Фронтовой быт боевых частей и подразделений русской армии во время русско-японской войны 1904-1905 гг.: по материалам личного происхождения

Актуальность темы

.

Русско-японская война 1904;1905 гг. явилась для XX века своеобразной социо-культурной «эмблемой», характеризующей целый комплекс проблем, стоящих перед человечеством1. Проблемы эти, в первую очередь, касались гуманитарных аспектов военных действий, в том числе и повседневной жизни солдат и офицеров, факторов, влияющих на их настроение, приоритеты, психологию воинов, управляемость частями и подразделениями. Военный быт определял и отношение военнослужащих к гражданскому населению, и взаимоотношения между рядовым и командным составом, и поведение демобилизованных солдат после окончанию войны и возвращения к мирной жизни.

В сущности, подобные проблемы свойственны для любого военного конфликта, и, тем более, для начала XX века, когда уровень военной техники, военная стратегия и тактика поднялись до такого уровня, что «человеческий фактор» все более отходил на «второй план», и человеческая жизнь — как военнослужащих, так и гражданского населения — ни во что не ставилась.

Русско-японская война 1904;1905 гг., продолжавшаяся девятнадцать месяцев, по своему масштабу относится к ограниченным, региональным конфликтам. Она велась на чужой (не российской) территории — Корея, Северо-восточный Китай, Маньчжурия.

Важно помнить, что для России боевые действия носили в основном оборонительный характер. Однако необходимо учитывать колониальную.

1 Шишкина Л. И. Русско-японская война в зеркале петербургской газетной периодики // Печать и слово Санкт-Петербурга. Петербургские чтения, 2006. СПб., 2007. С. 288- Уткин А. И. Русско-японская война: в начале всех бед. М., 2005. политику на Дальнем Востоке Российской империи, результатом чего и стало столкновение интересов Петербурга и Токио, результат котороговоенное противостояние. Русско-японская война 1904;1905 гг. была объявлена, и была завершена подписанием мирного договора, т. е. получила официальное правовое оформление. В военных действиях были задействованы регулярные японские и российские части и подразделения, имели место и партизанские действия на острове Сахалин. Противостоящие друг другу стороны не имели союзников, но использовали в своих интересах и местное население, и дипломатический ресурс.

По характеру ведения боевых действий русско-японская война 19 041 905 гг. — мобильный военный конфликт, но мобильность сочеталось (и «подавлялась») с позиционным характером боевых столкновений.

За время войны в боевых действиях с российской стороны приняло участие около 800 тысяч человек, общие людские потери составили более 255 тысяч, в том числе более 50 тысяч убитыми. Результатом военных действий на суше и на море и в не меньшей степени внутриполитической нестабильности явилось поражение России.

Стратегической победой Японии стал ее очень удачный выход из военных действий в тот самый момент, когда она уже почти исчерпала свои ресурсы (при сохранении таковых в России), а также заключение выгодного для нее Портсмутского мира1.

Военные кампании кроме стратегии, тактики, технических сторон имеют еще и бытовой аспект, без скрупулезного изучения которого военно-исторические исследования не могут считаться полными и всесторонними. Исследование русско-японской войны 1904;1905 гг. с.

1 Сенявская Е. С. Психология войны в XX веке: Исторический опыт России. М., 1999. С. 35−36. точки зрения истории повседневности позволит подойти к освещению проблем, лежащих в сфере исторической психологии.

Определяя сферу интересов истории повседневности, немецкий историк А. Людтке — один из основоположников повседневной историиотмечал, что она фокусируется на анализе поступков тех, кого называют «маленькими, простыми, рядовыми людьми. Что важнее всего — изучение человека в труде и вне его, это детальное историческое описание устроенных и обездоленных, одетых и нагих, сытых и голодных, раздора и сотрудничества между людьми, а также их душевных переживаний, воспоминаний, любви и ненависти, тревог и надежд на будущее. Центральными в анализе повседневности являются жизненные проблемы тех, кто в основном остались безымянными в истории. Индивиды в таких исследованиях предстают и действующими лицами, и творцами истории, активно производящими и изменяющими социально-исторические реалии прошлого (и настоящего). Такая перспектива обостряет наше видение тех контуров жизни, которые приносят страдания людям, иными словами, позволяют видеть, как творцы истории становятся ее жертвами"1.

Переложим выше сказанное на почву военной истории.

Современный историк Е. С. Сенявская отмечала, что основными составляющими фронтового быта, или так называемого «уклада повседневной жизни в боевой обстановке» являются «боевое снабжение и техническое обеспечение войск, жилье, бытовое снабжение (питание и обмундирование), санитарно-гигиенические условия и медицинское обслуживание, денежное довольствие, а также связь с тылом"2.

1 Цит. по: Журавлев С. В. «Маленькие люди» и «большая история»: Иностранцы московского электрозавода в советском обществе 1920 — 1930;х годов. М., 2000. С. 15.

2 Сенявская Е. С. Психология войны в XX веке. С. 74−75.

Детали фронтового быта, а именно устройство жилого помещения, распорядок дня, рацион питания, денежное довольствие, состояние обмундирования и обуви, досуг, нехитрые солдатские развлечения1, — все это определяет психологию солдатских масс, их настроение, их готовность к выполнению поставленных задач, «настрой» на решение непростых, порой очень опасных для собственной жизни задач. Но «множество факторов, влияющих на специфику фронтового быта, их комплекс (совокупность и взаимосвязь) в конкретной войне и в конкретных боевых условиях всегда индивидуален, хотя типология их и состав универсальны.

Конкретные бытовые условия участников боевых действий определяются общими, социальными и ситуационными факторами. К первым относятся тип и масштаб войны (мировая или локальная), ее длительность, мобильный или позиционный, наступательный или оборонительный характер. Немалое значение имеет также театр военных действий с точки зрения климатических условий и времени года. При этом на первое место по значению для нормальных бытовых условий и боеспособности войск могут выступать либо обеспеченность соответствующим климату обмундированием (в суровых зимних условиях), либо снабжение водой, топливом и соблюдение санитарно-гигиенических норм (в жарком климате и горно-пустынной местности), и т. п. К социальным факторам относятся принадлежность к роду войск и военной специальности (в том числе к «элитным» или «обычным» частям), а также к рядовому или командному составу. В ряде ситуационных факторов — ход военных действий (наступление, оборона, отступление) — расположение на основном или второстепенном участках.

1 Сенявская Е. С. Человек на войне. М., 1997. С. 21. фронтарасстояние от переднего края (передовые позиции, ближние и дальние тылы, и т. п.) '". (Выделено нами — А.Н.).

Именно конкретика войны, конкретика боевых условий определяла военный быт той или иной воинской части, того или иного воинского подразделения. Поэтому так различаются воспоминания участников и очевидцев русско-японской войны 1904;1905 гг. в отношении повседневности: от крайне негативных оценок до едва ли не восторженных обобщений по вопросам снабжения армии продовольствием, обмундированием, аспектам медицинского обслуживания.

Только поэтому «от качества быта, его организации во многом зависят моральных дух войск и их боеспособность. Причем, в специфических условиях конкретных войн недостаточный учет отдельных факторов быта. могли чрезвычайно негативно сказаться на ходе боевых действий или приводили к неоправданно большим потерям и тяготам личного состава. В сущности, солдатский быт можно отнести к важным слагаемым победы и причинам поражения» 2.

И это действительно так, об этом свидетельствовала русско-японская война 1904;1905 гг. — короткий по времени, но достаточно трагический, по сути, военный конфликт самого начала XX века, конфликт, во многом предопределивший развитие России. И изучение различных аспектов этого военного конфликта даст возможность избежать повторения ошибок и просчетов, учесть все по возможности и «человеческий фактор» — в первую очередь.

Степень изученности темы.

1 Сенявская Е. С. Психология войны в XX веке. С. 76. Л.

Сенявская Е. С. Психология войны в XX веке. С. 75.

Русско-японская война 1904;1905 гг. относится к числу наиболее изученных тем отечественной историографии1. Однако предметом исследования выступали, в основном, военные действия на суше и на море, деятельность высшего военного командования русской и японской армий, состояние тыла воюющих сторон, противостояние разведок, отношение к войне общественности, и проч. Всего, по подсчетам современных исследователей, по различным аспектам русско-японской войны 1904;1905 гг. в течение XX века было опубликовано более 2000 публикаций (книги, статьи, обзоры, и проч.)2.

1 Апушкин В. А. Русско-японская война 1904;1905 гг. М., 1910; Данилов Г. А. Сибирская казачья дивизия в походе против Японии в 1904 и 1905 годах (дневник участника с 2 февраля 1904 г. по 30 июля 1905 г.) // Земля Иркутская. Научно-популярный иллюстрированный журнал. История. Архитектура. Археология. Краеведение. 2004. №. 2 (25) — Жукова Л. В. Формирование «образа врага» в русско-японской войне 1904 — 1905 гг. // Военно-историческая антропология: Новые научные направления, 2003/2004. М., 2005; Из истории русско-японской войны 1904;1905 гг. Сборник материалов к 100-летию со дня окончания войны. СПб., 2005; Костенко М. И. Осада и сдача крепости Порт-Артур. Киев, 1907; Ларенко П. Н. Страдные дни Порт-Артура. М., 2005; Мартынов Е. И. Из печального опыта русско-японской войны. СПб., 1906; Незнамов А. Из опыта русско-японской войны (записки офицера Генерального штаба). СПб., 1906; Ростунов И. И. История русско-японской войны 1904;1905 гг. М., 1977; Черемисов В. Русско-японская война 1904;1905 гг. Киев, 1907; Черменский Е. Д. Русско-японская война 1904;1905 гг. М., 1954. (См. обобщающий труд: Павлов Д. Б. Российская историография и археография русско-японской войны 1904 — 1905 гг.: основные периоды, идеи и направления// Отечественная история. 2005. № 3.).

2 См.: Павлов Д. Б. Указ.соч.

Огромный массив исследований и документальных публикаций, посвященных русско-японской войне 1904;1905 гг. распадается на три периода.

Период первый — 1905;1917 гг., когда изучением истории русско-японского конфликта занимались военные и публицисты. В сентябре 1906 г. начала свою деятельность официальная комиссия по описанию русско-японской войны при Главном управлении Генерального штаба русской армии. В ее состав входили: генерал-майор В. И. Гурко (председатель), одиннадцать старших офицеров Генштаба, включая трех генералов, более двадцати гражданских лиц. Всего — 35 человек, известных в военных и научных кругах. За четыре года работы комиссии, было изучено более двенадцати тысяч документов Военно-исторического архива. Документы эти легли в основу издания 9-томного исследования (в 16 книгах)1. К изданию было приложено свыше 500 планов и карт. Однако огромный пласт документальных материалов оказался не включенным в данное издание по различным причинам2.

Морской Генеральный штаб в 1908 г. создал собственную историческую комиссию, которая в течение девяти лет собирала и изучала документы своего ведомства, отложившиеся за 1904;1905 гг. Закончить описание военных действий, как на суше, так и на море не удалось, но по итогам деятельности комиссии были изданы 7-томное исследование и 9-томник документов и материалов. Тогда же, в 1906.

1 См.: Русско-японская война 1904;1905 гг. Работа Военно-исторической комиссии по описанию русско-японской войны. СПб., 1910.

2 См.: Россия и Япония на заре XX столетия. Аналитические материалы отечественной ориенталистики. М., 1994.

Русско-японская война 1904;1905 гг. Работа исторической комиссии по описанию действий флота в войну 1904;1905 гг. при Морском Генеральном штабе. Пг., 1917.

1917 гг. выходили в свет работы крупнейших российских военных деятелей, переводные сочинения иностранных военных аналитиков, наблюдателей и историков, публицистов, публикации официальных и личных документов1.

В период 1906;1917 гг. был издан ряд «летописей» и хроник событий русско-японской войны 1904;1905 гг., ряд аналитических работ старших офицеров русской армии, где предпринималась попытка обобщить опыт войны с военно-штабной точки зрения. Появились сборники официальных дипломатических документов, донесений.

1 Милютин Д. А. Старческие размышления о современном положении военного дела в России // Известия императорской Николаевской военной академии. СПб., 1912. Вып. 30- Гамильтон Я. С. Записная книжка штабного офицера во время русско-японской войны. СПб., 19 061 907. Т. 1−2- Уайт Р. Д. Командование Балтийским флотом при Цусиме // Худяков П. К. Путь к Цусиме. М., 1908; Ояма (Нагако). Описание упорных боев: Из дневника капитана японской пехоты Ояма (Нагако) // Военно-исторический сборник. 1912. № 1−4- Сакурай Т. Живые ядра: очерк боевой жизни японской армии под Порт-Артуром. СПб., 1909; Нодо JI. Письма о войне с Японией. СПб., 1906; Канн Р. Из вражеского стана: Из «Дневника военного корреспондента» при японской армии. СПб., 1905; Гогенцоллерн К. На театре русско-японской войны. Очерк принца Карла фон-Гогенцоллерна // Новое слово. СПб., 1912. № 2- Теттау Э. Восемнадцать месяцев в Маньчжурии с русскими войсками. СПб., 1907;1908. Ч. 1−2- Камперио. Под Ляндянсяном и Ляояном: Из воспоминаний лейтенанта Камперио // Офицерская жизнь. 1911. № 265 269. командований и показаний младших офицеров, сочинения видных государственных и военных деятелей, посвященные прошедшей войны1.

Одним из главных направлений развития дореволюционной историографии явилась публикация воспоминаний и личной переписки участников и очевидцев событий — как военных, так и гражданских лиц. Всего в 1904;1917 гг. было опубликовано свыше 300 таких источников. Опубликованные воспоминания и другие материалы личного происхождения освещали практически все сколько-нибудь значимые эпизоды русско-японского конфликта. (Об этом смотри ниже в разделе «Источниковая база исследования».).

1 Русско-японская война и ее герои. Иллюстрированная хроника войны. СПб., 1904. Вып.1−9- Иллюстрированная летопись русско-японской войны. Спб., 1904;1905. Вып. 1−21- Русско-японская война 1904;1905 гг. Хронологический перечень действий флота в 1904;1905 гг. СПб., 19 101 912. Вып. 1−2- Русско-японская война в сообщениях Николаевской академии Генерального штаба. СПб., 1906;1907. Ч. 1−2- Щеглов А. Н. Значение и работа штаба на основании опыта русско-японской войны. СПб., 1906; Сборник договоров и дипломатических документов по делам Дальнего Востока. 1895−1905 гг. СПб., 1906; Витте С. Ю. Вынужденные разъяснения по поводу отчета генерал-адъютанта Куропаткина о войне с Японией. СПб., 1909.

2 См., например: Адамович Б. В. Из походного журнала // Военный сборник. 1904. № 9−12- 1905. № 1−12- 1906. № 1−4, 6,12- 1907. № 3, 5, 8, 10, 12- 1908. № 5, 6, 10- 1909. № 5−7, 9, 10, 12- 1910. № 5−8-Политовский Е. С. От Либавы до Цусимы: Письма к жене флагманского корабельного инженера 2-й Тихоокеанской эскадры Евгения Сигизмундовича Политовского. СПб., 1906; Боткин Е. С. Свет и тени русско-японской войны 1904;1905 гг. (Из писем к жене). СПб., 1908; Гарин-Михайловский Н. Г. Дневник во время войны. Пг., 1916; Павлов Е. В. На.

Итогом первого этапа развития отечественной историографии Русско-японской войны 1904;1905 гг. явилось введение в оборот огромного фактографического материала относящегося к военной составляющей войны при «весьма ограниченных, а нередко и конъюнктурных попытках его обобщения и осмысления». В то же время ряд важных сторон русско-японской войны 1904;1905 гг. -дипломатические перипетии, противостояние в российских правящих кругах по вопросам дальневосточной политики, влияние войны на развитие революционного движения в России и проч., — остались вне внимания отечественных историков.

Второй период отечественной историографии русско-японской войны 1904;1905 гг. охватывает время с 1917 — до конца 1980;х гг. Наиболее заметным изданием стало появление в 1930;х гг. многотомного издания военного историка А. А. Кресновского, часть третьего тома которого посвящена русско-японской войне1. Эта работа отличается резкой критикой, как всего политического строя России того времени, так и стратегических талантов высшего военного командования русской армии. Работа Кресновского могла бы стать отправной точкой для скрупулезных и достаточно объективных исследований конфликта между Россией и Японией, но его книга вышла в эмиграции и долгое время была просто недоступна советским историкам.

Советская историческая наука главное внимание обращала на проблемы происхождения и характера войны, которые объяснялись.

Дальнем Востоке в 1905 году: Из наблюдений во время войны с Японией. СПб., 1907; Самокиш Н. С. Моя поездка на войну: Из воспоминаний академика Н. С. Самокиша // Новый мир. 1905. № 10, и др.работы. Подсчеты см.: Павлов Д. Б. Указ.соч. С. 145.

1 Керсновский А. А. История русской армии. Белград, 1933;1938. Т. 1−4. исключительно с классовых позиций1. Лишь очень редко в исследованиях поднимались вопросы, посвященные отдельным наиболее спорным эпизодам русско-японской войны 1904;1905 гг. В значительной степени появление этих работ было обязано росту международной напряженности на Дальнем Востоке в 1930;е гг. и репрессиям внутри Советского Союза, когда многие из преследуемых советских государственных, политических и военных деятелей обвиняли в связях с японской разведкой.

Стоит согласиться с современными исследователями, считающими, что «на долгие годы главным в их [советских историков] стал определенный заранее перечень задач: показ тотальной гнилости самодержавия, безусловное и полное оправдание единственно верной пораженческой тактики большевиков, доказательство огромного влияния военных событий на обострение революционного кризиса в России и резкая критика всяких иных точек зрения на этот счет, которые, однако, к публикации не допускались. В таком изложении история русско-японской войны должна была приводить читателя к мысли о неизбежности падения самодержавия, а, в конечном счете — и о закономерности грядущего большевистского переворота. Подобная, в сущности, не столько исследовательская, сколько агитационно-пропагандистская, направленность исторических работ всячески приветствовалась и называлась «политической и публицистической.

1 Левицкий Н. А. Русско-японская война 1904;1905 гг. М., 1938; Колчин Б., Разин Е. Оборона Порт-Артура в русско-японской войне 1904;1905 гг. М., 1939; Быков П. Д. Русско-японская война 1904;1905 гг. Действия на море. М., 1942.

2 Новиков Н. В. Гулльский инцендент и царская охранка // Морской сборник. 1935. № 6- Из истории русской контрразведки. Сборник документов. М., 1946. заостренностью". Именно такой, в лучшем случае научно-популярный и просветительский характер имели обобщающие труды по истории русско-японской войны, которые во множестве появились в 1930 — 1950;е гг., как правило, в виде стенограмм и конспектов лекций"1.

1940;1980;е гг. явились временем, когда в рамках тематики Русско-японской войны 1904;1905 гг. лидирующее место заняли проблемы взаимоотношений России с мировыми державами2. В работах этих наличествовало признание наличие национальных интересов России на мировой арене (в том числе и на Дальнем Востоке), а не только классовых интересов российского и мирового пролетариата.

В ходе третьего этапа отечественной историографии (конец 1980;хпервая половина 1990;х гг.) тематика русско-японской войны 1904;1905 гг. развивается в рамках нового отношения к своему прошлому. Появившиеся в это время работы дают возможность переосмыслить видение русско-японского конфликта, опираясь на публикации ранее засекреченных документальных материалов3.

1 Павлов Д. Б. Указ.соч. С. 147. Деборин Г. Международные отношения в период русско-японской войны и первой русской революции. 1904;1907 гг. М., 1941; Нарочницкий A. JL, Губер А. А., Сладковский М. И., Бурлингас И .Я. Международные отношения на Дальнем Востоке. М., 1973. Кн.1- Романов Б. А. Очерки дипломатической истории русско-японской войны. 1895−1907 гг. М., 1955; Бовыкин В. И. Очерки истории внешней политики России, конец XIX в. — 1917 г. М., 1960. о.

Игнатьев А.В., Субботин Ю. Ф. Под гром пушек. С. Ю. Витте и договоры 1904 и 1905 гг. с Германией и Японией // Российская дипломатия в портретах. М., 1992; Познахирев В. П. Вице-адмирал З. П. Рождественский //Вопросы истории. 1993. № 10.

Для российской историографии второй половины 1990;х — 2000;х гг. характерно повышенное внимание к недостаточно изученным страницам русско-японской войны 1904;1905 гг., причем для нее не осталось ни закрытых сюжетов, ни запретных имен1.

Однако все эти монографии и статьи не являлись специальными исследованиями по истории военной повседневности, фронтового быта. В большинстве из этих работ интересующая нас тема затрагивается вообще крайне эпизодически и не является конкретным предметом исследований вообще. И даже в тех работах, где рассматриваются Л отдельные стороны фронтового быта, не дается анализ всего комплекса аспектов, входящих в понятие военная повседневность3. Акцент делается на двух аспектах — состояние медицины (труды медиков дают богатый материал, связанный с повседневной историей) и обмундирование.

1 Петров В. А. Русские военно-морские агенты в Японии (1858−1917) // Знакомьтесь — Япония. 1998. № 19- Добычина Е. В. Русская агентурная разведка на Дальнем Востоке в 1895—1897 гг. // Отечественная история. 2000. № 4- Павлов Д. Б. Русско-японская война 1904;1905 гг.: Секретные материалы на суше и на море. М., 2004.

См., например: Е. К. Сибирские казаки. Их быт, организация и первые действия в русско-японскую войну. Кишинев, 1904. Голикова Н. И. Помощь фронту в русско-японской войне 1904 — 1905 годов (По материалам Вологодской губернии) // Воинский подвиг защитников Отечества: традиции, преемственность, новации. Материалы межрегиональной научно-практической конференции Вологда, 2000, Ч. 2- Гущин А. В. Образ русского военного моряка глазами представителей сухопутной армии в Русско-японскую войну 1904—1905 годов // История Сибири, 1583—2006. Проблемы и перспективы: Сборник материалов региональной молодежной научной конференции. Новосибирск, 2006.

Липкин М. Очерки и рассказы из военного быта. Варшава, 1907. солдат и офицеров русской армии'. Этого явно недостаточно для освещения заявленной тематики. Но и в этих исследованиях история военной повседневности фигурирует лишь как одна из тематик, отнюдьне первостепенно.

Лишь в последнее десятилетие, после появления фундаментальных исследований в области военной психологии Е. С. Сенявской, фронтовой быт Русско-японской войны 1904;1905 гг. вновь оказался в центре внимания отечественных историков. Это, в первую очередь, касается работ А.В.Лысева3, в которых проблемы фронтового быта времен.

1 Шумков Г. Первые шаги психиатрии во время русско-японской войны в 1904;1905 гг. Киев, 1907; Шумков Г. Рассказы и наблюдения из русско-японской войны (военно-психологические этюды). Киев, 1905; Кияницын И. И. Организация и меры борьбы с инфекционными болезнями в русско-японскую войну // Военно-медицинский журнал. 1906. № 1- Струк Н. П. Организация помощи больным и раненым в Иркутске в период русско-японской войны 1904;1905 гг. // Земля Иркутская. Научно-популярный иллюстрированный журнал. История. Архитектура. Археология. Краеведение. 2004. №. 2 (25) — Ованесов Б. Т., Судавцов Н. Д. Ставропольский санитарный отряд на Дальнем Востоке в 1904;1905 гг. // Русско-японская война. Материалы Всероссийской научно-практическая конференции посвященной 100-летию войны Ставрополь: СГУ, 2007; Костянин Н. Н. Способы исследования тканей одежды с точки зрения гигиены. СПб., 1909.

Сенявская Е. С. Человек на войне. М., 1997; Сенявская Е. С. Психология войны в XX веке: Исторический опыт России. М., 1999.

Лысев А. В. Быт чинов Морского ведомства при Порт-Артуре в 1904 году. Очерк истории военной повседневности // Вестник молодых ученых. Серия: Исторические науки. 1999. № 3- Лысев А. В. Униформа и снаряжение порт-артурского гарнизона в повседневном употреблении.

Русско-японской войны 1904;1905 гг. рассматриваются в комплексепитание, обмундирование, досуг. Однако автор ограничивает свое исследование рамками исключительно Порт-артурского гарнизона (хотя и представляет изменения, происходящих в военной повседневности из-за боевой обстановки, особенностей блокады российской военной базы и проч.).

Каких либо иных работ, посвященных исключительно исследованиям военного быта русской армии во время компании 19 041 905 гг. нам обнаружить не удалось. Таким образом, тема фронтового быта боевых частей и подразделений русской армии во время русско-японской войны 1904;1905 гг. (как в целом, так и отдельные сюжеты) не нашла должного отражения в исследованиях.

Цель исследования — раскрытие изменений, происходивших в солдатском бытеизменений, находящихся в зависимости от военных действий, от военно-полевых условий жизни, от «оторванности» фронта от центральных районов страны, от приспособляемости солдат и офицеров к требованиям военного времени.

Задачи исследования:

— проанализировать рацион питания личного состава частей и подразделений и зависимость от питания психологического состояния рядовых и офицеров во время боевых действий 1904;1905 гг.;

— изучить на повседневных примерах эволюцию обмундирования чинов армии применительно к условиям русско-японской войны 19 041 905 гг.- при обороне крепости в 1904 году // Герценовские чтения. 1999. Актуальные проблемы социальных наук. СПб., 1999; Лысев А. В. Русский Порт Артур в 1904 году, история военной повседневности: Диссер. на соискание ученой степени к.и.н. СПб., 2002.

— рассмотреть особенности досуга и солдатских развлечений, и выявить специфику и коррективы, внесенные в эту область войны;

— проанализировать взаимосвязь настроений солдат находящихся на театре военных действий и их семей, находящихся в тылу;

— исследовать санитарно-гигиеническую составляющую фронтового быта, а также представление о медицинском обслуживании частей и подразделений.

Объект исследования.

Объектом исследования являются рядовые и офицеры русской армии, принимавшие непосредственное участие в боевых действиях на русско-японском фронте.

Предмет исследования — процессы, имевшие место во фронтовом быте боевых частей и подразделений русской армии во время русско-японской войны 1904;1905 гг. под влиянием конкретной обстановки и необходимости приспособления к сложившимся боевым ситуациям.

Территориальные рамки исследования — театр военных действий русско-японской войны 1904;1905 гг. — российский Дальний Восток, Маньчжурия, Северо-восток Китая и Корея.

Хронологические рамки исследования. Нижняя граница — январь 1904 г., начало военного конфликта, верхняя — лето 1905 г. — окончание боевых действий на фронтах русско-японской войны.

Теоретико-методологической основой исследования является совокупность принципов объективности, историзма, научности, комплексности и всесторонности, что предполагает объективный подход к фактам, анализ конкретной исторической ситуации, учет общих тенденций исторического развития страны и региона. Методика работы включает синхронный, проблемно-хронологический, системно-структурный и статистический методы исследования.

Источниковая база исследования.

Для написания работы использовались как неопубликованные, так и введенные в научный оборот источники личного происхождения.

Источники личного происхождения — группа видов исторических источников, функцией которых является установление межличностной коммуникации в эволюционном и автокоммуникации. К источникам личного происхождения относятся дневники, частная переписка, мемуары-автобиографии, мемуары — «современные истории», эссеистика и исповеди.

Источники личного происхождения можно разделить на следующие группы: автокоммуникативные (дневники) и межличностной коммуникации. Вторую группу, в свою очередь, можно разделить на источники с фиксированным адресатом (эпистолярные источники, отчасти мемуары-автобиографии) и с неопределенным адресатом (мемуары — «современные истории», эссеистика, исповеди).

Источники личного происхождения могут быть преимущественно направлены на установление связей в эволюционном целом.

К источникам, направленным на коммуникацию, относятся дневники и частная переписка. Но основная функция источников личного происхождения — установление вторичных социальных связей индивидуума в эволюции. Это подтверждается и тем, что достаточно часто источники, отнесенные к первой группе, предназначаются (уже в момент создания) для длительного хранения, а, следовательно, потенциально, и для прочтения потомками.

Источники личного происхождения — специфический жанр, их особенностью является документальность, однако последняя основывается на свидетельских показаниях самих мемуаристов, очевидцев и свидетелей описываемых событий. Воспоминания способны восстановить множество фактов, которые не отразились в других видах источников. Мемуарные частности могут иметь решающее значение для реконструкции того или иного события.

Источники личного происхождения — это не только бесстрастная фиксация событий прошлого, «это и исповедь, и оправдание, и обвинение, и раздумья личности». Поэтому данный круг источников очень субъективен. Но это — их особого рода свойство, так как они несут на себе отпечаток личности автора. В противном случае данные источники безлики: «их субъективность есть объективно присущее им свойство».

Но источники личного происхождения нельзя считать продуктом исключительно личного происхождения. Они неизбежно несут на себе отпечаток своего времени. Искренность, полнота и достоверность впечатлений зависят от той эпохи, в которой создавались и публиковались источники1. (Об этом чуть ниже.).

Немаловажное значение имеет и объект воспоминаний: событие или личность. Порой это имеет решающее значение.

К источникам личного происхождения, таким образом, необходим критический подход.

Для объективной реконструкции событий русско-японской войны 1904;1905 гг. и фронтового быта необходимо было использовать дневники и воспоминания участников, занимавших различное положение в системе должностей и званий. Дневники и воспоминания можно условно разделить на группы.

1) Дневники и воспоминания младших офицеров;

2) Дневники и мемуары старших офицеров;

3) Записки высших офицеров.

Почему офицеры русской армии от самых младших — до высшего звена вели (пусть не постоянно, отрывочно) дневниковые записи?

1 Кабанов В. В. Источниковедение истории Советского общества. Курс лекций. М., 1997. С. 134.

Как вспоминал один из участников русско-японской войны 19 041 905 гг., «систематическое ведение дневника, как до некоторой степени работа мысли, значительно утихомиривает мою душу, дает содержание моему бытию, удовлетворяет и нравственно в сознании, что, хотя и после моей смерти, когда пышно зацветет на моей могиле лопух, все-таки останется на свете божьем некоторый материал для истории. в правдивом исповедном изложении автора личных его переживаний, могущих представить какой-нибудь общественный интерес, если и не в индивидуальном, автобиографическом, то, во всяком случае — в собирательном смысле"1.

Чем выше занимаемое положение автора мемуаров, тем меньше в его работе бытовых подробностей. Поэтому наибольший интерес для нас, для раскрытия заявленной нами темы представляют мемуары младшего командного состава. Однако нельзя сбрасывать со счетов воспоминания офицеров среднего звена (например, полковника В. Грулева), и — представителей высшего командования. Все они содержат сведения, привлечение которых к исследованию даст возможность дать насколько можно полную картину войны, описать и проанализировать фронтовой быт русской армии.

Большое значение имеет время, прошедшее от события до повествования о нем мемуариста. Чем длиннее временное расстояние, тем больше вероятность искажения, утраты деталей, забывчивости фактов, имен, названий местности. Вместе с тем временная дистанция дает возможность более спокойно оценить прошлое, объективно взглянуть на пережитое время, более взвешенно расставить акценты,.

1 Дневник участника русско-японской войны (1904;1905) дивизионного врача В. П. Кравкова // Время и судьбы: Военно-мемуарный сборник. М., 1991. Вып. 1. С. 274. выделить главное из частного. Правда, все меньше сохраняется в памяти деталей1.

Исходя из «временного фактора» мы подразделяем опубликованные воспоминания условно на пять групп.

Первая группа — воспоминания, вышедшие в свет еще во время самой войны2.

Эти публикации появились еще до окончания военных действий, их отличала своеобразная «незаконченность»: порой отсутствовала логика в изложении событий, высказывались необоснованные предположения, не было ясности в том, как в дальнейшем будут развиваться события.

Вторая группа — мемуары, изданные в 1906;1917 гг.3.

1 Кабанов В. В. Указ.соч. С. 136−137.

Гейнце Н.Э. В действующей армии. Письма военного корреспондента. СПб., 1904; Орлов Ф. Письма молодого солдата. СПб., 1904; Веревкин Н. Н. Странички из дневника [Текст]: очерки из жизни осажденного Артура. СПб., 1905; Записная книжка сестры милосердия // Вестник знания. 1905. № 12- Гусев С .Я. Свежие раны. Воспоминания корпусного контролера о русско-японской войне. СПб., 1905; Селивачев В. И. Петровцы на Путиловской сопке (Воспоминания батальонного командира). СПб., 1905; Соловьев JI.3. Указание опыта текущей войны на боевые действия пехотывпечатления ротного командира. СПб., 1905. л.

Баумгартен О. А. Артур пал! Дневник сестры милосердия Ольги Аполлоновны фон-Баумгартен. СПб., 1906; Надо JL Письма о войне с Японией. СПб., 1906; Гедке. Письма военного корреспондента в русско-японскую войну 1904;1905 гг. // Братская помощь. 1907. № 10- Голицынский А. Н. На позициях Порт-Артура. Из дневника ротного и батальонного командира. СПб., 1907; Григорова A.M. Записки сестры милосердия 1904;1905 гг. // Братская помощь. 1907. № 7−9- 1908. № 3, 4, 6, 9, 12- Куколыциков А. Из записей сахалинского священника за 1905 г.

Владивостокские епархиальные ведомости. 1907. № 10. С. 206−214- № 11. С. 231−239- Павлов Е. На Дальнем Востоке в 1905 году: из наблюдений во время войны с Японией. СПб., 1907; Штер А. П. Дневник лейтенанта А. П. Штер. СПб., 1908; Землячка. Пятнадцать месяцев в Сибирском военно-санитарном поезде: воспоминания из Русско-японской войны сестры-волонтерки // Костромские епархиальные ведомости. 1908. № 6- Квитка А. Дневник забайкальского казачьего офицера. Русско-японская война 1904;1905 гг. СПб., 1908; Троицкий А. Из воспоминаний о русско-японской войне на Южном Сахалине // Владивостокские епархиальные ведомости. Владивосток, 1908. № 3. С.88−91- № 4. С.126−131- №. 7. С.210−215- № 18. С.449−455- № 19. С.475г.

482- № 20. С.505−511- Грулев М. В штабах и на полях Дальнего Востока. Воспоминания офицера Генерального штаба и командира полка о русско-японской войне. СПб., 1908. Ч. 1. — 367 е.- 1909. Ч. 2. Девиз (Охотина) М. И. Из дневника сестры милосердия // Исторический вестник. 1909. Т. 115. № 3, 6- Меликов-Парсаданов Н. А. Артурское сидение: мемуары заведующего минной обороной Западного фронта крепости Порт-Артура. Варшава, 1909; Дружинин К. И. Исследование душевного состояния воинов в разных случаях боевой обстановки по опыту русско-японской войны 1904;1905 гг. СПб., 1910; Пащенко О. Из записок сестры волонтерки // Русское богатство. СПб., 1910.-№ 7, 8- Побилевский Н. Дневник артурца. СПб., 1910; Скосаревский. Из жизни офицера-разведчика в русско-японскую войну. СПб., 1911; Дружинин К. И. Воспоминания о русско-японской войне 1904;1905 гг. участника добровольца. СПб., 1912; Подвязкин И. Х. Как я ездил в Манчжурию: записки санитара Воронежского отряда Красного Креста. Воронеж, 1912; Мирный В. А. Боевой дневник унтер-офицера в русско-японскую войну. М., 1912; Оболенский В. В. Записки о войне офицера запаса. М., 1912; Нефортунатов (Герасимов) Н. И. На войне и о войне. Мысли и.

Чем дальше от окончания военных действий, тем больше появилось времени осмыслить, не торопясь, прошедшие военные месяцы, обобщить военный опыт, в том числе и с точки зрения военного быта, медицинского обслуживания, санитарно-гигиенического состояния частей и подразделений.

Именно в это время выходит самое большое количество воспоминаний очевидцев, свидетелей и участников русско-японской войны 1904;1905 гг. Они различные по объему, по информационности, по уровню обобщений и выводам. Но они дополняют друг друга, заполняют лакуны, появившиеся после публикации первых научных и специализированных трудов.

Третья группа — воспоминания, появившиеся в советское время.

Нам удалось обнаружить только одну публикацию1. Подобная ситуация объясняется тем, что русско-японская война 1904;1905 гг. не вписывалась в марксистскую трактовку военной истории в частности, истории России — вообще. А потому, о войне, об ее участниках постарались забыть. (Исключение составил подвиг моряков крейсера «Варяг».) впечатления. (Из дневника участника русско-японской войны). СПб., 1913; Лунд К. Рассказы и воспоминания строевого офицера из русско-японской войны. СПб., 1914; Василиевский Л. М. По следам войны: впечатления военного врача. Пг., 1916.

1 Баженов В. П. Японская компания (дневник полкового врача). Тула, 1924; Дневник солдата русско-японской войны. Воспоминания о войне, которую Россия вела с Японией в 1904;1905;х годах, об осаде города Порт-Артур // Советиш геймланд. 1979. № 2. [Электронный вариант.].

Четвертая группа — воспоминания, вышедшие в эмиграции «первой волны». Их также немного1. Они — небольшие по объему, но насыщенные информацией, причем, как правило, той, которую авторам и составителям удалось собрать и обработать уже, будучи в эмиграции.

Пятая группа — публикации последних 10−15 лет. Этот период можно характеризовать, как время всплеска изданий (книги, сборники документов, мемуары, дневники участников русско-японской войны 1904;1905 гг.). Из исторического небытия вновь возвращались события, люди, факты.

Один из эффективных методов проверки полноты и достоверности мемуаров — это их сопоставление с другими источниками, которые, так или иначе, пересекаются с событийной канвой анализируемых мемуаров.

1 Воронович Н. Русско-японская война. Воспоминания. Нью-Йорк, 1952; Порт-Артур. Воспоминания участников. Нью-Йорк, 1955. Л.

Дневник участника русско-японской войны (1904;1905) дивизионного врача В. П. Кравкова // Время и судьбы: Военно-мемуарный сборник. М., 1991. Вып.1- «Когда же закончится война. Из дневника офицера-интенданта В. В. Перова 29 июля — 31 декабря 1904 г. //Земство. Архив провинциальной истории России. Пенза, 1995. № 1 (5) — Сребрянский М. В. Дневник полкового священника, служащего на Дальнем Востоке. М., 1996; Гамильтон Я. Записная книжка штабного офицера во время русско-японской войны. М., 2000; Черкасов В. Н. Записки артиллерийского офицера броненосца «Пересвет». СПб., 2000; Лилье М. И. Дневник осады Порт-Артура. М., 2002; Шикуц Ф. И. Дневник солдата в Русско-японскую войну: В 2-х ч. М., 2003; Самокиш Н. Война 1904;1905. Из «Дневника художника» // Новая книга России. 2004. №. 6. С. 28−33- № 7- Суворин А. С. Русско-японская война и русская революция: маленькие письма, 1904;1908 гг. М., 2005.

Необходимо помнить, что в 1920;е гг. были уничтожены сотни архивных документов по русско-японской войне 1904;1905 гг.1 То, что удалось сохранить, в настоящее время хранится в Российском государственном военно-историческом архиве2. Материалы эти дают возможность сопоставить официальные документы (по снабжению войск продовольствием, обмундированием, медикаментами, по санитарно-гигиеническим факторам), с впечатлениями, которые «вынесли» с войны рядовые и офицеры русской армии (у каждого из которых была «своя война). Подобный подход дает возможность взглянуть на заявленную тему более глубоко и разносторонне, с учетом множества аспектов и граней, особенностей и неожиданных ракурсов. Конечно, работа с.

1 Дейч М. Вспомнить все! Россия в русско-японской войне: поражение или победа? // Московский комсомолец. 2004. 15 марта. о.

РГВИА. Ф. 16 337. Управление начальника интендантских и вещевых магазинов в г. Харбине. 1904 — 1906 гг. On. 1. Д. 1−187- Ф. 14 325. Управление конского запаса Маньчжурских армий. 1905 г. On. 1. Д. 1- Ф. 13 061. Управление интенданта 1-й Маньчжурской армии. 1904 -1906 гг. On. 1. Д. 1- 12- Ф. 16 118. Управление интенданта 2-й Маньчжурской армии. 1904 — 1905 гг. On. 1. Д. 1−80- Ф. 13 072. Управление интенданта 3-й Маньчжурской армии. 1904 — 1906 гг. On. 1. Д. 11- Ф. 14 390. Штаб тыла войск Дальнего Востока. 1903 — 1906 гг. Оп.

1. Д. 1- 45- Ф. 14 391. Управление начальника военных сообщений тыла войск Дальнего Востока. 1904 — 1906 гг. On. 1. Д. 1−20- Ф. 14 394. Управление интенданта тыла войск Дальнего Востока. 1904 — 1906 гг. On. 1. Д. 1−25 — Ф. 14 389. Управление начальника санитарной части тыла войск Дальнего Востока. 1904 — 1906 гг. On. 1. Д. 1−22- Ф. 14 375. Управление ветеринарного инспектора тыла войск Дальнего Востока. 1906 г. On. 1. Д. 1- Ф. 14 376. Полевое казначейство тыла Маньчжурской армии. 1904 — 1905 гг. On. 1. Д. 1. архивными документами затруднена состоянием сохранности: многое просто невозможно разобратьно и то, что удалось ввести в научный оборот, дает возможность скорректировать (и порой очень серьезно) наше представление о русско-японской войне 1904;1905 гг.

Не меньшее внимание, чем мемуарам, нами уделяется периодической печати (как военной, так и общегражданской)1. На страницах газет и журналов, выходивших в России в 1904;1905 гг. появлялись корреспонденции с театра военных действий, публиковались письма, официальные документы военного командования. Все эти материалы дополняли воспоминания, опубликованные отдельными изданиями.

1 Азиатская Русь. Чита, 1905;1906; Амурская газета. Благовещенск, 1895−1906; Амурский край. Благовещенск, 1899−1910; Армия. СПб., 1906;1907; Армия и флот. СПб., 1907;1908; Барнаульский листок. Барнаул, 1905; Вестник Маньчжурской армии. 1904;1905; Военно-медицинский журнал. 1904;1906; Военный листок. Слюдянка, 1905; Война с Японией. М., 1904; Волжский листок. Казань, 1904;1909; Вятский листок. Вятка, 1905; Голос солдата. Варшава, 1905; Голос солдата. Рига, 1905;1907; Дальний Восток. Владивосток, 1904;1905; Дневник войны. СПб., 1904;1905; Забайкалье. Чита 1901;1906; Московская газета. М., 1905;1906; Московская неделя. М., 1905; Наша газета. СПб., 1904;1908; Новый Край. Порт-Артур, 1904;1905; Офицерская жизнь. Варшава, 1906;1914; Россия. СПб., 1905;1914; Слово. СПб., 1904;1909; Солдат. Асхабад, 1905; Солдатский листок. Варшава, 1905;1907; Сын отечества. СПб., 1904;1905; Урал. Екатеринбург, 1896−1908; Финляндская газета. Гельсингфорс, 1900;1917; Южная неделя. Киев, 1905; Южное обозрение. Одесса, 1896−1906; Южный рабочий. Екатеринослав, 1900;1903.

Из числа опубликованных источников по теме исследования следует назвать «Свод военных постановлений 1869 года», — это основной законодательный документ, затрагивающий все стороны армейской жизни — заготовление и постройки, довольствие войск, хозяйство частей и подразделений армии1. В них представлена общая регламентация основных аспектов армейской повседневности.

Вернемся к источникам личного происхождения. Каково же их место в ряду других источников? Нередко им отводят второстепенную роль, а то и вовсе низводят до иллюстративного материала. Значение подобного корпуса источников зависит от* темы, к разработке которой они привлечены. Для реконструкции какого-либо исторического факта источники личного происхождения — очень важный источник. Что же касается широких социально-экономических полотен прошлого, массовых общественных движений, здесь источники личного происхождения играют второстепенную роль, уступая место статистическим материалам и официальным документам. Такое пристальное наше внимание к источникам личного происхождения объясняет и обильное цитирование их в данной работе.

Научная новизна исследования предоставляется возможность взглянуть на историю войны с позиции простых участников, тех, кто участвовал непосредственно в военных действиях, кому приходилось на себе испытать все «прелести» военной действительности. Причем речь идет не о военных действиях, а о том, как человек, одетый в солдатскую или офицерскую шинель, жил на этой войне: чем питался, как приспосабливал к ситуации под влиянием обстоятельств одежду и обувь;

1 Заготовление и постройки по военному ведомству. СПб., 1907. Кн. XVIIIДовольствие войск. СПб., 1911. Кн. XIXВнутреннее хозяйство частей войск. СПб., 1907. Кн. XX.

2 Кабанов В. В. Указ.соч. С. 137. как осуществлялась медицинская помощь, как человек (мобилизованный в армию и отправленный на фронт) — как коротал передышки между боями, как, нуждаясь в моральной поддержке со стороны своих родных и близких, вел переписку с далеким тылом, — все это дает возможность взглянуть на солдата русско-японской войны, как на человека волею судеб оказавшегося на войне, желающего сохранить свою жизнь и здоровье, но не желающего отказываться от жизненных удовольствий (сытная еда, удобная одежда, сон, досуг, гигиена) даже в условиях войны.

Заключение

.

Военное дело значительно отличается от всех иных отраслей человеческой деятельности. Отличительным качеством военного человека должна быть способность развить непоколебимую волю для выполнения поставленной цели. Война требует полного расходования всей энергии для данной цели до собственной гибели включительно. Это основная черта и основная задача военного быта. Военный человек с этой точки зрения рассматривает все вопросы не только службы, но и жизни. Такой душевный склад приобретается не учебными курсами, авоенным воспитанием. При этом наиболее устойчивым он является не в отдельных лицах, а в войсковых частях, потому что в массе больше напряжения и инерции, чем в отдельном человеке1.

Русско-японская война 1904;1905 гг. показала, насколько русская армия готова не только к военным конфликтам, но и насколько продуман военный быт нижних чинов и офицеров, что сделано для облегчения военной повседневности военнослужащих, находящихся на боевых позициях, в боевом резерве, на марше, во время коротких передышек между боями, как организовано обеспечение частей и подразделений питанием, обмундированием, медикаментами, насколько хорошо поставлено медицинское обслуживание.

По мнению большинства участников боевых действий русско-японской войны, по мере того, как происходило удаление от передовых позиций, и продвижение в тыл, охватывало какое то неизъяснимое чувство, которое очень не просто проанализировать и передать. Даже небольшой отрезок времени, проведенный военнослужащим на фронте,.

1 Записка участника русско-японской войны капитала 1 ранга А. А. Ливена «Дух и дисциплина нашего флота». 1906 г. // ГАРФ. Ф. 645. On 1. Д. 781. Л. 72−77. (Цит. по кн.: Армия и общество: 1900;1941 гг.: Статьи и документы. М., 1999. С. 301−312.) по их собственному признанию, это «выжжена широкая полоса», отделяющая столь недалекое, казалось бы, прошлое от настоящего, мирный быт от военного, ценности гражданского мира от военного1. Если бы рядом с поражениями сосуществовали и победы, если бы отступления чередовались с наступлениями, то, может быть, солдаты бы не страдали на войне.

Другое дело, когда неудачи одолевали военнослужащих на каждом шагу, — все это разрушающим образом действовало на психику и физику участников русско-японской войны: рядовые и офицеры через неделюдве делались неузнаваемыми и непохожими на самих себя2.

Если мы от характеристики «человеческого материала», из которого состояла русская армия в 1904;1905 гг., перейдем к организации ее санитарной, интендантской, технической и других частей, мы увидим, что и с этой стороны армия с трудом могла противостоять противнику, что только увеличивала те страдания, которые выпали нижним чинам и офицерам.

Образованное русское общество не сделало должных выводов по итогам Русско-японской войны 1904;1905 гг.

Примерно то же наблюдалось и в годы Первой мировой войны 19 141 918 гг, конфликта гораздо более кровопролитного и требовавшего более тесной связи фронта и тыла, армии и общества, человека военного и гражданского, более человечного отношения к раненным, увечным, пленным.

Чем объясняется подобная ситуация? Пожалуй, однимментальностью большинства русского общества, его радикализмом (получившим основательную «подпитку» в начале XX в, когда само.

1 См.: Незнамов А. Из опыта русско-японской войны (записки офицера Генерального штаба). СПб, 1906.

2 Грулев М. Указ.соч. Ч. 2. С. 21. государство переживало интегральный кризис), нетерпением к тому, что не вписывалось в систему ценностей того или иного человека, не желанием в чем-то уступить государству, учитывая что последнее находится в состоянии войны и просто обязано ограничить права самого общества.

В периодической печати тех лет много писали о бытовой стороне жизни войск на театре войны. Начал писать об этом очень популярный публицист М. О. Меньшиков, увидевший интендантские неурядицыпытавшийся оценить бытовую жизнь армии, но, конечно, у него все это получалось «мимоходом», со стороны. Он не прочувствовал проблемы «изнутри», поскольку ни дня не провел в расположении боевых частей.

Необходимо было выслушать не только гражданских наблюдателей и аналитиков, но и строевых офицеров, т.к. армия связана с тылом, с обществом такими «артериями», что само общество не может относиться равнодушно и к армейским житейским мелочам, и к таким основополагающим вопросам, как питание армии, снабжение ее всем необходимым, и проч.

Все это в порядке вещей. И потому, в имевших место спорах «холоде и голоде» в армии во время Русско-японской войны 1904;1905 гг., можно было видеть скорее симптоматическое явление, знаменующее собой интерес и участие общества к вопросам, выходящим из микроскопического круга его местных интересов.

Необходимо подтвердить тот факт, что в Русско-японскую войну 1904;1905 гг. на все войсковые нужды шли из казны огромные суммы. Независимо от отношения интендантства к потребностям войск, очень важной причиной неизмеримо лучшего удовлетворения всех армейских нужд, по сравнению, например, с Русско-турецкой войной 1877−1878 гг., служить то, что интендантство предоставляло широкий почин самодеятельности самим частям и подразделениям русской армии.

В 1904;1905 гг. не было никаких продовольственных кампаний в роде той, которая была во время русско-турецкой войны, когда существовали обязательные посредники между интендантством и войсками. Все положенные по закону финансы от казны отпускались непосредственно войскам, и части и подразделения под контролем, конечно, командования сами вели свое хозяйство.

Благодаря этой системе большинство частей и подразделений армии оказывались не только своевременно обеспеченными необходимым, но и сумели накопить весьма значительные средства, дающие возможность командирам частей, по собственному усмотрению, удовлетворять различные экстренные нужды, не обращаясь с ходатайствами по начальству.

С другой стороны, очень непросто осуществлять собственное заготовление во время военных действий: надо — или воевать, илихозяйничать, соединить же то и другое очень сложно, порой — просто невозможно.

Кроме того, в военное время, всякое снабжение тесно связано со стратегическими военными соображениями, и потому оно само собой включается в систему управления армиями, управления, которое основывает свои действия на операционном базисе, на тыле, где кроме подрядов и интендантства, доступны прямые сношения с производителями той или другой отрасли производства и заготовок.

Главная задача поэтому будет состоять в том, чтобы в управлении армией знать ежедневно все потребности, недостатки и подробности частей и подразделений, с некоторым опережающим планированием, а это вполне возможно, получая ежедневно сведения от дивизий и даже полков. Таким образом, самостоятельность вновь уступает место неповоротливым механизмам управления и интендантства.

И русско-японская война 1904;1905 гг. яркий тому пример.

Прямые отношения управления армии с дивизией или полком, могут считаться и потребностью, проистекающей от недостатка системы распределения, и — потребностью помочь частям успешно выполнить задачи, поставленные тем же управлением армии.

Во время русско-японской войны 1904;1905 гг. остро вставал необходимость о правильном введении финансовых счетов, хотя бы на уровне строевого интендантства армии, которое бы знало, что требуется для частей и подразделений, в плане немедленного удовлетворения и с доставки всего, чтобы накормить, одеть и обуть ту или иную часть или подразделение, обеспечить военно-полевые госпитали всем необходимым.

Если в военное время та или иная часть оставалась без сапог пли полушубков, то такой факт — первый признак предстоящих неудач. В таких случаях не столько нужны финансы, сколько сухари, сапоги, шинели, тулупы и т. д.

События 1904;1905 гг. полностью подтвердили этот факт, как и тот, что в данной ситуации возрастала роль офицеров среднего звена, которые только и могли решать эти вопросы на военного быта местах. Если из части сообщают, что у нее нет сухарей, «пропадает» обувь, и уже через день, она всем этим снабжена, и так изо дня в деньбез задержки, не жалея средств для подвозки, — вот тогда можно говорить о победе и на театре военных действий.

Чтобы уравновесить недостатки в военном деле, необходимо основываться на духе войска, на его потребностях, на полном удовлетворении его изнутри страны, что возможно при установлении строгого порядка и отчетности в тылу, в транспортировке всякого снабжения и в получении точных сведений с операционной линии фронта о состоянии и потребностях той или другой отрасли довольствия.

Из общей убыли армии в любой войне (и Русско-японская война 1904;1905 гг. не представляла собой исключение), только 1/3 гибнет в бою, а 2/3 — выходят из строя по причине неурядиц и плохого обеспечения солдат в питании и сохранении здоровья. Из этого не следует, чтобы смертность военного времени могла бы быть такой же, как в мирное время, которая уже считается очень высокой, когда она доходит до 10%, но уже никак не 24%, т. е. почти Ул армии. Такое ослабление боевых сил вызывает жертвы, как людьми, так и всякого рода расходами, и они и доводят до истощения с разными последствиями, а — не сама война. Гораздо легче и дешевле, в военное время, кормить и одевать людей — организовано и продумано, чем терять их и продолжительно лечить. Да и в оперативном смысле это выгодно, т.к. в строю остается больше опытных военнослужащих, и потому способных исполнять поставленных командованием боевых задач.

Санитарно-гигиеническая составляющая военного быта, — вот еще одна сфера забот командования, сфера, которая, на основании Русско-японской войны 1904;1905 гг., не получила достаточного внимания, что привело к известным осложнениям для рядовых чинов и офицеров боевых частей и подразделений. Все это не могло не сказаться на общем настроении войск, исполнительности солдат и офицеров, и их самочувствии.

Образец солдата мирного времени — вполне порядочный член военной семьи, живущий чисто и опрятно, уважающий пекущееся о нем начальство, имеющий свой угол, койку с постельными принадлежностями, весь необходимым «скарб»: одежду и обувь в достатке, мыло, умывальник, свое полотенце, хорошее отопление и освещение, чистый воздух и соответственную температуру в жилом помещении. У него есть и свой клуб-чайная и там же продажа за удешевленную цену предметов солдатского обихода. Не забываются «духовно-нравственные беседы», да и вполне человеческое обращение со стороны офицеров, без побоев, без сквернословия и придирок. Молодые солдаты, присмотревшись, все это прекрасно понимают и знают, что все будет отлично при послушании и исполнении требований, и они беспрекословно слушаются и исполняют, и от этих обоюдных отношений и пониманий друг друга, старших к младшим и обратно, вырабатывается та нравственная постановка части, которая почти не знает преступлений.

Конечно, во время боевых действий большая часть этих необходимых для нормального существования рядовых чинов просто невыполнимо, и перед командованием, офицерами всех уровней стоит задача по мере возможности облегчения военного быта своих подчиненных, т.к. от последнего зависит психологический настрой частей и подразделений. Это прекрасно продемонстрировала русско-японская война 1904;1905 гг.

Детали фронтового быта: распорядок дня, рацион питания, денежное довольствие, состояние обмундирования и обуви, устройство жилого помещения, солдатские развлечения, — все это определяло во время войны психологию солдатских масс, их настроение, их готовность к выполнению поставленных задач, «настрой» на решение непростых, порой очень опасных для жизни рядовых и офицеров задач.

Повторим: множество факторов, влияющих на специфику фронтового быта в конкретной войне и в конкретных боевых условиях всегда индивидуален, хотя типология их и состав универсальны.