Берлинский кризис в отражении газет «Правда», The New York Times и The Washington Post

В отличие от фултонской речи, берлинский кризис явление не однодневное, и освещалось в СМИ обоих государств на протяжении двух лет: с 1947 по 1949 гг. Конечно, и по окончании этого периода Германия являлась одной из центральных тем в американской и советской прессе, однако после 1949 г. данный вопрос не рассматривался нами, поскольку формально Берлинский кризис можно было считать исчерпанным — он привел к созданию двух государств на территории Германии.

Нами рассматривался период с декабря 1947 г., когда США приняли решение о прекращении репарационных поставок в СССР Лавренов С. Я, Попов И. М. Советский Союз в локальных войнах и конфликтах. — М.: ACT; Астрель, 2003. С. 112. В это же время в Лондоне происходила очередная, крайне неудачная, встреча Совета министров иностранных дел СССР, Англии, Франции и США (СМИД). Стороны не смогли договориться ни о содержании мирного договора с Германией, ни о создании единого германского правительства.

Ежедневно на протяжении всего декабря «Правда» давала подробный отчет о деятельности СМИД. В газете регулярно появлялись материалы, посвященные этой теме, в самых разных жанрах, включая как отчеты с заседаний, так и заметки, репортажи, международные обозрения. Остановимся на некоторых из них, чтобы понять характер этой информации.

Сессия началась 25 ноября, однако обвинительные речи в адрес западных союзников в советской печати стали появляться в начале декабря, когда представители США, Великобритании и Франции отказались поддержать предложение советской делегации отказаться от идеи создания германских правительств в отдельных оккупационных зонах.

В номере от 2 декабря 1947 г. в отчете «На Лондонской сессии Совета министров иностранных дел» на целой полосе раскрывается суть противоречий между участниками совещания. Данная публикация выбрана еще и потому, что в ней описывается заседание под председательством министра иностранных дел СССР В. Молотова.

«Советская делегация считает, что нашей задачей является установление демократического мира в Европе. Это означает, между прочим, что мы должны добиться превращения старой агрессивной Германии в новую демократическую миролюбивую Германию. /…/ Если же мы не верим в то, что Германию можно сделать миролюбивым демократическим государством, тогда, конечно, иное дело; тогда будет понятна политика рассматривать Германию не как будущее самостоятельное независимое государство, а как государство, обреченное на постоянную зависимость от других стран. С этой антидемократической политикой Советский Союз не может согласиться».

Речь в данном отрывке идет о включении в будущую конституцию Германии пункта, согласно которому, в случае нарушения мирного договора, по ходатайству одного из государств-победителей, Германии придется вносить поправки в главный закон страны. Против этой инициативы выступает Советский Союз.

Далее в том же материале «Правда» раскрываются истинные, по мнению советской делегации, цели этой инициативы:

«Таким образом было разоблачено подлинное существо американского предложения, предусматривающего создание удобного повода для произвольного вмешательства во внутренние дела будущей демократической Германии и для ревизии ее конституции по желанию той или иной державы, ныне контролирующей Германию».

На примере этого текста видна произошедшая за полтора года эволюция образа врага: теперь уже не Великобритания в лице какого-либо политика является главным соперником Советского Союза, а Соединенные Штаты Америки. Европейские государства превращаются из активных врагов в пассивных жертв, которые вынуждены действовать против СССР под давлением США. Этот тезис подтверждается и последующими публикациями, рассмотренными ниже. На первый план выходит прием демонизации врага: «разоблачено подлинное существо», «произвольное вмешательство».

Жанр отчета оставляет мало свободы для выражения личного мнения журналиста, все заявления нужно считать исходящими от советской делегации — газета выступает в качестве их транслятора. Однако материал, опубликованный в том же номере на той же полосе сразу под отчетом, позволяет нам воссоздать полную информационную картину события. Первый абзац текста под заголовком «Первая неделя в Лондоне» дает понять читателю, что перед ним репортаж о Лондоне периода сессии СМИД: автор описывает лондонцев, которые ежедневно приходят к особняку Ланкастер-хаус, чтобы узнать свежие новости о заседании. Однако уже во втором абзаце журналист переходит к оценке первых принятых решений:

«Если говорить об итогах первой недели работы сессии, то они сводятся в основном к тому, что перед международным общественным мнением предстали в рельефной форме два плана организации послевоенного мира — план демократического мира и план мира империалистического». Перед нами снова попытка воздействия с помощью политического прогноза, подкрепленная семантическим манипулированием: советский план — демократический, западный — империалистический. Используя слова с контрастной ценностной окраской, автор внушает априори негативное отношение к любым дальнейшим американским предложениям.

Далее в том же тексте: «Применительно к Германии империалистический мир означает ее расчленение и превращение ее западных зон в военную базу англо-американского империализма в центре Европы. /…/ Все точки над „и“ были поставлены, когда представители США, Великобритании и Франции отказались поддержать предложение советской делегации, отвергающее проекты создания отдельных „правительств“ для тех или иных зон Германии. Тем самым было наглядно подтверждено, что кое-кто прибыл на Лондонскую конференцию с готовым планом расчленения Германии. Знаменательное саморазоблачение!»

В данном отрывке видна попытка давления на аудиторию с помощью самоочевидных заявлений, лишенных аргументации. Поскольку текст не содержит ни прямой речи, ни косвенного пересказа мнения противоположной стороны, выходит, что журналистское мнение выдается за неопровержимый факт. Апелляция к эмоциональному (восклицательное последнее предложение с экспрессивным лексическим составом) также способствует формированию у аудитории нужного журналисту негативного отношения к западным странам.

При освещении событий в Германии периода Лондонской конференции также активно используется выделенная нами идеологема «фашизм» применительно к промышленникам и бизнесменам, действующим на территории западных оккупационных зон.

Например, в материале от 3 декабря «Фашизм в „Бизонии“» мы видим эту идеологему уже в заголовке. В самом тексте встречаем следующие тезисы: американский генерал Клей объявил о начале «широко задуманного антикоммунистического похода», носящего «пропагандистский характер», методы борьбы Клея мало чем отличаются от «фашистских методов, применявшихся в гитлеровской Германии», «фашистско-полицейские службы в „Бизонии“ уже вышли из организационного периода. Они пущены в дело и занимают свое место в клейевском антикоммунистическом походе». В данном материале с фашизмом ассоциируются полицейские службы западной оккупационной зоны Германии, что настраивает читателя против оккупантов этих зон в лице, в первую очередь, США. Использование речевого клише «антикоммунистический поход», использовавшегося Сталиным для описания намерений Черчилля в 1946 г. создает логическую связь между предложениями британского политика и текущими действиями оккупационных властей, расширяя и закрепляя в сознании аудитории образ внешнего врага.

В материале «Дельцы в „Бизонии“ и уроки прошлого» от 20 декабря 1947 г. идеологема «фашизм» переносится на экономическую почву. В тексте идет речь о немецких промышленниках, финансировавших гитлеровскую партию в довоенное и военное время и теперь освобождаемых от судебного преследования оккупационными войсками. Говоря об этих людях, журналист использует такие обороты как «осмелевшие фашисты», «матерый фашист», подчеркивая неизменность взглядов этих лиц. Подводя итог истории, автор вновь возвращается к проблеме американского империализма, на службе которого теперь стоят промышленники-фашисты:

«Долларовая задолженность всё больше опутывает Западную Германию, колонизируемую американским капиталом. Американский империализм проводит политику шантажа и наживы. /…/ Современные мюнхенцы сознательно надевают на себя ярмо вассалов американского империализма».

Этой же теме посвящена статья «Американская программа закабаления Европы» от 29 декабря 1947 г. Здесь главным оружием американской экспансии называется план Маршалла, получивший крайне негативную оценку со стороны СССР. «Правда» пишет, что «Европа должна превратиться в колонию, производящую товары из привозного сырья, поставляющая в свою очередь сырье и полуфабрикаты, выплачивающую проценты на капиталовложения». Тема колонизации Европы, как мы видим, становится одной из основных в период Берлинского кризиса. План Маршалла будет занимать одно из центральных мест в освещении международной тематики в следующем, 1948 г.

Последний в 1947 г. номер «Правды» от 31 декабря выходит с большой итоговой статьей, посвященной Лондонскому совещанию, — «Об итогах Лондонского совещания Министров иностранных дел/ Заявление В. М. Молотова представителям советской печати». Уже из названия текста ясно, что это официальная позиция СССР, что именно такого мнения должны придерживаться советские газеты. Основной посыл, содержащийся в этом материале: СССР сделал всё возможное для мирного урегулирования отношений с послевоенной Германией, однако практически все предложения советской делегации были отвергнуты союзниками; в провале конференции Советский Союз не виноват. Об этом свидетельствуют следующие слова: «Только Советский Союз последовательно отстаивает позицию восстановления единства Германии. Что же касается других трех держав, то их позиции в этом вопросе означают политику не единства, а распада Германии, политику отделения западных зон от остальной Германии, что уже привело к фактическому расколу Германии». Далее в заявлении говорится о последствиях такой политики и антикоммунистической угрозе: «Эту политику могут использовать в своих интересах также те немецкие реакционеры, включая и старых милитаристов, которые хотели бы идею единства Германии прибрать к своим рукам, дабы использовать ее в своих антидемократических и империалистических целях». Перед нами снова политический прогноз, навешивание ярлыков «реакционер», «милитарист», а также семантическое манипулирование «антидемократический, империалистический».

В провале конференции советское руководство винит ультимативную позицию США, которая неприемлема с точки зрения СССР: «Эта политика диктата не могла не встретить отпора со стороны Советского Союза. Эта политика диктата со стороны США и привела к провалу Лондонского совещания».

В это же время американская пресса дает противоречивую оценку переговорам СМИД. В New York Times появляется публикация под провокационным заголовком «Спарринг Молотова в Большой Четверке/ „Лондон Обсервес“ заявляет, что он пытается выиграть время и остановить раскол Германии» (The NYT, December 1, 1947), где анализируются первые результаты встречи министров. Автор дает положительную оценку деятельности советского представителя, хотя и ссылается при этом на третью сторону, как это уже было во времена фултонской речи: «…если рассматривать эту конференцию по правилам борьбы — которой она и является — то советский министр иностранных дел выиграл несколько первых раундов». Очередное метафорическое изображение показывает конфликтный характер отношений между СССР и США. В том же выпуске появляется заметка «Немецкие коммунисты атакуют Запад» (The NYT, December 1, 1947), убеждающая читателей в том, что советские призывы к единству Германии — только пропагандистский миф: «Немецкие коммунисты запустили сегодня пропагандистскую кампанию, призванную убедить германцев, что Молотов — единственный защитник германского единства на лондонской конференции министров иностранных дел».

Далее происходит закрепление тезиса о нежелании Советского Союза объединить Германию. Как и в любом политическом мифе, в этом создается герой и антигерой. Как уже очевидно из текущего анализа, антигероем становится В. Молотов, героем же — госсекретарь США Дж. Маршалл. Американская пресса разрабатывает эти образы на материалах конференции: 6 декабря обе рассматриваемые нами газеты выходят с материалами, раскрывающими конфликт между Молотовым и Маршаллом: «Маршалл спрашивает об условиях русских по Германии» (The WP), «Маршалл спросил Молотова о конкретных целях в Германии» (The NYT). Подчеркивая беспредметность советской позиции по берлинскому вопросу, Washington Post приводит такую параллель: «Госсекретарь США Джордж С. Маршалл призвал советского министра иностранных дел В.М. Молотова назвать цену русских за единство Германии. Молотов ответил новой атакой на политику западных держав в Германии». New York Times уделяет больше внимание собственно Маршаллу, создавая его речевой портрет: «Он никогда не был более прямолинеен и в его словах появилась новая, непривычная нота сарказма. Он попытался вернуть Молотова к суровой реальности». Используя лексему «непривычная», автор подчеркивает, что действовать жесткими мерами США вынуждает несговорчивость СССР. Далее раскрывается суть американского плана мирного существования Германии: «Секретарь подчеркнул необходимость экономического единства Германии, прежде чем на ее территории появится какое-либо правительство, и также заявил, что Соединенные Штаты хотят „реального правительства, а не его видимости“». Эти заявления по смыслу полностью соответствуют тому, что «Правда» пишет о советских намерениях в Германии. Примечательно, что в скором времени западные государства начинают сепаратную денежную реформу в своих оккупационных зонах.

Выборочный подбор и специфическая подача информации также подтверждают попытку манипулировать общественным сознанием: New York Times публикует «Текст советский предложений по Германии», однако в лиде оговаривается, что первые два пункта — это официальный перевод, а третий — неофициальный. Именно в третьем пункте говорится о советских планах централизованного управления Германием — главном предмете споров между западными странами и СССР. Его передача в вольном переводе не дает никакой гарантии на объективную передачу информации.

В феврале 1948 г. «Правда» вновь критикует американские и английские оккупационные власти Германии, теперь за планы проведения денежной реформы в западных зонах.

«…сепаратная денежная реформа в одной или нескольких зонах фактически означала бы превращение зональных демаркационных линий в государственные границы, т.е., иными словами, означала бы опасное углубление начатого англо-американцами раскола Германии. По мнению газеты христианских демократов „Нейе цейт“, проведение сепаратной денежной реформы равнозначно образованию на немецкой территории двух государств», — пишет «Правда» в номере от 10 февраля 1948 г. в материале «Денежная реформа и единство Германии». Здесь мы видим использование одного из распространенных приемов газеты, когда мнение советского правительства подкрепляется публикациями из иностранной прессы.

«…"план Маршалла» ставит во главу угла раскол Германии и превращение ее западной части в отдельное государство под американским протекторатом", об антикоммунизме и фашизме: «Реакционное, агрессивное содержание „плана Маршалла“ прикрывается дымовой завесой антикоммунизма. По примеру оголтелых реакционеров из немецких фашистов американские экспансионисты скрывают под маской антикоммунизма политику удушения национальной свободы и независимости европейских стран, политику борьбы против демократии и прогресса».

Данные фрагменты, особенно последний из приведенных, практически дословно дублируют содержание сталинского интервью 1946 г., однако теперь обвинения звучат не в адрес одного человека, а целого народа. Таким образом прослеживается расширение образа врага.

Внимание американской прессы в 1948 г. фокусируется на внутренних проблемах СССР, на их неудачах в Германии. Возможно, такая смена тактики говорит о неэффективности попыток дискредитации советских предложений по объединению Германии.

Появляются материалы, говорящие о недовольстве жителей советской зоны оккупации установившимся режимом: «Советской зоне угрожают военным ударом» (The WP, October 3, 1948) — о продуктовых бунтах в советской зоне и силовых методах их подавления; «Сталинский закон: взгляд Вышинского» (The NYT, December 19, 1948) — о сталинских репрессиях 1937;1939 гг. и их современных отголосках. Последний текст представляет собой рецензию на книгу А. Я. Вышинского, бывшего министра иностранных дел и наркома юстиции. Автор подчеркивает, что «хотя многое из содержания этой книги уже устарело, она по-прежнему остается наиболее авторитетным текстом в советском публичном праве и источником вдохновения для советских ученых-правоведов вот уже целое десятилетие». Далее акцентируется внимание на категорическом неприятии советским правом любых европейских правовых школ, особенно позитивистских, что должно показать данную правовую систему как совершенно несостоятельную и несправедливую. Опуская оценку справедливости такой характеристики, заметим, что функция этого текста заключается в том, чтобы проиллюстрировать неизменность политики СССР, деспотичность режима и невозможность идти на компромисс с этим государством. Эти тезисы уже появлялись в американской прессе в 1946 г., в данном случае они актуализируются при решении германского вопроса и должны оправдать в дальнейшем создание сепаратного государства без участия СССР.

Обратимся к периоду создания ФРГ и ГДР. В выпусках «Правды» тема раскола Германии становится далеко не первостепенной, что может свидетельствовать о подготовке советским правительством создания ГДР в скором времени. Берлинский кризис в сентябре 1949 г. освещается в ключе нелегитимности правительства в Бонне, милитаризма США и ухудшения экономического положения западных стран. Несмотря на то, что формально на территории западных оккупационных зон государство существует с мая 1949 г., речь в советской прессе идешь лишь о самопровозглашенном «боннском правительстве», а не о новом государстве. То есть, несмотря на изменившиеся реалии, идеологический посыл пока остается прежним.

О миротворческой политике СССР на международной арене сообщает, например, заметка «„День мира“ в советской зоне оккупации Германии» в номере от 2 сентября 1949 г. В ней утверждается, что восточная оккупационная зона Германии выступает за «сохранение мира, за установление дружеских взаимоотношений со всеми народами, за мирное демократическое развитие Германии». Ни одного обвинения западных стран в империализме и экспансии, в расколе Германии заметка не содержит, несмотря на то, что тема вполне соответствует этим тезисам.

Едва ли не единственным в своем роде является текст «Антинародный парламент в Бонне», опубликованный в номере от 9 сентября 1949 г. День создания западногерманского правительства называется «днем национального позора», англо-американские «поджигатели войны» обвиняются в измене интересам немецкого народа и нарушении обещаний, данных во время Потсдамской конференции. Отдельно хочется отметить появление идеологемы «поджигатели войны» для усиления негативного эффекта сообщения. Как мы помним, препятствование новому военному конфликту и стремление к миру — один из ключевых тезисов внешней политики СССР. Появление текста такого содержания лишь спустя 3,5 месяца после создания ФРГ служит средством легитимации скорого создания ГДР — как необходимого средства борьбы с врагами немецкого народа.

13 сентября 1949 г. появляется заметка «Новые времена… старые песни», в которой говорится о предложении западногерманского парламента утвердить в качестве гимна фрагмент «кайзеровско-гитлеровского» государственного гимна «Германия превыше всего». Как можно судить по характеру этой информации, советская печать в лице «Правды» не критикует напрямую боннский парламент, а постепенно вырабатывает негативное отношение к нему со стороны общества, создавая у него определенные ассоциации: Западная Германия — «поджигатели войны», «империалисты», «последователи фашизма». Образ врага снова расширяется, в него включается часть немецкого народа. При этом используются уже известные ярлыки и речевые клише.

Как уже говорилось, в «Правде» не называлось западногерманское государство в сентябре 1949 г. Речь шла о «сепаратном парламенте», «так называемом боннском „парламенте“», завершившем раскол Германии. В октябре 1949 г. ситуация меняется. Накануне провозглашения ГДР «Правда» начинает активно печатать отклики иностранной прессы на ноту Советского правительства западным государствам по поводу боннского правительства. Например: «…ноты Советского правительства США, Великобритании и Франции по поводу создания сепаратного марионеточного шовинистического „западногерманского государства“ являются новым этапом на пути борьбы, которую ведет Советский Союз в защиту Потсдамских решений» (6 октября 1949 г.). Это лишний раз подчеркивает якобы вынужденное решение СССР о создании Германской демократической республики. Эпитеты «марионеточный» и «шовинистический» представляют собой пеойративы — одно из распространенных манипулятивных средств в советской печати.

11 октября 1949 г. на первой полосе «Правды» появляется материал «Важный шаг германского народа». Определим позицию, с которой освещается создание восточногерманского государства.

«Образование Германской демократической республики встречено с глубочайшим удовлетворением народными массами всей Германии. Оно отвечает настойчивым требованиям, с которыми выступали в последнее время самые широкие слои немецкого населения как советской зоны оккупации, так и западных зон./ В развернувшемся народном движении за создание германского народного демократического правительства нашло свое яркое выражение стремление германского народа к сплочению своих демократических сил для борьбы за единое миролюбивое демократическое государство, стремление к скорейшему заключению мирного договора и обеспечению своего права на свободное, самостоятельное развитие по демократическому пути. /…/ Образование западно-германского сепаратного марионеточного государства с его правительством, состоящим из наймитов англо-американского империализма, подорвало политическое единство Германии. Под угрозу поставлены независимость и суверенитет германской нации».

Это отрывок демонстрирует политику двойных стандартов при освещении одинаковых политических решений, предпринятых странами Запада и СССР. Согласно тексту «Правды», главная цель Советского Союза — сохранение единства немецкого народа и его развитие в демократическом ключе, тогда как Британия и США преследуют империалистические цели и стремятся к разобщению германской нации. Ранее такой же подход был зафиксирован нами и при определении роли журналистики в обществе.

Сравним с американским взглядом на создание двух государств на территории Германии. Незадолго до появления ФРГ в New York Times появляется статья «Конец долгой дороги к германскому соглашению» (The NYT, April 9, 1949). В тексте говорится, что западные державы наконец-то смогли найти достойное решение германского вопроса, которое поможет поднять эту страну на соответствующий уровень. Примечательно, что в тексте идет речь только о Западной Германии: таким образом очерчивается круг «своих» и «чужих». В круг «чужих» попадает и бывший президент США Ф. Рузвельт, сумевший когда-то найти общий язык со Сталиным, чего не удалось нынешнему правительству: «Требования президента Рузвельта о безоговорочной капитуляции Германии виноваты во многих послевоенных „трудностях переустройства Германии“ в демократию западного типа, заявил министр иностранных дел /Великобритании/ Эрнест Бевин» (The WP, July 22, 1949). В этом отрывке видна намечавшаяся ранее тенденция американских СМИ к поиску внешних причин собственных неудач.

После появления ГДР Washington Post публикует заявление Сталина об «историческом значении» создаваемого государства (The WP, October 14, 1949). Как и предыдущие обзоры прессы, этот представляет собой пересказ основных тезисов выступления главы СССР, однако следует обратить внимание на наименование ГДР — «просоветская Восточная Германская Республика». Перед нами очередной пример семантической манипуляции: создание западными странами германского государства приведет к его независимости, тогда как советская сторона создает лишь своего вассала.

Подводя итог освещению берлинского кризиса на страницах «Правды», можно выделить следующие основные тенденции: обвинение западных стран в империализме и экспансионизме, использование идеологемы «фашизм» для создания негативного образа политического соперника, представление раскола Германии как угрозы новой войны, создание образа Советского Союза как единственного защитника Германии. Западная Германия предстает как марионеточное государство, созданное для подчинения интересов немецкого народа общеевропейскому империализму.

Американская пресса, в свою очередь, создает образ Западной Германии как свободной, независимой страны, единственно возможного демократического государства немцев. Англия и Франция во главе с США являются истинными борцами за интересы Германии, тогда как СССР не готов предложить ничего конструктивного. Закрепляется образ Советского Союза как деспотичного, недемократического государства, жаждущего бесконечного расширения сферы своего влияния.

Среди приемов на первый план с обеих сторон выходит семантическое манипулирование. Это обусловлено тем, что СССР и США предпринимают в целом схожие шаги в решении берлинского кризиса, однако для аудитории действия соперника должны иметь негативную окраску. В связи с этим одинаковые действия приобретают разные названия.