Особенности неклассической эпистемологии

Пост-критицизм. Основной в данном случае является мысль о том, что для всякой критики необходима некоторая опорная точка, не подвергаемая сомнению в данное время и в данных условиях — так что установка на недоверие заменяется её противоположностью, установкой на доверие к результатам деятельности.

В сущности, пост-критицизм опирается на идею о том, что познание не может начинаться с нуля — не отменяя при этом, впрочем, собственно философского критицизма как такового. Смена контекста, в частности, может приводить к возникновению новых смыслов в познавательных традициях, считавшихся утратившими актуальность.

Отказ от фундаментализма. Поскольку познавательные нормы подвергаются разнообразным модификациям в ходе развития человеческого знания, исследователи приходят к выводу о том, что формулировать жесткие нормативные требования и предписания не представляется возможным. В связи с этим разрабатываются новые концепции, предлагающие альтернативный взгляд на соответствующие вопросы. Кроме того, отмечается также и коллективность получения знания, которая подразумевает изучение опосредованных культурой и историей связей между субъектами познания.

Отказ от субъектоцентризма. Проблема субъекта получает в рамках современной эпистемологии принципиально иное рассмотрение: предполагается, что познающий субъект изначально включён в реальный мир и в систему взаимоотношений с людьми, а, следовательно, в фокусе внимания оказываются причины, процесс и результат порождения и формирования индивидуального сознания. Л. Выготский, в частности, указывал, что внутренний мир сознания может представляться продуктом межсубъектного взаимодействия, в том числе коммуникативного; эти идеи были использованы исследователями, предложившими коммуникативный подход к постижению феномена познания.

Отказ от наукоцентризма. Хотя наука представляет собой наиболее важный способ познания действительности, он, однако, не является единственным и не может окончательно заменить собой все прочие. Альтернативные формы и виды знания также подлежат изучению. При этом важно, что научное знание не только не исключает другие его формы, но и взаимодействует с ними; хотя наука может и не следовать, к примеру, здравому смыслу, она, тем не менее, должна считаться с ним.

3. Постнеклассическая стадия развития науки (началась в конце 20 в.) — современная стадия в развитии научного знания, добавляющая к идеалам неклассической науки требования учета ценностно-целевых установок ученого и его личности в целом. Эти требования не только не противоречат идеалам объективности научного знания, но и являются его условием. Идея истинности познания уходит на задний план. Вместо отбрасывания неправильных теорий — поиск новых смысловых контекстов. Используются вненаучные средства (миф, религия, игра).

Считается, что сегодня наука находится в переходном состоянии — от неклассицизма к постнеклассицизму. О полном переходе говорить пока рано, постнеклассический этап рассматривается как незавершенный, даже, скорее, только начинающийся.

Парадигмальный сдвиг на этот раз обусловлен понимаем того, что объективной реальности не существует не только потому, что нельзя измерить реальность, не изменив ее (это было понято при переходе к неклассике), а еще и признанием того факта, что науку делают люди и пора перестать закрывать глаза на то, что личность ученого влияет на процесс и результат научного познания.

Кроме того, о переходе на новый этап говорит и изменение самой структуры научного знания — система науки превращается из системы в «сеть», когда новые научные факты и теории свободно входят и выходят из нее, не влияя на систему в целом, и не обязаны, как раньше, строго вписываться в некую основную, системообразующую теорию. Можно сказать, что наука становится более свободной, открытой новому знанию, более толерантной, терпимой к методическим вольностям — ради поиска вариантов развития.

С постнеклассицизмом приходит понимание того, что консерватизм и методологическая строгость, которые были всегда присущи науке и охраняли ее целостность, в настоящее время стали мешать и сдерживать ее развитие. Этому процессу способствуют и объективные явления — развитие интернета, общее повышение открытости современного мира и многие другие тенденции, которые называют проявлениями постмодерна в культуре и обществе.

Постнеклассическая наука и постмодерн Выдержка из статьи: Иванов М. С., Яницкий М. С. Психологические проблемы постмодернистского общества и постнеклассическая практическая психология // Постнеклассическая практическая психология: региональный опыт: коллективная монография / под ред. М. С. Яницкого, Ю. В. Пелеха. — Тернополь: Навчальна книга — Богдан, 2011, С.9−22.

Происходящее в последние десятилетия в обществе и культуре развитых стран, большинство мыслителей, оперирующих в рамках исторической синтагмы «премодерн-модерн-постмодерн», называют «вторым фазовым переходом», т. е. переходом от модерна к постмодерну. Этому переходу отводится еще более серьезная роль в мировом историческом процессе, нежели первому — от премодерна к модерну. Проблема активно обсуждается не только в науке, но и широкой общественности. Сегодня в философии, истории, социологии, культурологии и других науках существуют десятки различных теоретических подходов к проблеме постмодерна. Постмодерн — это модель, некоторая научная проекция состояния мира в будущем, прогнозируемая исходя из текущих тенденций развития.

Зарождение постмодерна проходило в 60−70-е гг. ХХ века, оно связано и логически вытекает из процессов эпохи модерна как реакция на кризис ее идей, а также на так называемую «смерть супероснований»: Бога (Ф. Ницше), автора (Р. Барт), человека (дегуманизация Э. Монтегю).

В последние годы постмодернизм уже создал собственную специфическую традицию не только социального, но и психолого-педагогического анализа. Здесь существуют различные подходы, которые далеко не всегда можно свести к общему знаменателю. Тем не менее, большинство исследователей постмодернизма указывают на одни и те же явления, которые, очевидно, и выступают проявлениями постмодерна. Все эти разрозненные характеристики представляется возможным сгруппировать и представить в виде некоторой структуры, более удобной для отражения основных социальных и психологических признаков постмодернистского общества, и включающей особенности межличностных отношений, семейных отношений и социализации детей, норм и ценностей, культуры и образа жизни, идентичности личности.

Наиболее ярким проявлением постмодернизма, пожалуй, является изменение в содержании, характере и самой природе отношений между людьми. При переходе от традиционного общества к модернистскому в человеческих отношениях уже была существенно редуцирована эмоциональная составляющая. Возросла интернальность человека, что проявлялось, с одной стороны, в усилении интимности и эмпатии в межличностных отношениях, с другой — в сокращении эмоциональности в общественных и деловых отношениях, как отнимающей время у прагматически настроенного на индивидуальную самореализацию человека эпохи модерна. Экономические ценности в обществе преобладали, научно-технический прогресс был возведен в культ, культура превратилась в сферу бизнеса, религия превратилась в формальность — на этом фоне и отношения между людьми стали экономическими. Эта тенденция менее заметно проявлялась в нашем российском обществе, как и многих восточных обществах, и по сей день отличающихся мозаичным сочетанием традиционной, модернистской и постмодернисткой культур.

Формирование постмодернистского общества продолжает тенденции изменения формы и содержания межчеловеческих отношений. Нарастает редуцирование эмоциональной составляющей — ослабевает эмоциональная привязанность, причем уже не только в деловых отношениях, как это было в эпоху модерна, но и в интимных. Усиливается безучастность, равнодушие, уменьшается межличностная эмпатия. Все чаще практикуется непостоянство, эпизодичность, случайность межличностных отношений. Эту тревожную тенденцию Э. Монтэгю и Ф. Мэтсон называют дегуманизацией человека — «пятым всадником апокалипсиса». Общество становится, по выражению Ф. Г. Юнгера, «механизированным», похожим на большую бездушную машину, а человек — дегуманизированным элементом технологии. О нарастающем отчуждении людей, эмоциональной изоляции и одиночестве говорит Д. Рисмен, называя общество «одинокой толпой», где отношения между людьми все чаще проявляются в форме недоверия и враждебности. Происходит распространение нового психологического типа личности — человека, отчужденного от других людей и воспринимающего их как потенциальных врагов.

Другая тенденция постмодерна — изменения в сфере семейных и родственных отношений. Люди в традиционном обществе поддерживали тесные отношения как внутри ядерной семьи, так и с членами своего родственного клана, входящими в состав расширенной семьи. Создание эмоционально теплых отношений с соседями и друзьями обусловливалось традицией и жизненной необходимостью во взаимной поддержке. В то же время эти отношения далеко не всегда включали достаточную интимность и эмпатию. Традиционное общество отличается строгой регламентацией и порядком, где каждый знает свое место. Любовь, проявления душевной заботы между родителями и детьми и между супругами ограничивались социальной дистанцией между поколениями и полами.

В модернистском обществе значение интимности и эмпатии возрастает, особенно внутри ядерной семьи — между супругами, родителями и детьми. Семейная среда становится изолированной, во многом приватной крепостью, защищенной от внешних вмешательств посторонних структур, в том числе государственных и религиозных институтов.

Переход к постмодернистскому обществу характеризуется существенной трансформацией семьи — происходит фактический распад семьи как социального института, снижение значимости семьи как социальной ценности. На смену большой, многопоколенной семье традиционного общества и нуклеарной семье общества модернистского, сегодня все чаще приходит неполная семья. Появляются различные «упрощенные» формы семьи — гражданский брак, гостевой брак, а также различные формы «нетрадиционного» брака. Некоторые общества впервые в истории человечества вплотную приблизились к ситуации, когда большинство детей будут воспитываться в неполных семьях, что связано со дальнейшим сокращением числа агентов социализации.

Описанные изменения закономерно проявляются и в ценностно-нормативной сфере. Традиционное общество характеризуется консервативной системой ценностей, во многом неизменных на протяжении веков и тысячелетий. Немалую роль в определении того, что такое «хорошо» и «плохо» в традиционном обществе играет религия. Ценности и принципы, отстаиваемые доминирующей религией, не поддаются обсуждению и принимаются на веру, а при поддержке государства — как это в большинстве случаев и происходило — становятся догматическим законом. Именно со времен традиционного общества сохраняют пока свое значение общечеловеческие ценности жизни, любви, здоровья, благодетели, материнства и детства и т. д.

Модернистское общество породило новые ценности — самореализации, индивидуализма, свободы личности. Многие догматы были низложены, в том числе ограничения социальной мобильности, кастовость, различные церковные ограничения сексуальных отношений, притеснение в правах женщин и другие виды дискриминации. При этом культура модерна не посягала на вечные ценности, скорее наоборот, значимость многих из них возросла — ценность человеческой жизни, здоровья, терпимости, толерантности.

Постмодернистское общество отличается другой тенденцией. Ценностно-нормативная система общества размывается, пределы социально приемлемого и допустимого практически исчезают. Многие исследователи постмодерна указывают на стирание границ между «добром» и «злом». Зло теряет свое прежнее обличье, внешне не выглядит как зло потому, что не проявляется признаками, на основании которых люди привыкли его распознавать. Надевая маску банальности, оно выглядит как привычная повседневность и, более того, становится социально одобряемым.

Проблема всерьез коснулась судебной практики и самого понимания права в юриспруденции. Юристы отмечают, что происходит смена парадигмы правовой мысли, право все чаще понимается как «культурно обусловленная дискурсивная форма» — таковы, например, критические правовые исследования, феминистская теория права, критическая расовая теория, семиотическая теория права и т. д.

Исследователи постмодернизма сходятся во мнении, что постмодернистская культура является, прежде всего, культурой потребления. Шопинг обретает особый психологический смысл, становится способом самоопределения. В модернистской культуре основными психосоциальными факторами формирования идентичности личности являлись работа, профессиональная деятельность, социальные связи и функционирование в обществе. И, если девиз модернистской культуры звучал как «Я есть то, что я делаю», то девиз постмодернистской культуры — «Я есть то, что я покупаю». Специалисты по рекламе и связям с общественностью с помощью средств массовой информации обучают человека с раннего детства думать именно таким образом.

Также неотъемлемой характеристикой постмодернистской культуры является глобализация, приводящая к слиянию и взаимопроникновению культур. В постмодернистском обществе миграция населения резко возросла и стала нормой, в отличие от традиционного общества и общества модерна, где миграция была явлением нетипичным или вовсе считалась девиацией. Многие регионы, ранее отличавшиеся культуральной и этнической гомогенностью, становятся космополитичными, поликультурными. Наряду с позитивными экономическими эффектами глобализации, эти тенденции имеют и потенциальные нежелательные психологические последствия. Специалисты все чаще отмечают проблемы с формированием этнокультурной идентичности, прежде всего, в детском возрасте. Люди, с детства живущие в поликультурной среде, не имеют интериоризированных культурных форм — традиций, обрядов, ритуалов. Потребность в этом нередко замещается вхождением в разного рода субкультуры, многие из которых в основе своей асоциальны.

Глобальные культуральные изменения эпохи постмодерна не могли не отразится на самосознании человека, формировании идентичности личности. Ц. П. Короленко и Н. В. Дмитриева используют понятие «постмодернистский сэлф» для описания некоторых общих тенденций изменения идентичности постсовременного человека. Авторы справедливо отмечают, что в постмодернистской культуре сэлф (идентичность) становится нарративным ресурсом, историей, которую мы, в зависимости от тех или иных обстоятельств, по-разному рассказываем друг другу. Наиболее часто постмодернистский сэлф квалифицируется как фрагментарный или мультифренический. Индивидуум в постмодернистском обществе фрагментарен, причем фрагменты его психики (субличности) нагружены большим количеством сознательных и бессознательных значений и социально перенасыщены, что приводит к множеству не связанных друг с другом инкогерентных отношений — конфликтов между субличностями.

Постмодернистский сэлф также квалифицируется как тревожный, депрессивный, или осциллирующий между тревогой и хронической скукой. Присущая постмодернистскому обществу тревога приобретает другое, в сравнении с модернистским периодом, содержание. Феномен тревоги в постмодернистской культуре ассоциируется с фоновой неуверенностью, которая «пронизывает» все аспекты каждодневной жизни.

Постсовременному человеку, зачастую отчужденному и изолированному, деиндивидуализированному в мегаполисах, присуще также возникновение экзистенциального страха аннигиляции. Происходят изменения в самосознании, нарушается, используя понятие А. А. Бодалева, саморегуляция, как внутренне ощущаемое единство мотивов, целей и средств деятельности. Появляется желание почувствовать себя внутренне интегрированным, спаянным, целостным. В качестве защитного механизма обостряется аффилиативная потребность — появляется стремление слиться с толпой, «присоединиться» к общему бессознательному. При одновременном преобладании ценностей индивидуалистичности, эта потребность реализуется в поведении в форме социальной мимикрии, что коренным образом изменяет субъективное восприятие себя, своего сэлфа.

Все описанные проявления постмодернистского общества являются устойчивыми тенденциями, набирающими силу. Многие из них уже сегодня представляют проблему, другие имеют потенциально весьма негативные сценарии развития. Очевидно, что обозначенные тенденции являются следствием закономерного развития человечества, поскольку проистекают из предшествующих этапов развития общества и имеют вполне объяснимые механизмы, в основе которых лежат глобальные изменения последнего времени — ускоренное развитие науки и техники, перенаселение, изменение климата.