Доминирующий код Ветхого Завета и феномен отечественной прапублицистики XI — XIII вв

Актуальность исследования.

Сегодня одним из самых актуальных вопросов теории и практики отечественной журналистики является проблема ее публицистической состоятельности.

Российская публицистика в условиях современного экономического развития все отчетливее принимает черты рыночной журналистики со всеми ее минусами. Естественная для рыночной журналистики опора на информацию, которую можно продать, оборачивается серьезными потерями в области практической публицистики.1 Теперь продается не только конкретная информация, но и точка зрения автора, его имя, бренд издания и т. д. Из публицистики выхолащивается ее главная составляющая — само творчество автора как субъекта высказывания, как личности, предлагающей свой неповторимый взгляд на действительность, как активного участника тех социальных процессов, свидетелем которых он является, как представитель определенного социума.

В этих условиях поиск истоков, с которых начиналась мировая и отечественная публицистика представляется продуктивным. Он позволяет не просто осмыслить закономерность тех явлений, которые наблюдаются в современной социокультурной практике и, в частности, в отечественной публицистике, но и помогает проследить ее творческую эволюцию, которая породила современную журналистику.

Ясно, что взгляд исследователя сразу обращается к текстам, служащим фундаментом мировой культуры. Тексты эти носят преимущественно религиозный характер, что вполне объяснимо — цивилизация во все времена обращалась за помощью к силе, способной обеспечить и поддержать ее развитие.

1JI Г Свитич пишет. «Поскольку информация имеет свойства социального креатизма, то есть влияния на жизнь человека, обществ, вселенной, супервелика ответственность журнализма за характер и содержание этой информации Качество информации становится глобальной проблемой наряду с другими проблемами И принцип саногенности, положительного настроя, милосердия, добра, созидания, мира, объективности дотжен безусловно превалировать в журналистской информации и в ценностных ориентации журнализма над принципом зла, порока, разложения, разрушения, лжи, необъективности п пессимизма» (Свитич JI Г. Феномен журнализма / Л Г. Свитич, под ред Я Н Засурского — М.: Факультет журналистики МГУ. Икар, 2000 — С 228).

Все это определяет характер и актуальность предложенного 4 исследования.

Тексты, на которые оно опирается — это не просто памятники культур разных этносов и эпох, это основополагающие документы, помогающие понять движение человеческой мысли, процессы формирования личности в окружающем ее мире, сопровождаемые поиском единомышленников в безмерном пространстве истории и времени.

Мировая публицистика является составной частью мировой культуры (а ^ уже — мировой словесности). Публицистику и литературу всегда объединяло стремление понять происходящее сквозь призму восприятия конкретной личности. Личностное начало формирует как художественную словесность, так и публицистику.

Для публицистики (как и для художественной литературы) свойственны опора на реальные факты и явления действительности, на субъективное выражение авторской точки зрения, на поиск диалога с аудиторией, на эмоционально-образное восприятие впечатлений, порожденных объективным ^ бытием. В тоже время для публицистики как особого рода творческой деятельности свойственны большая адресность выступления, его оперативность и качественно иная, нежели в литературе и науке, актуальность, четкая персонализация высказывания.

Общим для художественного и публицистического творчества является духовное созидательное начало, присущее всем видам художественных и публицистических текстов (приглашение к сотворчеству!), а также I" диалогичность (скрытая или открытая), без которой невозможно осуществить одну из важнейших функций творчества — побуждение к активному самоформированию личности в процессе познания окружающего мира.

Именно этими обстоятельствами продиктовано обращение исследователя к поискам источников происхождения современной публицистики (или публицистической первоосновы в других формах познания мира).

• Социолог Питирим Сорокин в 20-е гг. XX в. писал: «Судьба любого общества зависит прежде всего от свойства его членов. Общество, У* состоящее из идиотов или бездарных людей, никогда не будет обществом преуспевающим. Дайте группе дьяволов великолепную конституцию, и все же этим не создадите из нее прекрасного общества. И обратно, общество, состоящее из талантливых и волевых лиц, неминуемо создаст и более совершенные формы общежития». 1.

Россия за последние 15 лет испытала многочисленные потрясения на пути построения гражданского общества. Кризисные явления в экономической и политической сферах сопровождались девальвацией морально-нравственных ценностей. Ныне наблюдаются восстановительные тенденции в духовной жизни социума, сопровождающиеся религиозным возрождением (что, по мнению того же Сорокина, является признаком нравственного выздоровления).2 Однако, ренессанс христианства, ислама, иудаизма, буддизма и политеистических культов в нашей стране породил и рост религиозного экстремизма, воплотившийся не только в прямые акты насилия, но и в откровенную агрессию в коммуникационном пространстве (с помощью средств массовой информации). ^ Идет широкая обработка умов в соответствии с постулатами той или иной идеологии. В российских СМИ постоянно ведутся дискуссии по религиозной проблематике, но профессиональный уровень их невысок: выступления «отличаются» откровенными фактологическими промахами, неглубоким анализом, отсутствием последовательной аргументации.

Поэтому обращение к истокам традиций мировой и отечественной публицистики дополнительно определяет актуальность предложенного • исследования.

Количество фундаментальных теоретических работ в области истории журналистики, охватывающих значительные временные промежутки эволюции религиозно-публицистической мысли, с учетом трансляционных процессов и взаимодействия коммуникационных пространств, достаточно невелико. За.

СорокипП Современное состояние России/П Сорокин//Новый мир — 1992. — № 4.-С. 188 2 Там же — 1992. — № 5 — С 180−181 исключением исследования Р. В. Жолудя, 1 панорамный подход в изучении щ развития собственно религиозной публицистики нигде не встречается. Между тем, потребность в таких работах растет с каждым днем, так как, не поняв взаимодействия между отдельными историческими типами публицистики, невозможно полноценно изучать и современный этап ее бытия.

В исследовании используются понятия доминирующего кода и ритуала. В коммуникативистике доминирующий код определяется как «.комплекс доминирующих идей, подчиняющий себе различные сферы 9 общественно-культурной жизни, включая и деятельность СМИ». 2.

Доминирующий код религии — это система информационно-преобладающих идей, подчиняющая себе вероучение, культовую практику и институциональную организацию любой соответствующей религии. Своим доминирующим кодом обладают все сакральные тексты и книги (в т. ч. и Ветхий Завет). Доминирующий код Ветхого Завета подчиняет себе структуру, смысловое наполнение и содержательный план первой части Библии. С доминирующим кодом тесно связан рецессивный код, под которым понимается комплекс идей, непосредственно вытекающих из идей доминирующего кода и способных замещать их без ущерба для целостности доминирующего кода как системы. Доминирующий код религии определяется нами не только как продукт информационной деятельности человека, не только как проявление медиатированной реальности3, но и как отражение мегаинформационных процессов. Термины метаинформация, мегаинформация, макроинформация и т. п. мы используем в формулировке Л. Г. Свитич.4 • Религию невозможно представить без ритуала. Один из известных специалистов-исследователей ритуальных текстов В. В. Емельянов.

1 Жолудь Р В Начало православной публицистики: Библия, апологеты, византийцы / Р. В ЖолудьВоронеж Воронежский государственный университет, 2002. — 192 с.

2 Землянова Л М Зарубежная коммуникативистика в преддверии информационного общества Тотковый словарь терминов и концепций /Л. М Землянова.-М: Изд-во Моек ун-та, 1999.-С. 52 -УЭ Тоффлера есть понятие скрытого кода (которое следует считать аналогичным доминирующему коду): «У каждой цивилизации есть свой скрытый код — система правил или принципов, отражающихся во всех сферах се деятельности, подобно некоему единому плану» (см.: Тоффлер Э. Третья волна / Э. Тоффлер — М. ACT, 1999 -С 92) щ 3 Цуканов С, А Информационная среда как фактор социального и нравственного здоровья четовека :

Автореф дисс.. канд филоп наук/Цуканов Евгений Александрович — Воронеж, 2003. — С. 17.

4 Свитич Л Г Феномен журнализма — С 5−6 подчеркивает: «Ритуал должно рассматривать как символическую форму ¦ поведения живых организмов, связанную с их адаптацией к условиям окружающей среды, направляющую и упорядочивающую их жизненную активность, способствующую возникновению коммуникативных и ценностных систем и служащую основным материалом для образования новых форм поведения, согласованных со своими образцами». 1.

В качестве объекта исследования выступают религиозные и светские публицистические тексты, имевшие хождение на Классическом Востоке и ф Киевской Руси Х1-ХШ вв. Промежуточное звено в трансляции (античные, раннехристианские и византийские тексты, содержащие элементы публицистики) исследовано в монографии Романа Жолудя «Начало православной публицистики: Библия, апологеты, византийцы».

Предметом исследования является система идей и факторов, оказавшая непосредственное влияние на генезис прапублицистики, на становление религиозной и светской публицистики в эпоху древней ближневосточной цивилизации, на трансляционные процессы, а также задавшая импульс поступательного развития отечественной прапублицистики.

В диссертации рассматриваются и отдельные моменты жанрообразования в прапублицистике.

Цель исследования — выявить и раскрыть закономерности возникновения древней публицистической мысли в зоне Ближнего Востока, определить генетические особенности формирования идей доминирующего кода Ветхого Завета, оказавшего влияние на публицистический потенциал ^ Библии, с последующим использованием его отечественной публицистикой XI—XIII вв. для нужд религиозной пропаганды, обоснования решения политических проблем и защиты мировоззренческих стереотипов древнерусского этноса.

Задачи исследования: охарактеризовать причины появления прообразов идей доминирующего кода Ветхого Завета в прапублицистических произведениях Древнего Востока;

1 Емельянов В В. Рит>ал в Древней Месопотамии / В. В Емельянов — СПб: Азб>ка-классика .

Петерб>ргскос Востоковедение, 2003 — С 27. определить пути трансляции по типу «культура-культура», послужившие включению идей доминирующего кода Библии в древнерусскую религиозную и светскую прапублицистикупоказать влияние идеологии Ветхого Завета и христианской догматики на прапублицистические произведения Киевской Русираскрыть роль православного публицистического выступления в формировании христианских нравственно-этических принципов поведения личности и древнерусского общественного сознания.

Методологическая и теоретическая база исследования. Предмет работы лежит на стыке нескольких научных дисциплин. Для того чтобы избежать возможного эклектизма, нами предложена методологическая основа исследования, включившая в себя общенаучные методы: функциональный, структурно-типологического анализа и синтеза материалов, а также системный историко-культурологический метод (разработанный А. Ф. Лосевым и С. С. Аверинцевым), 1 комплексный историко-психологический метод (по А. Л. Вассоевичу), 2 с привлечением в качестве основного инструмента верификации теории пассионарного этногенеза Л. Н. Гумилева.3.

В области общей методологии использованы труды: М. М. Бахтина, II. С. Валгиной, А. С. Демина, И. П. Еремина, В. И. Карасика, Г. В. Колосова, Г. В. Лазутиной, Д. С. Лихачева, Ю. М. Лотмана, Е. П. Прохорова, Л. Г. Свитич, М. И. Стюфляевой, В. В. Ученовой, М. С. Черепахова.4.

1 Лосев, А Ф. Из ранних произведений / А. Ф. Лосев. — М.: Правда, 1990. — 655 с. — Лосев, А Ф. Очерки античного символизма и мифологии / А Ф. Лосев — сост А. А Тахо-Годи. — М: Мысль, 1993. — 959 с., Аверинцев С. С Риторика и истоки европейской литературной традиции / С С. Аверинцев — М * Языки русской культуры, 1996 — 446 с.

Вассоевич А. Л Духовный мир народов классического Востока (Историко-психологический метод в историко-философском испедовании)/ А Л Вассоевич — СПб: Алетсйя, 1998 -539 с. 'Гумилев Л Н Этногенез к биосфера Земли / Л. Н Гумилев.-М: Айрис-пресс, 2005. — 560 с.

4 Бахтин М М Эпос и роман/М М Бахтин — СПб ¡-Азбука, 2000 -304 с, Валгина II С Теория текста Учебное пособие /НС Валигина — М. Логос, 2004 — 280 с — Демии, А С. О художественности древнер>сской литературы / А. С. Демин — отв ред В. П. Гребешок — М.: Языки русской культуры, 1998 -848 с. — Ирсмин И П Лекции и статьи по истории древней русской литературе / И. П Еремин, ЛГУ им Жданова — 2-е изд, доп — Л. Издательство ЛГУ, 1987. — 326 с.- Карасик В. И. Языковой круг, личность, концепты, дискурс / В. И Карасик. — М.: Гнозис, 2004. — 390 с. — Колосов Г. В Публицистика как творческий процесс / Г. В Колосов — М: Изд-во Моск. ун-та, 1977. — 86 с. — Лазутина Г В Основы творческой деятельности журналиста: Учебник для вузов / Г В. Лазутина — М: Аспект Пресс, 2001 — 240 с — Лихачев Д С Великий п>ть: Становление русской литературы Х1-ХУИ вв / Д С. Лихачев — М • Современник, 1987.-299 сЛотмаиЮ М Семиосфсра/ Ю. М ЛотманСПб: Искусство-СПБ, 2000 -704 с — Прохоров Е. П Введение в теорию журналистики: учебное пособие / Е П. Прохоров — М: РИП-хочдинг, 2000 — 308 с., Свитич Л Г Профессия журналист, учебное пособие / Л Г. Свитич — М Аспект.

При рассмотрении конкретных вопросов нашего исследования, связанных с историей и теорией публицистики (журналистики) были применены наработки следующих ученых: Б. Л. Борисова, В. М. Горохова, Л. Е. Кройчика, Б. Я. Мисонжникова, Г. Я. Солганика, А. А. Тертычного, В. В. Хорольского, Е. С. Щелкуновой и др.1.

Эмпирическую базу составляют древнеегипетские, месопотамские и хеттские текстыканонические и неканонические книги Ветхого Заветаряд сочинений, входящих в структуру Нового Заветапроизведения древнерусской литературы Х1-ХШ вв., принадлежащие перу Илариона Киевского, Феодосия Печерского, Нестора, Климента Смолятича, Кирилла Туровского, Серапиона Владимирского и др.

Степень научной разработки определяется трудами по истории и теории литературы, публицистики, культурологии, религиоведения и т. д., имеющими огромное значение, так как концепции, гипотезы и практические выводы, представленные в них, определили саму возможность появление на свет данной работы.2.

Пресс, 2003. — 255 с — Спофляева M И Поэтика публицистики / М. И. Стюфляева — науч. ред. В П Скобелев — Воронеж: Изд-во Воронеж ун-та, 1975. — 152 с. — Ученова В В. У истоков публицистики / В В УченоваМ. Изд-во Моек ун-та, 1989.-211 е.- ЧерспаховМ. С Таинства мастерства публициста/M С. Чсрепахов — M Мысль, 1984 — 150 с.

Горохов В M Основы журналистского мастерства-учебник/В M ГороховМ: Высшая школа, 1989 -119 с, КройчикЛ Е Публицистический текст как жанр и как дискурс / Л Е Кройчик//Акценты Повоев массовой коммуникации -2005. -№ 3−4 -С 11−16 — Кройчик Л. Е Система журналистских жанров/Л. Е Кройчик // Основы творческой деятельности журналиста: учебник для студ вузов по спец «Журналистика» / Ред-сост. С. Г. Корконосенко — СПб: Знание: СПбИВЭСЭП, 2000. — С. 125−167. — Мисонжников Б Я Отражение действительности в тексте / Б. Я. Мисонжников // Основы творческой деятельности журналиста. учебник для студ вузов по спец «Журналистика» / Ред-сост. С. Г. Корконосенко — СПб: Знание. СПбИВЭСЭП, 2000 — С 95−124. — Солганик Г. Я. Автор как стилеобразующая категория публицистического текста /Г Я Солганик//Вестник Московского университета Сер. 10. Журналистика -2001.-№ 3. -С. 7483, Тертычный, А А. Жанры периодической печати: учебное пособие / А А. Тертычный — 2-е изд, испр и доп — M: Аспект Пресс, 2002 — 320 с — Хорольский В В. Западная литература и публицистика XX века: культурологический подход (пособие для студентов и аспирантов) / В. В. Хорольский — Воронеж: Алмаз, 2005. — 160 с, Щелкунова Е С. Текст у берегов Публицистики (Многогранность понятия в свете разшчных научных подходов) / Е С. Щелкунова // Акценты. Новое в массовой коммуникации — 2001. — № 5−6 -С 45−50. и др. Аверинцев С. С. Образ античности / С. С. Аверинцев. — СПб.: Азбука-классика, 2004. — 480 с, Андрианова-Перетц В П Древнерусская литература и фольклор / В. П Андрианова-Перетц — JI: Наука, Ленинградское отделение, 1974 -171 сАссманЯн Египет: теология и благочестие ранней цивилизации / Ян Ассман, пер с нем — М. Присцельс, 1999. — 368 с., Бахтин M. M Творчество Франсуа Pa6ie н народная к) льтура средневековья и Ренессанса / M M Бахтин — 2-е издМ. Художественная литература, 1990 — 543 с — Бычков В В Р>сская средневековая эстетика XI—XVII вв.ека / В В. БычковМ: Мысть, 1992 — 637 с, Вагнер Г. К Канон и стиль в древнерусском искусстве / Г. К Вагнер. — М.: Искусство, 1987 — 288 с, Гаспаров Б M Поэтика «Слова о полку Игореве» / Б М. Гаспаров — M: Аграф, 2000 — 608 с., Г) дзий H К История древней русской литературы / H К. Гудзий — 6-е изд, испр. — М.: Учпедгиз, 1956.-511с, Иванов С. А. Византийское юродство / С. А. Иванов. — M: Международные отношения, 1994. — 240.

Научная новизна работы заключается в том, что отсутствует до сих пор ^ систематическое изучение процесса зарождения и становления прапублицистики в эпоху Классического Востока. Корни публицистической мысли уходят в древневосточный ритуал (ритуальный дискурс). Кроме того, впервые предпринята попытка системного изучения трансляции идей доминирующего кода Ветхого Завета в древнерусскую публицистику Х1-ХШ веков (где эти идеи послужили катализаторами формирования тематического разнообразия и в немалой степени способствовали эволюции ^ жанрообразования).

В предпринятом исследовании впервые рассматриваются в качестве прапублицистических некоторые литературные сочинения Классического Востока (например, древнеегипетская «Книга мертвых», хеттское «Завещание Хаттусилиса I», месопотамский «Диалог о благе» и др.). Следует отметить, что в современной науке исследования древних текстов проводились сугубо с историко-филологических, лингвистических, культурологических или религиоведческих позиций. Данное исследование осуществляет их анализ, ^ опираясь на теорию публицистики и коммуникативистики.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Идеи, ставшие элементами доминирующего кода Ветхого Завета с — Истрин В. М Очерк истории древнерусской литературы домосковского периода (XI-XIII вв): учебное пособие для студ филол специальностей вузов / В М. Истрип — иод ред О В Никитина — М.: Академия, 2003 -384 с ¡-Карсавин Л П Культура средних веков/Л П. Карсавин — Киев: Символ & Airland, 1995 -208 с, Клочков И С Духовная культура Вавилонии: человек, судьба, время / И С. КлочковМ: Наука, 1983 -208 с., ЛепахинВ В Значение и предназначение иконы: Икона в Церкви, в государственной, общественной и личной жизни — по богословским, искусствоведческим, историческим, этнографическим и литературно-худо/кествепным источникам / В. В. Лепахин — М. Паломник, 2003. — 511 с.- Лихачев Д С. Историческая поэтика русской литературы / Д С Лихачев — СПб: Алетейя, 1997. — 511с.- Лихачев Д С. Смех в Древней Руси / Д С Лихачев, А. М. Панченко, Н. В. Понырко — Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1984 — 295 с — Лосев, А Ф История античной эстетики. В 2 кн / А. Ф. Лосев — М.: Искусство, 1994 — Кн 2. — 604 с. — Мильков В В. Осмысление истории в Древней Руси / В. В Мильков — СПб • Алетейя, 2000.-384 с., ПерсверзевВ. Ф Литература Древней Руси/В. Ф. ПереверзевМ: Наука, 1971.301 с.- Плюханова М. Б. Сюжеты и символы Московского царства / М. Б. Плюханова — СПб.: Акрополь, 1996 — 336 с.- Пропп В Я Проблемы комизма и смеха / В Я. Пропп. — 2-е изд — СПб.. Алетейя, 1997 -287 с — Рыбаков Б А. Киевская Русь и русские княжества XII—XIII вв. / Б, А РыбаковМ • Наука, 1982 -589 с, Тураев Б, А Египетская литература / Б А. Тураев — СПб • Нева: Летний сад, 2000 — 336 с, Усков Н Ф Христианство и монашество в Западной Европе раннего Средневековья Германские земти II / III-серсдннаХ1 В /Н Ф. Усков — СПб: Алетейя, 2001.-506 с.- ФрейденбсргО М. Поэтика сюжета и жанра / О. М Фрейдсибсрг — почготовка текста, справочно-на>чпый аппарат, предварение, послесловие II В Брагинской — М • Лабиринт, 1997 — 448 с — Фрояпов И Я. Начала Русской истории Избранное / И. Я Фрояновотв ред Ю Г. АпексссвМ: Парад, 2001.-976 с. и др. и Библии в целом), были сформированы в лоне религиозной прапублицистики Классического Востока.

2. В результате многоступенчатого трансляционного процесса, идеи доминирующего кода Ветхого Завета были перенесены на Русь и послужили основой развития древнерусской публицистики XI—XIII вв.

3. Отечественная прапублицистика явилась одной из вершин глобальной культурной трансляции, охватившей географическую зону Ближнего Востока и Европы в эпохи Древнего мира и Средневековья. Последующее публицистическое творчество опирается на идеи и жанровые формы, появившиеся в более ранних (по времени возникновения) национальных литературах.

4. Прапублицистика Киевской Руси в Х1-ХШ веках (опираясь на свой христианский фундамент) служила интересам сохранения самости древнерусского этноса и защиты единого духовного пространства.

5. На примере такого жанра, как молитва, можно говорить о «мерцательности» публицистического начала в религиозных и светских прапублицистических текстах.

6. Исследование содержит самостоятельную периодизацию развития древнерусской публицистики, базирующуюся на общепринятой периодизации древнерусской литературы.

Теоретическое значение диссертации определяется созданием цельной концепции генезиса древнерусской публицистики на фоне общего культурно-трансляционного процесса в Западной Евразии.

Введение

новых терминов, а также произведенное нами уточнение уже существующей терминологии, позволяет расширить исследовательский инструментарий в сфере истории публицистики.

В диссертации намечены оригинальные подходы к изучению публицистических текстов и жанров, что может способствовать появлению новых исследований, в том числе и обобщающего характера.

Практическое значение. Ее результаты использованы при подготовке программ и лекций по курсам истории зарубежной журналистики и религиоведения. Кроме того, материалы исследования могут быть применены для разработки спецкурсов и курсов по выбору, близких к тематике диссертации.

Апробация результатов исследования. Основные положения данной работы были представлены нами в докладах и сообщениях на научно-практических конференциях и семинарах в гг. Воронеже, Москве и Старом Осколе в 2000;2006 гг. Результаты исследования нашли отражение в 13 научных публикациях.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из Введения, двух глав, Заключения, списка литературы и приложения.

Выводы.

Древнерусская религиозная публицистика ХП-ХШ вв., продолжая.

1 Любопытно как уже в наши дни свершаются некоторые празднования памятных дат русской истории.

Широкомасштабно были отмечены 620-летие и 625-летие Куликовской битвы (значимой вехи, спору нет!) и как скромно и тихо прошли памятные дни 760-летия сперва Невского сражения, а затем и «Ледового побоища» Современная интеллектуальная и правящая элиты России в большей степени ориентированы на Запад и образ Александра Невского закономерно отходит на второй план.^{Союнсвич} И. Л Указ соч — С 273 традиции публицистики XI в., опираясь на дешифровку доминирующего кода.

• Ветхого Завета, выработала свои подходы в освещении и осмыслении социальной реальности.

Нарастание кризисных явлений в этногосударственной системе Киевской Руси привело к активному коммуникационному противодействию им со стороны многочисленных авторов, придерживающихся религиозно-патриотических взглядов. Иначе быть и не могло, так как основными центрами создания и распространения текстов были структуры Русской Православной.

Церкви: монастыри, приходы, епископские кафедры. Церковь, в силу сакральных представлений о форме правления, априори являлась поборницей концентрации властных функций.

Дезинтеграция политических, культурных, экономических и религиозных отношений в Киевской Руси, автоматически вела к ослаблению влияния Церкви в обществе. Это не отвечало не только внутрицерковным потребностям, но и запросам всего общества в целом. Поэтому религиозно-публицистические выступления периода ХН-ХШ веков и были направлены против расширения процессов распада и уничтожения самости древнерусского этноса.

Борьбу с язычеством можно рассматривать в этом же ракурсе. Многобожие (в условиях противостояния с кочевыми народами и агрессивной экспансии Запада в Прибалтике) не могло способствовать сохранению государственной системы Киевской Руси.

Идеи доминирующего кода Ветхого Завета (а, кроме того, и сакральные.

• образы из Священного Писания) использовались древнерусской религиозной публицистикой в чисто прагматических целях пропаганды сохранения этносоциальной целостности. Даже, казалось бы, наиважнейшая для христианства идея личного спасения души была подчинена этому (что хорошо прослеживается, например, в «Притче о слепце и хромце» Кирилла Туровского, «Слове о князьях» и отдельных текстах «Киево-Печерского патерика»).

Появление на таком фоне «Слова» Даниила Заточника нам.

• представляется закономерностью. Преклонение перед властью в древнерусской публицистике было уравновешено буесловием. «Юродивый» публицист Даниил Заточник встал на защиту свободы человеческой личности и Господа Бога. Даниилу претило сугубое почитание княжеской власти, искусственное выдавливание из элитных слоев общества интеллектуалов, но сказать об этом напрямую было нельзя, тогда и родилось религиозно-публицистическое произведение, подчиненное энтелехии юродства.

Икона «идеального христианского правителя», выработанная в недрах отечественной публицистики, оказалась не столь жизнеспособной, как юродская парадигма. «Идеальный» Александр Невский не мог соответствовать, в полном объеме, «идеальному» Владимиру Мономаху — значительно изменились социальные и политические реалии XIII века по сравнению с двенадцатым столетием. В XIV же и XV веках именно «александровский» тип правителя полностью вытеснил «владимирский» тип. Это было продиктовано самим временем и процессом развития на Руси нового государственного образования.

1204 г. преподнес древнерусским публицистам первый пример развертывания духовного одиночества, то, что представлялось отклонением в XIII в., в середине XV века стало нормой (после падения Византийской империи и превращения православного Константинополя в исламский Стамбул).

Татаро-монгольское нашествие получило свое публицистическое осмысление. Что бы ни утверждали апологеты монголов, приемы степной войны, перенесенные на земли земледельческой Руси, привели к тягчайшим последствиям — экономическому упадку, политической раздробленности и духовному разложению.

Житие" («Повесть») и поучения епископа Серапиона являлись для аудитории XIII и последующего XIV веков неким «информационным» лекарством, которое и поучаствовало в духовном исцелении этноса и росте национального самосознания. Мы полагаем, что именно такие произведения религиозной публицистики и подготовили идеологическую почву для свержения иноземного ига.

Заключение

.

Не вызывает сомнения, что прапублицистика выросла из древнего ритуала, в соответствии с новыми потребностями общества. Классический Восток по праву можно признать родиной публицистики. Конфликтные ситуации на сакральной почве в Месопотамии и Древнем Египте проявились очень рано (по нашим расчетам не позднее II тыс. до н. э.). Обожествление власти правителя, войны между государствами номового типа (имевшими своих территориальных богов-покровителей), создание и распад различных культовых союзов, попытки жречества вмешиваться в государственные дела, конструирование новых религиозно-идеологических систем и замещение ими старых, да и просто поиски образованными людьми смысла жизни в инобытиипровоцировали кризисные явления и конфликты, в которых свою роль и играла религиозная прапублицистика, пытавшаяся через убеждение или даже прямое навязывание определенных взглядов, в какой-то степени, регулировать духовную сферу общественной жизни.

Существенной ошибкой при изучении текстов, принадлежащих к литературам иных эпох, является предположение о слишком большом ментальном различии между древними авторами и нами. Не менее серьезным заблуждением необходимо признать и полное отождествление коммуникаторов и коммуникантов, живших тысячи лет назад с ныне живущими участниками коммуникации. Люди Древнего мира и эпохи Средних веков не очень отличались от современных насельников планеты в понимании добра и зла, обладали схожими морально-нравственными принципами, но их эон был более сакрализован, более мифологизирован и менее динамичен (передвижения больших человеческих масс воспринимались как катастрофические явления). В древнем мире существовали и властные отношения (неизменно связанные с культами и религиозной догматикой) и поэтому религиозно-публицистические выступления всегда имели область конкретного применения. Ритуал обладал изрядной долей публицистичности, но он имел четкие ограничения во времени и пространстве, для того чтобы их и преодолеть была создана ритуальная запись, ставшая первым жанром (лименом?) религиозной прапублицистики. Можно, пожалуй, сказать, что публицистические дискурс как бы вырвался из ритуального дискурса. Жанр молитвы выкристаллизовался из ритуальной записи и приобрел по-настоящему свойство «мерцательности» (которое в записи имелось в зародышевом состоянии и не получило полноценного развития из-за ограниченности коммуникативного поля — ритуальная запись имела строго определенный круг распространения, так как ее привязанность к ритуалу была большей, чем у молитвы).

Религиозно-публицистическим жанрам присуща «мерцательность» в силу их собственной природы. Они могут быть востребованными социальной средой в момент появления, а затем утерять свою актуальность и оказаться в «капсулированном» состоянии. Но в социальной среде под воздействием внешних или внутренних факторов происходят изменения и забытые жанры вновь выходят на первые места в публицистическом творчестве.

Издавна религиозные системы и священные книги обладают своими доминирующими кодами — комплексами идей, подчиняющих себе или религиозные вероучения, или содержательное наполнение сакральной литературы. Доминирующие идеи изначально публицистичны, т. е. актуальны, злободневны и имеют некоторые приметы документальности. Формируются подобные идеи постепенно, с течением времени и сводятся в единый доминирующий код. Для того, чтобы некая религиозная идея стала доминирующей, необходимо принятие ее широким кругом коммуникантов. Виртуальным пространством, где проходил отбор идей и их популяризация, на Классическом Востоке стала религиозная публицистика. Почти все идеи доминирующего кода Ветхого Завета (кроме идеи грехопадения) циркулировали в религиозно-публицистических произведениях Древнего Египта и Месопотамии, усвоенные же древнеиудейскими пророками и книжниками, они попали в их сочинения, а потом превратились в средство отбора при кодификации иудейского Священного Писания.

Христианство, вышедшее из недр иудаизма, не отказалось от Ветхого Завета, приобретя вместе с ним и весь комплекс доминирующих идей.

Незначительная коррекция ранними христианами доминирующего кода,.

• послужила для пропаганды христианского вероучения на территории Римской империи. Изменения при дешифровке кода Ветхого Завета не были столь радикальными, и характер их определялся скорее эстетическими, чем прагматическими свойствами.

Не последнюю роль в принятии христианства Древней Русью сыграли эстетические соображения (эстетически был воспринята и Библия, и византийская культура). Но древнерусскую публицистику меньше интересовала красота внешней формы текста. Публицистический протест Даниила Заточника имеет вполне определенную эстетическую и этическую окраску. Даниил, являясь истинно верующим человеком, не желает принимать окружающую его жизнь, где господствует преклонение перед богатством и властью, где о Боге вспоминают только в последнюю очередь, а все божье отдается кесарю. В «Слове» («Молении») Даниила Заточника намеренно обращение к Богу замещается обращением к князю, совершается чисто юродская провокация в отношении потенциальной аудитории. Через откровенное провоцирование Даниил пытается восстановить в сознании коммуникантов генеральную идею доминирующего кода Ветхого Завета (и Библии) — монотеизм.

Древнерусские публицисты (как это видно из их сочинений) живут единой жизнью с народом. Они борются с языческими обычаями, сетуют на испорченность нравственного начала, любовно выписывают словесные иконы святых, высмеивают недостатки, протестуют против «княжеских преступлений», взывают к патриотическим чувствам, учат терпению и.

• спокойствию в отношении ближних и т. д.

Доминирующий код Ветхого Завета одновременно используется авторами и для духовного подкрепления авторитета собственных идей, выраженных в текстах, и как повод для публицистического выступления.

Древнерусская прапублицистика сформировалась в рамках христианского соборного литературного традиционализма и, таким образом, оказалась включенной в единый процесс развития мировой публицистики.

• Следует выделить несколько уроков отечественной прапублицистики, необходимых российской публицистике XXI века.

Первый. В древнерусской православной прапублицистике, несмотря на ее обостренное чувство «неправедности» иных конфессий и религий нет ненависти к личности человека. Осуждается «грех» иноверия, но не тот, кто подвержен этому «греху». Несмотря на то, что в православной прапублицистике неоднократно встречаются резкие выпады против иудаизма, католицизма, ислама и язычества, мы ни где не найдем призывов к уничтожению представителей этих религий. Даже в «Толковой Палее» — произведении полемически направленном против иудаизма, нет и намеков на национальное превосходство и религиозную нетерпимость, скорее в тексте сквозит удивление перед стойкостью сакрального «заблуждения» и предпринимается попытка развеять «ошибочные» взгляды.

Второй. Древнерусские авторы в своих произведениях никогда себя не ставят выше аудитории.

Третий. Древнерусские писатели, как правило, старались раскрыть перед читателем или слушателем всю суть рассматриваемой проблемы (хотя бы так, как они ее понимали).

Современной отечественной религиозной и светской публицистике есть чему поучиться у прапублицистики Древней Руси. Если же от этого обучения отказаться, то, боимся, что наша публицистика надолго застрянет в своей «Стране Не выученных Уроков».