечественная историография обогатилась трудами целой плеяды талантливых исследователей, которые значительно расширили проблематику государственно-церковных отношений, определили и обосновали их периодизацию, кардинально изменили подход к анализу и методам изложения исследуемого материала. Тщательной разработке подверглись практически все важнейшие периоды государственно-церковных отношений.

Появились обобщающие труды по истории взаимоотношений советского государства и Русской Православной Церкви в довоенный период 1917;1941 гг. Решающий вклад в изучение этой темы внесли А. Н. Кашеваров, H.A. Кривова, О. Ю. Васильева, П.Н. Кнышевский25. Этими учеными были детально изучены вопросы претворения в жизнь первых декретов советской власти, в том числе методы проведения и результаты кампаний по изъятию церковных ценностей, ликвидации мощей православных святых. Благодаря рассекречиванию документов карательных органов ВЧК, НКВД, КГБ удалось исследовать ряд важнейших вопросов, в том числе: организации и проведения первых показательных процессов над духовенством, возникновения обновленческого движения, репрес.

24 Новое мышление и свобода совести: вопросы и ответы. Сост. П. В. Макарцев. М., 1989, Калинин В. Н. Советское законодательство о свободе совести и религиозных организациях. М., 1989; Кислицын П. М. Советское законодательство о свободе совести и религиозных объединениях. Пермь, 1991; Он же. Российский закон о свободе вероисповедания. Пермь, 1993.

25 Васгиьева О. Ю., Кнышевский П. Н. Красные конкистадоры. М., 1994; Она же. Русская Православная Церковь и Советская власть в 1917;1943 юдах //Вопросы истории. М., 1993. № 8- Она же. Русская Православная Церковь в 1927;1943 годах //Вопросы истории. М., 1994. № 4- Кривова H.A. Власть и церковь в 1922;1925 гг. Политбюро и ГПУ в борьбе за церковные ценности и политическое подчинение духовенства. М., 1997; Кашеваров А. Н. Государство и церковь: Из истории взаимоотношений Советской власти и Русской православной церкви. 1917;1945 гг. СПб., 1995. сивной политики государства по отношению к духовенству и верующим.

Впервые архивные материалы позволили ученым выявить точку зрения самой Православной Церкви на многие вехи истории советского государства. Исследователи объективно отразили негативную реакцию Поместного Собора Российской Православной Церкви 1917;1918 гг. на революционные события в России и первые антицерковные действия советской власти, дали оценку выступлений Патриарха Тихона (Белавина) и деятельности митрополита Сергия (Страгородского) до и после выхода «декларации» 1927 г. Исключительное значение имеет обращение исследователей к анализу умонастроений и поведения рядового духовенства и верующих в связи с происходившими событиями, выявление истинных масштабов сталинских репрессий по отношению к ним.

Необходимо отметить, что благодаря широкой кампании по празднованию юбилеев Победы советского народа в Великой Отечественной войне (50-летия в 1995 г. и 60-летия в 2005 г.), повышенную актуальность приобрела тема государственно-церковных отношений в военные годы, что нашло отражение в целом ряде монографий, диссертаций и научных сборников. В фундаментальных работах И. А. Шимона и О. Ю. Васильевой нашли отражение патриотическая деятельность Русской Православной Церкви в военный период, процесс стабилизации государственно-церковных отношений, появление и механизм функционирования новых государственных органов (Совета по дела Русской Православной Церкви и религиозных культов), отвечающих за регулирование и проведение в.

О Г жизнь религиозной политики государства". В последние годы огромный вклад в изучение этого периода внесли М. И. Одинцов и М.В. Шкаров-ский. В книге «Власть и религия в годы войны», М. И. Одинцов рассмотрел правовые, внешнеполитические, организационные аспекты советской.

26 Васильева О. Ю. Русская Православная Церковь в политике советского государства в 1943;1948 п М., 1999; Шилюн ИЛ. Отношения Советского государства и Русской Православной Церкви в период Великой Отечественной войны 1941;1945 гг. Дис. док. истр. наук. М., 1995. государственной политики в отношении религии накануне и в годы Великой Отечественной войны, а так же опубликовал 100 наиболее важных документов по этой теме.

М.В. Шкаровским был издан ряд монографий, а так же сборник уникальных документов Третьего Рейха, посвященных религиозной политике фашистской Германии, положению Православной Церкви на оккупированных территориях, патриотической деятельности церковных организаций в военные годы27.

Значительно меньше внимания исследователи уделили государственно-церковным отношениям послевоенного десятилетия, а так же нахождения и у власти Н. С. Хрущева. Некоторые аспекты этой темы были изучены в трудах отечественных исследователей. Т. А. Чумаченко, которая сосредоточила внимание на деятельности Совета по делам Русской Православной Церкви, считает преувеличением высказанный М. И. Одинцовым тезис о противоборстве в аппарате ЦК двух точек зрения относительно будущего религиозного курса. Она полагает, что в развернувшейся после смерти И. В. Сталина борьбе за власть религиозный вопрос не был в числе тех проблем, вокруг которых столкнулись интересы сторон" .

Гонениям на Русскую Православную Церковь и религию в СССР в 1958;1964 гг. были посвящены ряд статей и монография М.В. Шкаров-ского. Кардинальную перемену религиозного курса советского государства с приходом к власти Н. С. Хрущева ученый характеризует как путь от перемирия к «новой войне». Впервые исследователем были поднят целый комплекс проблем этого сложного, но весьма яркого и динамичного периода государственно-церковных отношений. Подробным образом были изучены политико-правовые акты советской власти антирелигиозного.

27 Одинцов М. И. Власть и религия в годы войны. Государство и религиозные организации в СССР в годы Великой Отечественной войны. 1941;1945. М., 2005; Шкаровский М. В. Церковь зовет к защите Родины. СПб., 2005; Он же. Политика Третьего Рейха по отношению к Русской православной церкви в свете архивных материалов 1935;1945 годов (Сборник документов). М., 2003.

28 Чумаченко Т. А. Советское государство и Русская Православная Церковь: история взаимоотношений. (40-е — перв. половина 50-х гг.) Дис. .канд. ист. наук. М., 1994; Она э/се. Государство, православная церковь, верующие. 1941;1961 гг. М., 1999. характера: постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР, реакция на действия властей со стороны руководства Русской Православной Церкви: Патриарха Алексия, митрополита Николая (Ярушевича). Благодаря использованию автором материалов Совета по делам Русской Православной Церкви, эти работы содержат богатый, если не исчерпывающий статистический материал29.

Большой вклад в изучение деятельности Русской Православной Церкви на международной арене, ее отношений с Римо-католической Церковью при И. В. Сталине и Н. С. Хрущеве внесла О. Ю. Васильева. В фундаментальном исследовании, посвященном истории Второго Ватиканского собора, автор осветила позитивные контакты Русской Православной Церкви с Ватиканом в период понтификата Римского Папы Иоанна XXIII, церковно-дипломатическую деятельность Председателя Отдела внешних сношений Московской Патриархии митрополита Ленинградского и Новгородского Никодима (Ротова) па фоне обострения государственно-церковных отношений в СССР 1958;1964 гг., проведения в жизнь «хрущевской церковной реформы». В монографии впервые дан анализ правовой базы «реформы», опубликованы ранее неизвестные программные документы Совета по делам РПЦ, проливающие свет на далеко.

31 идущие планы «церковного реформирования» .

В последние время внимание светских исследователей обратилось к вопросу о личности в историческом развитии государственно-церковных отношений. С. Л. Фирсовым и М. И. Одинцовым были предприняты попытки осмысления жизненных коллизий, которые выпали на долю выдающихся представителей церковной иерархии: патриархов Сергия (Страгородского), Алексия (Симанского), Пимепа (Извекова). Не был.

29 Шкаровский М. В. Русская православная Церковь и Советское государство в 1943;1964 гг. от «перемирия» к новой войне. СПб., 1995; Он же. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве. Государственно-церковные отношения в СССР в 1939;1964 гг. М., 1999.

30 Васильева О. Ю. Ватикан в горниле войны //Наука и религия. М., 1995.№ 6- Она же. Кремль против Ватикана. Полковник Карпов под руководством генералиссимуса Сталина атакует Папу Римского //Повое время. М., 1993. № 30.

31 Васильева О. Ю. Русская Православная Церковь и Второй Ватиканский Собор. М., 2004. обойден вниманием и имевшее место в период гонений явление «апоста-сии» — религиозного ренегатства32.

Сравнительно немногочисленны труды по истории Русской Церкви советского периода церковных историков, священнослужителей. Наиболее подробным и обстоятельным представляется сочинение протоиерея В. Цыпина «История Русской Церкви». Существенным недостатком этой работы является отсутствие опоры на имеющийся богатый архивный материал. Вместе с ней на фундаментальность в сочетании с высокой степенью научности претендует авторский коллектив первого тома «История Русской Православной Церкви» под редакцией М. Б. Данилушкина «.

Отсутствие критического подхода к деятельности официальной церковной власти прослеживается в. работах ряда отечественных священнослужителей: митрополита Иоанна (Снычева), игумена Иннокентия.

3 I.

Павлова), священника Сергия Гордуна '. С другой стороны, гиперкритический взгляд на внутреннюю жизнь Русской Православной Церкви, в советский период присущ духовным диссидентам, среди которых: диакон В. Степанов (Русак), священники Г. Якунин, Г. Эдельштейн. В их весьма эмоциональных и порой лишенных серьезной научной основы сочинениях настойчиво проводится мысль о полном соглашательстве церковной иерархии с советским режимом и ее предательстве интересов Церкви35.

32 Фирсов С. Л Время в судьбе: Святейший Сергий, пагриарх Московский и всея Руси. К вопросу о 1е-незисе «сергианства» в русской церковной традиции XX века. СПб., 1999; Он же. Апостасия. Атеист Александр Осипов и эпоха хрущевских гонений па Русскую Православную Церковь. СПб., 2004; Одинцов М. И. Письма и диалоги времен хрущевской «оттепели» (Десять лет из жизни патриарха алексия. 1955;1964 гг.) //Отечественные архивы. М., 1994. № 5- Он же. Пимен (Извеков) — последний «советский» патриарх //Отечественные архивы. М., 1995. № 1- Он же. Крестный путь патриарха Сергия: документы, письма, свидетельства современников. (К 50-летию со дня кончины) //Отечественные архивы. М., 1994.№ 2) — Он же. Русские патриархи XX века. Судьбы Отечества и Церкви на страницах архивных документов. М., 1999.

33 Цыпин В История Русской Церкви 1917;1997. М., 1997; История Русской Православной Церкви. Новый Патриарший период. Т.1. СПб., 1997.

34 Гордун С., свищ. Русская Православная Церковь при святейших патриархах Сергии и Алексии //Вестник РХД, 1990. № 158- Иоанн (Снычев), митроп. Церковные расколы в Русской Церкви 20-х и 30-х годов XX столетия — григорианский, ярославский, иосифлянский, викторианский и другие. Их особенности и история. Сортавала, 1993; Он же. Самодержавие духа. Очерки русского самосознания. СПб., 1994; Иннокентий (Павлов), шум. О современном состоянии’Русской Православной Церкви //Социологические исследования. М., 1987.№ 4.

35 Степанов (Русак) В. Свидетельство обвинения. Церковь и государство в Советском Союзе. Кн. 1−3 М., 1993; он же Красная патриархия. Волки в овечьей шкуре. М., 993~, Якунин Г., свящ В служении куль.

Ценные сведения для изучения иерархии и административно-территориального устройства Русской Православной Церкви содержат труды митрополита Мануила (Лемешевского) и протодиакона В. Кирее-ва. Однако составленные ими биографии иерархов не могут считаться исчерпывающими, поскольку содержат сведения преимущественно об их служебной карьере, ничего не говоря о пережитых многими из них сталинских репрессиях36.

В 1970;1990 гг. в зарубежной церковной историографии продолжалось исследование положения «гонимой Церкви» в условиях советского режима. В этой связи необходимо отметить работы протоиереев Д. Константинова, И. Мейендорфа, А. Шмемана. В центре внимания исследователей в духовном сане оказались проблемы сохранения церковного единства, возрождения утраченных в годы преследований церковных институтов, компромисса, достигнутого руководством Московской' Патриархии с коммунистическим режимом и возникновения в СССР движения религиозного сопротивления.

В настоящее время наименее освещенными в историографии остаются отношения Церкви и государства в период «застоя» и «перестройки». Главной причиной такого отставания является отсутствие достаточной источниковой базы. Архивные документы органов государственной власти за 1970;1980 гг. в основном еще не рассекречены, поэтому исследования на эту тему пока носят общий характер. В стадии изучения находятся внутренняя жизнь и деятельность церковных структур, социально-политическая деятельность Русской Православной Церкви, международту (Московская Патриархия и культ личности Сталина) //На пути к свободе совести. М., 1989; Эдечь-штейн Г., свягц. Из записок сельского священника // На пути к свободе совести. М., 1989. звКиреев А., протод. Епархии и Архиереи Русской Православной Церкви в 1943;2002 годах. М., 2002; Мсшупи (Лемешевский), митроп Русские православные иерархи периода с 1863 по 1965 годы. Г. 1−6. М., 2006.

37 Константинов Д. В., прот. Зарницы духовного возрождения. Канада, 1974; он же. Религиозное движение сопротивления в СССР. Канада, 1967; Он же. Гонимая Церковь: Русская православная Церковь в СССР. М., 1999; Мейендорф И., прот. Святейший Патриарх Тихон — служитель единства Церкви //Вестник Ленинградской Духовной Академии. Л, 1990. № 3- Шмаман А., прот. Богословская школа в СССР (1943;1955)//Вестник института по изучению СССР, Париж, 1957. № 1. то ный, правовой аспект государственно-церковных отношений .

В последние годы появилась тенденция к написанию трудов обобщающего характера, в которых предпринимаются попытки проанализировать динамику государственно-церковных отношений в СССР на протяжении нескольких периодов, а также всего XX века39.

Среди последних крупных исследований такого характера можно выделить работу И. И. Масловой, посвященную государственно-церковным отношениям во второй половине XX века. Среди малоизученным вопросов, рассмотренных исследовательницей, наибольшую значимость представляют: взаимодействие Совета по делам религий с органами КГБ, межконфессиональные отношения этого периода. Автор стремится конкретизировать выработанный исследователями понятийный аппарат. И. И. Маслова считает некорректными вошедшие в практику термины: «государственно-церковные отношения», «государственно-религиозные отношения», «религиозная политика государства», считая более правильным употреблять выражения «конфессионально-государственные отношения», «вероисповедальная политика"40.

Хотя в целом есть все основания говорить о значительной, но далеко не исчерпывающей степени изученности проблемы государственно-церковных отношений в СССР, количество лакун по-прежнему остается достаточно велико. Перспективной остается разработка темы государственно-церковных отношений в ее региональном аспекте, однако и она уже активно разрабатывается в диссертационных исследованиях41.

38 Одинцов М. И. Русская православная церковь в 80-х годах XX столетия: общая оценка состояния, организационная структура, социально-политическая деятельность. М., 1989; Лищов В А. Государственно-церковные отношения в СССР и России: (Проблема религиозной безопасности, 60−90 гг.): Дис.. канд. ист. наук. М., 1997; Полосин B.C. Русская Православная Церковь и государство (1971;1991 гг.): международный, правовой и политологический аспект: Дис. канд. политолог, наук. М., 1993.

39 Одинцов М. И. Русская Православная Церковь в XX веке: история, взаимоотношения с государством и обществом. М., 2002; Тюрина J1.B. Государство и Русская православная Церковь: эволюция отношений 1917;2000 гг. Дис. .канд. ист. наук. Курск, 2000; Шкаровский М. В. Русская православная Церковь при Сталине и Хрущеве. М., 1999.

40 Macsioea И. И. Эволюция вероисповедальной политики советского государства и деятельности Русской Православной Церкви: (1953;1991 гг.). Дис. д-ра ист. наук. М., 2005. Басова H.A. Русская Православная Церковь в Карелии в 1918 -1941 гг. Дис. .канд. исг. наук Петрозаводск, 2006; Федотов A.A. Русская Православная Церковь в 1960;1990 гг.: внутрицерковная жизнь.

История Русской Православной Церкви в СССР в XX веке и ее взаимоотношения с советским государством занимает важное место в современном ураловедении. Уральские светские и церковные исследователи внесли весомый вклад в изучение религиозной жизни региона в советский период, обозначив его своеобразие в контексте развития государственно-церковных отношений. Ведущая роль в разработке данной тематики принадлежит пермским и екатеринбургским исследователям: М. Г. Нечаеву, П. Н. Агафонову, В. В. Вяткину, протоиерею В. Лавринову.

В целом, в современной историографии тема взаимоотношений государства и религиозных организаций остается по-прежнему перспективной. На наш взгляд, еще недостаточно изученными остаются проблемы взаимодействия государственных структур, осуществлявших политику советского государства по отношению к религиозным организациям, реакция духовенства и верующих на перемены религиозного курса государства, состояние внутрицерковной жизни, деятельность епископата Русской Православной Церкви в период 1943;1991 гг. Многие из перечисленных вопросов нашли свое отражение в данной диссертационная работе.

Цель исследования — дать всесторонний анализ влияния на внутри-церковную жизнь уральских епархий Русской Православной Церкви комплекса антирелигиозных мероприятий властей 1958;1964 гг., известных под названием «хрущевская церковная реформа». и взаимоотношения с государством (на материалах Владимирской, Ивановской и Костромской областей): Дис.. канд. ист. наук. Иваново, 2000; Гашиш О. А: Религиозная политика советского государства по отношению к Русской Православной Церкви в конце 1920;х — 1930 гг. (на материалах Западной Сибири). Дис. .канд. ист. наук. Омск, 2002; Горбатов A.B. Государственно-церковные взаимоотношения в Кемеровской области (1943;1969 гг.) Дис. .канд. исг. наук. Кемерово, 1996; Гиоева H.A. Русская Православная Церковь в истории северной Осетии (ХХ-нач. XXI в.) Дис. .канд. исг. наук. Владикавказ, 2005.

42 Агафонов П. Н. Эволюция государственно-церковных отношений в 1920;29 гг. Па материале Пермской епархии. Дис. .канд. ист. наук. Пермь, 2002; он же. Русская Православная Церковь в 1943; 1965 гг. по материалам Пермской епархии //Материалы Смышляевских краеведческих чтений. Пермь, 2001; Абдулов Н. Т. Уфимская епархия в системе государственно-церковных отношений. 1917;1991. Дис. .канд. ист. наук. Уфа, 2006; Вяткин В. В. История Пермской епархии в XIX — нач. XXI века: формы и методы церковной деятельности, государственно-церковные отношения. Дис. .канд. ист. наук. Пермь, 2005; Лавринов В., прот. История Екатеринбургской епархии. События, люди, храмы. Екатеринбург, 2001; Нечаев М. Г. Красный террор и Церковь на Урале. Пермь, 1992; он же. Церковь в период великих потрясений 1917;1922. Пермь, 2004; Потапова А. Н. Религиозная политика советского государства и ее осуществление на Южном Урале в 1941;1958 гг. Дис. .канд. ист. наук. Оренбург, 2004.

Задачи исследования:

• Рассмотреть динамику государственно-церковных отношений 50-Х-60-х гг. в контексте реформаторской деятельности Н. С. Хрущева.

• Проанализировать содержание и результаты реформы приходского управления 1961 г.

• Дать анализ реформы материально-финансового положения духовенства и церковных служащих, проведенной в период хрущевской антирелигиозной компании.

• Изучить условия и направления благотворительной деятельности Русской Православной Церкви в 50-е — 60-е гг.

• Исследовать возможности влияния Русской Православной Церкви на молодое поколение советских граждан в период власти Н. С. Хрущева.

• Проследить результаты проведения в жизнь всех направлений «реформы» на примере православных епархий Уральского региона.

Объектом исследования являются государственно-церковные отношения в 1958;1964 гг.

Предметом исследования является содержание, цели и последствия «хрущевской церковной реформы» во внутрицерковной жизни Уральского региона.

Хронологические рамки исследования. Период нахождения у власти Н. С. Хрущева отличается динамизмом государственно-церковных отношений в СССР. Хронологический этап 1958;1964 гг. ознаменовался для Русской Православной Церкви драматическими событиями, отразившимися в церковном сознании как эпоха «хрущевских гонений» на Церковь и верующих в СССР. Нижняя граница диссертационного исследования — 1958 г. — определена в соответствии с появлением нового агрессивного курса государственной религиозной политики, характеризуемого резкой дестабилизацией относительно ровных отношений государственных структур и Русской Православной Церкви, началом нового ожесточенного наступления на религию и Церковь в стране. Верхняя хронологическая граница исследования — 1964 г. — обусловлена изменениями в политической жизни СССР в связи с отставкой с поста главы государства, лидера КПСС Н. С. Хрущева.

Основные направления и методы антирелигиозной государственной политики, а так же динамику внутренней жизни Русской Православной Церкви автор стремится показать в широкой исторической ретроспективе и перспективе. В связи с этим изучение отдельных положений «хрущевской церковной реформы» в работе предваряется очерками состояния вопросов церковной жизни в Синодальный (1721−1917 гг.) и Советский периоды истории Русской Православной Церкви до начала хрущевской антирелигиозной компании — (1917;1958 гг.).

Кроме того, в целях освещения церковно-канонических вопросов, имеющих прямую связь с антирелигиозными мероприятиями администрации Н. С. Хрущева, проводимыми органами государственной власти в сер. 1950;х — нач. 1960 гг., автор счел необходимым обратиться к историческим истокам христианства. Наиболее важными в этом отношении представляются 1−111 вв. — эпоха зарождения и становления церковных институтов, появления канонического права, святоотеческой письменной традиции, а так же 1У-УШ вв. — этап их интенсивного развития в эпоху Вселенских соборов.

Территориальные рамки исследования Изучение основных направлений религиозной политики советского государства проводится применительно ко всей территории СССР, где имелась соответствующая система органов партийно-государственной власти, принимавших участие в «хрущевской» антицерковной компании.

В то же время исследование опирается па факты, характеризующие состояние церковной жизни и своеобразие проведение властями антирелигиозных мероприятий в Уральском регионе. Область изучения их охватывает территории, входящие в административную юрисдикцию двух крупнейших в этом регионе епархий Русской Православной ЦерквиПермской и Свердловской, которые имели свои организационные структуры (епархиальные управления, благочиния и приходы) на территории пяти административных субъектов Советского Союза: Пермской, Свердловской, Челябинской и Курганской областей, а также Коми-Пермяцкого автономного округа.

Теоретическими основами исследования являются принципы историзма и научной объективности. Изучаемые явления и события рассматриваются в неразрывной связи друг с другом, с учетом совокупности всех факторов, количественных и качественных характеристик, определяющих динамику и специфику развития исторического процесса.

В процессе работы автор стремился дистанцироваться от идеологических штампов, присущих религиоведческой и антицерковной литературе советского времени, а так же идеализированных и панегирических оценок внутренней жизни и деятельности Русской Православной Церкви. Позиция автора проявляется в стремлении беспристрастно осмыслить конкретные исторические собьггия и факты, учитывая как позитивные, так и негативной стороны исторической действительности.

Использование исторических методов: конкретно-исторического и сравнительно-исторического и др. позволило автору проследить развитие государственно-церковных отношений в исследуемый период, а так же определить социально-политический контекст возникновения и поиска решений важнейших внутренних проблем, с которыми столкнулась Русская Православная Церковь.

В ходе исследования применялись общенаучные методы исследования: структурно — функционального, системного и институционального анализа, а так же комплексного анализа исторических источников, причинно-следственный, сравнительный и хронологический анализы.

Так же применялся частный метод статистического анализа, позволяющий выявить количественные и качественные характеристики состояния церковной жизни епархий Русской Православной Церкви, результатов антирелигиозных мероприятий, проводимых органами государственной власти.

Применение совокупности указанных методов позволило автору, насколько возможно, глубоко и всесторонне исследовать избранную тему.

Источниковая база диссертации достаточна широка. Ее составляют разнообразные по характеру и информативной ценности документы.

Во-первых, автором использованы опубликованные документы партийно-государственных структур, раскрывающие сущность государственной политики по отношению к Русской Православной Церкви и другим религиозным объединениям. Среди них — основополагающие законодательные акты, регламентировавшие деятельность религиозных организаций в СССР, инструкции к их исполнению, материалы съездов и пленумов ВКП (б) — КПСС, в том числе выступления ее руководителей и идеологов: И. В. Сталина, Н. С. Хрущева, Л. И. Брежнева, М. С. Горбачева, Л. Ф. Ильичева, М. А. Суслова, Е.А. Фурцевой43.

Во-вторых, в исследовании использован значительный комплекс опубликованных церковных документов. К ним относятся: материалы предсоборных комиссий и советов, деяния Поместных и Архиерейских соборов Русской Православной Церкви, содержащие выступления по различным вопросам ведущих церковных иерархов — Патриархов Сергия (Страгородского), Алексия I (Симанского), Пимена (Извекова), митрополитов Николая (Ярушевича), Никодима (Ротова) и других церковных деятелей. Постановления соборов и другие соборные акты отличаются высо.

13 Гидулннов П. В. Отделение церкви от государства в СССР: Полный сборник декретов, ведомственных распоряжений и определений Верховного Суда РСФСР и других социалистических республик. М., Юриздат, 1926 Декреты Советской власти. М., 1957;1997. 'Г.1−14. Законодательство о религиозных культах. М., 1971; КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М., 1983;1989гг. Т.1−15. ким каноническим достоинством — носят характер церковного закона и обязательны для исполнения всех членов Церкви44. Структура и функционирование церковного управления определялась «Положением об управлении Русской Православной Церкви» и церковными уставами. Кадровая политика Московской Патриархии, отношение высшей церковной власти к различным вопросам внутренней церковной жизни отражены в указах и резолюциях патриархов, журнальных постановлениях Святейшего Синода, письмах, телеграммах и других официальных документах, регулярно публиковавшихся в официальном печатном органе Русской Православной Церкви — «Журнале Московской Патриархии"45.

В последнее десятилетие исследование государственно-церковных отношений-в СССР значительно облегчилось благодаря выходу в свет нескольких сборников, содержащих важнейшие документы как гражданской, так и церковной власти, размещенных в< хронологической последовательности и сопровождаемых авторскими комментариями46. Среди отечественных исследователей наибольший вклад в публикацию редких архивных материалов и, введения их в, научный оборот внес М. И. Одинцов. Опубликованные им в журнале «Отечественные архивы» документы имеют огромную ценность для изучения деятельности русских патриархов XX в., а также находившихся в непосредственном контакте с ними руководителей Совета по делам Русской Православной Церкви Г. Г. Кар

Л7 пова и В. А. Куроедова .

14 Отзыва епархиальных архиереев по вопросу о церковной реформе. 4.1−2. М., 2004; Деяния Священного Собора Российской Православной Церкви 1917 — 1918 гг. Т. 1−8. М. 1994;1999; Поместный Собор Русской Православной Церкви. 30 мая — 2 июня 1971 г. Документы. Материалы. Хроника. М., 1972; Тысячелетне крещения Руси. Поместный Собор Русской Православной Церкви Троице-Сергиева Лавра 6−9 июня 1988 года. Материалы. М., 1990.

15 Журнал Московской Патриархии. М., 1945;1988.

16 Губонин М. Е. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве Высшей Церковной власти 1917;1943. Сборник. 4.1,2. М., 1994; Нико-лин А., свящ. Церковь и государство. История правовых отношений. М., 1997; Русская Православная Церковь и коммунистическое государство 1917;1941. Документы и фотоматериалы. М., 1996; Штриккер Г. Русская Православная Церковь в советское время. Кн. 1−2. М., 1995.

47 Одинцов МП. «Дело» патриарха Тихона. Вступительная статья, комментарии и подготовка текста к публикации //01ечественные архивы. М., 1993. № 6- Он же. Крестный путь патриарха Сергия: Документы, письма, свидетельства современников (к 50-летию со дня кончины). Вступительная статья, комментарии и подготовка текста к публикации //Отечественные архивы. М., 1994. № 4- Он же. Письма и диалоги времен.

В-третьих, основную источниковую базу диссертации составляют документы крупнейших центральных государственных хранилищ: Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского государственного архива Новейшей истории (РГАНИ), Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ).

В процессе работы автором изучены документы фондов восьми государственных и церковных региональных архивов Уральского региона: Государственного архива Пермской области (ГАПО), Государственного общественно-политического архива Пермской области (ГОПАПО), Государственного архива Свердловской области (ГАСО), Центра документации общественных организаций Свердловской области (ЦДООСО), Объединенного государственного архива Челябинской области (ОГАЧО), Государственного архива Курганской области (ГАКО), Государственном архиве общественно-политической документации Курганской области (ГАОПДКО), Архива Пермского епархиального управления (АГТЕУ).

Коллекция рассекреченных документов ГАРФ содержит ценнейший комплекс документов государственных структур. Среди них для данного исследования фундаментальную роль играют документы центрального аппарата Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР (Ф.6991.0п.1−2), а также Совета по делам религий (Ф. 6991. Оп. 4−9). Эти органы являлись главными проводниками государственной политики в отношении религиозных организаций. В силу специфического характера деятельности этой государственной структуры, ее прямой связи, подчиненности и подотчетности органам КГБ и идеологическому отделу ЦК КПСС, большинство описей данного фонда до сих пор являются секретными или находятся в ограниченном доступе.

Наиболее ценными для исследователя документами являются: инхрущевской оттепели" (Десять лет из жизни патриарха Алексия). Вступительная стап. я, комментарии и подготовка текста к публикации //Отечественные архивы. М., 1994. № 5- Одинцов М. И. Пимен (Извеков) -последний «советский» патриарх. Вступительная статья, комментарии и подготовка текста к публикации //Отечественные архивы. М., 1995. № 8. формационные отчеты уполномоченных Совета, докладные записки в ЦК КПСС и Совет Министров, переписка с министерствами и ведомствами, материалы кустовых и всесоюзных совещаний уполномоченных, сводные статистические данные о религиозных организациях, сведения о доходах церковных структур и духовенства за 1943 — 1990 гг. Вышеперечисленные документы имеют высокую информативность и исследовательскую привлекательность.

Впервые в современной литературе по данной проблематике автором диссертации были использованы документы Совета по делам религий, систематизированные в описи — «Дела высших служителей культа за 1935;1983 гг.» (Ф.6991,Оп.7), долгое время являвшейся закрытой для исследователей. Опись была составлена в декабре 1990 г. В нее вошли 200 дел, взятых на учет сотрудниками ЦГАОР еще в декабре 1974 года и принятых на постоянное хранение после расформирования Совета по делам религий.

В опись вошли личные дела высшего духовенства — архиереев, которые в Совете по делам Русской Православной Церкви, а затем в Совете по делам религий, заводились на каждого крупного представителя церковной иерархии: епископа, архиепископа, митрополита, патриарха и велись с момента его избрания или назначения на должность вплоть до его кончины или ухода за штат. Личные дела иерархов носили характер досье и находились в распоряжении ограниченного круга сотрудников Совета, его председателей Г. Г. Карпова, В. А. Куроедова, K.M. Харчева, Ю. М. Христораднова, а так же их заместителей. Скрупулезный подбор материалов для формирования дел осуществлялся под их контролем и согласно их личным указаниям.

Сегодня в хранении ГАРФа дела этой описи систематизированы по двум основным разделам. Первый — включает дела епископата Русской и Грузинской Православных Церквей, а так же представителей старообрядческой иерархии. Второй — дела служителей культа других вероиспове.

28 даний, официально действовавших на территории СССР: Римо-Католической церкви, Евангельских христиан баптистов (ВСЕХБ), Адвентистов, иудеев-раввинов хоральной синагоги.

Наиболее полно сформированы и представлены документы первой части описи. Здесь находятся дела 150 иерархов Русской Православной Церкви, в том числе выдающихся церковных деятелей прошлого столетия: митрополитов Николая (Ярушевича), Нестора (Анисимова), Гурия (Егорова), Мануила (Лемешевского), архиепископов Луки (Войно-Ясенецкого), Ермогена (Голубева), Павла (Голышева)48. Дела православных иерархов представляют собой уникальный комплекс источников по истории государственно-церковных отношений в СССР и истории самой Русской Православной Церкви. Большую ценность для исследователя русского православия за рубежом представляют личные дела иерархов, принимавших участие в международных контактах Церкви, являвшихся членами иностранных миссий Русской Православной Церкви, возвратившихся на родину иерархов-эмигрантов: епископа Литовского Алексия (Дехтерева), митрополита Виктора (Святина), архиепископов Никандра (Викторова), Поликарпа (Приймака), епископа Иннокентия (Сокаля), архиепископов Ионафана (Кополовича), Мстислава (Волонсевича)49.

Формирование личных дел иерархов шло в определенном порядке. Документы каждого дела условно можно разбить на пять основных групп, отличающихся по своему характеру и содержанию.

Первую группу составляют документы, содержащие первичные конфиденциальные сведения об иерархе: анкеты, подробная автобиография, написанная, как правило, рукой самого епископа, послужной список. Этот перечень документов передавался в Совет по делам религий руководством Московской Патриархии в период решения вопроса о назначении кандидата на епископскую кафедру или сразу после совершения епи.

8Государственный архив Российской Федерации (далее — ГЛРФ). Ф.6991. Оп.7.

Д. 91,109,83,145,163,72,173−176.

49 ГАРФ. Ф.6991. Оп.7. Д. 3,28,29,86,101,149,155,166. скопской хиротонии. Ценность этих документов заключается в том, что они дают исследователю богатую информацию о личности иерарха, его семьс, где он воспитывался, ближайших родственниках, его образовании, деятельности до и после принятия священного сана.

Известно, что большинство иерархов, служивших в епископском или священническом сане в 1920;1930 гг. подвергались репрессиям, находились в заключении и ссылках. Эта информация никогда не появлялась в их официальных автобиографиях, публиковавшихся на страницах Журнала Московской Патриархии. В личных делах Совета по делам Религий она присутствует в исчерпывающем виде.

Послужные списки митрополитов, архиепископов и епископов позволяют проследить складывание служебной карьеры того или ииого иерарха. Здесь имеются точные сведения о занимаемых священнослужителем высшего звена должностях, переводах к новому месту службы, наградах, увольнениях на покой.

Вторую обязательную группу документов каждого дела составляют материалы, характеризующие отношение иерархов к гражданской власти, государственному законодательству о культах, их контакты с уполномоченными Совета. Этот раздел дела составляют характеристики сотрудников Совета на епископов, выписки из квартальных, полугодовых отчетов уполномоченных, где идет речь о деятельности архиерея.

Рядом с характеристиками в делах собраны публикации из газет, касающиеся жизни и* деятельности епископов. В 60-е годы мало кому из епископов удавалось избежать заказной> газетной травли. Каждая статья «компрометирующего» содержания согласовывалась авторами с уполномоченным, корректировалась им и непременно доставлялась в центральный аппарат Совета, где оседала в бумагах личного дела иерарха.

Третью важную группу документов личных дел иерархов составляют официальные документы. Это личная переписка епископов с Патриархом и Священным Синодом, Управляющим делами Московской Патриархии.

Епископы вели переписку с церковными инстанциями по различным вопросам, касавшимся церковного управления. Среди документов многочисленные рапорты и докладные записки о состоянии причта, отношениях с уполномоченными Совета, закрытии храмов и монастырей, данные об отчислениях на нужды Патриархии и в Фонд мира. Многие документ касаются кадровых вопросов. Епископы нередко сами просили Патриарха и Синод о назначении их на ту или иную вакантную кафедру, значительно реже об уходе на покой. В случае поступления жалоб с мест ими писались объяснительные, предпринимались попытки получить аудиенцию у Патриарха или управляющего делами Московской Патриархии.

Кроме этого в группе церковных официальных документов исследователь найдет: указы Патриарха и определения Священного Синода о назначении епископов на кафедры и перемещениях их к новому месту службы, протоколы заседаний Священного Синода, на которых принимались кадровые решения. Подавляющее большинство документов этой группы выполнено на официальных бланках органов церковного управления с соответствующими подписями печатями их руководителей.

Необходимо отметить, что представители епископата сами поддерживали контакт с Советом, бывая на приеме у заместителей Председателя или обращаясь к руководству этой структуры в письменном виде. В свою очередь епископы писали жалобы в Совет на уполномоченных, нередко нарушавших законодательство о культах, допускавших грубое администрирование в отношении духовенства и верующих, бесцеремонное вмешательство во внутренние дела Церкви. На приемах в Совете епископы ставили волновавшие их вопросы относительно новых порядков налогообложения, возможности открытия или предотвращения закрытия храмов. Каждый визит епископа в Совет регистрировался, составлялась стенограмма беседы. Визиты епископов в Совет его сотрудники использовали для выяснения отношения епископата к важнейшим событиям в церковной и государственной жизни. В очных беседах с иерархами устанавливалась их «лояльность к власти» и «политическая благонадежность».

Четвертая группа документов личных дел иерархов освящает деятельность епархиальных архиереев по месту службы. Материалы личных дел показывают, что в Совет из епархий шел целый поток жалоб со стороны недовольных клириков, членов исполнительных органов церковных общин и прихожан. Нередко письма заканчивались категоричными требованиями отстранить от занимаемой должности того или иного епископа. Эти документы хорошо характеризуют всю сложность, противоречивость внутренней церковной жизни 1960 — 1970 гг.

Наряду с негативной корреспонденцией в делах находятся соответствующие письма и телеграммы в защиту иерархов, поступавшие в Совет со стороны их сторонников и почитателей, ходатайства об оставлении их на занимаемой кафедре. Наличие такой корреспонденции говорит о том, что в 1960 — 1970 гг. в среде духовенства и верующих уже давно утвердилось понимание огромной роли в судьбе епископата кураторов из центрального аппарата Совета.

Рядом с жалобами и апологиями на епископов находятся документы ставшие их прямым следствием. Значительное место в делах занимают документы ревизионного делопроизводства: рапорты благочинных и настоятелей церквей с резолюциями архиереев, акты ревизий, расследований, проверок деятельности епископа и епархиального управления, проводимых сотрудниками Московской Патриархии. Эти документы становились необходимым основанием для принятия Патриархом, Синодом и другими церковными инстанциями соответствующих кадровых решений.

Пятую группу документов, содержащихся в делах иерархов, составляют их сочинения и проповеди. В отличие от жалоб документы данного рода встречаются не часто. Не все иерархи обладали творческими способностями и были выдающимися проповедниками. К тому же сотрудников Совета интересовали те произведения и речи епископов, в которых, по их мнению, допускались антисоветские высказывания, идеи, противоречащие духу советского законодательства о культах, призывы к изменению существующего положения Церкви в Советском государстве. Обычно такие проповеди, произносимые епископами в храме, за богослужением, тайно записывались людьми уполномоченных или сотрудниками КГБ, после чего в расшифрованном виде переправлялись в Москву в центральный аппарат Совета.

Кроме вышеперечисленных уникальных документов в личных делах православных иерархов так же имеются фотографии, представляющие собой оригинальные фотоснимки и вырезки из календарей и журналов, издаваемых Московской Патриархией50.

Коллекции РГАНИ и РГАСПИ содержат документы Центрального Комитета ВКП (б) — КПСС, формулировавшего и генерировавшего, в общество антирелигиозные идеологические установки и осуществлявшего контроль за выполнением антирелигиозных мероприятий. Особое внимание было уделено документам отдела пропаганды и агитации (ГРАСПИ. Ф.17. Оп.132) и материалам секретариата ЦК КПСС за 1961;1990 гг. (РГАНИ. Ф.5. Оп.55−89). Многие документы этого фонда дублируют документы Совета по делам Русской Православной Церкви (ГАРФ. Ф.6991), что еще раз подтверждает тесную связь и подотчетность этой государственной структуры партийным органам.

Некоторые документы фондов РГАНИ вводятся в научный оборот автором диссертации впервые. В частности, автором использованы рассекреченные документы Идеологической комиссии ЦК КПСС (РГАНИ. Ф.72).

К сожалению, необходимо констатировать факт бедности большинства региональных архивов на Урале источниками по истории государственно-церковных отношений в СССР в 1958;1964 гг. В большинстве случаев архивы уральских уполномоченных Совета по делам Русской Пра.

50 Марченко. Л.Н., прот. Личные дела высшего духовенства Русской Православной Церкви для изучения государственно-церковных отношений 1943;1985 гг. //Отечественные архивы. М., 2007. № 4. С. 96−104. вославной Церкви на местах были либо уничтожены, либо отправлены в секретные хранения. Такая ситуация во многом характерна для архивных собраний Урала: Свердловской, Челябинской, Курганской областей, где документы уполномоченных Совета по делам Русской Православной Церкви сохранились лишь фрагментарно.

Единичные документы архивов уральских уполномоченных Совета находятся в фондах Челябинского и Свердловского облисполкомов в Объединенном государственном архиве Челябинской области (ОГАЧО. Ф. Р-274. Оп.З.) и Государственном архиве Свердловской области (ГАСО. Ф.88. Оп.2.).

Значительно больше документов, отражающих государственную политику по отношению к Церкви в период власти Н. С. Хрущева, хранится в Центре документации общественных организаций Свердловской области, где размещен фонд Свердловского обкома КПСС (ЦДООСО. Ф.4. Оп. 53,54,59,60,64,65).

Небольшая часть архива1 курганского уполномоченного сохранилась в Государственном архиве Курганской области Единственная опись содержит преимущественно статистические данные: о религиозных.-обря-дах и доходах церквей, налогообложении, кассовые отчеты приходов, материалы переписки с Советом по контролю за соблюдением законодательства о религиозных культах, информацию уполномоченного в партийные и советские органы (ГАКО. Ф. Р-1800. Оп.1.).

Совсем иной выглядит ситуация в Пермской области, архивы которой смогли сохранить значительную часть архива уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви по Пермской области, содержащего богатейший материал о состоянии государственно-церковных отношений на Урале. Корпус этих уникальных источников состоит из двух фондов, отложившихся в Государственном архиве Пермской области в фонде «Уполномоченный Совета по делам Религиозных культов при Совете Министров СССР» в 4-х описях числится 521 единица хранения за 1925;2000 гг. (ГАПО Ф.Р.-1204. Оп.1- 4).

Большой интерес представляет переписка уполномоченного с управляющими Пермской епархии, органами исполнительной власти, правоохранительными органами, партийными организациями по вопросам деятельности церквей. Значительную часть собрания представляют документы самого уполномоченного: годовые и полугодовые отчетно-информационные доклады, информационно-инструктивные письма, статистические отчеты, переписка с центральными органами Совета, информация о деятельности епархиального управления, документы по ограничению колокольного звона, списки закрытых и действующих церквей.

Среди документов имеются протоколы кустовых семинаров членов комиссий по соблюдению законодательства о религиозных культах, материалы периодической печати по вопросам осуществления государственной церковной политики.

В описи включены документы Русской Православной Церкви: материалы Архиерейских и Поместных соборов, заседаний Священного Синода, сведения о доходах и расходах Пермской епархии, личные дела священнослужителей, в том числе епископов Пермской епархии за 1944 -1991 гг.

Другой фонд «Уполномоченный Совета по делам Русской Православной Церкви при СМ СССР по Пермской области» имеет 2 описи и существенно дополняет выше описанный комплекс документов (ГАПО. Ф.Р.-1205. Оп. 1−2).

В этом фонде интересна переписка уполномоченного со священнослужителями по церковным вопросам, журнал и записи бесед с епископами Пермской епархии, материалы по закрытию церквей, сведения о работе общественных комиссий по соблюдению законодательства о культах.

Богатое собрание документов антирелигиозных компаний «хрущевской оттепели» в фондах ГАПО существенно дополняется материалами фонда Пермского Обкома КПСС в Государственном общественнополитическом архиве Пермской области (ГОПАПО. Ф.105. Оп.22−24. Ф.1063. Оп.1.).

Необходимо отметить, что документы региональных уполномоченных Совета по-своему уникальны, так как большинство из них не дублировались и не отсылались в копиях в центральный аппарат этой структуры в Москву.

Значение сохранности массивов документов органов государственной власти, в особенности областных уполномоченных и обкомов КПСС в изучении этого периода истории государства и Русской Православной Церкви возрастает, если учесть недоступность для большинства исследователей ведомственных епархиальных архивов31.

К сожалению, региональные церковные архивы, содержащие документы Церкви новейшего времени, подобно документам большинства областных уполномоченных Совета, по. различным причинам не сохранились или сохранились частично. Уральские епархии Русской Православной Церкви располагают лишь незначительными собраниями служебной документации 40-х-60-х.гг. XX столетия. Значительная часть этих архивных фондов безвозвратно утрачена в результате стихийных бедствий или сознательно уничтожена пережившими репрессии и притеснения в эпоху «государственного атеизма» священнослужителями. Например, собрание документов архива Пермского епархиального управления ограничивается лишь несколькими десятками дел почивших клириков, финансовыми годовыми отчетами в Патриархию, перепиской благочинных с Правящим Архиереем, Сборниками Указов, определений, циркуляров, перепиской епархиальной канцелярии с канцелярией Управляющего Московской Патриархии (АПЕУ. Ф.1−9).

Несмотря на все существующие проблемы, перечень документаль.

51 Марченко А. Н, прот Документы по истории Русской Православной Церкви периода «хрущевской оттепели» в архивах Уральского pei иона //Отечественные архивы. М., 2006. № 2. С. 50. ных источников по исследуемой теме в архивах Уральского региона (Пермской, Свердловской, Челябинской и Курганской областей) в своей совокупности с материалами центральных архивов достаточно широк для обеспечения избранной темы исследования.

В-четвертых, в работе автором использованы опубликованные нарративные источники, среди которых набольшую ценность представляют мемуары архиепископа Брюссельского Василия (Кривошеина), сборник воспоминаний о митрополите Никодиме (Ротове), протоиерее Всеволоде Шпиллере52.

В-пятых, в освящении религиозно-нравственных и церковно-правовых аспектов исследования автором использованы основополагающие источники христианского вероучения, важнейшими из которых я в-лястся Библия и свод канонических правил Православной церкви .

Научная новизна диссертации заключается в том, что в работе впервые всесторонне рассмотрена выработанная в период власти Н. С. Хрущева государственными структурами универсальная система мер, направленная на установление тотального контроля за деятельностью Московской Патриархии, подавление религиозной активности Русской Православной Церкви и, в конечном итоге, на ее полное уничтожение. — Все направления — «хрущевской церковной реформы» рассмотрены в их взаимосвязи и хронологической последовательности. Впервые центр внимания исследования перенесен с изучения политико-правового аспекта государственно-церковных отношений на изучения состояния внутренних процессов, происходящих в церковной среде, в результате прове.

52 Василий (Кривошеи"), архиеп. Поместный Собор Русской Православной Церкви и избрание Патриарха Пимена. СПб., 2004; Он же. Две встречи. Митрополит Николай (Ярушевич). Митрополит Ни-кодим (Ротов). СПб., 2003; Человек Церкви. К 20-летию со дня кончины и 70-летию со дня рождения Высокопреосвященнейшего митрополита Ленинградского и Новгородского Никодима, Патриаршего Экзарха Западной Европы (1929;1978). /Под ред. Митрополита Крутицкого и Коломенского Ювена-лия. М., 1998; Отец Всеволод Шпиллер. Страницы жизни в сохранившихся письмах /Сост. И. В. Шпиллер. М., 2004.

53 Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. М., 1990; Правила (каноны) Православной Церкви с толкованиями Никодима (Милаша), епископа ДалматинскоИстрийсксно. Т.1−2. СПб., 1911. дения конкретных антирелигиозных мероприятий.

— Комплекс мер по ограничению деятельности и влияния Русской Православной Церкви рассмотрен через призму внутреннего церковного законодательства (канонического права).

— Введены в наученный оборот ранее неизвестные и недоступные большинству исследователей массивы архивных источников, позволяющих исследовать основные направления и характерные особенности государственного воздействия на религиозные организации в СССР на примере православных епархий Уральского региона.

— Показана роль органов церковного управления, различных категорий духовенства и церковных служащих в реализации планов «церковной реформы», а также их официальное и реальное отношение к проводимым антицерковным мероприятиям.

— Проанализированы результаты антирелигиозной кампании 19 581 964 гг. и их влияние на дальнейшее развитие государственно-церковных отношений в СССР, а также современную внутреннюю жизнь, деятельность Русской Православной Церкви.

Положения, выносимые на защиту: 1. Религиозная политика советского государства в 1958;1964 гг. носила характер скрытого, завуалированного наступления на религиозные организации в стране, стратегические цели и тактические задачи которого претерпевали изменения в соответствии со складывающимися политическими обстоятельствами и идеологическими установками. В связи с этим период «оттепели» может быть условно разделен на два крупных этапа.

Первый этап охватывает 1954;1959 гг. На этом хронологическом отрезке антирелигиозные мероприятия властей были направлены на постепенное ограничение религиозной деятельности Русской Православной Церкви. Его характерными особенностями является нерешительность, половинчатость и малоэффективность проводимых мероприятий, отсутствие единой программы действий властных структур.

Второй этап 1960;1964 гг. характеризуется принятием государственного курса на полное уничтожении религии в СССР, ликвидацию организационной структуры Русской Православной Церкви в соответствии с идеологической установкой ЬСПСС на быстрое построение «коммунизма». В этот период все органы партийно-государственного аппарата, задействованные в осуществлении поставленной задачи, действовали с высокой степенью согласованности и эффективности, в соответствии с четко выработанной программой.

2. Инструментом осуществления поставленной задачи — количественного и качественного искоренения религиозной жизни — стала «хрущевская церковная реформа» — комплекс мер, предусматривающий целенаправленное разрушительное воздействие на религиозные организации путем грубого вмешательства во внутреннюю жизнь Русской Православной Церкви и насильственного изменения ее канонического сгроя.

3. Реализацию плана антицерковных мероприятий осуществляла система органов государственной власти: ЦК КПСС, Совет Министров! СССР в совокупности со всеми подотчетными им структурными подразделениями партийно-государственной власти в регионах. Решающую роль в практическом осуществлении и информационно-аналитическом обеспечении поставленных задач антирелигиозной борьбы играл Совет по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР (19 441 965 гг.) В. ходе проведения запланированных мероприятий использовался административный потенциал других силовых и фискальных государственных ведомств: Органов внутренних дел, прокуратуры, КГБ, министерства финансов, а так же общественно-политических организаций: ВЛКСМ и ВЦСПС.

4. Опосредованная, но весьма важная роль в реализации плана «хрущевской церковной реформы» отводилась представителям и органам высшей церковной власти Московской Патриархии. Патриархи Алексий I (Си-манский) и Пимен (Извеков), Священный Синод, Поместный" и Архие.

39 рейский соборы Русской Православной Церкви под давлением Совета по делам Русской Православной Церкви были вынуждены выполнять требования властей и своими решениями придавали им церковно-каноническую легитимность.

5. «Хрущевская церковная реформа» предусматривала широкий спектр мер административно-правового, финансово-экономического, социального направления. Решающее значение отводилось «приходской реформе» — кардинальному изменению существующей системы управления приходских общин — первичных религиозных организаций Русской Православной Церкви, объединенных в благочиния и епархии. Данный компонент «реформы» было направлено на разрыв внутренней, канонически обоснованной связи духовенства с паствой, обусловленной его главенством в приходской общине. Отстранение духовенства от финансово-хозяйственной деятельности и реальной административной власти в приходах, передача ее исполнительным органам религиозных объединений, состоящих из ставленников гражданской власти, подготовило основу для успешной реализации всего комплекса намеченных антирелигиозных мероприятий.

6. Вспомогательными направлениями «церковной реформы» стали:

1) официальный запрет благотворительной деятельности религиозных организаций как эффективного средства утверждения авторитета Русской Православной Церкви в обществе;

2) лишение материального стимула и благосостояния духовенства путем перевода его на низкие твердые оклады;

3) создание всеобъемлющей системы атеистического воспитания населения с целью выведения из-под влияния религии и Церкви молодого поколения;

4) ликвидация социального обеспечения и льгот церковного актива и служащих религиозных объединений с целью его максимального численного сокращения.

7. Постепенное изменение курса государственной политики в отношении религии и Церкви после отставки Н. С. Хрущева в октябре 1964 г. ознаменовалось отказом властных структур^ от реализации плана уничтожения Русской Православной Церкви как социального института. Тем не менее, методы влияния государства на религиозные структуры оставались прежними. В дальнейшем «Хрущевская церковная реформа» продолжала использоваться, государством как механизм тотального контроля за всеми сторонами жизни и деятельности Московской Патриархии. Срок действий комплекса мер по ограничению деятельности религиозных организаций, предусмотренных планом «церковной реформы» не был ограничен периодом «оттепели». Все вышеизложенные мероприятия имели свое логическое продолжение в периоды «застоя» и начала «перестройки», отдельные направления «реформы» сохраняли свое действие вплоть до распада СССР.

8. Исторический опыт антирелигиозной, кампании 1958;1964 гг. свидетельствует о недопустимости вытеснения Церкви на периферию общественной жизни и необходимости в настоящем и будущем воспринимать ее как равноправный и жизненно необходимый обществу религиозный и социальный институт.

Практическая значимость исследования заключается в том, что его результаты могут быть использованы в процессе дальнейшего строительства и гармонизации государственно-церковных отношений в современной России. Интерес к материалам и выводам диссертационной работы может быть проявлен со стороны как государственных и общественно-политических структур, вступающих в непосредственный контакт с религиозными организациями, так и организационно-управленческих подразделений Московской Патриархии, формирующих современную внутреннюю и внешнюю церковную политику Русской Православной Церкви.

Содержащаяся в работе информация может быть востребована в научно-исследовательских изысканиях, методической и педагогической деятельности светских и церковных ученых, работающих в области гуманитарных дисциплин: религиоведения, политологии, культурологи, юриспруденции, социологии, отечественной истории, а также дисциплин, предусмотренных реализацией государственного учебного стандарта «Теология»: история Русской Православной Церкви, основы канонического права, общая церковная история.

Апробация результатов исследования. Диссертационное исследование обсуждено и рекомендовано к защите на заседании кафедры государственно-конфессиональных отношений Российской Академии государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАГС). Результаты работы были отражены в печатных трудах исследователя: монографиях и статьях, посвященных избранной теме. Материалы и научные выводы неоднократно были использованы в докладах и сообщениях на международных и всероссийских научных конференциях, образовательных форумах, «круглых столах», экспертных выступлениях на телевидении и радио.

Материалы работы нашли применение в педагогической деятельности автора в Пермском государственном университете и Пермском духовном епархиальном училище, а так же в рамках научно-исследовательской работы Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета.

ГЛАВА Т.

РЕЛИГИОЗНАЯ ПОЛИТИКА СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА В КОНТЕКСТЕ РЕФОРМ И НОВАЦИЙ 50-Х — 60-Х ГГ.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В результате проведенного исследования представляется очевидным, что антирелигиозное наступление 1958;1964 гг. является неотъемлемой частью курса, проводимого администрацией Н. С. Хрущева. Однако наряду с многочисленными реформами в сфере народного хозяйства, партийно-государственного строительства, переменами в социальной, научной и культурной жизни 1950—1960;х гг., имело место резкое обострение государственно-церковных отношений, инициированное партийно-государственным руководством страны во главе с Н. С. Хрущевым, которое полностью противоречило парадигме либерализации общественной жизни в стране.

Изменение курса религиозной политики государства стало следствием радикальных атеистических, взглядов новой партийно-государственной элиты, пришедшей к власти в 1955;1956 гг. на волне «антисталинских» настроений, воспринимавшей государственно-прагматический подход к религиозному вопросу в послевоенное десятилетие как отступление от марксистско-ленинских принципов.

Последние в истории советского государства гонения на Русскую Православную Церковь 1958;1964' гг., носили характер последовательной, хорошо организованной, системной кампании. Ее начало было" вызвано широким религиозным подъемом, объективно наблюдавшимся в стране: в послевоенное десятилетие, ростом авторитета и влияния в обществе Русской Православной Церкви, что стал о важным фактором возрождении^ СССР русского национального самосознания.

Антирелигиозная кампания' 1958;1964 гг. была нацелена не только* на ослабление позиций Московской Патриархии в обществе, но и на пол1 ную ликвидацию всех структурных подразделений Русской Православной Церкви: епархий, монастырей и приходов, отделов, духовных учебных заведений, которую власть предполагала произвести постепенно, по заранее разработанному плану, получившему в. секретных документах.

ЦК КПСС’и Совета по делам Русской Православной Церкви условное название «церковная реформа».

По видимому, его разработка велась силами строго засекреченной группы работников идеологического аппарата ЦК КПСС, КГБ, правительства и радикально настроенных сотрудников Совета по дела Русской Православной Церкви. Данное утверждение в настоящее время является лишь гипотезой, поскольку документов, отражающих реальное функционирование такого органа, автором не было обнаружено.

Разработка масштабного плана «церковной реформы» была вызвана-тем, что первые антирелигиозные акции, нацеленные на ослабление и ограничение влияния-Русской Православной Церквипредпринятые государством в 1958;1959 гг., оказались малоэффективными. Антирелигиозные мероприятия властей и резкое усиление атеистической пропаганды вызвали активное сопротивление верующих, в особенности епископата и духовенства, стоявших во главе церковного народа и имевших непререкаемый административный и церковно-канонический авторитет.

Идеологической основой антирелигиозного наступления в 1959 — 1961 гг. послужила поставленная Н. С. Хрущевым на XXII съезде КПСС грандиозная утопическая задача построения коммунистического общества к 1980 г. В соответствии с ней была предпринята очередная волюнтаристская попытка гражданской власти ликвидировать «идеологически враждебный коммунизму» институт Церкви и покончить со всякой религией в СССР примерно за 20 лет. Осознание невозможности в условиях «оттепели» осуществить ликвидацию Русской Православной Церкви сталинскими методами, путем открытого насилия и репрессий, привело советских идеологов к идее комплексного искусственного изменения канонических основ существования Церкви.

Исследование показало, что все главные направления «реформы» должны сформировать условия для принудительного отказа церковных структур от тех видов деятельности и жизненных правил, которые имели вполне очевидную догматико-каноничеекую основу, коренились в православном христианском мировоззрении и вековой церковной практике: религиозного воспитания детей, благотворительной деятельности, богослужебной активности духовенства и главенства иерархического начала.

Само название комплекса мероприятий «церковная реформа» отражало основной метод реализации плана намеченных действий. Коренное изменение внутреннего уклада жизни Православной Церкви власть намеривалась произвести руками церковного руководства. Только в этом случае процесс подавления религиозной активности, планового сокращения церковных институтов Русской Православной Церкви мог выглядеть со стороны естественным и обоснованным.

При осуществлении своих планов идеологи и практики «церковной реформы» опирались на пропагандистские мифы, сфабрикованные совместными усилиями ЦК КПСС и Совета по делам Русской Православной Церкви. Среди них — «узурпация власти священнослужителями в целях укрепления и распространения религии», «бесконтрольное обогащение духовенства», «отсутствие контроля за деятельностью церкви», «воспитание духовенством церковного актива в духе непослушания властям, нарушения законов». Возникнув из умышленного преувеличения действительно имеющихся изъянов церковной жизни и практики государственно-церковных отношений, они служили моральным оправданием бесцеремонных действий гражданской власти. Сама «церковная реформа» преподносилась как «средство возвращения к нормам социалистической законности», «необходимая мера устранения недостатков советского законодательства, допущенных в период культа личности И.В. Сталина». Формальной причиной начала проведения «церковной реформы» стало несоответствие основного правового документа Церкви Положения «Об управлении Русской Православной Церкви» 1945 г. действующему законодательству о религии.

Осуществление намеченных властью мероприятий началось с создания соответствующей юридической базы. Помимо основных действующих государственных законов, в нее вошли постановление ЦК КПСС от 13 января 1960 г. «О мерах по ликвидации нарушений духовенством Советского законодательства о культах» и постановление Совета Министров СССР «Об усилении контроля за деятельностью церкви» от 16 января 1961 г. В дальнейшем все мероприятия, предусмотренные планом «церковной реформы», подкреплялись соответствующими постановлениями ЦК КПСС и Совета Министров СССР, ужесточением норм уголовного и административного права.

Основным направлением «хрущевской церковной реформы» стала перестройка церковного управления, в ходе которой право распоряжения всеми хозяйственными и финансовыми делами в церковных общинах передавалось от священника-настоятеля в руки выборных исполнительных органов. Роль священника ограничивалась исключительно богослужебной практикой.

Особенностью приходской реформы — мероприятий по отстранению духовенства от реальной власти в приходах стало то, что она была инициирована властью, но церковно-юридическую силу обрела, благодаря решениям, принятыми органами высшей церковной власти. Изменения в порядке церковного управления были введены Постановлением Священного Синода от 18 апреля 1961 г. «О мерах по улучшению существующего строя приходской жизни» и получили утверждение в деяниях Архиерейского Собора Русской Православной Церкви 1961 г. Тем самым, в 1961 г. церковная система управления была формально приведена в соответствие с действующим законодательством 1929 г. Необходимо отметить, что эти правовые акты принимались Церковью под ультимативным давлением Совета по делам Русской Православной Церкви.

Отстранение настоятелей от предоставленной им церковными канонами иерархической власти и финансово-хозяйственной деятельности стало центральным направлением «хрущевской церковной реформы». Оно превращало священника из руководителя, стержня приходской жизни в наемника, оттесненного на ее периферию. Лишившись возможности управлять и контролировать жизнь прихода, духовенство более не могло принимать полноценное участие в какой-либо приходской деятельности, кроме богослужебной, вследствие чего теряло прежний авторитет и влияние на свою паству.

В результате проведенных организационных мероприятий коренным образом изменился состав исполнительных органов религиозных общин. Используя право отвода членов исполнительных органов религиозных обществ, местные власти провели операцию по выведению из церковного актива инициативных и религиозно настроенных людей. Освободившиеся места заняли послушные воле уполномоченных и исполкомов их ставленники, лояльные к антирелигиозным акциям властей.

Приходская реформа оказалась мощным инструментом антирелигиозной политики гражданской власти. Она создала необходимые условия для нанесения новых ударов по Церкви. Прямым следствием проведенных организационных мероприятий стало ослабление финансово-хозяйственного потенциала приходов и епархий, управленческая децентрализация церковных структур, массовое закрытие храмов, сокращение церковного актива и обслуживающего персонала церквей.

Вторым по значению направлением «хрущевской церковной реформы» стало введение квитанционно-окладной системы, т. е. перевод духовенства на твердые оклады, осуществленный в 1962 г. Он преследовал сразу несколько целей: дальнейшее ограничение материальной базы духовенства и Церкви, снижение его религиозной активности, уменьшение количества совершаемых в стране религиозных обрядов, установление полного контроля над финансово-хозяйственной деятельностью церковных организаций, использование финансовых возможностей Церкви в интересах государства, сокращение количества религиозных организаций и церквей. До пересмотра системы учета доходов духовенства священнослужители были материально заинтересованы в совершении как можно большего числа религиозных обрядов. Все доходы, связанные с совершением религиозной обрядности, прежде всего крещений, венчаний, отпеваний усопших и других треб, являлись заработком духовенства.

В результате «реформы» исполнительные органы религиозного общества стали устанавливать священнику определенный твердый оклад, сверх которого он лишался права получать любые другие доходы. В крупных городах Урала были установлены оклады от 100 до 1 ООО рублей, в сельской местности от 80 до 200 рублей. При переводе на твердые оклады священнослужители предупреждались о грозящей им ответственности за получение дополнительных доходов. Материальные средства, полученные за совершенные требы, теперь поступали не священниками, а в исполнительные органы религиозных обществ.

Составной частью плана перевода духовенства на оклады стало введение квитанционных книжек с указанием в них данных о названии обряда, уплаченной сумме и самом плательщике. Квитанционная система должна была стать механизмом жесткого учета совершаемых духовенством религиозных обрядов.

Реализация этого пункта «церковной реформы» так же осуществлялось по требованию Совета по делам Русской Православной Церкви руками высшего церковного руководства под предлогом «устранения возникающих на местах недоразумений между духовенством и финансовыми органами в отношении начислений подоходного налога». Благодаря вынужденным распоряжениям патриарха Алексия I и Священного Синода перевод духовенства на оклады в Пермской, Свердловской, Челябинской и Курганской областях проходил достаточно спокойно, в редких случаях вызывая открытое недовольство священнослужителей, утративших свое благосостояние.

Квитанционно-окладная реформа в определенной степени достигла своих целей. В результате кардинальной перестройки системы оплаты духовенства была в значительной степени снижена его активность. Многие уральские священники дали согласие перейти на твердый оклад при условии сокращения церковных служб и их продолжительности. Наиболее распространенными формами протеста духовенства против «реформы» стали: отказ от перехода на твердые оклады, игнорирование квитанционного учета треб, принципиальное увеличение количества богослужений религиозно настроенным духовенством.

Для того, чтобы перевод духовенства на твердые оклады стал эффективной мерой снижения благосостояния и активности духовенства устанавливался контроль за его деятельностью вне храма. Его осуществляли финансовые органы и специально организованные общественные комиссии.

Другим результатом перевода духовенства на оклады стало установление полного контроля государственных органов над церковными финансами, которые принудительно изымались в виде займов государственных облигаций и взносов в Фонд мира.

Благодаря проведенной реформе, власти получили возможность существенно уменьшить численность наиболее активного духовенства, стремившегося по-прежнему получать дополнительные доходы. Отсутствие возможности платить священнику зарплату приводило к закрытию и снятию с регистрации малоимущих храмов и церковных общин.

Штрафные санкции и снятие священников с регистрации осложняли материальное положение духовенства и создавали болезненную для Русской Православной Церкви кадровую проблему.

Принудительное ограничение сфер благотворительной деятельности Русской Православной Церкви преследовало те же цели, что и главные направления «церковной реформы». Необходимо отметить, что в период разработки плана «реформы» и ее юридического утверждения в.

1959;1961 гг. благотворительная деятельность Уральских епархий, прежде всего Пермской и Свердловской, хотя и нелегально, находилась на значительном уровне. Она являлась продолжением вековой религиозно-нравственной христианской традиции, важнейшей формой церковной жизнедеятельности, а так же одной из форм нравственного протеста верующих против начавшихся гонений.

В период проведения «церковной реформы» вынужденный отказ церковных структур от помощи нуждающимся людям значительно ограничил влияние Церкви, как на потенциальных верующих, так и на своих прихожан. Перекрытию каналов церковной благотворительности способствовала реформа приходского управления. В результате отстранения от реальной власти и финансов в приходах духовенства, веками осуществлявшего каноническую миссию милосердия, этот важный вид церковной деятельности постепенно угасал и в течение 1962;1964 гг. почти полностью прекратился.

К сожалению, государство и его лидер Н. С. Хрущев оказались неспособными увидеть в благотворительной деятельности Церкви реальной пользы для решения назревших глобальных общественных проблем. Кроме того, власть боялась и не желала соперничать с Русской Православной Церковью в деле решения социальных вопросов. Н. С. Хрущев и его окружение считали, что население страны должно быть сыто, одето, проживать в достойных условиях. Все это человек должен был получать только от государства, все более возводившего свою социальную политику в особый род государственной благотворительности, нисходящей сверху на все население.

Необходимо отметить, что со стороны государства запрет налагался на определенный аспект благотворительной деятельности Русской Православной Церкви, а именно — благотворительности по отношению к населению. Вынуждая Церковь отказаться от «незаконной» благотворительной деятельности, государство в то же время циничным образом пользовалось ее финансами в виде государственных займов и оказания материальной помощи в «борьбе за мир».

В последствии Совет по делам Русской Православной Церкви, произвольно толкуя советское законодательство, неправомерно распространил запрет на благотворительность на имевшую место практику субсидий Московской Патриархии слабым в экономическом отношении приходам и монастырям, духовным академиям и семинариям, что повлекло за собой прекращение деятельности и закрытие значительного количества этих важнейших церковных институтов.

Важным направлением в плана «хрущевской церковной реформы», стала борьба против религиозного влияния Русской Православной Церкви на детей и молодое поколение советских граждан. Начиная с 1958 г. государство вело политику решительного ограничения семейного религиозного воспитания. В 1962;1964 гг. была предпринята попытка создания всеохватывающей системы атеистического воспитания советских граждан, которая сохранялась вплоть до начала 1990;х гг. Это единственное направление «церковной реформы», которое в основном развивало само государство, без принудительного использования церковных управленческих структур.

Исследование показало, что, несмотря на все усилия властей, влияние Церкви в молодежной среде в 1960 — 1980 гг. было достаточно устойчивым. Молодежь и дети Уральского региона принимали участие в религиозных обрядах крещения и венчания, что способствовало их знакомству с институтом Церкви, религиозными понятиями и нравственными основами христианства.

В целях сокращения численности актива церковных организаций было прекращено государственное социальное обслуживание сотрудников религиозных структур, вслед за чем последовал роспуск и ликвидация профсоюзных организаций в религиозных объединениях. Необходимо отметить, что только эта мера существенным образом не затрагивала религиозно-нравственных, канонических устоев внутренней жизни Русской Православной Церкви.

К сожалению, активные действия государственных структур — участников антирелигиозного наступления и нерешительное, неадекватное сопротивление Русской Православной Церкви привели к тому, что план «хрущевской церковной реформы» был в значительной степени успешно реализован. Ликвидация церковных институтов шла опережающими темпами. Только падение Н. С. Хрущева, произошедшее 14 октября 1964 г., в церковный праздник Покрова Пресвятой Богородицы, спасло церковные институты от полного уничтожения, что было воспринято верующими страны как чудо и заступничество Богоматери.

О степени эффективности мероприятий «хрущевской церковной реформы» говорят следующие статистические данные. Если в 1960 г. в СССР действовало 13 008 церквей, то к 1970 г. — уже 7.338. За это десятилетие прекратили свою деятельность 5.676 православных храмов, т. е. I.

43,6% религиозных объединений. Фактически не действовали, хотя и стояли на регистрации около 1500 церквей. Прекратили свою деятельность 32 православных монастыря, в том числе Киево-Печерская Лавра. В оставшихся 16 монашеских обителях проживало 1200 монахов, в основном престарелого возраста.

Уменьшилось число духовных учебных заведений. Прекратили свою деятельность 5 православных семинарий. В 1970 г. функционировали две Духовные академии и три семинарии. Сократилось количество учащихся в духовных школах: в 1960 г. в Духовных семинариях и академиях обучалось 617 человек, а в 1969;1970 гг. — 447 человек (т.е. на 44%), что стало причиной острого кадрового кризиса в Русской Православной Церкви.

Сократилась численность церковного актива. Количество членов «двадцаток» с 1961 г. уменьшилось на 102 тыс. человек (на 44%). Членов исполнительных органов — на 13,8 тыс. человек (на 40%). Численность об.

335 служивающего персонала вместе с оплачиваемыми хористами уменьшилась на 43 тыс. человек и составила в 1970 г. 48,4% по отношению к 1960 г.

Исследование показало, что внутренняя жизнь уральских епархий Русской Православной Церкви, расположенных на территории четырех областей: Пермской, Свердловской, Курганской и Челябинской, подвергалась в эпоху «хрущевской церковной реформы» такому же натиску властей, что и в других регионах. Анализ изученных материалов говорит в пользу вывода об идентичности процессов, протекавших в результате антицерковных мероприятий, проводившихся партийными и государственными органами власти.

В ходе хрущевской антирелигиозной компании православные епархии Урала понесли серьезные потери. В Пермской епархии из 63 действующих церквей было закрыто 22 храма, что составляет 35%. Свердловская епархия, включавшая в себя церкви Курганской области на правах благочиния, лишилась 36% действующих храмов. В Свердловской области из 33 церквей было закрыто 12, в Курганской области из 14 церквейзакрыто четыре. В Челябинской области была ликвидирована епископская кафедра вместе с кафедральным собором. Фактически эта православная епархия прекратила свое существование.

В период «застоя» и «перестройки» советское государство отказалось от волюнтаристских планов уничтожения Церкви и религии в СССР. Однако достигнутые результаты «хрущевской церковной реформы» были использованы для решения другой глобальной задачи — создания эффективного механизма государственного надзора за деятельностью духовенства и религиозных организаций в стране в целом. В результате осуществления, намеченных планом «церковной реформы» мероприятий, в 19 601 980 гг. местные советские органы получили возможность влиять на все направления и стороны приходской жизни. Они осуществляли подбор кадров церковного актива и обслуживающего персонала, контроль над их.

612 РГАНИ. Ф.5. Оп.62. Д. 37. Л. 159−160. умонастроения, препятствовали молодому поколению приобщаться к религиозной жизни, учитывали и регулировали в сторону уменьшения количество совершаемых в приходах религиозных обрядов, используя принцип согласия обоих родителей на крещение детей.

Финансовые органы на основе «реформы» взяли под свой контроль поступление и расходование денежных средств церковных структур, выявляя основные и дополнительные доходы духовенства и других церковных служащих с целью их максимального налогообложения. Совет по делам религий через своих уполномоченных в регионах получил возможность эффективно воздействовать на каждое религиозное объединение, использовать его исполнительные органы и актив в интересах враждебно настроенного к Церкви государства.

Центральный аппарат Совета по делам религий в Москве установил жесткий контроль за деятельностью Московской Патриархии, ее отделов и должностных лиц, получив возможность влияния на все принципиальные решения высшего руководства Русской Православной Церкви — Святейшего Патриарха и Священного Синода, в том числе оказывать воздействие на подбор кадров епархиальных архиереев и всех других административных должностей Русской Православной Церкви.

Всеобъемлющий характер сложившейся в результате «реформы» системы контроля над Московской Патриархией проявлял себя в том, что Совет своевременно получал все проекты руководства Церкви, Священного Синода и по своему усмотрению вносил в них свои коррективы. В предварительном порядке с руководством Совета согласовывались все предложения о хиротониях и перемещениях епархиальных архиереев, при этом решающее слово в решении кадровых вопросов принадлежало Совету по делам религий.

Не менее тщательно контролировалась Советом финансово-хозяйственная деятельность Московской Патриархии. Совет, «не показывая своих рук и не давая повода обвинить его во вмешательстве в церковные дела», контролировал все деньги центральных структур и епархиальных управлений, содержавшиеся в Госбанке. Свои финансовые отчеты церковные подразделения «на доверительных началах» самостоятельно доставляли в Совет для подробного изучения. Московская Патриархия была обязана предоставлять в Совет по делам религий полную информацию о всех статьях и суммах расходов ее отделов, управлений. Работники финансовых органов города Москвы ежеквартально проводили ревизии производственных мастерских Московской Патриархии и всех ее должностных лиц с целью выявления скрытых денежных доходов и проверки правильности взимания подоходного налога.

Тотальный контроль над финансами Русской Православной Церкви позволил государству в принудительном порядке добиваться огромных отчислений церковных денег в Фонд мира. Если в 1966 г. в Фонд мира было внесено около 7 млн. рублей, то в 1969 г. в Фонд мира и Фонд охраны памятников истории и культуры Русская Православная Церковь внесла более 12 млн. рублей. Валовый доход свечного производства Московской Патриархии составил в 1969 году 25 млн. рублей, из которых 17,3 млн. рублей (70%) было отдано в качестве налога государству.

Хрущевская церковная реформа" вызвала негативную реакцию в церковных кругах, став причиной возникновения церковного сопротивления. «Открытое письмо» московских священников Н. Эшлимана и Г. Якунина, «Обращение» группы десяти иерархов во главе с архиепископом Ермогеном (Голубевым) к Патриарху Московскому и всея Руси Алексию I отражали мнение большинства представителей епископата и духовенства относительно необходимости освобождения Русской Православной Церкви из — под жесткой опеки государства, ставшей результатом антиканонической перестройки церковного управления.

Негативные оценки «церковной реформы», хотя и тенденциозного характера, ставшие следствием усиления в 60−70-е гг. на Западе антикоммунистической и антисоветской пропаганды, регулярно звучали в зарубежной прессе. Освещая перестройку церковного управления и констатируя усиление государственного диктата над религиозными организациями в СССР, западно-германский журнал Дер Шпигель" 30 октября 1967 г. отметил: «Сегодня мощная бюрократия предпринимает попытку вторгнуться в жизнь Церкви и поставить ее под контроль. Сегодня Православная Церковь в России — это удлиненная рука государственной власти».

Касаясь вопроса «церковной реформы», английская газета «Дзе Тэблет» 11 ноября 1967 г. писала: «Руководство Коммунистической партии Советского Союза претендует на полное влияние во всех сферах человеческой деятельности. Наиболее ярким примером этого могут служить религиозные организации"613.

Унизительное, полностью контролируемое властью положение Русской Православной Церкви в СССР неоднократно вызывало протесты деятелей науки и культуры, как за рубежом, так и Советском Союзе. Призыв к церковной власти предпринять решительные усилия к освобождению из-под жесткой опеки государства стал лейтмотивом «Великопостного письма» Патриарху Пимену писателя А. И. Солженицына (1966 г.). В 1970;е гг. с требованием свободы совести в СССР выступали советские ученые: математик И. Шафаревич, физик А. Сахаров и другие представители церковной и светской общественности614.

Несмотря на достаточно ровные государственно-церковные отношения и ослабление антирелигиозной пропаганды в СССР при Л. И. Брежневе и М. С. Горбачеве, «хрущевская церковная реформа» продолжала оставаться инструментом скрытого силового воздействия государства на религиозные организации. Органы государственной власти систематически оказывали свое негативное и разрушительное влияние на церковную жизнь на протяжении всей дальнейшей истории СССР, вплоть до его распада в 1991 г. Главное положение «реформы» — отстранение от финансово.

613 РГАНИ. Ф.5. Оп.62. Д. 37. Л. 163−165.

611 ЭллисДж. Русская православная церковь. Согласие и инакомыслие. Лондон, 1990. С.35−44.

339 хозяйственной деятельности и административной власти духовенства, утвержденное в 1971 г. Поместным Собором, было упразднено после 27-летнего периода своего действия, на Поместном Соборе Русской Православной Церкви 1988 г.

Что касается оценки церковной реформы в целом, то она оказалась самым крупным комплексом антирелигиозных мероприятий, проведенным в жизнь советским государством в собственных интересах в период власти Н. С. Хрущева. В результате «церковной реформы» сложилась всеобъемлющая, достаточно эффективная система незаконного государственного контроля за деятельностью Русской Православной Церкви, противоречившая Конституции СССР и нормам международного права.

Хрущевская церковная реформа" ушла в историческое прошлое Русской Православной Церкви. Однако ее отголоски слышны и в современной жизни российского Православия. Атавизмом эпохи последнего антирелигиозного наступления являются фиксированные оклады, которые сегодня получают священнослужители всех церковных структур. Однако богослужебная активность духовенства уже не ограничивается, как это было ранее, надзором уполномоченных и жесткой квитанционной системой.

Глобальной проблемой Русской Православной Церкви в современной России стали многочисленные храмы и монастыри, разрушенные советской властью в 1930;1940;е, а так же в 1950;1960;е гг. В начале 90-х гг. начался процесс их передачи епархиям и приходским общинам. Сегодня Русская Православной Церковь переживает тяжелый восстановительный период, расходуя свои финансовые ресурсы на реставрацию церковных зданий, в большинстве случаев являющихся собственностью государства.

Длительное состояние отчужденности от управления приходами, их финансово-хозяйственной деятельности породили синдром пассивности, инертности духовенства старшего поколения, воспитанного в реалиях советского времени. Во многом эта тенденция сегодня преодолена благодаря воспитанию духовными школами молодых кадров священнослужителей.

Наследие «хрущевского времени» сегодня проявляется в отсутствие у Русской Православной Церкви опыта систематической благотворительной деятельности, социальной работы, организации религиозного воспитательно-образовательного процесса, долгие годы запрещавшихся советским государством. Не преодоленными до конца остаются атеистические стереотипы, насажденные массовой антирелигиозной пропагандой в сознании многих россиян-современников советской эпохи.

Можно сказать, что Русская Православная Церковь, пережившая 70-летний период гонений, в благоприятных условиях религиозной свободы, гарантированной Конституцией Российской Федерации и законом «О свободе совести и о религиозных объединениях» 1997 г., находится в стадии преодоления и осмысления трагических последствий ушедшей в прошлое эпохи государственного атеизма.