Переводческая деятельность И.И. Введенского как отражение жанрово-стилевого развития русской прозы 1840-1860-х гг

Представленная диссертационная работа посвящена теме «Переводческая деятельность И. И. Введенского как отражение жанрово-стилевого развития русской прозы 1840-х-1860-х годов». Объектом исследования является литературно-критическое и переводное наследие Иринарха Введенского, основным предметом исследования — переводческие стратегии отбора и принципы перевода, не только находящиеся в тесной причинно-следственной взаимообусловленности, но и продиктованные острой литературной интуицией переводчика, предвосхищавшего своими текстами ближайшие перспективные тенденции русского литературного процесса второй трети XIX века.

Переводческая деятельность Введенского — это тема, изученная одновременно достаточно (в том, что касается специфики его переводческой манеры и этапов творческого пути) и недостаточно (как эстетический и историко-литературный феномен и особый этап эволюции искусства художественного перевода). В отечественном литературоведении его личность в первую очередь связывается с историей художественного перевода. Безусловно, в наше время его переводы неизбежно устарели. Известные теперь разве что специалистам в области литературоведения и истории художественного перевода, в XIX веке они считались образцовыми. Именно по ним русский читатель впервые познакомился с творчеством Диккенса. «В середине XIX века он считался лучшим переводчиком, — пишет К. И. Чуковский. — Русские читатели в течение долгого времени знали Диккенса главным образом «по Иринарху Введенскому» «1. В России романы Диккенса, Теккерея, Ш. Бронте, Ф. Купера читались в переводе Введенского вплоть до 30-х годов прошлого столетия, пока не пришла ему на смену новая школа переводчиков, которые выносили суровый приговор его переводам,.

1 Чуковский К. И. Высокое искусство. М., 1968. С. 301. порывая с его своеволием, но сами при этом нередко отдаляли оригинал от читателя. fi.

Тем не менее, некоторые литературоведы (например, И. М. Катарский, К.И. Чуковский) ставили переводы Введенского выше работ более поздних переводчиков. Последних К. И. Чуковский критиковал за буквализм: «Со I всеми своими отсебятинами он [Введенский] гораздо ближе к оригиналу, чем самый старательный и добросовестный труд какого-нибудь В. Ранцова, или М. П. Волошиновой, или Н. Ауэрбаха — позднейших переводчиков Диккенса"2.

Но следует отметить, что круг профессиональной деятельности и интересов Введенского, будучи довольно обширным, не ограничивался лишь переводами: он был также журналистом, критиком, литературоведом, преподавателем русской словесности.

Его литературное наследство, составляющее приблизительно 600 печатных листов, по утверждению Г. Блока, автора книги «Рождение поэта», посвященной биографии и становлению поэтической личности А. А. Фета, полностью забыто. Г. Блок не случайно посвящает значительную часть повести о молодости Фета Введенскому: «Тропинка, по которой шел этот человек [Введенский], была крутая. Дорогу Фета она пересекла как раз в то время, когда рождался поэт"3.

Эта книга написана по большей части на основе опубликованных в ней писем Фета к Введенскому, найденных среди рукописей Пушкинского Дома, а также автобиографического произведения самого Фета «Ранние годы моей жизни». И в автобиографии Фета, и в биографической повести Г. Блока личность Введенского представлена в неприглядном виде. В предисловии к своей повести Г. Блок пишет: «Теперь это имя [Введенского] известно немногимв свое время вокруг него был некоторый шум. Выдвигать.

2 Там же. С. 306.

3 Блок Г. Рождение поэта. Повесть о молодости Фета. Л., 1924. С. 6.

Введенского из сумерек заднего плана едва ли нужно — на литературно-общественной сцене сороковых и пятидесятых годов он выступал иногда в первых парах, но все же только в кордебалете"4.

Говоря о «некотором шуме» писатель, по-видимому, подразумевал появление имени Введенского на страницах периодических изданий в связи с выходом в свет его переводов и полемикой о принципах художественного перевода, которая растянулась чуть ли не на столетие. Имя переводчика упоминалось время от времени в газетных и журнальных статьях, заметках, кратких биографических очерках5. Биографии Введенского создавались вплоть до начала XX века. Среди его биографов — Г. Е. Благосветлов, А. П. Милюков, Н. Хованский, С. Д. Соколов и другие. Один из них, говоря о своих известных земляках-саратовцах (Введенский был уроженцем Саратовской губернии), отметил следующее: «Наш Саратовский край может гордиться немалым числом своих замечательных уроженцев <.>. К сожалению, о многих из этих личностей вообще имеются самые ограниченные сведения, главными источниками которых служат или «Словарь русских писателей» покойного Геннади, или краткие газетные некрологи. Только о некоторых из.

4 Там же. С. 5−6.

5 См.: Благосветлов Г. Е. Иринарх Иванович Введенский: биография // Общезанимательный вестник. 1857. № 5. С. 177−192- № 6. С. 214−221- А. <Чумиков А. А> За И. И. Введенского // Русский. 1868. 17 декабря. № 129 С. 3−4- N. N. Суворин А.С.> Недельные очерки картинки // С.-Петербургские ведомости. 1870. 21 июня (3 июля). № 168. С.2- Галахов А. Мои сношения с Я. И. Ростовцевым. 1850−1858 // Русская старина. 1879. Т.24. № 2. С. 322−325- Гусев П. Иринарх Иванович Введенский: эпизод из его жизни в 1849 г. // Русская старина. 1879. Т.25. № 8. С. 739−744- Хованский Н. Иринарх Иванович Введенский: биографический очерк // Саратовский листок. 1883. 29 января. № 23. С.1- Из бумаг Ир. И. Введенского // Колосья. 1884. № 11. С. 252−283- Эпизод из жизни И. И. Введенского // Исторический вестник. 1888. Т.34. № 10. С. 136−175- Милюков А. П. Иринарх Иванович Введенский // Милюков А. П. Литературные встречи и знакомства. СПб., 1890. С. 62−81- Святловский В. Эпизод из жизни И. И. Введенского // Исторический вестник. 1893. Т. 52. № 4. С. 293−294- В. Я. Б. <Брюсов В.Я.> И. И. Введенский по его письмам // Русский архив. 1901. Кн.2. Вып. 5. С. 94−128- Амфитеатров А. В. Литературные впечатления // Современник. 1911. Кн.7. С. 262- Соколов С. Д. Саратовцы писатели и ученые: материалы для биобиблиографического словаря. Саратов, 1913. С. 55−57- Штейн С. Иринарх Введенский // С.-Петербургские ведомости. 1913. 21 декабря. № 286. С.1- Лебедев А. К биографическому очерку Г. Е. Благосветлова // Русская старина. 1913. Т. 153. Кн.2. С. 366- Кн.З. С. 629−631 и др. них имеются печатные воспоминания знавших их лиц или более или менее цельные биографические очерки. К числу этих некоторых относится И.И. Введенский"6.

Если не считать приведенных выше биографических очерков и заметок, а также упоминаний о Введенском в мемуарах А. А. Фета, А. Н. Пыпина, А. Д. Галахова, A.M. Миклашевского, то легко молено согласиться с мнением Г. Блока относительно того, что Введенского забыли: на смену поколению, с упоением читавшему творения Диккенса и Теккерея, пришло другое, у которого были свои кумиры. Журналист А. С. Суворин (1834−1912), принадлежавший к «поколению, которое с отроческих лет зачитывалось произведениями автора «Давида Копперфильда», с сожалением писал о смерти своего любимого писателя: «Вот, например, недавно умер Диккенсодин из популярнейших писателей Европы и Америки. Не знаю, читатель, произвело ли впечатление известие о его смерти на васно что касается до меня лично, я считаю «тяжелой утратой» смерть этого человека. <.> Диккенс и Теккерей — вот два писателя, в дни юности бывшие для нас образцами современных романистов. Мы считали их «властителями наших дум» в такой же мере, как, например, для теперешних юношей властитель дум — Шпильгаген. Для нас образы, вызванные плодотворным творчеством названных английских романистов, почти столько же знакомы и родственны, как, например, типы Тургенева"7. Люди этого поколения еще хорошо помнили переводчика, познакомившего русскую читающую публику с Диккенсом и Теккереем, и сожалели о том, что после его смерти о нем практически забыли: «Вспоминая о влиянии Диккенса в русской литературе, неизлишне будет помянуть о человеке, который своими превосходными переводами познакомил нашу публику с Диккенсом и Теккереем и, так.

6 Хованский Н. Иринарх Иванович Введенский: биографический очерк // Саратовский листок. 1883. 29 января. № 23. СЛ.

7 N. N. <Суворин А.С.> Недельные очерки картинки // С.-Петербургские ведомости. 1870. 21 июня (3 июля). № 168. С. 2 сказать, акклиматизировал их на нашей почве. Я говорю о Введенском, также уже умершем и даже, как почти всегда бывает у нас, совершенно забытом. А между тем, этого человека не подобало бы забывать русской литературе" .

В начале и середине XX века о Введенском вспоминали в связи с личностью Чернышевского9, который часто посещал его кружок в Петербурге.

Попытку выдвинуть Введенского «из сумерек заднего плана» предпринимали и те, кто занимался проблемами художественного перевода. В прошлом столетии, с развитием науки о переводе, стали появляться работы, содержащие научную характеристику его переводческой деятельности10. Теоретико-методологическую базу предпринятого нами исследования составили работы, или включающие труды И. Введенского в круг источников (следует заметить, что без имени Введенского общие переводоведческие исследования практически не обходятся, так что позиция Введенского в истории русского художественного перевода представляется более значительной, чем это мыслилось его ближайшим современникам), или специально посвященные изучению его переводческих принципов и практики: это работы А. В. Федорова («Введение в теорию перевода»,.

8 Там же. С. 2.

9 См.: Ляцкий Е. Н. Г. Чернышевский и И. И. Введенский: из биографических очерков по неизданным материалам // Современный мир. 1910. № 6. С. 148−164- Н. Г. Чернышевский в донесениях агентов // Красный Архив. 1926. Т. 14. С. 109, 125- Базанов В. Г. И. И. Введенский и Н. Г. Чернышевский. К истории русской фольклористики // Русский фольклор: материалы и исследования. M.-JI., 1956. Т. 1. С. 155−195- Медведев А. П. Н. Г. Чернышевский: статьи, исследования и материалы. Саратов, 1958. С. 51−57.

10 См.: Ланн Е. Стиль раннего Диккенса и перевод «Посмертных записок Пиквикского клуба) // Литературный критик. 1939. № 1. С.156−171- Азнаурова Э. С. Становление реалистических традиций русского художественного перевода (по материалам переводов русских писателей XIX-начала XX вв.): автореф. дис.. канд. филол. наук. М., 1955. С. 10−11- Бородянский И. А. Перевод И.И. Введенским фразеологии в произведениях Диккенса и Теккерея // Тетради переводчика. Ученые записки. М., 1964. № 2. С. 100−108- Бушканец И. Н. «Ярмарка тщеславия) В. Теккерея в первых русских переводах // Учен. зап. Казан, гос. пед. ин-та. Казань, 1976. Вып. 160. С.3−14- Он же. Английский роман и становление принципов реалистического перевода в России // Учен. зап. Казан, гос. пед. ин-та. Казань, 1976. Вып. 168. С. 83−108- Кашкин И. Ложный принцип и неприемлемые результаты //Кашкин И. Для читателя-современника. М., 1977. С.371−403.

Основы общей теории перевода", «Искусство перевода и жизнь литературы»), М. П. Алексеева («Английский язык в России и русский язык в Англии»), К. И. Чуковского («Высокое искусство»), И. М. Катарского («Диккенс в России»), Ю. Д. Левина («Иринарх Введенский и его переводческая деятельность», «И.И. Введенский»)11.

Одни исследователи, в основном, ограничивались рассмотрением частных вопросов (как, например, И.А. Бородянский), другие старались дать переводам Введенского оценку — положительную (К.И. Чуковский, И.М.

Катарский) или отрицательную (Е. Ланн, Э.С. Азнаурова), — руководствуясь современными требованиями к художественному переводу. Среди этих работ можно особо выделить исследование Ю. Д. Левина «Иринарх Введенский и его переводческая деятельность», который, учитывая опыт своих предшественников, попытался «исторически объяснить переводческие принципы и метод Введенского, рассмотреть его переводное творчество как.

12 составную часть его литературной и общественной деятельности" .

Таким образом, к настоящему времени уже предприняты успешные попытки представить переводческую деятельность Введенского в контексте эволюции принципов художественного перевода и отвести ей особое место в становлении этих принципов. Основной точкой зрения на переводческую практику Введенского, принятой в современной науке, является следующее: она занимает как бы «срединное», или переходное, положение, между отсутствием каких-либо правил в художественном прозаическом переводе XVIII-начала XIX века и становлением науки о переводе в XX столетии и, соответственно, утверждением новых принципов перевода. Эта точка зрения является своеобразным отправным пунктом в оценке работ Введенского: отрицательной (если исследователь рассматривает их как принадлежность к.

11 Подробную библиографию см. в Списке литературы.

12 Левин Ю. Д. Иринарх Введенский и его переводческая деятельность // Эпоха реализма: из истории международных связей русской литературы. Л., 1982. С. 70. эпохе хаотичной вседозволенности в переводческой практике и отношения к художественному переводу как ремеслу, а не искусству) или в целом, при констатации недостатков, положительной (если исследователь признает их новаторскую ценность, оригинальность в передаче авторского стиля и определяет их роль как отражение объективного положения вещей в развитии художественного прозаического перевода).

Автором настоящего диссертационного сочинения предпринята попытка рассмотреть переводческую деятельность Введенского под совершенно другим углом зрения, практически не представленном в существующих исследованиях его переводческих принципов как самодовлеющего объекта: так называемые «недостатки» его переводов (в частности, Введенского обвиняли в излишней русификации и чрезмерном употреблении просторечных выражений, искажающих авторский стиль) интерпретированы как закономерное следствие избранной им стратегии отбора переводимых произведений.

Таким образом, научная новизна предлагаемого исследования заключается в опыте реконструкции и описании стратегий переводческого отбора, сформированных под влиянием развития национального литературного процесса, на примере литературной критики и практики художественного перевода И. И. Введенского, переводчика английских романистов второй трети XIX века. Выбор персоналии обусловлен как объективными особенностями творчества этого незаурядного литературного критика и в высшей степени своеобразного переводчика, так и особенностями того переходного историко-литературного и культурного контекста, в котором жил и работал Введенский. 1840−1850-е годы XIX века — это время не столько становления, сколько предощущения жанровых форм и моделей национального эпоса, эпоха живых воспоминаний о недавнем абсолютном преобладании стихотворно-лирических аспектов миромоделирования и предчувствия триумфа универсального эпического миросозерцания, реализовавшегося в разветвленной системе жанровых моделей русского романа второй половины века. Основным признаком переходности момента стала смена доминанты: лирика уступала свое место эпосу в многочисленных родовых контаминациях, разнообразием форм которых ознаменован ранний русский роман, ставший для Введенского точкой эстетического отсчета.

Именно этот проблемный поворот исследования, восполняющий лакуну современных представлений о литературной личности Введенского и его литературной позиции в русском историко-литературном процессе, определил историко-литературную и переводоведческую методологическую — базу предлагаемого исследования.

Методологической основой исследования стало систематическое изучение теоретических взглядов Введенского на природу эпоса в целом и жанра романа в частности, их соотношение с процессами, происходящими в русской литературе второй трети XIX века, и мотивированность его переводческой стратегии отбора вышеназванными параметрами. Во всех этих трех аспектах к исследованию привлекается репрезентативный текстовый материал литературного наследия Введенского: его эпистолярий, литературно-критические статьи13, черновые материалы архива, литографированные записи курса лекций по истории русской литературы, факты русского литературного процесса 1840−1850-х годов, материалы русской периодики 1840−1850-х годов, а также критические отзывы современников и литературных критиков конца XIX века о переводах Введенского.

Актуальность диссертационного сочинения обусловлена, таким образом, не только исчерпывающим привлечением к исследованию.

13 Нами привлечены только атрибутированные статьи Введенского (около 30). Есть основания полагать, что этот раздел наследия Введенского более обширен, но анонимность большинства статей его времени делает их атрибуцию достаточно проблематичной. текстового наследия Введенского, но и объединением историко-литературного и переводоведческого аспектов, что позволяет в конкретно-историческом и общетеоретическом плане репрезентировать переводный текст как органичную составляющую национального литературного процесса. Такой подход восполняет недостаточную разработанность культурологических и социологических аспектов переводоведения, поскольку представляет переводный текст во взаимодействии с основным направлением развития жанровой системы переводящей литературыв то же время он позволяет компенсировать недостаточную задействованность в изучении национального литературного процесса пласта переводных текстов, которые зачастую не только дублируют, но и предвосхищают оригинальные национально-своеобразные жанровые модели и продуктивные стилевые факторы переводящей литературы.

В соответствии с вышеизложенными положениями цель диссертационного исследования заключается в том, чтобы показать обусловленность переводческих стратегий отбора Введенского жанрово-стилевыми особенностями русского литературного процесса второй трети XIX века, а поэтику его переводов проанализировать как логическое следствие ориентации на историко-литературные тенденции эволюции национальной словесности. Исходя из заявленной цели, в данной работе мы поставили следующие задачи:

1. продемонстрировать обусловленность переводческой практики Введенского его литературно-критической теорией жанрово-стилевой эволюции русской словесности, объединив, таким образом, две ранее изолированные в историко-литературных исследованиях отрасли его литературной деятельности;

2. представить стратегии переводческого отбора Введенского как следствие его в большинстве случаев интуитивной способности отвечать своими переводами современным тенденциям жанровой эволюции русской литературы, предвидеть основное направление ее дальнейшего развития и тем самым предвосхищать становление жанровой системы русского эпоса нового времени последовательным выбором именно тех произведений английской литературы 1830-х-начала 1850-х годов, которые по своим жанровым признакам максимально соответствовали будущим жанровым разновидностям русского романа 1850-х-1860-х годов;

3. проанализировать переводческий метод Введенского (описанный им в ходе полемики о принципах художественного прозаического перевода и воплощенный на практике) как реализацию его историко-литературной концепции, с целью презентации особенностей его своеобразной переводческой манеры (которую зачастую относили на счет объективных причин, таких, как недостаточное знание английского языка, отсутствие необходимых справочных материалов, недостаточная разработанность принципов перевода и т. д.), как логического следствия субъективной переводческой стратегии отбора, которая, в свою очередь, определялась его теоретическим видением тенденций жанрово-стилевого развития русской литературы. Положения, выносимые на защиту:

1. Историко-литературная концепция Введенского, реализованная в его литературно-критических и научных работах, является органичной частью эстетики повествовательных жанров в русской литературной критике и сформирована под влиянием складывающейся в 1840—1850-х гг. теории романа как эпоса нового времени;

2. Стратегии переводческого отбора Введенского в своем жанровом аспекте соответствуют генеральной линии эпизации русского литературного процесса и становления жанровых разновидностей русского романаэто делает его переводы англоязычного романа и прежде всего романов Диккенса репрезентативным фактом национального литературного процесса 1840−1860-х гг.;

3. Особенности переводческого метода Введенского (русификация, свобода трансформации сюжетно-композиционных элементов текста) демонстрируют установку на адаптивный, т. е. ориентированный на принимающую литературу (а не на просветительский, т. е. ориентированный на литературу оригинала) перевод и преследуют цели освоения жанровой модели романав сопоставлении с романными жанровыми моделями следующего периода развития русской литературы переводы Введенского обнаруживают свойство предсказывать основные тенденции русского литературного развития;

4. В качестве фактов русского литературного процесса переводы Введенского обретают статус и функцию субститутов оригинальных жанровых моделей русского романа, а его переводческий метод обретает глубокую эстетическую мотивировку, поскольку он формируется как результат компромисса между стремлением сохранить представление о иноментальном характере оригинала и акцентуацией его актуальных для русской литературы жанрово-поэтологических особенностей;

5. Историко-литературная ценность переводов Введенского заключается не только в особенностях его переводческого метода, который стал важным этапом развития искусства прозаического художественного перевода в России на переходе от литературного ремесла и вольного подражания к профессиональному переводу как отрасли художественного словесного творчестваона обусловлена позицией его переводов англоязычного романа в русском историко-литературном процессе как прообразов жанровых моделей русского романа второй половины XIX в.

Все вышеизложенные соображения определили трехчастную структуру диссертации, которая складывается из трех глав.

Первая глава «Эстетика эпического повествования в литературно-критических работах и теоретических взглядах И.И. Введенского» посвящена исследованию эстетики эпического повествования в литературнокритических работах Введенского, который в своих эстетико-теоретических трудах уделяет основное внимание вопросам эпоса. Общее описание литературно-критической деятельности Введенского, определение его места в историко-литературном процессе 1840-х-1850-х годов конкретизировано через исследование его интерпретации проблем эпоса и романной жанровой формы. Основополагающим элементом этой интерпретации являются тезис Введенского о необоснованности и, более того, невозможности существования эпической поэмы в современную ему эпоху и позиционирование вслед за Белинским идеи романа как эпоса нового времени. Такой проблемный разворот в понимании современного процесса жанрообразования в совокупности с современными переводчику литературно-критическими концепциями эпического повествования в русской литературе как раз и обусловил особенности стратегии переводческого отбора Введенского.

Вторая глава диссертационного сочинения «Эволюция русского романа как основа переводческой стратегии отбора И.И. Введенского» освещает соотнесенность переводческой стратегии отбора Введенского с основными тенденциями эволюции русского романа от ранних лиро-эпических романных моделей (роман в стихах, поэма в прозе, роман-цикл повестей) к жанровым моделям классического русского эпоса. В этот процесс становления эпических повествовательных форм Введенский включается двумя аспектами своей литературной деятельности — литературно-критическими работами, в которых теоретически осмыслены эпические тенденции русской литературы и жанровое своеобразие ранних моделей русского романного эпоса, и переводами английских романов, в оригинальных жанровых моделях которых реализовано представление Введенского о перспективных путях русского романа.

В третьей главе работы «Переводческая деятельность И.И. Введенского» практика Введенского-переводчика рассмотрена как реализация его теоретических взглядов на проблему эпоса. Переводческие принципы Введенского проанализированы на фоне переводческой ситуации первой половины XIX века и в его переводческой практике на примере перевода главы из романа Диккенса «Посмертные записки Пиквикского клуба». Выбор объекта анализа продиктован необходимостью представить переводческий метод Введенского как в контексте эволюционного развития принципов художественного прозаического перевода, так и в качестве практического воплощения его историко-литературной концепции. В соответствии с описанными выше переводческими принципами Введенского его перевод исследуется как способ создания нового русского романа о современности. Характерные черты практики Введенского-переводчика, в которых большинство исследователей видело только недостатки, представлены как индикаторы его особой стратегии переводческого отбора, обусловленной развитием национального процесса 40−60 годов XIX столетия.

В заключении представлена общая характеристика работы и основные выводы по результатам диссертации.

Список использованной литературы включает 199 названий.

В диссертационном сочинении была проанализирована переводческая деятельность Введенского с точки зрения ее обусловленности развитием национального литературного процесса 1840-х1860-х годов. Значительная часть литературно-критического наследия Введенского посвящена проблемам эпоса. В период становления и развития эпических жанров литературы — романа, рассказа, повести — критик в своих трудах неоднократно выражал основополагающую мысль своего времени относительно соотношения эпической поэмы и романа: он писал о невозможности эпической поэмы для настоящего времени и пришедшем ей на смену романе как главном прозаическом жанре литературы. Особое внимание к эпосу Введенского-ученого и преподавателя русской словесности перекликается с его переводческой стратегией отбора: переведенные им художественные произведения — семь романов и одна повесть — относятся к повествовательным жанрам, эпоха становления которых совпадает со временем его переводческой деятельности. Обращение к эпическому роду литературы и предпочтение Введенского-переводчика романа как эпоса нового времени другим жанрам свидетельствует о его верном видении общей тенденции развития русской литературы. В романе Введенский видел тот жанр, который определял направление русской литературы его времени. В первую очередь, Введенский-переводчик обратился к современному английскому роману, несмотря на то, что освоил английский язык позже других европейских языков (французского, немецкого, итальянского), на которые он переводил в основном научные и критические статьи. Английский стал для него языком художественной литературы, а английская литература — «первой литературой в мире», которая породила замечательные образцы романа нового времени, или, другими словами, реалистического романа. Кроме жанровой проблематики, Введенский в своих трудах обращался к вопросу о путях эволюции русской литературы. Проведенный нами анализ его работ позволил представить его видение жанрового развития отечественной словесности. Введенский обозначил два вида романа — исторический, повествующий о прошедших событиях, и нравственно философский, изображающий современную жизнь. Исторический роман, по его мнению, достиг в русской литературе известной степени своего развития. Что касается романа о современности, то здесь литературовед отметил отсутствие значимых и заслуживающих внимание произведений в этом роде, кроме «Евгения Онегина», «Героя нашего времени» и «Мертвых душ». Кроме того, указанные произведения можно назвать романами с большой оговоркой, поскольку они представляют собою своеобразное сочетание форм романа и лирики, романа и поэмы, романа и смежных с ним жанров прозы. Классический русский роман о современности появится на следующем этапе жанрового развития отечественной словесности. Интерес к процессу становления в русской литературе жанра романа и обозначение переходной ситуации в ее жанровом развитии обусловили четкое выделение Введенским лироэпической линии в истории русской литературы: «Телемахида» (стихотворный перевод прозаического романа) — «Фелица» (ода со значительным лирическим компонентом и двумя планами повествования — героя и автора, что позволило Введенскому заявить о ее.

эпичности) — «Евгений Онегин» (роман в стихах) — «Мертвые души» (поэма в.

прозе). Введенский в теории не сформулировал идеи особой жанровой природы русского романа, но обращался к текстам, репрезентирующим эту Обратившись непосредственно к переводческой практике Введенского, мы убедились, что он в своих переводах следует линии развития жанра романа в национальной литературе. При сопоставлении хронологии появления переводов Введенского с линией развития типологии жанра романа в русской литературе точно последовательных соответствий не обнаружилось. Например, социально психологический роман «Домби и сын» был переведен раньше исторического романа «Дирслэйер». В основном переводы выполнялись с опережением процесса развития жанра романа в русской литературе, и исключения здесь единичны: пожалуй, таковым можно счесть только вышеназванный перевод романа Ф. Купера, выполненный в то время, когда жанр исторического романа был уже вполне успешно освоен русской литературой. Принадлежащие Введенскому переводы произведений Диккенса и Теккерея появились в тот момент, когда отечественная словесность имела социально-психологический, социально философский и социально-критический роман о современности в своей, пусть не совсем отдаленной, но все же перспективе. Таким образом, стратегии отбора Введенского-переводчика достаточно четко вписываются в общую динамику развития жанра романа в отечественной словесности как своего рода предчувствие основных направлений его развития. Переводчик обращался к самым разным типам романа: роману-циклу очерков и бытовых зарисовок, представляющему собой переходный этап к «полноценному» роману, роману историческому, «женскому», социальному, морально-психологическому, воспитательному. Все эти типы романа получили развитие в русской литературе 1840−1860-х годов. Переводческая деятельность Введенского пришлась на годы «мрачного семилетия», ознаменовавшего собой застой в русской литературе. В своих теоретических трудах Введенский отмечал, что в национальной литературе практически нет романов о современной жизни, которые заслуживали бы внимания. Более того, русская литература, по его убеждению, в то время еще окончательно не завершила период ученичества. Переводчик закономерно обращается к английской литературе, в которой к тому времени уже произошло формирование нового романа. Соответственно, большую часть произведений он перевел с опережением жанрово-стилевого развития отечественной словесности, основной задачей которой к 30-м годам XIX века стал переход к новому роману о современности. В связи с вышесказанным вполне закономерным представляется многократное обращение Введенского к английскому социально психологическому роману. Что касается исторического романа, среди переводов, выполненных Введенским, есть только «Зверобой» (у Введенского: «Дирслэйер») Купера, который, в принципе, не является историческим в чистом виде и до сих пор вызывает споры исследователей относительно его л<�анровой природы. Анализ переводческой практики позволил сделать вывод о том, что произведения, переведенные Введенским, отразили собою основные вехи русского литературного процесса, в частности, процесса становления русского классического романа. Из этого следует вывод, что отбор переводов осугцествлялся Введенским в рамках генеральной линии жанрового развития русской прозы. Верное видение переводчиком тенденций жанрово-стилевой эволюции отечественной словесности подтверждает тот факт, что его переводы, став частью нашего национального литературного процесса, пользовались успехом у читателя вплоть до начала XX века. В работах большинства исследователей переводческой деятельности Введенского основная его заслуга определена как «открытие» Диккенса и Теккерея для русских читателей. Безусловно, переводчик ставил перед собой такую задачу, и его переводы сыграли немаловажную роль в признании английских романистов в России. Однако в настоящей работе была представлена и подкреплена доказательствами другая, новая точка зрения на вклад Введенского в русскую культуру. Формой его участия в национальном литературном процессе было заполнение лакуны, имевшей место в отечественной словесности, в том числе и в силу исторических и социально-политических причин. Иначе говоря, Введенский в процессе перевода «творил» тот самый роман, который он теоретически описал в своих историко-литературных работах, но которого в русской литературе еще не было. Его переводческий метод, подвергавшийся нападкам со стороны и современников переводчика, и исследователей позднего поколения, был обусловлен особой стратегией, отличавшейся ориентацией не на перевод как таковой, а на создание русского текста, недостающего, по его мнению, отечественной литературе. Кроме того, в теории романа Введенского совершенно очевиден социологический аспект: он более склонен рассматривать роман как явление не психологическое, а социально-политическое и философское. Вероятно, его переводческие стратегии оказались подспудно определены именно этим обстоятельством: он выбирал те романы, в которых был акцентирован недостающий, по его мнению, русскому роману элемент. Этим вполне можно объяснить особую приверженность и восторженное отношение Введенского к творчеству Диккенса, которое отличалось особого рода универсальностью и эпичностью, которых не было в произведениях других переводимых им романистов. В этом смысле Диккенс родственен Л. Толстому, создавшему роман-эпопею, который отобразил все элементы народной жизни. Возможно, Введенский подспудно «искал» у Диккенса недостающий отечественной словесности того времени элемент — целостное восприятие жизни. На наш взгляд, без учета творческого компонента в переводческой деятельности Введенского невозможно дать ей адекватную оценку. Критики и исследователи его переводческой практики делали замечания относительно языка и стиля, ему ставили в вину употребление «отсебятин» и просторечия. При этом не учитывалось то, что главным смыслом его переводов было не столько познакомить русских читателей с Диккенсом или Теккереем, сколько написать такой роман доступными ему средствами. Не будучи оригинальным творцом, Введенский необыкновенно остро чувствовал жанр. Его переводы • это прозаические аналоги переводов Жуковского, которые являются не столько переводами, сколько оригинальными текстами, и именно в двух своих свойствах: языке (стиле) и жанре. Но если Жуковского еще признавали оригинальным поэтом, то Введенского судили только как переводчика: к тому времени перевод и оригинальное творчество уже окончательно дифференцировались. Таким образом, в то время, когда в русской литературе только зарождался классический роман, изображающий современную действительность, переводчик, ощущая назревавшую необходимость в таких романах, своими переводами заполнял «пустоту» в отечественной словесности. Следовательно, переводческая практика Введенского (в том числе стратегии отбора) была обусловлены жанрово-стилевым развитием русской прозы 1840-х-1860-х годов.