Русский литературный сборник середины XX — начала XXI века как целое: альманах, антология

Литературоведение в настоящее время подвержено множественным интеграционным процессам: различные гуманитарные дисциплины со свойственными им традиционными и новаторскими методологическими принципами обретают тенденцию к взаимопроникновению. В результате появляются новые объекты исследования, расширяется изучаемый материал.

Так, в последние годы весьма плодотворно развивается книговедческое направление филологии. Вероятно, это связано с тем, что уже несколько десятков лет повышенное внимание уделяется феномену текстуальности, практически ставшему символом искомого синтеза различных общекультурных начал: эстетических, коммуникативных, социальных и пр. В этой связи «книга» как структурно-семантическая проекция «текста» выступает в качестве «медиума» (так называемого универсального «посредника» между человеческим мышлением и миром), как некоторая «знаковая система», не мыслимая без той или иной социокультурной практики письма, определённого дискурса.

Отношение к тексту как генератору множественных смыслов более всего сказывается в произведениях, объединённых в некое единство, репрезентирующее эстетику той или иной эпохи и дающее представление о модели взаимодействия дискурсов в литературном процессе. Острее это проявляется в единствах коллективных, таких, как альманахи, антологии, коллективные сборники, хрестоматии, серии/библиотеки. Рамки их книжной формы, в отличие от моноизданий не только сохраняют независимость и уникальность отдельного «литературного опыта», но и разворачивают его в дискурсивную плоскость, что, в свою очередь, служит посылом для его целостного восприятия. Составные тексты (метатексты) становятся не просто способами подачи произведений в качестве коллективной подборки, но являются осознанно художественным целым, ибо реализуют тягу литературы к осмыслению, обобщению, универсализации мира, знаний о нём.

Объектом нашего диссертационного исследования является коллективный литературный сборник конца XX — начала XXI в. Объектом предопределена проблематика данной работы. Изучение коллективных ансамблей в качестве «срезов эпохи» требует комплексной рецепции литературной и общественной жизни означенного периода развития книготворчества.

Следует отметить, что долгое время объектом литературоведения служили лишь авторские текстовые единства — поэтические либо прозаические (реже драматургические), т. е. те, которые, с точки зрения идейного и жанрового своеобразия, обладают наибольшей художественной организованностью и опознаваемым принципом объединения. Речь идёт об авторских собранных циклах и книгах, созданных согласно индивидуальным (либо совместно с редактором) литературным стратегиям. Около двадцати лет назад в рамках цикловедения произошёл поворот к «книжной» форме «ансамбля». Прежде всего, он связан с трудами ведущих отечественных исследователей литературных циклов М. Н. Дарвина, JI.E. Ляпиной, В. И. Тюпы, И. В. Фоменко, A.C. Янушкевича и др. Так, рассматривая специфику эстетической целостности книги любой разновидности, историк и теоретик цикловедения М. Н. Дарвин отмечает: «циклическая форма — это „открытое множество“ при наличии „общей идеи“. форма, пересечённая смыслами, возникающими на границах отдельных произведений, пронизанных идеей и воссоздающих динамический образ этого художественного целого» [64, с.128].

Между тем такая заявка на широкое понимание целостности текстовых образований преимущественно сводится лишь к изучению лирической книги (JI.K. Долгополов, О. Егорова, A.C. Коган, JI.E. Ляпина, В. А. Сапогов, JI.B. Спроге, Г. А. Толстых, О. В. Мирошникова и др.), хотя мыслится она как носитель множественной рецепции и интерпретации, как «издание, полиграфически овеществляющее концептуально-этапный комплекс стихотворений и циклов-разделов, структурированный по замыслу поэта как художественное единство, как. системно-образное выражение его мировидения» [170, с.10−11]. Однако до сих пор, по словам О. В. Мирошниковой, «координация между цикловедами отсутствует, развитие отрасли продуцируется разрозненными опытами» [Там же. — С.6].

В то же время существует малоизученный пласт ансамблевых единств художественной словесности, созданных по иным принципам структурирования, нежели циклы. Несобственно художественные типы, составного целого- — авторские и коллективные журналы, альманахи, антологии, коллективные сборники — также имеют эстетическое измерение, учитываемое и создаваемое составителями, редакторами, издателями и непременно распознаваемое и воспринимаемое читателями. В таких ансамблевых образованиях не всегда можно выделить устойчивые циклообразующие компоненты: единый образ автора, общность рамочной ситуации, сосредоточенность на одной проблеме/теме, сквозной герой, хронотоп и т. д. Соответственно возникает проблема изучения иных принципов объединения полижанровых, полимотивных, политематических текстов, представляющих коллективные ансамбли. Эстетическая' целостность, связность, завершенность, последних определяется в современном литературоведении как метатекст — литературный феномен, участвующий в моделировании обобщённого — индивидуального и коллективного опыта.

Существует большое количество определений метатекста, которые, в основном, можно соотнести по той или иной степени их принадлежности к семиотическому (Ю.М. Лотман), либо металингвистическому направлению литературоведения (М.М. Бахтин): в первом случае метатекст определяется как код, во втором — как основа отношения субъектов в диалоге.

В отношении к коллективному литературному сборнику оба аспекта определения метатекста представляются релевантными.

В.С. Киселёв, изучая ансамблевые образования в русской прозе конца XVIII — первой трети XIX века, трактует метатекст как «конденсированную» модель, литературности: «он вбирает в себя художественные и нехудожественные жанры, не проводит резкой грани между произведениями разных авторов, допускает текучесть состава, не обладает универсальными содержательными приметами, но при всём этом создаёт особую коммуникативную ситуацию, заставляющую воспринять отдельныё его части как связанные неким центром, доминантой» [111, с.14]. Исследователь обозначает главные аспекты описания метатекстовых образований: коммуникативная природа, жанровый состав текстов и референтное поле;

Особое значение в создании целостности метатекстовых образований имеет так называемый паратекстуальный комплекс. Термин «паратекст» был предложен французским литературоведом Жераром Женеттом (6. Оеппей) [93, 256, 257], подробно исследовавшим это явление. Согласно теории Ж. Женетта, текст произведенияпочти никогда не бывает представлен вниманию аудитории без сопровождения некоторого числа вербальных и иных элементов, таких какимяавтора, заглавие, предисловие, иллюстрации и др: Женетт пишет: «.Хотя мы не всегда можем быть уверены, имеют ли эти элементы прямое отношение к тексту, они, в любом случае, обрамляют его и дополняют именно для того, чтобы представлять его» [93, с. 30]:

Оценивая вклад французского учёного в разработку проблемы, паратекстуальности, следует отметить, что впервые эта проблема былазатронута в работах по «поэтике заглавий» русскимписателем и литературоведом С. Кржижановским [124]. Если С. Кржижановский в «Поэтике заглавий» выявил коммуникативный., потенциал. сигнальных элементов книги^ то А. Реформатский (более известный в качестве автора «Введения в> языковедение»), поставил вопрос о коммуникативнойвзаимозависимости внешних и внутренних элементов книги в работе «Техническая* редакция книги» [200], написанной в соавторстве с М. Каушанским. В ней были рассмотрены все этапы подготовки книги к изданию, начиная с авторской и редакционной обработки текста и заканчивая подписанием книги в печать. Однако для нас наибольший интерес представляют мысли А. Реформатского о соотношении формы и содержания в книге, о понимании книжной графики в ее соотношении с текстом. Техническая редактура рассматривается ученым как средство организации внутреннего пространства книги и самого текста, призванное быть максимально точным отражением цели автора.

Составные текстовые образования, какими являются коллективные литературные сборники, становясь результатом книготворчества, естественно, требуют анализа их материально-конструктивного исполнения в процессе рецепции и интерпретации. С. Ф. Добкин считает, что такие изобразительные элементы, как шрифт, орнамент, символическое или эмблематическое изображение, иллюстрации, оформление обложки, форзаца и пр., «участвуют в раскрытии интенции книги, вызывают ассоциативное представление у зрителя», в связи с чем анализ конкретных образцов книжного оформления «позволяет увидеть разнообразие связей с произведением и способов, которыми они могут быть выявлены» [80, с.8].

Исследование паратекстуального ансамбля художественного произведения стало целым направлением современной филологии. Так, например, РГГУ каждый год проводит международную конференцию «Поэтика заглавия».

В частности, на девятой научной конференции «Феномен заглавия. Заголовочно-финальный комплекс как часть текста» были не только определены основные параметры данной темы, но и выявлен ряд нерешённых вопросов. Результаты конференции показали, что главной остаётся проблема терминологии. «Как ни странно, — пишет в отчётном материале И. Делекторская, — продолжает быть крайне размытым сам термин «заголовочно-финальный комплекс» [Там же. — С.28]. Действительно, в основном им пользуются исследователи РГГУ (Г.В. Иванченко, Ю. Б. Орлицкий и др.), в то время как сам термин устоялся больше в понятии «рама» («рамка») или «рамочный текст». В таком варианте он существует, к примеру, в учебниках «Введение в литературоведение» (под ред. Л.В. Чернец) [40] и употребляется вслед за представителями тартуско-московской семиотической школы Ю. М. Лотманом, Е. Фарино.

Проблема терминологии усугубляется ещё и тем, что до сих пор открытым остаётся вопрос об элементах, входящих в состав этого сложного околотекстового комплекса. Наиболее полный их список включает: имя (псевдоним) автора, заглавие, подзаголовок, посвящение, эпиграф (ы), предисловие (вступление, введение), примечания, послесловие, внутренние заглавия (например, названия глав, частей, параграфов либо рубрик), оглавление, обозначение времени и места создания (издания) произведения. К «рамочному тексту» относят также авторские ремарки, сценические указания, список действующих лиц и др.

Ближе к нашей проблеме оказалась постановка Л. Ф. Кацисом вопроса о целесообразности изучения заголовочно-финального комплекса в ситуации включения первоначальных текстов в новые подборочные, цикловые и книжные сочетания. Кстати, учёный мотивировал такую целесообразность, имея в виду поэтические тексты.

Следует сказать, что работы по проблемам заглавия численно превосходят те, что связаны с рассмотрением других внетекстовых элементов, не говоря уже о трудах по комплексному изучению последних.

Одним из редких опытов исследования авторского прозаического сборника как художественного целого является кандидатская диссертация О. В. Илюшиной «Динамика художественных форм в творчестве В. М. Шукшина (от журнальной подборки к сборнику)» (2002).

Для коллективных метатекстовых образований характерна динамичная структура. В связи с этим, при их изучении особенно важен анализ соотношения текста и паратекста, собственно, и определяющего художественную логику и единство сборника.

Дальновидной попыткой осмысления межтекстовых связей, обеспечивающих единство различных типов литературного ансамбля (журнала, альманаха, сборника/собрания сочинений и отдельно авторского прозаического цикла), стали обзорные работы уже упоминавшегося нами B.C. Киселёва. Несмотря на то, что учёный ограничился изучением метатекстов лишь конца XVIII — середины XIX вв., им была замечена эволюционная природа паратекста, прямо пропорциональная типовым качествам того или иного «ансамбля», складывающимся исторически и являющимся отражением развития литературы.

Следует отметить, что в литературоведении крайне мало изучен генезис отдельных типов книжных ансамблей. Больше «повезло» альманаху, который в качестве типа, близкого к периодическим изданиям, изучается в журналистике. Сама типология литературно-художественных сборников достаточно изучена в книговедении. В той или иной степени ею занимались A.A. Беловицкая, Б. Я. Бухштаб, A.A. Гречихин, Ю. С. Зубов, JI.H. Кастрюлина, Н. П. Лавров, С. П. Омилянчук, Е. И. Прохоров, Г. Н. Швецова-Водка. Будучи объектом книговедения, типология книги создавалась путём группировки конкретных изданий произведений по формальным и функциональным признакам. Обращаясь же к собственно эстетической природе того или иного типа книги, исследователи касались проблемы истоков формы, пытались решить проблему корректного называния самих типов изданий, категориальных признаков и некоторых других специальных наименований элементов конструкции издания. Тем не менее, при рассмотрении конкретных явлений литературного процесса сохраняется сложность точного отнесения того или иного типа художественного «ансамбля» к его «родовому» гнезду.

Это относится, в первую очередь, к такому типу коллективного сборника, как альманах, который, особенно на ранних этапах становления, сложно разграничить с энциклопедическим по характеру журналом, и напротив, первые журнальные варианты — литературно-художественный моножурнал — отличить от серийного коллективного сборника/альманаха. К иному типу художественных изданий принадлежат антологии, которые чаще всего вовсе не изучаются как художественные единства, поскольку нередко отождествляются со своим «собратом», хрестоматией. В других случаях спецификация антологии затрудняется её скрытостью за более общим названием — «сборник» (так происходит, например, с антологиями начала XIX в.). Тем не менее антологии играли значительную роль в моделировании культурного универсума той или другой эпохи, нередко знаменуя собой «смену вех», определяя художественные направления прошлого опыта и прогнозируя будущее развитие литературы. Так, заметно активизировался этот тип издания на рубеже XX—XXI вв.: «Антология русского советского рассказа. 40-е годы» (1987), «Русские цветы зла. Антология» Виктора Ерофеева (1997), «Антология современного рассказа, или Истории конца века. Новая проза» (2001), «Девять измерений. Антология новейшей русской поэзии» (2004), «Русский рассказ XX века» (2005), «Антология самиздата» (2007) и др.

Таким образом, актуальность нашего исследования определяется недостаточной изученностью как поэтики жанровых типов литературного сборника, в частности, альманаха и антологии, так и феномена литературного ансамбля как художественного целого, создаваемого всем комплексом формально-содержательных (текстуальных и паратекстуальных) средств, осуществляющих различные стратегии социокультурного функционирования книги.

Цель нашего исследования заключается в изучении художественной целостности русских альманахов и антологий второй половины XX — начала XXI вв., особенностей их функционирования.

В связи с поставленной целью мы решали следующие задачи: 1) выявить доминирующие жанровые признаки данных типов коллективного сборника и их историческую трансформацию;

2) проанализировать наиболее значимые артефакты в истории советских литературных «ансамблей» второй половины XX века;

3) проследить историческую динамику концептуально-содержательного состава альманахов и антологий как метатекстов литературных «эпох»: сталинизма, «оттепели», «андеграунда», «перестройки»;

4) показать роль самиздата в возрождении и развитии традиции русского альманаха и антологии;

5) исследовать феномен антологического «бума» на рубеже XX—XXI вв.

Материалом данного исследования являются следующие коллективные сборники: «Год XXXI. Альманах первый», «День поэзии», «Юность. Избранное X: 1955;1965», «Рассказ 84», «Возвращение», «Метрополь», «Русские цветы зла», «Антология современного рассказа, или Истории конца века».

Для представления литературной и общественной картины советской эпохи, «порубежья» и начала XXI века материалом послужили коллективные сборники так называемого «андеграунда»: «Рюгейл», «У Голубой Лагуны», «Острова», «Скифы», «Феникс» и некоторые другие, а также постмодернистские ансамбли «Время рожать», «Строфы века», «Поколение Лимонки», «Русский рассказ XX века».

Методология исследования определялась его материалом и. поставленными задачами.

Исходя из того, что «ансамбль» — событие не только литературное, но и культурное, в данном диссертационном исследовании мы придерживаемся культурно-исторического метода.

Использование в работе сравнительно-типологического метода позволяет нам рассматривать формирование типов коллективного сборника в диахронии и синхронии. Это, в свою очередь, даёт основание утверждать, что разные периоды литературной жизни выдвигали разные типы «ансамблей», притом что один тип начинал в силу различных объективных причин доминировать над другим. Особенно хорошо это заметно по спорадично «активизирующимся» альманахам либо антологиям, жанровая очередность которых уже становилась сигналом опереходе от одной социокультурной ситуации к другой.

Формирование целостности метатекстовых образований и функционирование их в рамках той или иной литературной конвенции непременно зависит от стратегий издателя-редактора-автора, прагматический эффект которых напрямую связан с адресатом, его адекватным пониманием. Таким образом, диалогичный по природе «ансамбль» представляет собой коммуникативное событие литературного процесса, участниками которого являются не только автор-читатель или автор (идеальный имплицитный читатель) — редактор, но и субъекты, входящие в авторский актив и также взаимодействующие друг с другом. С этой точки зрения основополагающим для нашей работы стал метод рецептивной эстетики и концепции Р. Ингардена, В. Изера, Г. Яусса. N.

Методологически значимой для данной работы является и концепция «единого текста» как своеобразной семиосферы, разработанная в трудах Ю. М. Лотмана.

Центральное место в данном диссертационном исследовании занимает понятие «текст», в качестве которого1 «может выступать и отдельное произведение, и его часть, и композиционная группа, жанр, в конечном итоге — литература в целом» [159, с.178]. Анализируя коллективный сборник как текст, мы используем структурно-семиотический метод.

Новизна исследования заключается в систематизации' и развитии историко-теоретических знаний об эволюции, жанровой специфике русского альманаха и антологии. Кроме того, впервые выявлено и прослежено формирование и развитие литературных стратегий паратекстуального комплекса литературного «ансамбля», таких, как эстетическая, коммуникативная, конспиративная, пролонгирующая и др. Впервые осуществлен комплексный анализ альманахов и антологий советского и постсоветского времени и как художественных единств," и как явлений, конденсировавших эстетический потенциал эпохи и существенно определявших новые тенденции литературного процесса. Впервые или по-новому проанализированы и интерпретированы отдельные произведения, входившие в коллективные сборники, контекст которых позволил выявить новый смысловой потенциал известных текстов русской поэзии и прозы второй половины XX века.

Теоретическое значение работы состоит в углублении жанровой спецификации альманаха и антологии, в выявлении их особой консолидирующей, прогностической и пролонгирующей роли в литературном процессе «переходных» эпох, а также в развитии понятия паратекстуального ансамбля, определении его элементов и их функций, в разработке комплексного и сравнительно-исторического подходов в исследовании коллективных сборников как метатекстов литературных «эпох».

Практически результаты исследования можно использовать в лекционных и специальных курсах по истории русской литературы, истории журналистики и книговедения, на занятиях спецсеминаров и факультативов по соответствующей проблематике в вузах и школах.

Результаты исследования были апробированы в выступлениях на Международных конференциях в городах Барнауле (АлтГУ,.

2004), Челябинске, (ЮУрГУ, 2008), Всероссийских конференциях в городах Бийске (БГПУ, 2008), Новосибирске (НГПУ, 2005, 2008), Барнауле (АлтГУ,.

2005), Томске (ТГУ, 2006), региональной конференции в городе Новокузнецке (КузГПА, 2007).

Содержание диссертации нашло отражение в семи публикациях.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. Вместе с развитием культуры издания коллективных сборников формировалась, постоянно обогащаясь, структура паратекста, отражавшая различные литературные стратегии издателей: эстетическую, презентативно-рекламную, коммуникативную (включавшую в себя функции консолидации авторов сборника, связности текстов, контакта с читателем), а также важную в условиях российской цензуры конспиративную и др.

2. Своеобразным каноном официального советского альманаха стал «Год XXXI» 1948 года, внешние идейно-эстетические параметры которого не нарушались и в серии альманахов 1960;х гг. «День поэзии», сыгравших большую роль в возрождении эстетических традиций русской классики, относительной деидеологизации искусства, в «реабилитации» запрещённых в сталинские времена поэтов.

3. В литературном процессе 2-ой половины XX вв. устанавливается органическая взаимосвязь, необходимое существование трёх типов коллективных литературно-художественных изданий: журнала, альманаха и антологии. Если периодический журнал является хроникой текущей литературы, а альманах — серийной презентацией творческого опыта определённых литературных объединений, кружков, течений, наконец, жанров (поэтические альманахи, альманахи молодёжной прозы), то антология выполняет функции отбора и сохранения лучших произведений какого-либо журнала («Юность. Избранное. X») или направления («Острова», «У Голубой лагуны», «Антология самиздата» и др.), осуществляя, таким образом, пролонгирующую функцию, то есть продлевая активную жизнь произведений, опубликованных в повременных изданиях.

4. Художественные тексты, собранные в новое метатекстовое единство, образуют ассоциативное поле, в котором реализуют свой семантический потенциал в зависимости от окружения и общей концепции сборника, что прослежено нами на примере рецепции стихотворений А. Ахматовой, М. Цветаевой в контексте советского альманаха «День поэзии», а также рассказа В. Астафьева «Людочка» в контексте сборников, в которых он публиковался.

5. В литературном процессе 2-ой половины XX в., с одной стороны, закрепилась традиция антологической консолидации авторов одного, либо нескольких, близких по духу, журналов («Юность. Избранное. X»,.

Антология современного рассказа", собранная из произведений, опубликованных в журнале «СОЛО»), с другой стороны, заметным событием стало появление антологий, которые мы определили как «авторские» («Русские цветы зла» В. Ерофеева).

6. Плюрализм литературных течений в постсоветской литературе обусловил «антологический бум» в конце 90-х-2000;е годы. В то же время «антологические» приоритеты в издании коллективных сборников привели к явному размыванию жанровых границ между альманахом и антологией, собственно жанровой специфики антологии.

7. Коллективный сборник, альманах или антология, представляет собой многофункциональное метаобразование, «снимающее» ту или другую литературную эпоху в каталоге авторитетных для нее авторов, в манифестации эстетической программы, моделировании структуры социума и культуры, в комплексе концептов, доминирующих в официальной или альтернативной идеологии данной эпохи, в типологии «героев времени» и т. д.

8. Сравнительно-исторический анализ также литературных «сверхтекстов» позволяет проследить в «режиме экономии» как общую логику развития русской литературы на протяжении длительного исторического периода, так и творческую эволюцию отдельных ее представителей.

Структура работы. Диссертация состоит из двух глав, введения и заключения.

Список использованных источников и литературы

включает 259 единиц их библиографического описания.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Не будет преувеличением, если скажем, что историю русской культуры можно изучать по литературным сборникам. В коллективных ансамблях — антологиях и альманахах — как в зеркале, отразились коллективные эстетические искания активных представителей отечественной литературы и общественной мысли, смена социокультурных укладов страны, память той или иной эпохи.

Пришедшая в Россию из других древних культур традиция собирания текстов, служащая больше для эстетической и развлекательной цели, уже в XI веке обрела свою национальную специфику и колорит. Так, древнерусские изборники обладали не свойственной европейской литературе прагматической стратегией, как правило, религиозного и нравственно-дидактического порядка («Изборник Святослава» (1076), «Великие четьи минеи», патерики, пандекты, физиологии, торжественники, «Лечебники», «Пчелы», «Цветники» и пр.), чем и участвовали в формировании вкусов, представлений о морали и этики средневекового человека. Именно в таких ансамблях зародились жанровые стереотипы коллективного сборника и, в частности, одной из его разновидности — антологии. Прежде всего это видно по стремлению древнерусской словесности к циклизации произведений и одновидовых, и полижанровых, подборе текстов, помогающих донести до своего читателя опыт миропонимания (хоть и сначала анонимный), моральные и нравственные установки.

В более позднем явлении для России (2-ая пол. ХУ1П в.), в альманахах, продолжена традиция универсализации мировосприятия, но уже с позиции творческой рефлексии о жизненном устройстве, движении истории. Вышедший на литературную арену альманах, представил собой самодостаточное художественно-стилевое единство и первые образцы интерсубъективных образований (альманахи Н. М. Карамзина, Н.И. Новикова).

Вплоть до 1823 г. господствующее положение в русской литературе занял журнал, однако его синкретичная форма, во многом пограничная с художественным сборником, свидетельствовала лишь о том, что в этот период разные типы метатекстовых образований «шлифуют» свои формы. Позже литературно-публицистический моножурнал, имеющий признаки сборника, перерастёт в журнал энциклопедический, полижанровый, многотемный, коллективныйальманах окончательно обретёт свои специфические чертызначительный рост оригинальных произведений увеличит число не только авторских собраний сочинений, но и антологий.

Между тем, уже на исходе XVIII века совершенно ясно, что под влиянием эстетики сентиментализма и затем романтизма, коллективный ансамбль становится самостоятельным явлением, обусловленным возросшим индивидуализмом в литературе, в представлениях об уникальности художественного текста.

Так, читая альманахи декабристов, образованная публика не только знакомилась с позицией, фундированной единоличным автором, его эрудицией (как это было, к примеру, в авторских сборниках), но и вовлекалась во все перипетии литературного процесса того времени, участвуя в словесных баталиях писателей, критиков. Неслучайно русский альманах в своих истоках тесно роднится с периодическим журналом, а затем и полностью замещает его (20-е гг. XIX в.). Просветительская интенция альманаха этого периода заключалась не только в оперативном отклике на текущие изменения в стране, культуре, но и в том, что сам ансамбль, порой был единственным источником, формировавшим вкусы читателей. Блестящий авторский коллектив альманахов (весь «цвет» ХГХ века: Пушкин, Баратынский, Вяземский, Гнедич, Дельвиг, Крылов, Дмитриев, Плетнев, Жуковский, Грибоедов, Глинка, Кюхельбекер и мн. др.) демонстрировал высочайший уровень культуры России, а современники получали лучшие образцы осмысления действительности по художественным законам.

В начале XIX века в связи с большой популярностью альманахов, сократилось число других издаваемых книг, в том числе антологий. В свою очередь журнальное движение (середина 30-х гг. ХЖ века) отодвинуло на периферию не только антологии, но и альманахи. Однако через пять лет альманах возвращается снова и доминирует вплоть до 80-х гг. XIX в., поскольку лишь его «альманашная» суть может в то время удовлетворить потребность общества в ежегодных «литературных выставках».

Переломные моменты эпохи всегда бросали на амбразуру альманах, свободный от жанрово-тематических и хронотопных рамок. «Кружковая» специфика этого типа ансамбля давала возможность транслировать корпоративные стратегии различных литературных объединений, школ, направлений. Так было и на рубеже XIX—XX вв.еков, когда слом эпохи усугубил характер размежевания художественных методов. В это время альманах сыграл роль делегата множественных эстетических позиций.

Совершенно другой была судьба альманаха в советский период. Вездесущий метод социалистического реализма в официальной литературе видоизменил представления о «кружковой» природе данного литературного сборника. Альманах официальной литературы больше напоминал некий многочленный коллектив (даже не столько авторский, сколько редакторский), в котором общего между участниками практически не было ничего. Узнаваемость типов литературного сборника — альманахов и антологий служила в «разрешённой» литературе удобной формой для воздействия на читателя. Предпочтение общеупотребительных и лёгких для восприятия жанров, вовлечение демократического читателя (часто дилетанта) в литературный процесс, акцентирование коммуникативной установки изданий способствовало тому, что читатель не выходил за рамки привычного миропонимания. Специфика эпохи сделала из альманаха книгу отчётов, ежегодную демонстрацию достижений литератур, которую подхватил другой тип коллективного сборника — антологии.

В то время как антологии XIX века ограничились собиранием образцов античной литературы, антологии середины XX в. сузили свой материал, став собраниями сугубо национальных литератур: туркменской, грузинской, армянской, киргизской, татарской, кабардинской, таджикской литературы, латышской, эстонской, бурятской, чувашской и т. д. Апогеем антологий советского периода явилась грандиозная серия — Библиотека всемирной литературы в двухстах томах (с 1967 по 1979 гг.), явившаяся по сути энциклопедией литературы, тем самым, вернув антологии её специфическую функцию — хрестоматийную, историческую.

Необходимо отметить, что с середины XX в. антологии и альманахи стали магистральными типами литературных ансамблей, сохранив к тому же особый пласт русской культуры — неподцензурную литературу.

В свою очередь, «самиздат» рафинировал эти формы, вернув данным типам коллективного сборника элитарность, от которой уводил царящий в литературе официоз. Запрет на свободу творчества спровоцировал появление нелегальных ансамблей, созданных по всем канонам жанра альманаха и антологии минувших веков: «кружковость», оригинальный дизайн, рукописное исполнение, ориентир на «избранного» читателя.

Нелегальные ансамбли в пределах формы репрезентировали литературный процесс, и диалог протекал не в быстро меняющемся временном потоке (как это было задумано, к примеру, в официальных альманахах, оперативно откликающихся на какое-либо событие, приуроченных к той или иной дате, юбилею и т. д.), а скорее, — в пространстве, в семантическом поле современной культуры.

Сложное и враждебное друг другу существование официальной и нелегальной литературы породило плюрализм литературных течений в постсоветскую эпоху, что, в свою очередь, обусловило «антологический бум» в конце 90-х-2000;х годах, длящийся и до настоящего времени.

В то же время «антологические» приоритеты в издании коллективных сборников привели к явному размыванию жанровых границ между альманахом и антологией. С появлением Интернета от читателя — основного потребителя периодической продукции (к которой относятся и ежегодные альманахи) — отвернулись. Возможно, снижение популярности журналов и альманахов — взаимообусловленный процесс, который свидетельствует о том, что и у современного человека поменялись приоритеты. В данный период ценностный ориентир литературы принадлежит антологиям. Равносильный середине прошлого столетия «бум» этого типа сборника вылился в трансформацию собственно жанровой специфики антологии. Антологией в середине 2000;х годов стали называть практически любое собрание литературных текстов любой отрасли знаний, проблемы, темы. В причинах такого явления еще предстоит разобраться, хотя уже сегодня стоит отметить, что разные периоды литературного процесса выдвигают разные типы коллективных сборников. Часто тот или иной тип литературного ансамбля выступает сольно.

Стоит отметить, что прагматика и художественная специфика ансамблей постоянно претерпевает изменения. С ростом книгоиздания меняются принципы книготворчества, что становится заметным по эволюции паратекстуальных элементов, которые прошли «путь» от формальных «кодов» до особых «опознавательных примет», ставших персонализацией творческого продукта, обладающих коммуникативным потенциалом и имеющих в той или иной комбинации разный семантический результат. Автор/редактор/издатель постоянно стремился найти своему произведению более гармоничную репрезентативную знаковую оболочку, чем обеспечить успешность коммуникативного процесса.

Это свидетельствует о том, что участники книгоиздательского процессаавтор или издатель — могут на свое усмотрение формулировать «суть» произведения, добиваясь адекватного восприятия его со стороны читателя. Более того, опознавательные черты книги могут быть сформулированы так, чтобы привлечь внимание определенного типа читателей или группы читателей. Сам набор «сигнальных» элементов постепенно и особенно к середине XX в. и начале XXI в. укрупняется, функционирование его определяется уже не просто жанром отдельно взятого произведения, а жанром книги как коллективном творческом результате.

Следует обратить внимание на одну из особенностей паратекста современного литературного сборника: скрывая «горизонт ожидания» (термин X—Р. Яусса, В. Изера), автор часто «заметает» следы своего присутствия в тексте, а значит и не проецирует в произведение «своего» читателя. Более того, зачастую автор сам растворяется в тексте настолько, что читателю ничего не остается, как самому брать на себя роль демиурга, или, по крайней мере, ему приходится додумывать самому, принимать самостоятельные решения. Таким образом, происходит все большая активизация инстанции читателя в литературе, а значит возрастание личностного начала.

Заявленный в данном исследовании принцип изучения жанров коллективного сборника, формирования их целостности путём взаимодействия различных уровней, среди которых ведущим является паратекстуальный комплекс, позволяет сделать вывод о том, что альманахи и антологии — фундаментальный метажанровый феномен культурного пространства России. Обращение к эстетике и поэтике артефактов в истории отечественных ансамблей открывает перед нами картину многих сторон литературной жизни страны. Коллективный сборник представляет собой сложное, многоуровневое, диалогически организованное единство, связанное с определённой издательско-редакторской стратегией, изучение которой приоткрывает завесу скрытых настроений, тем и проблем той или иной эпохи, наконец, — ментальных кодов русской культуры.