Русский офицер в прозе первой трети XX века: типология и поэтика характера

Небывалое скопление на сравнительно коротком отрезке российской истории самых разнообразных национальных, общественно-политических, индивидуально-человеческих катаклизмов особенно болезненно отразилось на тех исторически сложившихся социальных группах, которые выполняли функцию своего рода «посредника» между властью и народом. Пожалуй, ни одна из них не оказывалась в таком драматическом положении, как офицерство, сыгравшее роль «буфера» в годы русско-японской, Первой мировой, Гражданской войн, в годы русских революций. В нём отразились основные проблемы и противоречия российской действительности той поры, что не могло не вызвать в отечественной словесности ответной реакции: жизнь русского офицера вышла на страницы художественной литературы, публицистики, мемуаристики и документальной прозы.

В качестве уникального социально-исторического феномена офицерство привлекало внимание ведущих прозаиков первой трети XX века от Л. Н. Андреева, В. В. Вересаева до М. А. Булгакова, М. А. Шолохова и других. Изучение их произведений, в центре которых находится характер русского офицера, открывает большие возможности в постижении творческой индивидуальности художников.

Художественное осмысление образа русского офицера прозаиками первой трети XX века продемонстрировало его богатый творческий потенциал. Произведения, которые посвящались проблемам русского офицерства, представляют собой значительный историко-культурный пласт, без исследования которого представляется невозможным воссоздание целостной, глубокой картины русской жизни, культуры, литературы.

Выбор для анализа имён писателей и их произведений может быть достаточно широким. Однако в пределах одной работы невозможно охватить всё многообразие художественной прозы о русском офицере, тем более что исчерпывающий анализ прозы с «офицерской» тематикой обозначенного периода не входил в задачи автора диссертации, поэтому основной акцент сделан на тех произведениях, которые на определённом историко-литературном этапе с наибольшей полнотой и ясностью отражали тот или иной интересующий нас аспект «офицерской» проблематики и вместе с тем фиксировали ведущие тенденции в литературном движении в целом.

Хронологические рамки диссертации обусловлены тем, что в прозе первой трети XX века разработка «офицерской» тематики приобрела особый динамизм. В частности, преобладавшее в начале XX века критическое отношение к офицерству сменилось более неоднозначным. Процесс выявления закономерностей исторического развития художественного образа русского офицера на страницах диссертации в отдельных случаях логично выводит нас за обозначенные хронологические рамки. Например, при изучении характера русского офицера в прозе С.Н. Сергеева-Ценского возникает необходимость включения в исследуемый контекст и таких произведений, как «Лютая зима» (1935), «Бурная весна» (1942), «Горячее лето» (1942;1943), «Пушки выдвигают» (1943), «Пушки заговорили» (1944), «Пристав Дерябин» (1910, 1956).

Монографический анализ в третьей главе диссертационного исследования именно романа С.Н. Сергеева-Ценского «Бабаев» (1906;1907) обусловлен несколькими причинами. Есть основания рассматривать этот роман в качестве «рубежного» произведения как для литературы первой трети XX века в целом, так и для самого художника. С.Н. Сергеев-Ценский подводил в нём итоги развития того направления русской литературы с «офицерской» тематикой, истоки которого лежат в произведениях В. М. Гаршина, К. М. Станюковича, JI.H. Толстого. Он намечал дальнейшие перспективы развития темы офицера в отечественной словесности XX века. В романе «Бабаев» обозначены различные аспекты национальной, социальной специфики офицерства первой трети XX столетия, многосторонний подход к проблеме типического в литературном характере русского офицера.

Многие вопросы, которые не освещаются в таком идейно и тематически близком «Бабаеву» произведении тех лет, как, например, повесть А. И. Куприна «Поединок» (1905), отмечены пристальным вниманием автора «Бабаева». Несмотря на то, что Куприн писал «Поединок» в самый разгар русско-японской войны, темы войны он почти не касался. Она становилась предметом либо мечтаний Ромашова, проникнутых духом наивного романтизма, либо досужих разговоров молодых офицеров, да и то разговаривали они не о реальной войне с Японией, а о предполагаемой войне с Германией.

В «Бабаеве» военная тема освещается более глубоко: хотя главный герой не принимает непосредственного участия в войне, он видит перегруппировку войск. Так в романе появляются «старые армейские капитаны» Селенгинский и Лобода. Вместе с этим сознание Сергея Ильича Бабаева непрерывно фиксирует реалии военного времени: газеты со списками имён погибших офицеров, телеграммы с фронта, будто бы «влажные от крови». Он видит семьи, дружеские связи, разорванные войнойощущает последствия военных неудач (брожение в обществе антимилитаристических и антивоенных настроений) — становится свидетелем «черносотенных» погромов, подавления «красных» демонстраций, участвует в карательных экспедициях и боях на баррикадах. При этом Сергеев-Ценский, в отличие от Куприна, не ограничивается изображением одной только «армейской», «офицерской» среды. Поручик Бабаев знаком и с представителями мелкой городской интеллигенции (вечера у Лидочки Канелли), и с представителями интеллигенции революционно настроенной.

С.Н. Сергеев-Ценский не только фиксирует причины и следствия антивоенных настроений в обществе, он предсказывает неизбежность надвигающихся на Россию перемен. Распространившееся в начале XX века благодаря публикации романа «Бабаев» такое понятие, как «бабаевщина», ярко характеризовало один из пороков армейской жизни, хотя и не только армейской. Впервые употреблённое самим писателем в письме критику Е. Колтоновской от 16 января 1914 года, это понятие означало моральное, духовное разложение офицерства царской армии. Определение С. Н. Сергеевым-Ценским «бабаевщины» — это не просто констатация явления. Оно воспринималось как предупреждение о грядущем расколе русского офицерства, что и произошло в годы Гражданской войны и нашло потом освещение на страницах прозы М. А. Булгакова, А. С. Серафимовича, Г. И. Газданова, А. Н. Толстого, М. А. Шолохова и других.

Актуальность данной работы обусловлена высокой степенью востребованности материала, обращенного к вопросам национальной специфики, ставшей в наши дни предметом особенно острой полемикиотносительной неизученностью процесса формирования типов характера русского офицера в литературе первой трети XX векавозросшим в последние годы интересом к «возвращённой» литературе, составляющей значительную часть в анализируемом материаленедостаточной изученностью «офицерской» прозы многих крупных художников, в частности, С.Н. Сергеева-Ценского.

Отдельные аспекты образа русского офицера в прозе первой трети XX века освещались в трудах Г. С. Вардугиной, Т. Т. Давыдовой, Ю. М. Лотмана, В. И. Немцева, JI.B. Поляковой, JI.A. Трубиной, Т. Н. Фоминых, JI.E. Хворовой, И. О. Шайтанова, Е. А. Яблокова и некоторых других исследователей. Ю. М. Лотман, к примеру, рассматривает такое явление, как «спонтанно развивавшийся мир гвардейских и — шире — армейских диалектов», иллюстрируя отдельные положения своего исследования примерами из произведений А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя [1].

Как правило, исследование характера русского офицера до сих пор проводилось лишь в рамках изучения творчества того или иного писателя. В этом случае определялись место, значение, специфика построения характера, включённость его в персонажную сферу. Однако комплексный подход к проблеме с учётом многих исторических реалий и системный анализ непосредственно характера офицера в русской литературе целого периода, в частности, первой трети XX века до сих пор в рамках специального исследования не осуществлялись.

Диссертационная работа написана на материале художественной литературы, однако активно привлечены публицистика и мемуарная проза тех лет. Основной акцент сделан на произведения с разноплановыми подходами писателей к образу русского офицера, что позволяет с наибольшей полнотой выявить художественные возможности и особенности данного литературного характера.

Публицистика о русском офицерстве первой трети XX столетия представляет собой сложное явление. Здесь можно выделить по меньшей мере два русла. Одно представлено публицистикой, создававшейся непосредственно военными специалистами (А. Будбергом, А. Деникиным, А. Дрозд-Бонячевским, А. Добровольским, А. Керсновским, А. Куропаткиным, В. Муромским, Е. Мартыновым). Зачастую именно специализированная военная публицистика освещала самые глубинные проблемы офицерского «бытия» и «быта». Ярким примером работ подобного рода является статья Е. И. Мартынова «В чём сила Японии и слабость России» (1904), в которой накануне русско-японской войны осуществлен достаточно подробный анализ национальных, историко-социальных особенностей военной аристократии Японии и офицерства в России, показан «срез» общественных настроений в отношении к своим защитникам [2]. В некоторых случаях специализированная «офицерская» публицистика выходила за рамки профессиональных задач и обращалась к вопросам художественного освещения характера русского офицера в литературе современного ей периода [3]. В диссертационном исследовании, посвященном изучению художественной прозы, специализированная военная публицистика играет, конечно, вспомогательную роль. Тем не менее, обращение к источникам подобного рода позволяет воссоздать целостную картину той атмосферы, в которой развивался литературный характер русского офицера.

Другое направление в публицистике первой трети XX столетия — писательская публицистика. К исследованию на страницах диссертации привлечены «На японской войне. Записки» (1906;1907) В. В. Вересаева, «Записки кавалериста» (1915;1916) Н. С. Гумилёва, «Купол св. Исаакия Далматского» (1927) А. И Куприна. В сферу исследования включены несколько произведений менее известных прозаиков, например, «Путь» (1906?) JI.A. Сулержицкого, «На империалистической войне. Записки солдата 2-й батареи Н-ской артиллерийской бригады Левона Задумы» (1914;1919) М. И. Горецкого, «Народ на войне» (19 171 925?) С. З. Федорченко.

В качестве вспомогательного материала используются отдельные работы из эпистолярного и рукописного наследия, дневниковые заметки, фрагменты мемуаров и воспоминаний современников писателей, «черновых» вариантов художественных произведений. Например, привлечена ранняя редакция заключительных глав «Белой гвардии» (1923;1924) М. А. Булгакова.

Объектом диссертационного исследования является проза первой трети XX века, в первую очередь — художественная литература с «офицерской» тематикой. Проблема характера русского офицера, типологический и поэтический аспекты данной проблемы являются предметом диссертационного исследования.

Цель работы состоит в изучении и осмыслении идейно-художественной функции характера русского офицера через анализ его типических черт и особенностей поэтического воплощения.

Реализации поставленной цели способствует решение ряда задач:

• выявить общие закономерности и индивидуальные подходы разных писателей в освещении социально-исторических и национальных аспектов вопроса о характере русского офицера;

• разработать типологию характера русского офицера в прозе первой трети XX века;

• рассмотреть особенности художественного воплощения характера русского офицера в романе С.Н. Сергеева-Ценского «Бабаев»;

• осмыслить роль и значение характера русского офицера в создании единой гуманистической концепции прозы первой трети XX столетия.

Теоретико-методологическую базу исследования и основу понятийного аппарата составили фундаментальные работы отечественных и зарубежных мыслителей о статусе человека в бытийном универсуме, о национальной истории и национальном характере (Н.А. Бердяева, С. Н. Булгакова, И. А. Бунина,.

Г. В. Вернадского, Б. П. Вышеславцева, М. О. Гершензона, Вяч. И. Иванова, И. А. Ильина, А. Камю, А.С. Лаппо-Данилевского, Д. С. Мережковского, Ф. Ницше, В. В. Розанова, П. Н. Савицкого, B.C. Соловьёва, Ю. И. Сохрякова, П. Б. Струве, Н. С. Трубецкого, Э. Фромма, А. С. Хомякова, П. Я. Чаадаева, А. Шопэнгауэра, К.Г. Юнга), а также военно-исторические труды и документалистика С. В. Волкова, Р. Б. Гуля, А. И. Деникина, А. А. Керсновского и других.

Большую роль в проведении настоящего исследования сыграли отдельные идеи А. Н. Афанасьева, М. М. Бахтина, А. Н. Веселовского, Г. В. Ф. Гегеля, Л. Я. Гинзбург, Ю. М. Лотмана, И. Г. Неупокоевой, В. Я. Проппа, Л. И. Тимофеева, В. И. Тюпы, В. Е. Хализева, М.Б. Храпченкоисторико-литературные разработки Ю. Д. Анипкина, Г. А. Бровмана, Л. Г. Васильева, Т. Т. Давыдовой, Н. Ю. Желтовой, В. А. Западова, А. И. Иванова, В. В. Кожинова, Н. Н. Комлик, В. А. Красильникова В.И. Немцева, В. Г. Одинокова, В. В. Петелина, Л. В. Поляковой, Б. В. Соколова, В. К. Трофимова, Л. А. Трубиной, С. В. Тураева, Т. Н. Фоминых, Л. Е. Хворовой, М. О. Чудаковой, И. О. Шайтанова, Е. А. Яблокова, Л. М. Яновской и других исследователей русской прозы XX века.

В основе метода исследования лежит синтез историко-литературного, сравнительно-типологического, структурно-поэтического методов и подходов.

В ходе исследования определились положения, выносимые на защиту:

1. Монографическое изучение литературы первой трети XX века с «офицерской» тематикой не только способствует построению более целостной картины отечественной литературы XX века, но и предоставляет большие возможности в раскрытии творческой индивидуальности художников.

2. Объединяющим началом в творчестве писателей различной идейно-эстетической направленности было их внимание к вопросам национальной специфики, причём именно русский офицер изображался в качестве носителя черт русского национального характера, как это происходит, к примеру, в повести А. И. Куприна «Поединок», романе С.Н. Сергеева-Ценского «Бабаев», повести Е. И. Замятина «На куличках», романе М. А. Булгакова «Белая гвардия».

3. В закреплении литературной характерологии первой трети XX столетия характер русского офицера играет немаловажную роль. При этом, опираясь на акцентирование авторами конкретных типических черт, взаимосвязей, особенностей системы жизненных ценностей, можно выделить несколько достаточно ярких типов. Наиболее распространённые — офицер «по призванию» и офицер «по форме» в произведениях В. В. Вересаева, А. И. Куприна, А.С. Новикова-Прибоя, С.Н. Сергеева-Ценского, Е. И. Замятина, М. А. Булгакова.

4. В творчестве С.Н. Сергеева-Ценского проблема характера русского офицера играет большую роль не только в прозе «офицерской», «армейской», «военной» тематики, но и в пределах всего творческого наследия писателя. Она позволила преодолеть приверженность «раннего» Сергеева-Ценского к малым повествовательным формам и перейти к созданию более широких в идейно-тематическом плане художественных полотен.

5. Роман С. Н. Сергеева-Ценского «Бабаев» является «рубежным» эпическим произведением как для самого писателя, так и для литературы первой трети XX века в целом. Многие проблемы, актуальные именно для прозы этого периода, получили на страницах романа яркое художественное воплощение. «Рубежная» роль «Бабаева» заключается и в том, что Сергеев-Ценский подвёл в нём определённые итоги дискуссиям о русском офицере, начатым В. М. Гаршиным, Н. С. Лесковым, К. М. Станюковичем, Л. Н. Толстым и определил ближайшие перспективы в разработке данного литературного характера.

Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые предметом отдельного исследования стал характер русского офицера целого историко-литературного периода с учётом социально-исторических и национальных особенностей, типических модификаций и художественно-выразительных возможностей данного образа.

Теоретическая значимость работы обусловлена тем, что она способствует более целостному восприятию и пониманию процессов, происходивших в прозе первой трети XX столетия. Анализ характера русского офицера как оригинального художественного явления значительно расширяет представление о возможностях литературно-художественной типологии.

Практическое значение диссертационного исследования связано с возможностью использования его результатов при разработке общей историко-литературной концепции литературы первой трети XX века, в курсах лекций и семинарах на филологических факультетах, в работе школьных факультативов.

Апробация научных идей осуществлялась на заседаниях кафедры истории русской литературы ТГУ имени Г. Р. Державина и аспирантского объединения кафедрыЧетвёртых, Пятых международных Замятинских чтениях (Тамбов, 2000; Тамбов-Елец, 2004) — международных научных конференциях «Русское литературоведение третьего тысячелетия» (Москва, 2005) — «Русская словесность в контексте современных интеграционных процессов» (Волгоград, 2005) — Всероссийской конференции «Славяно-русские духовные традиции в культурном сознании народов России» (Тюмень, 2005) — «Фундаментальные и прикладные исследования в системе образования» (Тамбов, 2005) — ежегодных Державинских чтениях (Тамбов, 2002, 2004) — на страницах «Вестника Тамбовского университета» (2001). По теме исследования опубликованы 9 работ.

Структура исследования включает Введение, три главы и Заключение. Приложен список использованной литературы, состоящий из 205 наименований.

Заключение

.

Проза первой трети XX столетия отличается своеобразием и противоречивостью, истоки которых лежат в совокупности национальных, исторических, политических, общественно-социальных и индивидуально-человеческих потрясений этой переломной в судьбе России эпохи. Особое место в ней занимают произведения «офицерской» тематики. Рассмотрение этого пласта литературы с включением в анализ не только художественной прозы, в том числе «возвращённой», но и публицистики, мемуаристики, историко-документальной прозы, способствует составлению более глубокого, целостного представления о развитии литературы в те годы.

К изображению характера русского офицера в первой трети XX века обращались крупнейшие художники той поры: JI.H. Андреев, М. А. Булгаков, И. А. Бунин, В. В. Вересаев, А. Весёлый, Г. И. Газданов, Н. С. Гумилёв, Б. К. Зайцев, Е. И. Замятин, С. А. Клычков, А. С. Куприн, М. А. Осоргин, А. С. Серафимович, С.Н. Сергеев-Ценский, А. Н. Толстой, М. А. Шолохов и другие. Конечно же, оценки, взгляды и подходы у каждого писателя были индивидуальными, однако очевидны и объединяющие черты.

На страницах «офицерской» прозы пристальное внимание уделялось вопросам национальной специфики. Нередко русский офицер изображался как носитель качеств, присущих русскому национальному характеру во всей его сложности и противоречивости, как один из его «типов». При этом русское офицерство выступило в качестве активного участника предельно обострившегося в первой трети XX века конфликта личности и общества. Писателей занимали вопросы социально-исторической, гражданской позиции офицера.

Русское офицерство изначально представляло собой уникальное социально-историческое явление. С точки зрения истории его формирования специфика проявлялась и в зарождении офицерства в России, и в особенностях его положения в армии, обществе. С одной стороны, оно являлось «посредником» между властью и народом, между «верхами» и «низами». С другой, судьба всего Отечества зависела от позиции русского офицера: он мог поддержать ту или иную сторону, стремящуюся к власти, мог и ниспровергнуть. Непосредственно в армии офицерский корпус являлся той «осью», которая скрепляла волю генералитета, высшего командования с силой рядового состава.

Нельзя сказать, что русское офицерство было абсолютно лишено качеств, характерных для западного офицерства с его корпоративным духом. Достаточно вспомнить знаменитую «румянцевскую» и «суворовскую» школы военного искусства с их корпоративной спайкой и девизом: «Отдай жизнь за други своя!» Не лишено оно было и качеств, изначально присущих «родовой» военной аристократии Востока (кастовость «потомственного» русского офицерства, в особенности Пажеского корпуса). Нельзя утверждать и того, что русское офицерство обладало этими качествами в той же степени, что и зарубежное офицерство. Ни кастовым, ни корпоративным в полном смысле слова оно не было. Путь русского офицерства — это совершенно особый, непростой путь.

Художественная литература первой трети XX столетия активно включилась в споры о русском офицере. Нередко она подвергала его самому критическому разбору и избирала характер русского офицера ареной для анализа столкновений глубочайших противоречий эпохи. В частности, в прозе этого периода русский офицер стал активным участником дискуссий по проблемам сохранения общечеловеческих, национальных и культурных ценностей в обстановке социально-исторических катастроф, в годы революций, мировых и гражданских войн.

На первый взгляд может показаться, что в прозе первой трети XX столетия преобладало критическое отношение к армии и офицерству. Однако это не совсем так. Взгляд на русского офицера как на воплощение лучших национальных качеств отмечает художественную прозу М. А. Булгакова, А. Весёлого, В. В. Вересаева, Б. К. Зайцева, С. А. Клычкова, А. И. Куприна, А.С. Новикова-Прибоя, М. А. Осоргина, С.Н. Сергеева-Ценского, А. Н. Толстого, публицистику Н. С. Гумилёва «Записки кавалериста» (1915;1916), М. И. Горецкого «На империалистической войне. Записки солдата 2-й батареи Н-ской артиллерийской бригады Левона Задумы» (1914;1919), А. Л. Сулержицкого «Путь» (1906?), мемуары В. В. Шульгина «Дни» (1925), «1920;й год» (1927). Разумеется, далеко не каждый из литературных героев тех лет являлся носителем исключительно положительных человеческих, профессиональных, национальных качеств. Однако весомость позитивного багажа таких характеров, как, например, капитан Катаранов (рассказы «О японской войне» (1904;1906) В.В. Вересаева), капитан Дрозд («Юнкера» (1928;1932) А.И. Куприна), полковник Най-Турс и братья Турбины («Белая гвардия» (1923;1924) М.А. Булгакова) очевидна.

Внимание многих писателей привлекает национальный аспект в характере русского офицера. Одним из наиболее заметных способов акцентирования писателями национального начала в характере русского офицера является способ сопоставления, с особой силой проявляющийся в такой ситуации, когда в равных условиях оказываются и русский офицер, и офицер иностранный. В этом случае национальная специфика приобретает особую контрастность. Этот способ использует В. В. Вересаев в произведениях, посвящённых русско-японской войне 1904;1905 годов, Н. С. Гумилёв в «Записках кавалериста» (1915;1916), С. З. Федорченко в «Народе на войне» (1917;1925?).

В некоторых случаях сопоставляются «соратники» — «малороссы» и «великороссы», сравнивается их поведение (например, при внезапном получении ранения, как это описывается в книге «Путь» (1906?) Л.А. Сулержицкого). В книге С. З. Федорченко «Народ на войне», когда случайно разрывают могилу древнерусского воина, сопоставляются «потомки» (современные автору офицеры) и «предок». В диссертации рассматриваются некоторые виды идеализации или, наоборот, «дегероизации» русского офицера в процессе сравнения писателями своих героев.

В качестве другого способа акцентирования художниками национальных особенностей в характере русского офицера на страницах диссертации исследован рефлексивный взгляд русского офицера, взгляд «вглубь» самого себя с целью выявления национальных черт в собственном характере («Рассказы о японской войне» (1904;1906) Вересаева, «Путь» Сулержицкого).

Рассматривается и такой способ художественного акцентирования национальной специфики русского офицера, как «инонациональный» взгляд. Это взгляд «со стороны», оценка «глазами иностранца», сопоставляющего себя с «русскими», и свои взгляды, стереотипы, эмоциональные, поведенческие и мировоззренческие модели — с чуждыми себе («На куличках» (1913) Е. И. Замятина, «Хождение по мукам» (1922;1941) А.Н. Толстого).

В качестве ещё одного способа акцентирования художниками типичных свойств национального характера в образе русского офицера первой трети XX столетия автор диссертации исследует внимание писателей к конкретной типичной национальной черте. Нередко в качестве такого свойства они рассматривали антиномичность русского национального характера, имеющую не только внешние проявления (поведение, портрет героев), но и более глубокий, внутренний уровень (их мировосприятие). На материале повести Е. И. Замятина «На куличках» диссертант показывает различные способы совмещения автором многообразных приёмов акцентирования национальных особенностей в характере русского офицера.

Помимо национальных и социально-исторических особенностей русского офицерства проза первой трети XX века обращала самое пристальное внимание на поиск типического и закономерного в «офицерском» характере. Непосредственно самими авторами предпринимались попытки проведения типологической дифференциации в характере русского офицера. При этом за основу брались различия во взглядах, отношении к службе, в их жизненных позициях и системе ценностных приоритетов. С опорой на акценты, расставляемые авторами, можно выделить несколько достаточно ярких литературных типов.

Довольно распространена была оппозиция офицера «по призванию» и офицера «по форме». Подобные типы встречались и в прозе первой трети XX века, и в литературе на более ранних этапах развития отечественной словесности, например, в произведениях Д. В. Давыдова, В. М. Гаршина, JI.H. Толстого. И хотя писательские наименования, формулировки этих двух противостоящих друг другу типов были самыми разными (в частности, JI.H. Толстой в «севастопольских» рассказах противопоставлял «настоящим» офицерам, которыми для него являлись простые фронтовые офицеры, «военных трутней», заполонивших штабы), сущность этих типов оставалась почти неизменной. Главное отличие офицера «по призванию» от офицера «по форме» заключалось в его готовности (неготовности) к добровольному самоотречению, самопожертвованию.

Внутри типа офицер «по призванию» автор диссертации выделяет две типические разновидности — офицер «профессиональный» и офицер «идеальный», разница между которыми состоит в различии взглядов на воинскую службу. Офицер «профессиональный» рассматривает её как работу, которую он должен исправно выполнять, но которая вовсе не требует каких-то радикальных самоограничений и не располагает к полной самоотдаче, самопожертвованию. Таков капитан Стельковский («Поединок» А.И. Куприна), поручик Мышлаевский («Белая гвардия» М.А. Булгакова), капитан Стольников («Сивцев Вражек» (1928) М.А. Осоргина).

Другая разновидность типа офицер «по призванию» — это своего рода художественное воплощение идеальных представлений о том, каким должен быть русский офицер. «Идеальный» офицер относится к военной службе не просто как к работе. Ради исполнения долга он готов переступить через свои личные интересы и пожертвовать всем, что у него есть. В отличие от офицера «профессиональной» разновидности, «идеальный» видит в подчинённых себе офицерах и солдатах не просто «исполнителей приказаний» или, в лучшем случае, «коллег» по работе. Он воспринимает их как собратьев по оружию, по духу, ради которых можно, а иногда просто необходимо поступаться собственными интересами. Этот тип раскрыт в капитане Катаранове (рассказы о русско-японской войне В.В. Вересаева), полковнике Най-Турсе («Белая гвардия» М.А. Булгакова), капитане Дрозде («Юнкера» А.И. Куприна).

В типе офицер «по форме» гораздо сложнее выделить какие-то более или менее определённые типические разновидности. Офицером «по форме» можно считать и того, кто заботится исключительно о «карьере», хотя бы это и отражалось негативно на общем положении дел (Сергей Тальберг в «Белой гвардии» М. А. Булгакова вплоть до своего отъезда из Киева не предупреждает братьев Турбиных о готовящейся в штабе измене), и того, кто был малопригоден к несению воинской службы, но продолжал по каким-то причинам оставаться в армии. Необязательно это его положение вынужденно, как это происходит в случае с Василием Назанским и Адамом Зегржтом в «Поединке» А. И. Куприна, для которых военная служба — единственное средство к существованию. Офицер «по форме» может по собственной воле оставаться в армии и не осознавать своей бесполезности и даже вреда, который он причиняет общему делу, оставаясь в строю. Так разлагает внутреннюю атмосферу в полку больной сифилисом развратный поручик Штейн в «Свадьбе» (1908) А. И. Куприна.

Кроме этих двух типов, в прозе первой трети XX века достаточно распространён тип «гражданского офицера». Неоднозначная формулировка избрана не случайно. С одной стороны, это может быть человек «мирной» профессии, неожиданно «обретший себя» на военном поприще (поручик Дмитревский в повести В. В. Вересаева «В тупике», прапорщик Ливенцев в произведениях С.Н. Сергеева-Ценского). С другой, это офицер, с наибольшей полнотой реализовавшийся вне армии, как это происходит, например, с Иваном Дерябиным, разжалованным из офицеров и успешно делающим карьеру в полиции («Пристав Дерябин» (1910, 1956) Сергеева-Ценского).

Основным отличием «гражданского офицера» от основной оппозиции типов офицер «по призванию» — офицер «по форме» является то, что последние были, есть и, как им казалось, будут до конца жизни оставаться с погонами на плечах. «Гражданский» же офицер если и не стремился изменить судьбу каким-то кардинальным образом, осознав неестественность своего положения, то, по крайней мере, относился к происходящим в его жизни переменам как к должному. Так, Дмитрий Дмитревский в романе Вересаева «В тупике» осознаёт, что может и не вернуться к мирной деятельности. Поэтому комната в доме отца, наполненная книгами и мягким светом лампы, кажется ему сном, а война — единственной реальностью.

Вместе с типами офицер «по форме», «по призванию», «гражданский офицер» в типологию характера русского офицера диссертантом включена и своего рода «временная» модификация основной бинарной оппозиции «офицерских» типов. Она состоит из типов офицер-«изгой» и офицер-«защитник». «Временной» характер данной оппозиции определяется тем, что войны и революции существенным образом меняли взгляды писателей на русского офицера. В годы Гражданской войны и интервенции на первый план выступала функция защитника традиционных национальных устоев.

В это время русское офицерство воспринималось как форпост, стоящий на пути губительных сил окружающего жестокого и неустроенного мира. С особой силой заявил о себе родовой характер русской военной аристократии. Русский офицер словно возвращался к своей древней, былинной ипостасизащитника своего рода, семьи, народа и Отчизны. Особенно ярко это мироощущение передано в героях «Белой гвардии» М. А. Булгакова и, прежде всего, в братьях Турбиных, полковнике Най-Турсе, ставших художественным воплощением лучших качеств русского офицерства. Автор подчёркивает их бескомпромиссную решимость защищать свою семью, дом, Город. Вместе с типом офицера-«защитника» встречался и офицер-«изгой». С наибольшей полнотой различия между ними отражены в раскрытии характера русского офицера через тему дома и семьи.

Кем являлся по преимуществу офицер, разрушителем чужого быта, семей или же их защитником? Во взгляде на эту проблему многие художники расходились. Нередко в одном и том же произведении встречался и офицер-«изгой», разрушитель, и офицер-«защитник», как это происходит, например, в эпопее А. Н. Толстого «Хождение по мукам», где характеру Аркадия Жадова противопоставлены характеры Вадима Рощина, Ивана Телегина.

В отдельных случаях обе тенденции наличествуют в одном и том же литературном характере. Так, в душе главного героя романа С.Н. Сергеева-Ценского «Бабаев» (1906;1907) сталкиваются и стремление к подвигу, защите совершенно незнакомых ему людей, и крайний индивидуализм, агрессия, неоправданная жестокость, тяга к смерти и разрушению.

Поручик Бабаев — человек, который в годы социально-исторических «бурь» оказался перед проблемой непростого как в моральном, так и в житейском планах, однако необходимого и неизбежного выбора. Проблема выбора проходит через весь роман и усугубляется конфликтом, выполняющим сюже-тообразующую и характерологическую функции, столкновением социально-исторического и общегуманитарного начал. Так, конфликт «старого» и «нового» в душе Бабаева является всего лишь отголоском той ожесточённой борьбы, что бушует вокруг между государством в лице армии и народом, между «убеждёнными приобретателями» и «земляными людьми» (крестьянством), «новыми людьми» (революционерами), между человеком и обществом, между личностью и массой.

Роман «Бабаев» — произведение, в котором сумели отразиться не только типические приметы времени. С одной стороны, роман является важным этапом в творческой эволюции самого Сергеева-Ценского, поскольку он знаменовал собой переход писателя от «малых» повествовательных форм к более крупным, эпическим, значительно более сложным в идейно-тематическом и художественном планах полотнам. С другой, это произведение чрезвычайно значимое для всего историко-литературного периода в целом. В определённой степени оно стало «рубежным» в прозе первой трети XX столетия. В нём не только разрабатывались традиционные темы взаимоотношения офицера и солдата, вновь поднимались проблемы внутренних изменений, «переломов», происходящих с человеком на войне, закреплялись особенности построения «офицерского» характера, сложившиеся в литературе ранее. Однако выдающиеся произведения писателей XX века не только были ориентированы на продолжение классических традиций, но и открывали новые темы, новые художественные горизонты. Здесь особенно важна роль романа С.Н. Сергеева-Ценского «Бабаев», в котором художник не только предугадал реальный раскол офицерского корпуса российской армии, появление верноподданнически, консервативно настроенного «белого» офицерства, но и наметил дальнейшие пути художественной разработки характера русского офицера. Внутреннее содержание образа русского офицера преодолевает привычные рамки и обретает углублённый психологизм, граничащий с трагизмом.

К проблеме характера русского офицера обращались в первой трети XX века многие выдающиеся прозаики, и на какой-то момент она сближала писателей самой различной идейно-эстетической направленности. Для некоторых авторов русский офицер стал знаковой фигурой, одним из «этапов» в их творческой эволюции. Трудно представить себе художественный мир А. И. Куприна без Георгия Ромашова, А. Н. Толстого без Ивана Телегина и Вадима Рощи-на, М. А. Булгакова без Алексея и Николки Турбиных.

Многие вопросы, которые ставят перед собой герои прозы с «офицерской» тематикой, не ограничивались кругом «злободневных». Подчас они носили «вневременной» характер, вроде тех, что были сформулированы ещё.

Ф.М. Достоевским в «Бесах» и над решением которых бились герои «Белой гвардии» М. А. Булгакова.

Разработка писателями первой трети XX века образа русского офицера продемонстрировала его богатые художественные возможности. Произведения, которые писались самими офицерами, либо обращенные к проблемам русского офицерства, представляют собой значительный историко-культурный пласт, без изучения которого невозможно воспроизведение целостной картины русской жизни, культуры и искусства, в частности, литературы.