Паремиологические жанры фольклора дагестанских азербайджанцев и народно-афористическая эстетика

Дагестанские азербайджанцы — один из крупных и динамично развивающихся народов края. По данным Всероссийской переписи населения 2002 г., их численность достигала 111,7 тыс. человек1. В пределах республики они расселены почти повсеместно, но главными местами их компактного проживания являются Дербентский и Табасаранский районы, на территории которых расположены два десятка селений с азербайджаноязычным населением. Основная часть азербайджанцев-горожан Дагестана проживает в старинном Дербенте и Дагестанских Огнях2.

Следует отметить, что вопрос об этногенезе и этнической принадлежности дагестанских азербайджанцев, представляющий для нас вполне понятный интерес, остается пока еще достаточно сложным (статус «пасынка" — переименование из татар (тюрков) в 40-е (30-е) годы XX в.). Такое положение в целом не должно удивлять, ибо «трудно найти народ, который. не являлся бы пришельцем на своей теперешней родине"4. И все же на нынешнем этапе совершенно очевидно, что «. этническое формирование азербайджанцев Дагестана, как и всего Кавказа, — это длительный процесс развития местного населения с его многосторонними связями и с иранскими, арабскими племенами, и с кып-чаками, и особенно с огузами"5.

• Вышесказанное определяет принципиальную актуальность настоящей работы. Богатейшее фольклорное наследие дагестанских азербайджанцев как некоренной народности республики по причине его «вторичности», «факультативности» по отношению к устно-поэтическим ценностям национальной мет.

1 См.: Основные итоги Всероссийской переписи населения 2002 г. М.: ИИЦ «Статистика России», 2005. С. 280.

2 Об этом подробнее см.: Гаджиева С. Ш. Дагестанские терекеменцы. XIX-нач. XX в.: Историко-этнографическое исследование. М., 1990; ее же. Дагестанские азербайджанцы. XIX-нач. ХХв.: Исторнко-этнографическое исследование. М., 1999; Народы Дагестана/Огв. ред. С. А. Арупонов М., 2002; Хурдамиева С. Х. Дастаны и ашугская поэзия дагестанских азербайджанцев: Дис.канд. фнлол. наук. Махачкала, 2000; Ханмагомедов X.JI. Ханмагомедов Х. Л. Численность азербайджанского населения в Дагестане как этногеодемографическая проблема // Инофрмационно-анапитический вестник. Майкоп, 2003. С. 127- его же. Теркемейские азербайджанцы Дагестана // Дэрбэнд. — 2003. — 2, 9 авг., Орудж Ф. Дагестанские азербайджанцы // Дэрбэнд. — 2000. — 31 март.

3 См.: Народы Дагестана. С. 507.

4 Гасанов М. Р. Загадки этнонимов Дагестана. Махачкала, 1997. С. 3,7.

5 Гаджиева С. Ш. Дагестанские азербайджанцы. С. 37−38. См. также: Лавров Л. И. Этнография Кавказа. Л., 1982; Алимова Б. М. Табасаранцы (Х1Х-нач-ХХв.): Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1992; Гасанов М. Р. Очерки истории Табасарана. Махачкала, 1994; Народы Дагестана. 2002; Магомедов Р. Народы Дагестана. Махачкала, 2003;Хан-Магомедов С. Дербент. Горная стена. Аулы Табасарана: Художественные памятники VJ-нач. ХХв. М., 1979; Тресков И. В. Фольклорные связи Северного Кавказа. Нальчик, 1963; Фольклор, литература н история Востока: Материалы 111 Всесоюзной тюркологической конференции. Ташкент, 1984; Хурдамиева С. Х. Указ. соч.- Алимова Б. М. О традиционной культуре питания тюркоязычиых народов Дагестана // Вестник ДНЦ. — 2002. -№ 13. Дирр А. Грамматический очерк табасаранского языка. // СМОМПК. Т. 35. Тифлис, 1903; Короглы Х. Г. Трансформация жанра туйуг (К проблеме фольклорных связей тюркоязычных и ираноязычных народов) // Типология и взаимосвязи фольклора народов СССР: Поэтика и стилистика. М., 1980. рополии фактически выпало из поля зрения советских фольклористов и литературоведов. Единственное крупное исследование в этой области было выполнено в сопоставительном плане1.

Эпохальные события последних десятилетий, приведшие к этническому л ренессансу и взрыву неофольклоризма на всем постсоветском пространстве, позволили по-новому взглянуть на культурно-историческое прошлое малых народов, высвободить его осмысление из тисков концепции добровольно-насильственной консолидации генетически близких «микроэтносов» вокруг основного национального массива.

Однако старые догмы и стереотипы оказались более действенными и жизнеспособными, чем можно было бы ожидать. Этим, а также сменой общественно-экономического и политического строя страны объясняется, по-видимому, парадоксальность сегодняшней ситуации в изучении азербайджа-ноязычного фольклора Дагестана, отмеченной появлением всего лишь двух новых работ4.

Собственно афористический аспект актуальности избранной темы очевиден, так как паремии дагестанских азербайджанцев до сих пор еще не подвергались серьезному научному анализу. Не рассматривались они и в известном исследовании М.М. Гасанова5, что с учетом этно-языковой карты Табасарана кажется несколько странным6. В соответствующей части работы мы обратим на это более пристальное внимание.

Типологии национально ориентированных паремиологических исследований (историография изучения пословиц, например, насчитывает несколько п сотен работ различного направления и профиля) можно противопоставить, во-первых, тезис идеологизированности советской фольклористической доктрины, во-вторых, все еще насущную потребность в создании наиболее полных научных сводов паремий, в выявлении всего многообразия адаптационно.

1 См.: Магомедов З. Н. Дагестанско-азербайджанские фольклорные связи: Дис. канд. филол. наук. Баку, 1984.

1 См.: Базиев Г. Д. Миф — Фольклор — Литература: современные взаимосвязи// Вестник института гуманитарных исследований правительства КБР и КБНЦ РАН. Вып. 10. Нальчик, 2003. С. 100.

5 См., например: Юсуфов М. Г. Табасаранская национальная литература. Махачкала, 1994.

4 Хурдамиева С. Х. Указ. тр.- Шихиева М. Ш. Сказочный эпос дагестанских азербайджанцев: Специфика, типология, поэтика: Дис. канд. филол. наук. Махачкала, 2005.

5 См.: Гасанов М. М. Афористические жанры дагестанского фольклора (Пословицы, поговорки, загадки): Дис. канд. филол. наук. Махачкала, 1968.

6 М. М. Гасанов опирался в своих изысканиях преимущественно на табасаранские народные афоризмы.

7 См.: Пушкарев JI.H. Духовный мир русского крестьянина по пословицам XVII-XV11I веков. М., 1994. С. 17.

1 2 адаптирующих механизмов (Э.С. Маркарян) или типов «мировидения», всей многослойности возникших в глубокой древности идеологических представлений, многокрасочности эстетико-афористического народного мышления. В связи с последним особый интерес к реально функционирующим формам фольклора, к коим относятся пословицы, поговорки и загадки, конечно же, возрастает, ибо открывается более широкая перспектива для углубленного понимания как исторических, так и современных процессов4.

Вышеизложенное вполне объясняет факт появления в дагестанской фольклористике новейшего времени работ, посвященных монографическому исследованию паремий какого-либо отдельно взятого народа Дагестана5.

Исследование азербайджаноязычной дагестанской паремики вопреки регионально-локальной типологии оправдывается той же двойственностью эт-но-культурного статуса ее носителей, вследствие которой мы имеем к тому же «специфический вариант фольклорных отношений и взаимодействий. «6 и уникальную возможность пронаблюдать действенность контактного фактора в области народно-афористического творчества в полии диэтниче-ском ракурсах (азербайджанцы — дагестанцы, азербайджанцы — табасаранцы, кумыки, лезгины, рутульцы).

Характеризуя степень научной разработанности народных афоризмов азербайджанцев Азербайджана, можно сослаться на известного фольклориста А. Набиева, который в 1986 г. писал о недостаточной их изученности, хотя определенная работа, конечно же, была проделана7. Большую ценность представляет другая книга того же автора — «Азербайджанская народная литература» о.

Баку, 2002)°. В ней классификация и краткий идейно-тематический анализ азербайджанских пословиц, поговорок и загадок снабжается уже развернутой и дополненной историографией вопроса, где, в частности, говорится и об уста.

1 См.: Чистов К. В. Народные традиции и фольклор. Л., 1986. С. 261.

2 НикшинаС.Е. Устная народная культура и языковое сознание. М., 1993. С. 32. См.: Гамзатов Г. Г. Фольклор в системе национальной художественной культуры (Вместо заключения)//Традиционный фольклор народов Дагестана. М&bdquo- 1991. С. 458.

4 См.: Чистов К. В. Указ. соч. С. 295- его же. Фольклористика и современность // Минц С. И., Померанцева Э. В. Русская фольклористика (хрестоматия). М., 1971. С. 399. s См.: Абдуллаева Р. Н. Идейно-тематическое и художественное своеобразие аварских пословиц, поговорок и загадок: Дис. канд. филол. наук. Махачкала, 2005; Гасанова Ф. Д. Пословицы и поговорки лезгин в сравнении с паремиями азербайджанцев: Дис. канд. филол. наук. Махачкала, 2006. (Судя по названию н содержанию диссертации, анализ азербайджанского компонента носнт в ней вспомогательный характер, но тем не менее в фактологическом отношении работа представляет для нас ценность).

6 Путилов Б. Н. Методология сравнительно-исторического изучения фольклора. J]., 1976. С. 116.

7 См.: Набиев А. Взаимосвязи азербайджанского н узбекского фольклора. Баку, 1986. С. 162.

8 Издана на азербайджанском языке. новленности древнего происхождения произведений национальной афористической поэзии, зафиксированности их образцов в орхоно-енисейских надписях, «Огузнаме», тюркском эпосе, в народных дастанах, в словаре М. Кашгари. Здесь же автор, отмечая роль и заслугу таких деятелей науки, как В. Гамарлин-ский (первый издатель азербайджанских пословиц), X. Зейналлы и А. Гусейн-заде (собиратели и издатели советского времени), Н. Сейидов (наиболее полное собрание загадок), И. Ибрагимов (первая научная работа по пословицам и поговоркам)1, П. Эфендиев, В. Велиев, А. Саледдин, А. Сеферов, Г. Юсифов (исследователи-фольклористы), С. Сеферов, А. Курбанов, 3. Ализаде, С. Ализаде (исследователи-лингвисты), констатирует, что интерес азербайджанской фольклористики к малым устно-поэтическим формам остается все еще высоким.

В пользу недостаточной изученности азербайджанских паремий говорит и тот факт, что в квалификационных научных работах они рассматривались как составная часть жанровой системы национального фольклора2.

В процессе написания диссертации, кроме названного труда М.М. Гаса-нова, мы ориентировались и на другие типологически сходные исследования3.

Особо следует указать на издания, связанные с именем выдающегося советского паремиолога Г. Л. Пермякова, в которых содержится немало ценной информации относительно современного взгляда на природу народных афоризмов4.

При идейно-тематическом осмыслении пословичного материала весьма значимым для нас оказался подход Л.Н. Пушкарева5.

Для сравнительно-исторического и сопоставительного анализа исследуемых паремий использовалось множество различных сборников. Определенный интерес представляли, конечно, и предпосланные к ним предисловия. Чаще чем к другим нам приходилось обращаться к сборникам В. Даля, В. П. Аникина,.

1 См.: Ибрагимов И. Пословицы и поговорки// Исследования, посвященные устному народному творчеству Азербайджана. Кн. 1. Баку, 1961.

2 См., например: Велиев В. А. Жанры азербайджанского устного народного творчества: Автореф. дис. д-ра фнлол. наук. Баку, 1972; Гаджиев В. А. Специфические особенности азербайджанского фольклора (на материале тюркоязычного фольклора Грузии): Автореф. дис. д-ра фи-лол. наук. Баку, 1993.

1 См.: Цаллагова З. Б. Афористические жанры осетинского фольклора (Поэтика и историко-этнологические основы): Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1980; Кудаева З. Ж. Паремиологические жанры адыгского фольклора (Поэтико-этнографические аспекты. Идейно-художественное функционирование): Автореф. дис. канд филол. наук. М., 1985; Чуйкова Н. М. Малые жанры фольклора и их место в адыгских литературах: Автореф. дис. канд. филол. наук. Майкоп, 1993.

4 См.: Пермяков Г. Л. Основы структурной паремиологии. М., 1988; его же. От поговорки до сказки. М., 1970; его же. Пословицы и поговорки народов Востока. М., 1979; Паремиологические исследования: Сб.ст. / Под ред. Г. Л. Пермякова. М., 1984; Малые формы фольклора:

Сб. ст. памяти Г. Л. Пермякова/Сост. Т. Н. Свешникова. М., 1995. 'См.: Пушкарев Л. Н. Указ. соч.

Ю.Г. Круглова, Ю. А. Гвоздарева, Ю. Э. Брегеля, А. Гусейнзаде, Н. Сейидова, А. Ф. Назаревича, М.М. Гасанова1.

Для теоретической оценки степени межэтнического сходства народных изречений оказалась полезной книга Ц.Б. Будаева2.

Из изложенного вытекает главная цель настоящей работы: на базе критического анализа фольклористической литературы советского периода и учета современных достижений паремиологии, а также предварительной систематизации фактического материала диссертации исследовать азербайджаноязычную афористическую поэзию Дагестана, не претендуя при этом на исчерпывающее ее освещение. В соответствии с этой целью нам предстоит решить следующие конкретные и актуальные задачи:

— проанализировать генетико-функциональную и жанровую специфику народных афоризмов;

— раскрыть идейно-тематическое и предметное содержание азербайджа-ноязычного афористического творчества Дагестана;

— охарактеризовать образно-поэтическую сторону рассматриваемых паремий;

— установить аспекты и моменты национального своеобразия пословиц, поговорок и загадок дагестанских азербайджанцев.

Таким образом, объект нашего внимания — пословицы, поговорки и загадки азербайджанцев Дагестана. Их неизученность порождает проблемную ситуацию прежде всего в дагестанской фольклористике. Предметом же нашего научного интереса является эстетика данных фольклорно-коммуникативных структур, которые имеют «вариативную синхронность"4 с аналогичными жанрами собственно азербайджанского фольклора, но в то же время обладают определенной идейно-тематической и функционально-стилистической спецификой.

1 См.: Пословицы русского народа: Сборник В. Даля. М., 1957; Русские пословицы и поговорки / Под ред. В. Аникина. М., 1988; Русские народные загадки, пословицы / Сост. Ю. Г. Круглов. М., 1990; Пригоршня жемчужин. Пословицы и поговорки народов Северного Кавказа / Сост. Ю. А. Гвоздарев. Ростов-на-Дону, 1988; Пословицы и поговорки народов Востока / Сост. Ю. Э. Брегель. М., 1961; Пословицы / Собр. А. Гусейнзаде. Баку, 1985; Загадки/ Сост. Н. Сейидов. Баку, 1971; Назаревич А. Ф. Пословицы и поговорки народов Дагестана. Махачкала, 1997; Гасанов М. М. Табасаранские пословицы, поговорки, загадки. Махачкала, 1978; Табасаранские народные пословицы и поговорки / Сост. М. М. Гасанов. Махачкала, 1991.

2 См.: Будаев Ц. Б. Адекватные пословицы и поговорки разных народов. Улан-Уде, 1962.

3 См.: Кузин Ф. А. Кандидатская диссертация. Методика написания, правила оформления и порядок зашиты. Практическое пособие для аспирантов и соискателей ученой степени. — 4-е изд., доп. М., 1999. С. 61.

4 Оруджев Ф. Н. По следам Деде Коркуда. Дербент, 2005. С. 3.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые привлекаются к самостоятельному (монографическому) исследованию произведения малых форм устно-поэтического творчества азербайджаноязычного населения Дагестана. При этом в научный оборот вводится и новый, собранный по преимуществу автором работы фольклорно-языковой материал, который несомненно пополнит общеазербайджанскую, общедагестанскую, а значит, и общечеловеческую афористическую сокровищницу. Его осмысление расширит пределы многообразия афористической поэзии тюркских народов, поспособствует более объективной оценке их культурно-исторического прошлого и самобытных черт.

Новизна определяется также сравнительно-сопоставительным аспектом исследования и предпринятыми попытками по преодолению отдельных моментов тенденциозности советской фольклористической концепции, составлению возможно полного и одновременно фольклористически ориентированного представления о жанровой природе пословиц, поговорок и загадок.

Анализ функционирования народно-афористической системы дагестанских азербайджанцев, в том числе и в контексте общекультурных межнациональных взаимодействий, позволил сделать ряд ценных наблюдений в этой области, выявить реальную картину и формы сочетания национального и интернационального в паремиях при узкорегиональном симбиозе народных культур и традиций.

Главными инструментами достижения поставленных в работе задач служили методы сравнительно-типологического, сравнительно-исторического и сопоставительного анализа. Использовались, естественно, и такие методы, как описательный, аналитический, синтетический.

Методологическую и теоретическую основу исследования составили труды российских, а также зарубежных фольклористов и литературоведов: А. Н. Веселовского, В. Я. Проппа, В. М. Жирмунского, В. Е. Гусева, П. Г. Богатырева, Б. Н. Путилова, С. Ф. Баранова, P.P. Гельгардта, П. Н. Сакулина, Ю. М. Соколова, Е. М. Мелетинского, В. П. Аникина, С. Г. Лазутина, Ю. Г. Круглова, К. В. Чистова, Г. Л. Пермякова, Л. И. Емельянова, В. И. Чичерова, В. М. Гацака, У .Б. Далгат, М. Б. Храпченко, М. А. Рыбниковой, Л.А. МорозовойМ.Я. Чиковани, Х.Г. Ко-роглы, М. П. Гасымлы, A.M. Набиева, Э. Я. Кокаре, В, Тэрнэра, Ч. Т. Скотта и др.

Весомую помощь оказали и труды дагестанских ученых-филологов: А.Ф. Наза-ревича, Г. Г. Гамзатова, А. А. Ахлакова, Ф. И. Вагабовой, A.M. Аджиева, С. М. Хайбуллаева, A.M. Ганиевой, Ф. О. Абакаровой, М. М. Гасанова, М.Р. Ха-лидовой, И. А. Халипаевой, А.-К.Ю. Абдуллатипова, М. Г. Юсуфова, М.М. Кур-банова и др.

Теоретическая и практическая значимость диссертации проистекает из малоизученности афористической поэзии дагестанских азербайджанцев. Изложенный фактический и текстовый материал может быть привлечен для дальнейшей разработки проблем регионального и локального фольклора, подготовки обобщающих трудов по азербайджанскому и дагестанскому устно-поэтическому творчеству. Несомненный интерес представляет он и с точки зрения популяризации произведений национальной афористической поэзии, приобщения к ее богатствам широких кругов обучающейся молодежи, в том числе и через составление, издание различных сборников, учебно-методологических пособий по родному фольклору и языку. Думается, что усилия, приложенные в этом направлении, повысят и уровень коммуникативно-речевой культуры подрастающего поколения, помогут его представителям глубже понять историю, аксиологию, педагогику и психологию собственного народа, овладеть тонкостями стереотипного поведения, мышления и общения, словом, послужит делу преемственности духовных традиций нации.

Можно также надеяться, что часть предложенных положений и выводов будет интересна в плане переоценки доперестроечной интерпретационной модели идейно-тематического и предметно-бытового содержания паремий и утверждения здесь менее идеологизированного подхода. Определенную ценность в работе может представлять и то, каким образом анализируются вопросы жан-рово-художественной природы и национального своеобразия пословиц, поговорок и загадок.

Значимость предпринятого исследования возрастает также в связи с тем, что содержащийся в нем фактический материал (около двух тысяч пословиц и поговорок и более ста двадцати загадок) был собран по преимуществу в Табасаранском районе РД, где испокон веков бок о бок живут два самобытных, но в то же время очень схожих между собой народа. Поэтому целый ряд пословичных изречений дагестанских азербайджанцев записан нами у табасаранцев.

Основными же информаторами1 в период с 1995 г. по 2003 г. стали жители азербайджаноязычных сел Дарваг, Ерси, Зиль, Екраг, Хели-Пенджик, Марага, Арак, Цанак. Некоторая часть материала собрана в селениях Хучни, Аркит и Хюряк, в которых функционирует азербайджано-табасаранское двуязычие .

Частично использованы в работе образцы из рукописных фондов ИЯЛИ Дагестанского научного центра РАН, Студенческого научно-исследовательского института фольклора и литературы им. А. Назаревича Даг-госуниверситета, Студенческой фольклорной лаборатории Даггоспедуниверси-тета.

Привлечены также записи из семейного архива автора. Макроструктура диссертации, включающая в себя введение, три главы, заключение и список использованной литературы, в целом предопределена методикой построения подобного рода работ. Последовательность же расположения и соотношение элементов ее основного текста (микроструктура) продиктованы предметом, целью и задачами исследования, авторской целеустановкой на возможно полное, всестороннее и объективное раскрытие избранной темы. Все данные об информаторах находятся у автора работы.

1 По шутливому выражению жителей этих сел, они в течение дня говорят на том языке, на котором заговорили утром.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Народно-афористическое творчество как важнейшая часть общечеловеческого духовно-культурного наследия, подобно всякому другому раннеистори-ческому явлению, было вызвано к жизни суровыми условиями первобытного существования. Под грузом веков и тысячелетий оно постепенно выкристалли-зировалось в поэзию устного слова, «мышление афоризмами» (М. Горький).

Естественно, генезис и бытование народных афоризмов не могут быть осмыслены вне общей магистрали развития национальной фольклорной системы с ее единой эстетикой взаимообогащающихся жанров. В азербайджанской традиции сильнее проявляется их связь с песенными формами фольклора и ашугской поэзией.

В современном мире «слова предков», несмотря на ряд факторов, способствующих снижению интереса к ним, не потеряли своей актуальности и продолжают еще играть заметную роль в жизни самых широких слоев общества, хотя процесс их образования, вопреки существовавшему в советской фольклористике мнению, значительно замедлился.

Анализ вопросов жанрово-функциональной специфики пословиц и поговорок показывает, что за кажущейся их простотой стрит чрезвычайно сложная сущность фольклорно-языковых (-речевых) образований, уникальным образом соединивших в себе эпическое, лирическое и драматическое начала (при доминантности первого) и составляющих в совокупности истинную энциклопедию как самой эволюционировавшей жизни народа, так и неприятия ею всякого «несанкционированного» вмешательства извне.

Ценная с научной точки зрения общесемантическая противоречивость материала, позволяет вкупе с пословично-поговорочной архаичностью судить об особенностях ранних форм мышления, о последовательном логико-поэтическом моделировании мира, «плюрализме мнений» в демократических кругах, социальной несправедливости, синкретической нерасчлененности реального и ирреального в крестьянском мироощущении. Выявленные нами элементы семантической архаики («Брошенный другом камень сильнее ранит»,.

Полюбивший девушку по соседству рад не будет" и др.) подчеркивают исто-рико-этнографическую значимость проанализированных афоризмов.

Современное жизненное содержание пословиц и поговорок дагестанских азербайджанцев «раскладывается» по трем основным тематическим разделам «труд», «общество», «быт».

Трудовая тематика, будучи представленной почти всей палитрой общечеловеческих в своей основе идей и взглядов, в то же время отразила помыслы и думы труженика с конкретной национальной принадлежностью. Кроме такого общего момента, как неминуемая реализация логико-семантических схем через этнизмы и этнически приоритетные понятия («ашуг», «бек», «хан», «халал», «харам», «плов», «шура», и др.), можно указать на особое пристрастие к вполне определенным реалиям (например, к теме садоводства) и наличие довольно-таки своеобразных образцов (изречений-примет), в которых запечатлелась реакция неджбера на привычные условия трудовой повседневности.

Социально-классовая составляющая пословично-поговорной семантики, идеологизированная в прошлом как советской, так и западной наукой, практически не содержит открытых проявлений недовольства «низов» политикой феодально-крепостнической верхушки. Лишена она и убедительных доказательств атеистичности «авторов» антиклерикальных изречений.

Благодаря своей жанровой специфике пословицы и поговорки смогли передать сложную, противоречиво-двойственную суть крестьянского сознания, способного соединить в себе трудносочетающиеся явления: протест и смирение, веру и безверие, надежду и безысходность. За этим эклектизмом — многовековая, закрепленная чуть ли не на генетическом уровне традиция, осознание многосложности происходящих в мире и обществе процессов, если угодно, народные истоки научной объективности.

Идеи патриотизма и коллективизма, дружбы и товарищества, сопряженные с осуждением единоличия и вражды, в общем возводимы к древнейшей форме социальных взаимоотношений «свой — чужой». Особая рельефность традиционных сравнений (народ — «ветер», «сель»), актуальность ностальгически-святого отношения к родине, историческая и полулегендарная ономастика (Эскендер (Александр Македонский), Магомет, Шах Аббас, Надир-шах, Коркут, Кер-оглы) дополняют характеристику этноколоритности материала.

Семейно-бытовой «блок» азербайджаноязычных пословиц и поговорок, представленный в силу сущностной обусловленности фольклора бытом наиболее многочисленной группой, выделяется реально функционирующими образцами общедагестанского (общекавказского) значения. Они проповедуют иерархичность и клановость семейного устройства, культ и почитание старших, гостя, категоризм «кодекса чести», требований этноэтикета. Причина подобного своеобразия не только в запоздалом приобщении региона к новым социально-экономическим условиям, но и в особенностях этноментального порядка.

В целом идейно-тематический анализ стереотипных изречений дагестанских азербайджанцев убеждает нас в общегуманистической их направленности, во всеобъемлемости охвата ими действительности, в многообразии форм воплощения вечной борьбы добра со злом. Разумеется, в пору своего расцвета они более точно отображали прагматически важный опыт, детально регламентировали жизнь простого труженика, составляли суть его этического кредо, ядро «житейского логического оперирования» (Г.Л. Пермяков), служили незаменимым средством эстетически направленной и эмоционально окрашенной коммуникации.

Проведенный на конкретных примерах анализ различных типов загадок выявляет некоторую условность классификационных оппозиций «иносказание — вопрос», «иносказание — описание». Случаи же «безобразности» (автологичности), как и в пословичном материале, на поверку оказываются снабженными аспектом двусмысленности, парадоксальности. Здесь он может залегать несколько глубже (особенно для этнического аутсайдера) и призван прежде всего затруднить отгадку.

Из-за малочисленности, а точнее, частичной утерянности загадок дагестанских азербайджанцев, всепредметность жанра, сопоставимая со всеобъем-лемостью пословиц, восстанавливается нами лишь в общих чертах, но это не означает ущербности их тематического состава и классификационного членения, ибо мы находим в них и архаику, и элементы социально детерминированной семантики, и различные структурно — композиционные типы загадок, а главное, довольно-таки широкую панораму трудовой и обиходной предметности, традиционно завершающуюся «шифровкой» реалий современной цивилизации.

В трудноразложимой поэтике народных афоризмов можно выделить композиционную, образно-фигуральную и ритмико-эвфоническую стороны.

Требование лаконичности реализуется в азербайджанском афористическом творчестве не только через превалирование неопределенно-личных и безличных конструкций, но и за счет предпочтения лексическим средствам синтаксической связи функционально адекватных аффиксов (-да, -дэ, -са, -сэ). Количественная ограниченность и «сборность» многочленных структур в какой-то мере позволяют говорить о наджанровости их статуса.

При оценке языка народных афоризмов необходимо учитывать особенности народного стихосложения, реально-артикуляционный аспект речи, национальные фольклорно-художественные традиции, и в итоге, скажем, становиться сомнительным мнение о разговорности пословичных произведений.

Собственно поэтическое значение композиции и языка паремий ярко проявляется в строфических и близких к верелизмам «персонажных» конструкциях.

Поэтический «инструментарий» пословиц, поговорок и загадок базируется на генеральном тропе — метафоре, которая, максимально отвечая сущност-но-функциональной природе малых жанров, обнаруживает в них всю полноту и многогранность своего выражения. При этом надо отметить, что загадка, осуществляя тотальное метафорическое сближение понятий по указанным нами направлениям («Далекое — Близкое», «Живое <-» Неживое", «Человек <-» Мир"), редко прибегает к чистой симфоре.

Сравнение в народных афоризмах подчеркивает их двойственную, фольк-лорно-речевую сущность: будучи представленным обеими поэтическими (образными) разновидностям (сравнение по целостному представлению, условно названное нами симфорическим, и сравнение по действию), оно вместе с тем стремится к емкости метафоры (в пословицах и поговорках по причине приоритетности кратких компаративных оборотов, в загадках — недопустимости эксплицирования объекта сопоставления), в чем усматривается момент сходства с языковыми (метафорическими) сравнениями.

Самые распространенные (постоянные) афористические эпитеты реализуются, как правило, в антитетических парах: «белое — черное» («аг — гара»), «сладкое — горькое» («ширин — эчи»), «вкусноебезвкусное"("дадлу — дад-суз»), С точки зрения психологичности народных изречений, проявляющейся вопреки отсутствию в них собственно психологического и отрицательного параллелизмов, и национальной специфичности материала более предпочтительны эпитеты-уникумы («равнинный — тюремный (дом)» («ме]дан еви — зиндан еви»), «Мать без дочери — мать без соли"(«дузсуз ана»)).

В многоликом разнообразии пословично-поговорочных образов особо заметны социальные типы с соответствующими им аллегориями-зоонимами.

В пословице и поговорке, в отличие от «бестипажной» загадки, проявляется также знаковость «волшебных» («сказочных») чисел — своеобразных показателей и проводников примитивно-донаучной мировоззренческо-аксеологической концепции.

Комическое начало паремий, не уступающее по своей прагматике логико-эмпирическому, правомерно рассматривать в общем русле смеховой культуры «низов», что отвечает принципам их эстетики, социологии, «социокритики». Народ мастерски передает суть и полноту жизненной правды, совмещающей добрую усмешку юмора, язвительный «смех» сарказма и забавно-многозначительные «гримасы» гротеска. В азербайджанской традиции этим моментам соответствуют популярные сатирические образы «куса» («безбородый»), «кечэл» («безволосый», «паршивый»), «кур» («слепой»), «малла» («мулла»).

Возможности семантико-художественной актуализации многочисленных и разнотипных ритмических созвучий пословичных изречений объясняются как общепоэтически, так и особенностями примитивного, пралогического мышления (термин JI. Леви-Брюля), для которого «не существовало случайностей"1. Тюркский языковой сингармонизм при таком подходе — явление вторичное.

Общий взгляд на художественную природу и стиль рассмотренных жанров выявляет две наиболее четко прослеживающиеся тенденции: стремление.

1 Харченко В. Х. Язык народной приметы // Русский язык в школе. — 1991. — № 1. С. 80. подмечать сходство (метафоричность) и неожиданно удивлять, «несуразни-чать» (парадоксальность). Последнее обстоятельство требует некоторой коррективы вывода о том, что в современной литературе парадокс (правда, психологически мотивированный) представлен шире, нежели в фольклоре.

Загадочный алогизм базируется преимущественно на одухотворении и прозопопее, пословично-поговорочный — на метафоре, метонимии и гиперболе.

Целостное восприятие народных афоризмов, учет их иносказательного, подтекстного аспекта, носящего порой глубинный, неоднозначно-непредсказуемый характер, выдает за образами и «жанровостилизованным» употреблением изобразительно-выразительных средств «сложно построенный смысл» (Н. С. Валгина).

Вопрос о национальном своеобразии остро стоит в отношении пословиц, которые, с одной стороны, наделяются способностью отражать тот или иной тип ментальности, с другой, — семантико-художественной интернациональностью. Выявление конкретики подобного рода двойственности — достаточное основание для монографического изучения этнографически обусловленного и буквально непереводимого поэтического материала, каковым является национальное пословичное наследие.

Собственно анализ плана своеобразия исследуемых образцов в рамках нескольких разновеликих и взаимопроникающих культурно-мировоззренческих пространств показал, что кавказские (дагестанские) традиции важны при характеристике их семантической составляющей, так как ряд выделяемых в ней даже на современном этапе этноприоритетных моментов (норм, запретов) в сущности имеет общекавказскую наполненность. А «особенный „образ выражения“» (Н. В. Гоголь) мы выводим в первую очередь из восточной (тюркской) фольк-лорно-поэтической школы, хотя и очевидно, что значительным препятствием на этом пути выступает краткость формы. Особо следует подчеркнуть значение феномена ашугства и тесно связанных с ним понятий «устаднаме» («поучение»), «баяты» («частушка»), «гыфылбенд» («стихи-загадка»), «дейишме» («состязание»), которые, обнаруживая активное взаимодействие с народными афоризмами и локализуя собственно азербайджанское функционально-поэтическое своеобразие, находят себе различные аналогии в других тюрко-восточных традициях, причем, как в близких, так и далеких (жанры адыгского фольклора «хорыбза», «сто верных слов», состязание башкирских сэсэновяпонская песня-загадка «надзо-ута»).

Национально-специфическое в афористическом творчестве выявляется и при установлении его разнообразных внутрисистемных (фольклорных) связей. В лирических жанрах — это прежде всего сходство, идентичность формально-композиционной и ритмической организации (в нашем случае — часто наблюдаемые семисложность, строфичность, каламбурно-тавтологичная рифма), в эпических — смежность, общность тем, идей, мотивов, образов и персонажей. В азербайджанском фольклоре заметно выделяются персонажи Кер-оглы и Муллы Насредина. В пословицах и поговорках они служат также дополнительными «верификаторами» истины. Порой межжанровая мотивация прослеживается на подсознательно-ассоциативном уровне.

Ценность регионально-локального своеобразия паремий дагестанских азербайджанцев определяется как фактом консервации в них праи древне-тюркских языковых реликтов, так и вариативными отклонениями в объеме текстов, в их логико-экспрессивной и эмоционально-оценочной сторонах.

Анализ контактно детерминируемого аспекта локальной специфики приводит нас к заключению о том, что несмотря на симбиотическое взаимопроникновение культурно-мировоззренческих пространств дагестанских азербайджанцев и табасаранцев, их афористические системы, приобретая некие местные черты, в целом сохраняют свой этнический облик. Данный вывод, лишний раз свидетельствующий о способности пословичного жанра отображать важнейший с национальной точки зрения опыт, подтверждается незначительностью. аутентичных заимствований, калькированных переводов, фактическим отсутствием синтетических межэтнических форм, обыкновением использовать изречения соседнего народа в оригинале. Вместе с тем необходимо отметить, что азербайджанская традиция оказалась несколько устойчивее табасаранской, в чем немаловажная роль принадлежит высокому статусу азербайджанского (тюркского) языка в регионе. Факторами же, обеспечившими общий «паритет сил», выступили здесь обширность и значительно большая развитость азербайджанской (тюркской) фольклорно-поэтической традиции, анклавное проживание дагестанских азербайджанцев на фоне численного перевеса табасаранцев.

Из более ранних компонентов иноэтнического взаимодействия наиболее значителен иранский (персидский). Это в какой-то мере подтверждает правомерность оценки Восточного Кавказа доарабского периода (III — IV вв.) как контактной зоны «. между миром кочевников («первобытная периферия») и миром иранской культуры."1.

Характер проанализированных межэтнических взаимоотношений дает основание для общего вывода о том, что народная психология, демонстрируя образец национальной толерантности, в своих глубинных, древних пластах, куда имплицируемы и национально-специфические формулировки афористических сентенций, трудновосприимчива к чужеродному, в чем, возможно, кроется ключ к пониманию современных, глобализованных межэтнических процессов.

Основное значение и главный смысл настоящей работы заключается в том, что она восполняет существенный пробел в области изучения фольклорного наследия одного из многочисленных народов Дагестана и России, расширяет фактологическую и научную базу азербайджанской фольклористики, позволяет полнее представить картину взаимодействия национальной афористической системы, раскрыть особенности ее функционирования в условиях длительного иноэтнического окружения, предлагает одну из деидеологизированных интерпретационных моделей современного содержания пословичных изречений.

Диссертация в целом обладает перспективой быть примененной при дальнейшей разработке проблем общей и региональной фольклористической паре-миологии, постановке и решении новых задач в этой сфере науки. Интересным могло бы оказаться как более углубленное изучение проанализированной темы, так и разноаспектное ее продолжение, скажем, по следующим направлениям: «Азейрбайджаноязычная афористическая поэзия и феномен ашугства: формы взаимодействия и пути взаимообогащения», «Уровни и формы взаимодействия афористических и эпических жанров азербайджаноязычного фольклора Дагестана», «Народно-афористическое и современное поэтическое сознание дагестанских азербайджанцев».

1 Семенов И. Г. Эгнополитическая история Восточного Кавказа в III — IV вв.: Дис. канд. ист. наук. Махачкала, 2002. С. 232.