Семантика ритуальных игр в традиционной культуре семейских Забайкалья

Актуальность темы

исследования. При весьма пристальном внимании к изучению традиционо-бытовой культуры семейских Забайкалья, которое особенно актуализировалось в постперестроечный период, нельзя говорить о достаточно полной изученности огромного пласта культурных феноменов, определяющих уникальность их культуры. А между тем, семейские, в силу своей закрытости, являются носителями архаичной русской традиционной культуры, и, следовательно, их игры представляют большой интерес для исследования. Но до сих пор одна из важнейших составляющих ритуального поля — традиционные игры, их знаковая природа, остаются наименее изученной областью традиционной культуры семейских. Описание игрового пласта календарной обрядности семейских было затронуто Болоневым Ф. Ф., но семантика игры не являлись специальным предметом его исследований.

Актуальность исследования ритуальных игр определяется тем, что они представляют собой важный компонент традиционной культуры, тесно связанной с календарной обрядностью. В ритуальной игре отражается состав игрового пространства календарного цикла. С точки зрения жанра, он включает хороводные игры (святочные и весенние), игры линейного построения и игры подвижного характера, исполняемые в соответствии требования времени места. В формировании игрового пространства принимают участие члены социума определенного социального статуса и возраста. Игры наделяются в календарных праздниках разнообразными символическими значениями и привлекаются к выполнению многих функций. Игровой образ календарного периода передает его основное мифопоэтическое содержание. Именно поэтому важно изучать ритуальные игры в контексте праздника. Мы считаем, что игры, как часть национальной и общей культуры народа, выступают структурообразующим компонентом большинства праздников и обрядов. Особенности празднично-игровой культуры, имеющей сезонных характер и связанной с хозяйственным и обрядовым календарем, со структурой семейных и общественных отношений, создали свой набор форм игрового общения, игрового поведения. Ритуальные игры и обряды несли в себе функцию особого Ф средства преодоления критических ситуаций за счёт придания им иного статуса, характеризующегося возникновением иной точки зрения на саму кризисную ситуацию.

Игры рассматриваются в работе как механизм объединения двух миров — сакрального и профанного: действуя в поле сакрального, они обеспечивают функционирование профанного. Это определяет следующие признаки ритуальной игровой формы: имитация реальной трудовой деятельности — осуществление совместной деятельности по ** поиску выхода из кризисной ситуации — разыгрывание ролей — наличие магического смысла. При анализе выделяются игры с брачной символикой и символикой переходных обрядов, распространенных в различных половозрастных группах и функционирующих в разнообразных обрядовых ситуациях, которые фактически очерчивают ф зону схождения игры и обряда. Игра в период праздника выступает как знаковая система и выполняет определенные функции.

Необходимость реконструкции символов и знаков традиционной культуры, интерпретации их семантики, установления связей между ними обусловило актуальность обращения к анализу ритуальных игр семейских, представляющих особый этнический мир. В работе представлен комплексный структурно-семантический анализ традиционных игр семейских.

В связи с этим целью исследования являются выявление места и роли ритуальных игр в традиционной культуре семейских, в частности в праздниках, а также реконструкция их структуры и функций и интерпретация семантики.

Достижение цели реализуется путем решения следующих задач:

— собрать соответствующий полевой и архивный материал по ритуальным играм семейских Забайкалья;

— определить локальные особенности праздников семейских Забайкалья;

— дать структурно-функциональную характеристику основных праздников семейских Забайкалья и определить место в них ритуальных игр;

— дать описания функции и проявления игр в контексте календарной обрядности (конкретного праздника);

— описать и дать интерпретацию знаков и символов вербального и ритуального пространства игр;

— выделить символические коды в ритуальных играх;

— исследовать семантическую наполняемость игр, которая обуславливает их функции.

Объектом исследования является один их важнейших элементов традиционной культуры — ритуальные игры, относящиеся к зимним и летне-весенним периодам календарной обрядности семейских Забайкалья. Нас будет интересовать игровой образ календарного сезона и его игровая структура. Совокупность игр, актуализируемых в том или ином отрезке календарного времени и несущих на себе смысловую нагрузку, мы объединяем под понятием игрового поля.

Предметом исследования является семантика ритуальных игр.

Семантика игровых элементов в системе символического языка народной культуры неотделима от их прагматики (кому адресована, какие цели). Игра, прагматика игровых форм и поведения, культурные функции игры, игра как инструмент культуры в меньшей степени подвергалась анализу. Между тем, игра может приобретать в контексте культуры особые ритуальные функции и наделяться особыми, «культурными», смыслами.

Методология и методика исследования. Теоретической базой данного диссертационного исследования являются труды как зарубежных, так и отечественных авторов, посвященные исследованию ритуального поля культуры, в которых традиционное мировоззрение рассматривается как целостная знаковая система. Так, можно отметить в числе важнейших исследования Э. Дюркгейма, К. Леви-Стросса, В. Тернера, М. Элиаде, К. Юнга, идеи которых получили дальнейшее развитие в трудах отечественных ученых — А. К. Байбурина, В. В. Иванова, Е. М. Мелетинского, В. Я. Проппа, В. Н. Топорова, О.М.

Цк Фрейденберг и других. При изложении и изучении собранного материала применялся метод научного описания. Кроме того, описание ритуальных игр проводились с позиций семиотики, что способствовало комплексному системному анализу фактов традиционной культуры, построению культурно-семиотических моделей и семантических реконструкций на уровне игровой и обрядовой символики. Этот тип анализа предполагает использование такого метода современного научного познания как культурно-семантический.

Для выявления генетических истоков рассматриваемых явлений активно используется этнолингвистический и текстологический анализ, проводятся языковые реконструкции на основе игровой и обрядовой терминологии, лексики и поэтической фразеологии. Рассматривая игру как определенную структуру со своими компонентами, каждый из которых выполняет определенную функцию, мы применили методы структурного и функционального анализа. Функциональный аспект исследования игры предполагает обозначение вхождения игры в разнообразные ритуальные и мифологические контексты: семейные, календарные, окказиональные обряды, в нашем случае нас интересует функционирование игры в календарных обрядах, обладающих наивысшей ритуальной значимостью. Анализ и систематизация ритуальных игр в их отношении к структуре календарного обряда позволили выделить выполняемые ими функции: космогоническую, социогоническую, продуцирующую, апотропейную и т. д.

При сравнении с играми в других регионах и других народов применялся сравнительно-типологический подход.

Степень изученности темы. Первым обратил внимание на роль игры в культуре человечества Й. Хейзинга, согласно которому, человеческая игра — это род культурообразующей деятельности. С его ф точки зрения, культурными играми являются прежде всего коллективные, социальные игры. Игра обнаруживает глубинное родство с различными важнейшими явлениями культуры. Хейзинга пишет: «Игра фиксируется как культурная форма. Будучи однажды сыгранной она остается в памяти как некое духовное творение или ценность, передается ф далее как традиция и может быть повторена в любое время .». Й.

Хейзинга видел цивилизационную роль игры в следовании добровольно установленным правилам, он подчеркивал антиавторитарный характер игры, допущение возможности иного выбора.

Многие культурно значимые игры (например, святочные игры) повторяются с особой периодичностью и приурочиваются к определенным праздникам и в связи с этим имеют смысл магических действий определяющих миропорядок. В русской фольклористике одной из первых попыток выстроить терминологический «словарь» игры, внутренне организовать охватываемый им пестрый материал стал значительный труд «Игры народов СССР». В предисловии к этому труду были подробно изложены основные классификационные принципы его составителей, а также дан критический анализ некоторых предшествующих опытов, принадлежащих зарубежным исследователям народной игры.

Утверждая в этой статье принадлежность всех игровых явлений «к одной общественной практике» — «действенное воспроизведение любого жизненного явления вне его реальной практической установки», В.Н. Всеволодский-Гренгросс пытался разграничить два самостоятельных понятия в одном слове (игра как забаваигра как установка на «проживание» вымышленной ситуации). В.Н. Всеволодский-Гренгросс наметил три основные группы — три «формальных типа» — игр (драматические, спортивные, орнаментальные), а также промежуточные # ступени между ними (игры в войну и хороводные). Но так как в основу работы были положены только классификационные критерии, составители тем самым лишили игры этнографической содержательности. Например, обрядовые игры, которые не противоречат данному В.Н. Всеволодским-Гренгроссом определению игр ф, драматических, не включены в рассматриваемый материал.

Г. С. Виноградов, О. И. Капица, посвятившие свою научную деятельность главным образом изучению детского фольклора и детской этнографии, считают, что детская игра обладает свойством сохранять древнейшие реалии (от способов охоты, до не сохранившихся в прежнем виде культовых действий), поэтому она привлекает внимание с точки зрения материала для их реконструкции. Г. С. Виноградов пишет, что, если многие игры современных детей " .являются шутливым подражанием серьезному жизненному делу.", то в древности дети могли делать то же самое, поэтому они могут служить ценным источником сведений о древнем быте. Исследования ритуальных игр показало, что в большой степени они воспроизводят языческие ритуалы (например, такие игры, как «Кострома», «Олень», «Ящер») и могут дать информацию исследователю древнейшего обрядового фольклора и мифологических представлений. Эта тема оказалась очень продуктивной. Стоит упомянуть работы таких ученых, как Е. В. Ревуненкова, Т. А. Бернштам, а также работы по реконструкции мифологических представлений на материале традиционных игр детей коми Д. А. Насанелиса и др.

Изучение игр может дать важную дополнительную информацию по самым разным аспектам этнокультурного прошлого и настоящего народа. Народные игры, будучи составной частью обрядовых циклов, могут многое сказать о религиозных верованиях, о всей системе идеологических представлений этноса. В народных играх закодирована информация о древней социальной структуре общества. Половозрастные и социальные градации народных игр, особенности сюжетов и правила поведения — все это формировалось во многом под непосредственным влиянием социальной действительности, которая отражалась — порой прямо, но чаще опосредованно в игровой деятельности.

Автором учитывались опыты интерпретации символики и реконструкции семантики традиционных хороводов и народных игр (Потебня A.A., Покровский Е. А., Всеволодский-Гренгросс В.Н., Рыбаков Б. А., Иванов В. В. и Топоров В.Н.). Также уделялось внимание интерпретациям, построенным на текстологическом (Веселовский А. Н, Зелинский О.), этнолингвистическом и прагмасемантическом анализе.

Зеленин Д.К., Толстой Н.И.). Особо следует выделить серию статей и монографию Бернштам Т. А., которые посвящены половозрастному аспекту традиционной культуры, реконструкции семантики и символики переходно-посвятительных церемоний, обрядов и связанных с ними игр. Существенные аспекты норм поведения и форм общения участников традиционных хороводов и посиделочных игр затрагиваются также в статьях и монографии Громыко М. М. Вопросы духовной культуры, в том числе праздничной, оказались в центре внимания также и другого (A ученого, изучавшего русское население Западной и Восточной Сибири.

Миненко H.A.

В освоении данной темы большая роль принадлежит трудам Проппа В. Я. и Чичерова В. И., посвященных традиционному русскому аграрному календарю, работам Виноградовой Л. Н. (зимняя календарная поэзия, девичьи гадания славян), Ивлевой Л. М. (о ряжении в традиционной культуре). В диссертации также были использованы работы по праздникам Снегирева И. М., Сахарова И. П., Терещенко A.B. Многие интересные сведения о календарных приметах, поверьях и праздниках содержатся в опубликованных работах Авдеевой Е. А., Зеленина Д. К., Велецкой Н. Н, Соколовой В. К., Виноградовой JI. H, Толстого Н. И., Тульцевой Л. А., Байбурина А. К. Важную роль в теоретическом изучении календарной обрядности сыграл коллектив авторов во главе с Токаревым ¦ф С.А., исследовавший исторические корни обрядовых элементов.

Безусловно, наиболее значимый вклад в изучение духовной культуры семейских Забайкалья, их народных традиций внес Ф. Ф. Болонев, в работах которого присутствуют описания некоторых ритуальных игр.

Таким образом, в сфере изучения игр как накапливался конкретный материал, так и делась попытки интерпретации, когда игра рассматривается с точки зрения культурологии, психологии и фольклористики.

Источниковая база исследования. Для исследования семантики ритуальных игр как части традиционной культуры был привлечен широкий круг источников:

— полевые материалы соискателя, собранные в Бурятии и Красночикойском районе Читинской области;

— фонды Отдела памятников письменности ИМБиТ СО РАН;

— публикации текстов (фольклорные образцы).

Понятно, что правильное понимания взаимосвязи и взаимовлияния между такими культурными, формами (структурами), как праздник и игра невозможно без тщательного анализа окружающего контекста, поэтому помимо основного корпуса текстов мы привлекли обширный слой повествовательного и песенно-игрового фольклора, поверий, сказок, бытовых и обрядовых форм поведения. В качестве типологических параллелей использованы материалы по западным, южным и восточным славянам. Также использовались очерки региональных и локальных вариантов традиционной культуры.

Использованы также публикации в ряде дореволюционных изданий: «Живая старина», «Этнографическое обозрение», «Киевская старина», сборник этнографического общества и Императорского Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, издания ряда губернских научных обществ (Известия Архангельского общества изучения Русского Севера, Труды Костромского научного общества по изучению местного края и др.).

Важной составной частью источников явились современные исследования традиционных развлечений и игр, прежде всего публикации Аникина В. П., Власовой З. И., Лурье М. Л., и др.

Территориальные рамки исследования ограничиваются материалом, собранным самостоятельно или найденным в архивах, и охватывают как районы Бурятии: Тарбагатайский, Мухоршибирский, Бичурскийтак и Красночикойский район Читинской области.

Хронологически материал может датироваться концом XIX — XX веками, хотя, несомненно, распространенность и бытование ритуальных игр заметно снизились во второй половине XX века.

Научная новизна работы состоит в том, что в ней впервые предпринята попытка теоретического осмысления взаимосвязи внешне разнородных явлений: ритуальных игр и традиционной обрядности. Изучение различных аспектов взаимодействия игры и обрядовой (религиозно-магической и социальной) практики имеет важное значение для выяснения генезиса игры, ее функционирования в культурном тексте. Также новизна нашей, работы состоит в выборе объекта и новых подходов исследования, т.к. изучение традиционных игр семейских данного региона, на основе комплексного анализа с использованием этнографических, фольклорных, лингвистических материалов, предпринимается впервые. В научный оборот вводятся неопубликованные материалы, собранные в ходе экспедиционных исследований.

Теоретическая значимость. Принцип локальности, примененный в исследовании, помогает выявить специфику ритуальных игр в контексте календарной обрядности семейских Забайкалья. Анализ семантики и структуры игр, дает нам возможность интерпретации игровых форм как специфического механизма, выполняющего космо-социогонические функции.

Практическая ценность. Результаты исследования могут найти свое применение при изучении семейской народной духовной культуры, реконструкции ее архаических состояний. Собранные и систематизированные автором материалы могут быть использованы при чтении курсов лекций и спецкурсов по региональной народной культуре.

Апробация работы. Основное содержание диссертации отражено в публикациях и представлено в виде доклада на научном семинаре в Иркутском государственном университете: «Народы и культуры Сибири. Взаимодействие как фактор формирования и модернизации», МИОН, Иркутск, 2003.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В работе мы рассмотрели основные ритуальные игры семейских. Их содержание, точнее мифопоэтическую семантику и функции, которые определяются календарным временем (календарный и темпоральный коды), построением (локативный код), участниками и их действиями (агентивный и акциональный код). Обнаружили, что игровое действо представляет собой единый синкретический текст, объединяющий элементы перечисленных выше разных кодов. Элементы кодов дополняют друг друга и выступают параллельно как синонимичные: так персонажи игры могут выступать в качестве маркера и медиатора в пространственном и временном коде, в качестве организатора игровых действий (например, «Заяц» в игре символизирует центр мира, сакрализирует пространство, а также выбирает себе невесту, пляшет, изображая свадьбу) — вербальный код дополняет акциональный и пространственный код (в игре «А мы просо сеяли» песня устанавливает вертикальную связь верх/низ, регламентирует действия участников) и т. д.

Основные мифопоэтические доминанты праздников, в структуру которых включаются ритуальные игры, обусловливают прежде всего две их основные функции: космогоническую и социогоническую, которые, в свою очередь, определяют и другие — брачную, продуцирующую, апотропейную. Для выявления этих функций и их конкретного выражения были рассмотрены коды игр, так как через них транслируются функции игры. Для выполнения космогонической функции в игре должно быть структурировано пространство (локативный код), воспроизведена космогония (акциональный код).

Космои социогоническая функции ритуальной игры обуславливаются тем, что она разыгрывается постоянно в сакральном пространстве и в сакральное время. Поскольку любое пространство сакрализируется, когда устанавливается атрибут, замещающий центр мира (точка наивысшей сакральности), постольку ритуальная игра начинается с установления сакрального центра (архетипа), в точке которого происходит разрыв пространства, создается открытость и соединенность разных миров (своего/чужого). В качестве центра могут выступать как участники игры: главный персонаж (олень, заяц, дрема) или водящий игрок («Жмурки») — так и ее атрибуты (бабки, лоток, столб). В большинстве игр такой центр ассоциируется с мировым древом, воплощающим в себе универсальную концепцию мира, моделирующим вертикальное пространство (верх/низ, небо/земля, предки/новое поколение) и сакрализирующим, осваивающим окружающее пространство. Символом центра служит и хоровод/круг (наиболее типичное построение игр в переломный период), который маркирует сакральный центр и структурирует пространство по четырем сторонам света (архетип), исполнение участниками игры хоровода также гармонизирует пространство в горизонтальной модели мира.

Акциональный код тесно связан с локативным кодом, так как действия игры, прежде всего, связаны с пространственным перемещением. Космогоническая функция центра реализуется через ритуальное исполнение хоровода, где главный персонаж, маркирующий центр, выступает в роли фаллоса (олень, столб, заяц), круг (девичий хоровод) символизирует вагину, а движение вокруг центра символизирует иерогамию (соединение космогонической пары), обеспечивающую целостность и благополучие социума в переломный период календаря. Если же игра имеет двухлинейное построение, т. е. в ней присутствуют две партии игроков, соперничающих между собой.

Драки", «Взятие снежного городка»), то действия (борьба) рассматриваются как повторение перехода от хаоса к космосу (т.е. воспроизведение в настоящем космогонии). В связи с тем, что игра также выполняла социогоническую функцию, то в акциональном коде присутствуют действия с дизъюнктивной и интегративной семантикой (разрывание хоровода, выделение девушки-невесты, соединение ее с женихом или с предком, переход в новое состояние). Способы перемещения/действий игроков (скачки, сидение, пляска, бросание, битье и.д.) могут подчеркивать сакральность игры выполнять определенные функции (космогонические, апотропейные, дизъюнктивные, интегративные и т. д.). Например, битье («Драки», «Бабки», «Катание яиц»), соответствует архетипу начала (Новый год), так как борьба-соперничество являются частью космогонического акта. А такие действие как сидение на пороге девушки может интерпретироваться как символический акт преодоления границы или переходное состояние.

Анализ агентивного кода позволил определить конкретные выражения социогонической функции. В конкретной игре принимали участие те представители социума, которые обладали наивысшей значимостью в переломный период календаря. Например, во время святочных игр наиболее активна была молодежь, которая должна была пройти инициацию, доказать свою готовность к браку (после Святок начинался период свадеб). Игра помогала избежать потенциальной опасности того, что девушки не выйдут замуж, что грозило нарушением космогонического порядка в мире и социуме. Во время масленичных и пасхальных игр активизировалось мужское сообщество, что связывалось с подготовкой к предстоящему сельскохозяйственному сезону, который открывали мужчины, на что указывает их роль пахаря. Кроме того, агентивный код игры дополняет и подтверждает персонажный, локативный и акциональный коды. Так, девушки составляющие хоровод, маркировали низ, землю (союз Неба и Земли). Парень в центре обозначал мужской характер главного персонажа (олень, заяц и.д.), девушки хоровода обозначали невест, а движение вокруг центра символизировало коитус (соединение предка и девушек брачного периода).

В предметном коде игр отмечены атрибуты с различной семантикой: космогонической, апотропейной, брачной и.д. Например, в ритуальном контексте игры «Катание яиц» лоток символизировал гору, выполняющую, как известно, космогоническую функцию, она является вертикалью, связывающей космические верх и низ. Одновременно лоток символизировал фаллос, а действия, производимые игроком (мужчиной) с этим атрибутом, могут интерпретироваться как коитус. Главными атрибутами игры в «Оленя» являются пояс, венок, которые подчеркивают женскую, брачную символику и играют роль апотропея (форма круга). Атрибуты игр в основном символизировали основные космические силы: мужское и женское, что способствовало социои космогонии.

Так как время проведения игр совпадало с началом нового времени, т. е. с Новым годом, то в них в настоящем символически воспроизводилась космогония. Она выражалась в построении игры и действиях: хоровод вокруг центра (центр/вертикаль — фаллос, круг/хоровод — вагина) интерпретировался как коитус, который сакрализует, гармонизирует космос и социумдве партии соперничающие друг с другом, повторяли переход от Хаоса к Космосу.

На разных уровнях игры актуализируется космогоническая функция: повторение космогонии, поддержание космического равновесия человека и природы. Космогоническая функция игры определяет и социогоническую — маркируется переструктурирование общества.

Исследуя, ритуальные игры традиционной культуры семейских мы пришли к выводу, что ритуальная игра прошла длительный процесс развития и в силу своей устойчивой структуры сохранила рудименты архаических представлений. В ходе сбора фактического материала у семейских обнаружились разнообразные в сюжетном отношении ритуальные игры. Хотя в целом мы не обнаружили игр, характерных только для семейских, но выявили особенности их исполнения. Так, на акциональном уровне выделяются характерные задания («плясать, свекрухин пуп показать», «плясать, свекровин сук показать», «под окошком милостыню собирать», «водить девушку за монисто» и т. д.). На локативном уровне — это способ структурирования пространства игры (редуцированная форма «Взятия снежного городка», установления одного столба, без оградительной крепости) — на вербальном уровне — это сопровождение игр характерными для семейских песнями.