Особенности планировочной структуры и архитектурного облика Сызрани конца XVIII — начала XX века

Мысль о необходимости изучения провинциальной архитектуры не нова. Ещё в 1916 г. известный знаток и популяризатор отечественной архитектуры Г. К. Лукомский справедливо заметил, что «строительство „Провинциальной России“ выражается не только в зданиях, возведённых в губернских городах. И уездные, и заштатные города, и даже сёла, и усадьбы, и дачи, и просто посёлки, лежащие близ железнодорожных станций, заключают в себе немало интересного для нас материала».1.

Несмотря на раннее осознание этого факта, пристальный интерес к провинциальной архитектуре возник лишь со второй половины XX в. Одна из причин этого заключалась в недостаточности краеведческой базы, в отсутствии местных специалистов, способных провести обстоятельный анализ градостроительного развития. Другая, и, может быть, ещё более важная, была связана с трудностями формирования системы учёта и сохранения памятников культуры со стороны государства. В самом начале XX в. такая деятельность осуществлялась в большей степени эмпирически, без определённой системы. Позитивный сдвиг ознаменовало появление в 1918 г. Закона «Об охране памятников старины». Однако по-настоящему выстраивание государственной программы охраны памятников началось с 1948 г., с принятием постановления Совета Министров СССР «О мерах улучшения охраны памятников культуры» с приложенным к нему «Положением об охране памятников культуры».2 Конец 1960;х гг. стал точкой отсчёта для проведения беспрецедентной по размаху работы по исследованию и учёту памятников архитектуры и монументального искусства, осуществляемой ведущими научно-исследовательскими учреждениями страны до сегодняшнего дня (Государственный институт искусствознания, Научно-исследовательский институт теории архитектуры и градостроительства, Российский научно-исследовательский институт культурного и природного наследия им. Д. С. Лихачёва и др.).

Долгое время возможность непредвзято взглянуть на архитектурное наследие провинции сдерживалась тем, что основу исторического фонда большинства российских городов, основанных, как и многие поволжские, довольно поздно, составляли памятники второй половины XIX — начала XX в., не обладавшие особой ценностью для отечественного искусствознания, до определённого момента отрицательно относившегося к таким явлениям «враждебной буржуазной культуры» как эклектика и модерн. Впоследствии упрощённый взгляд на проблемы сложной и противоречивой культуры этого времени был изжит, её начали рассматривать в самых различных аспектах.

Предметом изучения для исследователей становились вопросы развития художественной жизни (Г. Ю. Стернин3), градостроительное искусство (А. В. Бунин, Е. И. Кириченко, М. В. Нащокина, Ф. А. Петров, Т. Ф. Саваренская4), архитектура эклектики (историзма) и модерна (Е. А. Борисова, Т. П. Каждан, В. В. Кириллов, Е. И. Кириченко, В. Г. Лисовский5), интерьер того времени (Н. А. Евсина 6), а также архитектурные теории (Е. И. Кириченко, А. Л. Пунин7), отдельные типы сооружений, новые строительные конструкции и материалы (Ю. П. Волчок, Н. А. Смурова, М. С. Штиглиц8) и др.

Пионерами в изучении архитектурно-планировочного развития провинции стали учёные, научные интересы которых были связаны с проблемой государственной политики в области градостроительства на протяжении периода XVIII — XIX в. Занимаясь исследованием мероприятий по перепланировке столичных, губернских и уездных центров и составлению образцовых проектов для их застройки, невозможно было не обратиться к теме провинциального строительства. Прежде всего, здесь необходимо назвать всем известные труды: «Образцовые» проекты в застройке русских городов XVIII — XIX вв." (Е. Белецкая, Н. Крашенинникова, Л. Чернозубова, И. Эрн, 1961 г.) и «Типовое и повторное строительство в России в XVIII — XIX веках» (С. С. Ожегов, 1984 г.).

Широкомасштабным исследованием провинциальной архитектуры, включая рядовую застройку, занялись сотрудники отдела Свода памятников художественной культуры ГИИ, организованного с целью создания многотомного энциклопедического издания «Свода памятников архитектуры и монументального искусства России». С самого начала работы над ним определились методические и методологические принципы: сочетание изучения архивных и других доступных источников с тщательными натурными обследованиями сохранившихся построеккомплексный анализ, подразумевающий постановку регионального материала в широкий историко-архитектурный и общекультурный контекст. Материалы, собранные для «Свода памятников.» нашли отражение не только в его томах, но и в статьях, каталогах и монографиях, посвященных конкретным городам и областям России.9 Большой вклад в изучение провинциального градостроительства внесли исследователи, публиковавшие свои работы в авторитетном ежегодном издании «Архитектурное наследство» (НИИТАГ), в статьях которого рассматривались как отдельные проблемы архитектурно-планировочного развития провинции, так и этапы градостроительной эволюции губернских и уездных центров.10.

Несмотря на то, что устойчивый интерес к провинциальному градостроительству насчитывает более трёх десятилетий, из-за нехватки специалистов и огромного количества населённых мест, ещё не включённых в орбиту исследований, в истории российской архитектуры и теперь остаются «белые пятна», что препятствует воссозданию полной картины её развития. Так, и серьёзное изучение архитектуры Самарской области ещё очень далеко от своего завершения. Область имеет всего два города со значительным количеством памятников, размещённых компактно в историческом центре, — Самару и Сызрань. Однако, если самарская архитектура эклектики и модерна уже давно привлекла внимание столичных11 и местных12 специалистов, то Сызранью пока, за единичными исключениями, интересовались лишь краеведы-историки.

Сызрань в прошлом — значительный уездный центр Симбирской губернии, быстрый расцвет которого был связан с капиталистическим периодом развития во второй половине XIX — начале XX в. Обстоятельной архитектурно-градостроительной истории Сызрани до сих пор не существует, хотя попытки изучения планировки и застройки этого города — как частичного, так и охватывающего весь дореволюционный период — предпринимались.13 Но даже исследования, специально посвящённые этой проблеме, не отличаются полнотой обзора материала и бесспорностью выводов.

Из тех, кто писал о градостроительной истории Сызрани, необходимо упомянуть А. И. Осятинского и его труд «Строительство городов на Волге» (Саратов, 1968 г.), в котором город был впервые поставлен в контекст региона.14 Графический материал представлен здесь двумя планами — конца XVII в. и 1804 г., который назван первым регулярным планом Сызрани, хотя на самом деле являлся корректировкой плана 1782 г. 15.

На протяжении 1960;х — начале 1980;х гг. книги об историческом, экономическом и культурном развитии Сызрани и в целом Самарской (Куйбышевской) области были выпущены в Куйбышевском книжном издательстве. В совместном труде трёх авторов (А. Варешин16, Б. Дедков, А. Пономарёв) под названием «Город Сызрань: Историко-экономический очерк» (1968 г.)17 представлено поэтапное развитие города, выделен пореформенный период в его истории. Сведения о некоторых архитектурных памятниках Сызрани включены в книгу «Памятники истории и культуры Куйбышевской области»,.

1Я пережившую два издания (1979, 1984 гг.). Здесь впервые сделана попытка искусствоведческого анализа сохранившегося наследия (описание и определение стилистической принадлежности), хотя список местных достопримечательностей представлен в весьма урезанном виде. Деревянная архитектура города стала объектом исследования в работе Е. Ф. Гурьянова «Самарские узоры: Домовая резьба Самарского Поволжья» (1982 г.), в которой Сызрани посвящена одна из глав.19 Главное внимание здесь уделено домовой резьбе, сохранившейся в большом количестве в постройках, возведённых почти единовременно после пожара 1906 г. Анализируя композицию фасадов, декоративные формы, стилистику зданий в целом и их отдельных элементов, автор рассмотрел особенности местных традиций деревянной резьбы, а также традиции, которые были привнесены сюда плотниками, приехавшими, по мнению Гурьянова, из верхневолжских губерний для того, чтобы восстанавливать сильно пострадавший от огня город.

Наиболее полный обзор градостроительного развития Сызрани до появления данной диссертации был представлен в исследовании Г. В. Романовой и В. В. Романова «История города Сызрани: основные этапы застройки (XVII — н. XX вв.)» (Ульяновск, 1996 г.). Притом, что нет никаких сомнений в полезности этого источника для расширения представлений о дореволюционном прошлом города (обобщены уже имевшиеся к тому времени материалы, многие архивные документы впервые введены в научный оборот), некоторые положения не кажутся убедительными. В частности, вопросы вызывает периодизация градостроительного развития Сызрани, содержащаяся в указанной работе. Например, авторы следующим образом определяют хронологические рамки двух последовательных периодов развития градостроительства Сызрани: характерной особенностью более раннего из них, ограниченного последней третью XVIII в. -^ последней третью XIX в., названа «реализация идей регулярного плана в натуре», а следующий за ним определён как «период массовой застройки, сформировавший архитектурный облик Сызрани».20 При такой периодизации остаётся не выявленным своеобразие и значительность пореформенного развития города, а следствия (активность местных застройщиков в последней трети XIX в. — начале XX в.) оказываются отделены от причин (реформы), их вызвавшихк тому же, выявленные нами библиографические и архивные источники свидетельствуют о том, что заполнение регулярной сетки произошло <0. не позднее 1850-х гг. Представляется более целесообразным хронологически расширить последний этап, начиная его с 1860-х гг. XIX в., так как дальнейшее архитектурно-планировочное развитие города, вплоть до начала XX в., стало логическим продолжением процессов, начавшихся в это время.

Таким образом, на сегодняшний день дана общая характеристика планировочного развития Сызрани, описаны несколько памятников каменной архитектуры, проанализированы особенности местной домовой резьбы начала XX в. Это позволяет утверждать, что завеса над темой архитектурно-планировочного развития Сызрани пока % только приподнята. Отсутствие обстоятельного анализа городской планировки, конкретных зданий, их стилистики и историко-художественной ценности, слишком узкий для этого города перечень памятников, выявленных краеведами, а главное неизученность закономерностей градостроительного развития Сызрани, делает данную диссертацию актуальной.

Цель работы можно сформулировать как выяснение особенностей архитектурно-планировочного развития Сызрани в период с конца XVIII до начала XX в. и факторов, обусловивших формирование этих особенностей. Объектом изучения будут планы города разного времени (1782, 1804, 1863, 1879, 1893 гг., начала XX в.) и сооружения различной типологической и стилистической принадлежности. Предметом исследования станет проблема соотношения типического и своеобразного, а также обнаружение истоков последнего в архитектуре и планировке Сызрани конца XVIII — начала XX в.

Временные рамки исследования выбраны не случайно. Хронологический отрезок с конца XVIII до начала XX в. включает два крупных этапа историко-архитектурного развития Сызрани, граница между которыми проходит по 1860-м, реформенным годам, что отражено в разбиении диссертации на две главы. Оба периода, что особенно важно для рассматриваемой проблемы, начинались с создания предпосылок для усиления активности определённого типа заказа: с конца XVIII в. — государственного, а с 1860-х гг. — частного, что, наряду с прочими факторами, могло сыграть определённую роль в архитектурно-планировочной эволюции города. Осознание того, что объективная картина градостроительного развития не может сложиться вне изучения темы заказа, пришло в искусствознание примерно в первой половине 1990;х гг., о чём свидетельствуют публикации отдельных статей и целых сборников, в которых предпринимались попытки выявить механизм воздействия заказчика, особенно частного, на архитектурные процессы. Представляется интересным проверить, насколько влиятельным фактор заказа оказался в развитии конкретного провинциального города.

В ходе работы над диссертацией предполагается исследовать градостроительное развитие Сызрани на протяжении указанных периодов, выявить и проанализировать памятники различной типологической принадлежности, — как сохранившиеся, так и известные лишь по архивным документам, — определив их роль в городской планировочной и пространственной структуре, а также композиционные и стилистические особенности. Всё это подразумевает максимально полное привлечение материалов натурного обследования, а также архивных и библиографических источников, позволяющих воспроизвести архитектурно-планировочную эволюцию города наиболее объективно, без изъятий. Последнее продиктовано желанием реконструировать градостроительную среду дореволюционной Сызрани и отойти от ещё неизжитого в краеведении представлении об историко-архитектурном наследии провинциальных городов как о созвездии немногих выдающихся памятников, не противоречащих так называемой магистральной линии развития зодчества.

В работе будут использованы архивные документы (исторические планы, архитектурные чертежи, письменные источники) РГИА, ГАУО, ГА г. Сызрани, материалы из Отдела письменных источников ГИМ, подавляющее большинство которых впервые вводится в научный оборот. Хорошим подспорьем в изучении архитектурного прошлого Сызрани могут послужить дореволюционные издания рубежа XIX — XX в.22 Весьма ценными для историка архитектуры являются «Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба», выпущенные в С.-Петербурге в 1868 г., составителем которых был полковник штаба А. Липинский. Здесь достаточно подробно описаны особенности ландшафта Сызрани, названной «одним из лучших и богатейших уездных городов России», есть сведения о планировке города, подчёркнута специфика экономического развития (на фоне губернии), дан срез местной общественной жизни. Самые разнообразные сведения, необходимые для реконструкции градостроительного развития Сызрани в прошлом можно почерпнуть из Адрес-календарей Симбирской губернии, периодически выходивших номеров Симбирских Губернских и Симбирских Епархиальных ведомостей, Вестника Симбирского земства, многочисленной литературы справочного характера и путеводителей.23.

Иллюстративная база диссертации формировалась из разных источников: архивной пересъёмки (планы и архитектурные проекты), выполненной в РГИА и в Государственном архиве г. Сызраниуже опубликованных фотографий начала XX в. с видами главной улицы города и панорамами отдельных его частей24- натурной фотосъёмки, произведённой автором данного исследования в 1995 г. и в период с 1999 по 2002 гг.

Данная работа состоит из двух частей (томов). Первая представляет собой собственно диссертацию и включает введение, две главы, заключение, примечания, библиографию, список сокращений и приложение. Вторая является иллюстрированным каталогом, который содержит планы Сызрани разных лет, образцовые проекты, описания сохранившихся и утраченных памятников архитектуры, а также значительное число фотографий, существенно расширяющих представление специалистов о застройке уездного центра до начала XX в. Планы города, а также проектный материал, касающийся архитектурно-планировочного развития Сызрани, до этого никогда не публиковались (исключая план 1804 г., см. у А. И. Осятинского).

Заключение

.

Анализ архитектурно-планировочного развития Сызрани с конца XVIII в. до начала XX в. включительно показал, что процесс этот протекал под воздействием различных факторов, обусловивших своеобразные черты в градостроительной эволюции этого уездного центра.

На рубеже XVIII — XIX в. решающее влияние на формирование облика Сызрани оказало государство. Результаты широкомасштабных мероприятий по преобразованию провинциальных городов, осуществлённых при Екатерине II, в уездной Сызрани выразились в корректировке сети улиц, образовавшихся в дорегулярный период, заселении периферийных районов, объединении посада и слобод в единую композицию. Однако наряду с этими, типичными для того времени чертами процесс регулярной перепланировки города был отмечен своеобразием. Особенности ландшафта, несомненно удобные для основания крепости, в конце XVIII в. затрудняли реализацию градостроительных принципов классицизма. В отличие от многих уездных городов в исторической части которых регулярными планами были запроектированы площади правильной геометрической формы, в Сызрани такая площадь не появилась. Две новые квадратные площади оказались запланированы на пересечении взаимоперпендикулярных улиц в двух наиболее крупных районах города на ещё не заселённых территориях. Поскольку заполнение регулярной сетки, заданной планами 1782 и 1804 гг., происходило довольно долго, примерно до 1850-х гг., перепланировщики не только рубежа XVIIIXIX в., но и более позднего времени, были вынуждены проектировать присутственные места, не нарушая традицию, на территории крепости, где административные здания, вместе со Спасской башней и Христорождественским собором, располагались на участке неправильной (предопределённой ландшафтом) конфигурации. Поэтому, если во многих провинциальных городах идеально правильная форма главной площади позволяла реализовать одну из отвлечённых классицистических схем застройки большого пространства типовыми зданиями, то в Сызрани это оказалось невозможным. В результате этого здесь не сложился выразительный классицистический ансамбль, который мог бы оказать влияние на развитие архитектурной стилистики в более позднее время. В свою очередь, отсутствие ансамбля административных корпусов, сконцентрированных в городе на относительно локальной территории, имело далеко идущие последствия: значение классицизма в формировании архитектурного облика Сызрани было незначительным на всём протяжении её развития. Представляется, что по этой же причине в местной эклектике оказался почти не востребован русский стиль: ведь классицизм, имевший слабые позиции в архитектурном развитии города, не мог спровоцировать сильное желание найти ему альтернативу, в результате чего в Сызрани не сложилась антитеза средневековье — классицизм".

Несмотря на отсутствие периметрально застроенной площади правильной формы, репрезентативного парадного проспекта или трезубца улиц, — наиболее ярких и в то время столь желанных признаков классицистического города, — регулярную планировку Сызрани нельзя назвать монотонной. В отличие от ряда уездных городов, которым при перепланировке была дана геометрически правильная абстрактная сетка улиц, приобретавшая черты своеобразия только благодаря её наложению на конкретный рельеф ф> местности, Сызрань избежала подобной участи. Эту заслугу, видимо, надо приписать уездному землемеру Ивану Хильдебранту, которому удалось найти индивидуальный подход к перепланировке города.374 Главная уличная магистраль каждого из двух наиболее крупных районов, разделённых речкой Крымзой, была ориентирована на сохранённое при перепланировке старое ядро города — торговый центр, сложившийся издавна у стен крепости, от которого Большая и Ильинская улицы отходили соответственно в северо-восточном и северо-западном направлениях. Продольные улицы, ф, а также в основном прямоугольные кварталы были вытянуты параллельно этим магистралям, подчёркивая тем самым значение исторического центра Сызрани. Таким образом, главенство кремля с прилегающими к нему кварталами, выявленное в пространственной композиции дорегулярного города (благодаря разновысотности речных берегов), было закреплено в планировочной структуре в конце XVIII в., что избавило последнюю от безакцентности. Принципы градостроительного развития, заданные планами 1872 и 1804 гг. не потеряли своей актуальности на протяжении всей первой половины XIX в.: лишь в конце 1850-х гг. город начал выходить за границы, определённые для него на рубеже XVIII — XIX в.

В дальнейшем регулирующие функции государства были ослаблены, и со второй половины XIX в., оно уступило место частной инициативе. С этого момента архитектурно-планировочное развитие многих провинциальных городов оказалось поставленным в зависимость от местных застройщиков. В силу социально-экономической специфики Сызрани, строительные процессы находились под сильным влиянием представителей торгово-промышленного сословия. Коммерческая выгода заставляла f предпринимателей компактно располагать свои предприятия в специальных зонах, хорошо связанных с транспортной системой. Их стремление сосредоточивать торговые ряды, доходные дома, магазины и гостиницы ближе к крепости, а собственные жилые усадьбы на некотором отдалении от торга и поближе к производственным корпусам влияло на зонирование главной улицы города и её архитектурный облик. Именно в этот период в Сызрани сформировался настоящий центр капиталистического города (с поправкой на провинциальность) со всеми характерными для него признаками: размещением здесь построек, приносящих коммерческую выгоду (гостиниц, доходных домов, магазинов, кинотеатров и пр.), плотной застройкой «сплошной фасадой», системой тесных дворов без зеленых насаждений.

Подобная логика планировочного развития — от преимущественно государственного влияния к господству частной инициативы — не выделяет Сызрань в ряду других провинциальных городов, поскольку была характерна для большинства из них. Более ярко своеобразие этого города обнаруживается в типологическом наборе построек, масштабе застройки и особенно в архитектурной стилистике.

Своей архитектурной самобытностью Сызрань в большей степени обязана торгово-промышленному сословию, представители которого имели возможность вкладывать денежные средства в строительство. До середины XIX в. частный заказ наиболее ярко проявлял себя в сфере культового строительства, в котором впервые определились предпочтения заказчиков из купеческой среды, отдавших свои симпатии стилю барокко. Его необыкновенную популярность в Сызрани доказывает тот факт, что последняя церковь в этом стиле (Троицкая), без какой-либо примеси классицизма, была построена здесь в 1802 г., что мало соотносится с так называемой магистральной линией развития архитектуры. Классицизм так и остался стилем немногих административных и общественных построек, сооружённых по заказу удельного и уездного ведомств.

Исторический центр Сызрани сегодня представлен, за небольшим исключением, застройкой, появившейся здесь в начале XX в. за очень короткий промежуток времени между пожаром 1906 г. и революционными событиями 1917 г. Благодаря тому, что главную улицу формировали преимущественно двухэтажные здания, её масштаб оказался довольно камерным. Стилистическое лицо Сызрани определяет архитектура эклектики и модерна в своеобразной интерпретации. Наиболее распространёнными стилями, использованными для переработки в постройках периода эклектики, были барокко и ренессанс: элементы последних зачастую сочетались на фасаде одного здания. Постройки, решённые в других стилях (неогрек, русский) представляли собой единичные вкрапления среди сооружений города Стиль модерн был востребован рядом состоятельных заказчиков, причём строительство велось как в камне, так и в дереве. Наиболее яркой местной особенностью является тесный сплав двух стилистических направлений — эклектики и модерна, а постройки в «чистом» стиле на улицах Сызрани редки. В чистом виде модерн встречается только в купеческих особняках — лучших памятниках города. ф Стилистическая целостность и некоторое однообразие архитектурного облика.

Сызрани объясняется не только однородностью социальной среды. Важную роль сыграл фактор чрезвычайно позднего появления здесь профессионального архитектора, на которого возлагалась реальная проектная деятельность. Несмотря на то, что должность городского архитектора при сызранской городской управе существовала с последней трети XIX в., обязанности по надзору за строительством до 1913 г. исполняли техники. Последние, скорее всего, осуществляли контроль с точки зрения безопасности сооружений, но не могли серьёзно повлиять на художественные аспекты развития городской архитектурной среды. Всё это стало причиной использования в Сызрани преимущественно образцовых проектов (главным образом из серии 1843 — 1852 гг.), а также многократное повторение ряда композиционных приёмов и элементов. Когда же первый профессиональный архитектор наконец здесь появился, основная ткань городской застройки оказалась уже сформированной. Произошло это в период послепожарного строительного бума и в соответствии с теми представлениями, которые закрепились в местной традиции. Следовательно, можно утверждать, что нехватка архитектурных кадров сделала неизбежным диктат заказчика.

Однако, при том, что важность заказа как фактора развития провинциальной архитектуры не вызывает сомнения, проведённое исследование показало, что абсолютизировать его влияние не всегда стоит, поскольку сам заказ является частью целой системы причинно-следственных связей. При выявлении специфики конкретного торгово-промышленного города недостаточно заявить о том, что его архитектурное * развитие находилось под влиянием купеческого сословия. Разница в облике купеческих городов даже одного региона заставляет вносить уточнения в портрет местного купечества и внимательно присмотреться к факторам, оказавшим на него влияние. Среди таких факторов выделяются: особенности историко-экономического развития города, его географическое местоположение и отраслевая специфика, размеры капиталов купечества и его численное соотношение с представителями других городских сословий и пр. При том, что три из наиболее значительных уездных городов Поволжья — Сызрань (Симбирская губ.), Вольск (Саратовская губ.) и Балаково (Самарская губ.) являясь в л прошлом купеческими городами, в архитектурном отношении развивались по-разному. В зодчестве Вольска, превратившегося в торговый город из дворцового села, закрепился стиль классицизм, который, как это традиционно считалось, не должен быть востребован купечеством. Значительные капиталы балаковских купцов позволили им делать заказы индивидуальных проектов знаменитым архитекторам того времени (Ф. О. Шехтелю375). 0 Социально-экономическая специфика Сызрани состояла в том, что социальный состав населения был более или менее однородным, город являлся по преимуществу торговым, а промышленность не развилась здесь в таких объёмах, как в крупных промышленных центрах России. Жителей города, которых по размерам капитала можно было бы причислить к одной из купеческих гильдий, было немного, зато на местном рынке активно вели себя выходцы из других сословий — мещанского и крестьянского. В связи с этим, в отношении Сызрани более уместно и корректно говорить не столько о ^ воздействии на архитектурные процессы купеческого заказа, сколько о влиянии представителей торгово-промышленного сословия вообще. Именно их успешной предпринимательской деятельности и стремлению вкладывать средства в строительство, дореволюционный город был обязан особенностями архитектурной типологии и стилистики. Благодаря заказу на жилые особняки, исходившему от них, архитектура города «не прошла» мимо стиля модерн.

Вероятно, градостроительная судьба Сызрани довольно типична для поволжского + региона, однако наибольшее сходство, скорее всего, можно обнаружить с теми городами, которые, — как и этот уездный центр Симбирской губернии, — были относительно поздно основаны и изначально развивались как торговые. Позднее возникновение крепости не дало закрепиться в местной традиции формам средневекового зодчествастоль же малую роль в этом торговом городе играл классицизм.

Однако даже в тех случаях, когда на архитектурные процессы влияли и другие факторы, значительная роль купеческого сословия всё равно обеспечивала некоторое ^ сходство внешнего облика разных поволжских городов, невзирая на их различие в административном статусе. Так, несмотря на принадлежность к разным губерниям разницу и в административном статусе губернской Самары и уездной Сызрани, черты общности между архитектурой этих городов выступают гораздо явственней, чем отличия. Если решать вопрос о том, к какой из двух столичных школ близка архитектура региона и Сызрани в частности, то, конечно же, это будет московское зодчество, традиции которого оказались более влиятельны.

Подводя итоги данного исследования, отметим, что архитектура отдельно взятого города позволяет поставить ряд проблем, касающихся развития архитектуры всей российской провинции XIX — начала XX в. и наметить подходы к их решению.