Реализация экономической стратегии развития Северного Кавказа в период Второго Кавказского наместничества

Актуальность темы

исследования. В наше время, когда активно осуществляется перестройка всех сторон общественной жизни в Российской Федерации, возрастает роль историко-политических и историко-экономических исследований, призванных не только по-новому оценить весь прошлый опыт, но и предложить рекомендации по его эффективному использованию в нынешних условиях. Незнание особенностей Северо-Кавказского региона, неучет прошлого опыта администрирования приводит к ошибочным решениям в современной политике, административной практике и экономическом планировании на Северном Кавказе. Представляется, что между событиями сегодняшних дней и ситуацией, имевшей место на Кавказе в течение последних двух столетий, можно найти немало наглядных параллелей. Естественно, что ставить знак равенства между ними нельзя, но некие общие тенденции развития ситуации все же прослеживаются. А потому опыт российских администраторов XIX столетия может быть востребован и современными политическими лидерами. В этой связи изучение опыта реализации экономической стратегии наместничеством и деятельность наместников кавказских приобретают особую актуальность.

Под экономической стратегией понимают набор правил для принятия решений, которыми властные органы руководствуются в своей деятельности путем формирования долгосрочных целей и поиска ресурсов для их достижений. С этой точки зрения понятие стратегический употребляется в значении важнейший, определяющий. В силу чего стратегические решения обозначают те решения, которые имеют кардинальное значение и ведут к долговременным последствиям. Это также означает, что реализация стратегических решений меняет ситуацию, и возврат ее к предыдущему состоянию делается невозможным. Само решение экономической стратегии происходит в рамках оперативного управления ресурсами, т. е. в виде последовательных действий, расположенных во времени и пространстве и связанных с единством замысла и результатов.

Столкнувшись с конфликтным потенциалом Северного Кавказа, российская государственность на очередном витке своего развития вновь вынуждена прибегать к поиску оптимальной модели управления и развития региона. Нынешнее острое проявление нестабильности в крае в значительной мере обусловлены экономическими проблемами и управленческими просчетами. Северный Кавказ нуждается в грамотном администрировании, способном оказать регулятивное воздействие на экономические, социальные, политические и духовные процессы в регионе с целью восстановления поступательного развития, приносящего позитивный результат.

Современные исследователи отмечают, что важное место «занимают региональные программы социально-экономического развития, которые разрабатываются экономическими и другими органами исполнительной власти субъектов при поддержке. федеральных министерств, утверждаются на заседаниях законодательных органов субъектов».1 А для координации усилий региональных субъектов, как нельзя, кстати, пришлась практика учреждения СевероКавказского федерального округа. Подобная деятельность фактически является воспроизведением практики наместничества, существовавшего в XIX столетии, но уже на качественно новом уровне. Таким образом, сама жизнь подтверждает необходимость создания особой модели управления Северным Кавказом, дающей возможность разработать и реализовать стратегию экономического развития в регионе, направленную на достижение здесь стабильности и решения накопившихся социально-политических проблем.

Объектом исследования является политика российских властей на Северном Кавказе, направленная на стабилизацию и развитие ситуации в регионе с целью создания условий по его органичной адаптации к общегосударственной системе.

Предмет исследования определяется процессом реализации экономической стратегии российских властей как одним из основных способов органичной интеграции Северного Кавказа в общеимперское пространство. В качестве.

1 Российский Кавказ. Книга для политиков / Под ред. В. А. Тишкова. — М., 2007. — С. 168. 5 проводника данной стратегии, призванного учитывать региональную специфику и особенности политико-экономической ситуации, выступает кавказское наместничество, создающее своей деятельностью предпосылки и условия, определяемые выбранным курсом.

Хронологические границы работы обусловлены временем существования второго Кавказского наместничества как особого института по управлению проблемным регионом. Повторное введение наместничества в Кавказском крае в 1844 г. должно было обеспечить эффективный выход из структурного кризиса, возникшего в результате адаптации народов региона к специфике Российской державы. Отказ от практики наместничества в начале 1882 г. свидетельствовал, что цель, поставленная ранее правительством, на данный момент была решена и необходимость в особом статусе региона потеряла свою актуальность.

Географические рамки исследования определены территориями, находящимися под управлением российских наместников, но, учитывая особенность ситуации на Северном Кавказе, правомерно выделить последний для отдельного изучения.

Степень изученности проблемы. Историографический обзор построен по принципу группирования работ вокруг крупных аспектов проблемы исследования, с соблюдением хронологии внутри выделенных групп, и носит проблемно-хронологический характер.

Различные аспекты избранной нами темы освещались как дореволюционными, так и современными (включая постсоветский период) авторами.

Без выяснения политико-административных проблем, связанных с обустройством Северного Кавказа, невозможно дать объективную оценку экономической стратегии наместничества в регионе. В этой связи важно опираться на работы, посвященные данной стороне вопроса, а потому целесообразно сгруппировать их в первый раздел историографического обзора.

Личность наместника во многом определяла тот курс, которого придерживалась российская администрация в крае. В этой связи вызывают интерес работы, в которых дается оценка деятельности того или иного наместника, учитывается субъективный фактор, влиявший на ситуацию.1.

Развитию системы административного устройства региона в отечественной науке уделялось и уделяется пристальное внимание.2 Это позволяет выяснить специфику края, объясняет, почему здесь потребовалось вводить отличные от других территорий империи формы управления. Представляется, что в настоящее время введен в научный оборот основной корпус источников по данной проблеме. Это, впрочем, не означает, что обозначенное направление себя исчерпало. Труды исследователей отличаются в трактовке тех или иных решений российского правительства, а значит ставить точку в дискуссии пока рано.

Военно-политическая ситуация на Северном Кавказе оказывала серьезное влияние на экономическую жизнь в регионе. Поэтому анализ тех или иных хозяйственных усилий наместничества нельзя понять без учета этого фактора. До революции данное направление в кавказоведении было доминирующим. Исследования отличались фактографической насыщенностью и добротностью, но имели не столько аналитический, сколько описательный характер. В советское время интерес к этой стороне прошлого Кавказа несколько угас, но в постсоветское время вновь возродился. Работы последнего времени отличаются вдум.

1 Романовский Д. И. Генерал-фельдмаршал князь Александр Иванович Барятинский. 1815−1879 гг. Б.м., 1881- Огарков В. В. Воронцовы и их жизнь и общественная деятельность. Биографические очерки. — СПб., 1892- Кравцов И. С. Кавказ и его начальники: H.H. Муравьев, князь А. И. Барятинский, граф Н. И. Евдокимов. 18 541 864. — М., 2007; Малахова Г. Н. Становление и развитие российского государственного управления на Северном Кавказе в конце XVIII — XIX вв. — Ростов-на-Дону, 2001; Муханов В. М. Покоритель Кавказа князь А. И. Барятинский. — М., 2007; Лазарян С. С. Воронцовский Кавказ. Исторические очерки. — Пятигорск, 2009 и др.

2 Иваненко B.H. Гражданское управление Закавказьем от присоединения Грузии и до наместничества великого князя Михаила Николаевича. — Тифлис, 1901; Эсадзе С. Историческая записка об управлении Кавказом. В 2-х т. T.I. — Тифлис, 1907; Мужухоева Э. Д. Административная политика царизма в Чечено-Ингушетии во втор. пол. XIX — нач. XX вв. Дис.канд. ист. наук. — М., 1989; Мальцев В. Н. Влияние кавказской войны на административно-судебные реформы на Северном Кавказе второй половины XIX в. // Кавказская война: уроки истории и современность. Материалы научной конференции г. Краснодар, 16−18 мая 1994 г. — Краснодар, 1994; Лисицына Г. Г. Кавказский комитет — высшее государственное учреждение для управления Кавказом (1845−1882) // Россия и Кавказ — сквозь два столетия. Исторические чтения. — СПб., 2001; Блиева З. М. Российский бюрократический аппарат и народы Центрального Кавказа в конце XVIII — 80-е годы XIX века. — Дис. д-р ист. наук — Владикавказ, 2004 и др.

3 Фадеев P.A. Кавказская война. — М., 2003; Зайончковский A.M. Восточная война, 1853−1856. В 2 т. T. II, в 2 ч. 4.2. — СПб., 2002; Эсадзе С. Покорение Западного Кавказа и окончание Кавказской войны: Ист. очерк Кавказско-горской войны в Закубанском крае и Черноморском побережье. — M., 2004 и др. чивым, оригинальным подходом в трактовке происходивших событий, дают панорамное видение проблемы.1.

Во второй раздел следует объединить работы, касающиеся проблемы промышленного и сельскохозяйственного развития региона в рассматриваемый период, а также затрагивающие проблему развития торговли и деятельности банков и кредитных учреждений на Северном Кавказе. Эта сторона жизни народов Северного Кавказа уже не раз становилась объектом пристального внимания со стороны ученых, и к настоящему времени уже накоплен солидный историографический пласт, касающийся разных аспектов данной проблемы.

К числу исследований, в которых была осуществлена попытка комплексного подхода в изучении политики России на Северном Кавказе, проанализированы социально-экономическое развитие как отдельных групп колонистов, так и региона в целом, следует отнести труды A.B. Фадеева, А. П. Гриценко, С. А у.

Чекменева. Исследования насыщены значительным фактическим материалом и дают ценные обобщения, важные для понимания сути происходивших на Северном Кавказе экономических процессов.

Хозяйственные аспекты поднимаются в большинстве работ, посвященных прошлому северокавказского казачества. Дореволюционные авторы, опираясь на солидную документальную основу, создавали обобщающие труды о прошлом казаков и в той или иной мере говорили об экономической составляющей их жизни.3.

В советской и современной российской историографии эта проблема по-прежнему актуальна и, как правило, увязывается с социальными вопросами.4.

1 Покровский Н. И. Кавказские войны и имамат Шамиля / Под ред. В. Г. Гаджиева, H.H. Покровского. — М., 2000; Блиев М. М., Дегоев В. В. Кавказская война. — М., 1994; Блиев М. М. Россия и горцы Большого Кавказа. На пути к цивилизации. — М., 2004 и др.

2 Фадеев A.B. Очерки экономического развития степного Предкавказья в дореформенный период. — М.: Изд-во АН СССР, 1957; Гриценко Н. П. Экономическое развитие Чечено-Ингушетии в пореформенный период (18 611 900). — Грозный, 1963; Чекменев С. А. Социально-экономическое развитие Ставрополья и Кубани в конце XVIII в. и в первой половине XIX в. — Пятигорск, 1967.

3 Попко И. Д. Черноморские казаки в их гражданском и военном быту. — СПб., 1858- Щербина Ф. А. История Кубанского Казачьего Войска. В 2-х т. — (репринтное воспроизведение). — Екатеринодар, б/и., 1910;1913. Т. Н. История войны казаков с закубанскими горцами. — 1913 и др.

4 Заседателева Л. Б. Терские казаки (середина XVI-начало XX в.). Историко-этнографический очерк. — М.: Изд. Моск. ун-та, 1974; Васильев Д. С. Очерки истории низовьев Терека (Досоветский период). — Махачкала: Дагестанское кн. изд-во, 1986; Шевченко Г. Н. Черноморское казачество в конце XVIII — первой половине XIX вв. 8.

Совместная историко-этнографическая работа Т. А. Невской и С.А. Чек-менева дает представление о жизни и быте ставропольского крестьянства, которое являлось одним из основных проводников экономической стратегии наместничества на Северном Кавказе.1 Исследование опирается на солидную ис-точниковую базу, в том числе на материалы из архивов Закавказья, в настоящий момент малодоступные российским исследователям.

Экономическое развитие районов Терека рассматривается в одном из разу делов работы З. Х. Ибрагимовой. Автор рисует панорамную картину происходящих здесь во второй половине XIX в. процессов и, как представляется, верно подмечает положительные тенденции в жизни народов края, связанные с включением их во всероссийский рынок. Вместе с тем исследователь явно предвзято относится к политике российской администрации, что зачастую противоречит приводимым ею же в своей работе доводам.

В работе А. П. Горбунова и Е. В. Дмитриева на примере Ставрополья рассматриваются процессы развития сельскохозяйственного производства во второй половине XIX в.3 Исследователи показывают тенденции, определявшие развитие экономических и социальных процессов в губернии, затрагивают и роль института наместничества в этом вопросе.

Заслуживают внимания исследования, в которых отдельно рассматривается то или иное направление хозяйственной деятельности. Как правило, это дает углубленное понимание сути проблемы и в совокупности с аналогичными разработками позволяет воссоздать целостную картину экономического разви4 тия.

Краснодар, 1993; Великая H.H. Казаки Восточного Предкавказья в XVIII—XIX вв. — Ростов-на-Дону, 2001; Бурда Э. В. Очерки о Терском казачестве. — Нальчик: Полиграфсервис, 2002.

1 Невская Т. А., Чекменев С. А. Ставропольские крестьяне. Очерки хозяйства, культуры и быта. — Пятигорск, 1994.

2 Ибрагимова З. Х. Чеченская история. Политика, экономика, культура. Вторая половина XIX века. — М., 2002.

3 Горбунов А. П., Дмитриев Е. В. Экономическое и социальное развитие Ставрополья в середине XIX — начале XX вв. — Пятигорск, 2008.

4 Линтварев П. Значение артельных сыроварен для Терского казачьего войска // Терские ведомости. — 1875. -№ 46- Заметки о фабрично-заводской промышленности Терской области // Терские ведомости. — 1875. — № 8, 14 и др.- Маркграф О. В. Очерки кустарных промыслов Северного Кавказа с описанием техники производства. -М., 1882- Булатов И. Дигорский горный промысел. — Владикавказ, 1895- Македонов Л. В. Хозяйственное положение и промыслы населения нагорных станиц кубанской области. // Кубанский сборник. Вып. 1. — Екатерино-дар, 1903. -T.XКолосов Л. Н. Возникновение Грозненской нефтяной промышленности (1893−1903). -М., 1953;

Проблема развития винодельческих отраслей на Тереке поднималась исследователями еще до революции.1 Правда, такие труды имели скорее описательный характер и не претендовали на глубокий анализ проблемы. В настоящее время данный вопрос вновь поднимается учеными. Так, в работах A.C. Шабалиной, H.H. Гаруновой дается оценка развитию виноградарства и виноделия в Кизляре. Авторы показывают, как эта сфера деятельности стала основой хозяйственного производства для местных жителей.2 Рассматриваются шаги властей, способствующие активизации винокуренной промышленности, ограничивающие и пресекающие торговлю фальсифицированными винами и т. п. При этом не замалчиваются допущенные просчеты и ошибки администрации в данном вопросе. Из данных работ можно получить вполне объективное представление о кавказском виноделии на Северо-Восточном Кавказе в период существования наместничества.

Особенностям земледелия в станицах Восточного Предкавказья посвящена работа О. Б. Емельянова. На основании статистических данных автор приходит к мнению, что земледелие в первой половине XIX в. стало основным хозяйственным занятием казаков. Вызывает интерес тот факт, что правительство, декларируя заинтересованность в хозяйственном самообеспечении казаков, оказалось не в состоянии создать для них соответствующие условия. Вплоть до завершения боевых действий на казачество смотрели как на военную силу, а его привлечение к экономическому освоению региона считалось второстепенной задачей.

Мазеин В. А. Неземледельческие занятия сельского населения Кубани в конце XIX — начале XX в. // Проблемы аграрного развития Северного Кавказа в XIX — начале XX в.: Сб. научн. трудов / Кубан. гос. ун-т. — Краснодар, 1987; Ибрагимова З. Х. Чеченские кустарные промыслы // Чеченская Республика и чеченцы: история и современность: материалы Всероссийской научной конференции. Москва, 19−20 апреля 2005 / Отв. ред. Х. И. Ибрагимов, В.А. ТишковИн-т этнологии и антропологии им. H.H. Миклухо-МаклаяКомплексный НИИ РАН, г. Грозный. — М., 2006 и др.

1 См. напр.: Севрюков A.A. Виноградарство и виноделие в низовьях Терека // Терский сборник. — Вып.5. — Владикавказ, 1903.

2 Шабалина A.C. Очерки развития коньячного производства в Кизляре // Виноград и вино России. — М., 1995; Гарунова H.H. Очерки истории виноделия и коньячного производства на Кизлярщине в XVII—XXI вв. — Махачкала, 2009.

3 Емельянов О. Б. Земледелие в казачьих станицах Восточного Предкавказья в первой половине XIX века. — Ге-оргиевск-Новопавловск, 2007.

Третья группа работ дает представление о развитии курортов региона. Будучи своеобразной «визитной карточкой», эти места являлись экспериментальной площадкой, на которой опробовались те или иные шаги по экономическим инновациям наместничества. Знакомство многих россиян с Кавказом происходило именно здесь, а потому не удивительно, что обстоятельства жизни на курортах (в том числе с точки зрения успехов и неудач экономической стратегии правительства) начали описываться уже современниками исследуемых событий.1 В дальнейшем интерес к ним только усиливался, что само по себе является примечательным фактом в кавказоведении.2.

Колонизационно-переселенческая политика властей была неразрывно связана с экономическими проблемами края. Тесно переплетаясь с военно-стратегическими задачами, вместе с тем она имела и сугубо экономический расчет, значение которого только возрастало по мере умиротворения региона. Работы, касающиеся данной темы, составляют четвертый раздел исследований.

Непосредственным освещением казачьей колонизации Предкавказья и.

Черноморского побережья Кавказа занимались такие историки и краеведы второй половины XIX — начала XX в., как Верещагин A.B., Дукмасов И., КраЛ евский М.А., Васюков С. И. и др. В их работах приведены материалы о хозяйственном быте и социальной жизни черноморского и линейного казачества, дана относительно объективная характеристика экономического состояния ре.

1 Баталии Ф. А. Пятигорский край и Кавказские Минеральные Воды: С альбомом местных видов и планом. -4.1−2. — СПб., 1861- Кулибин С. Очерки истории развития Кавказских Минеральных Вод (1717−1895 гг.). — СПб., 1896 и др.

2 Пантелеев И. Я. Очерк истории изучения и развития Кавказских Минеральных Вод. — M., 1955; Прокопенко Ю. А. Железноводск: Страницы истории. — Ставрополь, 1988; Польской Л. Н. Летопись Пятигорска. — Пятигорск, 1993; Белозеров B.C. Кавказские Минеральные Воды: эволюция системы городов эколого-курортного региона. — M., 1997; Коваленко В. И., Кольчугина Т. А. К первоначалам Железноводска. — Пятигорск, 2002; Ла-зарян С. С. Становление предпринимательства в регионе KMB. 1780−1917 гг. — Пятигорск, 2003; Шевченко Г. А. На земле предков. Страницы истории Кавказских Минеральных Вод. — Пятигорск, 2003; Копылова Е. Э., Крас-нокутская Л. И. Становление и развитие военно-медицинской службы на Кавказских Минеральных Водах (1803−2007 гг.). — Ессентуки, 2007; Корнетова С. П., Лачинов И. А. История и социально-экономические приоритеты развития города-курорта федерального значения Кисловодска. — Пятигорск, 2008; Яновский B.C. Два века у богатырского ключа (летопись города Кисловодска). — Кисловодск, 2010 и др.

3 Верещагин A.B. Исторический обзор колонизации Черноморского прибрежья Кавказа и ее результат. — СПб., 1885- Дукмасов И. О заселении Черноморского побережья Кавказа казачьим войском. — М., 1887- Краевский М. А. К вопросу колонизации Черноморской губернии. — СПб., 1897- Васюков С. И. Русская община на Кавказо-Черноморском побережье // Вестник Европы. — 1905. — № 6 и др. гиона. Однако в большинстве названных работ отсутствует анализ политических причин колонизации Предкавказья и не раскрывается в достаточной степени роль казачества в освоении края.

В целом исследователи дооктябрьского периода довольно полно проанализировали сам процесс заселения и экономического освоения региона, вместе с тем в их работах отсутствовал комплексный подход к изучению данной проблемы.

Советская и современная российская историография по этой проблеме представлена большим количеством работ, в которых исследуются колонизационные процессы.1 Авторы освещают процесс заселения земель и хозяйственную деятельность различных категорий российских новоселов. Исследования насыщены значительным фактическим материалом, дают характеристику различным этапам колонизации. Достижения на этом направлении исследований очевидны, здесь созданы солидные фундаментальные заделы, на которые не может не опираться каждый последующий исследователь. Вместе с тем остаются некоторые аспекты, требующие своей проработки в контексте понимания колонизации Предкавказья как экономической стратегии России.

В контексте проблем колонизации следует выделить работы, освещающие процесс переселения горского населения.2 Получив возможность перебраться на равнину, автохтоны стали активно включаться в хозяйственные процессы, инициированные российским правительством. Это благотворно ска.

1 Покшишевский В. В. К географии дооктябрьских колонизационно-миграционных процессов на Северном Кавказе: историко-географический очерк // Известия Всесоюзного географического общества. — Л., 1948. — Т.80- Кашежева Г. М. Некоторые вопросы переселенческого движения в Терскую область в пореформенный период // Из истории феодальной Кабарды и Балкарии. — Нальчик, 1981; Гужин Г. С., Гущина Л. А. История заселения и хозяйственного освоения территории Краснодарского края с 1792—1917 гг. — Краснодар, 1993; Волкова Р. Армяне на Сочинском побережье // Краевед Черноморья. — 1997. — № 1- Тхамокова И. Х. Русское и украинское население Кабардино-Балкарии. — Нальчик, 2000; Скрипник Л. А. Историческое значение немцев в становлении и развитии курортов на Кавказских Минеральных Водах. — М., 2002; Матвеев О. В., Ракачев В. Н., Ракачев Д. Н. Этнические миграции на Кубани: история и современность. — Краснодар, 2003; Ракачев Д. Н. Местное и пришлое население на Северо-Западном Кавказе в XIX веке: процессы социального взаимодействия. Дисс.. канд. ист.наук. — Краснодар, 2006 и др.

2 Берозов Б. П. Переселение осетин с гор на плоскость (ХУШ-ХХ вв.). — Орджоникидзе: Ир, 1980; Семенов А. Х. Социально-экономические и культурные аспекты развития горских обществ в составе Российской империи // Горские общества Кавказа: проблемы социокультурного, политического, исторического развития. Материалы всероссийской научной конференции, посвященной 180-летию присоединения Карачая к России в 2-х частях. / Часть II — Карачаевск: КЧГУ, 2008; Цориева И. Т. Пути исповедимые. Из истории основания равнинных поселений на Кавказе в конце XVIII — XIX вв. — Владикавказ, 2010 и др. зывалось не только на их уровне жизни, но и на стабилизации военно-политической обстановки.

Значительное количество исследований трудно соотнести с каким-то одним направлением. Они носят обобщающий характер и затрагивают целый комплекс проблем. Такие обзорные труды целесообразно выделить в отдельную, пятую, группу.

Особо следует выделить работы, носящие обобщающий характер. Целостная картина экономической жизни Предкавказья была представлена в середине XIX в., когда в 1851 г. вышло «Военно-статистическое обозрение Ставропольской губернии».1 Данную работу подготовил на основе личных наблюдений капитан Генерального штаба Забудский.

В советское время к их числу, безусловно, следует отнести фундаментальное обобщающее исследование «История народов Северного Кавказа (конец XVIII — 1917 г.)». Лишь в последнее время стали появляться работы, претендующие на аналогичный проблемный охват.3.

Комплексный подход характерен и для трудов об истории отдельных частей северокавказского региона. В их подготовке и издании принимали участие коллективы авторов, объединяющие специалистов по самым разным отраслям кавказоведческой науки, что позволило создавать энциклопедические по своей сути наработки.4.

Естественно, что, как любая классификация предложенное деление работ носит условный характер. В ряде случаев то или иное исследование используется при рассмотрении самых разных вопросов поднятой темы. Автор не ставил перед собой задачу показать и охарактеризовать все исследования в той или.

1 См.: Исторический обзор Терека, Ставрополья и Кубани. — М., 2008.

2 История народов Северного Кавказа (конец XVIII в. — 1917 г.) / Под ред. АЛ. Нарочницкого — М., 1988.

3 Северный Кавказ с древнейших времен до начала XX столетия (историко-этнографические очерки) / Под ред. и с предисловием В. Б. Виноградова. — Пятигорск, 2010.

4 Очерки истории Чечено-Ингушской АССР. — Грозный: Чечено-Ингушское кн-е изд-во, 1967. — Т.1- Очерки истории Ставропольского края. — Ставрополь, 1986. — Т.1. История Северо-Осетинской АССР: С древнейших времен до наших дней. В 2-х т. — Изд. 2-е, перераб. и доп. — Орджоникидзе, 1987. — Т.1. Очерки истории Кубани с древнейших времен по 1920 г. / Под общ. ред. В. Н. Ратушняка. — Краснодар, 1996; Край наш Ставрополье: Очерки истории / Научные редакторы Д. В. Кочура, В. П. Невская. — Ставрополь, 1999; История Дагестана с древнейших времен до наших дней. — М., 2004. — Т.1: История Дагестана с древнейших времен до XX века / Отв. ред. А. И. Османов. — 2004 и др. иной мере, связанные с характеристикой экономической ситуации в регионе. Вместе с тем предпринятый обзор позволят прийти к выводу, что к числу малоизученных проблем кавказоведения относится рассмотрение реализации стратегии экономического развития Северного Кавказа в 40-е — нач. 80-х гг. XIX в. и участие в данном процессе института наместничества.

Целью исследования является анализ экономической стратегии развития Северного Кавказа, разрабатываемой и реализуемой в рамках института наместничества как одного из основополагающих принципов по умиротворению региона.

В соответствии с целью определены следующие задачи исследования:

— выяснить предисторию и необходимость повторного учреждения института наместничества в Кавказском крае;

— проанализировать специфику условий, в которых протекала деятельность наместничества;

— показать динамику развития промышленного потенциала Северного Кавказа в период существования наместничества;

— выявить роль кавказской администрации в становлении и расширении ситемы коммуникаций в целях обеспечения эффективной реализации экономической стратегии;

— показать влияние политики наместничества на развитие аграрного сектора, являвшегося фундаментальной основой в хозяйственной структуре региона;

— выяснить роль кавказской администрации в развитии торговли и банковского кредита в структуре реализуемой экономической стратегии на Северном Кавказе;

— получить представление о деятельности наместничества в модернизации северокавказских курортов в рамках реализации экономических проектов правительства по развитию края;

— дать оценку колонизационным усилиям правительства как важной составляющей экономической стратегии России на Кавказе.

Теоретико-методологические основы и методы исследования. Историческая направленность работы предопределяет использование общеисторических принципов и методов.

В качестве общей методологической основы исследования автор опирался на диалектический метод, конкретно-исторический и системный подходы, кроме того, активно использовались такие методы, как восхождение от абстрактного к конкретному, сочетание исторического и логического анализа, анализ и синтез, абстрагирование, сравнительно-сопоставительный метод.

Для получения эмпирических результатов были применены такие исследовательские методы, как анализ статистических данных, табличный метод, методы сравнений и обобщений.

В концептуальном плане при оценке сущностных вопросов, связанных с определением уровня развития общественных, экономических отношений, наиболее существенных черт исторической эпохи в целом и взаимодействующих между собой государств и народов, мы опирались как на формационный, так и на цивилизационный подходы, поскольку, по нашему мнению, они не отрицают друг друга, а взаимодополняют, и потому их необходимо сочетать при проведении исследования.

При определении специально-исторических (процессно-хронологических, фактологических, оценочных конкретно-исторических и др.) и национально-этнических (этнографических) моментов автор основывался на фундаментальных исторических трудах обобщающего характера, а также на специальных исследованиях по северокавказской проблематике.

При рассмотрении моментов, носящих специально-экономический характер (уровень развитости отношений обмена, экономическая организация общества, отрасли и способы хозяйственной деятельности и т. д.), автор основывался на наиболее общепринятых подходах. Что касается торговых отношений, отношений обмена, то они рассматриваются как выражение уровня и характера развитости отношений производства, поскольку являются обменом результатами производственной деятельности.

Очерченный круг методологии и подходов дает возможность с достаточной полнотой осуществить исследование темы.

Источниковая база исследования.

Костяк источниковой базы исследования образовали документальные материалы из фондов центральных и региональных архивов, отличающиеся особой ценностью.

В Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА) находятся материалы, характеризующие процесс заселения и освоения Предкавказья. В нем содержатся материалы, позволяющие охарактеризовать специфику ситуации в регионе, где наместникам приходилось осуществлять свою экономическую политику. В ряде документов содержится информация об особенностях управления краем, занятиях местных жителей. В ходе работы были использованы фонды: 1 — Канцелярия военного министерства- 38 — Главное управление Генерального штаба- 330 — Главное управление казачьих войск- 400 — Главный штаб Военного министерства- 788 — Канцелярия командующего войсками правого крыла Кавказской линии по гражданскому управлению- 846 -Военно-ученый архив Главного управления Генерального штаба- 1058 — Кавказское линейное казачье войско- 13 454 — Штаб войск Кавказской линии и в Черномории расположенный.

Ценные сведения были почерпнуты в делах, хранящихся в Российском государственном историческом архиве (РГИА). Здесь сосредоточена информация, относящаяся к вопросам колонизации региона, развития здесь различных отраслей хозяйства. Особенно следует подчеркнуть важность материалов, затрагивающих проблему строительства коммуникаций в крае. Обнаружены и введены в научный оборот документы, свидетельствующие о становлении банковского дела на Северном Кавказе. В разной степени были задействованы такие фонды, как 91 — Вольное экономическое общество- 219 — Департамент железных дорог- 268 — Департамент железнодорожных дел- 396 — Департамент государственных земельных имуществ- 560 — Общая канцелярия министра финансов- 587 — Государственный банк- 866 — Лорис-Меликов Михаил Тариелович- 1149 — Департамент законов- 1181 — Главный комитет об устройстве сельского состояния- 1214 — Особая комиссия для изыскания способов к сокращению государственных расходов- 1223 — Особое совещание о расходах на судостроение- 1263 — Комитет министров- 1268 — Кавказский комитет- 1272 — Комитет железных дорог- 1276 — Совет министров- 1286 — Департамент полиции исполнительной- 1291 — Земский отдел- 1407 — Благотворительное общество чинов судебного ведомства.

Из числа региональных архивов следует выделить Государственный архив Краснодарского края (ГАКК). Содержащаяся в нем информация отличается разнообразием и позволяет получить представление о различных сторонах воплощения замыслов экономической стратегии наместничества на практике. Со-ответсвенно, здесь обнаружены данные о развитии промыслов, сельскохозяйственных занятиях населения, свидетельства об успехах и неудачах колонизационного освоения Северо-Западного Кавказа, торговле с горскими народами и т. п. Данные об этом были взяты из фондов: 249 — Канцелярия наказного атамана Кубанского казачьего войска- 252 — Войсковое правление Кубанского казачьего войска- 261 — Канцелярия начальника Черноморской кордонной линии- 318 — 1-е и 2-е казачьи отделения кубанского казачьего войска- 353 — Полковое правление бригад Кубанского казачьего войска. Полковое правление 1-й бригады- 411 — 1-й Кавказский конный полк Кубанского казачьего войска- 449 — Кубанское областное правление Военного министерства- 454 — Канцелярия начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска- 460 — Кубанский областной статистический комитет- 670 — Коллекция документов по истории Кубанского казачьего войска- 709 — Тенгинский меновой двор главного попечителя кавказских меновых сношений с горцами- 774 — Канцелярия помощника начальника Кубанской области по управлению горцами.

Богатейший материал содержится в Государственном архиве Ставропольского края (ГАСК). Здесь мы получаем данные по схожей с ГАКК проблематике. Кроме того, в архиве содержится информация о развитии курортов Пятиго-рья, которые являлись своеобразной «витриной» экономических успехов наместничества в регионе. Все эти сведения были обнаружены в фондах: 20 — Главный попечитель кавказских меновых сношений с горцами- 68 — Ставропольское губернское правление- 70 — Канцелярия управляющего гражданской частью в Ставропольской губернии- 79 — Общее управление Кавказской области- 101 -Канцелярия Ставропольского губернатора- 107 — Ставропольское отделение государственного банка- 146 — Управление земледелия и государственных иму-ществ Ставропольской губернии- 249 — Управление главного пристава кочующих народов Ставропольской губернии- 459 — Ставропольская казенная палата- 1016 — Управление Кавказских Минеральных Вод.

Данные о политике российских властей по отношению к горцам Северного Кавказа, особенности жизни и быта терского казачества, вопросы, связанные с земельной собственностью и т. п., мы находим в архивных делах Центрального государственного архива Кабардино-Балкарской республики (ЦГА КБР), фонды: 1 — Управление кабардинской линии- 2 — Управление Кабардинского округа- 16 — Управление центра Кавказской линии, и Центральном государственном архиве республики Северная Осетия-Алания (ЦГА РСО-А), фонды: 2 -Управление наказного атамана Кавказского линейного казачьего войска- 11 -Терское областное правление- 12 — Канцелярия начальника терской области- 13 — Войсковое правление Терского казачьего войска- 290 — Управление начальника Владикавказского военного округа. Данная информация позволяет получить панорамное представление о происходивших в регионе экономических процессах и роли в них института наместничества.

В ходе исследования были использованы и уже опубликованные документальные свидетельства. Многие из них были структурированы в сборники, среди которых, безусловно, выделяются «Акты, собранные Кавказской археографической комиссией». Содержащиеся в них сведения дают представление о различных сторонах российской политики на Северном Кавказе. В ходе работы было использовано большинство томов данного 12-ти томного собрания.1 Акты, собранные Кавказской археографической комиссией / Под ред. А. П. Берже. — Тифлис, 1868. — Т. IIАкты, собранные Кавказской археографической комиссией / Под ред. А. П. Берже. — Тифлис, 1874. — Т. VI. — 4.1- Акты, собранные Кавказской археографической комиссией / Под ред. А. П. Берже. — Тифлис, 1878. — Т. VIIАк.

Не менее значимыми источниками выступают законоположения высшей государственной власти, сосредоточенные в Полном собрании законов Российской империи.1.

Специфическим источником являются отчеты и рапорты Кавказских наместников, Начальников областей и Наказных атаманов императору. Здесь содержится официальное видение происходивших в регионе процессов и представляются результаты деятельности кавказской администрации.

В исследовании значительное место уделяется материалам, опубликованным в региональных периодических изданиях.3.

Существенные свидетельства социально-экономического, демографического характера содержат сериальные издания и статистические сборники исследуемого периода.4.

В советское время продолжились публикации сводов документов, касающихся разных сторон северокавказской жизни.5 Как правило, они были призваны решить определенную идеологическую задачу, подвергнуть критике действия царской администрации в крае. Вместе с тем, именно усилиями советской исторической школы социально-экономическая проблематика приобрела первостепенное значение.

Материалы, позволяющие дать оценку развитию северокавказских курортов, содержатся в сборниках документов, посвященных прошлому городов ты, собранные Кавказской археографической комиссией / Под ред. А. П. Берже. — Тифлис, 1881. — Т. VIIIАкты, собранные Кавказской археографической комиссией / Под ред. А. П. Берже. — Тифлис, 1884. — T. IXАкты, собранные Кавказской археографической комиссией / Под ред. А. П. Берже. — Тифлис, 1885. — T. XАкты, собранные Кавказской археографической комиссией / Под ред. Д. Кобякова. — Тифлис, 1888. — T. XIАкты, собранные Кавказской археографической комиссией / Канцелярия Главноначальствующего гражданскою частью на Кавказе. -Тифлис, 1904.-Т.ХИ.

1 Полное собрание законов Российской империи. Выпуск I, — СПб., 1830. — Т. XXIIПолное собрание законов Российской империи. Выпуск I — СПб., 1830. — Т. XXIVПолное собрание законов Российской империи. Выпуск II. — СПб., 1849. — Т. ХХПолное собрание законов Российской империи. Выпуск III. — СПб., 1889. — Т.П.

2 Всеподданнейшая записка по управлению Кавказским краем генерал-адъютанта графа Воронцова-Дашкова. — СПб., 1907; Всеподданнейший отчет Начальника Терской области и Наказного атамана Терского казачьего войска о состоянии области и войска за 1893 год. — Владикавказ, 1894- Всеподданнейший отчет Начальника Терской области и Наказного атамана Терского казачьего войска о состоянии области и войска за 1896 год. — Владикавказ, 1897.

3 Газеты: «Терские ведомости», «Кубанские областные ведомости» и др.

4 «Кавказский календарь», «Сборник сведений о Терской области» и др.

5 Покровский М. В. Русско-адыгейские торговые связи. Сборник документов /- Майкоп, 1957; Движение горцев Северо-Восточного Кавказа в 20−50-х гг. XIX в. Сборник документов. — Махачкала, 1959.

Кавказских Минеральных Вод.1 Здесь имеются сведения о развитии инфраструктуры курортов, специфике организации отдыха и лечения первых курсовых, роли наместников в данном вопросе и т. п.

Различные стороны государственной политики на примере отдельного региона Северного Кавказа содержат разноплановый материал, в том числе по интересующей нас проблематике.

Особое значение приобретают свидетельства очевидцев происходивших о событий. Многие из них были непосредственными участниками акций российской администрации по осуществлению на Кавказе выработанного экономического курса, а потому их мнение важно для осознания сути данного явления.

Среди недавно увидевших свет сборников документов особо следует выделить «Кавказ и Российская империя: проекты, идеи, иллюзии и реальность. Начало XIX — начало XX вв.».4 Данный сборник объединил значительное количество официальных и неофициальных документов, которые раскрывают особенности поисков. наиболее эффективного и взаимоприемлемого пути вхождения Северного Кавказа в общее пространство Российской империи.

Совокупность использованных источников позволила раскрыть исследуемую проблему и осуществить решение задач, поставленных в работе.

Научная новизна работы определяется тем, что в ней впервые комплексно исследуются различные аспекты реализации экономической стратегии российского государства на Северном Кавказе в середине 40-х — начале 80-х гг. XIX в. Было выявлено, что в ходе реализации экономической стратегии роль наместничества подвергалась трансформации. В дореформенный период она отличалась активным, оперативным вмешательством наместников в повседневную экономическую жизнь региона в целом и отдельных населявших его соци.

1 Пятигорск в исторических документах 1803−1917 гг. — Ставрополь, 1985; Кисловодск в исторических документах. 1803−1917 гг. Сборник документов. Издательство института развития образования. — Ставрополь, 1997.

2 Наш край (Документы, материалы. 1777−1917 гг.) / Главный редактор П. А. Шацкий. — Ставрополь, 1977 и др.

3 Дюбуа де Монперэ. Путешествие вокруг Кавказа. — Сухуми, 1937; Кастильон Г. «.B Москве не знают, что происходит на Кавказе»: Письма к Гизо (24 апреля 1844 г. — 4 марта 1846 г.). — Нальчик, 2010; Соллогуб В. А. Воспоминания. — M., 1998; Воронов Н. И. Из путешествия по Дагестану // Сборник сведений о кавказских горцах. Выпуск 1. — Тифлис, 1868 и др.

4 Кавказ и Российская империя: проекты, идеи, иллюзии и реальность. Начало XIX — начало XX вв. — СПб., 2005. альных групп в частности, с целью создания экономического базиса для дальнейшего их развтия. Активная деятельность наместников проистекала на фоне непрекращающегося вооруженного противоборства, а потому требовала патронажа в основполагающих сферах.

В пореформенный период, когда военно-полиичские задачи перстали быть актуальными и сама обстановка способствовала выдвижению на первый план экономических приоритетов, а также в связи с развтием капитализма в Российской империи, роль наместничества меняется и необходимость непосредственного оперативного вмешательства в хозяйственную жизнь отходит на втрой план, уступая роль регулятора и стимулятора хозяйственной деятельности рыночным механизмам. В данный период роль наместничества преобразуется из активатора и мотиватора экономической деятельности в посредника и гаранта соблюдения, установленных имперским законодательством правил.

Акцентируется внимание на аспектах экономического развития региона в контексте сформулированных правительством целей и задач. В исследовании учитывается ментальность, уровень развития населения региона, которые определяли специфику протекающих в крае процессов. Автор приходит к выводу, что широкие полномочия в руках наместников в рассматриваемый период были оправданны. Используя предоставленную им автономию, наместники могли оперативно влиять на ситуацию и обеспечили краю условия для динамичного развития. Изменившаяся к началу 80-х гг. XIX в. ситуация позволила отказаться от предоставления особых полномочий наместничеству, характерному для окраинных регионов России. Северный Кавказ прочно вошел в состав империи и больше не нуждался в чрезвчайных формах управления.

В ходе анализа фактического материала установлено, что даже в условиях вооруженного противостояния на Северном Кавказе власти находили возможность определять и поддерживать наиболее перспективные направления в развитии промышленного и сельскохозяйственного потенциала региона, что обеспечило его быстрое развитие в пореформенный период.

Таким образом, научная новизна видится автору в самой постановке проблемы, т.к. работа является первым исследованием, выделяющим роль наместников и института наместничества в реализации экономической стратегии российских властей направленной на мирное разрешение северокавказского кризиса.

Положения, выносимые на защиту:

1. Северный Кавказ в рассматриваемый период являлся регионом, требующим особых управленческих подходов. Невозможность эффективного и своевременного принятия решений, связанная с отдаленностью Кавказского края от центральных органов власти и динамично меняющейся обстановкой в регионе, вынуждала создавать здесь особую форму управления в виде наместничества.

2. Политика наместничества, направленная на поощрение развития сельского хозяйства и промышленности, в разные периоды предполагала как непосредственное руководство этими сферами хозяйственной деятельности в дореформенный период, так и косвенное участие в патронаже экономической деятельности в пореформенное время. Наместники добивались создания благоприятных условий для продуктивного развития этих отраслей экономики.

3. В результате поиска оптимальной модели взаимоотношений государства (в лице наместничества) и частной инициативы удалось выработать достаточно сбалансированную модель сотрудничества, обеспечивающую общегосударственные и частные интересы.

4. В дореформенный период (в годы т.н. Кавказской войны), когда экономическое руководство регионом приходилось осуществлять через призму военно-политических приоритетов, наместничество должно было выступать в качестве активизирующего субъекта экономической деятельности в крае.

5. Столкнувшись с консерватизмом, характерным для традиционных обществ, и сремясь преодолеть его в целях привлечения автохтонного населения в модернизационый проект преобразования Кавказского края, российская администрация вынуждена была инициировать примеры новых видов хозяйствования, привлекательных для горцев.

6. Результатом развития торгово-экономических связей горских народов с экономикой российского государства стал окончательный хозяйственный отрыв Северного Кавказа от иностранного влияния и включение территории региона в состав единой экономической системы России в качестве ее неотъемлемой части.

7. Торговля являлась наиболее гибкой и динамично развивающейся отраслью местной кавказской экономики. Администрация кавказского наместника поощряла всякую предпринимательскую, в том числе торговую, деятельность местных горских народов, поскольку власти преследовали в этом деле не только экономические цели, но придавали им разновидность политико-культурной адаптации автохтонного населения к общероссийскому образу жизни. В дальнейшем капиталистическому развитию экономики Северного Кавказа способствовала складывавшаяся в крае в пореформенные годы кредит-но-банковская система.

8. В годы существования наместничества северокавказские курорты претерпели серьезную трансформацию. Сложившаяся ситуация на Северном Кавказе в дореформен период препятствовала их развитию в качестве гражданских курортов, поскольку они были прежде всего госпитальной базой для воинства Кавказской армии. Стремясь исправить ситуацию, кавказские наместники, неоднократно приезжая сюда как в инспекционных целях, так и для отдыха, старались обеспечивать финансирование полезных начинаний в деле обустройства курортных мест.

9. С окончанием активной фазы военного противостояния на Кавказе, сложились предпосылки к переориентации кавказских курортов в общедоступные гражданские объекты. В поисках оптимальной модели функционирования курортов по инициативе администрации наместничества апробировались различные способы управления ими. В итоге пришло осознание управленчесой целесообразности в сочетании государственного надзора и частной инициативы.

10. Переселенческая политика в дореформенный период имела преимущественно военно-политическое значение, что объяснялось необходимостью борьбы с «немирными» горцами. Это не означало отсутсвия экономических задач, стоявших перед военно-казачьей и крестьянской колонизацией, которая была в то время единственно возможной формой освоения края при минимальных издержках.

11. Завершение активной фазы вооруженного противостояния на Кавказе открывало перспективы для его мирного освоения. В этой связи российская администрация сосредоточивает свои усилия по заселению Северного Кавказа земледельцами и ремесленниками. Необходимость привлечения на Кавказ новых жителей была вызвана, среди прочего, переселением части горского населения в Османскую империю. Благодаря колонизации и увеличивающемуся естественному приросту населения, были созданы условия для бурного экономического развития региона.

Практическая значимость исследования определяется тем, что его материалы и выводы могут быть использованы:

— исследователями в дальнейшей научной разработке проблемы;

— при создании обобщающих работ по истории России периода XVIII—XIX вв. и по истории Северного Кавказа;

— в преподавании дисциплин, входящих в государственные образовательные стандарты по подготовке специалистов регионоведения;

— при подготовке учебных пособий, спецкурсов в вузах Юга России, раскрывающих содержание национально-регионального компонента высшего профессионального образования;

— в лекционной работе среди населения, студенчества и учащихся, в подготовке научно-популярных изданий.

Резульаты исследования могут быть использованы органами власти и управления в качестве исторического опыта, который может быть полезным в их практической деятельности.

Апробация материалов и выводов исследования. Результаты научного исследования изложены автором в публикациях и выступлениях на международных и региональных конференциях: V Международный конгресс по программе «Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру" — региональная научно-практическая конференция «Актуальные проблемы социально-экономического и духовного развития РФ на современном этапе" — региональная научно-практическая конференция «Российская государственность в судьбах народов Северного Кавказа».

Основные выводы и положения диссертации изложены в 37-ми публикациях, в их числе 8 публикаций в изданиях, включённых в список Высшей аттестационной комиссии.

Материалы исследования используются в преподавании учебного курса «История народов Северного Кавказа» на факультетах ФГБОУ ВПО «Пятигорский государственный лингвистический университет».

Предлагаемая работа не претендует на охват всего комплекса проблем, связанных с изучением реализации экономической стратегии наместничества на Северном Кавказе, на категорическую однозначность выводов. Автор сосредоточил внимание на тех аспектах, которые представлялись ему наиболее значимыми, и надеется, что тема станет предметом дальнейшей разработки и обсуждения.

Структура работы определяется поставленной целью и сформулированными задачами. Она состоит из введения, шести глав, содержащих тринадцать параграфов, заключения, примечаний, списка источников и литературы. Это позволило оптимально представить исследуемую тему и логично структурировать анализируемый материал.

Заключение

.

1. Столкнувшись с усилившимся кризисом в управлении Кавказским краем, российское правительство должно было спешно искать оптимальную модель по выходу из тупиковой ситуации. Механическое увеличение воинского контингента, возрастающие материальные затраты и тому подобные обременительные для казны и народа шаги успехов не приносили. Более того, ситуация с каждым годом становилась все опасней и грозила выйти из-под контроля.

Одна из причин подобного структурного кризиса виделась в отсутствии эффективного механизма взаимодействия официального Петербурга и местного руководства, военных и гражданских властей. Суть разногласий между столичными и кавказскими чиновниками видится в том, что первые, находясь вдали от беспокойной окраины, не могли оперативно и адекватно реагировать на быстро меняющуюся ситуацию. Предлагаемые ими меры, многие из которых носили вполне здравый характер, явно запаздывали на этапе реализации. В свою очередь, инициативы кавказского начальства, лучше ориентирующегося в ситуации, порой страдали узостью видения проблемы, были скорее «тактическими» шагами, не способными решить стратегическую задачу по органичному включению региона в состав империи, унифицировать местную жизнь в соответствии с державной практикой.

Не менее важной причиной, порождавшей дефекты управленческой системы, было нежелание высшей имперской власти отчасти умалить прерогативы централизации и предоставить местным кавказским властям больше прав и автономии в действиях.

Выход из сложившейся ситуации решили искать, опираясь на уже имевшийся опыт управления проблемными территориями — наместничеству. Суть такого подхода заключалась в том, что на Кавказе появлялось доверенное императору лицо, облеченное широкими полномочиями и обладавшее соответствующей компетенцией, для того, чтобы обеспечить координацию взаимодействия гражданских и военных властей и контроль над ними. Выполняя главную задачу по обеспечению умиротворения региона, наместник получал «картбланш» на реализацию собственных шагов в данном направлении, без оглядки на мелочную министерскую опеку. Наместник мог напрямую выходить лично к государю и согласовывать с ним в случае необходимости свои действия.

Несмотря на военно-политическую нестабильность в крае, практически все наместники среди приоритетов выделяли экономическую составляющую общей стратегии умиротворения Кавказа. С этой целью создавались условия для развития традиционных для региона сфер хозяйственной жизни. Эта задача имела не только экономическую подоплеку. На торговлю и ремесла смотрели гораздо шире. Это был рецепт, позволявший со временем изменить ментальные установки горских обществ, ориентируя их на мирное взаимодействие с другими народами в рамках единого государства. Возникающая взаимозависимость сторон межкультурного диалога должна была базироваться на взаимополезных хозяйственных интересах.

2. Развитие промышленного потенциала Северного Кавказа условно можно разделить на два периода. Первый, дореформенный, не отличался крупными достижениями в хозяйственной деятельности из-за доминирования военно-политических задач. Тем не менее наместники не оставляли своим вниманием экономические вопросы, закладывая фундамент будущего благополучия края. Прежде всего, осуществлялась политика поощрения занятий кустарными промыслами, традиционными для региона. Но если в данном случае вмешательство властей имело скорее косвенный характер, то развитие, к примеру, горнорудных промыслов осуществлялось при непосредственном управлении государством. Все, что требовало внушительных капиталовложений и не обещало скорой отдачи, могло быть осуществлено лишь при непосредственной поддержке администрации наместничества.

Центрами предпринимательской активности являлись города, где сосредоточились всевозможные промышленные и торговые заведения. Это были форпосты, на которых зиждилась экономическая стратегия развития Северного Кавказа, разрабатываемая и осуществляемая наместниками.

Второй, пореформенный этап, характеризуется активным проникновением капиталистических отношений в сферу традиционных занятий автохтонного населения. Местное кустарное производство постепенно начинало ориентироваться на нужды рынка, что приводило к разрушению характерного для местного населения экономического и культурного изоляционизма. Даже в условиях роста капиталистических отношений кустарные промыслы сохраняли свою нишу. Причиной тому, что они успешно конкурировали с фабрично-заводскими изделиями, было отсутствие у местных жителей необходимых денежных средств, а рассчитаться с кустарем они могли натуральными продуктами. Изделия местных мастеров имели индивидуальные черты, что также притягивало покупателя. Как правило, кустарное производство не дублировало фабрично-заводское, а дополняло его.

Заметные преобразования произошли в нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей сфере. Они были инициированы Главным управлением наместника Кавказского, которое ходатайствовало о передаче казенных нефтяных источником частным владельцам. Приводились аргументированные доводы против существовавшей системы откупа, которая тормозила развитие отрасли. В дальнейшем Кавказский комитет дополнил нормативную базу, регулирующую переход нефтяных источников в руки частного капитала. С этой целью были приняты «Правила об отдаче в частные руки нефтяных источников», согласно которым нефтяные источники продавались с открытых торгов. Так же строились предприятия по переработке сельскохозяйственной продукции, по выпуску строительных материалов и т. п. Важным фактором развития были транспортные артерии, в частности, введенная в строй Владикавказская железная дорога. Она стимулировала бурный рост развития тех частей региона, через которые она проходила.

Все эти процессы были инициированы и контролировались администрацией кавказских наместников. Они создавали привлекательные условия для притока капиталов в регион, поддерживали наиболее перспективные начинания, обеспечивая им государственный патронаж.

3. Учитывая аграрный характер Северо-Кавказского края, развитие сельскохозяйственных отраслей должно было стать приоритетным направлением в реализуемой экономической стратегии наместничества.

Однозначной оценки успехов в развитии земледелия на Северном Кавказе в дореформенный период не существует. Если сравнивать с исходным состоянием земледелия, то, безусловно, имело место расширение посевных площадей. Но, по сравнению с потенциальными возможностями региона, эти успехи выглядели весьма скромно.

Как правило, попытки властей убедить население специализироваться на выращивании какой-то определенной культуры успеха не имели. Даже картофель, который станет со временем «вторым хлебом», приживался с трудом. Сельское хозяйство являлось весьма консервативной отраслью и плохо поддавалось директивам сверху.

Важное значение для развития края имело скотоводство, которое являлось основным занятием для кочевых народов и играло доминирующую роль в хозяйственном укладе горцев. Разведение овец, лошадей, коз и т. д. давало возможность не только удовлетворять собственную потребность, но и продавать излишки мяса, шерсти, кожи и молочную продукцию.

Животноводство сохраняло экстенсивный характер. Корм для скота почти не заготавливали, а перегоняли стада с места на место. Об увеличении продуктивности пород заботились мало, и показателем успеха являлся прирост поголовья. Все эти факторы не помешали приобретению скотоводством и коневодством товарного характера. Не только местные ярмарки, но и Центральная Россия знала скот и продукцию скотоводства, завозимые с Северного Кавказа.

Уже в дореформенный период регион стал неотъемлемой частью российского экономического пространства и в новых исторических условиях, связанных с отменой крепостного права и проведением либерально-экономических реформ Александра II, эта тенденция еще более усилилась.

В 1863 г. российская администрация приступила к проведению аграрной реформы на Северном Кавказе, ставшей составной частью экономической стратегии имперских властей. В большинстве его районов преобразования завершились к середине 70-х гг. XIX века. Главной причиной проведения крестьянской реформы в степных и горных районах Северного Кавказа были не столько внутренние потребности в реформировании сложившихся традиционных отношений и порядков, сколько стремление государства обеспечить себе прочную социальную базу в регионе, а также в сохранении крупных товарных хозяйств и снабжении их дешевой рабочей силой. Главным ответственным за результаты проводимых мероприятий в Кавказском крае был кавказский наместник и его администрация.

С 70-х гг. началась интенсивная распашка целинных пространств губернии, при постоянном увеличении посевов пшеницы по сравнению с другими земледельческими культурами. С развитием товаро — денежных отношений крестьянам было выгодно выращивать на своих плодородных землях высокосортную пшеницу на продажу. Поэтому большинство крестьянских хозяйств относительно быстро приобрело товарный характер. Следует отметить, что не только крестьянские хозяйства, но и казачьи под влиянием новых тенденций начинали заниматься товарным земледелием.

После проведения реформ 60-х — 70-х гг. XIX века российские власти проводили политику скорейшего укоренения Северного Кавказа, и особенно его горских регионов, в общеимперское пространство путем всемерного включения в структуры общероссийской хозяйственно-экономической системы. Реформы не только модернизировали саму Российскую империю, но стали новым механизмом их влияния на Кавказ, новой частью общей экономической стратегии, проводимой в этом регионе. Российское государство вырабатывало новые способы строительства отношений с обществом, выведя на авансцену не только политические цели, о которых никогда не могли забыть, но выделили вопросы хозяйственно-экономические, актуализировав ими политические цели. Искусность в этом вопросе кавказской администрации играла весьма значительную роль, даже в чем-то роль определяющую.

Разрешая традиционно болезненный для региона земельный вопрос, власти стимулировали развитие сельскохозяйственных отраслей и таким образом решали проблемы социально-политической стабильности в крае.

4. Российское правительство рассматривало расширение возможностей для торговли на Северном Кавказе не только как средство решения внутренних экономических проблем, но и как средство распространения своего политического влияния в регионе. Вкупе с военными действиями экономическая политика становится одним из основных методов колонизации Россией новых территорий.

Качественный скачок в развитии обменных отношений был взаимосвязан с качественными изменениями в сфере производства: горские народы к концу первой половины XIX в. освоили производство ряда сельхозпродуктов и ремесленных изделий в достаточно больших объемах. Стимулом для этого выступали имевшиеся возможности обмена с российскими переселенцами не только продуктами труда, но и методами производства и орудиями труда.

Экономическая политика российских правительств и кавказских администраций, направленная на экономическое и политическое подчинение горцев, почти абсолютно определяла возможности и ограничения, характер и формы торговых отношений между российскими переселенцами и горцами, оказывала на их состояние активное и в большинстве случаев решающее влияние. Поэтому этапы развития торговых связей тесно связаны с эпохами политического правления, каждая из которых характеризовалась как осуществлением объединяющей их общей линии экономической политики на Кавказе, так и специфическими особенностями, обусловленными причинами объективного и субъективного характера.

Общей линии экономической политики государства в дореформенный период было присуще сохранение противоречивости двух ее начал: с одной стороны, правительство создавало условия для развития торговых отношений между переселенцами и горцами, с другой стороны, расширение форм и видов этих отношений, насколько это было возможно, ограничивалось, сохранялся административно-бюрократический контроль. Почти на протяжении всего дореформенного периода кавказская администрация пыталась ограничить формы торговли в регионе рамками меновых дворов, что сдерживало развитие экономических связей, но не могло его остановить, так как каждая из сторон (и горцы, и новоселы) испытывала все расширявшуюся потребность в продукции другой стороны.

Два начала в экономической политике правительства и кавказских администраций нашли выражение в столкновении и переплетении двух подходов к экономической интеграции Северного Кавказа в состав России. Один из них отстаивал необходимость разрушения самих основ хозяйственной жизнедеятельности горцев и тем самым обеспечения их подчинения, другой был ориентирован на развитие их хозяйственной самостоятельности, но в границах российского экономического пространства. В основном превалировал первый подход, в связи с чем предпочтение получали силовые методы, экономические же методы имели второстепенное, подчиненное значение. Это объясняется всем характером экономической стратегии на Кавказе, которая была подчинена колониальным политическим интересам российского государства и рассматривалась как экономическое средство усмирения горцев.

В дальнейшем ситуация меняется. Уже не было политической необходимости применять в качестве карательной меры ограничение их участия в торговых операциях. В этой связи пореформенный период существования наместничества отличался быстрыми темпами развития товарооборота, более тесным взаимодействием Кавказа с экономической системой остальной России. Большую роль в торгово-экономической сфере приобрела ярмарочная торговля, т.к. она была наиболее удобной формой торговли в местных кавказских условиях.

Становление капиталистических отношений на территории региона невозможно было без развития кредитно-банковской системы. Понимая ее фундаментальные основы, российское правительство через институт наместничества стремилось контролировать эту сферу экономической деятельности. Однако государственные кредитные учреждения не могли в полном объеме удовлетворять потребности в кредитовании экономических субъектов, а потому выходом из сложившихся обстоятельств стало инициированное со стороны наместничества развитие частной формы кредита.

5. Назначенный кавказским наместником М. С. Воронцов имел за плечами богатый опыт по экономическому обустройству территорий и свою работу он начал с ревизии уже имеющихся учреждений. Не стали исключением организации, обслуживающие интересы курорта. И здесь перед графом открылись вопиющие злоупотребления, в частности, в работе строительной комиссии на Водах. Оказалось, что половина выделенных ей средств была растрачена впустую.

Решено было приступить к кардинальному реформированию кавказских курортов. Для этого 28 мая 1847 г. принимается новое «Положение» об управлении водами, по которому источники передавались в распоряжение лично М. С. Воронцова. На смену дискредитировавшим себя структурам учреждается «Дирекция Кавказских Минеральных Вод». Ее возглавил управляющий, обладавший самыми широкими полномочиями.

Завершение дореформенного периода в развитии курортов было ознаменовано очередным преобразованием. У Кавказской администрации к тому времени накопилось немало претензий к деятельности Дирекции Вод. Проводивший ревизию ее работы губернатор П. А. Брянчанинов отмечал излишнюю бюрократическую волокиту, отсутствие собственной инициативы, путаницу в отчетах и т. п. неурядицы, характерные для ее деятельности. В ноябре 1859 г. А. И. Барятинский обратился в Санкт-Петербург с отношением, в котором предлагал шире привлекать частный капитал в дело обустройства Кавказских Вод. Предоставляя различные привилегии, можно было создать условия, при которых предпринимателям становилось выгодным участвовать в курортном строительстве. Государство же оставляло за собой те работы, которые частному капиталу было трудно осуществлять, например, каптаж источников, устройство водопроводов и т. п.

В итоге было принято решение вместо государственного подчинения курорты передать в аренду промышленнику H.A. Новосельскому. Понимая, что полученные им места должны оставаться лечебным центром, он пригласил сюда видного врача С. А. Смирнова, пользующегося высоким авторитетом среди коллег и пациентов. Впрочем, сохранялась и Дирекция Вод в качестве административного органа управления. Делалось все это с целью скорейшего превращения курортов из преимущественно военных в общегражданские. С завершением активной фазы боевых действий против «немирных» горцев курорты уже не могли рассчитывать на то, что сюда, как и прежде, будут съезжаться военные. За прошедшие годы был сделан неплохой задел в обеспечении приезжающих как лечебными услугами, так и условиями для отдыха. Конечно, до уровня ведущих европейских курортов их кавказские конкуренты явно не дотягивали, но заложенный в них потенциал внушал оптимизм и подталкивал администрацию к дальнейшему обустройству этих мест.

В 1861 г. курорты переходят в ведение контрагентства. Наместничество дистанцировалось от принятия решений по благоустройству курортов, т.к. инициатива новых капиталоемких проектов, а значит, и сама стратегия развития отдавалась в частные руки.

Но идеализировать новую модель управления курортами не приходилось. Курортная инфраструктура развивалась крайне медленно, что не удивительно. Частный капитал неохотно тратил деньги на то, что не приносило ощутимой прибыли. Здесь нужна была государственная политика, но осознание этого факта пришло далеко не сразу. Проходил эксперимент по поиску оптимальной модели управления курортами, но его результаты сразу появиться не могли.

Значение курортов КМВ как госпитальной базы в пореформенный период уменьшилось, но это не значит, что они для этой цели не^{использовались} совсем. Когда началась война с Турцией, сюда для восстановления здоровья вновь стали присылать раненых. Для них в Кисловодске был выстроен специальный госпитальный барак, где располагались нижние чины. Слабой стороной деятельности контрагентства было отсутствие общественного строительства. Например, в Кисловодске лишь в 1880 г. пристроили ванное здание к Нарзанной галерее, которое могли посещать нижние чины. Но профинансировали этот проект за счет средств, выделенных военным ведомством.

Таким образом, каждый из курортов в пореформенный период в разной степени претерпел трансформацию. Но в целом можно констатировать, что надежды на их расцвет благодаря частной инициативе не оправдались.

Как показала практика, частный капитал оказался не в состоянии найти соответствующие средства для столь масштабных работ. В лучшем случае осуществлялся косметический ремонт уже имеющихся курортных объектов. Желание же вкладывать деньги возникало преимущественно тогда, когда это сулило быструю отдачу. Но специфика курортного дела не позволяла этого. Строительство коммуникаций, каптаж источников, разработка и охрана бальнеологических ресурсов требовали долгосрочных вложений, а это было по силам лишь государству. Представляется, что период существования контрагентства убедительно доказал, что лишь сочетание частного и государственного подходов к управлению, при лидирующей роли последнего, могло дать курортам новый импульс к развитию. Институт наместничества сыграл главную роль в осознании этого факта.

6. Для решения политических и хозяйственных вопросов, связанных с присоединением Северного Кавказа к российскому государству, необходимо было укоренить здесь население, в лояльности которого власти были бы уверены. Ими стали казаки и крестьяне, переселявшиеся сюда из внутренних губерний страны. Процесс адаптации новопоселенцев происходил медленно, и смертность среди новоселов превышала рождаемость. Это не удивительно, ведь даже возвести себе дома и обзавестись хозяйством в первые годы могли далеко не все семьи. Но переселение было единственным шансом обеспечить заселение края, и, несмотря на имеющиеся жертвы, власти настойчиво продолжали пополнять число станичников все новыми и новыми семьями из центральных районов страны. В дальнейшем потребность в такой практике уменьшилась, и власти стали ограничиваться лишь внутренним перераспределением населения.

Большие надежды в освоении новых земель власти связывали с иностранными колониями. Речь шла о немцах, которые имели репутацию рачительных и цивилизованных хозяев. Pix опыт и пример должны были оказать благотворное воздействие и на славянское население края. Надо отметить, что образцовое хозяйство немцы должны были создать не только благодаря своему трудолюбию и рачительности. Власти всячески поддерживали их, создавали соответствующие условия. Каждый колонист получал 30 десятин земли на семейство и освобождался от всех повинностей. Сразу возникает вопрос, как могли освоить их опыт казаки, которые непрестанно должны были нести службу, что разорительно сказывалось на ведении хозяйства. Не удивительно, что среди местных жителей существовало определенное предубеждение против этих культуртрегеров.

Помимо немцев в дальнейшем практиковалось переселение на Кавказ армян, греков, чехов, болгар, эстонцев и поляков. Они получали от казны по 30 десятин земли на одну семью и пользовались такими же возможностями, которые давало Положение от 10 марта 1866 г. для русских колонистов.

Нелегкие испытания выпали на долю причерноморских переселенцев в годы Крымской войны. Тогда им пришлось покинуть насиженные места и, спасая свою жизнь, уходить на Кавказскую линию. Более полутысячи жителей Анапы было зачислено в казачье сословие и расселено по различным станицам. Другим жителям этого населенного пункта повезло меньше. Они вынуждены были скитаться в поисках приюта по различным губерниям и при этом растеряли все свое благосостояние. Лишь с завершением боевых действий вновь появилась возможность приступить к повторной колонизации Черноморского побережья Кавказа.

В рассматриваемый период продолжалось переселение и горцев Северного Кавказа, для которых российское государство предоставило возможность осваивать удобную территорию, беря под свою защиту и опеку. Следует признать, что перемещение горского населения зачастую имело не экономическую, а политическую подоплеку. Но это было временным явлением, и в перспективе на первое место должна была выступить хозяйственная выгода. И хотя автохтонное население первое время испытывало недоверие к российским властям, но постепенно убеждалось в безопасности и выгоде, которые обеспечивала им имперская администрация.

С отменой крепостного права открывались новые возможности в колонизации Северного Кавказа. Завершение вооруженного противостояния части горского населения власти империи также способствовало освоению региона все новыми переселенцами. И теперь основной упор был сделан на экономическую целесообразность колонизационного процесса.

Растущий поток переселенцев требовал принятия законодательной базы, которая регулировала бы этот процесс. Существовала реальная опасность превращения колонизации в стихийное и анархическое явление со всеми вытекающими отсюда последствиями. На это указывала специально созданная комиссия под председательством A.M. Дондукова-Корсакова, стремящаяся придать переселению организованные формы.

Катализатором переселенческого движения выступила Владикавказская железная дорога. Она не только облегчила сам процесс переезда на Кавказ, но и создала экономические предпосылки для успешной экономической адаптации новоселов.

Процесс российской колонизации Северного Кавказа привел к сложным социокультурным трансформациям в регионе. Автохтонное население должно было пережить болезненную ломку устоявшегося миропонимания, адаптироваться к новым условиям. Российские власти старались удержать горцев от необдуманной эмиграции. От них требовали выплатить повинности сроком на десять лет, получить согласие сельского схода и разрешение турецкого правительства. Естественно, что такие экономические и бюрократические преграды затрудняли отъезд, но останавливали далеко не всех. Те же, кто остался, сыграли заметную роль в развитии края и смогли в целом удачно адаптироваться к новым для себя экономическим, политическим и культурным реалиям.